Форум » Архив «Lumiere-77» » after all this coldness an Indian summer comes » Ответить
after all this coldness an Indian summer comes
Yael Ronen: Дата: 1977-1981 Место: Лондон События: жизнь Яэль Ронэн после окончания Хогвартса и разрыва с Финеасом Яксли Примечания: события имеют место в будущем sound: Lamb - Gabriel и да простит меня Фин за нетерпеливость...
Ответов - 8
Yael Ronen: холодное лето 1977 Лето вдруг стало холодным, по улицам носились северные ветры, и Яэль почему-то казалось, что она непременно должна умереть, в самое ближайшее время, ровнехонько после вступительных экзаменов, скорее всего. Поэтому когда ее по утрам стало тошнить, она даже не удивилась - подумала лишь, что значит, что скоро, и это хорошо. Экзамены она сдала, и увидев свое имя в списке студентов, была безгранично счастлива, обнялась на радостях с также поступившей Алисой, потом пошла по улице домой и потеряла по дороге сознание. Сердобольные лондонцы вызвали ей амбуланс, и очнулась Эль в самой маггловской больнице, где молоденькая врач, чуть старше ее самой, без намека на мягкость и вежливость врачей в бледно-лимонных мантиях, сообщила ей причину ее обморока. В мире Эль произошел взрыв, страшная катастрофа, которая, сминая под собой понимание и разум, уверенно тащила ее к пропасти. Ее вернул к реальности вопрос врача. - Вы знаете, кто отец? - Да. Она ответила скорее себе, чем ей. Она знала точно, точнее некуда. Он был ее первым и единственным, и его лицо она помнила лучше всех лиц на свете, каждую черту помнили ее пальцы и губы... - Можете обрадовать его. - Что? - Вы можете ему сообщить, что беременны, - терпеливо пояснила врач. Эль не ответила, только вдруг засобиралась уходить. Но просто все не получилось, как обычно, нужны были данные страховки, которая у Яэль Ронэн благодаря дяде была, но она не помнила никаких данных. Непослушными пальцами она крутила диск телефона, такой непривычный, из далекого детства, и услышала на том конце его рассерженный голос. - Почему ты в больнице? - Переволновалась на экзаменах, наверное, - соврала она, не задумываясь. - Ты поступила? - похоже, его интересовало только это, а не ее состояние. - Да. - односложные и простые ответы сегодня удавались лучше всего. Дядя продиктовал ей данные, и она была рада, что не нужно для этого ехать к нему. Врать ему в лицо она не умела, а сообщать ему такие новости сейчас было бы самоубийством. Никто ничего не узнает, до поры. Думая об утренней радости по поводу поступления, Эль решила, что в Академии будет учиться несмотря ни на что. Она так этого хотела, что даже рождение ребенка не сможет ей помешать. И никто не должен знать, чей это ребенок, ни единая душа, иначе ее убьют. Почему-то в этом она была более чем уверена. И уж ни в коем случае она не собирается радовать отца ребенка. Нет.
Yael Ronen: холодная зима 1977/1978 Эль старалась не встречаться ни с кем, кроме нескольких человек. Она боялась встретить кого-нибудь из знакомых Фина, чтобы ему не сказали, что она беременна. В Академии она договорилась по поводу учебного отпуска. Ректор покачал головой и предложил отчислиться, совсем уж неприлично пялясь на ее живот. Она была решительна и настояла на полугодовом отпуске с возможностью сдать экстерном эти полгода перед следующим семестром. Алиса даже не спрашивала, как Эль собирается одна воспитывать ребенка, Эль думала об этом каждый день. Наступило Рождество, и она сидела у окна, следя взглядом за падающими снежинками и грея руки о чашку шоколада. Она вспоминала прошлое Рождество, умоляла себя не вспоминать, но не могла удержаться. Они были как дети тогда, и все казалось сказкой, они играли с Фином в снежки, и она еще помнила его теплые руки и дыхание. Вспоминать было больно, и она задернула занавески. Яэль приехала в Мунго на прием к доктору Вэнс, которая вела ее беременность. Та встретила ее мягкой улыбкой и радостной, на ее взгляд, новостью. - Мисс Ронэн, у Вас будет двойня, мальчик и девочка. Эль застыла. "Вы что, издеваетесь?" - хотелось крикнуть в ответ, крикнуть всему миру. - Можете обрадовать папочку. Эль выдавила улыбку и поспешно покинула кабинет. Она так и не призналась, что собирается воспитывать детей одна. Теперь уже детей, а не ребенка. Ой, Мерлин, что же это будет? Она приехала к дяде, привезла рождественский подарок. Он сухо поинтересовался ее делами, и она вдруг рассказала ему все, сама не понимая, зачем. Дядя молчал, а потом неожиданно спросил: - Как ты их назовешь, Яэль? Она знала, какого ответа он ожидает. Но она не собиралась называть детей в честь своих родителей, несмотря на традиции, и не хотела сейчас называть имена, которые придумала. - Я еще не решила. - Что тут решать? - Нет, дядя Гилад, я не назову их Даниэль и Михаль. Дядя посмотрел на нее пораженно. Ему даже не надо было ничего говорить, она все поняла, собрала вещи и уехала. При самом холодном прощании, какое можно вообразить, он протянул ей конверт. В нем было письмо от адвоката родителей, еще при жизни они создали трастовый фонд, которым она могла воспользоваться по своему желанию по наступлению восемнадцатилетия. Восемнадцать ей исполнилось еще в сентябре. Посмотрев на сумму, Эль поняла, что спасена. Денег, наверное, хватит едва-едва, но есть на что жить с детьми, а значит есть возможность доучиться в Академии. Уезжая от дяди, она поняла, что осталась совсем одна. Можете обрадовать...
Yael Ronen: холодное лето 1978 Крошки были самыми красивыми на свете детьми. Они родились в марте, Элфин и Ноа Ронэн, и в жизни стало немного теплее, хотя лето вновь было холодным, как и прошлое. Эль давно не чувствовала тепла, а пока она не собралась купить детские кроватки, которые в итоге покупала Алиса, в качестве подарка, даже не слушая ее громкие протесты, дети спали вместе с ней. Они были такими маленькими, что ей сначала даже было страшно. Сейчас они сопели в своих новых кроватках, а она пыталась хоть что-то выучить из того, что прошел ее курс за последний семестр. Хорошо, что у Алисы был хороший подчерк, и можно было взять ее конспекты. Эль не спала несколько ночей подряд, пила кофе и, видимо, в какой-то момент переучилась, потому что ей вдруг показалось, что в кресле в углу сидит Фин и смотрит на нее с легким упреком, как бы говоря: "Почему ты мне не сказала?" Она встряхнула головой, и наваждение исчезло, а ей даже жалко вдруг стало. Не могла она сказать никому, ни ему, ни кому-либо еще. Она боялась за детей, узнай кто-нибудь правду, им угрожает серьезная опасность, да и ей самой тоже. Когда было тяжело, она злилась, злилась на себя, за то, что была такой глупой, на этого Лорда, за то, что из-за него все это началось, на Фина, за то, что... А не за что было злиться, на самом деле, и не могла Эль на него злиться. Она сама отказалась от него, вот только он ее так и не отпустил, хотя сам об этом не знает. Вон она, та ниточка, что до сих пор их связывает, лежит себе и ни о чем не подозревает, да еще и в двойном экземпляре. Яэль снова посмотрела в угол, но кресло было пустым. В последнее время ей не хотелось есть, не хотелось спать, Алиса ругала ее и говорила, что дети будут называть ее "мама-привидение", когда научатся говорить. А она лишь прикрывала глаза и улыбалась непослушными губами. Она думала, что не сможет улыбаться, но не смогла сдержать улыбки, когда впервые увидела своих крошек. Настоящей счастливой улыбки. И вспомнила улыбку Фина. Как бы она хотела его обрадовать...
Yael Ronen: холодная зима 1978/1979 Коляска была совершенно неподъемной, Эль не понимала, как можно с таким двухместным средством передвижения выходить на улицу. Она жила на втором этаже, и на пути было две лестницы, и если первую она с горем пополам преодолела, то перед второй хотелось сесть на верхней ступеньке и ждать чуда. Чудо появилось. До боли знакомый голос вдруг произнес: - Эль? Ты чего здесь сидишь? Еще и с детьми? Она подняла голову и готова была закричать от радости. Иштван стоял внизу и улыбался своей замечательной, мягкой и доброй улыбкой. - Иштван! - Тебе, может, помочь? - Он с легкостью спустил коляску на руках с крыльца на мостовую, а потом протянул руку Эль. - Племянники, что ли? Эль рассмеялась, вышло немного нервно. - Нет, это мои. - Твои дети? - конечно, он был удивлен, они закончили школу, казалось, совсем недавно. Она уверенно взялась за ручку коляски. А потом, не удержавшись, резко повернулась к Иштвану и неловко обняла его. - Я так рада тебя видеть, - она говорила совершенно искренне, в последнее время она успевала общаться только с теми, с кем виделась в Академии, а за ее стенами лишь с Алисой, пожалуй. Иштван в свою очередь тоже сомкнул руки, укутывая ее теплым облаком. - Составить тебе компанию? - Да, если ты никуда не спешишь. - А, неважно, - Иштван махнул рукой и зашагал рядом с ней, а потом перехватил ручку коляски. Они говорили о совершенно разных вещах, и Эль стало вдруг спокойно, ей всегда было спокойно рядом с Иштваном. Он стал часто помогать ей с детьми, особенно, если надо было куда-то далеко ехать. Той зимой Эль стало легче, стало казаться, что жизнь постепенно становится на свои привычные рельсы, поезд ехал в совершенно другую страну, но ехал же. Так же, через месяц, она столкнулась на улице с Эшли Томпсон. Они общались, пока учились, хотя Эшли и была с Хаффлпаффа. Она тоже помогала, сидела иногда со сладкой парочкой, как сама их называла, особенно, когда Эль задерживалась на практике чуть ли не допоздна. Она приходила усталая, и пока Эшли пила чай на крошечной кухне, Эль укладывала детей. Все в этой квартире было крошечным, но Эль было все равно, это место стало для нее домом. "Здесь все крошечное, потому что здесь и живут крошки", - объясняла она Алисе, качающей головой на всю эту тесноту. Эль рассказывала детям сказку, и Эшли попросила разрешения записать ее для коллекции. - Это грустная сказка, - вздохнула Эль. - Мне нравится, - коротко ответила Эшли, доставая толстую тетрадь. Эль кивнула, продолжая рассказывать, пока глазки крошек не сомкнулись. Смотря на спящих детей, она пила из кружки уже чуть теплый травяной чай. Холодная метель бушевала снаружи, и Эшли осталась ночевать. Этой ночью Эль снился Фин и был таким родным, как когда-то давно, казалось, что в прошлой жизни. Во сне было тепло, несмотря на то, что отопление почти не работало, и в самой квартире было холодно. Во сне она подумала, что Фин, наверное, обрадовался бы.
Yael Ronen: холодное лето 1979 Пальцы легко перебирают струны, а на выдохе появляется звук, а звук складывается в песню. Эль сидела на высоком табурете в баре и пела под гитару те песни, которые еще сочиняла и пела в Хогвартсе. Она вспомнила, как думала о музыкальной карьере, как хотела, чтобы музыка была всей ее жизнью. У нее теперь совсем другая жизнь, и она поет сейчас, чтобы заработать денег, кто бы мог подумать. Она сама предложила это Иштвану и теперь по выходным пела в баре Ямбора, и ее приходили слушать. Она такая глупая, попросила тогда Вана переговорить с отцом по этому поводу. - Отец умер, - ответил тогда Иштван, и ей стало больно и неловко. - Прости, мне так жаль, - она попыталась его обнять, всегда выглядело немного смешно, когда она обнимала Иштвана, она казалась такой маленькой рядом с ним. Сначала было очень страшно, особенно в первый раз, и она начала петь, закрыв глаза. А когда открыла и замолчала, увидела, что взгляды всех посетителей устремлены на нее, а все кружки стоят на столах. Так это и началось. Денег, конечно, не хватало. Все игрушки, которые были у крошек, может, кроме самых первых, были подарены друзьями, и сладости в их доме тоже обычно появлялись с гостями. В маленькой квартирке появлялся Иштван, и Фин с Ноа выбегали ему на встречу, сразу же висли на нем, а он протягивал им свертки, говоря что-нибудь вроде: "А вот и подарки для юных хулиганов". Дети убегали в комнату, а они шли на кухню пить чай. - Устала? - участливо спрашивал Иштван, пока она разливала вкусный травяной чай по кружкам. Она только улыбалась в ответ, садясь рядом. Эшли проводила у них те выходные, в которые мама-будущий аврор работала. Эль приходила так поздно, что дети уже давно спали к тому времени, Эшли читала им сказку, ту самую, которую полгода назад записала в свою тетрадь. Крошки эту сказку любили. Эшли садилась между кроваток, открывала тетрадь и начинала неспешно рассказывать в свете крошечного ночника: - Жила-была принцесса. И не было у нее ни папы, ни мамы, был лишь дядя-король. Принцесса жила в красивом замке, вокруг которого рос прекрасный сад, обнесенный высокой-высокой стеной. Больше детей в красивом замке не было, и принцессе было совершенно не с кем играть. Дядя-король был все время занят, и говорил принцессе: "Ну, иди поиграй в саду, не мешай мне". И принцесса шла играть в сад. Она играла с деревьями, цветами и птицами, но всегда игры ей приходилось придумывать самой, и ей быстро становилось скучно. К тому же, с цветами и деревьями не поиграешь в догонялки, а принцесса очень любила эту игру. И вот однажды в саду появился мальчик. Принцесса не знала, откуда он пришел и как смог перелезть высокую-высокую стену. У мальчика были красивые игрушки, и он согласился играть с принцессой в догонялки. Они играли и смеялись, а потом снова играли, пока не наступил вечер. Тогда пришел король из другого королевства и позвал мальчика домой. Хоть мальчик и не хотел уходить, но он не мог ослушаться отца. Принцесса, узнав, что мальчик - это принц другого королевства, подумала, что ее дядя теперь тоже будет ругаться, что она играла с ним, потому что он не дружил с королем другого королевства. Мальчик-принц ушел домой, и принцессе стало очень грустно. Она теперь каждый день ждет, что мальчик придет снова к ней играть. Малыши давно спали. Эшли закрыла тетрадь, услышав в тот же момент, как поворачивается ключ в дверях - пришла Эль. И тут Эшли вдруг подумала, что отец детишек должен быть очень рад, что они у него такие замечательные...
Yael Ronen: холодная зима 1979/1980 Эль выбрала рождественские подарки детям и вернулась домой. Как только Алиса, которая сегодня сидела с крошками, пока Эль бегала по Косому переулку, открыла дверь, она сунула ей разноцветные свертки. - Спрячь, пожалуйста, пока непоседы не заметили. Стаскивая с ноги ботинок и прыгая на другой ноге, Эль продолжала рассказывать: - Встретила сегодня Эллара Бэлфора. Знаешь, мне кажется, у них с Уинни Лермонт все хорошо. Помнишь их в школе? Все тогда казалось таким несерьезным, а теперь все и вправду женятся... Эллар все спрашивал, как у нее дела, но она отвечала уклончиво. А когда он пригласил ее в гости, завертела отрицательно головой, а Эллар понимающе кивнул. Не хотела бы она столкнуться с Фином. Эллар все понимал, да и все понимали, будто знали, что так будет. И ей снова хотелось кричать всему миру: "Если вы знали, что так будет, то почему молчали?" Они попрощались как старые друзья. Она знала, что Эллар расскажет Фину об этой встрече. Что подумает Фин? Она все пыталась убедить себя, что ей все равно, но обманывать себя было труднее всего. - Слушай, Эль, - вывела ее из размышлений Алиса, - скажи, только честно... Алиса хотела задать вопрос, который мучал ее давно, судя по вилу и нерешительному началу. Эль стояла в дверях, смотря на детей, играющих на полу. Они радостно замахали ей, и она улыбнулась в ответ. Алиса подошла ближе и стала говорить очень тихо. - Это дети Фина? Их отец Финеас Яксли? Эль горько усмехнулась - вот тебе и секрет. - А что, так похожи? Ну, конечно, похожи, чем дальше, тем труднее было это скрывать - оба светловолосые, Элфин даже почти рыжий. - Эл, не говори никому, прошу тебя. - Значит, да? - Да. - А он знает? - Нет, не знает. - Ничего себе... Алиса всегда была искренней в своих реакциях. Как Эль не прятала детей, солнце все равно пробивалось сквозь ставни - черты Фина проступали в лицах детей все явнее, скоро не только Алиса заметит. - Почему ты не сказала ему? Он, наверное, был бы рад?
Yael Ronen: холодное лето 1980 Лето снова было холодным, даже дожди шли, и они с детьми мало гуляли. Эль получила работу в Аврорате, столь долгожданную, Элфин и Ноа уже давно ходили в детский сад, хотя там они быстро нашли себе друзей, и их не приходилось тащить туда каждое утро силой, маленькие ножки сами топали по лестнице, а потом по улице, а маленькие ладошки прятались в ее руках. В мире творился настоящий кошмар, они сталкивались с Пожирателями Смерти каждый день, и каждый день она боялась, что встретит Фина. Она думала, что узнает его даже под маской, и это станет началом конца. Эль хотелось бы думать, что Фин не участвует в этой войне вовсе, но она не могла быть уверена. После работы она сломя голову бежала в сад за детьми и все равно забирала их одними из последних. И в один день ее встретила бледная воспитательница - одного из детей, малыша Джейсона, так и не забрали, его родители погибли в тот день от рук Пожирателей. Воспитательница связалась с родственниками из Ливерпуля, но они могли приехать лишь на следующий день. - Я заберу его на ночь, а завтра приведу, - твердо заявила Эль. - Спасибо Вам, мисс Ронэн, - выдохнула девушка. Возвращались домой они вчетвером, Джейсон все время плакал, и она никак не могла его успокоить. - Почему Джейсон плачет, мам? - спросил Элфин перед сном. - Потому что его мама и папа не вернутся, - печально ответила Эль, прижимая к себе сына. - Никогда? - Никогда, - прошептала она. - А с тобой ничего не случится? Дядя Иштван говорит, что у тебя опасная работа. - Да, милый, у меня опасная работа, но ничего не случится, не волнуйся. Тут из-под одеяла высунулась Ноа. - А где папа? Эль вздохнула - сегодя был день сложных вопросов. - Ноа, помнишь сказку про принцессу в красивом замке и мальчике-принце? - Я помню, - влез Элфин, тряхнув рыжей головой, волосы лезли ему в глаза, мешая видеть маму. - Папа ушел, как тот мальчик. - Он был из другого королевства? - Да, крошка, он был из другого королевства. Засыпая, Ноа проговорила: - Он был бы рад, если бы вновь увидел принцессу. - Да, милая, наверное, он был бы рад.
Yael Ronen: теплая осень 1981 После очередного холодного лета пришла неожиданно теплая осень. Дети были уже большими, и Эль постепенно стала говорить с ними на иврите, и скоро они уже болтали на двух языках. Эль приучила детей к мысли, что иврит - секретный язык, и на нем они могут говорить то, что лучше другим не слышать или не знать. Идея была очень полезной. Война достигла невероятных масштабов, вокруг гибли люди, гибли друзья и соратники. Не стало отчаянной Доркас, Эдгар Боунс с женой и детьми тоже погибли. Эль ограждала детей от этого ужаса, как могла. Идея с тайным языком понравилась крошкам, хотя необходимость в серьезных мерах безопасности, казалось, отпала. Лорд просто исчез, оставив за собой лишь горе, ужас, смерть... А Эль с каждым днем все больше думала и вспоминала. Казалось, чувства должны были гаснуть, а воспоминания бледнеть, но все оставалось все таким же живым, словно Фин был где-то рядом. Интересно, что бы он сказал, узнав, что дети говорят на иврите? А метка с исчезновением Лорда пропала? В Аврорате ходили слухи, что она бледнеет, и теперь по ней вычислить Пожирателей смерти невозмжно, и они могут начать все с начала, будто и не были Пожирателями. Начать все сначала... Эль не знала, согласилась бы она на такое. Она смотрела на детей, обнимала их и думала о Фине. Элфин выкрутился из ее объятий и пополз к игрушкам. Потом обернулся к ней, сидящей с Ноа на коленях, и, склонив голову набок, хитро спросил: - Мам, а пойдем завтра в парк гулять?
полная версия страницы