Форум » Архив «Lumiere-77» » Je veux aller un peu plus loin - Хогвартс, 24 декабря 1977 г. » Ответить
Je veux aller un peu plus loin - Хогвартс, 24 декабря 1977 г.
Aisling Sheridan: Скажем - должен же быть в жизни Даниэля де Фуа хоть один хороший день, когда его не бьют гаечными ключами и не пытаются съесть лошади. Так вот - этот день был, а после этого дня была ночь, во время которой тоже произошло много прекрасного и удивительного. И никаких опасностей. А если лошади - то только крылатые. Участники: Daniel de Foix & Aisling Sheridan Место: окрестности школы и карета Шармбатона. Время: ночь после бала.
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Aisling Sheridan: Эшлинг могла бы возразить на это, что может и представляет - потому что испытывала вполне схожие чувства - но так и не смогла ничего вымолвить от смущения; только заулыбалась сильнее и совсем спрятала лицо в коленях. Она полностью разделяла нежелание Даниэля покидать карету - да что уж там! даже просто вставать с постели - однако при этом ясно понимала, что надо, и по возможности скорее, потому что де Фуа надо на испытание, а ей хорошо бы пробраться в гостиную раньше, чем все проснуться, чтобы обнаружить ее отсутствие. Шеридан хотелось избежать расспросов по поводу того, где она провела ночь, потому что она знала - смущение и волнение непременно выдаст ее, а там уже не отвяжешься от упорного:"Нет, ну расскажи!". Сознание все еще подсовывало волнующие образы прошлой ночи - хотелось просто прикрыть глаза, лечь и лежать, вспоминая, а не бежать куда-то от этого тепла и уюта. Существование мира за пределами уютной комнаты, где их было только двое, оказывалось крайне неприятным сюрпризом, и Эшлинг с затаенной досадой начинала думать, что не против, если бы этот мир совсем ненадолго исчез. Не навсегда, но на время. Просто чтобы дать им двоим время побыть вдвоем. - Надо идти, - с нескрываемой печалью проговорила девушка, поднимая голову, - я очень не хочу, но надо. Пока меня не хватились. Вполоборота посмотрев на де Фуа, она улыбнулась и погладила француза по руке, словно утешая. - Ты можешь еще поспать. - предложила она. - Тебе надо выспаться. И, поколебавшись, но не в силах противостоять порыву, поцеловала Даниэля в уголок губ, серьезно сообщая: - Я буду болеть за тебя.
Daniel de Foix: Француз в свою очередь не сдержался от того, чтобы ответить на поцелуй девушки – смелее, дольше, но столь же нежно и трепетно припадая к её губам. - Mercie, ma chérie. – Шептал Даниэль, перебирая одной рукой пряди волос Шеридан. - Je t'aime tellement. И эти последние слова Эшлинг придавали уверенности больше, чем любые другие пожелания удачи в Турнире. Если она, ученица Хогвартса, будет болеть и переживать за него, то он просто не имеет права провалить испытание. Не говоря уже о том, чтобы не явиться на него, послав ко всем чертям так стремительно наступающий день. При всём своём желании остаться с ней рядом ещё хоть сколько-нибудь времени – невзирая на то, что за всякое счастье в этой жизни придётся расплачиваться, жертвуя чем-то, так или иначе. - И я не желаю спать здесь сейчас один, это уж точно. Я должен п'говодить тебя в замок. Де Фуа печально улыбнулся, но быстро спрятал улыбку, торопливо коснувшись губами плеча девушки. Словно каждым этим неловким движением или поцелуем стремился выиграть последние минуты в неравном поединке со временем. - А ты должна пообещать мне, что не станешь 'гасст'гаиваться, каким бы ни был исход испытания. Догово'гились? Даниэль гнал от себя все дурные мысли – не место им было здесь и сейчас, но, вспоминая, чем закончился Турнир для Констанс Карре, теперь можно было ожидать всякого.
Aisling Sheridan: - Нет, не договорились, - неожиданно серьезно проговорила Эшлинг, и сама удивилась смелости и твердости, с которыми она говорила. Хаффлпаффка сжала рукой запястье де Фуа, серьезно заглядывая ему в глаза. - Не будет никакого... "другого исхода", или как ты там это называешь. Слышишь? И если ты думаешь о Констанс, - Шеридан словно угадала мысли француза по тени, которая пробежала по его лицу, - то ей просто не повезло. С тобой ничего такого не случится. Потому что это просто нечестно будет. В голосе Эшлинг внезапно прорвалась непонятно откуда взятая обида. - Мы встретимся после твоего испытания и пойдем куда-нибудь праздновать - независимо от того, кто победит. В Хогсмид, например! Там есть чудное кафе мадам Пуддифрут, там потрясающие десерты. А потом... потом пойдем куда-то еще, а на следующий день снова встретимся. И... я хочу еще такую ночь, - Шеридан вспыхнула, но заставила себя произнести это, - и еще много дней с тобой. И черт возьми, я никогда не была эгоистичной! Я никогда, никогда не просила ничего для себя, и я думаю, что я имею право хотя бы раз быть капризной и требовать от судьбы, чтобы она дала мне немного хорошего. Если где-то есть какой-то лимит на хорошие штуки, которые с тобой происходит, то мой сейчас вообще не тронут. И я же не прошу больше ничего. И Эшлинг замолчала, хмурясь и прижимаясь щекой к плечу Даниэля. Как-то у нее так выходило, что вместе с большим счастьем приходил большой страх - панический страх это счастье потерять. На какое-то время она об этом позабыла, но де Фуа своими словами разбудил дремлющее беспокойство.
Daniel de Foix: Это же надо было быть таким дураком – в самое волшебное утро твоей жизни начать говорить о страшном и тревожном. Слушая такую искреннюю и волнительную речь девушки, Даниэль себя этим самым дураком и чувствовал. Нашёл время пугать её... пускай ты знаешь, что в Хогвартсе творится что-то не ладное с первого твоего дня здесь, первое же испытание сорвали сиды, чемпион Шармбатона не смогла продолжить участие в Турнире, а в этой холодной стране вообще идёт война между магами... но всё это совершенно не повод сомневаться в том, что что-то случится именно с вами! Именно сегодня, когда вы бесконечно счастливы и бесконечно любимы друг другом. Нет-нет-нет, Эшлинг трижды права! Это было бы нечестно, несправедливо, неправильно. И если Судьба посылает Даниэлю испытание, то он непременно должен его пройти. Но не ради себя, как считал ещё совсем недавно. И уж точно не ради Школы. А ради них двоих, ради будущего. Ради той, что ничего не желала для счастья, кроме просто возможности быть рядом с ним. И от этого чистого, искреннего порыва души Шеридан у француза щемило сердце. Он с нежностью и восхищением смотрел на девушку, гладя её по спутанным со сна волосам, перебирая пальцами светлые пряди. - П'гости меня, Эшлинг, я... знаю, знаю, что всё закончится хо'гошо! Я п'гойду это испытание, а после мы вст'гетимся, обещаю. Пойдём, куда ты захочешь, и у нас с тобой впе'геди будет много-много счастливых ночей и дней. Ты будешь счастлива, светлая, только нишшего не бойся со мной. Давай не будем ом'гачать такое ут'го печальными мыслями. Ты можешь сделать это для меня? Де Фуа улыбнулся – уже без тени печали, касаясь губами макушки Эшлинг. - Если хочешь, вече'гом я могу поиг'гать для тебя... ты ведь не слышала. Или спеть, если ты со вче'гашней ночи не изменила мнения о моём голосе. Но спе'гва... Бросив взгляд на разбросанную по комнате одежду, Даниэль негромко и как-то очень счастливо рассмеялся. - Спе'гва ты должна помочь мне с выбо'гом новой 'губашки. А эту он спрячет, непременно спрячет. Иначе Симон де Сидвилль не упустит случая отпустить на этот счёт пару ехидных комментариев. И никаких тревог. У них с Эшлинг всё будет хорошо. Сегодня и всегда. “Стоящий на вершине света, ты не видишь тьмы...”
Aisling Sheridan: А Шеридан словно только и ждала этих слов: отчего-то, как бы сильно девушка ни старалась, сама себя она не могла убедить в том, что все будет хорошо - но стоило де Фуа высказать те же мысли, как хаффлпаффка моментально ему поверила, даже зная, что тот просто пытается ее утешить и приободрить. Она вновь улыбалась, радостно кивая в ответ на предложение Даниэля спеть ей вечером, и удивленно вскинула брови, когда тот заговорил о поисках новой рубашки. - Зачем новую? Я могу починить эту, - просто предложила Эшлинг, наученная бабушкой нехитрой истине о том, что выбрасывать вещь, которую вполне можно залатать - это просто верх неэкономности, - только мне нужна волшебная палочка. Она придвинулась к краю кровати и уже спустила ноги, но остановилась и с серьезным видом обернулась к Даниэлю. - Закрой глаза, - твердо потребовала Шеридан, но в улыбке ее проскальзывало едва различимое лукавство, - закрой и не подглядывай! И удивительно: слова говорили одно, но где-то между строк, в самом звучании голоса Эшлинг, затерялся едва слышный кокетливый намек на то, что если де Фуа не будет подглядывать - она даже, наверное, немного обидится. И, будто бы не доверяя французу, девушка протянула руку и опустила веки Даниэля; чуть задержала ладонь, а потом быстро и легко поднялась с кровати. Босые ноги ступали по ковру совершенно неслышно - если де Фуа и правда держал глаза закрытыми, то о возвращении Эшлинг он мог догадаться по тому, как чуть качнулась кровать. - Открывай. Ладонь девушки снова скользнула по лицу Даниэля, теперь уже призывая разомкнуть веки. Шеридан сидела на кровати полуодетая, набросив плед на плечи, и в руках держала форменную рубашку Даниэля и свою волшебную палочку. - Это и двух минут не займет, - бодро пообещала она, - давай это будет вроде как твоя счастливая рубашка? Я верю в счастливые вещи. Только не в талисманы, а просто... в счастливые. Вроде мантии, в которой тебе всегда везет.
Daniel de Foix: почему-то так Стоит ли говорить о том, что Даниэль не сдержался? Конечно же, хитро прищурившись, он несколько мгновений со счастливой улыбкой на лице наблюдал за тем, как девушка одевается. И было во всём этом столько тепла, что француз сам удивился, сколько его может быть в таких, казалось бы, простых вещах, как совместное пробуждение, приведение в порядок одежды, или в мягком пледе на хрупких любимых плечах. Ласковые пальцы Эшлинг, её прикосновения, её лёгкость, всё это действительно было очень простым и естественным, но настолько важным для Даниэля, что он знал отчего-то уже сейчас, что через всю жизнь пронесёт с собой тёплые мгновения рождественского утра. Воспоминания о них не сотрутся, не померкнут, как не померкнет её Свет. Де Фуа так и не смог найти подходящего ответа на вопрос девушки – а зачем, собственно, искать новую рубашку. Должно быть, ещё и оттого, что ему было стыдно признаться – будучи мастером боевых, защитных и дуэльных чар, француз мало что смыслил в обыкновенной бытовой магии. Он понятия не имел, например, как некоторые из волшебников умудряются колдовать над одеждой, едой или интерьером. А потому сейчас смотрел на Эшлинг, как на самую настоящую Великую Волшебницу, решившую сотворить для него чудо. - Если ты сделаешь это для меня, я неп'геменно одену эту 'губашку для сегодняшнего испытания. Уве'ген – она станет для меня самой счастливой. Де Фуа улыбнулся и протянул руку за своей одеждой. А спустя обещанные пару минут уже принимал из рук Эшлинг свою рубашку с новенькими пуговицами. Принимал, вновь целуя руки той, что олицетворяла собою для него истинное Волшебство. И если бы он способен был останавливать время, то остановил бы его именно сейчас. На пару ближайших вечностей. Оказывается, счастливым быть так просто. Достаточно не бояться любить.
полная версия страницы