Форум » Архив «Lumiere-77» » [Гончие - 10.05, ММ, Аврорат] » Ответить
[Гончие - 10.05, ММ, Аврорат]
Severus Snape: Время: утро Место: ММ, Аврорат [quote]Участившиеся нападения оборотней на магглов не могут оставить Министерство равнодушным. Растерянные внезапным убийством министра Доу, чиновники теряют бдительность, позволяя одной очень усидчивой волшебнице временно регламентировать законом повсеместную травлю оборотней. Превентивные меры кажутся разумными только на первый и очень поверхностный взгляд, поскольку среди оборотней иногда попадаются вполне невинные… некогда люди. И этот закон очень не нравится Аластору Муди, который решается обсудить с Карадоком Дирборном кое-какое важное дельце, а заодно поделиться впечатлениями о его, Карадока, успешной работе.[/quote] Участники: Аластор Муди, Карадок Дирборн
Ответов - 10
Alastor Moody: Аластор Муди очень не любил, когда его перебивают. Право перебивать давно и всецело принадлежало Аластору Муди, потому что Аластор Муди умел перебивать очень качественно и чаще всего с одного удара. Сколько хребтов в свое время перебил аврор? Пожалуй, невозможно счесть. Ну разве что по могильным крестам. В принципе лондонские гробовщики должны были к сегодняшнему дню организовать вокруг Муди какой-нибудь особо жестокий религиозный культ, выстругать подобие шефа Аврората из дерева, и периодически приносить новому идолу обильные кровавые жертвы. Предположим, невинных златокудрых девственниц, но лучше, конечно, Пожирателей Смерти. Аластор крепко сжал зубы. Кажется, эмаль начинала крошиться, а корни так глубоко ушли в десны, что грозились пробить мозг. Вот уже целую неделю по всей столице Британии творилось… да, собственно, дементор разберет, что творилось. Во-первых, Пожиратели Смерти словно с поводка сорвались. Уже плохо. Так это еще не конец. Одних Пожирателей Лорду показалось мало, и тот спустил с поводка еще и своих поганых, в прямом смысле, псов. Оборотни. Оборотней аврор ненавидел крепко, люто и, сдается, нежно. Аластор совершенно не умел любить. Всю нежность, на какую было способно его гранитное сердце, аврор помещал в ненависть, отчего эта ненависть делалась совсем нестерпимой. Она кипела, бурлила, а иногда и взрывалась. Поэтому закону, разрешающему аврорам арестовывать всех известных оборотней Муди по идее должен был обрадоваться. Расчехлить свою серебряную биту для квиддича и идти в первых рядах проламывать псиные головы. Но Муди не обрадовался. На то была одна очень веская причина. С недавних пор в оборотня превратилась… или грозилась превратиться со дня на день некая леди, которую он, Аластор Муди, дважды не сумел защитить. — Амбридж, будь ты проклята, порви дементоры твою душу на туалетную бумагу. Если я узнаю, что ты протащила этот закон – дух выбью. Самолично, — во рту Муди что-то загадочно хрустнуло. Кажется, зубы не выдержали. — И без всяких дементоров. В случившемся с Резерфорд Муди не винил никого, кроме самого себя. Разумеется, Дирборн тоже не безгрешен, но именно Муди оставил их, тогда, неделю назад, в полном одиночестве. Именно он оказался недостаточно внимательным, чтобы перед своим уходом прочесать все подворотни близь тайной квартиры. Теперь уже точно самой что ни есть тайной, поскольку о ней решено было забыть навечно. Если бы Муди хватило смекалки задержаться рядом с Софией хотя бы на полчаса, выпить, как она предлагала кружечку чая, - да хоть галлон! – возможно, ничего бы не случилось, и сейчас они вместе упивались огненным виски. Муди промахнулся. А Муди не промахивался. Никогда не промахивался. Просто временами он не попадал в цель с первого раза. — Я все исправлю, клянусь, — тихо пробормотал он. В течение этой недели, когда все министерство рвало на себе волосы в тщетной попытке выискать убийцу Доу, но, конечно, с куда большим рвением занималось тотализатором – кто следующим займет пост министра? – Муди вынашивал План. План этот был очень плохим планом. Для хорошего Плана этому плану не хватало самого Плана, а Муди, видимо, логики. Но одно маг решил твердо. Остаться Софии неудел он не позволит. Аластор Муди всегда держит обещания. Если он пообещал Софии, что София вернется на работу, значит, София вернется. Начать Муди решил издалека. А именно с Дирборна. — Видел вот это? — Муди постучал пальцем по тонкому пергаментному свитку, который лежал перед ним на столе. Дирборн явился вовремя, и шеф Аврората не спешил рвать и метать. — Что скажешь? Похоже, теперь нас переквалифицировали в живодеров. Забавно, не так ли, Карадок? Признавайся, так и тянет побегать за оборотнями с удавкой? На самом деле Муди не хотелось начинать разговор с грубости, но таков весь Аластор Муди: сперва карает, потом милует.
Caradoc Dearborn: Всю прошедшую неделю Дирборн ждал, хотя обычно он чертовски ненавидел это занятие. Ждал он и того, что вдруг окажется, что с Софией все в порядке, и она не будет любить прогулки под луной, ждал и того, что все это окажется просто групповой галлюцинацией, правда, надеяться, что у группы, включающей его, Софию, огромного кровожадного зверюгу, нет, не Муди, а Грейбека, и собственно все же Аластора Муди, была одна и та же галлюцинация, не приходилось. Главным же образом Карадок ждал, что его, и так уже мысленно исключившего себя из рядов авроров, а заодно и достойных вообще ходить по одной земле с Софией Резерфорд, вызовут к начальству. А начальство не спешило, словно решив продлить его мучения, точнее, мучения его совести, которую Дирборн до того полагал уже давно атрофированной. Он шел по коридору к кабинету Муди и мучился, заранее. Может, ему казалось, что эти заочные муки избавят его от мук, уготованных ему Великим и Ужасным? Тогда это он зря. Только появившись в кабинете, Карадок получил свою порцию вопросов с подвохом - для затравки, ясное дело. - Слышал краем уха, - уклончиво ответил Дирборн на первый, предупредительный выстрел. При этом самому ему представилось в этот миг волчье ухо, прислушивающееся к ночным звукам вокруг, ему всю неделю снились волки и грезились наяву. А потом он чуть не дернулся из-за остальной очереди вопросов - Муди выстреливал их без промаха, разя в самую суть. - Тянет, - хмуро проговорил аврор. - Но только на одного. И да, заодно хотелось бы ненароком пришибить ту конторскую крысу, которая это сваяла. Он кивком указал на листок пергамента. А шутить насчет оборотней у него охота пропала третьего мая, навсегда. - Шеф, я готов лично перегрызть горло каждому, кто посмеет... - он не договорил, заглох на половине фразы, а затем совсем глухо продолжил. - Раз я не смог ее уберечь...
Alastor Moody: — О нет, Дирборн, ты что-то путаешь, Дирборн, — Муди по обычаю откинулся на спинку кресла и заломил, не закинул, не забросил, а именно заломил руки за голову. Что-то снова загадочно хрустнуло. На сей раз суставы. — Никого ты грызть не будешь. Сперва избавься от того, что грызет тебя самого. Дай-ка угадаю… Совесть? Я прав? Можешь не отвечать. Я всегда прав. Чистая правда. Аластор Муди никогда не ошибался, Аластор Муди был всегда прав и совершенно не важно, что его правота обожала поглядывать налево, не искала легких путей и вообще с завидным постоянством набрасывалась на ничего не подозревающую жертву исподтишка, била тяжелым предметом по голове, хищно скалилась, а потом медленно пятилась в тихое, укромное местечко, откуда давеча вылезла. Этим тихим укромным местечком Аластор Муди называл мрачную складку в собственном подсознании, которая образовалась в тот момент, когда подсознание Аластора Муди решило придушить совесть, а хорошенько замести следы не сумело. На месте совести образовался очень болезненный рубец, начинавший очень болезненно ныть в непогоду, дождь, жару и в моменты провалов. Но Муди не отчаивался. Муди не умел отчаиваться, знал – это право без остатка принадлежит таким, как Дирборн, - недобитым романтикам, способным набить оскомину даже самим себе. Впрочем, Аластор по-прежнему ни в чем не винил Карадока. Хоть ты убейся, а парень был отличным аврором. Талантливым, как говорится, от Мерлина. Да только что поделать, когда и от Мерлина бывают проблемы, в частности ордена посмертно. Муди с трудом разжал зубы. Думается, от этих зубов остались одни пеньки. С оголенными нервами. И нервы Муди так и рвались наружу. Вместе с жилами. — Нет, Карадок, ни за какими оборотнями ты охотиться не будешь. По крайней мере не сейчас. Этим вшивым подонком я займусь сам. Он у меня попляшет. Обещаю. И не спорь. Со мной не спорят. Лучше подумай, что нам делать с Софией. Кажется, ее отстранили от должности. Временно ли не временно, я понятия не имею, да и не суть. Что бы там не напридумывали наши выше стоящие друзья со своим законом, факт остается фактом – София в опасности. Она ведь по-прежнему в Святом Мунго? Ответ на этот вопрос Муди знал. Ему просто хотелось… не хотелось, скорее он просто должен был слегка помучить Дирборна. Потому что выбить зубы совести способна только хорошая, качественная, здоровая ярость. Аластор надеялся разозлить подчиненного. Дурак был тот человек, что сказал, будто бы правильные решения принимаются исключительно на холодную голову. На голодную голову лучше всего накладывать компресс. Решения должны приниматься в горячке, и тогда – повезет – своих врагов ты сумеешь испепелить. Не словом, так делом. — Ты, кстати, ее навещал? Я нет. По-моему, к ней до вчерашнего дня не пускали. Этого Муди точно не знал. Да и не хотел знать. Конечно, скажи кто Муди, что Муди способен бояться, Муди вырвал бы такому наглецу сердце, но Муди действительно боялся. Боялся встретиться с Софией взглядом. Посмотреть в глаза умной, талантливой девушки, а увидеть слепую ярость зверя.
Caradoc Dearborn: Дирборну вдруг очень захотелось спорить, потребность была почти физической, до хрипоты и кулаков. Да, грызла его совесть, так сильно грызла, что, если бы совесть своим укусом могла превращать в какой-то вид совестоборотня, он бы им стал уже давно. И вопросы Муди начинали его злить, потому что ни с совестью, ни с Муди справиться не казалось возможным. И тут он себе позволил, точнее, сдерживаться не стал, сдерживаться из последних сил он пытался всю эту неделю, когда, можно сказать, дежурил в Сент-Мунго. - Вы издеваетесь, шеф? А где ей еще быть, если ее укусила эта... укусил этот... Ее должны были осмотреть, выдать справку, что здорова, и отпустить на все четыре стороны? И это хорошо, что она там, потому что там она хотя бы в относительной безопасности, но теперь она для всех будет рееть красным флагом. Из Мунго нужно перевезти ее в самое безопасное место. На этот раз действительно безопасное. И... Дирборн взялся за голову, в буквальном смысле, мысли в голове взрывались фейерверком. - И все уже знают, что с ней случилось? Может, еще есть шанс замять эту историю по максимуму? Он сник вновь, когда Аластор заговорил о посещениях. Дирборн у Софии был и решительно не знал, как смотреть ей в глаза. Но он посмотрел, отдав за это остатки покоя, последние крупицы, посмотрел, чтобы встретиться в ее глазах с собственной виной, но, похоже, только он был способен ее там увидеть. Не зря София Резерфорд считалась мудрой женщиной. - Пускали, даже авроров-идиотов пускали, - ответил он негромко.
Alastor Moody: - Видимо, «идиот» здесь определяющий признак. Меня к Софии не пустили. Не пустить куда-то Муди – подвиг, достойный внесения в Красную книгу. Не в книгу рекордов Гиннеса, а именно в Красную, поскольку такому смельчаку грозило критическое вымирание, ему и, соответственно, всему его роду. Муди любил брать по-крупному, поэтому собственный пар выпускал обыкновенно вместе с чьими-то кишками. У Аластора было очень своеобразное представление о гуманности, в частности о том, что можно с людьми делать, а чего делать ни в коем случае не рекомендуется. По мнению аврора, с человеком нельзя делать исключительно две вещи: оставлять безнаказанным и оставлять в живых. Администратору из Святого Мунго, отказавшему Муди в посещении Софии Резерфорд категорически повезло, на него Муди даже не наорал – просто не хватило сил и нервов, которые, кажется, все целиком потратились на яростные баталии с министерскими чиновниками, двояко намекнувшими шефу Аврората, что шефу Аврората полезнее заниматься делами Аврората и ни в не пытаться сунуть нос еще и в дела чужие, а именно в дела Софии Резерфорд. Естественно, услышав о произошедшем с Софией Аластор Муди в первую очередь решил замять ситуацию тихо, мирно, без лишних скандалов. Муди не хотелось устраивать вокруг девушки настоящее цирковые представление с дикими животными и министерцами, как известно, вообще не поддающимися дрессуре. Аластор опоздал – скандал разгорелся. После убийства Доу Министерство искало виновных. Кого и в чем обвинять – вопрос, конечно, риторический. Муди не любил риторику, потому что риторика рано или поздно превращается в полемику, а потом и в демагогию. Короче, как не крутись, а зад по-прежнему остается сзади. В общем, защитить тылы у аврора не получилось и по этой причине аврор негодовал. Страх медленно вытеснялся раздражением, раздражение злостью и так до бесконечности. Муди обладал крайне богатым словарным запасом, богаче словарного запаса Муди был только эмоциональный диапазон. Шеф Аврората с завистью посмотрел на Карадока. Как бы не пытался он убедить себя, что завидовать Карадоку, малое, дурной тон, заставить себя перестать завидовать Аластор не мог. В отличие от него, молодому аврору хватило смелости, решительности и упорства навестить Софию. Самому Муди не хватило, и шеф Аврората подозревал, что не хватит еще очень и очень долго. Муди чтил традиции и совсем не умел себя ломать. - Замять историю по максимуму не получится. Единственное, чего мы можем отхватить по максимуму – это нагоняй. И я, и ты, и София. Потому-то я тебя и вызвал. Раз уж тебя пускают в Святого Мунго, я хочу, чтобы ты нанес Софии очередной визит и сказал, что я работаю над Планом и я о ней не забыл. Если получится, мы вызволим ее прежде, чем до нее дотянуться чиновники с удавками. Слушай, Карадок, насчет безопасного места ты абсолютно прав, может, даже какое-нибудь есть на примете? Я уже тысячу вариантов перебрал. Муди лукавил. Из всех безопасных мест Великобритании, Аластор Муди относился более-менее доверительно только к двум: собственному дому и Азкабану, но, думается, оба Софии Резерфорд не подходили.
Caradoc Dearborn: Дирборн кивнул, правда, чуть помедлив. Он завидовал шефу, что его к мисс Резерфорд не пустили. Если бы не пустили самого аврора, ему было бы, пожалуй, куда легче. Но раз нужно передать Софии весточку, значит, он передаст. В конце концов, его вина в том, что Муди просто не может переговорить с ней напрямую. - Я больше не верю в безопасность. Опасно теперь везде. Но пока София в Мунго - маловероятно, что с ней что-то случится. Еще что-то случится... Сам же себя и поправил. В последнее время Карадок стал на редкость самостоятельным - сам придумывал себе неприятности, сам совершал фатальные ошибки, сам себя за них ненавидел, сам себя поправлял. В пору открывать собственный отдел Концентрации повышенного идиотизма - там он сам себе будет и начальник, и подчиненный, сам будет себе придумывать работу, и с самим же собой спорить. Отличная перспектива, просто шикарная. - В чем именно состоит План, шеф? Нет, конечно, Дирборн был уже рад, что он есть, но и ему самому были интересны подробности, и, он был уверен, София тоже об этом спросит, обязательно. А еще аврор подумал, что с удовольствием понаблюдал бы, как Муди схватит нагоняй, но вслух ничего не сказал. Сегодня он был весьма и весьма немногословен. Он сам себя все время одергивал и молчал.
Alastor Moody: У Аластора Муди было две беды: Муди и Аластор. Все остальные беды трепетали и падали ниц перед первыми двумя, потому что равных по силе и мощи первым двум не сыскалось бы во всей вселенной. В то же время сам Аластор Муди считал себя человеком, может, и вспыльчивым, однако отходчивым – он мог вас отходить и отойти. По сути так оно всегда и случалось. Ненавидеть кого-то (разумеется, если этот кто-то не носил Черной Метки) дольше пятнадцати секунд Аластор не умел (разумеется, если кто-то попадался с Черной Меткой, его он ненавидел по гроб жизни), не хотел и не пытался. Поскольку захоти, умей и попытайся, народонаселение Англии давно бы превратилось в народозахоронение. Этакую братскую могилу, где вместо креста стоял бы триумфальным обелиском Аластор Муди с гордо вскинутой рукой, сжимающей волшебную палочку, и гордо вскинутой ногой, попирающий основательную груду вражеских черепов. Словом, больше злиться на Карадока Муди не собирался. Вместо этого Муди собирался думать. Его план в общем-то был очень хорошим планом, правда с острым недостатком деталей. Маг понимал: первым дело ему нужно огородить персону Софии от посягательств со стороны министерских чиновников, которые, несомненно, соберутся посягнуть на нее в кратчайшие сроки. Для этого Муди требовалось Софию…кхм, изъять из Святого Мунго, что было несколько проблематично, ибо самого Аластора Муди, похоже, собирались изъять из Министерства, если не сейчас, то после воплощения плана с Резерфорд – обязательно. Но Муди не горевал. Его планы всегда срабатывали, правда, с непредсказуемыми последствиями. Впрочем, непредсказуемыми последствиями непредсказуемый план и интересен. Муди думал. В одном Карадок оказался прав. Больше безопасных мест не осталось. Да и так просто вызволить Софию из госпиталя у него не получится. Едва ли персонал лечебницы позволит взять пациентку за руку и вывести через парадные ворота. «Вот если бы подкупить какого-нибудь доктора. – Думал Муди. – А лучше сразу пятерых. И всю администрацию». Тогда можно было бы думать дальше. Что делать с Софией, Аластор искренне не знал. Он хотел бы помочь ей прямо здесь и сейчас. Сгладить всю эту неприятную историю, замаскировать. Сжечь все рапорты и отчеты за последний год, в конце-то концов. Но не мог. Впервые в жизни хваленый ум стратега шефа Аврората столкнулся с бюрократическим упрямством и – о, ужас – оказался бессилен, даже сопротивляться. Не говоря уже о победе. Муди жаждал реванша. — Ты недооцениваешь обстановку в Мунго, — аврор нахмурился. — Не думаю, что в больнице София в безопасности. Как раз наоборот. Я хочу, чтобы ты ее оттуда вызволил. Хочешь – перекинь через плечо и укради. Не знаю. Короче, Дирборн, у меня недоброе чувство: если мы не вызволим Софию из Мунго с ней смутится что-то ужасное. Считай профессиональной интуицией. Муди хмыкнул. Никакой интуиции у него отродясь не было. Муди действовал по наитию. Кстати, тоже мысль. — Вкратце я тебе свой план пересказал. Есть идеи, как его можно осуществить? Думай, импровизируй. Видишь, я с тобой даже советуюсь. Цени. «Угу, цени, - подумал аврор. – Кната ломаного стоит такой план. Но ты у нас умный, Карадок. Что-нибудь придумаешь». Муди оставалось только надеяться.
Caradoc Dearborn: Пока план, пересказанный начальником, аврору и вовсе планом не казался. Выкради царевну из терема, короче, как хочешь, и приведи, хоть силой. Это так царь обычно добра молодца, по совместительству частенько комнандира дружины на задание отправляет. Когда Карадок стал командиром дружины, он не знал, когда попал в сказку - тоже. - Ну, прежде чем царевну выкрасть... в смысле Софию, я попробую все же договориться с врачом. Врач там очень хороший, может, она просто не будет препятствовать. Ну а если не выйдет, тогда уже буду действовать силовыми методами. Дирборн сжал в кармане новую волшебную палочку. И задал вопрос, указывающий на главную прореху в плане Аластора Муди. Точнее, может, и не прореху, но недодумку или недосказанность. - А куда мне ее доставить? С безопасными местами, как мы уже поняли, у нас явная недостача. А переучет делать некогда, нужно же быстро действовать. Параллельно он думал, что, если и вызволить Софию из Сент-Мунго, ужасное все равно случится, тут уж ничего не изменишь. - То, что никто не должен найти, надо прятать там, где никто не будет искать. Где же? Думай, Карадок, думай. Где не будут искать? Хогвартс? Туда не попасть. Да и вообще, может, вовсе не магический мир? Но кто там за ней присмотрит, когда придет время?
Alastor Moody: — Хороший врач, говоришь? — Муди аж просиял. — Отлично. Это все упрощает. Сам Аластор Муди не любил докторов, потому что после каждого похода в Святого Мунго, вынужден был страдать всеми известными и парочкой неизвестных заболеваний. Себя Муди полагал человеком исключительно крепкого здоровья, но доктора почему-то думали иначе и – о, ужас, - иногда даже имели наглость прописывать аврору всякие разные микстурки, прекрасно понимая, что в лучшем случае шеф Аврората выльет эти микстурки прямо в стоящий в фойе госпиталя кактус, в худшем – заставит сперва продегустировать самого врача. Поскольку дегустировать лекарства врачи отказывались, Муди выходил из схватки победителем и какая разница, что потом недели три страдал дичайшими болями в сердце. Мужчина должен терпеть, на то он и мужчина. Муди вздохнул. Вот теперь План, кажется, начал походить на самый настоящий План, а не на какую-то убогую комедию с тремя неизвестными. Называя Аластора Муди гениальных стратегом, доброжелатели, в общем-то, не преувеличивали. Муди действительно был гениальным стратегом, просто его гениальность иногда испытывала острую необходимость в хорошем ускорительном пинке. Аврор не умел работать с нуля, ему требовалась какая-нибудь зацепка. Маленький уступ в горной породе, за который можно ухватиться и лезть на вершину. Оползни Муди не страшили. Все, что не убивает нас, убивает наших врагов. Ну, или хорошенько калечит. Аластор хмыкнул. С доктором, допустим, они разобрались. Теперь оставалось выискать подходящее место. Вернее, не так. Место требовалось недоступное, умело скрытое и не вызывающее подозрений. Сперва Муди подумал о собственном жилище, однако быстро смекнул, что туда министерские должны сунуться первым делом. Многочисленные таинственные ловушки, коими Аластор снабдил подступы к своему дому, их по странности не отпугивали. Тогда оставался один единственный вариант и, дай Мерлин, ему сработать, иначе им всем несдобровать. Муди вытянулся в кресле и хищно взглянул на Карадока. — А это очень хороший доктор? — переспросил он. — Ты бы ему доверился? Если да, то у меня появилась кое-какая мыслишка. Но, Карадок, дементор подери, откажись доктор сотрудничать, выкручиваться нам придется самостоятельно и попомни мое слово – туго придется обоим, — Муди облизнул губы. — Короче слушай. Если тебе удастся склонить доктора к сотрудничеству, мы можем поступить так. Ты умеешь варить оборотное зелье? Полагаю, умеешь. В таком случае мы могли попросить нашего доброго доктора провести один трюк, а именно – на время поменяться ролями с Софией. Пары часов вполне хватит. Пока доктор будет занимать место Софии, сама София под личиной доктора покинет Мунго в компании с тобой. Думаю, в этом не будет ничего подозрительного. Прикинетесь старыми приятелями. И, уж конечно, возвращение доброго доктора в собственный дом ни у кого не вызовет вопросов. Как ты понимаешь, вместо доктора вернется София. Логично? Логично. Это первая фаза. По успешному завершению первой фазы – ты, Карадок, вызываешь меня и вместе мы конвоируем Софию в более безопасное место. Куда конкретно? Я пока не знаю. Но пока вы осуществляете первую часть, я обязательно такое место найду, — Муди перевел дыхание. — Что скажешь? Не сработает план с доктором, зелье выпьешь ты сам. Итого, у нас целых два Плана. Муди торжествующе улыбнулся. «Мерлин! Как я хорош!» - скромно подумал он.
Caradoc Dearborn: Карадок сначала улыбался и кивал, но, по мере того как шеф раскрывал ему карты, кивал он все медленнее и реже, а улыбка и вовсе сползла с лица. Ну, договорится с доктором – еще куда ни шло, но еще и влить в нее Оборотное Зелье. Софии-то, наверное, все равно, за эти дни она лекарств напилась, скорее всего, на всю жизнь вперед, а вот докторам такие штуки могут придтись не по вкусу, тем более, вкус у оборотного зелья так себе, очень так себе. Нет, доктор Льюис и правда хорошая, может и согласиться. Пить оборотное зелье самому Дирборну хотелось меньше всего. - Да… план чудесен. Доктор Льюис, впрочем, тоже. Что ж, я постараюсь ее уговорить. В конце концов, я думаю, она и сама понимает, что мисс Резерфорд угрожает опасность. Как только мы прибудем в назначенное место, я с Вами сразу же свяжусь, шеф. Все кристально ясно. Карадок кивнул напоследок Аластору еще раз и направился к двери, там он задержался на секунду, будто хотел еще что-то сказать, что, впрочем, замечалось за многими сотрудниками, они часто хотели что-то напоследок сказать Муди, но так и не говорили. Обычно они говорили это за дверью, шепотом или вовсе про себя. Вот и Карадок вышел и подумал: «Мерлин, как ему только в голову такие идеи приходят?» Он зашагал по коридору, обдумывая предстоящий разговор с доктором в Сент-Мунго, а надумавшись, аппарировался туда.
полная версия страницы