Форум » Архив «Lumiere-77» » [Доброе утро - Хогвартс, 02.05] - часть II » Ответить
[Доброе утро - Хогвартс, 02.05] - часть II
Fiann Lermont: Дата и время: 2 мая 1977, раннее утро. Место: Хогвартс, Большой Зал. Участники: все студенты и преподаватели. Примечания: Студенты и преподаватели собираются на завтрак. Обязательный эпизод.
Ответов - 46, стр:
1 2 3 All
Phineas Yaxley: Всегда одно и то же, неужели им не надоело? Вот если все вдруг узнают что именно гриффиндорец убил этого бедного Фрица, то никто в школе в это не поверит, но стоит лишь указать пальцем на слизеринца и вся школа встает против них. Финеас мог как обычно просто пройти мимо, и плюнуть на происходящую ситуацию, ведь если быть честным его мало волновала смерть ученика, как и впрочем отношение остальных к его пресоне. Он бы так и поступил будь это совсем другой день, но сегодня всё было иначе. Во-первых Финеас с самого утра был на нервах, пытаясь справиться с мигренью и плохим настроением, а во-вторых его уже достали оскорбления "ангелов" с красными галстуками на шее. Нужно признать, что мальчишке крупно повезло. Яксли редво выходил из себя, крайне редко, но если уж такое случалось то он не мог контролировать свой гнев, и как минимум у Картера были бы переломы. -Ещё одно слово, Картер, одно слово насчет слизеринцев и ты станешь кормешкой для червей, - Финеас прошипел эти слова прямо в лицо гриффиндорцу, не сразу осознавая, что Яэль тянет его за рукав со всей силой. Девушка даже и не задумывалась о том, что если уж Фин сорвется, то она и правда не сможет его удержать. Эль встала перед ним вцепившись в его рубашку, словно боялась, что он вот-вот кинется на бедного Картера. Только Финеас не слушал её, можно сказать он даже не видел её, и всё так же смотрел на несчастного Картера, а потом и остальных гриффиндорцев, которые начали вставать со стола один за другим. Если честно Яэль возможно и удалось бы оттащить Фина к дверии и тогда они бы вполне спокойно, хотя нет, не совсем спокойно, вышли бы из Большого Зала. Но перед слизеринцем появилась Рианнон МакКехт, которая явно не понимала одну простую истину — Финеас Яксли не будет извиняться перед какой-то дрянью, а для него Картер был похуже мрази. Фин перевел взгляд с гриффиндорца на Рию, всё так же не реагируя на Эль, которая висела на его руке в прямом смысле этого слова, он и правда не замечал её сейчас. -Тогда я жду наказаний, Рия, но извиняться я не стану, ты это знаешь, - Финеас был страшен в гневе, и наверное Яэль впервые видела его настолько жестоким, ведь сейчас Яксли так и не терпелось достать палочку из кармана. А что было бы потом, лучше никому не представлять, ибо тогда уже с полной уверенностью можно говорить, что слизеринцы — убийцы. Ситуация «разрадилась» когда в Большой Зал вбежала мадам Пинс, с ещё одним истериком— гриффиндорцем. Финеас стоял и наблюдал за происходящим, но не двигался с места. Пока у него не было ни желания, ни настроения вмешиваться, только кажется гриффиндорцы всё так же не хотели успокаиваться. Взгляд слизеринца снова упал на лицо Картера, который уже переглянулся с некоторыми из своих дружков, как будто слова одного психа всё доказали. -Ты покойник, - сказав это в лицо Картеру Финеас развернулся и держа за руку Яэль направился к выходу из Большого Зала. Пусть молится весь Гриффиндор чтоб не потерять ещё одного ученика сегодня.
Tristan Burke: Тристан сидел на своём обычном месте и молчал, наблюдая за происходящим. Пусть он и был преподавателем, но нельзя сказать, что в нём не кипела молодая кровь, поэтому от чего-то он даже не насторожился когда Финеас Яксли накинулся на гриффиндорца. За свои годы в школе он многое сумел увидеть, а иногда и играть в таких драках главную роль. А сейчас состояние учеников было не самым лучшим, поэтому вполне понятно, что они срываются друг на друге. Тристан конечно наблюдал издалека, но считал, что им надо выпустить пар, а убивать друг-друга никто не станет при директоре и аврорах. -Доркас я так не думаю, ты знаешь, - спокойным тоном ответил Барк, - я тоже хочу узнать правду, но согласись в наше время еслиб авроры начали следить за нами, мы бы совсем не были рады этому, - Трис вздохнул вспоминая их школьные годы, в частности Пирама и его характер. Да, тот явно не был бы рад такому, если не наоборот. -Никто не боится, потому что все знают дети всегда ссорятся между собой, - Барк отпил от кофе и снова остановил свой взгляд на стол Гриффиндора, - взрослые люди не могут поделить что-то между собой, а они пусть и не восьмилетние дети, но их трудно назвать взрослыми. Они всегда будут ссорится, и ты нехуже меня знаешь, что в Большом Зале, впрочем как и во всей школе, драки происходят каждый день, только убийства это другое дело, - Тристан на минуту замолчал, словно пытаясь понять нужна ли его помощь в разборке между гриффиндорцем и слизеринцем, - тем более погибли девушки. Я не знаю, но мне не кажется, что это дело рук ученика. Парни всегда ссорятся, и их драки могут закончиться смертью, чаще всего случайной, но вот смерть девушек... я не знаю, я в этом сомневаюсь, - Барк поставил чашку на стол как мадам Пинс ворвалась в Большой Зал. Услышанное оказалось слишком ужасной новостью, и Тристан переглянулся с Доркас. Вот тебе и смерть молодого парня, теперь что скажешь, Трис? Но несмотря на сложившуюся ситуацию ему не хотелось думать, что ученик замешан в этой смерти, хотя бы потому, что детей редко мучает желание плескаться в крови, но кто знает? -Вот тебе и сюрприз, - к счастью Аластор Муди смог увести гриффиндорца за собой, но вот панику мальчишка смог посеять и теперь ученики так друг на друга поглядывали, словно в любой момент могли кинуться друг на друга, - мне даже страшно подумать, что их придеться выпустить из Большого Зала...
Varvara Draven: Юную мисс Блэк действительно понесло, она кричала на всех и каждого, кто хоть каким-то боком оказался рядом. Досталось и юноше, которому уже почти удалось её успокоить, и парню со значком старосты Рэйвенкло, и, о боги, даже самому Муди. К сожалению, Вара не могла видеть выражения лица шефа, да это было и не нужно. Стоит отметить, что в словах слизеринки было нечто, о чём стоило задуматься, ведь и на факультете Салазара учатся не сплошь юные пожиратели, есть и те, кто так же, как и остальные ученики нуждаются в защите. Грозный Муди... превосходный стратег, первоклассный аврор, тиран, даже "особо буйный"... невозможно вот так вот вспомнить и воспроизвести все те титулы, штампы и просто злобные прозвища, что ему давали люди. Только вот мало кто задумывался о том, что Великий и Ужасный - тоже человек, что, как бы он сам того не отрицал, у него есть сердце, есть чувства, а эмоции его не ограничиваются различными тональностями гнева. Другой вопрос, что для того, чтобы держать столь строгую дисциплину в рядах своих подчинённых и быть действительно настолько талантливым аврором, нужно даже самому забывать о том, что ты человек. И он забывал или, скорее всего, просто выкидывал эту информацию из своего мозга. Только вот от этого он не переставал быть им. После столь феерического падения мисс Блэк, Дрэйвен заметила его взгляд. Это выражение трудно перепутать с чем-либо ещё, если ты хоть раз столкнулся с ним ранее, если ты знаешь его суть. Люди так устроены, что, накапливая слишком много негатива, они нуждаются в разрядке. Не стоит говорить о тех случаях, когда её не происходит. Сейчас Муди напоминал большую грозную тучу, готовую разразиться стихией. Вполне естественно, что эта стихия была столь же нежелательна, сколь и неотвратима. Он искал поддержки от Вары, но осознать это она успела лишь тогда, когда он выходил из Зала, таща мальчишку за собой. Особое приглашение Дрэйвен было не нужно, если бы она решила остаться в Зале, то никакое приглашение, насколько бы оно ни было особым, не было в силах её переубедить. Варвара ещё раз окинула взглядом помещение в надежде найти Доркас, но попытка увенчалась провалом и девушка поспешила за шефом, на ходу забрав у прилетевшего Дарга письмо. - Из дома, -промелькнуло в голове, когда письмо было уже убрано в карман мантии. В сердце неприятно защемило, но сейчас было не до чтения. Спустя несколько секунд из коридора раздались крики Аластора. Дрэйвен всё же не могла оставить взгляд шефа без внимания и наверняка учудила нечто не особо серьёзное, но что позволило Муди с чистым сердцем наорать на подчинённую...
Alexander Lermontov: Видимо, почуяв состояние хозяина (а, возможно, просто заподозрив, что тот не для мирных целей палочку вытащил), сова все же опустилась на ближайший стол и позволила снять с себя письмо. Машинально сунув птице кусок печенья, Алек хмуро осмотрел простой бумажный конверт. Отец, хоть и пользовался совиной почтой, пергаменты и гусиные перья почитал архаизмом и не пользовался вообще никогда. Но хорошего ждать от этого письма не приходилось, Алек подозревал, что вчера на сонную голову не сумел составить письмо с должной убедительностью и Анатолий все же забеспокоился... Спрятав письмо в кармане, Сан огляделся. Аврор с видом палача уводил куда-то Уокера, в дверях был замечен Люциус Малфой с Нарциссой Блек на руках... основные двигатели конфликта в Большом Зале были ликвидированы и стало тише. Но не спокойнее. Тень этого скандала витала в воздухе и надеяться словами развеять это облако подозрений не смог бы даже сам Дамблдор. Выпав из основных событий, на сцену Алек решил не возвращаться. Он приходил сюда, готовый съесть если не быка, то не намного меньше. Теперь же думать о еде было тошно. Потому Алек быстрым шагом вышел из Большого Зала, на ходу пряча палочку в карман. см. далее - здесь
Amber Lind: Вообще-то следовало поучаствовать хоть в одной дискуссии или потасовке, что в больших количествах вспыхивали на разных концах Большого зала, благо поводы были у всех, однако Эмбер, что было крайне необычно для неё, продолжала спокойно сидеть за столом, пить свой утренний чай – очень крепкий и просто невыносимо сладкий. Её взгляд метался по залу, подмечая мелочи и пытаясь захватить картину целиком, она кривила губы, слыша нелицеприятные отзывы о слизеринцах или гриффиндорцах как факультете в общем, однако ни во что не вмешивалась. Причина такого необычного поведения была проста, очевидна, в общем-то предсказуема и крайне неприятна для самой Линд – все дело было в том, что совсем рядом с ней, в её школе, которую она небезосновательно считала безопасным местом, сновали авроры. При том злые, как всегда отчаянно опоздавшие – пока они тут чаи гоняли, нашли ещё один труп, какой-то гриффиндорец - а от того жаждущие срочных показательных действий. Насмехаться над ними издалека было легко и приятно, но когда они оказались рядом, Эмбер вдруг против собственной воли выжидательно притихла. Конечно, такому поведению было вполне логичное объяснение, не зря же говорят, что привычка – вторая натура. И сейчас эта натура во весь свой натуральный голос вопила о том, что если уж нельзя смыться – на это-то силы воли хватало, то надо сидеть тихо и не привлекать к себе внимания, пока туча, на которую так походил глава аврориата, не пройдет мимо и не обратит гром, молнию и, возможно, что-то из мебели на чью-то чужую голову, потому что любая попытка иметь с «крысюками» дело всегда заканчивается одинаково – то есть плохо. Ведь не смотря на то, что сейчас она была приличной молодой леди, придраться к которой было практически невозможно, которая без пяти минут являлась наследницей очень немалого состояния, почти что Эмбер Яксли, рейвенкловка все равно даже в этих дорогих тряпках и ощущала себя все той же бедной девчонкой из Лютого переулка, для которой такие простые истинны были основой выживания. Однако как только двое из них – Великий и Ужасный и его неизвестная подельница - скрылись за дверью, Линд быстро вскочила на ноги, словно боялась, что сейчас они вернуться, и она не успеет убраться по добру по здорову на свою консультацию про Прорицанию – не то, чтобы рыжая ожидала услышать там что-то жизненно важное для сдачи экзамена, но помозолить глаза преподавателю перед сдачей никогда не лишне. Тем более что до практикуму по фантазированию на заданные темы надо было уладить ещё один вопрос. Известие о новой смерти – жаль парнишку, кем бы он ни был – только убедило Эмбер в том, что её решение собрать старост на внеочередную встречу – верно. Глупо надеяться на то, что трое авроров, которым вообще-то надо заниматься расследованием, смогут удержать в узде толпу паникующих учеников. На авроров вообще надеяться было глупо, но в данной ситуации – особенно. Так что ответственность за порядок в школе сейчас, как и обычно, ложилась на плечи старост, некоторым из которых не мешало бы напомнить об этом, и не мешало бы обсудить общую стратегию поведения. Эмбер уже собиралась заговорить с Ланфир, но тут услышала невдалеке осмелевший голос Ренди Дортона, четверокурсника, у которого было слишком много энергии и слишком мало воли, что в итоге всегда выливалось в слепое, но очень активное следование за чужими идеями – обычно своих друзей, среди которых превалировали ультра-левые гриффиндорцы, которые были против чистокровных вообще и слизеринцев – в частности. Девушка глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного успокоиться, и поставила чашку на стол так резко, что если бы в ней оставалась хоть капля чая, то она бесспорно оказалась бы на салфетке, лежавшей в полуфуте от неё. Некоторым людям надо самые простые вещи разъяснять – и это в то время, когда можно курить. - Ещё раз услышу такое от кого-нибудь – лично позабочусь, чтобы этот кто-нибудь не сказал больше ничего в этой жизни, - Линд говорила почти спокойно, но в этом «почти» было столько скрытой агрессии, что хватило бы на полторы дюжины пьяных панков. Она обвела внимательным взглядом всех собравшихся за столом, ища любые намеки на возражение, и остановилась на Андромеде, - Блэк- Рыжая быстро прикинула про себя время, которое уйдет на консультацию по Прорицанию. – Через два часа будет собрание старост. Если решите забить – будете объясняться перед МакКехт, она сегодня явно жаждет крови. И передайте «желтым», я до них не дойду. И Прайс, если встретишь. За столом гриффиндора творилось черт знает что: Яксли бил лицо Картера, тот поносил его в не совсем печатных выражениях, при этом их пытались растащить МакКехт, Ронен и Флинт, а собственные гриффиндорские старосты оба были вовлечены в не менее страстную дискуссию с Фианном Лермонтом, тоже каким-то чудом затесавшимся среди «красных» и видимо за эту ночь успевшим вновь отбить свою новую-старую девушку у Розье. Эмбер усмехнувшись, на секунду залюбовавшись этой картиной на тему «Слизерин и Гриффиндор – сиамские братья на век», после чего направилась к Рианнон, которая вела очередной раунд бесконечной войны с несовершенством окружающих: Фин совершенно не желал идти на компромисс, а Картер, видимо окончательно потеряв голову от боли, злобы и ощущения поддержки собратьев по факультету, не только не спешил извиняться, но ещё и решил поспорить со слизеринской старостой – дескать она за своих заступается, справедливость не поддерживает и вообще такая же как и остальные. Это было очевидно ошибочное решение, и не было сомнений, что Рианнон со всем разберется сама, но во-первых, это заняло бы слишком много времени, а во-вторых, старосты же должны друг другу помогать, верно? Ведь мы как-никак одна банда. - Правильно, МакКехт, ты у нас лицо заинтересованное, так что давай я поработаю здсь старостой, – Эмбер появилась словно бы из ниоткуда, панибратски положив руку на плечо МакКехт. При этом рыжая как ни в чем не бывало улыбалась: весело-насмешливо Рие, угрожающе – Картеру, боевой дух которого, кажется начал помаленьку отступать, уступая место запоздалому благоразумию и страху ответственности за свои проступки. - Шестьдесят балов со Слизерна, шестьдесят пять - с Гриффиндора, кто что ещё вякнет – потеряет ещё двадцать. Картер, Яксли, перед обедом, в час, подойдете к Филчу, он вам расскажет подробности про отработку. А теперь пошли прочь с моих глаз, пока я не передумала, - Линд ещё раз усмехнулась, если не сказать оскалилась, в сторону драчунов, после чего обернулась к слизеринке. – МакКехт, ты, я, через два часа на сеновале, - заметив легчайшую тень удивления в мертвецких глазах слизеринки. – А ещё Прасй, Розье, Шетли и все остальные члены клуба смешных значков. Надо встретиться всей командой, обсудить планы, раз уж школу не закрывают, хотя следовало бы. И да, проследишь, чтобы все дошли, ладно? И, не дожидаясь ответа – главное в общение с Рианнон - вовремя сбежать от, пока она не начала задавать вопросы – рыжая развернулась на каблуках и подошла к «сладкой троице» Алленби, Лермонт и Элфорд, которая кажется была в паре минут от начала мордобоя. - Не хочется прерываться столь трогательную сцену, но у меня к вам небольшое обращение – через два часа будет собрание старост. И даже не думайте забить – МакКехт обещала лично покарать всех прогульщиков, - конечно Рианнон ничего такого не обещала, но немного фантазии никогда не мешало мотивации, а в случае угрозы злой МакКехт только помогало. - Фин, прости, но я думаю ты сам понимаешь – вход только для членов клуба. Но передай своей блондиночке, - речь шла о Люциусе, - вдруг я её не найду. Она хотела сказать ещё что-то, но продолжение сцены у входа отвлекло её. Младшая Блэк кричала очень пламенную и убедительную – если бы это говорила не избалованная болонка – речь в защиту чести своего факультета, остальные же её участники изображали из себя восковые фигуры. То, что трое из них, те, с кем Линд вообще-то надо было поговорить, не могли успокоить одну пятикурсницу казалось забавным – или жалким, тут уж как посмотреть. Бросив гриффиндорцам «ещё увидимся», рыжая староста поспешила к входу, однако к тому моменту, как она подошла, все уже закончилось: гриффиндорца-паникера увели – видимо в пыточные подвалы Слизерина – авроры, мелкую Блэк увел её жених, так что застать Эм удалось только Лермонтова и Розье. Ну что ж, и это не плохо. - Девочки мои, - привычка обращаться к молодым людям в женском роде и знать их девичьими именами была одной из визитных карточек Линд. Того же Малфоя рейвенкловка неизменно именовала «своей милой Люсей». А ещё по используемым ею обращениям можно было с довольно приличной долей вероятности определить настроение рыжей: если она говорит с тобой как с девочкой-одуванчиком, то все относительно хорошо, если обращается по фамилии, то у тебя ещё есть все шансы выбраться относительно невредимым из этой передряги, если же неожиданно вспоминает твое настоящее имя, то самое время запасаться белыми тапачками и местом на кладбище. - Как удачно я вас встретила. Через два часа будет собрание старост, и я надеюсь вас там лицезреть. Розье, передай своим, я до вашей подземки не дойду. И да, если у вас есть какие-то дела на это время, то подвиньте их – три расчлененных трупа как-то поважнее будут, - это было сказано скорее Ивену нежели Алексу, во всяком случае именно на него смотрела Эмбер в тот момент. Удовлетворившись квиком от Лермонтова, девушка направилась к выходу – ей ещё надо было успеть на консультацию, и при этом постараться не пересечься с аврорами. А ещё покурить. Первым делом – плкурить, прямо за углом, и пусть говорят что хотят. Она потерла левую руку – жест ставший привычным за последний день, попытка как-то справиться с сильнейшим желанием сорвать повязку и расчесать кожу до крови. Сейчас правда хотелось поднять руку выше, обнять себя за плечи и, сгорбившись, попытаться сохранить хоть немного тепла, которое покидало её так скоро, словно рядом была целая стая дементоров. Однако через секунду, справившись со слабостью, она выпрямилась и быстрым, уверенным шагом вышла из зала. ______________________ [Далее эпизод "Паранойя заразна"] ______________________
Fiann Lermont: "Или случилось что-то?" - Ну как тебе сказать... - задумчиво протянул шотландец, наблюдая за спектаклем, что разворачивался сейчас в зале. Хорошее настроение Лермонта - как ни стыдно было это признавать сейчас - не могло испортить даже явление народу гриффиндорца Мерлин знает, в чем с ног до головы. И известие, которое он принес - разве что заставило подобраться так нехорошо, будто перед дракой. Ну хорошо, не будто, потому что тут явно назревала глобальная война Слизерина против всех, и одно локальное сраженьице, судя по взгляду Алленби, уже направляющему свои стопы к Фианну и Арти. Слизеринец устало вздохнул. Ну честное слово, он лично ничего не имел против гриффиндорского старосты. Вообще, у него с утра было на редкость миролюбивое настроение, видит Моргана, он даже не держал зла на Бэмиша, которому пришлось так некстати разбить морду лица у всех на глазах, не говоря уже о Алленби, проблемы которого в общении с Малфоем и Розье мало волновали Лермонта. То есть нет, если бы Ив вдруг решил что-нибудь сломать этому зануде и - вряд ли, конечно - ему бы понадобилась помощь, то Фианн бы поучаствовал первым, но неприязни к Эдвину Алленби он не испытывал. Все это было бы только ради дружбы. С Розье. Маразм тем временем необратимо крепчал. Фианн даже присел на скамью радом с Арти, решив про себя, что надо не забыть поаплодировать каждому по очереди потом: и Нарси с ее блондинистым заходом, и Люциусу, который смотрел на Розье, будто Отелло - даром, что блондин, и сэру Аластору Муди с его лицом, обремененным печатью божественной справедливости и вовсе не обремененным печатью человечности... в общем, было весело. Местами, а так - обычная тягомотина, но в более динамичном развитии. Появление Линд Лермонт встретил тоже очень добродушно: в таком состоянии его видимое добродушие доходило до идиотизма. Ну, или пыталось дойти, а доходило обычно до смертоубийства. - Хорошо, свет очей моих, - радостно кивнул Фианн, - обязательно, все, как ты скажешь. Будут еще повеления? Честно говоря, что "повеления", что сама Эмбер беспокоили его примерно с той же интенсивностью, что и ураганный дождь в Глазго в прошлую среду. Хотя нет, дождь даже сильнее, отец писал, что из-за него на день задержалась погрузка виски, предназначенного в продажу на континенте. Рыжая была прекрасна - но не тогда, когда пыталась изображать из себя повелительницу мира и его окрестностей. Вместо этого он махнул рукой задумчиво стоящему посреди зала Розье, который явно впал в состояние, только что испытанное самим шотландцем. Это состояние называлось "все хорошо, все хорошо, мир прекрасен, вокруг поют птички, а я сейчас буду расчленять трупы, причем некоторые - еще живьем". Грех было бросать Ива в таком состоянии. Надо было обязательно к нему присоединиться. Но сначала Арти и... Арти. - Иди уже сюда, - буркнул он, после чего снова повернулся к Элфорд. - На самом деле я думаю, - задушевно поделился он, - что все вокруг стали параноиками и латентными маньяками. Так что ты, милая, все-таки держись к нам поближе. Ну, только не в тот момент, когда мы деремся. Хорошо?
Morwen Balfour: У Морвен была одна странная особенность характера: чем лучше шли ее дела и чем более приятные события с ней происходили, тем более это настораживало девушку, заставляя подозревать судьбу в том, что она готовит какую-то масштабную подлость против Бэлфор. Чем больше была радость Морвен, тем более она боялась, что вот-вот это хрупкое счастье в одночасье разрушится. Чем ярче светило солнце и чем громче смеялись дети, тем явственнее Морвен ощущала, что скоро соберутся тучи, которые заволокут небо, и детвора в страхе перед грозой разбежится по домам - это неизменно несколько портило совершенно любую радость, независимо от того, какова была ее причина... однако сегодня ночью Бэлфор в кои-то веки не могла думать ни о чем плохом. От гнетущего ощущения, в котором прошли почти полгода, не осталось и следа: все было так, как когда-то - она, Клейтон, камин в гостиной, разговоры всю ночь напролет - и одновременно иначе, словно бы впервые. Она много извинялась - кажется, даже слишком много, и теперь это не казалось таким трудным, потому что Бэлфор знала, что Клейтон не злится на нее. Она рассказывала все, что накопилось на душе за это время: и как ей было тяжело, и как она забросила зеркальце подальше, и как спрятала все кулоны, как обидно было глядеть на Рианнон и как она старалась избегать и Булстроуда, и его невесту... а потом говорила о хорошем - обо всем, что успела передумать за это время; о своих мечтах и планах, о фантазиях, которые приходили ей в голову, но которые она никому не могла поведать, потому что понял бы их только Клейтон... Наверное, Морвен стоило бы беспокоиться из-за того ужасного нападения на Хогсмид, взбудоражившего всех ее однокурсников, однако она и думать забыла про него: мир Бэлфор уменьшился до небольшого пространства в темной гостиной, освещаемого камином; там были она и Клейтон, и разговоры ни о чем и смех просто так; и этот мир был тепл и уютен настолько, что покидать его не хотелось. Однако пришлось: наступившее утро разрушило крошечный мирок, а вместе с тем принесло то самое позабытое на время ощущение тревоги за собственное хрупкое счастье, которое Морвен какое-то время удавалось успешно отгонять... пока слизеринцы не спустились к завтраку. Бэлфор испуганно сжала ладонь Булстроуда, когда директор произносил свою речь: в который раз убеждалась она, что мир устроен по закону маятника - отклонение в любую сторону тут же будет компенсировано равным отклонением в противоположную. За целую ночь счастья приходилось платить - например, страхом за собственную жизнь. Разве что платить приходилось не одной только Морвен. - Чай, пожалуй. О, проклятие, я так и знала, что что-то подобное случится... Клейтон бы сказал, что Бэлфор излишне пессимистично настроена, и что ей стоило бы держать нос повыше - и в довершение всего щелкнул бы по этому самому носу... но ворвавшийся в зал гриффиндорец принесенными новостями доказал, что взгляды Морвен еще вполне оптимистичны. А вот реальность куда страшнее. - Мерлин мой, - слизеринка вновь испуганно схватилась за руку Клейтона, - да что же это творится - три смерти за одну ночь... Лей, они же закроют школу.
Lysander Wenlock: -Да, тебе обязательно надо было копаться в своем проклятом чемодане именно перед завтраком, да? - Аристей шел рядом с Лисандром и выглядел вполне недовольным. Как всегда «старшенький» выглядел самым лучшим образом. Идеально поглаженые брюки, белоснежная рубашка и конечно же галсутк в цвета Рейвенкло. А рядом с ним шел Лисандр, у которого этот самый галстук торчал из кармана брюк, а рубашка была растегнута на верхних пуговицах. После вчерашнего он был на взводе. Нападение Пожирателей ещё раз убедило его в том, что он хочет стать аврором, но как и прежде он не решался озвучить эту мысль. -Я тебе сказал, что мне нужно было найти кое-что, может на этом закочним, Тей? - Лисандр недобро сверкнул глазами завернув за угол и направляясь прямо в Большой Зал. Сейчас ему меньше всего хотелось выслушивать упреки своего брата, и так день с самого утра не выдался. Особенно его разозлила Рита Скитер, которая решила огласить всю историю Мафальды. Гуманистом конечно Лисандра не назовешь, но он не поднимал руку на женщину, даже на такую как Скитер, но сегодня ему уж больно хотелось как можно посильнее ударить её между глаз. Не стоит распускать грязные сплетни, пусть если они и правдивы, это слишком низко. -Но мы из-за тебя опаздываем, и меня раздражает то, что ты не признаешь своего эгоизма. Лисандр, у нас всегда так, ты никогда не думаешь ни о ком кроме себя, - Аристей похоже не собирался останавливаться, возможно это был один из тех редких дней, когда он не мог сдерживать себя. -Послушай, - Лисандр резко затормозил и повернулся к брату, - мы уже опоздали, хочешь ты этого или нет, так что закрыли тему, - Уэнлок отвернулся от близнеца и зашел в Большой Зал, тем самым давая Аристею понять, что он не желает продолжать этот разговор. Лисандр на минуту приостановился, замечая что в Большом Зале царит какое-то напряжение, после чего он нашел Мафальду сидящую за столом желтых и прямиком направился в её сторону. К Аристею он даже не повернулся, и это лишний раз доказывало насколько у него плохое настроение сегодня. Последний прекрасно знал своего братца, поэтому ничего не сказал и присел за стол Рэйвенкло, не желая видеть «своё отражение» хотя бы пятнадцать минут. Лисандр быстро подошел к Мафальде и опустился рядом с ней. Губы сразу же расплылись в понимающей улыбке, и рейвенкловец прижал Хопкирк к себе. Странная была картина, точнее говоря непривычная для всех окружающих, хотя похоже Уэнлок с Мафальдой никого сейчас не интересовал. -Ну, как ты? Извини, что я опоздал, глупо получилось, - Лисандр и дальше собирался извиняться, только в Большой Зал ворвался какой-то гриффиндорец вместе с мадам Пинс. Потом представители Слизерина и Гриффиндора решили поставить коротки этюд прямо перед всей школой, и Лисандр лишь раздраженно наблюдал за ними. Почему-то Финеас Яксли решил прикончить несчастного Картера, который в последнее время так и нарывался на беду. Лишь на прошлой неделе Лисандру пришлось разукрасить ему его белое личико. Но нужно признать Уэнлока сейчас раздражал не только весь этот спектакль, но и факт смертей, который случились за один день. -Что тут происходит, дементор их всех побери?! - это был скорее риторический вопрос, обращенный в никуда, чем к Маф, которую к слову Лисандр всё так же прижимал к себе, пытаясь подбодрить её, - что я пропустил? - повернувшись уже к хаффлпаффке спросил рейвенкловец.
Alice Flint: Кажется, школа обещала превратиться в дурдом. Не успела Алиса встать между несчастным Картером и Яксли с удерживающей его Яэль, как возле дверей раздался какой-то шум. Вот только сейчас на шум отвлекаться было некогда, поэтому поначалу Флинт вообще пропустила половину из происходящего. В общем, тут ещё МакКехт появилась – как она вообще умудряется постоянно появляться там, где творится бардак, и раздавать указания? Загадка. Наверное, старост этому специально обучают перед тем, как выслать им значки. Или у них нюх на такие вещи, и именно поэтому их старостами назначают. Рианнон была занудой, но надо отдать ей должное – при этом она была очень умной занудой. А умных людей Алиса, по меньшей мере, уважала. Только в этот раз МакКехт придумала что-то уж совсем из ряда вон выходящее. Извиниться. Ага, сейчас. Три раза. Станет извиняться Яксли, который в своём воображении уже наверняка сравнял Гриффиндорца с землей. И Картер тоже хорош, какие могут быть извинения с этой извечной гордостью детей Годрика вообще. Алиса вздохнула. Алиса возвела глаза к потолку, мысленно досчитала до пяти и молча развернула Картера обратно – к столу. Благо, физической силы хватило, да и парнишка уже особо не сопротивлялся, отвлекшись на блондинку со значком. Позади прозвучало надменное «ты покойник». Алиса фыркнула и, обернувшись к МакКехт, пожала плечами. Мол, ты же видишь, что извиняться они не намерены, лучше забудь вообще. - Послушай. – А это уже обращаясь к Гриффиндорцу, схлопотавшему по физиономии. – Точнее, наоборот – не слушай ты его. Во-первых, Эль ему просто не позволит. А во-вторых, ну ты тоже хорош. Нашёл с кем связаться, и если бы… Примерно в этот самый момент Нарцисса Блэк влепила пощечину ещё одному Гриффиндорцу, и Алиса, наконец, оглянулась на двери. Сегодня что – флешмоб такой? Называется – «ударь ближнего своего». За одним только завтраком сначала Лермонт кого-то приложил, потом Яксли, теперь вот ещё и Блэк руки распускает. Мерлин, когда этот мир успел сойти с ума?! Остановите землю, я сойду, как говорится. Только теперь уже весь Большой Зал наблюдал развернувшийся возле дверей спектакль. Розье, Малфой, Алекс, авроры, обмороки… весело, короче. И снова убийство. По телу пробежали мурашки, от одной только мысли о том, что в Хогвартсе завёлся маньяк. В общем, Блэк была права, в том, что Гриффиндорец просто нёс какой-то бред в истерике. Вот только малышка выбрала не те методы, в результате истерику заработала сама. С обмороком – в качестве бесплатного приложения. От размышлений Алису отвлёк голос Эмбер. Куда там было обойтись без снятия баллов. Только до баллов, кажется, никому не было дела на фоне происходящих событий. Линд было некогда, Линд тоже пришла раздавать указания – поэтому Алиса снова пожала плечами. Потом оглянулась на Фианна и Арти. Им, в общем, тоже было не до неё, и вообще, кажется, те были заняты своими делами. Вряд ли шотландец вообще заметил Алису, он по обыкновению мало кого замечал, когда рядом была Арти. Вот сегодня почему-то особенно. Окончательно убедившись в том, что всем вокруг вообще ни разу не до неё, Флинт меланхолично вновь обратилась к пострадавшему Картеру. - Я тебя очень прошу. Послушай МакКехт, не спорь с Линд, и не попадайся на глаза Яксли. Не позорьте вы Гриффиндор, ну, хватит уже. Хватит, чёрт возьми. В голосе откуда-то появилась злость. Недолго думая, Алиса схватила со скамейки сумку с книжками и, не оглядываясь, направилась к выходу из Большого Зала. Перед уроком ЗоТИ не мешало бы хоть немного успокоиться. ----> Коридоры.
Winifred Lermont: мне показалось, что у кого-то должна была быть такая реакция. Вообще сегодняшний день можно было назвать самым нервным и ужасным в жизни Уинифред Лермонт. Она с утра была на иголках. Встреча с Фианном немного успокоила её, пусть он как всегда перешел на шуточки, а она опустилась на привычное место за столом Хаффлпаффа. Лермонт и слова не сказала, всё так же думала о своем, пытаясь убедить саму себя, что вчерашний день подошел к концу, и сегодня жизнь в Хогвартсе пойдет своим чередом. Но нет, всё оказалось совсем по-другому, когда Директор привстал и объявил об убийствах двух учениц. Она их не знала, даже не пересекалась с ними в коридорах, но всё равно что-то больно кольнуло внутри. Уинни всегда ненавидела себя в такие моменты, ведь каждый раз когда она была несобранная с самого утра, то потом уже никак не могла успокоиться. Вот и сейчас девушка изо всех сил пыталась не заплакать, невольно осознавая, что дело даже не в смерти девушек, а в том, что она вообще не переносила чью-то смерть. Даже кровь Уинифред истерически пугал с самого детства, ведь почему-то ей сразу казалось, что если человек ранен то ему нескоро осталось. Ланфир всегда говорила ей, что не стоит переживать по таким пустякам, но Уинн не могла. Она вообще всегда принимала всё близко к сердцу, вот и сейчас ей стало тошно от одной мысли, что они все сидят за столом и едят, когда двух девушек нашли мертвыми утром. И тут Уинифред стало не только противно находиться в Большом Зале, но и очень одиноко... Оказалось, что худшее впереди. Лермонт не сразу поняла что случилось и лишь ошарашенно смотрела на мадам Пинс, на которой лица не было. Её «убийство» настолько громко отразилось в подсознании хаффлпаффки, что она даже на минуту зажмурилась. А потом всё завертелось и закружилось, когда Нарцисса накинулась на гриффиндорца. Скорее всего Уинни потеряла бы сознание услышав, что Фицрой Айронс был убит. Скорее всего она бы тут же расплакалась на месте, и закрыла бы лицо руками, но вместо этого она ошарашенно смотрела на своих друзей. Где-то неподалеку должен был быть Фианн, но Уинни не видела его. Она вообще ничего сейчас не понимала, ведь в голове так и звучали слова гриффиндорца. Она знала Фицроя, очень хорошо знала. И если минуту назад Лермонт просто переживала из-за молодых девушек, которым ничего больше не светит, то сейчас ей было больно от того, что её друг был убит. Убит так жестоко, и что она никогда не сможет с ним встретиться, поделиться конфетами и улыбнуться. Никогда больше она не увидит его после квиддичного матча. Сегодня она потеряла друга, просто одного дорогого друга, и от этого было больно. Уинифред почти не заметила, как Нарцисса упала в обморок, но когда она увидела как белокурая головка Блэк лежит на каменном полу, то сразу же кинулась в её сторону. Это было машинально, и скорее совсем неосознанно. Малфой взял слизеринку на руки и покинул Большой Зал, а хаффлпаффка остановилась рядом с Розье, но нужно признать его она сейчас тоже не видела. Взгляд девушки был устремлен в сторону гриффиндорца, которого уже уводил грозный Аластор Муди, а потом... потом Уинни не смогла сдержаться и расплакалась, на глазах у всей школы. И пусть сейчас скажут, что она плакса, наверное она и правда такая, ведь не смогла сдержать элементарных эмоций. Но чувства душили её изнутри, и ей снова захотелось скрыться от всех, залезть в какую-то нору, как тогда в сентябре, после разговора с Мордредом. Тогда Лермонт сдержалась, и совсем не заплакала перед ним, а вот теперь слезы текли по щекам, а она не успевала их вытирать. Глупая, глупая девченка... ну что же такая глупая, Уинифред Лермонт?
Rhiannon McKecht: То, что следующего удар так и не последовало, бесспорно было хорошим знаком. В свете последних известий не было бы ничего удивительного в том, что двое молодых людей махнут рукой на доводы разума и продолжат бороться с фрустрацией, вызванной собственным бессилием на фоне трагических событий последних дней и необходимости , единственным доступным им способом, то есть банальным и бесхитростным мордобоем. Однако то, что они отказались извиняться несколько разочаровало слизеринку, как впрочем бывало при каждом её столкновении с инфантильной глупостью сокурсников, которые, хотя формально они и являлись взрослыми, дееспособными членами общества, в большинстве своем когда дело касалось мотиваций действий и долгосрочных решений мало чем отличались от второкурсников, в первую очередь напоминая их своим непроходимым эгоизмом, основанным на зачастую не совсем обоснованной гордыне, корни которой в свою очередь уходят в не совсем нормальное детство. Конечно, Рианнон первой признавала, что она сама – отнюдь не образец альтруизма, однако она, умела отличать задетые эмоции от стратегических целей и, если в том была необходимость, могла пойти на компромисс. Так же как она признавала, что гордыня и эгоизм – это довольно типичные признаки переходного возраста у подростков, и что формально ей не в чем винить своих сокурсников – скорее уж более старших людей, которые по какой-то странной прихоти назначили границей совершеннолетия слишком ранний возраст – всего семнадцать лет. Однако от осознания всех этих фактов мириться с несовершенством других людей было очень не легко. - Ну что ж, если таково ваше решение, то я готова его принять. Финеас, Джереми, я надеюсь, вы в свою очередь готовы нести ответственность за последствия своих слов и действий, поскольку, и я вынуждена предупредить вас, что смягчающих обстоятельств в вашем случае я не вижу. Так как никто из старост Гриффиндора не считает своим долгом принять участие в урегулировании данного инцидента, наказание ваши проступки назначу я, в соответствии с правилами школы, – Рианнон говорила мерным, даже чем-то завораживающим голосом, разве что не покачиваясь из стороны в сторону, как змея, гипнотизирующая жертву. Однако когда она сделала очередную паузу, её прервал Картер, видимо почувствовавший, что после угроз Яксли ему нечего терять, заявлением о том, что она, как и все «зеленые», сейчас будет выгораживать своего и вообще пусть кто-нибудь другой, незаинтересованный, их рассудит. А может причиной его неожиданной смелости стало известие о ещё одной смерти, сопровождавшееся антислизеринскими выкриками единственного свидетеля, кстати тоже гриффиндорца. Рианнон эту информацию восприняла как и любую другую – с интересом, но без эмоций, а вот её собеседников она явно шокировала. Вообще-то у Картера даже были основания для такого рода заявлений, однако и Рианнон знала, что ему ответить. Просто она не успела, только лишь взглянула на него холодно, оценивающе, как на нового подопытного кролика, потому что словно соткавшись из воздуха, рядом с ней возникла Эмбер Линд, которая не только быстро разобралась с наказанием для драчунов, но и успела назначить внеочередное собрание старост, что для этой внешне безответственной девицы было неожиданно. И хотя панибратский фамильярный тон рыжей не вызывал симпатии со стороны слизеринки, она не могла не отметить правильность самой идеи: Рианнон об этом тоже успела подумать, но сегодня похоже рейвенкловкая староста оказалась быстрее её. - Хорошо, Эмбер, я приду и постараюсь проследить за тем, чтобы все остальные собрались вовремя, - Рия проследила взглядом за рыжей, которая быстро подскочила к их гриффиндорским коллегам, в компетентности которых слизеринка за сегодня уже ни раз усомнилась, после чего поспешила прочь, видимо на консультацию по своим Прорицаниям. МакКехт же обернулась к гриффиндорцам с маской полного равнодушия на лице, словно бы она подошла к ним только для того, чтобы развеять скуку – и им это, увы, не удалось. - Если у вас нет никаких вопросов, то предлагаю считать этот инцидент исчерпанным. Алиса, спасибо за помощь, надеюсь ты сможешь справиться с остальным без моего участия. С этими словами Рианнон развернулась, и, как не в чем не бывало, направилась к столу своего факультета, где спокойно, словно сегодня был самый обычный день, заняла свое недавно покинутое место, и вновь взялась за тост и масло.
Priscilla Banville: Вчерашний день не оставил ни единого отпечатка на сознании Присциллы. Она не спала всю ночь, но совсем не из-за душевных терзаний по поводу того, что многие ученики пострадали в Хогсмиде. Её не волновали чужие жизни, точнее говоря её волновали, но она всегда относилась к смерти с безразличием, не принимая её как конец света. Ещё в детстве Сцилла поняла, что люди умирают, и в этом нет ничей вины. Жизненный баланс ответ всему, так как иногда человек должен погибнуть чтоб родилась новая душа. Неважно, что порой это несправедливо, такова жизнь и с ней не поспоришь. Девушка сидела за столом Рейвенкло с маленьким блокнотом перед собой, и что-то писала в нем. Рядом стояла чашка с горячим кофе, и пустая тарелка. Как всегда Присцилла не завтракала, только пила черный кофе без сахара, и думала о своем. Вокруг все разговаривали о случившемся, и обсуждали новые сплетни, а Бенвилл совсем не заботило кто умер вчера, и главное почему. Интересующих её личностей среди них не было, поэтому не было смысла утруждать себя мыслями о пострадавших, и делать страдальческое лицо. Как бы ужасно это не звучало, Присцилле было всё равно. Ей куда интереснее было изучать записи Платона, нежели пытаться выяснить что случилось вчера на экзамене Зелий. В Большом Зале кипела жизнь. Все разговаривали, а вот Сцилла почти ничего не слушала. В голове была сплошная тишина, и она даже не заметила как кто-то уставился в её блокнот через плечо. В любом случае этот несчастный однокурсник ничего бы не смог прочитать, ведь её почерк был ещё одной загадкой для всего мира. Тем временем Дамблдор решил выйти с речью, и началось утро для многих плохими новостями. Двух девушек нашли убитыми вчера, но Присцилла только устало вздохнула, выражая полное безразличие к окружающему миру, и к этому факту в частности. Вы конечно можете считать её бессердечной, и вполне возможно, что Сцилла такой и является, но девушка никогда не любила принимать участие в массовых драмах. Она приняла спокойно даже смерть собственного отца, что уж говорить о каких-то незнакомых ей ученицах. Да, и правда жаль, что такие молодые девушки были убиты, и теперь им ничего не светит кроме как гроба глубоко под землей, и червей которые постепенно сожрут их тело. Но слезами и переживаниями ничего не исправить, только голова начнет болеть ещё сильнее, да и не было никакого желания впадать отчаяние не имея на то причины. Присциалла вообще считала отчаянность самым глупым, что могло произойти с человеком. -Я уже привыкла к тому, что ни одно утро в Хогвартсе не начинается без сюрпризов, - Сцилла чуть усмехнулась и закрыла блокнот, после чего запихнула его в сумку, и повернулась к рядомсидящей Марлен МакКиннон. Темноволосая рейвенкловка как всегда была молчалива, оно и к лучшему, Присцилла не особо любила болтливых людей, ведь они чаще всего просто говорят неумолкая чтоб показаться умнее. А на самом деле ум у них отсутствует, и в этом вся проблема. Марлен же отличалась от остальных, так как будучи очень тихой и неразговорчивой, она была вполне умна и даже хитра. Многие не знали МакКиннон такую, а вот Сцилла прекрасно знала о её секретах, что и заставило её заинтересоваться в её персоне. -Что ты собираешься делать сегодня? - Бенвилл повернула голову в сторону подруги, спрашивая так, словно минуту назад объявили о смерти двух жучков, а не людей. У Сциллы были свои планы, и она собиралась интересно провести этот день, поэтому пока причин отменять их у неё не было. Но вот в эту самую секунду дверь распахнулась и в Большой Зал ворвалась мадам Пинс с криком, а после последовал и младшекурсник с Гриффиндора. Следующую картину Присцилла наблюдала устало вздыхая и лишний раз убеждаясь в том, что людей всегда тянет на драмы. Еслиб даже трагедии не случались в жизни, то люди обязательно бы придумали себе причины на тоску и отчаяние, ведь иначе не объяснишь такую сцену. То блондинистая Блэк накидывается на гриффиндорца, потом вмешивается красавчик Розье, а под конец выходит сам Люциус Малфой, и по рыцарски уносит Нарциссу, которая к слову успела упасть в обморок. Не стоит лишний раз говорить о Линд, или о той же МакКехт, которые гневно поглядывали на учеников, собирая старост с каждого стола. -Мне кажется или весь Хогвартс решил сойти с ума? - склонившись над Марлен спросила Присцилла провожая взглядом уходящих учеников.
Marlene McKinnon: Утро, каждый раз, наступает неожиданно. Оно сопровождается шумными сборами однокурсниц, которые спешат в душ, к зеркалу, к шкафчикам, Марлен же в это время, спрятав голову под подушку, пытается урвать для себя хотя бы пять лишних минут сна. Затем, она понимает, что её попытки не увенчаются успехом и что придется встать. Девушка следует своему распорядку, начиная свой день с того, что она смывает остатки темного макияжа с глаз, который никогда не удается снять перед сном и не спеша идет в душ. После она курит в туалете, крепко запершись в кабинке, пускает ртом никотиновые невесомые колечки, затем улыбается им и идет на завтрак. Сегодняшнее утро ничем не отличалось от остальных. Всё было тоже самое. Линна только ко всему прочему заплела себе две косы и накрасила губы малиновой помадой. На насмешки части женской половины Хогвартса по поводу её внешнего вида ей всегда было глубочайше наплевать. День начался. Кто-то где-то пострадал. Ученицы в Хогсмиде или ученики в Хогвартсе - всё это было не столь важно. Нет, наверняка, это были чьи-то друзья, дети, сестры, но Марлен это не касалось никаким боком, да и собственно помочь она ничем никому не могла, ровно как пускаться в какие-то бессмысленные расследования или переживания. Она всегда думала, что во всём виновата судьба – чему быть, тому не миновать. А, следовательно, все люди бессильны, как насекомые. Юная мисс МакКиннон сидела за факультетским столом, её локти и скрещенные руки лежали на столе, а на них покоилась голова девушки. Дамблдор, как всегда, был сахарно красноречив, обладай Марлен чуть более сентиментальным характером наверняка бы скупые слезы уже текли по её щекам. Кто-то где-то ссорился. Неужели самосуд? Любопытно. Девушка даже выпрямилась на месте, всё таки такое показное безразличие было крайне невоспитанно, поэтому Марлен придала своим глазам трагичности, которая сегодня распространилась по лицам и душам учеников в инкубаторском варианте и придвинула к себе чашку с кофе. В темно-коричневую горячую и душистую жидкость посыпались ложки сахара, одна за одной. Линна упустила лирическое выражение лица, на смену которого пришел интерес во взгляде, который внимательно следил за сахаринками, погружаемыми в кофе. А следом, взгляд перебежал на ссору, которая просто обязана была в итоге состояться сегодня, иначе день считался бы не удавшимся. Гриффиндор против слизерина. Что ж, это было бы занимательно, если бы они сейчас накинулись друг на друга, перегрызли глотки, отправились бы на отработку после уроков и в итоге были бы исключены. Сколько экспрессии, сколько агрессии. Эта чудная сцена импровизированного спектакля была достойна аплодисментов. Неожиданно от безразличного созерцания «прекрасного» её отвлекла Присцилла, которая сидела рядом. Она была одной из немногих, с кем Марлен любила помолчать, кого могла бы назвать громким словом подруга, с кем бы могла по-настоящему честно поговорить. - Буду учиться, если хоть кто-нибудь соизволит подумать сегодня о предметах, а потом…потом, как обычно – как получится, - медленно отвечала Линна, вновь глядя на свой сахар, который растворялся в кофе и который она начала медленно размешивать ложкой. И всё таки, МакКиннон не была лишена любопытства. Она вновь обратила свое внимание на крики красно-зеленых факультетов. Эмоции били из студентов через край, прямо таки ключ, кладезь энергии. А сколько драмы, сколько драмы было в их глазах, сколько чувства в голосе. Наверное, стоило благодарить небеса, за то, что они послали Марлен такой чудесный шанс – учиться в этой школе и быть вечной свидетельницей подобных представлений, которые были в тысячу раз увлекательнее, чем те, что показывались по магловскому телевидению. Тем временем деятельные старосты всех факультетов решили объединиться и довольно увлеченно обсуждали глобальные общественные проблемы. Хорошо, что был хотя бы один человек, который более или менее разделял взгляды МакКиннон. Мисс Бенвилл похоже была еще меньше заинтересована происходящим, чем Линна. – А чем будешь заниматься ты? – после небольшой паузы спросила Марлен и принялась переплетать одну из кос, вновь устремив свое внимание на происходящие склоки. Данте со своей «Божественной комедией» отдыхал; в школе чародейства и волшебства поистине были все круги ада, а ученики с радостью бегали по ним, как белки по колесам, медленно, но верно изводя себя. - О, Хогвартс свихнулся уже давно. – заключила Марлен в ответ Присцилле и злорадно усмехнулась. Девушка наконец-то сделала глоток своего кофе, который был невыносимо сладок и посмотрела на спины удаляющихся из зала учеников.
Priscilla Banville: Присцилла снова чуть нахмурилась наблюдая за происходящим. Ну, почему люди не могут жить без драм? Им словно необходимо казаться несчастными и разбитыми, таким образом привлекая к себе больше внимания. Наверное именно поэтому младшая Лермонт сейчас жутко раздражала юную Бенвилл, которая про себя хмыкнула и потянулась к тосту с джемом. Завтракать она ненавидела, впрочем Сцилла никогда не отличалась особым аппетитом, но вот сегодняшнее утро успело переутомить её. Вообще в такие моменты рейвенкловка часто думала записывать каждое сказанное слово и потом вписать в свою книгу, хотя сегодняшний день можно было с уверенностью назвать дешевым спектаклем, которых не ставят даже в жалком и совсем грязном подобье театра. Убедившись, что ничего интересного в другом конце Большого Зала не происходит Присцилла вновь повернулась к Марлен. -Мне кажется, что они специально находят причины для того чтоб отменить занятия, - девушка устало вздохнула и откусила от тоста, - интересно хоть один человек задумывается о том, что мы ничем уже не поможем мертвым ученикам? - Присцилла произнесла это чуть громче чем стоило, и какая-то её однокурсница хмыкнула смотря на неё. Сцилла полностью проигнорировала такую реакцию, наверное за столько лет она успела привыкнуть к тому, что её слова не пользуются популярностью среди знакомых. -Нет, я конечно понимаю, что возможно мои слова покажутся жестокими и негуманными, но давай признаем, никто не вспомнит этих учеников спустя пару дней. Жизнь имеет привычку продолжаться несмотря ни на что, даже если на какое-то мгновение она останавливается для кого-то. Сегодня кто-то будет рыдать и жалеть их юность, а завтра они даже не вспомнят этого человека услышав его фамилию, - Присцилла во время своего монолога пристально смотрела однокурснице в глаза, замечая как её слова раздражают её. Ох, знала бы эта глупая девченка как Сциллу не волнует мнение окружающих, если только мнение Марлен, которая к слову очень внимательно слушала её. -Я хочу сказать только то, что не стоит таких усилий это дешевое представление, ведь конец будет для всех одинаковым? - рейвенкловка проглотила последний кусочек тоста и улыбнулась однокурснице, которая резко встала и быстрыми шагами направилась к выходу. Если честно Сцилла честно не помнила её имени, а ведь лицо вроде было ей знакомо, хотя девушка не утруждала себя такими вещами, ведь за все годы обучения в Хогвартсе она привыкла к своим провалам в памяти. -Библиотека судя по всему сегодня будет закрыта, - всё с таким же усталым тоном произнесла Бенвилл, - интересно чем же мы должны заниматься весь день? Наблюдать за драками в коридорах? Нетрудно догадаться, что сегодня Гриффиндор и Слизерин порвут друг-друга на клочья, уж лучше бы устроили квиддичный матч... - квиддич Присцилла на дух не переносила, впрочем как любой вид спорта, исключая всего пару из них. Но на данный момент даже квиддич казался куда интереснее чем ученики, которые со всей силой будут размахивать палочки в каждом углу школы. -Я вот тоже собиралась позаниматься сегодня, точнее хотела переписать старые записи, но кажется придется отменить это занятие, - Сцилла снова немного нахмурилась замечая как ученики начинают покидать Большой Зал, - только сейчас я не знаю что делать... есть идеи? - повернувшись уже к Марлен спросила Присцилла. Конечно можно было найти какой-нибудь пустой кабинет и запереться там, но сегодня не был лучший день для таких проделок. Во-первых в школе были авроры, а это значит, что уединиться просто не удасться. А во-вторых, как не крути Присцилла не желала умерать от руки какого-то психа, ей ещё многое предстоит сделать за эти годы. Поэтому планов никаких не было, только отправится в спальню и лечь спать, хотя это тоже не вариант. -С этим я согласна, но с каждым днем я всё ярче воспринимаю степень безумства в Хогвартсе, - Сцилла чуть усмехнулась и снова уставилась в никуда.
Clayton Bulstrode: Клейтон сидел довольный, и ничуть не скрывал своего хорошего настроения. Морвен сидела рядом с ним, впервые за столько месяцев, и он совсем не смущался этого при живой-то невесте, скорее радовался. Рианнон прекрасно знала, что он так легко не отступит от своего, поэтому вполне хорошо относилась к его отношениям к Морвен, а если бы даже решила высказать что-то по этому поводу, то это ничего бы не изменило. Возможно Булстроуд и не был настолько острым на язык, но отличался особой упрямостью. Тем более ему нечего терять, точнее его совсем не волновал тот факт, что его могут лешить не только наследства, но и фамилии. Для Клейтона самой важной была Морвен, и всё остальное его не волновало. Когда директор решил поведать им утренные новости, Булстроуд не слушал его. Он был слишком счастливым чтоб хоть кого-то сегодня замечать кроме Морвен, но слово «смерть» заставило его обратить внимание на Дамблдора. Тут ещё Бэлфор сжала его руку и немного испуганно посмотрела на него, и казалось утреннее счастье подошло к своему завершению. В такие моменты Клейтон понимал почему Морвен всё время боится быть счастливой, ведь каждый раз когда в их жизни происходило что-то положительное, то потом обязательно следовало что-то ужасное, вот как сегодня. Осенью стоило ему признаться ей в любви, как спустя месяц погиб его дедушка, и всё сразу же изменилось в худшую сторону. Зимой ему подыскали невесту, которая к тому же отказывалась помогать ему, и всячески пыталась осуществить желание родителей. Нужно признать, что тот разговор многое дал ему понять, но несмотря на это Клейтон всё так же считал своим долгом быть счастливым. А счастливым он мог быть только с Морвен. -Подожди, - слизеринец чуть сжал ладошку девушки, всё так же пристально наблюдая за директором. Как не странно ему совсем не расхотелось есть, поэтому Клейтон лишь повернулся к Бэлфор и улыбнувшись произнес, - Морри, успокойся, никто не сможет закрыть школу, они не посмеют... - возможно он сейчас и сам не верил в сказанное, но в любом случае он не расстанется с Морвен. Если придется, они покинут Хогвартс вместе, и Айдану придется с этим смириться, нравится это ему или нет. -Меня больше волнует такая агрессия в сторону нашего факультета, - Булстроуд вспомнил, что собирался наливать Морвен чай и потянулся к её чашке, но новая волна недовольств снова отвлекла его и он уставился в сторону стола красных, где Финеас Яксли уже успел кого-то ударить. Сам Клейтон редко выходил из себя, точнее он вообще пытался не вмешиваться в эти групповые разборки, они его не только угнетали, но и немного раздражали. Тем более он не был одним из тех слизеринцев, которые начинают жмуриться при виде магглорожденных волшебников так как будто увидели грязного тролля. По большому счету ему было всё равно, кто и главное зачем устраивает эти перепалки. Вот и сейчас он не собирался вмешиваться, поэтому налив себе и Морвен чай, просто наблюдал за происходящим. -Сегодня ты ни на шаг не будешь отходить от меня, - спокойным голосо начал слизеринец и взял тост с сыром, - мне кажется ходить по школе одной может быть небезопасным сегодня, - Клейтон снова чуть улыбнулся, после чего едвакоснулся виска девушки, словно тем самым успокаивая её, - да и я не хочу расставаться с тобой...
Evan Rosier: Наверное, где-то в глубине души Ивен Розье все-таки оставался неисправимым романтиком и последним идеалистом, потому что иначе как остатками этих чувств невозможно было объяснить все еще теплившуюся в душе слизеринца веру в человеческий разум. Пусть с поправками и для ограниченного количества людей, но все же верил - и судя по каменному выражению, которое приняло лицо Розье, когда Нарцисса, вырвавшись из его рук, продолжила бесстрашно восстанавливать справедливость посредством несения глупостей, еще одна его детская мечта только что разбилась вдребезги. Прямо о каменный пол большого зала, на который так легко опустилась кузина Ивена, закончив свой обличительный монолог - Розье и не шелохнулся, зная, что здесь есть еще кое-кто, готовый сорваться на помощь юный Блэк... и, пожалуй, пусть он и сорвется - им полезно, поговорят наконец, а то что-то эти их взаимные детские обиды затягиваются. Прославленного Муди Розье оделил каким-то усталым и грустным взором, определенно не похожим на восторженные взгляды, которые полагались бы столь важной персоне, и уныло вопрошавшим у героя аврората "и вы туда же?", а затем Ивен потеряли интерес и к Муди, и к его спутнице, и к Лермонтову - развернувшись на каблуках, Розье направился к гриффиндорскому столу. Лечить больные нервы, очевидно. Походя он кивнул Линд, не вслушиваясь, однако, в ее длинную речь: та, конечно, просто не могла пассивно наблюдать, ей необходимо было взять бразды правления в свои руки и организовать неразумных однокурсников. Потом у Лермонта узнает, на что только что подписался: мало ли Розье только что добровольно вступил в ополчение, которое организует рейвенкловская староста. Хорошо МакКехт тут нет, а то не ровен час эти две сверхинициативные старосты передрались бы за должность предводителя дружины. - Дурдом какой-то. - прокомментировал Розье, поравнявшись с Лермонтом. - Что дальше, нашествие легионов пикси? Он засунул руки в карманы брюк. - Чертовщина, однако же, порядочная. Лис говорит, трупы... поизуродовало слегка. Вроде как Норстед руку отрезало, а что со второй, он говорить отказался... и это, кстати, тоже плохая примета. Ивен перевел задумчивый взгляд на Арти. - Мне странно соглашаться с нашим директором, но по коридорам одной тебе и правда ходить не стоит. Пока не было доказано обратное, Ивен склонялся к "человеческой" природе этих убийств, хотя его несколько смущало, что Норстед была чистокровной: ее смерть рушила теорию Ивена о том, что все это было подстроено для того, чтобы очернить (или вывести на чистую воду) юных Пожирателей Смерти.
Marlene McKinnon: Всё таки, это чудесно, что Марлен посчастливилось учиться в Хогвартсе. С одной стороны всё происходящее внутри стен школы было довольно странным и рушило стереотипы, ведь холодные английские ученики должны быть всегда сдержанными и воспитанными, на деле же они орут, размахивая руками, похлеще любого темпераментного итальянца или испанца. Мисс МакКиннон, наверное, как раз таки была одним из примеров стереотипа и не выбивалась из общей массы в чужих глазах. Проводя учеников взглядом, девушка вернулась глазами к подруге. Присцилла всё таки, несомненно, не была похожа на стайки девиц, бегающих по Хогвартсу и обсуждающих последние сплетни и симпатичных игроков в квидич. Она говорила больше, чем Марлен, но говорила по делу, а это редкость. Сцилла всегда умела правильно и красиво выразить свои мысли, так, что Линне было интересно её слушать, а не делать вид, что она её слушает. Сегодняшняя речь подруги была на злобу дня. Она рассуждала о жизни и смерти, причем довольно цинично, но честно. Её слова заставили хмыкнуть какую-то однокурсницу, которую Марлен поспешила одарить недобрым взглядом, а затем продолжила слушать мисс Бенвилл. Потом еще один глоток приторно сладкого кофе. - Я знаю только одно – это действительно горе для их родителей, но не более того. – Заметила МакКиннон и вернулась к переплетению своей косы, которым она методично занималась, слушая Сциллу. При упоминание о квидиче Линна поморщила – более бессмысленной игры она не знала. Хотя существует еще магловский футбол, вот уж тоже невыносимое зрелище. А её обожаемый брат, кстати, любил и первое и второе. Он, кажется, сам в свое время играл в квидич и был, кажется загонщиком за Хаффлпафф, ездил и ездит на турниры со своим огромным фотоаппаратом и громко болеет за любимые команды. Он никогда не брезговал смотреть магловский футбол по телевидению и болеть за страны, наиболее ему симпатизирующие. Марлен любила брата, но командные спортивные игры считала полнейшим провалом истории и развития человечества. - Ну, если учиться сегодня не получится, - медленно протянула девушка, глядя в какую-то постороннюю точку и явно о чем-то думая – то мы можем пойти в Хогсмид и там долго пить и поминать погибших, - губы Марлен задела улыбка – или мы можем отправиться в гостиную, напиться там, - МакКиннон неожиданно хохотнула и вновь посмотрела на Сциллу – а вообще нам остается следовать за толпой и ждать указаний преподавателей, ну или иначе это будет скучнейший день в нашей жизни. – уже более печально заключила девушка, вновь начиная бегать глазами по залу. А вообще, если честно, Марлен было даже интересно кто же безжалостный и кровожадный убийца, почему он не воспользовался обычной авадой, которая не оставляет следов, разве только сиюминутный сигнал в аврорате. Быть может этот самый злодей был сейчас одним из них, таким же рядовым учеником. Хотя если следовать мудрости «всех убил садовник», то подозрение должно пасть на слишком добродушного Дамблдора, а если действовать, как криминалист, то на самых тихих и странных учеников, то бишь на Присциллу и Марлен. Эти мысли позабавили девушку и заставили улыбнуться самой себе. И всё таки убийца мог быть где-то рядом и с блеском в налитых кровью глазах выбирать себе очередную жертву. Вот за что всё таки по-настоящему Линна уважала маглов, так это за их фильмы ужасов и детективные истории. Вот уж поистине интересное зрелище. Но ученики Хогвартса преспокойненько могли похвастаться, что тут ни в какой кинотеатр не ходи, так как всё происходит в стенах родной школы. - Наверное, сюда приедут репортеры, - неожиданно заметила Марлен, продолжая блуждать глазами по постепенно пустеющему большому залу. При мыслях о репортерах в сознание вновь всплыл брат – было бы здорово если бы он сюда примчался, но наверняка его больше волнуют какие-то спортивные события или экологические катастрофы, нежели чем подобная криминалистика. А вот если бы Марлен стала журналисткой, то она наверняка бы была одной из первых примчавшихся на место преступления, ведь в первую очередь это загадка, а уже во вторую и третью трагедия.
Mafalda Hopkirk: События в Большом Зале разворачивались неимоверно быстро. Не успела Мафальда возмутится из-за драки, которую устроил Яксли и незнакомым ей гриффиндорцем, как неожиданно двери залы распахнулись и впустили мадам Пинс. Женщина была белее мела. Что же могло так сильно напугать невозмутимую и всегда спокойную библиотекаршу? Последовавшее за появлением дамы сообщение объяснило всё разом. Убийство… опять? Не опять! А снова! И кто на сей раз? Гриффиндорец? Кого виним? Гадкий слизеринцев! Хаффлпаффка побледнела. То, что творилось в школе нынче утром… было пугающим. Одно страшное происшествие за другим. Без таймаутов, без передышек. Хопкирк даже забыла на секунду о собственной проблеме, газетная утка Скитер казалась на фоне этих весьма опасных вестей чем-то безобидным и по-детски невинным. Да каким образом могут навредить Хопкирк какие-то сплетни? Тогда как в школе разворачиваются такие дела! Грозная Линд и не менее грозная МакКехт, об эти старосты разгребут этот бедлам. Заслышав клич Рианнон, Мафальда твёрдо для себя решила, что должна поприсутствовать на этом собрании. Как ни крути, они староста и никогда не должна забывать про свои обязанности. От важных и от этого не менее серьёзных мыслей её отвлекло появление одного молодого человека. Лисандр Уэнлок бесцеремонно опустился рядом с ней, сгрёб девушку в охапку и прижал к себе. Мафальда уткнулась носом в его плечо и недовольно засопела. Она не любила прилюдно проявлять чувства, точнее не одобряла, когда приходилось на публике обниматься\целоваться или как-нибудь ещё проявлять собственное расположение. Она вообще считала, что ей чужды все эти девичьи ахи и охи, она была бесконечно далека от романтики и всякой чепухи, связанной с ней. Но что тогда заставило Мафальду стать девушкой самого безрассудного студента дома Рейвенкло? Ответ дать может только сама Мафальда. Но ведьма пока не разбирала мотивы сбственных поступков и месяц, в течение которого длились их весьма необычные отношения, был чуть ли не самым странным в её жизни. Уж очень непривычно это ощущение. Мафальда никогда не чувствовала себя нужной, кто-то искал её расположение по причине того, что нуждался в ней. С Уэнлоком можно было и вовсе не разговаривать, её устраивала и тишина, в которой иногда погружалась комната, когда Мафальда неожиданно замолкала в беседе с ним. Странные, ни на что не похожие эмоции. Хопкирк ещё не пыталась разобраться в них, всё было недосуг. А теперь и подавно. Столько проблем навалилось сразу. Отец, злосчастная статья, Рита, Хогсмид, Пожиратели, смерть студентов… этот список можно было продолжать и продолжать. - да ничего. – пропыхтела в жилетку маленькая ведьма и попыталась вывернуться из крепких объятий Лиса. Да не тут то было! Паршивец так сильно прижал её к себе, словно век не видел! Но на то она была Мафальдой Хопкирк, что сумела вывернуться. Брюнетка пригладила растрепавшиеся волосы. Рука Лисандра по-прежнему лежала на её талии, неделю назад она бы не позволила такое Уэнлоку, но, по всей видимости, их отношения переходят на новый уровень. Или как там говорится в мире девичьих грёз? - ты многое пропустил. – ответила хаффлпаффка. - директор говорил о вчерашнем, погибло две студентки… как именно не сказали, но вроде бы их смерть не имеет отношения к Хогсмиду. Мордред вроде там что-то говорил про пустые глазницы, я не расслышала… Потом произошла драка между Яксли и гриффиндорцем. Но их вовремя растащили. Не ожидала такого от «красных», я, конечно, всё понимаю, но толерантность и вежливость ещё никто не отменял. Благо Линд с МакКехт оказались поблизости. Потом в зал ворвалась мадам Пинс и сообщила ещё о двух трупах… – Мафальда немного побледнела. - всё так странно. Я не трусиха… но и смерть, которая стала тут частой гостьей, меня не радует. Лис, может, пойдёт отсюда?
Lysander Wenlock: Если честно у Лисандра сразу же пропал аппетит, как только Мафальда принялась рассказывать ему о событиях в Большом Зале. Рейвенкловец чувствовал, что девушке очень плохо, ох лучшеб ему не встретилась Скитер сегодня, иначе он и правда не сможет сдержать себя и открутит той голову. Вообще странные у него были отношения с Мафальдой. Даже Аристей удивился когда узнал о том, что его братец начал встречаться с волевой хаффлпаффкой. Сам Лисандр не понимал почему Маф вообще согласилась иметь с ним отношения, ведь она была слишком серьезной, а Уэнлок не мог похвастаться стабильными отношениями. У него всегда были девушки, и можно было с уверенностью сказать, что он бегал за каждой юбкой, но Лисандр редко оставался с кем-то больше чем на две недели, это был крайный срок. Ему нравилось играть роль Ромео, но каждая его пассия знала, что он не собирался ни в кого влюбяться, да и не влюблялся. Аристей всегда удивлялся как ему удавалось вскружить голову девушкам, но Лисандру и правда удавалось добиться той, которую он желал. Только с Мафальдой всё было иначе, немного странно но от этого намного приятнее. Кажется всё началось с квиддича, или с их столкновения на поле... два капитана, два очень сильных игрока, да, это должно было быть сильно. А потом были ссоры, девушка всё время язвила ему, а он отвечал тем же, а потом... потом всё как-то само с собой наладилось. Сейчас Лисандр мог с уверенностью сказать, что Мафальда была единственной с кем ему и правда было хорошо, уютно и спокойно. Ему хотелось оберегать её, пусть и Хопкирк выглядела сильной девушкой, но порой она была очень ранимой, как сейчас. -О, извини, я помню, нельзя мне портить твой авторитет, - рейвенкловец чуть улыбнулся и подмигнул Маф. Он понимал, что она не любила выражать свои чувства на людях, вот и сейчас довольно умело вырвалась из его хватки. Эх, были бы они в другом месте, то Лисандр показал бы ей кто тут главный, но сейчас он решил повиноваться хаффлпаффке, и поэтому был доволен и тем, что его рука лежала на её талии. -Сплошной дурдом, - спокойно произнес рейвенкловец оглядывая Большой Зал. Нет, он совсем не шутил, скорее удивлялся как в Хогвартсе могли происходить такие вещи каждый день. Не было дня чтоб что-нибудь не случалось, и если честно это уже утомляло Лисандра, тем более с самого утра он был на взводе. Не нашел одну важную вещи в своей спальне, потом успел поссориться с братом, а после узнал о том, что Скитер решила рассказать всему миру секрет Мафальды, а теперь и это... нет, и правда сплошной дурдом. -Знаешь, мне порой кажется, что Гриффиндор и Слизерин не может существовать без этих вечных ссор, я просто не понимаю. Ладно, учеников нашли мертвыми, но причем тут слизеринцы? Это мог быть кто угодно, и хаффлпаффец, и рейвенкловец, даже преподаватель, кто знает? - Лисандр лениво потянулся, и остановил свой взгляд на Аристея, который беседовал с какой-то рейвенкловкой. С братом наверное и правда нужно было поговорить, хотя он не особо переживал по поводу утренной стычки. Тей привык к характеру брата, поэтому редко принимал его высказывания близко к сердцу. Иногад Лисандр был благодарен ему за такое, а иногда даже ненавидел того за его благородство. Хотя всё равно он доходил до мысли, что у него самый лучший брат, который несмотря на его бзики всё равно терпит такого человека как Лисандр. -Я весь в твоем распоряжении, ты только скажи куда пойти, и я за тобой, - рейвенкловец подмигнул девушке. Он конечно любил выяснять отношения, а так же драться с кем-то кто давно раздражал его, но наверное им и правда лучше уйти сейчас. Это его последний год, и Лисандру совсем не хотелось вылететь из школы перед выпускным. -Может пойдем на квиддичное поле? Меня всегда успокаивает полет на метле, - предложил Лисандр и от чего-то подумал, что возможно это не самая лучшая идея, - в любом случае решим в коридоре, - и взяв за руку Мафальду Уэнлок направился в сторону выода из Большого Зала.
Priscilla Banville: Присцилла закатила глаза, когда сокурсница покинула Большой Зал. Можно сказать, что она уже давно привыкла к мысли о том, что окружающие её просто не понимают. Можно так же добавить, что она вообще-то не винила их в этом, ведь 99% из всех учеников Хогвартса не были развиты больше, чем от них требовалось, не считая тех которые вообще остались на уровне малышей. Сцилла искренне считала, что она была развита намного лучше чем остальные, и именно поэтому воспринимала происходящее как что-то вполне нормальное. Людям свойственно видеть во всём трагедию, а Присцилла не считала смерть трагедией. Она бы смогла назвать трагедией еслиб человек остался на уровне примата. Вот это и правда трагедия, и жаль, что сам человек не осознает всю важность данной проблемы. А смерть... её Сциллу воспринимала на удивление спокойно. -Ты права, но мне кажется и то на какое-то время, - уверенно произнесла рейвенкловка и потянулась к зеленому яблоку, - у людей это в подсознании. Они способны привыкать к отсутствию тех вещей и людей, которые раньше наполняли их жизнь смыслом. Не могу сказать, что это плохо, ведь иначе жизнь на земле давно прекратилась бы, - Бенвилл усмехнулась и вгрызлась в яблоко. Если честно настроение у неё от чего-то поднялось. Возможно от присутствия Марлен, ведь только она понимала Сциллу, а возможно от того, что она смогла задеть чьи-то чувства. Наверное это прозвучит слишком жестоко, но Присцилла очень любила возвращать людей к реальности и показывать, что мир на самом деле совсем не сказка. Больше всего её раздражала человеческая тупость и наивность, поэтому таких людей она никогда не жалела. Хотя Сцилла вообще редко кого-то жалела, так как всегда находила объяснение для любого случая. И каждый раз чаще всего проблема лежала именнол в самом человеке. -Эх, в Хогсмид нас наверное никто не отпустит, - вспомнив о деревушке произнесла Бенвилл, - там наверное восстанавливают здания после пожара, - вчерашний день она смутно помнила, так как была слишком занята своими записями. Конечно она видела пожар, да и вопящих учеников смогла избежать, но остальное она помнила сквозь туман. - Да и наш драгоценный директор ещё некоторое время запретит нам поход в Хогсмид, что лично мне кажется глупым. Ясно же, что после вчерашнего нападения в деревне некоторое время не будут появляться Пожиратели, это было бы слишком глупо, - Присцилла говорила слишком спокойно, как будто эти самые Пожиратели не охотились за такими как она. Впрочем Сцилла глубоко надеялась, что её никто не тронет, ведь у неё столько планов на будущее, и ей совсем не хотелось покидать этот мир не оставив своего имени в истории. -А если честно мне нравится эта идея, у меня должна быть бутылка виски, я привезла из дома зимой, - повернувшись к подруге произнесла Присцилла и улыбнулась, - тем более этот вариант мне кажется самым приемлемым в данной ситуации. Я не горю желанием наблюдать за перепалками учеников, а так же не хочу попадаться на глазах аврорам, они меня раздражают, - Сцилла закончила доедать своё яблоко, после чего уставилась в потолок и на некоторое время призадумалась. Вообще её жутко интересовала личность убийцы, а точнее что подтолкнуло его на такие убийства. Она понимала, что это не несчастный случай, когда двое ссорятся и вдруг один убивает другого. Убийца был слишком жестоким и жаждил крови, а такие личности всегда особо интересовали Присциллу. -Вообще было бы интересно узнать кто решил истребить учеников, - повернувшись к Марлен прошептала Сцилла, не желая чтоб их разговор услышали, ещё подумают что они втянуты в это дело каким-то образом. Да странная девочка Хогвартса, которую все достали и правда могла перебить всех. - Мне интересно что им управлят... месть, просто расстройство психики? - рейвенкловка не стала бы говорить о таком с Марлен, зная что та её не поймет. Она была уверенна в МакКиннон, поэтому лучшего слушатела и собеседника у неё и не было. -Да, репортеры наверное приедут, если только Дамби не решит всех разогнать...
полная версия страницы