Форум » Архив «Lumiere-77» » Смерть предателям! - Бирмингем, 25 декабря 1977 г. » Ответить

Смерть предателям! - Бирмингем, 25 декабря 1977 г.

Phineas Yaxley: место действия: особняк семьи Яксли, Бирмингем, Англия. время действия: вечер, 25-ое декабря. действующие лица: Lord Voldemort, Augustin Yaxley (NPC), Phineas Yaxley. [quote]Кузен Финеаса Яксли - Мариус, стал свидетелем того как первый помогал магглорожденным во время транспортировки последних. Волдеморт уже давно собирает армию инфери, и магглов отправляли далеко от цивилизации убивая, а потом и превращая их в инфери. Фин по неосторожности была замечен кузеном когда спасал нескольких магглов. За этим последовало ссора между кузенами, что закончилось дуэлью. Нападение на Мариуса, а значит на одного из ПС означает предательство. Воспользовавшись такой ситуацией кузен конечно же не позабыл донести эту новость Лорду. Поэтому он жаждет стереть с лица земли не только Финеаса, но и его отца, считая что они заодно. В Рождество никто не ждал такого гостя в свой дом. Семье Яксли повезло, точнее не повезло.[/quote]

Ответов - 14

Lord Voldemort: Рождественский вечер хрустален и звонок: в самом сердце декабрьского неба – бесстыже-бесснежного, ядовито-умопомрачительного, немыслимо далёкого – вечерний свет. Диковатые пляски снежинок, ломкий морозный воздух, топлёное серебро луны и крошки слюды вместо звёзд – колючее праздничное убранство. Йоль великолепен. Мир искрится беспамятной радостью, купается в эфемерном благословении – и первобытная, хаотичная, неконтролируемая магия хлещет через край. Сегодня она востребована, сегодня она нужна. И сегодня она получит свою жертву – как когда-то давно, до прихода христианства на Британские острова, когда величие магии порабощало и заставляло преклонять перед собой колени. Йоль требователен. И требует он душу. Особняк семьи Яксли встречает незваного – нежданного – гостя потускневшим величием и истёртой холодностью. Ему здесь вряд ли будут рады. Но он и не для этого сюда явился. Когда-то члены этого семейства клялись ему в верности. Когда-то представителя этого рода шли за ним, не страшась ни перемен, ни исступлений. Видимо, что-то изменилось. Быстро, яростно и неуловимо – раз даже он этого не заметил. Но сегодня Йоль. Сегодня ошибки канут в Лету. После тяжёлого морозного воздуха, от которого тяжело дышать, тепло поместья окутывает невесомой вуалью – иллюзия спокойствия и прозаичного человеческого счастья. Лорд открыто усмехается, не скрывая иронии во взгляде – немного издевательски, немного снисходительно, но – с оттенком затаённого веселья. И это веселье никому не понравится. - Здравствуй, Августин, - с порога здоровается маг, с ужасающей искренностью улыбаясь. Йоль безумен. Как и всё вокруг.

NPC: Рождество. Самый глупый праздник из всех. Августин не любил праздники. Вообще никакие. Они отвлекали его от работы. Отвлекали от того, что по-настоящему важно, поэтому он вот уже который день хмурился и предпочитал проводить накопившееся свободное время в своем кабинете. Он не слышал когда возвращался, или уходил его сын. Это его не волновало. Они с ним вообще редко общались. Сейчас его волновало другое. Стопка бумаг, которых он не разбирал с прошлого праздника. Она успела покрыться пылью, и наконец-то у Августина Яксли появилось время разобрать эти никчемные бумаги, которые к слову наверное никому уже и не нужны, если до сих пор валялись без внимания. Но старший Яксли не любил праздники, и ещё больше не любил попросту тратить время, поэтому и нашел себе это занятие. Он не удивился, что Финеас не был дома в такой день. Они никогда не справляли Рождество в кругу семьи. Раньше Бельвина лишь покидала свою спальню и соглашалась ужинать вместе с ними, а вечер проходил в молчании. Но теперь жены не было в живых, и ни Финеас, ни Августин не считали нужным устраивать пир в честь Рождества. Чашка горячего кофе без сахара так и осталась не притронутой, когда мужчине доложили что к нему пришли. Августин даже нахмурился не понимая кому он понадобился в этот день, но стоило ему встретиться с глазами своего господина, как он сразу же заподозрил что-то неладное. -Мой Лорд, приветствую вас! – опустившись на одно колено мужчина почувствовал напряжение. За все эти годы он преданно исполнял все приказания Лорда. Он был одним из первых, кто принял черную метку, и заставил своего сына вступит в ряды Пожирателей. Никогда, никогда он не сворачивал с пути и даже не думал предавать своего господина, как не думает об этом преданный пес. Лучше умереть. Но сейчас визит Лорда пугал его. Хотелось верить в то, что он почтил его такой честью лишь потому, что хотел дать ему какое-то особенное задание, но по таким пустякам Лорд никогда не посещал их дома. Та что же случилось сейчас? -Чем обязан такой чести? – всё ещё не приподнимаясь спросил Августин и поднял глаза.

Lord Voldemort: Что ж, приветствуют его так, как должно. Хоть что-то в этом мире константно. Волдеморт хлестнул недобрым взглядом Августина и взмахом руки приказал ему подняться на ноги. - Сегодня праздник, - тихо возвестил маг скучающим тоном. – Могу же я поздравить тебя с Рождеством, Августин – как считаешь? Сказано было слишком беззаботно. Слишком – потому, что напряжение повисло в воздухе приторно-сладкой патокой. И, как бы грубо не звучало, ты мне обязан жизнью, Августин. Точнее, последними её мгновениями. Пустота дома была какой-то особенной – затаившейся, ожидающей, мерзко-надоедливой. И она, словно посредник между Волдемортом и Яксли, требовала – ничего не отдавая взамен. Ничего – кроме подозрений. - Где твой сын, Августин? – ненавязчиво интересуется маг тоном, требующим чёткого ответа. – Я думал, что Рождество – семейный праздник. У слизеринцев нет других привычек, кроме как задавать вопросы, истинная суть которых кроется в догадках. С возрастом эта привычка переходит в умение – но в моменты, подобные этому, многое попросту переходит на второй план – и становится фоном. Когда можно срывать с других маски, не заботясь о своей собственной – потому, что она уже давно стала лицом – вопросы становятся требованиями. И удивительно, что Яксли всего лишь подозревает – всего лишь сомневается. Или – надеется? Лорд усмехнулся. - Впрочем, это личное дело каждого. Я не признаю веяний, которые едва не втоптали в пыль тысячелетий память о наших славных предках, обличив Йоль в упаковку от христианского праздника. И жаль, что не все чтут столь древние традиции, предавая свою кровь. Атмосфера становилась тягуче-вязкой, клейкой, давила на виски – изломанный солипсизм правит балом, аморфно-безобразное предчувствие чего-то страшного облачается в лёд. Йоль кровожаден.


NPC: Он покорно встал на ноги. Выпрямился, но не смел смотреть Лорду в глаза. Холодно. Что-то вдруг стало холодно от голоса господина, хотя Августин никак не мог понять почему его визит настолько озадачил его. Он ни в чем не провинился, всегда шел за ним хоть в огонь, хоть в лед, даже в самый ад, так почему ему кажется, что Лорд сюда не хвалить его пришел? И уж точно не поздравлять с праздником. -Я просто удивлен такой чести, мой господин, - а вот голос у Августина немного дрожит, с чего бы это? Можно притворяться и дальше, что ничего не происходит. Можно и дальше делать вид, что в воздухе не чувствуется напряжение, и можно дальше избегать взгляда своего господина, но сути это не изменит. Что-то случилось. Что-то очень серьезное. И возможно Августин уже никогда об этом не узнает. Лорд не навещает своих слуг. Слуги сами приходят к нему. Но он приходит чтоб лишить их жизни. -Мой сын? – недоумевает Яксли и поднимает взгляд на Лорда, - Финеас никогда не праздновал Рождество дома. А после смерти матери и вовсе редко бывает здесь. Значит его сын. Он что-то натворил. Августин недоумевал. Не понимал, хоть и старался. Он был умен, очень умен, и сейчас изо всех сил пытался вспомнить всё, что было связано с Финеасом. Перебирал в голове каждый разговор с ним и пытался отыскать хоть маленькую зацепку. Понять что же его сын такого сделал и почему Лорд спрашивает про него. -Но он скоро будет дома. Надеюсь, - Августин не задавал вопросы. Он давно научился, что будучи с Лордом не ему спрашивать, поэтому привык не задавать вопросы. Даже если очень уж хотелось. Предавая свою кровь... Интересно не его ли? Августин надеялся, что не его. Надеялся, что не станет жертвой в этот день. Вообще не станет жертвой. Но он был проницателен и интуиция сейчас прямо кричала ему о том, что если и есть возможность то пора бы ему бежать. Но возможности не было. Что-то случилось... И это что-то станет причиной его смерти сегодня. Августин почти был уверен в этом. Этот дрянной мальчишка что-то натворил. Точно что-то натворил, и не остался незамеченным. Сколько раз он повторял ему, что если всё же не можешь сидеть спокойно на своем месте, так хотя бы умей исчезать незаметно. Но нет. Сыновья редко слушаются. Они не умеют слушать. Особенно такие как Финеас. Самовлюбленные, гордые, и ненавидящие своих отцов. -Людям свойственно забывать традиции, но от этого они не исчезают. Лишь уходят в спячку на некоторое время, словно ожидая нужной минуты для возвращения. И мести, - почему-то произнес Яксли и усмехнулся. Он пытался приготовиться к смерти. Нет, Августин не был трусом, и очень любил жизнь, но он слишком хорошо знал своего господина и понимал, что от него не сбежать. -Что натворил Финеас? – если уж это конец, то лучше узнать причину по которой тебя убивают.

Lord Voldemort: Порой обстоятельства берут в руки бразды правления. Порой даже мелочи становятся решающими. И отвратительно предполагать, что низменные поступки окажутся безнаказанными. Яксли был удивлён, озабочен, встревожен – и всё это смешалось в гротескную маску, призванную заменить ему лицо. Но глаза ведь не спрячешь… - Не вижу причин удивляться, - отрезает маг, не желая продолжать разговор на эту тему. Он явился сюда не для светской беседы. Наверное, в каких-то сказках пишет, что Рождество – время, когда сбываются все самые заветные желания. Стоит лишь этого очень сильно захотеть. Волдеморт никогда не верил в сказки – они для глупцов и слабаков, пусть и несут извращённую долю покалеченной истины. Но в сказках ещё всё всегда заканчивается хорошо. В реальном мире всё всегда наоборот. - Да, твой сын, - подтверждает маг обманчиво-мягким голосом, прибавив к вкрадчивости шёлковые интонации. Змеиные повадки. - Меня, честно говоря, удивляет, что он вообще празднует Рождество. Он, как чистокровный, должен признавать Йоль. Жаль, что он уступил не только этой традиции. В голове всплывает – весьма кстати – разговор с Мариусом, и всё быстро обретает оттенок приторной, вычурной, психоделики. - А ещё людям свойственно совершать необдуманные действия, - продолжает маг, ступив шаг вперёд. – И за них приходится платить. Жаль, что твоего сына нет сегодня с нами – мне хотелось задать ему вопрос, стоило ли оно того. Но, видимо, не суждено нам узнать, готов ли он заплатить за своё предательство столь высокую цену. Слова резки, слова убивают, порабощают и придают смысл бреду. Вот то, что нужно всем людям: не деньги, не власть и не влияние – смысл. И маг давал его своим последователям. А ещё он давал им веру – порой слепую, порой безумную, но – веру. Он учил их верить в себя, в свои силы и в свою цель – и они шли за ним. А Финеас эту веру предал. Дрянная семантика, покореженный символизм, горький привкус полыни – местью. У проклятых сказок всегда печальный конец. Йоль сумасшедший.

NPC: Финеас. Значит всё дело в нем. Он не ошибся. Он никогда не ошибался. Лишь раз. Когда позволил этому мальчишке зародиться. Августин опустил глаза и горько усмехнулся. Он не знал в чем провинился его сын, но раз уж сам Лорд решил заявиться в дом Яксли, то можно было надеяться на самый худший исход. Он усмехнулся. Горько. Не было смысла и дальше играть в игры, стоит уже признать, что он обречен сегодня. Пришла расплата за грехи собственного сына, а ведь он считал его своей плотью. Нет, когда-то очень давно Бельвина переманила этого никчемного мальчишку на свою сторону и с тех пор Августин стал врагом для Финеаса. Не наставником. Не другом. И даже не отцом. Что ж, он никогда не был преданным и заботливым отцом, наверное он заслужил такое презрение. И пора бы впервые подумать о ком-то другом, о сыне, а не о себе. Пусть хотя бы он спасется... -Я не понимаю о чем вы говорите, мой господин, - как же он смел поднимать на него глаза? Августин верил в Лорда. Он шел за ним и чуть ли не целовал его следы, считая что это правильно. Возможно это было фанатизмом, а может он просто верил, что единственное будущее для них лишь в руках Лорда. -Что натворил мой сын? Я же могу узнать хотя бы причину по которой я буду платить за его ошибку своей жизнью сегодня? – странно, он уже был готов к смерти. Он снова усмехнулся поднимая взгляд на Лорда и был готов сам вручить ему свою волшебную палочку лишь бы доказать свою преданность. Бесстрашный, жестокий, самовлюбленный Августин Яксли всё же был преданным слугой своего господина, и если тот решит даже без причины его убить, то он будет счастлив пасть от его руки. Значит так нужно. Значит это правильно. И он не о чем не будет сожалеть.

Lord Voldemort: - Ах, не понимаешь? – прошелестел Лорд в ответ, скривив губы в презрительной усмешке. – Позволь, я объясню. В мгновение ока волшебная палочка Волдеморта указала на Августина – и Яксли отшвырнуло на несколько метров в сторону. - Твой… сын, - последнее слово маг прошипел с издевательской интонацией, - не выполнил мой приказ. И даже не так, - уже с иронией добавил Лорд, - он ослушался моего приказа. Знаешь, если ему так хотелось уйти из Организации – он мог просто сказать. Но для твоего сына, - Волдеморт указал на Августина волшебной палочкой наподобие указки, - парочка мерзких магглов куда дороже собственной веры. Маг зло прищурил глаза. - Для твоего сына… хм, - Лорд ядовито усмехнулся, - жизнь маггла значит куда больше, чем его собственная. Волшебник быстро подошел к Августину и схватил его пальцами за нижнюю челюсть, заставляя того приподнять голову. - Для твоего сына, - продолжал он, всматриваясь в глаза Яксли, - жизнь маггла дороже жизни родного отца. Резким движением оттолкнув волшебника, Лорд отступил на шаг назад. Со стороны сцена выглядела до жути гротескной: словно скульптор или художник оценивал масштаб предстоящих ему трудов. - Предателям нет прощения, - непреклонным тоном со скользящими в нём металлическими нотками молвил Волдеморт. – Ты не сумел объяснить этого сыну? Жаль. За все свои действия рано или поздно приходится платить. Теперь твой черёд. Crucio! Нет ничего более сладостного, чем осознание своей власти над чужой жизнью. И когда эта власть переходит в неограниченную – мир моментально обретает иные тона. - Финеас решил перевоплотиться в комнатную собачку Дамблдора? – поинтересовался Лорд будничным тоном. – Или ему просто захотелось побыть героем? Что ж, его желание вполне осуществимо. Но в любом случае он должен был осознавать, что дал мне клятву верности. Клятвы волшебников – чистокровных волшебников – нерушимы, Августин. Но твоему сыну, видимо, куда приятнее якшаться с презренным отродьем, чем оставаться в кругу достойных. Я облегчу ему его участь. Обещаю. Crucio!

NPC: Сегодня он умрет. Обязательно умрет. В этом сомнений нет. Он умрет во имя Лорда, только тот наверное никогда этого не узнает. И увы он будет убит не своим господином, а своим собственным сыном, который и отправит его в могилу когда имел наглость ослушаться Лорда. -Мой Лорд... – прохрипел Августин и осекся. Голос уже не подчинялся своему хозяину, а слова его господина были слишком ужасны чтоб он мог справится с собой и сказать что-то в свою защиту. Финеас спас каких-то грязных магглов. Он имел наглость ослушаться Лорда и теперь Августин должен платить за его грехи? Немыслимо! Невозможно! Яксли даже подумал о том чтоб остановить своего хозяина, сказать хоть что-то и переубедить его, ведь он не знал о том, что Финеас окажется таким идиотом. Не знал, что его собственный сын будет причиной его смерти! -Великий... – но Августин не успел что либо произнести. Палочка Лорда была направлена на него. Круцио. Боль. Боль. И ещё раз боль, которая пронзила всё тело. Мужчина взвыл от нестерпимой боли, скорчился, согнулся и готов был развалиться как карточный домик. -Господин... И снова не удается что либо произнести. Боль слишком невыносима. Давит со всех сторон и готова раздавить как маленький хрустальный шарик. Августин упал на пол хватаясь за плечо. Ощущая как по венам течет боль. Как же Лорд ненавидел его сейчас, ведь иначе это заклинание не было бы настолько сильным. На мгновение мужчина даже подумал, что всё его тело онемеет от боли или, что начнет кровоточить, настолько всё тело резало нестерпимым адским огнем. -Я не знал...не знал... не... – пытаясь сказать хоть эти слова. Пытаясь донести до своего господина, что он и правда понятия не имел о том, что его сын делал Августин всё так же корчился от боли. Вздрагивал и понимал, что до конца осталось немного. Но он виноват. Конечно же виноват если уж не смог объяснить сыну, что клятва данная Лорду нерушима. И лучше умереть чем предать его. Августин предал его когда его сын ослушался его. Он заслуживает смерти.

Lord Voldemort: Восхитительно. Августин не знал. - Ты не ведал – о чём именно? – с угрозой в голосе спросил маг, немного наклонив голову. – О том, что в голове Финеаса давным-давно проросли зёрна взглядов, недостойных настоящих волшебников? Лорд презрительно посмотрел сверху вниз на Яксли. Его можно было бы пожалеть – если бы Волдеморт знал, что такое жалость. - Нас, колдунов, эти бесхребетные отвратительные существа веками предавали гонениям, пытаясь изничтожить, а твой сын сам даёт им карты в руки! И даже мало того – он позволяет им жить! Знаешь, Августин, не ему было решать, сохранять ли жизнь этим созданиям или отбирать её. Лорд прошёлся по комнате, не говоря ни слова, только слушая хриплое дыхание своего будущего мёртвого последователя. Предателям нет прощения. И предателям же – нет покоя. - Lacero! – маг швырнул пыточное заклинание в Яксли. – Знаешь ли ты, Августин, - продолжил Лорд звенящим от ярости голосом, - что именно это заклинание испытывалось на магглах в его первоначальной форме более тысячи лет назад? Удивительно, - прошипел он, - что теперь от него страдает чистокровный волшебник. О, как же хотелось уничтожить Августина – да и всю семью Яксли, раз на то пошло. За то, что один из побегов когда-то раскидистого древа потерпел поражение в борьбе с ядовитым плющом. За то, что Финеас – этот мальчишка – осмелился ослушаться прямого приказа. За то, что был настолько глуп, чтобы не подчиниться. - Говорят, что за грехи отцов расплачиваются их дети. Лорд знал, что говорил. Он испытал этот негласный нерушимый закон на собственной шкуре. - Но у всего есть обратная сторона. Crucio! Тебе, Августин, - Лорд зло взглянул на Яксли, - придётся платить за грехи собственного сына. Кровью, жизнью и душой.

NPC: Проклятый мальчишка! Невозможно чтоб Августин Яксли погиб из-за каких-то магглов! Невозможно! Немыслимо! Он никогда не сможет с этим смириться. Но как не смириться, если смерть так близка? Если уже вцепилась в сердце своими когтями и в любой момент остановит твое сердцебиение? Как не верить в это? Не имело никакого смысла что либо объяснять. Он не имел права оправдываться. Не мог. Не должен был. Он согрешил когда согрешил его сын. Он не доглядел, не заметил, не знал. Поэтому и заплатит своей жизнью сегодня. Он должен умереть, лишь потому, что привел предателя к своему господину. Он обязан заплатить кровью! Но какой же невыносимой была эта физическая боль! Августин никогда не думал, что пытка бывает настолько невыносимой. Он извивался, корчился от боли, и снова извивался, желая чтоб смерть пришла как можно скорее. Чтоб он умер как можно быстрее, лишь бы не чувствовать больше этой боли. И вот кожа на спине рассеклась, кровь брызнула, а Августин был готов молить о смерти. Не о пощаде, нет, о смерти! Он не мог просить о пощаде, он не имел на это права. Он согрешил. Он должен ответить за грехи своего сына, но как же больно! Августин взвыл схватившись за плечо и стоя на коленях перед Лордом. Он не смел поднимать на него глаза. Его тело немело от боли и каждый раз когда казалось, что хуже не может уже и быть, то боль с ещё большой силой била его по телу. Почему-то он подумал о Финеасе. Бельвина наверное сейчас ликовала там, в раю. Он платил за все грехи. За грехи своего сына, и за свои собственные. Платил за то, что был причиной смерти страданий своей жены и конечно же той боли, которую он причинял ей. -Я... я готов, мой г-г-г-гос-с-с-подин, - как ему только удалось сказать это, - я...я...я... заплачу...за его гре...хи...мой...Лорд, - только бы всё это поскорее закончилось, и только бы Финеасу удалось сбежать. Смешно. Его никогда не заботила судьба своего сына. Сына, который стал предателем. Для которого теперь закрыты все двери, но он не хотел чтоб тот умирал. Почему-то Августин лишь думал о том чтоб хотя бы ему удалось спастись.

Lord Voldemort: Нет, подумать только! – Августин готов. Заавадиться дважды, это же надо такое! - Гляжу, ты был готов к тому, что твой наследник окажется предателем, - язвительно молвил маг. – Ты предвидел это? Конечно, нет. Такое нельзя предвидеть. Такое нельзя представить. О таком и подумать страшно. Страшно – оттого, что вероятность подобного никогда не будет нулевой. Августин хотя бы не лгал – он был готов заплатить за выходку Финеаса. Жаль лишь, что мальчишка так и не узнает, как именно расплачивался его отец за его собственные промахи. - Конечно, Августин, конечно, - яростно прошипел Лорд, подходя к волшебнику. Безобразная, внушающая ужас сцена, внушающие ужас слова – и абсолютное принятие того, что есть. Как это называю люди? Судьбой? Судьбу не выбирают, её не изменяют. Её принимают. А сильные её направляют. - Как жаль, - тихо продолжил маг, - что Финеас этого не увидит. Может, он понял бы, что совершил ошибку. Вообразить только – предать и скрыться. Буду честен – такой подлости я не ожидал. Crucio! - Столько лет верной службы, сколько безукоризненно выполненных заданий, столько заверений в лояльности и беспрекословной преданности – и всё для чего? Ты не сумел воспитать наследника, достойного твоего рода – наследника, достойного продолжить начатое тобой дело. Flagello! Волдеморт немного отошёл в сторону. В следующий миг в его спокойном голосе не отразилось и тени былой ярости: - Я освобожу тебя от этого бремени. И Финеасу ещё предстоит заплатить за такой позор - за неоправдание возложенных на него надежд.

Phineas Yaxley: Отец и в этот раз ошибся. По мнению Финеаса Августин всегда ошибался. На счет его матери, насчет этого мира, насчет жизни, но в первую очередь насчет своего сына. Чтоб называть Фина своим сыном недостаточно быть генетически с ним связанным, надо хотя бы знать о том чего же хочет твой сын. Августин не задавал вопросов. Он вообще редко интересовался мнением Финеаса. Он всегда сам принимал решения. За всех. В первую очередь за своего сына, который слушался его. До сих пор. А потом один раз не послушался, и вот что вышло. Он не хотел служить Лорду. Не хотел продавать ему душу. И он ненавидел его за то, что ему пришлось лишиться всего только потому, что отец был фанатиком этого мага и почти силой заставил его принять метку. Всё это время он играл в примерного Пожирателя, но не смог убить ту женщину, что поделаешь. Не смог и всё тут. Она уж слишком была похожа на Яэль, и он не смог поднять на неё руку. Как бы Финеас поступил зная, что до этого всё дойдет? Точно так же. Он не сожалел о сделанном, а его отец уже давно заслуживает смерти. Ещё после того как несколько раз пустил Круцио в его мать. Но об этом Финеас не думал, так как не расчитал, что Мариус первым делом бросится к Лорду и начнет убеждать его в том, что Яксли – предатели. Августин был одним из самых преданных Вальпругиевых Рыцарей, а Финеас ещё не дал Лорду причины усомниться в нем. Но на что только не пойдет человек, если от всей души желает стереть тебя с лица земли. Фин и правда не думал, что Мариус чуть ли не разыграет спектакль перед Лордом убеждая его в том, что после того как он спас магглов, то напал и на него. Напал на другого Пожирателя Смерти. Жаль, что Лорд не знал в насколько натянутых отношениях сейчас находятся кузены. Финеас только вернулся домой и сразу направился в свою спальню. Плюхнулся на кровать и тупо смотрел в потолок когда до него донесся какой-то грохот. Бывший слизеринец присел и прислушался к звукам, различая голос отца, а потом и... Яксли быстро дернулся в сторону дверей и уже стоял на лестнице слушая разговор отца с Лордом. Он не двигался. Как самый настоящий трус стоял на одном месте и слушал голоса, но потом пошел вниз и медленно начал приближаться к кабинету своего отца. Круцио!Круцио!Круцио! С какой же жестокостью произносил Величайший из всех Темных магов, а Финеас всё приближался к двери, которая была чуть приоткрыта. Он уже видел своего отца, который стоял на коленях перед Лордом и молил его о смерти. Фину даже захотелось плюнуть Августину в лицо за такое поведение, но он хотел остаться незамеченным и дослушать всё до конца. Всё встало на свои места. Он понял, что спасенная им маггловская жизнь станет причиной смерти его собственного отца. Финеас сжимал в руках палочку не зная что делать, и стоит ли вообще что-то делать. Отцу не поможешь, да зачем? И тут Августин повернул голову в его сторону. Совсем неожиданно посмотрел ему прямо в глаза, и Финеас отступил на шаг. Всё случилось слишком быстро. Он даже не понял как за одну секунду он смог расслышать слово «беги» шепотом. От удивления глаза Финеаса расширились. Он перевел взгляд на Лорда, который кажется догадался о его присутствии. В горле пересохло, и понимая, что нельзя терять ни минуты Фин аппарировал оставляя своего отца наедине со своим господином. Он был господином Августина, не его.

Lord Voldemort: Поразительно: Августин, этот волшебник, в лояльности и преданности которого не возникало сомнений, покрывает своего сына. Августин, который отлично знал, что кому и чего именно будет стоить, был готов дать шанс мальчишке исправиться. Увы, Финеас этого не поймёт, не примет и не использует себе во благо. Да и будет ли оно для него – это благо? - Ты всерьёз думаешь, что твоя отеческая забота, твоя… родительская любовь, - с презрением выплюнул маг, - защитит твоего сына? Ты глуп, Августин – хотя бы потому, что хочешь защитить Финеаса от меня. А его надо бы защищать от самого себя… Шестое чувство шевельнулось, неприятно оскалилось, очнулось ото сна. Разозлилось. Волдеморт окинул взглядом комнату, повернул голову немного влево – в сторону коридора, и встретился глазами с Яксли-младшим. Спустя мгновение, как раз тогда, когда Лорд швырнул заклинание в сторону молодого человека, тот аппарировал. Маг усмехнулся, обращая всё внимание на скорчившегося на полу Августина. - Поведаю тебе занятную историю. Твой малодушный безвольный сын стоял на лестничной площадке, и, насколько понятно нам обоим, слышал каждое наше слово. Интересно, что же он не бросился защищать отца, который так печётся о его будущем? Маг отступил на шаг в сторону. - Люди, - вкрадчиво начал он, - мерзкие, слабые создания, дающие выход своим эмоциям и позволяющие чувствам контролировать каждый их шаг… Думаешь, Финеас будет страдать от угрызений совести оттого, что бросил тебя здесь? – мягко спросил Волдеморт, вглядываясь в лицо Яксли-старшего. – Думаешь, ему будет тебя не хватать? Нет, раз он не благодарен тебе за чистую кровь, текущую в его венах… Разве ты не мог быть превыше этого? Разве твой сын – не мог? Жаль, что мы не прощаемся при других обстоятельствах. Маг направил палочку на Августина и спокойно молвил: - Avada Kedavra. Зелёная вспышка света, казалось, озарила весь мир. В остекленевших глазах бывшего последователя больше не было искры жизни. Лорд аппарировал. Ничто не могло защитить Августина Яксли от такого исхода – и уж тем более не эфемерность. Да, любовь была силой. Но далеко не единственной.

NPC: Лицо Финеаса последнее что он запомнит. Жизнь всё же смешная штука. Августин теперь это знал. На какое-то мгновение, всего лишь на долю секунды, что его глаза встретились с глазами сына ему показалось, что на него смотрит его покойная жена. Бельвина умерла такой молодой. Всю свою жизнь она была несчастной игрушкой в руках Августина, и наконец-то обрела счастье когда умерла. Он не сожалел о её смерти, ведь никогда не был привязан к ней. А может и был, просто не признавался себе в этом? Августин не смог простить ей того, что она не смогла его полюбить и вместо этого всю свою жизнь Бельвина ненавидела его, и презирала всё, что было связано с ним. Даже Финеаса. В первые годы жизни малыша она отказывалась подпускать его к себе, а потом почему-то так привязалась к нему, что полностью убила в нём всё, что у него было от Яксли. И было ли вообще что-то. Августин на мгновение прикрыл глаза. Слова Лорда доносились до него словно сквозь туман. Он почему-то впервые не хотел слушать своего хозяина понимая, что это последние секунды его жизни. Как не странно он не сожалел о том, что Финеас спасся. Глупый мальчишка. Ему следует постыдиться своего поступка. Стоит задуматься почему он отправил отца умирать. Но Августин прекрасно знал, что Финеас этого никогда не поймет. Для него он всегда останется ненавистным отцом, который сломал ему жизнь. Он наверное женится на какой-то грязнокровке. У него будут дети, только они не будут представителями той самой чистокровной фамилии Яксли, что он сам. Проклятье. Оказывается так сложно умирать. Нет, не сложно от самой мысли, что через секунду тебя не станет, а скорее от того, что ты позади себя ничего не смог оставить. Почему ему не удалось вразумить Финеаса? Почему он не смог передать ему все те идеалы, в которые верил сам? Почему какая-то грязнокровка должна носить древнюю фамилию Яксли? Августин повернулся в сторону Лорда, только не открыл глаза. Он хотел чтоб его последним воспоминанием был взгляд сына, а не глаза своего хозяина. Яксли молчал и даже не дрожал от боли. Конец был близок. Времени, как же ему не хватало времени. Впервые Августину захотелось попросить совсем немного времени, только он понятия не имел зачем оно ему было нужно. Яксли как-то горько усмехнулся расслышав последние слова Лорда. Конечно же он был прав. Конечно же всё было правдой. Наверное Бельвина ликовала там, на небесах. Только жаль, что он с ней не встретится больше никогда. Да и зачем, слишком поздно молить о пощаде. Зеленый луч рассек воздух и ударил мужчину прямо в грудь. Последнее, что он запомнил это глаза Финеаса, а потом с грохотом упал на деревянный пол. В кабинете стало слишком тихо.



полная версия страницы