Форум » Архив «Lumiere-77» » Books made our day » Ответить

Books made our day

Augustus Rookwood: Дата: 28 августа 1977 года; после обеда. Место: букинистический книжный магазин, Лондон, Косой Переулок. Участники: Augustus Rookwood & Danielle Davis. События: Волей злодейки судьбы в небольшом книжном магазине сталкиваются двое, знающие лишь голоса друг друга. Время сбрасывать маски настало. И какими же предстанут их владельцы перед собой теперь? Примечания: события происходят после квеста "The Masquerade: Time to Sin".

Ответов - 15

Danielle Davis: внешний вид: нежно-розовое платье в крупный, белый горох с короткими рукавами-колокольчиками и пуговками почти под горло; длина платья примерно до колена; на талии перехвачено широким, белым поясом; на ногах балетки на пол тона темнее платья; волосы собраны и перехвачены блестящей заколкой; белая сумка, больше напоминающая прямоугольный чемоданчик с короткими ручками. Лето подходило к концу: август уже отыгрывал свои последние, летние партии, когда еще можно было ходить раздетыми и не беспокоиться о верхней одежде. Столь привычных для Лондона дождей не наблюдалась: погода стояла солнечная, нежная и очень и очень приятная, даже работать не хотелось. Проводя по восемь, иногда десять, часов в Министерстве Дани мечтала оттуда сбежать: как бы она не любила свою работу, улица манила к себе, пробираясь душистым ароматом сквозь открытое окно и обволакивая всех без исключения сотрудников Министерства Магии. Хотелось сбежать куда-нибудь за город, к озеру, где тихо журчит вода и поют птицы, где нет ничего кроме спокойного и уютного единения с природой. Даниэлль улыбалась своим мыслям, засидевшись над очередным отчетом, как вдруг в ее кабинет вошел начальник и сказал, что на сегодня она может быть свободна. Вот эта новость! Второй раз прокурору повторять было не надо, она уже запихивала в сумку папки с документами, чтобы просмотреть их дома. Была всего лишь середина дня, и блондинка решила, что самое время навестить Косой переулок, посетить свой любимый книжный магазинчик, в котором были собраны лишь самые лучшие и редкие книги, и всенепременно пополнить свою домашнюю коллекцию. В Косом переулке в любое время дня царила суматоха и туда-сюда сновали люди: Дани улыбалась прохожим, ловко лавируя между толпами ребятишек, что готовились к школе. Круговорот жизни: когда-то в прошлом они с сестрой тоже радостно бегали по мощеным улочкам, выбирая учебники, котлы, перья, чернила, травы и все такое прочее. Знакомая вывеска с немного облетевшей позолотой приветливо переливалась на солнце, светловолосая потянула за дверную ручку и вошла внутрь. Весело тренькнул колокольчик, хозяин магазинчика поднял глаза от прилавка и улыбнулся постоянной покупательнице. - Мисс Дэвис, рад вас видеть. А у нас пополнение в 10 ряду. – волшебник кивнул вправо, и Даниэлль последовала его совету, направляясь к указанным полкам, с упоением вдыхая столь приятный сердцу аромат книг и легкой затхлости и прохлады. Девушка с досадой смотрела на высящиеся до самого потолка книжные стеллажи и закусывала краешек губы. Вот уже несколько минут она пыталась дотянуться до нужной ей книги, что стояла на верхней полке, но безуспешно. И почему она сегодня одела балетки? На привычно высоких каблуках ее проблема решилась бы в два счета, но если бы все было так просто. Найти волшебную палочку в дебрях дамской сумки, что не зря именуют бермудским треугольником, оказалось еще сложнее. Возвращаясь с работы сумка была забита до отказа и вытряхивать все прямо на пол или на свои коленки, стоя в книжном магазине, Даниэлль постеснялась: лишь мило пыхтела, когда пыталась найти столь важный ей атрибут любого волшебника, но все также безуспешно. И почему на этом платье нет карманов? Тогда не пришлось бы носить палочку в сумочке, вот незадача. Казалось бы, чего проще, просто подойти к мистеру Джоббсу, чтобы он помог ей со злосчастной книгой, но после десяти минут мучений Дэвис твердо решила, что достанет эту книгу сама. Она никогда не жаловалась на свой маленький рост, но в такие моменты это казалось ей самым настоящим недостатком, способным помешать даже в таких жизненных мелочах. - Что ж такое… - как бы светловолосая не тянулась и не подпрыгивала нужная полка ближе не становилась

Augustus Rookwood: Внешний вид: белая рубашка, заправленная в брюки, хлопковый однотонный темно-коричневый пиджак, легкие светлые брюки бежевого цвета, на ногах коричневые летние ботинки. Инвентарь: волшебная палочка, портмоне. Лето близилось к концу. Солнце отдавало свои последние ласковые лучи перед неминуемым приближением осени, и даже не стоит упоминать о том, насколько дождливой и промозглой она обычно бывала на Британском острове. Оставалось наслаждаться последними теплыми деньками, прежде чем погрузиться в унылую атмосферу осеннего Лондона. Однако для некоторых все было не так просто. Тогда как еще в школьное время каждые летние каникулы проходили весело и беззаботно, после окончания сей поры наставал новый период жизни, затрагивающий почти каждого и именуемый не иначе, как «работа». Она самая прятала своих жертв далеко в глубине четырех стен, лишая почти всех удовольствий за исключением одного – удовольствия работать, если конечно человеку в свое время повезло и ему удалось занять себя именно тем, что было интересно его пытливому уму или нетерпеливым рукам. Августу повезло, работа доставляла ему это самое удовольствия. Иногда даже куда большее, чем нега под солнечными лучами на скамейке в каком-нибудь парке. Но, увы, сегодня у юноши был свободный день, и в качестве занятия он выбрал не что иное, как поход в книжный магазин. Библиотека требовала пополнения, а языки принесли ему, что в одном из его любимых книжных новое пополнение. Туда-то и направился Руквуд во второй половине дня. Косой переулок кишел волшебникам и волшебница, причем изрядная их часть была еще совсем юна, сказывалась подготовка к школе, до которой студентам оставалась всего пара дней. Когда-то он тоже готовился к первому сентября, закупался новыми мантиями, школьными атрибутами и так далее, но то время ушло, и его год уступил свое место следующим. Звонкий тон колокольчика ознаменовал приход парня в книжный магазин. Хозяин лавки приветливо улыбнулся и вернулся дальше к заполнению каких-то бумаг. Было приятно погрузиться в мир тишины и спокойствия, присущего этому месту, ведь вся суета и гомон улицы остались за закрывшейся за спиной Августа дверью. Не спеша, наслаждаясь умиротворением и терпким запахов старых книг, а здесь именно такие экземпляры в большинстве своем и продавались, юноша прогуливался между высоких стеллажей, иногда останавливаясь и с интересом всматриваясь в оглавления корешков. Так, замерев у одного, он снял с полки книгу, раскрыл ее и начал медленно и с интересом всматриваться написанное, пока его не отвлек голос девушки, точнее тихое бормотание, в котором можно было разобрать разве что нотки негодования. Обернувшись влево, ему предстала забавная картина, как молодая блондинка пыталась настойчиво дотянуться до высокой полки, однако попытки ее были безрезультатны. Закрыв книгу, но не положив ее обратно, Руквуд сделал пару шагов на встречу незнакомки. - Кхм, - кротко кашлянул волшебник, стараясь привлечь на себя внимание. - Я могу вам чем-нибудь помочь? - в одно мгновение девушка показалась ему неуловимо знакомой, в ней что-то было… но всего лишь на одно мгновение, пока она еще не обернулась в его сторону.

Danielle Davis: Даниэлль могла еще очень долго пытаться допрыгнуть до полки, но так ничего бы у нее не вышло, если бы неожиданно ее не окликнул спокойный мужской голос. Девушка медленно повернула голову в сторону: рядом с ней стоял высокий молодой человек и предлагал свою помощь. В первые мгновения васильковые глаза внимательно исследовали фигуру незнакомца, задержавшись на его лице, в особенности на глазах. Внутри что-то шелохнулось, как будто прокурор забыла сделать или сказать что-то очень важное. Да при том это не имело совершенно никакого отношения к работе. Разумеется, сложить два и два в первую минуту у нее не получалось, слишком уж она была увлечена новой книгой, что так вожделела достать с полки. А серо-голубые глаза были до невозможности ей знакомыми, если бы она только заглянула в них глубже, присмотрелась, заставила себя остановиться и просто погрузиться в них, как тогда, на бале-маскараде, она бы все поняла. И этот голос, что раздавался 10 дней назад в такт музыке где-то над ее ухом - его бы она тоже узнала. Но книга! Книга мешала ей думать. - Да, будьте любезны. Собрание сочинений Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, том 5. Его как раз не хватает в моей коллекции... - светловолосая улыбнулась, умиленно наблюдая за тем, как юноша с легкостью и непринужденностью достает необходимую с полки книгу и протягивает ей. В ту секунду он был ее героем в сияющих доспехах, и Дани не могла найти слов, насколько она благодарна ему. Казалось бы, сущая мелочь, ну, помог человек с книгой, оказавшись в нужное время, в нужном месте, ну, и что такого? Хозяин магазинчика ей бы тоже помог, если бы блондинка к нему обратилась. Но тут все было иначе, он сам предложил помощь, оказавшись рядом, во всяком случае так виделось Даниэлль: она улыбалась, глядя на молодого человека снизу вверх, прижимая книгу к груди, и чем больше она смотрела на него, тем сильнее и ощутимее внутри шевелилось какое-то странное чувство, которое она никак не могла объяснить. - Большое спасибо вам. Вы меня очень выручили. - Дэвис осторожно касается упавшей на глаза пряди, откидывает ее назад, и... - Извините, а мы с вами не знакомы? - девичьи щеки тут же покрываются приятным, персиковым румянцем. Как же глупо, должно быть, со стороны это звучит! Она читала в "Ведьмополитене", что подобная фраза - самый дурацкий предлог для знакомства, но сама же девушка не пыталась познакомиться, лишь подтвердить свои догадки. - Поймите меня правильно. - смущаясь, она все же была готова засмеяться от странности, почти абсурдности ситуации. Они же в Англии, здесь несколько миллионов человек, естественно, все они когда-то встречались. - Но вы показались мне очень знакомым, точнее ваши глаза. О, я опять говорю глупости. - теперь уже блондинка захихикала, приподнимая книгу повыше и прикрывая ей отчаянно краснеющие лицо. Как плохо, что сегодня она собрала волосы на затылке, и нельзя вот так просто тряхнуть волосами, скрывая свой стыд! Неужели ей голову напекло летним солнышком, пока она шла сюда?


Augustus Rookwood: Послушно кивнув, Август развернулся к книжной полке и быстро нашел взглядом корешок нужной книги. Достать ее не составлял ни малейшего труда, даже волшебную палочку для этого не нужно было доставать, желаемая девушкой книга находилась в пределах роста молодого волшебника, только протянуть руку. С должной аккуратностью он снял книгу с полки и протянул ее блондинке. Взгляд его с ее рук поднялся к миловидному лицу, которое к удивлению Руквуда словно сияло от счастья. Такой реакции, пожалуй, он не ожидал. Просто помог, ничего более, и причем в такой малости. - Не стоит благодарности, мисс. Любите Фицджеральда? У него не плохие произведения, своего рода классика, не рассчитанная на массового читателя. Достойно уважения, раз вы собрали целую коллекцию. Насколько я знаю, этот сборник уже давно не издается, - юноша кивнул в сторону тома, так трепетно сжимаемого девушкой у своей груди, словно бесценное сокровище. Август непременно умилился бы этой картине, будь его сердце немного теплее, а нравы свободнее, но вместо этого он лишь кивнул в знак того, что ее благодарность была принята. И, казалось бы, дело сделано. Он выполнил то, что требовало от него хорошее воспитание. Можно было разворачиваться и смело идти по своим делам, вот только он зачем-то начал разговор и теперь уйти было бы неэтично и неуважительно не то, что к девушке, даже к самому себе. В ожидании ответа он замолчал на пару секунд, когда неожиданно его мысли словно впали в оцепенение. Déjà vu. Руквуд был знаком с этим французским терминов, дословно переводящимся как «уже виденное». Именно такое ощущение и поразило волшебника, когда блондинка поправила нечаянно выпавший на ее лицо локон волос. - Не уверен. Думаю, я бы запомнил вас, если бы нам приходилось видеться, - юноша старался быть учтив, чтобы не обидеть незнакомку. Были ли они знакомы? Нет. В этом Август был уверен абсолютно точно, ведь память на лица у него была довольно неплохая. Однако казалась ли ему блондинка знакомой? Неуверенно, но да. Было в ней что-то неуловимо знакомое. И потому ее слова о его глазах не показались ему вздором и какой-то девчачьей глупостью, коей любили страдать в свое время многие его сокурсницы. Благо, обычно жертвами их ухищрений становились другие парни, а не Руквуд. Однако говорят, что глаза – это зеркало души, и узнать по ним может лишь тот, кому хотя бы краем глаза удалось заглянуть за ее завесу. Странно, но когда он словно в ответ заглянул в васильковые глаза, уже не только жесты девушки показались ему знакомыми. - Ничего, я вас не упрекаю, - волшебник постарался урезонить волнение и смущение блондинки, явно вызванные ее своеобразными замечаниями касаемо его глаз. - Всякое может показаться, в этом нет вашей вины. Хотя… - Август было хотел признаться, что девушка показалась также ему знакомой, но осекся. Вместо этого он сделал предложение, которого и сам от себя не ожидал. - Вы не хотите прогуляться? – приглашение незнакомки на прогулку было странным ходом в его поведении, но ведь она не казалась ему столь незнакомой. И потому ему было необходимо разобраться в этой маленькой неувязке. Наверное, со стороны его предложение могло бы показаться странным, особенно для тех, кто знал Руквуда, однако сам он не терпел неразгаданных тайн.

Danielle Davis: Даниэлль чувствовала себя, по меньшей мере, глупо. Заливаясь румянцем от собственной дерзости и туманных слов, она не находила себе места, но вместе с тем не испытывала привычного в данной ситуации желания провалиться сквозь землю, испариться, исчезнуть. Такое обычно бывает в присутствии незнакомых людей, и пусть молодой человек утверждал, что они незнакомы, ощущение не проходило, а чувство тревоги не появлялось. Ни Даниэлль, ни Алджернон не догадывались, что совсем недавно провели в объятиях друг друга несколько замечательных танцев, не отрываясь, глядя друг другу в глаза и слушая голос другого. Казалось бы, ничего такого на первый взгляд, но для внутреннего "я" это было гораздо больше, чем просто несколько танцев. Привычное чувство спокойствия и уюта, что Дэвис испытала еще на бале-маскараде, когда юноша был рядом, вернулось. Наверное, поэтому девушка говорила такие глупости, что срывались с ее языка по инерции, но Дани не могла игнорировать странное ощущение в груди, что это когда-то уже было. Ведь не могло быть! Или все же могло? - Ммм, да, люблю, но под настроение, знаете ли. Вот пытаюсь собрать всю коллекцию из его произведений, а за этим томом бегаю не первый месяц. - светловолосая улыбнулась, предвкушая бессонную ночь, приятный запах старой бумаги и чернил, которые на самом деле уже давным-давно не пахнут, но воображение разыгрывается настолько, что ты все равно это ощущаешь, будто только что из типографии. - А вы читали Фицджеральда? - неожиданно задает встречный вопрос блондинка. В этом раритетном букинистическом магазине она давно не встречала тех, с кем можно было бы переброситься парой фраз. Нет, разумеется, посетители были, и немало, но, по большей части, все они приходили, покупали книги и уходили, им не было никакого дела до остальных людей, что мечтательно бродили меж книжных стеллажей, выбирая очередную книгу, которая отправит их в сладостное путешествие по чьим-то грезам или же наоборот суровой реальности. Светловолосая поймала на себе внимательный взгляд своего спасителя и улыбнулась. Кровь отливала от лица: юноша пытался ее успокоить тем, что все в порядке, и в ее словах нет ничего предосудительного. Какое благородство, какие манеры. Внутри же уже не просто что-то настойчиво шевелилось, внутри все верещало, но пока не могло дать более точное определение того, что сейчас происходило. Ей нужно имя, или место, что угодно, что поможет понять, откуда ей знаком внимательный взгляд серо-голубых глаз. - Прогуляться? - нотки удивления, послышавшиеся в девичьем голосе, возможно, прозвучали несколько резко. Такого предложения прокурор не ожидала. Повисло странное молчание: казалось, что сейчас Даниэлль, набрав в грудь побольше воздуха, и в максимально вежливой и деликатной форме откажет юноше, тонко намекая на то, что с незнакомцами она не гуляет, даже там, где большое скопление народа и множество посторонних глаз, и... - Почему бы и нет? - улыбается, поражая своим ответом не только саму себя, но и рядом стоящего молодого человека. - Но хочу заметить, что соглашаюсь только во имя дежавю, ибо очень хочется понять, откуда я вас знаю! - теперь уже смеется. Звонко, заливисто, словно перелив колокольчиков. Дани смерила незнакомца взглядом и направилась к прилавку, чтобы расплатиться. Добродушный хозяин магазинчика наблюдал за ними со своего места, тоже улыбался, но ничего не говорил. - Удачный выбор, мисс Дэвис. Заходите к нам еще! - Обязательно. - задержавшись подле двери, Даниэлль остановилась, чтобы подождать юношу, а через несколько минут они уже стояли на одной из залитой солнцем улочек Косого переулка. Перед их глазами был весь Лондон - осталось лишь выбрать и понять. - Какие будут предложения? - просто кадр из фильма. Легкий, летний бриз запутывается в складках ее свободного нежно-розового платья и треплет полы темно-коричневого пиджака молодого человека; касается его светлых волос и норовит растеребить аккуратную прическу девушки. Так странно и так обыденно одновременно. Бал-маскарад, теперь Косой переулок, но поймут ли они?

Augustus Rookwood: - В библиотеке моей семьи уже давно пылиться полное собрание сочинений Фицджеральда. Сомневаюсь, что кто-то за исключением меня к нему притрагивался за последнее время. Однако в свое время прадед моего отца, а потом и его сын постарались над созданием завидной семейной библиотеки, - проще было бы ответить «да», но Август любил излагаться своеобразным образом. Проводя словесное изложение, он приводил оппонента к правильной окончательной мысли. Отвечать просто и коротко не казалось ему интересным занятием, юноше нравилось делать выводы и наталкивать на них остальных. Кроме того он не хвастался своими словами. Будучи ценителем литературы и познавательных книг, он гордился библиотекой своей семьи, предназначавшейся ему в наследство, и именно гордостью ему и хотелось поделиться. Далеко не каждому дано собрать у себя коллекцию от детских сказок барда Бидля, которые можно было найти у каждой семьи волшебников, до редких пособий по Темной магии, тщательно скрываемых от чужих глаз. И вот, спустя паузу, за которую девушка, по-видимому, размышляла над предложением волшебника, он получил ответ на свой возмутительный вопрос. Куда ожидаемыми были бы фразы: «Что за дерзость, мы с вами даже незнакомы!» или более мягкое «Извините, мистер, но я вынуждена вам отказать, ваше предложение немного неуместно». Вместо всего этого Руквуд получил согласие и фразу, заставившую его еле заметно усмехнуться. Своими словами о дежавю блондинка словно прочитала его мысли, хотя на деле их желания просто совпадали. Ему также было интересно разобраться в том, откуда его тревожило странное и неуловимое ощущение, будто девушку встречал он не в первый раз. Конечно же, волшебный мир не так огромен, особенно в пределах Англии, он мог мельком заметить ее в любом другом месте, на улице или в том же Министерстве Магии, где работала не малая доля волшебников. Но здесь было что-то большее, чем один случайный взгляд. - Что вы, мисс, я не питаю никаких надежд, - спокойно парировал Август, обозначая свое понимание причин согласия незнакомки. Вслед за ней он направился к хозяину магазина, ведь уходить, не оплатив книгу, было бы как минимум невежливо. Признаться, он почти забыл о своей первоначальной цели в книжном магазине, мысли о случившемся заполняли почти всю его голову, и не мудрено, что за ними он даже потерял ощущение тяжести сжимаемой в руке книги. Продавец назвал девушку по фамилии. Дэвис, что-то знакомое. Оплатив покупку, юноша вышел следом за волшебницей на улицу. - Предлагаю кафэ. Любите мороженое? У Флориана Фортескью большой выбор, впрочем, не только мороженого, - сам Руквуд не питал каких-то особых чувств к данному лакомству, но в такую погоду хотелось чего-нибудь прохлаждающего. Ведь как уже было замечено, в кафэ продавались также и сорбет, всевозможные коктейли и даже холодный кофе, а на открытой веранде можно было спокойно побеседовать. Идти было не далеко, так что уже через пять минут парень галантно отодвигал спутнице стул у свободного столика на веранде. Пока официантка еще не успела к ним подойти, он решил начать новый разговор первым. - Мисс Дэвис, знакомая фамилия. У вас есть сестра?

Danielle Davis: Длинные, изъясняющиеся речи показались ей еще более знакомыми. Где-то она уже слышала нечто подобное, да притом недавно, совсем недавно, будто бы и вовсе несколько дней назад. Но четкий ответ отказывался идти на ум. С первого взгляда, с первого слова молодой человек виделся интересным собеседником: ведь Даниэлль и сама любила длинные, увлекательные разговоры, в процессе которых не замечаешь, как время останавливается, перетекая из одной плоскости в другую, окутывая собеседников и уводя их дальше за собой, в пучину подробностей. Васильковые глаза загорелись неподдельным восхищением: она обожала книги и все, что было с ними связано. Библиотеки приводили ее в неподдельный трепет, и пусть дома у Дэвис тоже была неплохая домашняя библиотека, с тех пор, как Дани жила одна, она пыталась собрать свою собственную сокровищницу, которой в последствии можно было бы гордиться. - Ооо, представляю, какая у вас чудесная библиотека, если в ней находятся все книги Фицджеральда. Я вам немного завидую. - полушутя отозвалась блондинка. Но мало иметь подобные литературные творения в своей коллекции, гораздо более ценным светловолосой представлялось то, что новоиспеченный спутник прочитал все произведения талантливейшего писателя и без лишней скромности заявлял об этом. Она была сражена: в последнее время ей все чаще и чаще казалось, что книги отходят на второй план, люди забывают о том, как это интересно, а главное полезно погружаться в чтение, а зря. Идеально воспитан. Прокурор подумала, что, должно быть, галантный молодой человек из какой-нибудь чистокровной и очень уважаемой семьи. Порода была видна издалека и сквозила в каждом жесте, в каждом слове. Это вызывало уважение и смущение, потому как сама Дани вела себя глупо и несколько дерзко, как ей думалось, а вот юноша был сама серьезность и учтивость, а обходительность, с которой он обращался с незнакомкой, была выше всяких похвал. - Очень люблю мороженое, если честно. - и это было согласием, потому как через пару минут они вдвоем уже сидели не летней веранде знаменитого кафе: широкий зонтик скрывал их от палящих лучей солнца, вокруг благоухали цветы, что так заботливо были расставлены по вазам лично Флориантом Фортескью, и день представлялся просто замечательным. - Да, младшая сестра - Габриэлль. В этом году закончила Хогвартс, факультет Рейвенкло. Вы ее знали? - неужели юноша был всего-навсего знакомым ее Габи, и именно поэтому показался ей таким знакомым? Нет, не может быть. Не может быть все так просто и легко. Вот уже как пять минут Даниэлль не покидало стойкое ощущение, что здесь присутствует какая-то тайна, загадка, которую обязательно надо раскрыть, и чем скорее, тем лучше. Им принесли их заказ, и светловолосая с упоением запустила небольшую ложечку в фисташковое мороженое с шоколадной стружкой, вафлями и свежими фруктами. В жару самое то.

Augustus Rookwood: - Благодарю, ценителя книг вроде вас нынче сложно встретить. Люди увлечены другими вещами, - было приятно отмечать некоторый восторг в речах девушки. Если задуматься, то в современном обществе действительно царили иные интересы. Когда-то ученые мужи завоевывали уважение и статус своими познаниями, по крупинкам собранными из книг и наблюдений за окружающим миром. Сейчас же все обстояло совершенно иначе. Деньги, знакомства, интриги во многом обозначали судьбы людей, и среди суеты даже простые истины, написанные в книгах, стали забываться. Просто люди в большинстве своем потеряли интерес. Конечно, они что-то читают, но современная литература направлена в основном на развлечение и быт, нежели на полезное обучение жизни. И потом Руквуд был приятно удивлен, найдя в простой девушке в розовом платьице приятную собеседницу и ценительницу вороха старых страниц. Кафэ-мороженое Флориана Фортескью не зря было столь излюбленным местом для волшебников и волшебниц, особенно в летнее время года. Хозяин всегда следил за комфортом в своем заведении. Столики были идеально убраны, хотя не мудрено, что изляпать все мороженным не составит ни малейшего труда, особенно детям. Кроме того все столики были расставлены внутри кафэ и на летней веранде ровно так, чтобы ни один из клиентов не мешал другому. Улыбчивая молодая официантка в кружевном фартуке непринужденно разносила заказы, желая каждому посетителю приятного времяпровождения. Маленькая идиллия мороженого мира, мистер Фортескью имел хоть и малый бизнес, но знал в нем толк и явно его любил. В детстве кто-то, наверное, души ни чаял в мороженом. Опосля девушки и перед Августом появился его заказ. Лимонный сорбет. Мороженое юноша жаловал не слишком, ему оно казалось слишком сладким и порой даже вызывало жажду, сорбет же в основном состоял из сока и был более освежающим. Однако за креманку он взялся не сразу, помедлив с минуту и только потом пододвинув ее в свою сторону. - Я бы не утверждал, что хорошо ее знал. Но да, мы знакомы, - Руквуд в целом был знаком почти со всеми со своего курса, пусть даже и других факультетов, или хотя бы знал их в лицо. - Вы с сестрой очень похожи, и любите улыбаться. Редкое явление в наше время, большинство погружены в свои мысли и проблемы. Но знаете… - волшебник сделал небольшую паузу. До этого он не хотел признаваться, что Дэвис также показалась ему знакомой. Причем сейчас парень отдавал себе четкий отчет, что это не из-за ее сестры. Да, как он уже заметил, они действительно были очень похожи, обе миловидные блондинки с очаровывающей улыбкой и васильковыми глазами, но здесь был подвох. Август точно чувствовал, что причиной его дежавю было не знакомство с сестрой его собеседницы. - Вы мне тоже показались знакомой, и во мне есть странная уверенность, что виновницей этого ощущения не является ваша младшая сестра, - он задумчиво запустил свою чайную ложку в креманку, собираясь забрать ею небольшую порцию сорбета, как тут его осенило. – Мои глубочайшие извинения, мисс Дэвис, я был столь увлечен, что забыл представиться. Август Руквуд, - юноша приложил свободную руку к груди, тем самым жестом представляя себя блондинке. Он действительно не хотел показаться невоспитанным, забыв о такой важной малости, но в то же время в его голову пришла идея, что если девушка все же казалась ему знакомой, возможно, он знал ее имя… что странно, учитывая тот факт, что люди чаще представлялись своими фамилиями, нежели остальными именами собственными. Оставалось надеяться, что она сочтет необходимым полностью представиться в ответ.

Danielle Davis: - Еще более сложно встретить ценителя книг вот так случайно, на улице, как встретились мы с вами. - девушка улыбается, очень довольная комплиментом, что так ненавязчиво ей сделал молодой человек. Все же насколько удивительной может быть жизнь, что преподносила подобные встречи, выдавая их за банальную случайность, нигде не записанную, не загаданную, а просто так вот произошло. И что не менее поразительно, Дэвис, одурманенная августовской жарой, погрузилась в эту авантюру, опрометчиво приняв приглашение прогуляться от незнакомого человека и пока что ни разу не пожалела об этом. Мама хоть и учила ее с детства, что не стоит доверять незнакомцам, ничего не брать из их рук, и лучше с ними даже не разговаривать, но это было так давно: тогда она была маленькой девочкой, сейчас она взрослая женщина, и вполне может сама решать, с кем стоит отправится на прогулку, а с кем нет. Юноша не вызывал в ней и тени подозрения, а скорее наоборот располагал к себе всем своим видом и своими речами, что так непринужденно слетали с его губ. Кому-то они могли показаться суховатыми, чересчур официальными, даже занудными, но Даниэлль видела в них лишь признак воспитанности и безупречного знания этикета, и это подкупало. В царстве мороженого в действительности царил небольшой, но такой уютный рай, для каждого сидящего здесь - свой собственный. Кто-то наслаждался мороженым, кто-то сорбетом, кто-то просто потягивал холодный чай с лимоном. Что и говорить, а в такую жару даже закоренелым любителям европейского напитка хотелось чего-то прохладительного, а не обжигающего горло и все остальные внутренности черного чая. Жара действовала на всех одуряюще, и лед сейчас в стакане или в креманке был просто пределом мечтаний. Всех без исключения. - Все говорят, что мы похожи. - девушка снова улыбается, вспоминая сестру. - Только она гораздо выше меня, и улыбается гораздо чаще. Она прямо как праздник, который всегда с тобой. - хихикнув, Дани отправила в рот очередную ложечку с мороженым, довольно щурясь от разбегающейся по телу прохлады. - А вообще улыбка - отличительная черта Дэвисов, не смотря на наши профессии, мы все любим улыбаться. - и зачем она это сказала? Сегодня просто день глупостей с ее стороны! Светловолосая погружается в мороженое, пытаясь скрыть за тщательным изучением вафли в своей креманке, неловкость и смущение. В который раз за день, между прочим! Несколько минут девушка в некоторой задумчивости поглощает мороженое: ее собеседник что-то говорит, лишь укрепляя догадки самой блондинки. Только ощущение дежавю становится не просто любопытным, но навязчивым! Оно словно грызет изнутри, заставляя думать, думать и еще раз думать. Но в голове ни единой мысли: прокурор уже мысленно представила свой ежедневник, пролистав его в голове за весь последний месяц, даже два, и не нашла там ничего подходящего. Васильковый взгляд сам собой замирает на лимонном сорбете - интересный выбор, ничего не скажешь, необычный, она бы даже сказала, но вслух так и не произнесла. - Ооо, тот самый Руквуд? Ваш отец владеет сетью магазинов «Everwood»? - радостно отозвалась блондинка, после чего поспешила представиться в ответ. - Даниэлль Дэвис. Очень приятно, мистер Руквуд. - словно в зеркальном отражении она также прикладывает свою маленькую ладошку к груди в знак знакомства и одобрения происходящего. Мысленный ежедневник сам собой захлопнулся, и Дани была готова расстроиться. Она никогда не была знакома с Августом Руквудом: в ее памяти не было ни одного человека, которого бы так звали. Фамилию она знала лишь заочно, потому что в Англии каждый знал, кто такие Руквуды, тут ничего удивительного. - Увы, но ваше имя мне незнакомо. Обычно я хорошо запоминаю имена и соотношу их с внешностями своих знакомых. Только откуда это странное ощущение, будто бы я вас знаю, все равно не могу понять. - пожав плечами, светловолосая в который раз поднесла ложечку, полную мороженого ко рту, наслаждаясь приятной прохладой.

Augustus Rookwood: - Некоторые мыслители любят рассуждать о том, что улыбка способна спасти человека и даже чуть ли не спасти весь мир, - Август усмехнулся. Его всегда забавляли философские мысли в произведениях. Порой они казались ему излишними, поскольку у каждого человека была своя философия, свое мнение и взгляд на мир. Они формировались годами жизни, и разве можно в последствие переубедить человека? Разве что посеять зачатки идеи или мысли, но надо быть по-настоящему искусным философом и творцом, чтобы это осуществить. Многие считают, что у них есть этот талант, но на деле все оказывается гораздо проще и приземистее. Человеку, трезво осмысляющему все прочитанное и услышанное, обычно это служит лишь незыблемым опытом в познании других натур. – Хотя возможно мой скептицизм в этом вопросе подпитывает равнодушие к данному проявлению эмоций. Однако замечу, что на вашем лице улыбка смотрится очаровательно, и она вам очень идет. В хмурых людях зачастую не ощущается темперамента, а из вас жизнь бьет ключом. Это радует глаз, особенно тех, кто не обижен жизнью и кого не раздражает хорошее расположение духа окружающих. Не плохая семейная черта, - юноша одобрительно кивнул, хотя вряд ли Дэвис было нужно его одобрение. Наверняка она и без того знала о своих положительных качествах и преимуществах, что давала ей улыбка по жизни. Тем временем в его памяти всплывала и информация о ее семье. Отец девушки был действительно далеко небезызвестным судьей, о матери же он знал меньше. Руквуд бы не удивился, если их родители были знакомы между собой, но он все еще был уверен, что почва ощущения дежавю была не мимолетным знакомством на каком-нибудь приеме, тем более что их парень посещал крайне редко. Все эти выходы в свет казались ему излишествами, хотя приходилось мысленно сознавать, что рано или поздно на поприще владельца семейным бизнесом ему придется уделять свое драгоценное время всем этим пошлым и не интеллектуальным вечерам. - Да, мой отец тот, о ком вы говорите. Это сложно, когда знаешь, что когда-то тебе будет необходимо превзойти своих предшественников, чтобы «тот самый» говорили о тебе, а не о ком-то другом, - Август скромно улыбнулся, на самом деле он не так уж стремился достигнуть в их семейном бизнесе больших высот. Бизнес был делом его отца, а не самого парня, которого в жизни интересовали несколько другие вещи. Но ему действительно казалось важным стать выше него. Никому ничего не доказывая, просто стать выше. И на этой ноте его мысли оборвались, словно гитарная струна. Даниэлль… Это звучное, простое, но красивое имя он слышал совсем недавно. Бал-маскарад, вот почему он не мог понять. Под золотистой маской скрывалась она, Даниэлль Дэвис – девушка, которая сейчас так беспечно забирала чайной ложечкой из креманки свое фисташковое мороженое и пока еще ни о чем не подозревала. Почему Руквуд был уверен в том, что сама его собеседница не догадалась о причинах их общего дежавю? Просто она была настолько открыта и легка, что даже не могло возникнуть и мысли о ее «двойной» игре. - Мне не менее приятно знакомство с вами, мисс Дэвис, - было сложно удержаться от торжественной улыбки. Он первый разгадал эту тайну, и именно он теперь владел ситуацией в полной мере, решая, стоит ли давать подсказки Даниэлль или нет. Странно, но сегодня его тянуло на своего рода авантюру, хотя вряд ли пока его помыслы можно было так назвать. - Возможно, все не так просто, как нам кажется. Мы не всегда запоминаем лица, порой в нашей памяти откладываются впечатления. Может, они тому виной? – уклончиво заметил Август, не выказывая своим видом того факта, что для него загадка уже была разгадана.

Danielle Davis: С каждой секундой внутри крепло и крепло чувство, что всё это не просто так. И эти речи она уже где-то слышала: в смысле не те же самые, нет, а с таким же философским оттенком. Взгляд Августа Руквуда на жизнь и на окружающие вещи показался ей смутно знакомым, но как бы Дэвис не старалась, она не могла понять, откуда. Все варианты были перебраны: факты взвешены, знания разложены по полочкам. Полный алфавитный указатель в хронологическом порядке, только все равно бесполезно. Впервые в жизни сообразительность Даниэлль ее подводила или, быть может, загадка была слишком сложной для летнего и такого знойного дня, потому что солнце нещадно пекло голову и направляло обжигающие лучи на нежную, незащищенную платьем девичью кожу? - Философы вообще люди интересные. У них практически всё может спасти, стоит только захотеть. - девушка улыбнулась. Вроде бы, на первый взгляд, в юноше не было ничего необычного, но прокурор могла поклясться, что среди ее знакомых нет ни одного человека, который в своих суждениях и мыслях был бы похож на Августа. Это безумно привлекало. Он был флегматичен, сдержан и до безобразия, до неприличия умён, - это чувствовалось уже после пяти минут разговора. Но, что не менее важно, он не выглядел снобом, или не хотел выглядеть таковым, и неосознанно Дэвис почти тянулась ему навстречу, одновременно радуясь столь интересному знакомству и проклиная себя за доверчивость. Излишнюю доверчивость. Может случится и так, что ее спутник лукавит, утаивает правду или вовсе играет с доверчивой, наивной девушкой в легком, розовом платье, что так лестно оттенял ее цвет волос и глаз. - А вы льстец, мистер Руквуд. - с милой улыбкой на лице отозвалась светловолосая, между тем очень довольная словами юноши. Он с таким спокойным, почти холодным видом вещал о ее очаровательной улыбке и семейных чертах характера, что его равнодушию можно было удивиться и позавидовать. - Но благодарю. Моей маме ваши слова бы очень польстили. - Даниэлль была очень похожа на свою мать. Такая же мягкая, солнечная, теплая дома, и настоящий профессионал в залах суда - строгая, лаконичная, в чем-то безжалостная, принципиальная. И Августу посчастливилось впервые познакомиться с Дани именно в неофициальной обстановке, когда весь шарм и очарование светловолосой было как на ладони, без утайки и преувеличений. Кристально чистая правда. - Прекрасно вас понимаю. Некоторые надо мной подтрунивают, потому что я выбрала прокуратору своей будущей профессией, а не судейство, как родители. Славу предков невероятно сложно затмить, впрочем, иногда полезнее и лучше идти своей дорогой, ни на кого не оборачиваясь. Чтобы там не говорили, прокуратура мне гораздо интереснее, так что и вам совершенно не обязательно становится "тем самым". - мороженое вновь и вновь похищало внимание девушки, и Дани раз за разом с упоением погружала десертную ложку в креманку. Что и говорить, а вкус потрясающий, в такую жару - особенно. - Прошу вас, можно просто Даниэлль, не к чему официальности. - на мгновение прокурору показалось, что она уловила какие-то изменения на лице молодого человека. Она повнимательнее присмотрелась, но, кажется, показалось. Ложечка с мороженым так и осталась недонесенной до рта. - Если я вижу лицо человека и знаю, как его зовут, то я его обязательно запомню. - философски отозвалась блондинка. Мороженое с ложки начало капать в креманку, тая при такой погоде. - Разве что, если я лица не видела, но как такое возможно? - философствование грозило затянуться, увлекая Дэвис в свои глубины, можно даже сказать, пучины бытия. Она вновь посмотрела на Руквуда, и в голове что-то щелкнуло. Внезапно воображение одело сидящего напротив юношу в светло-бежевый костюм, карнавальную маску черного цвета, выглядящую несколько готично и вместе с тем невероятно стильно, создающую небывалый контраст со светлой одеждой. Маска скрывала больше половины лица, и лишь глаза, в которые Даниэлль смотрела половину вечера, покуда юноша сжимал ее в объятиях... ...Алджернон. Светловолосая нахмурилась. Либо она что-то путает, либо воображение в действительности разыгралось и спеклось на солнышке, что в голову лезет всякий бред, или же... - Я внезапно поняла, кого вы мне напоминаете. Ваши слова, Август, натолкнули меня на одну мысль. Две недели назад я с родителями посещала бал-маскарад, устроенный в защиту сниджетов, и там я познакомилась с одним человеком. Только его звали Алджернон, а фамилию он не назвал. Хм. - прокурор окончательно растерялась, а мороженое в ложечке совсем растаяло и по каплям вернулось в креманку. Так много мыслей и информации. Она и сама не понимала, с чего вдруг решила, что Алджернон и Август одно лицо, или хотя бы, почему один напоминает другого, странно. Пожав плечами, Дани таки зачерпнула еще мороженого и отправила прохладительное лакомство в рот.

Augustus Rookwood: - Говорят, философия – мать всех наук, призвана понять суть мироздания. Я уважаю способность мыслить, но иногда мне начинает казаться, что все это пустые рассуждения, коим не суждено найти истину, а лишь блуждать где-то вблизи нее, - Руквуд хмыкнул. Странно, что его речи не утомляли его собеседницу. Она даже улыбалась, превознося в сухие вдумчивые фразы долю простоты и непринужденности. Большинство девушек считали юношу занудным, однако Август от этого ни в коей мере не страдал. Для него они лишь не были призваны к логическому осмыслению жизни, да и вовсе отчасти не обладали способностью рассуждать. Среди них, в том числе, была его сестра. Элеанора жила в своем мире, ее голову забивали простые мысли, наверное, потому они так и не ладили между собой. Однако он считал ее сильной, поскольку догадывался, что находиться с ним рядом порядка семнадцати лет ей не так то и легко. - Ни в коем случае. Я лишь констатирую факты, не имея привычки льстить, - и это было чистой правдой. Умея говорить красиво и лестно, Руквуд, тем не менее, всегда предпочитал говорить то, что думает, а не то, что от него хотели бы услышать. Что-то из его слов может не нравиться окружающим, задевать их, но оно никогда его не останавливало. Если же приходилось говорить хорошие слова, значит так надо. Несомненно, изредка в жизни необходимо переступать через свои принципы, но сейчас был не тот случай. Тем временем разговор заходил все дальше, заставляя понемногу раскрываться перед друг другом. Даниэлль все больше нравилась Августу своей эрудированностью и смелыми мыслями. Он был согласен с ее словами о том, что каждый человек должен следовать своей дорогой, ни на кого не оглядываясь, и каждый раз делать свой выбор, руководствуясь лишь своими желаниями. Конечно, среди общественности принято, что дети, например, обязаны своим родителям и во многом должны им потакать, но разве в этом есть смысл? Человек должен быть свободен в своих мыслях и своем выборе. Однако было и другое. - Немного не соглашусь с вами. Человек должен сделать что-то важное в своей жизни, не оставаясь в тени и не зарывая себя в пучине обыденности. Вывод, становиться «тем самым» не так уж не обязательно, - нет, волшебник не мечтал о гремящей по всему миру славе о нем, это странным образом казалось ему скучным. Жить для себя, но, тем не менее, казаться важным для других, чтобы о нем помнили, юноше казалось важным. - Как прикажите, Даниэлль, - Руквуд сделал легкий акцент на произнесении ее имени. Значит, Дэвис не любила официальностей и предпочитала свободную манеру общения. Такой легкой она показалась ему еще на балу, и это притягивало. Не сказать, что юноша также предпочитал простоту тактичности, его воспитывали в других манерах, но вопреки этому людям свойственно тянуться к простоте. Слова Августа, кажется, нашли отклик в аккуратной светлой головке Даниэлль. Он явно навел ее на мысли о том бале-маскараде две недели назад, о задумчивости его собеседницы без излишеств говорила ложечка с растаявшим мороженым, так и застывшая в воздухе. Руквуд был не уверен, но наверное, сейчас она мысленно сравнивала его и того незнакомца на приеме. Теперь у Августа было три пути. Первый из них и, пожалуй, самый простой – смолчать. Просто сделать вид, что он не придал ни малейшего значения словам Даниэлль о бале-маскараде, что все это ему чуждо и он не находит в совпадениях ничего увлекательного. Второй путь являлся поддержкой разговора. Он мог усмехнуться этой оказии, заметить, что похожего на него интеллектуального сноба он не знает, и прочие заметки в таком же духе. Третий же, почему-то представлявший для юноши сейчас наибольший интерес. Им-то он и намеревался воспользоваться. - Интересное совпадение. Мое второе имя Алджернон. Мне казалось, его почти невозможно еще у кого-то услышать, - ни единого мускула не дрогнула на лице Руквуда, способного выдать его легкую искусную ложь и тени сарказма. Ему захотелось блефовать, и он так и сделал. Раскрыв принадлежность рокового имени к своей персоне, тем не менее, он не признавался девушке в том, что был на приеме и являлся тем самым ее загадочным партнером на маскарадный вечер. Он оставлял все удовольствие для разгадки маленькой тайны и его игры самой Дэвис. Теперь ей было решать, стоит верить в случай или все это лишь фикция.

Danielle Davis: Наверное, в этом был закон жизни: светловолосую, словно магнитом, тянуло к непростым, загадочным людям, которые любили "поиграть". Неважно во что, как и с кем, им безумно нравилась эта притягательная атмосфера мнимого оазиса, что в простонародье называли "адреналином". В виду природной легкости своего мышления, открытости и, пожалуй даже некоторой наивности, Даниэлль не замечала этой игры или не хотела замечать. Всё происходящее казалось ей счастливой случайностью, необычной встречей в святилище знаний и мудрости, и подумать о том, что всё это было подстроено, пускай и Высшими силами, она не могла. Во всяком случае пока что. Они могли бы еще долго беседовать, сидя за уютным столиком в кафе, поедая вкуснейшее во всем Лондоне мороженое, но так и не прийти к каким-либо выводам. Но то ли Дэвис была умнее и сообразительнее, чем могло подуматься на первый взгляд, то ли Руквуд просто потакал ей, искусно изображая, что он тут совершенно не при чем, и удивлён он не меньше, но так или иначе, а сопротивляться уже вопиющему в груди ощущению дежавю было невозможно. - В философии, главное, "не заиграться", ведь всего должно быть в меру, а то ведь так можно и переместиться из мира реального в мир утопический и навсегда остаться там, чтобы блуждать где-то поблизости. - на удивление подобные разговоры шли очень легко и непринужденно, словно они разговаривали не о тайнах мироздания, а о погоде или о книгах Фицджеральда, как тогда, в магазине. Точка зрения Августа чем-то была близка прокурору: она её понимала, пусть и не совсем принимала на веру, чтобы использовать в реальной жизни, и, тем не менее. Девушка в который раз улыбнулась: юноша говорил о том, что не имеет привычки льстить, лишь констатировать факты, да с таким видом, словно более правдивых вещей он в жизни не говорил. Кроме улыбки, яркой и доброй, это ничего не вызывало. Она не знала, преувеличивает ли её спутник, лукавит или же в действительности всё так и обстоит на самом деле, но это было не так важно, Дани отчего-то верила Августу, пусть и в мелочах. - Мне кажется, мы с вами вкладываем несколько иной смысл в слова "тот самый". Вы же можете стать гораздо известнее и лучше, чем ваш отец, при этом не имея отношения к магазинам «Everwood», и тогда будут говорить "ооо, Август Руквуд сделал то-то и то, какой он молодец", и скорее уже вашему отцу будут говорить, что он отец "того самого Руквуда". - всё с той же неизменной улыбкой на губах отозвалась прокурор. Повисла небольшая пауза, пока она обдумывала все услышанное, а ее собеседник молчал, будто ожидал чего-то. Игра, о правилах которой Даниэлль никто не сообщил, становилась всё увлекательнее и увлекательнее. Она подняла на молодого человека глаза, чтобы встретиться с ним взглядами: васильковые глаза внимательно изучали лицо юноши, будто бы пытаясь найти ответы на вопросы, которые она так и не осмелиливась задать вслух. Совпадение? Да, ну что вы? Отчего-то Дэвис совершенно не верила в такие "случайности": Алджернон - имя редкое, далеко не общеупотребительное, а, если сложить крепнувшее в груди чувство того, что они уже знакомы, с именем юноши, то всё вставало на свои места. Дани отложила ложечку на тарелку и, закусив краешек губы, еще более внимательно всмотрелась в лицо своего спутника. Немного помедлив, она подняла обе ладошки в воздухе: одну чуть ниже, другую повыше, как будто пыталась изобразить что-то. Визуально она пыталась воссоздать атмосферу маскарада, только вместо карнавальной маски, скрывающей половину лица, у прокурора были её ладони, которыми она и поспешила воспользоваться, словно по волшебству, прикрывая лицо Августа руками, оставляя одни глаза и рот, - остальное дорисовывало воображение. Несколько мгновений Дани щурилась, вглядываясь в маленькие щёлочки, что образовывали её руки в воздухе, а потом внезапно охнула. - Так это вы! - ошибки было не могло, в таком не ошибаются, уж точно не такие как она. Слишком проницательная с самого детства и внимательная даже к мелочам Дэвис, тем не менее, была поражена своим открытием. - Вы ведь догадались раньше меня, Август. - с некоторой укоризной в голосе, но всё же продолжая улыбаться, ответствовала прокурор. - И вы играли со мной. Впрочем, возможно, так даже лучше: это было...ммм...интересно, пожалуй. - внезапно девушка потупила взор. Воспоминания о маскараде нахлынули с удвоенной силой: тогда, подчиняясь магии вечера и очарованию своего спутника, она и подумать не могла, что всё же однажды представится случай встретить его средь бела дня, без маски, что называется, в реальной жизни. Тогда они провели чудесный вечер вместе: танцуя, улыбаясь, рассказывая о себе и не забывая интересоваться другим. Тогда было много чего сказано, возможно, даже в надежде на то, что друг друга они видят в первый и последний раз. Кто же знал, что карнавал преподнесёт такой сюрприз? Дэвис залилась приятным, персиковым румянцем, который, тем не менее, ей очень шел, и снова взяла ложечку в руку и возвратилась к поеданию мороженого. - Признаюсь, мне даже стало немного неловко. - конечно, тогда, две недели назад, светловолосая вела себя более, чем прилично, и всё же случившееся было до невозможности странным. И это немного смущало и даже пугало, в хорошем смысле этого слова.

Augustus Rookwood: В процессе разговора девушка все больше раскрывалась для Августа как человек. Ему становились понятны ее взгляды, ее предпочтения в образе жизни, кажется, он даже мог с большой вероятностью успеха предугадать то или иное мнение или действие в определенной ситуации. И в этом была далеко не только заслуга его наблюдательности и склонности к психологическому анализу. Даниэлль казалась такой открытой, бесхитростной, простой и от этого странным образом притягательной. Юноша любил интеллектуальных людей, и его собеседница производила именно такое впечатление. Впечатление умного, рассудительного человека, имеющего свою точку зрения, независящую от мнений окружающих. Приятно иметь дело с самостоятельной и самоутвержденной в жизни личностью. Если даже их суждения целиком и полностью не совпадают, им есть что сказать друг другу. Руквуд не ответил на слова девушки, тактично промолчав, однако на лице его появилась легкая улыбка. Эта улыбка не была знаком согласия, хотя основную мысль о независимости и свободе выбора каждого он поддерживал. Ему просто нравилось, насколько легко обо всем говорила Дэвис. Словно это был разговор о погоде, а не о чем-то риторическом и жизненном. И вновь сложно было поверить в то, какое призвание выбрала для себя эта очаровательная светловолосая девушка. Прокурор, жесткий, неколебимый, трезвомыслящий, опирающийся на факты и зрящий прямо в корень ситуации. Даже не верилось, что все это скрывается за жизнерадостной и миловидной улыбкой блондинки. И вот, наконец, после его слов Даниэлль подняла на юношу свой внимательный изучающий взгляд. Теперь в ней чувствовалась уверенность. Возможно, она и раньше склонялась к верной мысли, но слова Августа явно дали ей необходимую подсказку. Ей только хотелось лишнего подтверждения, и видимо потому перед Руквудом и предстала забавная картина. Он не сразу догадался, зачем девушка странным образом вскинула в воздух руки в попытке поставить их в определенное положение. Однако когда сквозь них Дэвис начала старательно приглядываться к его лицу, все стало очевидно ясно. Она буквально примеряла на него роль того таинственного незнакомца с маскарада, где маской служили ее руки. Прищуренным взглядом она смотрела на его глаза и губы, все что не было сокрыто в тот вечер от ее внимания. И вот это долгожданное торжественное с долей укоризны в тоне восклицание. Да, это был он, и теперь отнекиваться не имело смысла, да и не было желания. Признаться, отчего-то он был даже рад, что Даниэлль все же узнала в нем того самого Алджернона, хотя быть для нее загадкой казалось тоже приятным. - Не судите меня строго, Даниэлль. Вы были так милы в попытке раскрыть эту маленькую тайну, что я не мог испортить вам удовольствия, - Август скромно улыбнулся и, как ни в чем ни бывало, запустил ложечку в креманку уже изрядно подтаявшего сорбета. – Я догадался раньше, вы правы, но в этом виновато лишь превосходство имеющейся у меня информации. Одно только имя чего стоит. Дальше же сложить два и два, как понимаете, не составляет особого труда, - оставалось надеяться, что за этот небольшой обман его собеседница не станет обижаться. Процесс действительно был интересен и забавен, и окажись он сам на ее месте, вряд ли его поступок запомнился бы ему с плохой стороны. Однако вместе с тем как маски были сброшены, перед молодой Дэвис оголялась еще одна маленькая ложь, или юноша предпочел бы понятие «недоговорки». Впрочем, вряд ли девушка бы стала заострять на этом внимание, точнее на это надеялся сам Руквуд. - Неловко? – парень вопросительно приподнял одну бровь. Себя неловко он не ощущал, даже после признания. Быстрее наоборот, он продолжал чувствовать в себе уверенность, а то что все произошедшее на маскараде приобрело своего рода лицо его ничуть не цепляло. Он никогда не говорил лишнего и тем более того, за что пришлось бы потом краснеть. Даниэлль же была девушкой, и из этого, как правило, многое исходило. Так что, по сути, в ее чувстве неловкости не было ничего удивительного. – Не стоит, ведь ничего плохо не произошло. Конечно, маски сброшены, я тоже не мог предположить, что все так сложится. Признаться, немного странное стечение обстоятельств, но с другой стороны мне даже приятно с вами познакомиться «по-настоящему». Вы еще тогда мне показались интересным человеком, теперь же мои догадки только подтвердились.

Danielle Davis: Наверное, многим временами казалось, что в Даниэлль уживаются два разных человека: Дэвис-прокурор и Дэвис, которая просто Дани, - милая, добрая девушка, со светлым именем и ещё более светлой душой, способная наполнить вашу жизнь смыслом и приятными мгновениями, которые вы с теплом пронесёте через всю жизнь. На работе она была твёрдой, уверенной, даже жесткой, принципиальной, стоящей на своём и во что бы то ни стало докопающейся до правды. В обычной жизни или, вернее сказать, в повседневной, она могла показаться даже наивной, неопытной, с несколько лиричными рассуждения о жизни, однако лирика и утопия, сквозившая в думах и словах прокурора были уместной. Дэвис никогда не строила воздушных замков и пустых иллюзий, о которые часто разбиваются чьи-то мечты, если не сказать жизни. Да, она любила мечты, но она всегда знала, что есть мечты несбыточные, о которых можно думать, как о сказке на ночь, а есть те, которые обязательно сбудутся, а, значит, о них можно мечтать. Кому-то, должно быть, подобное разрешение, применимое к мечтам, покажется кощунственным, циничным, излишне рациональным, но в этом была вся Дани - слишком правильная, чтобы оступиться там, где изо дня в день оступались все, набивая собственные шишки на лбу, именуемые опытом. Должно быть, Август тоже сидел и думал об этом, пытаясь представить светловолосую "в деле": впрочем, это в действительности нужно видеть своими глазами, а не гадать, тогда всё встанет на свои места. Девушка отправила в рот ещё одну ложечку мороженого и улыбнулась. - Что ж, видимо, мне придётся простить вам этот маленький трюк, ведь это правда было занимательно. - нотки укоризны, прозвучавшие в её голосе минутой ранее, испарились, оставляя место лишь вежливой доброжелательности и стремлению продолжить данное, необычное знакомство. Трудно было злиться или обижаться на столь хорошо воспитанного молодого человека, да Дани даже и не пыталась. Лишь с лёгким смешком пронаблюдала за скромной улыбкой, отразившейся на лице Руквуда, и за тем, как он решил-таки вернуться к своему почти растаявшему сорбету. - Кто владеет информацией, тот владеет миром, да? - светловолосая наконец-то покончила с десертом и чувствовала приятную прохладу, растекавшуюся по всему телу. Жаркий, летний день уже не так действовал на девичье сознание, мороженое в такую погоду было сродни лекарству, очень вкусному и приятному, стоит заметить. Даниэлль бросила взгляд на часы и почувствовала себя ещё более неловко: она безбожно задерживалась, почти опаздывала, а ведь её ждала Джоселин. - Август, надеюсь, вы простите меня? Но я вынуждена вас покинуть. Заболтавшись с вами, совсем забыла, что ещё на работе договорилась встретиться с подругой. - прокурор закатила глаза и поднялась из-за столика, попутно доставая несколько монет из сумочки. Поднялся и молодой человек. Она протянула ему руку в прощальном жесте. - Мне тоже было очень приятно познакомиться с вами по-настоящему. Надеюсь, мы ещё продолжим наше общение. Вы знаете, где меня найти. - Дэвис улыбнулась, чуть потупив взор, несколько смущенная своими вольностями за сегодняшний день и, осторожно разжав пальцы, уже направлялась к ступенькам, ведущим вниз с веранды кафе. Задержавшись на последней ступеньке, светловолосая обернулась через плечо и послала Августу еще одну улыбку, помахала ему рукой и...отправилась по своим делам.



полная версия страницы