Форум » Архив «Lumiere-77» » Семь шагов через страх, семь шагов через бред... » Ответить
Семь шагов через страх, семь шагов через бред...
Syberia de Samon: Дата: осень 1977 года Место: Хогвартс Участники: Северус Снейп, Сайберия де Самон События: научиться окклюменции - дело не из лёгких, но когда иного выбора нет, упорный труд может дать свои результаты. Вот только к кому идти за помощью, если ты не из тех, кто доверяет всем и всяк?
Ответов - 16
Syberia de Samon: - Ты в порядке? - Саймон подошёл тихо, он всегда любил подкрадываться незаметно и, если бы Сайберия не была столь похожа в привычках на своего брата, то, скорее всего, давно бы подумала, что ему доставляет наслаждение то, как она нервно подпрыгивает каждый раз, когда он появляется изниоткуда. - Да, всё прекрасно, - тихо ответила она, на этот раз вздрогнув и как-то особенно нервно оглядев полупустую гостиную. Вид у неё был явно не на "прекрасно", невыспавшаяся, с тёмными синяками под глазами, взъерошенная, бледная как смерть. Могло показаться, что она уже несколько суток не спала и ничего не ела. Это было близко к истине, вот только причин на этот раз не знал даже родной брат. - Прекрасно? - переспросил он и, подойдя к спинке кресла, положил руки на плечи сестры, - а ты знаешь, что это значит? Настороженно, нервно... - ...неуверенно, как на иголках, - кивнула Сайберия и как-то уж очень тяжело вздохнула, - пойдём позавтракаем, меня сейчас спасёт только крепкий кофе. - Боюсь, что тут его понадобится целый бочонок, - хмыкнул дэ Самон старший, поняв, что дальнейшие расспросы не дадут результатов. Сай была партизаном, вероятно, она молчала бы даже под Crucio, но, благо, судьба пока практических подтверждений сему не требовала. Брату оставалось лишь по возможности быть рядом и поддерживать меняющуюся на глазах сестру, теряясь в догадках о причине столь разительной перемены и пытаясь выведать хоть малую толику информации о происходящем в голове Сайберии. А гриффиндорка вела себя всё более и более непонятно. То она замыкалась в себе и пропадала, проводя дни и ночи на крыше или в библиотеке, то, наоборот, старалась оказаться в шумной компании, уж очень увлечённо принимала участие в общении с сокурсниками и друзьями. Она хваталась за самые сложные дела, уделяла невероятное внимание учёбе, просиживая над учебниками ночи напролёт, а на уроке наоборот, молчала, сидя в дальнем углу и, по возможности, избегая вопросов и дискуссий. А ещё она не спала. Практически вообще, если только не отключалась под утро на горе библиотечных фолиантов. Вероятно, была какая-то причина, по которой девчонка попросту боялась спать. Тем временем, нечто подобное творилось и с главой семейства дэ Самон - Даррус постоянно куда-то исчезал, тоже был вымученным и нервным, принося беспокойство Мелиссе и изредка бывающему дома Саймону. Занятия по Зельям прошли ужасно, по сложившейся уже за несколько недель традиции, Сайберия снова могла похвастаться некой субстанцией буровато-зеленоватого вида, мило урчащей из недр котла. Профессор недоумевал, ведь дэ Самон всегда удавались зелья, пусть путём не всегда желаемых им экспериментов с ингредиентами, но результат был, да и ещё какой. Пропустив радостный поток сокурсников, в полной мере ощутивших уже вкус долгожданной свободы на ближайшие выходные, Сайберия медленно брела по коридорам замка, совершенно не думая о том, куда и зачем она вообще идёт. Маги на портретах не обращали на неё никакого внимания, лишь один сухенький старичок в странной мантии и шляпе проводил её сочувствующим взглядом, но не проронил ни слова. Бродила так она не долго - споткнувшись об одну из ступеней очередной лестницы и, поморщившись от боли, Сай устроилась на ступенях, обхватив голову руками. Пряжка на ремне сумки одиноко клацнула металлом о каменный пол и вокруг снова воцарилась тишина.
Severus Snape: Гордость – не порок, гордость - средство передвижения. Известно с библейских времен: идеальный маршрут на верхи пролегает через низы, а через низы нужно двигаться крайне осторожно с гордо поднятой головой, иначе кто-нибудь может ненароком свернуть вам шею. В низах очень высокая конкуренция, низкая себестоимость и полное отсутствие даровизны, поэтому человеку исключительно легко превратиться в разменную монету, особенно если этот человек любит размениваться по мелочам – дорожит чужой жизнью, творит благие дела и видит единственный путь спасения в бесперебойном созидании, тогда как путь к спасению пролегает, впрочем, тоже через кое-что бесперебойное, но далеко не созидание, конкретно - бесперебойное смертоубийство. В деле же бесперебойного смертоубийства как нельзя кстати подходит гордость – удобнее всего рубить головы с плеча, а рубить голову с плеча проще сидя на чьей-то шее – меньше шансов промахнуться. Северус Снейп не любил ходить по головам. Наверное, виной тому неподходящая обувь. В ботинках на плоской подошве удобно ходить по земле, но они становятся абсолютно бесполезными, решись вы пройтись по воде, или – что в рамках условно заданной реальности гораздо возможнее – по крови, слишком велика вероятность поскользнуться. Тем не менее с недавних пор гордость Северуса Снейпа значительно окрепла, больше ее не пугала близость посторонних и эта гордость с удовольствием давила авторитетом всякого, кто пытался усомниться в ее наличии. Все же есть в статусе Пожирателя Смерти некоторые преимущества – вы всегда можете отомстить обидчику, при том отомстить не за одного себя, отомстить за целую идею. К сожалению, за время пополнения собой рядов прислужников Темного Лорда, пополнить свой персональный список убийств Снейпу так и не удалось. На ответственные задания его, семнадцатилетнего, не посылали; и все Джеймсы Поттеры мира до сих пор спали спокойно, не боясь, что их ночной сон превратиться в сон вечный. Очень печально, поскольку, как подозревал Снейп, нынешний учебный год едва ли окажется хоть чем-то светлее предыдущего. Шесть лет, проведенные в Хогвартсе, проходили для Северуса одинаково: уроки, домашние задания, библиотека, унижения, обед, уроки, домашнее задание, поприсутствовать на похоронах, выпить кофе, лечь спать. Не самый богатый событиями график, однако человек животное быстро адаптирующееся, и тем справедливее это замечание, чем однообразнее проходит ваша жизнь. Жизнь Северуса Снейпа проходила поэтапно и каждый новый этап грозился новыми испытаниями. Слизеринец привык, ибо вздумай сопротивляться был бы подмят миром и растоптан. Гордость, конечно, хороша, но в отсутствие головы теряет свои величественные свойства. С головой Снейпу расставаться категорически не хотелось, он успел с ней сродниться и, кажется, состоял в дружеских отношениях. С недавних пор этот факт, к удивлению, семикурсника начали отмечать и те, кто прежде не удостаивал Северуса хотя бы презрительным взглядом. Такие как Сайберия де Самон. Сперва косые взгляды в свою сторону Снейп принял за нервный тик. Доселе гриффиндорка, сдается, не подозревала о существовании Северуса Снейпа, а вот вдруг заметила. И Снейп не выдержал. Он задался целью выяснить, что происходит самостоятельно. Теперь слизеринец следил за Сайберией. Создавая Принца-Полукровку природа не поскупилась на таланты, главнейшим из которых, сейчас Снейп более в этом не сомневался, был талант шпионажа. Следить за людьми он умел с неподражаемым мастерством и был уверен, де Самон скорее обвинит в слежке собственную тень, нежели заподозрит такого непримечательного слизеринца. Да только однажды любое занятие надоедает. Снейпу надоело. — По-моему, тебе что-то от меня нужно, — без предисловия заговорил Северус, в упор глядя в глаза Сайберии. В коридоре они были практически одни, и Снейп решил забыть о конспирации. — Нужна помощь – так и скажи. Я не люблю недосказанность. Ни в словах, ни в жестах. Недосказанность Снейп действительно не любил, потому как недосказанность иногда превращается в эпитафию. Сомнительно, что гриффиндорка замышляла его убийство, но лучше лишний раз проверить и настоять на своем, чем проигнорировать и лечь в могилу.
Syberia de Samon: Сайберия никогда не делила обитателей Хогвартса по факультетам, как, впрочем, не держала в голове и иных общепринятых делений их на виды, роды, классы... и, особенно, на предмет чистоты крови или чего бы там ни было ещё. Возможно, это было следствием воспитания, которое они с братом получили в своей семье, возможно, на это были и ещё многие другие причины, но это было так и её не особо тревожило мнение других по этому поводу. Быть честной, мнение других её вообще особо не тревожило. Нет, она прислушивалась к советам и даже терпеливо выслушивала тех, кто вдруг решит высказать ей своё "фе" по какому-нибудь поводу, но вот зависеть от этого всего она в принципе не могла. Таков был характер. Что касается Северуса, к нему она относилась крайне уважительно, но старалась особо не лезть, изредка обращалась с вопросами по учёбе, в большинстве своём по зельям, и тут же сливалась с толпой учеников красного дома, словно желая остаться "одной из". А на деле мародёрам, в особенности Джиму, частенько доставалось от младшей дэ Самон за их выходки и агрессию, направляемую ими на слизеринца с первых лет учёбы. Она не понимала, не принимала и всячески старалась препятствовать этому, по крайней мере настолько, насколько вообще это было в её силах. В последние дни взгляд дэ Самон действительно частенько останавливался на Северусе. Это происходило невольно, являясь следствием внутренних размышлений, направленных на отчаянный поиск помощи... хоть в ком-то. Но каждый раз проявлялось её дэ самоновское недоверие, не именно к Северусу, а ко всем и всяк. К сожалению, а может и к счастью, она уже давно потеряла способность слепо верить и доверять каждому встречному, тем более, что творящееся с ней сейчас было отнюдь не незначительной жизненной проблемкой. Но, даже отбросив сей факт, с чего ему вообще ей помогать? И гордость на этот раз была совсем не причём. Сайберия подняла голову и посмотрела на стоящего над ней Северуса красными от бессонницы глазами, попыталась нахмуриться каким-то своим внутренним переживаниям и внезапно утвердительно кивнула. -Ты прав, нужно, - ответила она, и правый уголок её губ нервно дёрнулся, выдав всё ещё тревожащие её сомнения. Она тоже не любила недосказанность, ненавидела тех, кто ходил вокруг и около, не решаясь сказать то, что нужно прямо и без лишних увёрток, а, посему, прекрасно понимала, насколько её поведение могло быть неприятно Снейпу. - Можешь научить меня окклюменции? - Сай внимательно смотрела в глаза слизеринцу, ожидая ответа. Но не упрашивая, несмотря на то, что выглядела крайне измученно, и ни в коем случае не настаивая. Было видно, что она будет очень благодарна за помощь, но и отрицательный ответ примет абсолютно спокойно. Наверное, в глазах Северуса выглядело всё это безумно странно. Откуда она вообще взяла, что он владеет знаниями в этой области? С чего она решила, что он может ей помочь? Она просто чувствовала, а интуиция её ни разу ещё не подводила. Да к тому же, Северус казался ей единственным человеком, кто мог отнестись к этому серьёзно.
Severus Snape: Не все то золото, что блестит – иногда среди блестящих штучек попадаются радиоактивные изотопы. Ситуация с людьми обстоит с точностью наоборот – среди радиоактивных изотопов довольно часто попадаются самые настоящие самородки, просто без огранки даже самый драгоценный алмаз выглядит не ярче куска пемзы, поэтому не бойтесь провести дополнительный анализ, глядишь, и ваш изотоп засияет золотым блеском, а то и вовсе окажется натуральным бриллиантом. Всякая руда, как известно, нуждается в профессиональной обработке, в противном случае из нее вырастает, хорошо, когда известняк, а может ведь и уран. Северус Снейп не считал себя самородком. Самородкам, в отличие от Северуса Снейпа, не приходится заниматься самоогранкой, ими с большим удовольствием занимаются мастера. Северусом Снейпом заняться было некому. С юношеских лет молодому волшебнику предоставлялась полная свобода: хочешь развивайся, хочешь – пассивно деградируй. Северус выбрал второй вариант, правда, преуспел далеко не во всех начинаниях и, по общему мнению, воспитанию Снейпа не хватало… воспитания. Лучше всего слизеринцу удалось развить в себе худшее: интеллект, интуицию и хитрость; прочие уважаемые обществом качества как то: благородство, альтруизм и жажда справедливости, Снейп отложил на десерт, поскольку с детства недолюбливал сладкое. Никакая аппетитная ватрушка не способна перебить терпкую горечь презрения и кислый привкус нелюбви. Но Снейп не был бы Снейпом, позволь себе остановиться на достигнутом; помнил – всякая отправная точка, если на ней задержаться, может обернуться мертвой петлей. С годами Северус только совершенствовался и к нынешней осени мог похвастаться прекрасно развитой ненавистью, жестокостью, чувством собственного превосходства, которое хоть и не могло избавить от комплексов, маскировало их на ура, впрочем, в присутствии Северуса Снейпа никто не догадывался пускать салюты. Очевидно студенты Хогвартса понимали – с тротилом шутки плохи, тротил умеет взрываться в самый неожиданный момент и в самом неожиданном месте. Характер Снейпа тоже был взрывоопасным, но поражал исключительно холодным огнем. Огнем ледяного презрения. На пылкие эмоции Северус оказался совершенно не способен – не хотел выгорать изнутри. Одного раза хватило до конца жизни. — Научить окклюменции? Могу. Снейп аккуратно опустился на ступеньку рядом с Сайберией. Некоторые вопросы положено обсуждать на равных. Кресла одинакового размера отлично разряжают обстановку – у дипломатов складывается впечатление, будто бы уравнявшись по локационному признаку можно уравняться в способностях. Глупость, конечно, и, как всякая глупость, пользуется заслуженной популярностью. Теперь Северус не видел глаз де Самон и хорошо. Краткого взгляда оказалось вполне достаточно, чтобы прочесть в этих покраснелых глазах беззвучный вопль истерзанного сознания. У Снейпа бывали такие вот красные глаза. Нет, разумеется, слизеринец не плакал. По легендам у слизеринцев вообще нет желез слезных, одни ядовитые; однако бессоннице неважно, на каком факультете вы учитесь – решись она вас растерзать, ей достаточно знать ваше имя и адрес, она обязательно явится без приглашения, а вот прогнать ее практически нереально, можно лишь вырвать – с корнем, с мясом и рвать следует по живому, иначе омертвеете весь целиком. Снейп задумался. В окклюменции он был неплох и даже превосходен, но не помнил момента, когда его персональные дарования стали общим достоянием школы. Спрашивать, откуда Сайберии известно о его маленькой тайне Северус не решился, потому что не хотел. Да и выискивать причину, заставившую эталонную гриффиндорку обратиться к нему, чересчур стереотипному слизеринцу, Снейпа не тянуло. И все-таки не зная симптомов трудно излечить болезнь. — Но сперва я должен выяснить, что происходит. Понимаешь ли, окклюменция – сложная дисциплина. Можно стать таким умелым окклюментом, что в твои мысли не смогут проникать не только посторонние, не сможешь ты сама. Думаю, Сайберия де Самон не жаждет превратиться в растение, верно? А Снейпу порою хотелось… Да какая разница.
Syberia de Samon: На этот раз в измученном взгляде Сайберии можно было различить благодарность, она смотрела на устроившегося рядом на ступеньке Северуса и, кажется, очень хотела улыбнуться. Но улыбки на её лице не появлялось с тех самых пор, как её сознание стало предметом не столь закрытым от окружающих, насколько ей самой этого хотелось. Она у Сай просто не получалась. Посему, лишь уголок губ на бледном лице чуть дёрнулся в безмолвной попытке и был бы принят за нервный тик, если бы не глаза, всё ещё способные выражать эмоции. - Сайберия дэ Самон сейчас, боюсь, была бы рада даже этой удручающей перспективе, - искренне ответила она и, немного отвернув голову от слизеринца, вновь поморщилась от приступа боли, - я понимаю, что окклюменция - это не шутки, но то, что со мной происходит, тоже на шутку не особо смахивает. Объяснять было трудно хотя бы потому, что дэ Самон сама не до конца понимала того, что с ней происходило все эти дни. Но объяснить было нужно, и Сай постаралась это сделать максимально понятно, без лишних подробностей и добавлений. - Всё началось несколько недель назад, появилась странная головная боль, на которую, впрочем, я не обратила должного внимания, поскольку дни тогда выдались не самыми спокойными, и я списывала всё на усталость, погоду и прочее, на что обычно скидывают люди свои невзгоды. Но она не проходила. Болела не постоянно, а редкими усиливающимися приступами, я начала прислушиваться к этим ощущениям, поскольку, мягко говоря, казалось, что кто-то вскрывает черепную коробку и нагло в ней копается. Сайберия замолчала на некоторое время, будто обдумывая дальнейшие слова, слегка прищурилась и продолжила, - я покопалась в библиотеке и вычитала, что такое возможно, когда разум пытается сопротивляться воздействиям на него извне. Но, не обладая должными знаниями и умениями, все мои попытки сопротивляться держатся непонятно на чём, да и, если быть честной, по мне, так вовсе не держатся. Дэ Самон потихонечку начинала сходить с ума, с каждым днём всё сильней и сильней, бред и страх уже надёжно засели в её голове. Она действительно до сих пор умудрялась сопротивляться тому, что всячески пыталось проникнуть в её мозг. На деле она и сама пока не знала, почему это происходит, поскольку в окклюменции Сай никогда не практиковалась, да и не сталкивалась пока с подобными недоразумениями. Странным был даже сам факт того, что она чувствовала происходящее, но это было одной из семейных особенностей или, лучше сказать, тайн. Только вот всему есть разумный предел. Не подготовленная к такой специфической атаке, семейная особенность уже была готова сдаться, открыв неизвестному всё то, что хранит столь упорно сопротивляющийся мозг гриффиндорки. - Я не знаю что именно им нужно, но понимаю, что это относится не ко мне лично, а к моей семье. Возможно, поэтому и умудрилась столько продержаться, но больше нет сил, Северус. Мне очень нужна твоя помощь.
Severus Snape: Добросердечность – это не порок личности, это порок сердца. Ни одно сердце, каким бы сильным оно не было, не может оставаться добрым без ежемесячной замены клапанов, иначе такому сердцу грозит обширный инфаркт, а мозгу – кровоизлияние. Доброта прекрасна в умеренных дозах, принимать ее следует на сытый желудок, трезвый ум и стойкую память, способную вынести самый предательский удар неблагодарности. А этот удар непременно случиться, взаимной в мире бывает только неблагодарность, за добродетель приходиться платить. Утратой чести, а то и разума, который в отличие от клапана невозможно заменить и так легко пошатнуть одной единственной благой мыслью, ведущий не только в ад, но и под суд. Бесконечное многообразие людских пороков не способно вызвать и толики той бурной ярости, что провоцирует несвоевременный жест милосердия. Бросая бедняку моменту стоит помнить – через мгновение вас могут бросить на растерзание собакам, потому что лезть не в свое дело так же опасно, как по собственной инициативе совать голову в петлю. Северус Снейп не позволял себе интересоваться проблемами окружающих в большей степени, чем окружающие интересовались его проблемами. Этот уникальный взаимовыгодный симбиоз, по счастью, выражался в полнейшей апатичности сторон по отношению друг к другу. Снейпа такая расстановка сил вполне устраивала. Расстановке сил Северус предпочитал предварительную расстановку приоритетов и во главе его угла стоял инстинкт самосохранения, убедительно советуя молодому магу держаться подальше от чужих проблем, пока чужие проблемы вдруг как-то внезапно не стали его собственными. Мир любит перекладывать беды с горячечного ума на холодный разум. Разум Северуса Снейпа можно было назвать ледяным. В мороз он даже похрустывал. И, тем не менее, как бы упорно Снейп не пытался избегать окружающих, постоянно приходилось на кого-то натыкаться. При том со всего размаху, отдача была примерно такой же, какую каменная стена дарит врезавшемуся в нее тыквенному пирогу – брызги летели во все стороны. И по сей день Северус не мог понять, как это его угораздило сохранить череп в целостности, когда весь мир так и норовил если и не расколоть этот череп пополам, то просверлить в нем достаточно большую дыру, чтобы содержимое могло без труда вытечь наружу самостоятельно. Очевидно, слизеринцу везло. Хотя в обмен на такое везение Снейп не отказался бы принять на себя все грехи мира. Пожалуй, их груз мало что изменил бы в его нынешней жизни и, конечно, она точно не стала тяжелее. Мысленно Северус усмехнулся. Сайберия полагала найти спасение в окклюменции. Наивно. И напрасно. «Де Самон, - мог сказать он. – Ни черта твоя окклюменция не стоит. Невозможно избавиться от страха, просто запихнув его поглубже в подсознание. Разница будет лишь в том, что твоего внутреннего крика никто не услышит. Да только кому от этого лучше? Уверена, что тебе?». Но Снейп не сказал, продолжая внимательно выслушивать девушку. В руках он методично крутил ремень от сумки, почти не замечая, что пальцы как-то мерзко подрагивают. — Ясно, — наконец заговорил он. — Ты настолько дорожишь семейными тайнами, что готова пожертвовать собственным здоровьем и разумом? Похвально. Но не думала ли ты, Сайберия, что гораздо логичнее было бы обратиться в Министерство. Скажем, в Аврорат. Там работают неплохие специалисты, должны выяснить, кто твой незримый враг. Впрочем, я никогда не даю советов. Могу дать лишь рекомендацию. Закрывшись от других, ты не закроешься от себя. И если эти семейные тайны настолько ужасны, что ради них кто-то решился нарушить твой хрупкий душевный покой, может, им пора перестать быть тайнами и стать явью. В реальности кошмары подсознания уже не выглядят такими страшными, — Снейп вздохнул. — Ладно. Не слушай меня. Хочешь научиться окклюменции? Прекрасно. Когда, во сколько, где. О цене Снейп не спрашивал. Некоторые вещи делаются бесплатно. Например, не всякая меркантильная сволочь возьмет плату за превращение обыкновенного человека в куст. Или овощ. Похоже, именно этого и добивалась Сайберия де Самон. А Снейп… Не пристало Снейпу стоять на пути чужих желаний. Не интересно. Может, ненароком сбиться со своего.
Syberia de Samon: Сайберия никогда не посягала на звание самого идеального человека, она частенько совершала ошибки, путалась, принимала неверные решения и попадала в комичные, а, порой, и весьма неприятные ситуации. Но на этих ошибках она училась, а, запутавшись в очередной раз, выпутывалась и чаще всего своими силами, но, в особых ситуациях, не чуралась и попросить о помощи. А ещё она всегда очень внимательно слушала окружающих. Нет, она не была зависима от чужого мнения, напротив, просто придерживалась одного принципа - если кто-то говорит тебе то, что ты уже слышала, не отмахивайся, говоря, что ты и так всё знаешь, а послушай лишний раз и, кто знает, может, услышишь что-то новое. А не услышишь, так не надорвёшься же. Возможно, поэтому она не могла последовать совету Северуса и не слушать его. У каждого из семьи дэ Самон был свой весьма сложный характер, это не были люди абсолютно похожие друг на друга во взгляде на жизнь, каких-то предпочтениях и пристрастиях. Но было ещё кое-что помимо общей фамилии, что объединяло их всегда и везде - они ценили и уважали друг друга, для каждого из них на одном из основных мест стояла именно семья. Да, были свои проблемы, были свои разногласия, но, учитывая, что подобное есть в каждой, даже самой идеальной на первый взгляд семье, можно вполне смело назвать род дэ Самон крепкой и дружной семьёй. Сай была не исключением. - Я не тайнами дорожу, Северус, я дорожу родными для меня людьми. В любом случае, спасибо тебе за рекомендацию, - ответила девушка и благодарно кивнула. Это было искренне. В чём-то Северус был действительно прав, но у Сай были свои причины пока не обращаться в Министерство. Нет, тайны семьи дэ Самон не были столь ужасны, чтобы бояться их. Конечно, у каждого есть свои скелеты в шкафу, у них, к примеру, их было даже два. Одного звали Джонни, а второго - Патрик, они стояли на чердаке особняка дэ Самон в Шотландии и когда-то вызывали неописуемый восторг у маленьких Саймона и Сайберии, особенно когда их отец в шоке находил эту костлявую парочку в своих мантиях и шляпах Мелиссы. Сайберия боялась не семейных тайн, которые, в большей мере могли быть связаны непосредственно с профессиональной деятельностью членов семьи, в особенности - отца, она боялась того, что не выдержит этих "мозговых штурмов", что подведёт их. В последнее время, она стала намного ближе к отцу, чем её брат. Саймон был упрям и горд, он не хотел, чтобы Даррус помогал ему в карьере, а, посему, вопреки его советам, отправился на стажировку в Хогвартс. Он редко бывал дома в отличие от младшей сестры, которая, своё свободное время всегда старалась проводить в беседах с отцом, постоянно чему-то учась, постоянно что-то спрашивая. А страхи, страхи Сай стремилась преодолевать, уже научившись тому, что бывает, когда пытаешься их прятать глубоко внутри, когда потакаешь им. Желая научиться окклюменции, она была абсолютно серьёзна, осознавая сложность данной науки и возможные последствия. Но всё же гриффиндорка стремилась не спрятаться от самой себя, у неё были несколько иные задачи и цели. - Когда ты сможешь уделить мне время, - тихо произнесла девушка и взглянула на своего собеседника, - я понимаю, что это требует определённых усилий и от тебя. Спасибо, что согласился.
Severus Snape: — Тебе не за что меня благодарить, Сайберия. Еще не за что, — Снейп вздохнул и наконец выпустил ремень сумки. Пальцы сами сжались в кулак. Кулаки не дрожат. — Забота о родственниках похвальна. Но лишь пока не обращается манией. Или пока родственников не начинает заботить мысль о поиске гробовщика. Изредка полезно думать о себе, Сайберия, для профилактики. Семейные ценности, примерно как и гастрит, приходят со временем и весьма схожей целью – испортить вам пищеварение, потому как семья остается прелестной забавой лишь до тех пор, пока не превращается в семейную ячейку, жизнь в которой едва ли способна удовлетворить даже пчел, созданий с повышенной социальной активностью и минимальной личной жизнью. В общем, как бы весело не шли дела в вашем милом уютном домике, рано или поздно вы начинаете замечать, что вкусный кусок праздничной индейки как-то подозрительно начинает напоминать наждачку, а самая аппетитная суповая косточка застревает в горле настоящим колом – ни проглотить, ни выплюнуть – обидятся. Семья Северуса Снейпа больше всего напоминала публичный дом – за каждую маленькую радость приходилось платить из собственного кармана, при том в оборот шли не столько магические галеоны, сколько обыкновенные нервы. После лет пяти-восьми жизни со Снейпами, сам Снейп внезапно понял – лучше бы он жил с дементорами, те хотя бы не пытаются вас убедить, будто бы высасывают душу исключительно ради вашего же блага. Они честнее. Честности в доме Снейпа не ведали испокон веков. В доме Снейпа царила атмосфера удушливого ужаса и хорошо кабы тихого, но нет: весь день Эйлин и Тобиас занимались исключительно тем, что проверяли свои голосовые связки на предмет выносливости. Разумеется, первым лопалось терпение Северуса. Наиболее ранними, а, пожалуй, и самыми приятными воспоминаниями слизеринца были облезлые стены комнаты, где юный волшебник с такой по-детски робкой надеждой пытался скрыться от родительских скандалов. Ведь если ты ничего не видишь – может быть, тебя никто не услышит и не привлечет к ответу. Впрочем, мнением Северуса особенно не интересовались. Здоровьем, самочувствием, душеным настоем, к слову, тоже. Поэтому к сегодняшнему дню в распоряжении Снейпа имелось довольно странное представление о семейном долге. Услышав выражение «семейный долг» Снейп судорожно вскакивал, пытаясь высчитать, какой процент набежал к этому долгу за минувшие годы и будет ли ему позволено расплатиться в кредит. Сайберии де Самон повезло. Беспокоиться о родственниках она умела искренне, чем, само собой, ставила Северуса в тупик. Искренне беспокоиться он умел только о себе самом, но, к сожалению, ни к чему хорошему такая забота не приводила. Научившись беспокоиться о себе Снейп разучился беспокоиться о других, и должен был расплачиваться удивительным, почти пошлым одиночеством. Свыкся. Что поделать, когда вашу персону не находят интересной даже могильные черви. Остается жить с надеждой, что все когда-нибудь изменится. В любую сторону. Лишь бы изменилось. Снейп задумался. Говоря по чести, ему не очень-то хотелось учить Сайберию окклюменции. Нет, он не боялся выставить себя неумелым дураком в глазах гриффиндорки, он боялся, не случится ли в процессе урока нечто из ряда вон и не сумеет ли де Самон подсмотреть его сокровенные мысли? Такого позора Снейп не пережил бы. — Отлично. Давай договоримся на вторник. Встретимся после завтрака возле Большого Зала. Выбор места оставляю за тобой. Заниматься будем не реже трех раз в неделю, плюс один в воскресенье, или субботу. Устраивает? И да, Сайберия. Успеха не гарантирую. Результат может тебе не понравится. «Мне не понравился, - мысленно улыбнулся он. – Совсем не понравился. Будем считать, тебе повезет».
Syberia de Samon: Сай не была склонна к альтруизму в патологической его форме, просто умела думать и о тех, кто был рядом, и иногда, в каких-то определённых ситуациях, их проблемы гриффиндорка ставила выше своих. Иногда это помогало отвлечься от того, что происходило в её собственной голове, иногда она делала это просто потому, что искренне уважала и любила данных людей. Для достижения любой, даже незначительной цели, ты должен что-то делать, прикладывать определённые усилия, признавать свои ошибки, уметь исправлять или же просто осознавать их. Сидя, сложив лапки, ты не добьешься ничего. Успеха Сайберии не было смысла гарантировать, она знала, какой титанический труд нужно будет приложить для того, чтобы добиться его. Но, несмотря на то, что за её спиной всегда стояла семья и, в особенности, старший брат, эта девочка не привыкла к лёгким победам, она многого достигала своим собственным упорным трудом. У них с Саймоном это свойство было выражено весьма чётко, ведь намного приятней видеть результаты собственного труда, чем нечто, взявшееся само по себе. - Хорошо, абсолютно устраивает, - кивнула она в ответ на решение Северуса, - а результат... его для начала нужно достичь, - задумчиво произнесла девушка и поднялась со ступеней. Встав на ноги, она слегка пошатнулась, словно чувство равновесия у неё спало очень крепким сном мертвеца. Опершись о лестничные перила, она предприняла попытку смущённо улыбнуться, хотя этот жест снова больше походил на нервный тик. - Тогда до вторника, - попрощалась она и аккуратно, словно прощупывая камень под ногами, пошла в направлении к гостиной факультета. Следующие за этим разговором дни выдались развесёлыми, но ночью со среды на вторник Сайберии хотя бы удалось немного вздремнуть, и сегодня выглядела она немного лучше и свежее, чем обычно по сложившейся традиции. Снотворные зелья она не принимала из принципа, от кофе уже порядком тошнило, поскольку пить его в таких количествах нормальный человек просто не в состоянии. Но этот терпкий напиток был единственным, что ещё хоть как-то помогало удержаться в реальности. На завтрак дэ Самон младшая не пошла, заскочив на кухню за очередной кружкой кофе, она устроилась на ступенях главного входа в Замок. Тут пока было безлюдно, из приоткрытой двери через холл доносился гул сотен голосов в Большом Зале. Сай сейчас казалось, это были звуки из другого мира. Вдыхая аромат табака и запивая его утренним кофе, девушка судорожно пыталась выкинуть из своей головы все мысли. Не получалось. Но так хотелось. На воздухе было немного легче, но время этого странного завтрака шло весьма скоро, и вот уже нужно было идти обратно, где у входа в Большой Зал наверняка уже ждал Северус. - Утра, Северус, - кивнула она в знак приветствия, впрочем, упустив определения этого утра и искренне надеясь на то, что для него оно было действительно добрым.
Severus Snape: Когда кажется – креститься надо. Авось интеллигентно настроенная нечисть примет вас за идиота и тактично решит не связываться. Ежели нечисть попадется неинтеллигентная – и того краше, примет за своего и решит побрататься. Правильно исполненное крестное знамение способно творить подлинные чудеса. Большинство знаменитых священников прославились именно тем, что во время осенения себя святым крестом, успевали ненароком свернуть челюсть ближайшему противнику, а так же, при достаточном уровне подготовки боевой и духовной, выбить глаз. Вывод напрашивается сам собой, звучит он примерно так: не стоит ограничивать процесс познания исключительно штудированием области точных наук, самые точные удары обыкновенно наносят не физики, самые точные удары наносят гуманитарии, даже не помышляющие о наличии в мире такой странной штуки, как гравитация, и их не страшит возможность улететь в кювет вместе с противником. Ключевое слово тут «улететь», потому что хорошая драка – это, как выражаются магглы, «улет», зато плохая – приземление. Как правило, очень болезненное и на самую неподходящую точку. Северус Снейп никогда не ограничивал себя. Он жил по принципу «познавай все, что познается, потом будет поздно». А еще Снейпу никогда «не казалось», не мерещилось и даже не чудилось. Его воображение было слишком крепко оккупировано жизненным опытом и подсказывало магу, что в мире не бывает ничего неожиданного, ничего мистического и ничего иррационального. Миром правит строгая логика с кнутом. И если на прошлой неделе у вас все шло из рук вон плохо, есть опасения, что закономерность повториться сегодня. Да, дни, прошедшие с момента беседы с Сайберией де Самон, оказались самыми обыкновенными, муторно-никчемными, предсказуемыми днями. Снейп по-прежнему посещал занятия, исправно выполнял домашнюю работу, свободные часы посвящал книгам и – вот это уже было чем-то новым – расписывал план занятий с гриффиндоркой. До сих пор Снейпу не доводилось испробовать себя в качестве преподавателя. Оказалось не напрасно. Как выявила практика, учительским талантом Снейп был наделен в той же мере, в какой обыкновенная улитка наделена талантом балерины. Сколько бы Северус не пытался составить мало-мальски вразумительный план, дело заканчивалось тем, что мусорную корзину пришлось опорожнять раза четыре в час, а пергамент как-то пугающе заканчивался. Однако не обошлось и без приятных сюрпризов. Выяснилось, что произнесенное суровым учительским тоном «минус двадцать баллов Гриффиндору» упоительно ласкает слух, особенно если голосу добавить чуточку металлической холодности. Впрочем, снимать баллы с Гриффиндора Снейп не имел права. Не имел он права снимать баллы и лично с Сайберии де Самон. Это удручало. Покончив с завтраком, к которому почти не притронулся, Снейп остался у дверей Большого Зала выжидать гриффиндорку. Среди завтракающих он ее не видел, но не сомневался – о договоренности Сайберия не забыла. О таком забывать не принято. Разумеется, правота в очередной раз приняла сторону Снейпа. На короткое «утро» молодой волшебник не ответил, скупо кивнул и жестом предложил девушке следовать за собой. Миновав несколько запутанных коридоров, слизеринец остановился перед одной из многочисленных дверей, аккуратно толкнул ее и вошел в класс. Старый, заброшенный, пыльный и неприветливый. Как раз то, что нужно. Этот класс Северус обнаружил несколько лет назад и с того момента возвращался сюда неоднократно. В тишине, в удалении от глаз людских ему нравилось читать книги. По большей части не самые разрешенные. — Присаживайся, — кратко скомандовал он. — Сумку лучше положи на пол. Отвлекает. Ты пока готовься, я должен кое-что уточнить. Не долго думая, Снейп занял место за преподавательским столом и, словно бы не обращая внимания на гриффиндорку, принялся копаться в собственной сумке. Заметив краем глаза, что Сайберия не смотрит в его сторону, молодой волшебник быстрым, отточенным движением извлек из кармана палочку и довольно громко произнес: — Legilimens! Как он и полагал, заклинание ударило точно в цель. В Сайберию. «Опыт достигается путем шишек и ссадин, нравоучения ведут к слабоумию», - мысленно изрек он. — Ну же, Сайберия, сопротивляйся! Мало тебе не покажется.
Syberia de Samon: Младшая дэ Самон была не из тех людей, которые стараются любым путём добиться расположения всех и всяк, она не стремилась быть хорошей для всех, не стремилась и к тому, чтобы привлечь внимание определённого человека. Дэ Самон была самодостаточна в том смысле, что у неё не было кумиров. Были люди, которых она уважала и ценила за определённые качества, но это не значило, что она собиралась навязываться к ним в почитатели. Северуса Снейпа она определённо уважала, несмотря на весьма странное отношение к нему многих её сокурсников. Видимо, лично на её взгляд, было за что уважать этого скрытного и мрачного слизеринца. Но, по жизни она старалась практически не тревожить его, даже если по воле случая пересекалась с ним на занятиях. Это было отчасти из-за уважения к нему, отчасти и из-за того, что интуиция Сайберии была развита весьма неплохо, и именно она как-то тихо подсказывала, что ничего страшного нет, но лучше держаться на расстоянии. Почему же тогда она обратилась за помощью именно к нему? Опять же - интуиция. Юноша жестом предложил Сай последовать за ним, а она, в свою очередь, молча кивнула и побрела за своим новым учителем. В голове на какие-то доли секунды стало абсолютно пусто, словно всё её содержимое нещадно высосали и увезли на исследования. Жуткое ощущение, а она так стремилась к отсутствию мыслей. Мы частенько познаём ценность определённых людей, событий, вещей лишь тогда, когда теряем их. Глупые. Старый пыльный класс, Сайберия, кажется, набредала на него курсе на пятом. В ту ночь пришлось долго плутать, ища спасение от Филча, поэтому дороги к нему девушка не запомнила. А, возможно, это был другой, похожий на этот или ещё несколько... Совету Северуса она последовала, даже чуть опередив его, и аккуратно отложила свою школьную сумку на одну из дальних парт. За ней последовала и её мантия, аккуратно сложенная чуть подрагивающими от постоянного напряжения руками. Девушка подобралась поближе к столу, за которым восседал Снейп и устроилась на одной из парт. Рукава белой рубашки были закатаны по локоть, в левой руке Сай уже была крепко зажата палочка, с которой она вообще старалась не расставаться в последнее время. Ощущение тонкой можжевеловой древесины в пальцах придавало ощущения какой-то уверенности, становилась чуть спокойней, просто на подсознательном уровне. Но, если ты держишь наготове винтовку, совсем не значит, что ты успеешь ей воспользоваться в нужное время. Каким бы ты ни был хорошим стрелком, бывают в жизни ситуации, когда даже профессионалы дают маху. - Protego! - выкрикнула Сай, но было уже поздно - заклинание, мало того, что было уже произнесено, оно ещё и успело добраться до цели и начать действовать. - Уходи, слышишь? Я не желаю тебя видеть! - Но... - Уходи. Где-то хлопнула дверь, в огонь полетели клочки бумаги, пламя радостно заглотило угощение и ярко вспыхнуло, отозвавшись танцем теней на тяжёлых шторах гостиной. А после всё поплыло и замелькало, словно кто-то соединил обрывки разных фильмов и решил просмотреть их в быстрой перемотке: коридоры св. Мунго сменялись яркими пейзажами острова Скай, улыбки известных лишь Сай людей, чьи-то глаза, слова, пейзажи превращались в мрачные катакомбы и вновь светило солнце, магазин Шалимур в Косом - аккуратные баночки с зельями и букеты сухих трав, какой-то квиддичный матч... Это была часть обычной жизни, в ней не было ничего потаённого, лишь поверхностные воспоминания, но Сай понимала, что дальше будет глубже. Девушка уже не сидела на парте, она откинулась назад, вцепившись руками в древесину столешницы, словно пыталась удержаться в борьбе с незримым потоком ветра. С заклинанием она опоздала, оставалось лишь делать то, с чем она жила уже которую неделю - Сайберия собралась и постаралась успокоиться, прогнать воспоминания и не думать, не думать ни о чём, как несколько минут назад, идя по коридору замка за Северусом. Сейчас было чуточку легче, сейчас она знала немного больше о происходящем, немного больше понимала его, а, значит, была чуточку сильней, чем перед тем неизвестным, которому не давала покоя её голова.
Severus Snape: Волков бояться – в лес не ходить, а вот про зоопарки здесь ничего не сказано. Так оно и есть. Подбираться к сути страхов лучше всего окольными путями по четко выверенному туристическому маршруту в компании профессионально обученных людей и волкодавов на тот случай, если ваш страх решит-таки вырваться за пределы железной клетки, низвергающей весь его первобытно-природный ужас до декоративно-прикладного элемента. Брать Эвересты страхов занятие тяжелое, сопряженное с кучей опасностей, поджидающих, как правило, не где-нибудь у вершины, а на самых что ни есть подступах, поскольку именно на подступах при виде всей этой невероятной громады так легко отступить; отступив – соскользнуть и вдруг обнаружить себя в той самой яме, из которой вы так упорно пытались выбраться. Впрочем, не стоит опережать события и перед походом в зоопарк разумнее потренироваться на безобидной шавке, авось после пяти-шести рваных ран, нанесенных пуделем, один укус волка уже не будет казаться таким шокирующе болезненным. Снейп недовольно хмыкнул. Он никогда не был в зоопарке, поверхностному знакомству со страхами предпочитая прямой вызов в лицо, от чего нередко обнаруживал себя изрядно покалеченным. К сожалению, страху абсолютно все равно насколько вы храбры по натуре. Если он избрал вашу натуру для собственных экспериментов – поверьте, ей достанется по полной программе, обыкновенно цирковой с чудовищными клоунами в антракте. Однако со своими страхами Северус Снейп тем не менее боролся успешно и даже мог похвастаться парочкой побед. Правда, вырвать у тех побед в доказательство еще и трофеи Снейпу не удавалось, зато удавалось вырваться из цепких лап поражения, при том сохранив все родные конечности. В относительной целостности и почти здоровой сохранности. Снейп молча закусил губу. Воспоминания Сайберии хлынули в разум тяжелым, каким-то липким потоком. От неожиданности молодой волшебник слегка покачнулся, едва найдя в силы не грохнуться на пол вместе со стулом. Удивительно, но он никогда в жизни не проделывал этот вот трюк. Никогда не практиковался в легиллименции на людях, по крайней мере не практиковался открыто. Исподтишка – может быть, издалека и без особого успеха – может быть, а вот так – с расстояния в пару метров и – что греха таить – с довольно талантливым оппонентом никогда; поэтому на особый триумф не рассчитывал, и был приятно поражен, когда память Сайберии де Самон на мгновение стала и его памятью тоже. К сожалению, воспоминания оказались неинтересными, пресными, донельзя будничными. А он так надеялся выведать страшную тайну гриффиндорки. Снейпу нравилось время от времени сходиться с людьми. Северус и сам не понимал, как это происходит, но иногда, узнавая его чуточку ближе, люди почему-то охотно начинали… если и не делиться со слизеринцем своими сокровенными тайнами, то очень прозрачно намекать на суть этих тайн. Надо сказать, болезненных. Мерзких. Глубоких и душевных. Снейп любил выслушивать чужие откровения, любил узнавать о чужих бедах, ведь чужие беды так легко обернуть к собственной выгоде. На сей раз получилось не очень. Видимо, кое-чему Сайберия обучилась самостоятельно, или же ей попросту нечего было скрывать. Снейп опустил палочку, резко мотнул головой, отгоняя последние обрывки видений и в упор взглянул на гриффиндорку. Алчно, пронзительно. — Щитовые чары тебе не помогут, — язвительно заговорил он. — Ты не можешь жить с вечным протего в голове. Быть может, днем – да. Ночами – нет. Ночами ты не в состоянии контролировать свой разум. Ты должна научиться прятать воспоминания. Должна захоронить их так глубоко, что сама забудешь об их существовании, иначе грош цена нашим занятиям. Магия поможет тебе выстроить барьер, хочешь – стену, а вот фундамент и, что немаловажно, котлован под ним ты должна обустроить сама. Проще говоря, думай об отвлеченных понятиях. Всегда думай о вещах глупых и бессмысленных. Они первыми всплывут на поверхность, решись кто проникнуть в твой разум. Снейп сглотнул. — Попробуем еще раз, или хочешь попробовать сама? Рискнешь пробить мой барьер, или мне снова пробивать твой? Считай это ученьем боем. А мне не привыкать быть пушечным мясом.
Syberia de Samon: Безумие. Вся наша жизнь - это одно сплошное безумие. Мы носимся словно звери по клетке, срываемся, просим прощения и снова срываемся, мы всем нужны в тот момент, когда искренне желаем одиночества и не нужны никому в минуты глубокой грусти, мы доводим себя до изнеможения по пустякам и считаем пустяками жизненно важные вещи, стремимся жить вечно и заканчиваем свою "вечность" кефиром, тёплыми тапочками и слюнявчиками под собственное монотонное ворчание. И уже язык не поворачивается признать себя нормальными. Сай с минуту молча сидела на парте, уткнувшись взглядом куда-то чуть левей соответственно левого уха Северуса сквозь старую грифельную доску, стену, ещё одну стену, Пивза, покинутый портрет, стену... Протего слетело с её губ неосознанно, как зазубренный наизусть рецепт простейшего зелья, всплывающий в голове при малейшей необходимости. Сай ничего не ответила Северусу Снейпу, она и сама понимала, что одними щитовыми чарами цел не останешься. Но всё, что она умела, всё то, что приобрела интуитивно в своей странной безмолвной борьбе не понятно с кем, она попыталась использовать. Ясно, что практически бесполезно, ясно, что на этом долго не продержишься, но для этого она и просила помощи - научиться, всему, чему сможет, пусть путём сложным и, возможно, болезненным для психики. Гриффиндорка, наконец, оторвала взгляд от всего того невидимого бреда и сосредоточенно взглянула на своего учителя. Она не собиралась раскрывать ему всех своих тайн, а это значило, что она не имела права на слабину. Девушка некоторое время наблюдала за эмоциями, возникшими на лице слизеринца, внимательно слушала всё то, что он говорил, изредка прищуривалась и немного хмурилась, пару раз кивнула и, не успел он произнести свои последние слова, как можжевеловая палочка взлетела чуть вверх и, — Legilimens! Заклинание было произнесено чётко и громко, ровным тоном безо всяких эмоций - она не стремилась подловить его, просто была абсолютно не против учения боем. Оно, как правило, оказывалось самым эффективным. В тот момент, когда заклинание было произнесено, Сай осознала, что даже представить себе не может его эффекта. Она никогда в жизни не стремилась копаться в чужих головах, правда, и свою на истязание никому добровольно не подавала. До этого момента. Увы, но это как прививка от детской болезни - чтобы остаться в живых, нужно подвергнуть свою жизнь риску. Пусть меньшему, но от этого не перестающему таковым являться.
Severus Snape: Клочья тумана. Серые. Бесформенные. Чей-то голос. — Ты когда-нибудь приберешься в комнате?! — Я прибрался! Белые хлопья снега. Мутная рябь на воде. Камешек, плоский. Идет ко дну. «…бобы нужно не резать, бобы нужно толочь. Будет больше сока». Осенние листья. Желтоватые. Кружатся. Воздух прозрачный, холодный. Чувствуется скорый приход земли. Под ногами хрустнула ветка. Шаг ускоряется. Почти бег. Споткнулся. Земля все ближе и ближе. Черная. Твердая, как камень. Ледяная, как мертвая кость. «…зелье нужно помешивать против часовой стрелки, так оно быстрее вскипит». — Ненавижу. Вас всех ненавижу. Понимаете? Ненавижу! Окно. Идет дождь. Тонкие, длинные пальцы, слишком бледные. Прижаты к стеклу. Это весна. Впереди каникулы. Кажется. — Простишь? Пронзительный девичий смех. Угасает. Вдалеке. Женское лицо. Черт не разобрать. — Довольно! — Снейп в ярости оскалил зубы. Резко поднялся из-за стола. Мотнул головой. Маслянисто-черные пряди закрыли лицо, но даже сквозь эту импровизированную штору от Сайберии не мог укрыться полный ненависти взгляд, которым слизеринец из всех сил пытался испепелить гриффиндорку. Северус тяжело перевел дыхание. Зажатая в кулаке палочка слегка подрагивала. Снейп стиснул зубы и успокоился. — Хорошо. Очень хорошо. Но тебе не хватает концентрации. Ты торопишься. Нападаешь в спешке, а значит и в защите спешишь. Окклюменция – это тонкое искусство. Оно убивает дилетантов. Представь, будто пишешь картину. Сперва берешь холст – это твои сокровенные мысли и желания, потом наносишь грунтовку – первая линяя обороны, затем мазок за мазком наносишь краски – вторая линия, в завершение картину необходимо покрыть лаком, иначе краски потускнеют, картина растрескается. Понимаешь? Слой за слоем, как художник! Медленно! А ты бросаешь заклинание, словно лесоруб! Человеческий разум – это не дерево! Его невозможно сломить с одного удара! Снейп внезапно умолк. Черт подери! Да что же он сорвался в самом деле? Его таланту окклюмента могли позавидовать сильнейшие из магов, прошлых и ныне живущих, а таких он за последний год повидал не мало и имел право с чистой совестью заявить – да, я всегда способен держать свой разум в узде; да я всегда способен контролировать ситуацию, потому что я – это я, и я один, а против меня целый мир. Она ничего не видела. Северус молча, не глядя на Сайберию опустился за преподавательский стол. Сцепил руки в замок. Долго разглядывал столешницу. Лак давно потускнел, растрескался. Мелкая сеточка царапин шла от края стола к центру. Скоро лак совсем облупится и дерево начнет гнить. Нельзя позволить эмоциям вырваться наружу. «Держи себя в руках, - повторял он. – Кто не умеет держать себя в руках, тот первым этих рук лишается, а заодно и головы». — Итак, — снова начал Северус уже абсолютно спокойным тоном. — Что мы имеем на данный момент? Я бы сказал – определенный успех. Конечно, ты действуешь торопливо, работаешь небрежно, но энтузиазма тебе не занимать. Теперь, повторюсь, нападение – это хорошо, очень хорошо. Даже стремительное иногда оно приводит к победе. А вот защита должна быть четко проработанной. Мазок за мазком. Поняла? Отлично. Хочешь – задавай вопросы. Я отвечу. Потом – задание на дом. Снейп зло усмехнулся. Сайберия могла не сомневаться – домашнее задание окажется очень, очень неприятным. А именно – его не будет.
Syberia de Samon: Хочешь ли ты узнать чужие мысли? Хочешь ли услышать их, почувствовать, увидеть густые образы чей-то печали или боли, окутанные плотной дымкой тумана прошлого? Вот они уже струятся в твоём сознании, словно серебристые нити в омуте. Странные, они тихо расползаются по забытому и заброшенному, заполняя всё. И вот уже кажется, будто они вытеснили что-то важное, превратили его в забытое, в пыльное прошлое, обрывки которого не вернутся даже в самых глубоких сновидениях. Ты становишься хлопьями белого снега, осенними листьями, дождём... р а с т в о р я е ш ь с я. Ты чувствуешь негодование, тоску, печаль, твёрдость земли, на которой кто-то когда-то лежал, не желая вновь подниматься, едва касаешься ледяного стекла, стремясь, но не ощущая. Хватит, не надо больше... не надо! Но губы намертво заперли звуки твоего голоса - это не твоя жизнь. Ненависть, холодная, дикая. Горечь. Ярость. Достаточно! Сай заставила себя отвести взгляд от чёрных глаз Северуса и сильно зажмурилась, отгоняя от себя его воспоминания. В ту секунду она вряд ли бы смогла подобрать подходящие слова, чтобы описать то состояние, в котором пребывала. Она никогда не стремилась узнать чужие тайны. У каждого человека должны быть свои скелеты в шкафу и каждый такой шкаф по сути является чем-то вроде того самого ящика Пандоры. Дэ Самон сидела на краю парты, склонив голову и опустив руки на колени. Они казались безжизненными, с едва зажимавшими палочку пальцами, словно готовыми в любую секунду отпустить её в свободное падение до встречи с неприветливым каменным полом кабинета. Девушка не видела ни того, как Северус в ярости поднялся со стула, ни его оскала, ни ледяного взгляда, стремящегося утопить её в пламени ненависти. Она прекрасно всё это чувствовала, и это внутреннее ощущение было чуть ли не ярче образа самого Слизеринца, стоящего в каких-то нескольких шагах от неё. Юноша заговорил, медленно, поначалу сквозь зубы, но произнося отчётливо каждое слово, словно диктовал первокурсникам порядок приготовления нового зелья. Сай же не двигалась, тёмно-русые пряди волос, чуть взъерошенных и даже слегка всклокоченных, падали на лицо, являясь импровизированной и неосмысленной завесой от всего окружающего мира. Холст. Грунтовка. Краски. Слой за слоем, медленно. Она мысленно повторяла произносимое Северусом, а сознание рисовало образы, внезапно всплывающие в памяти. Но на это раз в её памяти. - Отец? - уставший, измученный мужчина сидел в полутьме домашнего кабинета, склонившись над какими-то пергаментами. Большое серо-бурое перо подрагивало почти у самого его носа, зажатое в пальцах какой-то нездоровой хваткой, оно с пугающей скоростью скользило по пергаменту, оставляя на нём слова и знаки. Услышав голос, мужчина отложил перо и поднял взгляд на дочь. Казалось, за ночь он постарел года на три, тени от огня в камине плясали на его бледном лице, оставляя глаза и губы тёмными пятнами, скрывая его безнадёжную попытку улыбнуться какой-то воистину пугающей гримасой. За окном шёл дождь, острые, словно лезвия, капли барабанили по крыше и окнам, стремясь пробиться в сонное тепло особняка. Не получалось. Сай стояла в дверях, спрятав нос в ворот тёплого шерстяного свитера. Худая, сонная, чуть сутулясь и щурясь в попытке разглядеть черты отцовского лица, она была встревожена, и это слишком ярко отражалось в её взгляде. Северус Снейп молчал. Он вновь опустился за преподавательский стол и на время погрузился в собственные размышления. Сайберия подняла взгляд и некоторое время следила за его руками, но вскоре поднялась с парты, на которой сидела всё это время и тихо подошла к одному из окон. - Пойдём, - охрипшим голосом произнёс Даррус и поднялся с кресла. Полночь или около того, глубокое чёрное небо за окном и непрекращающийся всё это время ливень. Они сидели долго - отец и дочь - им было о чём поговорить. Все уже спали, и в особняке на острове Скай лишь окно личного кабинета главы семейства горело неясным огоньком за стеной из дождя и ночных сумерек. Отец подошёл к Сай и протянул ей руку, руку, которая на протяжении стольких лет спасала сотни жизней, вверенных колдомедику тяжёлых пациентов. Той дождливой весной эти руки спасали самое дорогое для Дарруса - жизни тех, кого он привык называть своей семьёй. Сайберия поднялась с кресла и рука отца крепко сжала её ладонь. Спустя секунду оба пропали, а кабинет погрузился в сонное молчание, лишь тени от огня в камине плясали по стенам и тяжёлым шторам, странным завораживающим танцем. Забыть. Все, что было после, всё забыть. Забить досками, загрунтовать, покрыть краской, несколькими слоями краски, и залить лаком. Без жалости. Страшно. Сай оперлась об оконную раму, пристально вглядываясь в осенний пейзаж окрестностей Хогвартса. Она не искала объяснений собственным воспоминаниям, не искала объяснений той поражающей уверенности в том, что именно то, что было потом, в ту дождливую ночь, когда эти двое оставили семейное поместье и отправились в никуда, именно это ищет он. - Поняла, - дэ Самон повернулась к своему учителю и аккуратно облокотилась о подоконник, - я действительно действовала небрежно и слишком поторопилась. Постараюсь следить за этим впредь. Вопросов было не так уж и много. Их вообще почти не было. Сай резко обрубила воспоминания о том вечере, не давая даже подсознанию воспроизводить последующие события. Они стоили слишком дорогого - жизни Дарруса, а может и всей их семьи. И ради этого она была готова перевернуть всё, что могла, исковеркать собственные воспоминания, уничтожить, залить краской до неузнаваемости, предварительно срезав и уничтожив старый холст. Чего бы ни стоило. - Думать о бессмысленных и бесполезных вещах, ты сказал, они первыми всплывут на поверхность. Это мастерство - умудриться думать об этом так, чтобы выстроить из этих глупостей некий барьер, - девушка прикусила губу и замолчала, ненадолго, но думая над чем-то очень сосредоточенно. - Значит нужно спрятать необходимое, важное так глубоко, что и сама не смогу найти, а потом закрасить это многочисленными слоями грунтовки, краски и лака - незначительных, повседневных, глупых и странных мыслей, чтобы любой, решивший докопаться до необходимого, захлебнулся в этом бреде... Дэ Самон вновь подняла взгляд на Северуса, столкнувшись с его чёрными глазами. Он зло усмехнулся, глаза усмехнулись вместе с ним, но было в них ещё что-то, тщательно спрятанное, закрашенное, но, видимо, вспоминаемое, мучающее, изводящее. Сай задержала свой взгляд на этом тоскливом проблеске чёрной бездны. Она не собиралась лгать, что не видела. Но взгляд её сонных, немного слезившихся от напряжения синих глаз выражал одну простую истину - всё, что она видела, она оставит в этом кабинете, не вспомнит и не упомянет нигде и никогда. И этому взгляду можно было верить, хотя, думается, что Северусу от этого легче не было, а ей хотелось, чтобы было иначе. Эти уроки станут единственным и последним разом, когда дэ Самон произнесёт это жуткое заклинание.
Severus Snape: — Все будет хорошо, — тихий, сдавленный, повторяющийся шепот. — Все будет хорошо. Боли не существует. — Иди сюда! — Боли не существует. Все будет хорошо. Нужно только потерпеть. Немного. Еще пару лет. — Иди сюда! — Боли не существует. Рано или поздно все кончается. Ничто не вечно. И боли не существует. Все будет хорошо. — Сколько можно повторять! — Иду! Я уже иду… боли не существует. Снейп перевел дыхание. Больше никаких мыслей. Ни о прошлом, ни о будущем. Боли не существует. Все когда-нибудь кончается. Кончится и Хогвартс. Кончится, как сегодняшний урок, и все будет хорошо. Обязательно все будет хорошо, потому что никакой боли не существует. Есть только самовнушение. Северус поднял глаза на Сайберию. Кажется, она выучила урок. Ничто так не заставляет жить, как ожидание смерти. Эту нехитрую истину Снейп постиг рано. В возрасте лет девяти-десяти молодой волшебник знал: каждый прожитый день – уже повод для гордости. Можно стерпеть все: унижение, ссадины, нелюбовь, недружбу, отсутствие человека, который смог бы тебя понять и утешить; главное не сдаваться – продолжать жить изо дня в день и надеяться, однажды все закончится. Наступит тишина, вместе с тишиной свобода. Нет, о смерти слизеринец не думал. Лучший способ быть счастливым – позволить чувствам атрофироваться. Рудименты не болят. Во избежание инфекции, рудименты вырезают. Без анестезии, по живому. Иногда рвут, или давят в зародыше, чтобы не пришлось вырубать под корень. Так оно, конечно, практичнее. Одно обидно – слишком много требуется времени. Даже не часы и не годы, десятилетия упорного труда. Полная перестройка организма и вот вы, наконец, превращаетесь в то, что отныне не способно болеть – квинтэссенцию чистой, незамутненной ненависти. Прямоходящий сосуд человеческого порока. Абсолютно пустой сосуд. Пустота не болит. Пустое место не притягивает взглядов. То, чего нет, не способно заинтересовать других. Снейп научился приспосабливаться. Научился думать «об отвлеченных понятиях» и ни в коем случае не позволять истинному лицу пробиться сквозь хитин такой удобной, универсальной маски равнодушия и презрения. «Господи, сколько пафоса!». Снейп невесело улыбнулся. Он всегда улыбался невесело. Никогда не смеялся, правда. Впрочем, оно ведь не важно. Северус поднялся из-за стола и медленно прошелся вдоль пустой доски. Кажется, грифельная. Если провести ногтями – послышится отвратительный скрип. — Бред, — повторил он. — Абсолютно верно, Сайберия. Побольше бреда, побольше грунтовки, побольше лака и тебя признают подлинным мастером. Не забывай практиковаться. День за днем, снова и снова. Штрих за штрихом. Пожалуй, это все, что я могу тебе сказать. На какой-то миг Северус не выдержал, встретился глазами с гриффиндоркой. Визуальный, черт бы его подрал, контакт. Маленькая, безобидная слабость. И меж тем величайшая ошибка человечества. Нельзя смотреть людям в глаза. Нужно смотреть в глаза правде. — Ты все поняла, — в завершение произнес он, с удивлением отмечая, каким ломким вдруг сделался голос. Ломким и таким живым. — Прекрасно поняла. Ну, до встречи. И больше ни о чем не думая, Снейп вышел из класса. «Боли не существует. Время лечит. Нужно только подождать». Ты все поняла... И я пойму. Когда-нибудь.
полная версия страницы