Форум » Архив «Lumiere-77» » [Новые подробности - 03.05] » Ответить
[Новые подробности - 03.05]
Dorcas Meadowes: Время и место: Хогвартс, класс для занятий, утро 3го мая Участники: Artemisia Elford, Llanfair Pryce, Varvara Draven, Dorcas Meadowes Примечания: В школе за последние дни произошло много странных вещей, и, возможно, они все связаны между собой? Услышав разговор младшекурсников о приключениях на экзамене по Зельеварению, авроры решают переговорить с участниками событий и выяснить, что же там и произошло.
Ответов - 6
Varvara Draven: "Я не смерть, я просто не выспалась", - подумала Дрэйвен со странной улыбкой сумасшедшего, шарахнувшись от собственного отражения в зеркале. Тут, конечно же, должна была быть своя логика - отсутствовала отлично наточенная коса и парочка сотен лет для пущего сходства, поэтому пока можно было спать спокойно. Хотя здоровый и крепкий сон мог ей только сниться, да и то наяву. Варвара брела по замку, жмурясь от утреннего солнца, лучи которого создавали тусклые дорожки света от окон до каменного пола и стен. Казалось, что не было лет, проведённых в Академии и Аврорате, что это было очередное школьное утро. Хотя, так, в общем-то, и было, только не для неё. За спиной послышался шелест крыльев, девушка чуть склонила голову и сделала это как раз вовремя, поскольку уже в следующую секунду на её плечо совершил посадку старый добрый филин. - Доброе утро, Дарг, - сонно произнесла Вара, снова по-кошачьи зажмурившись, - надеюсь, что хоть ты выспался этой ночью. Да, Вара разговаривала с птицами, это для неё было в порядке вещей. Невозмутимо и с полной уверенностью в том, что каждое её слово будет понято и услышано. И, что самое интересное, Дарг понимал абсолютно всё и даже отвечал как-то по-своему. Иногда. Если был в хорошем расположении духа. А подобное расположение у него случалось крайне редко, поскольку характер у него был под стать хозяйке. Дрэйвен достала из кармана мантии абсолютно чистый запечатанный конверт с письмом, которое умудрилась написать после ночного патрулирования школы. На нём не было ни адреса, ни адресата, лишь печать с летящим вороном. Вручив его филину, Вара погладила птицу по клюву, - давай, лётной погоды. - Филин издал довольный звук и, взяв письмо, вылетел в одно из окон. Завтракать времени не было, поскольку им с Доркас предстояло общение с двумя ученицами, оказавшимися участницами событий, произошедших на Зельеварении. Новые подробности и детали происшествий приходили совершенно внезапно, но их всё равно не хватало. Они чего-то упускали, нечто, возможно мелкое и кажущееся незначительным, смотрели в упор и не видели. По крайней мере, Вара ощущала себя именно так. Заскочив на кухню, девушка выловила там кружку кофе и поспешила в старый кабинет, верой и правдой служивший резиденцией Аврората вот уже второй день. Просторная комната, старые столы и стулья, огромные окна с резными фрамугами. Вполне уютно, правда, немного пыльно. Девушка толкнула дверь, попутно отпивая из кружки горячий напиток - единственное на этот момент доступное средство, чтобы начать хоть немного адекватней воспринимать окружающую действительность. Комната пока пустовала, но лишь потому, что Вара пришла чуть раньше. Воспользовавшись возможностью спокойно "позавтракать", Дрэйвен настежь распахнула окно и, устроившись на подоконнике, поднесла кружку к губам, вдохнув запах осени с нотками кофе.
Dorcas Meadowes: Рассвет Доркас встретила на той крыше, куда они иногда выбирались с… Почему ей было так сложно, она не могла понять? Почему она не могла просто не думать, не вспоминать? Все внутри ведь противилось этому. Она приехала сюда по делу, она должна быть сконцентрирована на происходящем в школе сейчас, а не ловить по углам тени прошлого. Она шла по коридору на встречу с двумя ученицами, которые должны были рассказать им с Варой, что случилось 1го числа на экзамене Зельеварения. Нет, не на экзамене, экзамена ведь не было в итоге, после экзамена, когда они попали в подземелья. Хогвартс таит много тайн, большинство из них смертельны. Кто придумал столько опасностей именно здесь, где учатся дети? Да, они всего лишь дети, правильно. Но думаете, по этой причине они не могут причинять зла? О, как вы ошибаетесь, друзья мои. Дети гораздо более жестоки, ведь они не осознают последствий, они еще не совершили столько ошибок, чтобы понимать, к чему приводят их опасные шалости, они по умолчанию находятся под защитой взрослых, но это ошибочный путь — он рождает вседозволенность. - Привет, Вара, - проговорила Доркас, входя в класс, ставший их приютом на время пребывания в стенах школы. - Давно не виделись. Сама она не отказалась бы от чашки чая — продрогла на ветру в рассветные часы, да и солнца сегодня можно не ждать. Будет гроза. Все катаклизмы и катастрофы будто сошлись в одной точке в эти дни, и этой точкой стал именно замок. Будто громоотвод. Что? Может, что-то более опасное и существенное планируется, а это все всего лишь, чтобы отвлечь их внимание? Слишком жестоко — отвлекать внимание смертью детей. Но в этом мире довольно жестокости, уж она-то знает. Довольно. Этот круг должен быть разбит, они должны понять, что здесь происходит и прекратить это.
Llanfair Pryce: Ланфир не стремилась стать миротворцем: в Школе были куда более серьезные проблемы, чтобы еще влезать в каждую драку с целью объяснить что-то тем, кому объяснить ничего не получится. Прайс и не объясняла, предпочитая возиться с малышами, которым это было действительно нужно. она отводила мелких на уроки, потом бежала на очередную пару по Травологии, успевая по дороге объяснить профессору МакГонагалл, почему на ее урок не явились сразу несколько семикурсников, выслушивала наставления декана, потом отводила младших с уроков в гостиную и в гостиной же спала, чтобы никто из любопытной мелочи не додумался прогуляться ночью по коридорам - жажда последователей Ровены к познанию принимала в детстве довольно причудливые формы. Ланфир чувствовала себя по меньшей мере виноватой. И даже не потому, что оставила однокурсников выяснять между собой отношения, а потому что... Потому что в некотором роде была даже рада, что все вокруг так плохо. Когда плохо вокруг, ты перестаешь думать о том, как же на самом деле паршиво внутри тебя. И твоя помощь людям перестает быть помощью, а становится средством удержаться на грани черной тоски, еще более отвратительной оттого, что до этого она была тебе незнакома, как и ложь. Ланфир все не могла забыть лицо Арти. "Она... оно сказало, что оно, то есть ты - любит Ивена и за это ненавидит меня." Прайс уже не помнит, как нашла в себе силы небрежно и равнодушно пожать плечами: "Слушай больше всякую потустороннюю дрянь." Но да, она уже не знала, любит ли она Ивена. И любит ли вообще кого-нибудь, ей казалось, что тупая боль - это единственное ощущение, которое она сейчас может вообще испытывать, и полное равнодушие, как следствие все того же отупения от боли, не разбавляла вообще ни одна эмоция, кроме вины. Да и та была какая-то... словно сквозь вату. Сквозь это мертвое равнодушие она прочла весть о расторжении помолвки с Сэлвином после его травмы, даже подумала, что теперь, собственно, ее точно выдадут за кого попало, но почему-то Прайс это не испугало. Она вообще перестала бояться - свой страх слишком просто лечится необходимостью успокаивать ревущих малышей, сквозь царящий в мыслях туман вспоминая, что вообще происходит и где она находится. вот и сейчас, стоя у дверей раньше пустовавшего кабинета, валлийка секунды три пыталась осознать, куда пришла. Потом все же эта затея увенчалась успехом, и девушка открыла дверь. - Добрый день, - вполголоса сказала она аврорам. Женщины, надо же. Почему всегда в школу присылают... женщин? Может, думают, что дети им доверяют больше? Вроде бы ни одна из них не казалась грозной или опасной, обе такие живые, только у второй - кажется - в глазах, далеко за беспокойством, та же самая вата беспросветной тоски. - Я Ланфир Прайс. Вы что-то хотели спросить?
Artemisia Elford: Вторым по величине страхом Артемисии Элфорд после боязни фатальной - для игры на скрипке, конечно - травмы руки, был страх оглохнуть и оказаться навсегда запертой в тишине. Именно поэтому вчерашняя тварь, природу которой Арти так до конца и не осознала, и пришествие которой сопровождалось ужасной, ватной и непроницаемой тишиной, воплощала в себе сразу несколько страхов Артемисии - по сути, она была просто квинтэссенцией всего, что приводило гриффиндорку в панический ужас. Говорят, люди бояться неизвестности - как знать; Арти, понявшая, что убийства последних дней - дело рук отнюдь не школьника, да и вообще не человека, бояться, тем не менее, не перестала. Более того: теперь, когда Арти знала, на что способно это существо, девушку прошибал холодный пот при одной мысли о том, что она может встретиться с тварью повторно. И что с тварью может встретиться Фианн. Или Розье - кстати, последний уже повстречался и рандеву для него закончилось куда более плачевно, чем для гриффиндорской старосты: они с Лермонтом с утра навещали француза в больичном крыле, и вид у него был куда как помятый - и это после ночи обезболивающих, сращивающих, снотворных и еще Мерлин знает каких зелий. Артемисия однозначно прописала бы постельный режим еще дня на три, а Лермонт ничтоже сумняшеся бодро утащил друга на тренировку при весьма вялом сопротивлении последнего; Арти оставалось только пораженно глядеть вслед удаляющимся слизеринцам, вполне оправдывавшим слухи о собственной неполной вменяемости. Она и рада была бы понаблюдать с трибун за тренировкой, но сегодня у нее было важное дело. В школе стало слишком много шорохов: шелестел в коридорах шепот испуганных учеников, шуршали мантии; все приглушали голоса и, кажется, старались ступать тише - Арти это не нравилось, потому что она отлично знала, что обычно следует за затишьем и чем сменяется шепот по углам. В шуршащих коридорах Артемисия встретилась с Ланфир, и они вместе дошли до означенного места: в пустом кабинете их ожидали авроры, прибывшие в школу для расследования смертей. Они желали подробностей - и, хоть Арти и не знала, что еще можно было рассказать сверх того, что они поведали вчера в больничном крыле, она была полна решимости постараться им помочь. Потому что они сами, очевидно, не могли справиться с происходящим - значит, надо хотя бы помочь тем, кто может что-то сделать. - Добрый день, - повторила Арти, вслед за Ланфир переступая порог кабинета, - я Артемисия Элфорд. И замолчала, не зная, как продолжить.
Varvara Draven: Run and hide there's fire in the sky Stay inside The water's gonna rise and pull you under In your eyes I'm staring at the end of time Nothing can change us No one can save us from ourselves Варвара откинула голову, прислонившись к стене, кружка с горячим кофе приятно согревала ладони. Наверное, впервые за эти дни Дрэйвен совершила хоть какую-то призрачную попытку расслабиться. Хотя, для неё это было чем-то уже из раздела невозможное-невероятное, поскольку даже во время игры на фортепиано, её пальцы и руки находились в таком напряжении, что кисти рук во время сложных пассажей пронзала боль, а постоянно напряжённые мизинцы на обеих руках практически не сгибались. Для неё это были сложные недели, задание за заданием, систематическая бессонница, вчерашний шёпот. Возможно, что последнее добивало её намного больше, чем всё остальное, поскольку Ксандара она вспоминала часто и воспоминания эти сопровождались невыносимой болью. Казалось, что время упорно отказывалось лечить эту рану, как бы она ни старалась. А Вара старалась, она была не из тех, кто всю жизнь сокрушается о потерях, предпочитая жить прошлым, воспоминаниями, болью. Она жила настоящим, боролась за что-то... она постоянно боролась, словно одержимая. И не важно, была ли это её духовная борьба или же борьба с теми, кто всё чаще и чаще оставлял метки над полуразрушенными или сожжёнными домами. Ресницы медленно и бережно прикрыли карие глаза девушки, руки налились тяжестью, и кружка в них медленно опустилась на подоконник - Дрэйвен задремала, усталость взяла своё, напомнив о том, что она всего лишь человек. - О, Мерлин, - тихо прошептала женщина, не отрываясь от хрустального шара. Над ней, сидящей за кофейным столиком, склонились двое, юноша крепко держал девушку за руку и за плечо, будто пытаясь оградить от того, что эти трое разглядели в смутных образах за хрустальной гладью. - Моэр, этого ведь может и не быть, - тихо произнёс он, в смутной попытке успокоить страх в стоящей рядом девушке и сидящей рядом сестре, - ведь прорицания совсем не обязательно, что сбываются, да и... - Ксан, я бы очень хотела, чтобы ты был прав, - ответила прорицательница, - столько боли и ненависти, страха... Юная Вара молчала, она стояла, закрыв глаза и слушая их голоса, а сама почему-то с ужасом осознавала, что это случится. В те дни они ещё не подозревали того, как сложатся их судьбы, кому будет уготован какой путь. Им троим оставалось лишь хранить в душах надежду на то, что всё это лишь образы, дурной сон, кошмар, который останется по ту сторону хрусталя. - Это хуже чумы, понимаешь? С каждым днём этой боли становится всё больше и больше, семьи теряют отцов, дети - родителей, жёны - мужей и нет ей ни конца, ни края... Варвара опустилась на холодный камень надгробия, укутавшись в серое пальто, в попытке спрятаться от пронизывающего осеннего ветра. Она не так уж и часто приходила сюда, но, приходя, долго сидела тут в одиночестве, разговаривая с ветром. - Страшный сон из хрустального шара стал пугающей реальностью, Ксан. Хочется проснуться... Доркас пришла где-то между воспоминаниями о родных и образами недавней битвы, которую Рыцари устроили в одной из деревушек Ланкашира. И нельзя сказать, что Варвара не была ей благодарна за это, поскольку просыпаться с криком в очередной раз было в данной ситуации не особо уместным занятием. Девушка едва заметно вздрогнула и подняла взгляд на вошедшую в кабинет коллегу, словно и не спала вовсе, а просто размышляла с прикрытыми глазами. - Здравствуй, Дор, - ответила та, первое слово произнеся чуть охрипшим голосом, - пока всё тихо? "Тихо" в данной ситуации значило, что за ночь не произошло ещё одного убийства, а обитатели Замка относительно живы и здоровы. Медоуз, казалось, побывала в маггловском морозильнике, она вся продрогла, да и, похоже, что моральное состояние Доркас было не самым радужным и спокойным. Можжевеловая палочка в руках Вары выписала какой-то финт, смутно напоминавший одну из фигур квиддичного высшего пилотажа, и к аврору подплыла чашка ароматного чая с ароматом каких-то пряностей. Не успела Дрэйвен задать вопрос о школьницах, с которыми им предстоит побеседовать, как дверь робко приоткрылась, и в кабинет вошли две девушки. Обе они поздоровались, вежливо представились и в замешательстве остановились в дверном проёме. - Добрый, - кивнула Дрэйвен, спуская ноги с подоконника. Она даже слегка улыбнулась, но улыбка на усталом и бледном лице получилась какой-то не заметной. - Проходите, устраивайтесь. Меня зовут Варвара Дрэйвен, - она вежливым жестом указала на свою коллегу, - Доркас Медоуз. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов относительно происшествий на экзамене по Зельеварению... Девушка слегка замялась, поскольку она не особо привыкла вести подобные беседы, ведь по большей части она наблюдала и лишь изредка добавляла что-то или спрашивала. Исключением были те моменты, когда Аластору, если допрос вёл он, взбредало в голову познакомить голову допрашиваемого со своей настольной чернильницей или ещё чем-то удобным для метания и достаточно увесистым. Тогда уж приходилось действовать несколько иначе, нежели просто наблюдать за происходящим. - Хотите чаю? - Тихо спросила она, всё ещё пытаясь выкинуть из головы образы сновидений.
Dorcas Meadowes: В ответ на вопрос Вары Доркас покачала головой отрицательно - в своей обычной манере. Сколько раз в жизни она сказала "нет"? Пару миллионов? Казалось, это ее любимый ответ. Всем "нет" - Муди, Пираму, Тристану, Карадоку, Софии, Эммелине, вот теперь Варе. Ее жизнь - односплошное "нет", будто всем своим существованием она пытается что-то отрицать. Знать бы, что именно. - Нет, не тихо. Потом расскажу. Нечего было начинать сейчас - в любой момент могли придти девочки. Они дежурили ночью, и все снова пропустили, еще одна жертва, еще одни испуганные дети. Доркас хочется закрыть глаза рукой и представить, что все это сон, а потом вновь открыть и увидеть Хогвартс, залитый солнцем, по которому бегают счастливые студенты, старшекурсники ходят и зубрят перед экзаменами. Как эти дети смогут что-то сдать, если такое творится? Девочки и правда вошли, едва она договорила - тихие и осторожные. Все теперь были тихие и осторожные, а глаза полны тревоги, потому что не знаешь, что будет в следующую секунду. Тревожные глаза детей. Доркас и в страшном кошмаре такое не снилось обычно. - Здравствуйте, девочки. Берите чай, и правда. Мы не задержим вас надолго.Что на самом экзамене произошло, мы примерно поняли, и видели - это отдельный разговор. А вот что произошло, когда рухнул потолок в классе, и вы каким-то чудом оказались живы? Я слышала уже много версий, но хочу узнать, что же произошло на самом деле. Это важно. Доркас жестом пригласила девушек присесть, и сама тоже присела. Хоть бы получилось найти что-то, что приблизит их к разгадке...
полная версия страницы