Форум » Архив «Lumiere-77» » За благие слова тоже наступает расплата - Лондон, 22 декабря 1977 г. » Ответить
За благие слова тоже наступает расплата - Лондон, 22 декабря 1977 г.
Danielle Davis: Наверное, все же не стоило прокурору "из лучших побуждений" разговаривать с Августином Яксли по поводу поведения Финеаса. Девушка в действительности преследовала благие цели, но кто же знал, что Яксли такой...неуравновешенный? место действия: улица неподалеку от дома, в котором проживает Дэвис, район Кенсингтон, Лондон; далее местоположение неизвестно. время действия: вечер, после окончания рабочего дня. действующие лица: Danielle Davis & Phineas Yaxley. примечание: события являются следствием данного разговора.
Ответов - 15
Phineas Yaxley: внешний вид: серый свитер; синие джинсы и теплые ботинки; сверху толстая мантия черного цвета с капюшоном; инвентарь: волшебная палочка + бумажник Финеас Яксли даже не подозревал о том, что белокурому куратору придет в голову сунуть свой нос не в свое дело. Бывший слизеринец был полностью уверен в том, что очень четко дале ей понять, что трогать его не стоит. Но либо Даниэлль Дэвис была слишком глупа, либо слишком храбра. Впрочем одно другое вовсе не исключает. Только вот это никак не влияло на то, что Фин был очень зол на эту девушку, и единственное, что сдерживало его запустить в неё Аваду это осознание того, что настолько явно ему нельзя нападать на людей. Да и признаться, Яксли не особо нравилось причинять людям физическую боль. Были Пожиратели, как Беллатрисса, который получали от этого наслаждение, а ему становилось противно. Возможно он мог хладнокровно убить человека, но наслаждения от этого никогда не получал и до последнего пытался избегать подобного исхода. Но Даниэлль Дэвис напрашивалась. Уже второй раз. И хоть в первый раз Финеас встретил её со спокойной ухмылкой на губах, в этот раз всё было иначе. Он и так избегал разговоров с отцом, даже о работе или что хуже – о служении Лорду, а тут Августин объявился и начал отчитывать его за то, что он осмелился дерзить Даниэлль Дэвис – своему куратору. Как же Финеас разозлился. И дело не в том, что его отчитали, а в том, что эта мисс всё же осмелилась поговорить с его отцом. Августина очень легком можно было послать далеко и надолго, особенно теперь, когда ему нечего было терять. Всё, что Фин мог потерять, он уже потерял. Поэтому теперь ничто не имело значение, но... но он просто выслушал отца и молча покинул комнату не забыв перед этим выплюнуть ему в лицо чтоб лучше занимался своими делами, а его оставил впокое. В последнее время Финеас стал ещё более невыносимее, чем прежде. С ним нельзя было находиться в одном доме, и он выводил из себя даже своего отца, который был редкостным гадом. Поправив капюшон Яксли стоял у поворота и ждал знакомую фигуру. Чего он добивался? Одному сатане известно. Он хотел поговорить с Даниэлль Дэвис. Дать ей понять, что в следующий раз ей должно хватить мозгов чтоб не идти прямо к его отцу, а сначало поговорить с ним. Конечно девушка могла оправдаться тем, что именно так она и поступила, только всё оказалось безрезультатным. Но в таком случае она вполне могла обратиться к своему шефу, а не бежать прямо к Августину. Кем она себя возомнила? И вот Мисс Совершенство появилось на горизонте. Финеас злобно усмехнулся и двинулся за ней. Девушка либо была слишком устала, либо попросту не заметила его, но когда Яксли внезапно схватил её сзади и прижал к себе, - Вот вы и попались, мисс, - после чего раздался хлопок и они исчезли с улицы. Появилась парочка на краю какой-то скалы, кажется место было в Шотландии. Погода была не особо удачной, небо было затянуто тучами, но это ничего. Финеас сразу же выпустил девушку из хватки даже не думая о том чтоб забрать у неё палочку. Это единственное чем она сможет защищаться в случае чего, а лишать этого женщину он не собирался. Пока Дэвис приходила в себя бывший слизеринец успел наколдовать антиаппарационный щит, который не позволил бы ей так быстро ускользнуть от него. -Здесь нам никто не помешает, - холодно произнес Фин и снял с себя капюшон, - ответьте на вопрос, мисс Дэвис, вам что, жить надоело? Или вы не можете удержаться от того чтоб не сунуть свой длинный нос в чужие дела? Или в чем проблема? Какого дементора вы вмешиваетесь в мою жизнь? – за весь монолог голос Яксли ничуть не изменился, хотя не сложно было понять, что он очень раздражен. В правой руке он сжимал волшебную палочку, так на всякий случай. -И да, убивать я вас не собираюсь. По крайне мере пока, - на всякий случай сказал он Даниэлль и усмехнулся.
Danielle Davis: внешний вид: черный, брючный костюм, рубашка белого цвета; зимнее твидовое пальто серого цвета в темную клетку; вязаный шарф на полтона темнее; полусапожки на плоской подошве; волосы распущены. с собой: дамская сумочка на короткой ручке. Думала ли Даниэлль о том, что поступает неправильно, когда ее сжатый кулачок замер в считанных сантиметрах от двери кабинета Августина Яксли? И да, и нет. С одной стороны, легче было бы спустить дерзкому стажеру подобную выходку, но сколько это будет продолжаться? Финеас далеко не в первый раз так заносчиво себя вел с куратором, переходя все мыслимые и немыслимые границы. Дэвис стерпела раз, два, третий, пятый, но по прошествии четырех месяцев терпение иссякло, нервы были на пределе, готовые порваться в любой момент. После вчерашней стычки с бывшим слизеринцем, первое, что сделала прокурор - это пошла к судье Яксли и обо всем ему рассказала. Без преувеличений, используя лишь сухие факты, ничего лишнего, ничего личного - так поступают настоящие профессионалы. Выложив все, что у нее было, а это заняло меньше пяти минут, Даниэлль удалилась восвояси, испытывая некоторое облегчение и удовлетворение собой. Возможно, разговор с отцом пойдет Финеасу на пользу, возможно, он придет в чувства и перестанет дерзить старшим, если уж не по возрасту, то хотя бы по служебному положению, и возьмется за ум, начнет работать. Или же оставит стажировку, сделав всем им огромное одолжение. Так или иначе, она верила в позитивный исход. Наивная. Наутро, казалось, все было хорошо: правда, не успела девушка переступить порог Министерства Магии, как до нее тут же дошли слухи, что Аластор Муди отправлен в отставку, и никто не знает, почему, у каждого была своя версия происходящего, что Дэвис даже решила не вникать, правды во всем это было не больше, чем в какой-нибудь желтой газетенке. Но все равно надо будет потом узнать, что это случилось с главой Аврората, и почему именно сейчас? Неужели резня в Эшвелле настолько подорвала авторитет главного аврора Магической Британии? Дани вздохнула, входя в свой кабинет, и примерно в таком ритме и в таких мыслях прошел ее рабочий день, пока не настало время возвращаться домой. Девушка очень редко аппарировала прямо к главному входу дома, в котором жила: она предпочитала квартал или чуть больше пройти пешком, наслаждаясь вечерним воздухом и приятной тишиной, царившей вокруг. Относительной тишиной, разумеется, но в это время суток людей на улице было не так много. Возможно, из-за проезжающей мимо машины, или просто потому, что девушка пребывала в своих мыслях, она не слышала, как за ней кто-то шел. От неожиданности она вскрикнула, выпуская из руки кожаные ручки сумки, внизу живота все привычно скрутило, обдавая леденящей волной ужаса и страха. Мерлин, кто это? Куда они аппарируют? За какие-то мгновения она не успела понять, кому принадлежит голос, а стоило ощутить под ногами твердую землю, как захотелось закричать от ужаса. Пусть взгляд и был несколько расфокусированным, все же этого хватило, чтобы понять, что стоят они на краю какой-то скалы, внизу плещется вода, да с таким неистовством, что у прокурора ком встал в горле, а перед ее глазами стоял никто иной как Финеас, ее персональная головная боль, а теперь, кажется, и не только боль. Даниэлль кинула испуганный взгляд куда-то за край скалы, представляя, насколько мучительным и долгим может оказаться падение с такой высоты, и почувствовала, как колени подкашиваются. Шок. Вот, что сейчас владело всегда собранным и уверенным в себе прокурором. Она испуганно смотрела на молодого человека в шаге от себя и не знала, что делать. И палочка, зажатая меж пальцев, лишь усиливала тревожное состояние блондинки. -Что вы себе позволяете, мистер Яксли...Это похищение! Вы хоть представляете, что Вам за это будет?! - если Дэвис останется живой и невредимой, а если нет, то...на нет, и суда нет, как говорится. Здесь было холодно и неуютно: стажер выглядел слишком раздраженным, и этот его тон, снова дерзил. Девушка запоздало подумала о том, что слава Мерлину, ее собственная волшебная палочка находится во внутреннем кармане пальто, вот только бы достать ее. -Это у вас проблема, Финеас. - она редко обращалась к стажеру по имени, но говорят - это лучший способ вести переговоры с преступником, называть его по имени, это поможет ему довериться вам. Она не знала, где вычитала подобную чушь, но внезапно захотела опробовать новый метод. А после этого прокурор стала уверенно расстегивать пальто, и стоило полам ткани разойтись, как девушка достала волшебную палочку. Попытаться аппарировать даже не стоило: как только Даниэлль попыталась настроиться, палочка в ее руке завибрировала. Она еще более испуганно взглянула на Финеаса: поганец наколдовал антиаппарационный щит, лишая ее возможности к отступлению, какая предусмотрительность! И распутать заклинание она не сможет. Теперь стало по-настоящему страшно: видимо, идти к Августину Яксли в действительности было плохой идеей. Чем ты думала, Дэвис? Благими намерениями выложена дорога в Ад. -Я не вмешивалась, вы сами посоветовали сходить к вашему отцу, если мне так хочется, вот я и воспользовалась, кхм, вашим предложением. Кстати, Августин был вполне любезен со мной и даже мил...вопреки вашим заверениям, что он настоящее чудовище. - либо блондинка за пару минут просто не успела вывести мужчину из себя, ретировавшись прежде, чем он бы сам указал ей на дверь. Даниэлль знала, когда уходить, вот только не знала, или, точнее, забыла, где кончается грань между здравым смыслом и абсурдом. И плещущиеся о скалу волны лишь усиливали смятение.
Phineas Yaxley: Людям как Даниэлль Дэвис не понять как живут такие как Финеас. Она наверное выросла в семье любящих родителей, чье утро начиналось с единственной мыслью – как на этот раз обрадовать свою прекрасную дочь. Фин понимал, что в большинстве семей так и бывает. В большинстве нормальных семей. Но у него такого никогда нет было. Не было ни одного проклятого дня когда всё шло бы спокойно. Не хорошо, даже не прекрасно, а именно спокойно. Чтоб отец с матерью не ссорились, а потом Бельвина не крушила всё в своей спальне. Кажется впервые она посмотрела в глаза своему сыну, когда тому было пять лет. Фин немногое помнил о ней, лишь какую-то призрачную улыбку, которая постепенно исчезала из его воспоминаний. Кажется тогда она чуть ли не убила себя. Просто потому, что устала. Даниэлль Дэвис о таких вещах должно быть слышала, но уж точно не верила в то, что такое на самом деле возможно. Даже если чистокровные семьи всегда считались слишком замкнутыми и слишком строгими, не все знали о том, что часто это всё доходило до жестокости. Финеас не знал как у других обстоят дела, он просто привык к тому, что семья это вечное одиночество, и поэтому никогда не думал жениться. Впрочем до тех пор пока не встретил Яэль, хотя теперь это не имело никакого значения. Признаться, Августин никогда не бил его, для этого ему нужно было замечать собственного сына. Иногда Фину казалось, что отец возненавидел его только из-за схожести с его матерью. Финеас был копией своей матери. Они были очень похожи и не только внешне, он точно так же мечтал выбраться из клетки, что соорудил ему отец. Августин Яксли же не привык к тому чтоб отпускать людей. Его клетку покидали лишь мертвым. -Послушайте, давайте просто поговорим, я не собираюсь вас убивать, - было смешно наблюдать за тем как девушка готовилась к бою, словно он в любой момент собирался наброситься на неё. Впрочем Фин не исключал летального исхода под конец этого разговора, но сказать по правде, он не собирался причинять вред Даниэлль. Он вообще не собирался с ней что либо делать. Ему просто хотелось выпустить пар и дать ей понять, что в следующий раз ей просто не стоит связываться с семьей Яксли, для своего же блага. А ведь правда не стоит, ибо Августин кажется был зол не только на Фина, но и на неё, поэтому вполне вероятно, что он решит отомстить тому, кто просто посмел осквернить его фамилию. Конечно ничего страшного не случилось, и земля всё ещё принадлежала солнечной системе, но Августин пытался быть идеальным во всем. И семью он хотел идеальную, хоть такой она и не была. А сейчас носил маску идеального вдовца, даже тошно. -Это слишком низко бежать к моему папочке только потому, что Вы не справились со своей задачей. Хотите меня засудить? Давайте, посмотрим, что у вас из этого выйдет. Хотите на меня пожаловаться кому-то? Да ваш шеф чуть ли не бегает за моим отцом, и не думаю, что он решит отправить меня в Азкабан только потому, что его милому прокурору приснился сон. Да, я могу и такое устроить. Вы ничем не сможете доказать мою виновность, Даниэлль, - Финеас говорил холодным голосом, но нервным. Можно было сразу заметить, что его изнутри трясет, только он сдерживает все чувства не давая им волю. -Вы понятия не имеете насколько страшен этот мир. Вы просто представить себе не можете что может сделать человек. Я бы мог вас бросить отсюда, и никто бы не узнал где искать ваше тело, понимаете? Но я не за этим сюда пришел, хотя понимаю, как это выглядит, мне просто хотелось с вами поговорить. Без свидетелей, а в суде хватает лишний ушей, - Фин устало вздохнул и потер переносицу. Голова жутко ныла, а ещё эта блондинка, что не собиралась оставлять его. Ну, вот что он ей сделал? Не выполнил задание, это да, и конечно же нагрубил, но почему каждого человека так тянет доказывать, что он способен что-то сделать, черт возьми! Почему каждого тянет подчеркивать свое превосходство, а? -Я вас предупреждаю, Даниэлль, - серьезным голосом начал Финеас, - Ещё раз решите вмешаться в мои дела... вам просто не поздоровится. Или вашим близким. У вас кажется младшая сестра, не так ли, Габриэлль? – Пожиратель как не странно не усмехнулся, для этого он был слишком усталым, - Я лишь хочу чтоб меня оставили в покое, и чтоб вы перестали копаться в моей жизни. Я буду делать то, что считаю нужным, а вы занимаетесь своим делом. Я же не просил вас восхищаться моими достижениями, а? Не просил вас врать перед кем-то, я просто хочу чтоб вы не требовали от меня того, что я не буду делать. Оставайтесь в своем розовом мире и наслаждайтесь ею, а мне дайте делать своё дело. То, что я считаю нужным. И клянусь всеми Богами, ещё раз решите обратиться к моему отцу, то я не знаю что с вами сделаю...
Danielle Davis: Относительное спокойствие, в которое было окрашено начало их, так называемой встречи, сбивало с толку и немало нервировало. Внутри Даниэлль все вопило и корчилось от ужаса, в ожидании чего-то плохого и непредвиденного. Они на какой-то скале, возможно, в Богом забытом месте, где их никто никогда не найдет, а особенно ее. Девушка подумала о Рудольфусе, и внутри нее все сжалось: сегодня они как раз не должны были увидеться, и, значит, никто не будет знать, если прокурор просто-напросто не вернется домой в положенное время. Возможно, наутро, когда она не придет на работу, кто-нибудь, а скорее всего Рудольф, спохватится, куда запропастилось всегда пунктуальная и собранная Дани. Внутри все холодело с каждой секундой, что острый ветер бил по лицу: Дэвис растерянно оглядывала фигуру Финеаса, все больше убеждаясь в том, что у нее нет никаких шансов. Высокий, гораздо выше нее, в отличной физической форме, наверняка, каждый день немало времени уделял тренировкам, и палочку держит так, словно это то, чем он зарабатывает на жизнь. Разумеется, девушка и предположить не могла, что перед ней один из Пожирателей Смерти, чье владение магией невозможно ставить под сомнение, но что-то в том, как пальцы Яксли обхватывали древко палочки, было, это безусловно. Что должна чувствовать беззащитная, хрупкая молодая девушка в такой ситуации? Хотелось кричать, но Дани знала, что ее не услышат, как не кричи, только голос сорвет. Прокурор пыталась вспомнить пару полезных заклинаний, которым их обучили еще в Дуэльном клубе, но не смогла. В стрессовой ситуации лучшей студентке по Заклинаниям ни шло в голову ни одно заклинание, способное помочь выбраться отсюда. Правильный мир светловолосой, стоявший на твердых столпах справедливости, честности, морали и принципов сотрясался под натиском Финеаса, давая трещины в стенах. -Мистер Яксли, это...я даже не знаю, как это назвать. - ошеломленно выдохнула блондинка. Молодой человек с такой уверенностью говорил о том, что ему совершенно ничего не будет за похищение министерского чиновника, что Дани невольно впадала в ступор. Она могла по пальцам одной руки пересчитать подобные случаи, которые даже в зале суда были редкостью, но бывшему слизеринцу это удалось. Спорить здесь было бессмысленно: поздний вечер, они вдвоем, никого намного миль вокруг, а еще существует заклятие помешательства и временной порчи. В лучшем случае Дэвис отправят в Святое Мунго до выяснения обстоятельств. Она прикусила губу, глядя на юношу: отчего-то она верила ему и понимала, что обещание он сдержит, напирать не стоило. -Кажется, вы говорили, что не собираетесь меня убивать? - с нервным смешком отозвалась светловолосая, поудобнее перехватывая палочку. Думай, думай...Даниэлль ничего не понимала: настроение ее похитителя менялось со скоростью ветра. То он был грубым, то выглядел таким усталым и грустным, что хотелось его пожалеть: Дани была знакома эта тактика, часто так вели себя подсудимые, пытаясь сбить столку обвинение и защиту, а заодно и судей. Голубые глаза сощурились. -Не смей! - вот теперь Дани сорвалась на крик. Упоминать младшую сестру было большой ошибкой, тем более в таком контексте, тем более с угрозами. Если Финеас посмеет хотя бы посмотреть в сторону Габриэлль, она за себя не ручается, честное слово. Одновременно с выкриком, рука девушки взметнулась вверх, замирая аккурат напротив груди Яксли. Взволнованная, испуганная женщина, которой угрожают самым дорогим и близким, что существовало на земле, что может быть более...взрывоопасно? Она тяжело задышала, ветер усиливался, растрепав светлые волосы: другие фразы молодого человека начали тонуть в порывах ветра и тяжких думах прокурора. Она забыла о том, что сейчас играет с огнем: движение было инстинктивным, автоматическим, не более того. Дэвис была на грани. Мигрень не унималась второй день. И за что ей все это? -Я к вам и не приставала, я лишь вас вежливо попросила сделать ВАШУ работу. Я не собираюсь писать отчеты за вас, Финеас, только потому что мой шеф по пятам ходит за вашим отцом, а вы носите фамилию Яксли! Я плевала на это! Вы стажер, я ваш куратор, и вы не имеете права кидать мне в лицо свой же бредовый отчет, дерзить мне, оскорблять и уж тем более угрожать! Я уж не говорю о похищении! Так, что это вы должны оставить меня в покое и немедленно снять антиаппарационный щит! - голос девушки прыгал, рука, сжимавшая палочку дрожала. Она хотела домой, в тепло, в любимые объятия, которые сейчас были так далеко, что хотелось плакать. Но она будет сильной, должна быть сильной.
Phineas Yaxley: Служение Лорду многому научила Финеаса. У каждой монеты две стороны, как говорится, и в этом случае было так же. Он мог ненавидеть свою работу, проклинать свою метку, но за последние полтора года рука словно срослась с волшебной палочкой, которой он овладел куда лучше чем многие другие. Каждый день сражаться. Каждый день защищаться. Отражать заклинания. Атаковать. Это было своего рода тренировкой, только куда жестче, чем в Дуэльном Клубе, когда Фин был ещё учеником. Он всегда любил заклинания, стоял в первом ряду с теми, кто преуспевал в этом предмете. Он прекрасно умел защищаться и самому нападать, и поэтому служение Лорду не оказалось настолько сложной задачей. Помнится, ему даже удалось спасти Люциуса Малфоя, когда он лишился волшебной палочки во время битвы с аврорами. Но сейчас Финеас не хотел ранить Даниэлль. Как только они оказались на этой скале, и он увидел страх в глазах девушки, то решил, что не будет причинять ей вред. Решил, но это решение могло измениться в любую секунду стоило Дэвис сделать необдуманный шаг. Раньше, скажем полгода тому назад, Финеасу всегда казалось, что перед ним стоит Яэль, а не кто-то другой, кого приходится уничтожать. Но он уже давно не видел её даже в своих воспоминаниях, словно забывал её. -Не сметь? Или что? Пожалуешься моему папочке? – Яксли усмехнулся заметив как девушка разнервничалась при имени своей сестры. Вот так и бывает у всех нормальных людей, даже у него. Стоило кому-то произнести имя Яэль, как Фин сразу же терял контроль над собой. Но сейчас рядом не было ни одного человека кто бы вспомнил о ней, поэтому чувства молодого человека были в безопасности. Финеас убрал прядь волос за ухо и вздохнул. Ему надоел этот спектакль. Надоело наблюдать за тем как люди отбиваются до последнего, даже если осознают, что уже давно проиграли. Вот чего Даниэлль ещё боролась? Она же прекрасно понимала, что деваться ей некуда. В худшем случае полетит на дно океана, а в лучшем... ну, до лучшего ещё дожить надо. Бывший слизеринец едва сдержал смех когда блондинка нацелила на него палочку, после чего резко двинулся вперед. Всё произошло слишком быстро. За считанные секунды Фин оказался перед Даниэлль и схватил ту за руку. С силой сжимая её запястье он понимал, что ещё немного и сломает ей кость. Но было всё равно, ведь кажется Дэвис совсем не понимала, что играла с огнем, и что Яксли совсем не шутит когда угрожает ей. -Вы идиотка, Даниэлль, - спокойным голосом произнес Пожиратель всё так же сжимая её руку со всей силой, да так, что девушка кажется испытывала нестерпимую боль. В свободной руке он всё ещё сжимал свою волшебную палочку, на всякий случай. Решит выкинуть какой-нибудь финт, то обязательно об этом пожалеет. –Вы самая последняя идиотка, и почему только вас взяли на работу. Я ожидал большего от Мисс Совершенства, признаюсь, - насмешливым голосом произнес Яксли и ещё сильнее сжал руку. Кажется что-то хрустнуло и почувствовав это Финеас резко выпустил Даниэлль не забыв при этом оттолкнуть её от себя. Обязательно нужно причинить человеку боль чтоб тот понял на что ты способен. Чтоб поверить тебе на слово – нельзя, обязательно надо бороться. Но кажется Даниэлль сейчас уже осознавала, что ни к чему хорошему её слова не доведут. Ещё угрожает, посмотрите-ка. -Неужели до вас пока ещё не дошло в какой ситуации вы находитесь, Даниэлль? – каким-то оскорбительным звучало это «вы», - Может наконец-то стоит признать свое поражение и смолкнуть, или вы хотите продолжить беседу в том же духе? Я не сломал вам палочку только потому, что не люблю лишать беззащитных самой последней надежды на спасения, а ведь мог. И нет, я не хвалю себя. Я хочу чтоб до вас дошло. Больше. Никогда. Не. Смейте. Говорить. С моим отцом обо мне, ясно? Если не ясно, то я вполне могу подкорректировать вам память, хотите? Кстати, - Финеас покрутил в руках волшебную палочку, - Вы так и не узнали что случилось с той журналисткой, которую нашли осенью без памяти? Кажется Эллиотт? – Яксли ни на что не намекал, просто предупреждал, - Я же говорю вам, этот мир очень опасное место. И жить тут небезопасно, поэтому довольствуйтесь тем, что у вас есть и не стоит лезть к другим...
Danielle Davis: Насколько распространялись знания правильной папиной дочки в магии? В Дуэльном клубе она была одной из самых талантливых студенток, запоминая и превосходно применяя на практике всевозможные заклинания. Но что Даниэлль могла противопоставить Пожирателю Смерти, чьи познания в магии были настолько обширны и поражали своим ужасающим эффектом, что лучше даже и не думать об этом? Тысячи заклинаний, засевших в светловолосой голове, словно бы слились воедино, пытаясь найти что-то подходящее. Деваться с небольшого пространства было некуда - кругом вода, значит, антиаппарационный щит ей не обойти, а без палочки Яксли и не снять. Взгляд голубых глаз упал на палочку в руках бывшего слизеринца: об этом тоже думать не стоило, даже если ей удастся обезоружить его, чтобы распутать заклинание потребуется время, которого у нее нет. Она пропала...пропала, пропала! Дэвис казалось, что она уже летит со скалы вниз - а что, вариант был недурен, только аппарировать из воды - высший пилотаж, вряд ли девушка способна на такие чудеса в подобном, взволнованном состоянии. Расщепление было не самым худшим вариантом, но оно могло бы оказаться фатальным. Это была уже паника: Дани чувствовала себя загнанным в клетку зверем, над которым сквозь толстые прутья начали издеваться прохожие. Когда ты не можешь убежать, спастись, оттолкнуть, сделать хоть что-то, чтобы не видеть эти насмехающиеся, злобные глаза, кажется, что все потеряно, или, что все закончено. Но это было всего лишь начало. Светловолосая вскрикнула, не в силах сдержаться: вспышка невыносимой боли пронзила руку от кончиков пальцев до самого локтя. Казалось, что под стальной хваткой Финеаса начала расходиться кожа, выкручивая сухожилия напополам с нервами. Даниэлль застонала, чувствуя, как глаза начинает нестерпимо жечь. Боль - такой сильный катализатор, он может заставить людей плакать лишь одним прикосновением, и это невозможно контролировать. Дэвис закусила губу, и сдавленный хрип вырвался из ее груди: она не должна плакать, только не перед ним, только не так. Голос Яксли был таким спокойным, и вместе с тем как молот по наковальне отдавался в ушах. Но прокурор ничего не могла сказать в ответ, язык не слушался нее, а в голове пульсировала боль, смешиваясь с застоявшейся мигренью, способной порвать Дани не хуже Пожирателя Смерти. Могло подуматься, что хуже быть не может, но тут рука хрустнула - светловолосая вскрикнула еще пронзительнее, чем в первый раз, но несколько приглушеннее, в последний момент она прикусила губу, да так, что во рту начали собираться капельки крови. Даже падение на фоне поврежденной руки могло привидеться мягким, когда Даниэлль в последний момент извернулась и попыталась приземлиться с меньшими потерями, но лишь разбередила руку, неудачно задев ее об камень. Все это напоминало самый настоящий кошмар, от которого хотелось поскорее проснуться. Никто никогда не смел обращаться с девушкой подобным образом, что и говорить, родители в их доме никогда не поднимали руку на детей, а в школьных стычках светловолосая не участвовала. Подобная боль ей была незнакома, и вместе с тем где-то в глубине души шелохнулась мысль о новом опыте, который, возможно, пригодиться ей рано или поздно, ведь за окном война, и Дэвис не сможет все время оставаться в стороне. Странно, что Яксли выбрал не ту руку, в которой была зажата палочка, теперь у Даниэлль перед глазами маячил призрачный шанс. Она пропускает мимо ушей гневную, поучающую тираду от Финеаса Яксли, думая лишь о том, что рука горит адским огнем, буквально ослепляя, застилая голубые глаза болезненной, отягчающей пеленой. И лишь на последних словах пелена, будто бы сникает. Прокурор удивленно смотрит на молодого человека снизу вверх: какие-то дурацкие догадки начали лезть в голову, поражая своей абсурдностью. К чему молодой человек вспомнил про Эллиотт? При чем здесь она? Неужели..? Нет, не может быть. -Вы чудовище, Финеас. Самое настоящее чудовище, а я была о вас высокого мнения. - с отвращением произносит бывшая рейвенкловка, осторожно поднимаясь на ноги. Едва заметный пас рукой, чтобы наколдовать вокруг себя щит, конечно, если Яксли решит применить что-то более изощренное, Дани не сможет его долго удерживать, и он рухнет, а пока... ...она резко взмахнула палочкой, тут же в воздух поднялась целая груда внушительных размеров камней и со скоростью света устремилась на Финеаса. Вся надежда была на эффект внезапности и на то, что, возможно, у нее будет шанс аппарировать, если он выронит палочку. -Confundus! - глупая, глупая Дани. Ты думаешь камни и порча его удержат? Но кто знает.
Phineas Yaxley: Всё равно очень занимательно наблюдать за тем как человек пытается спастись. Инстинкт самосохранения срабатывает всегда, вне зависимости от возраста и желания жить. Очень забавно наблюдать как человек будучи на грани жизни и смерти пытается высвободиться и спастись. Даниэлль Дэвис не находилась на грани жизни и смерти, всего лишь на грани скалы, поэтому в любой момент рисковала полететь вниз в холодную воду океана. К слову, еслиб она упала, то Финеас за ней не прыгнул бы, хотя и зачем, всё равно живой она не останется после такого полета. Но для себя он уяснил один интересный факт – Даниэлль была очень и очень глупой. Насколько все считали её умной, настолько она не понимала или не желала понимать, что находится в самой критической ситуации. Была большая вероятность того, что она живой не вернется домой. По многим причинам. Если думать здраво, то Фин вполне мог избавиться от неё здесь и сейчас, тем самым освобождая себя от дальнейших проблем. Почему он этого не делал – другой вопрос. Конечно Яксли был чудовищем, как сказала сама Даниэлль, но его как-то не привлекало убивать людей. Не нравилось ему этим заниматься, и хоть убейте. Девочка, да-да, именно что девочка, наконец-то поняла, что палочкой надо пользоваться и взмахнула ею. Камни полетели в сторону Финеаса, а он до самой последней минуты смотрел на Даниэлль с усмешкой на губах, после чего увернулся. Будучи Пожирателем приходится не от камней уворачиваться, а от тел людей, поэтому это не составило огромного труда. -Вспомнили о назначении волшебной палочки? Похвально, - холодным голосом отозвался Яксли перед которым появился щит, и заклинание Дэвис не причинило ему никакого вреда. Кажется девушка была слабой по заклинаниям, или у неё не осталось сил сражаться с ним. Хотя они только начали играть в войну, чего уж там. -Хотите поиграть? Давайте, - на губах бывшего слизеринца играла недобрая ухмылка, - Fumo! – бело-серебристый дым окутал их со всех сторон. Даниэлль теперь не сможет заметить его, не увидит. Финеас за считанные секунды оказался сзади блондинки. Дым начал развеиваться, а Дэвис наверное недоумевала где же её похититель. Яксли поддался вперед и схватив её прижал к себе, приставив палочку ей к горлу. Ненавидел он доходить до крайностей, но Даниэлль не оставила ему выбора. -Так, не шевелитесь, прошу вас, я не хочу убивать вас, - спокойным голосом прошептал Финеас, - Давайте договоримся. Вы ко мне больше не лезьте, а я вас не трогаю? Сойдет? – ну же, Дани, побудь послушной девушкой.
Danielle Davis: Даниэлль не питала особых иллюзий в отношении своих заклинаний. Она не пыталась обезвредить Яксли, она лишь хотела, чтобы он замешкался, на доли секунды, чтобы она могла сделать хоть что-то. Но не замешкался: увернулся, выставил щит, о который с легким мерцанием разбилась ее первоклассная порча. Точно выверенные движения, словно по нотам, где нельзя допустить ни единого лишнего звука. В дуэли, как и в музыке, должно присутствовать совершенство, и, кажется, молодой человек еще со школы усвоил это правило. Впрочем, ни о какой дуэли и речи не шло: Финеас вероломно покусился на жизнь Дэвис, а она, в свою очередь, всего-навсего пыталась спастись. Конечно, кто-то скажет, что швыряться в воинственно настроенного юношу было плохой идеей, но что ей оставалось? Падать ниц? Умолять не трогать ее? Рыдать и снова умолять? Дани становилось плохо только при одной мысли о подобном унижении: никогда этому не бывать. Как бы ей не было страшно, больно, как бы не было отвратительно ужасно присутствие надвигающейся опасности в лице Финеаса Яксли она ни за что не будет умолять. Она выросла в семье потомственных судей, и борьба у них в крови. До последнего: вот только что будет этим самым последним никто не знает. Туман. В мгновение ока глаза перестали видеть в бело-серебристой, клубящейся дымке. Внутри прокурора все похолодело и начало медленно покрываться ледяной коркой, сердце билось часто-часто, с шумом отдаваясь в ушах, оглушая, заставляя терять бдительность. Сглотнув подступивший к горлу комок, Дани вновь чуть было не вскрикнула: Яксли был за ее спиной, она чувствовала его напряжение кожей, всем своим существом. Кончик палочки касался чувствительной кожи шеи Дэвис: там, где бьется жизнь, откуда берется начало всех начал. Еще никогда она не была так близко к финалу. Может, бывший слизеринец и говорил правду, когда утверждал, что не собирается ее убивать, но все его действия говорили об обратном. Теперь он не просто угрожал, он действовал. Блондинка не понимала: чего он добивался? Если он хотел, чтобы она не лезла к нему, можно было просто попросить. Но он похитил ее: жестоко, внезапно, застав врасплох, напугал, угрожал и теперь держал в руках ее жизнь. В прямом смысле слова. Даниэлль вздрогнула от собственных мыслей: а, что если всё это в действительности лишь игра? И Финеас просто развлекается, видя ее мучения и боль, чтобы когда это надоест, просто прикончит ее? И этот спокойный шепот где-то над самым ухом не приносил ничего кроме растущего чувства паники и страха. Слезы застывали в уголках глаз: руки она уже почти не чувствовала, словно ее и не было никогда. Девушка замирает, считая про себя удары сердца и почти не дыша. Один, два, три...Резко оттолкнувшись, согнутой коленкой Дэвис попыталась попасть в пах молодому человеку, насколько удачно или нет, сложно сказать, потому что в следующую секунду она, отпрянув, уже направила палочку на молодого человека. «Insendio Maxima!» - она была хороша в чарах. Особенно в невербальных.
Phineas Yaxley: Неужели так сложно было просто согласиться с ним? Они бы просто вернулись по своим домам и забыли бы эту встречу. Хотя в глубине души Финеас прекрасно понимал, что наверное Даниэлль не ждала, что он отпустит её домой. Такая вероятность была, но всё же не стоило настолько отбиваться и злить Яксли ещё больше. Это было очень и очень глупо со стороны прокурора! Неужели она не слышала что порой происходит с людьми? Она ведь точно должна была знать, что очень часто людей убивают крайне жестоко. Ударила. Всё же ударила и высвободилась из его рук. Финеас на мгновение согнулся, но быстро пришел в себя так как пламя уже собиралось охватить его. Недурно. Но вот неудача, госпожа Дэвис, Фин снова отпрыгнул подобно кузнечику. Маленькая ремарка, в работе Пожирателя часто приходится прыгать. Хотя мантию она всё же задела. Подол горел алым пламенем и взмахнув своей палочкой Пожиратель быстро потушил её водой. Придется выбрасывать после этой встречи, которая скоро подойдет к своему финалу. Но ничего, он обязательно покажет ей, что не стоит играть в игры с такими как он. Это будет урок для Даниэлль Дэвис. Может и последний, который ей предстоит выучить. -Хотите поиграть? Ну что ж, я вам не могу отказать, - Финеас снова покрутил в руках волшебную палочку. Начнем играть, значит. – Bombarda! – недалеко от Даниэлль взорвалась достаточно большая глыба камней разлетевшись на маленькие кусочки. Взрыв был не такой большой, но всё же мог ранить девушку осколками камней. Финеас усмехнулся, - Ещё жива? – кажется девушка простонала, и тут Яксли заметил её белокурую макушку, - Только предупреждаю, я буду жестоким игроком. Formido! – направив палочку прямо на Даниэлль произнес Финеас. Перейдем к темному исскуству, если уж на то пошло и если до Дэвис пока не дошло, что лучше ей просто сразу же сдаться. Не плакать и не умолять о пощаде, а признать, что она намудрила и больше не будет к нему лезть. Она ведь наверное даже и не догадывалась, что Фин специально не лишил её палочки, так приятнее играть с жертвой. Да, пожалуй он всё же немного развлекался.
Danielle Davis: И снова Яксли отскочил: ну, что за клоун? Такое чувство, что он учился не в Хогвартсе, а в Шармбатоне, где поговаривали, у мальчиков обязательным для посещения факультативом являлись танцы. Даниэлль бы не удивилась. Зато мантия молодого человека удивилась и уже полыхала огнем, а Яксли пытался ее затушить. Да, какие к черту игры? Она еле на ногах стоит, с трудом соображает, голова раскалывается. -Финеас, стойте! - но в нее уже летело взрывное заклинание, и Дэвис не успела вовремя отскочить. Осколки камней черканули по девичьей щеке, оставляя несколько неровных, кровоточащих порезов - зато остальную часть лица она успела прикрыть здоровой рукой, на которой теперь тоже красовался глубокий, но, по крайней мере, он был один, порез. Насколько у молодой девушки хватит сил терпеть боль? Она готова была сдаться. Нет, не Яксли, а строптивому морю, что бушевало где-то внизу. Быть может, удалось бы аппарировать, вдруг бы повезло? Пожалуй, молить о пощаде было не такой уж плохой идеей, потому что не успела прокурор сделать прерывистый вздох, как в нее полетело еще одно заклинание и не оставалось ничего другого, как отпрыгнуть сначала в сторону, а, после и назад, почти к самому обрыву, чтобы очередной "всплеск" каменного дождя ее не задел. Земля вперемешку с каменной крошкой тут же начала расходиться под ногами - главное не оборачиваться, не смотреть через плечо, не видеть будущие волны моря и ненасытные порывы ветра, что стегали по щекам, от чего порезы особенно саднило. Дани смотрела на Финеаса и чувствовала, как рука с палочкой сама собой опускается. За что он так с ней? Неужели нельзя было просто поговорить, но не мучить нее? Она была борцом, но сейчас у нее не осталось сил бороться. Слезы, застывшие в уголках глаз, грозили скользнуть вниз по щекам, но Дэвис прикусила губу и спрятала волшебную палочку в карман, посмотрела назад: огромная волна со всей присущей стихии мощью разбилась о каменный утес. Дани вздрогнула, и... ...она совсем забыла о рассыпчатой каменной крошке, смешанной с землей, и расходящейся под ногами каждую секунду. Силы кончились, сил больше нет.
Phineas Yaxley: А ведь игра только начиналась, или Даниэлль об этом не знала когда запустила в него заклинание? Наверное мисс Дэвис и предположить не могла, что он окажется настолько умелым. Понятное дело, ведь если ты прекрасно владеешь заклинаниями то тебе дорога либо в Аврорат, либо в Хит-визарды, а Финеас был стажером в Верховном Суде. Наверное девушка была не на шутку удивлена, но что поделаешь, сама напросилась. Яксли собирался запустить в неё ещё парочку заклинаний. Надо было всего лишь выбрать одно из них, а это казалось трудной задачей. Круцио – сразу же исключается, ибо пытки не привлекали Фина, да и настолько рисковать он не хотел. Ещё отправят его в Азкабан за такое, а головка Даниэлль Дэвис не стоит таких жертв. Девушка кажется хотела прекращать эту игру, только заклинание уже достигло того места, где минуту назад стояла мисс Дэвис. Финеас усмехнулся, уже в который раз подметив про себя, что наверное он давно искал причины выпустить накопившуюся злость, а тут ему попалась такая прекрасная причина, что грех было не воспользоваться. Но Даниэлль отскочила. Успела увернуться в самый последний момент и проследив взглядом за её прыжком Фин заметил, что она оказалась у края. Она стояла прямо у обрыва и Яксли мог поклясться, что слышит как земля расходится под её ногами. Ухмылка сразу же исчезла с губ Финеаса когда он увидел её взгляд. Даниэлль была слишком усталой чтоб бороться и на миг ему показалось, что она сдалась. Сдалась окончательно и готовилась к смерти. Что случилось в следующую секунду Фин наверное никогда не сможет объяснить. Сработал инстинкт и он резко дернулся вперед со всей силой побежав в сторону Даниэлль. Она наверное даже подумала, что он собирается бросить её с обрыва, но нет. Оказавшись рядом с ней Фин почувствовал, что земля у них крушится под ногами и схватив девушку прижал её к себе, одной рукой держа её за талию, а другой сжимая волшебную палочку. Сорвались. Можно было слышать приближение плеска в воде, которая словно готовилась обнять их. Они летели вниз, а Финеас всё так же прижимал к себе Даниэлль словно пытаясь уберечь её от любых повреждений. Палочка была в руках. Палочка всё ещё была в руках. Хлопок. И они растворились в воздухе. Они появились в совсем другом месте, так что Фин не сразу понял что случилось. Повалившись на землю он упал на спину и только тогда заметил, что всё так же прижимает Даниэлль к себе, да так сильно, словно если отпустит, то она обязательно лишится жизни. Открыв глаза он увидел, что они лежат на земле. Снова Шотландия. Совсем недалеко от той самой скалы, но рядом с маленькой тропинкой что вела к деревушке. Финеас выпустил наконец-то Даниэлль и убедившись в том, что она жива отстранился от неё. Ничего не хотелось говорить или объяснять. Было отвратительно. И не от того, что игра закончилась не так как он предполагал, а потому, что в самый последний момент к нему вернулась совесть и он не смог дать ей упасть. Финеас привстал с земли и принялся отряхивать себя. Почему, почему он так поступил? И лишь в глубине души голос шептал ему, что на миг ему причудилась Яэль.
Danielle Davis: Если для Яксли это была игра, то для Дани этот вечер принес лишь разочарования и горечь утрат. Ее уютный мир рушился изо дня в день под натиском войны, которая негласно бушевала за окнами, но которая могла постучаться и к тебе, нежданно-негаданно, и ты не сможешь ей не открыть. Но оказалось, что люди между собой ведут свои личные, персональные войны. То с какой ненавистью и неприязнью молодой человек смотрел на нее, выплевывая угрозы и оскорбления, совершенно не скрывая того, что считает ее идиоткой, безнадежной и непроходимой. Все рушилось: перед голубыми глазами, подернутыми пеленой застывших слез, разверзалась самая настоящая Помпея. Как будто в этом мире не существовало больше ничего, чему можно было верить: кругом была ложь, жестокость и боль, которую сейчас прокурор ощущала не просто телом, но и душой. Нет, она не собиралась бросаться вниз, хотя, кто знает, возможно, блондинка думала положиться на волю случая, способного выбрать единственно правильное решение. На мгновение Даниэлль встретилась с глазами Финеаса: всего лишь какое-то жалкое мгновение, пока земля продолжала уходить у нее из-под ног. Она это чувствовала, слышала, видела, и ничего не предприняла. Подумала о Рудольфусе, и сердце готово было замереть навсегда, так и не соприкоснувшись с водой. Она пошатнулась, а Яксли уже летел к ней. В голубых глазах мелькнул самый настоящий ужас, Дэвис зажмурилась, не в силах смотреть в лицо своей смерти. Но вместо того, чтобы столкнуть девушку с обрыва, словно и не было никогда, молодой человек прижал ее к себе, и они сорвались вниз. Странное ощущение: когда внизу живота все скручивает судорогой еще хуже, чем при аппарации, а ты всем телом ощущаешь чье-то жесткое, чужое тепло. Яксли так сильно прижимал Дэвис к себе, что стало трудно дышать: впрочем, оно было и не нужно, Даниэлль была уверена в том, что это последние, что она почувствует за секунду до своего финала. Вода была совсем близко, и Дани по инерции здоровой рукой вцепилась в воротник мантии бывшего слизеринца. Только толку? Если они не умрут от удара о воду, то выбраться оттуда будет гораздо сложнее, учитывая, что рук теперь было на одну меньше, а все тело болело... ...Аппарировали. Прокурор снова зажмурилась. И не смогла открыть глаза даже тогда, когда почувствовала, что спиной касается чего-то твердого, и это совсем не острые камни у подножия скалы. Финеас до сих пор сжимал ее в объятиях, а Даниэлль ничего не могла сказать. Светловолосая будто бы потеряла дар речи, не в силах справиться с эмоциями и накатившим болевым шоком. К тому же, кажется, поврежденной руке досталось еще больше. Она попыталась ей пошевелить, когда молодой человек, наконец, отстранился от нее, но лишь ойкнула, и от резкой вспышки боли даже глаза открыла. Над головой застыло небо: темное, вечернее, с поблескивающими звездочками. Где-то рядом был лес, девушка отчетливо улавливала в воздухе запах хвои и, кажется, чего-то еще. Но она боялась повернуть голову и посмотреть на Финеаса, поэтому смотрела лишь вверх, на звезды. Он спас ее. Он. Спас. Ее. Даниэлль попыталась переварить эту информацию целиком, потом по частям, после в разных сочетаниях. В голове не укладывалось, как такое могло произойти? Как после всех слов и действий стажер вдруг спас ее? Вцепился в ее ускользающую с обрыва жизнь и прыгнул за ней? Почему? Светловолосой очень хотелось спросить "почему, Финеас, зачем ты это сделал?". Не то, чтобы она не была рада, просто шокирована. Для одного вечера слишком много событий и впечатлений. Прокурор попыталась сесть, одной рукой опираясь о землю позади себя: кажется, получилось, но тело не слушалось, словно налитое свинцом. Тяжело дыша, Дани попыталась встать, и спустя несколько секунд, у нее это тоже получилось. Почти. Блондинка пошатнулась и обязательно бы упала, если бы не ухватилась рукой за близстоящее дерево, буквально повисая на его ветке. Мда. Интересно, здесь живут волшебники или магглы? Ей бы каминную сеть, а то в таком состоянии ей обеспечено не то, что расщепление при аппарации, а летальный исход. На Финеаса она упорно отказывалась смотреть, боясь встретиться с его глазами и увидеть в них прежнюю ненависть. Этого бы ее хрупкое сердце не выдержало, достаточно с нее на сегодня.
Phineas Yaxley: Только спустя несколько минут Финеас почувствовал, что его трясет. Неужели в нем проснулось то живое, что он все эти месяцы пытался уничтожить в себе? Эль ушла из его жизни и унесла все мечты, все надежды стать лучше. Не осталось ничего. И внутри него всё должно было давно умереть. Но нет. Не умерло. В самый неожиданный момент всё проснулось, и Фин с удивлением смотрел на свои руки, которые заметно дрожали. Он убрал палочку в карман мантии и отчаянно пытался найти пачку сигарет, которая должна была быть где-то там. Руки тряслись. Костяшки словно звенели и не хотели подчиняться своему хозяину. Отчаянно хотелось курить. Выкурить сигарету как свою собственную жизнь, и отправить всё к дементорам. Всю свою жизнь. Всю семью. Свою метку и самого Лорда. И Даниэлль Дэвис тоже. Пальцы ощупали пачку сигарет и нервным движением он выудил её из кармана. Хотелось курить. Жутко хотелось курить, словно это единственный знакомый ему воздух. Фин не смотрел в сторону испуганной девушки. Сожалел ли он о сделанном? Нет, он разучился о чем-либо сожалеть. С тех самых пор как выпустил из своей руки ладонь Яэль полгода назад. Разучился дышать по-человечески и это его устраивало до сих пор. Так было правильно, это было по-честному. Хотя черт с ней, с честностью. Это был единственный способ выжить в настолько одиноком мире, который перевернулся вверх дном. Вынув сигарету Финеас дрожащими руками поднес её к губам и закурил. Вдыхая дым он всё не мог унять эту дрожь в пальцах. Он не поворачивался к Даниэлль, не интересовался осталась ли она жива. Было... больно, черт возьми. Было настолько ощутимо больно, что Фин и сам не понимал откуда взялась эта боль, ведь он не был ранен, у него даже царапинки не было, не то что у Даниэлль. Выпуская дым изо рта Финеас прикрыл глаза дрожащей рукой и попытался сделать глубокий вдох. Больно. Проклятье, от чего же стало так больно? Словно кто-то просверлил ему дырку в груди, или она там всегда была и только сейчас начала заново кровоточить? Финеас сделал ещё одну затяжку. Успокоится. Главное сейчас успокоится и просто унять эту дрожь в руках. А с болью он справится. Справлялся не раз. Переживет. Хотя желание вернуться к тому обрыву было настолько велико, что Фин едва сдерживался чтоб не аппарировать назад. Он спас её. Фин понимал, что хоть и довел её до состояния полной беспомощность, он всё равно спас её. И не понимал почему. Зачем, зачем же ему надо было её спасать? Дрожь медленно стихала, покидала его руки и Финеас постепенно приходил в себя. Всё это время он стоял спиной к Даниэлль и молча курил. Не хотелось думать. Не хотелось чувствовать. Не хотелось вообще ничего. Может и правда вернуться к тому обрыву? Снова полететь вниз головой? Ведь ничего никому не будет. Ведь он сам наконец-то успокоится. Но тогда ему пришлось бы отпустить последнюю надежду хотя бы раз увидеть Эль в этой проклятой жизни. Он знал, что у них нету будущего. Он прекрасно понимал, что они никогда не смогут быть вместе и не будет у них спокойной жизни вдвоем, но всё равно надеялся увидеть её хотя бы раз. Один единственный раз. Это ведь не так уж и много? Просто увидеть её, Мерлин, в последний раз, и ничего ему не нужно. Почему, почему всё должно было обернуться таким образом? Тут Фин расслышал неловкие шаги Даниэлль и мысль оборвалась, хотя оно и к лучшему. Не время жаловаться на свою судьбу. Бросив окурок на землю он повернулся к девушке и ничего не сказав двинулся в её сторону. Она была слишком испуганна и утомлена чтоб что-либо предпринимать, поэтому Финеас не боялся её нападения. Подойдя к ней он дотронулся холодной рукой её сломанного запястья. Сломана. Он и правда сломал ей руку. Достав палочку он поднес её к тому месту где кость была сломана. Наколдовав что-то вроде гипса он попытался применить ещё и другое заклинание – обезболивающее. Финеас знал всего несколько целительских заклинаний, ведь Пожирателям они нужны были почти после каждого задания. -Тебе нужно домой, или в Мунго, не знаю, - справившись со своим голосом выдавил из себя юноша. Кажется он сделал всё чтоб хоть как-то облегчить ей боль. Хотя бы ей, если себе не удастся. Но судьба их обоих наказала. Она может радоваться. Он тоже ранен. Может похуже неё. -Ты можешь ходить? – глупый вопрос, раз уж Даниэлль едва держалась на ноги и хваталась за ветки дерева. Не дожидаясь её ответа он обхватил её талию свободной рукой пытаясь поставить на ноги, - Кажется нет. Куда тебя перенести? И не смей думать, что я тебе помогаю, - почему-то добавил Финеас упорно избегая взгляда Дэвис.
Danielle Davis: Он стоял к ней спиной, и Дани могла чувствовать напряжение в воздухе, повисшее между ними. Как молекулы, соединяясь, рождали невидимую, но оттого не менее прочную цепь сковывающего напряжения. Оно пульсировало, переливалось, но разорвать его было невозможно. Краем глаза девушка видела, как Финеас ищет что-то в карманах: ответ не заставил себя ждать, - маггловские сигареты. Через мгновение он закурил, и легкое облачко дыма поплыло над его головой. Он также не смотрел на беспомощную, наверное, выглядящую сейчас ужаснее ужасного Дэвис - да-да, девушки даже в такие моменты думают о своем внешнем виде! - и думал о своем. Курил и думал, или, быть может, наоборот, не хотел думать. Светловолосой и самой не хотелось сейчас раскладывать по полочкам события сегодняшнего вечера, когда за несколько часов она стала старше, чуточку опытнее и мудрее, а еще наверняка заработала пару седых волос. Страх больше не напоминал панику, но все же липкой массой он обволакивал изнутри, и невыносимо хотелось расплакаться у кого-нибудь на плече, чье тепло было родным и желанным. Вновь и вновь мысли Дани возвращались к Рудольфусу: хотелось уткнуться носом в его широкую грудь, почувствовать силу и безопасность, исходящую от его объятий, услышать голос. В таком состоянии она не представляла, как проведет ночь без него, когда будет вздрагивать от каждого шороха и мучаться от боли в руке, зная, что он где-то далеко. Дэвис хотелось заплакать и твердить его имя: снова и снова, возможно, в таком случае он примчится сюда за ней и заберет ее домой. Рудольфус, где же ты? Где-то в Лондоне, и даже вообразить себе не может, насколько девушка нуждается в нем сейчас. Бессилие захлестнуло блондинку: она кусала губы, чтобы сдержать подступающую истерику. На смену боли и бессилия всегда приходит одна, так устроены женщины. Даниэлль вздрогнула от холодного прикосновения молодого человека. Она заглянула в его глаза, но тут же опустила свой взгляд к руке: Финеас что-то колдовал над сломанным запястьем. Сначала появился гипс - стало ощутимо легче, что с губ прокурора сорвался облегченный вздох, невероятно сильное напряжение от постоянного контроля над рукой вдруг отступило. А потом боль начала отступать. Яксли залечивал ее раны! Боги, если вы существуете, объясните глупому прокурору, что происходит с этим миром? -Нет-нет, только не в Мунго, у меня есть друг-колдомедик, я попрошу его, он придет... - сбиваясь, начала Дани, думая об Этелберте и о том, что, пожалуй, он был единственным человеком, кто не станет задавать лишних вопросов, а просто поможет ей, добавив, что если Даниэлль захочет, он ее выслушает. Когда-нибудь. Дэвис до сих пор удивленно смотрела прямо перед собой, боясь поднять на молодого человека глаза. Она даже могла представить, как расширились голубые глаза, как стали более круглыми черные зрачки, заполняя собой приятный, васильковый цвет. Он снова сжимал ее в объятиях, и Дэвис ничего не оставалось, как положить руки на его плечи, хватаясь за мантию, как тогда, когда они летели с обрыва вниз. -Кенсингтон, хай-стрит 42, Лондон...собственно, я живу в паре шагов от того места, где ты...где мы...в общем, почти там, где мы аппарировали впервые. - в голове была каша. Теперь саднило щеку и порез на другой, почти здоровой руке. Наверное, она уже испачкала его мантию в крови: хотя на черном это было плохо заметно. А кровь ведь не трудно вывести даже самым искусным заклинанием...Черт, и о чем она вообще думает? Дани покрепче уцепилась пальцами здоровой руки за мантию Финеаса, заранее готовясь к тому, что после очередной аппарации она просто рухнет, если Яксли вдруг разожмет руки. Если душевные силы покинули ее совсем недавно, то физические вот прямо сейчас: колени подкашивались, голова кружилась, было так плохо, что не передать словами. Шок смешивался с болью, рождая самую ядовитую смесь из всех возможных. А потом они снова аппарировали, оказавшись аккурат на каменном крыльце пятиэтажного дома, в котором и жила прокурор. Дэвис пошатнулась, понимая, что отчаянно боится выпустить из пальцев мантию бывшего слизеринца. Но она должна была. -Даже, если это не помощь, в любом случае...спасибо. - за то, что спас; за то, что наложил гипс; за то, что применил обезболивающее заклинание; за то, что доставил почти до квартиры. Дани настолько устала и изнемогала от боли, которая воспоминанием пульсировала где-то в голове, что почти не думала о том, что юноша чуть не убил ее. Она думала лишь о том, что в итоге он спас ее. Спас. И это дорогого стоило. -Можешь отпустить меня, я не упаду. Наверное.
Phineas Yaxley: Финеас молчал. Молчал и ничего не хотел говорить. Он прижимал Даниэлль к себе. Так неестественно чувствовать женский запах. Неестественно думать о том, что ты вообще кому-то нужен даже для того чтоб просто аппарировать куда-то. Он молчал. Хлопок. И они уже стоят на асфальте, на том самом месте откуда всё началось. Финеас выпустил Даниэлль. Спустя минуту. Спустя короткую минуту словно убедившись, что у неё не кружится голова. Это не его проблема. Вообще его не касается как себя чувствует Даниэлль. Хватит с него и того, что он спас ей жизнь и тем самым начал ковыряться у себя в сердце. Уже в который раз, Боже, в который раз? Выпустил её и снова потянулся к карману мантии доставая пачку сигарет. Ночь была очень темной и звезд совсем не было видно на небе. Наблюдая за тем как девушка пытается удержаться на ногах Яксли достал сигарету и закурил. Делая затяжку он снова поднял глаза на небо и про себя подумал, что кажется на работу не будет появляться ещё долго, и пусть отец к этому привыкнет. Он даже подумывал о том чтоб написать заявление и просто никогда больше не видеть Даниэлль Дэвис, которая вскрыла ему старые раны. -Береги себя, Даниэлль, - почему-то сказал Финеас. Его голос не был насмешливым, и боже упаси не заботливым. Просто холодным и немного рассеянным, - Если не для себя, то для других. И знай, что иногда происходят очень страшные вещи и лучше самой не ввязываться в них. Думаю, что ты это запомнишь, - Яксли снова сделал затяжку и тяжело задышал. После этого он ещё раз глянул в сторону блондинки, которая направилась к лестнице и отвернулся от неё. Они оба вынесли урок. Он тоже не запомнит этот день, но лучше ей об этом не знать. Фин выбросил окурок и достал новую сигарету всё ещё шагая по асфальту и думая о своем. Завтра он не пойдет на работу. И послезавтра. И так всю неделю... Тень высокого молодого человека начала сливаться с ночью и совсем пропала из виду.
полная версия страницы