Форум » Архив «Lumiere-77» » the dumb scream of the blind jealousy - 10.05 » Ответить

the dumb scream of the blind jealousy - 10.05

Phineas Yaxley: Время: полдень, после завтрака. Место: неподалеку от Больничного Крыла, Хогвартс. Участники: Phineas Yaxley and Yael Ronen. Краткое описание события: Ревность - страшная штука.

Ответов - 12

Yael Ronen: Узнав, что в Больничном Крыле сегодня вновь оказался Джейсон, Эль поспешила его проведать, нужно было узнать, несчастный случай ли это, или вновь проделки этой твари. Гриффиндорец лежал на кровати и имел весьма испуганный вид, не говоря уже о ссадинах, царапинах и переломе, судя по бинтам. - Привет, - Яэль присела на краешек кровати и взяла приятеля за руку. - Ты как тут? Мне сказали, что ты тут, и я испугалась, пришла проведать. Это все... она, да? Джейсон слабо улыбнулся, а она улыбнулась в ответ. - Рад, что ты пришла. Да, зацепило меня немного. А ты-то в порядке? Будь осторожна, прошу, никогда не знаешь, откуда ожидать это чудовище. Это... это... Он попытался привстать с кровати, но Эль удержала осторожно его за плечо. - Тише, тише, не нужно тебе двигаться. Я знаю. Не волнуйся, все закончилось, все позади. Все хорошо, и я рядом. - Это хорошо, - вновь слабо улыбнулся гриффиндорец, а глаза его стали закрываться, видимо, мисс Помфри дала ему недавно снотворное. - Отдыхай, Джейсон. Я потом еще зайду. Эль встала с кровати, как только глаза парня закрылись, и он заснул. Она тихонько вышла из зала, чтобы не тревожить других больных. Взгляд скользнул по Маре Феникс, сидящей у постели Мордреда, но Эль не стала подходить, чтобы не тревожить ее. Она здесь, наверное, дни и ночи. В этот момент Ронэн повернула голову и стокнулась в дверях с Финеасом. - Привет, Фин, - улыбнулась она, а потом улыбка померкла. - Что такое? Взгляд у него был многообещающий. Обещающий много неприятностей, по-видимому.

Phineas Yaxley: Люди подобно Финеасу Яклси очень ревнивы. Вы можете назвать его собственником, очень даже возможно, что это правда. Просто Фин всегда особенно относился к тому, что он любил, в особенности к Яэль. Он не желал видеть рядом с ней никаких парнишек, и не надо петь про дружбу между женщиной и мужчиной. Финеас в это не верил. Ну, никогда не бывает такого чтоб девушка с парнем и правда просто дружили, всегда есть какая-то симпатия между ними. Именно поэтому Яксли никогда не нравилось когда рядом с Эль маячил какой-нибудь парнишка. Младшекурсники ни в счет, только потому, что зная характер Яэль Фин понимал, что на них она смотрит исключительно как на детишек. А вот седьмой и шестой курс это вполне серьезно, поэтому Фину никогда не нравилось когда он видел Эль в обществе старшекурсников. Слизеринец всё утро искал Яэль. Куда делась гриффиндорка он и представить себе не мог, но обыскал каждый коридор в Хогвартсе. В такое неспокойное время ему не хотелось оставлять Эль одной. Уже отчаявшись найти её Яксли решил отправится в Больничное Крыло, надеясь что там он не застанет раненную Ронен. К счастью или к несчастью он нашел Эль. Только вот Эль держала за руку какого-то гриффиндорца. Да, вы не ослышались. Эль — его Эль. Держала за руку. Значит держала в своей ладони. Руку какого-то гриффиндорца. Впрочем этот самый гриффиндорец уже давно раздражал Фина, так как не упускал ни малейшего случая чтоб побыть рядом с Яэль. Финеас почувствовал как кровь начала гореть в венах, а зубы сами собой стиснулись от злости. Слизеринец не двинулся с места а просто наблюдал за происходящим. Он злился, причем не на шутку. Будучи вспыльчивым по натуре, а особенно это касалось его отношений с Яэль, Финеас про себя подумал, что ему лучше уйти. Вот просто отвернуться прямо сейчас и зашагать прочь. Это избавит их от очередной разборки, но он не мог. Уж больно ему хотелось задушить этого гриффиндорца собственными руками. -Я тебя искал, - голос его не предвещал ничего хорошего. Эль сразу же могла это почувствовать. Когда Ронен оказалась рядом с ним Яксли ещё раз бросил взгляд в сторону раненного парнишку, после чего посмотрел в глаза гриффиндорке, - я вам случайно не помешал? - холодный, просто морозный голос. Он будет ненавидеть себя за это потом, но не сейчас. Сейчас Фин злился, и ему хотелось выплеснуть всю свою злость. -Впрочем может не отвечать, я всё равно ухожу, - тем же голосом ответил слизеринец и в последний раз посмотрев на девушку решил, что всё же лучше уйти сейчас. Прямо сейчас и как можно подальше. Но он знал, что она не даст ему вот так просто уйти...

Yael Ronen: я еще поставлю у тебя на пустыре свои границы, поцелую на заре твои ресницы и умру как в декабре летняя птица... (с) Она не успела даже понять, что сделала не так, а в голосе Фина уже был лед. И смотрел он на Джейсона, а она вспоминала, что сейчас только что было, а ведь ничего, собственно, и не было. Она разговаривала с Джейсоном, что тут такого? - Ты о чем? - в голосе было достаточно удивления, причем совершенного искреннего. - Я тоже тебя искала, а потом зашла проведать Джейсона. На него эта тварь тоже напала. Эль нахмурилась, не зная даже, как реагировать. Есть стало обидно, как ребенку, которого ругают, а он не понимает, за что. А потом еще и уходят, так ничего толком и не объяснив. - Куда ты? Зачем ты меня искал? И если искал, то куда теперь уходишь? Фин, ты ведь не... Ревнуешь, хотела она сказать, но не договорила - это ведь глупости. Разве она повод давала? Джейсон ведь просто приятель, ему поддержка была нужна. Яэль всегда пугала сильная привязанность, она боялась, когда от нее начинали зависеть, но еще больше ее пугало, когда ей пытались ставить границы. Ронэн любила свободу, и даже в золотой клетке не пела. Не умела она принадлежать, а с Фином, хоть и казалось, что они на равных, нет-нет, да и проскальзывало это ощущение. Вот как сейчас.


Phineas Yaxley: Фин мог долго проклинать свой характер, прибавив к нему ещё пару проклятий касающихся исключительно его отца. Будучи таким похожим внешне на свою мать, ему почему-то надо было пойти в отца характером. Хотя нет, Финеас всё же надеялся, что он не похож на него, ведь Августин никогда не умел любить. Он вообще не умел чувствовать, только уничтожать всё то к чему он прикасался. Интересно, женщины всегда специально не понимают когда самое время понимать? Яксли быстро прошел мимо Яэль, но тут же затормозил расслышав её слова. Нет, они явно не умели нормально общаться. Это мог сказать любой человек видящий их вместе. Ну почему они не могут улыбаться и просто обнимать друг-друга? Всегда между ними было это напряжение, непонятное и сложное. Всегда было много слов и ни одной мысли о том, что они могли причинить другому человеку боль. Вот и сейчас Фин не думал, совсем не думал. -Ты издеваешься, да? - посмотрев гриффиндорке прямо в глаза спросил Финеас, - или ты считаешь, что я должен вот так поверить, что вас связывают прочные узы дружбы? - слизеринец усмехнулся. Привычной усмешкой, который не предвещал ничего хорошего. Он означал, что Фин злится, притом не на шутку. -Зачем искал? Что значит «зачем я тебя искал», Эль? - так, надо было успокаиваться, но Яксли не справлялся со своими эмоциями которые душили его изнутри. Надо было просто уйти, прямо сейчас, ведь так всем было бы легче, но Фин не мог двинутся с места, и вместо того чтоб просто успокоится, он всё так же злился. -Наверное потому, что в школе бродит какая-то непонятная тварь, и вообще... - слизеринец устало прислонился спиной к стене и тяжело вздохнул, - что не? Да, я ревную, и мне не нравится этот твой Джейсон. И не говори мне, что он твой друг. Для него ты явно не друг, и вообще зачем держать его за руку и навещать его каждый день? Я не понимаю, я просто не понимаю! - Финеас говорил невнятно и быстро. У него сердце бешено колотилось и не было никакого желания что-либо делать. Кроме как крушить наверное, но только что или кого?

Yael Ronen: - Это ты издеваешься, Финеас, - мгновенно среагировала Яэль. Возможно, основная проблема была именно в том, что она его любила, и когда они были вместе, все преграды снимало как рукой, вместе с тормозами. Они не хранили, ничего не хранили, обращаясь с чувствами друг друга как придется, ничего не строили, в основном, только и ломали. Словно участвовали в игре "на слабо", соревновались, кто первый сломается совсем. Дурацкая игра, на самом деле, им бы еще это понять и остановиться наконец, но этот экспресс уже давно в огне и катится вперед, опасно кренясь на поворотах. - Да, по школе бродит непонятная тварь и нападает в том числе на моих друзей! Да, он мой друг, не хочешь - не верь, я не флиртовать с ним пришла, я пришла поддержать его, потому что переживаю. А за тебя я переживаю еще больше и тоже тебя искала. Эль закатила глаза к потолку, да и весь вид ее будто выражал вопрос "доколе?" - Ты будешь ревновать меня ко всему, что движется, Финеас? Я не твоя собственность, дементор побери! Да, у меня есть друзья, да, некоторые из них одного с тобой пола. С Иштваном я, например, тоже дружу, к нему ты тоже будешь меня ревновать? Чем Джейсон не угодил? Люди иногда просто общаются и помогают друг другу. Ты так не умеешь? Да, она разозлилась. Да, не надо было. Но уж больно хорошо видно прутья золотой клетки в такие моменты, и какая бы она золотая ни была, это все же прутья, которые не дают тебе делать то, что ты хочешь. Все это повторялось в который раз, они вновь стояли друг напротив друга, так, будто между ними было стекло. А может, это кривое зеркало, и отражение того, что происходит с другой стороны, искажено? - Не хочу ссориться, Фин. Но это же просто уму непостижимо! Тебе бладжером по голове заехали? Как можно думать о таких глупостях? А может, ты на мне еще и клеймо поставишь, родовое клеймо Яксли, а?

Phineas Yaxley: Он остановился. Финеас почувствовал как раздражение начало переполнять его. Сейчас он бы с радостью зашел в Больничное Крыло и хорошенько избил бы до полусмерти этого несчастного гриффиндорца. Почему избил? А потому, что убивать ему не хотелось. Это удовольствие пока ожидало его впереди, поэтому Фин не хотел морать руки в чужой крови. Но Мерлин видел, что он был готов убить этого Джейсона только потому, что по его причине они с Эль снова ссорились. -Вижу как ты меня искала, - буркнул про себя Финеас как обиженный ребенок и отвел взгляд от темноволосой гриффиндорки, - перестань ладно? Я пока ещё не ослеп если видишь. Я не говорю, что ты с ним флиртуешь. Я говорю, что это он ищет предлога чтоб быть рядом с тобой. Мне это не нравится, вот и всё. И я уверен, что ты бы точно так же среагировала еслиб я сидел в Больничном Крыле и сжимал в своей руке ладошку какой-нибудь красотки со Слизерина, - Яксли замолчал. Его слова были холодными. Не злыми, ведь Фин вел себя так словно ничего такого и не случилось, но совсем ненадолго. Стоило Яэль произнести последние слова как слизеринец резко поднял на неё взгляд. Возможно он и правда не умел поддерживать людей, и что? Вот у него из друзей была лишь Присцилла с Пендрагоном, а они никогда не нуждались в поддержке. Особенно Сцилла которая любого могла поддержать сама, но никогда не нуждалась в чей-то помощи. Она не была девушкой для него, скорее кем-то вроде брата и никогда он не думал о какой-нибудь нежности между ними. А Яэль так не умела. У неё не было таких четких границ как у Фина. Она могла гладить руку своих друзей- парней, и думать что это нормально! Но для Фина это не было нормальным! -Ты закончила? - спокойным голосом спросил слизеринец словно её слова ничуть не задели её. Рука машинально потянулась к карману с сигаретами и в следующее мгновение Финеас уже курил. -Хорошего же ты мнения обо мне, Эль... - начал Яксли уже не смотря на девушку, - и перестань стоить из себя идиотку, ладно? Ты прекрасно понимаешь в чем дело и прекрасно знаешь что я имею в виду. Иштван это Иштван, и он прекрасно знает где его место. Как и Алек Лермонтов. А если они не знают, то я всегда готов им указать. Хотя к чему это... - Фин снова сделал затяжку и на мгновение замолчал. -Хватит и того, что на мне стоит клеймо Яксли, я бы тебе не пожелал такого, поверь. - Яэль даже не могла представить насколько серьезное клеймо на нем стояло, поэтому зачем вообще говорить об этом? Но вот слова Эль уж больно ранили Финеаса, и у него резко появилось желание уйти отсюда. -И да, к сожалению мне не заехали бладжером, а жаль... мне бы не помешала амнезия.

Yael Ronen: не обнимай меня, я тебя не прошу, я не требую, я тебе запрещаю. я запрещаю себе тепло твоих рук, пусть даже мне расплата будет печалью. - Может, просто запрешь меня в самой высокой башне и будешь потом приходить любоваться? Я не вещь, Фин, я не могу стоять на полке. И мне такие правила не нравятся. Ей стало горько, она даже не ожидала, что может быть так горько. Будто бы он внезапно открыл ей глаза на что-то, чего раньше она не замечала. Она слепа в своей любви, эта слабость, на которую она все время идет ради него, лишает ее напрочь рассудка. Все это неправильно, все то, что между ними, уже заведомо перечеркнуто тонкой и длинной линией, такой длинной, что ей нет конца, такой тонкой, что сразу и не заметишь. - И не надо указывать место моим друзьям, Финеас. Я прошу тебя, научись делить меня с этим миром, иначе... Я так не могу, Фин. Я не могу так любить, если не чувствую свободы. Свобода не значит, что я собираюсь покинуть тебя в любую минуту. Свобода значит, что я могу быть искренней всегда, я могу не ломать себя, а быть настоящей. Я думала, тебе и нужна я настоящая. И для меня настоящей Джейсон - просто друг, что бы он сам там ни думал. А все остальное не должно тебя волновать. Если ты, конечно, мне доверяешь... Ты хочешь узнать, как бы я реагировала на твоем месте? Не знаю. Давай проверим? Слизеринки в Больничном Крыле сейчас тоже есть. Эль хотелось в тепло, этот холод превращал сердце в лед, а оно ведь только-только оттаяло. И сейчас бы они, может быть и помирились бы, если бы не его слова, на которые она ответила быстрее, чем подумала. Не сможешь себя сломать? Значит, эта игра тебе не по зубам, Яэль Ронэн, значит, ты проиграла... - Да, Фин, я всегда строю из себя идиотку. Так меня будет гораздо легче забывать, можно будет особо не жалеть. Лекарство от любви очень горькое, зачем ей снова его принимать? И кто его прописал?

Phineas Yaxley: -Зачем тебе башня, Эль? - не смотря на девушку переспросил слизеринец, даже не пошевелившись, - Ты можешь запереться в спальне моей матери. Она не будет против твоего общества потому как попросту тебя не заметит. Но любоваться вами будет мой отец. Хотя если ты думаешь, что я такой же как Августин, то нам вообще не о чем с тобой говорить... - Финеас сделал последнюю затяжку и бросил окурок на каменный пол. Слизеринец не поднял взгляд на Яэль. Даже не дрогнул когда она повторяла такие ужасные слова. Он как будто пропускал каждое её слово мимо себя, но только он сам знал, что они ранили его насквозь. Фин снова достал пачку сигарет и закурил. Ну и что если Филч поймает его и накажет? Пусть. Пусть всё идет к чертям! -Ты говоришь так легко. Так как будто это касается самого дорого человека в моей жизни, дементор всё это побери! - почти выкрикнул Яксли, - как будто мы с тобой дети и не можем поделить тост с джемом! - руки уже начали дрожать, но Фин всё так же пытался держать себя в руках и не срываться. -У меня в этой жизни никого нету. Никого кроме тебя. И если я боюсь тебя потерять, то я не думаю, что это преступление! - слизеринец усмехнулся, - Мне не нужна слизеринка. Проблема лишь в одном... ты в моем мире одна, а я в твоем мире не один. Вот почему ты не можешь меня понять, - снова затяжка. Снова он не смотрит в её сторону. Снова и снова руки дрожат. А смотреть в сторону Эль нет сил. И желания нет. Ведь они разные. Он ещё давно это понял. Они слишком разные. Два разных мира. Радикально разных и они никак не могут понять друг-друга. У Финеаса не было много друзей. Присцилла и Пендрагон, вот его друзья. А они оба отличались от серой массы. А друзья Эль... они были светлыми и яркими. Нуждались в человеческих чувствах, а их у Фина наверное не было. -Перестань. Хватит уже. Неужели это того стоит? - поднимая глаза на девушку спросил слизеринец, - всё это? Ты готова сломать всё ради своей гордости? - долгий взгляд в глаза Эль, а потом он снова делает затяжку и откидывает голову назад.

Yael Ronen: Не меняй на не меня меня, не меняй (с) Никак не получалось у Эль поймать взгляд Фина, и то, что он говорил, не было неожиданностью для нее, но и не было при этом столь простым. Она и правда не могла больше ломать себя, сил не было. Эль вдохнула воздух вместе с дымом и закашлялась - опять голос будет сухим, сколько раз она просила не курить, когда она рядом. Он всегда все делает по-своему - либо так, как он сказал, либо никак. А ей лежать сломанной куклой у его ног... - Я думала всегда, что отдаю тебе все, Фин. Больше нет, у меня нет больше. И я не знаю, что тогда делать, правда. Я знаю, что ты не похож на своего отца, иначе бы меня вообще не было рядом. Я люблю тебя, Фин Яксли, за то, что ты не похож на своего отца. Когда любви стало мало? Когда понадобилась эта передача в собственность его всех ее чувств и мыслей? - Я была бы другой, если бы не общалась со всеми этими людьми, они все меняют меня, а больше всех меня меняешь ты. Что я должна доказать? И как, главное? Должна быть с тобой каждую секунду? Мы дышим одним воздухом, Фин, мне иногда кажется, что даже сердце одно на двоих. Эль отступила назад, не могла она больше стоять рядом с ним, когда он всем своим видом ее отталкивал. Отступила и посмотрела с грустью - вновь росла стена, и это не остановить никогда. Кто сказал, что они созданы друг для друга? Кто назвал эту жестокую игру любовью? - Не осталось и гордости. Я всю ее обменяла на любовь к тебе. Ну а если ты не хочешь принять то, что есть, то я себе оставлю эту любовь, ее я ни на что не хочу менять. Ты всегда говорил, что я веду себя как жертва, будто бы жертвую гораздо больше, чем ты, для нас, а на самом деле это не так. Ты прав, Фин. Тебе сложно, а мне легко. Ты один, а у меня куча друзей. И когда придет время выбирать... О, пусть оно никогда не придет! Я не могу тебя убедить, Фин, потому что ты не слушаешь меня и не веришь. А ты готов все сломать ради какой-то глупой ревности?

Phineas Yaxley: Спасибо тебе, ты меня понимаешь. Зачем-то встречаешь и все мне прощаешь. Я знаю, я грех на себя накликаю, Но душу свою от тебя не скрываю. (c) Наверное фамилия всё же всегда преследовала Фина. Есть люди которые могут отвязаться от своих корней, а он наверное навсегда останется Яксли, и ничего с этим не поделаешь. На мгновение он представил, что сам обращается с Яэль точно так как Августин обращался с Бельвиной. Холодно, слишком холодно. Он никогда не сможет причинить ей столько боли, уж лучше сам покалечит себя, чем увидит страдания Яэль. Он боялся этого, больше всего на свете он боялся стать таким как его отец. -Извини меня, - вырвалось у слизеринца. Сигарета невольно выпала из его рук и Финеас не задумываясь оказался рядом с гриффиндоркой. Быстро обхватив её за плечи он прижал её к себе и уткнулся носом в её кудрявые волосы. Интересно, а знала ли она насколько он любил её темные локоны? Наверное нет, а вот Фин иногда мечтал, чтоб у них была дочь. Такая же как Эль. С такими же роскошными волосами и глазами. Точно такой же как она. Но каждый раз когда он представлял себе образ их ребенка, почему-то он таял в воздухе. Это было глупо. Глупо надеяться на светлое будущее когда у тебя черная метка на предплечье. Глупо, и слишком несправедливо по отношению к Яэль. -Я просто боюсь тебя потерять. Мне всё время кажется, что у нас не остается времени. Совсем не остается и я боюсь, что однажды мне придется жить без тебя, я не смогу просто. - Эль даже понятия не имела насколько правдивыми был его слова. Она даже представить себе не могла, что скоро всё и правда закончится. Он уже предал их любовь, уже стал рабом своей фамилии и проклятой судьбы. Он уже этой зимой понял, что если желает сохранить Эль жизнь то должен отступить, и отпустить её. Оставалось так мало времени до полного раскрытия его тайны и тогда всё подойдет к концу. Не будет ничего, лишь воспоминания и сны, в которых она будет навещать его. -Прости меня, правда прости. Я лучше умру чем стану таким как Он. Я лучше навсегда уйду, но не заставлю тебя страдать, и выбирать не заставлю. Ты права, просто я ничего не могу с собой поделать, ведь я так люблю тебя, Эль... больше жизни люблю и боюсь, что когда-нибудь я не смогу удержать тебя рядом с собой, - хотелось ещё многое сказать но вместо этого Финеас прижимал Эль к себе и чуть тяжелее дышал. Он не мог ничего сказать более. Не знал как объяснить своё состояние, да и вообще. Просто хотелось касаться её... как можно дольше.

Yael Ronen: Эль почувствовала руки Фина на своих плечах, его дыхание, и все внезапно как рукой сняло, словно не было сейчас всего этого, словно она простила ему в тот же миг, да еще и оптом на многие разы вперед. Она оправдала все это еще тогда, в сентябре, когда подпустила его к себе, все его действия оправдала, извинила наперед. По правилам нельзя было бояться и нельзя было держать так крепко - можно было брать только то, что есть, и ровно столько, сколько есть, и ровно на столько, на сколько дают. Они могли любить гораздо больше, чем друг другу позволяли, отсюда и это вечное столкновение. - Не надо бояться, Фин. Ничего не бойся, я всегда с тобой, здесь, - она коснулась его груди, а потом и своей. - И здесь. Пусть нам не будет страшно. Пусть не придется выбирать. Пусть не придется уходить. Не удерживай меня, я и так буду рядом. Яэль сунула руку ему под рубашку, обнимая за спину, чувствуя пальцами его кожу, чувствуя его так близко. Она на цыпочки приподнялась, отыскивая родные губы, провела кончиками пальцев по щеке и руку за шею завела. И губы уже касались губ Фина, а пальцы на спине скользили вдоль позвоночника, как вдоль грифа, перебирая позвонки, как лады. И ей хотелось с ним на двоих делить сейчас одно дыхание, чувствовать через кожу его ритм, перебирать волосы и снова губ касаться, наклоняя его к себе все ближе, становясь одним. Эти проверки только делают нас сильнее. И, наверное, надо бы обижаться, что тебя проверяют, но она отвыкла на него обижаться, слишком все было отчаянно и на грани, не было больше сил спорить. Она и правда устала что-то доказывать, убеждать. Верь мне, Фин, верь мне сейчас. Может, только так и можно показать, насколько ты любишь, насколько готов быть для этого человека? И неважно, день это длится или всю жизнь, в данный конкретный момент это неважно, потому что сейчас - это вечность, потому что это тепло - настоящее, потому что этот запах, да, черт побери, пусть запах табака даже, с чем-то еще таким неуловимо знакомым - родной. И даже если жизнь стоит сейчас, посматривая на карманные часы, отмеряя последние минуты, вот-вот готовясь захлопнуть со щелчком и звоном крышку и все завершить, ей все равно, пока она чувствует его на кончиках пальцев.

Phineas Yaxley: А она ведь ничего не знала. Совсем ничего. Финеас тяжело вздохнул и прикрыл глаза наслаждаясь такой близостью с Яэль. Ему было тяжело хранить эту тайну, которая лежала у него на сердце как огромный камень. Он давил на то самое место где теплилась его любовь к Эль. От этого становилось всё тяжелее дышать. Тяжелее жить и делать шаг каждый день. Смотреть в её глаза и видеть то как она верит в него, и не иметь силы сказать, что он уже предал её. Сам Фин не считал свой поступок предательством, хоть и его терзали разные чувства. Он знал, что ради Эль он был обязан так поступить. Что было бы еслиб он отказался идти на поводу у отца? Августин бы не простил. Он бы никогда не позволил ему вот так просто уйти из его цепких когтей. Финеасу всё равно пришлось бы покинуть Эль, ради её же блага или умереть в этой битве с отцом. А так... так он будет черным ангелом который будет защищать её со стороны. В то проклятое время когда они расстанутся. Уже навсегда. -Я хочу чтоб ты знала, - тихо прошептал слизеринец нежно и совсем бережно перебирая кудри девушки в своих пальцах. Черные волосы. Совсем-совсем черные. Как же он любил их запах. Любил эти пружинки, которые иногда доводили саму Яэль до нервного срыва. Ей волосы были такими же темными как та татуировка которая была изрисована на его предплечье. Но Фин не хотел вспоминать о ней, только не в эту секунду, - неважно что с нами случится. Неважно где мы будим. Неважно что нас ждет. Всё неважно. Важно лишь то, что у нас с тобой есть, эта любовь, - Яксли шептал эти слова ощущая каждое прикосновение Яэль на своем позвоночнике. Он на мгновение даже прикрыл глаза и лишь вдохнул запах её волос — таких родных, после чего невольно коснулся пальцами её шеи. Можно было проклинать весь свет за несправедливость. Или благодарить за то, что несмотря на свои злые шутки она свела его с Эль. Пусть у них мало времени. Пускай каждая встреча коротка и есть вероятность того, что они в последний раз касаются губ друг-друга. Всё же есть несколько мгновений этой связи. Пару секунд такой любви и вечность на то чтоб вспоминать эту встречу потом. Финеас в это твердо верил, как и в то, что никто не сможет разрушить эту связь между ними. Никакие силы в этом мире не смогут заставить его любить Эль меньше. Ничто и никто не сможет заполучить его сердце. Оно уже давно принадлежало ей. С той самой минуты когда они стояли на крыше. Фин держал её за руку, а она непривычно-раздраженно смотрела на него. Сейчас всё это казалось смешным. Все те ссоры и разговоры, но он помнил всё. И никогда не забудет. -Есть только ты и я, - тихо коснувшись шеи девушки губами произнес Финеас и потерял счет времени. Не было ничего и никого, только эта минуту. Эта связь, которая никогда не расстает и всегда будет только у них. Он верил в это. Это единственное, что у него было. Эль. Она единственная во всех смыслах. И незачем жить если у них не будет этого.



полная версия страницы