Форум » Архив «Lumiere-77» » _the wind the scream. » Ответить
_the wind the scream.
Sirius Black: Дата: Июнь 17, 1996 года. Место: Отдел Таин. Участники: Sirius Black События: Все это некролог Сириусу Блэку, который, так сказать, мелькал в его голове. Скажем, последнее обращение к миру. Расуждения, требования, просьбы и естественно вопросы. Вы понимаете о чем я? Примечания: Флэшмоб с Сохатым, ееее. Не могу точно обозвать это. Полный сумбур мыслей, среди которых мало толку. Это, скорее, просто изжитки-переизбытки. Тут все сложно, я вас предупредил. Как и во всем моем творчестве, если это так можно назвать, я прошу читателей, чувствовать, а не читать. Так что, теперь все, кто доползет до этого – чувствователи. Заранее спасибо и удачного прочтени[чувствован]ия. Музыкальным сопровождением могут послужить три инструментальные композиции, выложенные в OST’е ‘Marauders: endlessly’. Третий трек Морриконе предпочтительнее. clint mcansell - together we will live forever. clint mansell - requiem for a dream. ennio morricone - le vent le cri. Благодарности: J.K.Rowling, FShow, Reno, Le Sommet de la Lumiere’s players. ____________________________________ …интересно, а получит ли Беллатрикс нагоняй от Волан де Морта за то, что пресекает благороднейший и древнейший род? Хотя это не то, о чем я хочу думать в эту секунду. Надо бы вспомнить сейчас что-то хорошее из прошлой жизни, только вот все это покрылось пылью и ничего не разглядишь. Осталось, наверное, в моей гребаной камере в неприступном Азкабане. Я там, знаете ли, много что оставил. Но, кстати, об этом я тоже думать не хочу. Хотелось бы вспомнить те дни, когда мы были зелеными идиотами, которые сходили с ума, строили козни, курили мандрагору и просто жили. Все по-разному, но, так как могли. И я тоже жил. Но, вот, только вспомнить никак ничего не могу. Вы понимаете, о чем я? Я до сих пор молод, глуп и самонадеян. Я просто не успел толком вырасти. В школе это было не нужно, потом, до Азкабана, я просто не успел, в тюрьме у меня не было возможности, а теперь просто не хватает сил. Вот она причина, по которой Ремус так смотрит на меня. С этим выжигающим пониманием, с этой жалостью? Дружище, Рем, какого черта? Это я-то заслуживаю жалости? И черт, если первые два года после моего побега ты еще оправдывал мой обаятельно-агрессивный стоицизм и болезненное неравнодушие к некоторым деталям моей новой жизни, то в 1996 ты с поразительной настойчивостью, все больше и больше указывал на самое ядро моей проблемы. На мое мучительное и полубезумное пристрастие к воспоминаниям, порой стимулируемое алкоголем. А мир чертовски несправедлив, правда? Всё меняется. Виски из стакана исчезает быстрее, сны становятся черно-белыми и короткими, слова емкими, действия слаженными, мысли отрешенными. Всё меняется. И мы тоже меняемся. Со временем. Оно неумолимо, как карающая рука. День сменяется ночью, утро – вечером, лето – осенью, затем зима, весна, лето, осень… Круговое движение, в замкнутом пространстве, в котором так неуютно обитать, чтоб биться о прутья стальной клетки запуганной птицей, разбивать крылья в кровь, и вновь падать, шмякаясь о дно собственной никчемности. Да, ещё и так, чтоб чувствовать себя частью, неотъемлемой составляющей всего этого мерзкого, циркулирующего процесса. Мы – часть круговорота природы, как и вода, сезоны, часы. Мы – беспомощная, но значимая часть жизни в этом мире, и каждый, даже самый «не нужный» человек, важен. А вот для чего? Меня душил хриплый крик о том, что я в вакууме из "не": не прощать, не вспоминать, не кричать, не думать, не искать, не выть, не признавать. Вы понимаете, о чем я? О, хваленый Орден Феникса. Вы мне все не нравитесь. И не лезьте не в свое дело, если не хотите лишних проблем, которых от такого человека как я, только и жди. Да, со мной не легко поладить. Да, моя реакция, на многие вещи и поступки может быть не предсказуема. И, да, вообще меня часто бросает из крайности в крайность, в абсолютно разных случаях. Знаете, не стоит нарываться, правда. Не стоит. Живите долго и счастливо, ведь если человек сам не хочет вас знать, стоит задуматься о причинах. Что? Ах, да, все очень просто: как вы все думаете, я раздражительный и брюзгливый сукин сын, который будет отвечать вам весьма скупо, будто подавая милостыню, кривить лицо в гримасе утомленности или, того хуже, отвращения, и уходить от разговора всеми известными способами. Вы же так думаете, пряча все это за гримасой сострадания. Скажи же, я стал обузой, Ремус? Что же, я просто добивался внимания, какого-то своего заслуженного уважения, но как и любому верному псу, я получил от всего Ордена, с Дамблдором во главе, пинок под ребра. Вместе ли, или поочередно – не важно. Ты только скажи, я не смогу спокойно дотерпеть до дня, когда вновь тебя увижу. Мне очень надо знать. Так же сильно мне надо знать, на сколько сильно, Андромеда, ты возненавидела меня. Поверь, в этот момент я был на много больше Сириусом, чем Блэком. Я же хотел через всю эту боль освободить тебя, сделать хотя бы раз то, что не хочу, а надо. Я просто желал тебе счастья, которого в итоге не получил сам. Твой навеки, как и обещал, я так и не женился и не вбил в сердце кого-то на твое место. Оно по-прежнему твое. Ты понимаешь, о чем я? Что ж, как бы то ни было, неправильно или напротив, верно, я предстаю перед вами, распятый собственными надеждами и желаниями. И вот он я. Не трогательный любитель умопомрачительной жестокости, в чьей роли выступает мой палач, а глупый и самонадеянный юнец, заточенный в изуродованном теле повидавшего жизнь мужчины. Я уже далеко не человек высокой чести и доблести, рядом с которым все эти малолетние герои кажутся беспомощными и слабыми, и в то же время со временем я вовсе превратился в извечно печального и, наверное, уже и не живого вовсе…призрака? Нет, я скорее подобно призраку, тени, до последнего дня жил среди своих-чужих, где-то между реальным миром и тем, из которого меня бессердечно выгоняют, то есть вымышленным. Наверное, это похоже на сон. На триллер, со устрашающей музыкой, от которой замирает сердце, от животрепещущих рассказов о страшных историях подле костра. Наверное, это даже могло понравиться мне. Только вот, странное томное ощущение, не разжимало оков, в которое было зажато, бьющееся о коробку ребер, как загнанная птица о прутья клетки, сердце. И то как я каждый вечер заставлял себя, мол, дыши. Хотя дыхание, всего лишь способствующая движению функция. Дышать, полной грудью, чтоб темнело в глазах, реальность скользила сквозь пальцы, так мягко и жестоко одновременно. Чтоб нервная дрожь прокатывалась по телу, оставляя неприятный, едва заметный холодок. Чтоб движение было постоянным, чувства живыми, силы перепадающими и иссекаемыми. Чтоб цена каждого мгновения была на вес золота, а то и того больше, просто чтоб каждый миг, который всё еще длится не уходил мимо, а оставался несгладимыми впечатлениями в памяти. Просто для того, чтоб быть человеком. Вы понимаете, о чем я? Может быть, моя проблема в том, что моя жизнь всегда была борьбой за выживание: дом, Хогвартс, война, Азкабан, вновь война. Это как огромная машина убийства, и мой скелет формировался по её запросам, мозг настраивался по её выкройкам, мое лицо рисовалось по её эскизам и сердце накаливалось так же по её прихоти. Это сложно представить, а я вырос в этой среде. И вся масса моих, как внешних, так и внутренних демонов, то и дело пыталась сломить меня, у нее это не вышло. И ни у кого не вышло. Хотя, что там лгать. Меня сломало единожды, и этого хватило, что бы просто держать лицо, не позволяя никому вмешиваться во всю суть моей жизни. Кто может обвинить меня в этом? И не надо шептаться за моей спиной. «Подождем, пока он выйдет.», «Что с ним всегда такое?», «Только не при Блэке.», «Откуда он такой взялся?». Но, мне уже все равно. Это я, мумифицированная звезда Хогвартс, которую, вышедшую за пределы замка, мир отказался принять, как взрослого и равного. Меня буквально вырезали добрые дяди монтажным ножом из кинофильма моей же собственной жизни и преподнесли всем вам, как аппетитное блюдо для вашей жажды шоу, сделанного из самого интимного и тайного, самого неприкосновенного и святого. Не время для слез, о да, далеко не время. Время катарасичного покаяния. И не нужно задавать мне вопросы, почему же я все-таки такой. Не надо рассказывать и объяснять то, что я отлично понимаю. Поздно. И вся моя жизнь была безвозвратно превращена в театральную пьесу, которую необходимо довести до конца, под пушечным дулом всех этих далеко не любящих, а скорее ненавистно прожигающих глаз. Все что я хочу, это уйти, так, без тени смущения, по-королевски. Меня не смущает даже эта цена, заплаченная за надуманное в своей простоте, и искусственное величие. Вы понимаете, о чем я? Нет, вы не понимаете. Весь мир разделился на несовместимые детали мозаики и сполз под ноги расфокусированной колдографией. Что-то внутри мерзко скорчилось от боли, призывая старую с косой забрать себя туда, где меня уже заждались. Люди потеряли души и стали картинками в позолоченных рамках. Разорвались все тени. Цветные пятна разлагаются по танцующим стенам, или это я просто падаю? Все это не совсем то, что следовало бы вспоминать, о чем думать перед тем, как арка проглотит меня. Но поздно уже начинать сначала, да и может, мне не следует говорить ни слова. И естественно, в своем садомазохистском и вычурно-провокационном стиле я конечно же должен что-то сказать, но я молчу. Итак, я тот, кому следовало умереть еще лет пятнадцать назад, верно? Но, видимо, уходить во время умеют только кошки. И теперь, когда этот час пришел, я слепо смотрю перед собой и растягиваю губы в улыбке. Вот примерно так, как глупо и безнадежно я жил без тебя в одиночной камере после жизни. И я снова попрошу у тебя прощения. У тебя, которого я сам того не зная отдал в руки смерти и нарушил обещание достойно заботиться о твоем сыне. Я прошу прощения. Недописанными письмами, перемежающимися разорванными линиями в блокноте, мятой кардиограммой пульса под кожей. Неуверенными фразами, понимая исключительно себя, слушал воющий в душе ветер. На пустоши. Где больше нет тебя. И уже нет меня, Джим. Ты же понимаешь о чем я?
Ответов - 0
полная версия страницы