Форум » Архив «Lumiere-77» » И горе пополам - 02.05 » Ответить

И горе пополам - 02.05

Caradoc Dearborn: Дата и время: 2 мая 1977, день Место: у Черного озера Участники: Terra Dearborn, Caradoc Dearborn События: Карадок приехал в Хогвартс с печальными вестями - его отец и мать Терры погибли во время акции Вальпургиевых Рыцарей. Они остались вдвоем друг у друга, и только друг у друга они могут найти утешение.

Ответов - 7

Caradoc Dearborn: Карадок не спешил. Надо было бы, но он не мог, все время откладывая момент аппарации в Хогсмид, занимаясь какими-то совершенно бессмысленными делами, перекладывая бесполезные бумажки с места на место. Это было настолько не похоже на него, что уже несколько раз коллеги заглядывали в кабинет в попытке выяснить, все ли с ним в порядке, и не собирается ли он кого-нибудь убить, как собирался вчера, когда его держали втроем, но он молчал. Как обычно, он резко сорвался с места, не говоря никому не слова. Сегодня было его дежурство, но ему было наплевать, а Эдгар, заметив, что он уходит, лишь успел сказать ему вслед: - Только без глупостей, парень. Аластора Муди в Штабе не было, поэтому о дежурстве ему напомнить было некому. Позавчерашний день заезженной кинопленкой крутился в голове Дирборна, сопровождаемый мыслью о том, что он прибыл слишком поздно. Да, он не мог знать заранее, да, в Аврорат сообщили, только когда все уже было кончено, но он не мог не винить себя в происшедшем. Ведь магазин его отца мог подвергнуться нападению не случайно, а именно потому, что это был магазин Эдвина Дирборна, а уж эта фамилия, благодаря Дирборну-младшему, сидела у Вальпургиевых Рыцарей в печенках. Вот теперь он мчался, почти сломя голову мчался по коридорам Министерства и аппарировал уже под самый конец, резко растаяв в воздухе. Нет, не дешевый трюк, просто свойство натуры – все делать резко и стремительно. В другой раз он исчезал бы из Штаба с шуткой и улыбкой, но только не сегодня. Он появился на краю Хогсмида, щурясь от яркого солнца. Лучше бы шел дождь. Карадок брел по дороге к замку и размышлял о том, как скажет это Терре, и не мог придумать нужных слов. Обычно веселый и задорный, он выглядел мрачным, и только туч не хватало над головой. Он заметил Терру издали, сидящей у озера под деревом. Она выглядела такой безмятежной сейчас, что он совсем замедлил шаг. Она, наверное, удивится, что он делает здесь, зачем приехал так неожиданно. Когда же Дирборн все же приблизился к сестре, и его тень упала на нее, он открыл рот и попытался вытолкнуть из горла слова. - Терра… У меня плохие новости. Позавчера… Эти ублюдки ворвались в магазин отца и… Ракель и Эдвин… Их больше нет. Голос стал совсем глухим под конец, рука в кармане до боли сжалась в кулак. Он стоял, чуть сгорбившись, смотря на ее лицо, устремленное вверх и не знал, что теперь сделать. Он сказал все сразу, не затягивая, потому что просто не хватило бы терпения. Да и что тянуть? Она бы и сама обо всем догадалась по его виду.

Terra Dearborn: Терра закрыла руками глаза и сделала глубокий вдох. Как там говорил врач - если сосредоточиться на чем-то отвлеченном, то все пройдет. А она очень хотела, чтобы прошло. Именно сегодня и сейчас, потому что хотела наконец остаться совершенно одна. Рейвенкловка делает еще один вдох, чувствуя как прохладный воздух обжигает легкие - то что надо. Еще один вдох и Терра вспоминает прошлую зиму, когда всем ученикам разрешили посетить Хогсмид. Она пошла одна, наслаждаясь снежными пейзажами, и опомнилась только тогда, когда ее взгляд уперся в Визжащую хижину. Девушка внимательно осматривала покосившееся строение, в тайне даже желая услышать какие-то пугающие звуки доносящиеся оттуда - о них так много говорили, но еще ни разу Терра не слышала их. Ей хотелось подойти ближе, но что-то мешало - Дирборн вдруг подумала, что если ее растерзает обитающее по уверениям местных там чудовище, то об этом никто не узнает. Она просто не вернется в Хогвартс и ее признают пропавшей, а не убитой. В этом было что-то обидное. - Давай зайдем туда вместе? Терра дернулась от голоса за своей спиной, быстро обернувшись и отпрянув от того, кто так тихо подкрался. Но это было не чудовище. Это был Грегори Уилкс. - Лучше бы ты думала о Малфое, - прошептал ей знакомый голос на ухо. Терра нервно дернула плечом и тут же все воспоминания о прошлой зиме и очаровательном слизеринце испарились из ее сознания. Остался только этот голос - почти такой же как у нее самой. - Я ведь знаю, что тебе нравятся блондины. Нам нравятся блондины, - не унимался голос. Дирборн жалобно застонала и сдалась от продолжения попыток сосредоточиться на чем-то другом. Она открыла глаза и злобно уставилась на ту, кто вечно не давал ей покоя. Сегодня она была как-то необычайно весела и отказывалась понимать, что Терра хочет побыть одна. - Уходи, Тиша, - настойчиво повторяет Терра. А потом еще и еще, шепча эту фразу, словно мантру, на что ее собеседница лишь заливается смехом. - Проваливай наконец! - злобно шипит рейвенкловка, стараясь не привлекать к себе внимание непрошенных свидетелей, хотя на самом деле ей хочется кричать в голос, орать на всю округу, чтобы Тиша наконец убиралась в Ад, из которого в последнее время выползает все чаще. - Ладно, сестренка, не злись, - миролюбиво соглашается Тиша, опускаясь рядом с темноволосой. - В последние годы ты совсем не рада меня видеть, а я между тем скучаю. Но знаешь, на самом деле я пришла сказать тебе, что теперь не буду приходить так часто. Теперь я не одна. И может, - девушка встает и с жалостью оглядывает Терру. - Теперь ты наконец поймешь как все эти годы было мне без нее. Терра хочет что-то возразить, но не успевает - призрак, видимый только ей одной, бесследно исчезает, а вместе с тем на рейвенкловку накатывает страх. Что-то в словах сестры было не так и это что-то взволновало Дирборн так, что она теперь не может спокойно сидеть на месте. Проклиная Тишу, а заодно себя, да и весь мир, темноволосая нервно перебирает край собственной кофты, теряясь в догадках. Она уже порывается встать, чтобы отправиться в замок, где шум вокруг не даст ей сосредоточиться на параноидальных мыслях, но ее вгляд замечает вдалеке знакомую фигуру - Терра замирает на месте, ее дыхание перехватывает. Кадарок не стал бы приходить к ней просто так. У него может быть куча поводов, но ни один из них не будет похож на "я скучал, сестренка". Не было ни приветствий, ни других глупостей, которыми люди обычно начинают разговор. Не было даже приободряющих слов или намека на сочувствие в голосе. Были только сухие факты, которые оказались самым худшим из того, что могла предположить девушка. Темноволосая внимательно смотрит на Карадока, пытаясь сделать глубокий вдох и придумать хоть что-то в ответ. Но мыслей в голове нет совершенно, она словно бы просто застыла в этом моменте, когда вся ее жизнь перевернулась с ног на голову. - И что ты будешь делать дальше? В горле пересохло, поэтому вопрос звучит слишком хрипло и сухо. Терра наконец заставляет себя оторвать взгляд от Карадока, она переносит его на свои вещи, начав неторопливо собирать их в свою сумку. В голове тут же начинает крутиться мысль, что это был самый глупый вопрос, который она могла задать, но.. Но к черту. Зачем притворяться и дальше, если после слов Карадока стало ясно - их семьи больше нет. По сути никогда и не было. Теперь они были сами по себе и, вполне возможно, что это вообще последняя их встреча.

Caradoc Dearborn: Она смотрит прямо на него, и взгляд не отвести, да и были бы силы, не отвел бы. Вместе со смертью их родителей оборвалась ниточка, протянутая между ними. Карадок никогда бы в жизни не встретил Терру, не женись Эдвин Дирборн на Ракель Оллертон. И казалось бы, все кончено теперь, и они могут наконец-то быть свободны от этого навязанного родства, о чем, наверное, даже мечтали. Но нет, каждый стоит и держит свою часть ниточки, думая, что теперь с ней делать - оборвать, что ли, совсем? И вопрос Терры застает его врасплох поначалу - он не знает, что сказать, потому что мысли скачут из позавчерашнего дня сюда к ней, стоящей перед ним. Она осталась совсем одна. Они оба знают цену потери, они оба потеряли одного из родителей в детстве, а Терра еще и сестру. Они оба лишились последнего, за что стоило бы беспокоиться и волноваться. Нечего терять. А может, все же есть? И хоть Карадок упорно отказывался называть Терру сестрой, именно ей в эту секунду она и стала, ведь ближе человека теперь не было на земле. И он не может сейчас уйти и оставить ее одну, и он не хочет и сам оставаться один. - Подожду, пока у тебя закончатся экзамены, и ты вернешься в Лондон. Если захочешь жить одна, я перееду из дома. Карадок не знал, нужен ли он Терре теперь, и не желал навязываться - если она захочет жить одна, он поймет. Весь этот разговор, пожалуй, был неправильным с самого начала - они будто обсуждали будничные дела, как если бы ничего и не произошло. И с этим осознанием к аврору вернулось чувство вины, вновь захлестнуло огромной волной, и он сделал шаг вперед, риблизившись к Терре. - Я приехал слишком поздно. Я должен был... Я должен был предотвратить это, я не имел права подвергать всех вас опасности. Взгляд опущен вниз, на ее руки, собирающие вещи в сумку, а рука в кармане натыкается на что-то металлическое. Он медленно вытаскивает браслет Ракель, который отдали ему ребята-криминалисты, и он поблескивает у него на ладони. - Я подумал, ты захочешь забрать его. Больше ничего не осталось. Но он не сказал этого вслух.


Terra Dearborn: Она не рассчитывает на проснувшиеся в нем вдруг братские чувства. Не рассчитывает на сострадание и желание Карадока стать вдруг для нее "семьей". Они чужие, по сути они даже едва ли знакомы, только свадьба их родителей присвоила им статус, который совершенно не чувствовался при общении между ними. Терра не питает лишних иллюзий, она знает, что смерть близких людей это еще не самое страшное. Куда сложнее становится потом: научиться жить без них, перестроиться на новый уклад, так чтобы ежедневно не вспоминать про прошлое, чтобы не возвращаться к нему каждую минуту своего существования. Надо отбросить все это, надо смотреть в будущее и думать о том что же делать теперь. Но Терра не знала что делать и, увы, в этой ситуации ей даже никто не мог помочь. Конечно, Карадок может помочь ей с чем-то, он сделает то "что должен" был бы сделать на его месте любой последний оставшийся вживых родственник. Но он будет делать, исполняя обычные механические действия, за что Терра будет ему даже благодарна, хотя следует признать очевидное: ей всего шестнадцать и она совершенно одна, ей нужно это проклятое и унижающее сочувствие, и даже жалость. - А если я захочу путешествовать по Европе, ты не будешь против? Терра прячет грустную усмешку, закрывая сумку и поднимаясь на ноги. Подумать только, целый дом будет в ее распоряжении - да о таком мечтают все подростки! Но между тем Дирборн эта перспектива совершенно не радует, она не хочет вообще жить одна, ведь это каждый день будет лишь подчеркивать то, что она совершенно одинока, что на самом деле ей просто не с кем делить дом. Ее одиночество станет не наградой, а наказанием, от которого она никогда не сможет избавится. Но Карадок, по всей видимости, хочет дать ей свободу, компенсируя утраченную семью. Да уж, будь ее мать жива и Терра ежедневно устраивала бы скандалы и говорила бы, что хочет уйти, освободиться от опеки. А сейчас перед ней была свобода, так напоминающая пропасть, за чертой которой лишь гнетущая пустота. - Ты не можешь спасти всех, - мягко отзывается она, поднимая глаза на брата. - Ежедневно погибают тысячи людей и в какое-то мгновение выбор просто пал на них. Сейчас тебе лучше беречь себя и не кидаться мстить. Мне ведь всего шестнадцать, ты помнишь? Наверняка приюты не самое лучшее место, даже если провести там всего несколько месяцев до совершеннолетия. Она пытается выглядеть смелой, будто говорит все это между прочим, не испытывая особых эмоций. Но внутри ее всю трясет от одной мысли об этом ужасном будущем, которое, вполне возможно, может стать реальностью. Ведь Карадок такой смелый, не зря пошел в авроры, и рейвенкловка знает, что он не успокоится, пока не поймает тех, кто убил родителей. Темноволосая опускает глаза и смотрит на протянутый ей браслет, который когда-то принадлежал ее матери, а еще раньше и бабушке. Терра и не думала, что Ракель когда-то отдаст его ей, слишком уж красивой была вещица и женщина не хотела расставаться с ней. Да и Терра никогда не настаивала, признаться, ей раньше никогда не хотелось оставить себе что-то на память от предков, но Карадок видимо считал иначе. В этом было что-то милое, что даже на мгновение тронуло сердце девушки, но чувства эти были направлены к парню, который стоял перед ней, а не к браслету в его руке. - Спасибо, это очень мило с твоей стороны, - она быстро хватает браслет и убирает его в карман сумки, не продержав его в своей руке и пары секунд, словно вообще опасаясь прикасаться к вещице. - А... когда похороны?

Caradoc Dearborn: Карадок, пожалуй, глубоко задумался, вновь погрузившись в воспоминания о том дне, потому на автомате ответил на ее вопрос о Европе: - Я не смогу тебя удерживать, но буду очень волноваться. Особенно теперь... Стоп! Терра, какой приют? О чем ты? Я не собираюсь оставлять тебя одну, слышишь? Я не хочу оставлять тебя одну. Я всегда рядом, и если я нужен, только позови. Он вдруг сообразил, что про приют она говорила вовсе не из-за родителей. За него боится. Точнее, опасается его безрассудства, порыва к слепой мести. Нет, еще вчера он, конечно, рвался переубивать всех Пожирателей к дементоровой матери, пока Эдгар крепко держал его. Но сегодня, когда он увидел Терру, приоритеты сменились - гораздо важнее теперь было сохранить в целости то, что осталось от его мира, чем гоняться за тенями. Он еще успеет. - Сейчас мне лучше беречь не себя, а тебя. Потому я и буду осторожнее. Браслет Ракель перебирается в сумку Терры, очень быстро, кажется, она даже на него не смотрит, будто боится. Зато не боится задать следующий вопрос. - Похороны? Думаю, в конце недели, сейчас вовсю идет расследование. Я приеду за тобой. Нет, все же слишком спокойно они обсуждают все это. А у аврора и язык не поворачивается, чтобы сказать сестре, что от магазина-то мало что осталось, не то, что от их родителей. Он думает, что ее слезы станут для него главным испытанием сегодня, но она так держится... Ему вдруг кажется, что Терра дрожит, и явно не от холода, и Карадок не выдерживает и подходит к ней совсем близко. - Иди сюда, - шепчет он, обнимая ее за плечи, притягивая к себе очень бережно. Он чувствует, что ей нужна сейчас поддержка, и даже, наверное, неважно чья, хотя по ней этого и не видно. Это он - взрослый, сильный, смелый, пусть и внутри все так замерзло сейчас от боли и ощущения беспомощности, а она... Терра еще ребенок, и ей нужно, чтобы рядом был кто-то, на кого можно положиться сейчас. И ему очень хочется убедить ее, что именно на него она и может рассчитывать.

Terra Dearborn: Терра совсем не хотела плакать, по правде говоря, она даже почти не чувствовала того ужасного горя, которое неизменно должно было последовать после известия Карадока. Рейвенкловка не то чтобы не думает об этом, она все еще не может осознать всем сердцем что именно произошло. В ее голове вертится круговорот мыслей - что надо сделать, в какой последовательности сказать - а вот эмоции, их почти нет и она не даст им появится сейчас, когда рядом находился хоть кто-то. Только в одиночестве, в темной комнате, она даст выход своему отчаянному крику, но в ее душе залегает что-то другое, не только тоска по родителям, а.. сомнение. Девушка сомневается в том, что ей действительно настолько жаль, как должно быть, и теперь она даже сомневается в том, что трагедия стала для нее настолько ужасной. Всего лишь обмен: безразличная мать и отчим, которого она едва ли знала - все это осталось в прошлом и теперь у нее появился заботливый брат. Разве не этого она хотела: всего одного, но самого дорогого на свете человека? Дирборн не надо много, никогда не надо было, всего лишь кто-то искренний и настоящий, всего лишь только тот, кто всегда будет держать ее за руку. Ей становится страшно, нервная дрожь пробегает по всему телу. Не от налетевшего ветерка или же мыслей о смерти - ей страшно от собственных мыслей, за которые темноволосая должна была гореть в аду, если бы только верила в маггловскую религию. Непозволительно, аморально и все же, она почти ощущает радость, которую не испытывала вот уже много лет. - Зачем ты делаешь это? - еле шевеля губами спрашивает девушка, чувствую на себе объятья Карадока. Первая реакция - вырваться - отступила слишком быстро, рейвенкловка только неуверенно дернулась, а затем чуть прикрыла глаза, пытаясь прочувствовать на собственном опыте "как это должно быть". Как давно ее никто так не обнимал, она уже и забыла что это значит - чувствовать рядом с собой чье-то тепло. Еще мгновение и Терра расслабляется, она не может устроть перед этим искушением, ведь поверить так легко и даже более, ей хочется этого, хочется хоть на минуту почувствовать на себе чью-то заботу. Но всего лишь на минуту. - Ты не должен, - преодолевая все свои желания, вопреки всякой логике, произносит Терра. - Ты не должен делать этого, ты ведь на самом деле не хочешь, - она отстраняется от брата и пытается выглядеть твердой в своих решениях, словно бы ей совершенно не нужна его жалость. - Мы не семья, и никогда ей не были. И теперь ничего не изменилось. Ты совершенно ничего обо мне не знаешь и это не изменится просто от того, что родителей больше нет.

Caradoc Dearborn: Дирборна как огнем обожгло, словно тем самым огнем, что полыхал в магазине отца. Он разом убрал руки и посерьезнел, а в глазах боль, главное, чтоб никто не заметил ее. - Давай ты не будешь решать за меня, чего я не должен и чего я не хочу, - сказал он гораздо холоднее. Нет, не обиделся, не оскорбился, но не ожидал, что Терра его оттолкнет. Он отвернулся и сделал шаг вперед, и только голову чуть к ней повернул, продолжая: - Конечно, Терра, мы никогда не были семьей. И ничего я о тебе не знаю, и тут ты права. Но может, тебе лучше подумать не о том, чего я хочу или не хочу, а о том, чего хочешь ты? Карадок все же повернулся и посмотрел на нее – она все так же дрожала и пыталась показать всем своим видом, что он ей не нужен. - Если ты действительно хочешь остаться одна, если я тебе не нужен, просто скажи это, Терра. Скажи, и я уйду. Я больше никогда тебя не побеспокою, обещаю. Он боялся, что ей хватит смелости это сказать, и ему придется уйти. Он не хотел оставаться один, он хотел прижать вновь Терру к себе, обнять свою сестру, потому что, не смотря ни на что, он все равно воспринимал ее как сестру. Ему это было нужно, но он-то как раз не был уверен, что хватит духу в этом признаться. Больше всего ему хотелось сейчас сказать: «Нет, молчи, не говори ничего», но он молчал, пусть Терра сама решит. Мы не семья. А когда у него вообще была семья? Отец, который хотел сделать из него кого-то, кем не стал сам? Ракель? Он вообще не воспринимал ее даже как мачеху, она была кем-то, принадлежащим лишь отцу. А Терра для него всегда стояла особняком, будто была совершенно из другого мира, мира, в котором явно не была счастлива. Он не знал, почему она важна для него. Может, и правда, из-за того, что их так искусственно привязали друг к другу, а, может, потому что… нет, глупости это все.



полная версия страницы