Форум » Архив «Lumiere-77» » Вопрос, на который не хочется отвечать » Ответить
Вопрос, на который не хочется отвечать
Nathaniel Eldredge: Дата и время: 20 ноября 1977 года; где-то в районе обеда. Место: коридор неподалеку от лестницы, ведущей в Астрономическую башню. Действующие лица: Clayton Bulstrode & Nathaniel Eldredge. Событие: -Привет, Нейт. Рисуешь? -О, Клэй, привет, дружище, ну да, вроде того. -Ничего не хочешь мне рассказать? -Эээ...нет?
Ответов - 12
Clayton Bulstrode: Клейтон Булстроуд уже который день пытался поймать своего лучшего друга, который почему-то всё чаще избегал общества с ним. Это было слишком непохоже на Натаниэля, который пусть и не отличался особой дружелюбностью с окружающими, но и замкнутым человеком его сложно было назвать. Особенно если дело касалось их с Клейтоном дружбы. Они ведь с самого первого курса не расставались, да и Нейт не раз выручал его, когда Булстроуд в очередной раз сбегал из дома. Всё утро прошло на поиски лучшего друга, и в конце-концов Клейтон был готов расклеить по всей школе объявления о том, что «Разыскивается Натаниэль Элдредж. Блондин. С приятной внешностью. При себе имеется карандаш и блокнот для рисования». К своей удаче слизеринцу по дороге в гостиную попалась Лорелей Брехт, которая и сказала, что «их ненаглядный дружок слишком занят живописью». Клейтон что-то буркнул о том, что эти художники однажды его отправят на тот свет, и скорее поспешил к другу. Сказать по правде, Булстроуд чувствовал некую вину перед лучшим другом. Последние два года его жизнь была настолько напряжена, что Клейтону просто не оставалось ни времени, ни нервов думать о ком-то кроме своей семьи. Наверное это было эгоистично с его стороны, но он ничего не мог с этим поделать, и как не старался каждый раз возвращался лишь к своим проблемам. А вот у Нейта кажется всё тоже было негладко. Он не умел выражать свои чувства, и чаще всего скрывал свои проблемы, но Клейтон слишком хорошо его знал чтоб не заметить насколько тот изменился за последний месяц. И кажется он догадывался что было причиной этого. -Знаешь, я тебя обыскался, Элдредж, - подойдя поближе к другу, который сидел на подоконнике неподалеку от лестницы произнес Клейтон, - Я понимаю, что для вас с Лори нет ничего важнее ваших... ну, «творений», но она хотя бы разговаривает со мной, а ты в последнее время перестал замечать меня, - Булстроуд устало пожал плечами и опустился рядом с другом, - Что с тобой происходит? Я знаю, что я не лучший друг на свете. Последние два года тебе пришлось выносить меня и мою безумную семью, но я всё ещё твой друг, и мне важно знать что происходит в твоей голове... – голос Клейтона был мягким, и немного встревоженным. Несложно было догадаться, что он и правда переживает за Нейта.
Nathaniel Eldredge: С момента их ссоры с Амалтеей прошло немало времени и, казалось бы, должно было стать легче, попустить, позволить расслабиться и смотреть в будущее, смотреть в глаза сестре и не чувствовать при этом всепоглощающего чувства вины напополам с щемящей нежностью, способной разорвать сердце, вывернуть душу, заставить устыдиться собственных помыслов, мыслей и желаний. Да, пусть рейвенкловка не была ему родной сестрой, в ней не текло крови Элдреджей, но почему-то при одной мысли о том, что его губы смогут проехаться по нежной девичьей щеке, чтобы чуть помедлив, поцеловать в краешек губ, и после накрыть их в глубоком, проникновенном поцелуе, внутри все холодело. В глазах общественности они всегда будут братом и сестрой, ведь не зря отец с самого детства убеждал сына, что он должен относится к худенькой темноволосой девочке как к родной сестре: любить, оберегать, защищать, никому не давая в обиду, и во всем помогать. Но что делать, если все заветы Арчибальда Элдреджа выполнить не удалось? Если он полюбил, но не так, как наказывал отец. Гораздо проще было страдать, оттолкнув от себя сестру, чем сблизиться с ней, изо дня в день проклиная себя за слабость, упуская из рук контроль, который был так необходим слизеринцу, чтобы чувствовать себя уверенно и полноценно. Натаниэль пытался забыться в рисовании, пропадая где-то круглыми сутками, прихватив с собой карандаш и блокнот. Должно быть, со стороны это выглядело жалко: всегда пышущий здоровьем и улыбками Нейт, теперь напоминал бледную тень самого себя с кругами под глазами и с таким уставшим видом, словно ночами он не спал, а пахал на опушке запретного леса, отрабатывая несуществующие наказания. Лишь бы не думать, лишь бы не сталкиваться с Амалтеей глазами, лишь бы... Молодой человек вздрогнул от неожиданности и поднял глаза на подошедшего друга. -О, Клейтон, привет. - он улыбнулся Булстроуду и вежливо отложил блокнот, не забыв перевернуть страницу. Нейт снова и снова рисовал ее глаза, полные боли и ненависти. Раз за разом, рисуя некогда нежный и милый взгляд, Элдредж умирал, как тогда в коридоре, когда Тея кричала на него, что есть сил. Мазохист, как будто это могло что-то изменить. Самобичевание еще никому не помогало и не вытаскивало из глубокой ямы апатии и плохого настроения. -Не преувеличивай, друг. Рисование для меня важно, но не настолько. Я замечаю тебя. - он пытался возражать, хотя догадывался, насколько выглядит неубедительно. Но что он мог рассказать Клейтону? "Знаешь, я влюбился в свою сестру, и это сжигает меня изнутри...думаешь, в Мунго мне помогут?" Подобные мысли вызывали нервный смех, заставляя кончики пальцев нервно подрагивать. -Клей, что ты в самом деле? Со мной все в порядке, правда. И ты мой самый лучший друг: был, есть и будешь, так что не говори глупостей. Кстати, как твоя семья? - врать Булстроуду было неприятно, но что он мог сделать? Видя заботу и участие в глазах слизеринца, внутри Нейта все сжималось. Ему чертовски хотелось с кем-то поделиться, что болело у него внутри, но он не мог. Слова застревали в горле, причиняя боль.
Clayton Bulstrode: Клейтон нахмурился. Возможно он не был самым проницательным человеком на земле, но в своих друзьях всё же разбирался, и вот что он узнал о них. Лори всегда играла холодную стерву, когда она была не в духе, и часто просто уходила посреди разговора если тема её как-то больно задевала. Нейт же вел себя совсем иначе. Если по глазам Лори можно было сразу же понять, что она не в восторге от этого разговора, то Элдредж мог часами мило кивать и улыбаться, словно его вовсе не волнует о чем вы ему говорите. И вот в такие минуты Клейтону хотелось его прикончить. Прямо на месте. -И на том спасибо, - Булстроуд взъерошил волосы на затылке и снова уставился на друга, - Да, ты прав. Ты замечаешь меня. То есть я пока не превратился для тебя в кем-то вроде привидения, но всё же я был бы не против еслиб ты ещё и говорил со мной. Я не помню чтоб мы объявляли друг-другу бойкот, - слизеринец тяжело вздохнул понимая, что может сейчас вспылить. Конечно они с Натаниэлем не раз дрались по-дружески, как всегда бывает у парней, но в этот раз ситуация была совсем иной и драться вовсе не хотелось. -Вот только подлизываться не надо, ладно? – рассмеялся Булстроуд, - Ну, моя семья как всегда. То есть отец больше не пробовал на меня Империо, но всё ещё желает меня убить. Ещё мой кузен-идиот стал его мальчиком на побегушках, и ввязался в такое, что и вытащить его оттуда нельзя. Юфи переживает, и это меня огорчает больше всего. Ну, и мама боится за меня, а я пытаюсь не вспоминать о том, что это наш последний год и что отец с ума сойдет когда узнает, что я женюсь на Морвен, - Клейтон говорил спокойно, впрочем он привык к тому, что в его жизни всегда дурдом поэтому не переживал по этому поводу, - Про Морвен это ещё не факт, но я очень надеюсь, что она... согласится стать моей женой, хотя я даже врагу не пожелал бы связываться с такой ненормальной семьей как моя, - и вот только несчастный Нейт подумал, что Булстроуд вовсе забыл зачем он пришел туда, как слизеринец снова расплылся в улыбке, - Но я не за этим к тебе пришел. И хватит сейчас пудрить мне мозги. Либо ты по своему желанию мне рассказываешь что у тебя происходит, либо я выбью из тебя всю правду. Надоело как с маленьким возиться. Что стряслось?
Nathaniel Eldredge: Чем плохи лучшие друзья, от них ничего не скроешь. Они знают вас как облупленных, с какого боку не зайди, везде учуют подвох. Элдредж знал, что юлить, отнекиваться, врать - бессмысленно. Булстроуд раскусит его после двух неуверенных фраз. Был вариант съезжать с темы, аккуратно переводя стрелки на горячо любимого лучшего друга, которого Нейт, по словам Клея, совершенно забыл. Так вот он и вспомнит! Художник с неподдельным интересом слушал друга, кивал и, казалось, что лучшего и желать было нельзя: вот оно, безраздельное внимание Натаниэля Элдреджа, Клейтон, оно все твое, бери, не стесняйся! Впрочем, шутки шутками, а ответить что-то надо было: но на ум шли лишь черноюморные фразочки, которые были вовсе не в характере романтичного юноши. Да, и обижать Булстроуда не хотелось, впрочем, шокировать правдой о своих внезапно вспыхнувших чувствах к сестре - тем более. -Ладно, Клей, я понял. Прости, если я правда не разговаривал с тобой. Давай поговорим. Как в старые добрые времена. - а теперь загляните в эти честные-пречестные серо-голубые глаза, которые с плохо скрываемым чувством вины взирают на вас из-под упавшей на лоб светлой челки. -У тебя стальные нервы, друг...я бы давно повесился, честное слово. А твой кузен...он что, впрочем, не говори, кажется, я догадываюсь. По школе всяко-разное болтают о наших выпускниках и о том, что они делают во взрослом мире... - разговоры о войне велись в стенах Хогвартса с такой же периодичностью, как и за пределами замка. Многое болтали о Пожирателях Смерти, о членах Ордена Феникса, о политике Министерства. Имена называли редко, по большей части шепотом, но все же называли. Элдредж все слышал, запоминал, но отказывался верить, но от правды ведь не убежишь. -Если Морвен тебе откажет, мы будем петь ей серенады возле гостиной, а учитывая наши вокальные данные, она просто будет вынуждена согласиться! - юноша засмеялся. Избранница друга ему нравилась, они были такой милой парой, и, кажется, насколько можно было судить со стороны, их чувства были искренними, так почему же Морвен должна была отказать Клейтону? -Приятель, она согласится, я точно знаю. - слизеринец похлопал друга по плечу, обрадовавшись, что Булстроуд эгоистично перешел на разговоры о себе, но не тут-то было, Натаниэль рано обрадовался. -Эээээ... - в первые секунды художник как-то даже растерялся, пытаясь подобрать слова. А потом осклабился, скрещивая руки на груди. -Да ну? Выбьешь из меня всю правду? Что ж, валяй, хочу на это посмотреть. - без злобы отозвался Нейт, самодовольно взирая на Клейтона. Нет, он не обижался и не пытался обидеть друга. Он задирал, отчаянно надеясь, что легкая, пусть и кулачная перепалка, умерит пыл и любопытство Клея, и он забудет о том, о чем Элдредж так не хотел говорить.
Clayton Bulstrode: -Знаешь, я не в восторге от глухой жены, поэтому серенады нам с тобой лучше не петь, - Клейтон рассмеялся после чего его выражение лица снова стало серьезным. Натаниэль мог ещё долго пудрить ему мозги и поясничать, но это далеко его бы не увело. Булстроуд не был тупым, а ещё у него были глаза (о, как!), и представьте себе, он вполне неплохо видел, даже лучше остальных, ведь с детства занимался стрельбой из лука, но это лирика. Так вот, он не раз видел куда смотрит его лучший друг и что именно рисует. Возможно он и не был так близок к его так называемой сестре, которая впрочем не была его сестрой, но всё же до чего-то Клэй без помощи других додумался. -Ты сам напросился, я тебя предупреждал, - серьезным голосом произнес слизеринец, -Акцио блокнот! – Нейт даже не успел одуматься как его дрожащий блокнот оказался в руках Клейтона, который не поленился сразу же открыть его и увидеть знакомое личико Амалтеи, - Я хотел поговорить с тобой об этом, - показав лучшему другу его творение выражение лица Булстроуда говорило лишь то, что если он не разговорится, то слизеринцу неплохо достанется. Вообще о чем-то Клейтон догадывался. Нельзя сказать, что он всё понимал, но хотя бы был уверен в том, что состояние Натаниэля каким-то образом связано с Амалтеей, которая в последнее время кажется выглядела не лучше. И если раньше она хотя бы говорила со своим так называемым «братом», то сейчас полностью игнорировала его существование. Вот причину Клейтон и хотел узнать, а Нейт молчал как рыба, поэтому ему пришлось пойти на отчаянный шаг. -Ты меня вынудил, - Клейтон совсем не шутил, - Кстати, очень похожа, - после чего он закрыл блокнот и вернул его своему хозяину, - Послушай, я готов выбить тебе все зубы до единого. Честное слово, ведешь себя как ребенок! Какого черта ты молчишь, а? Я тебе всё рассказываю, о своем отце-убийце, кузене – Пожирателе, а ты? Ты молчишь о том, что правда важно? Что случилось, почему ты рисуешь только её, а она смотрит на тебя как на дементора, а?
Nathaniel Eldredge: Натаниэлю в какой-то момент захотелось, чтобы Клейтон правда выбил ему все зубы, а заодно всю дурь, расшиб бы ему голову, чтобы слизеринец загремел в Больничное крыло и ни о чем не думал, лишь о пульсирующей боли, которую заботливая медсестра притупляла бы при помощи специальных зелий. Надо было видеть страдальческое выражение лица блондина, когда блокнот для рисования сорвался с подоконника, чтобы через мгновение впорхнуть в руки Булстроуда. Элдредж было дернулся, словно от удара, но препятствовать не стал: десяток рисунков сестры в разной обстановке, вариациях, в разных позах, и неизменно лишь одно - та чувственность, что сквозила в каждом изгибе тела, наклоне головы, чуть приоткрытых губах и словно бы по-настоящему трепещущих ресницах, что так старательно изображал художник. На несколько секунд прикрыв глаза, юноша представил, как Клейтон, рассматривая листы, смело подписывает ему приговор, готовясь сообщить, куда следует о помешательстве друга. Впрочем, Нейт был бы не так уж против провести пару недель там, где стены такие белые, что слепит глаза, да при том мягкие, что каждая попытка разбить себе об них голову, кажется жалкой, ненужной и еще более полной безумия, чем все то, что произошло с ним за последние полгода. Элдредж вновь не владел ситуацией, как тогда, в последний разговор с Амалтеей. В такие моменты он нервничал, нес полнейшую чушь и мог все испортить. Может лучше спровоцировать драку, чем отвечать на вопрос, на которой вовсе не хочется отвечать? Но видеть раздражение на лице Булстроуда было неприятно: друг не на шутку разозлился, был недоволен скрытностью Натаниэля и требовал немедленного ответа. Только вот, что ответить, художник и сам не знал. Что тут скажешь, в самом-то деле? -Я влюбился в нее, Клей. Как дурак...еще летом. Мы так чудесно проводили время и не заметили, как наступил сентябрь. Мы были осторожны, ничего не афишировали, я словно сходил с ума, не отдавая себе отчета в том, что делаю, что она тоже Элдредж, а я ее целую совсем не по-братски. И в один прекрасный момент все зашло слишком далеко: какой-то идиот стал распускать слухи, говорить гадости, я не сдержался, мы подрались, а потом я наговорил Амалтее гадостей. С тех пор она не разговаривает со мной, а я избегаю ее. И как идиот постоянно рисую. Ну, ты сам видел. - молодой человек пожал плечами. Неожиданно стало легче: стоило произнести вслух то, что давило на его плечи тяжким грузом, как даже вдох дался с облегчением. Нейт отвернулся к окну, лишь бы не видеть осуждения, шока, неприязни или. что там будет в глазах Булстроуда. -Я знаю, что это неправильно, что я не должен был. И хотя по крови она мне не родственница, отец ее обожает и меня убьет, если узнает о чем-то подобном, а мать...она точно сойдет с ума. Да и я себя возненавижу...ведь я ей жизнь сломаю. Это как клеймо, понимаешь? Она ведь Элдредж! Уже столько лет. Весь мир ее воспринимает как мою сестру, я не должен был. - неожиданно резко охотник отправил сжатый кулак в окно. Послышался звук разбивающегося стекла: несколько небольших осколков вонзились в кожу, по запястью потекли струйки крови, но Элдредж словно бы не замечал этого, и уже лез в карман за волшебной палочкой, чтобы произнести Reparo, восстанавливая школьное имущество.
Clayton Bulstrode: К большому удивлению своего лучшего друга Клейтон молчал и серьезно слушал Натаниэля. Наверное многие на его месте удивились бы заявлению Элдреджа, но только не он. В семье Булстроудов он такого насмотрелся, что инцест – простая детская шалость по сравнению с тем, что вытворяли его предки друг с другом. В большинстве случае Булстроуды всё же предпочитали убивать друг-друга, но инцест всё же присутствовал в их истории, как и в других чистокровных семьях. Вот только Клейтон считал, что это отвратительно и еслиб кто-нибудь спросил его не хотелось ли ему по-другому поцеловать Юфи, то он бы не только зубы ему выбил, но и мучительно убил. Потом воскресил бы и снова убил. И так бесконечно... Но у Элдреджа-дурака была совсем другая ситуация. Первым делом слизеринцу хотелось спросить с каких пор Нейт стал таким правильным. Но он смолчал, понимал, что тому не до шуток. И понятное дело, как не крути а Амалтея всё же носит ту же фамилию, что и он. Клейтон возможно перестал верить во всякие правила и законы, которые нужно соблюдать, но состояние Натаниэля ему было понятно. -Да, сложно, - Булстроуд догадывался, что дело обстоит таким образом не зря Тея избегала Нейта всё это последнее время, - Значит влюбился, говоришь? А она? Она тебя наверное тоже любит... – Клейтон произнес про себя. Ему хотелось спросить насколько «далеко» у них всё зашло, но он не стал – не его это дело. Возможно Нейт и был его лучшим другом, но лезть ему в душу он не собирался, хотя казалось, что дальше некуда. -Послушай, - слизеринец молчал давая другу выговориться, а потом уже сам заговорил, - Я понимаю, что ситуация очень сложная. Глупая, но всё же сложная. Глупая потому, что вы никак не связаны, кроме того что твои родители удочерили её после того случая... а сложная потому, что так сразу и не объяснишь всем окружающим, что вообще-то вы не родня, и что вы любите друг-друга, но Нейт, - тут Клейтон на минуту замолчал подбирая правильные слова, - Я за свою короткую жизнь многое увидел, возможно даже слишком. Я стал свидетелем таких вещей, которые до сих пор не укладываются в моей голове, но я научился любить. И знаешь, мне кажется, что именно любовь к другому человеку способна спасти тебя всегда. Возможно это звучит очень и очень сентиментально, а я терпеть не могу всякие слюнки и стразы, но это правда. Без Морвен я бы не прожил ни одного дня. Не потому, что я отчаянно желал бы смерти, а просто не нашлось бы у меня силы которая бы заставила меня продержаться до сих пор. И она помогает мне каждый день. Она помогает мне бороться, хотя наверное сама об этом не знает, - слизеринец усмехнулся так как перед глазами встало бледное личико Бэлфор, - Никто не говорил, что будет легко. Наверное в любви всегда сложно, но ты должен решить для себя – что для тебя важнее. Ради чего ты готов бороться и жить дальше, а, Нейт?
Nathaniel Eldredge: Нейт был готов услышать обвинения в свой адрес, осуждение, укор, что угодно, но только не эту практически спокойную реакцию. Разумеется, он понимал, что Булстроуд со своей безумной семейкой на большинство аморальных вещей смотрел сквозь пальцы или делал вид, что смотрел именно таким образом, но терпимости друга можно было бы позавидовать. Хотел бы сам художник так спокойно ощущать себя после всего случившегося: эта внезапно открывшаяся любовь к Амалтее сжигала его изнутри, заставляя стирать пальцы до крови, без устали рисуя что-то, что было понятно только Элдреджу. Возможно, Клейтон был прав: любовь помогает жить, ведет тебя за руку сквозь огонь и воду, защищая от ветра и беспрестанного снега, и вообще от всего. Натаниэль не знал, с каких пор он стал таким правильным, но при одной мысли о том, что они с Теей могут быть вместе, ему хотелось выть на луну. Пытаясь разобраться в причинах "почему нет", он еще больше запутывался, не мог ответить на вопрос, чего боялся. Отца? Матери? Общественного осуждения? Отсутствия взаимности? Голова шла кругом - молодому человеку проще было замкнуться в себе, отстранится ото всех, оттолкнуть от себя сестру и делать вид, что все прекрасно, когда внутри все разваливалось на части, и не было сил даже держать в руках карандаш. -Сложно - не то слово, это меня убивает. Эта влюбленность меня убивает. - говорить о своих чувствах было трудно, но нельзя не признать, что становилось легче. С каждым произнесенным вслух словом юноша снимал с души небольшой груз: теперь его секрет знает кто-то еще, способный поддержать, разделить боль, утешить. Клейтон говорил, и, казалось бы, говорил все правильно, но Элдредж не знал, что ответить. Да, друг был прав, в его словах было рациональное зерно, здравый смысл, что угодно, но внутри Натаниэля все сопротивлялось. -Клей, честное слово, за одно только это я готов благодарить Морвен бесконечно: за то, что она рядом с тобой и не дает тебе сдаться. - совершенно серьезного отозвался художник, отворачиваясь от окна и заглядывая лучшему другу в глаза. -Амалтея для меня важна, очень важна, но я...я не могу, Клейтон, не могу и всё. - слизеринец посмотрел на свою руку и струящиеся вниз по запястью капельки крови. Осторожно прикоснулся палочкой, шепча заклинание: кровь остановилась, только физическая боль не могла забрать боль душевную. Нейт грустно улыбнулся и поднялся с подоконника, вставая рядом с другом, прислоняясь спиной к холодной кладке стены и засовывая руки в карманы. Почему кто-то не может ему сказать, что делать и как быть? -Ты, кстати, знаешь, что она дружит с Ренделлом? - неожиданно выдал слизеринец, рассматривая свои ботинки. До недавнего времени он и не подозревал, что может быть таким ревнивым. Он никогда не задумывался, что боялся не просто столкнуться с сестрой в школе, но увидеть ее в объятиях другого. Тогда бы он точно слетел с катушек: иногда ему казалось, что он просто убьет того, кто посмеет прикоснуться к Амалтее. Рядом с девушкой Натаниэлль совершенно не мог себя контролировать. А потеря контроля для него означала полный крах.
Clayton Bulstrode: -Не сможешь что? Любить её, Нейт? Да посмотри на себя, ты просто жить без неё не можешь. «Не сможет он», - передразнил друга Клейтон, - Может хватит уже прикидываться правильным мальчиком, который не собирается обижать своих родителей, а? Откуда ты вообще знаешь как они воспримут эту новость? Держу пари, что они никогда не принимали вас за брата с сестрой. Не знаю, Нейт, еслиб в твоей семье была такая обстановка, то ваши отношения с детства были бы другими, - всё же Клейтон хотел вправить мозги своему лучшему другу. Он никак не мог понять откуда в нем столько «правильности». Натаниэля сложно было назвать человеком, которому плевать на всё, но эта ситуация с другой стороны была просто смешной. Они с Амалтеей не были братом и сестрой, у них не было никакой кровной связи, так почему он переживал по этому поводу, словно влюбился в собственную сестру? -Послушай, вот Юфи мне сестра, хоть и на самом деле кузина. Ну, ты же понимаешь о чем я? Мы с ней детства знаем друг-друга и как-то с тех самых пор всегда вместе. Она моя сестра, и вот еслиб мне кто-то сказал посмотреть на неё иначе, то я бы его закопал на месте, но у вас не так. Мне кажется, что ты накручиваешь себя, Нейт. Может ты просто боишься её любить, а? – серьезно спросил слизеринец, - Не знаю, может ты просто ищешь какой-то предлог чтоб не быть зависимым от неё. Такое часто бывает. У меня вроде не было, но бывает же. Просто... просто поверь мне на слово, Нейт, не упускай её если любишь. Это только сейчас тебе кажется, что всё просто прекрасно, но когда появится реальная угроза потерять её навсегда, то ты с ума сойдешь. Когда меня насильно обручили с Рианнон, я вообще думал, что умру. Морвен меня ненавидела. Она даже не смотрела на меня, и я думал, что наложу на себя руки в конце-концов! – ох, только вспомнить их встречу в Хогсмиде, когда Бэлфор отвернулась от него и просто попросила его уйти. Он впервые понял какую боль причинил ей, и кожей мог чувствовать её ненависть в ту минуту, словно она излучала её. -С Ренделлом? – переспросил слизеринец и задумался. Вот меньше всего он хотел вспоминать своего кузена, который стал просто маленьким щенком его отца. Бегал за Айданом как последний мальчишка, и Клейтону просто хотелось хорошенько ему дать в зубы чтоб он больше никогда не заговорил. Как же Ренделл бесил его последнее время. Стал Пожирателем, и думал, что весь мир у его ног, кретин безмозглый. -Не знаю, я слышал от Юфи, что они... эм... друзья, но не знаю, - Булстроуду не хотелось говорить «близки», да и он не был в этом уверен. Просто несколько раз он видел её в доме Юфемии когда гостил у них, и Амалтея кажется неплохо тогда ладила с Ренделлом, - То есть в прошлом году она бывала у них, ну, а сейчас я не в курсе. Сам понимаешь, мой кузенчик слишком занятой человек, - почти выплюнул эти слова Клейтон и нахмурился.
Nathaniel Eldredge: music theme Натаниэлль в какой-то момент резко пожалел о том, что вообще начал этот разговор. Нет, не потому что не доверял другу, а потому что все это и так слишком давило на него, а теперь так вообще. Клейтон говорил вроде бы правильные вещи: когда в их доме появилась Амалтея, они почти не замечали друг друга, даже не разговаривали друг с другом. Девочка его сторонилась, а он не навязывался, а после, однажды летом все изменилось, да так стремительно и сильно, что Натаниэль сам не понял, как попал. Ступил в пропасть, расправив руки, и утянул за собой Амалтею. Они летели, или, вернее было бы сказать, падали, и падали до сих пор. Но когда-то придется встретиться с землей, принять удар и решить, а стоит ли оно того вообще? Стоят ли эти чувства, что медленно вскрывали сердце Элдреджа изнутри, вспарывая вены, пуская кровь, чтобы отдать сестре свое сердце, да притом навсегда, навеки вечные? В какой-то момент юноша вдруг осознал, что если полюбит, то раз и навсегда, и эта любовь либо вознесет его на вершины, либо убьет, но второй попытки не будет. Никогда. - Клей, ты так рассуждаешь, потому что у тебя самого в семье дурдом, прости, конечно, но твое чувство справедливости и правильности атрофировано. Мой отец любит ее как родную дочь, ты бы видел, как он с ней с детства носился, и нет, я не ревную, просто надо видеть, как мой отец, такой вроде бы суровый и строгий обожает ее, на руках носит и сюсюкает. Мать всегда говорила, что он, ко всему прочему, хотел дочь, но не сложилось. - Арчибальд скорее закопает Натаниэля, чем позволит нечто подобное. Что бы там не было по крови, он воспримет чувства Нейта к девушке как предательство, плевок в лицо, удар в спину тупым предметом. А, если фантазия старшего Элдреджа разыграется, и на мгновение он представит, чем занимались его "дети", находясь наедине, ему станет плохо. Самому блондину становилось невыносимо плохо и хорошо одновременно, вспоминая ее вкус на своих губах. Он чувствовал ее всю: такую родную, такую его и не мог насладиться ей, ему всегда было мало и всегда не хватало ее. Все эти эмоции, что дарила ему замкнутая в себе, темноволосая, хрупкая девочка сводили с ума. Жизнь была такой прекрасной и беззаботной тем летом. Но лето прошло, и в дверь постучалась жестокая реальность. - Не знаю. 10 лет под одной крышей – это, по-твоему, недостаточно показательный факт? О какой обстановке ты говоришь? Бывает же так, что братья и сестра не общаются по какой-то причине. Вот и мы долго не общались, воспринимая друг друга "в штыки", к тому же она попала к нам не просто так. Ее родители погибли, а ей было тогда 6 лет, кажется, можешь представить, что с ней было. Она даже мою мать к себе не подпускала одно время, лишь отца. - и зачем он все это говорил? Черт знает. Натаниэль уже вообще ничего не знал: что, зачем, почему, для чего. Все потеряло смысл и значение. Пустота внутри и больше ничего. - Клейтон, не переубеждай меня. Я сделал ей больно, но без меня ей будет лучше. Боль пройдет, и она сможет двигаться дальше. А если я попытаюсь вернуть ее...в общем, ничего хорошего не выйдет. - никто из них не знал самого главного, что так или иначе разведет Амалтею и Нейта по разным концам жизни. Никто не знал, что Арчибальд Элдредж был причастен к смерти Эсмонда Эрла. Так или иначе, но один только этот факт разрушит отношения Натаниэля и Теи, какими бы они не были на тот момент. Но пока...пока про это никто не знает, а все равно обоим плохо. - Ну в помолвке с Рианнон ты же был не виноват. Хотя я помню, как тебе было тяжело, но вы с этим справились. А наложить руки на себя я бы тебе не позволил, размечтался. И с Морвен бы поговорил, только я не успел вмешаться, вы сами со всем разобрались. - внезапно художник улыбнулся. Тяжелое было время, невероятно тяжелое, но сейчас он улыбался, вспоминая. Бэлфор и Булстроуд преодолели всё, чем невероятно восхищали блондина: своей силой, выдержкой, своей любовью, в конце концов. Они были той редкой парой, глядя на которую хочется улыбаться, как дурак, и сомнений в том, что однажды Натаниэль, позабыв о том, что он мужчина, возрыдает на их свадьбе, не возникало. - Без "эм". Я думаю, что они больше, чем просто друзья. И меня это беспокоит. В виду как раз...кхм...занятости твоего кузена. - отдать Амалтею в лапы Пожирателя Смерти, пожалуй, это убивало художника еще больше, чем все остальное. При одной только мысли хотелось рвать на себе волосы. Натаниэль повернулся лицом к стене и прижался к прохладным камням лбом. Несколько раз весьма ощутимо стукнулся им - не помогало. - Может, убьешь меня, чтобы я не мучался, а?
Clayton Bulstrode: В словах Натаниэля была доля правды. У Клейтона с самого рождения в доме был полный дурдом и он привык ко всякому. Ничто не могло удивить парня, или же озадачить. Он успел привыкнуть к любой ненормальности, особенно к тому, что родители чаще всего настолько неадекватны, что могут искренне желать своим детям смерти. Сестре и братьев у него к счастью не было, и слава Мерлину! Клейтон не раз думал о том насколько ему бы пришлось тяжело еслиб был ещё кто-то мелкий, кого надо тащить за собой. Да и Булстроуд никому бы не пожелал родиться в семье Айдана. -Твоя правда, - пожал плечами слизеринец серьезно слушая друга, - но ты всё равно накручиваешь себя, и не перебивай меня. Конечно я понимаю, что у вас сложная ситуация, и понимаю, что тебя в дрожь бросает от мысли, что твой отец узнает об этом, но... давай ты хотя бы признаешь, что вы всё равно не так связаны? Мне кажется, что ты ищешь какой-то причины чтоб спрятаться от правды, и эта самая подходящая в данном случае. Повторяешь, что она твоя сестра, когда по сути никакая она тебе не сестра. Да, жили под одной крышей десять лет, но Нейт, у тебя так и домовики живут, ты тоже чувствуешь с ними родную связь? Сомневаюсь. Десять лет это много, согласен. Но вы жили как соседи. Ладно, встречались во время ужина и всё такое, но в остальном? У вас никогда не было никакой связи, насколько мне помнится. Даже в Хогвартсе Амалтея иногда не здоровалась с тобой и просто проходила мимо. О каких родственных узах ты мне тут говоришь, а? – Клейтон устало вздохнул и смолк. На самом деле Булстроуду и правда казалось, что Натаниэль себя ведет как последний трус, хотя он почему-то не спешил говорить ему об этом. Возможно Клейтон и правда неправильно всё всегда понимал, и возможно его отношение ко всему было ненормальным, но он хотя бы знал кто есть кто. Нейт тут напридумал себе, что Амалтея его сестра, когда это не так. Она родилась в другой семье. У неё другие родители. Да, живет с ними уже который год, но какого черта она его сестра? -Послушай, она называет твоих родителей «мамой и папой», сомневаюсь. Я такого не припоминаю, - снова начал слизеринец, - просто давай так, наверное я не должен тебе этого говорить, но я буду, потому что мне надоело твоё состояние и мне надоело, что ты ведешь себя таким образом. Ты ведешь себя как трус. Самый последний трус. Отца боишься? Да тролль тебе на голову, мой отец намного хуже твоего отца, у него прямо билет из Мунго, что он маньяк, а я всё равно иду против его воли. Знаешь почему? Потому, что это всё стоит того. Моя война стоит того. Я хочу быть с Морвен и я буду с Морвен, и наши дети никогда, никогда не будут жить в такой семье как моя. Я этого не позволю Айдану, а ты позволишь каким-то предрассудкам лишить тебя Амалтеи? Просто сам решай для себя. Реши уже чего ты хочешь. Определись. Но не принимай это решение только потому, что ты боишься чего-то. Ты хотя бы спрашивал её? Чего она хочет? – слизеринец глянул в сторону Нейта, который выглядел паршиво. Особенно после его слов насчет Теи с Ренделлом. Клейтон почесал затылок. -Ты кретин, честное слово, - как не странно сказано это было очень спокойно, - Давай вернемся к моему вопросу, ладно? Вот если ты у нас такой герой, что ради её же блага расстался с ней, то тогда заткнись и не вмешивайся. Она сама решит с кем ей быть и в каких отношениях, даже если это Ренделл, - Клейтону на самом деле хотелось посильнее толкнуть Натаниэля чтоб тот перестал говорить глупости, но он сдержался, - Нет, спасибо. Я пока не планирую попадать в Азкабан. Мне ещё надо на Морвен жениться. Родить детей. Жить долго и счастливо.
Nathaniel Eldredge: I was alone falling free Trying my best not to forget What happened to us What happened to me What happened as I let it slip I was confused by the powers that be Forgetting names and faces Passers by were looking at me As if they could erase it Baby did you forget to take your meds? Можно сколько угодно слушать правду, соглашаться с ней, но никогда, никогда не поступить так, как велит эта самая правда. Натаниэль был не просто идиотом, упёртым бараном, которому невозможно втолковать что-то, если сам он все решил. Клинический случай, иногда ему самому казалось, что с ним что-то не так, особенно в те моменты, когда он пребывал, словно где-то в другой реальности, ни здесь, ни там, но в ином мере. Булстроуду и Брехт в самом деле стоило отлить памятник из чистого золота за то, что друзья терпели все заскоки и причуды художника, которых было не просто немало, а невероятно много. Элдредж был уверен, что даже, если весь мир отвернется от него, то Лорелей и Клейтон всегда будут рядом с ним, способные принять и понять его таким, каков он есть. Это дорогого стоило, и слизеринец очень бы хотел, отбросив все дурацкие мысли и предрассудки, просто послушаться Клея, наплевав на все условности, запреты и те мысли, что блондин сам себе внушил. - Возможно, ты прав, но я ничего не могу с собой поделать. Я не могу просто подойти к ней и заговорить, объяснить всё, попросить прощения. Понимаешь, я просто столбенею в её присутствии, теряю дар речи, стоит ей пройти мимо? Да ты сам это, наверное, ни раз видел. И я не знаю, как это перебороть: на словах это звучит замечательно, так просто и легко, взял и подошёл, и всё-всё сказал. Ха! Да, я даже пошевелиться не могу, когда у нас с Рейвенкло сдвоенные пары проходят, не говоря уже о чем-то большем. Да-да, скажи, что я опять отмазываюсь, ища предлог, чтобы не возвращать её, но я просто не смогу, если только ты на верёвке меня туда не потащишь... - по тяжелому вздоху лучшего друга, юноша сделал вывод, что невероятно достал его. А посему Натаниэль сам тяжело вздохнул и замолчал, дабы не расстраивать Булстроуда еще больше, хотя, казалось бы, куда уж больше? Нейт сам себя уже достал, сказать по совести, и с удовольствием бы изолировал себя от окружающего мира и людей, лишь бы не причинять боли. Например, в Святом Мунго, в белой палате с волшебными пилюлями, которые, возможно, приведут его в чувства и сделают из него человека, а не спятившего от любви волшебника. - Амалтея тоже сказала, что я трус. Еще тогда, в октябре, более того, сказала, что я конченный трус и всегда им останусь. Тоже мне новость. - Элдредж пожал плечами. В любой другой ситуации слова Клейтона задели бы его по самое "не могу", но только не сейчас. Он трус, от самой очевидной правды на свете не убежишь, это невозможно. И отрицать подобные вещи - даже Натаниэль был не настолько глуп. Слизеринец не успел ответить, как в коридоре, будто бы вырос из-под земли, возник Трэверс, староста Слизерина. - Ах, вот вы где! Профессор Слагхорн хочет с нами всеми поговорить, живо в кабинет Зельеварения! - однокурсник исчез также быстро, как и появился. Нейт кинул печальный взгляд на друга и поплелся в сторону подземелий, как будто это могло избавить его от ответа на вопрос, который так и остался без ответа. Возможно, сейчас встреча с деканом и спасла художника от жесткой взбучки от Клейтона, но сейчас не значит навсегда. Когда-нибудь они обязательно вернуться к этому разговору: что-что, а Булстроуд всегда был хорошим другом, просто отличным, готовым проявить заботу даже тогда, когда ей активно сопротивлялись.
полная версия страницы