Форум » Архив «Lumiere-77» » Время проверять теории » Ответить

Время проверять теории

Zelophehad Bright: Дата: 1977 год, сентябрь, во время одного из первых выступлений "Acoustic Alchemy". Место: паб "Дырявый котел", Лондон. Участники: Olwen Benbow, Zelophehad Bright. События: Зело строит теории, а Олвен помогает их проверять. Примечания: было.

Ответов - 14

Zelophehad Bright: Пабы. В пабах Зело, несмотря на свой более чем располагающий к этому возраст, бывал не слишком часто. Если быть точнее, то вообще раз пять-шесть. И если первые разы были следствием любознательности Зелофехада, желавшего изучить сокрытый под этим забавным словом «паб» пространственно-социальный смысл, то остальные посещения пабов можно было с полной уверенностью назвать профилактическими. Дома, в Эйлсбери, Брайт много времени проводил в трактире матери. Преимущественно потому что иного пространства для того, чтобы в нем находиться, у него не было: нижний из принадлежащих им этажей полностью занимал трактир, а верхний этаж от трактира отличался только отсутствием еды и некоей приглушенностью музыки. Поэтому молодой человек предпочитал сидеть за столиком в самом дальнем углу и тихо читать книгу, не привлекая к себе особого внимания. Несмотря на его кажущееся равнодушие к происходящему вокруг, атмосфера постоянно бурлящего и полного веселых и частично опьяненных посетителей действовала на него благоприятно. Даже несмотря на то, что он не одобрял чрезмерное распитие спиртных напитков, ничего поделать с этим пунктом развлекательной программы каждого вечера в трактире он не мог: закон не запрещал гражданам Великобритании травить себя алкоголесодержащей продукцией. Здесь, в Лондоне, Зело часто не хватало именно этой атмосферы, но поскольку никаких стоящих трактиров он не знал, то за очередной дозой шумного, бурлящего клиентского веселья парень приходил в «Дырявый котел». Там он обычно брал у местного бармена, мистера Свифта, крепкий чай или какой-нибудь безобидный травяной отвар и садился за самый дальний столик, где раскрывал очередную книжку по истории магии и спокойно досиживал до ночи. После полуночи распорядок дня Зелофехада требовал, чтобы он поднялся с места, вежливо попрощался с мистером Свифтом, проходя мимо стойки, и покинул паб, умиротворенный и благодушный, двигаясь по направлению к дому. Итак, сегодня был именно тот день, когда Брайт в очередной раз сидел за дальним столиком в углу паба, с головой увлекшись чтением захватывающих мемуаров сэра Монтегю Найтли, чемпиона XVI века по игре в магические шахматы. Он как раз читал о третьем выигранном поединке мистера Найтли, внимательно проглядывая прилагающиеся к нему схемы расположения фигур, когда услышал великолепное сочетание струнных и флейты. Не то чтобы молодой человек был ярым фанатом музыки, но в заведениях подобного рода довольно редко можно было встретить флейтистов. Оторвавшись от книги и тем самым нарушив привычный распорядок дня, парень слушал выступающий девичий квартет, внимательно наблюдая за действиями каждой. После окончания выступления группы под названием «Acoustic Alchemy», как успел понять Зело, он еще какое-то время сидел на месте. Только когда девушки стали собирать инструменты, Зелофехад рискнул приблизиться. Брайт шел спокойно, не торопясь, зажав книгу о шахматисте подмышкой. Из всех четырех выступавших девушек более прочих его интересовала флейтистка, и отнюдь не потому что он испытывал теплые чувства по отношению к духовым инструментам. К ним, равно как и к струнным, и к ударным, молодой человек относился с равнодушием. Гораздо больше его заинтересовал факт того, что флейтистка, судя по всему, имела некие ощутимые проблемы со зрением. Парня занимал вопрос о том, как человек с ограниченными возможностями может приспособиться к магическому миру? До этого Зело полагал, что это решительно невозможно, особенно если ты лишен возможности воспринимать окружающую реальность посредством глаз. Время проверять теории. - Прошу прощения, мисс. Зелофехад позвал незнакомку, попутно вежливо кивнув остальным музыкантшам, и с невозмутимым спокойствием пронаблюдал ее реакцию. Если его предположения верны, то она действительно не сможет его увидеть. - Здравствуйте, мисс, мое имя Зелофехад Брайт, - спокойно продолжил он. – Должен сказать, что Вы хорошо играете на флейте, пусть она и не является моим любимым музыкальным инструментом. Я надеюсь, Вы не будете против, если я задам Вам несколько вопросов, мало относящихся к музыке? – трезво оценив возможность того, что незнакомка расценит его слова как некую угрозу, Брайт продолжил все тем же ровным спокойным тоном: - Вам не стоит волноваться, я не отниму у Вас много времени. Заранее уверяю Вас, что мои вопросы являются следствием исключительно моего собственного любопытства и наблюдательности. Ваши ответы не нанесут Вам или Вашим близким какой-либо ущерб, моральный или физический, а также они не будут записаны и воспроизведены где-либо, кроме моей памяти. К сожалению, я вынужден также довести до Вашего сведения, что мои вопросы в некоторой мере касаются Вашей личной жизни и не являются образцом этичного поведения, за что я заранее перед Вами извиняюсь. Естественно, я не буду настаивать, если Вы откажетесь отвечать на них, но я был бы очень благодарен Вам, если бы Вы помогли мне подтвердить или же опровергнуть мою теорию. На этой ноте Зело посчитал нужным закончить свое выступление и продолжил стоять рядом с флейтисткой, все с таким же невозмутимым спокойствием смотря на ее лицо. Ему действительно очень хотелось немного поговорить с этой девушкой, но делать это без ее на то согласия он не собирался. В конце концов, его вопросы о ее зрении означали, что он достаточно серьезно нарушит правила этики поведения и элементарный закон о защищенности личной жизни каждого отдельно взятого индивидуума от чужого вторжения. Молодой человек отлично это понимал, точно так же как и понимал, что их возможная беседа может расстроить незнакомку. Но что сказано, то сказано. ---

Olwen Benbow: Олвен убрала флейту в футляр сразу же, как закончился концерт, чтобы не потерять ее ненароком. Она уже меньше волновалась, что у нее ничего не получается, и ей очень нравилось то, как играли и пели другие девушки. В "Котле" было много людей, но сейчас один явно обращался к ней, голос был незнакомым. Олвен обернулась, чуть удивленная, смотря немного в сторону, а вовсе не на незнакомца. Ей всегда было сложно вот так разговаривать с людьми, проще было, когда за руку можно взять, но незнакомого человека ведь не возьмешь. Наверное, поэтому Олли обычно и не говорила с незнакомцами, а этот был и вовсе странным, это длинное вступление ее напугало, и она совершенно запуталась, чего же он хочет. У нее возникло ощущение, что молодой человек, судя по голосу, именно так, собрался устроить ей никак не меньше, чем официальный допрос. Разве она что-то сделала не так? - Я не совсем понимаю, мистер... Брайт, чем я могу Вам помочь. Бертрам внезапно завертелся у ног, и она наклонилась немного, чтобы его погладить и успокоить. - Если Вы не против присесть и объяснить мне... Наверное, лучше там, где тише. Олли нащупала край стола, но поняла, что сама дойти никуда не сможет, даже наощупь, вокруг было много людей и очень шумно, она сбивалась и боялась с кем-нибудь столкнуться. - Если Вам не сложно, Вы не могли бы дать мне руку? Ей неловко было просить, потому прозвучало это тихо и совсем в сторону.

Zelophehad Bright: Вообще-то Зело был достаточно дружелюбным типом, может, не таким веселым, каким обычно бывают дружелюбные типы, но определенно дружелюбным. По крайней мере, в его планы никогда не входило пугать незнакомцев и незнакомок до полусмерти своим спокойным тоном и манерой с порога убеждать в полной неприкосновенности их прав, в связи с которой беседа с ним не нанесет им никакого ущерба. Зелофехад в принципе не любил пугать, находя это занятие непрактичным и несколько лишенным смысла. Заставить организм человека вырабатывать адреналин (это модное словечко он подцепил в одном из маггловских учебников по биологии) можно иными способами, более травмоопасными, но и гораздо более практичными. Однако, несмотря на это, большая часть людей, с которыми Брайт знакомился в последнее время, если не пугалась, то часто пребывала в смятении после его первых слов. Это было ему привычно, поэтому реакция девушки не вызвала у парня каких-либо особенных чувств. Молодой человек опустил взгляд с незнакомки на, видимо, принадлежавшую ей собаку, служившую еще одним достаточно очевидным подтверждением его догадок. Трепать пса по холке Зело не стал, не будучи уверенным, что ему это ничем не грозит: мало ли, вдруг пес его покусает, или это не понравится девушке. Вернувшись взглядом к лицу флейтистки, Зелофехад, не без труда расслышав ее последние слова в шуме паба, кивнул – скорее сам себе, чем ей – и взял незнакомку за руку. Ему редко доводилось брать людей за руку: на работе за ручку ни с кем не походишь, да и с друзьями у Брайта такого желания не возникало, поэтому вести музыкантшу через зал к своему столику за руку казалось очень непривычным. Но молодой человек держался все так же невозмутимо спокойно, аккуратно проводя девушку меж людей и столиков. - Садитесь, мисс, - парень отодвинул стул и помог спутнице присесть. – Извините, я пропустил момент, когда Вас представляли перед выступлением, не могли бы Вы назвать свое имя? Если Вы не против. Видит Мерлин, Зело старался не пугать ее, но от этого, наверное, пугал еще больше. Впрочем, по-другому он не умел. Спокойствие и вежливость сочетаются куда лучше, чем спокойствие и фамильярность, как ни крути. Зелофехад сел напротив флейтистки и положил свою книгу на стол. Не вечность же ему с ней подмышкой расхаживать. - Видите ли, мисс, пока я смотрел Ваше выступление, я сделал вывод, что Вы не можете видеть окружающий мир так же ясно и четко, как другие. Извините за прямоту. И я хотел поинтересоваться, как Вы живете в магическом мире, учитывая Ваши ограниченные возможности по восприятию происходящего вокруг? Я всегда считал, что это невозможно, что магический мир слишком труден и не приспособлен для людей вроде Вас, - иной произнес бы эти слова пылко и быстро, но Брайт говорил все так же спокойно и размеренно, будто констатировал сухие факты, а не рассказывал о собственных суждениях. – Но тем не менее я вижу Вас, и Вам уже достаточно лет, чтобы быть в это время вне пределов школы чародейства и волшебства Хогвартс, что свидетельствует о Вашей способности выживать среди полноценных магов. Неужели я ошибался? У нее было множество оснований считать его странным, и молодой человек сам бы посчитал себя странным, будь он на ее месте. Однако любознательность нельзя спрятать ни за спокойствием, ни за невозмутимостью – она все равно будет толкать на странные разговоры, прямые и не слишком приятные, но удовлетворяющие любопытство. - Если Вы не хотите разговаривать об этом, я уже говорил Вам, что Вы имеете полное право уйти. Если Вам потребуется помощь – я помогу Вам дойти до нужного места. На всякий случай Зело посчитал необходимым напомнить ей о праве выбора. Не будет же он ее насильно удерживать: он не психопат, а просто интересующийся. Пусть и такой неэтичной темой. ---


Olwen Benbow: На те секунды, что мистер Брайт вел ее к тому месту, где хотел поговорить, Олли доверилась ему. Она всегда доверяла тем, кого держала за руку, и кто-то мог бы сказать, что у нее просто не было выбора, но, на самом деле, это было не так - просто она не взяла бы за руку кого попало. Лишенная одного из чувств, она имела возможность чувствовать всеми остальными гораздо лучше и немного разбиралась в людях. Покажись мистер Брайт ей опасным, никуда бы она с ним не пошла, вцепилась бы в Бертрама, в тот же момент оскалившего бы зубы, и осталась на месте. Она села на предложенный стул, услышала, как ее собеседник положил что-то на стол. В баре было темно, и она совсем ничего не видела. - Меня зовут Олвен Бенбоу. Олли слушала юношу, по обыкновению чуть склонив голову в сторону, стараясь смотреть на него, надеясь, что она не смотрит куда-то в бок, тем самым проявляя неуважение к собеседнику. - Я... - она растерялась, не зная, что сказать, он говорил так много. - Людей вроде меня? Это звучало совсем уж странно, словно на нее повесили ярлык, сделали опись, поместили в какую-то классификацию. Разговор казался ей не слишком приятным, но отказать было невежливо, по ее ощущениям, и Олвен все же ответила. - Я закончила Хогвартс этим летом. И да, я способна выживать среди полноценных магов. Как же жутко это звучало! Олли выглядела испуганной, но отчаянной, готовой до конца теперь биться с этим странным министерским работником. Может, это розыгрыш такой? - А чем я неполноценна? - вдруг удивленно спросила она. - Тем, что не вижу Вашего лица? Но я слышу Ваш голос, и я узнаю его потом из тысячи, даже не видя Вас. Олвен выпрямилась, устремив невидящий взгляд прямо на собеседника. - Я вижу окружающий мир ясно и четко, просто не так, как другие, мистер Брайт. Да, что-то мне не доступно, например, я не могу аппарировать и пользуюсь автобусами и поездами, я не могу читать обычные книги и письма, но я могу попросить кого-нибудь прочитать их мне. Разве я не выигрываю от своей, как Вы говорите, неполноценности? Я гораздо больше общаюсь с людьми, я много путешествую. Все можно приспособить, все можно делать по-своему. Я не стеснена рамками, я свободна. Олли никогда не говорила так, за всю свою жизнь ей ни разу раньше не приходилось доказывать кому-то, что она ничем не хуже, не слабее. Она была поражена, но больше не этим странным молодым человеком, а собой.

Zelophehad Bright: Зело как-то мимоходом, про себя, отметил, что Олвен – достаточно мелодичное имя и, наверное, как нельзя лучше подходит этой едва знакомой ему девушке. Все время, пока он говорил, она сидела, будто действительно смотря и видя его лицо, что несколько пугало. Взгляд у нее все-таки был другой, не как у зрячих, и Зелофехад даже почувствовал себя несколько неуютно под ним. Однако это никак не отразилось на его лице, он не сбился в своей речи и в общем и целом старался вести себя так, будто ничего необычного в глазах Олвен нет. В какой-то момент Брайту даже показалось, что это Бенбоу сейчас встанет и объявит его исключительно необычным психопатом, после чего ему для успокоения своей совести придется пройти медицинский осмотр в Мунго и собрать все семь справок о безукоризненном состоянии здоровья, как физического, так и психического. Это ощущение развеялось, когда флейтистка все-таки ответила ему, да еще как! Все-таки этот замечательный тип не ожидал от слепой девушки такого напора и силы в словах - они завораживали. И вот голос собеседницы смолк, но Зело какое-то время продолжал со спокойной задумчивостью смотреть на нее, как если бы она все еще говорила. То, что он сейчас услышал, было поразительным. Ему никогда не приходило в голову, что у таких людей может быть свое, отличное от общественного, мировоззрение, на основе которого они находят причины чувствовать себя полноценными, а в чем-то даже более успешными, чем остальные. Олвен очень искренне говорила про свободу, и пусть Зелофехад предпочитал многие вещи брать на веру только после доскональной проверки, на какую-то четверть минуты он ей поверил и так, без наличия всякого личного опыта. Слепые представлялись ему беспомощными, но вот она – она сидит перед ним, самостоятельная и свободная слепая флейтистка Бенбоу. Брайт смотрел на нее во все глаза, и одному Мерлину ведомо, каким образом на его лице все еще сохранялось выражение спокойствия. Наверное, примерно так же чувствовал себя Фламель, когда открыл философский камень. Потрясающе. Этот замечательный тип, чуть наклонившись вперед, так и сказал: - Но это же просто потрясающе, мисс Бенбоу! В его спокойном голосе даже появился оттенок некоего восторга. Его теория, конечно, потерпела крах, но какой крах! Молодому человеку не терпелось узнать больше, он замолчал, раздумывая над тем, что сейчас скажет. Если его догадки были неверны, а Олвен описывает все в самом деле так, как есть, то ему было необходимо узнать больше, чтобы сформировать новый взгляд на этот вопрос. О чем же спросить сначала? - Я никогда не думал, что с Вашей точки зрения все обстоит совершенно по-другому. Я ошибся, принимая взгляды только одной стороны, - она не видела, но Зело покачал головой, выражая свое разочарование по этому поводу. – Но Вы, сидя тут, рассказываете мне совершенно иную точку зрения. Вашу точку зрения – ту, о которой я не мог иметь ни малейшего представления. Удивительно. Мисс Бенбоу, Вы не могли бы рассказать что-нибудь еще? Например, как Вы воспринимаете мир, если подробнее? И не хотелось ли Вам когда-нибудь взглянуть на мир, как это могут сделать другие люди? Я был бы Вам очень благодарен за рассказ. Зелофехад неотрывно смотрел на собеседницу, внимательно изучая то, как она двигается во время разговора. Свои наблюдения Брайт сравнивал с тем, как на его памяти двигались в такой же ситуации зрячие люди, куда они смотрели и как наклоняли голову. Ему сейчас казалось, что он открыл кусочек какого-то нового мира. Если потянуть, то толстая, плотная ткань упадет, и этот новый, удивительный мир предстанет перед ним во всей своей красе, раскрываясь и разворачиваясь, словно фантик от конфетки. А там, внутри, будет что-то неизведанное, чего этот замечательный тип не знал и не мог узнать раньше. Все это захватывало, и пусть внешне молодой человек оставался все так же непроницаемо спокоен, он был взбудоражен разговором, которому было положено такое интересное начало. ---

Olwen Benbow: Олвен даже приготовилась защищаться и дальше, как вдруг защищаться больше не понадобилось. Она чувствовала в голосе собеседника почти восторг, и это удивляло ее. Будто она была для него с другой планеты, а меж тем сидела рядом, из той же плоти и крови, с голосом, слухом, руками, ногами и да, без зрения. Но разве это все настолько меняет? - Я рада, что Вы больше не считаете меня неполноценной, - улыбнулась Олвен чуть грустно. С одной стороны, ей было хорошо, что она смогла его разуверить в его неправоте, но с другой стороны весь разговор заставлял ее чувствовать себя как-то... не так. Словно они поменялись ролями, и он теперь был слеп, а он был, без сомнения, в этих своих стереотипах, а она могла вести его за руку, рассказывая об окружающем мире, как иногда делали с ней. - Можно сказать, что Вы прозрели, мистер Брайт? Олли все еще нервничала от всех этих вопросов, особенно того, который возвращал ее воспоминания к тому дню, когда она смогла увидеть мир и чуть не поплатилась за это жизнью другого человека. Она провела рукой по столешнице, пытаясь нащупать что-нибудь, что можно взять в руку и успокоиться. - Я не слепая от рождения, мистер Брайт, я представляю, как выглядит мир. Я потеряла зрение в пять лет из-за несчастного случая. Я воспринимаю мир через свои воспоминания детства, запахи и звуки помогают составлять окружающие меня образы. Мое зрение было чуть лучше, когда я училась в школе, при свете я могла различать силуэты предметов, но теперь я совсем не вижу, очень редко и при очень ярком свете я могу что-то различать. Но это совершенно не расстраивает меня. И нет, я не хочу видеть мир так, как это могут другие люди. Она была совершенно уверена, говоря эти слова. А потом подумала вдруг, что человеку, который раньше не общался со слепыми, может быть трудно от того, как она на него смотрит. - Простите, мистер Брайт? Вам удобно так со мной разговаривать? Я могу закрыть глаза, если хотите, если Вам так будет проще. Она прикрыла веки, чуть склонив голову вперед.

Zelophehad Bright: Зело, несомненно, заметил грусть в улыбке собеседницы. Он хорошо умел замечать детали, проводить между разными деталями логические связи и увязывать все в одну большую систему, четкую и выверенную. Однако Зелофехад не был знатоком людской психологии, и это несколько осложняло процесс увязывания различных деталей друг с другом. Но в любом случае, то, что у него выходило, было достоверным. Брайт продолжал внимательно наблюдать за Олвен. Ее вопрос показался ему забавным, хотя она, судя по всему, задала его совершенно серьезно. - Да, в каком-то смысле, мисс Бенбоу, - спокойно подтвердил он. Прозрел ли он? Пока еще нет. Но, возможно, прозреет. Хотя, пожалуй, если этот замечательный тип сумеет продолжить знакомство с флейтисткой, то в скором прозрении ему сомневаться не придется. Кажется, замечательная девушка могла научить его многому из того, о чем он прежде мало задумывался. Нужны ли ему эти знания – это уже другой вопрос. Молодой человек пока не знал на него ответ. Он был увлечен наблюдениями. Было заметно, что Олвен почему-то нервничает, но не настолько сильно, чтобы встать и уйти, что, несомненно, было хорошо. В то же время, чем больше она говорила, тем увереннее звучал ее голос, и у Зело не было ровно никаких оснований полагать, что она, упаси Мерлин, ему врет. Все-таки, у нее не было на то причин. Он же не интересуется местом ее проживания или еще чем-то таким. Жаль, что Бенбоу не может его увидеть – она бы поняла, что такие люди, как он, просто не могут быть маньяками. Разве что книжными и совершенно безобидными. Последние слова собеседницы порядочно удивили Зелофехада, так что он практически пропустил ее вопрос об удобстве разговора. Пожалуй, это было уже второе потрясение подобного масштаба за этот вечер – слишком много для этого замечательного типа. Почему она не хочет видеть мир, как другие люди? Разве такое возможно? Брайт всегда полагал, что любой слепой хочет прозреть. Это казалось настолько очевидным, что не требовало никаких подтверждений. Оказывается, следовало в свое время спросить мнение слепых. - Нет, вы можете сидеть, как вам удобнее, - бесстрастным тоном заверил флейтистку молодой человек, а потом замолчал на какое-то время. – Почему же вы не хотите видеть мир? Он достаточно прекрасен, я думал, чтобы все хотели его видеть. Столько цветов, форм и пластики – можно разглядывать и разглядывать, - на этот раз – никакого восхищения. Как будто простая констатация фактов. – Разве это возможно? Если лишить человека возможности заниматься чем-либо, он будет хотеть заниматься этим еще больше, разве не так? – Зело облокотился о столешницу. Замолчав, огляделся вокруг, словно ища подтверждение своим словам, а потом вернулся взглядом к девушке. – Если бы меня лишили зрения, я бы хотел вернуть его обратно. Почему не хотите вы? «Девушка-феномен». Конечно, Зелофехад и не подумал озвучить свою мысль вслух. Во-первых, он понятия не имел о возможной реакции Олвен, во-вторых, это казалось ему не то фамильярным, не то просто невежливым в разговоре с едва знакомой девушкой. В-третьих, он никогда так не говорил. Не умел, не хотел, не пробовал. Неэтично. Первый восторг прошел, и теперь Брайт вновь был каменно спокоен, выговаривал все слова удивительно четко, как будто все детство провел на курсах по дикции, и ничем не выдавал своего внутреннего состояния. Для него это было вполне естественно. Естественно, что собеседница без скальпеля в руке не сумеет узнать, насколько ему сейчас интересно ее мнение, да и вообще все, что она говорит. Хотя, не исключено, что и скальпель ей не поможет – этот замечательный тип не боялся острых предметов. - Простите, мисс Бенбоу, я обещал не отнимать у вас много времени, - добавил молодой человек запоздало. – Но, похоже, мне не удастся сдержать своего обещания. Вы можете уйти, впрочем, равно как и остаться, и если вы останетесь, то я мог бы заказать вам что-нибудь – например, чай – чтобы не сидеть просто так. Я вас не заманиваю, не подумайте. «Просто это вежливо», - эта фраза руководила многими аспектами его жизни. Но не этим и не в этот раз. - Вы рассказываете интересные вещи, и мне хотелось бы вам чем-нибудь отплатить, но ничего лучше чая мне в голову не пришло. Однако если придет, то я вам непременно об этом сообщу. Несмотря на то, что улыбка прозвучала в его словах, мимические мышцы его лица было сложно заподозрить даже в малейшем кощунственном движении. Так уж вышло. ---

Olwen Benbow: Олли подняла голову и вновь открыла глаза, пусть вокруг и ничего от этого не поменялось. Она смотрела вперед из-под полуопущенных век, чтобы взгляд был все же не слишком прямым и резким. Ее собеседник был вежлив и приятен, и ей хотелось, чтобы он не разочаровался в беседе. - Чай - это замечательная идея, мистер Брайт. Только если Вы тоже будете пить чай. Одной мне будет… не так вкусно. Олвен улыбнулась и собственным словам, и мыслям о чае, и словам Зелофехада, даже в имени его чуялось что-то волшебное. Улыбка ее чуть померкла, когда она стала думать дальше о том, как ответить на его вопросы. - Когда-то я хотела вернуть зрение, больше всего в детстве, когда не могла играть на улице так же свободно, как другие дети, потому что моя мама за меня боялась. Зато я помогала ей готовить, а она чудесно готовит, и я многому у нее научилась. Потом, пожалуй, когда все практиковали заклинания в школе, а мне было нельзя, чтобы я кого-нибудь не поранила. Мы с профессором Дамблдором сразу об этом договорились, с первого дня - я все запоминаю и учу, но никогда не пробую, если рядом есть кто-то, или если это не вопрос жизни и смерти, конечно. Но мы с отцом на каникулах много тренировались, и многие заклинания я знала и могла применять ничуть не хуже других. Видите, сколько хорошего я приобрела, даже не имея зрения? Но вместо того, чтобы улыбнуться весело, Олли улыбнулась грустно и медлила, не зная, продолжать ли дальше. - Я не знаю, в курсе ли Вы, что происходило в мае в Хогвартсе… Странные тогда происходили вещи. И со мной тоже. Я до сих пор не знаю, что это было, на самом деле… На короткое время я вновь обрела способность видеть, как в раннем детстве, цвета, формы, все, что видят все, что Вы можете видеть, но все это было неправдой, то, что я видела, галлюцинацией, вероятно, под воздействием тех сил, что тогда царили в школе, и… Я могла причинить вред своему другу. Олвен прикрыла на мгновение рот рукой, будто то, что она говорила, было величайшим секретом, хотя не было никакого секрета. И все закончилось хорошо, слава Мунго. - С того дня я не верю своим глазам, мистер Брайт. Я доверяю всем остальным чувствам, а они меня никогда не обманывают.

Zelophehad Bright: Чем больше времени занимала эта беседа, тем привычнее становилась для Зело его собеседница вместе со всеми ее жестами и движениями. Его больше не волновал ее взгляд, чересчур прямой и пронизывающий, и было даже как-то забавно наблюдать за тем, как Олвен старается смягчить его. Зелофехад не говорил ей ни слова, не желая обидеть ненароком, только наблюдал за ее попытками. Иногда он думал, что если не приглядываться, то в самом деле не заметишь, что она слепая. Девушка как девушка. - Договорились, мисс, - Брайт поднялся с места, - подождите несколько минут, и я вернусь с чаем. Этот замечательный тип не стал добавлять, что если «Дырявый котел» хоть какой-либо частью своего меню похож на «Драконью ловушку», то он почти наверняка знает, какой чай может понравиться Бенбоу. Его мать у одной ей известных поставщиков доставала восхитительный сорт, который пах яблоком и корицей, а на вкус был исключительно приятен и мягок. Однако как только молодой человек добрался до барной стойки, он понял, что ничего подобного здесь не подают. Спустя минуту тщательного изучения всех трех с половиной видов чая, которые можно было тут приобрести, Зело, наконец, сделал свой выбор, надеясь, что местный чай не окажется разведенным в воде подорожником, купленным в соседней подворотне. Получив две чашки напитка, Зелофехад отправился в обратное путешествие, по пути пытаясь на глаз определить, насколько отвратным может оказаться купленный им чай. На вид он был достаточно презентабелен, но кто знает, какой у него вкус. – К моему великому сожалению, не могу ручаться за вкус, но не думаю, что он так уж плох, - предусмотрительно предупредил Брайт, ставя обе чашки на стол и садясь на свое место. – Если бы мы сидели в трактире моей матери, я бы мог с высокой степенью точности рассказать вам состав каждого напитка, подробно описав все компоненты, так что вы смогли бы составить полное мнение о нем еще до того, как попробуете. Сейчас, увы, я этого сделать не могу, – этому замечательному типу потребовалась всего пара секунд, чтобы сообразить, что он забыл сказать. – Ваша чашка стоит примерно в трех сантиметрах левее от вашей правой руки. После этой лирической паузы молодой человек замер над своей чашкой, внимательно слушая продолжение истории – ответа на его вопрос, который он задал, прежде чем уйти за чаем. То, что рассказывала флейтистка, прекрасно вписывалось в общую картину, и с каждым новым услышанным словом мнение Зело приобретало все более четкие очертания. - Да, действительно, - подтвердил он. – Вдобавок ко всему, что вы уже перечислили, вы еще и на флейте играете. Пусть вы единственная флейтистка, какую я когда-либо слышал, я позволю себе предположить, что играете вы хорошо. Зелофехад замолчал, а когда Олвен вновь начала говорить, не стал отвечать на ее косвенный вопрос. Если он покачает головой, она все равно не увидит, а прерывать ее посреди рассказа он не считал нужным. Когда она прикрыла рот рукой, прервав историю, Брайт хотел уже поддержать диалог, как она добила его последними двумя фразами. Совершенно бесшумно, благодаря многократным тренировкам в детстве, отхлебнув чая, он какое-то время молчал, раздумывая. - Странно, я бы мог скорее сказать, что верю глазам больше, чем каким-либо другим чувствам. Я больше поверю тому, что увидел своими глазами, чем тому, что, скажем, услышал. Согласно маггловской науке биологии, около девяноста пяти процентов информации человек получает через глаза. Таким образом, на осязание, обоняние, вкус и слух остается всего пять процентов, а это ничтожно мало. Вы могли бы назвать чувство, благодаря которому вы получаете больше всего информации? Предполагаю, что это слух? Это было бы достаточно логично. Этот замечательный тип, похоже, всерьез вознамерился выжать из этой беседы максимум возможной информации, при этом стараясь быть предельно вежливым. Молодой человек пока что предпочитал не заглядывать вглубь вопроса, оставаясь на поверхности и на этом этапе просто анализируя все, что услышит. Потом, когда он вернется домой, у него будет время разложить все по полочкам и сделать логические выводы, может, даже записать их куда-нибудь. Где-то дома у него был блокнот, в котором Зело записывал все интересное и потрясшее его, начиная с того момента, как поступил некогда в Хогвартс. Пожалуй, этим вечером количество чистых страниц в нем уменьшится еще штук на пять. ---

Olwen Benbow: Когда мистер Брайт вернулся с чаем и речью о чае, Олли улыбнулась, по его указаниям сразу и с первой попытки находя чашку на столе. - Мне кажется, мистер Брайт, вкус чая зависит не только от компонентов, но и от того, кто его делает, как и в каком настроении. Моя мама говорит, что ни в коем случае нельзя готовить, когда плохое настроение - точно получится невкусно. Она отпила глоток горячего напитка из чашки. - А чай вкусный, спасибо. Ей нравилось, что ее собеседник никуда, казалось, не спешит, говорит подробно и интересно - в эти непростые времена такое теперь было не слишком частым явлением. - Хорошая игра - тоже понятие несколько субъективное. Я играю еще очень и очень мало, чтобы судить, хорошо ли, но порой главное - просто любить то, что ты делаешь, чтобы другим тоже нравилось. Олли на некоторое время задумалась, прислушиваясь к себе, пытаясь подсчитать те самые проценты. Так ли нужна в жизни точность? - Слух, да, - кивнула она, а затем прикоснулась большим пальцем к кончикам указательного и среднего, - и осязание. Где-то серединка на половинку. Она продолжала думать о точности и не смогла удержаться, чтобы не спросить: - Мистер Брайт, а как Вы думаете, насколько важна точность? И что бы Вы предпочли, знать все точно и наверняка или оставить место неожиданности и сюрпризам? Теперь ее очередь задавать вопросы?

Zelophehad Bright: Если бы Зело попросили подобрать определение, наиболее точно описывающее Олвен, он бы произнес красивое слово «эфемерная». Она сама была эфемерная и вещи описывала совершенно эфемерные. Это удивляло Зелофехада больше всего. По его разумению, вкус напитка не мог зависеть ни от чего, кроме как от его ингредиентов и их процентного соотношения, а качество работы – только от умения, а не от теплых чувств. Но Бенбоу, кажется, жила совершенно другими категориями, о которых Брайт раньше никогда не задумывался. Но в этом разговоре, здесь и сейчас, он невольно раздумывал над всем, что говорила ему эта удивительная девушка, и раздумья эти, кажется, могли тянуться вечность. Им не хватало глубины, и этот замечательный тип чувствовал это, но не мог придумать способа, как подступиться к этим эфемерным понятиям и мыслям так, чтобы ощутить их на том уровне, на каком они звучали из уст флейтистки. Маг задумчиво отпил еще несколько глотков горячего чая, внимательно слушая Олвен. В общем-то, касательно слуха и осязания, она лишь подтвердила его собственные, весьма прочные догадки. А затем наступила ее очередь задавать вопросы, и молодой человек не возражал такой смене позиций. В самом деле, он уже достаточно расспросил ее, и было бы честно ему тоже теперь рассказать чуть-чуть о своих взглядах на этот мир. Вопрос, однако, оказался не из легких, но Зело не стал долго над ним думать, строя ответ прямо по ходу высказывания своих мыслей. - Точность, несомненно, важна, - безапелляционно заявил Зелофехад. Уж это точно было ясно для него, как божий день. – Без точности мир скатился бы в хаос. Взять хотя бы законодательство. В любом законе четко прописаны гипотеза, диспозиция и санкция. Вряд ли вы встретите закон, в котором было бы написано: «Если кто-то кому-то что-то сделает, то получит за это 10 лет заключения в Азкабане». Неопределенность тут излишня и пагубна. Если обратиться к истории, то, опять-таки, у большинства событий есть четкая, точная дата. Или тот же календарь, если брать во внимание более бытовые примеры. Ни один календарь не составляют по принципу «пусть в этом месяце будет столько дней, а в этом – столько, потому что мне так хочется». В каждом месяце есть точное количество дней. Именно благодаря этому люди и могут согласовывать свои далеко идущие планы друг с другом. Точность важна при варке зелий, в колдомедицине, да и в маггловской медицине тоже, в нумерологии, в астрономии, в маггловских науках физике и химии без этого тоже не обойтись. У магглов есть целый раздел наук, который так и называется: точные науки. Так что без точности – никуда, - подвел итог своему монологу Брайт и отпил еще чая. – А вот насчет неожиданностей и сюрпризов я не могу дать однозначного ответа. Не знаю, насколько вы осведомлены в этом вопросе, но в 1915-1916 годах маггловский ученый Альберт Эйнштейн опубликовал труд, который назывался «Теория относительности». В сущности, к вашему вопросу этот факт не имеет никакого отношения, кроме того, что я хочу подчеркнуть: все относительно. Относительно меня в данный момент времени в данной точке пространства некое событие может являться сюрпризом, и с моей точки зрения я не могу знать о том, что оно случится, наверняка. Относительно человека, который задумал сюрприз, все известно заранее. При этом возникает неопределенность: событие как известно, так и неизвестно, и в зависимости от объекта рассмотрения, то есть, принимаемой точки отсчета, оно, соответственно, может быть либо известным, либо неизвестным. Таким образом, никакой сюрприз нельзя считать сюрпризом до конца. Кто-то всегда знает, что случится. Кроме того, что вы имеете в виду под фразой «знать все точно»? Обладать даром ясновидения? Нет, я бы не хотел, - этот замечательный тип покачал головой. – Полагаю, что наша жизнь, наш мир специально устроен так, чтобы мы не знали всего наверняка и с мельчайшей точностью. Это позволяет нам развиваться. Зная все наперед, мы останавливаемся в своем развитии. Мы уже все знаем. Нам некуда дальше двигаться. Цель существования пропадает. Маг улыбнулся уголками губ. Надо же, куда его завели эти рассуждения. Изначально он думал совершенно о другом, но в результате озвучил нечто иное. Теперь ему стало интересно, что об этом думает сама Олвен, поэтому он принялся слегка заинтересованно смотреть на нее, ожидая ответа. Наверняка ведь у этой эфемерной девушки полно своих мыслей по этому поводу. Иначе она бы и не спрашивала. ---

Olwen Benbow: Наверное, Олвен не привыкла рассуждать о таких… точных вещах. Она предпочитала думать об эмоциях, звуках, запахах, голосах, а не о цифрах и теориях. Когда она говорила о точности, она представляла себе что-то совсем другое и не ожидала, что ее собеседник так серьезно подойдет к этой теме. И ей было интереснее, конечно, что думает и чувствует сам Зелофехад, а не Альберт Эйнштейн говорит по этому поводу. - А Вы сами, мистер Брайт, любите сюрпризы? Она сунула руку в карман, в котором обычно было много разных мелочей, и да, на ее счастье там оказалось кое-что полезное. Точнее, полезным оно было исключительно с точки зрения Олвен. Она вытащила руку из-под стола и протянула на раскрытой ладони Зелофехаду плоский камешек с дыркой, почти правильной округлой формы. - Держите. Это Вам. Я нашла его на берегу в бухте Кардиффа. Я скорее спрашивала о том, насколько Вам важно быть готовым к тому, что с Вами произойдет? Например, если бы Вы куда-то отправились, Вам было бы интереснее исследовать это место прямо там, открывая для себя новое, без всяких книг и подсказок, или сначала прочитать об этом месте книгу и поехать, зная, что Вас ожидает? Она надеялась, что теперь смогла правильнее передать свою мысль.

Zelophehad Bright: Бывает так иногда, что ты говоришь что-то, говоришь и говоришь, долго так, подробно, описывая все до мельчайших деталей. А потом оказывается, что вопрос был совершенно о другом, и ты зря тут распинался все это время. Мог бы помолчать и сойти за умного. Именно такая история и приключилась с Зело на этот раз. Когда Олвен вновь задала свой вопрос, но в несколько другой формулировке, Зелофехад застыл, символизируя собой статую тяжкой задумчивости. Вот тебе и раз. И два, и три – Бенбоу продолжала говорить, и Брайт слушал ее, словно завороженный. Камешек. Обыкновенная серенькая галька с берега бухты, с дыркой правильной формы. «Куриный бог». Будучи маленьким, он читал про такие камешки в какой-то книжке, что славяне их вешали в курятниках, чтобы оградить птиц от всяческого рода хворей. Еще он считался приносящим удачу и здоровье нашедшему. А при дарении камешка полагалось целовать дарителя, чтобы перенять эти удачу и здоровье. В голове этого замечательного типа всплывали разные воспоминания о тех страницах энциклопедии, что он некогда читал, и вот уже он вспомнил все, что мог. Только тогда маг аккуратно взял камешек с ладони флейтистки и принялся вертеть его в руках, обдумывая ее вопрос. - Конечно, сначала прочитать книгу. Как можно ехать куда-то, будучи неподготовленным к местным реалиям? – молодой человек положил камешек на стол и стал рыться по карманам в поисках чего-то. – Не исключено, что в этом абстрактном месте обыкновенная температура – это минус двадцать градусов по цельсию, а тут вдруг я заявлюсь в панаме и шортах. В подобном случае меня ожидает масса пренеприятнейших последствий, начиная с простуды и заканчивая весьма глупым видом, - с этими словами он выложил на стол несколько старых фантиков, пару монет и скрепку, невесть как оказавшуюся у него. – Не сомневаюсь, что первооткрыватели совались в неизведанные на тот момент части света отнюдь не потому, что им очень хотелось ехать туда неподготовленными. У них просто не было выбора. А теперь, когда все открыто, у нас есть разумный выбор, и он заключается в том, чтобы усвоить как можно больше информации о конечной точке пути, - взяв в руки палочку, Зело тихо произнес заклинание трансфигурации, направив ее кончик на несчастные фантики. На его счастье, заклинание сработало сразу. – Иначе мы рискуем попасть в глупую, неудобную или попросту опасную для жизни ситуацию. Полагаю, это вряд ли кому-либо понравится. Зелофехад замолчал и занялся делом. Аккуратно продев получившуюся из фантиков разноцветную веселую веревочку в дырку в камешке, Брайт завязал прочный узел. Тут ему стало как-то неловко, и этот замечательный тип пару секунд задумчиво смотрел на собеседницу, а потом, словно плюнув на все, взял новоиспеченный кулон в руки и, поднявшись с места, аккуратно надел его на шею Олвен. Сев обратно, маг улыбнулся уголками губ. Так, в самом деле, было лучше. - Этот камешек, который вы хотели мне подарить, называется «куриный бог», вы знали? – произнес молодой человек своим спокойным голосом. – Он приносит здоровье и удачу. Не знаю, с чем связано это странное поверье, может, с дыркой в нем, может, еще с чем, врать не хочу. Но взять его я не могу, иначе получится, что я заберу у вас немного честно вами заработанных здоровья и удачи. Мне кажется, это было бы неправильно. Поэтому пусть он лучше у вас останется и будет вас оберегать от хворей и несчастий. Спокойный голос Зело потеплел. Эта девушка производила на него ошеломляющее впечатление, и ему правда не хотелось, чтобы с ней что-нибудь потом случилось. К тому же, он слабо верил в то, что какой-то найденный на берегу моря камень обладает магическими свойствами и способен предотвращать какие-то серьезные болезни или неудачи. А Олвен, может, поверит после его слов. И все будет правильно. ---

Olwen Benbow: - А я бы не стала читать книгу, мистер Брайт. Мне бы хотелось все узнать и понять самой, все почувствовать, познакомиться с этим местом. С местами ведь как с людьми. Гораздо интереснее знакомиться впервые, ничего не зная о человеке. Быть первооткрывателем - это же здорово. Да, Олвен не была столь же рассудительна и не боялась, пожалуй, попасть в глупую и даже опасную ситуацию. От них, на самом деле, даже книги не спасают. Она слышала неясные звуки, на столь ложились какие-то мелкие предметы, но не станешь же спрашивать: "А что это Вы там делаете?" Даже если очень интересно. Когда молодой человек вернул ей ее подарок, Олли немного расстроилась, но виду, она надеялась, не подала. К сожалению, больше у нее ничего не было, что подарить. И она не верила, что камешки могут оберегать от несчастий, это люди могут. Но тоже ничего не сказала. - Знаете, мне ведь не жалко ни здоровья, ни удачи для хорошего человека. Я рада, что с Вами познакомилась. И спасибо. Сегодня она узнала еще одного хорошего человека. И себя узнала немножко лучше.



полная версия страницы