Форум » Архив «Lumiere-77» » [Коридоры замка, 01.05] » Ответить
[Коридоры замка, 01.05]
Severus Snape: Дата и время: 1 мая 1977, после полудня. Место: Хогвартс, коридоры. Участники: Rhiannon McKecht, Severus Snape и все желающие. Примечания: все, кому удалось вернуться из Хогсмида относительно целыми и относительно невредимыми могут обсудить случившееся подальше от чутких преподавательских ушей и цепких взглядов сокурсников. А те, кому не удалось поучаствовать в празднестве могут смело задавать вопросы своим более «удачливым» приятелям.
Ответов - 11
Severus Snape: ==> Переход из Хогсмида Есть мнение, будто бы правда облагораживает. Дескать совершенно не важно, что по натуре вы лживая и пакостная личность, главное вовремя спохватиться и начать говорить людям правду. Желательно, в лицо. И тогда можете смело надеяться, что однажды счастливая общественность вознесет вас на исполинские высоты, допустим, гуманистической лестницы. В общем-то, так оно и есть. Дураков принято изолировать. И чем дальше, в данном случае выше, тем лучше. Так же существует теория, будто бы честным людям легче в этой жизни пробиться. Эта теория несколько менее популярна на практике, нежели предыдущая, зато широко распространена в литературе. Самое яркое тому свидетельство – грустная история деревянного голема Пиноккио, который благодаря своей самоотверженной честности в конце концов превратился в настоящего мальчика. Но вот обратная сторона медали освещена гораздо слабее. Почему-то никому не захотелось уточнить, что, став настоящим мальчиком, Пиноккио – во-первых, утратил практически абсолютное бессмертие; во-вторых, если раньше вынужден был бояться ну разве что древоточцев и плесени, то теперь к списку его фобий прибавилось еще порядка пятисот пунктов, где не последнее место занимают пневмония и разжижение мозга. И это не говоря про безотчетную тягу стругать детей в прямом смысле. Иными словами: правда действительно облагораживает. Однако на очень короткий срок. Как правило, прямо пропорциональный времени, затраченному на изречение этой самой правды. Потом наступают пробелы в памяти и очень болит ушибленная голова. Северус Снейп знал: правда калечит во стократ сильнее любой лжи, поэтому встретив у ворот замка пару любопытных зевак, уже успевших проникнуться слухами о произошедшем в Хогсмиде, беззастенчиво соврал. Вернее смерил студентов презрительным взглядом и грациозно (насколько позволяло дисгармоничное телосложение) прошел мимо. Ложь не обязана быть высказанной вслух, чтобы быть ложью. Каждый мастер легиллименции подтвердит. Вопросы студентов Снейп холодно игнорировал, а один – от чего это вы такой грязный и подпаленный? – и вовсе счел личным оскорблением, поскольку от роду не появлялся на людях чистым, аккуратным и ухоженным. И все-таки настроение у Снейпа было радужное. Нет, не возвышенно-мечтательное, а полосатое. По пути в Больничное Крыло, куда сгоняли всех горе-участников майского торжества, Снейп успел ощутить прилив как кроваво-красной ярости, так и светло-фиолетового безразличия. Сцена стычки с Розье прочно засела в мозгах. Вспоминая до мельчайших деталей лицо слизеринца сейчас в прохладной тени замковых коридоров, Снейп мог с полной уверенностью заявить, что помимо брезгливости и презрения на этом лице, помнится, отражался страх. Едва ли высокомерный аристократ испугался его, Северуса Снейпа, но это нисколько не умаляло удовольствия от осознания того факта, что свидетелем минутной слабости Ивена Розье, Пожирателя Смерти, стал именно он – Северус Снейп. Кстати, по ныне живой и здоровый. Пара царапин и обгорелый клок волос не считаются. И лишь невозможность поделиться своими впечатлениями хоть с кем-нибудь свинцовой тучей нависала над мирным горизонтом слизеринца. От природы Снейп не был болтлив, не искал компании и великолепно обходился одиночеством, но порою даже дипломированного отшельника с двадцатилетним стажем непреодолимо тянет выскочить на середину дороги и возвестить всему миру, как славно в этом году уродились желуди. Отшельнику плевать, что своей новостью он может поразить, пожалуй, только свиней – важно другое, важно выговориться. А выговориться Снейпу было не перед кем. Молодой маг быстрым шагом несся вдоль школьных коридоров, кадр за кадром, точно в замедленной съемке, прокручивая в голове хронику недавних событий. Были там и Уинифред с Нарциссой, попадалось смазанное пятно Риты Скитер, поблескивали металлические маски Пожирателей Смерти, фаросским маяком возвышалась фигура Ивена Розье, а на заднем плане так красиво полыхали пряничные дома волшебников. Изящная картина, достойная украшать галерею самого тонкого ценителя. «Замечательно», - подумал Снейп и со всего размаха налетел на чью-то спину. — Какого..! — Начал он и присмирел. Светло-русые волосы девушки показались ему неприятно знакомыми. — Рианнон?
Rhiannon McKecht: Пребывая в блаженном неведенье касательно нападения, произошедшего днем в мирной деревушке Хогсмида, Рианнон, искренне полагая, что её обязанности как старосты на данный момент исполнены, неспешно шла в сторону Библиотеки. Сама она не пострадала, а осевшая на мантии каменная пыль и крошка исчезли под действием более сильного и старого, чем ей когда-либо приходилось встречать вживую, колдовства. Конечно, она могла бы пойти в Больничное Крыла и помочь Лису, но поскольку он, в отличие от неё самой, в будущем планировал продолжить свою колдомедицинскую карьеру, для него это будет хорошей практикой. Именно поэтому она, удостоверившись что в кабинете Зельеварения её помощь больше никому не требуется, простилась с профессорами, поспешила покинуть подземелья. Если бы это было пристойно, она наверно побежала бы – настолько сильно ей не терпелось разобраться в произошедшем сегодня. Она разрывалась между двумя направлениями исследования: с одной стороны её просто пленила идея практического изучения древней магии, а в другой – результатов смешения различных зелий и возможных – и полезных, и опасных – последствий этого. Сегодняшняя трагедия, как не крути, могла стать полем новых открытий. Поглощенная этими мыслями, Рианнон быстро шла по пустым – а что ещё ожидать от воскресенья – коридорам, пока не неё не налетел такой же задумавшийся младшекурсник. - Здравствуй, Северус, - слизеринка обернулась, не выражая никакого возмущения тем фактом, что её только что чуть не сбили с ног. Оглядев молодого человека холодным, но откровенно оценивающим взглядом, Рианнон решила, что эта встреча скорее удача нежели досадная задержка на её пути. Пожалуй, Снейп, разбиравшийся в Зельеварении лучше большинства своих и её сокурсников, и даже её самой, был как раз тем человеком, который сейчас был ей нужен. – Ты подошел очень вовремя, мне нужна твоя консультация, так как профессор Слагхорн сейчас, к сожалению, не доступен. Мне интересно твое мнение: что произойдет при смешивании в нестерильной среде при температуре около ста двадцати градусов Зелья Предельной Легкости – в стадии до добавления пера грифона – и Зелье Фарцентона от нарывов, приготовленное с нарушением технологии приготовления – был добавлен сушеный остролист вместо корня солодки? – в ожидание ответа на свой вопрос, Рианнон, памятуя о пусть и не очень понятных ей лично, но все же принятых за традицию нормах светской беседы, решила поинтересоваться самочувствием собеседника, который, как она отметила про себя ещё раньше, выглядел не то, что бы совсем плачевно, но предельно близко к этому состоянию. Тем более что, судя по всему, на данный момент она была единственной старостой в школе, и, хотя это и шло в разрез с её личными планами, она должна была хотя бы формально выполнять свой долг в независимости от собственного самочувствия и желаний, дня недели, положения планет, политической ситуации в стране и других очень важных в других условиях факторов.- С тобой что-то случилось? – и тут же, со свойственной ей прямолинейной бестактной грубостью, пояснила свой интерес. - Ты выглядишь хуже, чем обычно.
Severus Snape: Прежде, чем подумать что-либо, убедитесь, не притаилось ли за углом благоприятное стечение обстоятельств. Убедитесь, что губы ваши плотно сомкнуты, а внимание всецело не сфокусировано на одной единственной вещи; думайте шире – охватывайте новые горизонты, пусть ваше сознание раздирают тысячи хаотично движущихся частиц бытия, думайте обо всем и сразу; не позволяйте благоприятным обстоятельствам вычленить одну конкретную мысль и со злорадной ухмылкой швырнуть вам в лицо. Следуя этим элементарным правилам, можно рассчитывать, что все обойдется. Метафорические тараканы продолжат с блеклым энтузиазмом нарезать концентрические круги в пределах окружности вашего черепа, даже не помышляя о возможности материализоваться прямо перед вашим носом в образе гигантского акромантула. Мысль материальна. Стоит потерять бдительность, зазеваться на миг, а мысль тут как тут – во плоти, приветливо машет вам ручкой. И не стоит изумляться, почему это у нее такие острые зубы и налитые кровью глаза. Высшие Силы любят импровизировать, им нравится сгущать краски. Другое забавно – какой бы цвет не выбрала Высшая Сила, оттенок неизменно получается красным. Снейп скривился. Молодой маг успел пожалеть, что позволил льстивой фантазии, где он в обществе избранных повествует о собственном сомнительном подвиге, в мельчайших деталях описывая поединок с… гриффиндорцем, затуманить разум. Не было у него никаких избранных и быть не могло. Так зачем же мучить себя мечтами о несбыточном, когда давно пора смываться в родное подземелье, послав ко всем чертям собачьим лазарет, и с глупейшей миной на лице смаковать подробности инцидента, который и инцидентом-то нельзя назвать – так микрорадостью микросущества. Но не стоит обольщаться, Снейп далеко не считал себя бездарной, никчемной посредственностью. Таковым его видели враги, да и врагам приходилось время от времени испытать на родной шкуре всю силу посредственности магического таланта Снейпа. К сожалению, это происходило чересчур редко. Хотя Снейп не терял надежды когда-нибудь расплатиться по счетам. Если мир отказывается признать ваши доблестные заслуги, вам не остается иного выбора, как наживать скверную репутацию; ибо скверную репутацию мир уж точно не оставит без внимания. Пока что репутация Снейпа была не достаточно скверной, она была скорее неопределенной. А неопределенная репутация – все равно что средний пол. Вы одинаково неуютно чувствуете себя как среди борцов за Добро и Справедливость, так и среди представителей вида «Мы Заставим Этот Мир Содрогнуться». Снейпу было откровенно чихать на все мировые порядки вместе взятые. Так уж случилось, что при любом мировом порядке Снейп оставался Снейпом, то есть одним из бесчисленных камушков у изножья трона власть имущих, который - камушек - каждый диктатор считает своим естественным долгом пнуть. Или не каждый? Северус скривился, по традиции глядя Рианнон прямо в глаза. С семикурсницей, да в придачу еще и старостой, он почти никогда не разговаривал. Не о чем было и не за чем. Но если сегодня судьбе было угодно столкнуть их в коридоре, значит, на то имелась веская причина. Должно быть, судьбе сделалось очень скучно. — Следуя твоему рецепту, МакКехт, — после долгой паузы заговорил Снейп. — Мы получим Предельно Неустойчивое Зелье Фарцентона, при нанесении на кожу способное за считанные секунды покрыть все тело нарывами размером с горошину. И если такой нарыв попытаться выдавить – он лопнет, а гной будет летать по воздуху, словно стайка мух. Это в теории. В действительности же, боюсь, ты не сможешь приготовить подобное зелье, поскольку при температуре свыше ста двадцати градусов оно разнесет не только котел, но и половину кабинета. Не думаю, что это входит в твои планы. — Снейп кисло улыбнулся. — Впрочем, я бы на твоем месте сейчас интересовался не столько зельями, сколько самочувствием твоих подопечных. Ты же староста, МакКехт, неужели тебе неинтересно, как поживают детишки, решившие сегодня прогуляться до Хогсмида? Если я выгляжу так плохо, представляешь, как должны выглядеть третьекурсники? Снейп замолчал, выжидающе уставившись на Рианнон. Казалось, он рожден для того, чтобы сообщать дурные новости. И портить настроение власть имущим.
Rhiannon McKecht: Выслушав предположение Снейпа, Рианнон кивнула – его рассуждения почти полностью подтверждали её собственные построения и полученные в ходе экзамена наблюдения, с одной лишь поправкой – взрыва не произошло. Более чем вероятно, что его предотвратило действие ещё одного зелья, благо на полу кабинета в тот момент их было более чем достаточно, однако это неподтвержденная теория и она не может быть принята за рабочую: вполне возможно, что и она, и Северус ошибаются, и при данных условиях новый состав, образованный этими зельями, окажется достаточно устойчивым. - Спасибо, я так и думала. Только одна поправка – взрыва не происходит. Не правда ли интересный парадокс? – хотя на этих словах губы Рианнон чуть дрогнули, словно в улыбке, ни по лицу, ни по тону голоса ирландки нельзя было предположить, что этот «парадокс» вызывал у неё что-то, кроме смертельной скуки, настолько они были никакие. А между тем её действительно интересовало все то, о чем она говорила, и возможность познать новое приводила её в состояние, близкое к восторгу. Просто показывать свое возбуждение не умела, да и не любила, считая это бессмысленным и неуместным. - Во всяком случае, его не произошло в этот раз и, хотя не считаю один конкретный случай репрезентативной выборкой, у меня есть некоторые сомнения в том, что кто-либо решится его повторить этот эксперимент, поэтому скорее всего эти данные будут единственным доступным материалом для анализа, если кого-то заинтересует эта проблема. Услышав все, что хотела, Рианнон уже собралась уходить – хотя шестикурсник, будучи законченным мизантропичным интровертом, представлял собой довольно занятного, с точки зрения МакКехт, собеседника, тратить время на общение с ним казалось ей неразумным, так как этому ресурсу она может найти более удачное применение, в частности провести его в библиотеке. Однако, его последние слова заставили её остановиться и снова обернуться к нему. Вот теперь в её взгляде, обычно пустом как у мертвой рыбы, появился интерес, холодный и спокойный, как у опытного дознателя. Рианнон чуть приподняла правую бровь, тем самым выразив свое удивление. - Северус, при всем моем уважении, я не вижу прямой зависимости между самочувствием третьекурсников и твоим внешним видом, причиной которого, как я предполагаю, стала очередная неудачна шутка кого-либо из твоих недоброжелателей, в которых у тебя, насколько мне известно, нет недостатка, - конечно, МакКехт не ставила своей задачей оскорбить собеседника, просто она старалась выражать свои мысли предельно прямо и ясно. А то, что другие люди этого могут не понимать и принимать её прямоту за личную вражду или попытку обидеть, то это исключительно их проблемы. – Если же я не знаю чего-то, что мне, как старосте, по твоему мнению следует знать, то я надеюсь ты расскажешь мне это.
Severus Snape: «Где зарыт корень мирового зла и, собственно, кем зарыт?». Этими словами начинается большинство философских трактатов. Как правило, подозрительного качества. Подозрительного не в силу отсутствия крепкого информационного базиса, а в силу присутствия корявого подчерка, недоказуемых аксиом и жесткой бумаги. Пожалуй, жесткость бумаги – это основной критерий при оценки достоинств литературного шедевра. Проявив немного наблюдательности, вы рано или поздно заметите, что самые плохие и самые непопулярные книги напечатаны именно на такой бумаге. Она крепче панциря броненосца, подобную книгу никто не захочет купить. То ли дело мягкие листочки, их так приятно использовать по всяким разным естественным нуждам и даже иногда почитывать. Утверждено экспертами – наличие «мягкой» полиграфии под рукой значительно ускоряет процесс высвобождения всяких разных естественных нужд, а заодно способствует духовному росту; ибо – опять-таки утверждено экспертами – для духовного роста потребен свободный кишечник. Не даром во всех городах земного шара общественные туалеты соседствуют с газетными киосками. Эксперты едят свой хлеб заслужено. Но вернемся к корню мировых зол. Вопросы «где зарыт?» и «кем зарыт?» обсуждаются повсеместно, вокруг них сформировались целые фан-клубы, им посвящены горы научных работ; а, казалось бы, столь же уместный вопрос «почему?» всеми благополучно забыт. А почему? Потому что. Потому, что люди, помимо несметных сокровищ, обожают закапывать еще разнообразнейшие мерзопакостные мерзопакости: от результата неудачного эксперимента по трансфигурации, который слишком хорошо плавает, чтобы быть утопленным и слишком влажный, дабы сгореть; до трупа собственной тетушки, что наперекор всем законам мира отказала вам в наследстве. Откопав корень мировых зол, вы вряд ли ощутите блаженство. В действительности этот корешок – мелкая, несуразная вещица. Вы сами. Да-да, корень мировых зол не нужно откапывать, он кроется в нас самих и имя ему равнодушие. Сюрприз. Сильнее ненависти Северус Снейп презирал лишь равнодушие. Если на ненависть отвечают ненавистью – и нет ничего прелестнее взаимных чувств, - то на равнодушие ответить нечем. Ответным равнодушие не бывает из принципа. Легко заставить себя возненавидеть кого-то, легко кому-то завидывать, а вот воспитать равнодушие невозможно. Оно либо есть, либо его нет. Рианнон МакКехт повезло; она выглядела и вела себя так, словно с детства воспитывалась дружным семейством дементоров – известных специалистов по части вытравливания из человека всего человеческого. Снейпу не повезло. Единственное, что связывало воспитателей Снейпа с дементорами – патологическая страсть к темным, сырым помещениям и патологическая боязнь чистого белья. Как бы ужасны не были родители Северуса Снейпа, они сделали все возможное, только бы милый сыночек не утратил веры в паскудность бытия. Затем на подмогу родителям пришли мародеры, и Снейп окончательно убедился, что равнодушие чуждо ему, как класс; поэтому оставить без пристального внимания реплики Рианнон Снейп категорически не мог. Своим ледяным отчуждением слизеринская староста задела самые тонкие струны души молодого волшебника – манию величия и комплекс неполноценности. — Удивительный парадокс, — согласился Снейп. — Если кто-то все же решится провести твой эксперимент повторно, пусть попробует мешать против часовой стрелки. Думаю, тогда зелье обязательно взорвется, а твой строго алхимический эксперимент приобретет все оттенки социологического. Сможешь опытным путем доказать прямую зависимость распространения ожогов по телу студента от количества его друзей или недругов. Это что касается моего внешнего вида. А что касается третьекурсников… — Снейп осклабился. — Боюсь, мои новости менее захватывающи, нежели слухи о грядущей пандемии гнойных нарывов и отношение имеют исключительно к Пожирателям Смерти, увы, ни коем образом не затрагивая зелье Фарцентона. Не знаю, интересно ли тебе, но сегодня днем на Хогсмид напали Пожиратели Смерти. Говорят, пострадало несколько студентов. Занятно, да?
Benjamin Nayman: Бэнджамин помнил то, что творилось в Хогсмиде урывками, словно фильм в старом кинотеатре с неисправным проектором и рваной пленкой. С утра Юфи сказала, что в Хогсмид идут все, поэтому и он пойдет, нечего сидеть у озера одному и камешки перебирать. В Хогсмиде он вообще был всего пару раз, и все эти разы в этом году, разрешение в приюте подписывать никто бы не стал, а объяснить это декану он не догадался. Юфемия подробно объяснила ему, как дойти до места встречи, так как вместе с ним пойти не могла, и он даже не заблудился по дороге, хоть и все время вертел головой, рассматривая все вокруг и всех вокруг. Он послушно ждал ее у кафе, а дальше пленка как раз начала рваться. Он помнил красивую старшекурсницу, которая ему даже что-то сказала, помнил, как что-то громыхнуло и его оглушило, как он схватил ту девушку за руку, но она вырвалась, как искал в дыму знакомые лица, отчаянно кашляя и задыхаясь в едком дыму. Бэнджи нужно было удостовериться, что все в порядке, все живы, и никто не ранен, но тут его схватили и потащили куда-то в сторону, кто-то взрослый, а он отбивался, как мог. А потом он уже помнил, как оказался у замка в толпе других учеников, кто-то сказал ему, чтобы он отправлялся в Больничное Крыло, потому что у него из уха идет кровь, но он почти ничего не слышал и не понимал, только кивал головой, а сам брел по коридорам в совершенно другую сторону. Бэнджамин остановился и потряс головой, пока не вернулся слух, вдруг, резко и больно. Сразу стало шумно вокруг, все бежали, кричали, что-то обсуждали, кого-то несли на руках, а он шел как в тумане, пока не свернул за угол и не оказался в коридоре, где тишины было больше, а людей меньше. Навстречу ему бежала Мина, и он выступил вперед и схватил ее за руку, но тут же отпустил, думая, что ей это не понравится. - Мина, стой! Ты была в Хогсмиде? Судя по ее чистой одежде и не слишком растерянному виду, не была. - Там были Пожиратели Смерти, на Хогсмид напали Пожиратели Смерти, жгли дома, многие ранены, - Бэнджи говорил быстро и зачем-то еще и размахивал руками, чуть морщась, потому что горло еще саднило от дыма. - Я никого не могу найти. Нужно было сходить в Больничное Крыло, но не из-за уха, если кто-то из друзей пострадал, они могут быть там. Хорошо, хоть Мина в Хогсмид не пошла, хорошо, что он ее нашел, потому что так он чувствует себя гораздо увереннее.
Rhiannon McKecht: Если Снейп планировал своей пламенной речью удивить, разозлить , позабавить МакКехт – словом добиться от неё хоть какой-нибудь нормально человеческой реакции, то он просчитался – услышав все, что ей было нужно, девушка сразу же потеряла интерес к разговору. Это было очень хорошо заметно по её внешнему виду: как поблекли её глаза, как пропала напряженность и резкость из жестов, как чуть расслабились плечи. Тон же, которым были сказаны все эти слова она казалось вообще пропустила мимо ушей, так же как очевидную насмешку над её научным интересом, превалирующую над заинтересованностью в общественных проблемах, напрямую касающихся её подшефных, младшекурсников Слизерина. Дело в том, что иронию и уж тем более сарказм Рианнон МакКехт совершенно не замечала. Точнее мастерски умела делать вид, что не замечает. В реальности же она все понимала, про себя оценивала каждое слово, его смысл – по отдельности и вместе с остальными – определяя то, насколько они смешны, обидны, остроумны, сложны и решая, как они влияют на её отношение к человеку, произнесшему их. Но она этого конечно не показывала, продолжая являть собой живое воплощение идеи равнодушия, и не только потому, что ей так было привычней и легче, но ещё и потому, что такая реакция от человека не глупого, у которого непонимание нельзя списать на святую невинность низкого интеллекта, всегда действует лучше всего, либо позволяя обоим притвориться, что ничего не было, либо, что случалось чаще, раздражая собеседника ещё сильнее. Не то чтобы МакКехт нравилось злить людей, просто это была её версия сарказма, насмешка над другими, основанная на принципах, продиктованных гордостью – никогда не позволять людям почувствовать собственное превосходство над собой, особенно если они этого не достойны, а достойных в Хогвартсе точно не было. И конечно же она все запоминала, и, если решала, что это была насмешка, а значит обида, над ней, то по возможности потом – через десять минут или через полтора года – припоминала шутнику, правда зачастую в такой форме, что он сам не догадывался что от него хотят и не что ему намекают. - Вряд ли в описанной тобой ситуации удастся собрать конкретно эти данные. В любом случае, если мешать в противоположную сторону, это полностью изменит начальные данные эксперимента и потому его результаты так же нельзя будет использовать для проверки высказанной тобой гипотезы, - по тону ирландки можно было заподозрить, что она готовиться в ближайшее время читать прощальную речь на похоронах кого-нибудь из своих тайных врагов и сейчас отрабатывает подходящий этому поводу торжественный, но абсолютно замогильный голос. - Я бы не сказала, что это именно занятно, но спасибо, что поделился со мной этой информацией, она действительно мне интересна. Никаие точные данные тебе, как я понимаю, не известны? – это было сказано скорее как утверждение, поскольку по мнению МакКехт совершенно очевидно, что если бы Северус знал когда напали, сколько было нападавших и сколько – жертв, он бы так и сказал.
Severus Snape: Из всего астрономического множества людских пороков терпение – единственный, который относится к благодетелям. Именно к такому выводу пришла группа богословов одного уважаемого, поэтому не произносимого в приличном обществе университета. Терпение есть порок, поскольку нет ничего хорошего в инфантильном попирании эволюционно зарекомендованных социальных устоев, как то «дай в морду соседу, потому что он сволочь» и «хватай крепче, беги дальше»; но порок этот порок неправильный, он очень похож на добродетель, а добродетель, так уж исторически сложилось и это вовсе не шутка, еще никого не довела до добра. Говоря на чистоту, терпеливые люди сродни палке в колесе мирового прогресса. Именно благодаря таким людям аллегорическую повозку тотального благоденствия, мчащуюся на всех порах по ухабистой дороге в светлое будущее, обычно заносит на поворотах и периодически выбрасывает в кювет. Терпение лишает человека столь важных качеств, как подлость и агрессия. Не зря колесницей власти всегда управляли и будут управлять эксцентричные неврастеники и голые короли. Миру требуются жестокие тираны с твердой рукой и хлипкой психикой, готовые по первому же требованию дать ускорительный пинок под зад ленивому общественному прогрессу. Терпение – удел сирых, убогих, мучеников и пророков, а их заслуги никогда не несли практической ценности. Нельзя сказать, что Северус Снейп был человеком крайне нетерпеливым. Он умел ждать и приспосабливаться, чем и занимался всю сознательную жизнь. Однако вывести молодого мага из душевного равновесия оказывалось ничуть не сложнее, чем поджечь заранее облитый бензином дровяной сарай. Достаточно крохотной искорки, чтобы адово пламя поглотило всю округу. Терпение Снейпа было взрывоопасным, и если бы не вечное пребывание в состоянии перманентного одиночества, за Северусом Снейпом уже тянулся бы целый шлейф испепеленных дотла Содомов и Гоморр; но покуда в ближайшее окружение слизеринца входили исключительно книги и стены, ему приходилось тешить себя надеждой на то, что стены и книги тоже способны испытывать моральный дискомфорт, когда он так злобно смотрит на них исподлобья. На Рианнон МакКехт Снейп исподлобья не смотрел. Играть в гляделки с каменным истуканом почти так же целесообразно, как пытаться лечить слабоумие вымачиванием мозгов в соляном растворе. К слову, о растворах. Снейп готов был поклясться, что за завтраком МакКехт вместо тыквенного сока пьет формальдегид. Подыскать иное объяснение ее трупной холодности не хватало никаких физических сил. Разговор со слизеринской старостой зашел в тупик. В другой ситуации Снейп давно бы махнул на все рукой и отправился восвояси, оставив попытки реанимировать впавшее в глубокую кому любопытство Рианнон МакКехт какому-нибудь специалисту из Святого Мунго. Им за это хотя бы платят. А Снейпу не платили. — Сдается мне, МакКехт, твое революционное зелье так никогда и не покинет приделов пергамента, — Снейп отвел руки за спину и сцепил пальцы в замок. — Не каждому дано прославиться. Зельеварение – хоть и точная наука, но преуспеть в ней может лишь тот, кто помимо грамоты владеет еще и чутьем. Иногда полезно дать волю воображению, разумеется, при условии, что оно у вас есть. Говорил Снейп абсолютно искренне. Легкий сарказм в голосе должен был лишь подчеркнуть непоколебимую истинность сказанных им слов. Следовать инструкциям может любой дурак; подлинное творчество требует вдохновения. — И не стоит благодарностей, Рианнон, — с легким презрением добавил слизеринец. — Мне повезло оказаться в нужном месте в нужное время. А за подробностями советую обратиться к преподавателям, либо в Больничное крыло, сейчас там должно быть довольно многолюдно. Пожиратели Смерти задали студентам знатную трепку. Я слышал, нашим дорогим сокурсникам неплохо досталось. Не уверен насчет смертей, впрочем, и обратное утверждать не стану. Снейп и сам был не прочь послушать, о чем толкуют возвращенцы из Хогсмида, да пока не горел желанием искушать судьбу.
Mina Bors: Мина уставилась на Бенджамина, пытаясь осмыслить только что выданную им информацию. Это было похоже на очень плохую шутку, но плохих шуток за Беном она что-то не помнила, так что приходилось поверить. Она замерла посреди коридора, на время даже забыв о том, куда и зачем она сломя голову бежала, так, что даже и не заметила сама бы Бена, не схвати тот её за руку. Кстати, хорошо, что потом так быстро отпустил – рефлексами девушка обладала крайне своеобразными, так что Бенджи чуть не получил со всего размаху в челюсть. Ну не любила Мина когда её так внезапно трогали. - Пожиратели? – переспросила она, всё ещё с трудом веря его словам. – В Хогсмиде? Bloody hell! Это всё совсем не казалось возможным и реальным. Пожиратели Смерти – это было что-то со страниц «Ежедневного Пророка», слишком фантастичное что бы иметь что-то общее с настоящей жизнью здесь и сейчас. – И совсем как в газете, маньяки в масках? – Это ж прямо как в «Техасской резне бензопилой»! Мина видела этот фильм в самом настоящем кинотеатре с отцом. Тому фильм не понравился, но вот лично Мина была в полном восторге. - А кого ты ищешь? – спросила Мина, а потом вспомнила, что она ведь тоже кого-то ищет. – А ты слышал, ведь на экзамене что-то взорвалось! Только что! – вот это сумасшедший денёк, и ещё более непохожий на правду. Сначала этот взрыв, потом Пожиратели разгуливают тут прямо под боком … а про взрыв ей сказали какие-то девочки, в панике влетевшие в гостиную Рейвенкло. Они наперебой затараторили, а через несколько мгновений в такой же панике из гостиной вылетела Мина, с только одной мыслью в голове – а что там с Айаном? Вдруг он пострадал, или случилось что-то страшное, как с братом и с Анной … В голове само собой всплыло воспоминание, как на похоронах Родерика Борс и его жены шептались, и она слышала, и говорили что-то именно про Пожирателей … У Мины совсем сильно закружилась голова.
Benjamin Nayman: Бэнджамин задумался над тем, как в реальности выглядели Пожиратели Смерти, но, похоже, в этом месте механик, крутивший фильм о событиях в Хогсмиде у него в памяти, заворачивал рыбу. - Честно говоря, я не особо разглядел их, - озадаченно пробормотал он в ответ Мине. Почему, интересно, авроры не надевают масок? Бэнджи вспомнил один из комиксов, которыми были битком набиты тумбочки мальчишек в приюте, там в масках были все - и добрые герои, и злые, и никто из них не знал, кто есть кто в реальности. Ведь это же нечестно, что авроров все в лицо знают, а Пожирателей нет. Как же их можно поймать, арестовать, доказать их вину? - Я ищу Юфи Булстроуд, мы должны были еще в Хогсмиде встретиться... Постой! Что взорвалось? Бэнджи судорожно начал вспоминать, есть ли среди отважных зельеваров кто-то, за кого ему стоит бояться, и понял, что есть, и не один. Мина вот тоже выглядит очень встревоженной, ну да, она ведь дружит с семикурсниками. Мимо пронеслась стайка девчонок, извещая всех окружающих, что учеников собирают в Большом Зале. Вряд ли туда явится много студентов, большинство осаждает сейчас Больничное Крыло или в панике носится по школе, разыскивая братьев, сестер, кузенов и друзей. С другой стороны, все равно все в итоге соберутся в одном месте. Бэнджи вспомнил, как однажды наблюдал на Чарринг-Кросс, как потерялись мама и ребенок, и диспетчер несколько раз объявляла в репродуктор, чтобы миссис Джонс подошла к справочному, где ее ожидает сын. Сейчас бы такая штука и в Хогвартсе не помешала. - Давай пойдем в Большой Зал и попробуем найти там кого-нибудь. Туда сейчас все потянутся, мы обязательно сможем что-нибудь узн... Мина, ты в порядке? Какая-то она была бледная... Дурак, сам же ее и напугал своими рассказами про Хогсмид, там-то тоже полно знакомых, так что волноваться теперь стоит вдвойне. Бэнджамин выставил вперед руки, на случай, если вдруг, конечно, очень маловероятно, но вдруг Мина решит упасть, ну, или опереться на него, что тоже очень маловероятно.
Rhiannon McKecht: И ведь нельзя сказать, что Рианнон была слишком упорной, как бараны, коими знаменита её родина, или заядлой спорщицей, которая находила в долгих обменах мнениями, опасных пикировках, поисках особо изворотливых аргументов и придумывании достойных ответов особое утонченное удовольствие. Нет, она не была спорщицей, все было намного хуже: Рианнон МакКехт была конченной занудой. И потому она считала, что у любой беседы, даже самой короткой, должен быть конец, и пока он не достигнут, прерывать её она сама не станет, даже если и придется задержаться на несколько часов. Что поделать, мисс МакКехт любила завершенность во всем. В случае разговорами это означало, что либо собеседник должен признать полную и абсолютную правоту Рианнон, либо рассказать её то, что она пока не знает, а после опять-таки признать правоту слизеринки, пусть даже и её новая точка зрения, подкорректированная на основе полученной информации, будет совпадать с его собственной – в таком случае он тем более должен признать её правой, чтобы не выглядеть полным идиотом. Так же оконченной могла считаться беседа, прерванная по причине неспособности одного из её участников продолжать её – то есть если собеседник не выдержит и просто сбежит от придирчивой ирландки, не важно проклиная её или наоборот извиняясь. А поскольку Снейп видимо не собирался ни уходить, ни признавать все значение описанного Рианнон эксперимента, она уже тоже не спешила проститься. - Как минимум один раз оно покинуло их – на сегодняшнем экзамене по Зельеварению, так что есть ненулевая вероятность, что это произойдет вновь. И хотя я готова согласиться, что вероятность моего повторного присутствии при этом не высока – слишком много случайных переменных – вполне возможно, что мне удастся собрать вторичную информацию по нему, если возникнет такая необходимость, - Рианнон говорила таким спокойным голосом и с таким серьезным выражением лица, что довольно сложно было понять – действительно ли она всерьез и искренне отвечает на сарказм собеседника, или же просто банально издевается. Сама она ничем не намекала на возможность второго варианта, но тем больше его вероятность. - Интересное предположение, однако к счастью я не ставлю своей целью прославиться, так что моего зельеварческого чутья должно хватить на то, чтобы описать результат чужого эксперимента и сделать из него выводы. Рианнон на некоторое время умолкла, сосредоточенно обдумывая услышанное, свои планы, то, что она знала раньше и то, что ещё не решила, однако было совершенно ясно, что разговор пока не закончен. Презрение в голосе Снейпа она полностью проигнорировала – это было не важно, как и большинство чужих эмоций, которые существовали в каком-то параллельном МакКехт мире, совершенно не касающемся её. - Разумное предложение, то, касательно Больничного крыла, - согласилась наконец Рианнон. И тут же пояснила свою мысль. – Преподаватели сейчас заняты, тем более что у меня вызывает сомнение идея о том, что я смогу получить от кого-либо из них точный рассказ «из первых рук», а не пересказ услышанного от других учеников. Я советую тебе составить мне компанию, пусть твои повреждения и не выглядят серьезными, хотя я пойму, если ты пренебрежешь этим советом. Вот теперь разговор был закончен, и потому Рианнон со спокойной совестью развернулась на каблуках и, не оборачиваясь и не мешкая, пошла по коридору в сторону лазарета. [Рианнон МакКехт, Северус Снейп --> Больничное Крыло]
полная версия страницы