Форум » Архив «Lumiere-77» » [Ночные кошмары и прочие страсти - 02.05 - 03.05] » Ответить
[Ночные кошмары и прочие страсти - 02.05 - 03.05]
James Potter: Дата и время: ночь со 2-го на 3-е мая 1977 года. Место: Хогвартс, поочередно: башня Гриффиндора, коридоры школы. Участники: James Potter, Sirius Black, Lilian Evans vs Мастерский Произвол. События: а по ночам в коридорах знаете, что творится?..
Ответов - 24, стр:
1 2 All
Lilian Evans: Меньше всего на свете Лили Эванс хотелось оказаться героиней какого-нибудь фантастического романа с собой в главной роли. Уж больно всё это походило на очередной бестселлер Стивена Кинга, новомодного американского писателя, чьим творчеством Лили увлеклась совсем недавно. Она прочла всего лишь три его книги – «Керри», «Ярость» и «Сияние», но бесповоротно и окончательно влюбилась в творчество молодого американца. Он определённо талант, и какой! От каждой книги Эванс получала ни с чем несравнимое удовольствие, а если посвятить его роману ночь в обнимку с подушкой и парафиновой свечкой, то поутру точно можно найти пару седых волосков на голове. Только вот всё это не сюжет для нового романа и не сценарий для очередного ужастика с Джеком Николсоном в главной роли. Это реально. Жизнь одним словом, с которой Лили ой как не хотелось расставаться. Вот тут по закону жанра надо начать паниковать. И Эванс паниковала. Хлюпающие шаги, прогнившие до костей утопленники, рука на стекле, туман… пожалуй, это слишком. У рыжей старосты, которая славилась своим отчаянным хладнокровием, начали потихоньку сдавать нервы. Сейчас бы она с большим удовольствием вцепилась бы в руку Джима и потащила его обратно в гостиную. Бог с ним, с этим чудищем, главное, уйти отсюда живыми. Но Поттер и Блэк покинуть несчастный коридор не думали, без трофея они не уйдут! Это Эванс поняла сразу. Когда Джим кинулся вперёд и притаился за углом, поджидая злосчастного утопленника, который так театрально хлюпал, рыжую неожиданно посетила мысль послать всех к чёртовой матери, развернуться и уйти. Но Лилс тут же прогнала от себя безотчётный страх. Она была гриффиндоркой, а студенты красного факультета так себя не ведут. Трусость не их удел. Сдавленно вздохнув, Эванс медленно двинулась вперёд, Сириус верно решил, что старост бросать одних в коридоре как-то не по-гриффиндорски и начал активно подталкивать её сзади, дабы она ускорила ход. - не толкайся. – недовольно пробурчала Эванс, но всё же позволила довести себя до поворота. Девушка стояла позади Сириуса и Джеймса. Поттер выглянул и поражённо замер. За ним последовал и Сириус. Лили неуверенно переминалась с ноги на ногу и, набравшись смелости, последовала за ними. Но стоило ей только сделать шаг и увидеть то… что было там, Эванс тут же пожалела о сделанном. Коридор был пуст. Туман окутывал его ещё плотнее. Полотна по-прежнему висели без своих хозяев, только вот в центре этой почти привычной для них картины находилось нечто, что заставило Эванс зажать рот ладошкой, дабы не закричать. С потолка свисала верёвка, которая кольцом обхватила тонкую шею девочки. Это была Тарья Йельстад, но Лилиан её не узнала. Всё лицо залито кровью, а рот… о, Мерлин… был зашит чёрной ниткой. Лили судорожно выдохнула и сделала шаг назад. Она убрала с лица ладонь и крепко сжала волшебную палочку. Что за чертовщина здесь творится? Повинуясь инстинкту, Эванс готова была кинуться к хаффлпаффке, а то, что это девочка была с факультета Хельги Хаффлпафф не подавалось никаким сомнениям, на ней была школьная форма с ярким жёлтым галстуком, который светился каким-то потусторонним светом на фоне пылающих ярким огнём факелов. - мамочки… – пролепетала рыжая. Вот и храбрость сдалась без боя. Почти безболезненно. Лили сделала шаг навстречу Тарье, они должны снять тело, девочка не может… вот так… висеть. Но шаги, которые раздавались впереди, неожиданно застали их врасплох. Теперь гадкий утопленник, который посмел покинуть своё болото, оказался позади! Дышал своим смрадом прямо в спину! Почувствовал за спиной чужое присутствие, Лили резко обернулась и увидела…
James Potter: Что такое терпение? Терпение – это умение удерживать себя. Не бежать впереди Хогвартс-Экспресса, не бросаться вперед аврора в пекло и не совершать прочих весьма опрометчивых поступков, главная особенность которых – все они являются порождением нетерпеливости. Терпение помогает удерживать себя и, как следствие, ситуацию под контролем. Или хотя бы видимостью контроля. Но, увы, терпением Джеймс Поттер не обладал в той достаточной мере, в какой оно есть у каждого нормального человека. Терпеть он умел редко, а если умел, то обычно это терпение было направлено на раздражение всех окружающих или же служило иной, как правило, забавной цели. И теперь, получив подзатыльник от Сириуса, Джим подумал о том, чтобы полезть в драку (право слово, уж что-что, а лезть, а так же влезать и нагло отступефаивая всех врываться в драку он действительно умел), но потом этот говорящий туман опять его отвлек. Позабыв о своем сиюминутном желании, Джеймс попытался разобрать голоса, но ему это не удалось. Вместо этого, крадясь по коридору к повороту, чувствуя неприятный холодок по спине и слыша шипение Блэка – последнее было единственным, что поднимало ему настроение, - Поттер возжелал отсутствия Лили в коридоре. Ведь, не будь ее тут, он мог бы достать карту и посмотреть, что это там такое хлюпает, а заодно и еще раз разглядеть эти непонятные кляксы. Вместо этого, ввиду наличия Эванс в обозримом пространстве коридора, Сохатому приходилось, подобно последнему трусу, прятаться за углом и выжидать. Впрочем, даже невольный страх перед грядущим не был в состоянии наделить Мародера терпением. А уж тем более, когда за спиной послышалось ободряющее «Джим», и гриффиндорец, чувствуя себя в разы более защищенным, чем до этого, заглянул-таки за угол. Страх отступил, гонимый голосом друга, только чтобы снова появиться, когда взгляд юноши упал на главную достопримечательность этого коридора. Выпрямившись, Джим сделал пару шагов вбок, давая место своим товарищам, и тогда уже замер, не отрывая взгляда от омерзительного зрелища. Почему-то подобного рода вещи имеют дурную привычку притягивать взгляд и удерживать его максимально долго. Услышав откуда-то сбоку сдавленный лепет Лили, Джеймс покачал головой и перевел мрачный взгляд на Сириуса. По выражению лица Поттера сложно было понять, что именно он испытывает больше – омерзение или ужас; оба чувства причудливо смешались. Смотреть на труп несчастной ученицы лично у Сохатого больше не было никакого желания, но и стоять к нему спиной почему-то не хотелось. Ему так и казалось, что он сейчас ощутит прикосновение прутьев-пальцев на своем плече и услышит мычание зашитого рта, силящегося произнести хоть слово. Вздрогнув, Мародер перестал отсутствующим взглядом созерцать лицо Блэка и слегка удивленно посмотрел на Эванс, вдруг почему-то с такой отчаянной смелостью повернувшейся к трупу спиной. Только тогда он услышал, что хлюпающие звуки теперь переместились за их спины. Гриффиндорцу было достаточно сложно пересилить себя и повернуться к убитой ученице спиной, но сейчас хлюпающие шаги были важнее, чем чье-то бездыханное тело. В конце концов, мертвые оживают только в сказках, так? Сжав палочку покрепче, словно надеясь, что огонек на ее конце сможет как-то ему помочь, в случае чего, юноша взял себя в руки. Между тем, как развернулась гриффиндорка, и повернулся Джим, прошло около минуты – такой длинной и тягучей, как это принято в страшилках. Развернувшись, Джеймс отступил на пару шагов назад, поправив очки свободной рукой и вглядываясь в то, что теперь освещал огонек на конце его палочки. Всякие трусливые мысли Поттер гнал от себя, по мере сил и возможностей, хотя в достаточно большой степени ему помогали Эванс и Блэк тут, рядом. В одиночку, пусть Сохатый и не признавался себе в этом, но он бы уже точно смог бы похвастаться отсутствием каких-либо нервов (они бы точно к этому моменту уже сдали). Впрочем, при таком раскладе в одиночку ему бы уже не пришлось ничем хвастаться – быть может, только тем, что не дожил до завтрашнего дня, но разве нынче этим кого-то удивишь? Труп ученицы за его спиной тому доказательство. Но пока что вокруг него было целых два человека, вполне живых и пока что не желающих расставаться с собственными жизнями, а, значит, не время для трусости. К тому же, если рассуждать сугубо эгоистически, то и сам Мародер пока что попросил бы старую с косой подождать пару десятков лет, ибо собственную жизнь продал бы дорого, а то и вообще бы объявил бесценной и непокупаемой вещью. Труп за спиной, конечно, по прежнему не доставлял гриффиндорцу приятных ощущений, но изначальное любопытство, азарт и храбрость сглаживали колкий страх, не давая ему проникать слишком глубоко внутрь. _____________ Внешний вид: одет в школьную форму, с той только разницей, что галстук завязан черте как, рубашка выбивается из-под серой жилетки-безрукавки, а мантии нет и в помине – забыл в спальне. Ну и черт с ней. Волосы в привычном беспорядке, очки на носу, в общем и целом вид неоднозначный – сложно понять, то ли он испытывает некое искаженное подобие ужаса, то ли ему просто что-то неприятно, то ли приключений на задницу все еще не хватает. Что с собой: карта Мародеров в виде обычного куска пергамента, сквозное зеркало в карманах + волшебная палочка в руках + очки на носу. Настроение: в ужасе от трупа (страшная смерть, никому бы не пожелал и все такое), но по прежнему заинтересован в том, что же все-таки происходит, только теперь уже не так явно. Физическое состояние: в норме.
Sirius Black: К такому повороту событий, Блэк готов не был. Андромеда верно говорила ему, что убийца бродит по Хогвартсу, и что с ним может столкнуться любой. И вообще его кузина была как всегда достаточно дальновидна, что бы вновь и вновь предупреждать и предостерегать своего горе брата от хреново обдуманных поступков, особенно по части влипания в неприятности. Но то что сейчас творилось, было далеко не рядовой неприятностью из архива мародеров, а могло ознаменоваться только словом из четырех букв: жопа. И что тут можно добавить, кроме того, что вышедший вперед Сириус едва не отшатнулся назад, увидев то, от чего буквально онемел его друг. А, ну то, что так же средняя Блэк верно говорила, что удача когда-нибудь отвернется от счастливчика Бродяги, только вот сам гриффиндорец даже сейчас смел надеяться, что тетка Фортуна все же поиграется и одумается. Ибо то что сейчас стал медленно и верно понимать Сириус, не входило не в какие рамки. Он видел, мм, мертвых. И углубляясь в свои детские воспоминания, для него, тогда еще совсем маленького и несмышленого, самым ужасающим в мире был ровный ряд голов домовых эльфов, в доме 12 по площади Гриммо, который слепо смотрел в бесконечность. Заметьте, не одна голова, не две, а стройный, как на подбор ряд лишенных тела, когда-то ранее живых и говорящих голов. И никто в семье особенно не задумывался о детях, которые нехотя узнавали в уродливых физиономия знакомые лица слуг, и тем более, отлично отмечали прибавления в этой «картине». Ну и сомневаться не за чем, все и так понятно, как эта «чистокровная показуха» могла повлиять на обоих братьев Блэк, правильно? Далеко не положительно. А может даже такая атмосфера в доме вела к пониманию жестокости мира, или еще чего, но это сейчас совершенно не важно. Бродяга тряхнул головой, пытаясь отбросить все мысли одним махом, чтобы хоть как-то не дать себе впасть в охватывающее душу отчаяние. Но то, что сейчас он видел, не просто магические создания, а человек. Девушка. А ведь Сириус мог быть даже с ней знаком, они могли общаться, может даже тесно общаться, но сам он не мог узнать её, глядя на изуродованное и залитое кровью лицо, на беспалые, за то награжденные железом руки. Он впервые в жизни видел такое. Точнее то, что стало с телом человека после встречи, видимо, с тем, что бродит по лабиринтам-коридорам замка. Тем, что сейчас ходило вокруг да около гриффиндорцев. Это была девочка, изуродованная до такой степени, что узнать её было практически невозможно. И, невольно, Бродяга снова и снова вглядывался в её лицо, пытаясь ни то узнать её, ни то осознать все происходящее. Он даже не сразу заметил, как его лучший друг обернулся к нему и невидящим взглядом посмотрел на Сириуса, а только по прошествии пяти минут воззрился на Сохатого со всей своей бездной катарасичного понимания. Хотелось спросить с детской наивностью «вы это видели?» что бы убедиться, что это не галлюцинация, что бы ему подтвердили еще раз, что это правда то, что и сейчас, и в ближайшее время точно будет возникать перед глазами. Но, видимо, доказательств было полно. И, безмолвно подвел итоги Сириус, если бы они достали карту, то, видимо, эти пятна были бы повсюду. - Мамочки, - испуганно пролепетала Эванс, заставляя Блэка автоматически нервно дернуть губами в какой-то слабой попытке улыбнуться. «Главное мою не поминать», отметил он про себя, не в силах произнести чего-либо вменяемого, «чего доброго тут появится». В общем, к счастью гриффиндорцев Вальбурги в коридоре замка не материализовалось, за то шаги, ранее хлюпающие за углом, там, где висело бездыханное тело хаффлпаффки, теперь хлюпали за их спинами. Не матушка, конечно, но что-то явно не более дружелюбно настроенное. Вы не поверите, но в первые в жизни, где-то на подкорках сознания, Бродяга обнаружил мысль, что лучше бы это были родные и привычные шаркающие шаги Филча. На самом деле, было во всем этом какое-то свое очарование, далеко не всем понятное. Конечно труп хорошенько подпортил пустую радость приключений и добавил практически неизведанных оттенков всему существу Блэка, да еще и совершенно не мастерски спланированной «шалости», которая, к слову, за грани шалости-то как раз и вышла, и заставил почувствовать себя едва ли не новоиспеченной целью «Хогвартского убийцы», но факт того, что опасность слишком близко, пока не до конца был осознан. По крайней мере, пока это что-то не попалось в поле зрения Бродяги. Но, в общем, кто бы сомневался, что в уставшем организме так внезапно решил перейти к действиям шило во всем известом месте? Не думаю, что хоть одна душа могла усомниться в этом, как и в неподражаемом желании наконец вытащить эту тварь в свет факелов и увидеть её. Что бы наконец хотя бы попытаться защитить, еще лучше уничтожить, ну и на худой конец защититься. - Заклинание Патронуса, говоришь? – спросил Сириус, делая пару шагов вперед, пытаясь вглядеться в незримые, и может даже несуществующие очертания потенциального врага, который, видимо, был все ближе и ближе, и, скорее всего, делал Поттеру, Эванс и Блэку последнее предупреждение. Бродяга жестко усмехнулся, делая взмах палочкой, - Expecto Patronum.* * на оценку
GameMaster: Тяжелые шаги неведомого противника становились все четче, влажно и гулко отдаваясь от каменных стен и пола, который, казалось, под ногами существа в тени превращался в хлюпающее болотное месиво. Все ближе и ближе надвигалась опасность и гриффиндорцы, думается, могли слышать шелест ее хриплого дыхания – холодного, пронизывающего до кости, словно в нем веками скапливалась, набухала, подобно нарыву, и жаждала выплеснуться в мир гнилостная мерзлота кладбищенской земли. В пустой тишине ночных коридоров это дыхание казалось особенно зловещим, точно сам замок решил воспрянуть после тысячелетней спячки... Но вот из палочки Блэка вырвался серебристый патронус-пес и рванулся туда, где пряталось нечто, должно быть, уже готовое к резкому атакующему броску. Вокруг тела пса струился мягкий серо-голубой свет, когда патронус нерешительно замер и заозирался по сторонам. В коридоре было совершенно пусто и… совершенно тихо. Однако это была уже не леденящая кровь тишина склепа, а вполне обыкновенная тишина спящего замка. Патронус покрутил мордой в нерешительности еще несколько мгновений, вернулся к хозяину и исчез. Зловещие шаги, дыхание, образы и фантомы исчезли вслед за ним. Лишь на гране слышимости гриффиндорцы уловили призрачный девичий смех, веселый и ликующий; впрочем, мгновенно угасший. А потом все видения исчезли. Замок снова стал сам собой. И если бы не тело убитой хаффлпаффки все случившееся могло бы показаться дурным наваждением.
полная версия страницы