Форум » Архив «Lumiere-43» » [Никогда не сдаваться - 10 сентября 1943г.] » Ответить
[Никогда не сдаваться - 10 сентября 1943г.]
Chantal Boone: Время: 10 сентября, во время завтрака Место: Большой Зал и дальше двор Участники: Tiberius Ogden, Chantal Boone Шанталь узнает о планах министерства на беженцев с Континента и понимает, что это начало конца. Кто-то вновь должен остановить ее и успокоить, пока она не отправилась сражаться с Гриндевальдом сама.
Ответов - 17
Chantal Boone: Шанталь всегда ждала утренних сов с почтой, с тех самых дней, как пропала без вести тетя Ирэн, она ждала новостей от матери. Совы приносили газеты, в которых обычно не было ничего путного, и быстро съев завтрак дочь Хельги обычно забиралась в какое-то укромное место и сидела и рвала там газету в клочья за ее бесполезность, пока не наступало время идти на уроки. Постепенно это становилось ежеутренним ритуалом. Только не сегодня... Бегло просмотрев газету, Шанталь увидела совсем небольшую заметку о том, что Министерство Магии рассматривает возможность вернуть всех, покинувших Континент, обратно на родину. В голове ее будто разорвалось заклинание взрыва. "О чем они? Вернуть всех сбежавших обратно Гриндевальду?" Она сама не заметила, как встала из-за стола, игнорируя завтрак, белая как полотно, сжимая в тонких пальцах газету, механически перебралась через скамейку и двинулась к выходу из зала. Стало очень душно и больно, Шанталь чувствовала приближение приступа паники. "Они сдаются? Они не будут бороться с ним? Они ничего не сделают?" Никто никого не спасает, и каждый сам за себя - она вновь и вновь убеждалась в этом.
Tiberius Ogden: Перепрыгивая через несколько ступенек, Тиберий спешил в Большой Зал. После утреннего обхода школы, времени на то, чтобы покушать, оставалось совсем мало, а растущий мужской организм нуждался в еде, причем, желательно, в большом количестве еды. Хорошо, что нашего старосту в этот момент никто не видел (Тиберий внимательно за этим следил), а то наплетут с три короба "лести" про его некомпетентность. У входа в Большой Зал Тиберий замедлили шаг, но отвлекся на проплыващего мимо Кровавого Барона (мало ли ему вздумается малышню попугать) и потому буквально столкнулся с Шанталь Бун. -Привет, мое солнц... - радостно начал Тиберий, но, заметив выражение лица девушки и ее мертвенную бледность, прервался. - Что случилось? Рейвенклоец поспешно взял хаффлпафку за руку и сразу же почувствовал, какая холодная у девушки ладошка. Почти силой оттащив Шанталь от выхода из Большого Зала (мимо уже прошла парочка Слизеринцев, которая едва ли не локтями собиралась отстаивать свое право на свободу передвижения, а Шанталь их даже не заметила), парень, прислонившись к стене, положил руку хаффлпафке на плечо и, ласково поглаживая ее, стал ждать ответа.
Chantal Boone: Шанталь дернула плечом, сбрасывая руку Тиберия, и вместо ответа сунула ему под нос газету. - Вот что случилось, - голос ее звучал отчаянно и горько. - Читай, вот. Для верности она ткнула в заметку пальцем, но, так и не дав сыну Ровены ознакомиться с содержанием, стала рассказывать сама. - Они хотят отправить беженцев, которые находятся на территории Великобритании, обратно на Континент. Обратно. В лапы Гриндевальда. Они приняли людей, пообещали им защиту, а теперь просто сдадут их обратно, потому что испугались. Они не будут никого спасать, трусы! Если бы Шанталь умела плеваться ядом, сейчас бы она плевалась именно им. Тиберий, конечно, был вовсе не виноват в том, что британское магическое правительство приняло такое решение, но раз уж он сам подвернулся под руку... Она вновь больше не была тихой и хрупкой, а была полна внутренней силы, которая рвалась наружу, побуждая ее к действию. Немедленному. А еще Шанталь боялась, что такое положение вещей окончательно сподвигнет ее мать, несмотря на уговоры отца и ее самой, отправиться в Германию за своей сестрой Ирэн. Да, наверное, это у них семейное — рваться в самое пекло.
Tiberius Ogden: Ровена Рейвенкло, самая мудрая из женщин, которые когда-либо жили на этой земле, пошли Тиберию Огдену терпения! Нет, серьезно, рейвенклоец знал Шанталь Бун уже семь лет, но все еще не мог до конца проникнуть в глубины сердца этой то мятежной, то кроткой хаффлпафки. Определенно, Бог создал женщин, чтобы мужчины сломали себе голову, а с Шанталь точно не соскучишься. Тиб честно попытался начать читать газету, которую ему сунула под нос девушка, но та настолько быстро промелькнула у него перед глазами, что парень успел выхватить только одну фразу "вы все еще не купили гной бубонтюбера со скидкой 30%? Тогда мы идем к вам!" Вряд ли именно эта статья могла до такой степени взволновать Шанталь. К счастью, девушка уже сама все рассказала. -Опа! - только и смог выдавить Тиберий. На этот раз он сам выхватил у хаффлпафки газету и быстро пробежал ее глазами. Да, все так и есть. В голове сразу же всплыл образ фон Мансфельд - этой милой девушки, которую Хогвартс, а значит и вся Англия приютила в этом году. -Они этого не сделают, - уверенно произнес Тиберий. - магическое сообщество не позволит. Идем. Рейвенклоец снова, несмотря на протесты, взял Шанталь под руку и вывел из замка во двор школы. Там он усадил ее на скамейку, а сам сел перед ней на корточки, чтобы лучше ее видеть. -И что это значит лично для тебя? Шанталь не очень много рассказывала о потерях своей семьи на этой войне, их положение он знал только в общих чертах. Кажется, теперь нужно узнать побольше.
Chantal Boone: Заявление Тиберия, пусть и твердое, ничуть не успокоило Шанталь. Она уже было открыла рот, чтобы возразить, но тут он потянул ее во двор, несмотря на то, что она поначалу даже сопротивлялась. - Куда ты меня тащишь? Постой. Она приземлилась на скамейку, а Огден уселся прямо перед ней, отрезая ей одновременно путь к отступлению. Шанталь уперлась руками в скамейку, смотря хмуро — ее вовсе не тянуло сейчас на душевные откровения. - Неважно, сделают ли они это на самом деле. То, что они об этом говорят, свидетельствует о многом. Например, о том, что они и правда не собираются бороться с Гриндевальдом, и он будет продолжать держать всю Европу за горло. Почему они ничего не делают? Почему никто ничего не делает? Она хотела было подняться, но Тиберий был слишком близко, и она не могла даже толком встать со скамейки, да он и не дал бы. Те, кто знал Шанталь близко, понял бы что это та самая фаза «мы все умрем», которая затем всегда плавно переходит в «поэтому я пойду и сделаю что-нибудь сама». - Лично для меня? Моя тетя без вести пропала в Германии, и вот уже больше года мы ничего о ней не знаем. Моя мать каждый день собирается отправиться на ее поиски, и нам с отцом больших трудов стоит переубедить ее. А для тебя это ничего не значит?
Tiberius Ogden: Осознав откуда дует ветер, Тиберий стал пристально всматриваться в лицо девушки. Ну вот, пожалуйста, все признаки на месте: бледность, воодушевление, правдное хаффлпафское негодование и непоколебимая решимость. Такой рейвенклоец уже видел Шанталь - в тот самый вечер, когда она в одиночку собиралась идти спасать Хогвартс от чудовища из Тайной Комнаты. Ровена Рейвенкло, вместе с бронепоездом терпения пошли Тиберию еще и тележку идей по поводу того, как привести в чувство эту девушку! -Пытаются отсрочить неизбежное и, хочется верить, пытаются подготовить Англию к войне. Чем позже она для нас начнется, тем меньше волшебников мы потеряем. Выслушав рассказ Шанталь о пропавшей без вести родственнице, Тиберий глубоко вздохнул и на мгновение опустил глаза, но вынужден вновь был вернуться к созерцанию хаффлпафки, когда она задала свой вопрос. -В данный момент для меня это значит только то, что ты собираешься придумать какую-нибудь глупость, и мне надо тебя остановить, чтобы еще один член твоей семьи не пропал без вести в Германии или в Министерстве Магии. Взгляд Тиберия был тверд. Не нужно было быть мастером легилименции, чтобы понять, что так просто парень не сдастся, пускай даже Шанталь и рейвенклоец сейчас боролись в разных направлениях и преимущественно друг с другом.
Chantal Boone: Шанталь замотала головой в ответ на попытки Тиберия вразумить ее. - Нет, чем позже она начнется, тем больше волшебников умрет там, на Континенте. Да и какой смысл Британии воевать? Гриндевальд вряд ли доберется до сюда, также как не может добраться Гитлер. Они похожи, эти двое. Но чтобы бороться со вторым, магглы посылают войска и помощь, а волшебники... Чистокровные, скорее всего, поддерживают Гриндевальда в его стремлениях. Они не будут ничего делать. Ты видишь, что происходит? Ты чувствуешь,что грядет? Магглорожденные и полукровки — они скоро перестанут считаться волшебниками вовсе. И здесь тоже, не только под властью Гриндевальда. Они не будут воевать, потому что они вовсе не против, чтобы то, что задумал Гриндевальд, произошло! Дочь Хельги говорила с таким жаром, будто выступала сейчас в Визенгамоте, а не говорила со своим однокурсником. - И я не собираюсь идти и делать глупости. Я боюсь, что ничего нельзя уже изменить. Я боюсь, что не удержу мать, вот о ком я должна думать. И я боюсь, что моя тетя уже погибла... Шанталь опустила голову, крепче вцепившись в край скамейки. Ей очень хотелось быть сильной и влиятельной, чтобы пойти и убедить всех, что они не правы. Но кто будет слушать ее, полукровку? - Может, мы должны хотя бы написать петицию о том, что мы против отправки беженцев назад. Они ведь учатся с нами в этом году. Я думаю, многие бы подписали. Сделать бы хоть что-то...
Tiberius Ogden: Тиберий горько рассмеялся. Перед глазами встало лицо бабушки Виктории, которая каждый день, пока парень был дома, да и сейчас, судя по письмам из Башмака, отправлялась лечить магглов, пострадавших от бомбежек. -Гитлер, может, и не доберется, но крови магглов он уже пролил более чем достаточно. Моя бабушка знает это не по наслышке. Война будет, и чистокровным волшебникам придется защищать себя точно также, как полукровкам и магглорожденным. Рейвенклойцу очень хотелось протянуть руку, чтобы дотронуться до девушки и постараться успокоить ее, но, кажется, еще было не время, ведь предыдущую попытку Шанталь пресекла довольно резко, и Тиб пока не решался. -По поводу наших беженцев можешь быть спокойна. Оглянись вокруг! В Хогвартсе преподают маггловедение. Ты думаешь, что после такого Диппет и Дамблдор отдадут школьников в лапы Гриндельвальда. Да скорее Дамблдор бросит ему вызов, чем позволит обижать студентов. А по поводу остального, думаю, нам стоит посоветоваться с нашими деканами и с деканом Гриффиндора тоже. Уверен, они искренне сочувствуют тем несчастным, чьи жизни сейчас под угрозой из-за нелепой заметки в Пророке. Если мы что-то можем сделать, ты права, мы должны это сделать. Кажется, рассудительный Огден начал тихонечко сходить с ума под влиянием хаффлпафки. Кто будет слушать детей-недоучек? Отец слишком недвусмысленно отзывался о Министерстве Магии, чтобы Тиб питал хоть какие-то иллюзии на этот счет, но все же в голове парня начинали крутиться варианты, которые никогда бы не забрели к нему на огонек, если бы бабушка не жертвовала своей жизнью ради магглов, а Шанталь сейчас не сидела здесь такая взволнованная и решительная.
Chantal Boone: Про кровь магглов, пролитую Гитлером, Шанталь тоже знала не по наслышке. - Мой дядя погиб в Дюнкерке. Но я горжусь им, потому что он отправился туда помогать тем, кому было хуже, чем британцам. Он был добровольцем. А если действительно будет война, то я не боюсь ее. Я не боюсь умереть, если это будет за хорошее. Странные слова, пожалуй, для маленькой семнадцатилетней девушки, которая, казалось, вряд ли сможет хоть кого-то защитить. Она кивнула, все же вняв словам Тиберия и, протянув руку, сжала его ладонь с благодарностью за поддержку. - Да, ты прав, Тиб, ты как всегда прав. Профессор Дамблдор этого не допустит. И профессор Браннон тоже. Я поговорю с ним. А ты поговори со своим деканом. И еще можно будет ребят с других факультетов попросить. Мы можем многое сделать, если действовать вместе. Если большинство учеников поддержит волну негодования по этому поводу, министр обязан задуматься. А я готова даже с Директором говорить об этом, чтобы он разрешил послать наше письмо в "Пророк". Шанталь теперь выглядела не такой отчаянной, скорее, решительной и уверенной. В руках у нее появились инструменты, которыми она могла действовать. Можно было не сидеть сложа руки, чего она просто не выносила, а идти и бороться. И, по всей видимости, к декану и Директору она собиралась идти прямо сейчас, потому что все же встала со скамейки.
Tiberius Ogden: Лед тронулся, господа присяженые заседатели! Лед тронулся! Тиберий с трудом подавил желание облегченно вздохнуть. Смотреть на дорогого тебе человека в отчаянии - зрелище, который выдержит не каждый, даже если этот самый "каждый" в данном случае был мужчиной. -Лучше бы вообще никому не умирать, - тихо сказал Тиберий себе под нос, так что оставалось лишь гадать, услышала его Шанталь или нет. - На фронт я тебя не пущу, разве только медиком. Если понадобится, сам за двоих буду сражаться. Интересно, как отнесутся к этому родители Тиберия? Бабушка, скорее всего, отправится вместе с ним, и в перерывах между сражениями будет колдовать всем вязанные носочки и шапочки. Тиберию было бы очень любопытно посмотреть на тех людей, которые вздумают ей помешать. А вот мать с отцом... нет, знаете, к дементору такие мысли! -У меня как раз сегодня заклинания. Я поговорю с профессором Хендрэйк. А сейчас я предлагаю все-таки пойти и позавтракать, - с улыбкой предложил Тиберий, перекладывая руку девушки так, чтобы ты могла опираться на рейвенклойца. Сейчас он бы не выпустил ее ладони, даже если бы она пыталась ее отнять. Как говорится: "Дают - бери, бьют - беги".
Chantal Boone: - Я сомневаюсь, что будет фронт, - печально сказала Шанталь, смотря теперь вновь на Тиберия снизу вверх, как обычно и привычно. Если и будет борьба, то либо там, в Европе, либо здесь, среди своих же. Стена на стену никто не пойдет, это ведь не маггловская война, а магическая. И... вообще-то я и собираюсь стать колдомедиком. Буду хоть чем-то полезна. А еще, Тиберий Огден... И тут во взгляде и во всем облике тихой и тонкой хаффлпаффки вновь появился вызов, только на сей раз не всему мирозданию, а одному лишь сыну Ровены. - С чего это ты взял, что ты меня куда-то не пустишь? По какому праву? Не то, чтобы Шанталь всерьез была рассержена словами сокурсника, скорее, ей было интересно, что это он разошелся. Сама она довольно быстро успокоилась, устроив свою ладошку на сгибе локтя Тиберия. - У меня вообще-то тоже Заклинания, если ты не забыл. Но с профессором Хэндрейк лучше поговорить тебе — она всё же твой декан. А завтракать что-то мне не хочется. Но я могу с тобой посидеть. Они вернулись в замок, ко входу в Большой Зал. Времени на завтрак оставалось не очень много, скоро должны были начаться занятия. Шанталь чувствовала себя странно — вот уже второй раз Тиб удерживает ее от всяких сумасбродностей, и, пожалуй, ей приятна его забота и боязнь за нее. Правда, вот этот его бойкий подход, когда он настаивал на том, чтобы она делала то, что ему хочется, несколько ее настораживал. Хотя... Иногда она была не против, чтобы с ней поспорили, и даже сдаться на милость победителя была не против, если победитель был достоин и хорош собой. Тиберий подходил по всем параметрам.
Tiberius Ogden: -Да потому что я... - начал было Тиберий и неожиданно запнулся. Он знал, что должен был сказать. Знал, что надо было сказать. Но вокруг было так много людей, они куда-то бежали, спешили... скорее всего, им было плевать на то, что происходило вокруг них, но рассудительность Огдена, которая умудрилась прокрасться даже туда, где ей совершенно не было места - в сердце - не позволила рейвенклойцу открыть рот. Чувство - не то, о чем он мог бы спокойно говорить на виду у вей школы. -Давай я тебе потом отвечу, - тихо произнес Тиберий, ласково сжимая руку Шанталь. В это пожатие молодой человек постарался вложить всю свою нежную привязанность, которую он вот уже полгода испытывал к девушке. Жесты и действия в данном случае говорили больше и лучше любых слов. Войдя в Большой Зал, Огден и Бун уселись на свободное место, и здесь присутствие духа вернулось к рейвенклойцу. Воистину путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Ну а если не к сердцу, то к душевному спокойствию точно. Состояние Тиберия сейчас лучше всего можно было выразить фразой "Когда я нервничаю - я ем, когда я ем - я нервничаю". Несмотря на голод, Огден кушал неторопливо и по всем правилам этикета. А еще на него напало какое-то задумчивое состояние, и он сам не заметил, как сказал: -А Гриндельвальд все-таки великий человек...
Chantal Boone: Шанталь немного озадачили слова Тиберия, точнее, то, что он собирался что-то сказать и не сказал, но терпения ей всегда хватало, так что она решила подождать этого «потом». Они прошли в Зал и сели вместе за столом Рэйвенкло. Как Шанталь и говорила, есть она не стала, только решила налить себе чаю и едва успела наполнить чашку и начать помешивать ложкой сахар, как прозвучали слова ее сокурсника о Гриндевальде. Рука ее дрогнула и чашка опрокинулась, обливая ее горячим чаем, но Бун словно и не заметила этого, вскочив со скамейки. - Что, прости? Гриндевальд великий человек? Гриндевальд? Тот самый, что убивает таких как я и мои родители, бросает их в тюрьму и считает, что таким вообще нет места в магическом мире? Великий человек? Она не кричала, потому что устраивать истерику посреди Большого Зала было глупо. Хорошо, что многие уже позавтракали и разошлись, и вокруг было совсем немного студентов. Голос Шанталь звучал, скорее, растерянно – она надеялась, что ослышалась. Но вот уже второй раз за это утро она перелезала через скамейку, собираясь покидать Зал.
Tiberius Ogden: Тиберий Огден всегда отличался своей рассудительностью и умом, но сейчас он готов был поклясться в том, что никакой он не мальчик-гений, а самый обыкновенный баран. Если бы Шанталь была для него рядовой знакомой, он бы даже переживать не стал, развернулся бы и ушел. В конце концов, не его проблемы, что человек просто-напросто не понял рейвенклойца, но ради хорошего отношения к себе хаффлпафки, Тиб был готов сейчас отказаться от всех своих убеждений. Парень чуть ли не с ужасом наблюдал за тем, как Шанталь опрокинула на себя чашку чая и вскочила из-за стола. Он и сам вскочил, не зная толком, что собирается делать: схватить девушку за руку, упасть на колени... Вместо этого Рейвенклоец начал спешно оправдываться. Он не кричал и не бился в истерике. На первый взгляд могло показаться, что его абсолютно не волнует упрек, брошенный в него Шанталь, и только те, кто неплохо знал Тиба, поняли бы, каких усилий ему дается это мнимое спокойствие, и какой кувалдой обрушился на его голову этот упрек. Внутри парня что-то громко и яростно кричало "Стой! Не уходи!", на устах же было совсем другое: -Нет, Шанталь, нет, его методы ужасны и жестоки. Даже больше, они просто бесчеловечны, может, и косвенно, но я испытал это на своей семье. Но он очень умелый волшебник. Если бы нашелся кто-нибудь столь же великий и бросил ему вызов, с войной было бы покончено, но таких нет, либо они по каким-то причинам бездействуют. Под конец в речь Тиберия все-таки вкралась горечь, которую он не сумел скрыть. Все, что он говорил, было правдой, и тот факт, что превосходный маг тратит свою энергию на деспотизм и тиранию, искренне разочаровывал парня, но не признавать очевидных вещей рейвенклоец тоже не мог. Он всегда мыслил шире. Разум всегда стоял у него выше чувств и сердца. Тиб с мольбой посмотрел на Шанталь... ну или почти всегда...
Chantal Boone: Шанталь остановилась, слушая торопливые пояснения Тиберия – голос разума возобладал над чувством возмущения, которое было ее частым спутником. В конце концов, сын Ровены говорил, что и в его семье понимают, что Гриндевальд делает ужасные вещи. - Таких людей не называют великими. Они могут быть сколь угодно искусными в своей области, но как только они совершают подобные преступления, они теряют шанс быть вписанными в список великих людей. Я не хочу жить в мире, где Гриндевальд считается правым, не хочу, Тиб. И он не достоин, чтобы о нем отзывались хорошо. Да, он сумел многое и поднялся до больших высот, но он не использовал свои способности во благо, а мог бы. Он сам выбрал это. И я не верю, что нет никого сильнее, этого просто не может быть. Всё это должно прекратиться. Шанталь вновь поддавалась ощущению беспомощности и безысходности, но старалась контролировать себя. - Пожалуйста, давай не будем больше об этом. Хотя бы сегодня. Я боюсь, что мы так поссоримся с тобой. А я не хочу ссориться с тобой, Тиб. Обожженная нога теперь болела, и она пыталась вспомнить, как сделать противоожоговую смесь. А еще Шанталь не могла позволить Гриндевальду еще и терять тех немногих, кто всё ещё был рядом с ней.
Tiberius Ogden: Спорить было бессмысленно и бесполезно. Есть вещи, в которых Тиберий никогда не сойдется с Шанталь, да и вообше ни с кем не сойдется. Достижения Гриндельвальда парень пропускал через призму разума, а девушка - через сердце и горе своей семьи. А с другой стороны, два одинаковых человека - это так скучно. -Наш договор остается в силе. И я поговорю с профессором Хендрэйк об участи беженцев, чтобы они не попали в лапы к этому извергу, - уверенно проговорил Тиберий и перевел взгляд на размытое пятно, которое оставила на мантии хаффлпафки опрокинутая чашка. -Сильно болит? Может проводить тебя в больничное крыло? Время еще есть. На самом деле, времени оставалось не так уж и много, но Тибу было очень некомфортно расставаться с Шанталь, оставляя между ними чувство взаимной неловкости и одностороннего недовольства.
Chantal Boone: Шанталь кивнула печально – ей было теперь стыдно за свою реакцию, хотя она и не могла считать Тиберия правым. Ей и правда совершенно не хотелось с ним ссориться, потому что он был приятным парнем, называл ее «солнышком» и заботился о ней. Быть кому-то небезразличной хорошо ведь? - Не надо, ты лучше успей позавтракать. Я сама схожу, до уроков осталось всего ничего. Прости, что испортила тебе утро. Увидимся на занятиях, Тиб. Бун вышла из зала, по пути убирая палочкой с мантии мокрое пятно от чая. Она действительно зашла в Больничное Крыло, попросив у целителя мази, и обработала затем ногу. Весь оставшийся день Шанталь думала о Тиберии, смотрела на него издалека и ловила себя на мысли, что ей вновь хочется прогуляться с ним у Озера, только без разговоров о Гриндевальде и войне.
полная версия страницы