Форум » Архив «Lumiere-77» » Опыт и подопытные » Ответить
Опыт и подопытные
Alastor Moody: Дата: осень, 1974 г. Место: Министерство Магии, Аврорат Участники: Варвара Дрэйвен, Аластор Муди. События: Начинающий аврор Дрэйвен провалила задание. С кем не бывает? – скажите вы. И получите ответ – с Аластором Муди. Примечания: Профессиональный опыт зарабатывается методом проб и ошибок. Духовный тоже.
Ответов - 9
Varvara Draven: Привычно мягкие шаги сейчас казались тяжёлыми, глухо отзываясь стуком каблуков по отполированному паркетному полу Атриума. И пусть в зале было по обыкновению шумно, но этот звук улавливался чётко, эхом раздаваясь в голове. Всё вокруг казалось размытой пёстрой кляксой, не имевшей сейчас ни малейшего значения. Ты пропустила... ошиблась... Кто-то дёргает за плечо и приветливо улыбается, но в голове даже не откладывается кто именно и что этому кому-то нужно. Ты лишь киваешь в ответ с рассеянной улыбкой и, чуть прищурившись, снова погружаешься в свои мысли. Всем нам свойственно совершать ошибки. Кому-то в большей степени, кому-то в меньшей. Ты идёшь дальше, вынося из каждой урок, что постепенно становится частичкой жизненного опыта. Но сейчас жизнь резко изменилась, всё иначе, намного сложней. Уже прошло то время, когда последствия твоих ошибок, чаще всего, ложились лишь на твои плечи, теперь на тебе лежит совсем иная, несравнимая с былой, ответственность. Ответственность за жизни других людей. И каждая твоя ошибка имеет слишком высокую цену. Как безошибочно определить убийцу в толпе обычных людей? Увы, на этот раз нервы сыграли злую шутку и ненависть на лице ревнивого мужа была принята за ненависть убийцы, готового привести приказ в исполнение. Время - жестокое явление. То оно помогает, то наоборот играет на стороне твоего врага. Именно оно было потеряно из-за этой заминки, именно это и стало решающим фактором провала. Кто-то вежливо пропускает в лифт, уже почти забитый другими работниками. Мимо проносятся почтовые самолётики из пёстрой бумаги, но девушка не замечает ничего вокруг. Второй уровень, штаб-квартира мракоборцев. За спиной захлопываются двери лифта и ты снова делаешь шаг, за ним второй и третий. Доходишь до двери в кабинет Муди и останавливаешься. Нет, это не страх. Хоть ты и знаешь, что сейчас начнётся буря, но это куда лучше той убивающей тишины. Ты не боишься наказания, оно заслужено, какое бы ни было. Те, кого ты упустила... сколько ещё жизней оборвутся от их рук, сколько боли они ещё причинят. Дрэйвен аккуратно толкнула дверь и смело перешагнула через порог кабинета Аластора без страха за свою судьбу, но со страхом за те, что могут оборваться по её вине.
Alastor Moody: Муди не спал на работе. Просто иногда Муди работал очень медленно, закрытые же глаза только способствовали концентрации внимания. И снов на работе Муди тоже не видел. Это были не сны, а подсознательная визуализация стратегических планов. Ну, или как там принято говорить в ученых кругах? Не важно, важно было то, что Муди никогда не спал на работе. Аврор шумно засопел. После пятнадцати дней стабильного бдения, человек начинает напоминать кактус – такой же колючий и зеленый. Муди скорее походил на дьявольские силки – бросался на все, что движется и не выпускал, пока это «все» двигаться не переставало. К сожалению, стажеры и подчиненные быстро уяснили соль ситуации, и Аластор вот уже в течение трех дней являлся на работу лишь за тем, чтобы упорно… не спать за рабочим столом и не видеть снов с подсознательной визуализацией стратегических планов, над которыми, к слову, волшебник корпел по ночам, поскольку темное время суток считал наиболее подходящим для трудовой деятельности. Темные силы не любят дневной свет. Приходится приспосабливаться. Аврор побледнел и осунулся. Не то чтобы в последние полгода Пожиратели Смерти вели себя как-то особо неистово, просто стоило помнить, что затишье обыкновенно случается перед бурей, и дабы эту самую бурю не проворонить, нужно быть бдительным. И зорким. И не спускать с Пожирателей глаз. Муди пробормотал что-то неразборчивое сквозь свою подсознательную визуализацию и немного поерзал на жестком стуле. К мягким креслам у аврора имелся ряд предубеждений. Например, Аластор был свято уверен, что мягкая мебель способствует размягчению мозга. Теоретически, он был прав. Для дополнительной комфортабельности офисному стулу Муди не хватало только электричества. — Вы блфан, — тихо буркнул аврор и обнял чернильницу. Коллеги подозревали Аластора Муди в человеконенавистничестве. Последнего визитера шефа Аврорта пришлось быстрыми темпами госпитализировать в Святого Мунго в связи с легкой черепно-мозговой травмой и большим синяком под глазом. Аластор Муди вины за содеянное не признал, сурово возвестив общественности, что тяжелая бронзовая статуэтка самопроизвольно левитировала прямо в лоб горе-подчиненного и никто не виноват, что горе-подчиненный оказался недостаточно вертким. И вообще пусть радуется, что Аластор не обвинил его в профнепригодности. Репутация аврора – это вам не пустой звук, и ежели вы не способны увернуться от какой-то бронзовой волшебницы, что же говорить о Непростительных Заклятиях, швыряемых волшебниками вполне плотскими? Потом была очередная инспекция, кто-то из министерских высокого ранга громко ругался, но все попусту. Аврорату требовался глава и никто, кроме Муди, не мог выполнять эту работу с таким природным изяществом. Аластор уткнулся лицом в чей-то еженедельный рапорт и отчетливо проговорил «уволю». По правде, увольнения в отделе Муди были штукой довольно редкой. Аластор всегда предпочитал дать человеку второй шанс, но права третьей пытки, впрочем, не признавал. Его подчиненные ходили по струнке, если не хотели болтаться на веревке. Нет, практики публичных казней Аластор, разумеется, не придерживался. Однако знать об этом стажерам было вовсе не обязательно. Меньше знаешь, крепче спишь. Или активнее работаешь. Скрип отпираемой двери заставил аврора вздрогнуть. Грубо выругавшись про себя, Муди оторвал голову от стола и воззрился на новоприбывшего. Девушка была ему смутно знакома. Через секунду оказалось, что не смутно, а довольно-таки близко. Варвара Дрэйвен. Новичок. Глаза Муди зажглись хищным блеском. — Доброго времени, Дрэйвен. Что привело? Муди попытался изобразить вежливую улыбку. С таким же успехом бенгальский тигр мог попытаться выдать себя за невинного пушистого агнца. — Проблемы?
Varvara Draven: Скрип двери вырвал Аластора из того непонятного состояния, что странно напоминало полудрёму. И, при встрече с последовавшим за этим взглядом, любой бы на месте Вары пожалел о столь опрометчивом решении зайти в этот кабинет. Draco dormiens numquam titillandus... Фраза, столь засевшая в мозгу за семь лет обучения в Хогвартсе, вдруг всплыла в памяти Дрэйвен, явившись в измученном мозгу странной иллюстрацией происходящего. Но, нужно отметить, что привычное поведение шефа не вызывало у Дрэйвен того священного ужаса, что частенько можно было уловить на лицах молодых авроров. И подобное было не только сейчас, когда её мысли были заняты совсем иным, более серьёзным нежели разнос, который ей сейчас устроят по полной программе. Не то, чтобы это был какой-то вид храбрости, граничивший с безумием. Просто бояться было глупо, нужно было понимать. Боялись его многие, да и было за что, порой возникало ощущение, что он действительно четвертует и даже не усомнится в правильности своих действий. Зато весь отдел под его руководством отличался дисциплиной, которой позавидуют даже маггловские военные. Молча кивнув на приветствие Аластора, которому сопутствовала хищная улыбка, ещё более напомнившая ей о сходстве шефа с драконом, Вара столь же аккуратно закрыла за собой дверь и, сделав ещё пару шагов, остановилась. - Да, проблемы, - слегка обречённо, но достаточно внятно произнесла она и нахмурилась, - мы их упустили. Опустить взгляд, желая провалиться на месте. Нет, это не тот случай. Это можно было ощущать в школе, в очередной раз нарушив правила или осуществив задуманную пакость, когда тебя отчитывает декан, несколько профессоров и насквозь мокрый завхоз, облитый какой-то жижей непонятного происхождения. Но не тут, не теперь. Девушка взглянула на шефа, чуть прищурившись и слегка закусив губу. - Я допустила ошибку, приняв ни в чём не повинного мага за одного из них. Мы потеряли из-за этого время.
Alastor Moody: — А совесть вы не потеряли? Это, Дрэйвен, Аврорат, а не бюро находок. — Муди насупился. — Если ты что-то потеряла – найди. Потом покажешь, я посмотрю. В работе с подчиненными Аластор Муди придерживался одного единственного правила – подчиненных нужно держать за горло, иначе они сядут на шею. Смерив Варвару подозрительно-испепеляющим взглядом, аврор понял, что суть сказанных девушкой слов наконец-то дошла до туманного Альбиона его воспаленного разума. Оказывается, они потеряли Пожирателя, а вместо этого попытались припереть к стенке какого-то невинного бедолагу. Ну и новость. Муди так делал постоянно – ловил всех подряд, кто пытался сбежать, тот и преступник. Сбежать пытались все, поэтому уровень пойманных злодеев в послужном списке Муди прямо-таки зашкаливал. Но это вовсе не свидетельствовало о том, что Муди палил во все, что движется. Муди палил только в то, что движется несанкционированно. Аластор, не глядя на Дрэйвен, поправил стопку пергамента, еще несколько минут назад служившую аврору неподушкой. На одном из этих пергаментов почему-то стояла прошлогодняя дата, но, кажется, это был календарь. Между прочим календарями Муди не пользовался, и календарям Муди не доверял. Он любил расписывать свою жизнь самостоятельно и всему давал свои имена, оттого весьма вероятно, что в подсознании Муди, предположим, «вторник» назывался не «вторник», а «#4545jfy». Что поделать, работа в Аврорате требовала конспирации. Сложные, запутанные шифры Муди очень нравились, было в них нечто завораживающее, нечто таинственное, нечто способное изменить саму первородную сущность человека – а именно, если в них долго вглядываться, может появиться косоглазие. Муди запихнул календарь куда-то в самый низ стопки и бегло просмотрел последние отчеты. А Варвара пусть помучается. Молодым это полезно. Когда Муди поступал на работу в Аврорат с ним никто не нянчился. Его поставили перед выбором: либо набираешься опыта, всему учишься сам, либо могила исправит. Муди научился. Теми же методами воспитывал и собственных подопечных. С людьми нужно быть пожестче. Если нервы – то железные, если мышцы – то каменные, если лоб – то чугунный, если мозг – то… ну, если есть мозг – уже хорошо. Некоторые его лишены. Муди исподлобья посмотрел на Дрэйвен. Думается, напряженная тишина, повисшая в кабинете аврора, должна была сделать свое дело. Аластор надеялся, что девушку терзают жутчайшие угрызения совести, хотя по виду было незаметно. И очень плохо. О провалах новички обязаны переживать. Обязаны лить слезы, стенать, проклинать судьбу, жаловаться на начальство, потом жаловаться начальству и так далее. Быть может, тогда, повзрослев, они поймут, какими славными были деньки молодости – ведь они умели чувствовать. Профессиональный аврор умеет только ощущать. — Ладно, рассказывай. Я тебя внимательно слушаю. — Муди сцепил пальцы в замок и выжидательно воззрился на Варвару. — Ты кого-то упустила, тебя это страшно терзает, ты хочешь все бросить и подать в отставку. Если это повысит твое самочувствие и понизит самооценку, я могу на тебя накричать. Мне не трудно. Но для начала мне бы хотелось послушать, что там конкретно стряслось и как-ты-ни-в-чем-не-виновата-потому-что-из-за-угла-выскочил-тот-ужасный-оборотень, — последнюю реплику Муди произнес так, как будто его челюсти склеил целый фунт тянучек. Эта манера речи не оставляла у новичков никаких шансов на выживание. Когда Муди начинал говорить без пауз, окружающим следовало убегать без промедления. — И не смотри на меня такими невинными глазами. Ты становишься похожа на пуделя моего друга, а этот пудель погрыз рукоять моей новой метлы. Я тогда сильно расстроился. Давай, говори. Я весь внимание. Муди действительно был весь внимание. Не хотелось пропустить момент, когда Дрэйвен ослабнет и тогда можно будет вцепиться в нее мертвой хваткой.
Varvara Draven: Совесть... возможно Варе было бы намного легче, если бы она потеряла на этом задании совесть. Но, увы и ах, этого девушка не могла себе позволить, поскольку без этой самой совести и ещё нескольких не менее важных качеств, она не могла представить своего существования. Так сложилось с детства, таковым было то ли воспитание, то ли что-то передавшееся в генах от родителей или же всё вместе, но был какой-то внутренний стержень, не позволявший оступиться. И пусть она иногда в шутку проклинала это своё свойство, но на самом деле это уже стало частью её и ни за что на свете она бы не пошла против своей совести. Первая фраза шефа вполне могла поразить своей странностью, но, если представить себя только что вырванным из полудрёмы и вынужденным переваривать в сонном мозгу столь неприятную информацию, то тут уж можно удивляться относительной адекватности сказанного. В кабинете повисла тишина. От определения "гробовая" её отделял лишь шелест бумаг, которые Аластор перебирал, будто желая потянуть момент душевных терзаний подопечной. Видимо, она действительно мучилась как-то не так. Но лезть на стенку и рвать на себе волосы мисс Дрэйвен казалось как-то не к месту. Она так и стояла, почти не двигаясь, около двери и смотрела то ли в окно, то ли на само оконное стекло. Хотя взгляд был немного странным, он, казалось, был направлен на совершенно несуществующий предмет, который по логике должен был бы находиться где-то в районе подоконника. Вероятно определение "отсутствующий" подошло бы ему лучше всего. Девушка сейчас находилась не в кабинете, она вновь оказалась на той площади и вновь всматривалась в лица радостных и не очень магов. Десятки, сотни лиц, мелькали и исчезали в толпе, сотни эмоций, среди которых нужно было уловить одну единственную, точно и безошибочно. М-да, намного легче было бы, если все пожиратели всегда ходили в масках и закатывали рукав, если на их запястье чернеет метка. Но реальность, она совсем иная. И на этот раз помощник, называемый инуицией, промахнулся. Вара была ещё молода, ей было ещё свойственно то качество, что называют юношеским максимализмом. Хотя, зная её, можно подумать, что оно не изведётся в ней никогда. Если чёрное, то самое чёрное, какое только возможно, если белое, то ослепительно белоснежное и никак иначе. Другой бы сказал, что уж лучше поймать невиновного, чем не поймать виновного. Но в этот раз из первого последовало второе и именно это она себе простить не могла. Муди поднял взгляд на Дрэйвен и, судя по нему, остался не очень доволен степенью её измученности. Но это было лишь видимой стойкостью. На деле проявление того, чего так ожидал увидеть её шеф начнётся только тогда, когда она доберётся до своего дома, если доберётся, и закроет за собой дверь. А пока это всё творилось внутри, внешне проявляясь лишь повышенной зажатостью, чуть прищуренным взглядом и прикусыванием нижней губы. Наконец Аластор заговорил и лучше бы он этого не делал. Бросать всё к чертям и подавать в отставку она точно не собиралась, хоть и была готова к тому, что её уволят... но только не по своей воле. Кричать тоже было лишним, хоть она и к этому тоже уже приготовилась. Но неизвестно какой бы была её реакция на крик в данном состоянии. Пока Муди заканчивал свою тираду, в голове Вары промелькнула странная мысль, видимо являвшаяся последствием нервного напряжения. Она акцентировала своё внимание на фразе о пуделе и подсознательно уцепилась за неё, как за маленький глоток воздуха, дабы попытаться хоть на пару секунд переключиться со своих терзаний на что-то нейтральное. Убила бы... О, да, это было искренней мыслью. Дрэйвен ненавидела пуделей и иных подобных шавок, вечно тявкающих и грызущих всё на свете. Она почему-то вспомнила о том, что дома её ждёт большой беззаботный комок, который скоро вырастет в огромную кавказскую овчарку. О том, что, появившись в особняке, он тоже первым делом чуть не сгрыз её любимую метлу, но в тот же день уяснил, что если хоть один зуб коснётся тёмно-вишнёвого древка, то обладателю этого зуба придётся долго убегать от гоняющейся за ним метлы. Но отвлечься не получилось, поскольку тяжёлый груз на сердце не отпускал. Девушка перевела взгляд на Аластора и едва заметно втянула носом побольше воздуха, будто собралась выпалить скороговоркой гимн Хогвартса. - К сожалению, тот-ужасный-оборотень не выскакивал из-за угла и в том, что произошло лишь моя вина, - начала Варвара, то ли специально, то ли из-за того, что нервничала, передразнив ту манеру, с которой шеф растянул свою версию оправдания. - Нам нужно было вычислить в празднующей толпе пожирателей, но масок на них естественно не было. Единственное, что могло их выдать - это выражение определённых негативных эмоций на лице и вообще в поведении. Именно за такое поведение я ошибочно приняла ярость на лице ревнивого мужа, заметившего свою благоверную рядом с другим мужчиной. Пока мы выясняли с этим горе-супругом отношения, они нас заметили... Варвара на несколько секунд замолчала, чуть поморщившись, либо подбирая слова, либо вспоминая происходящее. Хотя на провалы в памяти она пока не жаловалась. - В итоге смертоубийства мы избежали, несколько человек легко ранены и немного испорчен пейзаж площади, но они успели ускользнуть именно из-за тех минут, что мы потратили из-за моей ошибки. Это не было попыткой оправдаться, говоря про последствия, Вара всего лишь докладывала о произошедшем, зато, когда она дошла до того, что пожиратели успели ускользнуть, голос помрачнел ещё больше и пальцы рук незаметно сжались в кулаки.
Alastor Moody: Муди был гением. Самым настоящим гением. О таких говорят «талантлив от бога». Правда никто, сам Муди в частности, не знал, в чем конкретно заключается его божественный талант; но талант этот, бесспорно был, иначе какой вам Муди и вдруг без таланта? Да, талантов у Аластора было предостаточно, однако о таких талантах не принято говорить в приличном обществе, о таких талантах чаще выражаются. Нецензурным образом. Аврор умел с неподражаемым мастерством портить людям настроение и мастерством этим пользовался. Всегда. В добавок Муди был признанным виртуозом нагоняя. Возможно, словарный запас аврора и оставлял желать лучшего, но лишь потому, что хуже быть просто не могло. Бранные словечки вошли в репертуар волшебника еще в том нежном возрасте, когда невинное дитя, робко вышагивая слабыми ножками навстречу большому аморфному чудищу в цветастом халатике, учится блеющим голоском произносить заветное «мама». Если верить Гидеону Муди, первыми словами будущего аврора стала до того неприличная фраза, что за ней тут же последовала первая порка. Но Муди не отчаялся. В конце концов, все могло быть намного ужаснее, например, Муди мог страдать заиканием, или картавить, или вообще родиться тюленем. Ему повезло, он родился человеком, а значит, был не совсем безнадежен. К тому же аврор никогда не страдал излишней застенчивостью, поэтому был абсолютно уверен, что возвышается над толпой, подобно Гулливеру в океане лилипутов. И на такие фантасмагорические высоты его вознесло ничто иное, как сквернословие. Сильным мира сего крепкие выражения не в упрек. Только бы не били в голову. А то ведь власть, как вино, чем больше пьешь – тем чаще хочется. Муди взглянул на девушку поверх очередного пергамента. Варвара снова закусила губу. К людям, закусывающим губы, Аластор относился с опаской. Если человек закусывает губы, очевидно, ему трудно держать язык за зубами. Или хочется соврать. Вариант «нервничает» аврор никогда не рассматривал, поскольку помнил – чистая совесть бережет нервы, а грязная… а грязную нужно отбеливать в Азкабане. К сожалению, Варвара Дрэйвен не выказывала признаков грядущего обморока и даже, несмотря на свое довольно скованное поведение, самообладания почему-то не теряла. Зато Муди начинал терять свое. Подчиненных шеф Аврората любил держать на коротком поводке – так было меньше шансов, что они сбегут к другому хозяину. Нет, не стоит полагать, будто Аластор считал себя рабовладельцем, или – не приведи Мерлин – псарем, просто он предпочитал не спускать глаз со своего ближайшего окружения, а это гораздо проще в том случае, если подчиненные всегда под рукой. С Варварой Дрэйвен Аластор толком еще не был знаком. Она пришла в его отдел совсем недавно, и им пока так и не выпало возможности узнать друг друга поближе. А если и выпало – Муди забыл. Но надеялся вскоре наверстать упущенное. — Мда-а, — протянул Аластор. — Перепутать ревнивого мужа с Пожирателем Смерти… такого я до сих пор не слышал. Тебе повезло, что я добрый и мягкотелый. Будь на моем месте прежний хозяин этого кабинета, он бы с тебя шкуру спустил, а я даже не планирую делать тебе выговор. Я всего-навсего запомню. Запомню твой провал и долго-долго буду тебе о нем напоминать. На ошибках, Дрэйвен, нужно учиться. А ты, похоже, никакого урока не извлекла. Или я не прав, а? С удовольствием тебя послушаю. Я не требую оправданий, я только хочу узнать, чему тебя научило нынешнее фиаско. Считай это профессиональным любопытством. Муди говорил искренне. Ему действительно было интересно, какие уроки люди извлекают из собственных ошибок, ибо учиться на чужих ошибках дано отнюдь не каждому. Муди в свое время тоже пришлось изрядно набить шишек. Но он не сдался, он сжал кулаки – примерно так же, как сейчас сжимала Варвара, - стиснул зубы и пошел на пролом. Когда ты не способен крутиться и приспосабливаться, приходится рушить стены. Порою внутри родной головы. А это весьма и весьма болезненно. — Ну-с, Варвара, прояви красноречие.
Varvara Draven: - Никогда, слышишь меня?! Никогда больше не подходи к этим чёртовым котлам! Чтобы глаза мои не видели тебя рядом с ними! Безрукая! О, Мерлин! - кричал разъяренный профессор Слагхорн, облитый с ног до головы ядовито-зелёной жидкостью. Рядом с одним из котлов, который, по всей видимости, и являлся эпицентром взрыва, стояла не менее зелёная первокурсница Дрэйвен, окруженная шокированными гриффиндорцами и хаффлпаффцами, которые, к слову, тоже ничем не отличались от двоих вышеупомянутых. Жижа была тёплой и склизкой, она стекала с мантий и стен, источая невероятный аромат, который не снился даже троллям. И это был уже отнюдь не первый случай. Спустя пару курсов, тот же самый профессор расхваливал перед аудиторией зелье, что аккуратно закипало в котле мисс Дрэйвен. Так что сдаваться эта особа не умела, она обладала упорством, способным разнести любые препятствия и готова была трудиться до тех пор, пока не получится хоть что-то дельное. И что теперь? Кому-то взбрело в голову, что, допустив ошибку, Вара сдастся и уйдёт? И пусть сейчас это был сам Аластор Муди, но он жестоко ошибался. С прежним хозяином этого кабинета, Вара не была знакома лично, но вот нынешний сидел сейчас перед ней и любой бы сейчас с уверенностью сказал, что мисс Дрэйвен уже не жилец. Но, опять же, её волновало не то, будет ли выговор в её честь или же её вообще уволят. В голове уже прокручивались версии того, куда пожиратели отправятся дальше, когда всё утихнет. Где их новая цель и как скоро они решатся выползти снова. Да, эта особа теперь не успокоится до тех пор, пока собственноручно не пересажает в Азкабан всю ускользнувшую сегодня компанию и, желательно, ещё с десяток таких же как они. На лице человека, готового убить или покалечить кого-нибудь, у того, кто не остановится уже ни перед чем, всегда проявляется одно и то же выражение. Оно не зависит ни от пола, ни от расы, ни от возраста, и его невозможно скрыть. Именно его искала Вара на лицах в толпе и именно его она увидела у ревнивого мужа. Кто знает, может он тоже был готов на убийство и они спасли чью-то жизнь. Но, Боже, попытайтесь объяснить это мисс Дрэйвен и вы не добьетесь никаких результатов, разве что будете посланы куда-нибудь за Северный полюс. Она в какой-то мере даже ненавидела себя за эту ошибку, поскольку старалась вообще не позволять себе подобных упущений. Про Аластора и вообще лучше промолчать. Решение шефа запомнить и напоминать ей об этой ошибке было вовсе лишним, поскольку это Дрэйвен ещё долго не забудет. Она будет помнить, как и многие другие, из которых был извлечён горьковато-терпкий экстракт жизненного опыта. - Да, вы не правы, - ответила Варвара, стойко выслушав всё, что было произнесено Аластором. Это "не правы" прозвучало достаточно резко, но, в то же время, в нём не было ни грубости, ни вызова, - и хорошо, что вы не требуете оправданий, поскольку им тут не место. Девушка слегка наклонила голову и, убрав непослушные пряди каштановых волос с лица, взглянула на Муди. - Впрочем так же, как тут не место ошибкам, поскольку каждый такой промах может стоить чьих-то жизней, - оказалось, что она сжала кулаки ещё крепче и довольно острые ногти впились в кожу, передавая болевой импульс от ладони в кисть. В общем-то она не собиралась рассказывать Аластору обо всём, что извлекла из произошедшего днём хотя бы потому, что ей для начала нужно было успокоиться и всё хорошенько обдумать. Она замолчала, взгляд остановился на раскиданных по столу Муди разномастных бумажках. - Я хочу найти их раньше, чем они успеют перечеркнуть ещё чьи-то судьбы и я сделаю всё, что в моих силах. Нет, сейчас она не давала обещание шефу, что она исправится, как то делали маленькие дети, просившие прощения у матери. Она произнесла это скорее для себя, поскольку ей сейчас было нужно это услышать.
Alastor Moody: Лучший способ искупить ошибки прошлого – не совершать их в будущем. Слезные раскаяния, угрызения совести, тонко-прочувствованные восклицания «я больше не буду» никуда не годятся. Муди знал: в большинстве своем людям не свойственно признавать ошибки. Если вы по пьяни свалились с лестницы и сломали ногу в шести местах – виновен кто угодно, кроме вас. Чаще всего виновной оказывается очень, ну очень коварная гравитация, таящаяся за каждым углом. И нет от нее никакого спасения. Аластор Муди ошибок не признавал, поскольку сам никогда не ошибался. Все верно, Муди был безгрешен, чист и непорочен. Ладно, грязен и порочен, но безгрешен. Да, бывает и такое. Муди с юных лет жил по принципу «семь раз отмерь, потом сбегай за новой линейкой и отмерь еще двенадцать». Со стороны могло показаться, что человек, подобный Муди – буян и сквернослов с ярко выраженной манией величия, никак не способен вдобавок ко всему быть еще и талантливейшим стратегом, а Муди был. И плевать ему хотелось на общественное мнение. Своего первого Вальпургиева Рыцаря он убил в двадцать шесть лет. Скажете повезло? Отнюдь. Этому событию предшествовали многие месяцы упорного труда, бессонные ночи и долгие-долгие дни скрупулезного анализа. О противнике Муди предпочитал знать все, включая такие мелочи как любимый сорт ананасов и детские прозвища. Крайне забавно звать, что нынешнего душегубца и уничтожителя безвинных дам в детстве называли «Пончиком» или «Усипусичкой». Судьба обожает плоские шутки – каждый второй юный усипусичка рано или поздно вырастает, и хорошо если в Усипусика. Муди исподлобья глянул на Варвару. Взгляд его не выражал ни гнева, ни злобы. Это был пристальный, изучающий взгляд. Должно быть, именно с таким взглядом встретились бы бактерии, догадайся они поднять метафорическую голову и посмотреть, кто же там наблюдает за ними по ту сторону микроскопа. Это был взгляд раздосадованного бога, только что узнавшего, что его прекрасные творения сожрали весь запас запретных плодов и теперь играют в «кто дальше кинет» огрызками. Аластор задумчиво хмыкнул. Крайне не хотелось признавать, что в чем-то Варвара ему нравится. Девушка не входила в число так называемых неисправимых посредственностей. Когда-нибудь из нее мог получиться первоклассный аврор. Главное почаще встречаться с молотом и наковальней – такие встречи отличнейшим образом выбивают из головы дурь. Иногда, правда, и саму голову тоже. Но кто не рискует – тот видит шампанское только на собственных похоронах. Рисковать Муди, впрочем, не любил. Хотя от риска не отказывался. Конечно, даровитый стратег тем и отличен от стратега бездарного, что всегда готов предугадать события. Или нагло соврать, что предугадал. Аластор поднял со стола пергаментный лист и несколько минут изучал его на свету. Лист был абсолютно чистый. Муди испытывал нервы Дрэйвен. — Итак, — после паузы заговорил аврор. — Ты полагаешь, что я не прав. Очень хорошо. Умение признавать чужие ошибки – первый шаг на пути к тому, чтобы научиться признавать свои. Этого ты, правда, пока не умеешь. Но смею тебя уверить – научишься. Возможно, под моим чутким руководством. Потому что, Дрэйвен, ошибкам место в любой ситуации. Ошибаются все. Кто безгрешен, тот либо дурак, либо врун. А лживым дуракам не место в Аврорате. Ты провалила сегодняшнее задание, и я не скажу, что меня это радует. Напротив – я зол. Мне очень хочется на тебя наорать. Вероятно, я и наору. Но позже. Сейчас, Дрэйвен, — Муди откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Я преподам тебе один важный урок. Слушай. Ты можешь провалить пятнадцать заданий к ряду, можешь запихнуть сотню ревнивых мужей в Азкабан (не исключено, что туда им и дорога), но если твои промахи спасут хотя бы одну жизнь – оно того стоило. Думаешь, успех – это исключительно победа? Как бы не так. Победа – это всего лишь правильно интерпретированное поражение. В общем, Варвара, я надеюсь, твой энтузиазм со временем не угаснет. Я вижу в тебе неплохого аврора. Накапливай опыт. А я буду наблюдать. Договорились? Муди не улыбался. Муди никогда не улыбался. Просто временами его губы сводил нервный тик.
Varvara Draven: Вара странно относилась к людям, что её окружали. Она никогда не оставляла впечатления замкнутого и угрюмого одиночки. Приятная в общении, с хорошим чувством юмора, всегда знающая подход к людям и очень точно определяющая специфические черты характера каждого. Тем не менее, эта девушка никогда не стремилась быть в центре внимания, не пыталась ни с кем заискивать, отличаясь иногда пугающей прямотой. Она умела говорить очень красноречиво, ярко и доходчиво, но зачастую предпочитала молча слушать. Обычно Дрэйвен чуть склоняла голову набок и внимательно следила за малейшими изменениями в мимике, движениях, интонации говорящего. Она изучала людей, каждый день, ежесекундно... будь то знакомый, с которым она сидела в кафе, простой прохожий, говорящий с кем-то на улице, служащий министерства... взгляд её тёмно-карих глаз, казалось, заглядывал в душу и видел насквозь все эмоции, мысли и пороки. Многим он не нравился, впрочем, как и её привычка задавать внезапные, не относящиеся к теме разговора и весьма странные вопросы, которые были способны ввести собеседника в ступор. Тем не менее, несмотря на свой весёлый и общительный характер, Вара в действительности почти никого не подпускала близко к себе, своим переживаниям и мыслям, являясь для окружающих в какой-то степени загадкой. Вот она есть, вы её знаете, общаетесь с ней, работаете или учитесь вместе, но, задумавшись, не сможете ответить себе на вопрос чем она живёт. На этот вопрос ответить могли совсем немногие и такая ситуация была защитной реакцией. Дрэйвен была ещё молода, недавно потеряла близкого человека и, вероятно, просто не хотела больше ни к кому привыкать, боясь ещё раз пережить боль потери. Это пройдёт, чуть позже... поменяется и взгляд на жизнь, и какие-то особенности поведения, общения с людьми. Но действительно позже. Сейчас же слишком свежа была боль утраты, а перемены в жизни только начинались. Хогвартс, Академия Авроров - пройденные этапы. Теперь учили не профессора, теперь учила лишь жизнь... опыт своих ошибок и опыт старших. Таких как Аластор. Кстати, Варвара впервые видела его не кричащим. Нет, на полном серьёзе, она уже успела несколько раз побывать в этом кабинете и каждый раз, каждый чёртов раз шеф орал жутким голосом и было даже трудно разобрать на кого именно и за что он кричит. А сейчас он хмыкнул, коротко и задумчиво, и в кабинете снова повисла тишина. Гнетущая, стоит отметить, тишина, которая способна была даже самого стойкого человека заставить биться головой о стенку с застывшей на лице безмятежной улыбкой идиота, так что про и без того уже расшатанные нервы юной Дрэйвен, которая действительно очень сильно переживала, можно было вовсе промолчать. Но ей повезло, биться головой о стену или же каким-либо другим способом изображать пациента психиатрического отделения любой маггловской больницы, у неё, видимо, просто не было сил. Голос Муди прервал тишину и девушка снова подняла взгляд, тоскливый и уставший. Она слушала внимательно, уж это она умела, чуть склонив набок голову и внимательно наблюдая за шефом. Взгляд её был сравни взгляду ученика, которому учитель, отбросив нудную книгу, начал рассказывать что-то захватывающее и интересное, что-то, что не расскажет больше никто. Это был урок, оказавшийся, вероятно, намного важней всех тех, что она получила в Академии и эти слова Аластора она запомнит надолго. И пусть Муди не улыбался, зато Дрэйвен улыбнулась так, что никто не спутает эту улыбку с нервным тиком. Краешки губ на бледном лице чуть дрогнули, превратившись в искреннюю и благодарную улыбку. Она молча кивнула в ответ.
полная версия страницы