Форум » Архив «Lumiere-77» » A Hopeless Wound - 10.05 » Ответить
A Hopeless Wound - 10.05
Alice Flint: # Дата: буквально только что наступившее 10 мая 1977 года, глубокая ночь. # Место: Больничное Крыло, Хогвартс. # Участники: Алиса Флинт и Амаранта Феникс. # События: когда ты медленно сходишь с ума от тоски и безысходности, остаётся только одно средство.
Ответов - 11
Alice Flint: Очередная безумная бессонная ночь. Нормально спать Алиса перестала ещё десять дней назад, с тех пор мало что изменилось. Бесконечно просить у мадам Помфри зелья для сна без сновидений было невозможно, а кошмары – никуда не исчезли. Храбрая Гриффиндорка Алиса Флинт к семнадцати годам дожила до того, что стала бояться просто ложиться спать. Так пусто и одиноко ей вообще не было уже очень давно. Даже после расставания с Фрэнком не было так гадко на душе. Тогда было, по крайней мере, больно. А сейчас – вообще никак. После памятной встречи с неведомой тварью, которая вот уже неделю держала Хогвартс в одной гигантской ловушке, что-то безвозвратно изменилось в Алисе Флинт. Нет, внешне зачастую могло показаться, что девушка осталась прежней. Она не выдавала пессимистических прогнозов, не плакала по ночам в подушку, не страдала депрессией и не устраивала показательных истерик. Она вообще прекрасно знала, что не имеет права, ни на какие истерики, ибо ничем не лучше прочих, которым тоже сейчас нелегко. Взять, к примеру, Мордреда, который до сих пор не пришёл в себя. Сволочи. Алисе порой хотелось лично поотрывать руки тем, кто устроил ту самую драку, благодаря которой Лис оказался в Больничном Крыле. Кстати, о Лисе и Больничном Крыле. После полуночи в ночь с девятого на десятое мая Алиса Флинт направлялась именно туда. За очередной порцией чертового зелья. Приоткрыв дверь, Алиса погасила луч света на кончике своей волшебной палочки. Здесь он был ни к чему, несколько тусклых ламп освещали пространство между больничными койками. Гриффиндорка прошла внутрь и сразу направилась туда, где за очередной дверью скрывался кабинет мадам Помфри. Однако остановилась на полпути. Не сдержавшись в очередной раз. Вздохнув, девушка отодвинула краешек ширмы и даже не удивилась открывшейся её глазам картине. Амаранта Феникс, ловец Рейвенкло и подруга Мордреда МакКехта, сидела возле постели рыжего Слизеринца, не отводя от него взгляда. - Хэй… Мара. – Тихонько позвала Алиса. Шепотом, чтобы не напугать. Только Рейвенкловка даже не отреагировала. Тогда Флинт подошла ближе, осторожно касаясь плеча девушки. - Ну-ка, вставай. Пойдём отсюда. Слышишь меня? Сколько ты уже здесь сидишь? Ночь, сутки, трое, неделю? Ты давно себя в зеркале видела? Безумная ночь.
Amarantha Phoenix: And the sun will rise, open up your eyes Surprise, just a blink of an eye I try, I try to be positive You're a fighter, so fight, wake up and live - А? - Амаранта не сразу поняла, что зовут ее, хотя второй Мары в больничном крыле точно не было. Да и вообще из всех посетителей до такой глубокой ночи засиживалась только она: странно, что медсестра не выгоняла ее, и Феникс подозревала, что это не потому, что рейвенкловка нравилась ей, а исключительно из-за любви Помфри к рыжему колдомедику. Впрочем, Амаранта была настолько тихой, что ее присутствие в Больничном крыле совершенно не ощущалось: большую часть времени она просто молча сидела у постели Мордреда, изредка привставая, чтобы поправить одеяло, которое в принципе не могло сбиться, потому что слизеринец не двигался. Ее старались не трогать: неожиданно даже вторая не решалась беспокоить Амаранту, и та, пожалуй, удивилась бы такому милосердию с ее стороны, если бы обратила на это хоть какое-нибудь внимание. Изредка Помфри все же выгоняла Мару (или ее оттаскивал кто-нибудь из сердобольных друзей), чтобы она хотя бы поела, однако и по отношению к пище Феникс не проявляла особого энтузиазма: рассеянно ковыряла содержимое тарелки, а потом отодвигала ее, или не притронувшись к еде, или съев от силы пару кусочков - ровно столько, сколько надо, чтобы не падать в голодные обмороки. Мара и не думала, что какое-либо событие может настолько выбить ее из колеи. Ей не хотелось думать о себе, как о депрессивной пессимистке, и Амаранта честно пыталась найти себе занятие, отвлечься, не думать и просто ждать и надеяться на лучшее; но за что бы она ни бралась мысли ее снова и снова возвращались к МакКехту, безжизненно лежащему в больничном крыле - и каждый раз она спешила в лазарет, надеясь найти его очнувшимся... и раз за разом испытывала горькое разочарование. Через какое-то время Амаранта поняла, что просто не может не думать, а если она так или иначе всегда мысленно у постели Мордреда, почему бы не находиться там и физически? Ей не обещали чудес. Вообще-то ей обещали исключительно кошмары: Помфри не говорила самой Амаранте, опасаясь, видимо, что та может совершить какую-нибудь глупость в стиле депрессивных подростков, однако рейвенкловка слышала ее неутешительные прогнозы относительно состояния МакКехта и Смит, и слова эти не прибавляли оптимизма. О, Смит она ненавидела - смешанная с отвращением неприязнь к Клариссе осталась единственным сильным чувством, которые Мара испытывала в последние дни. Она хотела бы, чтобы рейвенкловка пришла в себя только для того, чтобы иметь возможность лишить ее жизни собственными руками. Но сколь бы сильно Амаранта ни ненавидела Клариссу, ненависть эта не могла сравниться с тем, что Феникс испытывала по отношению к себе. Себя она презирала - с того самого момента, как увидела, что в двери больничного крыла вносят безжизненное тело Мордреда. Тогда она поняла, что случилось нечто непоправимое - и обвиняла себя, корила, злилась, вновь и вновь прокручивая в голове тот диалог. "Прошу тебя, уходи, - Осторожнее, пожалуйста". Осторожнее, пожалуйста?! Это все что она могла сделать?! Это - все, на что ее тогда хватило?! Она должна была остаться. Дементор побери, это же ясно, как Божий день - она не должна была его слушать, потому что он думал о ней, а она, выходит, только о себе. Светильник слабо трещал в тишине. - Я в порядке, - бесцветным голосом сообщила Амаранта Алисе, - я еще побуду. Несмотря на все мрачные прогнозы, в ее душе все время теплилась какая-то глупая, но совершенно неубиваемая надежда на то, что сейчас произойдет чудо, и Мордред вдруг откроет глаза. А она непременно в этот момент должна быть рядом. Хотя бы для того, чтобы попросить прощения. Can you take my breath away? Can you give him life today? Is everything gonna be okay? I'll be your strength I'll be here when you wake up
Alice Flint: - Я вижу. Алиса и вправду видела, что ни в каком Амаранта не в порядке, что бы та ни говорила сейчас. Да тут и видеть не надо было, достаточно просто представить себя на её месте. Окажись Флинт на месте Феникс, она бы тоже проводила дни и ночи в Больничном Крыле, возле постели близкого человека. Про чувство вины тут и говорить нечего. - Если ты ещё побудешь, то очень скоро окажешься на соседней кровати. Это я тебе точно говорю. Гриффиндорка говорила настойчиво, но мягко. Вовсе не тем голосом, которым читают нотации или говорят с безнадежно больными. Скорее, наоборот, с тревогой и заботой одновременно. Амаранта не была её близкой подругой, не раз получала от неё бладжерами на квиддичном поле, иногда даже оказываясь по этой самой причине в Больничном Крыле, но это явно был не тот случай, чтобы Алиса желала увидеть её там вновь в качестве пациентки. - Почему я знаю, что он бы этому не обрадовался? Флинт взглянула на Мордреда и вздохнула. Бледное теперь лицо в контрасте с ярко-рыжими волосами особенно пугало. Откуда в этой школе столько несправедливости, ну откуда?! Пару дней назад Алиса вдруг услышала, как какой-то умник рассказывал своему приятелю, что убийства в Хогвартсе прекратились, потому, как МакКехт до сих пор не приходит в себя. После чего мальчишка, высказавший такую потрясающе идиотскую версию развития событий, был припечатан Алисой к ближайшей стенке, с обещанием, что если он ещё хоть раз посмеет ляпнуть что-нибудь подобное, то будет приходить в себя намного дольше МакКехта. Тот, кажется, поверил, судя по его взгляду. О, были моменты, когда Алису Флинт действительно стоило бояться. Нередко – далеко за пределами поля для квиддича. Девушка присела на краешек кровати Мордреда с другой стороны и осторожно накрыла его руку своей ладонью. Едва тёплая. Несколько мгновений Алиса внимательно смотрела на него, а потом вновь обернулась к Маре, теперь уже беря в свои руки её ладонь. Надо же. Такая же… почти тёплая. - Правда. Пойдём со мной, я очень тебя прошу. Потому что если ты не захочешь пойти со мной, я притащу сюда Фианна, и он уведёт тебя силой. Чёрт возьми, Алиса пыталась шутить. Зря, наверное. Но один только вид Амаранты заставлял её делать и говорить хоть что-нибудь, лишь бы она прекратила так себя мучить.
Amarantha Phoenix: - Вы все вдруг знаете, чего бы он хотел и что бы он подумал, - с неожиданным раздражением произнесла Амаранта, не глядя на Алису, - каждый считает необходимым передать мне его волю. Но правда в том, что вы все ничего не знаете! Где вы были тогда, когда эта безумная Кларисса начала обвинять Мордреда во всем?! Где был тот же Фианн?! Феникс вскинула голову, поднимая взгляд на Флинт, и в глазах ее стояли злые слезы - неожиданно прямая и острая она смотрела на Алису так, будто винила конкретно ее во всем случившемся. Пару мгновений она не сводила горящего взора с гриффиндорки, а потом медленно закрыла глаза и снова сгорбилась - вспышка прошла, и Амарантой вновь овладевала типичная для последних дней апатия. Она встряхнула головой, отгоняя наваждение. - Прости, - глухо произнесла она, - я просто... я знаю, что я виновата, но так не хочется быть виноватой и... я пытаюсь обвинять всех подряд. Прости, ты тут, конечно, ни при чем... и Фианн ни при чем. Феникс устало потерла глаза: свет светильника расплывался, словно Амаранта не могла сфокусировать взгляд. Она попыталась припомнить, когда в последний раз нормально спала, но не смогла - вряд ли трехчасовое забытье, в которое время от времени впадала девушка, можно было бы считать полноценным сном. Феникс прерывисто вздохнула, отнимая руку от лица; несколько мгновений она смотрела на бледное лицо Мордреда - ей казалось, что она вот-вот снова заплачет, но Амаранта больше не поддавалась этому чувству: оно преследовало ее уже неделю, слезы все время плескались на уровне глаз и требовался лишь мизерный повод, чтобы они потекли по щекам. Тем более удивительным было, что плакала она только тут. Амаранта устало закрыла глаза: Флинт была натурой деятельной, а потому с нее бы сталось вытащить Лермонта из постели только для того, чтобы оттащить Мару от постели МакКехта. А с Лермонта бы сталось буквально оттащить - просто перекинуть через плечо и унести. Не то, чтобы рейвенкловка совсем обессилела и не могла бы сопротивляться... но ей ужасно не хотелось споров и шума. Феникс решительно встряхнула головой. - Ты знаешь, ты права. - она выпрямилась. - Надо отойти, да. Спасибо, Алис. Девушка все еще колебалась, но уже поднялась на ноги.
Alice Flint: Когда Амаранта вдруг со злостью начала высказывать Алисе обвинения, та ничего не ответила. Только выпустила её ладонь из своих рук, а взгляд был на удивление спокойным, просто очень-очень усталым. Можно было что-нибудь объяснить, наверное. Например, то, что Фианн никак не мог придти на помощь Мордреду в тот день, ибо сам попал в лапы к твари в компании всей сборной Слизерина по квиддичу. Можно было и для себя найти оправдание, рассказать, что она была у профессора де Вриза, а потом бегала к озеру в страшную грозу, потому что тоже – боялась. Да вот только зачем это всё теперь? Какая теперь разница? А если не обманывать себя, то Алиса бы признала даже, что Мара – права. В частности, она, Алиса Флинт, могла бы сделать больше. Могла вернуться в Больничное Крыло сразу после того, как сбежала оттуда. Он был её другом, он лечил их всех, а они почти не думали о нём. Можно было помочь, можно было не доводить Лиса до этого безумного состояния. Она могла бы. Но – не сделала. Винить в чём-то Фианна было действительно бессмысленно, он и сам здорово мучился теперь. Оставшись втроём, Демоны, казалось, ещё больше обозлились на весь окружающий мир. Вот только Алиса ни в чём не могла их винить. Она вообще только и делала теперь, что ждала и надеялась на то, что МакКехт придёт в себя. Иначе эта чёртова жизнь вообще не стоит того, чтобы её ценить. Мироздание не может позволить свершиться подобной несправедливости, иначе, во что тогда верить? Вот только, если кто-то вообще и виноват в случившемся, то меньше всего – Амаранта Феникс. Поэтому со следующими словами девушки, уже с извинениями, Алиса не могла согласиться. - Брось, ни в чём ты не виновата. И Фианн… да. Не виноват. Мерлин, что ты там себе напридумывала? Наверняка, вбила себе в голову такого, что страшно подумать, а теперь с этим мучаешься. Нет, Фианна никто бы сюда не стал приводить, конечно. Хотя бы по той простой причине, что Алиса знала, Лермонт вот уже чуть больше недели не ночует в подземельях Слизерина. Пустая кровать Артемисии Элфорд по-прежнему оставалась пустой каждую ночь. Но и это всё не главное, Флинт чувствовала теперь, что раз уж она не смогла помочь Мордреду вовремя, то должна помочь ему сейчас. Пускай даже вот таким странным образом – помогая его подруге. Кроме того, Маре хотелось помочь просто по-человечески. Без всяких причин, поводов и чувства вины. Просто потому, что нельзя иначе. - Что ты, не за что совсем. Гриффиндорка поднялась вслед за Амарантой, подошла к ней, вновь взяла за руку. Ещё раз задержала долгий взгляд на Мордреде. - Пойдём. Тебе нужно отдохнуть. И Алиса повела Мару к выходу из Больничного Крыла, не оглядываясь больше на постель Слизеринца. - Пообещай мне, что сейчас ты пойдёшь и ляжешь хоть немного поспать. Хорошо?
Mordred McKecht: Дементор знает, сколько времени прошло. Здесь не было дня и ночи, только сизо-серое небо, нависшее над чернильной водой, гладкой, словно стекло. Мордред наступал в лужи только затем, чтобы вызывать рябь - чтобы хоть что-то здесь двигалось. Считать за движения редкое шевеление мертвых рук, словно камыши, торчащих повсюду, он не стал - это было... неживое. Руки Лис обходил, потому что однажды имел неосторожность задеть такую краем мантии, и пальцы сжались, чуть не утянув его туда, внутрь. Дементор знает, что могло из этого выйти. Первое время он был рад, что здесь не хочется спать, потому что не знал, что может подкрасться к нему в это время. Ну и еще не слишком-то хотелось устраиваться дремать в воде и грязи, а сухих мест здесь не было, только мертвый мох, вода и грязь. Потом, чуть позже, он обнаружил, что все здесь ненастоящее. Руки ненастоящие, вода тоже. Все это было не более реальным, чем его галлюцинации, а что делать с галлюцинациями рыжий знал. И когда в очередной раз рука схватила его, он, погруженный в мысли о Маре, отмахнулся - "пошла вон, ты мне просто кажешься" Рука рассыпалась в прах. Лис некоторое время недоуменно смотрел на освобожденную одежду, потом попробовал повторить, но ничего не вышло. И так он бродил по болоту, в поисках его края, знал, что он здесь бродит не один, изредка встречая чужие следы, но никогда не видел этого второго. Или даже "этих" - следы встречались разные. И края болота тоже не было. Не было и не было, и рыжему казалось, что он бродит кругами, и когда-нибудь... а что когда-нибудь? Сойдет с ума? Да он и так уже сошел. Большое дело. Тогда Мордред остановился и рассмеялся, отряхивая мантию от черной грязи - безуспешное и бессмысленное занятие. Но что уж там... - Да ну вас всех, - как-то даже обиженно сказал он вслух, сам пугаясь своего голоса в этой мертвой тишине, - я в тебя вообще не верю, дурацкое болото. Безглазого себе забирай. И кошку мертвую. Ты мне кажешься. И стало темно. В темноте горел светильник. У дальней стены - непривычный свет резал глаза, проникал сквозь ресницы. Было почему-то очень больно, больше всего болела голова, что-то стянуло кожу на лице намертво. Боль пульсировала, переливаясь, от ног по всему телу к голове и обратно, тошнотворными волнами, которые оставляли за собой приступы чего-то заставляющего с какой-то жуткой периодичностью покрываться липким холодным потом. Одеяло - да? Одеяло тяжелое, под ним ужасно душно, но при этом почему-то холодно. И скинуть бы его, потому что кажется что снаружи воздух теплее, но шевелиться страшно. - Боль...но, - сухим шепотом пожаловался темноте Мордред. Было до ужаса обидно. ему вообще не должно быть больно. Так не бывает. Он не должен лежать на кровати, он должен нести к этой кровати лекарство. Несправедливо. Неправильно. Больно. И пить хочется.
Amarantha Phoenix: Покорно следовавшая за Алисой рейвенкловка только кивнула. - Ага, - рассеянно согласилась Амаранта, зная при этом, что уснуть будет не так уж просто: она уже отлично изучила эти мерзкие шутки собственного тела, пока ходишь - глаза слипаются и кажется, что заснешь сейчас стоя, но стоит принять горизонтальное положение - и сонливость исчезает, будто и не было в нее. В глаза словно песка насыпали и ты лежишь, лежишь, бездумно смотришь в потолок, прислушиваешься к дыханию соседок по спальне так чутко, что скоро этот звук начинает казаться тебе нестерпимо громким и неприятным - ты закрываешь голову подушкой, чтобы не слышать; ворочаешься и встаешь, чтобы вытряхнуть крошки из постели, но, откинув одеяло, понимаешь, что их там нет... и снова ложишься, чтобы бездумно смотреть в потолок и зарываться в подушку, стараясь спрятаться от оглушительного дыхания соседок. Амаранта замерла на полпути к двери: ей вдруг отчетливо показалось, что она слышала голос Мордреда, донесшийся от его кровати - будто бы МакКехт пожаловался на то, что ему больно; но это, конечно, просто иллюзия, порожденная уставшим сознанием: ей так не хочется уходить, что она готова выдумывать совершенно любые поводы, чтобы остаться. Хоть бы галлюцинировать. И по-хорошему стоило не стоять столбом посреди проходи и последовать за Алисой, но чем четче Феникс осознавала, что надо уходить, тем сильнее ее тянуло обратно, к кровати - быстро заглянуть за ширму в отчаянной надежде, что вдруг, что, возможно, что... Амаранта колебалась с минуту, а потом виновато высвободила ладонь из руки гриффиндорки и, бросив смущенное: - Я сейчас, - быстро вернулась назад. Скользнула за ширму... и оцепенела. Сердце подкатилось к горлу и застряло там липким, трепыхающимся комком. Возможно, это все усталый бред - но дементор побери, какой же замечательный, отличный, лучший в мире бред, прекраснее самого прекрасного сна и восхитительней любой восхитительной сказки - только Амаранте казалось, будто ресницы Мордреда дрожат - или это на них дрожит свет от тусклого светильника? Подойти бы ближе да посмотреть, но Феникс не могла заставить себя сделать шаг, боясь, что любое неловкое движение может разрушить прекрасную иллюзию. Она даже не сразу справилась с голосом, чтобы прерывисто и тихо позвать: - Мо... мордред? - Мара... больно... - как-то устало пожаловался Лис, и это был даже не шепот, а звук на грани шелеста, - пить?. И Амаранта провалилась в какой-то странный обморок: она не падала и не теряла сознания, вот только совершенно не помнила, как оказалась у тумбочки на которой теперь лихорадочно искала стакан, в который можно было бы налить воду из кувшина. Ее руки дрожали, когда она наливала воду - и горлышко кувшина позвякивало о край стакана; очень громкий в такой тишине и ужасно неприятный звук. Она и не заметила, как по щекам покатились слезы - она вообще не поняла, как начала плакать, только когда Мара подносила стакан к губам Мордреда, она уже рыдала, зажимая рот ладонью, чтобы не реветь в голос. - Во... вот, - шептала она через всхлипы, - вот... я тут... вот вода... Алиса!! Феникс кричала так отчаянно, будто иначе гриффиндорка могла ее не услышать. - Алиса, зови мадам Помфри! Алиса!
Alice Flint: Но, кто знает, чем обернутся Холода и потери Для того, кто умел верить И кто знает, когда над водою Взойдёт голубая звезда Для того, кто умел ждать. © Алиса не остановила Амаранту, когда та внезапно захотела вернуться обратно. Как минимум потому, что ей показалось, что она слышала голос Мордреда. Конечно, показалось. Но если двум девушкам кажется что-то одновременно, то тут, скорее всего, два варианта. Либо коллективные слуховые галлюцинации, либо правда. Надежда на правду казалась безумной, но она вспыхнула вдруг – маячком, где-то далеко, на краешке сознания, а дальше – так просто ухватиться, зацепиться за неё, не дать маячку погаснуть. На мгновения Алиса замерла, не двинулась с места, когда Рейвенкловка поспешила вдруг обратно, но только на мгновения. Не удержавшись, отправилась следом, отодвинула краешек ширмы – наблюдала, совсем недолго – несколько секунд, молча. Тихо выдохнула и сделала шаг назад, к проходу между больничными кроватями. Вот теперь у тебя всё будет хорошо. Вот теперь у вас всё будет хорошо. Но это – только ваше. Для двоих. Флинт слышала, как тихо всхлипывает Амаранта, и отчаянно захотелось вдруг разреветься самой. Уметь также. Но Алиса не умела, она вообще теперь больше не плакала. Она не сдерживала непролитых слёз, потому что нечего было сдерживать. Нахлынуло вдруг что-то, одновременно тревожное, тёплое, пронзительно-горькое. Наверное, это называется одним только словом – правильно. Гриффиндорка знала – то, что происходит сейчас, оно бесконечно правильно. Иначе незачем жить, сражаться, бороться, не сдаваться, верить. А если по-настоящему веришь, то заканчиваться всё должно именно так. Никак иначе. И если ты всю жизнь помогаешь людям, то будешь жить. Каждый человек имеет право на жизнь до тех пор, пока его любят. Пока в него верят. Хоть кто-нибудь, хоть одна душа. Мордред если и не успел в свои восемнадцать лет спасти огромное количество людей от смерти, то лишь потому, что это всё – у него впереди. Он спасал многих, залечивал раны, избавлял от боли. И душу, кажется, тоже однажды спас. Её душу – девчонки с серыми ясными глазами и несгибаемой силой характера. А теперь она спасла его. О том, что в этом есть несомненная заслуга именно Амаранты, Алиса почему-то вообще не сомневалась. Ни на секунду. Мерлин, как же хочется плакать… и спать. Но нельзя. Когда Мара закричала, начала звать её по имени, Алиса уже и без того бросилась в противоположенный конец Больничного Крыла. Туда, где находился кабинет школьной медсестры. Зачем-то стукнула в дверь костяшками пальцев, по инерции, наверное. Не дожидаясь ответа, распахнула дверь, заглянула внутрь. Целительница, склонившаяся над пузырьками с лекарствами, вскинула голову, встревожено взглянула на Флинт. - Лис. – Дрожащим голосом, такое привычное. – Мордред. Он очнулся. Вы нужны там. Сейчас. Пожалуйста, скорее! Как будто от этих нескольких секунд и вправду могла зависеть жизнь МакКехта. Мадам Помфри кивнула и поспешно вышла из кабинета, на ходу доставая палочку из кармана передника. Вскоре она скрылась за ширмой у постели своего верного помощника. Алиса устало прислонилась спиной к двери. Кажется, сегодня она шла сюда за очередным зельем для сна без сновидений. К чёрту сон и зелья. Вот сейчас она только услышит, что с ним всё в порядке – и уйдёт. Куда-нибудь. И возможно даже чего-нибудь выпьет. Только вряд ли это будут зелья. Теперь у вас будет всё так, как должно быть. Правильно. Вы только держитесь, хорошие. Держитесь вместе. Ведь любовь, она такая забавная штука. Она всё может и всё побеждает. Нужно только уметь ждать и верить.
Mordred McKecht: Медсестра решительно отодвинула в сторону Амаранту, отобрала стакан, буркнув, что поить вот так сразу - очень вредно и принялась колдовать над ирландцем, начав с обезболивающих. Лицо ее не выражало ни удивления, ни беспокойства, только хмурилась мисс Помфри весьма озабоченно. Мордред молча смотрел на Амаранту, он даже не смог протестовать, когда его у нее отняли, хотя если бы мог, он попытался бы сказать, что ее руки возвращают ему жизнь лучше всяких лекарств. И что не нужны ему никакие заклинания и зелья, пусть ему оставят Мару и уюираются к чертовой матери. Но ничего сказать он не мог, только смотреть - и радоваться даже боли, потому что она означала возвращение, означала, что болота больше не будет. На миг он отвел глаза, узнал Алису и даже по привычке хотел сказать "Привет", но тоже не смог издать ни звука. Зато он точно знал, что теперь это ненадолго. Главное, чтобы Амаранта не плакала - он никак не мог понять, зачем она плачет. Теперь-то уже точно не надо. - Ну что вы тут стоите? - раздраженно поинтересовалась Помфри, - идите, девочки, идите. Мне сейчас помощь не нужна, а Мордреду нужен покой. Так что вон отсюда. Завтра придете, надо спать. И не забудьте вызвать Патронусов, когда пойдете по коридорам.
Amarantha Phoenix: Сначала Амаранта думала - не отпустит. Ни за что не отпустит и не уйдет, вцепится в спинку кровати - и пусть пытаются оттащить и оторвать, разжать пальцы и увести... а потом разум все же взял верх: в каком бы смятении чувств ни пребывала Мара, она все еще была достаточно адекватна для того, чтобы понять - Помфри полностью права и сейчас Мордреду нужен покой и лекарства, а не рыдающие у его постели посетители. Поэтому Феникс последний раз сжала ладонь слизеринца, и, заставив себя выпустить руку МакКехта, поднялась на ноги. Она даже нашла в себе силы улыбнуться напоследок МакКехту: Маре искренне казалось, что улыбка у нее получилась ободряющая, однако в действительности она больше напоминала болезненную гримасу, предваряющую новый приступ рыданий. Хотя Феникс уже не плакала - только судорожно вздрагивала время от времени, будто бы от рыданий, но при этом не рыдала и даже не всхлипывала; вцепившись в предплечье Алисы, Амаранта плелась к выходу, то и дело бросая взгляды через плечо, готовая в любой момент броситься обратно, если, не дай Мерлин, случится что-нибудь нехорошее. Но нехорошего все же не случилось. На ватных ногах Мара дошла до выхода из Больничного крыла - она даже успела переступить порог и сделать несколько шагов, прежде чем силы изменили ей: Феникс просто опустилась на каменный пол и заплакала, зачем-то обхватив при этом колени стоявшей рядом Алисы. Смутно понимая, что ведет себя глупо и жалко, Амаранта, тем не менее, не могла ничего с собой поделать: не было сил подняться, не было сил идти, а главное - не было сил не плакать. Тугой узел, который все эти недели стягивался в груди, мешая дышать, мучая и выматывая, в одночасье развязался, и сейчас девушке казалось, будто бы именно на нем она и держалась все эти дни - он связывал воедино ее разум и тело, приводил в движение конечности хитросплетением нитей, заставлял держаться прямо и сдерживать слезы. А теперь опора пропала - и вот она, Амаранта, сидит на полу, обнимает ноги гриффиндорки и рыдает так, будто кто-то умер - а на самом деле кто-то ожил. - Я... я сейчас... - сквозь рыдания пыталась произнести Мара. - я... Алисаааааааа... Как дурочка, честное слово.
Alice Flint: Алиса ещё постояла немного возле двери кабинета Помфри, а потом нашла в себе силы, наконец, прекратить подпирать дверь и вновь подойти к постели Слизеринца, дабы узнать, всё ли с ним в порядке. Подошла, встретилась взглядом с Мордредом и едва заметно приподняла уголки губ в подобие улыбки. Лису было больно сейчас, и она это тоже чувствовала, но в то же время испытывала огромное облегчение, видя его вновь в сознании, пускай даже пока не в том состоянии, в котором можно было ещё не опасаться за его состояние. Но ведь самое главное уже произошло, а значит, дальше он сумеет выкарабкаться, и Мара ему в этом поможет. И она, Алиса, тоже постарается помочь по мере возможностей. - Конечно, мадам Помфри. Спасибо, мы обязательно с утра придём. Спорить с медсестрой сил не было, и, в общем-то, Флинт была с ней согласна. Она ведь и сама пыталась увести отсюда Амаранту несколько минут назад. Теперь ей и вовсе необходимо было отдохнуть, ибо Рейвенкловка столько всего пережила, и вообще она периодически казалась Алисе такой маленькой и хрупкой девушкой, что её непременно надо было оберегать, и заботиться о ней – тоже, если она сама о себе позаботиться не хочет. - Всё будет хорошо, Лис. – Едва слышно шепнула она, ещё раз взглянув на МакКехта, а потом вновь повела Феникс к выходу. Кажется, та едва держалась на ногах и вообще шла только благодаря тому, что держалась за плечо Алисы. Возле самого выхода Гриффиндорка последовала совету мадам Помфри, которая напомнила девушкам о Патронусах. Разумный совет, если ты не хочешь вернуться в Больничное Крыло в качестве пациентов. Вытащив палочку, Алиса довольно быстро вызвала своего Заступника. Оказалось достаточным вспомнить улыбающегося рыжего Лиса в компании улыбающегося шотландца, чтобы серебристый дракончик взлетел под самый потолок слабо освещенного коридора, озаряя его мерцающим светом. Только не успела девушка палочку убрать, как Амаранта просто опустилась на пол и заплакала. Алиса не удивлялась – честно говоря, какой-то такой реакции от неё она и ждала. Может быть потому, что вновь – слишком хорошо её понимала. Так бывает, когда ты долго-долго держишься, а потом в какой-то момент сдерживаться перестаёшь. И не стоит винить в этом себя, потому что даже у самых сильных иногда заканчиваются силы. И лучше вот так – поплакать на чьём-то плече, чем терзать себя в одиночку, сходя с ума от нервного перенапряжения. Алиса и сама точно также рыдала на груди у Фианна неделю назад, когда рушилось и рвалось внутри неё всё то, что так долго не могло выплеснуться наружу. Обычно так и бывает – ты можешь плакать только тогда, когда понимаешь, что самое страшное уже позади. Алиса Флинт с того дня больше не плакала. Сейчас она молча опустилась на колени рядом с Марой, просто притянула её к себе за плечи, обняла, и сердце вдруг забилось так часто. Нахлынуло вдруг это ужасное чувство дежа вю, вот только на этот раз уже её ладони гладили Амаранту по волосам, и её Патронус парил под потолком, расправив крылья. Надо же, как бывает… - Всё будет хорошо. Всё обязательно у вас будет хорошо, слышишь? Глупо, наверное, звучало. Но в такие моменты обычно ты говоришь, особо не задумываясь, говоришь то, что подсказывает тебе сердце. - Вместе вы со всем справитесь, я тебе обещаю. Ты, плачь, плачь. Плакать – это ведь не всегда плохо. А сейчас, наверное, даже нужно. Только не здесь ладно? Алиса знала, что если свернуть направо от статуи безголового рыцаря, то там можно будет обнаружить пустынный коридор и высокое стрельчатое окно с широким подоконником. Туда почти никто никогда не заходил, и там Гриффиндорка по обыкновению пила на пару с Линд, в последние дни – особенно часто. Оттого можно было не сомневаться в том, что бутылка виски припрятана на прежнем месте. Не зелья из Больничного Крыла, конечно, но тоже - отличное лекарство от стресса. Раз уж спать всё равно сегодня никто не собирается. - Поднимайся, тут не далеко. По-моему, сейчас тебе нужно выпить и успокоиться. Сможешь? Сможешь, ты же всё сможешь. Ведь он вернулся к тебе, и теперь вы снова будете вместе.
полная версия страницы