Форум » Архив «Lumiere-77» » It's the Big Talk time » Ответить
It's the Big Talk time
Rhiannon McKecht: Дата: 13 марта 1977, поздний вечер Место: хогвартская библиотека Участники: Rhiannon McKecht, Winifred Lermont События: устав от необоснованно испуганных взглядов в свою сторону, Рианнон наконец решает напрямую поговорить с младшей Лермонт, которая с начала года стала относиться к ней слишком странно. Примечания: события имели место в прошлом
Ответов - 11
Rhiannon McKecht: Рианнон тяжело вздохнула и, привычным жестом сняла очки и потерла переносицу, устало прикрыв глаза. Как же ей надоели все эти книги и необходимость ежеминутной зубрежки вещей, которые либо никогда не пригодятся ей в жизни, либо которые она всегда может сделать без инструкций какого-то умника, на одной лишь интуиции и Виденье. Она знала намного лучше этого – быстрый взгляд на корешок – Дункана Монтгомери, как устроена магия, но в отличие от этого самодовольного словоблюда не могла облечь свое знание в должную форму, и потому раз за разом оказывалась в проигрыше в своей семилетней войне с современной системой образования. Каждый раз засиживаясь в библиотеке в такое время она чувствовала какую-то извращенную иронию в том, что она, без преувеличения самая талантливая ученица не только курса, но и школы, относилась к учебе как заправская троечница, а к эссе, вроде того, что только что дописала, всегда создавались ею по принципу «что-нибудь написать, лишь бы отстали», поскольку те идеи и методы, которые ей приходилось в них пересказывать, казались ей надуманными и слишком сложными – не для понимания, а для реального применения, ведь она могла все сделать проще и изящней. А самое смешное – тут МакКехт позволяла себе легкую улыбку – что преподаватели знали это, но повинуясь правилам, требовали от неё того же, что и от остальных. Это безумие? Нет, это система среднего магического образования. Она откинулась на спинку стула, ещё не до конца готова признать окончание работы над скучнейшим эссе по чарам, потому что за этим признание последует необходимость взяться за следующую работу. Да, она была из тех людей, которые откладывали все на последний момент, чтобы потом с чувством, толком, расстановкой и проклятиями делать ту же домашнюю работу за неделю. К счастью, остались только примеры по Арифмантике, справочные материалы с ответами и решения к которым традиционно предоставил мистер Лермонт. Кстати о Лермонтах – взгляд Рианнон остановился на кузине сокурсника, сидевшей на противоположном конце стола. Рия некоторое время – минут десять, не меньше – внимательно наблюдала на сосредоточенно что-то читавшей девушкой, мысленно взвешивая все «за» и «против» своего следующего поступка. Первое ощутимо перевесило второе, и поэтому когда сидевший напротив рыжей хаффлпаффки пятикурскик того же факультета наконец встал со своего места, дописав, судя по окружавшей его литературе, эссе по Траве, и, бросив последний очарованный взгляд на сидевшую напротив старшекурсницу, удалился, Рия отложила в сторону перо и недописанный пример, и в три быстрых шага дошла до его места, которое и заняла, в упор глядя на Лермонт. - Уиннифред, нам надо поговорить, - слизеринская староста говорила музыкальным, хорошо поставленным голосом профессионального гипнотизера, от которого, впрочем, через несколько минут начинало сверлить в виске головная боль. В сочетании с равнодушным, немигающим взглядом её огромных глаз это производило удивительный эффект на собеседников. – Я требую объяснений.
Winifred Lermont: День выдался на удивление утомительным, даже для такого позитивного человека как Уинифред Лермонт. Тем более скоро начинались экзамены и ей приходилось нелегко, особенно по Зельям. Уинн тяжело вздохнула вспоминая её жалкие старания доказать профессору Слагхорну, что она хоть что-то смыслит в этом предмете. Раньше ей помогал Мордред, но после того злосчастного разговора она всячески избегала его. Сам Мордред вел себя так, словно ничего не случилось и даже кажется позабыл их встречу в коридорах, но только не Уинифред. Ей уже не было так больно, но она отчаянно пыталась не сталкиваться с рыжеволосым слизеринцем. Люциуса она не могла попросить о помощи, так как он и так занимался вместе с Нарциссой, пытаясь помочь ей по всем предметам. Тем более им кажется нравилось проводить время наедине, поэтому Лермонт не решалась разрушать их идиллию. О Фианне вообще не стойло даже вспоминать. Он был ещё похуже по Зельям, чем она, хотя у него и так были Т.Р.И.Т.О.Н.ы на носу, и его трогать не стойло. Особенно после последних происшествий. Кстати о происшествиях, Ивэн тоже не мог ей помочь, так как даже не предпологал, что Уинни нужна была помощь по Зельям. Ещё бы, они с Розье только перекидывались несколькими словами за день, а поговорить им так и не удавалось. Хаффлпаффка облокотилась об стол и устало вздохнула уставившись в старый учебник. Теория ей всегда давалась, но когда дело доходило до практики, Уинни преуспевала только по Заклинаниям и Трансфигурации. А сварить зелье ей никогда не удавалось. Ещё не хватало чтоб она провалилась на экзамене, как же Кай с Эйлин будут расстроены! А расстраивать их Уинифред хотелось меньше всего, поэтому надо было найти хоть кого-то кто бы помог ей по Зельям. Тут хаффлпаффка от чего-то сразу вспомнила старшекурсника — Пендрагона Эльфинстона. Хотя не странно, Пендрагон и слово «Зелья» стояли слишком близко друг с другом. Пусть однажды рейвенкловец сказал, что он в частности занимается ядами, но ведь по учебным зельям он тоже блестел? Лермонт уже решила про себя, что завтра же попросит его о помощи, а взамен обещает весь мир, если он захочет. Парень сидящий перед ней встал и улыбнувшись направился к выходу, а Уинни лишь кивнула обдумывая свой план. Если она сможет поучиться у Эльфинстона, вполне вероятно, что она не провалится на экзамене. Лермонт уже представила как она получает «Удовлетворительно» по Зельям как перед ней возникла белокурая слизеринка, кстати кузина МакКехта. И что ей так не везет с их семьей? -Рианнон! - скорее с некой паникой в голосе произнесла хаффлпаффка не зная куда деться, и как сейчас сбежать. Не то чтоб она боялась Рию, просто от чего-то она была уверенна, что Мордред мог рассказать ей о случившемся, и ей было неловко. После той злосчастной беседы получилось так, что Уинифред избегала не только Лиса, но и Рианнон соответсвенно. Но кажется её поймали... -Объяснений? - пытаясь выглядеть как можно спокойнее спросила Лермонт, но голос подводил, - Ты о чем, Рия? - в голове Уинифред уже прокручивала несколько вариантов ответа. Она понимала, что МакКехт не пришла обсуждать какого-нибудь преподавателя, а заметила её странное поведение. Только как назло Уинни никак не могла придумать что же отвечать ей...
Rhiannon McKecht: Рианнон внимательно выслушала сбивчивое бормотание собеседницы, в первый момент ответив на её вопрос лишь изящно приподнятой бровью и все тем же внимательным взглядом, выражавшими вежливое удивление такому непониманию ситуации. А ведь казалось бы умная девочка, воспитанная хорошими людьми, но совершенно не понимает очевидных вещей. Точнее понимает – Рия явно услышала в голосе хаффлпаффки панику и нервозность, но почему-то пытается скрыть это и сделать вид, что ничего не произошло, хотя она должна бы уже знать, что с никем из МакКехтов такой трюк не пройдет. - Я говорю о твоем поведении. Мне не понято и не приятно то, как ты стала вести себя рядом со мной, в особенности потому, что я не припомню, чтобы давала тебе для этого повод. И именно по причине собственной невиновности я считаю себя в праве именно требовать объяснений, а не просить. Итак, я слушаю, - Рианнон МакКехт была не из тех людей, которые юлят и долго ищут обходные пути, пытаясь смягчить для собеседника не приятый разговор, а то, что Уинни говорить на эту тему не хочет было совершенно понятно. Нет, она всегда шла напрямик и ожидала такого же отношения к себе, поскольку с истинно-врачебной резкостью считала, что лучше сразу разобраться с неприятной темой, чем мучить себя и других долгим и бессмысленным хождением вокруг да около. Все равно рано или поздно будет задан вопрос. Рианнон считала, что лучше рано, потому что рядом с «поздно» чересчур часто мелькало непреодолимое «слишком». Почему же тогда она все ещё не решается поговорить с Говардом, что бы услышать четкий и однозначный ответ? Потому что она трусиха, и потому что не признавая этого вслух, она уже знает, что её «слишком» наступило давно: не считая себя романтичной дурочкой, она все равно не представляет как будет жить, услышав тот ответ, который ожидает. Положив локти на стол, Рианнон опустила подбородок на переплетенные тонкие пальцы, всё так же не сводя немигающего взгляда с собеседницы.
Winifred Lermont: Уинифред молча выслушала речь Рианнон всё то и делая, что отводя виноватый взгляд и теребила браслет на руке. Как жаль, что она не умеет врать! Сейчас она так пожалела, что не способна хлопать глазками и удивленно смотреть на собеседника, словно она и правда не понимает о чем ей сейчас говорят. Но кажется сама судьба решила подшутить над ней, поэтому Лермонт только и делала, что виновато поглядывала на Рианнон. А ведь она и правда чувствовала себя виноватой перед ней. Несмотря на все страхи, которые она испытывала в самом начале учебы, когда они с Мордредом поговорили «по душам». Вспоминая это сейчас, Уинни в первую минуту хотелось спрятаться куда-нибудь под столом и никогда оттуда не вылезать. Ей и правда было неловко встречаться взглядом с Лисом, пусть тот и не давал никаких поводов для этого. А потом, когда первые воспоминании проходили, Уинифред хотелось вздернуть нос и самоуверенным тоном сказать, что он поступил с ней крайне жестоко. Короче говоря у рыжей хаффлпаффки появлялись очень противоречивые чувства касающиеся самого МакКехта, а потом уже и людей связанных с ним. -Ты о том, что я тебя избегала? - невинным и слегка виноватым голосом спросила Уинифред. Она совсем не увмела врать, и можете сослать это на глупость. Не могла она сейчас играть удивленную девченку и переводить все стрелки на Рианнон, убеждая ту, что всё просто прекрасно. Лермонт была плохой актрисой, так как всегда была очень искренней. -Я приношу извинения если тебя обидела, или задела своим поведением, - начала хаффлпаффка всё так же тупя глаза и теребя несчастный браслет на руке, словно она не знала куда деть свои руки. -У меня и правда были причины на это, но конкретно ты ни в чем не виновата, просто я только сейчас поняла это, - до Уинифред и правда только сейчас дошло, что Рия не имела ни малейшего понятия о её разговоре с Кехтом. А до этого она почему-то была уверенна, что Мордред сказал бы об этом своей кузине. Только сейчас девушка поняла, насколько глупой она была думая, что Лис на такое способен. Он не то чтоб кому-то рассказать как Уинни призналась ему в любви, даже сам кажется прочно решил забыть о том инциденте. Пусть сейчас слизеринец и держался немного в стороне от Уинифред, но он явно не давал никакого повода усомниться в нем. Мордред не мог рассказать об этом никому, ведь тогда уже вся слизеринская четверка знала бы об этом, а из них об этом догадался Фианн, и то без чей-либо помощи. Сказав Уинни что-то подобное «и тебе обязательно надо было найти самого ненормального, да?». Лермонт тогда покраснела, пнула брата в бок и нахмурилась, а тот приобнял её и сказал, что всё будет хорошо. -Я не хотела тебя обижать, Рия, - искренне сказала хаффлпаффка встречаясь с взглядом слизеринки. Но что-то подсказывало ей, что МакКехт так легко не отстанет от неё...
Rhiannon McKecht: - Именно об этом, - холодно ответила ирландки. Не сводя испытующего взгляда с хаффлпаффки, она протянула руку и подцепила оставленный кем-то листок бумаги. Она начала комкать его левой рукой, трансфигурируя по ходу из него алое яблоко, от которого сразу же по окончанию трансформации откусила кусок. Никогда не будучи против того, чтобы пожевать что-нибудь, Рия часто проделывала этот фокус, и давно привыкла, что такие фрукты не насыщают – а ведь в первый раз это стало неприятным сюрпризом – но зато имеют вкус идентичный натуральному. А что до того, что еда в библиотеке запрещена, то это то, что миссис Пинс не видит для неё не происходит, а их стол находился на достаточном отдалении от входя, чтобы попасть в «слепую зону» библиотекаря. - Я не принимаю твои извинения. - Это прозвучало безразлично и резко, без лишних предисловий, как приговор. Пожалуй, ответ Рианнон на покаянную речь Уинни мог показаться слишком бессердечным и жестоким, но сама МакКехт так не считала. Она не могла принять извинения за то, чего не происходило: поведение младшей Лермонт удивляло её, вызывало интерес, немного раздражало, но не обижало – обидеть Рианнон МакКехт такой мелочью как неумелый, стыдливый бойкот было невозможно. Оскорбить? Да. Обидеть? Нет. – Мне они не нужны, и извиняешься ты все равно не за то. Я пришла просить объяснений, и мы не закончим этот разговор, пока я их не получу, - Рия сделала секундную паузу для того, чтобы укусить – довольно хищно, надо заметить - яблоко и проживать прежде чем продолжить говорить. - Тем более что ты говоришь, что у тебя есть причина. Так вот её я бы и хотела услышать, так как в такой ситуации симптоматическое лечение извинениями не дает никакого результата. В таких случаях надо найти причину и уничтожить её. И я не сомневаюсь, что ты ничего такого не хотела, - заверила хаффлпаффку Рианнон, проглотив последний кусочек своего яблока и сразу же потянувшись за следующим листом. – Если бы тебе и пришла в голову мысль – довольно глупая, запомни на будущее - меня обидеть, я думаю, ты бы действовала иначе. Не скажу, что эффективней или умнее, но иначе. Однако сейчас меня больше интересует причина твоих действий, а не цели, который ты преследовала поступая так, а не иначе. И снова спелое, алое яблоко. И снова испытующий, безразличный взгляд, в котором едва заметно любопытство. Удиви меня, девочка.
Winifred Lermont: Уинифред немного боялась Рианнон, точнее не боялась, а всегда настороженно к ней относилась. Вот так же сейчас она сидела словно линейку проглотила, пытаясь не делать лишних движений. В первую очередь настораживал уже тот факт, что девушка которая сидела перед ней являлась МакКехт, да ещё и кузиной Мордреда. А уже потом следовал её характер... который мягко говоря, никогда не предвещал ничего хорошего. -Эм... - сказать, что хаффлпаффка была удивлена, значит ничего не сказать. Она и так была в легком ступоре, а тут слова Рианнон о том, что она не принимает её извинений. Уинифред в первые секунды подумала, что ей просто послышалось, ибо она никак не могла понять что вызвало у слизеринки такого интереса к её персоне. Понятное дело, что она заметила изменения в их отношениях, но что в этом такого? Уинни будучи очень чувствительной по натуре, ещё больше запуталась, замялась, да и вообще... расстерялась, не зная что сказать и как отреагировать на слова Рианнон. -Рия, - робко начала она наблюдая за бумажкой которая превратилась в спелое яблоко перед ней, - это не касается конкретно тебя, - Уинни тяжело вздохнула не в силах найти нужные объяснения. Какую причину ей рассказать? Вот какую, скажите вы? То, что она все эти шесть лет глупо и совсем по-детски любила Мордреда, и восхищалась им? Или может то, что она повела себя уж совсем как ребенок и сказала ему о своих чувствах осенью? Этого она не могла рассказать, ведь до сих пор стыдилась своего поступка, да и боялась что над ней посмеются. Тем более Рия не казалась тем человеком, который может понять такое. Вот Ланфир могла её понять, она могла послушать, успокоить и дать советы. Так же могла понять Арти... стойло вспомнить последнюю как настроение совсем упало ниже некуда. Как же она скучала по Элфорд, а вот признать не могла. -Я не считаю, что настолько важна причина. В любом случае я извинилась за свой поступок, и на тот момент у меня была причина, но это слишком личное, и мне не кажется, что тебе стоит знать о ней... - Лермонт умолкла, но она совсем зря пыталась доказать, что сможет ускользнуть от цепких коготков Рианнон МакКехт. Каждый идиот знает, что Рия так просто не отстанет от неё. Если даже им придеться просидеть в библиотеке до утра, то слизеринка не отпустит её, пока не получит то, что ей нужно. Наверное Уинни просто тянула время, желая придумать какую-нибудь другую причину чтоб не рассказывать о той злосчастной беседе с Мордредом. Не хотела она вспоминать тот день... не хотела чтоб кто-нибудь вообще знал об этом. Хватало Арти с Ланфир и Нарси, не стойло впутывать и других. Она просто хотела забыть об этом, как бы сложно это не казалось. -Мне незачем тебя обижать, ты это знаешь. Я повторюсь, ты мне ничего не сделала, и я отношусь к тебе так же как прежде, просто в то время мне не особо хотелось общаться с МакКехтами... - и тут хаффлпаффка проболталась. В глазах застыл ужас, и сердце бешено заколотилось, только бы придумать почему ей так не хотелось общаться с МакКехтами... Мерлин, и что я такая идиотка!
Rhiannon McKecht: - Возможно, тебе кажется, что причина действительно незначительная и меня никак не касается, но я смею тебя заверить, что, поскольку последствия появления этой причины в твоей жизни затронули меня, она не так мала и уж точно имеет ко мне самое прямое отношение, – через слово ирландка кусала свое яблоко, пока к концу разговора от него не осталось даже черенка. Она протянула было руку к следующему листу, но, поразмыслив, решила остановиться. Вместо этого она сложила руки перед собой, словно примерная первокурсница. – Уинифред, я хочу сказать тебе одну аксиому человеческого общения. Не знаю, может быть я буду не первой, кто сообщит ей тебе, но, если судить по твоему поведению, в этом случае повторение тебе не повредит. Так вот, Уинифред, односторонних конфликтов не бывает. И то, что тебе кажется незначительной мелочью все же подвигло тебя на то, чтобы в течение шести месяцев избегать моего общества, что в свою очередь не могло не сказаться на моем отношении к тебе – надеюсь, ты это понимаешь. Однако ты упорно отказываешься называть мне причину и тем самым лишаешь меня возможности как-то разрешить её. Тебе не кажется, что это несколько малодушно с твоей стороны: признавать присутствие проблемы, но не позволять мне решить её? Рианнон все так же холодно и не моргая смотрела на хаффлпаффку, словно все эти годы брала уроки у допросчиков в МИ-6, но теперь в ней появилась какая-то нетерпеливость. Конечно, она могла продолжать этот разговор часами, и, если потребуется, она так и поступит, но не желание Лермонт признаваться начало раздражать МакКехт. Она начала было продумывать возможные пути более жесткого воздействия на несговорчивую собеседницу, когда та сама предоставила прекрасную возможность. Тут бы довольно улыбнуться, но Рианнон не поддавалась таким минутным и совершенно не логичным порывам, и потому на её лицо осталось таки же предельно серьезным. - Ну, наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки. И что же натворил мой полоумный брат что в течении полугода ты почти полностью оградила себя не только от его общества, но и от моего? – сейчас, услышав это «МакКехтами» Рианнон вдруг поняла, что с Мордредом Уинни тоже не общалась в последнее время. Это не бросалось в глаза, поскольку рыжая хаффлпаффка все равно много времени проводила с Демонами, но именно Мордред был почти полностью обделен вниманием младшей Лермонт. Был еще правда Розье, но эта история более-менее понятна, а вот на счет Мордреда и Уинни, не смотря на то, что у Рианнон уже появилась пара правдоподобных теорий, ещё предстояло выяснить.
Winifred Lermont: Лермонт надула губки и отвела взгляд. Несложно было догадаться, что сейчас Рианнон не отстанет от неё. Хаффлпаффка убрала рыжую прядь волос с лица и снова тяжело вздохнула, но на этот раз она смогла остановить свой взгляд на слизеринке. Сейчас МакКехт уже смотрела на неё своим проницательным взглядом, поэтому Уинифред уже поняла, что стоит сказать правду, и не пытаться выворачиваться с помощью глупых оправданий. -У нас нет никакого конфликта, Рианнон. - Предельно спокойным тоном произнесла Лермонт и сложила руки на груди, прислонившись плечом к стене. Как не странно Уинни сейчас не нервничала, совсем наоборот. Внутри ей стало намного легче, пусть она и не хотела рассказывать всего, что случилось с ней. Только вот другого выхода не было, и кроме как рассказать правду, выхода у неё не осталось. Лермонт не сводила взгляд с Рианнон, и пусть она считала, что та ведет себя неправильно, скрывать её разговор с Мордредом не было смысла. Надо сказать всё сейчас, и тогда МакКехт отстанет от неё, раз и навсегда. -Рианнон, если ты так настаиваешь, я не стану скрывать причину так называемого «конфликта», которого не было, если спросить меня. Если я некоторое время тебя избегала, это не значит, что у нас был конфликт, впрочем сейчас это неважно... причина была в твоем кузене. У нас с Мордредом был довольно сложный и не очень приятный разговор, я была уверена, что ты об этом знала, поэтому мне было неудобно с тобой общаться. - Уинифред на минуту замолчала, словно обдумывая стоит ли продолжать и рассказать Рианнон о том, что же случилось между ней и Мордредом, хотя пути назад уже не было, да и сил скрывать это не осталось. -Я призналась Мордреду в любви, Рия, - Уинни всё так же смотрела в глаза слизеринки, и даже не думала отводить взгляд, - я давно его любила. Наверное ещё с первого курса. Почему или как, я не знаю... да и нет смысла сейчас это обсуждать. Просто наступил момент когда я решила признаться ему в своих чувствах, впрочем это наверное было неудачной идеей. - Хаффлпаффка снова замолчала. Как не странно полегчало, и ей не было сложно говорить такое, пусть и рана была свежей. За последние месяцы она смогла перешагнуть через себя. Смогла перейти эту черту и сейчас только иногда чувствовала острую боль когда вспоминала тот день. Эллар многое смог изменить в её жизни, как и подруги. Она переключилась на чем-то другом и не думала о прошлом, пыталась не вспоминать, что когда-то её грели мечты о Мордреде. -Я была уверена, что он сказал тебе об этом, не знаю почему. Наверное я слишком болезненно воспринимала тогда всё, даже твое родство с Мордредом. Именно поэтому мне казалось, что ты должна была знать об этом. А если ты знала, то мне было бы сложно встречаться с тобой. Рия, мне было стыдно... точнее мне просто не хотелось вспоминать о том дне, скорее я хотела забыть об этом полностью. - Уинифред как-то смущено улыбнулась и провела ладонью по столу. -Но сейчас мне намного лучше. Поэтому мне несложно говорить об этом, и да... теперь ты об этом знаешь. - Лермонт с облегчением вздохнула и выпрямилась, ожидая реакции МакКехт.
Rhiannon McKecht: Слова младшей Лермонт про то, что никакого конфликта у них нет Рианнон просто оставила без внимания, даже не приподняв в ироничном «да ну?» бровь – они уже несколько раз по кругу проходили этот вопрос, и поскольку ни одной из них не удалось убедить вторую в справедливости собственных аргументов, точнее убедить не удавалось МакКехт, так как её собеседница только твердила «все хорошо», упорно отказываясь воспринимать аргументы разума. Однако наконец-то, благодаря невнимательности одной и наблюдательности второй, им удалось сдвинуться с мертвой точки и их разговор из повторяющейся, как сбившаяся пластинка, спора «у нас есть конфликт – нет, все в порядке» перешел на качественно новый уровень. Рианнон молча выслушала отповедь Хаффлпаффки, ни единым жестом, ни взглядом не выдав своего отношения к сказанному – идеальный слушатель, бесстрастная маска безличного внимания, и потом ещё несколько минут молчала, изучая лицо Лермонт, но уже не холодно, а я любопытством, словно ища в нем что-то. Рыжая сказала: «наверно, я с первого курса его любила», и Рианнон не могла не посочувствовать - не в смысле «пожалеть», а в смысле «понять», ведь она, хотя вряд ли кто-то в это поверил, прекрасно знала, что такое долгая и безответная любовь. Уинни, маленькая сестренка грозного Фианна любила – и решилась наконец признаться. Наверно, если бы она хуже владела собой, слизеринка бы грустно улыбнулась, отметив, что у этой милой маленькой домашней девочки – действительно ведь ещё ребенка - смелости и решительности оказалось в разы больше, чем у неё, которая вроде бы ничего и никого не боялась, и никогда не откладывала дела, в независимости от того, насколько приятными они были. Она признавала, что это упорное нежелание встречаться лицом к лицу с правдой было лицемерным, но что-либо изменить было выше её сил. Ведь никто кроме ней не знал об истинном положении вещей, а она…она сможет жить и с собственным лицемерием, и с этой камнем на сердце висящей недосказанностью. Если понадобится – то всю жизнь. МакКехт довольно долго думала над ответом, подбирая нужные слова, пока наконец не заговорила вновь. И начало её речи было до боли предсказуемым: - Уинифред, ты идиотка, - с безапелляционной уверенностью, свойственной врачам при оглашении финального диагноза и экзаменаторам, сказала МакКехт. Ни капли злобы, просто констатация факта. – Впрочем, я надеюсь это не является для тебя откровением, так как если это будет так, то мне придется с сожалением отметить, что за время нашего вынужденного перерывая в общении, тебя окружали лишь слабовольные лицемеры, которые не могли сказать тебе это прямым текстом. То, что ты так долго не решалась рассказать мне – один из явных признаков. Думаю, теперь ты можешь видеть, что твоя убежденность в том, что у нас не было конфликта – ошибочна и очевидно продиктована реакцией отрицания, последовавшей после получения отказа. Конфликт был, и причина его заключалась в недостатке информации. Я не знала, в чем причина изменения твоего отношения ко мне и потому не могла исправить ситуацию, и мне не оставалось ничего иного, кроме как следовать заданному тобой паттерну, ты же, не зная, что именно мне известно, поддалась своему страху, который является опаснейшей из эмоций, и продолжа запугивать себя сильней и сильней. Теперь же, когда все карты открыты, мы можем обсудить это как разумные люди. К примеру, я могу сказать, что даже с учетом того, что я все знаю, мое отношение к тебе никак не изменится, поскольку, хотя я и считаю, что Мордред совершенно не подходящая для тебя пара, ты поступила абсолютно правильно и, более того, единственно верным способом. Другое дело, что твои дальнейшие действия были не настолько разумны, но об этом я уже говорила. Далее, хочу отметить, что модель ваших отношения с Фианном, - «Фиьёном» в произношении Рианнон, - это скорее исключение нежели стандарт отношений между кузенами. Конечно, я очень люблю Мордреда, но я не считаю его личную жизнь сколько-нибудь интересной, пока она не переходит рамки приличия, не ставить под вопрос репутации семьи или не грозит в ближайшее время закончится свадьбой. Мы не делимся друг с другом секретами и душевными терзаниями – для этого у каждого из нас есть свои друзья, нам же достаточно знать, что со вторым не происходи ничего опасного для жизни. Говоря все это, Рианнон потянулась за ещё одним листом бумаги, который к концу её монолога превратился в аппетитную желтобокую грушу, за поедание которого ирландка принялась сразу после последнего слова.
Winifred Lermont: Уинифред совсем не обиделась когда её назвали идиоткой, скорее она просто смутилась и покраснела. Она знала, что Рианнон совсем не пытается оскорбить её сейчас, скорее она просто хотела вразумить маленькую и глупую хаффлпаффку, как и многие другие. Многие ещё в Сентябре считали, что она поступила глупо признавшись Мордреду в своих чувствах. Может быть они были правы, но Ланфир однажды сказала, что это был правильный шаг, и Лермонт была согласна с ней. Несмотря на все переживания, тогда Уинни поняла, что не стоит надеяться, когда надежды вовсе нет. Некоторое время она помучалась, проплакала все слезы и замкнулась в себе, но к счастью ей удалось пережить тот эпизод жизни, и сейчас всё начало налаживаться. Она не считала себя глупой потому, что призналась Лису в своих чувствах, ни чуточки. Она понимала, что надо было сделать что-то «взрослое», хотя бы один раз в своей жизни. И нужно признать, что после того разговора она немного повзрослела, опустилась с небес на землю, как говорится. Уинифред была сущим ребенком, что по себе было странным, ведь она выросла с Лермонтами. Окружающие часто считали её легкомысленной, но причиной всего этого было её желание ещё немного побыть ребенком. Она однажды поняла, что реальность жестока, наверное тогда когда впервые оказалась у могилы своих родителей. Детство довольно счастливое время, если у тебя получается сохранить беззаботность как можно дольше. И пусть Уинни часто топала ногами и пыталась доказать, что она взрослая, она таковой не являлась по своему собственному желанию. Ей хотелось насладиться этой беззаботностью, невинностью и просто жить, ведь вскоре реальность сама заставит её повзрослеть. -Извини меня, - свойственным виноватым тоном произнесла хаффлпаффка и опустила голову, словно ожидая, что Рианнон начнет осуждать её. Во многом Уинифред и правда оставалась ребенком, даже сейчас всем своим видом она напоминала маленького ребенка которого поймали на месте приступления, и собирались наказать. В этом было что-то очень смешное, пусть саму Уинни иногда очень раздражал свой детский характер. -Значит ты не очень сердишься на меня? - расслышав слова слизеринки о том, что она поступила размуно поговорив с Мордредом хпаффлпаффке полегчало, и её глаза вновь заселяи, а румянец на щеках начал постепенно исчезать. -Мне правда стыдно за свой поступок, и ты права... - Лермонт немного замялась опуская глаза, - я иногда и правда путаю отношения кузенов, ведь нас с Фианном связывает что-то совсем другое. Мне всегда казалось, что кузены с кузинами именно так и живут, ну как мы с Фианном. Но на деле оказалось всё намного сложнее. Иногда кузены даже не общаются, не говоря уже о том, что они почти не интересуются личной жизнью друг-друга, - Уинифред и правда было сложно свыкнуться с мыслью, что у них с братом, да-да именно братом, были совсем другие отношения. Те же сестры Блэки оставались время от времени равнодушны друг к другу, когда например Уинни почти ничего не скрывала от Фианна. Она очень часто искала причину такой привязанности к нему, но не могла найти. Они были тесно связаны и эту связь нельзя было разорвать. Поэтому разговоры личного характера были обычным делом между нимим, пусть и не всегда приятным. Наверное именно по этой причине Уинни трудно представлялялось как Рианнон не могла знать о личной жизни Мордреда. Теперь она конечно понимала, что все её выводы не имели оснований, но раньше она не задумывалась об этом. -Значит можно забыть об этом неприятном инциденте, Рия? - немного смущенно и даже растерянно спросила хаффлпаффка, - я бы не хотела портить с тобой отношения из-за своей глупости...
Rhiannon McKecht: Уинни Лермон все-таки была ребенком, это было очевидно любому. И так же очевидно было то, что её детство кончалось. Не резко и неожиданно – одним словом, жестом, картиной, которую не забудешь никогда, как это бывало со многими. Нет, это больше походило на путешествие, когда за время пути меняются разныеландшафты, медленно, сначала незаметными мелочами обозначая эту смену, а после становясь все заметней, пока вдруг ты не понимаешь, что нет никакого залитого солнцем луга, а вокруг – глухой лес. На пути Уинни уже появились первые деревья, и ещё чуть-чуть, и она вступит в их сумрачную тень. Это хорошо, потому что это естественный порядок вещей. И так же это опасно – но у неё достаточно защитников, чтобы не требовалось участие Рианнон, и один из них бесспорно будет Мордред. - Вот теперь я принимаю твои извинения, Уинифред, - тон, которым это было сказано, звучал торжественно и серьезно, словно здесь и сейчас произносилось не просто обычные, банальные слова прощение, но как минимум хаффлпаффке давалась полная индульгенция, что плохо вязалось с её по-детски виноватым лицом. Со стороны могло показаться, что они с Рианнон вообще находятся в разных мирах: одна – в детской сказке, другая – в старой легенде. - И я не сержусь на тебя. Если быть последовательной, то меня нет никакого права сердиться на твою глупость, поскольку сейчас совершенно очевидно, что вопрос разрешения этой проблемы – путем инициализации этого разговора – лежал исключительно на мне, и мне следовало раньше подойти к тебе. Поэтому я не в обиде на тебя и ты, надеюсь, не держишь на меня зла. И хотя разговор был закончен, в этот конкретный момент слизеринке, какой бы социопатической одиночкой она обычно не была, очень не хотелось прерывать их легкую – во всяком случае для ней – беседу, потому что это бы означало, что пора возвращаться на свой конец стола, к пергаменту и чернилам. Но часы показывали половину десятого, а МакКехт ещё ждало отложенное, но неизбежное свидание с домашней работой по арифмантике, да и Лермонт, живописно обложенную учебниками по зельеварению, похоже ждал долгий вечер. Поэтому едва заметно улыбнувшись – вполне возможно это была просто игра света – Рианнон кивнула, подтверждая, что никаких обид нет и разговор закончен, и, развернувшись, с высоко поднятой головой отправилась в обратный путь в царство аппартационных констант и бесконечных рядов. Отыгрыш завершен.
полная версия страницы