Форум » Архив «Lumiere-77» » [Причины и следствие - 02.05] » Ответить
[Причины и следствие - 02.05]
Alastor Moody: Дата и время: 2 мая 1977 г, после полудня. Место: один из пустующих классов, ныне резиденция авроров, Хогвартс. Участники: Varvara Draven, Alastor Moody, Jender Walker [NPC] Примечания: Пока в Хогвартсе продолжаются странные убийства, следствие ведут авроры. Так что следствие идет своим чередом, а вот куда приведет – пока неизвестно.
Ответов - 15
Varvara Draven: Варвара очень любила книги, с самого детства для неё было счастьем выкроить пару часиков и почитать что-то действительно интересное. А курсе на третьем, когда погиб Скандар, она вообще с головой ушла в мир книг. Ей тогда ещё долго казалось, что кто-то шумит на первом этаже, прерывая цепь защитных заклинаний, мерещился радостный голос. И казалось, что вот сейчас друг влетит в комнату и с улыбкой скажет что-то весёлое. Но никто больше не врывался в старый особняк, не тормошил сонную и ничего не понимающую девчонку, отсыпающуюся после жесткого расписания хогвартсовских занятий, не притаскивал с кухни огромную кружку любимого ирландского кофе, и по-дружески не смеялся над сонным видом взлохмаченной Вары... Да и на улице порой хотелось догнать какого-нибудь прохожего, что был хоть каплю похож на Скандара. Трудно было осознать, что не будет больше ничего, что так ценила и любила Дрэйвен в те редкие моменты, которые она могла провести с другом. Невероятно трудно, как и для всех, кто терял близких. И она пыталась забыться, заглатывая книгу за книгой, перечитывая и перелистывая сотни, тысячи страниц в полумраке гостиной зловеще-пустынного особняка, скрываясь от реального мира за тяжёлыми шторами, что висели на окнах в те дни. Но в момент, когда Вара вошла в библиотеку, на её лице промелькнуло классическое микровыражение неподдельной лёгкой неприязни. И его очёнь чётко уловила Ирма Пинс, оградив Дрэйвен убийственным взглядом, который впрочем был для неё не редкостью в годы, когда та ещё носила огненно-рыжий гриффиндорский галстук. Ненависть была взаимной и началась с того момента, когда "Мадам Библиотекарь" на пару с Аргусом Филчем поймали любознательную второкурсницу ночью близ Запретной секции во время очередной вылазки. Но, если уж быть честной, то Вара ещё очень не любила библиотечный запах - смесь многовековой пыли и предэкзаменационных студенческих нервов. О, да... они несомненно имели свой запах, который, правда, могли ощутить лишь сами студенты. Запах воспоминаний о бессонных ночах и подготовки к С.О.В., запах страха и дрожащих коленок. Трудно сказать, сколько времени Дрэйвен провела в этом помещении, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы помочь им в расследовании. Но, что было уж очень странным, помимо багрового развода на том месте, где до этого лежал труп Фицроя Айронса, не было вообще ничего. Спустя это неизвестное количество времени, Варвара облокотилась о стеллаж с фолиантами и озадаченно нахмурилась. Пара морщинок появились над носом и справа в уголке у рта. Она уже с лёгкостью могла рассказать о том, как бродил по этому полу Уокер, примерно показать какие книги он вытягивал за корешки в надежде на то, что это, наконец, именно та, что он ищет, и то место, где он упал на колени перед бездыханным телом сокурсника. Но, к сожалению, нужно было вовсе не это. Ни следов убийцы, ни следов заклятий... н и ч е г о. Правда тело парня унесли раньше, чем она появилась в библиотеке и его осматривали другие. На самом деле это, может быть, было и к лучшему, поскольку Варвара, хоть и создавала впечатление морально сильного человека, но до Муди ей было далеко. А труп ребёнка с вырванными глазами даже шефа привёл бы в ужас. Из библиотеки Дрэйвен вышла молча, в тишине же преодолела и весь путь по коридорам и лестницам до кабинета, что являлся временным филиалом аврората. Нужно было хоть немного времени, чтобы переварить в мозгу всё, случившееся в это утро, да и проанализировать то, что она не нашла. Толкнув дверь в кабинет и встретившись взглядом с Аластором, она лишь отрицательно помотала головой.
Alastor Moody: Нет, Аластор Муди не страдал паранойей. Нет, Аластор Муди не страдал манией преследования. Нет, Аластору Муди не чудилось, будто весь мир строит коварные планы с недостойной целью обидеть его великого. Нет, Аластора Муди не мучила навязчивая идея, что у этой поганой стены есть глаза, уши, ноги, пищеварительный тракт, осведомители в Министерстве магии и – чисто теоретически – Черная Метка, закамуфлированная симпатичной драпировкой, или стыдливо прикрытая торшером и уж никак эта стена не может отзываться на кодовое имя Клементус Шпалера. Нет, этот мир прекрасен и светел, им правят умные и добрые люди. Очень умные, очень добрые и очень люди. Да, это был сеанс самовнушения. Самовнушалось плохо. Обыкновенно после каждой такой процедуры аврора не покидало стойкое чувство, что его мозги превратились в суп-пюре и жди с минуты на минуту появления группы дегустаторов с большими ложками. Если бы не добрый совет одного знакомого целителя из Святого Мунго Муди никогда бы не стал заниматься такой постыдной чушью, как жалкие потуги к… вроде бы это называлось "релаксация", и если бы не добрые советы одного знакомого целителя из Святого Мунго Аластора Муди давно хватил бы сердечный приступ и поминай как звали. Муди не умел расслабляться. Его нервы напоминали туго натянутый над пропастью канат и самое обидное, что не было отбоя от самозваных канатоходцев. А еще Муди был человеком безотказным, то есть он не мог прожить и дня, что бы в его организме что-нибудь да не отказало. Сегодня эта была совесть и никто не зарекнется, что завтра на ее месте не окажется нечто жизненно важное – печень, или мозги. Муди глотнул бренди, поморщился и продолжил считать до бесконечности. Все тот же целитель из Святого Мунго безостановочно твердил о пользе разных «аутотренингов». Мол, с его-то опасной профессией надо бы почаще задумываться о здоровье, дышать свежим воздухом, кушать сельдерей, слушать птичек в весеннем лесу, ходить на рыбалку и ни за что ни при каких условиях не переутомляться. Аластор с дуру решил последовать хотя бы одному из советов. В итоге поход на рыбалку закончился одной поломанной удочкой и целым озером оглушенной ступефаем рыбы. Кошмары преследовали аврора еще неделю. Ему постоянно снилось, что за ним гонится гигантский окунь. При том в маске Пожирателя Смерти. Что поделать, расслабляться Муди не умел и, очевидно, не было никаких шансов, что в обозримом будущем научится. Муди прекратил счет на шестьсот семидесяти трех. Само собой дементорах. И четырех бутылках рома. Нет, Муди не был поклонником маггловских песенок. Просто Муди был поклонником маггловского рома. Ё-хо-хо, как сказали бы пираты. Аврор глубоко вздохнул и воззрился на несчастного гриффиндорца. Гриффиндорца звали Джендер Уокер, четырнадцать лет, полукровка, фанат ванильного мороженого, счастливый обладатель метлы «Комета -77», совы по кличке Бадди и полнейший профан в зельеварении. Все это Муди успел выяснить за то недолгое время, что им посчастливилось провести наедине в во всех отношениях очень удобном заброшенном классе. Не последним плюсом этого класса являлась превосходная звукоизоляция. — Ешь шоколадку. Она не отравлена, — буркнул Муди, поглядывая на третьекурсника поверх зловещего предмета чем-то похожего на метроном. — Это была моя шоколадка. Муди врал. Своих шоколадок у Муди не было, поскольку технику производства шоколада аврор пока не освоил, а питаться предпочитал лишь той пищей, которую либо знал в лицо при жизни, либо той, которую помнил еще семенами. Шоколадку он опрометчиво купил вчера по дороге в Хогсмид, поэтому есть ее не собирался. Наверняка, отравлена. — Спасибо, я не голоден, — исключительно вежливо ответил запуганный до полусмерти гриффиндорец. — Я г-готов отвечать на ваши вопросы. Приступать к прямому допросу Муди не спешил. В то время как он столь мило беседовал с единственным свидетелем недавнего преступления, Варвара Дрэйвен занималась разведкой боем. Вернее, местом. Точнее места. И аврор собирался ее дождаться. Чего бы ему этого не стоило. Судя по последним исследованиям одного знакомого из Святого Мунго, нервных клеток шефа Аврората вполне хватит на ближайшие десять-пятнадцать минут. Когда дверь в класс отворилась и на порог шагнула Дрэйвен, нервных клеток оставалось на две секунды. — Ничего? — угрюмо спросил Муди. — Так и знал. Ну-с, тогда займемся тобой, парень. Ответы давать развернутые, ничего не утаивать, тебе же хуже будет. Итак, что ты видел… И Муди приготовился слушать.
GameMaster: Джендер шоколадку тоже есть не решался, даже не потому что она была отравлена (наверняка), а потому что это было шоколадка из рук монстра с внешностью хмурого аврора. И потому что бедолагу волокли сюда буквально за шиворот, а это неприятно и больно. Кроме того, он мучался богатым набором ощущений - от ужаса и тошноты до стыда и обиды. - Х...хорошо, - третьекурсник поежился, под инквизиторским взором Муди разворачивая таки чертову конфету, - не... утаивать. В общем, я там книгу искал. А он мимо меня прошел, и я тогда за ним пошел, ну... он на седьмом курсе, а не такая скотина как остальные, я думал, может он мне поможет... Мальчишка икнул и сбился, подавляя тошноту: - Захожу за стеллаж, а он там... лежит. Без глаз. И кровь. В...вот. А слизеринца я правда видел!
Varvara Draven: Варе в последнее время не так уж и часто удавалось покопаться в собственных мыслях. В последнее время ей и поспать удавалось не очень-то и часто и уж, наверное, будет благоразумней промолчать о том, когда она в последний раз проводила тихие вечера в уютной гостиной особняка Дрэйвенов, устроившись в огромном кресле у камина с какой-нибудь интересной книжкой и большой кружкой ирландского кофе. Но в те редкие моменты, когда ей всё же удавалось добраться до своего многострадального мозга и заняться самоанализом, то эта особа была способна устроить себе ужаснейшую пытку, разнося в пух и прах каждый свой поступок и каждое своё слово. Не стоит представлять, что бы могло произойти, используй она эту свою способность не по отношению к себе, а, к примеру, во время допроса. Вполне возможно, что допрашиваемый с радостью предпочтёт сразу отправиться в Азкабан и будет счастлив компании дементоров. Хотя, за ней пока любви к пыткам и допросам не наблюдалось, а вот во время допросов, проводимых Аластором, подобное иногда случалось, пару раз даже на её памяти. Поэтому сейчас она слегка беспокоилась за моральное здоровье мальчишки, впрочем, равно как и за физическое. - Ничего, - мысленно ответила Вара на вопрос шефа и, пренебрежительно отставив в сторону один из стульев, которыми был завален кабинет, устроилась на подоконнике. Да, это была ещё одна странность Дрэйвен, она очень любила сидеть на окнах, если то позволяло место и окружение. А находилось ли это окно на третьем этаже или на самой верхушке одной из хогвартсовских башен, её особо не волновало, поскольку боязнью высоты любительница игры в квиддич не страдала никогда. Из приоткрытой старой рамы с улицы веяло свежестью утреннего леса, ветерок слегка взъерошивал непослушные тёмно-каштановые пряди волос, выбившихся из причёски и, казалось, что он доносил аромат свежей выпечки из кафе мадам Паддифут и запах всевозможных сладостей из Зонко, но это всего лишь казалось. Дрэйвен едва слышно вздохнула и принялась слушать гриффиндорца, который уже должен был начать свой рассказ. Мальчишка с опаской кинул взгляд на шоколадку и обречённо начал её разворачивать, будто Аластор, до того, как она вошла, успел рассказать ему сказку о тысяча и одном способе отравить человека с помощью конфеты. Вообще, проработав столько времени с Муди, она даже за собой стала замечать некую склонность к паранойе, словно это была некая заразная болезнь, поражающая всех, кто хоть немного пообщается с инфицированным. Шутка ли, но порой приходилось подавлять в себе эту странную внезапно возникающую склонность, поскольку одного Аластора для аврората было вполне достаточно. «Странно, - думала Дрэйвен, пока парень собирался с мыслями, - есть труп зверски убитого парня с выколотыми глазами, есть человек, находившийся неподалёку во время совершения убийства… но это пока всё, что у нас есть, не считая лужицы крови на каменном полу библиотеки…» Ничего не быть просто не могло, это было как-то слишком нереально даже для мира магии. Для Дрэйвен это было ещё более нереальным. По её мнению, если нет ничего, значит, плохо искали. Или не там. А может и не то. Но чего-то обязательно должно быть вне зависимости от того, найдут они это или нет. А они найдут. Всё, что рассказал гриффиндорец, не было для неё новым. Что-то он уже говорил в Зале, что-то она узнала пока осматривала место убийства, но встревала в допрос она редко, лишь напоследок задавая те вопросы, которые не задал Муди, а таких, как правило, было очень мало, или не было вообще. Она была наблюдателем. Немногословным, внимательным, как всегда чуть склонившим голову набок и пристально следившим за эмоциями допрашиваемого. Пока он не лгал, об этом ей рассказывали многие его движения и микровыражения, сменяющие друг-друга на его лице. - Мы тебе верим: слизеринец действительно был, - внезапно произнесла Дрэйвен, слегка приподняв голову и выпрямив спину, - но он был совершенно не там, куда ты указал, когда пытался его обвинить. Мне бы хотелось услышать от тебя правду о том, где он находился на самом деле и был ли там ещё кто-то или что-то кроме него. Варвара бросила на Муди немного извиняющийся взгляд, поскольку сама не любила, когда прерывают или перебивают, но эти вопросы не были какими-то уж слишком необычными, просто они ещё во время осмотра библиотеки назойливо крутились в мыслях и просили, нет, требовали, чтобы их задали. - И ещё, - наконец добавила она, - постарайся вспомнить абсолютно все звуки, которые ты слышал во время убийства, а так же до и после него. Важны даже самые привычные и знакомы, даже жужжание мухи, понимаешь меня? В глазах Джендера Дрэйвен сейчас наверняка смахивала на психопадку, решившую, что убийство совершила муха, но, возможно, именно звуки могут дать им сейчас хоть небольшую зацепку.
GameMaster: - Откуда вы знаете? - упрямо буркнул Джендер, обхватывая себя руками за плечи. Он сейчас ощущал настоятельную потребность сунуть палец в рот, как в младенчестве. - Слизеринец был дальше, у запретной секции. Я не видел, кто это, только спину... далеко. Но больше никого не было, только мадам Пинс у входа. Третьекурсник помолчал, бестолково крутя в руках развернутую тающую шоколадку. Есть ее совершенно не хотелось, шоколадные пятна на пальцах каким-то извращенным образом напоминали кровь. - Но он шел туда, это правда, - беспомощно добавил мальчишка, снова замялся, - это... кто-то из их квиддичной команды. Я не видел голову, там, знаете, книжные полки так закрывают, но вы знаете, они ходят... ну, по-особенному. И он высокий очень. А звуков не было, знаете, вообще никаких звуков. Я тогда подумал - вымерли все, что ли? Гриффиндорца откровенно несло, он говорил все быстрее и быстрее: - Я даже слышал, как... муха жужжит. Хотя откуда там муха в библиотеке?
Alastor Moody: Аластор Муди был профессионалом. Все, за что брался Аластор Муди, он непременно доводил до победного конца, потому что умел доводить людей до истерики. А доведенный до истерики человек готов дойти не то что до конца, но и сигануть с обрыва, лишь бы избежать такого проницательного взгляда аврора, в которым умеренно гармонировали признаки запущенного человеконенавистничества и начальной стадии комплекса миссии. Кто-то из знакомых за кружечкой отборного (помнится, отобранного из личной коллекции одного бесславно почившего Вальпургиева Рыцаря) бренди однажды вечерком тактично намекнул аврору: если Муди и угораздит спасти мир, то лишь за тем, что бы через полтора часа уничтожить его самолично. Аластор возмутился, поскольку уничтожение мира никогда не входило в его благородные планы. Он стремился мир улучшить и если для этого требовались небольшие изменения ландшафтного дизайна путем, скажем по-маггловски, форсированной бомбежки – ничего страшного; воронки всегда можно обсадить такими красивыми розовыми кустами, а на месте самых больших облагоустроить симпатичные искусственные пруды и запустить туда зеркальных карпов… Встречать рассвет на берегу, забросив в зеленоватую гладь удочку повышенной прочности, и наблюдать, как в воде друг за другом проплывают сотни ваших собственных физиономий, разбросанных мозаичным панно вдоль блестящих чешуйчатых рыбьих боков. Муди задумался. А можно ли в зеркальных карпов смотреться? Должно быть можно. В следующую минуту аврор насупился, подтянулся и злобно поджал губы. В ответственном деле допроса с пристрастием, как не парадоксально, нужно быть категорически беспристрастным, хотя бы по отношению к своим собственным мыслям. То бишь ну совсем не рекомендуется думать про карпов, когда на чаши весов положены человеческие жизни. Любопытно, сколько вкусного паштета можно приготовить из фунта печени карпа? Муди выругался. Муди выругался громко и посмотрел на Дрэйвен. Хвала Мерлину, девушка знала свою работу превосходно и, в отличие от шефа, кажется, не страдала настоятельной потребностью чуть что погружаться в илистые дебри ихтиологии. Говорила Варвара спокойно, вопросы задавала правильные – тонкие, наводящие. Сам Муди тоже умел наводить тонкие вопросы, но куда лучше у него получалось наводить ужас, поэтому Аластор счел разумным не вмешиваться в допрос, пока Дрэйвен не закончит свои партизанские вылазки и тогда в бой можно пускать тяжелую артиллерию. Тяжелой артиллерией был Муди и никто в этом не сомневался. Джендера Муди слушал в оба уха, смотрел на Джендера в оба глаза, и соображал над словами гриффиндорца Муди обоими полушариями своего выдающегося мозга. Что-то в словах Уокера не вязалось друг с другом. Скорее всего герои и сюжет. Там, в Большом зале, увидев этого с ног до головы заблеванного паренька, кричащего «убийство! библиотека!» и «слизеринец!» Аластор был склонен ему поверить. Поверить, что в деле и впрямь замешан какой-нибудь молодой, но больно ответственный Пожиратель Смерти. Сейчас уверенность Муди таяла на глазах. На обоих глазах, которыми Муди по-прежнему ожесточенно сверлил Уокера. — Все с тобой понятно, парень, — заговорил аврор, когда это красно-золотое, а сегодня зеленовато-крапчато-бурое недоразумение в довесок ко всему еще и с перемазанными чем-то коричневым руками (как бы Муди не пытался убедить себя, что это действительно шоколад, все равно не верил), наконец прервало свое косноязычное блеяние. — А вот что понятно мне. Я буду говорить, а ты – если согласен – кивай. Ты пришел в библиотеку. Потом ты ходил по библиотеке. По библиотеке ты ходил долго и ты устал. Понимаю. Потом ты заметил Айронса. Потом ты заметил какого-то слизеринца. Потом ты заметил муху. Муха жужжала. Громко жужжала? Гриффиндорец легонечко кивнул. — А потом ты заметил труп Айронса. Ничего не упустил? Кажется, ничего. А теперь вопрос на засыпку – как ты думаешь, дружок, если в двух шагах от тебя человеку вырывают глаза, ты услышишь, веселое посвистывание крохотных мушиных крылышек? Думаю, нет. Ор будет стоять такой, что все в радиусе пятнадцати метров оглохнут. Я не знаю ни одного заклинания, которое вырывало бы глаза безболезненно. А судя по всему, вырваны они были у живого. Так что с версией об убийце-слизеринце ты, Уокер, малость промахнулся. Вара, согласись. Муди замолчал, жутко довольный собой и жутко недовольный эти больным безумным миром.
Varvara Draven: Есть люди, способные на первом уроке полётов безошибочно выбрать из кучи нормальных мётел именно ту, которой, по какой-то неведомой причине, уже спустя пару минут придёт идея прокатить впервые поднявшегося в воздух ребёнка над Озером, выписывая при этом такие па, которым позавидует даже бывалый игрок в квиддич. Есть те, кто идёт по собственному дому, задумавшись, и обязательно обнимается с каким-нибудь «внезапно выскочившим» косяком или дверным проёмом, который «вроде ещё вчера был намного меньше, круглей, мягче… или его вовсе тут давеча не было». Проще говоря, эти люди всегда умудряются попасть в какую-нибудь переделку и найти на свою больную голову очередное приключение там, где нормальные люди не найдут ничего даже если очень захотят. Дрэйвен была одной из таких людей: её жизнь никогда не была скучной и однообразной, а единственное, что было в ней чёрно-белое – это клавиши любимого рояля. Но относилась она к этому спокойно, с иронией воспринимала все подобные происшествия и просто училась жить с этим, в шутку называя себя «стихийным бедствием». Наверняка этому явлению люди уже дали более чёткое и точное название, а медики – такое, которое способно завязать в морской узел не только язык, но и мозг. Но не это важно, а то, что именно благодаря этому «проклятью» она научилась превосходно импровизировать и находить верные решения на месте. Поскольку, когда тебя переворачивает мёртвой петлёй над озером, волей-неволей научишься управлять метлой. Жить-то вроде пока хочется. - Интересно, насколько тихой должна быть эта самая Тишина… ну или муха должна смахивать на маггловский истребитель, чтобы своим жужжанием заглушить всё… даже крики нечеловеческой боли и ужаса, - думала Вара, глядя в окно и попутно вслушиваясь в лепетание гриффиндорца, за которого теперь взялся Муди. Она была музыкантом, поэтому весь мир для неё состоял из звуков, они были везде и всюду. Даже обычное дождливое утро для неё имело своё особенное звучание. Тишина – это нечто естественное, это тоже звук, складывающийся из множества других тихих и бледных звуков. Даже в тихую рождественскую ночь хлопья снега падают на землю далеко не беззвучно. Можно было бы предположить, что убийца использовал банальное Silencio или другие, более сложные чары для частичного или полного обеззвучивания жертвы или окружающих. Но и тут было своё «но» - каждое такое заклятие оставляло следы, которые весьма не сложным способом обнаруживаются. На месте убийства же их не было. Вообще никаких. Дрэйвен почему-то не питала никаких иллюзий насчёт того, что это убийство – дело рук Пожирателей, будь то взрослые или дети. И тут дело было даже не в отсутствии метки – и первые, и вторые были людьми, а люди, какими бы они ни были, не всемогущи, у них есть страхи, нервы и просто проблемы, особенно внезапно возникшие, которые как вкупе, так и в отдельности способны вызвать необъяснимую забывчивость. Так почему же всё-таки она считала, что это не они? Она просто знала. Это чувство было странным и, вероятно, очень труднообъяснимым, но оно было из разряда тех, которые возникали из множества мелких и незаметных фактов и умозаключений, связывались с весьма неплохой Вариной интуицией и являлись тем, чему девушка верила всегда и безоговорочно. Вот только это ставило в ещё больший тупик, и вся хвалёная способность Дрэйвен выдавать неординарные решения в безвыходных ситуациях на этот раз почему-то смущённо ёжилась, приподнимала ворот и, спрятав в нём кончик носа, забивалась в угол. Варвара же подобного поведения не поощряла и пыталась вытащить её за шиворот из этого самого угла. Нет, версии были, но они казались слишком уж смешными или странными, а то и вовсе бредовыми. Хотя… Варвара нахмурилась, переводя взгляд с Джендера на Аластора и обратно - обсуждать с шефом версии или вообще что бы то ни было по данному делу в присутствии столь не мудрого гриффиндорца просто глупо. Он уже умудрился натворить дел в Большом Зале своими обвинениями, поэтому возникновения жутких слухов, на почве услышанного господином Уокером от господ авроров, как-то не хотелось. Домыслов у учеников было и без того уже достаточно. Она лишь кивнула в ответ на обращение Муди и слегка поёжилась от собственных мыслей. Поскольку те самые, вертящиеся в её голове версии, были столь же смешными и странными, сколь и ужасными. Мда, пусть мы и не ищем простых путей, а версия о юном Пожирателе была, по крайней мере, чуть более понятной… хоть и не менее ужасающей. Дрэйвен свесила ноги с подоконника и выпрямилась, каблуки чёрных сапог ударились о какую-то металлическую перекладину, зачем-то подвешенную под окном. Звук. Она в задумчивости барабанила острыми ногтями по каменной стене. Тоже звук. Тихий, но уловимый. Слизеринец бродил вдоль стеллажей у запретной секции. Что сегодня, понедельник? Значит, в выходные точно проводилась тренировка, а после тренировки болит всё, начиная от мышц, заканчивая мозгами. Уж это Варвара знала очень хорошо, поскольку, будучи в своё время гриффиндорским загонщиком, едва волочила ноги после игры. Да и вообще каждый игрок в квиддич знал одно простое правило – если ты проснулся наутро после тренировки и у тебя ничего не болит, значит, ты умер. Думается, что особо ничего с тех пор не изменилось. А что из этого следует? Правильно, парень наверняка шаркал ногами. Снова звук. Да и Ирма сегодня постоянно кашляла, пока Вара осматривала место убийства. Тоже звук, причём очень неприятный, нужно отметить и, весьма резкий. Но, ни шагов слизеринца, ни кашля мадам Пинс, ни криков умирающего… Джендер не слышал ничего, как, впрочем, и двое вышеупомянутых. Ирма сама упоминала о странной тишине, то же самое, наверняка скажет и «зелёный». И можно было бы предположить, что у Уокера проблемы со слухом, если бы он не услышал и отчётливого жужжания мухи, которая жужжала и билась об оконное стекло, словно сумасшедшая до тех пор, пока библиотекарша не открыла окно на глазах у Дрэйвен. - Бесполезно, - Варвара покачала головой и кивнула Аластору на выражение смятения, ужаса и ещё чего-то столь же неприятного на лице парня. Он мял шоколадную обёртку и ещё больше пачкал руки в липкой консистенции, которая когда-то была конфетой. Но его испуганные глаза неотрывно следили за Муди, будто он только что открыл ему какую-то истину, о которой парень до этого и вовсе не догадывался. Хотя, вероятно так оно и было. Вместо того, чтобы задуматься о каких-то деталях, он с перепугу начал сразу искать виновных, которые нашлись тут же. А был ли мальчик? Вара замерла. Нет, идея, конечно, на первый взгляд была бредовая, но, если уж всерьёз рассматривать не менее бредовые версии, которые появились у Дрэйвен, то и это могло быть вполне возможным. Джендер действительно видел слизеринца, он не лгал, и Вара убеждалась в этом всё больше и больше. Но видел ли его ещё кто-то кроме него? Был ли он на самом деле просто забредшим в библиотеку парнем? Или же это был кто-то или что-то иное? Варвара умела создавать впечатление, что она выпала из реальности серьёзно и надолго. Этот раз был не исключением. Она уставилась в стену, чуть выше и левей головы Аластора и выражение её лица было абсолютно отсутствующим, казалось, что она смотрела куда-то далеко, сквозь эту стену и ещё несколько… и, вероятно, даже видела там что-то.
GameMaster: - Сфера Силенцио, - тихо сказал Уокер, - на пятом курсе учат. Мне... Айронс когда-то... рассказывал. Ничего не слышно. Он помотал головой, словно отгонял какой-то навязчивый ночной кошмар, плотно засевший в мыслях: - Но мне вдруг стало очень страшно, когда я увидел, как он идет между полками. Я их не боюсь вообще-то, - подумав, сказал гриффиндорец, - те что с нашего курса... они просто с нашего курса. А ребятам, вроде Демонов, нет резона нас трогать. Но тогда было страшно так, что я чуть не убежал. А больше я ничего не знаю. Я даже не знаю, кто это был. Может, Лермонт или Малфой - они высокие. И... я сказал все, что знаю.
Alastor Moody: — Силенцио! Пф-ф-ф… Если бы кто-нибудь наложил «силенцио», мы бы знали. Или ты думаешь, в Аврорате одни дураки работают? — Муди грозно сверкнул глазами, а лицо его так сморщилось, что лихо напомнило сушеный персик. — Не отвечай, мой тебе совет. Ответа Муди действительно не очень-то жаждал. Нельзя сказать, что минутой ранее он не размышлял о возможности использования кем-то этого самого дементорова «силенцио», размышлял, но помимо логики в мире существует еще такая аномалия, как интуиция; интуиция Муди с ослиным упорством твердила – дело грязное, дело темное и дело шумное, так что от «силенцио» аврор разумно отмахнулся. Если Муди сказал «не было» - значит, не было и уж лучше вам поверить на слово. Пока не пришлось верить действиям. Аластор задумчиво прикусил губу, пожевал и снова прикусил. — Сдается мне парень, боггарта драного ты знаешь, прости меня за мой ирландский. А что поорать, так на это все горазд – ты в числе первых. Или, быть может, ты этого слизеринца вообще выдумал? Знай, я тоже в Хогвартсе учился, между прочим на Гриффиндоре, и помню, как красные ладят с зелеными, поэтому если ты решил немножко пофантазировать, парень, советую тебе остановиться сейчас и начать говорить правду, поскольку ложь я не терплю, понял? Нет, Муди не сомневался, что Уокер взаправду повстречал в библиотеке слизеринца. Пожалуй, это был единственный момент во всей истории, которому аврор верил безоговорочно, уж больно искренним было выражение лица мальчишки, когда он так яростно распинался об том несчастном слизеринце. Опыт подсказывал - можно верить, но не доверять и, само собой разумеется, проверять. Муди задумался. Лермонт и Малфой. Лермонта он не знал, а вот о Малфоях был наслышан превосходно и знал, что имейся у кого-то из школьников Метка, первым в списке подозреваемых пойдет именно Малфой-младший, потому как Малфой-старший несомненно настоящий Пожиратель Смерти. Жаль, Аластору так и не выпало счастливого шанса припереть эту белобрысую скотину к стенке. Но ничего, еще выпадет. Не старшего, так младшего – разница невелика. Где один там и другой. Муди заговорчески улыбнулся и продолжил мыслить логически. Ну, или почти логически. Логика Аластора Муди зачастую не вписывалась в рамки логики общепринятой, а порою и вовсе с треском выламывала этим самые рамки вместе с дверной коробкой; шеф Аврората на практике успел убедиться, что четыре туза на столе – отнюдь не гарантия того, что в колоде не припрятано еще семнадцать плюс двадцать четыре джокера. Очевидные факты – это не более чем пыль в глаза. А зрение свое Муди берег, на всякий случай поглядывая на противника с прищуром, или хотя бы сквозь стекла защитных очков. Пауза затягивалась. Муди размышлял, раз в минуту поглядывая в сторону Дрэйвен. Девушка удобно расположила на подоконнике и, кажется, была с головой погружена в собственные мысли, полностью игнорируя что шефа, что начинающего ерзать на стуле гриффиндорца. Ошибочное мнение – профессиональный аврор наблюдает исподтишка. Муди был отличным аврором и смотрел противнику прямо в глаза. Это называется «вызов». Конечно, мало героического в третировании пятнадцатилетнего мальчишки, но кому-то же приходится выполнять грязную работу? Иначе никак. — Ну ладно, — Муди опустил руки на стол и распрямил плечи. — Допустим, я тебе верю. Там действительно был слизеринец. И ты его испугался. Одного не понимаю – то ты говоришь, что не боишься никаких слизеринцев, то вдруг «испугался». Может тогда опишешь, какого рода был этот страх? Страхи, понимаешь ли, разными бывают. Можно бояться маму с папой, можно чудовище под кроватью, можно пауков, а можно… меня. Так что слушаю, и давай конкретнее. Нам во многом надо разобраться. Муди откинулся на спинку кресла и приготовился слушать очередной, думается, нескончаемый монолог гриффиндорца. Работа в Аврорате всем хороша – и интересно, и приключениями обеспечен и зарплату платят в срок, да только между зарплатой и «интересно» почему-то всегда маячат такие вот неприятные, рутинные допросы, от которых тянет повеситься. — Дрэйвен, если есть что добавить – дерзай. Думаю, парень и на твои вопросы с удовольствием ответит. Муди осклабился.
Varvara Draven: - Дрэйвен, что случилось? - голубоглазый паренёк смотрел на замершую с каменным лицом девчонку, которая ещё с секунду назад живо рассказывала ему о лососе, которого поймал Эйнекке на вчерашней рыбалке, - Дрэйвен? - Уб-б-бери с меня эту г-гадость, - тихо прошипела девчонка, не отрывая взгляда от огромной мокрицы, ползущей по её руке. Это слегка щекотное ощущение ползущего нечто, ввергала её в лёгкий шок. Да, Вара боялась насекомых. Она смотрела на это многолапое создание и не понимала его. Внутри зарождалось ощущение того, что она не представляет, как это насекомое двигается, мыслит, как оно определяет то, куда ему ползти и почему, чем оно питается. Страх маленькой девочки происходил от непонимания, и это было совершенно естественно - люди боятся того, чего они не понимают. Они боятся привидений, загадочного света в темноте, смерти... - Постой, Аластор, - произнесла Варвара и, чуть прищурившись, посмотрела на гриффиндорца. Она уже видела это выражение на лице парня, когда тот говорил о слизеринце, но ошибочно приняла его за страх перед возможным убийцей. Но тут было одно уточнение - парень не боялся ребят из дома Салазара, он весьма бесстрашно обвинял их в убийстве там, в Зале. И не так уж и важно делал ли он это из-за ненависти к "зелёным", из-за шока или же просто из-за безграничной глупости. Он действительно не боялся их, он боялся именно того, кого видел утром в библиотеке. Можно было бы предположить, что это был человек, который раньше уже обижал его, угрожал ему или же попросту бил, но, опять же, если бы он лгал о том, что не знает, кто это был. А он не лгал. Слова Джендера о полках, скрывавших лицо парня, о его походке, о росте звучали искренне. Его лицо и жесты говорили о том, что он не лгал, но они говорили и о другом - страх. Он испытывал страх, который по десятибалльной шкале Дрэйвен оценила бы на два десятка, и это было слишком странным. Варвара спрыгнула с подоконника и, подойдя к парню, присела напротив него на один из ветхих стульев, её карие глаза внимательно изучали его и это, наверняка было невыносимо. - Да, вы не похожи на труса, мистер Уокер, - произнесла девушка достаточно тихим тоном. У неё был мягкий и изначально тихий тон голоса, и он был способен успокоить, хотя, думается, что Джендеру это бы совсем не помогло, поскольку карие глаза Дрэйвен были пугающе близки и неприятно внимательны, - и пусть ваша храбрость больше смахивает на признак глупости, что вы в полной мере показали сегодня всем в Большом Зале, но, как бы там ни было, можно с уверенностью сказать, что слизеринцев вы не боитесь. Но, тогда я присоединюсь к господину Муди и позволю себе поинтересоваться у вас о происхождении этого страха. Мы оба не откажемся услышать его описание в мельчайших подробностях. При каждом упоминании слизеринца, Джендера начинало не в шутку трясти, будто он каждый раз при этом испытывал на себе "поцелуй" дементора. И именно степень испуга смущала Вару, именно этот подсознательный смертельный страх не давал ей покоя. Нужно будет узнать, кого из состава квиддичной команды зелёных не было сегодня на завтраке, - отметила она для себя, хотя её память вполне уверенно нашептывала ей о том, что, похоже, все они сегодня всё-таки были в Зале. Почему уверенно? Да потому, что игрока в квиддич она способна узнать в любом виде, и даже умудриться навскидку сказать какую роль он играет в команде. - Советую даже попробовать сравнить его с каким-то другим, ранее пережитым страхом, если это возможно, - закончила она и немного откинулась на спинку стула, которая предательски скрипнула, грозясь и вовсе отвалиться.
GameMaster: Уокер опустил глаза. - На самом деле, - тихо сказал он, - мне жуть, как стыдно. Я знаю, что дурак... Если и слизеринец, правда, то... я теперь думаю - это ж надо быть такой сволочью, что даже они бы все не поняли. Мальчишка инстинктивно отодвинулся от Варвары, кажется, он начал приходить в себя и даже осознавать, в каком виде тут сидит и что натворил, но последняя просьба махом вернула его в прежнее состояние. Гриффиндорца ощутимо затрясло, и на буквально позеленевшем лице выступили капли пота - явление для ребенка в его возрасте, в общем-то, нехарактерное. - Я... н... п...простите, - усилием воли Джендер разжал зубы, чтобы заговорить, но тут же закрыл лицо ладонями. И уже из-за этой сомнительной защиты заговорил, - я же говорю. Там было... то есть, нет. Не так. Выдохнув, гриффиндорец опустил руку и вцепился в край парты. - Сначала я заметил, что он шел. Потом вдруг стало тихо. Кажется, да. Вдруг стало. И так страшно, что я к полу прирос. Хотелось убежать, но ноги не двигались, а все было такое прозрачное и не...ненастоящее. Я толкьо мог думать, что сейчас умру от страха и все. А потом... вроде прошло.
Alastor Moody: Аластор Муди недавно вычитал в одной маггловской книжке… Погодите минуту, да – Аластор Муди читал маггловские книжки, потому что никогда не узнаешь, в какой книжке могут упомянуть вашу персону. Аластор Муди в любой ситуации предпочитал быть во всеоружии, поэтому в книжных лавках считался персоной заядлой, но не то что бы очень любимой и не очень желательной. Продавцы и библиотекари аврора побаивались. Нет, Муди не загибал уголки страничек, не упаковывал в книги колбасу и даже не переворачивал листы измазанными в томатном соусе пальцами. Муди с книгами разговаривал, вслух. При том общество посетителей, администраторов, продавцов и упомянутых библиотекарей аврора ни капли не смущало. Если он начинал дискутировать с книгой, это могло длиться часами. И что самое странное, победа в таком споре далеко не всегда оставалась за Аластором. Короче, недавно Муди прочитал в одной маггловской книге, что страх – такая штука, которую нужно пропустить через себя, чтобы она не пропустила вас через мясорубку. Чем-то страх похож на электричество – при правильном использовании он освещает вам путь, при неверном – бьет током. Аврор был напрочь лишен страха. Настоящий аврор не боится, настоящий аврор изредка не доверяет обстоятельствам чуточку больше, чем обычно. Сейчас, глядя в глаза испуганного гриффиндорца и раз за разом прокручивая в голове картину происшествия, прямым свидетелем которого он не был, однако которое мог представить себе во всех красках, Муди начинал осознавать, что произошедшее с Джендером действительно чем-то напоминает удар током – вы помните вспышку, а что было потом память отказывается фиксировать. Должно быть, паренька действительно перепугали на славу. Дрэйвен была согласна. Вопросы девушка задавала более мягко, нежели шеф, но суть их была одна – уяснить правду. Но правда катастрофически не хотела уясняться. Если несколько минут назад Муди не сомневался в естественной природе маньяка, то сейчас готов был усомниться в чем угодно, включая собственное существование. Каким бы истеричным не был этот малой, едва ли у Муди повернулся бы язык назвать Уокера подлинным трусов. Известное дело – на Гриффиндор трусов не берут. Показушников – берут, горлопанов – берут, идиотов – тоже берут, а трусов нет. Одним из немногих созданий в мире, которым Муди если и не верил полностью, то относительно доверял – была Распределяющая Шляпа. Она не живая в полном смысле слова, ей не ведомы амбиции и очень маловероятно, что Шляпу можно подкупить, следовательно, в своем выборе она руководствуется исключительно собственным в меру рациональным, в меру логическим, в меру потусторонним, но бесспорно тонким чутьем. Джендер был гриффиндорцем, и Джендер не был трусом. Получается, нечто, перепугавшее парня и впрямь очень страшное нечто. Взрослый, закаленный многочисленными битвами аврор поежился, всматриваясь в глаза паренька, когда тот рассказывал о своих впечатлениях, делился подробностями случившегося в библиотеке. Все это Муди жутко не нравилось. Именно жутко, поскольку эта история явно страдала избытком всякой разной жути. — Похожую реакцию вызывает появление дементоров, — буркнул под нос Муди, ни к кому в частности не обращаясь. — Но дементоры… подери они друг друга… не убивают людей. Физически. Не вырывают им глаза и не отрезают конечности. Ясно, парень. — в голосе аврора появилось привычное недовольство. — Теперь ты, выходит, уже не уверен, что убийцей был слизеринец? Думаешь, тут замешана какая-нибудь мистическая тварь, вроде тех, что приходят по ночам за маленькими гриффиндорцами, которые обожают врать в присутствии авроров и директора школы, а еще в довесок обожают клеветать на сокурсников? Ладно, не бери в голову. Видать, ты перепугался не на шутку. Понимаю. Хотя не понимаю, зачем было врать. Муди поднялся из-за стола и прошелся вдоль класса. — Что думаешь, Вара? Уступаю роль детского психолога тебе, у меня как-то лучше с Вальпургиевыми Рыцарями получается… Муди был совершенно искренен. Кажется, в Хогвартсе орудует не обыкновенный маньяк, а маньяк инфернальный. Повезло однако.
Varvara Draven: Варвара снова молчала, и на этот раз её молчание затянулось, превратившись в то порой пугающее окружающих её людей состояние, когда трудно разобрать в каком из миров находятся мысли Дрэйвен, да, честно говоря, и она сама. Но на этот раз она был тут, равно как и её мысли. Джендер, видимо, немного начал приходить в себя и держаться чуточку более адекватно. Он уже успел признать, что был не прав и искренность этого признания доказали его движения, но после её просьбы его будто мигом вернули в прежнее состояние и перед Дрэйвен снова дрожал, закрывая лицо руками, перепуганный до смерти Гриффиндорец. Это даже звучало как-то комично и уж очень нереально. Гриффиндорцы не боятся, у них это чувство запрятано настолько глубоко, что порой даже при необходимости не отыскивается. Ну а если и боятся, то ни в коем случае не покажут этого, а тут… Взгляд Дрэйвен в эту минуту, вероятно, походил на взгляд человека, которому только что рассказали, что все Дементоры Азкабана стали розовыми и пушистыми, поют рождественский гимн и питаются исключительно шоколадом с орехами. С каждой секундой её версия о нечеловеческом происхождении убийцы становилась всё более и более реальной. И эта реальность, нужно сказать, ой как не радовала. Варвара тряхнула головой, прищурилась и снова взглянула на Джендера. - Я боюсь, Аластор, что тут не детский психолог нужен, - произнесла она, наконец, и, поднявшись со стула прошла мимо парня, остановившись у него за спиной и положив руку ему на плечо, - вполне вероятно, что почувствуй Вальпургиев Рыцарь то, что пережил этот парень, он точно так же трясся бы тут вместе со стулом и закрывал лицо руками безрезультатно пытаясь связать хотя бы пару слов. Что делала Дрэйвен, когда забредала в очередной тупик, если, конечно он не был реальным с вполне такой настоящей каменной стеной? Она начинала размышлять. Иногда вслух, беседуя сама с собой, задавая себе вопросы и самостоятельно же на них и отвечая. Вполне возможно, что, если бы она вытворяла подобное не у себя дома, то её давно бы уже начали считать немного неадекватным человеком. Хотя, ей-то какое до этого было дело? Но бывают моменты, когда размышления приводят в тупик не менее тупиковый, нежели предыдущий и в такие моменты лучше всего просто разложить по полочкам то, что уже известно и хоть немного понятно. Этим, похоже, она решила заняться и сейчас. - Мистер Уокер не лжет, в этом, думаю, вы со мной согласны, - задумчиво произнесла девушка, взглянув на шефа, - значит, вполне вероятно, что вам уже приходила на ум весьма неприятная мысль о том, что происхождение этого Нечто, столь зверски расправившегося со своей жертвой, вовсе не человеческое… Дрэйвен прервала свои размышления довольно резко, будто школьник, забывший выученный накануне экзамена текст. В уголках чуть прищуренных глаз показались морщинки, один из кончиков губ нервно приподнялся и так же образовал около себя пару лёгких складочек на коже. Она опустила взгляд и посмотрела сверху-вниз на паренька, - думаю, что Джендер рассказал нам всё, что мог, по крайней мере, на данный момент, и ему не помешал бы сейчас покой и профессиональная забота мадам Помфри. Было понятно, что, если и есть ещё что-то, что может рассказать им гриффиндорец, то в таком состоянии он им точно больше ничего сказать не сможет по той простой причине, что каждый раз, погружаясь в воспоминания, он становился неадекватен, впадал в ступор и почти отключался. Так что разумней всего было передать сейчас бедолагу Поппи Помфри с рук на руки и навестить его чуть позже. Да и обсуждать с шефом версии и план действий тоже было бы лучше не в его присутствии хотя бы с целью пощадить его и без того натерпевшегося за это утро сполна.
Alastor Moody: Аластор Муди был в шоке. Вернее нет, это шок был в Аласторе Муди. Звучит, конечно, пошло, зато правда. И шоку в Аласторе Муди было очень страшно и очень тесно, потому что все свободное пространство внутри Муди занимала мания величия и неприятное чувство, будто в мире кто-то неправ. На данный момент неправы были два существа: Альбус Дамблдор и пять миллиардов человечества. Фатальная ошибка Дамблдора заключалась в том, что помимо Пожирателей Смерти он открыл доступ в школу еще и какой-то потусторонней твари с замашками Джека Потрошителя. Теперь уже не оставалось никаких сомнений: любительской вивисекцией школьников занимается некая взбесившая субстанция, способная не только нагнать страху на мужественных гриффиндорцев, но и способная нагнать на мужественных гриффиндорцев такого страху, что те блюют на месте. Это вам уже не шутки. Это дело серьезное. В серьезных делах Аластор был спецом. И как спец поставил перед самой задачу во что бы то не стало, если и не распутать эту во всех отношения запутанную головоломку, то как минимум разрубить. Ну, а что касается ошибки пяти миллиардов человечества – она была проста, каждый из этих пяти миллиардов мог невзначай подвернуться под горячую руку Аластора Муди. Тут пиши пропало. По надгробной плите. Дослушав разговор Дрэйвен с гриффиндорцем, аврор задумался. Ничего нового он не услышал и был уверен: больше не услышит. Загаженному мальчишке требовался отдых, поэтому Муди решил прекратить допрос и отправить паренька подмыться и подлечиться в любой последовательности. — Ладно, можешь идти, — вяло проговорил Муди, жестом отсылая гриффиндорца с глаз долой. — Понадобишься – сообщу. Теперь пошел вон. — С-с-спасибо, — натужно вякнул крайне счастливый Уокен и, вне себя от внезапно нахлынувшей радости, пулей выскочил из кабинета, не забывая на прощание приложиться лбом об косяк. Послышался умилительный «хрясь». Оставшись наедине с Дрэйвен Муди продолжил размышлять. Во-первых, до этого момента, главе Аврората еще ни разу не приходилось иметь дело со всякими там абстрактными сущностями, дементоры в эту категорию не попадали, поскольку сущностями были вполне физическими и вполне предсказуемыми. То, что сейчас орудовало в Хогвартсе… собственно, даже не известно, чем или кем оно было, что само по себе изрядно усложняло задачу. Аластор предпочитал работать с людьми. Люди просты в использовании. Их можно запугивать, ими можно помыкать, в конце концов ради профилактики им можно дать в глаз, а они даже не обидятся, ибо если Муди дал в глаз – значит, вам повезло, потому что он мог дать еще и под ребра. На мгновение Аластор Муди испугался. Испугался впервые в жизни. Вдруг его противник окажется разумным холодцом? Как, спрашивается, такому переломать кости? «Нет, друг мой, проблемы надо решать действием, — размышлял Аластор. — Чем дольше я сижу в своем уютном кабинетике, тем выше шансы, что мне скоро некого будет спасать». Муди выругался и, пристально воззрившись на Дрэйвен, заговорческим шепотом начал: — Ну-с, Вара? Поделись мнением. Сдается мне, из парнишки мы вытянули все возможное. Сейчас не плохо бы узнать, кто вытягивает все возможное из школьников. Хотя не знаю, какой толк будет от наших разговоров. Пока Дамблдор не даст мне волю действовать на свое усмотрение, мы так и будем по пять часов допрашивать свидетеля очередного убийства. Мне это не нравится, Дрэйвен. Очень не нравится. Если в Школе действительно завелась какая-то гадина, нам нужно ее изловить, допросить и размазать по стенке, — Муди ухмыльнулся. В ораторском искусстве он был не силен. — Думаю, мы засиделись с этим Джендером Уокеном, пора работать. И начал бы я с беседы с Дамблдором. В любом случае моя инициатива ему не понравится. Святая истина. Инициатива Аластора Муди вообще никому не нравилась.
Varvara Draven: Едва паренёк услышал, что он может удалиться, он тут же не преминул воспользоваться данным разрешением, пока у одного из этих двоих сумасшедших невзначай не возникло ещё энное количество вопросов. Как известно, достаточно сильные эмоции делают людей слегка неадекватными, они перестают замечать окружающие их вещи, порой даже те, которые не замечать весьма неблагоприятно для здоровья. К сожалению, гриффиндорец стал не исключением, а ещё одним подтверждением данной теории. Дрэйвен, всё ещё не выбравшаяся до конца из мира своих мыслей и рассуждений, весьма заметно вздрогнула от неожиданного грохота, явившегося следствием приятельской встречи дверного косяка и многострадального лба мистера Уокера. - Очень надеюсь, что он всё же доберётся до Больничного крыла раньше, чем с ним ещё что-нибудь случится, - задумчиво протянула Варвара. И трудно было понять имела ли она ввиду то самое нечто, собирающее коллекцию частей тела своих жертв, разъярённых слизеринцев, которые вряд ли просто так забудут его выходку в Большом Зале или вовсе его самого, способного, по-видимому, причинить себе вред, мало чем отличающийся от вреда, который могли бы ему причинить первые вышеупомянутые. Вара прошлась по кабинету, но вскоре вспомнила, что расхаживание из угла в угол - занятие столь любимое ей в моменты ожидания или напряженной работы мозга - не будет столь же приятным и полезным для нервной системы Аластора, сколь это приятно для её собственной нервной системы, если таковая у неё вообще осталась после стольких лет работы в Аврорате. Посему, в который раз за эти полчаса, она снова изменила своё местоположение в пределах комнаты и снова устроилась на подоконнике, прислонившись спиной к прохладному оконному стеклу. Где-то минуты три она отсутствовала, просто выпала из реальности, размышляя и пытаясь понять, благо Муди, похоже, занимался тем же самым. В кабинете повисла напряженная и слегка зловещая тишина, хотя, второе, скорее всего, было всего лишь результатом неприятных выводов и общего состояния Варвары. Дрэйвен была живым человеком, более того, она была ещё и девушкой. И все внешние проявления порой мертвенного спокойствия, невозмутимости, бесстрашия, граничащего с сумасшествием, всё это не значило, что внутри она ничего не боится, что не испытывает боли, не умеет чувствовать... всё было как раз наоборот, а умение скрывать всё это пришло постепенно, понимание необходимости этого, как один из жизненных уроков. А жизнь, как известно, с методом пряника не знакома. Не боятся лишь дураки или сумасшедшие. Первые по причине того, что не способны понять, а вторые... им уже просто всё равно. Дрэйвен, хоть зачастую в шутку ли или на полном серьёзе причислявшей себя ко вторым, сейчас было страшно. Испугалась она потому, что не понимала, не представляла себе существа, способного на такие зверства. Да и одна мысль о том, что это нечто бродит сейчас где-то по Замку, среди учеников и учителей, и одному Мерлину известно, чья голова, рука или ещё какая-нибудь часть тела приглянутся ему в следующий раз, казалась жуткой. Но жила эта особа по каким-то странным собственным правилам, поэтому, испытывая страх, она не отступала, а, наоборот, нападала с удивительным упорством и стойкостью, которая зачастую обходилась ей очень дорого, но ведь это оставалось там, внутри, за дверьми особняка Дрэйвенов, за искренней улыбкой и чуть склонённой в задумчивости головой. Глубоко. И в её понимании это было вполне нормально. От голоса Аластора она снова вздрогнула и, заметив, наконец, сию неприятную статистику, недовольно поморщилась. После чего зацепилась каблуком о стену, немного повернулась на подоконнике так, чтобы оказаться лицом к шефу, и достала свою можжевеловую палочку, начав разглядывать её так, будто видела её впервые и представления не имела зачем она вообще нужна. Но это, к счастью длилось недолго, Дрэйвен подняла взгляд на Муди и вздохнула. Несмотря на все эти действия, она выглядела очень напряжённой и серьёзной, даже немного хмурой. - Разговоры не бесполезны, вот только времени на них у нас совсем нет. Джендер, боюсь, больше ничего и не вспомнит, а информации у нас пока катастрофически мало, - Варвара кинула взгляд в окно и снова вернулась к шефу. Пальцы тихо забарабанили по камню подоконника, девушка прикусила губу и прищурилась, - меня смущает связь между событиями на экзамене по Зельеварению, в Хогсмиде и этими убийствами, Аластор. Сомнений практически нет, что первые два происшествия - дело рук вполне реальных людей из плоти и крови, а не этого потустороннего Нечто. Но, дементор подери, связь есть... только... какая?.. Снова лёгкий наклон головы, снова зубы вполне ощутимо кусают губы, оставляя на коже засечки, снова тишина. - Можно, конечно, предположить, что это какая-то древняя магия, таившаяся в неведомых уголках этого Замка. Ему ведь в загадках и сюрпризах не откажешь, - Дрэйвен поморщилась, явно вспомнив что-то, на что она умудрилась наткнуться во время ночных вылазок в школьные годы, - но что или кто эту магию вызвал... и зачем он это сделал? В любом случае с Дамблдором поговорить необходимо, вы правы. А ваша инициатива, как бы он к ней ни относился, направлена на то, чтобы спасти школу и её обитателей, сейчас не время для разногласий и споров. Варвара убрала палочку, спрыгнула с подоконника, прошлась вдоль стены и, остановившись, прислонилась к ней спиной, скрестив руки на груди, - нас слишком мало, думаю, что, если не получится привлечь авроров и орденцев, то помощь профессоров, привидений и даже учеников будет не лишней. Нам сейчас нужна любая информация, даже рассказы о малейших странностях, происходящих в этих стенах...
полная версия страницы