Форум » Архив «Lumiere-77» » It's the fear, fear of the dark » Ответить

It's the fear, fear of the dark

Amalthea Eldredge: Дата: май, 1977 года. После этого отыгрыша. Место: пустой класс, Хогвартс. Участники: Augustus Rookwood & Amalthea Eldredge События: по Хогвартсу всё ещё бродит непонятная тварь, а некоторые ещё и встречались с ней. Амалтея уже всю неделю пытается овладеть заклинанием Патронуса, но неудачно. Августус же задержался где-то и теперь направляется в гостиную, только какой-то шум заставляет его войти в пустой класс. Случайная встреча двух знакомых. Примечания: события прошлого.

Ответов - 12

Augustus Rookwood: Внешний вид: школьная форма (за исключением мантии) с соответствующими факультетскими знаками отличия. Инвентарь: волшебная палочка, в левой руке - толстая книга. - Мистер Руквуд! Время позднее, вам не пора ли заканчивать? - Да, да. Я задержусь не больше, чем на пять минут… Неизвестно, сколько прошло времени с того момента, как докучливой библиотекарше надоело стоять над душой юноши и она совершила единственно правильное решение, удалившись по своим делам, но Август был рад, наконец, остаться одному. Согласитесь, но читать в тишине и гордом одиночестве куда приятнее. Увлеченность книгой заставила его даже на время позабыть, почему в последнее время мадам Пинс старательно разгоняла всех по их факультетским гостиным, чуть за окнами начинало темнеть. Неведомое существо наводило ужас на всех обитателей Хогвартса, и на слуху у всех только и были как зловещий туман, тварь, ее невинные жертвы и методы защиты, дабы не оказаться в черном списке следующим. Странно, как можно было забыть об этом, но факт оставался фактом – слизеринец понял, что времени было уже много и по школе успел прогреметь отбой, слишком поздно. Решив боле не задерживаться, Руквуд быстро убрал книги на их стеллажи и тут же поспешил к выходу из библиотеки. И как только о нем сумели позабыть? Мадам Пинс следует попить успокаивающего зелья, может тогда она станет лучше выполнять свою работу на фоне происходящего. Нет, он не обижался на то, что тем самым «его подвергли опасности», парень вообще несколько скептически относился к происходящему. В то время, как все кругом делились историями, что где-то что-то якобы выдели, ему на глаза так и не попалось даже крошечного куска тумана. Может, повезло, но ему даже было несколько обидно. Август бы даже и не верил в рассказы, если бы не трупы… Так, погруженный в свои мысли, слизеринец не спеша шел по первому этажу к спуску в подвал, где располагалась гостиная его факультета, и шел бы дальше, если бы его слух не привлек чей-то заунывный вой, периодически прерывающийся всхлипываниями. Словно плакса Миртл решила вылезти из своего туалета и навести скуку на всю остальную школу. И все же Руквуд решил не проходить мимо. Остановившись и прислушавшись, он понял, что звуки доносились из одного из ученических классов. Приоткрыв дверь, юноша сделал один шаг внутрь и замер. - Здесь есть кто-нибудь? Э-эй! – спокойно повысил голос Август, ведь опасаться здесь пока явно было нечего.

Amalthea Eldredge: внешний вид: школьная форма; мантия лежит на парте; волосы распущены; выглядит растрепанной и очень усталой; инвентарь: волшебная палочка; сумка с хламом, которая лежит на парте с мантией; -Expecto Patronum! – уже в который раз выкрикивает девушка, но с кончика палочки вырывается лишь серебристый туман, который так и рассеивается не принимая точную форму. Амалтея устало опускается на пол и готова убиться об эту стену от отчаяния. Всё дело в воспоминаниях, Тея. Ты кажется неправильно выбираешь их. Вспомни что самое прекрасное в твоей жизни? Вспомни самый радостный момент, а? Мы с мамой и папой гуляем по парку. Мама смеется доедая свое мороженое, а папа гладит меня по головке. У меня в руках сахарная вата и я наблюдаю за ними. Мне так спокойно быть с ними. Мне так хорошо... Но это воспоминание не срабатывает. Стоит ей вызвать патронуса как перед её глазами оживают события недавнего прошлого и она видит изуродованное тело своего отца, который тянет к ней руки и тогда заклинание просто тает в воздухе. Амалтея сидела в углу прижавшись спиной к стене и тихо всхлипывала. Одинокий класс. Всеми забытый и покинутый. Здесь можно было заниматься хоть всю ночь, и никто бы не вошел. Кажется даже сам Филч забыл, что это место существует в Хогвартсе. Тея практиковалась уже третью ночь. Юфи не задавала лишних вопросов когда она возвращалась лишь у ктру в спальню, с измученным видом. Лисандр же вовсе не знал, что кроме их уроков Амалтея ещё тренируется. На Натаниэля она и не смотрела. Не хотелось. Особенно после той встречи, когда они чуть не были убиты этой Непонятной Тварью. Тея наверное ещё долго бы просидела вот так. Уткнувшись лицом в свои коленки и тихо всхлипывая еслиб кто-то не вошел в класс. Девушка резко вскочила и уже приготовилась атаковать когда увидела знакомое лицо Августуса. Рейвенкловку от чего-то сразу же бросило в дрожь и она согнулась опуская волшебную палочку и пытаясь отдышаться. -Август, - выдавила она из себя, - извини, я совсем не в себе... – не замечая как слезы текут по щекам Амалтея выронила свою палочку, которая гулком упала на пол и закрыла лицо руками.

Augustus Rookwood: Чего Август не ожидал, так это угрожающе наставленной в его сторону палочки. Его рука уже сама по себе потянулась за своей палочкой, но парень вовремя остановился, в легком полуночном свете распознав в «нападающем» Амалтею Эльдрейдж, студентку Рейвенкло и по совместительству сестру Натаниэля, учащегося на курс младше на его факультете. Нечего было удивляться ее реакции на незваного гостя. Наверняка, она и сама испугалась его появления в этом пустынном темном кабинете, так что за столь «теплый» прием девушку он не винил. - Ничего, Амалтея, со мной все в порядке, а вот с тобой, как я вижу, не слишком… - сделав пару шагов вперед, Руквуд оказался рядом с рейвенкловкой. Обхватив ее за плечи, он слегка подтолкнул ее к одной из школьных парт и с некоторой настойчивостью попытался ее усадить на стул. - Тебе лучше присесть, - участливо заметил юноша. На этот раз немного отстранившись назад, он присел на корточки, поднимая с пола волшебную палочку Амалтеи. Протягивать, однако, ей ее обратно он не стал, склоняясь к мысли, что в своем обессиленном состоянии волшебница выронит ее вновь. А ведь так она и выглядела – обессилено, потерянно и расстроено. - Видел тебя несколько дней назад у нас в гостиной, с твоим братом. Слышал вашу историю с Тварью. Ты из-за этого здесь сидишь? Если тебе страшно, то осмелюсь заметить, что в гостиной Рейвенкло куда безопаснее сейчас, чем в этом кабинете. Могу тебя отвести, если хочешь, - Август не стал нарочито лезть к девушке и хлопать по плечу в знак поддержки. Да он и вовсе не любил близких контактов, но быть безучастным в такое время было бы слишком эгоистично. Потому он просто ограничился тем, что присел рядом в полной готовности услышать какое-нибудь откровение. Благо, слизеринец умел слушать, в какой-то степени это было его небольшим призванием.


Amalthea Eldredge: Амалтея ненавидела это. Ненавидела быть слабой. Просто терпеть не могла. В прошлый раз она наорала на Нейта только потому, что он оказался сильнее неё. Возможно он не умел вызывать патронус. Может быть он понятия не имел как справиться с этой тварью, но несмотря на это у него хватило мужества почему-то защищать её ценой собственной жизни. А что она? Тея не была уверена, что сама бы поступила точно так же будь она на месте Натаниэля. Рейвенкловка покорно села на стул, у неё даже сил не осталось чтоб сопротивляться, да и зачем. Несколько минут Элдредж молчала, и от этого успокаивалась. Августус кажется понимал её, и тоже ничего не говорил. Надо было перевести дух, отдышаться, но как эе это было сложно! Амалтее казалось, что стоит её открыть рот как она разрыдается от бессилия... -Мои родители. Они были убиты, - почему-то сказала девушка и вцепилась рукой в плечо Руквуда. Ощутив теплоту его тела она убедилась в том, что перед ней и правда человек, а не та непонятная тварь, - Я ничего не помню из той ночи. Только пожар. А эта тварь... она превратилась в моего отца, который просил меня о помощи, понимаешь? – Амалтея знала, что возможно скоро возненавидит себя за эти слова. Возможно очень скоро она будет карать себя за то, что была такой откровенной, но почему-то в ту минуту она доверяла Августу больше чем кому-либо другому. Они не были близки. Просто знакомые у которых хорошие отношения. Не были друзьями. Ни родственниками, ни любовниками. Их не связывало ровным счетом ничего, кроме как этой одинокой встречи, и несказанных слов, которых Тея никак не могла выдавить из себя. -Я никогда не пыталась быть сильной. Я не сильная. Но и слабой себя не считала. По крайне мере такой слабой, - прохрипела Элдредж и уткнулась лицом в плечо слизеринца пряча слезы, - Я не могу пойти сейчас в гостиную Рейвенкло, и в спальню не хочу. Мне невыносимо видеть своих однокурсников. Мне так тяжело на них смотреть и улыбаться. Делать вид, что всё в порядке. Но ничто не в порядке. Ничто, - последнее слово было сказано особенно громко и Амалтея прижала ладонь к губам испугавшись, что закричит от боли, которая сейчас не давала ей покоя. -Август... я не смогу вызвать патронуса никогда. Каждый раз когда я должна думать о самом лучшем воспоминании, я вижу тело своего отца... что же делать? – Амалтея не ожидала советов, и даже не поддержки. Она просто хотела чтоб кто-то слушал её, и не дал ей разлететься на маленькие кусочки, которых потом и не соберешь.

Augustus Rookwood: - Сожалею, - вкрадчиво ответил Август и вновь на некоторое время замолчал. Такие случаи не терпят лишних слов и сочувствий, особенно если ты сам должным образом не отдаешь себе отчета в настоящих чувствах относительно чужих историй. Юноша знал, что ему чуждо случившееся в Амалтеей, ведь в его жизни не было подобных трагедий, а значит понимать ее в полной мере и сочувствовать он не может, даже в некоторой смысле он не имеет на это права. Единственным, чем он мог сейчас помочь девушке, так это уважительным молчанием, ведь не зря среди людей существует традиция почитать память умерших минутой тишины. Кроме того, Руквуд видел, что рейвенкловке было просто необходимо выговориться. Иначе начала бы она свое откровение? Ведь он явно не состоял в круг ее доверительных лиц, они толком никогда и не общались. Забавно, как порой люди открывают свои сердечные тайны чужим людям, боясь при этом своих близких и друзей. И странен тот факт, что чужие порой хранят эти тайны куда бережнее, нежели чем остальные. - Боль утраты редко отпускает. Тебе просто надо смириться и принять это как часть твоей судьбы. Ты же была маленькой тогда? И ничем не могла помочь своим родным. Это жертва и не стоит себя в ней винить, - наверное, так на его месте сказал бы каждый. Просто потому, что сказать что-то иное невозможно. Единственно правильные слова, которые любой способен отыскать у себя в нужный момент. И потому же он подставлял сейчас свое плечо, ведь это было правильно. Пускай Август на деле и был человеком, которого мало интересовали чужие проблемы, но слушать он умел. Ему это было даже интересно, в качестве психологического опыта. - Так ты и не делай. Не улыбайся, не смотри на них. Ты же от них не зависишь, ты им ничем не обязана. Тогда просто не обращай внимания. Быть беспристрастным – верный метод выживания в нашем мире. Может, стоит попробовать? – спокойно заметил слизеринец, предложенное ему казалось логичным выходом из ситуации. На его факультете подобному, можно сказать, учили еще на первом курсе, если еще не до поступления в школу. Сомнительное умение не ценить окружающих и их мнения делало жизнь гораздо проще и порой даже могло спасать шкуру своего хозяина. - Слабость не порок, но с ней надо бороться. Если твоя слабость – это воспоминания, надо постараться о них забыть. Конечно, я понимаю, что забыть смерть родителей невозможно, но зацикливаться на этом тоже нельзя. Неужели в твоей жизни нет ничего хорошего, чтобы жить им? – Руквуд всегда считал, что жить лучше настоящим, прошлое учитывать лишь как полезный опыт, а о будущем не думать вообще. Не иметь планов, но иметь цель, поскольку человек без цели вряд ли сможет добиться чего-то в жизни даже на самом малом поприще, он просто останется никем. Юноша сейчас не давал советов, он лишь пытался навести девушку на нужные мысли.

Amalthea Eldredge: Амалтея изо всех сил пыталась подавить всхлип прижимая ладошку к губам. Уткнувшись в плечо Августуса девушка была рада тому, что он не стал распространяться на тему сочувствия. Она не любила когда её жалели, да и зачем. У каждого своя собственная трагедия, каждый справляется со своей болью, поэтому она была рада, что в этот пустой класс зашел именно Руквуд, а не кто-то другой. Например Натаниэль, которого она всё последнее время избегала. Не хотела встречаться с его взглядом, ведь он видел какой она может быть в страхе, какой слабой и невыносимой она себя чувствовала в тот проклятый день. Рейвенкловка не хотела его видеть, не хотела даже говорить с ним после того. С одной стороны она понимала, что ведет себя крайне неблагодарно, но с другой стороны ничего не могла с собой поделать. Нейт тут не при чем. Дело в ней, и в тех непонятных чувствах, которые не давали ей покоя после той встречи с Тварью. И дело не только в том, что она увидела изуродованное тело своего отца, а скорее в том, что рядом с ней в тот момент оказался именно Нейт. Самый чужой и неродной человек из всех, которого она всегда отталкивала от себя, а теперь... теперь они были связаны какой-то невидимой нитью. -Я с тех пор панически боюсь огня, - призналась Элдредж подавив очередной всхлип, - пламя меня гипнотизирует, я совсем теряюсь и не знаю что делать, или думать. Словно отключаюсь от этого мира. Мне казалось, что это мой самый ужасный страх, но я ошибалась. Оказывается видеть своими глазами как сгорает твой отец ещё хуже, - и она до сих пор не могла вспомнить ту ночь. После встречи с Тварью она не раз пыталась вернуть свои воспоминания и понять что же тогда случилось, каким образом она спаслась. Та ночь словно была стёрта из её памяти навсегда, а сейчас ей как никогда хотелось узнать правды. Что же случилось тогда? -У тебя бывало, что к тебе на помощь приходил человек, которого ты меньше всего ждал? Бывало, что он был готов пожертвовать своей жизнью лишь бы спасти тебя, а ты... ты не смог бы с уверенностью сказать, что сделал бы то же самое будь на его месте? – почему-то спросила рейвенкловка и чуть расслабилась. Голос Августа успокаивал её, и ощущение теплоты его тела тоже. Она прижималась к его плечу словно это был единственный способ ухватиться за эту жизнь. Девушка почувствовала некое спокойствие и даже слезы перестали катиться по щекам. Но тут она расслышала вопрос слизеринца, и напряглась. Натаниэль? Почему-то первой мыслью, что промелькнула в её голове было связано с так называемым братом. Амалтея даже не сразу поняла почему именно вспомнила его и сердце у неё сжалось в груди. -Да, есть... наверное... – как-то рассеянно ответила девушка не зная как правильнее будет отвечать на этот вопрос, - Я просто раньше не задумывалась об этом... но ведь должно же быть что-то хорошее чтоб жить им, даже если это хорошее в тебе не нуждается?

Augustus Rookwood: Август не знал, что сейчас творилось в голове девушки и какие мысли ее тревожили, но ему это было и не нужно. Он четко выполнял свою роль «жилетки», которая оказалась ему суждена, лишь только он решил зайти в этот темный класс. Обратного пути не было, если только не играть из себя бесчувственного урода, коим на деле отчасти и являлся слизеринец, однако ему почти никогда не приходилось этого показывать. В общем-то, он не особо возражал против того, чтобы подставить свое плечо нуждающейся в этом Амалтее. Того требовал случай, помочь человеку справиться с его демонами. Пускай Руквуд не был психологом и не был добродетелен, такую услугу оказать было вполне в его силах и возможностях. - Смерть близких, какой бы она не была, всегда будет самым большим страхом человека. Рано или поздно каждому придется это испытать. Тебе просто не повезло, к тебе это пришло раньше, - наверное, легко так рассуждать, когда твоя жизнь не таила в своей истории ни единого печального события. Но взгляд Августа на окружающий мир уже давно сформировался, и он сильно сомневался, что теперь хоть одно событие в его жизни, даже самое печальное, смогло бы изменить его. – Что же до огня, которого ты боишься. Это стихия. Как и любая другая, когда она вырывается на свободу, она беспощадно. Однако человек сумел подчинить ее себе, и значит, человек ее превосходит. Мы все чего-то боимся, даже огонь боится воды. Надо уметь бороться со страхом в своем сознании, страх не всесилен, - сам юноша мало задумывался о своих собственных страхах, но ему всегда хотелось думать, что он сумеет в нужный момент найти в себе силы для борьбы с ним. Эта сила есть в каждом человеке, и она называется жаждой жизни и жаждой свободы, а воля помогает собрать эту силу в кулак и воспользоваться, как подобает. - Нет, Амалтея. Не могу сказать, что в моей жизни происходило что-то подобное. Возможно, я был бы даже слишком горд, чтобы принять чужую помощь. Жертвенность также не относится к числу моих положительных качеств, - спокойно констатировал Руквуд. Кажется, его разговор постепенно начинал действовать на Элдрейдж, девушка уже казалась не такой напряженной и количество всхлипов в минуту явно поубавилось. Дело шло на улучшение, отлично. - Ты даже не уверена? – слизеринец постарался сдержать укор в своем голосе, он никогда не понимал неуверенных в себе и в своих чувствах людей. – Хм, люди живут мечтами, но разве те в них нуждаются? Однако если ты говоришь о человеке, то замечу, что мало кому дано заглянуть за преграду мыслей другого. Я бы никогда не говорил с уверенностью об отношении одного человека к другому. Особенно если это относится ко мне. Со стороны разбираться в людях куда проще, но когда это касается тебя – все становится сомнительным.

Amalthea Eldredge: Рейвенкловка понятия не имела можно ли назвать Натаниэля тем «хорошим», для чего стоит жить. Она сама себя сейчас не понимала, и была слишком напуганной и усталой чтоб думать об этом. Он спас её, а она не была уверена, что сделала бы то же самое будь на его месте. Это её давно мучало, но она не хотела сейчас об этом думать. Прижимаясь к Августу девушка пыталась думать лишь о том чтоб успокоится. Удивительно, что голос Руквуда так успокаивающе на неё сейчас действовал. Элдредж просто молчала прикрыв глаза и слушала Августуса. Он говорил так по-взрослому, что она бы ощутила себя самым настоящим ребенком еслиб у неё остались силы переживать по этому поводу. Девушка просто хотела немного успокоится и расслабиться, а слизеринец благоприятно влиял на её психическое состояние сейчас. Она знала, что он хороший слушатель, но чтоб Август ещё и умел настолько хорошо говорить, вот это было чем-то новым для Амалтеи. -А мне кажется, что ты бы спас кого-то. Например меня. Не знаю, может быть мне хочется в это верить, - почему-то произнесла рейвенкловка всё ещё не отстранившись от юноши, - Я думаю, что наверное нам никогда не узнать как бы мы поступили в той, или иной ситуации, пока мы не встретимся с угрозой лицом к лицу. Возможно в таком случае и я была бы не такой эгоисткой. Хочется верить, что я бы пришла на помощь к человеку, на которого мне не плевать. Дело не в том, чтоб он был очень важен для тебя. Просто главное иметь желание его спасти. Я иногда боюсь, что в этом мире меня вообще ничто не удерживает. Я зацикленная на себе эгоистка, которой плевать на всех, - она как-то горько усмехнулась открыв глаза и посмотрела на Руквуда. С ним было спокойно. Не то что с Нейтом. Последний мог стоять за неё горой, защищать от любой твари, но ей с ним никогда не было спокойно. Она не хотела этого признавать, но наверное Натаниэля Амалтея всё же боялась. Особенно после той встречи, когда он увидел насколько ужасной она может быть. Самая настоящая эгоистка, которая ни о ком не думает кроме себя. После этого Тея даже не могла смотреть в сторону Нейта, ведь если раньше она говорила себе, что именно он – самый настоящий эгоист, которому плевать на всех, то сейчас он оказался куда лучшим человеком чем она сама, и эта мысль убивала. Просто уничтожала изнутри, и Амалтея не могла ничего с собой поделать. Не осталось ни одной причины по которой она бы могла убеждать себя в том, что он плохой человек. Но что самое главное Тея ещё и чувствовала себя обязанной ему, и если задуматься, то так оно и было. Он спас её в тот день. Не оставил на растерзание той твари, а ведь девушка была уверена, что если бы он оставил её, то она бы никогда не смогла уйти оттуда. -Я не уверена, да, потому что этого человека в моей жизни прежде никогда не было, - вырвалось у Элдредж и она тут же смолкла испугавшись, что Августус поймет о кем шла речь. Конечно же вся школа знала, что они с Нейтом носили одну фамилию, но они так же знали, что их ничто не связывает. Натаниэль с Амалтеей почти не разговаривали, никогда не сидели вместе на уроках, и были совсем чужими. -А ради чего ты живешь, Август? – внезапно спросила девушка не поднимая взгляд на слизеринца, - Ради какой-то идеи или всё же для человека? Я знаю, что вопрос слишком личный, но мне бы хотелось узнать...

Augustus Rookwood: Казалось, что в девушке шла какая-то тайная борьба, борьба с самой собой. Ее голову забивали множество мыслей, вызванных неуверенностью в себе. От скрупулёзного внимания Августа это не могло уйти. Приходило такое впечатление, будто в разговоре с ним Амалтея пыталась найти успокоения, найти ответы и, может даже, найти ту самую уверенность, которой ей не хватало. Что-то подсказывало, что мысли о давней смерти ее родителей были не единственной причиной ее разбитости. В конце концов, то было давно. Пускай события последних дней в Хогвартсе и оживили ее детские воспоминания, заставляя вселиться в девушку чувствам тревоги, страха и вины, но было здесь что-то еще. Что-то настоящее, насущное, о чем рейвенкловка не стремилась рассказать своему собеседнику, а он и не просил. - Просто тебе кажется, что я сейчас тебя спасаю. От слез и одиночества, - спокойно констатировал Руквуд, и его губы тронула легкая улыбка. Нет, в ней не было насмешки или самодовольства, просто юноше на удивление нравились сделанные самим собой выводы. - И ты права. Все геройство заключается в том, готов ли ты жертвовать собой ради других или нет и насколько ты уверен в своих силах. Говоря о близких тебе людях, только по-настоящему хладнокровный человек закроет глаза. Ты так переживаешь смерть своих родителей, что вряд ли тебя можно было бы назвать хладнокровной. Так что твой эгоизм не столь велик, как тебе кажется. Может, ты просто за ним прячешься? Извини, но мне кажется, что ты сомневаешься не в своей готовности помочь, а в том, важен ли тебе человек или нет. У Августа появилось странное желание. Ему хотелось придать уверенности Тее. Каждый человек эгоистичен по натуре, и в определенный момент любой может бить себя кулаком в грудь и утверждать, что он неисправим и потерян для общества. Однако это было не так, каждый человек умеет поступаться собою. Другой вопрос, насколько он этого хочет? У слизеринца создавалось такое впечатление, что девушка и хотела бы попробовать, но страх перемен или страх неудачи ее заведомо останавливал. Наверное, это было ее испытание и преграда, рано или поздно которую каждому предстоит пройти. Борьба с собой зачастую бывает хоть не такой кровопролитной, зато страшной и непредсказуемой. И вот Элдрейдж призналась. Она не произнесла имени человека, о котором Руквуд уже догадывался. По крайней мере, догадывался о его существовании. Теперь же у неизвестной тени начинали рисоваться очертания. Неужели это ее брат, Натаниэль? После случившегося не удивительно, что рейвенкловка задалась подобными вопросами, которые они обсуждали уже лишних минут двадцать. Наверняка в школе нашлось бы еще с десяток, другой людей, которых не было в жизни Амалтеи, но все стрелки, казалось, указывали именно на него. В любом случае, пока юноша не решился продолжать эту тему. - Ради себя, - интересный вопрос слегка сбил с толку Августа, хотя не сказать, что он не был к нему готов. Ему приходилось на досуге раздумывать над риторическим вопросом смысла жизни. - У меня есть жизненная позиция и идея, мне вполне достаточно жить, спокойно следуя по пути ее осуществления.

Amalthea Eldredge: Сомневалась. Конечно же Амалтея сомневалась в том, насколько Натаниэль был ей дорог, и был ли он вообще дорог ей. Можно было многое говорить о том, что они живут в одном доме, знают друг-друга с самого детства, но сути этого не меняло. Они всё равно оставались чужаками, так как никто из них не пытался войти в мир другого, и до сих пор Амалтее это казалось правильным, нормальным. Она никогда не думала о своем так называемом брате, вообще не думала. Вспоминала о нём лишь тогда когда кто-нибудь из однокурсниц спрашивал её есть ли у Нейта девушка. Она каждый раз удивленно поглядывала на них и говорила, что понятия не имеет. Девушки конечно же вначале немного терялись, а потом привыкли к тому, что Элдредж совсем не общается со своим братом, поэтому и перестали задавать лишних вопросов. И всё это казалось очень даже нормальным. Может быть со стороны это выглядело странным, ведь они носили одну и ту же фамилию, жили в одном доме, а в школе порой даже не здоровались друг с другом. Но по мнению Амалтеи они с Натаниэлем были слишком разными чтоб общаться, у них были разные интересы, разные друзья. Нейт всё время крутился вокруг Клейтона с Лорелей, а последняя была той ещё негодницей. Брехт Тея немного даже побаивалась, а вот с Клейтоном неплохо ладила, хотя бы потому, что его кузина – Юфемия была одной из самых близких друзей Амалтеи. Но что с того? Всё равно Тея никогда не думала о возможности сблизиться с Нейтом, и если честно, сейчас уже боялась этого. -Ты прав, Август, - рейвенкловка чуть отстранилась от Руквуда и вытерла щеки рукой. Разговор с ним очень благоприятно повлиял на состояние девушки, хотя она пока понятия не имела что делать дальше. Вопрос был сложным, и для этого ей необходимо было увидеться с Натаниэлем лично. Только почему-то Тея была уверена, что даже если при встрече ей захочется заговорить с ним, то она этого просто не сделает. -Спасибо, Август, ты мне очень помог, - обернувшись к молодому человеку произнесла Амалтея и привстала, - я подумаю обо всём, что ты мне сказал, и попытаюсь принять правильное решение. Ни для кого-то, а для себя. И спасибо, что не считаешь меня хладнокровной, наверное я просто трусиха, но это ведь не так страшно, неправда? – девушка чуть улыбнулась уголками губ и протянула руку слизеринцу, - Уже поздно, нам пора по своим спальням. Ты же не откажешься меня проводить, неправда? Не то чтоб я настаиваю, просто... я всё ещё немного побаиваюсь прогулок в одиночестве, - меньше всего сейчас хотелось встретиться с той тварью после того как Амалтея хотя бы немного успокоилась.

Augustus Rookwood: Девушка на время замолчала, чему Август ничуть не возражал. По-видимому, ей требовалось время, чтобы воспринять и обдумать его слова. Наверняка ее голова сейчас была занята мыслями о том самом человеке, в отношении к которому она так сомневалась. Для него все было просто. Если твои мысли уже кем-то заняты, значит, этот человек уже играет для тебя значительную роль, даже если ты сам для себя это отрицаешь. Амалтея и отрицала, наверное, не без оснований, но тем не менее. Юноша лезть в ее душу не собирался, она и так многое открыла перед ним, пожалуй, даже слишком, учитывая их не такие уж и близкие дружеские отношения. Было достаточно понять с ее слов, что рейвенкловке сейчас было нелегко, и не его делом было учить ее как жить. Дав совет, он сделал свое благое дело, и был рад помочь. - Не стоит благодарности, я лишь сделал то, что от меня требовалось. Тебе нужна была поддержка, я же случайно оказался рядом, - некоторые в такие моменты дружески хлопали своих собеседников по плечу, но Руквуд за обычаем предпочитал воздерживаться от подобных жестов, ограничиваясь исключительно словесно. Было приятно не столько слышать благодарность от Элдрейдж, сколько видеть ее в глубоких синих глазах. Ведь слова это всего лишь слова, и многие не придают им должного значения и не вкладывают в них своих эмоций. И пускай, как говориться, «спасибо» в карман не положишь, слизеринцу и его было достаточно. - Какое бы ты решение не приняла, оно в любом случае будет правильным. Это твоя жизнь и ты вольна поступать в ней, как вздумается. Главное, будь уверена в себе и будь уверена в своем окончательном решении. Трусость же лишь олицетворение твоей боязни быть кем-то или чем-то ущемленной. Это присущий всем нам эгоизм, и как я уже говорил, в этом нет ничего плохого, - Август улыбнулся Тее в ответ. Все хорошее когда-то кончается, и этому разговор также шел к своему логическому завершению. Безусловно, Руквуд был готов проводить до гостиной Рейвенкло девушку, пускай ему было совсем не по пути. Простая этика не позволила бы ему оставить Элдрейдж одну, даже если бы она решила прогуляться по темным коридорам Хогвартса в гордом одиночестве, а, как известно, слизеринец этическим нормам не уступал. Наконец, протянув прежде уроненную Амалтеей волшебную палочку обратно, Август поднялся на ноги в полной готовности теперь сыграть роль ее провожатого. - Я уже предлагал тебя проводить до гостиной и от своих слов не отступлюсь, - с учтивой улыбкой ответил он, таким образом подписываясь согласием под просьбой рейвенкловки. – Иногда одиночество бывает на руку, но сейчас не тот случай. Пойдем, я тебя провожу, и будем надеяться, что по дороге ничего не случится, - Август взял со стола книгу, которую оставил на нем, когда пришел, после чего подал руку Тее, помогая ей встать со стула.

Amalthea Eldredge: Амалтея всё так же мягко улыбалась взяв из руки Августуса свою палочку. Несколько мгновений она смотрела на эту деревяшку и про себя думала, что в последнее время именно от неё и зависит её жизнь, а она так и не научилась вызывать телесного патронуса и не бояться. Рейвенкловка чуть усмехнулась уголками губ и кивнула Руквуду после чего взяла того за плечо и направилась вместе с ним в сторону выхода из этого заброшенного класса. -Вообще забавно, что это чудовище выбирает именно наши страхи. Я немало думала по этому поводу и поняла, что это наверное сильная тварь если уж способна оживлять наши страхи, да и выворачивать нас наизнанку. Усовершенствованный боггарт, - Элдредж горько усмехнулась всё ещё держась за плечо Августуса и надеялась, что их никто не застанет в такое время, в темном коридоре. Особенно эта самая тварь, так как девушке меньше всего сейчас хотелось встречаться именно с ней. Наконец-то ей удалось немного успокоится и расслабится. Возможно она и правда была трусишкой. Возможно она за эти годы не научилась думать о ком-то кроме себя, уж слишком многое она потеряла в далекое детство, но Амалтея понимала, что ещё не всё потеряно. Она может изменится и стать лучше, главное верить в себя. Элдредж была уверена, что она ничего не скажет Натаниэлю. Завтра они встретятся за завтраком, а она просто пройдет мимо него и в лучшем случае только поздоровается, но ко знает что их ожидало в будущем. Может быть та встреча была неслучайной и когда-нибудь Тея сможет заполучить все ответы на терзающие её вопросы. -Ещё раз спасибо, Август, - остановившись у входа в гостиную Рейвенкло Амалтея обернулась к слизеринцу и улыбнулась ему, - Я знаю, что ты случайно там оказался, но ты не был обязан выслушивать и успокаивать меня, поэтому я это ценю. Спасибо ещё раз, - и приподнявшись на цыпочки Тея поцеловала слизеринца в щеку после чего выпустила его руку и направилась к двери. Сегодня ночью она будет спать спокойно.



полная версия страницы