Форум » Архив «Lumiere-77» » Второе Испытание: меч, веревка и факел - 25.12.1977 » Ответить

Второе Испытание: меч, веревка и факел - 25.12.1977

Dietrich Lumier: Далеко в запретном лесу у предгорий возвышается одинокая башня с позеленевшим от времени бронзовым ангелом на шпиле. Когда погода портится, ангел тоненьким голоском предупреждает о грядущем ливне или снегопаде, но слышать его некому, а местные вороны перестали этого пугаться еще сотню лет назад. Начиная второе испытание, чемпионы войдут за дверь и останутся там, и задача их - выбраться наружу. Остальные же могут наблюдать за ходом испытания на огромном магическом экране, сооруженном во дворе Хогвартса. Ставки, драки и разговоры о высоком приветствуются. - Надеюсь, вы готовы, - сказал Дамблдор чемпионам, когда те встали у дверей, ведущих в башню. Двери были очень старые и, кажется, не открывались уже давно. Мадам Максим закрыла глаза. Директор Дурмстранга почему-то презрительно поджимал губы. - Мы знаем, что это испытание Тримагического Турнира, - продолжал Директор Хогвартса, - но речь здесь пойдет о другой магии. Сдайте палочки и выберите по одной вещи из этих. Чуть поодаль, на резном столике, установленном прямо в снег, были разложены старинный, хорошей работы меч, факел с удобной ручкой и хорошо просмоленной паклей, и моток крепкой веревки. - Вы должны будете выбраться оттуда, - закончил Дамблдор. - Вы должны будете выбраться, - зачем-то повторила мадам Максим. По жребию первым выбирает Альберих Рихтенберг, за ним Мио Лундгрен, и Даниэль де Фуа последним. !!! Зона коротких постов!

Ответов - 56, стр: 1 2 3 All

Alberich Richtenberg: Внешний вид: повседневная форма Дурмстранга, теплая шинель. Бал остался позади, и чемпионам надлежало вернуться к тому, ради чего они, собственно, тут все и собрались, а именно - вновь рисковать своими головами на потеху почтенной публике. А Альбериху как назло именно об испытании и не думалось: то воспоминания переносили его в события этой ночи, то мысли Рихтенберга обращались в будущее - но так или иначе на непосредственно задании они останавливаться категорически отказывались. У него было еще какое-то время - немного, впрочем, но достаточно, чтобы твердо знать: это испытание его жизнь не окончит. Возможно, покалечит, но ровно настолько, чтобы он протянул еще пять дней до двадцатилетия - об этом Рихтенбергу думать не хотелось, но он пообещал себе, что на Ланфир женится, даже если его разобьет паралич. В общем, мысли чемпиона Дурмстранга были невеселы и бродили где-то далеко от предстоящего испытания. Альберих глазел на фон Мальбурга, стараясь представить себе, что тот сердит из-за рассеянности собственного чемпиона, но и эта уловка не слишком помогала - из задумчивости Рихтенберга вывел лишь голос директора английской школы, приглашавший немца выбрать себе... интересно, кстати, что это. Оружие? Орудие? Артефакт? Альберих задумчиво замер рядом со столиком с предметами: в первый момент рука сама потянулась к мечу, но затем молодой человек остановился и перевел сомневающийся взор на башню, темной громадой возвышавшейся за спиной. На ее верху виднелась пара бойниц - но ни одного окна, и Рихтенберг, оглядев с усмешкой меч, решительно взял со стола факел. Там определенно понадобится свет.

Mio Lundgren: внешний вид: форменный свитер, рубашка, вечно из-под него выглядывающая, черные брюки, ботинки Когда они вышли к башне, Мио поднял голову и замер на несколько секунд. В детстве мать не просто читала ему сказку про принца и его верного друга, книга была с картинками, которые он любил рассматривать. Так вот, башня была та самая, с картинки, по крайней мере, так ему казалось. Нет, это не пугало, но с этого момента не думать об этой истории он уже не мог. И когда пришло время выбрать, что же поможет ему в испытании, нужной вещи на столе не оказалось. Ему нужна была флейта. Хотя зачем ему флейта, если он не сможет позвать друга? Он обернулся через плечо - где-то там, далеко во дворе стояла Фэй и наблюдала за ним. Он не должен подвести, должен вернуться. Немец выбрал факел. Лундгрен тоже посмотрел сначала на меч, а затем тоже посмотрел на башню. Меч принца оказался на дне озера, когда тот пришел на свою решающую битву, и Мио не умеет хорошо обращаться с мечом. Он протянул руку и взял веревку - она может пригодиться. Вот и сделан выбор. Только вряд ли он был самым сложным, что предстоит.

Daniel de Foix: Внешний вид: серые брюки, светло-голубая рубашка, серое полупальто с высоко поднятым воротником, сапоги, перчатки. Об утренней драке с чемпионом Хогвартса, весьма своеобразно прерванной Фэй Кремер, к часу Второго Испытания было почти позабыто – лишь несколько синяков и ссадин, оставшихся на лице и руках де Фуа, напоминали о ней. Теперь вообще мало, что имело значение, когда перед чемпионами трёх школ высилась громада старинной башни. Француз и не думал, что в Запретном Лесу такие есть... да он вообще толком ни о чём подумать не успел, слишком стремительно проносились перед ним события последних дней. Даниэля всё не покидала не вовремя пришедшая мысль о том, что на его месте должна была быть Констанс. И о том, что для Рихтенберга и Лундгрена испытание действительно Второе, тогда, как для него оно первое. Де Фуа молча вложил свою волшебную палочку в ладонь мадам Максим и внимательно взглянул на соперников, коим выпала возможность сделать выбор первыми. Что ж, у него выбора не будет. Может быть, оно было даже к лучшему. Даниэль был почти уверен в том, что Альберих выберет меч, и отчего-то вспомнил рейтсвер немца в своих руках. Но тот взял факел, и француз едва заметно улыбнулся. Память об истинном Свете он теперь хранил в своём сердце. А потом он глянул на Мио и вспомнил его утреннее “у меня железки нету, так что и ты свою убирай”. И французу, должно быть, стало чуточку спокойнее, когда его ладонь сомкнулась на рукояти старинного меча. Клинок привычным движением рассёк морозный воздух перед де Фуа, и тот, опустив оружие, первым шагнул к дверям башни.


Dietrich Lumier: Ангел на шпиле башни повернулся и звенящим голоском закричал: - Эй, с мечом, заколи себя, пока не поздно! Тот, что с веревкой - удавись лучше сам! Тот, который взял факел, тебе скоро не понадобится свет! - Что за глупая шутка, Альбус? - с негодованием спросила мадам Максим. Фон Мальбург не удостоил коллег даже словом, разворачиваясь и аппарируя прочь. Дамблдор выглядел озадаченным. За вошедшими в башню чемпионами закрылась дверь, неприятно скрипя петлями. Тут же сам собой вспыхнул факел, освещая... совсем не похожее на комнату в башне помещение. Скорее уж это было какое-то подземелье - обширное, с выложенными из старого кирпича стенами, без паутины и плесени - сухое, но не так, будто здесь убирали, а так, будто здесь не жили даже пауки. Два ряда кирпичных сводов уходили вдаль, теряясь в темноте. Кто-то рассмеялся там, во мраке - звонким и холодным смехом. - Добрый день, уважаемые гости, - о, этот голос, точнее, любой из таких, невозможно было не узнать, - мы рады приветствовать вас в этой маленькой игре. Ваша задача выбраться отсюда. Можете приступать.

Alberich Richtenberg: Молча выслушав обращение идущего из ниоткуда голоса, Альберих спокойно развернулся и подергал дверь, которая только что закрылась за их спинами. Та, как того и следовало ожидать, оказалась заперта, однако было бы чертовски обидно, окажись в конце, что сложное на первый взгляд задание "найдите отсюда выход" заключалось в том, чтобы просто развернуться и выйти через главный вход. Увы, дела обстояли несколько иначе. Альберих вздохнул и развернулся обратно. Как единственный, у кого в руках был свет, он прошел чуть вперед, поднимая факел повыше над головой, чтобы выхватить из темноты как можно более широкое пространство. Сидский голос доверия не внушал, и оттого Рихтенберг счел нужным поинтересоваться: - А какие прафила у этой маленький игры? Потому что когда имеешь дело с альвами всегда стоит сначала оговорить правила.

Mio Lundgren: Мио сам хотел подергать дверь, но немец его опередил. Лундгрен подозревал, что, как бы они друг друга не ненавидели, придется держаться вместе, потому что… Ну, вот без факела точно сложно, хотя и можно идти наощупь. И веревка, наверное, не просто так, да и меч. Социальная интеракция не была коньком гриффиндорца, но он обещал себе постараться. - Посвети в проходы, а? - попросил он Рихтенберга. - Надо ведь будет выбрать, куда идти. Свернутую веревку Мио повесил на плечо, как делают скалолазы, чтобы руки были свободны. Он прошел к началу одного из коридоров, потрогал камень - холодный.

Daniel de Foix: Перед тем, как войти в башню, Даниэль ещё успел вскинуть голову и бросить раздраженный взгляд на шпиль и бронзового ангела, орущего откровенную чушь. Очень хотелось заколоть, удавить и поджечь именно его для начала. Однако двери, скрипнув тягучими петлями, закрылись за троими, и теперь лишь факел Альбериха освещал внутреннее помещение башни. Атмосфера здесь была... какая-то чудовищно тяжелая. Даниэль ещё рассмотреть ничего не успел, как уже почувствовал это. Как и то, что никаких человеческих эмоций он не ощутил. Если не считать эмоций чемпионов, конечно. Оба они держались довольно уверенно, а Рихтенберг вообще заговорил с голосами так, словно встретил старых знакомых. Не те ли голоса наградили Констанс проклятием? От одного только смеха их будто пальцы на руках похолодели. Де Фуа тут же решил, что правильнее всего будет дождаться ответа на вопрос немца, и только после этого идти по какому-то из направлений. Так вот она какая... ваша другая магия. Француз пошёл в сторону противоположную той, что выбрал Лундгрен и остановился возле другого прохода. Ему показалось, что голос был слышен именно отсюда. - Они явно желают, шштобы мы выб'гали 'газные пути. – Негромко предположил Даниэль, поудобнее перехватывая меч в руке.

Dietrich Lumier: - Хаха, у этой игры нет правил, - весело уведомил голос сида, - можете хоть поубивать друг друга, главное выбраться отсюда. Главное выбраться! И рассмеялся снова. Круг света от факела освещал песчаный пол, в стороны уходили два коридора, и арка сводов вела вдаль, теряясь во тьме. - В конце концов это игра, если вы убьете друг друга - ничего страшного, это все несерьезно. А все три вещи лучше всего сойдутся в руках у одного!

Alberich Richtenberg: Рихтенберг задумчиво оглянулся на своих соперников. А чего их убивать? Англичанину достаточно посильнее ударить в челюсть - и все, веревка твоя; для верности еже можно приложить факелом по голове, чтобы не гнался. Вот француз, судя по поединку, свидетелем которого стал Альберих, мог оказаться помехой - к тому же, у него в руках находился меч - однако если использовать фактор неожиданности, то и с ним будет несложно справиться. Если действовать быстро можно уложиться в четыре удара... Немец поморщился и отвернулся от противников. То ли мысль о скорой свадьбе расхолаживала, то ли - ожидание скорой смерти, но драться насмерть за какие-то дурацкие штуки совершенно не хотелось. - Порофну расделиться фсе рафно не получисса. - спокойно проговорил Рихтенберг. - Хота цвай, нас драй. Ну, у кофо какая сторона есть щастлифый? На всякий случай он полуобернулся к соперникам: черт его знает, может в ком-то из них совет невидимого комментатора и породил желание драться? - Мы с факелом, если што, итем флево.

Mio Lundgren: Ага, конечно, несерьезно - поубивать друг друга. Не по-настоящему все, по-игрушечному. У него почему-то вообще не возникало желания завладеть факелом или мечом, он был совершенно не против, что факел был у немца, а меч - у француза. А еще у Лундгрена внезапно возникла большая тяга к сплочению и командному духу. - Послушайте, а вы уверены, что нам стоит разделяться? Это же не соревнование на скорость, нам просто нужно выбраться. Всем. Так может, будем держаться вместе? Обследуем один ход, если он заведет в тупик - вернемся и пойдем по второму. Да, Мио не стремился победить любой ценой. Возможно, он вообще не стремился победить, поэтому мысль о том, чтобы действовать вместе, и казалась ему такой простой и логичной. Вот только… Рихтенберг и де Фуа ведь, наверное, пришли побеждать, а значит, слушать его не будут.

Daniel de Foix: - Oui-oui, знаем мы ваши сказочки п'го т'ги вещи в 'гуках у один хозяин. – Передразнил Даниэль голос невидимого весельчака. Английскую историю Биддля о Дарах Смерти читал даже он, и отчего-то так некстати теперь вспомнил. Примерно как Мио, который вспомнил сказку о принце. И мораль сей истории состояла в том, что обладание каждой из вещей ещё не делало тебя непобедимым, если ты в первую очередь не сумеешь правильно ею распорядиться. В другое время, де Фуа, может, был бы и рад драке с тем же Лундгреном, но уж точно не здесь и не сейчас. Даже при условии, что феи с гаечными ключами здесь вряд ли появятся. Кроме того, Гриффиндорец на этот раз был прав. В задании ничего не говорилось о том, что выиграет Чемпион, первым вышедший на свободу. Возможно, оценивать будут как раз таки их действия, а вовсе не результат, который должен быть единым для всех. И вряд ли жюри Турнира на этот счёт солидарно с мнением сидов. - Я согласен начать путь так, как п'гедлагает мсье Лундг'ген. И тем более, нет 'газницы, в какой ко'гидо'г идти спе'гва. Влево, так влево. Но я думаю, что мне и мсье Альбе'гиху стоит идти впе'геди. – С этими словами Даниэль решительно направился по левому из проходов вслед за немцем. Как раз тому, который выбрал с самого начала.

Alberich Richtenberg: Выслушав обоих соперников, Альберих коротко пожал плечами: по сути ему было безразлично совершенно все - и в какой коридор идти первым, и исследовать его в компании или в одиночку... Единственное, что радовало, так это отсутствие братоубийственных настроений у его противников: Рихтенбергу было отчего-то очень лень вступать сейчас в драку, да к тому же противные интонации этого "голоса из ниоткуда" как-то не рождали желания следовать его советам, а скорее действовали совершенно противоположно. - Герр Таниэль праф, - спокойно согласился немец, - я пойту перфым, потому что несу сфет. Герр Таниэль, тершитесь рятом, на случай, если... там есть что-то. Герр Мио, не отстафайте... на тот же случай. И удостоверившись, что оба его теперь уже коллеги следуют за ним, Альберих шагнул в темноту левого коридора. Факел неплохо разгонял темноту - подняв свет повыше, Рихтенберг видел шагов на пять перед собой, однако пока ничего пугающего не просматривалось - просто сводчатый коридор, уходивший вдаль. - Натеюсь, нам не надо притется фосфращаться.

Mio Lundgren: Лундгрен даже удивился, что они оба так легко согласились, но пожал плечами и пошел следом за своими соперниками, придерживая веревку. И он даже не протестовал, что идет последним, хоть и думал, что, если что-то или кто-то решит напасть сзади, то достанется ему, а у него только веревка. Интересно, для чего она им пригодится? - А мне вот интересно, насколько далеко ведет этот ход. А еще, будет ли выход столь очевиден. Гадать было бесполезно, но и заняться пока больше было нечем - впереди были лишь камни, освещаемые неровным светом факела.

Daniel de Foix: Прошла минута, потом другая, потом третья... ничего не происходило, кроме того, что Чемпионы по-прежнему шли вперёд под сводами коридора. Можно было подумать, что для них в этой башне выстроили специальный зачарованный лабиринт, по которому можно блуждать бесконечно, отыскивая выход. Лундгрен дышал в затылок, но Даниэль не оборачивался. Он шагал рядом с Альберихом, почти плечом к плечу, благо, что ширина хода позволяла, и прислушивался. Скорее, к своим внутренним ощущениям, которые никогда раньше не подводили, потому как голосов сидов больше не было слышно. И ощущения эти не сулили ничего хорошего. Спустя пять минут они только усилились. - Не к доб'гу они замол-щ-щали. Де Фуа с досадой подумал о том, что волшебные палочки им всем сейчас очень пригодились бы. Одно заклинание – и Патронус уже освещал бы дорогу далеко впереди, а то и вовсе разведал бы путь. А сейчас есть только тьма, и ломаные тревожные тени, которые отбрасывает факел на спокойное и будто бы отрешенное лицо Рихтенберга.

Dietrich Lumier: Первый из посторонних звуков - топот маленьких ножек сбоку, за границей круга света, совпал со вторым - скрежетом каменной стены за их спинами. Стены коридора сходились друг с другом, пока за спиной Мио не оказался всего лишь полукруглый тупик. Потом они снова услышали топот. И еще один. И снова. Их было несколько, может, пятеро, может, десять - маленьких человечков в красных шапочках, наступающих на них из темноты. Они могли бы выглядеть милыми или даже смешными, если бы не такие же красные, светящиеся словно угли глаза и не длинные, острые, один к одному зубы. Человечки мерно шипели. И прыгнули все одновременно.

Alberich Richtenberg: Француз как накаркал - Рихтенберг даже чертыхнулся про себя, посылая незлобное проклятие в адрес де Фуа, который словно напророчил всю чертовщину, что начала твориться вокруг участников Турнира, стоило французу заикнуться о недоброй тишине. Когда коридор начал смыкаться за спинами участников, Альберих грешным делом подумал, что сейчас придется бежать, что есть сил, от пытающихся расплющить их стен, однако дело закончилось для молодых людей на удивление благополучно, так что Рихтенберг, не веривший в милосердие устроителей турнира, заподозрил недоброе. - Сато теперь фыхот точно только фперети. Недоброе, надо сказать, не заставило себя ждать, но явилось с другой стороны: в любой другой ситуации выступившие из темноты красные колпаки вызвали бы у Альбериха презрительную усмешку, но сейчас, машинально потянувшись к карману за палочкой, и не обнаружив ее, немец понял, что история приобретает дурной оборот. Рихтенберг понятия не имел, что директор английской школы понимал под "другой магией", которую они должны были использовать, но в данный момент он верил в магию огня и хорошего удара тяжелой деревянной палкой с железным навершием. Поэтому когда человечки разом бросились на чемпионов, первое, что сделал Альберих - чисто машинально, надо сказать - это совершил широкий взмах факелом, намереваясь если не поджечь тварей, то хотя бы отбросить их назад.

Mio Lundgren: Тихо - это плохо, это всегда плохо. И когда за спиной начали смыкаться стены, Лундгрен инстинктивно подался вперед, толкая немца и француза. Ему захотелось зажмуриться и не видеть, как его расплющит между камней, поэтому, когда шорох и стук стих, он открыл сначала один глаз, проверил, что жив, и открыл второй, а когда обернулся, почти уперся носом в стену. Для верности Мио даже стукнул по ней пару раз кулаком. - Я бы не стал рассчитывать, что это значит, что мы точно идем, куда надо. И точно дойдем… - задумчиво закончил он, глядя на обступающих их существ с очень острыми зубами. Проход был слишком узкий для троих, и Мио, по сути, вообще сейчас не мог сделать ничего дельного зажатый между стеной и широкими спинами иностранцев. - Даниэль, - позвал он негромко, - самое время помахать твоей железкой, ведь, черт побери, у тебя это правда хорошо получается, я надеюсь? Лундгрен поморщился, сжав в руке свою сейчас довольно бесполезную веревку. Стоя кучей, трое представляли собой отличный объект для атаки, и красные уродцы с шипением старались вгрызться в кожу.

Daniel de Foix: За несколько мгновений до того, как ход окончательно сомкнулся за спиной Мио, француз уже знал, что сейчас что-нибудь произойдёт. Кто-нибудь наверняка встретит их впереди, и вряд ли это будут приветственные фейерверки в их честь. Ай, как нехорошо... привести их в башню, где проливалась человеческая кровь. Судя по виду выступивших из тьмы красных колпаков, той крови здесь было пролито немало. Да ещё и особенно жестоким способом. И что-то подсказывало де Фуа, что сегодня кровь прольётся снова. Прямо здесь и сейчас. Хорошо бы – уже не человеческая. Чемпиона Шармбатона не надо было просить дважды. В другой ситуации он бы ещё обернулся проверить, насколько сильно Лундгрен ударился головой о стену, если употребил слова “Даниэль” и “хорошо” в одном предложении, но сейчас на это просто не было времени. Тело тоже среагировало раньше – сработали рефлексы. Де Фуа инстинктивно шагнул вперёд, оставляя Альбериха на два шага позади себя, и, подняв меч, наотмашь ударил от плеча. - Бе'гегите лицо! – Бросил француз через то плечо двоим чемпионам, отшвыривая от себя одного из карликов. – Отп'гавляйтесь к дьяволу, тва'ги! – Первому Даниэль рассек руку, второго – того, что желал, вероятно, отгрызть плечо немца, ударил рукоятью меча по затылку, замахнулся прямо над головой третьего... Де Фуа наносил удар за ударом скорее механически, нежели действительно вкладывая в них что-то большее, чем желание убрать преграду с дороги. Привычный азарт поединка отчего-то не наступал вовсе.

Dietrich Lumier: Рассеченные мечом Даниэля, красные шапки срастались и нападали снова и снова - кажется, не вставали только те, по которым попал факел Альбериха. Но они были живучими: вот один из них уже вцепился зубами в правое запястье Фуа, еще три повисли на Альберихе, избегая огня, но пытаясь добраться до его горла, а что живая шевелящаяся масса внизу делала с их ногами и ногами Мио - словами описать трудно, но очень больно. Но вот очередной взмах факела осветил то, что было дальше по коридору... И дальше по коридору была стена. Они были в колодце с уходящими вверх стенами и только вверху виднелся металлический штырь: дальше темнота

Alberich Richtenberg: Суровым мужчинам кричать не положено - поэтому Рихтенберг безостановочно шипел, стараясь ткнуть факелом в маленьких отродий, облепивших его, и при этом не обжечься самому. Походя он пытался освободить от нападающих и своих коллег, но в какой-то момент понял, что все это бесполезно: колпаков оказывалось слишком много, конца и края им видно не было, и его одного с факелом явно не хватало, чтобы отбиться от орд наступающих человечков. Чертыхаясь, Альберих бросил быстрый взгляд на своих соперников, которым тоже явно приходилось несладко, а затем, внезапно взмахнул факелом, раскидывая человечков на пути к Мио. - Мио! Nehmen Sie... перите ферефку! Перите ферефку, фяжите на ней... а, verdammt! - Рихтенберг сорвал со спины одного из красных колпаков, злобно отбрасывая в сторону маленькое отродье, - фяжите узлы, дафать им! Слошные фяжите! Они будут развязыфать... узлы... у нас путет фремя! И подпалил еще двух колпакох, ползших вверх по ноге француза.



полная версия страницы