Форум » Архив «Lumiere-77» » [Праздник - Хогсмид, 01.05] » Ответить
[Праздник - Хогсмид, 01.05]
Fiann Lermont: Дата и время: 1 мая 1977. Место: Хогсмид. Участники: все желающие. Примечания: Главная площадь нынче украшена гирляндами, цветами и Майским деревом. Прямо на площади продают сливочное пиво и множество всяких вкусностей. Играет небольшой оркестр из местных любителей, правда, те больше фальшивят. Улицы так же чисто выметены и украшены. Специально в этот день мисс Розмерта приказала открыть двери в "Трех метлах" и выставить множество столиков на улицу. Весь паб украшен цветами, а к вечеру здесь зажгут цветные фонарики.
Ответов - 51, стр:
1 2 3 All
Andromeda Black: А ведь много времени прошло с последнего похода в Хогсмид. Вообще Андромеде очень часто казалось, что с того самого первого дня как она приехала в Хогвартс время стремительно куда-то бежало. Она успела вырасти за эти месяцы, стать посерьезнее, и принимать жизнь со своими сложностями, пытаясь по своему справиться с ними. Именно по этой причине они с Айаном всё больше времени проводили вместе. В начале Меде казалось, что она этого не вынесет, особенно когда их замечали глаза Сириуса. Как же кузен начинал беситься, когда они с Айаном занимались вместе в библиотеке. Хорошо, что в последнее время Бродяга перестал устраивать мордобои, от этого Андромеде стало гораздо легче. Но несмотря на «спокойное» состояние вокруг неё, Блэк всё равно казалось, что она стоит между двух огней. Хотя нужно было признать, что Селвин приятно её удивил. Он оказался вполне достойным человеком, и теперь Андромеда уже не плакала по ночам представляя, что после окончания школы станет его женой. Из него получился бы прекрасный муж, ну и что что они не любит друг-друга? Это тоже можно стерпеть, особенно если человек, которого ты любишь, никогда не полюбит тебя... -Сириус, ты всю дорогу как-то странно молчишь, - начала рейвенкловка и убрала прядь темных волос с лица, - что с тобой? - для Андромеды всё происходящее до сих пор оставалось тайной. Она никак не могла понять, почему Сириус так странно себя вел. Конечно она привыкла к тому, что кузен ревнив и вообще не любит делиться «своим» с чужаками, но всё же. Помнится он не раз намекал даже Джеймсу, что Меда его и только его кузина, словно боялся, что Поттер уведет её. Но после этой новости о помолвке... а особенно после Рождества, когда на пальчике Андромеды начала блестеть колечко из белого золота, Бродяга всё чаще хмурился. Иногда, когда они сидели во дворе и занимались, Меда замечала как он наблюдал именно за кольцом, словно в ней было заключено всё его несчастье. Почему Сириус настолько переживал эту помолвку Меда до сих пор не понимала, но пыталась не задавать лишних вопросов. Рейвенкловко невольно взглянула на обручальное кольцо, и сразу же отвела взгляд. Она совсем забыла договориться с Айаном когда они встретятся. -Куда пойдем? - Андромеда с улыбкой на лице повернулась к кузену, только в его глазах всё равно можно было заметить непривычную грусть, пусть он и улыбался ей. Как будто ничего не изменилось, но ведь Меда чувствовала и видела всё. Он больше не так касался её, не с той нежностью что раньше. Словно он немного смущался её, или же наоборот ему было неприятно. А Хогсмид был прекрасен. Андромеда всегда любила Майский праздник, так как все украшали цветами. В этот день ей всегда казалось, что волшебство со всех сторон окружает её. Девушка остановилась разглядывая разные сладости и обдумывая что же купить. -Я готова поделиться с тобой мармеладами если ты мне улыбнешься! - повернувшись к Сириусу произнесла Меда и залилась смехом.
Winifred Lermont: Праздники Уинифред очень любила. Ещё с детства, но только те, когда гостей не было в их . Ей всегда нравилось украшать замок Дарси цветами и гирляндами, делать подарки собственными руками и улыбаться, много-много, кидать в сторону Фианна цветы и заливаться звонким смехом. Дома она могла быть ребенком. Эйлин выбирала ей красивые платья, и почти никогда не ругала её, не считая тех моментов, когда надо было «заняться образованием рыженькой». Но Уинифред всегда была беззаботной, и ей возможно даже нравилось играть беззащитную девченку, даже если она и ругалась с Фианном, когда он говорил, что она слишком мала чтоб держать в руках шпагу. Шпагу она держала уже долгие годы, и вполне удачно. Несмотря на огромную любовь к Хогвартсу и его обитателям, в такие дни ей хотелось вернуться домой. Сесть в кабинете Кая и наблюдать как он шуршит пергаментами. Или следить за Эйлин, которая занимается цветами в саду. Но вот сейчас Хогсмид всё равно был прекрасен. Уинни всегда любила эту деревушку, но когда на дворе была весна, и Майский праздник стучился в дверь, она сама невольно улыбалась как глупый ребенок. Так и сейчас Лермонт шла по площади и рассматривала разноцветные гирлянды, вдыхала аромат цветов и улыбалась продавцам. Было грустно лишь от того, что она была одна. Нарциссу она с утра не видела, а остальные её друзья находились на экзамене по Зельям. Фианн с утра нервничал, хоть и пытался держаться достойно. Ив с Люцом даже не заботились насчет экзамена, ведь им вполне удачно давались Зелья, а Кехт... впрочем тут неважно. Ещё грустнее было от того, что за последние месяцы всё очень резко изменилось, и Уинни никак не могла к этому привыкнуть. Тот факт, что Арти — её подруга, такая милая и любимая, променяла Фианна на Ивэна, очень задело юную Лермонт. Всё было сложно, как говорила Ланфир, которая сама не была в восторге от этой новости, но пыталась быть разумной, а вот Уинифред не умела быть разумной, поэтому каждый раз смущалась и чувстввовала неприятную неловскости когда находилась вместе с Арти. А насчет Ивэна и вовсе стоит молчать... Хаффлпаффка вздохнула и остановилась у фонтана. Надо было ждать Эллара, хотя она совсем не была против, даже наоборот. Вспоминая его лицо так и хотелось улыбаться, без причины, и даже возможно немного глупо. Находясь рядом с ним Уинифред чувствовала себя защищеннной, прямо как в детстве когда держалась за руку Фианна. Эллар Бэлфор успел стать кем-то больше, чем просто друг. А раньше казалось, что они просто дружат. Сидят во дворе и смеются обсуждая учеников Хогвартса, читая какие-то глупые истории и шутя. Только всё как-то странно менялось... Уинни почти не чувствовала боли. Той самой, которая очень долгое время её съедала, от которой она хотела убежать, но не получалось. Но Эллар помог, а ведь он сам и не знал об этом. Уинифред присела на скамейку всё так же улыбаясь и ожидая слизеринца. Интересно как долго будет продолжаться их экзамен? И вообще как они напишут? Всё равно Уинни нервничала, ведь сейчас решалась судьба её друзей. Пусть это просто экзамен, но для таких как Алиса провал по Зельям ровнялось с Авадой. Хаффлпаффка откинулась назад и начала изучать гирланды с цветами.
Ellair Balfour: По дороге в Хогсмид мысли о только что пролетевшем экзамене успели на удивление быстро испариться. Если сначала слизеринец только и делал, что лишь поражался своей везучести (особенно хорошо ощущая ее, глядя на трясущихся от страха студентов, явно не преуспевавших в Зельях), то чем ближе он приближался к магической деревушке, тем скорее мысли эти начинали исчезать. А стоило только глазам выловить из толпы рыжеволосые волосы Уинни, как Бэлфор снова не смог сдержать улыбки. Вокруг сновали туда-сюда студенты, то и дело скрывая от взгляда слизеринца лицо девушки, однако теперь Эллар точно знал, куда нужно идти, и прибавил шагу. По лицу Лермонт как обычно можно было не напрягаясь прочитать абсолютно все эмоции, которые она испытывала – то хаффлпаффка улыбалась, причем настолько искренне и светло, что казалось освящала этой улыбкой все на несколько метров вокруг, то начинала кусать губы, хмурясь или волнуясь. Эллар не сомневался, что Уинн как всегда переживает за брата и его друзей – вся слизеринская шайка «антимародеров» сегодня тоже сдавала экзамен. Естественно, шотландец в тайне надеялся, что Уинифред переживает и за него… Поймав себя на этой мысли, Бэлфор улыбнулся. – Прости, что задержался. Думал моих познаний в зельях хватит для того чтобы быстро сварить уменьшающее зелье… - парень запнулся, вспоминая как едва не запорол все, забыв сделать огонь поменьше, - В общем, я ошибался, - не желая особо вдаваться в подробности, закончил фразу молодой человек, опускаясь на лавочку справа от Уинн. Только почувствовав тепло ее тела рядом с собой, шотландец по привычке приобнял девушку за плечи. Он как будто инстинктивно испытывал потребность защищать Уинифред от даже несуществующих опасностей и неприятностей. Это было не так как с Морвен… уже не так. За сестру Бэлфор конечно волновался, но больше бурчал по мелочам, чем так нежно проявлял заботу. - Кстати… видел там Фианна, - парень решил, что Лермонт будет любопытно узнать о том, как идут дела у ее кузена. Разве что шли они, как успел заметить Эллар, не самым приятным образом. – Ему досталась Амортенция, - хмыкнул охотник, - Сегодня, видимо, не его день, – о личной жизни однокурсника Бэлфор был осведомлен только со слов самой Уинифред, однако даже этого хватало, чтобы понять - любовное зелье не лучшее решение со стороны пресловутой серебряной лягушки. - Только не волнуйся, - тут же попытался успокоить подругу Эллар, поняв, что навряд ли добавлять девушке поводов для беспокойства за брата это лучший способ хорошо провести время, а они именно для этого и собрались сегодня в Хогсмид. – Пойдем. Парень поднялся с лавочки и протянул руку хаффлпаффке, чтобы помочь той встать, и снова улыбнулся. Солнце играло в рыжих волосах девушки, ее глаза блестели, а губы улыбались.. И пусть ровно на секунду, но больше всего Эллару захотелось поцеловать Уинн. Уинн, девушку, которую он раньше не воспринимал иначе как сестру, а теперь никак не мог побороть ни эту привычку, ни страх разрушить дружбу. Однако, помолчав несколько мгновений Бэлфор все же притянул девушку к себе, но лишь крепко обнял и поцеловал холодными губами ее чуть выше уха. – В Сладкое Королевство или в Три метлы? – тихо спросил Эллар, слегка отстраняясь и удивляясь тому, как хрипло звучит его голос.
Clayton Bulstrode: Как же Клейтону было лень тащиться в Хогсмид. Не было никакого праздничного настроения. С самого утра хотелось укутаться в одеало и не вылезать из спальни весь день. Юфи всё чаще повторяла, что он стал походить на больного, когда Рейнольд качал головой и говорил, что с такими темпами он скоро окажется в могиле. Наверное никто изх них не мог понять душевные терзания Клейтона, который уже так давно не говорил с Морвен. Иногда он злился на неё вспоминая причину по которой они расстались. Как же Морвен не понимала, что он не мог поступить иначе? Почему она никогда не задумывалась, что он такой же человек как и все остальные, поэтому вполне может ошибиться? Но Морвен отказывалась даже слушать, и считала, что он и только он виноват во всём. Как Клейтон не пытался объяснить ей, что его чуть ли не с помощью Империо обручили с Рианнон, всё в пустую. Морвен считала, что он предал её. Повел себя как и все чистокровные слизеринцы и предпочел жениться на МакКехт, чем на ней. Наверное именно это больше всего обижало Клейтона, который никак не мог понять как это Морри — его любимая Морри, смогла поверить в такую глупость. Она же была чуть ли не единственной, не считая Юфи с Реем, кто знал насколько у него сложные отношения с отцом. Несмотря на свою обиду Клейтон очень часто винил себя, пусть и не говорил об этом вслух. Иногда он невольно начинал думать о том, что стойло бы тогда взять и уйти из семьи, но ведь сама Морвен тоже когда-то доказывала ему, что если он не докажет отцу своё превосходство, то ему не удасться нормально жить. Жаль, что она забыла об этом... Слизеринец был мрачнее тучи, когда вокруг все улыбались и веселились. Его раздражали даже разноцветные ленты, которыми были украшены все заведения в Хогсмиде. В последнее время он всё чаще ходил без настроения, и пытался изо всех сил избегать Рианнон — свою невесту. Не собирался он жениться на ней, и не раз об этом говорил самой МакКехт, только она явно не желала слушать. Булстроуд остановился ища хоть одно знакомое лицо, жаль, что Юфи он не встретил иначе они бы вместе прогулялись по деревушке. И тут неподалеку ему удалось разглядеть знакомую фигуру. Это была Морвен, он ни с кем бы не смог её спутать. Темные локоны которые извивались на ветру, и белое, почти мраморное личико. Бэлфор не заметила его, она была слишком увлечена разглядыванием разных сувениров. Клейтон ускорил шаг и оказался за её спиной, пытаясь разглядеть что же она там держит в руках. А держала Морвен маленькое зеркальце, сразу столько воспоминаний... она как-то неуверенно открыла её и увидев его отражение резко повернулась к нему. -Нам надо поговорить! - сразу же произнес слизеринец опасаясь, что она начнет ругаться или ещё что-то, - и ты не откажешь мне в этом, Морвен... - уже более уверенным тоном добавил слизеринец. Он был уверен, что их разговор состоится сегодня, хочет она этого или нет. Буслтроуд отдал несколько золотых галлеонов продавцу, за зеркальце которое держала слизеринка и взяв её за запястье направился по площади. -Я не могу так, не могу, Морри... - тихо начал он смотря на Бэлфор и всё так же держа её за руку.
Sirius Black: -Давай! - Сириус изобразил на лице довольную ухмылку. Со мной ничего, сестричка, просто ощущение какое-то странное. Дежа-вю, что ли? -И вовсе я не молчу, задумался просто, или в это так сложно поверить? - улыбаясь от уха до уха, Сириус сам достал деньги, и, высыпав на ладонь несколько галеонов, протянул продавцу: -Нам всего понемногу, - улыбка стала еще шире, Сириус почувствовал, что еще чуть-чуть, и ему сведет скулы. Не истери, придурок, - пришлось одернуть себя. -Сегодня угощаю я, сестричка. Так что, выбирай, куда идем. Ощущение дежа-вю не отпускало - точно так же они гуляли по Хогсмиду в начале года, когда все пошло прахом... для Сириуса, по крайней мере. Потом было немного кошмара, бессчетное количество истерик - его и Меды, хоть та и делала вид, что все в порядке... а теперь все действительно стало "в порядке" - для нее, по крайней мере. Сестричка в восторге от жениха, да и сам Блэк видел, что Селвин, при всех его недостатках, со своей невестой обращается не в пример лучше, чем это водится у таких вот отпрысков чистокровных семейств... о том, что он сам когда-то являлся точно таким же отпрыском, Сириус уже давно успел забыть, но недавно ему напомнили. -Мед, ты знаешь, что дядя Альфард умер? - посерьезнел Бродяга. - Мне тут письмо пришло, точнее, два. От его душеприказчика, и от дорогой матушки. Первый сообщил, что мне достается все наследство, оставшееся от дядюшки - неудивительно, он, в отличие от этих всех, всегда человеком был, хоть я и не надеялся, что он на такое решился, а матушка написала что-то уж вовсе непонятное - ну про "позор рода", это как обычно, а дальше тоже про наследство - чтобы не смел на него зариться. Интересно, на что она рассчитывает? Сириус забрал у продавца пакеты со сладостями и обернулся, внимательно следя за реакцией сестры. -Помимо денег, он мне еще и дом свой завещал. Небольшой, но, представляешь, у меня теперь есть дом! - Сириусу очень хотелось сказать Меде что-то вроде "ну я же тебе говорил, что все будет хорошо", он еще помнил, как она предупреждала его, как ему придется тяжело найти жилье, зарабатывать деньги... Но теперь все наладилось, и Сириус вновь начал верить в свою счастливую звезду, которая, казалось, на некоторое время его покинула. Теперь же он снова надеялся на то, что все будет хорошо, что впереди их... их всех ждет что-то очень хорошее, что, может быть... но, нет, об этом пока лучше не думать, чтобы не спугнуть свою удачу.
Winifred Lermont: Уинифред крутила головой как ребенок, рассматривая всё вокруг. Яркие гирланды, разные цветы, улыбающиеся лица, всё это не могло не радовать. На минуту она остановила взгляд на своё бледно-желтое платье, которое Эйлин прислала ей неделю тому назад, вместе с другими нарядами. Наверное она боялась, что её маленькая девочка превратится в мальчишку, ведь её всё детство окружали только молодые люди. Почему-то Уинни задумалась о том, что бы подумал Эллар о её платье. Понравилось бы оно ему или не очень? Стойло вспомнить Бэлфора, как он оказался рядом с ней. Уинифред сразу же расплылась в улыбке удивляясь как же он сумел так быстро сдать экзамен. От чего-то ей стало приятно, ведь он спешил на встречу к ней. -Да ты... как ты смог так быстро справиться с экзаменом? - всё так же улыбаясь спросила Унифред когда Эллар приобнял её за плечи, а она в свою очередь невольно прижалась к нему. Лермонт сразу почувствовала как теплота разлилась внутри, а сердце от чего-то бешено заколотилось. Как будто совсем обыкновенный жест, но Уинни так любила когда Эллар бережно обнимал её, словно он защищает её от всего мира. Сразу же становилось спокойно на душе, и казалось даже солнце светило ярче. Уинни даже немного покраснела чувствуя его настолько близко, а ведь в последнее время они всё чаще наслаждались обществом друг-друга. Только это было не так как раньше, пусть Уинни и пыталась обманывать себя, но между ними было что-то другое... Но когда Эллар сказал, что Фианну досталась Амортенция, Уинифред резко отстранилась от слизеринца и ахнула, да с такой грустью в голосе, что Эллар не сразу понял её реакцию. Хаффлпаффка даже прикрыла рот маленькой ладошкой, от разочарования. Ну что за дементор решил поиздеваться над Фианном? Надо было подсунуть ему именно это зелье, да? Уинни снова вернулась мыслями к любовному треугольнику и представила насколько брат сейчас «не в духе» и как он проклинает тот день, когда решил сдать Зелья. -Бедный Фианн, что же ему так не везет... - скорее про себя произнесла рыжеволосая девушка и ещё раз вздохнула, после чего повернулась к Эллару и мотнула головой, - извини, я просто переживаю за него последнее время, ты же знаешь, - а ведь Эллар всё знал в мельчаиших деталях. Он даже говорил Уинни, что ей не стоит так «по-детски» вести себя с Артемисией, которую девушка избегала как могла. Но самое ужасное было то, что Уинифред жутко скучала по подруге, да настолько, что каждый раз когда Арти проходила мимо, Уинни невольно хотелось кинуться к ней и сказать, что ей не хватает её общества. Только сделать этого она так и не решалась. Может только из-за Фианна, за которого она переживала, а может ещё из-за своей глупой гордости. Не стойло омрачать их прогулку грустными мыслями, ведь Эллар совсем не заслужил такое. Он кажется даже не волновался о том как сдал экзамен, самым важным для него было оказаться тут, рядом с ней. Поэтому она не имела права не улыбаться, или грустить. Уинифред взялась за руку слизеринца и встала со скамейки. Сердце так бешено забилось когда Эллар прижал её к себе и поцеловал её в макушку , что Уинни даже испугалась, что он заметит её смятения. Больше всего девушка сейчас боялась всех этих чувств, которые Бэлфор будил в ней. Она же так не хотела любить... после разговора с Мордедом Уинифред чуть ли не поклялась, что не полюбит никогда, но Эллар был таким теплым, совсем другим, и она ничего не могла с собой поделать, несмотря на то, что внутренный голос кричал остановиться... -Думаю в Три Метлы, мне не хочеться в Сладкое Королевство... - детским голосом пропела хаффлпаффка замечая, что голос Бэлфора как- то странно хрипит, что заставило её улыбнуться. - Но если ты хочешь сладости то можно пойти и туда... - рыжеволосая залилась звонким смехом и прижалась к плечу слизеринца. Пусть страх уже начал царапать её изнутри, повторяя, что ничем хорошим это не кончится, но Уинифред не хотелось думать о будущем. Главное, что они сейчас вместе и им хорошо. Она впитывала его теплоту, а он кажется совсем не был против этого, так почему же не наслаждаться этой минутой?
Andromeda Black: -Скорее сложно поверить, - улыбаясь ответила Андромеда на вопрос кузена. На минуту она призадумалась, у седьмого курса сейчас был экзамен по Зельям, а значит у Айана тоже. Вчера он выглядел не лучшим образом, и как Меда не пыталась отправить его в Больничное Крыло, ей не удалось уговорить его. Рейвенкловка поймала себя на мысли, что переживает за него. Блэк даже немного расстерялась, но хорошо, что Сириус не был молчаливым и не дал ей времени надолго задуматься. -А мне всё равно, я готова даже посидеть тут, на солнышке! - радостно произнесла Андромеда и снова улыбнулась смотря на Бродягу. На площади было красиво и сказочно, от чего хотелось всё больше времени проводить на улице. Конечно пабы всегда привлекали Меду, хотя бы потому, что Сириус всегда тащился именно туда, но сейчас уж больно хотелось просто прогуляться. Взгляд рейвенкловки упал на одно здание и она невольно улыбнулась, вспоминая как ещё осенью они с кузеном прыгали по крышам. Тот день был настолько волшебным, жаль, что потом всё испортилось. По крайне мере тогда Андромеда именно так и считала, а сейчас она уже привыкла быть невестой Айана Селвина. Рейвенкловка снова глянула на Сириуса и резко остановилась услышав «новость». -Бедный дядя Альфард... - с грустью в голосе произнесла Андромеда опустив глаза. Не то чтоб они с дядей очень общались, точнее говоря Меда почти не знала его. Встречалась всего несколько раз, и то в детстве, но почему-то стало грустно, ведь теперь его нет, и это значит что у неё не будет даже возможности узнать его. -Правда? - удивленно, но в то же время радостно, спросила рейвенкловка поднимая глаза на кузена. Его речь о «позоре рода» она пропустила мимо ушей, не хотелось затрагивать больную тему лишний раз. И так они чуть не покусали друг-друга после Рождества, когда Андромеда всё-таки обручилась с Айаном. Тогда Сириус был очень зол, ведь он всячески пытался дать Меде понять, что она не обязана потыкать родителям. Только Бродяга каждый раз забывал о том, что если он сможет прожить без своей семьи, то она — не сможет. И дело было не только в семье, но и чисто в физическом смысле. Как она бы жила? На что она бы жила? Неужели Сириус был готов взять её под своё крыло и зажить с ней вместе, если да то на какие деньги? До сегодняшнего дня такой перспективы Андромеда вообще не видела, потому как кузен то и дело проживал у Поттеров, а у неё не было такой возможности. Она бы смогла пожить у Юфи, но ведь не всю жизнь, правда? Тем более она как-то привыкла уже к Айану. Это было странно, и иногда Меда сама не понимала себя, но он был очень любезен с ней, и она ценила это. Проявлял некую заботу, и Андромеда не хотела его огорчать своими выкидонами. Но наверное самой главной проблемой всё же был Сириус... Меда как-то робко на него посмотрела и отвела взгляд. Всё как всегда было запутанно и сложно. -Я так рада за тебя, Сириус! - воскликнула рейвенкловка и кинулась на кузена. Девушка прижалась к нему пряча глаза, которые уже наполнились слезами. Она сама не знала почему они вдруг появились, наверное из-за того, что это не случилось раньше. Еслиб у Сириуса был дом пораньше, может она бы смогла что-то изменить? Блэк быстро вытерла глаза рукавом рубашки и отстранилась от кузена, не хватало ещё чтоб он заметил её слезы.
Euphemia Bulstrode: Интерес к празднику стремился к нулю по мере продвижения по площади. Много, слишком много людей и лиц. Попробовать найти кого-то, во-первых, знакомого, во-вторых, не вызывающего череды неприятных эмоций в этой беззаботной и бессмысленной суете девушка не пыталась. Так же как и не пыталась то и дело останавливаться, оглядываясь по сторонам. Пейзаж был привычен и удивить мог разве что случайно попавшего в деревеньку волшебников маггла. Впрочем, в своей привычности, скучным он не был. Он был весенним, по-майски, по-хогсмидовски, таким, каким должен быть празднично украшенный маленький, недоступный большинству мир. И Юфи, при своём безразличии к происходящему, весьма гармонично вписалась в празднество. Она спокойной прогуливалась по площади, в душе радуясь приятной погоде. Именно такая она полностью устраивала девушку. Жару Юфемия не переносила, она давила, словно над головой возникала тяжелая, грозящая сорваться вниз и не дающая свободно дышать помеха. Осенняя морось вгоняла её в сонное состояние и не давала спокойной проводить время вне хогвардских стен. Пожалуй, только грозовые ливни, за которыми можно было часами наблюдать из окна спальни, предаваясь своим мыслям или игре в шахматы, и зимнюю прохладу младшая Булстроуд принимала душой так же как весеннее тепло. По этому поводу девушка даже надела лёгкое платье, так подходящее под этот день, несмотря на то, что она сама всё больше хотела тишины и покоя, нежели окружения из людей и непопадающей в ноты музыки. Впрочем, радоваться Юфемия могла вдвойне. Семнадцатилетие, официально числящееся тридцатого апреля, но приходящееся и на этот день, вполне серьезный повод провести время среди праздника. Совершеннолетие ничего не изменило в самой Юфи, не сделав её старше внешне или внутреннее, не добавив к характеру дополнительных черт, ни умудрив девушку. Это просто была дата-символ её взросления и самостоятельности, к которой она, ввиду своей необделённости ей, и не стремилась. Поэтому, наверное, вчерашний день прошёл и вовсе в покое от поздравлений, разве только от самых близких людей. Подумав об этих самых людях, Юфемия чуть нахмурилась. С Андромедой она почему-то не пересеклась ни в спальне, ни в гостиной, ни в Большом Зале. Так же как и не видела ещё ни Клейтона, ни Рейнольда. Скорее всего, они должны быть сегодня где-то рядом, в Хогсмиде, но где конкретно и когда они здесь окажутся, девушка не знала. Что ж, оставалось полагаться, что за этот длинный день, она их всех встретит. Впрочем, Рей сейчас сдавал экзамен, и прибыть в центр праздника должен был позже. Юфемия мысленно пожелала брату удачи с этим, так же как и всем, кто сейчас был в душном от переизбытка запахов кабинете зельеварения. Её всё это ждало на следующий год. Как и... - Лили, здравствуй! – Юфемия приветливо, однако, не меняя выражения лица, кивнула рыжеволосой девушке, неожиданно оказавшейся совсем рядом. Эванс была на редкость приятным собеседником и человеком, с которым девушка любила проводить время, когда они пересекались. И их по-своему объединило зельеварения, как ни странно, - Ты здесь одна? – среди людей невозможно находиться одному, но можно без компании на ближайшее время. Юфемия предположила последнее, оглядев находящихся неподалёку жителей Хогсмида и явно не однокурсников ни её, ни Лил.
Lilian Evans: Сегодня был замечательный день. Солнце с утра светило, не погасая, и коварные планы туч нарушились. Ни свет, ни заря оно начало действовать. Первый пунктом было разбудить всех тех, кто до сих пор валялся в кровати без дела. Все и поплатились. Хотя для Эванс это раннее пробуждение было только в радость. Она любила праздники, во-первых это единственные выходные, в которые с чистой совестью можно ничего не делать, во-вторых всегда поднималось настроение, а в воздухе царила безмятежность и радость. Но вставать в 7 утра всё же было рановато, но что делать. Это коварное солнце не могло дать просто так заснуть, ведь нужно собираться, оно, наверное, не понимало, что это был день, когда можно было спать до умопомрачения. Сокурсницы, правда, ставали не с таким энтузиазмом как Эванс. Еле-еле поднимались со своих тёплых кроватей и медленно собирались. Лили к величайшему сожалению не смогла долго задерживаться в спальне, чтобы понаблюдать за этим радующим глаз зрелищем. Быстро собравшись, она отправилась на завтрак. Хотя, как это считать быстрым. Час всё-таки ушло. На завтрак Ли спустилась почти самая первая, видно, все всё-таки не хотели сдаваться солнцу так быстро, как это сделала Эванс. Чем иногда надоедал Хогвартс, так это едой. Даже в праздники на завтрак дают тоже самое, как в обычный трудовой день. Ешьте детишки, радуйтесь. Но куда деваться, кушать было охота, и съев кашу, Лилиан снова отправилась в спальню. В праздник всё же можно одеться и порадужнее, чем обычно. Сокурсницы, к большому удивлению Лили, уже собрались, и когда рыжая пришла в гостиную, они всем кланом «вывалились» из спальни. Так было даже лучше, ибо можно самой найти, что одеть без всяких отголосок рядом «Эванс что за ужас» и «Выкини это подальше от греха». Да, может у Лили и нет особого чувства вкуса, но она одевает только то, что ей нравится. На этот раз выбор пал на белоснежную кофту, которую Лили в любой другой день даже не осмелилась одеть. А сверху лёгкое зеленоватое платьице на лямках. Обувь долго выбирать не пришлось, Лили всегда ходит на каблуках, дабы не теряться в толпе с её то ростом. С волосами она решила ничего глобального не делать. Собрав прядки, спадающие на лицо, убрала их назад и пристегнула крабиком. Кинув в нашедшиеся карманы несколько монет, она пошла в Хогсмид. Сейчас Хогсмид был невероятно красив. Всяческих невероятных цветов и расцветок ленты украшали здания. Разноцветные огоньки пылали вокруг и дополняющая всё это праздничная музыка. Как же всё это хорошо сочеталось. Хорошее настроение, необыкновенная обстановка. Не хватало лишь общения. Лили купила пакетик леденцов и пошла на обход, в поиске людей, которые были бы ей приятны в общении. Конечно, в таком столпотворении народа найти кого-то просто невозможно, поэтому завидев младшую Булстроуд рыжая поспешила к ней. Та в свою очередь выглядела как-то хмуро в этот день. -Юфемия, - Лилиан, кажется, немного испугала девушку, оказавшись, так неожиданно рядом. Эванс и Булстроуд никогда не были хорошими подругами, чтобы говорить о темах, которые как-то близко приближенный к себе самому, но они вполне нормально общались по поводу учёбы, погоды и о Хогвартсе в общем, и что творилось в нём, - Да, одна. Ты как вижу тоже, или ждёшь кого-то? Лилиан даже не подумала о том, что Юфи кого-то ждёт, и если сейчас окажется что она совсем не в тему подошла, Лил придется удалиться, чего делать совсем не хотелось. Она не любила быть человек, который навязывает своё общество другим ,принуждая, как ей казалось, находиться в её окружении. Всё же, Лили пугало настроение приятельницы, ведь нельзя грустить в такой праздник. Да в любой праздник. Вспомнив о леденцах, содержавшиеся у неё в пакетике, она решила дать их Булстроуд, ведь ничто так не поднимает настроение, как конфеты. -Хочешь конфетки? Вкусные, - она протянула раскрытые пакет Юфемии, и отказа Лили не примет никак. Рыжая сделает сейчас что угодно, хоть разобьётся с Астрономической башни, лишь бы Юф не выглядела так, как сейчас.
Sirius Black: Разумеется, она обрадовалась. И, разумеется, не вполне убедительно. Сириус бросил короткий взгляд на мокрый рукав рубашки, которой Меда якобы смахнула с лица соринку, и едва удержался от того чтобы недовольно прищелкнуть языком: ну что же это такое, почему вечно все этим заканчивается, почему они не могут, как раньше, просто проводить время вместе к обоюдному удовольствию? Впрочем, Сириус знал, почему, и даже, вроде бы понимал, что сам добивался такой вот реакции, несмотря на то, что ему искренне не хотелось ее расстраивать. Впрочем, Бродяга намеренно сделал вид, что ничего не заметил - смотреть на ее слезы ему было стыдно и неприятно... стало вдруг. -Тогда гуляем. У нас тут сладостей на весь курс, надо купить попить, а еще лучше - выпить, и можно двигать к озеру, - Блэк от всей души надеялся, что напряжения в его голосе ей не слышно, но Андромеда, все-таки, не первый год его знала... Нужно было срочно что-то придумывать, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, и отвлечь ее, что-то позитивное, интересное. А что может быть интереснее и прекраснее... мотоцикла!? В последние несколько месяцев мысли Сириуса то и дело возвращались к этому чуду маггловской техники, и он каждый раз представлял себе, сколько может быть кайфа от этой штуки. Особенно если ее усовершенствовать магически. Взяв у ближайшего лотка несколько бутылок сливочного пива, Сириус, все так же стараясь не смотреть внимательно на сестру, медленно направился к озеру. -Слушай, у меня есть идея, - открыв одну бутылку (эх, сейчас бы маггловского пива, вот кайф бы был, только где ж его тут достанешь?), Блэк передал ее Андромеде и принялся открывать себе. - У меня, считай, есть мотоцикл - ну это такая очень быстрая повозка на двух колесах открытая... красота неописуемая. Точнее, он не у меня, а у одного моего знакомого. Летом надо будет у него его забрать - хочешь отправиться со мной? А обратно мы уже поедем на нем! Поверь, едить на мотоцикле - это невероятные ощущения!!!
Euphemia Bulstrode: Сейчас, если бы Юфемия не встретила на своём пути рыжую гриффиндорку, скорее всего, через ещё полчаса изучения празднично наряженной деревушки она повернула в сторону замка. Даже красота спустя какое-то время начинает утомлять. И даже приятное одиночество в толпе людей разом лишается своей прелести. В стенах замка оно более естественное. Можно было бы провести время в библиотеке. Это помещение славилось своей тишиной и покоем. А так же книжной пылью и своей неизменной хозяйкой мадам Пиннс, которая обладала замечательно высоким голосом, способным вмиг успокоить не к месту разговорчивую публику. А с Астрономической башни открывался потрясающе красивый вид на окрестности. В хорошую погоду там можно было находиться часами, оглядывая мир с недоступной высоты. И Хогсмид сейчас, в своём праздничном великолепии, наверное, оттуда выглядел как картинка с открытки. Маленькие дома среди весенней зелени, яркие пятна пёстрых лент и гирлянд, щедро их украшавших, силуэты людей, одетых весьма празднично и легко. А можно было и вовсе, поддаться весьма обыденному позыву организма лечь спать. Несколько часов погружения в мир странных снов, пока кто-нибудь не решит нарушить покой. В детстве этим злым гением был брат. Он умел тихо зайти в комнату девушки и громко её оповестить о том, что немедленно необходимо проснуться. Даже сейчас, когда они были дома, в поместье близ Белфаста, он мог с завидной регулярностью повторять опыт прошлых лет в устройстве пробуждения Юфи, видимо, считая его наиболее эффективным. Но появление Эванс разом перечеркнуло, в самом хорошем смысле, все идеи проведения времени в замке. - Нет, я никого не жду, скорее, ищу взглядом тех, с кем можно провести время, - честно ответила брюнетка, привычно глядя в зелёные глаза Лили. Рейнольд всегда просил этот взгляд приберечь для заклятых врагов, буде такие появятся в жизни Юфемии. Но что в нём такого неприятного было, она не понимала, а он не думал даже уточнять, так что смотрела она всё также глаза в глаза, и почти не мигая. Впрочем, определённый контингент людей, с кем Булстроуд-младшая так или иначе общалась, уже привык и не к такому, - Я рада, что встретила тебя. Надеюсь, ты не против моего общества для прогулки среди праздника? – больше это был риторический вопрос, хотя бы потому, что рыжеволосая сама подошла к Юфи. Едва ли она поступила так, если имела что-то исключительно против предложения Булстроуд. На конфеты, протянутые ей, Юфемия вначале посмотрела достаточно растеряно, словно они, эти леденцы, замышляли явно противоправное или были виноваты в чём-то. - Да, спасибо, - девушка наконец-то улыбнулась Эванс. Девушке было естественно приятно, когда её угощали чем-либо. И черты лица сразу же стали спокойнее и расслабленнее. Брюнетка взяла несколько леденцов, часть из них кинув в карман мантии, а один сейчас же съев. Нельзя сказать, что Юфи была любительницей сладкого, но в качестве угощения от друзей с удовольствием пронимала. А в остальное время, словно забывая о том, что такие продукты существую в рационе среднестатистического человека, - И, правда, вкусные, - через несколько секунд оценила Юфемия.
Andromeda Black: Они оба закрывали глаза на то, что что-то между ними изменилось. От части сама Андромеда решила не видеть всего того, что пытался доказать Сириус. Поэтому Бродяга уже не пытался каждый день объяснять ей, что она не обязана выходить замуж за Айана Селвина. Он уже почти игнорировал его существование, как правдивость этой новости, как будто ничто не изменилось, но изменилось всё... и Меда этого чувствовала. Сириус напраженным голосом предложил пойти на озеро, а она пусть и заметила это, никак не отреагировала. Не стойло возвращаться к нелюбимой теме и разбираться в отношениях, хотя бы потому, что под конец они всё равно твердо стояли на своем. Андромеда не собиралась терпеть от него оскорбления в сторону Айана, и считала, что он станет прекрасным мужем, когда Сириус бесился слыша это, и отчанно пытался доказать, что это всё глупая детская наивность. -Ты помнишь, как вы с Джеймсом прошлой весной решили поплавать? - уже улыбнувшись произнесла Меда смотря на Сириуса. Они как будто иногда избегали даже прикосновений, вот и сейчас она совсем не взялась за его плечо. Андромеда сама не понимала почему провела такую черту между ними, но за этот года она успела повзрослеть. Если в начале года она бегала по крышам и прыгала с них, сейчас она такого не вытворяла, пусть и временами скучала по «детской шалости». Уже вся школа знала, что Андромеда Блэк и Айан Селвин обручены, и ей не хотелось пятнить его имя. Смешно, когда же она успела так привыкнуть к Айану? -Я тогда даже испугалась, ты не хотел вылезать из воды, - всё таким же беззаботным тоном закончила Меда и взяла бутылку сливочного пива. Несколько секунд она смотрела на неё, словно не решаясь пить, ведь леди не следует пить прямо с бутылки, но она не хотела обижать Сириуса, и в добако ей самой хотелось побыть «мародером» ненадолго. -Мотоцикл? - повернувшись в сторону кузена удивленно спросила рейвенкловка, - откуда у тебя мотоцикл? - о маггловских изобретениях Меда почти не слышала, если только от магглорожденных друзей, который очень часто обсуждали в гостиной новые изобретения магглов. Блэк всегда интересовалась той — другой жизнью, но никогда особо не признавала этого. Иногда она просто боялась этих самых магглов, ведь у них странные были изобретения. -А куда надо ехать, и как? - рейвенкловка немного замялась, ведь теперь она не могла так свободно разгуливать по Лондону, а если представить ещё реакцию матери, когда она узнает, что её дочь собралась куда-то с Сириусом, так это вообще исключено. -Ты же знаешь, мама мне не позволит пойти куда-то с тобой, да ещё и... - тут Андромеда прикусила язык, не хотелось лишний раз втсавлять имя Айана.
Sirius Black: -Да еще и твой блондинистый жених однозначно не переживет... того же, что и твоя матушка. У них много общего, не находишь? - будь тон Сириуса чуть более оскорбителен, он несомненно получил бы сейчас от Андромеды по ушам: она с некоторых пор не терпела выпадов в адрес всяких выпендрежных слизеринцев. Но Блэк говорил легко и весело - шутил, в общем. Даже обернулся к кузине и подмигнул той. В самом деле, ему уже надоело серьезно относиться к этой идиотской ситуации: Андромеда сама выбрала такую жизнь, где "шаг влево, шаг вправо - расстрел". И не желала с этим ничего делать. Не то чтобы Сириуса такой расклад устраивал - он всегда ужасно не любил терять друзей, быть может потому, что относился к этому слову на удивление серьезно, особенно для такого вертопраха как он - но поскольку никакие слова на Меду не действовали, Блэку оставалось только перестать пробивать лбом каменную стену... и показать сестричке, что она теряет. А теряла она, по мнению Бродяги, очень много. Свободу. Друзей. Ветер в волосах. Возможность быть искренней... Список можно было продолжать до бесконечности, но Сириус никогда не стал бы и пытаться облачить все эти ощущения в словесную форму - был уверен, что при всех своих талантах никогда не сможет этого сделать. -Мотоцикл я выиграл прошлым летом у одного классного дядьки-байкера в каком-то лондонском баре, я, что, не рассказывал тебе? - ах, ну да, хотел рассказать... тогда... да не вышло. - Поспорили мы с ним, понимаешь? - наверное, не стоит упоминать, что спорили мы о том, смогу ли я один выпить бутылку джина и не свалиться тут же в отключке... - И я выиграл, что привело этого добрейшего, - трубу толщиной с твою руку, сестричка, он в узел завязывает на раз-два-три... - типа в такой восторг, что он клятвенно пообещал подарить мне один из своих мотоциклов (он мастерскую держит), когда я достигну совершеннолетия. Ну вот я и дорос до своего мотоцикла. Не понимаешь? - в глазах Андромеды читалось явное недоумение. - Это же и есть - мечта. Здоровенная двухколесная мечта, которая пахнет бензином (редкостная гадость, чтоб ты знала) и рычит так, что стекла в соседних домах звенят. -А ехать надо в Ливерпуль - Джеки проездом в Лондоне тогда был, и приглашал приезжать потом. Вот я и поеду. И ты, если очень захочешь, тоже сможешь со мной отправиться. Много времени это не займет, думаю, за недельку уложиться. Представляешь - неделя свободы...Говорил Блэк вдохновенно, устремив свой мечтательный взор, ни много, ни мало, в сереневые дали, будто бы уже видел перед собой длинное-длинное шоссе, по которому он пронесется на своем мифическом мотоцикле. И улыбался, немного догадываясь, какое впечатление сейчас производит, особенно если учитывать поднявшийся внезапно ветер, с радостью вцепившийся в их с Медой отросшие за учебный год гривы. Красотааа... Сириус повернулся и ехидно прищурился на кузину. -И не убеждай меня, - себя, в первую очередь, себя-то не обманывай, - в том, что не хочешь отправиться со мной. Быть может, это твой последний шанс выкинуть что-то подобное. Поверь, Сэлвин это как-нибудь переживет. А с твоей мамочкой мы как-нибудь справимся. Возможно, придется пойти на... - обман... - маленькую хитрость. Подумай, к кому бы она могла тебя отпустить летом на недельку-другую? Нужен кто-то способный - в первую очередь именно способный, а не готовый (убеждать придется отдельно) - прикрыть тебя в случае чего.
Andromeda Black: Андромеда слегка нахмурилась переведя взгляд на Сириуса, но решила не начинать привычный разговор о том, что он не имеет права так говорит о её женихе. Наверное для Бродяги самое оскорбительное было то, что Меда и правда не была против своего замужества. В самом начале, когда она только узнала об этом, Андромеда плакала и была готова умереть, но потом она узнала Айана. И что самое интересное, он не оказался настолько ужасным каким она его себе представляла. Слушала рейвенкловка Сириуса с интересом, пытаясь представить всё, что он ей рассказывал. Многое она не понимала, и даже не могла понять как это могло бы выглядеть, но всё казалось настолько волшебным, сказочным... она хотела поехать с ним, как бы нереально это не звучало. Только представить как Меда идет к Друэлле и просит её отпустить её на неделю вместе с Сириусом. Мать и так была неспокойной женщиной, и очень любила кричать, но при имени милого племянника, она вообще теряла контроль над собой. Тем более Друэлла и так не была в восторге от своей средней дочери, а тут такое... -Хотела бы я с тобой поехать, - вздохнув сказала рейвенкловка и отвела взгляд. Ей не хватало свободы, и это не было тайной ни для кого. Пусть она очень часто вела себя именно так как хотелось ей, а не родителям, но от этого она не становилась свободной. Будь она свободной, то не вышла бы замуж за Айана Селвина. И не потому, что он ей не нравился, даже наоборот. Просто у Меды были другие мечты и надежды... она вообще не хотела пока выходить замуж, не думала об этом. Андромеда хотела уехать в другие страны, увидеть всё своими глазами. Пожить самой по себе, общаться с новыми людьми и не задумываться о правилах приличия, не считаться ни с кем. Это казалось таким сложным, совсем нереальным... -Сириус, перестань, - тихо ответила она на последний монолог брата и повернулась к нему, - ты и правда считаешь, что такое возможно? Мама меня никогда не отпустит с тобой, никуда. Она в каждом письме пишет мне о том, что я не должна общаться с тобой, а тут неделя вместе... - только сейчас Андромеда задумалась о том, что еслиб она поехала, то они бы с Сириусом были совсем одни, на неделю. Какие это приключения! Последний шанс провести это время с ним, улыбаться и радоваться... быть счастливой только от того, что он рядом. Неужели такое могло произойти? Меде вдруг так захотелось сбежать, чтоб её не держали эти глупые цепи, чтоб она могла свободно дышать, хотя бы на неделю... -Какая хитрость, Сириус? - уже с серьзеным тоном спросила она у Бродяги, - Неужели ты и правда считаешь, что такое возможно? И что я скажу матери, что я еду отдыхать к Айану, да? - вообще-то она совсем не думала о таком выходе, просто хотела доказать насколько бессмысленной была затея Сириуса, но как будто решение пришло само собой. -К Айану... она с радостью меня отпустит к нему, - уже задумавшись начала рейвенкловка, словно пытаясь убедиться что такое возможно, - но это всё равно глупая затея, Сириус, как же я смогу убедить Айана чтоб он отпустил меня с тобой на неделю? Мало-ли что он подумает... - Андромеда немного покраснела и отвела взгляд в сторону.
Morwen Balfour: При мысли о весеннем празднике Морвен не испытывала особого энтузиазма, как, впрочем, и не испытывала его при мысли о совершенно любом празднике, включая собственный день рождения. Кстати, празднование последнего казалось девушке наиболее кощунственным, ибо отмечать ежегодное приближение к собственной смерти могут или очень беспечные, или очень циничные люди; поэтому Бэлфор каждый раз, как могла, старалась избежать празднования, и все равно каждый раз ее к нему принуждали. Более всех обычно возмущался Клейтон, искренне не понимавший, как можно не отмечать собственный день рождения... точнее, как именно Морвен могла не любить свой день рождения. Клейтон... Морвен, замерла перед витриной магазинчика, торговавший всякой сувенирной мелочью, бездумно уставившись за стекло. За все то время, что они с Булстроудом не разговаривали, Морвен успела осознать, как много места Клейтон занимал в ее жизни... и как нелегко сделать вид, будто его в ней не было - если вообще возможно. Все вокруг напоминало о нем, с буквально каждым предметом было связано какое-то воспоминание о слизеринце и Бэлфор вот уже вторую неделю носила один и тот же кулон просто оттого, что он единственный не напоминал о Булстроуде, потому что совсем недавно был подарен тетушкой, и Морвен не носила его раньше. Как бы Бэлфор ни старалась делать вид, что все в порядке, себя обмануть она не могла - да и других не очень получалось: уже несколько раз она вздорила с Юфи, стоило той заикнуться о брате; слизеринка стала непривычно рассеянной и совсем уж неразговорчивой даже для молчаливой Морвен, а пару раз даже - что было совсем удивительно - едва не нашипела на Эллара, выглядевшего непростительно довольным тем, что Морвен и Клейтон поссорились. Есть вещи, которые нельзя вырвать из памяти, потому что они и связывают все и без них цепь воспоминаний рассыпется. Есть что-то, что нельзя вычеркнуть из жизни просто оттого, что оно и составляет саму жизнь. Бэлфор вздрогнула, неожиданно поняв, что в витрине выставлены карманные зеркала - совсем как то, что покоилось сейчас в самом дальнем углу чемодана Морвен, запрятанном под кроватью девушки: туда слизеринка запихнула его в тот же день, как они с Клетоном поссорились. Поколебавшись неуверенно, Бэлфор все же вошла в лавочку; услужливый продавец тут же возник из темноты, предлагая покупательнице свою помощь, и та безошибочно указала пальцем на зеркальце, что было удивительно похоже на разбитое. Слизеринка же, кажется, честно не замечала сходства: покрутив вещицу в руках она, наконец, открыла ее - и тут же вздрогнула, едва не выронив зеркальце, потому что из него на Морвен смотрел... Клейтон. Она даже не сразу поняла, что это не волшебство и не чья-то дурная шутка, просто Булстроуд стоит у нее за спиной, а она, погруженная в свои невеселые мысли, просто не услышала его шагов. Собственно, только поэтому она и позволила Клейтону увлечь себя - но едва Морвен пришла в себя, как смятение уступило место глухому раздражению. - Пусти меня, Клейтон, - она сердито вырвала руку из пальцев Булстроуда и показательно потерла запястье, будто бы слизеринец стиснул его слишком сильно, - нам не о чем говорить. Что бы ни казалось Клейтону, что бы ни казалось Юфи - что бы ни казалось самой Морвен - девушка, не осознавая того, злилась вовсе не на самого Булстроуда, но на боль, которую вызывала каждая встреча с ним. И бежала Бэлфор не от слизеринца, а от боли, которую причиняли мысли о нем.
Clayton Bulstrode: Помнится, Клейтон никогда не отличался особой сентиментальностью, или же чувствительностью. Вся его жизнь была тонкой линией, которая несмотря на свою прозрачность, довольно строго была проведена по этому, порой несправедливому, миру. С самого детства приходилось выживать и доказывать всем окружающим, что он тоже чего-то стоит. Хотя нет, быть "кем-то" его не устраивало, он должен был доказать, что он если не лучший, то хотя бы один из лучших. Но порой всё слишком усложняеться, вопреки нашим надеждам... Помнится, на первом курсе он встретился с Морвен Бэлфор. До сих пор Клейтон считал, что это судьба столкнула его с темноволосой шотландкой. До встречи с его любимой слизеринкой, он жил одной мыслью, одной целью в этой проклятой жизни. Идти по своей колючей дороге, и не спотыкаться несмотря ни на что, чтоб доказать Айдану насколько он лучше него. Доказать отцу, что как бы прескорбно это не звучало, он — его единственный сын, вырос лучше него самого. Пусть это убивало Айдана. Пусть он ненавидел за это Клейтона. Но изменить этого он не мог. Только в жизни появился свет... какая-то хрупкая, временами совсем прозрачная, но теплая и греющая надежда. Её Клейтон хранил во внутренном кармане сердца, прятал от всех и лишь будучи совсем одиноким давал себе право греть себя. А она не знала... она и понятия не имела, что в тот день когда их пути пересеклись, как будто совсем случайно, она впервые спасла Клейтона. По-настоящему спасла, сама того не подозревая, и не думая о том, что парень тогда был на грани. Ведь еслиб не эта теплая надежда, то он просто превратился бы в Айдана, и его главным смыслом жизни стала бы эта война. Морвен изменилась. Смысл его жизни уместился в это хрупкое тельце ещё шесть лет тому назад, которое не желало на него смотреть. Ему хотелось протянуть руку, дотронуться пальцами, а Морвен так выхватила руку, словно ей было противно касаться его, словно он обжигал её. Соприкасаться с его кожей наверное причиняло боль, а ведь Клейтон так скучал по ней. Он отдернул руку в первую секунду, словно сам побоялся себя, а точнее побоялся, что причинит девушке боль. А по её глазам он видел как Морвен больно. Невыносимо больно, но ведь ему тоже? Почему не стоит об этом говорить? Почему они не могут просто поговорить об этом, почему она не дает ему шанс объяснить всё? Клейтон не мог так жить. Он вообще не жил всё это время. Скорее существовал, как какое-то растение, но не жил. Ему не хватало всего, что было связано с ней. Не хватало её улыбки, голоса, её ворчания по утрам, сонного вида Морвен которая сидит рядом с ним за одной партой, как она интересуется зверющками, но больше всего ему не хватало проводить время с ней. Вдыхать её запах, нежно касаться её волос, кожи, её... просто касаться и любить. Так как он любил с первых минут, как только увидел, ведь именно тогда Булстроуд впервые понял, что ему есть ради кого жить. Что эта проклятая жизнь оказываяется не настолько проклятая как кажется, что можно что-то изменить. Только они не обсуждали ничего. Она не дала ему сказать, что случилось в тот вечер. Не выслушала почему он пошел на этот шаг, и не хотела понимать почему он согласился считаться женихом Рианнон МакКехт. Но всё это было неважно, для него неважно. Пусть он сердился в первый день, так как Морвен так легко махнула рукой на него. Пусть он не понимал как она могла так легко поверить в то, что он отказался от неё, но сейчас Клейтон понимал, что он не мог жить без неё... не собирался просто отпускать её, и если она захочет то он готов даже покинуть эту школу, здесь и сейчас. -Я люблю тебя, - тихо произнес слизеринец, который не знал уже как убедить темноволосую Бэлфор в правдивости своих слов, - я люблю тебя, Морвен, всегда любил только тебя, - не было ни одной мысли. Ни одного слова которое всё могло бы изменить. Клейтон просто понимал, что если сейчас он ничего не предпримет, то потом уже будет поздно. Потом он не сможет вернуть её, и тогда всё оборвется именно здесь. -Морвен, я согласен на всё, на всё, только не покидай меня, умоляю тебя, - слова путались, и получалось немного не то, что ему хотелось сказать, - если хочешь я прямо сейчас готов покинуть Хогвартс, вместе с тобой, уедем куда ты хочешь, всё будет так как тебе угодно, только не оставляй меня, - что можно сказать ещё? Да, он планировал всё по-другому, и от части в этом была заслуга и Морвен, но она кажется сама не осозновала свою причастность. Сейчас Булстроуду было всё равно, он не был готов выносить эту боль. Выносить эту пустоту, которую оставила Морри... его Морри, и только его, и пусть рушится мир. -Я не могу без тебя... просто не могу... - последнее слизеринец произнес с какой-то особой силой, с обидой и болью.
James Potter: Джеймс быстро шел по украшенной улице, на автомате оглядываясь по сторонам. На мощеной улице весело плясали солнечные зайчики, да и разноцветные гирлянды радовали глаз. Жаль только, оркестр подводил всю картину и нередко резал слух. Вообще, на самом-то деле, Поттер не особо любил праздники типа Рождества – яркие украшения раздражали хотя бы тем, что ими надо украшать. Но сегодня, что ли, был какой-то особенный день, и Джеймсу совсем не хотелось разнести всю улицу фейерверком и устроить свой праздник. Нахмуренное лицо мальчика выражало крайне несвойственную ему задумчивость. А те самые зайчики, кстати, попадали на блестящие дужки его очков и слепили окружающих – несмотря на не особо хорошее настроение их обладателя, он был несказанно доволен этим фактом, в очередной раз убеждаясь в своей «ослепительной неповторимости». В поисках мародеров, Поттер придирчиво изучал карту в течение получаса, но так ничего и не обнаружил. Что-то внутри подсказывало ему, что все на празднике, что ответ очевиден, но ослиное упрямство не могло оставить Сохатого, который наивно предполагал, что друзья не могли уйти без него. По этому, Джеймс, после того же тщательного изучения карты, еще около часа изучал сам Хогвартс, так же наивно предполагая, что «система» дала сбой. После этого маленького разочарования он поставил себе цель найти хотя бы одного из друзей и направился-таки в злополучную деревню. По пути Джеймс совершенно случайно снес попавшийся под ноги столик из паба мадам Розмерты. И, проклиная всех на чем свет стоит, юноша неаккуратно поднял стол и направился дальше, не забывая по пути стряхивать с себя прилипшую вермишель. В заклинаниях очистки он был не силен, да и вообще в заклинаниях, даже не смотря на то, что профессор, преподававший сей предмет, был одним из его любимых профессоров. Ходить не пришлось очень долго. Не отличающийся терпеливостью Поттер заходил уже в лавку «Зонко», а также помаячил возле Визжащей Хижины. Мерлин, да он даже у мадам Паддифут успел побывать, все бестолку. И тут (о, чудо!) вдалеке замаячила знакомая спина. Эту спину Поттер узнал бы из тысячи, хотя он бы предпочел, чтобы лучший друг стоял к нему лицом. Поправив на носу очки и окончательно убедившись в том, что таки да, это Сириус, Сохатый ускорил и без того скорый шаг и стал быстро приближаться к цели. Бродяга был с какой-то девушкой - увы, Поттер не смог так же мастерски опознать со спины и ее. «Везде поспел…» На ходу растрепав свои и без того растрепанные волосы, Джеймс проскользнул перед парочкой. - Сириус, вот ты где, дружище! Смотрю, ты тут… - И тут Поттер запнулся, наткнувшись взглядом на девушку. Он-то думал, что она окажется какой-нибудь малознакомой миленькой девочкой с младших курсов, но это была Андромеда Блэк, кузина друга. Поттер поспешил продолжить, - …не скучаешь без меня. Как дела, Меда? Джеймс галантно поклонился, (скорее кривляясь, чем проявляя знаки внимания) и, смеясь себе под нос, протянул руку девушке. И тут же понял, что зря это сделал. Впопыхах проглоченный завтрак спешил вырваться наружу, и Сохатый поспешно выпрямился, тем не менее не убирая ладони. Немного напряженную обстановку, которая царила вокруг, он, казалось бы, не замечал.
Morwen Balfour: Кто бы знал, как больно иногда может быть от столь желанного обычно "я люблю тебя"! Морвен, кажется, хотела что-то ответить, но только прикрыла глаза и тут же отвернулась, не в силах выносить взгляд Булстроуда - глаза у Клейтона были точь-в-точь, как у больного ребенка, что с надеждой смотрит на старших, будто спрашивая этим взором:"Правда, я выздоровею?" Ну да, а взрослые только прячут взгляд и отворачиваются, совсем как Морвен сейчас, что хмуро смотрела в сторону, не решаясь поднять глаза на Булстроуда. Злость и обида твердили ей, что старый друг врет - но сердце и здравый смысл неожиданно вместе возражали: какой резон Клейтону искать встречи и говорить все это, если Бэлфор ему и правда безразлична? "Он же не любит ее, - говорила обида, - естественно, ему плохо. Ему хочется побыть в родных руках еще какое-то время, чтобы почувствовать себя лучше... а потом он все так же спокойно женится на МакКехт, как когда-то спокойно дал согласие на эту помолвку. Ты не поняла еще, глупая, что Эллар прав, и чистота крови для него важнее всего? Что как бы он ни старался, кровь - не вода, и Булстроуд всегда будет сыном своего отца?". Обиде возражал тихий, но настойчивый голос - он утверждал, что Клейтон не такой; он стыдил Морвен за то, что она даже допустила мысль о том, что Булстроуд может предать ее. Он говорил, что девушка так и не выслушала друга тогда, потому не может быть уверена, так ли легко далось ему это решение; он убеждал в том, что если бы для Клейтона была важнее всего чистокровность - он не искал бы и этих коротких встреч, потому что снявши голову, по волосам не плачутся... Не в силах выносить этот мучительный внутренний диалог, Бэлфор болезненно скривилась и мотнула головой, все так же не поднимая взора на Булстроуда. - Я не знаю, Клейтон, - глухо проговорила Морвен, - и... не надо так говорить. Твоя свадьба - всего лишь вопрос времени, а мне... мне больно от такого. С первого дня знакомства Бэлфор никогда не звала Клейтона полным именем - только сокращенным, но сейчас она отчего-то произнести привычное и родное "Лей" казалось даже более сложной задачей, нежели поднять глаза на Булстроуда.
Clayton Bulstrode: Если когда-нибудь Клейтону и хотелось кричать, то нельзя сравнить то желание с тем, что он испытывал сейчас. На минуту он смотрел на Морвен так, словно его ударили током. Словно электричество прошло по венам по всему телу, и в любую секунду он должен был упасть бездыханным телом на асфальт. Только почему-то он совсем не падал. Как будто назло сердце всё так же отбивало свой ритм, а ему так и хотелось вырвать её из груди. Бросить на землю и убежать как можно подальше. Бросить все мечты, все эти чувства, все надежды, у ног Морвен и просто уйти, может хотя бы тогда она что-то увидит? Может тогда она поймет, что ему ничто не нужно без неё? Этот мир не имеет значения без неё, и он ему не нужен если рядом не будет её. Неужели это так сложно понять? Она назвала его полным именем. Это сейчас было ударом в самое сердце. Как будто она выстрелила прямо в него, прямо в грудную клетку, разрезав кожу, а вместе с тем и его сердце. Но оно всё так же билось! Ну, почему, почему вот в эту самую секунду оно не перестанет биться? Клейтон уже несколько раз задал себе этот вопрос. Лучше бы она сказала, что не любит его. Лучше бы снова прогнала, но называть его "Клейтоном" было выше его сил. Он всегда был "Леем" для неё. Всегда и всюду. Клейтоном он был лишь в тот день, когда они познакомились, а потом Морвен всегда называла его Леем. Всегда, а теперь они вернулись к той жизни, когда он был никем для неё... -Перестань! - почти что сквозь зубы процедил слизеринец сжав руки в кулаки, - Это Эллар, да? Наверное он от радости себе место не находит, ведь он тебя предупреждал, да? Отвечай Морвен! - Клейтон перешел на крик, пусть и не желал этого, но ему казалось, что ещё немного и он просто задохнется от этой обиды. -Ах я забыл, я же чистокровный гад, правда Морвен? Для меня ничто не имеет значение чем чистота моей драгоценной крови, ведь так? - Булстроуд уже не контролировал то, что говорил, - Поэтому мне не стоит верить, ибо я играю с тобой Морвен, и ты мне не нужна, я тут идиота из себя разыгрываю наслаждаяясь твоей болью! А вместе с ней и моей! - ударение на последнем слове и Клейтон резко отвел взгляд. Он много чего ещё хотел сказать, но сердце бешено колотилось внутри, и дышать не было сил. -Знаешь, я бы не удивился еслиб вся школа, включая моих родственников, считали так, только вот от тебя я не ожидал всего этого. Ты всегда знала всё, особенно хорошо ты знала мои отношения с Айданом, и неужели ты не задалась вопросом, что он мог сделать что-то ужасное? - он не хотел говорить это в самом начале, так как ему было стыдно. Да, Клейтон стыдился того, что у него настолько ненормальный отец, который готов на всё лишь бы уничтожить своего сына. Что случилось в тот вечер и как он оказался на приеме Барков, знали только две души. Это так и осталось бы секретом, только Клейтон понимал, что кажется это единственный шанс вернуть Морвен... -Ты правда хочешь знать как я оказался на приеме, Морвен? - ухватив за запястье и заставив девушку взглянуть на себя спросил Клейтон, - есть такое запрещеное заклинание... Империо... - Булстроуд почувствовал как его руки дрожат от такой обиды, и он резко отпустил запястье девушки боясь, что нечаянно причинит ей боль. -Свадьбы не будет! Я сказал это в тот день, и повторяю сейчас! Живым меня в церковь не отведут, если только мертвым... - холодно и даже увренно сказал Клейтон, чувствуя как его тело постепенно успокаивается.
Narcissa Black: Нарциссу с утра мучали какие-то невнятные предчувствия. Совсем невнятные, больше похожие на то, что это ей, а не Люциусу, предстояло сдавать экзамен - а между тем, ее СОВА по Зельеварению была только через неделю, и она всерьез начинала думать, что в таком настроении сегодня сдала бы на "Превосходно" какое-нибудь Прорицание. Вроде бы без аппетита поковырявшись вилкой в своем завтраке маленькая Блэк даже не заметила, как проглотила его весь - она относилась к той многочисленной части женщин, которые все тревоги предпочитают "заедать", и, вероятно, только наследственность уберегала ее от лишних фунтов на талии: ведь от вкусностей Нарси решительно никогда не могла отказаться. Даже - и тем более! - в расстроенных чувствах. Она всерьез собиралась последовать совету Люциуса и остаться в Школе. В конце концов, ей ли, дочери своих родителей, не знать, что бывает, когда тебе мягко так говорят "лучше сегодня туда не ходить"? Это значит, что и правда лучше не ходить. Это значит, что назавтра в газетах будут писать о новых убийствах, разрушениях и поединках, а потом кого-то хоронить. А отец будет удовлетворенно улыбаться, опуская газету. И Белла будет переглядываться с матерью - одинаковые гордые улыбки. Нарцисса поежилась. Она не могла полностью не одобрять такие вещи - в конце концов, она любила отца, а раз отец считает это правильным... И раз это считают правильным Ивен и Люциус... а с другой стороны она все пыталась представить себя на месте родственников убитых, или тех, кто пришел на какой-нибудь праздник, а вместо этого попал хорошо, если в Мунго, или тех, кто потерял ребенка - вот совсем недавно она читала про миссис Медоуз и даже осмелилась спросить отца, стоило ли оно того, убивать маленького ребенка? То есть, это все понятно, война, грязнокровки, вычистить, но он же... он же маленький!? Отец погладил ее по голове и сказал "Ты будешь очень хорошей матерью, моя куколка". Это было одновременно похвалой и приговором. Она никогда не будет вместе с матерью и Белл сражаться с аврорами, никогда не будет убивать людей. Ее удел, по мнению отца - тихая жизнь матери семейства. И прекрасно. Лишь бы она и впрямь была тихой. Пройдясь по коридорам и посидев в библиотеке Нарси немного заскучала, да и такие размышления в одиночестве не слишком-то подходили для первого майского дня - а потому она решила найти Уинни, с которой проводить время было куда интереснее, и потом хаффлпаффку можно было порасспрашивать об учебной программе на следующий год. Ну или просто вместе выпить чаю с пирожными из Хогсмида, которые ей вчера принес Люциус в красивой такой коробке с бантом. Нарси уже попробовала одно и нашла, что они удивительно вкусные, а учитывая то, что состояли они в основном из свежих фруктов, и для фигуры было не вредно. Как раз то, что нужно двум скучающим леди. Блэк пребывала в радужных планах, пока проходящая мимо однокурсница Уинн не сообщила, что та ушла гулять в Хогсмид. Слизеринку как холодной водой окатило. Пару секунд Нарси стояла, теребя в руках белый батистовый платочек, потом сжала кулаки и болезненно нахмурилась, что-то про себя решая. Нет, она не может это так просто оставить, если что-то случится с Уинни, как она потом будет ей в глаза смотреть? Стыдно признаться, но до Хогсмида Нарцисса просто бежала, раз за разом заставляя палочку указывать, в какой стороне искать Лермонт. Оставалось лишь надеяться, что она успеет раньше, чем начнется то, из-за чего Люциус просил ее остаться в Школе. Она успеет. она не может не успеть, она уведет Уинни, и они будут спокойно сидеть где-нибудь на подоконнике, и все будет хорошо. Никто не постарадает - из тех, кто имеет значение. Поэтому, когда перепуганная Нарси таки увидела Уиннифред, она из последнего дыхания бросилась к ней, чуть не наткнувшись на здоровенного толстого мага, который толкьо и успел, что крикнуть ей вслед "Эй, мисс, поосторожнее!" - Уинн! Ой... - Блэк согнулась, держась за бок, в котором немилосердно кололо, - Уинн, как хоро...шо, что я тебя нашла! Лазурные глазищи блондинки горели нездоровым энтузиазмом: - Привет, Бэлфор. Ты... в общем, ты не будешь против, если я украду подругу? Понимаешь, у меня к ней дело, и его надо срочно... да, Уинн, мне надо кое-что теюе сказать, прямо сейчас, и прямо в школе!
Winifred Lermont: Уинифред наверное выглядела очень счастливой со стороны. Она так и сияла шагая рядом с Элларом и слушая то, что он рассказывает. Бэлфор рассказывал о своих планах на лето, и в который раз добавил, что ему не хочеться выпускаться в этом году. Ещё бы, ведь они весь следующий год не увидятся. Уинни пыталась не думать об этом, поэтому сразу же меняла тему для разговора, оглядываясь по сторонам. На дворе было так тепло и светло, что так и хотелось гулять весь день. Держась за плечо Эллара рыжая хаффлпаффка чувствовала себя предельно спокойно. С ним было уютно и тепло, а это самое важное в данный момент. -Знаешь, мне так приятно находиться здесь с... - но Уинифред так и не смогла закончить фразу так как рядом появилась её белокурая подруга, которая выглядела очень встревоженной. -Нарси?! - удивленно произнесла хаффлпаффка отпуская плечо слизеринца и смотря на подругу. Нарцисса конечно была ещё ребенком, хоть и сама Уинни не считала себя довольно взрослой, но когда у неё был вот такой тревожный вид, это означало что что-то случилось. И дело не в сломанном ногте, или о какой-нибудь глупости, но и правда в чем-то очень серьезном. -Что случилось? - спросила Лермонт и только поняла, что вооб-ето рядом с ними стоит Эллар. Пусть слизеринец и занимал огромную часть жизни Уинифред, но всё равно в делах подруг он не мог вмешиваться. Почему-то Уинни сразу же подумала, что Нарси поссорилась с Люциусом, хотя это уже звучало странно, так как последний просто на руках носил Блэк, и выполнял все её капризы. -Извини Эллар, я отойду на минутку, ладно? Я скоро, - улыбнувшись Бэлфору Уинифред взяла за плечо подругу и напарвилась в противоположную сторону чтоб они смогли нормально поговорить в тишине, и без лишних глаз. Стойло им отойди на приличное расстояние, как Уинни резко повернулась к Нарциссе и вгляделась ей в лицо. -Что случилось, давай рассказывай, - ей конечно было немного обидно от того, что их прогулка с Элларом была прервана, но когда дело касалось подруг она ни о чем другом и думать не могла. -Вы с Люцом поссорились? - и тут до Уинифред дошла последняя фраза о том, что им почему-то надо поговорить об этом в школе. Хаффлпаффка ещё более удивленно посмотрела на подругу, словно не понимая к чему она клонит. -В школе? А что, мы здесь не можем поговорить? - на минуту рыжая сделала паузу, - я не могу пойти в школу, мы с Элларом вышли прогуляться... и вообще я ничего не понимаю, Нарси! - стойло к последней фразе добавить и топание ногами, но Уинн ещё прошлым годом отучались от этой вредной привычки.
Sirius Black: -"Мало-ли-что-он-подумает", - передразнил Бродяга кузину и улыбнулся. - Право-слово, сестричка, ты в последнее время только об этом и думаешь: как бы, не дай Мерлин, это блондинистое недоразумение чего не подумало... нет, муж-дурак, это всегда полезно, не спорю, но ты его, такими темпами, уж вовсе до состояния флоббер-червя доведешь - совсем думать разучится. Сириус старался. Сириус очень старался говорить так, чтобы не переступить, в очередной раз, этой невидимой черты, за которой его ждали упреки и нотации со стороны оскорбившейся за своего жениха невесты. Было бы вот из-за чего оскорбляться, сам Селвин об этой стороне вопроса явно не заботится, периодически появляясь на людях в компании какой-то совершенно не относящейся к их кругу девчонки. Но Андромеда в этом вопросе была непреклонна, и потому приходилось улыбаться максимально легкомысленно, чтобы вот прямо видно было что "сестричка, ну я его чисто по привычке шпыняю, честное слово!"... Ага. И отвыкать не собираюсь. Вообще, мысль об этой авантюре владела Сириусом давно, но сегодняшнее, абсолютно спонтанное решение предложить поучавствовать в этом именно Андромеде (а ведь собирался Джея с собой взять... хорошо бы тот не обиделся), предавало затее уж вовсе какие-то безумные оттенки. Ибо раньше Сириус считал, что от родителей-Блэков уходят только раз. И навсегда, ага. -А почему бы, собственно, и нет? Подумает-не подумает, всегда можно попробовать объяснить, - Мерлин, я предлагаю кому-то что-то объяснить Селвину??? Да я, верно, рехнулся! - Стоит, хотя бы, попробовать - он в тебе души не чает, и если ты достаточно доходчиво донесешь до этого... Белого Рыцаря... - Блэк отчетливо поперхнулся, - что без вот этой поездки тебе жизнь будет не мила, ты расстроешься, зачахнешь и к моменту свадьбы, - ну что за слово такое, вечно он об него спотыкается, - будешь напоминать неизвестно каким чудом еще двигающийся скелет, то, думаю, его не-каменное, как ты утверждаешь, сердце дрогнет, - Бродяга, наконец, замолчал, и теперь у него появилась возможность перевести дух после столь вдохновенного экспромта. - А я могу постоять рядом. С невинным видом, - хихикнул он напоследок, и воззрился на кузину, судя по всему, отчаянно пытающуюся усвоить вываленную на нее щедрою лапою информацию к размышлению. И неизвестно, что бы она ему сейчас ответила (отправила бы к Озеру, скорее всего, окунуться да остудить свою буюную голову), если бы, как обычно, очень вовремя, не появился Верный-Друг-Сохатый. Глядя, как Джеймс пытается изобразить галантные расшаркивания с Медой, Сириус удовлетворенно улыбался: вот теперь у нее волей-неволей будет возможность обдумать его план... и увериться в том, что он не так уж и невыполним. -Что ты, конечно, ску... - Сириус очень похоже изобразил замешательство, глядя то на сестру, то на лучшего друга, и будто пытаясь выбрать, кому же из них он хочет больше угодить своим ответом, а потом махнул рукой и улыбнулся. - В смысле, не скучаю ни разу! Строю тут потихонечку коварные планы по уничтожению всех слизеринцев разом и некоторых, особо надоедливых особей, в частности, используя, в качестве убойного оружия, феерическую наглость... правда, сестренка? И убери от нее свои копыта, Джей, она у меня приличная, уже-почти-замужняя девушка, не порочь ей своими похабными лапами... уж я не знаю что! - праведное возмущение по поводу чести и светлого образа Андромеды всегда удавался Сириусу особенно хорошо.
Severus Snape: Присутствовать и находиться где-либо понятия далеко не тождественные. Не верите на слово, поверьте глазам. Зрите в корень. А именно морфемный. Согласно всем законам метафизики нахождение где-либо еще не гарантирует присутствия там же. Присутствовать – означает существовать, то есть быть здесь и сейчас всем своим существом, так сказать, не только с потрохами, но и с душой, что – конечно – важнее. Судите сами, находясь в комнате, даже сидя на вполне осязаемом стуле за вполне осязаемым столом, мыслями вы можете обитать где угодно. Допустим, в Африке, или в Антарктике, но никак не в мрачном помещении старенькой кухонки с облезлыми шпалерами на стенах и сварливой кухаркой у плиты. Человеческий разум поистине штука загадочная, он способен вытворять такие финты, что и не снились всем мудрецам мира, включая тех, которые вообще никогда не спят. Поэтому употребление слов «присутствие» и «нахождение» нужно строго регламентировать, в первую очередь законодательно. Дайте Снейпу волю, он тотчас бы издал подобный закон. Очень, стоит отметить, суровый. И был бы счастлив. Счастлив настолько, насколько способен испытывать счастье человек, чей организм – не в пример разуму – полагает эндорфины этакими маленькими зловредными бестиями, что при попадании в кровь превращают разумное существо в кусок прямоходящего, безмозглого, зато крайне радостного мяса. Да, к счастью Снейп относился весьма подозрительно, прекрасно помня сказку о бесплатном сыре и самонадеянных крысах-экспериментаторах, решивших, будто бы в лице пресловутого сыра им улыбается лик судьбы, в то время как в действительности им улыбается вовсе не судьба, а взволнованная морда крысолова, притаившегося за углом. Хлоп! И нет больше крысы. Снейп угрюмо вздохнул, искренне не понимая и более того – не одобряя – своего нахождения в Хогсмиде. Оправдывал он столь рискованный ход обыкновенным любопытством, свойственным даже изгоям. Серебряный колокольчик для всех звучит одинаково весело, просто некоторые слышат в его музыке гром набата. Однако пока дела обстояли наредкость благополучно. Покинув Хогвартс, никем не замеченный Снейп довольно резвым шагом миновал школьный двор; быстрым, почти мимолетным взглядом окинул пустующую окрестность; придирчиво и скрупулезно осмотрел дорогу под ногами, очевидно проверяя ее на предмет наличия замаскированных или странствующих волчьих ям, и, удовлетворенный, двинулся в сторону Хогсмида. В голове Снейпа, подобно пчелиному рою, жужжали и стрекотали тысячи разнообразнейших мыслей: одни взахлеб твердили, что в Хогсмиде молодому волшебнику будет страшно весело; другие, склонные к рационализму, напротив, убеждали в обратном – страшно-то оно может и будет, а вот веселья никто не гарантирует. Снейп с равным вниманием прислушивался и к тем и к другим, предпочитая, впрочем, вариант третий – тот, в котором он по-прежнему остается никем не замеченным и, как следствие, целым и невредимым. И далеко не беда, если платой за здоровье окажется беспросветная скука. Скука по сути вещь безобидная, ее можно легко перетерпеть. Меж тем в Хогсмиде становилось многолюдно. Студенты старших курсов, кое-кто парами, медленно прогуливались вдоль столиков с угощениями, разговаривали, смеялись, перешептывались, толкались, бранились – иначе, вели себя так, как и подобает вести себя оголтелой толпе, наконец-то вкусившей запретный плод свободы. Снейп провожал студентов укоризненно-взволнованным взглядом, старательно убеждая себя в полном отсутствии желания попробовать сливочного пива, или купить что-нибудь съестное. В финансовом плане Снейп был почти так же удачлив, как и в плане дружелюбия. Деньги в карманах Снейпа водились лишь в том случае, если их там нарочно забывала крестная-фея. А поскольку никакой крестной-феи у Снейпа не было, юноше приходилось довольствоваться созерцанием. Утешало одно: еда, красивая на вид, вовсе не обязана быть приятной на вкус. Мало ли в мире красивых людей, которые на поверку оказываются сущими чудовищами, если не физическими, то определенно моральными. Снейп снова вздохнул и огляделся. На улице было солнечно и тепло – идеальный момент для ухода в тень. Недолго думая, Снейп свернул с площади и неспешно побрел вдоль тенистой улочки. Куда? Неважно. Реши судьба устроить вам сюрприз – карта ей не понадобится.
Narcissa Black: Нарси бы непременно расплакалась, если бы не воспитание. Но и так в лазурных глазищах маленькой Блэк дрожали слезы. Саму ее тоже порядком трясло, еще и потому что для нее самой было крайне непривычно быть такой растрепанной, запыхавшейся и испуганной. - Нет, мы не поссорились, что ты... Она отлично понимала обиду Уинни, наверное, если бы кто-то попытался сорвать ей свидание с Люциусом, она бы этого кого-то убила если не сама, то точно попросила бы Ивена или Беллу (эх, если бы Люциус ее на это свидание пригласил...), но свидание не стоит жизни, это уж точно. И пусть потом сто раз говорят, что Уиннифред никто не тронет, потому что она чистокровна: да плевать одуревшим от крови, какая она, и кто она вообще... Это потом, навероное, всем будет стыдно. А сейчас Нарцисса и за свою жизнь не даст ломаного гроша. Потому что если она все верно поняла, то скоро здесь начнется такое, что врагу не пожелаешь. Опять же, пусть для них обойдется без проклятий, но есть еще толпа, огонь и прочее, что сопутствует панике в людных местах. - У...инни, милая, - Блэк схватила подругу за запястья совершенно нехарактерным для нее порывистым жестом, - милая, любимая, замечательная Уинни, пойдем отсюда, ну пожалуйста! Я тебя очень, очень прошу, пойдем, а? Я правда не могу тебе сказать, что случилось, но нам надо в Школу! Вот просто очень срочно надо! Нарси в отчаянии оглянулась, будто то ли искала союзников, то ли высматривала признаки приближающейся опасности, которых пока - слава Моргане - не было. Она отлично понимала, что ведет себя с точки зрения нормальных, пришедших повеселиться людей, как безумная, и надо было поступать умнее, но она была блондинка пятнадцати лет от роду, и это обязывало. В процессе высматривания союзников ей в глаза бросилась нескладная фигура Снейпа. Обычно Нарси боялась его до дрожи в коленях - в основном потому, что, избалованная вниманием сестер, кузена, отца, жениха, друзей жениха и прочих несомненно занятных людей, всегда оказывалась перед сарказмом Северуса совершенно беззащитна. Она прекрасно понимала, что он вообще-то не хочет именно ей сказать плохое, это просто такая манера общаться, но бояться продолжала, время от времени по-глупому теряя дар речи от очередного пассажа. Впрочем, конкретно в этот раз шестикурсник показался кем-то, вроде гибрида ангела и феи-крестной. - Северус! - Нарцисса буквально поволокла за собой подругу, устремляясь к слизеринцу, - Здравствуй, как хорошо, что я тебя встретила! Вам надо в Школу, и тебе и Уинни, скажи ей, она меня не слушает! Да, она понимала, что выглядит полной идиоткой. Но блондинке простительно, и потом - главное, чтобы подействовало.
Severus Snape: Если к вам в гости однажды явится Высшая Сила и спросит, хотите ли вы быть полукровкой, отвечайте решительным отказом. Знайте, так будет гораздо лучше. Снейпа не спрашивали, хотелось ли ему родиться полукровкой, как не спрашивали, хотелось ли ему рождаться вообще. В таких вопросах мнением будущих детей, как правило, не интересуется. И вовсе не потому, что будущие дети – только будущие, а потому, что людям не свойственно интересоваться чужим мнением. Скажем, мнением общественности. Особенно если общественность успела подготовить вам вполне вразумительный ответ. Чаще всего ответ этот содержит три буквы, две из которых согласные, а третья, сиротливо притулившаяся меж гордых братьев – «е». Нет, Снейпу очень не хотелось рождаться полукровкой. Временами участь домового эльфа выглядела куда завиднее. По крайней мере эльфам не приходится краснеть в присутствии своих чистокровных хозяев. Северусу Снейпу приходилось. Близость чистокровных волшебников действовала на Снейпа примерно так же, как на лягушку действует соседство с цаплей. Лягушка может прожить с цаплей бок о бог целую жизнь в абсолютной уверенности, что ее соседка не более чем досадная, но безобидная помеха; пока цапле не приспичит пообедать среди ночи. Тут уж извините, мистер лягушка, это называется естественный отбор. Голос Нарциссы заставил Снейпа вздрогнуть. Когда вам начинает казаться, что весь мир вот-вот позабудет о вашем существовании и вам в кой-то веке выпадет редчайший шанс отплатить ему взаимностью, непременно случается какое-нибудь крайне отвратительное чудо. Вам падает на голову кирпич; небо затягивают толстобрюхие сизые, словно нос завсегдатая паба, тучи – гремит гром, а в паре шагов от вас совершенно спонтанно образуется зловещего вида воронка с обугленными краями; или ваш уютный, свежее оштукатуренный домик вместе со сваями подхватывает ураганный ветер и вам приходиться странствовать в компании идиотов по стране с глупым названием Оз лишь для того, чтобы в конце путешествия украсть дурацкие туфельки у некогда, вероятно, знатной кокетки, а ныне старой злобной ведьмы. Но иногда чудо бывает и вовсе ужасным – вы встречаете знакомых, тех самых знакомых ради невстречи с кем вы поднялись ни свет ни заря и отправились в странствие к черту на кулички. Снейп выжидающе уставился на Нарциссу, отмечая про себя, что эта представительница древнего аристократического рода имеет полное право зваться одной из красивейших девушек Хогвартса и что ему-то, Северусу Снейпу, отмечать это было совсем не обязательно. Достаточно ограничиться суровой миной, лишние мысли чреваты лишними последствиями. Снейпу ли не знать. — Боюсь, при всем уважении, Нарцисса, ты ошибаешься — голос Снейпа был сух, а лицо представляло собой плотское воплощение невозмутимости. — Я не испытываю ровным счетом никакого желания возвращаться в школу. Снейп осекся. Что-то в облике слизеринки настойчиво требовало внимания. Скорее всего этой красноречивой деталью была другая девушка – рыжеволосая хаффлпаффка со звучным именем Уинифред и категорически не запоминающейся фамилией. Фамилией, которую не стоило запоминать, ее следовало знать наизусть. Хаффлпаффка источала волнение. Если хорошенько присмотреться, можно было бы описать его цвет, а, быть может, даже уловить форму. Снейп на мгновение задумался. Тревожным сигналом являлся уже тот факт, что Нарцисса, при всякой удобной возможности избегавшая общества слизеринца-неудачника, вдруг ни с того ни с сего решила с ним заговорить. — Ну хорошо. Предположим, я действительно должен вернуться в Хогвартс. Предположим, в сопровождении вас. Предположим, «Уинни» меня послушается. Но давай на минуту притворимся, будто бы я ничего этого не хочу, а ты станешь так любезна объяснить мне, что здесь все-таки происходит. Снейп умолк, искренне надеясь, что был достаточно вежлив, дабы чистокровная братия не сочла его за едва успевшего эволюционировать грубого неандертальца.
Morwen Balfour: - Эллар тут ни при чем! - Морвен вслед за Клейтоном тоже пришлось повысить голос. - И не вмешивай его в эту историю! Бэлфор терпеть не могла, когда на нее кричали - причем тут совершенно не играло роли, кем ей приходится повышающий на нее голос человек и почему он беседует с Морвен на повышенных тонах. Неприятие крика у слизеринки было почти физической реакцией: она явственно ощущала, как пробегают по спине мурашки, как становится неуютно - и как в ответ на это поднимается в душе раздражение на собеседника, который заставил Морвен испытывать все это. Булстроуд, кстати, отлично зная о таком "пунктике" Морвен, никогда не повышал на нее голос. До сегодняшнего дня, очевидно. - Он твой отец! - отрезала Бэлфор. - Что бы ты ни говорил, он твой отец - и по-моему, логичнее предположить, что ты нашел общий язык с ним, просто оттого, что кровь... Морвен хотела сказать "не вода", но так и не закончила фразу, расслышав последние слова Клейтона. Раздражение схлынула моментально, будто и не было его - и слизеринка, только и державшаяся, что на нем да на нахлынувшей ярости, моментально растерялась, не зная, что сказать. Морвен хотела было что-то сказать, но только беззвучно шевельнула губами, отвела взгляд, недоверчиво хмурясь, а потом вновь обернулась к Булстроуду, заглядывая ему в лицо настороженно и пытливо. - Им... империо? Погоди, ты же не хочешь сказать, что... это же незаконно. Это... правда? То есть Морвен допускала, что у чистокровных семейств свои заморочки, и что порой их представители злоупотребляют запретными заклинаниями - но Бэлфор, к тому же, всегда казалось, что цель должна оправдывать средства, а помолвка с МакКехт не предствлялась ей событием значительным настолько, чтоб волочь на нее родного сына под заклятием. Если бы этот брак был важен... ну, скажем, с точки зрения политики семьи; или если бы Айдан пытался таким образом поправить финансовое положение Булстроудов - но те, кажется, не нуждались ни в чем, так... - Но зачем? - негромко озвучила свой вопрос Морвен, все так же заглядывая в лицо Клейтону. - Неужели ему... это так было надо?
Winifred Lermont: Лермонт несколько минут просто изучала взглядом Нарциссу, пытаясь понять что с ней такое сегодня. Что такого сверхъестественного могло случиться, что младшая Блэк так отчаянно пытаеться увести её из Хогсмида? И заметьте из Хогсмидав праздничный день! Впрочем это неважно, Уинифред уже давно решила, что никуда не пойдет, как бы Нарцисса сейчас её не умоляла. А если подруга всё же хочет подействовать на Уинни, то ей придется рассказать в чем всё-таки дело, иначе Лермонт не двинется с места. -С тобой всё в порядке? - немного озадачено спросила хаффлпаффка всё так же сверля взглядом Нарциссу, - я не понимаю, Нарси и поэтому никуда я не пойду! Ты ведешь себя странно, поэтому либо ты объясняешь мне что происходит, либо я возвращаюсь к Эллару, он и так меня заждался... - обижено произнесла Уинифред посмотрев в сторону слизеринца. А ведь несколько минут назад она была так счастлива, не задумываясь о том, что кто-нибудь сможет разрушить их идиллию, а тут на тебе... Нарси собственной персоной, которая никак не объяснит зачем ей так «надо» обратно в Хогвартс. Еслиб подруга не выглядела настолько расстерянной Уинифред и правда устроила бы ей взбучку за такую выходку. Сама Нарси не терпела когда кто-нибудь разрушал её встречи с Люциусом, так почему ей так сложно понять, что Уинни сейчас никуда не собирается? Даже если весь мир перевернется она останется в Хогсмиде и не оставит Бэлфора. -Послушай, Нарцисса, мне правда пора, Эллар меня ждет, - умоляющими глазами смотря на подругу начала Уинифред, но кажется та её даже не слушала так как уже высмотрела в толпе учеников Северуса Снейпа, и почему-то решила и его впутать в их разговор. Этот слизеринец был вполне терпим, когда стоял в стороне и просто ненавидел весь мир, хотя Уинни никогда не испытывала негативных чувств к нему, скорее относилась нейтрально. Но сейчас она явно была не рада ему, хоть особо и не выражала своего недовольства. Хаффлпаффка гневно посмотрела на Нарциссу словно тем самым говоря ей, что еслиб рядом не было "чужака", то она бы просто задушила её. -Слава Мерлину, - раздраженно произнесла Лермонт пытаясь не встречаться взглядом с Северусом, - вот и я тоже! - уже отчаянно добавила она и перевела взгляд на подругу, которая кажется даже не думала о том чтоб забросить эту затею. -Ничего, Северус, просто Нарцисса от чего-то решила потащить меня в школу, а вот причина для меня так и остается загадкой, может хотя бы тебе она расскажет, что происходит? - Лермонт снова взглянула на Блэк всем своим видом выражая, что после этого случая у них будет долгий разговор на тему как «не стоит вмешивать чужих в разговоры друзей». А ещё она обязательно потребует объяснения почему Нарси так жестоко оборвала её встречу с Элларом.
Andromeda Black: Андромеда снова нахмурилась переведя взгляд с бутылки сливочного пива на Сириуса. Иногда ей отчаянно хотелось треснуть его чем-то сильным, как например эта самая бутылка в её руках, только воспитание не давало ей воли. Поэтому Блэк снова отвела взгляд и вздернула нос. Хотелось ей добавить, что он — Сириус, и понятия не имеет как надо обращаться с леди, поэтому пусть лучше умалкивает. Только опять-таки не хотелось напрягать и так напряженную ситуацию лишними колкостями, поэтому пришлось просто пропустить мимо ушей его «шуточки», и отреагировать как можно спокойнее. -Мне очень интересно, смог бы ты хоть час не сказать что-то насчет Айана? - немного берзазличным тоном начала рейвенкловка, - впрочем кажетя я зря на это надеюсь, - говорить о достойнствах Селвина Меда не стала, опять-таки ради лучших побуждений. Иногда она сама не понимала почему так резко реагировала когда Сириус начинал по доброте душевной поливать грязью её жениха. Дело было не только в том, что Андромеда уважала Айана. И уж не в том, что ей и правда было обидно, скорее она пыталась доказать Сириусу превосходство Селвина над ним. Меда не признавалась в этом, даже самой себе, но боль вызванная безответными чувствами к Бродяге, требовало чтоб она хоть как-то задела его. Когда Андромеда задумывалась об этом, ей всегда становилось стыдно, так как Сириус всё равно был лучше всех для неё. Но она хотела показать ему, что он теряет её. И не просто теряет из-за каких-то глупых правил чистокровных семейств, а скорее потому, что кто-то смог заполнить её сердце. Неважно, что она не любила Айана и никогда не полюбит, но пусть хотя бы сейчас Сириусу будет больно, совсем немного. Может хотя бы в таком случае он остановит её и увидит насколько она важна. -Я не знаю, - коротко отрезала Блэк не смотря на кузена. Она почему-то слабо представляла, что Айан согласится на такое. Ему и так явно не нравилось, что Андромеда так много времени проводила наедине с Сириусом, который хоть и был её кузеном, но имел влияние на неё. Но с другой стороны ей так хотелось головой упасть в приключения, особенно после стольких нервотрепок. Тем более она всегда интересовалась миром магглов, а тут такой шанс. -Но я хочу поехать, в это ты прав, - рядом с ним возникла фигура Поттера, который как всегда начал своё приветствие с кривления. Андромеда расплылась в улыбке, радуясь, что напряжение тем самым рассеевается, после чего взялась за его плечо, по-дружески прижавшись к нему. -Он меня обижает, Джей, - сделав обиженое лицо произнесла рейвенкловка и перевела взгляд на Сириуса, - объясни ему, что я хрупкое создание, и психика у меня тоже хрупкая, поэтому со мной надо быть поласковее и поосторожнее, - Андромеда говорила с таким неинным лицом, что незнающий её человек обязательно бы поверил ей. Как будто это не та самая Меда, которая вместе с ними пряталась от Фильча по ночами и шла в Запретный Лес. И конечно она никогда не лазила по крышам, вы что?! -И не слушай его, Джей, он просто завидует, что мы с тобой так ладим, а он вот стоит в одиночке, - Андромеда сделала паузу и заулыбавшись добавила, - а может это он тебя ко мне ревнует? Конечно я знала, что между вами что-то не то, но не до такой же степени, мальчики... - слова насчет « особо надоедливых особей» она вновь пропустила мимо ушей, как и «уже-почти-замужняя девушка».
Istvan Yambor: Дойдя до главной площади Хогсмида, Иштван купил у ближайшего лоточника пару бутылок сливочного пива и, отойдя к обочине, уселся прямо на землю у стоящего там старого дерева, совершенно не задумываясь о том, что чистая и тщательно отглаженная по случаю экзамена форма может испачкаться и помяться. Первый майский день был прекрасен, испортить его не могла даже такая неприятность, как с треском проваленный экзамен по зельеварению. Ямбор на минуту задумался о том, как он будет объяснять сей прискорбный факт дорогому родителю (которому оценки сына, как таковые, были абсолютно безразличны, зато небезразличен был принцип "если уж взялся, то делай это хорошо"), но потом бросил это гиблое дело. В конце-концов, причина провала оказалась не в том, что он плохо знал зелья, а в желании помочь сдать экзамен хорошему человеку, пусть для этого и пришлось смухлевать. Конечно, первая попытка передать заготовленную шпаргалку явно растерянной Эшли (шпоры у Ямбора были далеко не "на все случаи жизни", но случилось так, что Эш выпало зелье, рецепт приготовления которого у Вана был) провалилась с треском, единственное на что хватило смекалки Ямбора, так это на то, чтобы отвести подозрения Слагхорна от ни в чем неповинной девочки. Зато когда ему уже недвусмысленно приказали покинуть кабинет, Иштван, уходя, сумел-таки незаметно подсунуть ей злосчастную бумажку, которую у него профессор конфисковать забыл (видимо, захлебнувшись возмущением, вызванным спокойствием здоровяка-гриффиндорца, выгнанного из класса в самом начале экзамена). И теперь оставалось только надеяться, что жертва дружелюбия Ямбора сумеет незаметно воспользоваться без спросу предоставленной помощью. В способности Эшли Иштван верил, и потому особо не волновался и не жалел о сделанном, скорее уж, наоборот. Деревенская площадь, тем временем, заполнялась народом, и Иштван непроизвольно начал высматривать знакомые лица. На мгновение мелькнуло в толпе и исчезло лицо "звездной девочки", увлеченно слушавшей своего не менее звездного братца, не менее увлеченно ей что-то живописующего, неподалеку ее младшая сестра что-то отчаянно доказывала хаффлпаффскому-рыжему-солнцу и хмурому-слизеринскому-мальчику (вот уж компания подобралась), да так, что Ямбор даже задумался, не случилось ли чего, и не нужна ли его помощь, но в итоге решил, что вот у этих двух девочек точно есть, к кому обратиться за помощью... В общем, все были заняты своими спутниками, либо просто мало знакомы Иштвану (хотя, стоило признать, что вторых даже во всей школе набралось бы немного), и Ямбор, откинувшись на траву, лег так, чтобы солнечные лучи не очень жгли лицо. Вскоре должны были появиться сдавшие (или не сдавшие) экзамен семикурсники, среди которых наверняка найдется кто-нибудь, кто предпочтет провести вреся в обществе Ямбора, и подойдет - не заметить его даже здесь, на отшибе, довольно сложно. Если не побоится разбудить его, разумеется. И хорошо бы потом узнать, сдала, все-таки, Хромоножка экзамен, или нет... - решил Ямбор, и прикрыл глаза.
Clayton Bulstrode: -Он ненавидит меня с нашей первой встречи, так что конечно он обрадовался нашей ссоре! - вырвалось у слизеринца, после чего он снова нахмурился и отвел взгляд сложив руки на груди. Против Эллара он никогда ничего не имел, кроме того что Бэлфор его невзлюбил с первой встречи. Причина Клейтону вначале была непонятна, но потом до него дошло, что в Элларе проснулись «братские чувства», которые велели ему отгородить сестру. Он твой отец! Слишком глубоко врезалось в сердце, да так, что Клейтон усмехнулся. Стоило кому-нибудь напомнить об этом Айдану, который кажется прочно забыл, что он всё же его сын, а не враг. Только Айдана это не волновало, гнев и ярость поглотила его, поэтому Клейтон даже не думал о том чтоб вразумить его. Отношения были испорчены. Навсегда, и вообще Булстроуд не считал отца нормальным. Они с Юфи после похорон Себастьяна говорили, что Айдан всё больше похож на человека с психическими отклонениями. Иначе не объяснишь его маниакальное желание доказать сыну, что он намного лучше него. -Нет, это неправда, и вообще у меня в семье никогда не было проблем. Отец души во мне не чает и мы всё не может насладиться общением друг с другом, - слизеринец снова усмехнулся, скорее пытаясь немного разрядить обстановку. Емц было очень сложно, поэтому он то и дело отводил взгляд, пытаясь не встречаться с глазами Морвен. Кто из нормальных людей сможет легко сказать, что его отец использует Империо на нём? Если честно, пусть даже тогда Клейтон очень рассердился, но впервые он и правда испугался, что отец сможет сделать из него марионетку. По этой причине он вел себя довольно спокойно, пытаясь не так явно идти против его воли. План уже был. Ещё когда он вернулся в Хогвартс, только Морвен тогда перестала с ним общаться. Ещё зимой Булстроуд решил, что кое-как сбежит из дома, уже который раз. Но это будет последний побег, и обратно он не вернется, даже если его имя больше не будет красоваться на семейном древе. Но планы изменились, и вот они с Морвен уже давно не были вместе. -Нет, он в этом явно не нуждался, я и сам был удивлен, - Клейтон устало мотнул голову и сложил руки в карманы, - у нас материальных проблем никогда не было, поэтому этот вариант исключается. Можно было конечно подумать, что он хочет связать нашу семью с какой-нибудь очень древной семьей, что бы была выгодная партия, но тогда он мог выбрать Блэков, - слизеринец тяжело вздохнул, - я не знаю, я правда не знаю. Иногда мне кажется, что он просто хочет насолить мне... или ему нужна была причина что бы сломать меня, впрочем ему удалось... - если задуматься Айдану и правда удалось утихомирить его, только он сам не поозревал о том, что это не из-за выбранной невесты. Скорее из-за последтсвий, которые были вызваны этой новостью. Клейтон потерял Морвен, а значит единственный стимул бороться с ним. Юфи конечно изо всех сил пыталась вразумить его, но Булстроуд устал... очень устал. Он ждал окончания школы что бы собрать все свои вещи и сбежать из Англии, навсегда. -Мы не предпологали на что он способен, - подняв глаза на слизеринку произнес Клейтон и как-то тепло улыбнулся, то ли от смирения, то ли от от непонятного спокойствия на душе. Про семейное проклятье он пока ничего не говорил, наверное потому, что сам не особо верил в это.
Ashley Thompson: Эшли чувствовала смесь облегчения и вины за этот злосчастный экзамен по зельеварению. Она с самого утра знала, что все обязательно пойдет не так, поэтому когда уродливая лягушка проквакала ей название зелья, ноги, если б могли подкоситься, именно это бы и сделали. Она не помнила, как готовить это зелье, и, наверное, это было отчетливо написано у нее на лице, потому что, оглянувшись по сторонам, она заметила сочувствующий взгляд Иштвана, попыталась ему улыбнуться, но вышло не очень, она слишком волновалась. А он, похоже, все понял и решил ей помочь, правда, профессор Слагхорн тут же это заметил, возмутился до глубины души и собрался выставить Иштвана с экзамена. Когда он проходил мимо, в руке у нее оказался небольшой листочек бумаги, на котором и был рецепт нужного зелья. Ну, теперь Эш была просто обязана сдать зелья на что-нибудь приличное, и, хотя она все равно была уверена, что что-то напутала, контрольный цвет соответствовал рецепту, она поставила пробирку на стол и выползла из кабинета. Она чувствовала себя ужасно виноватой за то, что Иштвана выгнали с экзамена, ведь это произошло, потому что он просто хотел ей помочь. Уж лучше бы она совсем провалилась на этих дурацких зельях! Эшли спросила у проходивших мимо однокурсников, не видели ли они, куда направился Ямбор, и узнав, что в Хогсмид, решила его обязательно найти и извиниться. Она нечасто бывала в Хогсмиде, главным образом потому, что туда надо было идти, и идти довольно долго, но день был хороший, погода приятная, и у нее была цель, поэтому она вскоре дошла до деревни, а потом и до площади, неустанно вертя головой и рискуя на что-нибудь натолкнуться и снова что-нибудь себе сломать, высматривая гриффиндорца. Не заметить его было бы очень сложно, поэтому в конечном итоге взгляд уперся в распростертую на траве фигуру, ростом как раз для баскетбола, а сложением как раз для регби. Когда Эш приблизилась к Иштвану, она поняла, что он спит, видимо, его сморило на солнце, поэтому она почти бесшумно подвинулась еще ближе, прислонила к дереву костыли и неловко присела рядом на траву, подперев голову рукой и наблюдая за своим рыцарем, хоть и без белого коня. Почему-то сейчас Эшли казалось, что никакой конь Иштвану и не нужен, он и так хорош, и так будто бы из сказки. Она осторожно чуть приподняла голову Иштвана с травы и, подтянув рукой колени, положила светлую голову на них, надеясь, что он не проснется, но он, конечно же, почувствовал и открыл глаза. - Ты лежи, - поспешно проговорила Эшли, сдерживая его за плечо всеми своими смешными рядом с таким богатырем силами. Она, совершенно не думая, точнее, думая о чем-то, что тут же постаралась выразить вслух, перебирала тонкими пальцами его кудрявые волосы. - Сдала я эти дурацкие зелья, - вздохнув, сказала Эш. - Только благодаря тебе. Извини, что так получилось, мне очень жаль, что тебя выгнали... Она выглядела смущенной и виноватой.
Narcissa Black: Нарцисса молча опустила руки. Ну не могла она ничего сказать. И было неожиданно обидно, отчего-то ей казалось, что лучшая подруга один раз в жизни могла бы и поверить, не требуя объяснений. Северуса-то как раз понять можно, он никому и никогда на слово не верит, ему скажи, что небо в солнечный день синее, и то он непременно оспорит. - Уинн, Северус, - беспомощно сказала она, - я правда не могу объяснить. Обида требовала повернуться и уйти. Пусть разбираются сами, она и так уже выглядит полной дурой, но все-таки нет. Блэк, конечно, дочь своей матери и сестра безумной Белл, но... что там, как потом общаться с Уинни? А Северус? Нарси, конечно, его боялась, но он же ей ничего плохого не сделал, и несколько раз даже помогал - что было особенно приятно, поскольку помощи блондинка совершенно с этой стороны не ожидала. А он... Мерлин, он же полукровка! Раскрасневшаяся от бега Нарцисса неожиданно побледнела - нехорошо так, волной от лба к подбородку. Хрупкое телосложение и кровь впечатлительной в молодости Друэллы обеспечили ей множество интересных физических реакций на нервные потрясения, так что сейчас, чтобы устоять на подгибающихся коленях, ей пришлось отступить к дереву и прислониться к нему спиной. Медленно выдохнуть. Потом еще раз. Как там учила Беллатрикс - досчитать до десяти... Блэк отняла ладонь от лица. Колени все еще предательски тряслись, но зато паника отступила. - Я, - чуть болезненно сдвинув на переносице светлые брови, Нарцисса по очереди оглядела Снейпа и Лермонт, - я не могу сказать. И мне казалось, что уж ты, Уиннифред, могла бы мне хотя бы раз поверить в такой ситуации. Послушайте... Она говорила насколько могла размеренно и спокойно, каждым словом пытаясь воззвать к рассудку если не упрямой рыжей, то хотя бы Снейпа: - Здесь скоро будет опасно. Очень опасно. Особенно тебе, Северус. А если совсем честно, то за свое здоровье я тоже через некоторое время и ломаного кната не дам. Так что вы можете либо послушать меня, либо идти и сгребать на свою голову все, что сгребется. Так или иначе, я вот сейчас сделала все, что могла. "Мать Моргана, ну хоть ты пойми, ну пожалуйста, Северус!" Блэк отлепилась от дерева и попыталась гордо выпрямиться, однако зеленоватая бледность и трясущиеся руки выдавали ее с головой.
Istvan Yambor: Кажется, он действительно умудрился уснуть прямо на главной площади Хогсмида, но проспал, слава Мерлину, немного - его разбудили осторожные, почти вороватые прикосновения. Лежать стало гораздо удобнее, правда, не успев толком открыть глаза, Иштван все-таки попытался подняться, но, проморгавшись, увидел, кто позаботился о комфорте его отдыха. -Лежу, - дивясь такому приятному сюрпризу, Ямбор улыбнулся и аккуратно положил голову обратно Эшли на колени. Чтобы он сопротивлялся заботе этой феечки? Нашли дурака. -Глупостей не говори, хорошо? - улыбнулся Иштван. Очень хотелось, по обыкновению, погладить по голове собеседницу (этот жест давно уже вошел в привычку у парня, что, правда, не всем нравилось), но лежа это делать оказалось ужасно неудобно, и Иштван, в конце концов, ограничился тем, что шутливо погрозил пальцем, кажется, и правда расстроенной Эшли. С этим срочно нужно было что-то делать. -Так, - ему следовало бы, все-таки, подняться, чтобы лучше видеть лицо собеседницы, но лежать вот так было слишком хорошо. - Во-первых, ты точно ни в чем не виновата, потому что ни о чем меня не просила. Я сам решил помочь, сам попался и заслуженно получил наказание, - решив, что с суровостью тона он, все-таки, переборщил (слишком уж ему не нравилось, когда хорошие люди винят себя в том, в чем они неповинны... особенно вот такие вот хорошие люди), Ван замолчал на некоторое время, а потом заговорил гораздо мягче: - А, во-вторых, мне этот провал больших неприятностей не принесет, поверь. Ну сама посуди, Эш, зачем мне в моем баре зельеварение? Коктейли я и без него, смею надеяться, нелохо смешиваю, а карьера профессионального отравителя меня никогда не привлекала, - Ямбору самому стало смешно, когда он представил себя этаким барменом-злодеем, подливающим людям в выпивку всякие хитрые яды. - Так что, не беспокойся. Тот факт, что мне удалось тебе помочь, порадовал меня гораздо больше, чем если бы я просто хорошо сдал этот экзамен. Тут Иштван, все-таки, поднялся и, сев рядом с Эшли, достал из-под мантии оставшуюся у него бутылку сливочного пива, и протянул его девушке. -Не вешай нос. Лучше выпей, а я могу еще и за чем-нибудь вкусным сходить - для поднятия боевого духа, как тебе такая идея? Сейчас, впрочем, как и каждый раз, когда он встречал эту девочку, Ямбору страшно хотелось ее чем-нибудь порадовать, развеселить... а еще лучше просто спрятать куда-нибудь ее костыли и круглосуточно носить на руках, куда бы ей ни захотелось пойти. Но это уже было бы откровенной наглостью и бестактностью, хотя бы по отношению к гордости, которая у Эшли присутствовала в достаточном количестве, чтобы можно было принять такие действия за жалость. А ощущать на себе жалость - крайне неприятное чувство, Иштван, хоть и сложно было в это поверить, об этом был прекрасно осведомлен и никогда бы не пожелал этому светлому человечку испытать на себе такое.
Ashley Thompson: Эшли было очень тепло и спокойно, беспокоила сейчас только совесть, с которой очень активно сражался Иштван, оставшись лежать на ее коленях. Она смущенно улыбалась и кивала на его слова, даже не пытаясь спорить, зная, что он все равно ее убедит, ведь это же Иштван. Эш тихонько выпутала пальцы из его волос, уже смеясь. - Да, к сожалению, коварного и злого бармена из тебя уже не получится. Разве что, только хороший и добрый, но мне такой гораздо больше нравится. Он сел рядом и протянул ей бутылку сливочного пива, которое тоже было теплым, но это вовсе его не портило. Эшли смотрела на Иштвана и думала, что никто о не так не заботился и не говорил так, кроме папы. И она любила и папу, и Вана, но второго, к стыду своему, она, похоже, любила даже больше. Она смотрела в его глаза и думала, что ей очень хочется его поцеловать и, если бы она могла сделать это и быстро убежать, обязательно бы поцеловала. И чтобы скрыть свое смущение, Эш уткнулась носом ему в плечо, потом отстранилась и села обратно, наверное, смущенная еще больше, а потом отпила из бутылки, и стало совсем весело. - Ладно, уговорил, я не буду переживать. Для уверенности не помешала бы шоколадка, но я не хочу тебя за ней гонять, тем более я и сама могу сходить. Она все могла сделать сама и так всегда и поступала, часто слыша что-нибудь, вроде "Эшли, давай, я сделаю, немного помощи ведь не помешает?", и в ответ упрямо мотая головой, даже отцу. А вот перед этим светловолосым чудом она временами все же пасовала, он, наверное, единственный, кто мог ее в чем-то убедить. Будь ее воля, она просидела бы так вечность рядом с Иштваном, только такое редко случается. А за сегодняшний день уже много всего хорошего произошло, в совершенные сказки наяву она, при всей своей наивности, не очень-то верила, потому, наверное, и предпочитала убегать из этой сказки страшной в свою собственную придуманную. Иштван распространял вокруг себя сказочность, но как только она оказывалась не с ним, мир становился более бледным и мрачным, напоминая сразу о тысяче вещей, о которых она позволяла себе забывать, наслаждаясь обществом Ямбора, например, о том, какие сейчас непростые времена, или о том, что... она бросила взгляд на костыли и покачала головой. Маленькая, глупая хромоножка. Эш снова посмотрела на Иштвана, уже с улыбкой, не хотелось же ей его расстраивать. - Может, и правда прогуляемся? Да, когда она садилась на траву, она совсем не думала о том, как будет вставать, и что из этой позы вставать гораздо труднее. Она потянулась за костылями, оперлась на них руками и неловко, как обычно, подтянулась вверх, ноги бы еще поставить нормально, а с этим было уже сложнее, потому что руки уже были заняты, даже чуть подрагивая от напряжения. Она надеялась, что Иштван этого не заметит, и про себя думала лишь, чтобы он только не кинулся ей помогать. Эшли наконец-то придумала выход, прислонившись к дереву и освободив тем самым руки, поставила ноги в своих не слишком модных ботинках на землю и облегченно вздохнула. А затем наконец подняла глаза на Иштвана, радуясь тому, что точно знает, что у него уж не увидит обалдевшего выражения на лице.
Ginger Lennox: Ура бессмысленным постам... >_< Приличное самочувствие всегда служило для Джинджер гарантией хорошего настроения, но случалось это так редко, что обычно приходилось обходиться вообще без каких бы то ни было гарантий. Но не сегодня. С огромным трудом выпрошенный поутру у медсестры бодрящий эликсир (МакКехта накануне экзамена Джин трогать не рискнула) и хорошая погода, а может и тот факт, что сегодня был выходной, благотворно повлияли на нее, и по дороге в Хогсмид немногочисленные встречные прохожие могли наблюдать редкую картину - без видимой причины улыбающуюся мисс Леннокс. Помятуя о том, что у большинства из ее немногочисленных друзей сегодня экзамен, а у тех, кто был освобожден от этого нелегкого испытания, кажется, были другие дела, Джинджер в кои-то веки не позволила себе расстроиться из-за такой несправедливой, но мелочи (она еще до выхода из школы пообещала себе сегодня вообще не расстраиваться и не злиться, что бы ни случилось), и отправилась на праздник в деревню одна. Ее всегда забавляли магические праздничные традиции - в основном потому, что во время таких вот событий особенно заметной становилась архаичность волшебного сообщества. Это было поводом лишний раз позадирать нос (в основном, мысленно) на предмет общего превосходства и продвинутости магглов по отношению к волшебникам, но развлекали такие мысли ненадолго. Вот так и сейчас, привычно отметив, что и праздник сам какой-то устаревший, и празднуют его волшебники, как у магглов двести лет назад было принято, Джин быстро соскучилась и переключилась на окружающих. Странно, но она испытывала неожиданное расположение к тем, кто попадался ей на пути - знакомым и совершенно чужим... Особенно, к почти-совсем-незнакомым: в какой-то момент она поймала себя на мысли, что в обычном своем настроении обязательно отметила бы, что вот у этой девчонки мантия такая глупая, а тот пятикурсник слишком громко смеется, прямо конь... А сейчас она замечала не только недостатки, но и то, что у девочки в глупой мантии очень располагающее лицо, а вот этот ржущий парень пару недель назад позвал для нее помощь, когда ей стало плохо при подъеме на Астрономическую башню... Вдохновленная столь радужным настроением, Джин пробежалась по всем стоящим внимания магазинчикам Хогсмида, сделав почти везде бесполезные, в сущности, но приятные покупки, посидела в "Трех Метлах" в компании вкусного мятного чая и божественной выпечки от мадам Розмерты, а выйдя снова на площадь, только не присвиснула, моментально наткнувшись взглядом на расположившихся на газоне поодаль от всех Эшли Томпсон и Иштвана. Вот от общества этих двоих Джинджер бы точно не отказалась, но тем было явно не до нее... и ни до кого вообще. Беззлобно хмыкнув, Джин быстро отвернулась, чтобы те не заметили ее внимания, и направилась в противоположную сторону без особой цели.
Severus Snape: Полагаться на слова философов – величайшая ошибка человечества. Конечно, наш мир во всех отношениях мир несовершенный, ведь обладай он хотя бы половиной того рационализма, каковым его свойственно наделять математикам и хотя бы четвертью того очарования, каковое ему приписывают шаманы с бубнами; человечество давно бы вымерло, как класс. А венец царя природы украшал бы голову какого-нибудь милого, безобидного пушистого зверька. Кошки или кролика. Поскольку социальный уклад кошачьего или кроличьего общества еще на стадии первичного бульона переплюнул социальный уклад общества человеческого. Кошкам неведомо понятие шовинизма, кошки не гонятся за роскошью, и кошки, что самое удивительное, признают равноправие. Ни одни кошачий философ, случись кошкам увлечься философией, никогда бы не изрек мудрого «все кошки равны, но некоторые равнее». Единственное, о чем мог подумать кошачий философ – это фундаментальное «мяу-мяу». И никто, никто бы не посмел оспорить его точку зрения, потому как все кошки равны и, соответственно, думают на равных. «Мяу-мяу» говорит одна, «мяу-мяу» подтверждает другая. Так и с кроликами. Но люди – отдельная тема. Люди не признают равноправия и тем острее чувствуется собственная уникальность, чем ближе подступает всеобщая трагедия. Каждый за себя, гласит хитрая пословица. Кто не с нами – тот против нас, вторит ей соседка. Об всем об этом Снейп знал не понаслышке и всегда старался держаться обочины бытия, находя успокоение в столь безрадостной участи отшельника, попираемого всеми изгоя, а точнее – личности с отсутствием социальных признаков, полуличности. Когда вселенная считает вас пустым местом, вы либо учитесь перенимать свойства пустоты, либо с остервенелым рвением пытаетесь заполнить собой все окружающее пространство. Как бы то ни было исход заранее известен – провал. С другой стороны иногда и пустое место становится центром внимания. Именно таким пустым местом, внезапно превратившемся в самую интересную достопримечательность планеты, почувствовал себя Северус Снейп после короткого диалога с Нарциссой. Он не совсем понимал, что конкретно хочет сказать ему девушка, но по вскользь брошенным намекам, прекрасно осознавал, что это «что-то» - очень плохое что-то. Если сперва Снейп полагал волнение Нарциссы прямым следствием волнения Уинифред, то сейчас начал осознавать, что природа тревог девушек имеет отнюдь не общие корни. Хаффлпаффка переживала о чем-то настоящем, а вот Нарцисса явно беспокоилась о будущем. Судя по бледному лицу, горящим глазам и странному поведению Нарцисса испытывала неподдельную тревогу. И это гордая слизеринка, капля чьей благородной крови упав в умывальник, возносит этот умывальник на такие высоты социальной лестницы, что этому умывальнику впору заказывать фамильный герб и брататься с наиболее древними и почитаемыми магическими родами. Снейп нахмурился, всем своим видом давая понять, что в данный момент его лучше не беспокоить. По части опасностей он был специалистом. Вряд ли бы в Хогвартсе нашелся другой такой человек, которому за свою короткую жизнь приходилось столько раз хлебать несолоно, что всякое блюдо успело потерять для него вкус. Проще говоря, Снейпу не нужно было слышать истеричного «волки! волки!», чтобы тут же хвататься за вилы. — Погоди, Нарцисса, - Снейп пытался говорить тихо, вкрадчиво и убедительно. — Я бесконечно ценю твою заботу о моем здоровье. Но не могу проявить ответную заботу, пока не узнаю, что именно нам угрожает. Я готов с удовольствием тебя послушать, особенно если ты согласишься говорить. Не хочешь в присутствии своей подруги – мы можем отойти в сторону. Понимаешь, Нарцисса, не зная, откуда придет враг, очень трудно выбрать пути к отступлению. Всегда остается риск попасть прямиком в гущу событий. Снейп запнулся, переводя дыхание. — В конце концов, я всегда могу за себя постоять. И если на то пошло, за вас тоже. Он знал, как глупо прозвучали его последние слова. Но лучше выставить себя глупцом, нежели трусом.
Rita Skeeter: Рита Скитер, едва не погибшая за считанные дни до своего выпуска – это было бы обидно – сейчас сидела в траве и жевала булочку, которую она предусмотрительно захватила из большого зала, куда она успела забежать уже после всего случившегося. Не то чтобы рейвенкловка любила булочки, или безлюдные места, или ничего не деланье, но у нее в запасе оставалось всего несколько сиклей, последние ее деньги, которые нельзя было тратить до конца мая, а после произошедшего на экзамене по зельям, ей даже не хотелось с кем-либо говорить или что-либо делать. Ужасное настроение, но и экзамен был ужасным. А еще эти эгоистичные подростки, не пожелавшие ответить на резонные вопросы, возникшие у светловолосой ведьмы. А преподаватели?! Тоже хороши! Разгребали завал целую вечность, как будто бы они делали это вручную. Да что там, Рита была уверена, что и сама, своими собственными руками, быстрее справилась бы с обрушившейся стеной, если бы не пожалела свой мега-маговский маникюр, сделанный намедни. В общем, отличились все, кроме Риты, которая только наблюдала за происходящим со стороны, не забывая бросать короткие фразы летавшему над пергаментом Прытко Пишущему Перу. После, когда пострадавшие отправились в лазарет, Скитер, которую нисколько не прельщала перспектива отравиться костеростом или пропахнуть насквозь летейской мазью какого-то там доктора, не последовала за ними. Вместо этого девушка побежала в спальню, чтобы сменить испачкавшуюся мантию. Разумеется, мантия была всего лишь отговоркой – при желании Рита легко могла вернуть ей привычный вид одним взмахом палочки, но блондинке, вознамерившейся посетить праздничный Хогсмид, хотелось не только мантию сменить. В итоге в магическую деревушку рейвенкловка отправилась вообще без мантии – в воскресенье она вполне могла позволить себе такую роскошь – но в короткой юбке, на которую были потрачены последние монеты. Впрочем, последние монеты сейчас одиноко звенели в кошельке молодой ведьмы, которая до Хогсмида, по сути, так и не дошла. В дороге Рита вдруг поняла, как сильно она проголодалась – перед экзаменом она, как водиться, ничего не ела, и вовсе не потому что сильно нервничала, а потому что если бы забежала еще и в Большой зал, на закончившийся уже завтрак, то ни за что не посмела бы к кабинету зельеварения вовремя, и пропустила бы сенсацию. Последнего Рита никак не могла себе позволить. Она преследовала сенсации, а они, кажется, отвечали ей тем же. Во всяком случае, Нарцисса Блэк и Уинифред Лермонт, которую никто иначе как «Уинни» не величал, выбрали для разговора именно то дерево, за которым так удачно пряталась ото всех сенсаций Рита. Пряталась без особого желания и задних мыслей, которые тут же появились в ее белокурой головке, стоило рейвенкловке услышать взволнованный голос слизеринки. Правда, Маргарита услышала голос не сразу, потому что, на самом деле, сидела не за тем самым деревом, возле которого две подруги решили поговорить. Но, быстро сориентировавшись, бросив недоеденную булку валяться в траве, Рита, в анимагической своей форме, быстро так добралась до нужного дерева, комфортно устроившись на одной из веток. В то время как она проделывала все эти манипуляции, к компании двух девушек присоединился Северус Снейп – вот уж кого Скитер не ожидала здесь увидеть, но … но слова слизеринки заставили Риту на время позабыть о Снейпе и сосредоточиться на главном. Что именно в этой абсурдной ситуации можно считать главным, а что второстепенным волшебница еще для себя не решила, но ей определенно нравилось развитие беседы. «Здесь скоро будет опасно» – слова слизеринки эхом отозвались в голове блондинки, той, которая сейчас была не совсем блондинкой. Она, опять же не став терять время даром, покинула свое надежное убежище и, спустившись на землю, вернула себе истинный облик. И сразу же сделала несколько шагов вбок, с самым невинным видом появляясь из-за дерева. - О, Цисса! – Как будто бы удивленно воскликнула рейвенкловка, и даже всплеснула руками для убедительности, - и ты, Уинни, здесь, – продолжала Маргарита, старательно растягивая губы в улыбке, - и ты, Северус, – заметила ведьма и слизеринца, не удостоив, однако, того взгляда. Потоптавшись немного на месте, Рита неуверенно, будто она стеснялась чего-то, шепотом произнесла, чуть нагнувшись вперед: - О какой опасности ты говорила? – И тут же, не меняя позы, совсем другим голосом произнесла: - Отлично выглядишь, кстати, и совсем не потолстела от конфет, которыми тебя закармливает Люциус. – И тут Скитер не упустила возможность пощеголять перед собравшимися собственной осведомленностью, но оставила без внимания фразу Северуса, брошенную им перед самым ее приходом. Хотя из уст человека, которого не один год безнаказанно изводили мародеры, слова «я всегда могу за себя постоять» звучали по меньше мере неубедительно, а то и вовсе глупо.
Winifred Lermont: Уинифред тяжело вздохнула понимая, что возможно ведет себя крайне эгоистично в данный момент. Нарцисса не была из тех людей, который просто так срывали друзьям свидания. Но Лермонт всё равно никак не могла понять почему подруга ничего не собирается рассказывать, неужели ей не доверяют? Рыжеволосая снова вздохнула изучая взглядом лицо Нарси и пытаясь понять что же всё равно происходит. С одной стороны её мучали мысли об Элларе, который время от времени посматривал в их сторону. Они оба так ждали этого похода в Хогсмид, а теперь всё испорчено. С другой же стороны она понимала, что перед ней стоит никто иной как Нарцисса, поэтому она была обязана поверить ей безо всяких вопросов. Только вот она никак не могла принять решение что же делать и растерянно смотрела то на подругу, то на слизеринца неподалеку. -Всё ладно, хватит, - устало произнесла хаффлпаффка смотря на мучения Блэк и игнорируя Снейпа, который всё ещё стоял рядом. Сейчас даже он раздражал Уинифред, так как был «чужаком», поэтому Лермонт не могла высказать всё, что думает по этому поводу всей этой ситуации. Но последние слова Нарциссы заставили девушку глубоко призадуматься, поэтому несколько минут Уинни просто молчала всё так же в упор смотря на Нарси. Она ожидала знака. Одного кивка, и тогда всё было бы ясно. За последние годы Лермонт научилась не задавать лишних вопросов, только понимала от Нарси, и то по знакам когда была опасность. О какой же опасности шла речь до неё только сейчас дошло. Конечно многие знали, что Блэки не из «светлых» волшебников, пусть и Уинни с Нарси прямо не говорили об этом. Но последняя всегда давала знать, когда им грозила опасность. Пусть Уинифред и была чистокровной, но её семья явно не была сторонником Лорда, поэтому ей тоже угрожала опасность, как и магглорожденным, полукровкам... -Эллар! - почти что вырвалось у хаффлпаффки и она повернула голову в сторону Бэлфора, которого как не странно не оказалось поблизости. Кровь заледенела в жилах, настолько быстро, что Уинни даже побледнела. Наверное Эллар просто устал ждать её и ушел, но он же не мог оставить её одну? Нет, наверное он просто куда-то зашел, всего на минуту. Лермонт вцепилась в запястье подруги и посмотрела ей прямо в глаза, снова игнорируя слова Снейпа насчет того, что он бы смог их защитить при надобности. Уинифред ничего не спросила, но взгляд Нарциссы ответил на все её вопросы. Она резко отпустила руку подруги и собиралась уже бежать за Элларом, как рядом с ними появилась несравненная Рита Скитер. Уинни немного раздраженно посмотрела на неё, учитывая последние новости, где всё время фигурировали три имени: Фианн Лермонт, Ивэн Розье и Артемисия Элфорд. Только за это Уинифред могла недолюбливать рейвенкловку, хотя никогда особо этого и не показывала. Но сегодня явно был необычный день. -Мне интересно тебя никто не учил не подслушивать чужие разговоры, или тебе кажется, что таким особам как Ты дозволено всё, в том числе и слушать о чем говорят другие? - Лермонт всё так же упорно смотрела на Скитер, словно она причина всех её бед, - насколько я помню с тобой тут никто не говорил, посему прошу заметить, что эта самая «опасность» тебя не касается, - хаффлпаффка перевела взгляд на Нарциссу и умоляющим взглядом добавила, - я не могу, Нарси, прости меня. Эллар... он ещё где-то неподалеку, без него я не пойду...
Narcissa Black: Ну хоть что-то они осознали. Хотя делу это мало помогло - и будь Нарцисса своей старшей сестрой, она бы уже от бешенства приложила обоих тупиц чем-нибудь неприятным и дальнобойным, а потом уволокла с собой тела. Очень в стиле Беллатрикс, если бы та вдруг решила кому-то помочь или о ком-то позаботиться... Но Беллой она не была, а потому оставалось только тихо раздражаться. - Северус, - предельно ровно сказала Блэк, поправляя галстук, - я не могу говорить не при подруге, а просто есть вещи, о которых я говорить не имею никакого права. Собственно, я даже не имею права делать то, что делаю сейчас, но раз уж вы оба... Появление скандально известной Риты заставило ее умолкнуть и приветливо улыбнуться: нет, действительно приветливо. Настоящие леди не знают фальши, как известно, они просто меняют настроение. - Уинн, пожалуйста, - ладошка Нарси мягко легла на локоть подруги, - успокойся. Здравствуй, Рита. Спасибо, я знаю. Если в дружелюбной улыбке второй блондинки, а так же в ее светском щебете и была какая-то насмешка, то разве что совсем чуть-чуть: - Понимаешь, я не люблю шоколад, поэтому речь скорее идет о фруктах, - охотно пояснила она, - бедный Люциус даже на Рождество дарил мне клубнику, мне было его так жаль... Опасность? Да ты не беспокойся, дорогая, тебе ничего не грозит, так что развлекайся в свое удовольствие. О, кстати! У тебя просто очаровательная юбка! А нам пора, к сожалению... Подцепив под локоть Лермонт, Блэк немного поколебалась, потом проделала тот же фокус со Снейпом. Она не была уверена, как этот угрюмый тип на такую выходку отреагирует, иногда ей вообще казалось, что ее присутствие гению зельеварения физически неприятно, поэтому решалась просить о помощи только в случае, если рядом не оказывалось Мордреда, да и вообще избегала как огня. Однако парадоксальным образом, испытывала к нему совершенно при том необъяснимую симпатию: возможно, Снейп однажды купил ее блондинистую душу неожиданно доброжелательным ответом. Как бы то ни было, оставлять его она не собиралась. - Уинни, Эллар в состоянии о себе позаботиться сам, - мягко внушала она, пытаясь утащить обоих прочь от Риты, - и да, Северус, я боюсь, что еще немного, и тебе и впрямь придется ... за нас постоять. Хотя надеюсь, что это не случится. От всей души надеюсь. Сразу после этой фразы она вспомнила холодный взгляд Ива, злой хмель в улыбке Рабастана, отточенные жесты Люциуса, мягкую поступь Уилкса и безумие в глазах Белл. Когда хищники выходят на охоту, перестает иметь значение то, кого они там оберегают, когда сыты. И оставалось молиться о том, чтобы не пришли взрослые.
Sirius Black: Блэк какое-то время стоял, смотрел, улыбался тому, как дурачатся двое его самых-самых - этакий понимающий все шутки "для своих" наблюдатель, который в любой момент может присоединиться к этому представлению, но вот именно в данный момент ему лениво... И когда это ты научился так легко прибегать к лицемерию, а, Бродяга? - невесело поинтересовался у самого себя Сириус, хотя ответ был очевиден: - Тогда, когда выяснилось, что у кого-то из самых-самых близких в жизни совершенно другие, нежели казалось, цели. Хорошо, хоть в представлениях о средствах они пока что не расходятся, хотя такими темпами... На этом моменте Блэк мысленно цыкнул на себя, понимая, что в своих размышлениях (кто бы мог заподозрить подобное!) он сейчас становится на вовсе уж неверную и опасную тропинку, которая может завести туда, откуда он уже не выберется. Нехороший голосок в голове послушно заткнулся, а вот проследить за выражением лица Сириус не успел - сказывался недостаток практики в подобного рода конспирации - и его собеседники тут же заметили, что только что смеявшийся вместе с ними друг резко помрачнел. Впрочем, для Андромеды это не должно было стать неожиданностью, уж сестрица-то точно не питала никаких иллюзий по поводу его нынешнего настроения. И пусть, представление все равно разыгрывалось не для нее, а для Джеймса, которого в их разборки впутывать не следовало ни в коем случае - так они рисковали своими личными неурядицами запутать все в их дружной банде. Кляня себя на чем свет стоит, Сириус вздохнул. -В общем, сестричка, думай. Если ты действительно хочешь со мной поехать, я вижу только один вариант. И он не так уж и страшен, поверь мне. А у тебя будет шанс доказать мне, что твой Сэлвин тоже человек, с которым можно разговаривать, - и он внимательно посмотрел кузине в глаза с тем подтекстом, что "решайся, дорогая, или же признай, что тебе на коротком поводке комфортнее".
Severus Snape: Оказывается, думать о людях плохо – занятие неблагодарное, энергоемкое и требующее огромных душевных затрат. Думать о людях хорошо намного легче. Для этого вам всего лишь необходимо выбрать достойную кандидатуру, расслабиться, и перестать думать. Вообще. Лучший способ оценить достоинства человека – не видеть его недостатков; сомкнутые веки значительно упрощают задачу. Что бы там не утверждали ученые, признаки антропоморфизма никогда не играли ключевую роль в определении кастово-видовой принадлежности биологического существа. Более или менее развитый мозжечок, четыре рабочих конечности и голова, на которой время от времени можно носить шляпу еще не являются доказательством того, что вы человек. Цирковым пуделям тоже надевают симпатичные костюмчики, но никто не приглашает их голосовать на выборах. Человек становится человеком, когда окружающие согласны признать его личностью. Хорошей ли, плохой ли – неважно. Главное, признание. Снейп не был полностью уверен, что окружающие считают его человеком. Неплохим студентом – может быть, экстравагантным элементом декора – может быть; идеальной мишенью для тренировки собственного рудиментарного цинизма – вероятно; но вот человеком… Нет, таких высот он пока не достиг. Да и не больно-то старался. В отличие от большинства, Снейп предпочитал держать глаза широко распахнутыми, а чужие недостатки высматривать со снайперской точностью. Это давало Снейпу некое преимущество – думая о людях плохо, он крайне редко ошибался. О Нарциссе Блэк Северус Снейп тоже думал плохо. В этом имелась своя противоречивая логика. Во-первых, он о ней думал, что уже возводило Нарциссу из ранга предмета в ранг объекта; во-вторых, думай Снейп о ней хорошо, девушке пришлось бы ютиться в сознании молодого мага рядом с продуктами питания и водой, поскольку к живым созданиям Снейп относился с опаской и, зачем греха таить, ненавидел лютой ненавистью. Хотя порою ловил себя на мысли, что пожить денек в образе муравья или пчелы, признаться, было бы несколько любопытно; потому как у муравья или пчелы естественных врагов в разы меньше, чем у представителя вида «Снейп-полукровка». И продолжительность жизни у них, думается, преимущественно дольше. Когда Нарцисса взяла Снейпа под руку, чем несказанно удивила и безусловно шокировала, Северус не сопротивлялся. Было ли тому виной внезапное появление Риты Скитер, публичных встреч с которой Снейп всячески избегал и, говоря по чести, панически боялся (не потому, что блондинка из Рейвенкло воплощала собой все ужасы вашего подсознания, а потому, что с ее легкой руки воплощением этих ужасов могли признать вас самих); или же просто пал жертвой обстоятельств, как это бывает с кленовым листом, подхваченным бурной стремниной и несомым неведомо куда без права на пощаду, но с правом на смерть. Снейп позволил слизеринке увести себя, довольный уже тем, что хоть кто-то способен действовать решительно здесь и сейчас. Происходящее Снейпу не нравилось. — Нарцисса, я, — слабо проговорил он, борясь с оцепенением, и к вящему стыду безбожно краснея. — Я, конечно, готов защитить вас, если все и впрямь так плохо, как ты говоришь… Погоди, — Снейп резко остановился. — Это связано с Люциусом, я прав? О, проклятье, ты же не думаешь, что они… Должно быть здесь какая-то ошибка. Просто кто-то вздумал пошутить… Ты же знаешь, всегда найдется любитель приукрасить слухи. Верить словам глупо. «А не верить – смертельно опасно», - мысленно добавил слизеринец. — Да-да, — продолжал Снейп рассеяно. — Ты-то и никто иной должна знать… Нет, Нарцисса. Я никуда не иду. Я обязан остаться. Они меня не тронут, не посмеют тронуть. С их стороны это было бы, минимум, непредусмотрительно. С каждый произнесенной фразой в голосе Снейпа прибавлялось металла. Еще чуть-чуть и от этого металла начало бы сводить зубы. План созрел в мгновение ока. И план был особенно хорош тем, что это был самый непродуманный, самый дилетантский план за всю историю человечества. А звучал он примерно так: «Обойдемся без плана».
Rita Skeeter: Бойтесь беззубых, они проглатывают целиком! Если Риту и удивил тон обычно тихой хаффлпаффки, то виду она не подала, лишь еще шире улыбнулась и елейным голосом заметила: - разумеется, никто, я же только пришла, – тут блондинка громко рассмеялась, показывая, тем самым, что восприняла выпад своей приятельницы как шутку. Себе же ведьма сделала в голове заметку, на будущее, упомянуть рыжеволосую девицу в сегодняшнем выпуске, и об Элларе не забыть, раз уж сама Уинифред так кстати вспомнила о нем. И все-таки Уинни не представляла для Риты того интереса, с которым рейвенкловка внимала словам светловолосой слизеринки. - Фрукты? Я запомню, – пообещала Скитер, которая действительно запомнила слова блондинки, добавив и этот факт к уже имеющейся у нее обширной коллекции фактов о каждом из студентов Хогвартса. Когда же слизеринка похвалила ее юбку, Маргарита расцвела. - Да, стараюсь не отставать от моды, – не без гордости ответила она, для порядка потупив взор. Стараясь казаться вежливой, Рита чуть было не проворонила момент, когда юная аристократка в обычной своей вежливой манере попыталась избавить себя и спутников от ее, Риты Скитер, общества. Но от Риты просто так не уйти: рейвенкловка относилась к той породе людей, которые, будучи необычайно наблюдательными и внимательными к деталям, легко игнорировали самые очевидные намеки, если эти самые намеки были им хоть как-то невыгодны. - Пора! Праздник-то уже начался! – встрепенувшись, громко произнесла девушка и поспешила последовать за Нарциссой и остальными. Уже поравнявшись с ними, Маргарита, не удержавшись, обратилась с вопросом к Лермонт. - А ты, значит, тут с Бэлфором, – довольно бесцеремонно поинтересовалась она у девушки, но поспешила добавить: - ах, вы с ним такая чудесная пара… – вполне искренне заверила блондинка рыжеволосую девушку, но руки, прижатые к груди излишне, пожалуй, театральном жесте, заставляли тут же усомниться в ее искренности. Сказав все это, Маргарита ненадолго замолчала, выжидательно покосившись сначала на Циссу, а после и на Северуса – не скажут ли они чего интересного. Но не так и не услышав ничего мало-мальски полезного, продолжила задавать вопросы: - А ты, Цисса? Неужели одна? – прищурившись, спросила ведьма у слизеринки. В это мгновение взгляд Риты метнулся к Северусу, шагавшему под ручку с Нарциссой, но уже в следующую секунду семикурсница снова испытующе смотрела на блондинку. - Ты же знаешь, что произошло сегодня на экзамене? – Как бы между делом оборонила Скитер. Она опустила взгляд к земле, уставившись на свои туфли-лодочки, которые, успела машинально отметить Рита, ей очень шли – но даже сейчас она продолжала искоса наблюдать за реакцией слизеринки. - Ты не видела, и слава Мерлину, что там творилось. Это было ужасно, действительно ужасно, наверное, даже хуже, чем когда восстали гоблины - вы ведь уже проходили восстания гоблинов? – Снисходительно поинтересовалась ведьма у пятикурсницы, ради чего даже прервала описания всех тех ужасов, что, если ей верить (но кто же вот так поверит Рите Скитер?), творились на экзамене по зельеварению. - Но с Люциусом ведь все в порядке? - обеспокоенно спросила блондинка и снова подняла глаза на младшую дочь Блэков. А тут еще Снейп так удачно завел о нем речь. И рейвенкловка вся обратилась вслух. Пока говорил слизеринец, она стойко молчала, и открыла рот, только когда Северус закончил говорить. - Связано с Люциусом? – вкрадчиво спросила она, обращаясь ко всем троим – Рита уже предвкушала сенсацию. - Они не посмеют тронуть? – На этот раз блондинка обращалась непосредственно к слизеринцу, и казалась на редкость серьезной. Впрочем, у нее это быстро прошло. А для того чтобы не показаться слишком уж навязчивой, Рита даже задала каждому несколько отвлекающих вопросов, но начала она с правды: - Вы и не представляете, как вам повезло, особенно тебе, Цисса – Т.Р.И.Т.О.Н.ы у вас еще не скоро, – говорила Рита, закатывая глаза, - но зато как вам потом придется понервничать… – со знанием дела, тоном, не терпящим возражений, сообщила Рита, но быстро исправилась, - впрочем, тебе, Северус, переживать не о чем. Уж зелья-то ты сдашь. – Так же уверенно сказала она, скосив взгляд на сальноволосого юношу, - тебе и Лили… – протянула блондинка, и тут же резко сменила тему. - Я, кстати, не ожидала, что ты выберешься на праздник. – Искренне призналась ведьма, - ты сегодня один? – спросила она, приподняв уголки губ. Последний вопрос Риты вполне мог считаться риторическим, потому что ответ на него блондинка знала абсолютно точно: Снейп шел в Хогсмид один – с кем же еще ему было идти? Вариант, что слизеринца пригласила с собой Нарцисса Блэк или, напротив, он пригласил Нарциссу, был настолько абсурден, что даже не рассматривался Скитер.
Istvan Yambor: Пока Эшли проводила маневры по приведению себя в вертикальное положение, Иштван все так же сидел на траве, внимательно наблюдая не столько за тем, что именно она делала, а за лицом девушки. Очень сосредоточенным лицом. Размышлять о несправедливости судьбы по отношению к таким вот замечательным людям ему надоело еще пару месяцев назад, да и неправильно это было: кто он такой, в конце концов, чтобы решать, что справедливо, а что - нет, да и не существовало на Земле всеобщей справедливости, а позже Ямбор пришел к выводу, что, раз уж его не устраивает такое положение вещей, то остается только делать то, что в его силах. Например, поддерживать Эшли в ее непростой ситуации. Действительно поддерживать, а не откупаться от своей совестливости и жалостливости услужливым поведением. Это было непросто, ведь, к примеру, сейчас он мог бы поставить ее на ноги одним движением... или вовсе не ставить (да что за навязчивая идея!?) но он, кажется, потихоньку учился уважать чужие гордость и силу воли. -Ты молодец, - улыбнувшись, сообщил он Эшли, когда та, наконец, смогла удачно подняться. Еще несколько секунд он все так же продолжал сидеть, улыбаясь и глядя на нее снизу вверх, а потом быстро, буквально одним движением встал и, наклонившись, быстро поцеловал свою мужественную Хромоножку в макушку. Не удержался, да. -А теперь идем за шоколадкой - надо же отметить твое победное открытие экзаменационного сезона... и мое - триумфальное! Никогда я еще не вылетал с экзамена даже не успев приступить к заданию! - и он медленно, стараясь подстраивать свой широкий шаг под ее, направился к ближайшему лотку со сладостями.
Lucius Malfoy: ----и тут появляются Пожиратели Смерти. Как не странно Люциусу всегда удавалось держать ситуацию под контролем. Он сумел убедить себя в том, что никто из его близких просто не мог находиться в Хогсмиде. Лермонт с Кехтом, а так же Фир, наверное всё ещё были на экзамене. Тем более первые два уж точно знали куда им соваться не стоит сегодня. Нарцисса тоже не ушла бы из школы, пусть от и до сих пор переживал из-за неё. Наверное она с младшей Лермонт сидели где-нибудь в школе и обсуждали обыкновенные женские темы, и даже не думали о том чтоб пойти в Хогсмид. Поэтому можно было с облегчением вздохнуть и сделать свою работу, как можно скорее и как можно эффективнее. Малфой замедлил шаг как только они начали приближаться к деревушке, сейчас они должны были вести себя как можно осторожнее, но от этого не менее жестоко. Надо было напугать учеников и не только учеников, но и взрослых, чтоб они наконец-то поняли кто сейчас имеет власть в волшебном мире, и на чей стороне им лучше стоять. Люцмус не собирался допускать ни малейшей ошибки, совсем наоборот. Он был уверен, что сегодняшний день многое изменит и вскоре в рядах Пожирателей появятся новые лица. Звучало это конечно немного фанатически, но Малфой делал свою «работу» и только. Он делал именно то, что было велено Лордом. Никаких собственных чувств по этому поводу он в данный момент не имел, посему пытался как можно более хладнокровно относится к этому заданию. Малфой несколько мгновений наблюдал за деревушкой, в которой кипела жизнь. Люди, ничего не подозревая смеялись и радовались, восхищаясь таким великолепным днем и ни один из них не предчувствовал приближение опасности. В такие моменты Люциуса от чего-то охватывало какое-то непонятное наслаждение, поэтому его губы сразу же накрылись ухмылкой под стальной маской. Слизеринец медленно достал волшебную палочку из кармана мантии. Люциус снова молчал, а остальные явно жаждали начать эту «игру» на выживание. Но слизеринец не торопился, он ждал подходящего момента, а этот момент всегда наступал сам. Надо было выловить идеальную секунду, когда стрела попала бы в самую сердцевину. Люц ждал, не шевелясь и слушая каждый шорох, лишь взглядом изучая движение людей, которые скоро начнут бегать с криками во все стороны. -С вашего позволения, я объявляю праздник открытым! - как только Люциус закончил предложение, одним взмахом руки он направил палочку на ближайшее здание. Рядом с ней было много столиков, а так же огромное количество учеников. Удар и правда оказался бы самым удачным, так как сразу же посеял бы панику. -Insendio, - и здание вспыхнуло ярким пламенем, несколько окон разбились один за другим. Слизеринец снова усмехнулся под маской и хотел добавить, что посвящает этот "выстел" Розье, только промолчал. Зная пристрастие друга к огню, вполне возможно что француз начнет возмущаться, что мол он первым хотел открыть огонь. Первое заклинание попало в цель, и не только в здание, но и затронуло массу. Ученики уже завизжали и начали разбегаться кто-куда, поэтому уже можно было начинать «праздник» Пожирателей. Малфой всё так же сжимал палочку и направился в деревушку. Огонь не был настолько сильным чтоб здание сразу же превратилось в пепел, поэтому до настоящего пожара оставалось совсем немного.
Mafalda Hopkirk: - Джинджер подожди, куда это ты так спешишь? – прокричала вслед слизеринке Мафальда. Девушка ускорила шаг и нагнала тёмноволосую Леннокс. - как дела? – Хопкирк расплылась в приветливой улыбке. Мафальда по природе была очень общительна. У неё много приятелей, но достаточно мало настоящих людей, на которых действительно можно положиться. Хопкирк обладала удивительным талантом: она была способна заводить самые странные знакомства. Дружба с Джинджер плод её невразумительной и совершенно невозможной общительности. В наши то дни осталось так мало вещей, которые могли бы связывать магглорождённую слизеринку и дочку Пожирателя Смерти. Но Мафальда это удивительнейшее явление природы, которое сочетает в себе не сочетаемое. Маленькая шатенка покрутила головой по сторонам, пытаясь понять, что же заставило Джиндж ретироваться. И тут пытливый взгляд карих глаз упёрся в парочку, с которой сама Мафальда была непосредственно знакома. Если Эшли для хаффпаффки была всего лишь девочкой с её факультета, то Иштван - любимый и добрый друг, большой, заботливый и сильный, который своим упрямством порой выводил Мафальду из себя! И в тоже время гриффиндорец умилял юную волшебницу. Более доброго и отзывчивого человека она ещё не встречала. Так что как только Хопкирк переварила то, что увидела, выражение её лица из равнодушно-дружелюбного превратилось в удивлённую гримасу раздосадованного эльфа. И почему она об этом ничего не знает? Но будучи по натуре девушкой сдержанной, Мафальда искренне улыбнулась ребятам и вновь обратилась к слизеринке. - и зря бежала. – Хопкирк по привычке тряхнула головой. Ещё прошлой зимой худенькое личико девушки обрамляли тяжёлые каштановые кудри, а теперь хаффпаффка – коротко постриженный ушастый сорванец. Она до сих пор не может забыть вытянутое лицо Лермонта, когда тот увидал её после Рождественских каникул. Любая другая девушка на месте Мафальды расстроилась, но Хопкирк наоборот преисполнилась гордостью за свой смелый поступок. Вот таким странным человеком она была. - у тебя сегодня был день покупок? – хаффлпаффка с любопытством оглядела пакет, который брюнетка держала в руках. - я тоже по мелочи закупилась. В основном книги. – литература была её больной темой. Мафальда девушка умная и прилежная. Она любила учиться и сему занятию уделяла как можно больше времени. Но назвать Хопкирк книжным червём нельзя. У кого только язык повернётся! - только я малость не рассчитала. – Мафа показала на сумку, дно которой деформировала стопка нелёгких учебников. Девушка не спеша шли к главной площади, там, где щедро развернулось чествование тёплого мая. Мафальда не знала, что для Леннокс всё, что происходило вокруг, было крайне скучным мероприятием. Она достаточно хорошо помнила, что магглы в культурном плане сильно отличаются от волшебников, но несмотря на всю свою смекалку Хопкирк не могла понять, что Джинджер никакой зрелищности в празднике не углядит. - люблю майские праздники. – мечтательно протянула хаффлпаффка. - кстати, слышала, мы кажется, опять в финал не прошли. – маленькая шатенка сокрушённо покачала головой. - мне та тыква* по прорицанию так и сказала – не пройдёте. Брр… ненавижу предсказания. – Мафальда остановилась и поправила сумку на плече. И вправду было тяжеловато. - я… – Мафальда не успела закончить. Жутко знакомый голос разрезал гомон толпы. Хопкирк не обратила бы на него внимание, не будь произнесённое слово заклинанием. Хаффлпаффка развернулась и замерла. Здание неподалёку вспыхнуло. В непосредственной близости с ним стоял человек в чёрном балдахине, лицо которого было скрыто под маской. - Мерлин... – неожиданно вырвалось у Мафальды. - Джиндж. Тебе надо срочно уходить. – голос у девушки дрожал. Она слишком хорошо знала, кто такие Пожиратели Смерти и от Мории была наслышана о тех зверствах, которые они чинили.
Regulus Black: А в маске было не удобно. Регулус шёл, сливаясь с толпой таких же как и он совершенно анонимных фигур в чёрных мантиях, и все мысли почему-то крутились вокруг одной - размышления о том, что в форменной маске Пожирателя Смерти, оказывается, было не удобно ходить. В ней было жарко и слегка тяжело дышать, а само дыхание выходило шумным (когда с таким ещё и разговаривали, Регулусу по началу было почти смешно. Смеяться вслух он, разумеется, не стал). Она затрудняла обзор, а ещё немножко давила на скулы - вот это Регулус как раз заметил ещё во время первой примерки, но тогда был такой торжественный момент, что у него просто бы рот не открылся пожаловаться. И всё же, Регулус был слегка удивлён тем, какой же неудобной оказалась эта маска. Он не слышал ни от кого из остальных товарищей жалоб по этому поводу. А сам-то он надевал её первый раз (для него это была первая, без сомнения проверочная миссия во имя Тёмного Лорда). Конечно, он мерил маску перед зеркалом пару раз - смотрел на себя анфас и в профиль, пытался понять, как бы спрятать упорно выбивающиеся пряди слегка отросших в последнее время волос - после чего убирал это воистину сокровище со всеми предосторожностями, что показал ему Барти (имеющий немного больше опыта в ихней "деятельности" нежели Регулус, не только новичок, но и самый молодой). И тогда как-то и не задумывался, что долго эту маску носить будет столь не удобно. Люциус начал первым - и сразу с поджога. У него торжественно получилось, прямо апплодировать можно. Хаос начался мгновенно - Регулус как-то отрешённо смотрел на полыхающее пламя и разбегающихся людей. Ответственное задание, ответственное задание! напомнил себе он, а потом машинально огляделся вокруг, по привычке ища Крауча. Но Барти был на другом конце их шествия (он же опоздал, ещё пришёл с продолжением истории про экзамен, о которой Регулус себе задумываться не позволял, потому что не хотел начинать пытаться вспоминать - а мог бы там быть кто-то, важный для него?). Регулус привык в непривычных вещах искать совета своего старшего товарища. Ну что ж, теперь у меня их много. Старших товарищей, подумал он, сдерживая порыв попытаться как-то поправить маску. Вот на действия этих товарищей он и будет ориентироваться.
Winifred Lermont: Страх очень быстро прокрался в сердце, и сейчас Уинифред даже не могла нормально соображать. Единственной мыслью было кинуться на поиски Эллара, а потом увести его как можно подальше отсюда. Нервишки сдавали рыжеволосую которая то и дело искала знакомую фигуру в толпе, почти не замечая как Нарси держит её за плечо. Слизеринка как будто читала мысли подруги и боясь, что та вот-вот сорвется с места, мервтой хваткой вцепилась в её плечо. Хаффлпаффка всегда боялась только одного — потерять близких людей. Наверное такой страх присутствует у каждого нормального человека, только Уинни всегда особо трепетно относилась к каждому человеку в её жизни. Так уж сложилось, что она не знала своих настоящих родителей, которые погибли почти сразу после её рождения. Не то чтоб она часто задумывалась об этом, но всё равно людей она ценила всегда. Именно по этой причине Уинифред не собиралась покидать Хогсмид, и даже если бы пришлось встретиться с опасностью, она была готова, но только Эллара она не оставит одного. -Что ты такое говоришь? - всё так же испуганно произнесла Уинни, которую охватывала паника, хоть она и держалась изо всех сил, - я тоже вполне могу позаботиться о себе, но в таких ситуациях подобные правила не действуют, ты же знаешь! - хотелось кричать. Уинифред, которая почти всегда была дружелюбной и чаще всего просто улыбалась даже если не питала особых чувств к людям, сейчас была не похожа на саму себя. Одна мысль о том, что с Элларом что-то могло случиться убивало её. И как бы сейчас Нарцисса не умоляла её она просто не была способна вернуться обратно в Хогвартс. Когда Северус начал говорить что-то непонятное для Уинни, она резко остановилась, да так, что Нарси невольно пришлось остановиться вслед за ней. В голове не укладывалось всё, что сейчас говорил слизеринец и первые минуты хаффлпаффка удивленно смотрела на Снейпа, как будто перед ней воцарился дементор. Лермонт пусть и была наивной, но не была глупой, поэтому она изо всех сил пыталась отогнать от себя страшную мысль о том, что Люциус связан... -Я ничего не понимаю, - коротко и даже раздраженно произнесла хаффлпаффка резко высвободив плечо из хватки подруги, - что здесь происходит? Кто-нибудь объяснит при чем тут Люциус? - вообще Уинифред редко злилась, но сегодня повторюсь был особенный день, поэтому девушка была на удивление раздраженной. Не стоит уточнять, что Уинни всегда знала о том, что Малфои, так же как и Блэки, связаны с Лордом, но она даже не допускала той мысли, что Люциус сам мог стать сторонником этого безумца. И тут что-то больно кольнуло в сердце. А что если и Фианн тоже стал...? Она не желала даже думать об этом, но терпение у Уинифред Лермонт кончалось, ещё если учесть тот факт, что Рита Скитер кажется не собиралась оставлять их впокое, не обещало ничего хорошего. -Скитер, - Лермонт было уже потянулась к рейвенкловке совсем забыв о правилах приличия и думая как бы посильнее её ударить чтоб в её блондинистой голове всё встало на свои места, как Нарси снова ухватила её за руку. -Ещё одно слово, и я за себя не ручаюсь, - сейчас говорить что-либо о личной жизни Уинифред могло оказаться вполне опасным для этого человека, если учесть настроение и раздражительность хаффлпаффки. А в добавок еще не забываем про её фамилию. Как не крути, а Лермонты уж точно не были безобидными за всю свою историю, и что с того, что она только на половину Лермонт?! -Что?! - стоило Скитер сказать о том, что на экзамене произошел несчастный случай как Уинни ещё больше занервничала. Среди пострадавших могли оказаться её друзья и конечно же милый брат. Если бы Уинифред была хоть на половину похожа на аристократку, то она бы обязательно потеряла сознание от такой новости, но вместо этого рыжеволосая уже думала над тем как же побыстрее найти Эллара и вместе с остальными вернуться в Хогвартс. Лермонт уже повернулась к Нарциссе чтоб сказать о своем плане, как сзади подруги здание вспыхнуло. Уинни машинально схватила подругу за запястье и потянула к себе, боясь что она может пораниться. Они стояли не так близко к эпицентру событий, но уже отчетливо могли разглядеть людей в стальных масках. Дрожь охватила хаффлпаффку, которая всё так же не отпускала подругу и не могла отвести взгляд от огня. Эллар...
Ashley Thompson: Подняв голову на Иштвана, Эшли вновь встретила его улыбку, открытую и солнечную. Эта улыбка могла согреть и в дождь, и в мороз, когда он улыбался ей, казалось, что у нее появляется собственное солнце. Этот волшебный свод, хранящий тепло и покой, смыкался над головой Вана, а что там дальше, и знать не хотелось. Не дано ей летать, и не нужно. Он встал, в отличие от нее самой, за мгновение, а в следующее мгновение она почувствовала быстрый поцелуй, словно тот самый, о котором мечтала сама. Внутри было очень много эмоций сразу, и как их выразить, она не знала, прижалась лбом к его груди, выше, при всем желании, она бы не достала. На его слова о победном и триумфальном открытии Эш лишь покачала головой, улыбнувшись уголками губ. Они и правда пошли за шоколадом, но в этот момент раздался одновременно грохот, треск, звон и крик, и Эшли вскинула голову, которую часто опускала, рассматривая булыжники под ногами. Горело здание, и сначала можно было подумать, что произошел взрыв или просто начался пожар, если бы невдалеке не двигалась группа людей в стальных масках. Эшли почти чувствовала эту холодную сталь на кончиках пальцев, будто прикоснулась к такой маске. Маски со словно запечатанными или зашитыми ртами производили пугающее впечатление, но именно для такого эффекта в том числе они, наверное, и существовали. Дочь простого маггла Грегори Томпсона знала, что это за люди в масках, и знала, что их появление не приносит ничего, кроме зла. - Иштван, там, наверное, нужна помощь, внутри здания ведь тоже люди! - Эшли резко обернулась к гриффиндорцу, а потом сама рванулась вперед. В такие моменты она тоже забывала о том, что мало чем на самом деле может помочь, но если может принести хоть какую-то пользу, должна ее принести, она ненавидела чувство бессилия. Начиналась явная паника, все кричали и бежали, и это-то и было самым страшным, ведь в панике люди совершенно перестают думать. Она, похоже, и сама перестала в какой-то момент думать о себе, она увидела, как кто-то упал и остался лежать на мостовой, прикрывая голову руками. Сама не понимая, как оказалась рядом, она рванула лежащего за плечо, опустившись рядом. - Вставай! Вставай и уходи, слышишь? Здесь опасно! Мальчик, явно из младшекурсников, вскочил и побежал туда, куда она указывала рукой, к Хогвартсу. Эшли посмотрела в сторону Пожирателей, было ясно, что это только разминка, а потом обернулась назад, где остался Иштван.
Narcissa Black: - Да, мы уже проходили, Рита, - вздохнула Нарцисса, - по чести говоря, мы их каждый год проходим. Профессор Биннс, похоже, то ли любит гоблинов, то ли задался целью заставить нас... Маленькую речь Нарси прервала яркая вспышка и крики за спиной. Слизеринка обернулась, потом ее дернула за запястье Уинни. Лермонт не была похожа на аристократку, хотя и являлась ею без всякого сомнения, а Нарцисса и являлась, и была похожа - вот так вот все банально. Причем, проклятие на эту банальность, она не была похожа на аристократку из дамских романов, что повествуют о бесстрашных ведьмах, которые дементора... тьфу, гиппогрифа на скаку остановят и плюнут мантикоре в глаза, причем все это - не ломая каблуков и не испортив прически. Отнюдь. Правда была куда неприятнее: Нарцисса, несчастная блондинка с явными признаками малокровия, тонкой и хрупкой костью, мало приспособленная к окружающему миру, была одной из тех, кто способен упасть в неподдельный обморок, услышав о неожиданно грядущей контрольной. И ведь падала! А настоящий обморок - это вам не красивая сцена, когда юная прелестница обмирает на руках своего мужественного рыцаря (после чего обычно следует какая-то эротическая, прости Мерлин, сцена). Это липкая темнота, больничное крыло и запах всякой отвратительной дряни, вроде нашатырного спирта и тонизирующего зелья Витаортис, которое хотя и обладало тонким ароматом меда пополам с какими-то пряностями, но уже успело надоесть маленькой Блэк за ее жизнь до зубной боли. Нет, нет и еще раз нет. С Люциусом не могло ничего случиться. Просто не могло, потому что он самый лучший и справится со всем. А остальные? Ох... - Даже не упоминайте Люциуса оба, - взгляд Нарциссы неожиданно стал ледяным. Буквально на пару секунд, до конца фразы ее лицо в отблесках огня напомнило о том, что благородный и древний Дом Блэк не всегда был вырождающимся семейством с тараканами в головах. - Не посмеют? - видение пропало, Блэк только в отчаянии покачала головой, - они все посмеют. Они сначала посмеют, а потом подумают... бежим! Она тряхнула Уиннифред за плечи: - Эллар умеет трансгрессировать! А мы - нет! Бежим, я говорю!! Но на этом месте тело в очередной раз предало ее, и ужас, минуя рассудок, отправился сразу в кровь и кости. Отгоняя подступающую темноту, Нарси тихо опустилась на землю. Бежать? Да она стоять не могла, мир вокруг плясал какой-то бешеный танец, от слабости дрожала даже рука, которой она безуспешно опиралась на мостовую. - Я сей...я сейчас. Я сейчас встану и побежим. Я вот сейчас...
Severus Snape: Человеку категорически запрещено быть счастливым. Тут стоит сделать маленькое отступление и пояснить, что счастье отнюдь не такая приятная и далеко не столь вожделенная штука, как о нем принято распинаться в узких поэтических кругах широкой творческой общественности. Счастье имеет неприятную тенденцию наведываться к вам в гости. Без стука, посреди ночи и с холщевым мешком в руках. В чем-то счастье очень похоже на сбывшуюся мечту; точнее сбывшаяся мечта и есть то самое счастье, о котором так сладко призадуматься в вечерней тишине за кружечкой горячего какао. А мечты, как все помним, славятся своим извращенным талантом сбываться не к месту и не ко времени. Нищий, потративший всю сознательную жизнь на робкие мечтания о копях царя Соломона, действительно может в один прекрасный момент озолотиться – провалиться в чан с кипящим золотом, или стоя под окнами богатого особняка в тайной надежде подобрать кем-то утерянный долгожданный медяк, получить фамильным роялем по голове и, испуская дух, ощутить ни с чем не сравненное удовольствие от контакта с настоящим сокровищем. Бывают и совсем банальные истории – на вас просто-напросто с неба падает мешок золота, но поскольку фатум свято блюдет репутацию ветреника, увы, этими деньгами суждено воспользоваться не вам, и слабым утешением служит тот факт, что их с боевой готовностью растратят ваши родственники – чаще всего на похоронные нужды. Мечтать вредно. Не ровен час, судьба подслушает ваши мысли и вам не останется иного выбора, как расхлебывать последствия. Северус Снейп от мечтаний предусмотрительно воздерживался, что однако не избавляло его от периодических философских размышлений на тему, как чудесненько было бы ощутить себя героем, или на худой конец всеобщим любимцем. Подобные мысли Снейп от себя гнал и после корил себя за слабость сверх меры и, конечно же, совести. Потом все повторялось сызнова. Но в нынешнем положении времени на пустые фантазии не было. Снейп с провидческой ясностью понимал, в какой смертельной опасности находятся все обитатели Хогсмида, будь то местные жители, или заглянувшие на огонек студенты Хогвартса. Подобно затравленному зверю, молодой маг судорожно озирался по сторонам, словно бы от этого была хоть какая-то польза. Пользы не было. Колкие реплики Риты Скитер Снейп благоразумно приспускал мимо ушей, ни жестом, ни вздохом, не выдавая того смущения, что охватило его в момент осознания, какую же дикую глупость он сморозил, произнеся в ее присутствии «священное» имя Люциуса Малфоя и абстрактное «они». При всем своем напускном легкомыслии, рейвенкловка славилась необычайно острым умом и дивным талантом по самым мелким кусочкам паззла составлять полную картину событий. На слова Скитер Снейп отвечал холодным, пустым взглядом. Взглядом, в котором с одинаковым успехом читались презрение и обреченность. Затем события начали разворачиваться со скоростью дурно склеенной магловской короткометражки. Полыхнуло. В нос ударил едкий запах горящего дерева. Снейп инстинктивно вжал голову в плечи и не менее инстинктивно выхватил волшебную палочку, слепо уставившись в пространство перед собой. Когда Нарцисса, чье лицо покрылось лихорадочной бледностью, медленно осела на землю, Снейп уже ничего не слышал. Сердце в груди билось страшно, на износ. Но билось. В себя молодой волшебник пришел быстро. Где-то на задворках сознания промелькнула забавная мыслишка, что находись они в магловском квартале – в небо непременно бы взмыла обугленная автомобильная шина и, совершив пару-другую акробатических кульбитов, смешно покатилась бы по земле. Взяв себя в руки, Снейп метнулся к Нарциссе, крепко вцепился в хрупкие девичьи плечи, и рывком поставил на ноги. Нарцисса смотрела на него озадаченно и чуть-чуть испугано. Должно быть, не рассчитав сил, он причинил ей боль. Впрочем, неважно. — Уходите. Немедленно! — Почти рявкнул Снейп, не выпуская Нарциссу. — Здесь опасно. Я не хочу, чтобы вы пострадали. Да-да, вы можете сколь угодно долго утверждать, что опасность сейчас грозит вовсе не вам, а мне. Но мне на это начхать. Рита! — Снейп отыскал взглядом рейвенкловку и подтолкнул к ней несчастную слизеринку. — Позаботься о ней. Видишь, Нарциссе нехорошо… И обойдемся без риторики. Не спрашивай, кто дал мне право командовать. Я отвечу заранее – я сам. А теперь убирайтесь отсюда! Бегите, ищите метлы – что угодно. Мне все равно. Только уходите. Прочь!
Rita Skeeter: Фейверки. Рита Скитер не успела даже открыть рот, чтобы пообещать всем прекрасное празднество, перед тем как продолжить пугать двух девушек описанием случившихся на экзамене ужасов, как небо над ними вспыхнуло алым. Но на самом деле, конечно же, загорелось вовсе не небо – это, за спиной у Нарциссы, полыхнуло ярким огнем деревянное строение. И рейвенкловка, быстро потеряв интерес к своим спутникам, обернулась туда, откуда доносились приглушенные людские крики. Она, как завороженная, смотрела со стороны на воцарившийся в деревеньке ужас, не в силах договориться сама с собой. С одной стороны было разумно поскорее покинуть Хогсмид, вернуться в безопасный замок, и уже после порасспросить светловолосую слизеринку о произошедшем – ведь именно она впервые упомянула в своих речах об опасности, якобы грозящей кому-то, и вот она, опасность – не заставила себя долго ждать; с другой – разумно было остаться. Хорошо, возможно, оставаться сейчас в деревне, в которой творилось что-то невообразимое, было не до конца разумно, но все существующие риски риски с лихвой окупались выгодой, которую они сулили. «"Ежедневный Пророк" обязательно купит и напечатает эту твою статью! Ты станешь известной!» – Кричала во весь голос амбициозность юной Риты, заглушая собой тихий шепот рассудка, но девушка, казалось, все еще сомневалась. Резкий выкрик тихони-Снейпа вывел блондинку из задумчивости, а его слова окончательно утвердили ведьму в ее решении. Если уж даже Северус проявил несвойственную ему храбрость (откуда ей вообще у него взяться? Безрассудных смельчаков собрал дом Годрика Гриффиндора, слизеринцы же, напротив, славились осмотрительностью и хитростью…), то уж Рите сам Мерлин велел. - Сам о ней позаботься! – резко отреагировала она, отмахиваясь от слизеринца, подталкивающего к ней свою сокурсницу. - Мне некогда. - Отрезала Скитер, указав рукой на горящее здание: - Там меня ждет моя сенсация. Затем она снисходительно заметила: - И метла мне не нужна, я, в отличие от некоторых, уже сдала аппарацию. - Вы же спасайтесь. – Посоветовала блондинка своим спутникам рукой и, махнув им на прощание рукой, уверенно зашагала в сторону горящего здания, рядом с которым можно было разглядеть расплывчатые силуэты людей, облаченных в длинные черные балахоны-мантии. Расплывчатыми они были, в первую очередь, потому, что рванув за долгожданной сенсацией, Рита умудрилась потерять одну из волшебных линз, но останавливаться для ее поисков не стала. Теперь мир виделся девушке расплывчатым и мутным, но она продолжала свое движение вперед, ориентируясь по запаху, как ищейка, учуявшая добычу. Ею руководило безжалостное любопытство и какая-то странная, пугающая ее саму, уверенность, что ей ничего не грозит. Учащенно-бьющееся сердце блондинки ликовало и выбрасывало в воздух транспаранты, а в голове, помимо всего прочего, то и дело мелькали картины ее радужного будущего. «"Пророк" будет умалять тебя продать им статью! Ты озолотишься!» – Сулила сама себе Рита, представляя, сколько красивой одежды, сколько пар туфель и магических линз для глаз сможет купить, после того как ее статья увидит свет.
полная версия страницы