Форум » Архив «Lumiere-77» » [Праздник - Хогсмид, 01.05] » Ответить
[Праздник - Хогсмид, 01.05]
Fiann Lermont: Дата и время: 1 мая 1977. Место: Хогсмид. Участники: все желающие. Примечания: Главная площадь нынче украшена гирляндами, цветами и Майским деревом. Прямо на площади продают сливочное пиво и множество всяких вкусностей. Играет небольшой оркестр из местных любителей, правда, те больше фальшивят. Улицы так же чисто выметены и украшены. Специально в этот день мисс Розмерта приказала открыть двери в "Трех метлах" и выставить множество столиков на улицу. Весь паб украшен цветами, а к вечеру здесь зажгут цветные фонарики.
Ответов - 51, стр:
1 2 3 All
Andromeda Black: А ведь много времени прошло с последнего похода в Хогсмид. Вообще Андромеде очень часто казалось, что с того самого первого дня как она приехала в Хогвартс время стремительно куда-то бежало. Она успела вырасти за эти месяцы, стать посерьезнее, и принимать жизнь со своими сложностями, пытаясь по своему справиться с ними. Именно по этой причине они с Айаном всё больше времени проводили вместе. В начале Меде казалось, что она этого не вынесет, особенно когда их замечали глаза Сириуса. Как же кузен начинал беситься, когда они с Айаном занимались вместе в библиотеке. Хорошо, что в последнее время Бродяга перестал устраивать мордобои, от этого Андромеде стало гораздо легче. Но несмотря на «спокойное» состояние вокруг неё, Блэк всё равно казалось, что она стоит между двух огней. Хотя нужно было признать, что Селвин приятно её удивил. Он оказался вполне достойным человеком, и теперь Андромеда уже не плакала по ночам представляя, что после окончания школы станет его женой. Из него получился бы прекрасный муж, ну и что что они не любит друг-друга? Это тоже можно стерпеть, особенно если человек, которого ты любишь, никогда не полюбит тебя... -Сириус, ты всю дорогу как-то странно молчишь, - начала рейвенкловка и убрала прядь темных волос с лица, - что с тобой? - для Андромеды всё происходящее до сих пор оставалось тайной. Она никак не могла понять, почему Сириус так странно себя вел. Конечно она привыкла к тому, что кузен ревнив и вообще не любит делиться «своим» с чужаками, но всё же. Помнится он не раз намекал даже Джеймсу, что Меда его и только его кузина, словно боялся, что Поттер уведет её. Но после этой новости о помолвке... а особенно после Рождества, когда на пальчике Андромеды начала блестеть колечко из белого золота, Бродяга всё чаще хмурился. Иногда, когда они сидели во дворе и занимались, Меда замечала как он наблюдал именно за кольцом, словно в ней было заключено всё его несчастье. Почему Сириус настолько переживал эту помолвку Меда до сих пор не понимала, но пыталась не задавать лишних вопросов. Рейвенкловко невольно взглянула на обручальное кольцо, и сразу же отвела взгляд. Она совсем забыла договориться с Айаном когда они встретятся. -Куда пойдем? - Андромеда с улыбкой на лице повернулась к кузену, только в его глазах всё равно можно было заметить непривычную грусть, пусть он и улыбался ей. Как будто ничего не изменилось, но ведь Меда чувствовала и видела всё. Он больше не так касался её, не с той нежностью что раньше. Словно он немного смущался её, или же наоборот ему было неприятно. А Хогсмид был прекрасен. Андромеда всегда любила Майский праздник, так как все украшали цветами. В этот день ей всегда казалось, что волшебство со всех сторон окружает её. Девушка остановилась разглядывая разные сладости и обдумывая что же купить. -Я готова поделиться с тобой мармеладами если ты мне улыбнешься! - повернувшись к Сириусу произнесла Меда и залилась смехом.
Winifred Lermont: Праздники Уинифред очень любила. Ещё с детства, но только те, когда гостей не было в их . Ей всегда нравилось украшать замок Дарси цветами и гирляндами, делать подарки собственными руками и улыбаться, много-много, кидать в сторону Фианна цветы и заливаться звонким смехом. Дома она могла быть ребенком. Эйлин выбирала ей красивые платья, и почти никогда не ругала её, не считая тех моментов, когда надо было «заняться образованием рыженькой». Но Уинифред всегда была беззаботной, и ей возможно даже нравилось играть беззащитную девченку, даже если она и ругалась с Фианном, когда он говорил, что она слишком мала чтоб держать в руках шпагу. Шпагу она держала уже долгие годы, и вполне удачно. Несмотря на огромную любовь к Хогвартсу и его обитателям, в такие дни ей хотелось вернуться домой. Сесть в кабинете Кая и наблюдать как он шуршит пергаментами. Или следить за Эйлин, которая занимается цветами в саду. Но вот сейчас Хогсмид всё равно был прекрасен. Уинни всегда любила эту деревушку, но когда на дворе была весна, и Майский праздник стучился в дверь, она сама невольно улыбалась как глупый ребенок. Так и сейчас Лермонт шла по площади и рассматривала разноцветные гирлянды, вдыхала аромат цветов и улыбалась продавцам. Было грустно лишь от того, что она была одна. Нарциссу она с утра не видела, а остальные её друзья находились на экзамене по Зельям. Фианн с утра нервничал, хоть и пытался держаться достойно. Ив с Люцом даже не заботились насчет экзамена, ведь им вполне удачно давались Зелья, а Кехт... впрочем тут неважно. Ещё грустнее было от того, что за последние месяцы всё очень резко изменилось, и Уинни никак не могла к этому привыкнуть. Тот факт, что Арти — её подруга, такая милая и любимая, променяла Фианна на Ивэна, очень задело юную Лермонт. Всё было сложно, как говорила Ланфир, которая сама не была в восторге от этой новости, но пыталась быть разумной, а вот Уинифред не умела быть разумной, поэтому каждый раз смущалась и чувстввовала неприятную неловскости когда находилась вместе с Арти. А насчет Ивэна и вовсе стоит молчать... Хаффлпаффка вздохнула и остановилась у фонтана. Надо было ждать Эллара, хотя она совсем не была против, даже наоборот. Вспоминая его лицо так и хотелось улыбаться, без причины, и даже возможно немного глупо. Находясь рядом с ним Уинифред чувствовала себя защищеннной, прямо как в детстве когда держалась за руку Фианна. Эллар Бэлфор успел стать кем-то больше, чем просто друг. А раньше казалось, что они просто дружат. Сидят во дворе и смеются обсуждая учеников Хогвартса, читая какие-то глупые истории и шутя. Только всё как-то странно менялось... Уинни почти не чувствовала боли. Той самой, которая очень долгое время её съедала, от которой она хотела убежать, но не получалось. Но Эллар помог, а ведь он сам и не знал об этом. Уинифред присела на скамейку всё так же улыбаясь и ожидая слизеринца. Интересно как долго будет продолжаться их экзамен? И вообще как они напишут? Всё равно Уинни нервничала, ведь сейчас решалась судьба её друзей. Пусть это просто экзамен, но для таких как Алиса провал по Зельям ровнялось с Авадой. Хаффлпаффка откинулась назад и начала изучать гирланды с цветами.
Ellair Balfour: По дороге в Хогсмид мысли о только что пролетевшем экзамене успели на удивление быстро испариться. Если сначала слизеринец только и делал, что лишь поражался своей везучести (особенно хорошо ощущая ее, глядя на трясущихся от страха студентов, явно не преуспевавших в Зельях), то чем ближе он приближался к магической деревушке, тем скорее мысли эти начинали исчезать. А стоило только глазам выловить из толпы рыжеволосые волосы Уинни, как Бэлфор снова не смог сдержать улыбки. Вокруг сновали туда-сюда студенты, то и дело скрывая от взгляда слизеринца лицо девушки, однако теперь Эллар точно знал, куда нужно идти, и прибавил шагу. По лицу Лермонт как обычно можно было не напрягаясь прочитать абсолютно все эмоции, которые она испытывала – то хаффлпаффка улыбалась, причем настолько искренне и светло, что казалось освящала этой улыбкой все на несколько метров вокруг, то начинала кусать губы, хмурясь или волнуясь. Эллар не сомневался, что Уинн как всегда переживает за брата и его друзей – вся слизеринская шайка «антимародеров» сегодня тоже сдавала экзамен. Естественно, шотландец в тайне надеялся, что Уинифред переживает и за него… Поймав себя на этой мысли, Бэлфор улыбнулся. – Прости, что задержался. Думал моих познаний в зельях хватит для того чтобы быстро сварить уменьшающее зелье… - парень запнулся, вспоминая как едва не запорол все, забыв сделать огонь поменьше, - В общем, я ошибался, - не желая особо вдаваться в подробности, закончил фразу молодой человек, опускаясь на лавочку справа от Уинн. Только почувствовав тепло ее тела рядом с собой, шотландец по привычке приобнял девушку за плечи. Он как будто инстинктивно испытывал потребность защищать Уинифред от даже несуществующих опасностей и неприятностей. Это было не так как с Морвен… уже не так. За сестру Бэлфор конечно волновался, но больше бурчал по мелочам, чем так нежно проявлял заботу. - Кстати… видел там Фианна, - парень решил, что Лермонт будет любопытно узнать о том, как идут дела у ее кузена. Разве что шли они, как успел заметить Эллар, не самым приятным образом. – Ему досталась Амортенция, - хмыкнул охотник, - Сегодня, видимо, не его день, – о личной жизни однокурсника Бэлфор был осведомлен только со слов самой Уинифред, однако даже этого хватало, чтобы понять - любовное зелье не лучшее решение со стороны пресловутой серебряной лягушки. - Только не волнуйся, - тут же попытался успокоить подругу Эллар, поняв, что навряд ли добавлять девушке поводов для беспокойства за брата это лучший способ хорошо провести время, а они именно для этого и собрались сегодня в Хогсмид. – Пойдем. Парень поднялся с лавочки и протянул руку хаффлпаффке, чтобы помочь той встать, и снова улыбнулся. Солнце играло в рыжих волосах девушки, ее глаза блестели, а губы улыбались.. И пусть ровно на секунду, но больше всего Эллару захотелось поцеловать Уинн. Уинн, девушку, которую он раньше не воспринимал иначе как сестру, а теперь никак не мог побороть ни эту привычку, ни страх разрушить дружбу. Однако, помолчав несколько мгновений Бэлфор все же притянул девушку к себе, но лишь крепко обнял и поцеловал холодными губами ее чуть выше уха. – В Сладкое Королевство или в Три метлы? – тихо спросил Эллар, слегка отстраняясь и удивляясь тому, как хрипло звучит его голос.
Clayton Bulstrode: Как же Клейтону было лень тащиться в Хогсмид. Не было никакого праздничного настроения. С самого утра хотелось укутаться в одеало и не вылезать из спальни весь день. Юфи всё чаще повторяла, что он стал походить на больного, когда Рейнольд качал головой и говорил, что с такими темпами он скоро окажется в могиле. Наверное никто изх них не мог понять душевные терзания Клейтона, который уже так давно не говорил с Морвен. Иногда он злился на неё вспоминая причину по которой они расстались. Как же Морвен не понимала, что он не мог поступить иначе? Почему она никогда не задумывалась, что он такой же человек как и все остальные, поэтому вполне может ошибиться? Но Морвен отказывалась даже слушать, и считала, что он и только он виноват во всём. Как Клейтон не пытался объяснить ей, что его чуть ли не с помощью Империо обручили с Рианнон, всё в пустую. Морвен считала, что он предал её. Повел себя как и все чистокровные слизеринцы и предпочел жениться на МакКехт, чем на ней. Наверное именно это больше всего обижало Клейтона, который никак не мог понять как это Морри — его любимая Морри, смогла поверить в такую глупость. Она же была чуть ли не единственной, не считая Юфи с Реем, кто знал насколько у него сложные отношения с отцом. Несмотря на свою обиду Клейтон очень часто винил себя, пусть и не говорил об этом вслух. Иногда он невольно начинал думать о том, что стойло бы тогда взять и уйти из семьи, но ведь сама Морвен тоже когда-то доказывала ему, что если он не докажет отцу своё превосходство, то ему не удасться нормально жить. Жаль, что она забыла об этом... Слизеринец был мрачнее тучи, когда вокруг все улыбались и веселились. Его раздражали даже разноцветные ленты, которыми были украшены все заведения в Хогсмиде. В последнее время он всё чаще ходил без настроения, и пытался изо всех сил избегать Рианнон — свою невесту. Не собирался он жениться на ней, и не раз об этом говорил самой МакКехт, только она явно не желала слушать. Булстроуд остановился ища хоть одно знакомое лицо, жаль, что Юфи он не встретил иначе они бы вместе прогулялись по деревушке. И тут неподалеку ему удалось разглядеть знакомую фигуру. Это была Морвен, он ни с кем бы не смог её спутать. Темные локоны которые извивались на ветру, и белое, почти мраморное личико. Бэлфор не заметила его, она была слишком увлечена разглядыванием разных сувениров. Клейтон ускорил шаг и оказался за её спиной, пытаясь разглядеть что же она там держит в руках. А держала Морвен маленькое зеркальце, сразу столько воспоминаний... она как-то неуверенно открыла её и увидев его отражение резко повернулась к нему. -Нам надо поговорить! - сразу же произнес слизеринец опасаясь, что она начнет ругаться или ещё что-то, - и ты не откажешь мне в этом, Морвен... - уже более уверенным тоном добавил слизеринец. Он был уверен, что их разговор состоится сегодня, хочет она этого или нет. Буслтроуд отдал несколько золотых галлеонов продавцу, за зеркальце которое держала слизеринка и взяв её за запястье направился по площади. -Я не могу так, не могу, Морри... - тихо начал он смотря на Бэлфор и всё так же держа её за руку.
Sirius Black: -Давай! - Сириус изобразил на лице довольную ухмылку. Со мной ничего, сестричка, просто ощущение какое-то странное. Дежа-вю, что ли? -И вовсе я не молчу, задумался просто, или в это так сложно поверить? - улыбаясь от уха до уха, Сириус сам достал деньги, и, высыпав на ладонь несколько галеонов, протянул продавцу: -Нам всего понемногу, - улыбка стала еще шире, Сириус почувствовал, что еще чуть-чуть, и ему сведет скулы. Не истери, придурок, - пришлось одернуть себя. -Сегодня угощаю я, сестричка. Так что, выбирай, куда идем. Ощущение дежа-вю не отпускало - точно так же они гуляли по Хогсмиду в начале года, когда все пошло прахом... для Сириуса, по крайней мере. Потом было немного кошмара, бессчетное количество истерик - его и Меды, хоть та и делала вид, что все в порядке... а теперь все действительно стало "в порядке" - для нее, по крайней мере. Сестричка в восторге от жениха, да и сам Блэк видел, что Селвин, при всех его недостатках, со своей невестой обращается не в пример лучше, чем это водится у таких вот отпрысков чистокровных семейств... о том, что он сам когда-то являлся точно таким же отпрыском, Сириус уже давно успел забыть, но недавно ему напомнили. -Мед, ты знаешь, что дядя Альфард умер? - посерьезнел Бродяга. - Мне тут письмо пришло, точнее, два. От его душеприказчика, и от дорогой матушки. Первый сообщил, что мне достается все наследство, оставшееся от дядюшки - неудивительно, он, в отличие от этих всех, всегда человеком был, хоть я и не надеялся, что он на такое решился, а матушка написала что-то уж вовсе непонятное - ну про "позор рода", это как обычно, а дальше тоже про наследство - чтобы не смел на него зариться. Интересно, на что она рассчитывает? Сириус забрал у продавца пакеты со сладостями и обернулся, внимательно следя за реакцией сестры. -Помимо денег, он мне еще и дом свой завещал. Небольшой, но, представляешь, у меня теперь есть дом! - Сириусу очень хотелось сказать Меде что-то вроде "ну я же тебе говорил, что все будет хорошо", он еще помнил, как она предупреждала его, как ему придется тяжело найти жилье, зарабатывать деньги... Но теперь все наладилось, и Сириус вновь начал верить в свою счастливую звезду, которая, казалось, на некоторое время его покинула. Теперь же он снова надеялся на то, что все будет хорошо, что впереди их... их всех ждет что-то очень хорошее, что, может быть... но, нет, об этом пока лучше не думать, чтобы не спугнуть свою удачу.
Winifred Lermont: Уинифред крутила головой как ребенок, рассматривая всё вокруг. Яркие гирланды, разные цветы, улыбающиеся лица, всё это не могло не радовать. На минуту она остановила взгляд на своё бледно-желтое платье, которое Эйлин прислала ей неделю тому назад, вместе с другими нарядами. Наверное она боялась, что её маленькая девочка превратится в мальчишку, ведь её всё детство окружали только молодые люди. Почему-то Уинни задумалась о том, что бы подумал Эллар о её платье. Понравилось бы оно ему или не очень? Стойло вспомнить Бэлфора, как он оказался рядом с ней. Уинифред сразу же расплылась в улыбке удивляясь как же он сумел так быстро сдать экзамен. От чего-то ей стало приятно, ведь он спешил на встречу к ней. -Да ты... как ты смог так быстро справиться с экзаменом? - всё так же улыбаясь спросила Унифред когда Эллар приобнял её за плечи, а она в свою очередь невольно прижалась к нему. Лермонт сразу почувствовала как теплота разлилась внутри, а сердце от чего-то бешено заколотилось. Как будто совсем обыкновенный жест, но Уинни так любила когда Эллар бережно обнимал её, словно он защищает её от всего мира. Сразу же становилось спокойно на душе, и казалось даже солнце светило ярче. Уинни даже немного покраснела чувствуя его настолько близко, а ведь в последнее время они всё чаще наслаждались обществом друг-друга. Только это было не так как раньше, пусть Уинни и пыталась обманывать себя, но между ними было что-то другое... Но когда Эллар сказал, что Фианну досталась Амортенция, Уинифред резко отстранилась от слизеринца и ахнула, да с такой грустью в голосе, что Эллар не сразу понял её реакцию. Хаффлпаффка даже прикрыла рот маленькой ладошкой, от разочарования. Ну что за дементор решил поиздеваться над Фианном? Надо было подсунуть ему именно это зелье, да? Уинни снова вернулась мыслями к любовному треугольнику и представила насколько брат сейчас «не в духе» и как он проклинает тот день, когда решил сдать Зелья. -Бедный Фианн, что же ему так не везет... - скорее про себя произнесла рыжеволосая девушка и ещё раз вздохнула, после чего повернулась к Эллару и мотнула головой, - извини, я просто переживаю за него последнее время, ты же знаешь, - а ведь Эллар всё знал в мельчаиших деталях. Он даже говорил Уинни, что ей не стоит так «по-детски» вести себя с Артемисией, которую девушка избегала как могла. Но самое ужасное было то, что Уинифред жутко скучала по подруге, да настолько, что каждый раз когда Арти проходила мимо, Уинни невольно хотелось кинуться к ней и сказать, что ей не хватает её общества. Только сделать этого она так и не решалась. Может только из-за Фианна, за которого она переживала, а может ещё из-за своей глупой гордости. Не стойло омрачать их прогулку грустными мыслями, ведь Эллар совсем не заслужил такое. Он кажется даже не волновался о том как сдал экзамен, самым важным для него было оказаться тут, рядом с ней. Поэтому она не имела права не улыбаться, или грустить. Уинифред взялась за руку слизеринца и встала со скамейки. Сердце так бешено забилось когда Эллар прижал её к себе и поцеловал её в макушку , что Уинни даже испугалась, что он заметит её смятения. Больше всего девушка сейчас боялась всех этих чувств, которые Бэлфор будил в ней. Она же так не хотела любить... после разговора с Мордедом Уинифред чуть ли не поклялась, что не полюбит никогда, но Эллар был таким теплым, совсем другим, и она ничего не могла с собой поделать, несмотря на то, что внутренный голос кричал остановиться... -Думаю в Три Метлы, мне не хочеться в Сладкое Королевство... - детским голосом пропела хаффлпаффка замечая, что голос Бэлфора как- то странно хрипит, что заставило её улыбнуться. - Но если ты хочешь сладости то можно пойти и туда... - рыжеволосая залилась звонким смехом и прижалась к плечу слизеринца. Пусть страх уже начал царапать её изнутри, повторяя, что ничем хорошим это не кончится, но Уинифред не хотелось думать о будущем. Главное, что они сейчас вместе и им хорошо. Она впитывала его теплоту, а он кажется совсем не был против этого, так почему же не наслаждаться этой минутой?
Andromeda Black: -Скорее сложно поверить, - улыбаясь ответила Андромеда на вопрос кузена. На минуту она призадумалась, у седьмого курса сейчас был экзамен по Зельям, а значит у Айана тоже. Вчера он выглядел не лучшим образом, и как Меда не пыталась отправить его в Больничное Крыло, ей не удалось уговорить его. Рейвенкловка поймала себя на мысли, что переживает за него. Блэк даже немного расстерялась, но хорошо, что Сириус не был молчаливым и не дал ей времени надолго задуматься. -А мне всё равно, я готова даже посидеть тут, на солнышке! - радостно произнесла Андромеда и снова улыбнулась смотря на Бродягу. На площади было красиво и сказочно, от чего хотелось всё больше времени проводить на улице. Конечно пабы всегда привлекали Меду, хотя бы потому, что Сириус всегда тащился именно туда, но сейчас уж больно хотелось просто прогуляться. Взгляд рейвенкловки упал на одно здание и она невольно улыбнулась, вспоминая как ещё осенью они с кузеном прыгали по крышам. Тот день был настолько волшебным, жаль, что потом всё испортилось. По крайне мере тогда Андромеда именно так и считала, а сейчас она уже привыкла быть невестой Айана Селвина. Рейвенкловка снова глянула на Сириуса и резко остановилась услышав «новость». -Бедный дядя Альфард... - с грустью в голосе произнесла Андромеда опустив глаза. Не то чтоб они с дядей очень общались, точнее говоря Меда почти не знала его. Встречалась всего несколько раз, и то в детстве, но почему-то стало грустно, ведь теперь его нет, и это значит что у неё не будет даже возможности узнать его. -Правда? - удивленно, но в то же время радостно, спросила рейвенкловка поднимая глаза на кузена. Его речь о «позоре рода» она пропустила мимо ушей, не хотелось затрагивать больную тему лишний раз. И так они чуть не покусали друг-друга после Рождества, когда Андромеда всё-таки обручилась с Айаном. Тогда Сириус был очень зол, ведь он всячески пытался дать Меде понять, что она не обязана потыкать родителям. Только Бродяга каждый раз забывал о том, что если он сможет прожить без своей семьи, то она — не сможет. И дело было не только в семье, но и чисто в физическом смысле. Как она бы жила? На что она бы жила? Неужели Сириус был готов взять её под своё крыло и зажить с ней вместе, если да то на какие деньги? До сегодняшнего дня такой перспективы Андромеда вообще не видела, потому как кузен то и дело проживал у Поттеров, а у неё не было такой возможности. Она бы смогла пожить у Юфи, но ведь не всю жизнь, правда? Тем более она как-то привыкла уже к Айану. Это было странно, и иногда Меда сама не понимала себя, но он был очень любезен с ней, и она ценила это. Проявлял некую заботу, и Андромеда не хотела его огорчать своими выкидонами. Но наверное самой главной проблемой всё же был Сириус... Меда как-то робко на него посмотрела и отвела взгляд. Всё как всегда было запутанно и сложно. -Я так рада за тебя, Сириус! - воскликнула рейвенкловка и кинулась на кузена. Девушка прижалась к нему пряча глаза, которые уже наполнились слезами. Она сама не знала почему они вдруг появились, наверное из-за того, что это не случилось раньше. Еслиб у Сириуса был дом пораньше, может она бы смогла что-то изменить? Блэк быстро вытерла глаза рукавом рубашки и отстранилась от кузена, не хватало ещё чтоб он заметил её слезы.
Euphemia Bulstrode: Интерес к празднику стремился к нулю по мере продвижения по площади. Много, слишком много людей и лиц. Попробовать найти кого-то, во-первых, знакомого, во-вторых, не вызывающего череды неприятных эмоций в этой беззаботной и бессмысленной суете девушка не пыталась. Так же как и не пыталась то и дело останавливаться, оглядываясь по сторонам. Пейзаж был привычен и удивить мог разве что случайно попавшего в деревеньку волшебников маггла. Впрочем, в своей привычности, скучным он не был. Он был весенним, по-майски, по-хогсмидовски, таким, каким должен быть празднично украшенный маленький, недоступный большинству мир. И Юфи, при своём безразличии к происходящему, весьма гармонично вписалась в празднество. Она спокойной прогуливалась по площади, в душе радуясь приятной погоде. Именно такая она полностью устраивала девушку. Жару Юфемия не переносила, она давила, словно над головой возникала тяжелая, грозящая сорваться вниз и не дающая свободно дышать помеха. Осенняя морось вгоняла её в сонное состояние и не давала спокойной проводить время вне хогвардских стен. Пожалуй, только грозовые ливни, за которыми можно было часами наблюдать из окна спальни, предаваясь своим мыслям или игре в шахматы, и зимнюю прохладу младшая Булстроуд принимала душой так же как весеннее тепло. По этому поводу девушка даже надела лёгкое платье, так подходящее под этот день, несмотря на то, что она сама всё больше хотела тишины и покоя, нежели окружения из людей и непопадающей в ноты музыки. Впрочем, радоваться Юфемия могла вдвойне. Семнадцатилетие, официально числящееся тридцатого апреля, но приходящееся и на этот день, вполне серьезный повод провести время среди праздника. Совершеннолетие ничего не изменило в самой Юфи, не сделав её старше внешне или внутреннее, не добавив к характеру дополнительных черт, ни умудрив девушку. Это просто была дата-символ её взросления и самостоятельности, к которой она, ввиду своей необделённости ей, и не стремилась. Поэтому, наверное, вчерашний день прошёл и вовсе в покое от поздравлений, разве только от самых близких людей. Подумав об этих самых людях, Юфемия чуть нахмурилась. С Андромедой она почему-то не пересеклась ни в спальне, ни в гостиной, ни в Большом Зале. Так же как и не видела ещё ни Клейтона, ни Рейнольда. Скорее всего, они должны быть сегодня где-то рядом, в Хогсмиде, но где конкретно и когда они здесь окажутся, девушка не знала. Что ж, оставалось полагаться, что за этот длинный день, она их всех встретит. Впрочем, Рей сейчас сдавал экзамен, и прибыть в центр праздника должен был позже. Юфемия мысленно пожелала брату удачи с этим, так же как и всем, кто сейчас был в душном от переизбытка запахов кабинете зельеварения. Её всё это ждало на следующий год. Как и... - Лили, здравствуй! – Юфемия приветливо, однако, не меняя выражения лица, кивнула рыжеволосой девушке, неожиданно оказавшейся совсем рядом. Эванс была на редкость приятным собеседником и человеком, с которым девушка любила проводить время, когда они пересекались. И их по-своему объединило зельеварения, как ни странно, - Ты здесь одна? – среди людей невозможно находиться одному, но можно без компании на ближайшее время. Юфемия предположила последнее, оглядев находящихся неподалёку жителей Хогсмида и явно не однокурсников ни её, ни Лил.
Lilian Evans: Сегодня был замечательный день. Солнце с утра светило, не погасая, и коварные планы туч нарушились. Ни свет, ни заря оно начало действовать. Первый пунктом было разбудить всех тех, кто до сих пор валялся в кровати без дела. Все и поплатились. Хотя для Эванс это раннее пробуждение было только в радость. Она любила праздники, во-первых это единственные выходные, в которые с чистой совестью можно ничего не делать, во-вторых всегда поднималось настроение, а в воздухе царила безмятежность и радость. Но вставать в 7 утра всё же было рановато, но что делать. Это коварное солнце не могло дать просто так заснуть, ведь нужно собираться, оно, наверное, не понимало, что это был день, когда можно было спать до умопомрачения. Сокурсницы, правда, ставали не с таким энтузиазмом как Эванс. Еле-еле поднимались со своих тёплых кроватей и медленно собирались. Лили к величайшему сожалению не смогла долго задерживаться в спальне, чтобы понаблюдать за этим радующим глаз зрелищем. Быстро собравшись, она отправилась на завтрак. Хотя, как это считать быстрым. Час всё-таки ушло. На завтрак Ли спустилась почти самая первая, видно, все всё-таки не хотели сдаваться солнцу так быстро, как это сделала Эванс. Чем иногда надоедал Хогвартс, так это едой. Даже в праздники на завтрак дают тоже самое, как в обычный трудовой день. Ешьте детишки, радуйтесь. Но куда деваться, кушать было охота, и съев кашу, Лилиан снова отправилась в спальню. В праздник всё же можно одеться и порадужнее, чем обычно. Сокурсницы, к большому удивлению Лили, уже собрались, и когда рыжая пришла в гостиную, они всем кланом «вывалились» из спальни. Так было даже лучше, ибо можно самой найти, что одеть без всяких отголосок рядом «Эванс что за ужас» и «Выкини это подальше от греха». Да, может у Лили и нет особого чувства вкуса, но она одевает только то, что ей нравится. На этот раз выбор пал на белоснежную кофту, которую Лили в любой другой день даже не осмелилась одеть. А сверху лёгкое зеленоватое платьице на лямках. Обувь долго выбирать не пришлось, Лили всегда ходит на каблуках, дабы не теряться в толпе с её то ростом. С волосами она решила ничего глобального не делать. Собрав прядки, спадающие на лицо, убрала их назад и пристегнула крабиком. Кинув в нашедшиеся карманы несколько монет, она пошла в Хогсмид. Сейчас Хогсмид был невероятно красив. Всяческих невероятных цветов и расцветок ленты украшали здания. Разноцветные огоньки пылали вокруг и дополняющая всё это праздничная музыка. Как же всё это хорошо сочеталось. Хорошее настроение, необыкновенная обстановка. Не хватало лишь общения. Лили купила пакетик леденцов и пошла на обход, в поиске людей, которые были бы ей приятны в общении. Конечно, в таком столпотворении народа найти кого-то просто невозможно, поэтому завидев младшую Булстроуд рыжая поспешила к ней. Та в свою очередь выглядела как-то хмуро в этот день. -Юфемия, - Лилиан, кажется, немного испугала девушку, оказавшись, так неожиданно рядом. Эванс и Булстроуд никогда не были хорошими подругами, чтобы говорить о темах, которые как-то близко приближенный к себе самому, но они вполне нормально общались по поводу учёбы, погоды и о Хогвартсе в общем, и что творилось в нём, - Да, одна. Ты как вижу тоже, или ждёшь кого-то? Лилиан даже не подумала о том, что Юфи кого-то ждёт, и если сейчас окажется что она совсем не в тему подошла, Лил придется удалиться, чего делать совсем не хотелось. Она не любила быть человек, который навязывает своё общество другим ,принуждая, как ей казалось, находиться в её окружении. Всё же, Лили пугало настроение приятельницы, ведь нельзя грустить в такой праздник. Да в любой праздник. Вспомнив о леденцах, содержавшиеся у неё в пакетике, она решила дать их Булстроуд, ведь ничто так не поднимает настроение, как конфеты. -Хочешь конфетки? Вкусные, - она протянула раскрытые пакет Юфемии, и отказа Лили не примет никак. Рыжая сделает сейчас что угодно, хоть разобьётся с Астрономической башни, лишь бы Юф не выглядела так, как сейчас.
Sirius Black: Разумеется, она обрадовалась. И, разумеется, не вполне убедительно. Сириус бросил короткий взгляд на мокрый рукав рубашки, которой Меда якобы смахнула с лица соринку, и едва удержался от того чтобы недовольно прищелкнуть языком: ну что же это такое, почему вечно все этим заканчивается, почему они не могут, как раньше, просто проводить время вместе к обоюдному удовольствию? Впрочем, Сириус знал, почему, и даже, вроде бы понимал, что сам добивался такой вот реакции, несмотря на то, что ему искренне не хотелось ее расстраивать. Впрочем, Бродяга намеренно сделал вид, что ничего не заметил - смотреть на ее слезы ему было стыдно и неприятно... стало вдруг. -Тогда гуляем. У нас тут сладостей на весь курс, надо купить попить, а еще лучше - выпить, и можно двигать к озеру, - Блэк от всей души надеялся, что напряжения в его голосе ей не слышно, но Андромеда, все-таки, не первый год его знала... Нужно было срочно что-то придумывать, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, и отвлечь ее, что-то позитивное, интересное. А что может быть интереснее и прекраснее... мотоцикла!? В последние несколько месяцев мысли Сириуса то и дело возвращались к этому чуду маггловской техники, и он каждый раз представлял себе, сколько может быть кайфа от этой штуки. Особенно если ее усовершенствовать магически. Взяв у ближайшего лотка несколько бутылок сливочного пива, Сириус, все так же стараясь не смотреть внимательно на сестру, медленно направился к озеру. -Слушай, у меня есть идея, - открыв одну бутылку (эх, сейчас бы маггловского пива, вот кайф бы был, только где ж его тут достанешь?), Блэк передал ее Андромеде и принялся открывать себе. - У меня, считай, есть мотоцикл - ну это такая очень быстрая повозка на двух колесах открытая... красота неописуемая. Точнее, он не у меня, а у одного моего знакомого. Летом надо будет у него его забрать - хочешь отправиться со мной? А обратно мы уже поедем на нем! Поверь, едить на мотоцикле - это невероятные ощущения!!!
Euphemia Bulstrode: Сейчас, если бы Юфемия не встретила на своём пути рыжую гриффиндорку, скорее всего, через ещё полчаса изучения празднично наряженной деревушки она повернула в сторону замка. Даже красота спустя какое-то время начинает утомлять. И даже приятное одиночество в толпе людей разом лишается своей прелести. В стенах замка оно более естественное. Можно было бы провести время в библиотеке. Это помещение славилось своей тишиной и покоем. А так же книжной пылью и своей неизменной хозяйкой мадам Пиннс, которая обладала замечательно высоким голосом, способным вмиг успокоить не к месту разговорчивую публику. А с Астрономической башни открывался потрясающе красивый вид на окрестности. В хорошую погоду там можно было находиться часами, оглядывая мир с недоступной высоты. И Хогсмид сейчас, в своём праздничном великолепии, наверное, оттуда выглядел как картинка с открытки. Маленькие дома среди весенней зелени, яркие пятна пёстрых лент и гирлянд, щедро их украшавших, силуэты людей, одетых весьма празднично и легко. А можно было и вовсе, поддаться весьма обыденному позыву организма лечь спать. Несколько часов погружения в мир странных снов, пока кто-нибудь не решит нарушить покой. В детстве этим злым гением был брат. Он умел тихо зайти в комнату девушки и громко её оповестить о том, что немедленно необходимо проснуться. Даже сейчас, когда они были дома, в поместье близ Белфаста, он мог с завидной регулярностью повторять опыт прошлых лет в устройстве пробуждения Юфи, видимо, считая его наиболее эффективным. Но появление Эванс разом перечеркнуло, в самом хорошем смысле, все идеи проведения времени в замке. - Нет, я никого не жду, скорее, ищу взглядом тех, с кем можно провести время, - честно ответила брюнетка, привычно глядя в зелёные глаза Лили. Рейнольд всегда просил этот взгляд приберечь для заклятых врагов, буде такие появятся в жизни Юфемии. Но что в нём такого неприятного было, она не понимала, а он не думал даже уточнять, так что смотрела она всё также глаза в глаза, и почти не мигая. Впрочем, определённый контингент людей, с кем Булстроуд-младшая так или иначе общалась, уже привык и не к такому, - Я рада, что встретила тебя. Надеюсь, ты не против моего общества для прогулки среди праздника? – больше это был риторический вопрос, хотя бы потому, что рыжеволосая сама подошла к Юфи. Едва ли она поступила так, если имела что-то исключительно против предложения Булстроуд. На конфеты, протянутые ей, Юфемия вначале посмотрела достаточно растеряно, словно они, эти леденцы, замышляли явно противоправное или были виноваты в чём-то. - Да, спасибо, - девушка наконец-то улыбнулась Эванс. Девушке было естественно приятно, когда её угощали чем-либо. И черты лица сразу же стали спокойнее и расслабленнее. Брюнетка взяла несколько леденцов, часть из них кинув в карман мантии, а один сейчас же съев. Нельзя сказать, что Юфи была любительницей сладкого, но в качестве угощения от друзей с удовольствием пронимала. А в остальное время, словно забывая о том, что такие продукты существую в рационе среднестатистического человека, - И, правда, вкусные, - через несколько секунд оценила Юфемия.
Andromeda Black: Они оба закрывали глаза на то, что что-то между ними изменилось. От части сама Андромеда решила не видеть всего того, что пытался доказать Сириус. Поэтому Бродяга уже не пытался каждый день объяснять ей, что она не обязана выходить замуж за Айана Селвина. Он уже почти игнорировал его существование, как правдивость этой новости, как будто ничто не изменилось, но изменилось всё... и Меда этого чувствовала. Сириус напраженным голосом предложил пойти на озеро, а она пусть и заметила это, никак не отреагировала. Не стойло возвращаться к нелюбимой теме и разбираться в отношениях, хотя бы потому, что под конец они всё равно твердо стояли на своем. Андромеда не собиралась терпеть от него оскорбления в сторону Айана, и считала, что он станет прекрасным мужем, когда Сириус бесился слыша это, и отчанно пытался доказать, что это всё глупая детская наивность. -Ты помнишь, как вы с Джеймсом прошлой весной решили поплавать? - уже улыбнувшись произнесла Меда смотря на Сириуса. Они как будто иногда избегали даже прикосновений, вот и сейчас она совсем не взялась за его плечо. Андромеда сама не понимала почему провела такую черту между ними, но за этот года она успела повзрослеть. Если в начале года она бегала по крышам и прыгала с них, сейчас она такого не вытворяла, пусть и временами скучала по «детской шалости». Уже вся школа знала, что Андромеда Блэк и Айан Селвин обручены, и ей не хотелось пятнить его имя. Смешно, когда же она успела так привыкнуть к Айану? -Я тогда даже испугалась, ты не хотел вылезать из воды, - всё таким же беззаботным тоном закончила Меда и взяла бутылку сливочного пива. Несколько секунд она смотрела на неё, словно не решаясь пить, ведь леди не следует пить прямо с бутылки, но она не хотела обижать Сириуса, и в добако ей самой хотелось побыть «мародером» ненадолго. -Мотоцикл? - повернувшись в сторону кузена удивленно спросила рейвенкловка, - откуда у тебя мотоцикл? - о маггловских изобретениях Меда почти не слышала, если только от магглорожденных друзей, который очень часто обсуждали в гостиной новые изобретения магглов. Блэк всегда интересовалась той — другой жизнью, но никогда особо не признавала этого. Иногда она просто боялась этих самых магглов, ведь у них странные были изобретения. -А куда надо ехать, и как? - рейвенкловка немного замялась, ведь теперь она не могла так свободно разгуливать по Лондону, а если представить ещё реакцию матери, когда она узнает, что её дочь собралась куда-то с Сириусом, так это вообще исключено. -Ты же знаешь, мама мне не позволит пойти куда-то с тобой, да ещё и... - тут Андромеда прикусила язык, не хотелось лишний раз втсавлять имя Айана.
Sirius Black: -Да еще и твой блондинистый жених однозначно не переживет... того же, что и твоя матушка. У них много общего, не находишь? - будь тон Сириуса чуть более оскорбителен, он несомненно получил бы сейчас от Андромеды по ушам: она с некоторых пор не терпела выпадов в адрес всяких выпендрежных слизеринцев. Но Блэк говорил легко и весело - шутил, в общем. Даже обернулся к кузине и подмигнул той. В самом деле, ему уже надоело серьезно относиться к этой идиотской ситуации: Андромеда сама выбрала такую жизнь, где "шаг влево, шаг вправо - расстрел". И не желала с этим ничего делать. Не то чтобы Сириуса такой расклад устраивал - он всегда ужасно не любил терять друзей, быть может потому, что относился к этому слову на удивление серьезно, особенно для такого вертопраха как он - но поскольку никакие слова на Меду не действовали, Блэку оставалось только перестать пробивать лбом каменную стену... и показать сестричке, что она теряет. А теряла она, по мнению Бродяги, очень много. Свободу. Друзей. Ветер в волосах. Возможность быть искренней... Список можно было продолжать до бесконечности, но Сириус никогда не стал бы и пытаться облачить все эти ощущения в словесную форму - был уверен, что при всех своих талантах никогда не сможет этого сделать. -Мотоцикл я выиграл прошлым летом у одного классного дядьки-байкера в каком-то лондонском баре, я, что, не рассказывал тебе? - ах, ну да, хотел рассказать... тогда... да не вышло. - Поспорили мы с ним, понимаешь? - наверное, не стоит упоминать, что спорили мы о том, смогу ли я один выпить бутылку джина и не свалиться тут же в отключке... - И я выиграл, что привело этого добрейшего, - трубу толщиной с твою руку, сестричка, он в узел завязывает на раз-два-три... - типа в такой восторг, что он клятвенно пообещал подарить мне один из своих мотоциклов (он мастерскую держит), когда я достигну совершеннолетия. Ну вот я и дорос до своего мотоцикла. Не понимаешь? - в глазах Андромеды читалось явное недоумение. - Это же и есть - мечта. Здоровенная двухколесная мечта, которая пахнет бензином (редкостная гадость, чтоб ты знала) и рычит так, что стекла в соседних домах звенят. -А ехать надо в Ливерпуль - Джеки проездом в Лондоне тогда был, и приглашал приезжать потом. Вот я и поеду. И ты, если очень захочешь, тоже сможешь со мной отправиться. Много времени это не займет, думаю, за недельку уложиться. Представляешь - неделя свободы...Говорил Блэк вдохновенно, устремив свой мечтательный взор, ни много, ни мало, в сереневые дали, будто бы уже видел перед собой длинное-длинное шоссе, по которому он пронесется на своем мифическом мотоцикле. И улыбался, немного догадываясь, какое впечатление сейчас производит, особенно если учитывать поднявшийся внезапно ветер, с радостью вцепившийся в их с Медой отросшие за учебный год гривы. Красотааа... Сириус повернулся и ехидно прищурился на кузину. -И не убеждай меня, - себя, в первую очередь, себя-то не обманывай, - в том, что не хочешь отправиться со мной. Быть может, это твой последний шанс выкинуть что-то подобное. Поверь, Сэлвин это как-нибудь переживет. А с твоей мамочкой мы как-нибудь справимся. Возможно, придется пойти на... - обман... - маленькую хитрость. Подумай, к кому бы она могла тебя отпустить летом на недельку-другую? Нужен кто-то способный - в первую очередь именно способный, а не готовый (убеждать придется отдельно) - прикрыть тебя в случае чего.
Andromeda Black: Андромеда слегка нахмурилась переведя взгляд на Сириуса, но решила не начинать привычный разговор о том, что он не имеет права так говорит о её женихе. Наверное для Бродяги самое оскорбительное было то, что Меда и правда не была против своего замужества. В самом начале, когда она только узнала об этом, Андромеда плакала и была готова умереть, но потом она узнала Айана. И что самое интересное, он не оказался настолько ужасным каким она его себе представляла. Слушала рейвенкловка Сириуса с интересом, пытаясь представить всё, что он ей рассказывал. Многое она не понимала, и даже не могла понять как это могло бы выглядеть, но всё казалось настолько волшебным, сказочным... она хотела поехать с ним, как бы нереально это не звучало. Только представить как Меда идет к Друэлле и просит её отпустить её на неделю вместе с Сириусом. Мать и так была неспокойной женщиной, и очень любила кричать, но при имени милого племянника, она вообще теряла контроль над собой. Тем более Друэлла и так не была в восторге от своей средней дочери, а тут такое... -Хотела бы я с тобой поехать, - вздохнув сказала рейвенкловка и отвела взгляд. Ей не хватало свободы, и это не было тайной ни для кого. Пусть она очень часто вела себя именно так как хотелось ей, а не родителям, но от этого она не становилась свободной. Будь она свободной, то не вышла бы замуж за Айана Селвина. И не потому, что он ей не нравился, даже наоборот. Просто у Меды были другие мечты и надежды... она вообще не хотела пока выходить замуж, не думала об этом. Андромеда хотела уехать в другие страны, увидеть всё своими глазами. Пожить самой по себе, общаться с новыми людьми и не задумываться о правилах приличия, не считаться ни с кем. Это казалось таким сложным, совсем нереальным... -Сириус, перестань, - тихо ответила она на последний монолог брата и повернулась к нему, - ты и правда считаешь, что такое возможно? Мама меня никогда не отпустит с тобой, никуда. Она в каждом письме пишет мне о том, что я не должна общаться с тобой, а тут неделя вместе... - только сейчас Андромеда задумалась о том, что еслиб она поехала, то они бы с Сириусом были совсем одни, на неделю. Какие это приключения! Последний шанс провести это время с ним, улыбаться и радоваться... быть счастливой только от того, что он рядом. Неужели такое могло произойти? Меде вдруг так захотелось сбежать, чтоб её не держали эти глупые цепи, чтоб она могла свободно дышать, хотя бы на неделю... -Какая хитрость, Сириус? - уже с серьзеным тоном спросила она у Бродяги, - Неужели ты и правда считаешь, что такое возможно? И что я скажу матери, что я еду отдыхать к Айану, да? - вообще-то она совсем не думала о таком выходе, просто хотела доказать насколько бессмысленной была затея Сириуса, но как будто решение пришло само собой. -К Айану... она с радостью меня отпустит к нему, - уже задумавшись начала рейвенкловка, словно пытаясь убедиться что такое возможно, - но это всё равно глупая затея, Сириус, как же я смогу убедить Айана чтоб он отпустил меня с тобой на неделю? Мало-ли что он подумает... - Андромеда немного покраснела и отвела взгляд в сторону.
Morwen Balfour: При мысли о весеннем празднике Морвен не испытывала особого энтузиазма, как, впрочем, и не испытывала его при мысли о совершенно любом празднике, включая собственный день рождения. Кстати, празднование последнего казалось девушке наиболее кощунственным, ибо отмечать ежегодное приближение к собственной смерти могут или очень беспечные, или очень циничные люди; поэтому Бэлфор каждый раз, как могла, старалась избежать празднования, и все равно каждый раз ее к нему принуждали. Более всех обычно возмущался Клейтон, искренне не понимавший, как можно не отмечать собственный день рождения... точнее, как именно Морвен могла не любить свой день рождения. Клейтон... Морвен, замерла перед витриной магазинчика, торговавший всякой сувенирной мелочью, бездумно уставившись за стекло. За все то время, что они с Булстроудом не разговаривали, Морвен успела осознать, как много места Клейтон занимал в ее жизни... и как нелегко сделать вид, будто его в ней не было - если вообще возможно. Все вокруг напоминало о нем, с буквально каждым предметом было связано какое-то воспоминание о слизеринце и Бэлфор вот уже вторую неделю носила один и тот же кулон просто оттого, что он единственный не напоминал о Булстроуде, потому что совсем недавно был подарен тетушкой, и Морвен не носила его раньше. Как бы Бэлфор ни старалась делать вид, что все в порядке, себя обмануть она не могла - да и других не очень получалось: уже несколько раз она вздорила с Юфи, стоило той заикнуться о брате; слизеринка стала непривычно рассеянной и совсем уж неразговорчивой даже для молчаливой Морвен, а пару раз даже - что было совсем удивительно - едва не нашипела на Эллара, выглядевшего непростительно довольным тем, что Морвен и Клейтон поссорились. Есть вещи, которые нельзя вырвать из памяти, потому что они и связывают все и без них цепь воспоминаний рассыпется. Есть что-то, что нельзя вычеркнуть из жизни просто оттого, что оно и составляет саму жизнь. Бэлфор вздрогнула, неожиданно поняв, что в витрине выставлены карманные зеркала - совсем как то, что покоилось сейчас в самом дальнем углу чемодана Морвен, запрятанном под кроватью девушки: туда слизеринка запихнула его в тот же день, как они с Клетоном поссорились. Поколебавшись неуверенно, Бэлфор все же вошла в лавочку; услужливый продавец тут же возник из темноты, предлагая покупательнице свою помощь, и та безошибочно указала пальцем на зеркальце, что было удивительно похоже на разбитое. Слизеринка же, кажется, честно не замечала сходства: покрутив вещицу в руках она, наконец, открыла ее - и тут же вздрогнула, едва не выронив зеркальце, потому что из него на Морвен смотрел... Клейтон. Она даже не сразу поняла, что это не волшебство и не чья-то дурная шутка, просто Булстроуд стоит у нее за спиной, а она, погруженная в свои невеселые мысли, просто не услышала его шагов. Собственно, только поэтому она и позволила Клейтону увлечь себя - но едва Морвен пришла в себя, как смятение уступило место глухому раздражению. - Пусти меня, Клейтон, - она сердито вырвала руку из пальцев Булстроуда и показательно потерла запястье, будто бы слизеринец стиснул его слишком сильно, - нам не о чем говорить. Что бы ни казалось Клейтону, что бы ни казалось Юфи - что бы ни казалось самой Морвен - девушка, не осознавая того, злилась вовсе не на самого Булстроуда, но на боль, которую вызывала каждая встреча с ним. И бежала Бэлфор не от слизеринца, а от боли, которую причиняли мысли о нем.
Clayton Bulstrode: Помнится, Клейтон никогда не отличался особой сентиментальностью, или же чувствительностью. Вся его жизнь была тонкой линией, которая несмотря на свою прозрачность, довольно строго была проведена по этому, порой несправедливому, миру. С самого детства приходилось выживать и доказывать всем окружающим, что он тоже чего-то стоит. Хотя нет, быть "кем-то" его не устраивало, он должен был доказать, что он если не лучший, то хотя бы один из лучших. Но порой всё слишком усложняеться, вопреки нашим надеждам... Помнится, на первом курсе он встретился с Морвен Бэлфор. До сих пор Клейтон считал, что это судьба столкнула его с темноволосой шотландкой. До встречи с его любимой слизеринкой, он жил одной мыслью, одной целью в этой проклятой жизни. Идти по своей колючей дороге, и не спотыкаться несмотря ни на что, чтоб доказать Айдану насколько он лучше него. Доказать отцу, что как бы прескорбно это не звучало, он — его единственный сын, вырос лучше него самого. Пусть это убивало Айдана. Пусть он ненавидел за это Клейтона. Но изменить этого он не мог. Только в жизни появился свет... какая-то хрупкая, временами совсем прозрачная, но теплая и греющая надежда. Её Клейтон хранил во внутренном кармане сердца, прятал от всех и лишь будучи совсем одиноким давал себе право греть себя. А она не знала... она и понятия не имела, что в тот день когда их пути пересеклись, как будто совсем случайно, она впервые спасла Клейтона. По-настоящему спасла, сама того не подозревая, и не думая о том, что парень тогда был на грани. Ведь еслиб не эта теплая надежда, то он просто превратился бы в Айдана, и его главным смыслом жизни стала бы эта война. Морвен изменилась. Смысл его жизни уместился в это хрупкое тельце ещё шесть лет тому назад, которое не желало на него смотреть. Ему хотелось протянуть руку, дотронуться пальцами, а Морвен так выхватила руку, словно ей было противно касаться его, словно он обжигал её. Соприкасаться с его кожей наверное причиняло боль, а ведь Клейтон так скучал по ней. Он отдернул руку в первую секунду, словно сам побоялся себя, а точнее побоялся, что причинит девушке боль. А по её глазам он видел как Морвен больно. Невыносимо больно, но ведь ему тоже? Почему не стоит об этом говорить? Почему они не могут просто поговорить об этом, почему она не дает ему шанс объяснить всё? Клейтон не мог так жить. Он вообще не жил всё это время. Скорее существовал, как какое-то растение, но не жил. Ему не хватало всего, что было связано с ней. Не хватало её улыбки, голоса, её ворчания по утрам, сонного вида Морвен которая сидит рядом с ним за одной партой, как она интересуется зверющками, но больше всего ему не хватало проводить время с ней. Вдыхать её запах, нежно касаться её волос, кожи, её... просто касаться и любить. Так как он любил с первых минут, как только увидел, ведь именно тогда Булстроуд впервые понял, что ему есть ради кого жить. Что эта проклятая жизнь оказываяется не настолько проклятая как кажется, что можно что-то изменить. Только они не обсуждали ничего. Она не дала ему сказать, что случилось в тот вечер. Не выслушала почему он пошел на этот шаг, и не хотела понимать почему он согласился считаться женихом Рианнон МакКехт. Но всё это было неважно, для него неважно. Пусть он сердился в первый день, так как Морвен так легко махнула рукой на него. Пусть он не понимал как она могла так легко поверить в то, что он отказался от неё, но сейчас Клейтон понимал, что он не мог жить без неё... не собирался просто отпускать её, и если она захочет то он готов даже покинуть эту школу, здесь и сейчас. -Я люблю тебя, - тихо произнес слизеринец, который не знал уже как убедить темноволосую Бэлфор в правдивости своих слов, - я люблю тебя, Морвен, всегда любил только тебя, - не было ни одной мысли. Ни одного слова которое всё могло бы изменить. Клейтон просто понимал, что если сейчас он ничего не предпримет, то потом уже будет поздно. Потом он не сможет вернуть её, и тогда всё оборвется именно здесь. -Морвен, я согласен на всё, на всё, только не покидай меня, умоляю тебя, - слова путались, и получалось немного не то, что ему хотелось сказать, - если хочешь я прямо сейчас готов покинуть Хогвартс, вместе с тобой, уедем куда ты хочешь, всё будет так как тебе угодно, только не оставляй меня, - что можно сказать ещё? Да, он планировал всё по-другому, и от части в этом была заслуга и Морвен, но она кажется сама не осозновала свою причастность. Сейчас Булстроуду было всё равно, он не был готов выносить эту боль. Выносить эту пустоту, которую оставила Морри... его Морри, и только его, и пусть рушится мир. -Я не могу без тебя... просто не могу... - последнее слизеринец произнес с какой-то особой силой, с обидой и болью.
James Potter: Джеймс быстро шел по украшенной улице, на автомате оглядываясь по сторонам. На мощеной улице весело плясали солнечные зайчики, да и разноцветные гирлянды радовали глаз. Жаль только, оркестр подводил всю картину и нередко резал слух. Вообще, на самом-то деле, Поттер не особо любил праздники типа Рождества – яркие украшения раздражали хотя бы тем, что ими надо украшать. Но сегодня, что ли, был какой-то особенный день, и Джеймсу совсем не хотелось разнести всю улицу фейерверком и устроить свой праздник. Нахмуренное лицо мальчика выражало крайне несвойственную ему задумчивость. А те самые зайчики, кстати, попадали на блестящие дужки его очков и слепили окружающих – несмотря на не особо хорошее настроение их обладателя, он был несказанно доволен этим фактом, в очередной раз убеждаясь в своей «ослепительной неповторимости». В поисках мародеров, Поттер придирчиво изучал карту в течение получаса, но так ничего и не обнаружил. Что-то внутри подсказывало ему, что все на празднике, что ответ очевиден, но ослиное упрямство не могло оставить Сохатого, который наивно предполагал, что друзья не могли уйти без него. По этому, Джеймс, после того же тщательного изучения карты, еще около часа изучал сам Хогвартс, так же наивно предполагая, что «система» дала сбой. После этого маленького разочарования он поставил себе цель найти хотя бы одного из друзей и направился-таки в злополучную деревню. По пути Джеймс совершенно случайно снес попавшийся под ноги столик из паба мадам Розмерты. И, проклиная всех на чем свет стоит, юноша неаккуратно поднял стол и направился дальше, не забывая по пути стряхивать с себя прилипшую вермишель. В заклинаниях очистки он был не силен, да и вообще в заклинаниях, даже не смотря на то, что профессор, преподававший сей предмет, был одним из его любимых профессоров. Ходить не пришлось очень долго. Не отличающийся терпеливостью Поттер заходил уже в лавку «Зонко», а также помаячил возле Визжащей Хижины. Мерлин, да он даже у мадам Паддифут успел побывать, все бестолку. И тут (о, чудо!) вдалеке замаячила знакомая спина. Эту спину Поттер узнал бы из тысячи, хотя он бы предпочел, чтобы лучший друг стоял к нему лицом. Поправив на носу очки и окончательно убедившись в том, что таки да, это Сириус, Сохатый ускорил и без того скорый шаг и стал быстро приближаться к цели. Бродяга был с какой-то девушкой - увы, Поттер не смог так же мастерски опознать со спины и ее. «Везде поспел…» На ходу растрепав свои и без того растрепанные волосы, Джеймс проскользнул перед парочкой. - Сириус, вот ты где, дружище! Смотрю, ты тут… - И тут Поттер запнулся, наткнувшись взглядом на девушку. Он-то думал, что она окажется какой-нибудь малознакомой миленькой девочкой с младших курсов, но это была Андромеда Блэк, кузина друга. Поттер поспешил продолжить, - …не скучаешь без меня. Как дела, Меда? Джеймс галантно поклонился, (скорее кривляясь, чем проявляя знаки внимания) и, смеясь себе под нос, протянул руку девушке. И тут же понял, что зря это сделал. Впопыхах проглоченный завтрак спешил вырваться наружу, и Сохатый поспешно выпрямился, тем не менее не убирая ладони. Немного напряженную обстановку, которая царила вокруг, он, казалось бы, не замечал.
Morwen Balfour: Кто бы знал, как больно иногда может быть от столь желанного обычно "я люблю тебя"! Морвен, кажется, хотела что-то ответить, но только прикрыла глаза и тут же отвернулась, не в силах выносить взгляд Булстроуда - глаза у Клейтона были точь-в-точь, как у больного ребенка, что с надеждой смотрит на старших, будто спрашивая этим взором:"Правда, я выздоровею?" Ну да, а взрослые только прячут взгляд и отворачиваются, совсем как Морвен сейчас, что хмуро смотрела в сторону, не решаясь поднять глаза на Булстроуда. Злость и обида твердили ей, что старый друг врет - но сердце и здравый смысл неожиданно вместе возражали: какой резон Клейтону искать встречи и говорить все это, если Бэлфор ему и правда безразлична? "Он же не любит ее, - говорила обида, - естественно, ему плохо. Ему хочется побыть в родных руках еще какое-то время, чтобы почувствовать себя лучше... а потом он все так же спокойно женится на МакКехт, как когда-то спокойно дал согласие на эту помолвку. Ты не поняла еще, глупая, что Эллар прав, и чистота крови для него важнее всего? Что как бы он ни старался, кровь - не вода, и Булстроуд всегда будет сыном своего отца?". Обиде возражал тихий, но настойчивый голос - он утверждал, что Клейтон не такой; он стыдил Морвен за то, что она даже допустила мысль о том, что Булстроуд может предать ее. Он говорил, что девушка так и не выслушала друга тогда, потому не может быть уверена, так ли легко далось ему это решение; он убеждал в том, что если бы для Клейтона была важнее всего чистокровность - он не искал бы и этих коротких встреч, потому что снявши голову, по волосам не плачутся... Не в силах выносить этот мучительный внутренний диалог, Бэлфор болезненно скривилась и мотнула головой, все так же не поднимая взора на Булстроуда. - Я не знаю, Клейтон, - глухо проговорила Морвен, - и... не надо так говорить. Твоя свадьба - всего лишь вопрос времени, а мне... мне больно от такого. С первого дня знакомства Бэлфор никогда не звала Клейтона полным именем - только сокращенным, но сейчас она отчего-то произнести привычное и родное "Лей" казалось даже более сложной задачей, нежели поднять глаза на Булстроуда.
Clayton Bulstrode: Если когда-нибудь Клейтону и хотелось кричать, то нельзя сравнить то желание с тем, что он испытывал сейчас. На минуту он смотрел на Морвен так, словно его ударили током. Словно электричество прошло по венам по всему телу, и в любую секунду он должен был упасть бездыханным телом на асфальт. Только почему-то он совсем не падал. Как будто назло сердце всё так же отбивало свой ритм, а ему так и хотелось вырвать её из груди. Бросить на землю и убежать как можно подальше. Бросить все мечты, все эти чувства, все надежды, у ног Морвен и просто уйти, может хотя бы тогда она что-то увидит? Может тогда она поймет, что ему ничто не нужно без неё? Этот мир не имеет значения без неё, и он ему не нужен если рядом не будет её. Неужели это так сложно понять? Она назвала его полным именем. Это сейчас было ударом в самое сердце. Как будто она выстрелила прямо в него, прямо в грудную клетку, разрезав кожу, а вместе с тем и его сердце. Но оно всё так же билось! Ну, почему, почему вот в эту самую секунду оно не перестанет биться? Клейтон уже несколько раз задал себе этот вопрос. Лучше бы она сказала, что не любит его. Лучше бы снова прогнала, но называть его "Клейтоном" было выше его сил. Он всегда был "Леем" для неё. Всегда и всюду. Клейтоном он был лишь в тот день, когда они познакомились, а потом Морвен всегда называла его Леем. Всегда, а теперь они вернулись к той жизни, когда он был никем для неё... -Перестань! - почти что сквозь зубы процедил слизеринец сжав руки в кулаки, - Это Эллар, да? Наверное он от радости себе место не находит, ведь он тебя предупреждал, да? Отвечай Морвен! - Клейтон перешел на крик, пусть и не желал этого, но ему казалось, что ещё немного и он просто задохнется от этой обиды. -Ах я забыл, я же чистокровный гад, правда Морвен? Для меня ничто не имеет значение чем чистота моей драгоценной крови, ведь так? - Булстроуд уже не контролировал то, что говорил, - Поэтому мне не стоит верить, ибо я играю с тобой Морвен, и ты мне не нужна, я тут идиота из себя разыгрываю наслаждаяясь твоей болью! А вместе с ней и моей! - ударение на последнем слове и Клейтон резко отвел взгляд. Он много чего ещё хотел сказать, но сердце бешено колотилось внутри, и дышать не было сил. -Знаешь, я бы не удивился еслиб вся школа, включая моих родственников, считали так, только вот от тебя я не ожидал всего этого. Ты всегда знала всё, особенно хорошо ты знала мои отношения с Айданом, и неужели ты не задалась вопросом, что он мог сделать что-то ужасное? - он не хотел говорить это в самом начале, так как ему было стыдно. Да, Клейтон стыдился того, что у него настолько ненормальный отец, который готов на всё лишь бы уничтожить своего сына. Что случилось в тот вечер и как он оказался на приеме Барков, знали только две души. Это так и осталось бы секретом, только Клейтон понимал, что кажется это единственный шанс вернуть Морвен... -Ты правда хочешь знать как я оказался на приеме, Морвен? - ухватив за запястье и заставив девушку взглянуть на себя спросил Клейтон, - есть такое запрещеное заклинание... Империо... - Булстроуд почувствовал как его руки дрожат от такой обиды, и он резко отпустил запястье девушки боясь, что нечаянно причинит ей боль. -Свадьбы не будет! Я сказал это в тот день, и повторяю сейчас! Живым меня в церковь не отведут, если только мертвым... - холодно и даже увренно сказал Клейтон, чувствуя как его тело постепенно успокаивается.
Narcissa Black: Нарциссу с утра мучали какие-то невнятные предчувствия. Совсем невнятные, больше похожие на то, что это ей, а не Люциусу, предстояло сдавать экзамен - а между тем, ее СОВА по Зельеварению была только через неделю, и она всерьез начинала думать, что в таком настроении сегодня сдала бы на "Превосходно" какое-нибудь Прорицание. Вроде бы без аппетита поковырявшись вилкой в своем завтраке маленькая Блэк даже не заметила, как проглотила его весь - она относилась к той многочисленной части женщин, которые все тревоги предпочитают "заедать", и, вероятно, только наследственность уберегала ее от лишних фунтов на талии: ведь от вкусностей Нарси решительно никогда не могла отказаться. Даже - и тем более! - в расстроенных чувствах. Она всерьез собиралась последовать совету Люциуса и остаться в Школе. В конце концов, ей ли, дочери своих родителей, не знать, что бывает, когда тебе мягко так говорят "лучше сегодня туда не ходить"? Это значит, что и правда лучше не ходить. Это значит, что назавтра в газетах будут писать о новых убийствах, разрушениях и поединках, а потом кого-то хоронить. А отец будет удовлетворенно улыбаться, опуская газету. И Белла будет переглядываться с матерью - одинаковые гордые улыбки. Нарцисса поежилась. Она не могла полностью не одобрять такие вещи - в конце концов, она любила отца, а раз отец считает это правильным... И раз это считают правильным Ивен и Люциус... а с другой стороны она все пыталась представить себя на месте родственников убитых, или тех, кто пришел на какой-нибудь праздник, а вместо этого попал хорошо, если в Мунго, или тех, кто потерял ребенка - вот совсем недавно она читала про миссис Медоуз и даже осмелилась спросить отца, стоило ли оно того, убивать маленького ребенка? То есть, это все понятно, война, грязнокровки, вычистить, но он же... он же маленький!? Отец погладил ее по голове и сказал "Ты будешь очень хорошей матерью, моя куколка". Это было одновременно похвалой и приговором. Она никогда не будет вместе с матерью и Белл сражаться с аврорами, никогда не будет убивать людей. Ее удел, по мнению отца - тихая жизнь матери семейства. И прекрасно. Лишь бы она и впрямь была тихой. Пройдясь по коридорам и посидев в библиотеке Нарси немного заскучала, да и такие размышления в одиночестве не слишком-то подходили для первого майского дня - а потому она решила найти Уинни, с которой проводить время было куда интереснее, и потом хаффлпаффку можно было порасспрашивать об учебной программе на следующий год. Ну или просто вместе выпить чаю с пирожными из Хогсмида, которые ей вчера принес Люциус в красивой такой коробке с бантом. Нарси уже попробовала одно и нашла, что они удивительно вкусные, а учитывая то, что состояли они в основном из свежих фруктов, и для фигуры было не вредно. Как раз то, что нужно двум скучающим леди. Блэк пребывала в радужных планах, пока проходящая мимо однокурсница Уинн не сообщила, что та ушла гулять в Хогсмид. Слизеринку как холодной водой окатило. Пару секунд Нарси стояла, теребя в руках белый батистовый платочек, потом сжала кулаки и болезненно нахмурилась, что-то про себя решая. Нет, она не может это так просто оставить, если что-то случится с Уинни, как она потом будет ей в глаза смотреть? Стыдно признаться, но до Хогсмида Нарцисса просто бежала, раз за разом заставляя палочку указывать, в какой стороне искать Лермонт. Оставалось лишь надеяться, что она успеет раньше, чем начнется то, из-за чего Люциус просил ее остаться в Школе. Она успеет. она не может не успеть, она уведет Уинни, и они будут спокойно сидеть где-нибудь на подоконнике, и все будет хорошо. Никто не постарадает - из тех, кто имеет значение. Поэтому, когда перепуганная Нарси таки увидела Уиннифред, она из последнего дыхания бросилась к ней, чуть не наткнувшись на здоровенного толстого мага, который толкьо и успел, что крикнуть ей вслед "Эй, мисс, поосторожнее!" - Уинн! Ой... - Блэк согнулась, держась за бок, в котором немилосердно кололо, - Уинн, как хоро...шо, что я тебя нашла! Лазурные глазищи блондинки горели нездоровым энтузиазмом: - Привет, Бэлфор. Ты... в общем, ты не будешь против, если я украду подругу? Понимаешь, у меня к ней дело, и его надо срочно... да, Уинн, мне надо кое-что теюе сказать, прямо сейчас, и прямо в школе!
полная версия страницы