Форум » Архив «Lumiere-77» » [Паранойя заразна - 02.05] » Ответить
[Паранойя заразна - 02.05]
Evan Rosier: Дата и время: 2 мая 1977, вторая половина дня. Место: холл Хогвартса. Участники: Severus Snape, James Potter, Sirius Black, Mafalda Hopkirk, Jennifer Rose, Ishtvan Yambor, Robert Travers, Amber Lind, Isolde Travers, Lysander Wenlock, Mina Bors Примечания: Когда люди напуганы, нервы их на взводе. А когда нервы на взводе, тут несложно и от словесной перепалки перейти к рукоприкладству: слово за слово ученики припоминают друг другу старые обиды, перебрасываются взаимными обвинениями - и вот уже в коридорах школы вспыхивает нешуточная потасовка между школьниками.
Ответов - 43, стр:
1 2 3 All
Severus Snape: Застрять у кого-то в печенках – еще не означает акт совокупления. Ливеральные связи – тоже связи и, наверняка, строго подчиняются собственным фундаментальным законам, но о них трудно вычитать в какой-нибудь энциклопедии, а если задать соответствующий вопрос профессиональному юристу, профессиональный юрист скорее всего нелепо разведет руками и скажет, что высшие материи на то и высшие, чтобы не каждый болван мог до них дотянуться. И это весьма мудро, поскольку от тесного соседства с землей секреты мироздания несколько блекнут и теряют половину своего шарма – не даром же людей издревле тянуло покорять всяческие эвересты, а вот снарядить экспедицию для покорения соседнего оврага не пришло в голову ни одному Магеллану. Но, как не крутись, во вселенной всегда должна оставаться парочка неразгаданных тайн; скажем – почему очередь к банковским кассам уходит в вечность, а очередь на прием к стоматологу рассевается в мгновение ока, стоит лишь заполучить талон? В этом плане вселенная очень похожа на престарелую кокетку – она будет молодиться и блистать остроумием, пока никто из ближайшего окружения не выяснит, в каком из ящиков комода хранятся вставные челюсти. Однако главнейший секрет мироздания звучит примерно так: почему людям настолько нравится насиловать друг другу мозги, когда естественно-физиологические потребности можно удовлетворить более традиционным способом и уж точно с более симпатичным партнером, желательно противоположного пола? Северус Снейп панически боялся посягательств на свою интеллектуальную честь, искренне негодуя по поводу того, что человечество до сих пор не изобрело мозговой пояс верности. Такой аксессуар Снейп носил бы не снимая. Береженого бог бережет, а значит не грех потратиться на бронежилет. Впрочем, от подвешивания вверх тормашками бронежилет не спасает. Большой зал слизеринец покинул со стойким ощущением, что весь Хогвартс прямо-таки обязан платить ему алименты. Снейп не знал, являются ли насильственные действия по отношению к чужому совершеннолетнему мозгу уголовно наказуемым преступлением, но от денежной компенсации за моральный ущерб не отказался бы. Произошедшее за завтраком не лезло ни в какие рамки, особенно этикета. Ну и, разумеется, этики. Уловив признаки грядущего эпохального мордобоя, Северус Снейп счел целесообразным как можно скорее ретироваться с поля брани. Выживает не сильнейший, выживает тот, у кого самый резвый конь, или самая быстрая смекалка. А за ходом сражения предусмотрительнее всего наблюдать с высоты ближайшего холма. Во-первых, и вид открывается потрясающий; во-вторых, редкое заклинание бьет дальше пятидесяти метров. Распрощавшись с Беллатрикс, как того требовала ситуация, то есть молча, Снейп прихватил с собой два аппетитных тоста и под общий шумок спокойно покинул Большой зал. Пусть события идут своим чередом, от вас требуется только уступить им дорогу. Уступать дорогу Снейп умел мастерски. Очутившись в прохладной тишине замковых коридоров, Северус внимательно вчитался в расписание уроков. На данный момент в расписании зияло окно, и молодой маг решил провести свободное время с пользой. В других обстоятельствах он бы, не мешкая, отправился в библиотеку, где так славно коротать долгие часы за изучением гадкого пыльного гримуара, но в связи с пренеприятнейшими известиями об убийстве, библиотека отпадала. К сожалению, закон всемирного притяжения противоположностей действует безотказно. Снейп понятия не имел, что могло понадобиться гриффиндорцу (а гриффиндорцы, как известно, по интеллектуальному развитию чрезвычайно близки к планктону) в библиотеке. Видимо, красно-золотые решили по примеру слонов устроить тайное кладбище в каком-нибудь безлюдном и труднодоступном месте – очевидно, библиотека идеально соответствовала заданным параметрам. Эта теория звучала довольно логично. Снейп скривился. За порчу школьного имущества гриффиндорцев стоило штрафовать. Хотя бы посмертно. Оставшееся до занятий время Снейп бессмысленно шлялся по школе, бросая косые взгляды на ни чем не примечательные тени. Слизеринец отлично помнил, что ни чем не примечательные тени бывают столь же опасны, как и вполне конкретный маньяк с топором. Лучшая оборона – нападение; а нападать принято исподтишка.
Jennifer Rose: Лучший подвид геройства – быть героем в собственных глазах. Гриффиндор не всегда содержит в себе умалишенных психов, от нечего делать и во имя мыльных пузырей бросающихся в пропасть. Во всяком случае, существовали приятные исключения. И одно из них не решилось сегодня встревать между влюбленной парочкой и сокурсниками. Толпа быстрее и сильнее, а наблюдать крушение несчастной любви и постепенное обрастание ее фингалами оно не хотело. Приятное исключение тихо и мирно стащило парочку нелюбимых печений ( первый выбор не всегда удачный) и ретировалось с поля брани. А поле брани частенько превращалось в поле битвы. А драться наше исключение не имело ни малейшего желания. Вообще странно, почему его взяли на Гриффиндор, наверное, был недобор или же кто-то дал взятку вкусными булочками с изюмом. В любом случае, это исключение все же принадлежало к красному дому, просто не считало разумным сейчас встревать во все это дело. Может быть потом, минут через полчаса… Оно уверенно двинулось в сторону коридоров, напевая что-то себе под нос и пожевывая овсяное печенье, один запах которого в другой ситуации выбило бы его из колеи. Странно, что делают с людьми ситуации, даже вкусы меняют. Переживания крадут время и силы, бедное-бедное время и примерно так же бедные силы. Словно какие-то неведомые подземные животные вымачивали его время в гнилой воде, чтобы потом с удовольствием вгрызться в косточки его часов, высосать серые извилины его минут и отнести это на свой алтарь безумной рыбы, к безнадежным триллионам пиявок, царски пожиравшим его секунды. И такое бывает, если проводить опыты с радиацией в черте города ну или хотя бы чьего-то сознания. Так или иначе, наше приятное исключение в своем ритме двигалось по пустым коридорам, дожевывая препротивнейшую корочку. С секунду оно думало, что же делать дальше. Опасность вроде бы на время миновала, на время… А если придется участвовать – то исключение уже для себя решило, что будет всех мирить. Оно же приятное, в конце концов. А на самом деле все было не так солнечно, по подоконникам не прыгали бешеные невидимые зайчики, не текли теплые солнечные ручьи по лицам щурящихся студентов, никто не смеялся и даже не улыбался, особенно наше исключение, совсем не привыкшее улыбаться вообще. А в Хогвартсе убийства, а в Хогвартсе происходит что-то странное. Но исключение было почему-то свято уверено в том, что доживет хотя бы эту неделю, а там – как карты лягут. Все равно разницы никакой. Для него все эти дни были совершенно одинаковы, ибо исключения все эти события не касались даже кончиками своих совиных крыльев. Каждое утро свежие газеты пестрели чем-то новеньким и обычно неприятным. А исключение вообще не любило газеты – какое тогда дело, что первую полосу испещрили сообщения о трупах? Десять, пятнадцать – какая разница? Для нашего исключения этот мир давно укатился куда-то вниз, возможно, даже во имя тех же самых мыльных пузырей. Только ненадежная эта цель – коснешься и лопнет. Хотя какое кому дело? Люди всегда намечали курс на что-то хрупкое, передвигаясь, как минимум, на танке или бронепоезде. А это, как говорится, их проблемы. Чего только не сделают люди ради радужной оболочки, умирающей при касании… Задумчиво пробормотало исключение, сидя на подоконнике и , не много ни мало, болтающее ногами. И звали это исключение Дженнифер Роуз, или же просто: Джей Ди. Она прислонилась головой к витражному стеклу, вероятно полагая, что он этого жизнь станет ярче и радужнее. Но только какими красками труп ни покрась – все равно это труп.
Sirius Black: Какой чудесный день, - оставалось только скривиться и сплюнуть, и Блэк воровато оглянулся, пытаясь понять, не ошивается ли где поблизости кто-нибудь из блюстителей чистоты, во главе с незабвенным завхозом. Не ошивается - по школе сейчас без дела вообще болталось очень мало народу, утренняя речь директора подействовала на большинство обитателей Хогвартса - даже привидения, и те казались пришибленными, а про портреты и говорить не стоило: эти бездельники тряслись так, будто им что-то действительно еще могло навредить. Печальная картина. Жизнь, вообще, не играла в последнее время яркими красками, скорее, наоборот - то по морде била мокрыми тряпками, а то и вовсе завешивала все пыльной мешковиной, не давая разглядеть за этой завесой ни одного обнадеживающего факта. Если они, конечно, вообще были. А теперь еще и убийства. Утром он отстраненно пожалел погибших девчонок, но даже сейчас не появилось ни страха, ни горя, ни отчаяния. Скорее, сильная досада на то, что обстоятельства не дают ему в полной мере насладиться по праву считавшимся самым веселым после каникул временем - концом учебного года. Короче, Сириус Блэк был крайне зол на то, что ему не дали как следует повеселиться. И очень бы хотел потолковать с теми, кто устроил ему (и опечалившимся явно гораздо серьезнее Бродяги друзьям) такое "веселье". Слизеринцам, ясное дело, как самым близким к "темной стороне" ребятам в школе. Нет, Блэк не вглядывался в лица попадавшихся навстречу "зелененьких", гадая, кто же из этих, отнюдь не милых мальчиков и девочек, мог решиться на убийство, а свято верил в круговую поруку и клеймо, накладываемое факультетом, априори считая в произошедших бедах виноватыми каждого, одетого в форму Слизерина. И, в первую очередь, конечно же его! Блэк не заметил, как сделал стойку на добычу, еще даже не осознав, чью именно ссутуленную спину он видит в нескольких шагах перед собой, но, когда до него таки дошло, палочка была уже в руках, а на языке уже вертелось подходящее случаю заклинание. Местью за случившееся это не было - по крайней мере, в данный момент, просто Блэку надо было выпустить пар. Однако, нападать без предупреждения с некоторых пор стало не их, Мародеров, методом, и Сириус благородно крикнул в спину своей извечной мишени: - Эй, патлатый! Очередную жертву подкарауливаешь!? - едва ли не весело начал Сириус, и, решив, что "предупреждающий выстрел в воздух" можно считать выполненным, быстро выпалил:- Glisseo*, - указывая палочкой под ноги Снейпу: пусть гаденыш покувыркается. *прошу оценить действие заклинания.
GameMaster: *Пол под ногами Северуса внезапно стал таким скользким, что устоять на ногах было практически невозможно - казалось, что чем-то смазали подошвы туфель.
Severus Snape: Случайности – это не вовремя подвернувшиеся закономерности. Слухи о так называемых случайностях либо сильно преувеличены, либо катастрофически абсурдны; либо и вовсе не слухи, а надписи, как правило, на стенах общественных заведений, или на страницах газет широкого формата, узкого профиля и воистину разностороннего применения. Верить в случайности все равно что верить в чудодейственную силу яблок лишь потому, что одного сомнительного типа саданувший по башке запретный плод вдохновил на открытие никому по сути не нужного закона и заставил вместо белого кудрявого парика носить, впрочем, такой же белый кудрявый парик, но с потайным кармашком для мягкой подушечки. Случайности – миф. Есть только закономерности, которые в силу обманчивой легкости нрава обожают повторяться рандомно. Но циклично. И с одними и теми же лицами. Библиографы указанного выше открывателя никому не нужного закона отчего-то постеснялись упомянуть, что великого математика, физика и астронома до конца дней своих преследовали удары по голове, при том ударяли далеко не всегда яблоки. Иногда падали сливы, вишни, груши, скворечники и градины, по форме напоминающие рояль. Годам к шестидесяти регулярных озарений голова великого физика стала до такой степени светлой, что в некоторых местах даже просвечивала. Насквозь. Верить в случайности глупо. И больно. Северус Снейп в случайности не верил. Угораздь вас родиться Северусом Снейпом, вы бы тоже не верили в случайности, поскольку жизнь Северуса Снейпа была одной сплошной закономерностью. Все в ней было стабильно плохо и каждый закон был законом исключения из правил. А в идеале жизнь обязана походить на вкусно приготовленную кашу – счастлив тот, кто и на смертном одре продолжает требовать добавки. Можно без масла. Парадоксальный казус, что пока с ним ничего дурного не произошло, слизеринец рассматривал с точки зрения сурового скептицизма – если земля под ногами до сих пор не разверзлась, значит, с минуты на минуту разверзнется потолок над головой. Последствия будут травмирующе черепно-мозговыми. На полпути в холл, Снейп притормозил. Шов, крепивший лямку к портфелю, издал угрожающий треск. Пришлось достать палочку и немного поколдовать. Обезопасив свое нехитрое имущество от тесного контакта с импровизированным бюро находок школьного смотрителя, Снейп двинулся дальше; продолжая методично озираться по сторонам. Где-то здесь, в стенах Хогвартса, орудовал маньяк-убийца. Все его предыдущие жертвы учились на разных факультетах. Хаффлпафф, Рейвенкло и Гриффиндор. Методом нехитрых логических вычислений можно прийти к выводу, что следующей жертвой должен стать некто со Слизерина. Конечно, если убийца не страдает расовыми или какими-либо иными предрассудками. Хогвартский потрошитель, видимо, не страдал. Снейп задумался, хмыкнул и снова задумался. Инстинкт самосохранения упорно молчал. Проработай вы сорок лет в морге, едва ли вас испугает перспектива снимать загородный домик по соседству с кладбищем. Жизнь волшебника столько раз подвергалась смертельной опасности, что ему надоело вести подсчет. Снейп решил ограничиться прошлогодним инцидентом с оборотнем. Молодой маг очень бы удивился, окажись местный маньяк страшнее голодного Люпина. Очень и очень удивился бы. Версии, где в качестве убийцы сирых дев и убогих гриффиндорцев фигурировал аллегорический слизеринец, Северус не верил. Треть слизеринцев-старшекурсников носит Метку Пожирателей Смерти. Что, им спрашивается, мешало накануне организовать ряд трагических эпизодов в Хогсмиде? Снейп не мог представить себе картину, в которой да тот же Ивен Розье будет преследовать и истязать в темном углу никому не известную рейвенкловку. Коли убивать, так убивать с достоинством. И достойных. Дамблдора, или кого-то из профессоров. Снейп мечтательно вздохнул. Главное, не трогали бы учительницу нумерологии. Как бы велика и чиста не была его любовь к Лили Эванс, с физиологией ничего не поделаешь. В конце концов мысли тоже зарождаются не где-то в лазурном поднебесье, а в сгустке вполне конкретной паренхимной ткани; ну или весьма близко к ней. В какой части позвоночного столба Сириуса Блэка зарождались мысли - история не ведала. Должно быть, в районе поясницы. Кстати о пояснице, вернее о позвоночнике. Многие блестящие умы склонны путать хребет с внутренний стержнем, а меж тем это абсолютно разные понятия – жить с трещиной в позвоночнике болезненно, но выносимо; жить с трещиной в душе и болезненно и невыносимо. Хорошо хоть недолго. Неприятно резкий оклик Блэка вогнал слизеринца в ступор. Размышляя об опасностях теоретических, Снейп совершенно забыл об опасностях практических. И когда гриффиндорец в лучших гриффиндорских традициях метнул заклятие в спину, Северус, разумеется, не успел отреагировать. Чувствуя, что земля под ногами все-таки разверзлась, Снейп неловко вскинул руки и, изобразив довольно сложный акробатический кульбит, со всего размаху приложился об пол. Падать не больно, больно приземляться. Снейп стиснул зубы и почти рефлекторно перекатился на бок. — Evolutio golpe!* — выкрикнул он, уже не раз проверенное на гриффиндоцах заклятие, направляя палочку куда-то в живот Блэка; благо при падении палочка так удобно скользнула в руку из нагрудного кармана. «Вот вам очередное подтверждение, что случайностей не бывает, - мрачно отметил Снейп. – Блэк – это не случайность. Блэк – это закономерность». ______ * оценить дейтвие
Fiann Lermont: Вопреки всему Фианн был все еще страшно доволен, в который раз убеждаясь в том, что дуракам море по колено. По школе бродят какой-то маньяк и паранойя, все, кажется, объявили войну Слизерину, вокруг творится черт знает, что... но хорошее настроение, которое не навещало его с зимы, кажется решило взять свое и покидать Лермонта решительно отказывалось. То же самое происходило с Люциусом - дементор его знает, в чем загвоздка, но шотландец поймал его на выходе из гостиной, и улыбка у блондина была на редкость дурацкая. По мнению Фианна, здесь очень не хватало Розье, который мог бы парой ядовитых комментариев заставить обоих друзей вернуться в реальный мир... если бы только сам не пребывал в той же плоскости. В общем, следовало, наверное, прибегнуть к помощи МакКехта, который не то, чтобы согранял ясную голову... скорее находился на другом конце шкалы настроения. И настолько другом, что трогать его Лермонт не решился, даже с его полным пренебрежением к инстинкту самосохранения. Мордред - величина крайне непостоянная, и тормозов в его голове нет, так что кто знает, чем может закончиться попытка задушевной беседы. В общем, сейчас Малфой и Лермонт шли по коридору - молча, поскольку разговаривать в таком настроении как бы и не нужно. И так все отлично. И это "отлично" не портили даже хмурые взоры встречных "всех-остальных", которые нынче странным образом оказались по ту сторону фронта. История повторяется. Кто-то, наверное, еще во времена Основателей, решил, что воспитанники лорда Салазара - слишком надменные сволочи, а потому следует объявить себя воинами Добра, восставшими против порождений...ээ... ну, порождений всякой гадости, скажем так. Давно уже непонятно, кто первый начал, с чего вообще все началось и - главное - зачем, но холодная война тянется веками. Иногда Фианн даже грешным делом думал, что все дело изначально в подземельях. Люди вообще не любят тех, кто живет под землей. Особенно, если они склонны поливать ядом всех остальных. Нормальные люди не понимают, как можно так общаться. Нормальные люди уверены, что нужно быть доброжелательным общительным. Нормальные люди много говорят о том, что судить нужно по делам, но судят исключительно по тому, насколько ты "коммуникабелен" - то есть, сюсюкаешь ли ты с теми, на кого тебе плевать, и изображаешь ли ты искреннее к ним участие. Впрочем те, которые живут под землей, тоже не ангелы в большинстве своем. Но они этого не скрывают. Словно в продолжение мыслей Фианну открылась в высшей степени поучительная и иллюстрирующая сцена: очередной раунд битвы "Гриффиндор против Снейпа". Ей-Мерлину, он не понимал, почему именно Снейп вызывал такое раздражение у красных. Видимо, это был как раз тот случай, который "да рожа мне твоя не нравится". - Смотри, друг мой, - лениво заметил Лермонт, продолжая шагать в том направлении, - вот это очаровательное зрелище призвано показать нам, как гриффиндорский героизм, не находя применения, ищет выходы. Может, и хорошо, что нашему доброму другу Блэку попался Северус, а не первокурсник какой. Ловко отступив в сторону от полетевшего на них кувырком Блэка*, Фианн только головой покачал: - Сириус, скажи нам, - с невозмутимым дружелюбием поинтересовался шотландец, наблюдая за полетом, - у вас это частная драка? Что же ты друзей не позвал? *оценка действия =)
Sirius Black: Залюбовавшись делом рук своих - в очередной раз подтвердившим свое звание недужной летучей мыши Снейпом - Сириус предстказуемо отвлекся и пропустил ответный удар, который - стоило бы об этом вспомнить мгновением ранее - всегда приходил очень быстро. Таковы были досадливые размышления Сириуса Блэка, изящно кувыркавшегося аккурат туда, откуда он только что пришел. Печальная картина, Джеймс бы над ним посмеялся, решил Бродяга, поднимаясь и по-собачьи встряхиваясь, дабы наскоро проверить целостность всех своих конечностей. Конечности были в полном порядке: даже не питая настолько сильной любви к квиддичу, чтобы рваться в факультетскую команду (куда бы его, разумеется, приняли с распростертыми объятиями, пожелай он того), Блэк, за годы обучения в Хогвартсе, хорошо научился получать сдачи так, чтобы не было потом мучительно больно на больничной койке. А вот тот факт, что он в своем полете едва не врезался в еще двоих слизеринцев, Сириусу не понравился гораздо больше: Дементоровы семикурсники, разве им не положено сейчас сидеть по гостиным и готовиться к экзаменам!? - впрочем, вопрос был риторическим: этим, судя по всему, явно было не положено. Засада!? - возмутился про себя Блэк, разворачиваясь к "зеленым братьям", и начисто забыв, что первым начал именно он, а не подлые слизеринцы. -Ну что ты, Лермонт, - Малфоя Сириус до поры игнорировал, так как с представителями этой семейки он уже давно был согласен разговаривать исключительно на языке кулаков, - разве я смог бы отказать в участии таким значительным персонам, как вы, ребята? Присоединяйтесь, ради Мерлина, а мои друзья подтянутся! - Блэк широко улыбнулся семикурсникам, вновь наводя палочку на прочухавшегося Снейпа, а про себя пытаясь сообразить, где же сейчас могут ошиваться остальные члены мародерской четверки. Не то чтобы он боялся огрести вот сейчас по полной программе, но, скажем так, предпочитал, чтобы в бою участвовало равное количество нападающи с обеих сторон... разумеется, когда это не касается старины Снейпа. Но... пора бы уже и продолжить действо. -Furunculus*, - Блэк решил - Блэк сделал, то есть, отправил таки в Снейпа очередное - свое любимое заклятие. Правда, предусмотрительно отскачив к стеночке - подальше от небезопасных семикурсников. Шалая улыбка ко всему этому цирку, разумеется, прилагалась. *Прошу оценить действие очередной подлянки
Lucius Malfoy: Счастье делает человека слепым, и совсем равнодушным к окружающим. Особенно это касалось людей похожих на Люциуса, который и в обычные дни не отличался особой чувствительностью, а сейчас его как будто и вовсе не волновал факт того, что школе бродит убийца. Нарциссе слизеринец велел не оставаться одной сегодня, в лучшем случае найти Уинни, или же Ланфир и держаться с ними. Нежно поцеловав юную мисс Блэк Малфой вышел из гостиной. На его губах играла вполне дурацкая улыбка, что на первый взгляд могло показаться слишком странным. Люциус редко улыбался, и ещё реже его улыбку можно было назвать «глупо счастливой». -Если ты думаешь, что вы с Розье отвертитесь от меня, то зря надейтесь, вам всё равно придется рассказать почему вы сегодня настолько довольны жизнью, - слизеринец хмыкнул наблюдая за учениками, которое поглядывали на них и шептались. Сегодня им придется несладко, если учесть паранойю, которая начала распространяться по всей школе. Быть слизеринцем сегодня опасно, хотя Люциуса ничто, и главное никто не мог напугать, сегодня. Возможно в другие дни он бы не улыбался как дурак, но сегодня он не мог справиться со своими чувствами. Люциус устало вздохнул, ей-богу, он и правда не понимал почему Блэк со своей шайкой не могли хоть один день прожить без приключений? Нет, пусть устраивают себе развлекательные спектакли, только хотя бы остальных пожалеют. Из всей этой четверки Сириус раздражал Люца больше всех, хотя наверное не стоит объяснять причины. Он был кузеном Нарциссы, и вполне неудачным отпрыском семейства Блэк, стоило это заметить. Наглый и самовлюбленный парнишка, который пытался доказать, что факультет красных прибавляет ему благородства. Малфой не верил в «ангельский» характер гриффиндорцеыв, возможно потому, что он был настроен слишком скептически насчет них, а возможно прекрасно понимал, что они ничуть не отличаются от остальных, только умело скрываются за маской благородства. Гриффиндорцы могут быть точно такими же жестокими как слизеринцы, если не больше. Вот даже такой поступок Сириуса доказывал это, ведь стоило ему наткнуться на Северуса, как он сразу же кидался на него. А потом всё равно обвиняют слизеринцев во всех смертных грехах... и где справедливость спрашивается? -Как же хорошо, что он больше не входит в семейство Блэков, - чуть скривив губы произнес Малфой следуя за Лермонтом, - хотя наверное он самое большое разочаровании всей фамилии... - Люциус усмехнулся, и замолчал изучая взглядом гриффиндорца. Как всегда Сириус не спешил отступать, а вот Малфой не был в настроении портить себе нервы сегодня, поэтому оставался только единственный выход — испортить их у Блэка. -Мне придется разочаровать тебя, Блэк, - послушав Сириуса ответил слизеринец и усмехнулся. Пока он собирался только играть, тем самым раздражая гриффиндорца своей персоной. Люц прекрасно знал, что Сириус на дух его не переносит, особенно после его обручения с Нарциссой. Но мальчишка забыл одну очень важную деталь, точнее говоря значок старосты школы который блестел на груди Малфоя. -Прекрати это представление немедленно, в противном случае я тебе обещаю свидание с Фильчем, один на один, я знаю ты мечтаешь об этом... - Люц снова самодовольно усмехнулся.
Jennifer Rose: Тихое уединение на вершине собственных мечтаний очень часто бывает разрушенным какими-то обстоятельствами. Соответствуя везению Джей, обстоятельства эти рушили ее драгоценное спокойствие и нежелание участия в драке. Но ее желания, конечно же, никто никогда не спрашивал. Если вам нечем заняться – нагадьте Джей Ди. Так оно всегда и бывает. Ну вот какой черт пнул Блэка просто так начать эту заварушку? Этому черту ужасно везет, что он не попался на глаза Джей, иначе бы живым он из этих коридоров не ушел, а уполз бы со сломанными рожками и погнутым проволочным хвостом. Дженнифер фыркнула, спрыгнув с окна, на котором остались скучать овсяные печенья с глазками из изюма. Вам никогда не приходилось смотреть на мир сухими виноградными глазами круглого печенья? Надо сказать, что с подоконника открывался великолепный вид на всю эту заварушку. Заклинания летели во все стороны. Если бы у печений был рот и голос, они бы попросили попкорна и колы. Искорки разноцветного фейерверка отскакивали до потолка, люди переговаривались и смеялись. Более всего печеньям была непонятна роль двух слизеринцев – что они тут вообще делали? Заклинаниями не швырялись, помочь не пытались…или тоже решили посмотреть? Еще страшное голодное чудовище, по счастливой случайности их оставившее, уверенно направлялось к этому представлению. Вот манера у людишек экран загораживать, да еще и шумят во время просмотра! Ах, она тоже, оказывается, роль свою сыграть решила. Ну что ж, пусть попробует. Вот девушка подходит к агрессивному гриффиндорцу, словно с катушек слетевшему, и начинает что-то ему говорить. Постойте, у печений же нет ушей…что ж, приспособим под них маленькие дырочки, налаживаем громкость… Сириус, прекрати. Что он тебе сделал? Это сущий идиотизм, перестань… Она пытается схватить руку, в которой он зажал волшебную палочку, уже нацелившись на очередное гаденькое заклинание. Но это, видимо, уже не поможет слизеринцу, который совсем недавно совершил прелестное сальто. И чего из Хогвартса цирк не сделают? Очень мило бы вышло: дрессированный кальмар и акробат Нюниус. А заведовать всем этим поручим Лавгуду, он же любит все странное. Только какую роль сыграют все остальные? Гриффиндорец пусть будет клоуном, ибо они все злые и любят обижать всех для смеха. Слизеринцев, так и быть, запишем в вольные зрители. А с девчонкой что делать? Пусть будет дрессировщицей кальмара…ну и клоуна заодно. Хотя какая из нее дрессировщица, раз она даже однокурсника остановить не может? Ах, постойте…ей хватает ума кинуться со всего духу к слизеринцу и сделать Щитовые Чары. Протего!* Что ж, если удастся, заклинание защитит его от крайне болезненных фурункулов. Но «спасибо» он, конечно, не скажет. Это же слизеринец! Даже у печений, выходит, предвзятое отношение к этому факультету. С кем поведешься, от того и наберешься – лежало же на столе Гриффиндора. Сириус, не будь дураком! Ничем хорошим тебе это не обернется, а свои садистские наклонности можно выражать в другое время и в другом месте. Девушка стояла уже между гриффиндорцем и слизеринцем. По законам жанра ей должно серьезно достаться. Что ж, не дура, сама знала, куда и зачем шла. Хотя нет, дура, наверное, раз на рожон лезет. Нет встать в сторонку и насладиться зрелищем, обязательно надо влезть! Интересно, каким это образом она так замечательно забыла о своих желаниях и нежеланиях? Не зря, видно, взяли на Гриффиндор, идиотизм и смелость всегда были присущи этому факультету. А девушке на самом деле просто не хватало времени осмыслить то, какую глупость она совершает. Вставать между Блэком и Снейпом – сущее стремление к суициду. Видимо вот почему на Рейвенкло не взяли – ума «немного» не хватает. Посмотрим, что из этого выйдет. *Прошу учесть заклинание.
Severus Snape: Внешние раздражители остаются внешними, пока не начнут раздражать ваш внутренний мир. Стоит ланцету общемирового хирурга чуть больнее ковырнуть ваш нежный эпидермис, как тут же с громким щелчком срабатывает механизм инстинкта самосохранения и вот вы с интересом обнаруживаете, что народный бунт в Папуа Новой Гвинеи имеет далеко не косвенное отношение к стабильному счастью вашего богатого внутреннего мира, который, безусловно, катастрофически обеднеет, лиши вы его утренней порции такого аппетитного бананового пралине. Крайне тяжело оставаться равнодушным к чужим бедам, если чужие беды рискуют подорвать ваше собственное благополучие. Поэтому ордами идолопоклонников добра и справедливости от начала времен двигало не столько гипертрофированное чувство человеколюбия, сколько вполне объяснимая тяга к наживе. Гораздо увлекательнее бороться за права бесправных, если в процессе борьбы можно ненароком легализовать продажу легких наркотиков, тяжелых металлов, а так же обезопасить пути ввоза контрабандных чилийских перчиков. Поднимать с колен слабых и угнетенных приятно и правильно лишь в том случае, когда вы твердо знаете наперед, что вам удастся крепко пристроиться сзади; иными словами – абсолютно уверены, что бывшие слабые и угнетенные остаток дней своих проведут в не менее интригующей позе, а именно под прямым углом к земле, или, как ее еще принято называть в светских кругах – «собачьей». Ничто в этом мире не дается бесплатно и за бонусную пощечину в левую щеку приходиться жертвовать ребром. Северус Снейп с юных лет предпочитал держаться особняком, этаким полуразвалившимся домом на отшибе, куда побрезгует заглянуть даже самый отъявленный искатель приключений. Снейп был наблюдателем. Ему нравилось следить за жизнью со стороны и, желательно, сквозь замочную скважину. Позиция наблюдателя у замочной скважины во всех отношениях интересна и безопасна, но исключительно до тех пор, пока кому-нибудь не взбредет в голову открыть дверь. Там уж за дело берутся законы физики, и наблюдатель кубарем катится с лестницы не забывая расшибить лоб об каждую ступеньку. Бит Снейп бывал часто, жестоко и качественно. Гриффиндорская четверка ненавидела Северуса люто, слизеринец отвечал взаимностью, ни в коем разе не упуская возможности испортить Мародерам если не день, то час. Впрочем, права мудрая пословица – один в поле не воин, а мишень. Ну, а судьбы мишеней никого не интересуют. Действительно, намного логичнее отругать того, кто решил попрактиковать боевые навыки в не положенном месте, чем спрашивать у соломенного чучела, сильно ли ему досталось. На появление семикурсников-слизеринцев Снейп отреагировал холодной ненавистью. Он никогда не требовал помощи и никогда помощи не получал. Молодой маг знал, что с Сириусом Блэком способен справиться в одиночку. В конечном итоге, Мародеры брали не искусством, а количеством. Без поганого Поттера, уродского Люпина и недоразвитого Петтигрю, Сириус Блэк едва ли представлял опасность. Разве что номинальную. Бродячие псы страшны стаей, всякая беспризорная шавка, потеряв из виду шелудивых дружков, мгновенно превращается в жалобно скулящую тварь, озабоченную единственно тем, как бы уберечь свою блохастую шкуру. Блэк был сродни такой шавке – оказавшись один на один с несколькими соперниками, он тотчас растерял весь свой геройских пыл, довольно комично юркнув за ближайший угол. Снейп ехидно улыбнулся. Очевидно, прославленное гриффиндорское мужество есть величина суммарная – гриффиндорцы храбры в сумме. — Бездарное ничтожество, — злорадно прошептал Снейп, наблюдая за позорным бегством Сириуса. — Убогая посредственность. Снейп давно поднялся на ноги и теперь с любопытством следил за происходящим. Он не спешил вмешиваться в высокоинтеллектуальный диалог Лермонта, Малфоя и Блэка, прекрасно помня, что иногда за длинный язык укорачивают на голову. Свою голову Снейп берег и старался держаться в холоде – хорошо хоть не морозильной камеры прозектория. А потом появилась эта растрепанная гриффиндорка. Снейп отвлекся и по доброй традиции пропустил новый удар. Заклятие Сириуса столкнулось со щитовыми чарами гриффиндорки, но не отрикошетило и не рассеялось; вместо этого Снейпа ощутимо толкнуло в грудь, маг пошатнулся, глаза слизеринца расширились*. Никаких фурункулов, лицо Снейпа, казалось, проткнули сотни, игл; мелкие кровоточащие раны вспыхнули болью. Снейп вскрикнул. — Sectumsempra!** — яростно выпалил он, целясь точно туда, где секунду назад виднелась физиономия Блэка. Что ж… это было справедливо. Око за око, боль за боль. ___________ * оценка действия заклятий ** оценить действие
Edwin Allenby: С утра Эдвина преследовала головная боль, причем как в прямом, так и в переносном смысле: проснувшись с мигренью, Алленби и подумать не мог (кстати, тоже во всех смыслах, ибо мышление причиняло почти физическую боль), что дальше все будет только хуже. Хотя нет, пожалуй, мог: жизненный опыт подсказывал ему, что проблемы всех форм и размеров не любят одиночество, предпочитая слоняться по жизни парами, а то и тройками, и иногда их веселые компании набредают на скромного гриффиндорского старосту. Те кто страдал от мигрени знают: невозможно ждать от жизни приятных сюрпризов, когда твоя голова раскалывается на части, а глаза, кажется, стремятся покинуть негостеприимный череп и неэстетично вытечь по щекам; однако Эдвин, спускаясь к завтраку, все же лелеял робкую надежду, что после чашки горячего чая все образуется. Понятное дело, ничего не образовалось - кроме внезапных неприятностей. Если, конечно, смерть однокурсников можно назвать неприятностью: Эдвин, выслушивавший речь Дамблдора, мрачнел на глазах, ощущая, как текущая под кожей боль постепенно накапливается в висках, и медленно осмысливал речь директора. Что бы ни говорил Дамблдор, а Алленби был уверен, что смерти эти на совести тех, кто вчера устроил погром в Хогсмиде - он не верил в такие совпадения, а потому не верил, что одно не вытекает из другого. Посему Алленби, как и многие гриффиндорцы, кидал недобрые взгляды на стол "зеленых"; не то, чтобы он поддерживал истерию заблеванного (прости Мерлин) Уокера, но спокойствие и невозмутимость слизеринцев, а так же их всем известные взгляды, рождали определенные подозрения. Однако же Эдвин, пусть и с головной болью, но мыслить старался логически, и его смущало, что та же Норстед определенно принадлежала к чистокровному роду. А "зеленые", какими подонками бы не были, своих же не убивали - их и без того слишком мало осталось, а если продолжат близкородственные браки то и вовсе выродятся. Младшая Блэк, кстати, продемонстрировала наглядный пример того, чем чревато кровосмешение: потирая висок, Эдвин направлялся к выходу из большого зала и болезненно морщился - в ушах, отдаваясь болью во всей голове, все звучало нестерпимое сопрано Нарциссы, доказывающей себе, ученикам и всему миру, что слизеринцы, в сущности, мягкие и пушистые, просто у них сейчас период линьки. Хорошо, что он уже закончил завтрак: желание отвесить визжащей блондинке оплеуху могло бы и пересилить правила приличия. Как это все-таки по-слизерински - легко быть в белом, когда твой противник в грязи, когда он дезориентирован и испуган. У них никто не умирал. Ни одного из них не убили: на счету неизвестного маньяка гриффиндорец, хафлпаффка и рейвенкловка. Но ни одного "зеленого". То есть блондинке, конечно, простительно не понимать, насколько подозрителен такой расклад... Хорошо бы сейчас в гостиную - упасть на диван и лежать так неподвижно, надеясь, что головная боль примет тебя за мертвого и уйдет - но надо еще на уроки. Думать, думать логически. Фицроя жалко, хороший был парень. Норстед чистокровна - что с того? Эта странная организация не щадит и своих, если "свои" не поддерживают их точку зрения. Дементор, как же голова раскалывается. Эдвин замер, потирая висок и сумрачно глядя на очередной акт фарса, что разворачивался неподалеку: те же и они же, Сириус развлекается со своим любимым чучелом, любимое чучело пытается доказать, что оно не чучело... хоть бы голову помыл перед этим, чтобы его воспринимали всерьез. Что там Роуз забыла - непонятно, девушка, а все туда же... На самом деле, хоть значок на груди Эдвина и требовал вмешаться, но сейчас, делая поправку на головную боль, Алленби спокойно прошел бы мимо всего этого представления, однако явление сиятельных Лермонта и Малфоя неожиданно вызвало приступ бешенства. Им не хватило представления в Большом зале? - Так, хватит. - Алленби походя доставал из кармана волшебную палочку. - Разошлись, пока я не стал снимать баллы... ах ты... Protego!* Эдвин понятия не имел, что за заклинание швырнул Снейп в Блэка, но отчего-то был уверен, что эффект оно имело исключительно неприятный. Алленби зло обернулся к Фианну с Люциусом. - Ты, Малфой, мог бы хотя бы сделать вид, что выполняешь свои обязанности, и успокоить вашего... Снейпа. От ваших псевдосмешных комментариев толку, как от запряженного в телегу гиппокампа. Если не можете сделать ничего полезного - проваливайте. *соответственно, действие на оценку.
Fiann Lermont: Люди - смешные твари, в чем Лермонт за свою недолгую, прямо скажем, но весьма насыщенную жизнь, успел не раз убедиться. Но да благословит Мерлин идиотов, без них было бы в полтора примерно раза скучнее жить. Нет, не в два. В полтора. Потому что они идиоты. Разумеется он ни разу не горел желанием нести в массы справедливость, гуманизм и равноправие, а вовсе даже собирался преумножить их отсутствие, и Северус Снейп тут был совершенно ни при чем, точно так же как и его личные, снейповы, проблемы с Мародерами. Тем более, Фианн не относился к людям, которых заботит такое дурацкое понятие, как "честь факультета" - о какой чести может идти речь, пока факультет изобилует надутыми индюками с интеллектом чуть повыше, чем у страдающего манией величия флоббер-червя? Понятие же человеколюбия было ему понятно, но именно поэтому и подвержено всяческому глумлению. В общем и целом, резюмируя вышесказанное, Лермонт просто собирался дать в зубы Блэку - и получить при этом всю доступную гамму удовольствий, осознать которые может только человек, любящий хорошо подраться. Благо такой повод! - Прекратить? - Фианн не улыбался, это безошибочно знаменовало, что настроение его пока что в плюсе, - ты смеешься, брат? Мы пока даже не начали... О, Моргана... кто пустил сюда женщину? Обращаться к Роуз он не стал, ибо смысла в этом не видел. Некоторых леди хлебом не корми, дай влезть в чужие дискуссии и почувствовать себя миротворицами. Наверное, это какой-то женский инстинкт, и, как пить дать, проявился он еще в древние века, когда одна амеба поменьше влезла между двумя побольше и заверещала "Немедленно прекратите драку!" Но Снейп, кажется, был полон желания продолжать: похвально. Фианн уже готовился предложить Малфою делать ставки и прекратить занудствовать на тему "драки в коридорах приводят к моральному падению и травмам", как мир явил ему Алленби. Вообще, как уже было сказано, шотландец против гриффиндорского старосты ничего не имел, особенно после того, как тот завел себе Мортимер и прекратил везде таскаться с Арти. И даже не принимал участия в постоянной священной войне его с Розье - эти двое друг друга просто видеть спокойно не могли, чтобы не вцепиться в глотки. Алленби (только сегодня в роли сэра Ланселота, смотрите в Королевском театре) отбил заклинание Снейпа и в сиянии своей неземной праведности снизошел к благоговеющей публике. Ну, или он так думал. Публика же - та ее часть, которую представлял Фианн - была с этим откровенно несогласна и с удовольствием закидала бы гриффиндорца парой тухлых помидоров. Хотя если честно, дело тут поправил бы только метко пущенный бладжер. - И тебе доброго утра... Алленби, - неуловимая пауза перед фамилией была достаточно четкой, чтобы четко выразить это "эээ... парень, я забыл, как тебя зовут?" и достаточно короткой, чтобы к этому было не придраться, - Я понимаю твое стремление казаться значимым хотя бы себе, но извини, у нас другие планы. Лермонт оперся о плечо Люциуса в обычной манере каждого из членов деструктивной четверки и с расстановкой добавил: - А если ты их не разделяешь, то гуляй себе мимо сам. Поищи маньяка в темных углах, среди вашей братии это нынче модно.
Amber Lind: Вообще-то Эмбер Линд никогда не считала себя мизантропкой. Нет, она очень, очень любит людей, хотя бы потому, что люди – это по сути своей ходячие кошельки, а уж в любви мисс Линд к денежка не усомниться никто. Тем более что помимо своей основной функции – хранение капитала до того момента, когда он перейдет в более подходящие для него руки мисс Линд – люди обладают массой других достоинств: они служат хорошим развлечением в ежедневных потугах побороть собственную природную глупость, они служат хорошим инструментом для достижениях целей, о которые не хочется, или не удобно, или банально опасно марать руки, в конце концов люди могут служить источником бесплатной выпивки! Одним словом, хотя со стороны это, наверно, не очень очевидно, Эмбер питала к окружающим её людям практически исключительно нежные и светлые чувства. Однако время от времени эти милейшие создания выдавали такое, что трещину давало даже терпение Эмбер, давая волю менее позитивным эмоциям. И в последние годы это “время от времени” случалось все чаще, зачастую – по несколько раз на дню, словно по врачебному рецепту: “вести себя как полные идиоты три раза в день, после еды”. Вот взять хотя бы сегодня. Как будто им не хватило завтрака, за которым “красные” и “зеленые” уже успели устроить пару крайне некрасивый и неуместных сцен. Вообще представители обоих факультетов, среди которых, следует заметить, было не мало приятелей самой Линд, никогда не переставали её удивлять. Им что, не надо есть, пить, готовиться к экзаменам и оплакивать падших, что они все время и силы тратят напререкания и драки и “интриги” друг против друга? Право слово, если бы Эмбер не была абсолютно уверена, что Директор не одобрит этих мер, она бы давно предложила запереть слизеринцев и гриффиндорцев в какой-нибудь аудитории, а потом, через недельку-другую, выпустить немногих выживших. А остальные – ну, будет Эштон радость, а то она с зимы стала ещё больше похожа на свою клиентку чем обычно. Эта мера сильно облегчила бы жизнь всем обитателям школы, от хаффлпаффских первокурсников до Кровавого Барона, не говоря уже о положительном эффекте на учебный процесс, который от этого бесспорно стал бы более эффективным – никто бы больше не отвлекался на факультетскую борьбу и выживание в ней, и больше сил бы тратилось на собственно подготовку к экзаменам. Но увы, профессор Дамблдор похоже любил людей меньше, чем Эмбер, и потому не мог понять полной человеколюбия и милосердия идеи массового геноцида. Так вот, утренних упражнений оказалось явно не достаточно, потому что спеша на консультацию по Прорицанию Эмбер наткнулась на следующее представление, действие которого перегородило весь коридор, по которому - вот же неудачное стечение обстоятельств! – как раз и лежал путь мисс Линд. В главных ролях в этот раз были признанные звезды хогвартского театра военных действий Сириус Блэк и Северус Снейп, с подцанцовкой в виде Дженифер-как-там-её-Роуз и благодарными зрителями в лице Лермонта (ехидный зритель), Малфоя (строгий зритель) и Алленби (строгий зритель, который в тайне мечтает быть на сцене в роли Прекрасного Принца). - Мальчики и девочки, а что это вы тут делаете? - обычные вроде бы слова, с обысным вроде бы значением «какого боггарта вы загородили мне дорогу, придурки?», однако сказаны они были тем особым мягким и сочувственным и почти не угрожающим тоном, который обычно предшествует скоропостижной кончине едваприпозднившегося мужа- брата- отца- начальника- подчиненного- курьера- просто- случайного- парня, и получасовому отмыванию любимой сковородки или скалки от крови. Сопровождались они столь жа характерным жестом «ну что вы, я совсем не злюсь, мне просто захотелось скрестить руки на груди» и чуть приподнятой бровью. Единственное, что явно выдавало дурное расположение духа рейвенкловки, был ключ от кладовки на втором этаже северной башни, которые она привычно крутила в пальцах, но так, словно это был не ключ, а нож, который она вот-вот собирается засадить кому-нибудь под ребра.
Mafalda Hopkirk: Мафальда покорно шла за Уэнлоком, не думая даже сопротивляться. Стоило ей только перешагнуть порог Большого Зала, как девушка испытала крайнее облегчение. Взгляды, которые она чувствовала спиной, исчезли, а шепоток, сопровождавший её всё утро, смолк. Сплетни оказались позади. И Мафальда была предоставлена самой себе. На самом деле предложение Лисандра было заманчивым. Все в Хогвартсе знали дикую любовь волшебницы к квиддичу и полётам. Девушка прослыла чуть ли не самым строгим и вспыльчивым капитаном сборной Хаффлпаффа за всю время существования Хогвартса. Она была жёсткой и требовательной. Но в квиддиче Мафальда могла отвести душу. Отдохнуть от обязанностей и на миг ощутить вкус пьянящей свободы. Но полёты с Уэнлоком для Хопкирк означали одно – пропуск занятий. - если мы пойдём на поле Лис, значит, я пропущу Нумерологию, а ты знаешь, я её пропустить её не смогу. – объяснила юноше волшебница. - я вот подумала… – неопределённо начала Мафальда. - столько смертей за два дня… – лицо посуровело на миг. Рядом с Лисом стояла не маленькая хаффлпаффка, которая ростом была с оловянного солдатика, а грозная валькирия. - это начало войны. – глаза волшебницы недобро блеснули. - я не шучу Лис. Если в Хогвартсе такое творится… то, что же будет с нами, как закончим школу? – хаффлпаффка попыталась представить, что же такое страшное и неведомое ожидает её «там», по ту сторону старых школьных ворот. Всего лишь год назад девушка рисовала себе впечатляющее будущее: высокооплачиваемую работу, почёт и уважение. Но с каждым днём вера в завтрашний день тускнела. Свинцовые тучи нависли над ней. Должна была грянуть буря. А тогда работа и почёт дело последнее… - что это там происходит? – протянула Хопкирк, вглядываясь дальше в коридор. Группка студентов столпилась в конце. Громкие хлопки. Яркая вспышка. Кому это не терпится лишится пары баллов? Мафальда посмотрела на Лиса. Юноша без слов понял – хаффлпаффка не могла пройти мимо. И почему? Во-первых, она староста. Во-вторых, никакая потасовка не могла пройти без её участия! - чем вы тут занимаетесь? – спокойным и даже вкрадчивым голосом спросила ведьма. Девушка выросла позади собравшихся. Так вот кто участники… Блэк, Снейп… Лермонт с Малфоем затесались здесь каким-то чудом. Рыжеволосая Эмбер также не могла пройти мимо. А последним кого заметила Хопкирк был Алленби. А его какой случай сюда привёл? Трое старост. Двое из них не самого покладистого нрава. - ваше молчание расценить как ответ – «ничем Мафальда, всё в порядке»? Раз так то прошу всех разойтись.
Robin Lockley: И снова проблемы! Боже, я так люблю проблемы, они так динамичны и придают жизни какой-то особенный оттенок резкого вкуса, среди нейтрального течения бытия. Вы знаете, я всегда считала, что люди сами придумывают 90% своих псевдопроблем, просто чтобы картина не была такой печальной на вид, и главное, чтобы она другим такой не казалась. Но к несчастью, мне попалась подопечная, которая не всегда разделяет мою пагубную любовь к проблемам. Однако, с радостью и удовольствием сообщаю вам, что Робин Локкли весьма и весьма конфликтный игрок, хотя первой не начинает, а вот поддеть, да подзадорить – обращайтесь, поможем! Этой ночью она не могла уснуть, все эти странные события, звуки и надуманные предсказания девчонок, которые выбрали экзамен по Прорицаниям и слишком долго пробыли в башне Треллони. Весь вечер они клялись и божились, готовые бать пальцы, а кто-то и головы на отсечение, что все, что произошло было предначертано, и они точно это видели! Робин никогда особенно не верила в то, что в школе, а тем более на её курсе такое бешенное количество настоящих пророков. Тогда почему ночью, как только за окном пропало солнце, а луны и звезд не было видно из-за повышенной облачности, она крутилась и ворочалась в своей кровати на втором этаже Гриффиндорской гостиной, в спальне для старшекурсниц? В голову лезли всякие мысли, и не факт, что все они были связаны с пугающим грядущим, как говорили девочки на соседних ложах. Она заснула под самое утро, просто потому, что подготовка к экзаменам вымотала её до состояния, когда сон просто наехал на неё танком, и сопротивляться было бесполезно. Собственно, так и получилось, что Робин проспала подъем. Она открыла свои сонные лиловые глаза, когда организм решил, что ему хватило 4-5 часов мертвого сна, стрелки на часах злобно указывали на время завтрака. Девушка вскочила с постели, одеваясь на бегу, запихивая книги в сумку и сваливая туда же пергаменты из-под подушки (нас всех в детстве учили, что если положить учебники под подушку, все лучше запоминается). Она застегнула рубашку, повесила на шею красно-золотой галстук и вылетела из спальни, расчесывая пальцами длинные светлые волосы. Как только портрет полной дамы закрылся, Робин поняла, что забыла сумку со всеми учебниками и прочей ерундой на кровати. Звучно чертыхнувшись, тем самым шокировав портрет, прикрывающий вход в гостиную, она решила не возвращаться, посчитав это плохой маггловской приметой. Шагая по коридору и приводя в порядок школьную форму, она нащупала в кармане юбки волшебную палочку, что заставило её с облегчением выдохнуть. Локкли решила не спускаться в Большой зал, подозревая, что сейчас там твориться «небольшое» месиво из обвинений и оправданий, она дошла до лестницы ведущей в маленьких коридор параллельный холлу. Голоса доносились разные, мальчишечьи, девчоночьи и она даже смогла различить голос Северуса Снейпа, причем в весьма гневном тоне выкрикивающим заклинания. Робин свернула в коридорчик, желая всего лишь посмотреть, что там за сыр-бор. Разумеется, Робин всегда умела эффектно и особо глупо появиться, и этот случай не мог стать исключением. Когда прямо перед её носом пролетело заклятье, девушка отклонилась назад, уворачиваясь от вспышки, поскользнулась и пролетела почти два метра на спине, по скользкому полу, пока не затормозила ладонями. Стоило только повернуть голову вправо, и Робин с отличного ракурса увидела спину Блэка и профиль злющего как черта старосту Алленби, гневное, кровоточащее лицо Снейпа, и непонятно почему улыбающиеся и ухмыляющиеся лица Малфоя и Фианна. -Ух ты, вечеринка? – С этим риторическим вопросом Локкли поднялась на ноги, отдернула рубашку, перекинула волосы на бок и прошагала поближе к наблюдательным пунктам. Видимо сегодня ей хотелось проблем. Это меня очень радует, потому что тогда легче описывать выражение её лица. Она улыбалась, а Робин в такие моменты редко улыбается, но сегодня она явно была настроена на то, чтобы подливать масла в огонь своим чудным личиком с предвкушающей улыбкой. Почти все парни...это радовало. Робин вообще больше любила общество парней, потому что с ними она гораздо меньше ощущала свои комплексы из-за роста, мальчишки, даже младше, как Блэк и Поттер, были выше её ростом, когда все девчонки были такими маленькими и миниатюрными, что Робин чувствовала себя слоном. -Во что играем, ребятки? – Усмехнулась Локкли двинув бровями вверх и вниз и положив руки на бедра. Напряжение прямо таки ощущалось в воздухе, как частички натурального кофе в только что заваренной кружке. Их злобные, садистские мысли роились вокруг собравшийся закрывая свет и другие звуки…кроме этого. Под ЭТИМ звуком я подразумеваю, грохот, с которым Робин завалилась на доспехи, когда Алленби задел её локтем, посылая последнее заклятье для защиты Сириуса. Собственно, защищать мальчика уже было не нужно, потому что неловкость Локкли перешла все возможные границы! Сбитые ею доспеха угрожающе пошатнулись, и пока она возвращала своё тело в вертикальное положение, повалились на ничего не подозревающего и тем более не ожидающего противника Снейпа. Блэк простоял на ногах ещё около пяти секунд, а потом рухнул на пол. -Гол в свои ворота. Умница, Робин! – Пробурчала девушка, прижимая пальцы к губам, понимая, что извиняться она будет уже после того, как очнется спящий красавец.
Severus Snape: Ничто не вечно под луной, кроме дураков и их полярных антиподов. Которые, впрочем, и сами настолько глупы, что не устают свято верить, будто бы их положительно заряженной мудрости вполне достаточно, чтобы очистить от миазмов слабоумия если и не всю вселенную целиком, то отдельно взятый провинциальный городишко уж точно. А жизнь меж тем неустанно твердит обратное – еще ни один дурак не поумнел за счет чужой мудрости, но многих мудрецов постигла печальная участь запеть ослом посреди стада баранов. Глупость заразна, она передается по воздуху и никакая дезинфекция помещений вас не спасет. Если по соседству завелся дурак, не сомневайтесь – вскоре весь дом будет ловить воображаемых похитителей мозгов и томительно чахнуть под гнетом тирании какого-нибудь коммунального хозяйства, чутко прислушиваясь к зловещему бульканью в водосточных трубах и в каждом таракане видя вестника грядущего апокалипсиса; ну или на худой конец дизентерии. Иногда, правда, дураки подкрадываются незаметно. Всякий, кому случалось застревать в очередях, знает не понаслышке, каков в действии докучливый закон возникновения дурака из вакуума – думалось, минуту назад перед вами не было никого за исключением, пожалуй, вон той миловидной старушки, а стоит только глазом моргнуть – вот и он, дурак, улыбчиво скалясь заявляет, что был здесь, прямо перед вами, не далее как со времен первого пришествия. Вероятно, дурак прав – ничто не появляется из ниоткуда и ничто не уходит в никуда. Дураки возникают постольку, поскольку умным легче распоряжаться своей судьбой из-под палки; и чем короче эта палка, чем глупее надзиратель, тем веселее и охотнее идет перестройка мира. А когда палка эта оказывается волшебный и надзиратель учиться на Гриффиндоре, жизнь поистине перенимайт свойства балаганной комедии. И какая досада, что последним в такой комедии смеется ружье на стене. В магическом мире использование ружей не воспрещалось, но и не приветствовалось. С волшебными палочками дела обстояли сложнее. Их выдавали всем, не зависимо от уровня магических способностей и, что особенно печально, интеллектуальных. Снейп не мог понять, сколько часов к ряду должны были пытать Оливандера, дабы тот согласился продать палочку существу, подобному Сириусу Блэку, то есть по своему развитию угрожающе близкому зеленой плесени. Если Сириус Блэк – настоящий волшебник, значит следующим министром магии всенепременно должны избрать соплохвоста. По крайней мере в эстетическом плане соплохвост и умнее, и проницательнее, и - черт подери - гораздо симпатичнее. Снейп молча выругался. Исцарапанное лицо жгло, от боли и зуда слезились глаза. Это была очень… обидная боль – терпимая физически, но невыносимая морально. Снейп зло сжал челюсти, чувствуя, как по щеке стекает тонкая теплая струя крови. Дай ему волю, слизеринец не преминул бы воспользоваться возможностью не просто бросить в Блэка Сектумсемпрой – он бы прибег к услугам Авады и будь что будет. Появление гриффиндорского старосты, Алленби, окончательно вывело Снейпа из себя. К сожалению, дураки – создания стадные, следом за гриффиндорским старостой подтянулась рейвенкловская, осталось дождаться хаффлпаффской и можно устраивать межконфессиональный слет. Собственно, она и появилась. А потом… потом раздался этот очаровательнейший треск, и Сириуса Блэка погребло под грудой кованого доспешного железа. В другой ситуации с другими зрителями Снейп обязательно бы рассмеялся. Обязательно. В другой ситуации. В нынешней Северус решил поступить мудрее. Пока делегация власть имущих блюстителей школьного порядка многоголовой гидрой точно по команде уставилась на торчащие из-под доспехов конечности Сириуса Блэка, Северус Снейп не терял времени даром. Он любил оставлять за собой право последнего слова. И последнего заклятия тоже. — Flagello!* — Резко бросил Снейп в направлении Алленби, который так не к месту помешал его маленькой перепалке с Блэком. Сектумсемпра была личным изобретением шестикурсника, поэтому ее он берег, не разбрасывая по таким незначительным физиономиям, каковой, безусловно, являлась смазливая физиономия гриффиндорского старосты; впрочем, после заклятия слизеринца должная стать менее смазливой и более мужественной. В конце концов, шрамы украшают мужчину. Снейп усмехнулся. Вероятно, ему стоит задуматься о карьере косметолога. ________ * оценить
Fiann Lermont: Спектакль выдался скучный и аплодисментов недостойный Один за другим возникали старосты: их на такие вот безобидные происшествия как на мед тянуло. Парадокс заключался в том, что если вдруг случалось что-то серьезное, то ни одного носителя значка невозможно было отыскать в радиусе пятнадцати миль. И это касалось даже вездесущего в любое другое время Розье. Каждый из старост произнес вместо приветствия ритуальную фразу "Пошли все вон, а то сниму баллы" в разных вариациях, но с выражением и пафосом, достойными какого-нибудь монолога из Шекспира. Ну только не того, который "Джульетта, выйди на балкон"... хотя так было бы интереснее. Фианн заскучал. - Мы тут делаем очередной акт комедии "пни Снейпа походя и получи за это проклятие в рожу", - обстоятельно пояснил он рыжей рейвенкловской старосте. Призыв Мафальды разойтись, возможно, остался бы без ответа, но даже дурацки хорошее настроение Лермонта от абсурдности всего происходящего стало портиться, а потому он подозрительно улыбаясь поинтересовался: - Маф, а что теперь в школе комендантский час и запрещено собираться больше, чем по трое? Это внутрення директива, распространенная среди префектов, или ее всем еще объявят за обедом? И тут... И тут на сцене появилась блистательная Локли. Шотландец со вздохом отметил про себя, что вообще-то с гриффиндорскими несчастьями обязан разбираться Алленби, но все они почему-то падали на голову простого слизеринца Лермонта, причем разнообразие оных несчастий некоторых знатоков заставило бы позавидовать. А какая-то отдача была, заметим. только от Арти. Нет, это не значит, что от остальных Фианн принимал бы благодарность в той же форме. Но они могли хотя бы предложить. В общем, Локли была в своем репертуаре, затмевая собой всех, включая Хагрида и магловского Чарли Чаплина. Но бывают же моменты, когда безумия переходит в высшую мудрость, а нарушения координации, достигая апогея - в точность, которой позавидовала бы сама судьба? Это был тот случай. Глядя на романтическую встречу доспехов и головы Блэка, Лермонт покачал головой и откровенно расхохотался - в первый раз за последние... ну пару-тройку месяцев, так точно. Совершенно искренне, без какого-либо оттенка злорадства. - Локли, иди в магловскую армию, скажи им, чтобы пускали тебя к противникам и потом шли собирать обломки. Ты обретешь карьеру и жизненное призвание, - сообщил шотландец, поддерживая под локоть гриффиндорку. И тут умница Снейп выдал поступок, гениальнее которого было трудно себе вообразить. Нет, это был не сарказм. Просто слизеринец давно мечтал о некотором драйве - тут становилось скучно. - Коллега, это не спортивно, - с укором сказал Северусу Лермонт, мягко разворачиваясь на носках, - но раз такое дело, я добавлю для симметрии. И с разворота засветил Алленби в нос. Не со зла, конечно. Со зла берут палочки. Просто утро требовало хорошей драки.
Robin Lockley: Да уж, спектакль действительно был ни к черту…однако, своим появлением на сцене, всемирная, беспощадная к мольбам и титулам, катастрофа – Робин Локкли, могла оживить любое, даже самое посредственное выступление. И, как мы знаем из опыта, превратить его в полномасштабный кошмар! Иногда она не понимала, как люди, общающиеся с ней достаточно тесно не бояться оказаться погребённым в руинах её неизлечимой неуклюжести? Очень странно на мой взгляд. Девушки обступили конфликтующих, даже я бы сказал окружили. Миротворческие настроения дам были пропитаны скрытой агрессией, словно они сами не прочь поднадовать мальчикам. Наверное, это все старые обиды из серии «Ты дёргал меня за косички! Получай, негодяй» или «Эй, а ты не дёргал меня за косички! Умри, несчастный!». Робин никогда не понимала в чем смысл работы старосты. Кто-то упорно твердил ей, что это все для того, чтобы внести в порядки школы радикальные изменения, чтобы улучшить бытность студентов и облегчить жизнь профессоров. И кто-то в это верит? Нет, конечно, если Вас так легко обвести вокруг пальца, то и поделом Вам. Мисс Локкли честно пыталась припомнить хоть одного старосту, который бы не строил из себя Царя горы, и мог что-нибудь сделать. И речь ни о десятке-другом снятых баллов с факультета. Вот сколько себя помнила Робин, все старосты только угрожали-угрожали, а в итоге сами рвались в битву, покруче любого задиры. Собственно, видя эти выражения глаз наших хваленых блюстителей порядка в юбках, гриффиндорка в очередной раз поблагодарила небо за то, что они не дали ей этого надоедливого инстинкта, присущего почти всем женщинам, «встань между дерущимися». -Слушай, Лермонт, а ты не боишься стоять рядом со мной? – Опустив глаза на руку слизеринца поддерживающего её, она улыбнулась и снова глянула на парня. –А вдруг это заразно? – Забавное и вполне привычное движение бровями вверх и вниз. У Снейпа всегда был очень странный голос, а в такой резкой манере, он казался и вовсе колючим. Заклятье метнулось в Алленби, просвистев прямо над её левым ухом, от этого даже мурашки пронеслись до кончиков ногтей. Мальчишка оказался не промах, изловчился и применил не шуточный, причем весьма болезненный прием. Возмущение горячей волной накатило на Робин, которая терпеть не могла таких приемов, хорошо хоть не в спину (знала бы она, что Блэк начал первым, скинула бы на него не доспехи, а целую горгулью). Пока Фианн весь поглощенный тягой к симметрии приложился к физиономии Алленби, девушка, не долго думая, или совсем не думая, выхватила из кармана палочку, направила её на Снейпа и недовольно фыркнула: -Expelliarmus!* Вот и закрутилось. Синяки неизбежны, по крайней мере Алленби совершенно точно проснется завтра с одним из таких вот синих памяток от Лермонта. Хотя не факт, что староста промолчит, или придержит при себе свои руки. Между прочим о руках, думаете все ограничилось обезоруживающими чарам? Не тут-то было, мисс Локкли явно была настроена на проблемы, а потому не опуская палочки она шепнула –Ictus**…- направив палочку на Северуса. Разумеется, она могла бы и вручную врезать неспортивному юноше, однако предусмотрительно решила воздержаться, а подозрительный взгляд вновь упал на наших, всеми любимых жрецов мира, любви и жвачки! У Мафальды Хопкирк был весьма грозный взгляд, да и у остальных не лучше, сейчас должны были посыпаться возмущенные вскрики и оклики, фразы «Не ведите себя как дети!», в ответ на что Лермонт не удержался бы и выдал какую-нибудь из своих остроумных замечаний, а Снейп снова зарядить парочкой заклятий. События предопределены, только вот Локкли ещё не решила, что будет делать сама, однако благородный настрой на девиз «Миру Мир», сегодня был не в её планах, семикурснице явно жизненно необходим был адреналин, так, для разжижения крови и превращения жизнь из зубрешки в…в жизнь! ______ * оценить ** оценить
Sirius Black: я очень пытался учесть все необходимое в посте, но это оказалось сложно выполнимой задачей. надеюсь все как надо о_О если что - скажите что не так, пожалуйста. да и пост сам по себе странный получился. буду исправляться. спасибо за внимание ^^' мой вам совет - не будите во мне зверя. даже в роли хомячка я потенциально опасен. Новый учебный день, не успев начаться, превратился в маленькую эмоциональную каторгу для Сириуса Блэка, который, не успев нарисоваться в Большом Зале, тут же был разочарован пренеприятнейшими известиями, которые грозили ему дурным расположением духа. Нет, это ни в коем случае не означало, что жизнь пошла насмарку, что все его вековые старания «держать лицо» обернулись крахом. Просто это, мм, печально? Сириус рычал и срывался, грозясь размазать по стенке любого, кто еще рявкнет на него в этот, как на зло, солнечный и теплый майский день. Ну, а эта картина, которая предстала перед немногочисленными и скупыми на эмоции зрителями, дала ему второе дыхание, заставляя онемевшие от досады нервы расшевелиться. Нет, правда, нет ничего лучше, чем утренней и весьма интересной драки. Только вот кулаки пока что не вступили в бой, а те, кто пользовался палочками были явно не прочь вмазать оппоненту куда-нибудь в область лица, чтоб потом радостно наблюдать расплывающийся синяк. А при удачном повороте событий, и на кровь. Только бы, Мерлин упаси, не на собственном лице. - Роуз, руки! – Сириус недовольно выдергивает свою руку из цепких пальцев гриффиндорки, попутно бросая на неё недовольные взгляды. Она же чуть было не испортила его блистательную атаку! – Да что за черт? Но атака была подпорчена её щитовыми чарами, после чего Сириус и вовсе рассвирепел, недовольно шикнув на Дженифер во всех традициях своей дражайшей семейки. Порой мы совершаем какие-то действия, уходим, приходим, поступаем то так, то этак, и все легко, ничем не отягощено и как бы необязательно, все могло бы, кажется, выйти и по-другому. А порой, в другие часы, по-другому ничего выйти не может, ничего необязательного и легкого нет, и каждый наш вздох определен свыше и отягощен судьбой. Так в данном случае, нетерпеливо сияя очами и недовольно выслушивая Роуз, Блэк попросту махнул рукой. - Не лезь не в свое дело. Лучше смотри со стороны. А зрителей тем временем прибавлялось. К слову таких зрителей, которых бы лучше не прибавилось. Естественно, массовик затейник Блэк был бы только рад подобающей компании, тем более, во время очередной стычки, но не старостам в таком умопомрачительном количестве! Линд – староста Рейвенкло, Хопкирк – староста Хаффлпафа, Алленби – староста Гриффиндора.. - Спасибо, Эдвин, - усмехнулся Сириус, после того как гриффиндорец отразил атаку Снейпа, которая не сулила Бродяге ничего хорошего. Но, увы, наверное, это просто не тот день. Наверное, просто не та нога спустилась на холодный мраморный пол, покрытый шикарным красным ковром, огласив полное и безвозвратное пробуждение. Просто это не тот случай\не та ситуация\неудача\не судьба. Все просто как валенок, но так или иначе Блэк был недоволен. В прочем, это, наверное, было нормальным явлением. -Во что играем, ребятки? Не успел Сириус скривить губы в язвительной усмешке и плюнуть пару слов, от которых у чистокровных волшебников уши в трубочки скрутятся, как случился странный грохот. Да-да, сначала подозрительный звук донесся до сознания сероглазого гриффиндорца, затем понимание того, что он балансирует, пытаясь не потерять равновесие, ну а затем, что он уже трагикомично парит над землей, в таком неуместном падении. «Чертова Локли» - пронеслось в голове Бродяги, прежде чем его затылок встретился с шлемом. Ну, и наступила темнота. Сириусу было сложно прдположить, как долго он находился в забытье, но он свято верил, что не долго. - ..дело, я добавлю для симметрии. Голос донесся откуда-то извне. Тело свела зябкая судорога. Веки чуть дернулись, приоткрывая стальные глаза. Правая рука лениво потянулась к лицу, потирая кончиками пальцев глаза. Отрывая туловище от пола, точнее неряшливо сбрасывая с себя уже никому не нужные запчасти доспехов, и опираясь ладонью в пол, по собачьи мотая головой, пытаясь привести мыли в порядок и сфокусировать зрение, он наблюдал за расплывающейся картиной. Взгляд наткнулся на виновницу его триумфального падения, и Блэк недовольно проглотил пару-тройку ругательств, дальновидно решив, что разберется с дитя хаоса и мигрени после, а пока, подняв палочку, откатившуюся, благо, не так далеко и поднимаясь, опасно пошатываясь и решительно делая пару шагов подальше от Робин, в сторону начавшейся уже кулачной драки. Кстати, я что-то говорил о кулаках? Вот и они. - Лермонт, - Сириус развернул слизеринца к себе за плечо, едва ли не приветливо улыбаясь, на прочь забывая о существовании такой опасности, как Снейп, - симметрии захотелось? Удар аккурат в челюсть, дал Гриффиндорцу возможность участвовать в двух переполохах одновременно, совершенно не желая прислушиваться к словам старост, едва не окружающих всех участвующих в драке. Однако, пока слизеринец собирался с ответным ударом, Блэк вспомнил о том, с кем эту заварушку он изначально и устроил… Кстати, Бродяга, как человек коммуникабельный и общительный, при особом желании мог бы найти общий язык со всеми. Может быть, даже с элитой слизеринцов, не переносящих его на дух с эффектом загрязнения их стерильной крови. Может быть, даже с некоторыми преподавателями, которые не понимали его чувства юмора. Даже с любым из тех, кто ему до глубины души неприятен, вызывает рвотные позывы и заставляет искать тазик. Но были люди, с которыми Блэк просто из вредности и бараньего упорства не хотел находить общие точки соприкосновения. И естественно это вполне могло бы объяснить неимоверную и совершенно «необъяснимую» привязанность к Снейпу, со всеми оттенками всепоглощающей «любви». - Робин не лезь, - рявкнул Блэк, посылая очередное заклятие в Северуса, прямо следом за Локли, - Stupefy!* *требуется оценка.
Amber Lind: Как и полагается истинному любителю человечества во всех его проявления, Эмбер Линд легко могла смириться с тем фактом, что людям свойственно совершать глупые поступки. В хорошие дни она даже была готова признать, что сама не без греха и вспомнить пару-тройку своих глупостей. Однако всегда вслед за признанием права человечества на идиотизм шло замечание о том, что этим правом они должны пользоваться вдалеке от неё. Потому что когда рядом с ней происходило что-то вроде того, что происходило сейчас, Эмбер резко теряла веру в это самое пропащее человечество, и освободившееся в сердце место быстро занимала ненависть. - Как мило, Лермонт, может ты заодно расскажешь мне, двадцать баллов со Слизерина, - последние три слова были сказаны таким тоном, что сразу становилось понятно, что Линд просто в последний момент заменила то, что хотела сказать более приличным выражением. – Почему вы с Люсечкой стоите в сторонки как девственницы на танцах? Если ты не в курсе, то на вашу братию в школе объявлена неофициальная охота, и я не уверенна, что долго до того момента, когда кто-нибудь вспомнит, где учится брат Уинни или с кем встречается Элфорд, - это была игра на удачу, но хотя они об этом не заговаривали с сентября, Эмбер была уверенна, что Фианн не охладел к своей скрипачке, и сегодняшнее утро было ещё одни тому подтверждением. - Поэтому кажется это в ваших интересах разобраться поскорее здесь, а не демонстрировать лишний раз все какие же вы самодовольные придурки и как вам на все наплевать. Не то чтобы она была против драк – такое заявление было бы слишком лицемерно даже для неё. Просто она была против этой конкретной драки именно здесь и именно сейчас. При этом где-то на крае сознания Эмбер прекрасно понимала, что не случится ничего страшного если она сегодня не попадет на Прорицания – в конце концов они с профессором Дерриджом взрослые люди и смогут договориться. Но в сожалению, она уже убедила в том, что она придет на эту консультацию, просто из принципа, даже если ей придется для этого сложить ровным рядком у стенки всех присутствующих и авроров, которым следовало бы среагировать на шум – впрочем их-то как раз не было видно, и Эмбер это совсем не удивляло. А меж тем участников конфликта становилось все больше. В другой день Эм, совсем не чуждая тщеславию, сочла бы забавным, что каждая подходившая к дерущимся девушка, а почему-то именно они первыми сбегались на шум драки, почти полностью копировала и её слова, и её манеру и даже выражение лица – и Хопкрик справила что здесь делают таким тоном, словно и правда считала себя в праве задавать подобные вопросы, и Локлей, которая, впрочем, к вопросу добавила - но сегодня это казалось раздражающим. Как и звон доспехов, осыпавшихся на голову Блэку. Как и выкрики заклинаний, которыми обменивались её приятели. Эмбер потерла висок, пытаясь унять зарождающуюся мигрень, и подняла на дерущихся полный ненависти взгляд. Эм всегда считала свою коллегу с «зеленого» факультета сильно «того» - ну ка поднимите руки те, кто видели Рианнон МакКехт демонстрирующей хоть какие-то эмоции, ну, смелее, неужели никого? - но никогда и не думала отрицать её выдающиеся магические способности: чтобы она там не видела своими рыбьими глаза, по уровню понимания как это работает и как это должно работать она бесспорно была не голову выше всех остальных учеников. И потому именно в этот момент Эмбер пожалела, что она – не МакКехт. Что бы сделала в данной ситуации Рианнон? Одним заклинанием, скорее всего просто взмахом руки, парализовала бы всех присутствующих, после чего спокойно разобралась бы с каждым из них. Что оставалось делать Линд, которая, к сожалению, не была столь одаренной в чарах, но тоже имела пару троек тузов в рукавах- и не только метафорически. Превыми надо было нейтрализовать Блэка и Снейпа, как очевидных зачинщиков этого безобразия, потом – надавать но головам остальным, в первую очередь – Лермонту, которому, по скромному мнению мисс Линд, одного фингала под глазом было катастрофически мало. - Wingardium Leviosa* - девушка направила палочку на правый ботинок Сириуса, и, дождавшись когда он переступит на эту ногу, резкой дугой подняла его вверх и назад, так что обе ноги Блэка оказались в воздухе, что по закону всемирного тяготения привело к столь же резкому падению Блэка лицом о пол. В последний момент Эм дернула ботинок, а вместе с ним и ногу, и все тело Бродяги, чуть в сторону, чтобы он не смог смягчить столкновение своего лба с камнем руками. Доспехов ему очевидно оказалось мало, так может холодный пол остудит его пыл. Где-то не грани сознания, там же, где скучала мысль о не необходимости идти на консультацию, появилась её товарка, которая начала тихо бубнить, что череп у парня на стальной, и что Эм вполне могла пробить череп приятелю, а это – дело уголовное, но Линд не обратила на неё внимания. Сейчас такие мелочи как будущее казались особенно несущественными в сравнении со сверлящей болью в голове, жаждой крови в сердце и ненавистью к окружающим, не пускающим её на консультацию, где можно покурить, людям. Вообще это было её фишкой – или страстью, назовите как хотите: использование простейших, зачастую бытовых заклинаний в драках. Это требовало не дюжей фантазии, и делало процесс только интересней. Так этот конкретный трюк она придумала в конце третьего курса, и два месяца активно использовала его в разборках с мальчишками и добывании карманных денег из карманов ни о чем не подозревающих граждан, пока в последнюю неделю Августа Фрэдди Рыбка не решил тоже попробовать использовать его, для верности подложив на место падения головы кирпич. Фредди пусть гниет и дальше в своем Азкабане, может он усвоил свой урок, а Эм оставила это занятие, придумав себе новое развлечение, то, за которое пока не сажают в тюрьму. Почему вспомнила об нем сейчас? Эмбер сама не знала ответа, но где-то в глубине сознания, да-да, там, где уже скучали две ненужные мысли, появилась третья – что ей хотелось повторить опыт Фредди, потому что люди, вставшие у неё на пути не достойны понимания, жалости и жизни. В другой день она может была бы более понятливой к чужим слабостям, но сейчас её сердце и кровь, жаждущие лишь никотина, были закрыты для понимания. И Господи, как же хочется курить! И выпить! Может даже шоколадкой закусить, но первым делом – курить. * - оценить
Samuel Selwyn: Отвратительное настроение Селвина, шедшего в гостиную Слизерина с прогулочной скоростью жаждущего крови крокодила, который (Сэм, не крокодил.. хотя на данный момент разница была невелика) не только провалялся почти сутки в лазарете, вместо того, чтобы координировать или хотя бы просто участвовать в действиях начинающих Пожирателей, так ещё и пропустил завтрак, на котором вроде как излагали некоторые тонкости случившихся в школе убийств, ухудшить было сложно. Но возможно -- Фианн никогда не переставал изумлять Сэма своей любовью к потасовкам. И сейчас Сэмюэль приоткрыв рот, любовался, как Лермонт.. нет, не вступается за младшего товарища, как вы могли подумать такую пошлость! (Справедливости ради стоит уточнить, что к помойному коту, хитрому, недоверчивому и злобному, каковым являлся по мнению Сэма Снейп, сам Селвин испытывал нечто вроде брезгливого недоумения -- у парня несомненно были мозги, что Сэм привык уважать, но при этом тот обладал настолько фантастическим неумением встраиваться в обстановку, что Селвин иногда подозревал -- это всё специальная программа Снейпа по исследованию реакций окружающих. И диссертация на подходе, с кучей статистических данных. Впрочем, это всё Сэм держал при себе, как и многие другие мысли, оставаясь неизменно воспитанным мальчиком при личном общении.) Так вот, Лермонт азартно ввязывался в очередную драку, Малфой любовался на это с ленивой улыбкой обдолбанного сида, а вокруг плавно начинала собираться толпа желающих поучаствовать, посмотреть, покомментировать, поснимать баллы. Умники дементоровы. Будь Сэм не Сэмом, а кем-то более вспыльчивым, он бы уже пошёл швыряться Flagello направо и налево. Ибо состояние духа соответствовало. Проще говоря, крайне хотелось сорвать на ком-то зло. Но, поскольку конкретного кого-то, кому бы это понравилось, в поле зрения не было, Сэм, поняв, что невербалка сейчас всех только раззадорит, сделал проще. Он шагнул из-за спины Малфоя вперёд, положил тяжёлую ладонь на плечо Фианну и дёрнул его на себя, не то уводя от удара в челюсть, не то просто вытаскивая из группирующейся кучи-малы. После чего взмахнул палочкой в направлении остальных участников бесплатного цирка. -- Silencio* -- Повернулся к Лермонту и пожал плечами несколько раздражённо. -- Фин, не до того сейчас. Набьём морду Гриффам в другой раз. И да, я злюсь, что ты тут начал без меня! -- Сэм не был уверен, что в горячке Лермонт не врежет и ему, однако готов был рискнуть. Сейчас и правда было чуть-чуть не до того. -- Люц, у меня пара вопросов нарисовалась, пока я в лазарете прохлаждался, вы не хотите меня просветить, что тут вообще творится? -- намёк в спокойном голосе Селвина разглядел бы и носорог. Он начал подталкивать приятелей в сторону бокового коридора, уводя с места событий -- ещё чуть-чуть, и силенцио не спасёт. А несмотря на то, что прямо сейчас Сэму отчаянно хотелось начистить кому-нибуть, вот например, Блэку, физиономию, выяснить, что происходит и насколько влипли они в целом, кружок юных пожирателей в частности, и что, тут, дементор возьми, за трупы в школе, Селвину было важнее. *- оценить
Lucius Malfoy: -Мерлин, Алленби, тебя мама не учила, что не стоит лезть к... подожди как там было, - Люциус актерски призадумался, а потом усмехнулся поднимая взгляд на гриффиндорца, - вспомнил! К убийцам и злодеям, ради своего же блага? Я правильно сказал, Алленби, или же пропустил какие-то важные детали касательно своего факультета? - на минуту Малфой замолчал, давая возможность гриффиндорцу сообразить что ответить на это, но как и следовало ожидать Люц не стал дожидаться оскорблений в свою сторону, - извини, у меня нет никакого желания играть гуманиста после того как Блэк решил попрактиковаться на Снейпе, поэтому предоставлю тебе- "полезному человеку", разнимать их, и тем самым лишний раз доказывать свою тягу к героизму, - кивая в сторону Сириуса произнес Малфой и замолчал. Он не собирался вмешиваться в это разногласие, так как присущая ему лень дала о себе знать. Он устал после вчерашнего и совсем не хотел морать руки. Конечно он бы не отказался несколько раз ударить Блэка по носу и получить от этого личное удовольствия, но если честно ему совсем не хотелось пересекаться с отпрыском семейства Блэк, пусть и гнилым. Люциус не был уверен в том, что Нарцисса положительно отреагирует на это, как и в том, что стоит лишний раз напрягать свои мыщцы. Да, после вчерашнего Люциус и правда устал, а сегодняшний день оказался на удивление приятным, поэтому не хотелось портить себе настроение. Но на горизонте появилась Линд и так и захотелось ввязаться в драку, разукрасить всем лица, а потом плакаться судьбе о том, что она сделала Линд девушкой. Это был большой минус, ведь как не крути а Малфой у нас был джентльменом, но как уж ему хотелось время от времени побольнее стукнуть Линд. Хотя, есть большая вероятность получить ещё более серьезные ушибы лично от её руки, ведь не для кого не секрет, что Эмбер немного того... бешеная. -Любуемся этюдом который поставили Северус с Блэком, - коротко отрезал Малфой и пожал плечами, тем самым давая Линд понять, что это его ничуть не интересует. А потом решили податься и Мафальда с Лисандром Уэнлоком, чему Люциус лишь усмехнулся, очередной раз замечая про себя, что старосты как бы на нюх находят эпицентры довольно интересных инцидентов. Но что самое главное почти 99 % из них вдруг решают играть героев и пытаются разрядить ситуацию. Спрашивается зачем это делать, если можно просто полюбоваться таким милым спектаклем и посмеяться от души? С другой стороны, ведь даже идиоту понятно, что если у человека руки чешутся, то никуда от него не деться, а значит Сириус Снейпа везде откопает. Нет, Люциус никогда не сможет понять что творится в голове у «правильного» человека. -И что вы любите всё портить, - произнес себе под нос Малфой и лениво потянулся переглядываясь с Фианном. И тут появилась ещё одна гриффиндорка, и Люц неволно закатил глаза, просто не удержался. Локли была уникальным случаем и если в обычные дни Малфой умудрялся просто избегать её во избежании наказание за приминения Авады, то сегодня сама судьба решила преподнести ему подарок к в виде неё. -Локли, спасибо что испортила все представление, ребята же так старались! – усмехаясь произнес Малфой и вздохнул смотря в сторону Сириуса, на которого упали доспехи. Вообще-то Люциус был очень не доволен когда Фианн решил помочь гриффиндорке, но решил не обратить на это внимание. А потом... потом можно было с уверенностью сказать, что драка в коридорах по-настоящему началась. Не дуэль на палочках, а именно драка! Малфой даже выпрямился понимая, что вскоре и у него будет шанс выпустить всю свою злость на ком-то одном, но тут до него донеслись слова Линд и он решил повернуться к рыжеволосой рейвенкловке, которая к слову уже давно раздражала Люциуса. -Линд, мы все прекрасно понимаем, что в тебе такие моменты пробуждается настоящий мизантроп, но всё равно уволь меня от твоих нудных речей, ибо мы прекрасно знаем как ты всех ненавидишь, и как все тебе надоели, и что все идиоты, лишь ты одна у нас умная и всё такое, - Малфой на минуту замолчал изучая взглядом Эмбер и полностью игнорируя как Локли размахивает палочкой, - но посмею тебя попросить оставить нас впокое, и если хочеться лишний раз доказывать насколько ты полноценная личность и всё такое, то иди куда подальше и не мешай нам - "самодовольным придуркам" развлекаться, - слизеринец на мгновение отвернулся от девушки, но снова встретился в её взглядом, - ах забыл, минус двадцать очков с Рейвенкло, и остановимся на этом, ведь мы можем прдолжать это вечно, - закончив свой монолог Малфой всё же решил вернуться к Лермонту, которому Сириус успел сломать нос. Но к тому моменту как Люциус двинулся в сторону Блэка, уже прочно решив про себя, что у него больше не сработает мигалочка «стоп», то Эмбер снова решила вмешаться, тем более таким глупым заклинанием. Сириус оказался на полу, всем лицом чувствуя его холод и наверное уже проклинал всех и всякого, когда Малфой достал из кармана палочку и направил прямо на лежащего гриффиндорца. Можно с уверенностью сказать, что ему впервые захотелось использовать запрещеное заклинание Круциатос. Да, в последнее время он слишком много времени проводил в раздумьях о своей метке и обо всем, что с ней было связано. Именно поэтому Люциус и решил остановиться, и положил палочку обратно в карман, надо было брать пример с Лермонта. -Ладно, продолжим начатое, - Люциус устало вздохнул и сделал пару уверенных шагов в сторону Блэка, после чего вцепился в его плечи и рывком поставил на ноги, - а знаешь, Блэкки, ты меня реально достал своими выходками, – Малфой усмехнулся и со всего размаху ударил гриффиндорца по челюсти, отбрасывая его в сторону каменной стены. Возможно староста школы, да-да, удивляемся, продолжил бы этот мордобой, но веселье было прервано ещё одним человеком, к счастью слизеринцем, и к счастью Сэмом Селвином. Этот последний конечно же не мог не сыграть настоящего гуманиста и поднял палочку только для того чтоб остальные умолкли. Малфой вздохунл замечая про себя, что Селвина не изменить, поэтому лучше с ним смириться. -Спокойно, Сэм, спокойно, мы пока ещё не начинали, Лермонт просто хотел разогреться, правда Фин? А Блэк давно напрашивается на встречу с моим кулаком,– по выражению лица шотландца можно было понять, что возможно Люцу достанется за эти слова прямо в зубы, хотя Малфой в это не верил. Может быть Демоны и были неномральны, но спектакли с мордобоем они устраивали искючительно для себя, а не для гриффиндорского общества. -О, Сэм, тут столько всего случилось, ты бы поконкретнее спрашивал, - лениво произнес слизеринец, - нет правда. Вчера на экзамене случился взрыв, и многие пострадали. Кто-то решил сжечь Хогсмид. А вот сегодня в школе нашли пару трупов... детали узнаешь у Кехта, он же у нас работник морга, - Люциус замолчал оглядывая остальных, а потом снова повернулся к Селвину, - и да, я забыл о том, что вся школа считает что именно мы –слизеринцы решили порубить учеников на мелкие кусочки... кажется это всё, правда Фин? Малфой умолк на минуту словно вспомнив что-то очень важное, после чего поднял взгляд на Лермонта.
Edwin Allenby: Видит Мерлин, Алленби готов был вести конструктивный диалог даже со слизеринцами, от которых конструктива не стоило ждать по определению, и даже готов был пробивать лбом стену тупого непонимания, которую возводили вокруг себя ученики "зеленого" факультета, когда дело касалось нарушения школьной дисциплины... однако Эдвин не учел одного. Пробивать стены лбом очень больно. Он понял это лишь тогда, когда по рассеченной плетью щеке уже текла кровь, а сам Алленби, в первый момент машинально поднявший руку к лицу, вместо того, чтобы шипеть от боли, пораженно рассматривал окровавленную ладонь. Не то, чтобы он не мог поверить в подлость Снейпа - на самом деле, сомнение в его личностных качествах зарождалось в душе при первом же взгляде на его мрачную физиономию - скорее он просто не ожидал, что слизеринцы перейдут от слов к действиям так быстро. В любом другой ситуации, ответ Эдвина не заставил бы себя ждать, однако сейчас из-за головной боли Алленби соображал безбожно медленно, а оттого терял драгоценное время - и, собственно, именно за это и поплатился: пожалуй, от удара шотландца реально было увернуться, однако потерявший бдительность Эдвин и не заметил, что Лермонт поднимает руку для замаха... В глазах вспыхнули разноцветные фейерверки, в виски ударила разламывающая боль; Эдвин непроизвольно сделал несколько шагов назад, машинально отыскивая рукой что-то, обо что можно было бы опереться, чтобы не потерять равновесие. Притихшая было мигрень вернулась усиленной в сто крат, и из-за боли в голове Алленби даже не заметил, что ему разбили нос, и что кровоточит теперь не только щека. Пару мгновений Эдвин стоял неподвижно, судорожно цепляясь за стену и дожидаясь, пока из глаз пропадут искры... а потом где-то в груди медленно поднялось непонятное, жгущее чувство; оно стремительно разрасталось - волосы на шее поднялись дыбом, потемнело в глазах, перехватило дыхание - и отнюдь не от боли. Алленби смутно понимал, что нельзя было давать волю эмоциям - особенно таким эмоциям, под действием которых ты способен натворить очень много глупостей - но с досадой понял, что ничего не может с этим поделать... да и не хочет на самом деле. И нет, не с досадой. С радостью. Эдвин оттолкнулся от стены, распрямляясь: что-то неуловимо изменилось в облике гриффиндорского старосты, что-то незаметное, однако кардинально меняющее весь образ, и кривая усмешка, игравшая на губах Алленби, была совершенно неотличима от оскала обоих демонов. Шаг - как у кошки, готовящейся к броску. - А что вас искать, Лермонт? - поинтересовался гриффиндорец. - Вы и не скрываетесь. Reducto!* Чары направлены были непосредственно против Лермонта, однако рука Алленби дрогнула и сорвавшееся заклинание понеслось куда-то в направление Селвина. Впрочем, Эдвин бы не расстроился, если бы оно попало в совершенно любого слизеринца - вообще в том состоянии, в котором находился сейчас гриффиндорец, хотелось раздавать пинки направо и налево, всем, даром и чтобы никто не ушел обиженным. Однако, проследив траекторию полета заклинания, Алленби недовольно прищелкнул языком, но тут же расплылся в довольной и злой улыбке: что ж, заклинания - штука ненадежная, а вот обычный кулак резко промахивается. Еще шаг - и Алленби левой рукой разворачивает за плечо Люциуса, одновременно награждая слизеринца сокрушительным ударом в зубы. - Минус двадцать очков со слизерина, и минус два зуба лично с тебя, Малфой. И пока Люциус не опомнился, Эдвин добавил щедрый удар под ребра, а потом оттолкнул согнувшегося пополам слизеринца в сторону. - Свободен. *на оценку
F&G Prewett: Настроение у близнецов было самое, что ни на есть благодушное. По крайней мере, ничто не предвещало бури. Завтрак в Большом Зале закончился давно, вот уже минула первая лекция, а Пруэтты до сих пор мучили себя мыслью о том, что в любимой школе творятся странные вещи. Ребята никогда не считали себя фаталистами, но вот навязчивые идеи – их самое любимое времяпрепровождение. Стоит этим двоим только что-нибудь вбить себе в голову, а если это «нечто» сопряжено ещё с нарушением школьного устава… Бедному Филчу придётся запастись валерьянки. Но сегодня с утра гриффиндорцы были настроены достаточно мирно. Единственное, чего они страстно желали – добраться до гостиной. Зельеварение у близнецов вызывало разные чувства. Если у Фабиана этот предмет был причиной страшной головной боли, то для Гидеона зелья скорее всего повод хорошенько повеселиться. Но в итоге к концу урока оба были выжаты как лимоны и сейчас ползли в свою берлогу, отдохнуть и перевести дух. Но, по всей видимости, насмешливой судьбе пришла в голову забавная идея. Наверное, поэтому, завернув за очередной угол, братья Пруэтт стала свидетелями драки. А стоять в стороне они не умели. Из очевидцев тут же переквалифицировались в участников. - Драка? – воодушевлённо спросил Фабиан и поправил очки на носу. На самом деле они не были ему нужны. Зрение у него было не стопроцентное, но Фабиан мог обойтись и без них. Вон Гидеон вполне сносно существует без бифокальных стёкол, а он взял дурацкую привычку носить очки. Поначалу Пруэтта-старшего (то бишь Гидеона, он старше брата на десять минут) это страшно бесило. Гриффиндорец напропалую пользовался тем, что они с братом очень похожи (как никак близнецы, что не удивительно), но когда в день их пятнадцатилетия Фабиан спустился к обеду в очках всём стало ясно, что не долго осталось Гидеону прикидываться братом. Но и тут юноша нашёл выход – купил точно такие же очки. Только вот Фабиан об этом не знал и думается, найди он приобретение брата, жутко бы разозлился. Но, собственно, речь сейчас не об этом. - ещё какая. – потвердел Гидеон. И чего они стоят? Близнецы спокойным шагом двинулись в сторону потасовки, растолкали зевак и оказались прямиком в эпицентре заварушки. Так, кто участники? Снейп, Блэк, Малфой, Лермонт, Алленби. Как мухи слетелись эти старосты. Три штуки на четыре квадратных метра! Переизбыток представителей властей означало лишь одно – скоро начнут снимать не только баллы, но и головы. Вот Эмбер уже вовсю веселилась с Блэком, бедняга встретился носом с холодным мраморным полом. Фабиан недовольно хмыкнул и одарил рыжеволосую рейвенкловку многозначительным взглядом. - наших бьют без нас, непорядок. – бросил брату гриффиндорец и упрямо двинулся к студентам. - вы разбудили в Алленби зверя. – посторожено сообщил собравшимся Гидеон. - нам это за семь лет совместного обучения так и не удалось. – голос немного разочарованный, Эдвин мечущий молнии, похлеще Зевса, был несомненно крут. - Малфой, зачем маленьких бьёшь? – нахально протянул Гидеон, ехидно улыбаясь. За братом речь подхватил другой Пруэтт, и он говорил не менее воодушевлённо. - своей весовой категории не нашёл то ли? То святош гриффиндорских трогаешь, то шестикурсников, следующие на очереди кто? Девочки? Слабак! – в общем Фабиан уже решил перестать трепать языком и хорошенько поддать старосте школы, но, увы, Алленби опередил всех. Близнецы по достоинству оценили удар. Ребята то действительно разозлили гриффиндорца. Таким его ещё никто не видел. Пока Фабиан наслаждался зрелищностью происходящего, Гидеон обошёл с другой стороны разношёрстную компанию. Он уже понял, что Селвин решил увести с поли брани своих горе-друзей, как бы не так! У него чесались кулаки, а он не уйдёт без сломанного носа и разбитого в кровь кулака! - Лермонт. – вопросительная интонация в голосе и кулак, направленный в челюсть. Так легко они не отделаются. Не надейтесь. Ведь шоу только начинается!
GameMaster: Ictus от Робин, разумеется, в цель не попал, зато на пол грохнулся еще один портрет, сваливший за собой доспехи по другую сторону коридора. Хорошая куча стали рассыпалась по полу с диким грохотом под истошные крики картины, призывающей Филча. Блэку основательно не повезло, потому что заклятие левитации и впрямь вздернуло в воздух его ботинок как раз в тот момент, когда он почти успел засветить Лермонту в нос - но удар, впрочем, угодил в челюсть. Из-за того, что в этот момент Сириус уже падал на пол. В полете он успел схватиться за Эмбер, покатившуюся следом прямо по доспехам и больно стукнувшуюся головой о кирасу. Его "Ступефай", однако, угодил-таки в Снейпа, которого отбросило в сторону, по счастью не на выставленное копье статуи Олафа Одноглазого. После того, как Малфой поднял Блэка и снова с удара швырнул его на каменный пол, в кучу малу неожиданно рухнула Робин, которой некстати подвернулся под ногу откатившийся в сторону шлем: в лодыжке неприятно шелкнуло, и гриффиндорка с дикой болью в ноге упала сверху на Эмбер и Сириуса, угодив первой локтем прямо в живот. "Силенцио" неожиданно появившегося Селвина угодило в Дженнифер Роуз, лишив ту дара речи - и тут в него, уже пытающегося увести прочь друзей, угодило "Редукто" от Алленби. Сэмюэля развернуло в полоборота, протащило по полу и швырнуло на то самое копье, пропоров бок. Форму мгновенно залило кровью. Люциус почувствовал, как хрустнуло сломанное ребро - Эдвин слегка промахнулся.
Fiann Lermont: Видимо, единственным, кто тут не испытывал ненависти к миру, был, как ни странно, Фианн. Он, можно сказать, вел войну со всепоглощающим чувством человеколюбия и умиления над идиотами, ее затеявшими. Нет, себя он зачинщиком не считал. Драка, извольте видеть, это еще далеко не война - это развлечение. А вот благой дар разделять развлечения и ненависть был свойственен не всем. Он даже успел слегка повернуть голову, чтобы Блэк не попал в нос. Сломанный нос - штука преотвратная и, что бы там ни говорили всякие умники, из строя выводит мгновенно. Это вам не свернутая челюсть, от нее фейерверки в глазах далеко не такие яркие. В общем, когда его Селвин схватил за плечо, шотландец с трудом сдержал руку, чтобы не влепить другу детства по самое "немогу", просто за то, что нечего быть идиотом - какой же кретин дерущихся сзади за плечи хватает? Пусть скажет спасибо, что не ногой... Но сдержался. А в коридоре тем временем творилось что-то совершенно несусветное, сильно напоминающее дурную комедию. Хотя в местах, где появляется Локли, другого и ожидать трудно. - Пруэтты! Вас тут так не хватало, ребята! - искренне обрадовался Фианн, почти проигнорировав замечание Алленби. Но заметку в уме сделал - злопамятный, как все кельты, он определенно считал, что такое достойно быть потом припомненным. Гриффиндорец, кстати, был из тех, кто не умеет дряться ради драки. Вечно нужно впутать вражду и ненависть, и... Лермонт не увернулся от кулака Гидеона только потому, что в этот момент застыл, наблюдая, как Сэм летит на статую - чудом, что не спиной, но немного в сторону. Кровь тут же хлынула по мантии, капая на каменный пол - остальное потонуло в фейерверке искр: Фианн не сопротивлялся, просто медленно развернулся, отодвигая в сторону рыжего гриффиндорца. - Прошу прощения, Гидеон. Не сейчас. В дурном настроении шотландец кулаками не бил - зная за своим самоконтролем привычку в критические моменты отключаться полностью вместе с инстинктом самосохранения. А он, к слову, ведает не только мыслями уносить ноги, когда жизни грозит опасность, но и стремлением сохранить свое тело в целости и сохранности. Даже если это пальцы и кулаки. Даже если ломать их придется о кого-то. - Правильно. И ты нас нашел. И очень зря, - без выражения сообщил Лермонт Эдвину, мягком движением разворачиваясь через спину - это был удар локтем снизу вверх, в челюсть. Надо сказать, что на самом деле метил Фианн в горло, а вовсе не в лицо. Следующий такой же обрушился на ребра старосты Гриффиндора, а потом Фианн прыгнул на него, чтобы сшибить на пол - он всерьез намеревался долго стучать головой Алленби о каменный пол. Возможно, до полной ее деформации. Потому что с того момента, как Селвин был ранен, это перестало быть развлечением. И стало войной.
Severus Snape: Все, что хорошо начинается, заканчивается большой трагедией. Например, изобретение пороха. Отличная штука, скажите вы, если набить порохом бочку, на бочке закрепить стул, а следом поджечь – нет, желательно, не стул, бочку – при благоприятном стечении геофизических обстоятельств, положительной динамике астрономических тел и равномерном распределении аэродинамических свойств по всей поверхности стула, можно долететь до Луны, обзавестись новыми межпланетными друзьями и вернуться домой с плетеной корзиночкой сувенирного вкусно пахнущего честера. Но нет, к сожалению, людская смекалка идет дальше туманных скоплений газовых гигантов и все самое прекрасное и светлое обязательно упакует в динамитную шашку, запихнет в свинцовый капсуль и отправит на службу к главному человеческому божеству, а именно его величеству Тотальному Геноциду. Историям с плохим началом повезло больше. От начала до конца они предсказуемо плохи; следовательно, участие в них не грозит вам культурным шоком, но, безусловно, светит переломанными ребрами, помятой физиономией и наиболее распространенным светочем социального неравенства – фонарем под глазом. Северус Снейп не любил истории с хорошим началом, потому что знал о плохом конце. Не любил он и историй с плохим началом, потому что такой историей была вся его жизнь с первого дня рождения, который, впрочем, оказался никаким не днем, а ночью. Родился Северус Снейп в ту волнительную промежуточную фазу суток, когда солнечный свет по-чахоточному бледен, а мерцающие в лиловом небе звезды похожи на капли сметанного соуса, рассредоточенные вдоль стратегически важных пуговиц пиджака какого-нибудь рафинированного, но криворукого гурмана. Словом, даже астрономия сулила Северусу Снейпа все несчастья мира, реального и аллегорического. Ничего удивительного, что слизеринцу не везло всегда и всюду. Не повезло ему и сейчас. Мероприятие, до селе напоминавшее дружеский мордобой, плавно перерастало в военизированный конфликт, где каждый участник отстаивал исключительно свою точку зрения, какой бы слепой и несущественной она не была. Старосты упивались властью, гриффиндорцы упивались вседозволенностью, слизеринцы – слизеринцами было все равно, они от природы так уж устроены, что готовы упиваться чем угодно, лишь бы под рукой оказался чистый стакан и только Снейп упивался собственной кровью, обильно текшей по губам из многочисленных игольных ранок. В коридорах становилось тесно. Дурная комедия, чьим апофеозом стало появление известных клоунов братьев Пруэттов, окончательно добила Снейпа. Лишь по счастью, не в прямом смысле. С ленивым удовлетворением наблюдая, как его заклятие бьет по морде Алленби, Северус хмыкнул. Он знал, или от кого-то слышал о нелюбви Фианна Лермонта к гриффиндорскому старосте, но не ожидал, что нелюбовь эта окажется настолько сильной, что изысканный (ну или считавший себя таковым) слизеринец решиться банально по-маггловски заехать гриффиндорцу в челюсть. Нужно отметить, потомок гиперагрессивного шотландского племени действовал не без изящества, весьма талантливо вбивая лицевые хрящи Алленби в таинственные глубины черепа. За остальными участниками действа Северус не следил. Слизеринцу становилось скучно, а значит пора уносить ноги, пока никто не приволок носилки. Снейп не успел. Ступефай, брошенный Сириусом, ударил Снейпа в грудь и отшвырнул к стене. Пролетая над гнездом кукушки… хотя никаких гнезд тут не было… но пролетая над гнездом разврата, Северус Снейп подумал, что следующим действующим лицом, должным появиться на сцене квазивавилонского столпотворения просто-таки обязан стать наряд из святого Мунго. Шестикурсник, больно ударившись спиной о каменную стену, и возблагодарив все мифические силы вселенной за отсутствие костяного хруста, медленно, тряся головой, поднялся на ноги. Искры из глаз били радужным фейерверком. Затылок, казалось, готов был вот-вот треснуть. Снейп захотел выругаться, а потом заметил пролетавшего торпедой Селвина, и ругаться Снейпу расхотелось. Впервые в жизни, молодому слизеринцу повезло и это не его тело пропорола острая пика статуи. Снейп поднялся на ноги, стиснул зубы и, направляя палочку туда, где среди перемешанных тел виднелись знакомые очертания Сириуса Блэка, выплюнул: — Confringo!* Хватит любоваться искорками перед глазами, наступил черед взглянуть на красочную воздушную эквилибристику. _________ *убить всех человеков, пожалуйста
Mafalda Hopkirk: Если честно Мафальда любила драки, особенно когда она сама непосредственный участник, только вот этот инцидент не относился к тем ситуациям, когда сама Хопкирк не прочь помахать волшебной палочкой. Девушка смотрела на всё происходящее раскрыв рот от удивления, и, пожалуй, реагировала на всё с заметным опозданием. Линд была как всегда в своём репертуаре, но то, как девушка обошлась с Сириусом, совсем не понравилось Мафальде. Это было… непедагогично? По крайней мере, насилием это дело не решишь. Участников становилось всё больше, а сторонних зевак! Ууу! Тьма какая! Появилась Локли, Пруэтты, началась самая настоящая куча мала. Всюду летели заклинания, задевая кого надо и не надо. Робин сшибла портрет какого-то истеричного мага, от визга которого у Мафальды зазвенело в ушах. На землю повалились ещё одни доспехи. Робин, Эмбер и Сириус барахтались на полу, Снейпа отнесло ступефаем. Тут на сцене появился Сэм, который попытался образумить друзей и оттащить их в сторону, но, увы, никак. Перед этим Малфой поднял несчастного Блэка и щедро одарил его парой-тройкой ударов. А у Малфоя кулак был тяжёлый, уж поверьте. Наконец, с Мафальды спало оцепенение, и девушка сообразила, что нужно что-то делать. Рядовая школьная драка начала превращаться в бойню. Селвина отбросило в сторону от заклинания Алленби и он полетел в сторону статуи Олафа Одноглазого. Мафальда ахнула. Ещё чуть-чуть и слизеринца бы распороло копьё. Но Сэм удачно развернулся и был задет лишь бок. Девушка бросилась вперёд, перепрыгнула через валявшуюся на холодном полу Робин и подбежала к Селвину. - дементор их поддери. – пробормотала себе под нос девушка и бесцеремонно подняла мантию. На белой рубашке расползлось огромное багрово-красное пятно. В мозгу молодой ведьмы неожиданно что-то щёлкнуло и девушка резко поднялась. И как раз вовремя, именно в эту секунду Северусу воплощал в жизнь замечательную идею – слизеринец решил окончательно добить несчастного Блэка. Он не подумал о том, что на бедном парне покоилась Эмбер, а рядышком с ними была Робин. - Protego* – девушка надеялась, что она успела вовремя. Хаффлпаффка кинулась к Лермонту и гриффиндорскому старосте. - Ictus* - сама то она точно бы не оттолкнула от Алленби злого Фианна. Каким-то неведомым способом девушка втиснулась между молодыми людьми. - только через мой труп Фин. – гаркнула Мафальда. - минус двадцать баллов Гриффиндор! – воинственно сообщила староста, вспомнив о том, что Гидеон Пруэтт на радостях решил податься в дантисты и ударил Финна в челюсть. И кроме того ведьма была уверена, что зачинщиком всего был Блэк, а то с какой стати Северус с такой ненавистью пытается его достать? Снейп, конечно, был ещё тем кадром, но первым никогда не кидался в драку. А за ним подтянулись и остальные. Вот и началось весёлое представление. Только поведение Алленби вызывало у волшебницы некоторое смущение. Обычно спокойный и уравновешенный юноша сегодня вёл себя совсем не по-гриффиндорски. Что до Линд, то Мафальда от неё другого не ждала. Эта девушка была уверена в собственной исключительности. _________ *оценить
Samuel Selwyn: -- ЛЕРМОНТ! -- Сэм не просто заорал, он взвыл как тонущий василиск, перекрывая шум общей свалки -- ##%$@!!!! #$%&&@#!!!! На #%%$@ %^& в #$@$%!!! Я сам! Краткий смысл Сэмова чуть ли не первого за долгую жизнь в Хогвардсе матерного монолога, произнесённого при дамах, заключался в том, что Лермонту следовало отойти и предоставить Селвину лично искалечить до неузнаваемости эту альтернативно одарённую пародию на старосту, которой, означенной пародии, не то, что факультет, пусть и такой жалкий, как Гриффиндор, но и совятню-то чистить доверять нельзя. Ибо изгадит. Селвин, зажимая одной рукой рану -- простое гемостадио тут бы не помогло, мамины заклятья требовали от него предельной концентрации, а из всего общения с МакКехтом он вынес только "..и молись своим валлийским святым, чтобы я появился вовремя...", да и сознания оставалось только на что-то одно -- взмахнул палочкой и, уже ощущая, как в глазах темнеет, выкрикнул: "Aquasortia!"*, имея в виду запасы из ближайшего озера. Без кальмара, пожалуйста. Он потом Алленби убьё... изувечит, конечно изувечит. И перед Фином потом извинится. А сейчас главное прекратить этот бардакль, у них поважнее проблемы... были... кажется. И как-то в сон тянет... и кто потушил свет? Селвин, смутно осознавая, что похоже на то, что из него вытекло слишком много крови, тем не менее, попытался встать, полагая, что в разодранном боку никаких особо важных органов нет, а была бы это печень, его бы тут уже не было. Мимоходом поразился таким рассуждениям, звучавшим как-то очень уж по-Кехтовски и попытался гаркнуть на всех. Только вот вдохнуть нужное количество воздуха никак не складывалось. И кто же, всё-таки, погасил светильники? Глаза Сэма начали медленно закрываться. * -- основываясь на "[латинское название объекта]+ortia" оценить, имелось в виду устроить всем холодный водопад.
Robin Lockley: И вот он театр. Хотя, скорее пьяная потасовка в местном лунопарке. Из всей мысли мне больше всего нравиться слово «лунопарк», наверное, оно понравилось и Робин, которая отправилась в недолгий, но явно болезненный полет до пола в компании с Сириусом и Эмбер. А за несколько минут до этого произошло: Она точно знала, что сейчас Блэк клял её на чем свет стоит, за то, как непродуманно она отправила его в нокаут из-за своей неуклюжести. Собственно, как раз в тот момент, когда неуклюжая Локкли вознамерилась извиняться в перерыве между заклятьями, шестикурсник заткнул ей рот своим эгоистичным «Робин, не лезь!». Желание закрыть рот не возникло, зато отпала острая надобность просить прощения…это плюс. -Тебя в этой твоей…семье…не учили делиться? – Спросила девушка борясь с желанием опрокинуть на Сириуса ещё одни доспехи, только побольше и потяжелее, чтобы визитом в Больничное крыло он не отделался. За такое хамство, он точно должен был быть привязан к койке в маггловской больнице, пока злопамятная гриффиндорка будет тыкать кнопочки сгибая и разгибая матрац. Не думайте, у меня не извращенная фантазия, просто я очень уж справедлива. Но мы сейчас не о том. Пока Локкли возмущалась поведению невоспитанного шестикурсника, в перебранку вступила Эмбер Линд, хоть ей и не нравилась эта мисс Я-самая-клевая-а-вы-все-фуфло, но источаемый ею яд чудно нейтрализовал яд источаемый Малфоем. Честно говоря, Робин бы с удовольствием заперла этих двоих в одном небольшом помещении, чтобы посмотреть на то, кто из них первым сожрет другого. А когда сожрет, не отравиться ли! Пока она тут размышляла, поруганная честь Люциуса требовала возмездия, а так как они все тут играют в истинных джентльменов, слизеринец не мог «перетянуть» Линд по конопатой физиономии, он отыгрался на Сириусе. Вот тут Робин была готова выкрикнуть фразу «Бей его!», но вовремя себя остановила. -Ой, Малфой, прости, что лишила тебя возможности опозориться и все испортить! – Практически искренне сказала англичанка, поворачиваясь на голос подоспевшего к великой раздаче слизеринца. Самое смешное, что все бы ничего, но нам нужно вернуться к тому моменту, когда Локкли упала на пол, «пнув» Линд и шарахнув Блэка в челюсть логтем. А случилось это вот как: Робин пыталась наказать Снейпа за то, как не справедливо и не честно он напал на Алленби, у которого, к слову, и так хватало проблем с кучей разъяренных великосветских джентльменов. Кстати, о старосте. Бедного парня явно довели до ручки, раз он принялся раскидывать слизеринцев направо и налево. –Эдвин, почему только два зуба? Справедливости ради, должно было быть по одному зубу, на каждый балл! – Усмехнулась Робин, и весело подмигнула Алленби. Веселье закончилось в тот момент, когда её же собственное, заклинание угодило не в Северуса, как планировалось, а в картину, которая упала, задела доспехи в дальнем углу коридора…ДА, Робин Локкли – Королева падающих доспехов! Каждый должен быть нереально крут хотя бы в одной вещи. Так вот, эффектнее всего, эта девушка умела рушить все, что бы не попадало ей под руку, и особенно доспехи. Звук, с которым метал коснулся пола, едва не порвал ей барабанные перепонки, и Робин вся сжалась, зажмурила глаза и втянула голову в плечи, словно это может помочь спрятаться от очередного потока проклятий и насмешек из серии «Локкли, ты нечто…нечто страшное». Спустя несколько секунд, девушка уже лежала на полу, а точнее лежала на Блэке и Линд, с дикой, убийственной болью в лодыжке. Словно тысячи толстых, тупых, раскаленных спиц врезались ей в кожу, глубже в плоть, а потом и через кость, она не знала, сломала она ногу или просто заработала трещину, но от злости и боли, Робин едва не завизжала, но смогла сдержать крик до громкого: -Черт!! Айй... Она зажмурилась и вскинув палочку выпалила, указав на первого попавшегося под горячую руку - Люциуса. -Petrificus Totalus*! _______________ *оценить
Lucius Malfoy: Несложно догадаться кого именно больше всех сегодня ненавидел Малфой. Алленби доигрался, и правда доигрался, пусть пока он и не осознавал этого. В такие моменты Люциус чувствовал как Пожирательская сущность брала вверх и он еле останавливал себя, понимая, что швыряться непростительными заклинаниями по крайне мере было глупо. Но в данную минуту он по-настоящему желал поранить Алленби. Не просто поранить, но даже отправить на тот свет. Странно, Фианн даже не подумал, что его лучший друг уже Пожиратель, а значит его стоит приводить в чувства в такие моменты чтоб тот не наделал глупостей. -Жалкое подобие человека, - слизеринец выплнюнул кровь и поднял глаза на Алленби. Тот мог гордиться тем, что Малфой искренне желал сейчас убить его. Доигрался, мальчишка и правда доигрался. Люциус жил на грани двух миров. На грани темного и светлого, увы но светлого в нем было меньше, и оно проявлялось исключительно редко, с теми людьми которых Люциус любил. Увы и ах, но Алленби не входил в их число, - ты заплатешь за это, поверь моим словам, ты заплатешь, - сложно контролировать свою темную часть, особенно когда ты срываешься. Особенно тогда, когда злость начинает кипеть в тебе, и когда сломанное ребро как назло хрустнуло внутри, причиняя ещё больше боли. К слову боли Малфой не чувствовал, только желание отправить Алленби на тот свет. Он изо всех сил пытался не сорваться, и поэтому вспоминал сегодняшнее утро, и Нарциссу... нужно было успокоиться, а убивать пока никого не стоит. Алленби этого не стоит. -Извините, «я и моя тень», когда мне наскучит один идиот и мне захочеться бить двоих с одним лицом, я обязательно вас навещу, а сейчас вон с моих глаз, - как Люциус смог сделать шаг он и сам не понял, так как любое движение причиняло ему боль, поэтому ясно было что удар у него не получится. Сэм уже лежал на полу с раненным плечом, и Малфой про себя усмехнулся. После такого все сновап скажут, что слизеринцы виноваты во всех смертных грехах. Одного Алленби можно считать серийным убицей после сегодняшнего, хотя неудивительно. Все маньяки были людьми скрывали в себе букет комплексов, наверное у него тоже проблемы. Причем серьезные проблемы если даже Мортимер не смогла ему помочь. Лермонт бил по лицу Алленби, а Люциус уже достал палочку и направил на гриффиндорского старосту. Ему хотелось прокричать непростительное заклинание, слишком хотелось. От этой мысли слизеринцу становилось ещё хуже, ведь он не желал убивать или же причинять вред кому-то, но сейчас нервы сдавали. Просто вчера был слишком сложный день. Сегодня ещё хуже, а завтра придется выслушивать речи отца по поводу всего, что случилось вчера. Значит жизнь не удалась, но в это самое мгновение перед ним встало лицо Нарциссы, и на минуту ему стало не посебе, от мылси, что она увидит его таким. Жестоким убицей, которым он как будто никогда не желал быть. Может быть он и правда убийца? Возможно он намного хуже собственного отца? -Я бы на твоем месте оставил хотя бы завещание, но ничего, - произнес Люциус и уже твердо решил направить на Алленби заклинание как Фианн набросился на гриффиндорца. В следующую секунду Лермонт кажется сорвался ещё больше чем его белобрысый друг, так как он стучал головой Алленби о каменный пол. Наверное именно тут что-то сработало в голове Малфоя и он решил, что в данный момент лучше и правда остановиться. Алленби они все убьют, ему не жить, и это факт. Но не стоит убивать его перед столькими людьми. -Фин! – крикнул другу Люциус и ринулся в его сторону, ребро снова дало о себе знать и слизеринец стиснул зубы от боли, но до друга всё равно дошел, - перестань, ты убьешь его! – почти прокричал Люциус, и вцепился в плечо Лермонта. Как ему удалось оттащить друга от несчастного гриффиндорца он и сам не понял, только боль вспыхнула со всей силой внутри него и Люциус согнулся. Согнулся, но не упал, а лишь снова достал палочку и направил на лежащего Алленби: - *Petrificus Totalus! И да, минус тридцать очком с Гриффиндора, - Люциус всё равно смог усмехнуться, только не мог поднять глаза на остальных. Боль была невыносимой, пусть он и не через такое проходил. Слизеринец всё же поднял глаза на окружающих и радраженно произнес, - любое заклинание в сторону кого-нибудь и вам придется весь месяц встречаться с Фильчем. Это касается всех! – Малфой приподнялся и попытался выпрямиться, не даст он этим жалким существам подумать, что Люциус Малфой проиграл. Боль была слишком сневыносимой, но и Люц не был слабаком. -Фин, хватит... – уже склонившись рядом с другом произнес он и кивнул в сторону Сэма, - ему нужна помощь, а с ним мы потом разберемся. ____________ *оценить
Sirius Black: ужоснафиг. ><' это не жизнь, а большая шутка!! © - Не учили, Робин, учили все забирать себе, как видишь удачно, - пропел Блэк, не следя за действием своего заклинания, полетевшего в сторону Снейпа, и так неудачно решил повернуться к гриффиндорке. « Только этого для полного счастья не хватало» И правда. День не задался с самого начала. С чего бы его взялась терзать эта экзальтированная девица Линд, Блэк не понял. Но, видимо, она, вся такая вознамерившаяся стать святее Николая-угодника, решила устроить многострадальной голове Сириуса очередную встряску, что бы звездочки из глаз посыпались, прямо как в маггловких мультиках. Беда с этими людьми была весьма понятна, но Сириус старался всегда закрывать на это глаза – за каждым действием-откровением так и слышится гордость за собственную смелость или порядочность. И обещание «не грешить» после этого, звучит, как обещание, грешить еще больше – чтобы потом каяться с большим жаром. Какой там духовный рост – удержались бы на месте хотя бы, а не пали еще ниже. Но сейчас Бродяга был откровенно далек от философских рассуждений, ведь его правая нога взмыла в воздух, уготавливая его лицу поцелуй от каменного пола. В общем-то инстинктивно поднять руки, чтоб смягчить неприятную встречу с холодным камнем, не удалось и Сириус крайне неприятно приземлился прямо лицом, за то прихватив с собой и саму Эмбер. Учтите, товарищи, звездочки из глаз вполне реальны. Судорога вернула гриффиндорца к реальности, но веки стали словно стальные и никак не желали приподниматься. Сквозь серую пелену, застилающую сознание густым туманом, Блэк услышал чей-то встревоженный голос. Необычайным усилием воли, шестикурсник распахнул глаза и веселые зеленые человечки искры заплясали перед Блэком, сплетаясь в причудливые узоры. Блэк не смог понять, какую часть лица он рассек (это бровь? О, Горгона!), но по онемевшей правой стороне лица явно потекло что-то горячее и вязкое, заливая пол, волосы, прилипшие к щеке и даже белую рубашку, особенно когда, Бродяга, подобно доморощенному супермену, оперся ладонями о пол, стараясь подняться. С возвращением зрения пришло осознание того, что кто-то стал виновником падения Сириуса в пустоту. Пусть падения секундного, но являющегося проявлением слабости. Ощущение, что земля уходит из под ног, никак не радовало, и теперь, подняв нащупанную возле своего колена палочку, и смазывая кровь с лица, он, был резко оторван от земли. Судя по пышущему ненавистью лицу и светлым волосам, а так же смутно-понятным очертаниям лица, Бродяга узнал Малфоя, и это вовсе не сулило ему ничего особенно приятного. Не говоря уже о том, что новоявленный ревнитель истинного благочестия изъяснялся с таким чудовищным выражением лица, что гриффиндорец не знающий на что пуще обращать внимание понимал его с большим трудом, да и на фоне пролетал Селвин... - Малфой, не сыпь высокими словами, - выплюнул Блэк, прежде чем получить кулаком в челюсть и отправиться в инерционное путешествие с доставкой до ближайшей стены. Видимо, весь коридор жаждал вмазать экс наследнику всех почестей благороднейшего и чистейшего семейства Блэков, желательно по лицу. И это совершенно не радовало. О, он снова оказался рядом с Линд, которая устроила ему щепетильный полет лицом вниз, но и сверху его персоны и предположительно Рейвенкловки приземлилась Локли. - Робин, что же за непруха у нас сегодня? - почти со смехом просипел Сириус аккуратно сдвигая с себя пострадавшую ногу гриффиндорки, и с ехидной улыбкой поднимаясь на ноги. В который раз, в общем-то, - Ferula.* Надеясь, что концентрации хватило, чтоб верно забинтовать ногу, наконец, очухавшись, Сириус снова сделал несколько шагов в сторону того мяса в середине длинного помещения, где уже нарисовались неизменные шутники Гриффиндора – Пруэтты. Но особое внимание привлек Гидеон, радостно направляющий свой кулак в физиономию Лермонта. Ох, как жаль, что Бродяга не успел добавить! Среди всей этой паники, человек, который, не смотря на разбитую бровь, несмотря на всеобщую суету, на однокурсников, с фанатично горящими глазами и стойким ощущением очередного, дурманящего голову приключения был готов устраивать такое феерическое шоу просто без остановок, разжигая огонь злобы и интереса. Наверное, это была по праву его стихия, и он потрясающе органически вписался в картину всеобщей суеты, сбитых в кровь кулаков и пролетающих совсем рядом заклинаний. Не успел Сириус и полноценно поглодать себя, залить в горло свинцовое бремя ожидания, дождаться-таки каких-то любопытных событий, как чуткий слух вырвал название заклинания, произнесенное определенно Снейпом, а после и защитное – Мафальдой. Не растерявшись, Сириус выплюнул: - Relashio**, - увлеченный интерес в лукавых серых глазах сменился удивлением, когда Блэк заглянул в лицо старосты Хаффлпаффа, готовый едва ли не растолкав всех сплясав танец группы поддержки с помпонами «поболеть» за Алленби, превратившегося в настоящего дикого зверя, успевающего устроить сладкую жизнь всем слизеринцам одновременно. Ну, пока не рассвирепел Лермонт, решивший сделать из гриффиндорца отбивную. Ну а потом между ними оказалась Хопкирк. А теперь и Малфой, произносящий пламенную речь, совершенно не докатывающуюся до мозгов Бродяги. Сириус прислонился плечом к стене настойчиво сгруппировывая мысли в кучу, но голова совершенно не хотела соображать. Ничего, Мадам Помфри радостно приговаривая, что он - гриффиндорец - снова в своем репертуаре, все же залатает его. Да и всех пострадавших в этой казалось бы безобидной стычке. Они перегнули палку? Может быть. * & ** - оценить.
Edwin Allenby: Надо сказать, что эффектом заклинания Эдвин остался вполне доволен: пусть не Лермонт, но другой слизеринец получил ровно то, чего заслуживал... хотя бы оттого, что стоял рядом с Фианном - в данный момент для Алленби не существовало неуважительных причин, чтобы напроситься на хорошую трепку. Достаточно было носить нашивку зеленого факультета или сочувствовать его ученикам: если бы Эдвин был быком на корриде, то перед ним имело бы смысл размахивать именно зеленой тряпкой - вышло бы куда как эффективнее. Эдвин даже успел прикинуть в голове, не стоит ли добавить неглубокой царапине Селвина глубины посредством какого-нибудь не слишком доброго заклинания, однако поднять палочку не успел: замечтавшегося о нанесении слизеринцам тяжких телесных повреждений Алленби ждал болезненный сюрприз от воспылавшего праведным гневом Лермонта. Справляясь с очередной вспышкой бешеной головной боли, Эдвин сделал пару шагов назад - и, этим кстати, сам того не ведая спас себя от еще одного удара: кулак Лермонта из-за этого прошел вскользь по ребрам, не попав в солнечное сплетение, в которое, очевидно, и метил шотландец. Алленби даже успел сгруппироваться и наугад ударить противника перед тем, как оба они повалились на пол, а дальше Эдвин (во многом из-за дикой боли в голове) уже плохо разбирал, где верх, где низ и куда конкретно он бьет Лермонта - главное было ударить и ударить побольнее, целиться было некогда, так что на точность полагаться не приходилось, оставалось рассчитывать только на силу удара. По жилам Алленби в данный момент текла чистая, клокочущая злость, и она же руководила всеми действиями гриффиндорца. Естественно, заклятие Люциуса пролетело мимо: вовсе не оттого, что Алленби пытался увернуться, но оттого, что в катавшихся по земле молодых людей было очень и очень сложно попасть. Весь окружающий мир перестал существовать, остались только Эдвин и Фианн - один на один, сцепившиеся теснее двух любовников... только вот любовники так ожесточенно не стараются приложить своего партнера лбом об пол. Зато даже любовные объятия не столь крепки, как вражеские: во всяком случае, казалось, ничто не может заставить этих двух отцепиться друг от друга - разве что средней силы взрыв. И тот не заставил себя ждать: громыхнуло где-то рядом, Алленби отшвырнуло к стене, в n-ный раз прикладывая гриффиндорского старосту головой о твердые предметы, и Эдвин на какое-то время потерял способность двигаться - просто медленно сползал по стене, вновь рассматривая поднадоевшие уже за сегодняшний день разноцветные фейерверки.
Marlene McKinnon: Сегодня мир сошел с ума или дело в Марлен, и это у нее в голове какие-то шарики зашли за ролики, поэтому кажется, что в коридорах родного замка только что прогремел взрыв, а, заглядывая за угол, мерещатся старосты, возомнившие себя бойцами WWE. Так или иначе, вопрос "что здесь, соплохвоста мне на ногу, происходит?" не уместен, потому что ответ очевиден - студенты Хогвартса, преимущество те, которые должны соблюдать правила и проповедовать мир во всем мире, раздавая при этом заядлым врагам бесплатную жвачку, сейчас молотили друг друга. Тут более уместен вопрос, "какого это все происходит?" но, пробежавшись по участникам большой заварушки взглядом, и выделив среди них близнецов Пруэттов, у МакКиннон сразу же появился другой вопрос "почему это все происходит без моего участия?". Нырнув в самую гущу событий, удачно лавируя между заведенными кулаками и вскинутыми волшебными палочками, светловолосая поспешила добраться до братьев, но по дороге споткнулась о чьи-то ноги и, опустив взгляд, разглядела хорошенько примятого старосту, его величество Алленби, обмякшего у стены. Поймав свою челюсть где-то в районе колен, и тут же подняв ее обратно, Марлен присела на корточки и, заглянув в мутные глаза парня, поинтересовалась, нужна ли ему ее помощь? После чего не долго думая, и не дожидаясь ответа, протянула ему свою руку, надеясь, что тот примет ее. Девушка также надеялась, что после этого близнецы Пруэтты в очередной раз нарекут ее героиней дня, а Хопкирк свидетельница и на удивление участница событий, пустит слух о том, что именно Марлен МакКинон - бесстрашная представительница львиного факультета спасла красавца Эдвина Алленби чуть ли не от самой старушки смерти. Которая уже нетерпеливо постукивала ноготком по циферблату своих часов, стоя в сторонке. Жаль только, что при этом он был еще в сознании, а то Марлен не против геройствовать и наслаждаться самим этим процессом. Искусственное дыхание рот в рот, еще она где-то слышала, что нужно рвать одежду, чтобы проверить наличие физических повреждений. Первый комом >.<
F&G Prewett: Прямёхонько в челюсть. Гидеон даже не поверил своей удаче. Точнее он не был в ней совсем уверен, всё-таки это Лермонт, а шотландцы, как всем известно, знали толк в хорошей драке. Только вот Фианн не увернулся, он так и стоял, глазея на Сэма, которого по аккуратности Алленби чуть не распороло пополам. Даже сам Гидеон застыл с повисшим в воздухе кулаком, наблюдая, как алая кровь ползёт по холодному полу. Лермонт оттолкнул от себя гриффиндорца и кинулся к Эдвину. Вот тут должна была настигнуть старосту Гриффиндора страшная месть в виде разъяренного шотландца. Пруэтт нехотя опустил кулак и посмотрел на брата. Фабиан пожал плечами. Дескать, чего уж сделаешь. В поле зрения братьев попала Робин, которая лежала на Эмбер и Блэке. В порыве набить собравшимся морды близнецы даже не заметили подругу, а она, кстати, пострадала. Потому что ради смеха Локкли держаться за лодыжку не будет и уж тем более не в её стиле строить гримасы. Девушке было больно. Фабиан подскочил к блондинке и сокрушённо покачал головой. Не долго думая, он взял её на руки (достаточно бесцеремонно, хотя он пытался не сделать ей больно) и отошёл в сторону, к каменному подоконнику. Пруэтт посадил на него девушку и усмехнулся. - ты поосторожнее. Не кидайся в кого попало заклинаниями. Хорошо? – Фабиан озабоченно поглядел подругу. В нём боролось желание отнять у Локкли волшебную палочку, но поступить так подло с ней он не мог. Вдруг ведьме придётся защищаться? Когда Пруэтт взял девушку на руки, Северус кинул весьма нелицеприятное заклинание в Блэка. А Фабиан стоял под таким углом, что оно могло угодить прямо в него. Но Мафальда вовремя поставила щит, а гриффиндорец поспешил ретироваться. Блэк не остался в долгу и наградил слизеринца очередным «подарком», только вот достиг ли презент заданной цели Фабиан так и не узнал. По-хорошему надо было помочь ещё и Линд с Сириусом, но Эмбер Пруэтт помогать… опасался. Хотя надо было. Поэтому Фабиан застыл в нерешительности, не зная, что делать – кинуться помогать Эмбер, тащить на себе избитого Блэка, бросить всех к чёрту и пойти мочить Лермонта, который отрабатывал удары на их гриффиндорском святоше. Пока Фаба раздирали сомнения, Гидеон молча прохлаждался в стороне. Но вдруг на поле появилась ещё одна участница – МакКиннон. Вечно этой девушке не сидится на месте, и она лезет в сугубо мужские дела. Гидеон пробормотал нечто нечленораздельное себе под нос и двинулся вслед за Марлен, которая, как горная лань, перепрыгнула через расплетавшихся на холодном полу Блэке и Линд. Эдвина тем временем отбросила в сторону неведомая сила. Вроде бы раздался взрыв… в общем Гидеон ничего толком не понял. Он видел лишь Марлен, которая кинулась в благородном порыве спасать их многострадального старосту. - ты пришла поболеть? – сурово поинтересовался у подруги Гид. Всё-таки драки – не девичье дело. - живой вроде. – протянул Пруэтт и наклонился к Алленби. Он рывком поднял парня на ноги, благо силы позволяли. - эй, всё! ТАЙМАУТ! – громыхнул рыжий. - Малфой, забирай своих хлопцев и тащи к малютке Помфри, а то ваш Сэмми бледнее моей тётки из Эдинбурга. - нет, Гидеон бы с удовольствием помахал ещё кулаками. Но сегодня была явно «не их драка». - эй ты. – это предназначалось Снейпу. - прекращай. Чтобы никаких проклятий в спину не кидал. Слышишь? Тут девушки. – многозначительно протянул Пруэт. Волшебная палочка была наготове. Если что, он был готов наградить нарушителей перемирия парой-тройкой небезобидных заклятий.
GameMaster: Лермонта дернуло от "Ictus", но они с Алленби так крепко вцепились друг в друга, что силы этого заклинания было явно недостаточно, чтобы прекратить драку. Зато от очередного рывка Мафальда, пытающаяся вклиниться между дерущимися, буквально полетела в сторону, больно свалившись на пол. На полу уже пребывал Сэмюэль, почти потерявший сознание - каким-то чудом он держался на грани и прекрасно понимал, что происходит. Правда, сделать ничего не мог. Petrificus Totalus Робин попал, разумеется, вовсе не в Малфоя, а в стену рядом с Блэком - и тому, надо сказать, еще повезло. А вот то же самое заклинание Люциуса... тоже попало совсем не по адресу: слишком сложно было угодить в катающихся по полу Лермонта и Алленби. Досталось оно Гидеону Пруэтту. Сноп искр, вырвавшийся из палочки Сириуса, осыпал всех, оставляя множество мелких неприятных ожогов, что-то грохнуло, а потом... А потом грохнуло снова. Голос Снейпа, произносящего "Confringo!" как-то уж слишком отчетливо разнесся над дракой, наступил какой-то сверхъестественный момент общей тишины, а потом да, от взрыва заложило уши. Расшвыряло всех, и правых, и виноватых, осыпало осколками, приложило о стену: гриффиндорский староста сполз по стене, близнецов отнесло в сторону, больно приложив Фабиана головой о подоконник. Эмбер Линд, Робин и Снейп оказались в одном углу, буквально сложенные друг на друга, а Люциус только чудом избежал того же самого злополучного копья, но, кажется, доломал ребра и сломал руку. Второго из Демонов проволокло по полу кувырком, лицом по осколкам, и в довершение всего швырнуло виском о валяющийся на полу шлем. А потом в открытое окно ворвалась прозрачная масса призванной Селвином из озера воды, зависла в воздухе и коротким, но мощным водопадом обрушилась на всю эту картину.
Irmenhild von Neuman: Чего-то такого профессор Нумерологии и ожидала, солнечным днем прогуливаясь по коридорам перед занятиями у шестого курса Рэйвенкло. Она любила рейвенкловских шестикурсников, это были умные ребята, достаточно эрудированные и мыслящие, чтобы с ними было приятно иметь дело, и недостаточно охамевшие - не в пример семикурсникам. Одно удовольствие. удовольствие ей, впрочем, сильно попортили звуки, доносящиеся из бокового коридора - судя по всему там происходила нет, не драка. Там происходила настоящая бойня. Логично, дементор возьми. То, с чего началось утро... В общем, не подай мальчишка дурной идеи, вероятно, никто бы и не стал подозревать Зеленый Дом в совершении таких кошмарных вещей, но это ведь всегда так. Кто-то один в толпе крикнет - секунда, и все толпа несется куда-то в общей истерии. А если это толпа напуганных и злых детей и подростков... Вот этого Ирменгильд и опасалась все утро, резко обрывая на уроках попытки заговорить о том, что "во всем зеленые виноваты", но и зеленым спуску не давала. нечего войну разводить. Но ее усилий, как и усилий остальных преподавателей, было катастрофически мало. Просто катастрофически. Учителя слушают на уроках, это нормально, это политика всех детей по отношению к тем, кто пытается вложить знания в их головы: ты учишь, мне сказали тебя не трогать, пока ты будешь мне полезен. Это ты до перемены - учитель, а потом им вдвойне плевать на твое мнение: потому что ты взрослый и потому, что вчера влепил "Т" за решение дифференциальных уравнений. И крестовый поход против слизеринской ереси, гляди-ка, набрал обороты за полдня. Ирменгильд замерла. Вода едва касалась носков ее туфелек. Не стоит удивляться, дальше была невероятных размеров лужа, в которой, как затонувшие корабли, возвышались различной степени травмированности студенты. С одного бока лужа окрасилась кровью. С другого манил прилечь на себя невысокий холм из нескольких студентов. картину довершала склонившаяся над Алленби в чем-то, мало напоминающем искусственное дыхание, но сильно напоминающем поцелуй, Марлен МакКиннон. - Mein Gott! - невольно откомментировала преподавательница, созерцая поле боя, - к моим ногам часто падают, но чтобы вот так... Шутки шутками, впрочем, но здесь полно раненых, пусть и по собственной глупости. - Я не считаю, что распоряжения старост, нарушающих школьный порядок, должны выполняться, - спокойно сообщила Ирменгильд, - поэтому по пятьдесят баллов в каждого факультета долой, и на этом завершаем спор. Взмахом палочки убрав лужу, она обратилась к Марлен: - Мисс МакКиннон, я понимаю все ваши эмоции, но пользоваться беспомощностью мистера Алленби просто неприлично... Haemostatio! - кровь почти сразу перестала капать с мантии Селвина, хотя ему это уже мало помогло. - Я даже не буду спрашивать, что произошло, - тихий голос фон Нойманн с легкостью перекрывал все посторонние звуки, - мистер Снейп? Взрыв - ваша работа? Неделя отработок у меня. Все остальные, немедленно отправляйтесь в Больничное Крыло. Беседа с вами будет проведена позднее, в присутствие Директора.
Edwin Allenby: От внезапного душа, организованного Селвиным, была хоть какая-то польза: холодная вода на какое-то время заставило слегка утихнуть жутчайшую боль в голове, от которой теперь уже хотелось выть. И если раньше Алленби знал, что это - всего лишь дежурное проявление его хронической мигрени, то теперь он смутно подозревал что-то похуже, вроде сотрясения мозга: удар о стену был куда как силен и вряд ли мог пройти даром, если только ты не феерический везунчик и не родился в рубашке. А так как Эдвин не относился ни к первым, ни ко вторым, логично было предполагать что-то нехорошее. Сложно сказать, что более всего умерило пыл разгневанного гриффиндорца: то ли подействовал холодный душ от Селвина, то ли появление учительницы сыграло свою роль, а то ли вновь нарастающая головная боль оттеснила на второй план все чувства, включая гнев - неизвестно, только Алленби потерял интерес к Лермонту и компании, не испытывая желания вскочить и добавить явно получившему мало слизеринцу. Ярость исчезла, будто ее и не было, словно бы выгорела, оставив после себя пепелище эмоций: Эдвину в момент стало безразлично абсолютно все. Единственное, о чем заботился гриффиндорский староста - это о том, чтобы не совершать резких движений, а то каждое из них отдавалось нестерпимой болью в голове. Правда, когда Марлен склонилась над ним, Алленби подумал, что не хотелось бы, чтобы она подумала, будто с ним что-то не в порядке - даже если с ним действительно что-то было не в порядке, но даже мысль эта оказалась слишком вялой для обычного Эдвина, привыкшего бодриться до последнего и стараться не показывать слабости. Слова фон Нойманн тоже прошли как-то мимо - Алленби не придал значения даже новости о том, что гриффиндор только что потерял пятьдесят баллов, хотя зачинщиками драки определенно были слизеринцы: в любое другое время старосту бы это возмутило до глубины души, однако сейчас ему было все равно. Он добродушно помотал головой в ответ на вопрос Марлен - нет-нет, все в порядке, он встанет сам. Эдвин даже честно попытался проделать этот практически цирковой трюк, однако в тот момент, когда гриффиндорец выпрямился, в виски ударилась нестерпимая боль, голова закружилась, и Алленби был вынужден-таки схватиться за протянутую ладон МакКиннон. Он привалился плечом к стене, с удивлением наблюдая за тем, как оплывает свет факелов, освещающих коридор - ну и сильно же его приложило, надо сказать, такие галлюцинации. - Все в порядке, - рассеянно улыбнулся он Марлен, чтобы та не беспокоилась. И медленно выпустил ее ладонь. - Сейчас только переведу дух... ох, кажется, я знатно ударился, аж в голове все перемешалось. Он с равнодушной брезгливостью покосился на поднимавшихся с пола слизеринцев. - Хорошо хоть не мне одному досталось. А ты не пострадала?
Amber Lind: Как уже не раз отмечалось, Эмбер Линд отличалась удивительным человеколюбием. Даже если в этом сомневались все её знакомые и незнакомые, но слышавшие об этой девушке, рыжая рейвенкловка всегда была готова открыть свое сердце любому и каждому, кто будет готов соблюдать простейшие правила приличия и не вести себя как идиот. А всем остальным она готова была лично выписать путевки в Ад. Простит ребята, но критерии есть критерии. Так вот, все присутствовавшие сейчас в коридорах всем своим поведением просто молили: «ну выпиши мне билет, Эмбер, ну выпиши, меня там прадедушка заждался, я по нему очень-очень соскучился!» Услышав полную праведного гнева, холодную – видимо от врожденной отмороженности – речь Малфоя, Эмбер усмехнулась. Все таки этот человек не переставал её забавлять – и раздражать. Что было удивительно, потому что они оба умудрялись дружить с Лермонтом и МакКехтом, и не плохо ладить с Розье, но вот друг друга на дух не переносили. Не важно, что там думала про неё эта блондиночка, но сама Линд считала Люциуса ходячим воплощением всего того, что она отчуждала в чистокровности, и то, что он умудрялся с этим жить, её безумно бесило. - Люся, милая, я помню, что ты носишь это значок потому что он хорошо подходит к твоим глазам, но не позорься так на людях не знанием правил, – Эмбер приподняла бровь и посмотрела на Малфоя с выражением дружелюбнейшего любопытства, только подчеркивавшим издевку в её голосе. - С меня баллы ты снять не можешь так как я староста, а другой присутствующий здесь представитель Рейвенкло пока не совершил ничего противоречащего правилам школы, - тут Эмбер перевела взгляд на Лисандра, при том на сокурсника она посмотрела так, что сразу стало понятно, что нарушать правила сейчас совершенно не в его интересах. - Так что пока ты не обоснуешь мне причину снятия этих баллов, оно не считается. В общем-то её заклинание сработало почти идеально – Блэк действительно полетел на пол и достаточно убедительно приложился своей башкой об успокаивающий и одухотворяющий гранит школьного пола – то есть практически гранит науки. Однако один фактор Эмбер не учла, так как в полной мере оценить его влияние было просто невозможно, и звали этот фактор Робин Локли. И за совою легкомысленность тут же поплатилась, оказавшись погребенной под грудой доспехов за компанию с жертвой своих магических экспериментов. Голова очень ощутимо встретилась с металлическим боком кирасы, так что из глаз посыпались искры, а затылок тут же стал неприятно влажным, да и по лбу на глаза потекли горячие алые капли из рассеченного отлетевшего от лица Эм шлема лба. Мир перед глазами раздражающе колыхался, но не так сильно, как вчера, а значит жить можно, и завтрак не попытается проститься с нами до срока. Рыжая осторожно потрогала обе ранки – больно, кровит, но жить можно, и попыталась встать, однако поскольку координация у неё сейчас была не сильно лучше Локли, да ещё и Блэк копошился, так что хотелось его добить, чтобы не отвлекал – собственно один раз она его успела пнуть, пусть и не сильно, но с первого раза подняться не удалось, так что Эмбер снова сползла на пол, да ещё и неудачно задела всю ту же кирасу левой рукой, окончательно сбив бинты. В сердцах она сорвала их – от этих тряпок сейчас все равно никакой помощи, только мешаются, потом она просто зайдет в лазарет, в любом случае ей туда. Однако это оказалось фатальной ошибкой, хотя сама Эмбер этого так и не поняла, поскольку после того, как только кровь, капавшая из ранки на лбу, попала на кожу руки, девушке стало не до рассуждений. Потом она вспомнит сакраментальное маккехтовское «не мочить», а сейчас, кажется именно это называлось болевым шоком, таким от которого теряют сознание, потому что не в силах больше терпеть пытку, потому что когда рейвенкловка вновь открыла глаза, картина перед ними стояла совсем иная. В первую очередь потому, что эта картина была мокрая, однако все же первым, что она почувствовала была боль – левая рука горела как в огне, Эмбер было с чем сравнивать и это ощущение было отвратительно знакомо. Сейчас боль, к сожалению, была терпима – видимо дала о себе знать привычка терпеть все, а ведь девушка была бы совсем не против вернуться в темное небытие, из которого её так немилосердно выдернули. На Эмбер кто-то лежал, как оказалось на проверку, когда глаза привыкли к свету, это был Снейп. Ну что ж, сам виноват: подстрекаемая болью в руке, тошнотой и жгучей ненавистью к окружающей реальности и индивидам её населяющим, рыжая не только спихнула тело слизеринца с себя, но и пнула его в процессе туда, куда ей всегда говорили, что мальчиков пинать нельзя – сама она считала это правило глупым и не практичным, потому что не пользоваться слабостями противника только потому, что у тебя их не – это, простите за прямоту, самоубийственный кретинизм. Кстати под самой Эмбер оказалась погребена многострадальна Робин, но сейчас в сердце Линд не осталось ни капли сочувствия к подруге, так что когда в процессе вставания, чтобы расчистить место для ног, пришлось немного пнуть Локлей, рыжая сделала это с радостью. Рейвенкловка встала, пошатываясь, она все же с первого раза смогла принять вертикально положение. Присутствие профессора фон Нойман Эмбер не то чтобы не заметила, скорее не сочла его достойным своего внимания. В конце концов она «мисс Линд», а не «мистер Линд», и потому впадать в священный гормональный ступор даже в компании такой выдающейся особы не входило в её обязанности. Девушка медленно огляделась с таким видом, словно искала кого-то или что-то. Понять что-либо в происходящем вокруг было достаточно проблематично, так как картинка перед глазами старательно изображала колыхание ивового дерева над водами Ганга, да ещё и явственно отлива красным, но Эмбер кое-как смогла восстановить картину происходящего, хотя нельзя сказать, чтобы её это сильно волновало. Казалось, что где-то внутри разделилась надвое: Линд, которая устала и которой больно, и Линд, которая зла и жаждет продолжения драки, действуя, казалось бы, исключительно на инстинктах и механической памяти, что если плохо – надо бить в ответ. К сожалению, если чувствовала и воспринимала мир Первая Линд, то за действия тела похоже отвечала практически целиком и полностью Вторая, и она хотела заслуженной мести. Кому? Да не все ли равно, они все здесь виноваты. Потому что когда рядом появилась человеческая фигура – Эмбер даже не разглядела кто, в том мареве, которое ей соглашался показывать травмированный мозг сложно было разобрать что-то конкретное, она лишь увидел лицо, которое не смогла с ходу узнать, и шею, в которую, даже не успев задуматься, чисто рефлекторно, впечатала свой кулак*. А потом замерла, то ли пораженная собственным действиями, то ли ожидая продолжения веселья. Взгляд у неё при этом был расфокусированный и немного безумный. *на кого мастер пошлет, только не на Алленби))
Fiann Lermont: Проще всего все сваливать на наследственность. Всегда. И еще на трудное детство - но детство у Фианна трудным не было, если только не считать отцовскую мягкую муштру. А это, как можно понять, ну никак не похоже на чугунные игрушки. Впрочем, необходимая составляющая, вроде холодного подоконника, определенно имела место. Дарси, знаете ли, замок. Там все подоконники каменные и потому очень холодные. В общем, с детством не вышло, и потому Фианн всегда кивал на наследственность. А - между нами - было на что. И основа рода, скотты, которым только дай подраться, и не менее гуманные немцы со стороны бабушки Лорелеи, и какие-то там ирландцы, и задиристые французы (да там Розье где-то отметились), и русские - в общем, на каждую позицию в родословном гобелене Лермонтов можно было вешать табличку "невооружен, но особо опасен". Поэтому если Лермонту случалось вести себя неадекватно, он всегда говорил, что это семейное. Дурная кровь, близкородственные браки и всякие сукины дети в предках. Впрочем, если честно, он вообще редко давал себе труд что-то там кому-то объяснять. Сейчас определенно назревал какой-то такой момент. Он плохо помнил, что делал с несчастным Алленби. Еще хуже - момент, когда вокруг вдруг стало темно, а потом грохнул взрыв. Шотландца волоком протащило по полу: он даже не сразу понял, отчего вдруг онемела половина лица. И только он начал осознавать, как сверху обрушился такой красивый водопад, напрочь смывая это понимание. Лермонт лежал на полу. Лицо наливалось тупой болью, и он даже сумел сесть, машинально пытаясь вытереть с него кровь и воду - но тут же зашипел. Ровно на половину физиономии шотландец сейчас напоминал, мать его, ежа. Болело все. То есть, из этого даже что-то отдельное вычленить было невозможно. Видимо, Алленби тоже не опустил руки, сдаваясь на милость врага - ну да и сложно было от него ожидать чего-то подобного. А вот профессор фон Нойманн... ее Лермонт бы очень устыдился, если бы не состояние "я хренов кусок войлока", настигавшее его каждый раз после вот такого приступа бешенства. Как там говорил Люциус? "Это наш друг Фианн, он самый гуманный из нас, просто иногда сходит с ума и начинает убивать людей". - Простите, профессор, - вполголоса извинился шотландец, неловко поднимаясь на ноги, - все остальные - убейтесь. Поднял Люциуса, безразлично проследил, как Линд дает по морде лица Блэку*, и направился к Селвину. По пути они даже захватили Снейпа. Хрен вам ребята, а не дохлые зеленые. ---> А мы вчетвером вас покидаем.
Marlene McKinnon: Какая-то назойливая муха жужжит над левым ухом девушки, она лениво отмахивается, но тут же поворачивает в эту сторону голову и, расплывшись в сахарной улыбке, произносит: - А Гидеон, это ты. - Светловолосая улыбается шире, знает, что другу такое приветствие придется не по душе, но он должен был знать, что если решил, вместо нормального приветствия зацепить Марлен МакКиннон своей шуточкой, то получит укол в ответ. Правила везде одинаковые. - Живой. - Поддакивает она другу, не сводя взгляда со старосты, который бросив попытки подняться на ноги самому и доказать всем, и своей однокурснице в первую очередь, что он тут тот, который никогда не сдается. Все-таки крепко ухватился за ее руку и при помощи Пруэтта поднялся на ноги. Алленби быстро выпустил руку и опасно пошатнулся на их глазах, вздрогнув, светловолосая хотела его подхватить, но вместо нее на выручку старосте пришла стенка. - Я рада, что ты в порядке. - Улыбаясь, призналась девушка, но тут же поняла, как глупо выглядит, улыбаясь старосте и сильно за него беспокоясь. Ведь для того, чтобы держать его за руку, когда парень будет потягивать через трубочку микстурку в больничном крыле, у него наверняка есть девушка, а сама Марлен разве что может подставить дружеское плечо, поэтому очень быстро исправилась. - Не хватало еще, чтобы наших, - подчеркнув слово «наших», МакКиннон чуть вскинула подбородок, - выносили вперед ногами. Это же что-то вроде Хогвартского кодекса, Гриффиндор не проигрывает, львы не уходят побежденными. - Гордо заключила МакКиннон и тут же пнула Пруэтта в бок, чтобы тот поддержал ее точку зрения. - Но тебя действительно хорошенько потрепали, - смущенно заметила девушка, - хотя, судя по виду Сэлвина ему еще хуже… придурок был зеленый, а теперь посинел. - Посчитав, что Сэмюэл меняющий цвета - это забавно, светловолосая хихикнула, но тут же одернула себя под тяжелым взглядом профессора фон Нойманн, которая как раз дала всем приказ отправиться в больничное крыло. - Жаль, что я так поздно сюда пришла, - уже тише, добавила девушка, - а то давно руки чешутся, а в итоге не одного геройского шрама, показывать внукам и зря только ноги намочила. - МакКиннон склонила голову и посмотрела на свои промокшие кеды, затем пожала плечами, и вновь взглянув на профессора, скривила недовольную гримасу. - Она меня ненавидит. - Констатировала гриффиндорка и снова пожала плечами. - Чтоб ей плохо спалось, я ей «беспомощность мистера Алленби» еще припомню… Эд, ты ведь нормально относишься к тому, что мы с Гидом тебе помогаем? Не против если сопроводим до больничного крыла? А то выглядишь ты все-таки не очень…
Edwin Allenby: - Ему присвоят звание "почетный студент Рейвенкло", - стараясь не двигать сильно головой, Эдвин скосил глаза в ту сторону, где должен был бы находиться Селвин, но, естественно, не увидел ничего, кроме разноцветных искр, - ну да, львы не уходят побежденными, их уносят... Что бы там ни думали себе студенты "зеленого" факультета, но самовлюбленность была их отличительной чертой, а гриффиндорцы оказывались вполне способны на самокритику. Просто никто никогда не учитывал, что "самокритика" оттого так и называется, что звучать ей позволено исключительно из уст учеников гриффиндора - в устах кого бы то ни было еще она воспринималась, как оскорбление, и каралась незамедлительно и жестоко, порождая драки вроде этой. Которые Эдвин, надо сказать, обычно беспристрастно пресекал, а тут... Правду говорят, миргень - зло. - Ты разделишь на ноль? - добродушно поинтересовался беспомощный мистер Алленби, осторожно перемещаясь по стенке. - Нет, Марлен, не будь настолько жестока, даже фон Нойманн этого не заслужила. Гид, я в порядке, честное слово. Четко осознавая, что он на самом деле в полнейшем непорядке, Алленби, конечно, не_нормально относился к тому, что ему помогают, однако раздражение Эдвина распространялось вовсе не на помогающих - гриффиндорец был просто недоволен тем фактом, что он нуждается в чьей-то помощи. Ему самому полученные травмы казались мизерными и исключительно дурацкими - во всяком случае, у него не был распорот бок, как у Селвина, или... распорот бок, как у Селвина. Но дементор побери, Селвин может стоять (ну, наверное, может - Алленби все еще было чертовски сложно скосить глаза себе за спину), а у Эдвина в голове пикси отплясывают джигу, да так увлеченно, что гриффиндорца, кажется, сейчас стошнит от их энтузиазма. Можно было изобразить гордость и самодостаточность, отказавшись от предложенной помощи, но сейчас даже Эдвин понимал, что эти самые гордость и самодостаточность могут обойтись ему слишком дорого - во всяком случае путь до Больничного крыла, которое старосте, очевидно, очень рекомендовалось посетить, представлялся сейчас как никогда длинным и тернистым. Пикси отплясывали джигу, свет факелов разбивался на колкие, неприятные лучики и ощутимо тошнило. - Я и чувствую себя не так, чтобы очень, - со вздохом признался Алленби, - поэтому, спасибо, ребята, Марлен... Не то, чтобы я сам не дошел, но это заняло бы чертовски много времени. Только давайте не быстро, хорошо? Я не ел на обед ничего интересного настолько, чтобы вы захотели это рассмотреть поближе. ---> Больничное Крыло
Robin Lockley: И вот Фабиан…она не ожидала, что близнецы явятся так скоро, хотя, почему же она не подумала об этом, раз Пруэтты были ходячими электро-вениками? Да уж, стоило ожидать, стоило. Так вот Фабиан прискакал как сайгак прямо к ноющей Робин, которая схвативший за лодыжку айкала и ойкала, словно ей без наркоза вырвали кость, гриффиндорец поднял её с пола и усадил на подоконник. Она очень хорошо знала рыжего и могла бы отличить его от Гидеона даже с закрытыми глазами и завязанными за спиной руками, поэтому сейчас она точно знала, что парень твердо вознамерился отобрать у неё волшебную палочку. -Эй, эй…не думай даже! – Она брала руки за спину, пряча палочку от такого экстремально заботливого Фабиана. Робин отклонилась назад к окну, как раз в тот момент, когда её снесли с безопасного места, куда её предусмотрительно доставил лучший друг. Снейп, хрупкий маленький Северус Снейп буквально снес её, высоченную и не самую худую девицу, своим хлипким тельцем на пол, да так, что она завалилась на бок, а потом плюхнулась на живот, проехалась белой рубашкой по не очень чистому полу и расцарапала ладони. Невезучесть и неуклюжесть этой девушки перешла все мыслимые границы, когда за последний час она успела набить себе кучу синяков, сломать ногу, поранить руки и отменно повеселиться. Лежа уж слишком близко к полу, а сверху ещё и Линд навалилась всем своим, вроде бы худющим, но очень тяжелым телом, она чувствовала запах сырости и холод камня под паркетом. По телу пронеслись мурашки, она ощущала все детали запаха, услужливая фантазия предоставила ей возможность на секунду оказаться в мрачнейшем из подземелий, где с выступающих краев булыжников на стенах капала вода. Эхо. Вода капала так громко, так монотонно, что нервы начинали сдавать уже после пятого удара капель о камень…а ещё страшнее было то, что каждая чертова капля разбивалась на десяток более мелких капель, которые падали и звучали все громче для раздраженного слуха обывателя. Робин выскользнула из своих туманных фантазий, когда Эмбер поднимаясь пихнула её в ребра, от чего они неприятно заныли, возвращаясь к воспоминаниям о тех радостных днях, когда она их первый раз сломала. Глухо выругавшись и предварительно дернув за ногу уходящую рыжую, жаль сил не хватило, чтобы приложить умницу к полу. Неподалеку от неё на паркет с грохотом упал предмет. Звон разбитого стекла привлек внимание блондинки, она повернула голову в сторону звука и узнала очки, которые гордо носил на своем конопатом носу один из Пруэттов. Фабиан остался без своего отличительного знака, однако Робин была одной их немногих, кто мог в любом состоянии отличить его от брата. Она медленно приподнялась на локтях и подползла к лежащему на полу гриффиндорцу. -Жив? – Локкли перевернулась на спину, не желая подниматься, прыгать на одной ноге, чтобы снова упасть. Она откинула голову на паркет и повернулась лицом к лежащему Фабу. –Ты знаешь, хуже уже быть не может! – Робин обреченно усмехнулась, продолжая лежать на полу. Когда появились взрослые, а конкретно, профессорша, девушка поняла, что пора бы подниматься и топать прочь, но никаких сил у неё не было, она могла только лежать тут и как обычно смеяться над собой, вспоминая каждый раз, когда она выглядела абсолютным посмешищем. Светлые волосы разбросанные по полу коридора, по полу забрызганному кровью в один момент скользнули к голове, ознаменовав подъем Локкли в сидячее положение. Гриффиндорка очень медленно и неуклюже поднялась на ноги, а точнее на одну ногу, которая ещё была способна держать её вес. Робин слегка пошатала статую, оказавшуюся рядом, проверяя стабильно ли она стоит на полу, чтобы придержаться за неё, как за спасательный круг. Локкли весьма опасна для себя и окружающих и на двух ногах, а на одной так вообще смертоносна. –Поползем в Больничное крыло или все же «битый не битого»? --> В копании близнецов в БК
полная версия страницы