Форум » Архив «Lumiere-77» » When it rains » Ответить
When it rains
Theodore Nott: Дата: лето 1977 года Место: дом семейства Брехт, Ганновер, Германия. Участники: Loreley Brecht & Theodore Nott. События: а он просто взял и приехал; не задумываясь ни о чем, и проливной дождь ему был в помощь. [quote]For the first time you can open your eyes And see the world without your sorrow Where no one knows the pain you left behind And all the peace you could never find Is waiting there to hold and keep you Welcome to the first day of your life Just open up your eyes ©[/quote]
Ответов - 12
Theodore Nott: Он никогда не был в Германии. Страна Гёте, Баха, Бетховена, Вагнера, Эйнштейна "октоберфеста", зеленой одежды и прочего, - все это отходило на дальний план. Сжимая в руке клочок пергамента, на котором можно было лишь с огромным трудом разобрать начертанный второпях адрес, молодой человек шел вперед. Он не смотрел по сторонам, не думал о проходящих мимо людях, которые, несомненно, были магглами, он просто шел вперед. А они оборачивались ему вслед: необычно жаркое для Ганновера лето, выдалось еще и очень дождливым, даже ливневым, вот и сейчас...с неба лило как из ведра, люди торопились укрыться в магазинах или под огромными темными зонтами, но только не он. Легкая джинсовая куртка промокла насквозь, и из светло-серой превратилась почти что в черную, но ему было все равно. Поднятый воротник давно перестал "работать" - рубашка тоже вся вымокла, но кого это волновало? Кто-то может назвать Нотта сумасшедшим, ведь он волшебник, он мог за считанные секунды добраться в нужное ему место и даже не промокнуть, но он не стал. Трудно объяснить словами, но от всего происходящего он получал небывалое удовольствие: и от начавшего резать левое плечо рюкзака, и от мокрой и становящейся тяжелой одежды, от лезущей в глаза челки, от смутного предвкушения... Только чего? Встречи? От того, что он скоро увидит насмешливый взгляд зеленых глаз? -Черт! - споткнулся и чуть было не выронил листок с адресом. Несколько прохожих обернулись ему вслед. Наверное, он в действительности похож на сумасшедшего, ведь у него не только нет зонта, но он даже не пытается укрыться от дождя, как это делают все нормальные люди. Ну и ладно, Тео привык быть не таким, как все, не быть нормальным. Ганновер...Нижняя Саксония. Кажется, он только что видел магазинчик с путеводителями, надо будет забежать на обратном пути, надо будет. Он потерялся во времени, прежде чем отыскал нужный ему дом. Несколько ступеней вверх - все крыльцо потемнело от залившей его влаги. Наверное, сам Теодор выглядел сейчас примерно также: вымокшим, но довольным. Бывший слизеринец остановился, осторожно снял рюкзак с плеча и опустил его вниз. Помедлил немного, прежде чем рука, словно сама по себе, взметнулась вверх. Раздался звонок...Нотт мог слышать, как внутри заиграла музыка. Или воображение разыгралось? Прижавшись к дверному косяку, он чуть приподнял голову, подставляя лицо прохладным каплям дождя. В такую жару очень освежало. А потом дверь распахнулась, и весь мир перестал существовать. Странная, почти потусторонняя улыбка тронула губы Теодора. Челка прилипла к глазам, закрывая обзор...хотя...это не помешало серо-голубым глазам встретиться с зелеными. И улыбнуться еще раз. Глазами. -Привет, Лорелей. Надеюсь, не помешал?
Loreley Brecht: Её разбудили тяжелые капли дождя которые бились о её окна. Лорелей совсем не хотела просыпаться, но полежав ещё немного в кровати она всё же решила встать. В коридоре было пусто, хотя она и привыкла к этой пустоте за последние годы. Бертрам уже давно не жил с ними. У него была своя семья, и свои собственные дети, которых Лори видела всего лишь два раза в году. Что тут поделаешь, она не любила детей, даже красивых и тихих, они её всё равно утомляли. Девушка зашла в гостиную и опустилась в кресло. Она скучала только по Эрнсту, который этим летом не вернулся домой. Они с отцом успели поссориться во время отсутствия Лори, и она почти ничего не знала о том что случилось. Кстати этот самый папа — Адольф, уже утром аппарировался в Министерство Магии, не забыв захватить с собой Ульриха. Лорелей хмыкнула всмпонив брата и откинулась на спинку кресла. Она по привычке была босая, ведь даже зимой она предпочитала не одевать тапочки, а расхаживала в теплых носках. На ней была легкая ночнушка, а на плечах была накинута теплая шаль. В доме всё равно было холодно, несмотря на невыносимую жару на улице. Этот дождь раздражал Лори. Он был тяжелым, и казалось совсем не прохладным, а скорее душным. Девушка встала и подойдя к подоконнику распахнула окна. На минутку Лорелей прикрыла глаза и просто слушала как капли дождя падают с небес. Она бы смогла нарисовать это сейчас, только порой ей казалось, что есть вещи которых нельзя нарисовать. Эти мысли угнетали её. В гостиную зашла Виктория. Она как всегда выглядела превосходно. Серое строгое платье, волосы подняты вверх и этот её морозный взгляд. Лори повернулась к матери и склонив голову на бок уставилась на неё. Женщина как будто не сразу заметила её, она что-то искала и ходила по комнате. -Ты простудишься, - между делом произнесла она не обращая внимание на дочь, - а ещё мне кажется, что у тебя отвратительный цвет лица. Это от твоей бессонницы. Сколько раз мне говорить, что нельзя всю ночь не спать? -Я работаю, мама, - Лори привыкла к таким разговорам, как и к тому, что мать никогда не поймет насколько для неё важно то, чем она занимается. Виктории работы дочери нравились до тех пор, пока это не вредило ей самой, а для Лори сон и еда были второстепенными, когда дело касалось её работы. -Но мне всё равно не нравится цвет твоего лица, - женщина остановилась рядом с дочерью и дотронулась рукой её лица, - ты очень бледная, Лори, - Виктория хотела добавить ещё что-то, но промолчала, - ладно. Мне надо встретится с Катрин, а потом мы должны навестить твоего дедушку. Ты уверенна, что не хочешь пойти со мной? - Лори только мотнула головой, после чего мать взяла кожаные перчатки в руку и вышла из гостиной. Лето выдалось ужасным. По-крайне мере для Лорелей. Она уставилась в затянутое небо и вздохнула. Ей не хотелось возвращаться в Хогвартс. Не было какой-то конкретной причиной, просто её там ничто не держало. Лори снова вздохнула. Хотя кого она обманывает причина всё же была, просто она не признавалась в этом самой себе. Да и не признается никогда. Звонок в дверь пробудил Брехт от своих размышлений. Несоклько секунд она томилась, ожидая что служанка откроет дверь, ей меньше всего хотелось видеть своих родственников. Служанка не вышла. Наверное пошла за продуктами. Лори посильнее закуталась в шаль и направилась по коридору. Голова немного болела, она уже которую ночь не спала, хотя и желания не было. Девушка убеждала себя, что причина совсем в другом, что ей просто надо ещё немного поработать, но мысль о возвращении в Хогвартсе всё сильнее угнетала её. И вот рука потянулась к ручке двери, Лорелей смотрела себе под ноги пытаясь поправить коврик, как она встретилась с серо-голубыми глазами. Еслиб Лори была не собой, а одной из многих "милых" девушек, она бы обязательно замерла на месте. Шаль безвучно упала бы на пол, а она кинулась бы на шею Теодору Нотту. Но она этого не сделала, Брехт лишь усмехнулась привычной усмешкой, но глаза её загорелись как-то по-другому. Так она смотрела только на своего Тэдди, который никогда не будет принадлежать ей. Впрочем как и она ему. -Говорила я тебе, что я переверну твою жизнь, - насмешливо произнесла Лорелей и дотронулась пальцами его головы, убирая с глаз мокрую челку, - а ты не верил, Тэдди. - Она снова улыбнулась. Немного странно, не так как обычно, но только она сама знала, что значила эта улыбка. -Заходи, ты весь промок, - пропуская внутрь молодого человека Лорелей закрыла за ним дверь, - какими судьбами? - но ответа она прекрасно знала. Брехт зашагала в сторону гостиной увлекая своего гостя именно туда.
Theodore Nott: Новичкам везет. Или дуракам? Теодор даже не удосужился сообщить о своем визите. А зачем? Эффект неожиданности на то и эффект неожиданности, чтобы подогревать воздух, пускать разряды тока и вбирать в себя все самое прекрасное, что только можно обозначить словом "сюрприз". Хотел ли Нотт сделать сюрприз? И да, и нет, и не знаю, он не задумывался об этом. Он просто взял свой рюкзак и отправился в путь. А ведь девушки не могло оказаться дома: как никак лето, пора каникул, отдыха, веселья. Лорелей могла уехать к родственникам и вышло бы, что молодой человек зазря проделал такой путь и вымок до нитки. Но ведь не зря. Ему определенно сегодня везло, чертовски везло, и он готов был биться об заклад, что неспроста. Улыбка на губах молодого человека стала чуть шире: взгляд скользнул вниз по телу Брехт. Сочетание несочетаемого - легкая ночнушка и теплая шаль, в такое-то время года! Неисправима. Все тот же вкрадчивый, насмешливый голос, и зеленые глаза. Сколько он не видел акварельных красок, плескавшихся в их глубине? Месяца два? Впрочем, он не считал, а скорее ощущал. -О каких переворотах ты говоришь, Лори? Я просто путешествую, был во Франкфурте, подумал, почему не заскочить? - конечно же, ложь, но разве он признается, что приехал ради нее. Приехал только за тем, чтобы увидеть ее или услышать, что Лорелей нет дома, а после убраться восвояси. Прикосновение нежных пальцев смутным эхом отозвалось в груди: будь Тео чуть более сентиментальным, он бы обязательно прикрыл глаза, чтобы через мгновение перехватить тонкие пальцы и прижаться к ним губами. Но история не любит сослагательных наклонений, в их отношениях одни "бы" и слишком много "если". Они не для этого мира, они не для друг друга. Но своим собственным желаний трудно идти наперекор. -Ерунда, здесь дождь не такой как в Англии. Он теплый. - бывший слизеринец вошел внутрь и тут же разулся, чтобы не следить грязной обувью, и отправился в след за девушкой, как оказалось в последствии, в гостиную. -Как я уже сказал, путешествую, был рядом, когда еще предоставится возможность свидеться? В сентябре ты вернешься в школу, а мне предстоит найти работу и открыть дверь во взрослую жизнь. - Теодор усмехнулся, на ходу снимая джинсовку и оставаясь в одной рубашке. Было трудно понять, рад он тому, что закончил школу или нет, шутит ли он сейчас, или ирония, отдаленно послышавшаяся в голосе, скорее была иронией над самим собой? Он так стремился стать взрослым, избавиться от опеки отца, закончив поскорее Хогвартс, но, теперь оказавшись на финишной прямой, он не знал, что делать и как быть дальше. Проблема сознательного выбора встает перед каждым человеком так или иначе: для кого-то раньше, для кого-то позже, но выбор сделать придется. Но когда ты не можешь подобрать слов и боишься произнести что-либо вслух или сделать признание...даже самому себе...выбор представляется куда более сложной задачей. Оглядевшись, Теодор снова посмотрел на девушку. Выглядел он до безобразия привычно, несмотря на то что абсурдно. В этом был весь он - к его поступкам стоило привыкнуть еще в школе, или просто не обращать внимания. -Никого нет дома? Мерлин, мне сегодня уже дважды...нет, трижды повезло. Хотя...пожалуй, больше повезло твоим родителям, вряд ли бы они обрадовались, увидя странного типа на своем пороге, да еще напоминающего ходячий ливень в миниатюре. - стоя на расстоянии вытянутой руки от Брехт и чувствуя, как крохотные капельки стекают со лба, вниз по вискам и исчезают где-то за воротником рубашки, Теодор ни о чем не думал. Ни о подлинном смысле своего визита, если таковой был, ни о том, как это выглядит со стороны. Он просто был рад тому, что он здесь. Что она здесь. И они рядом. Простые вопросы - простые ответы. Они оба знали, что происходит, но ни один из них не осмеливался - да и никогда не осмелится - произнести это вслух. Пусть все будет так, как есть...иначе это уже будут не они. -Как сама поживаешь? Лето проходит удачно, надеюсь? А то уже скоро в школу... - Нотт расстегнул две верхние пуговицы рубашки и снова закрутил головой по сторонам. То ли избегая смотреть на Лорелей, то ли его заинтересовала обстановка, ведь он здесь впервые.
Loreley Brecht: Она усмехнулась поплотнее закутываясь в шаль. Дом был старым и довольно прохладным, а на улице дождь лил как из ведра, пускай его капли и обжигали как огонь. Лорелей прикрыла двери гостиной будучи уверенной в том, что никого дома нет, и не может быть. Еслиб отец сейчас был дома, то он бы вряд ли позволил незнакомому англичанину остаться у себя дома, даже если он и школьный приятель его любимой доченьки. Брехт снова усмехнулась остановившись у спины кресла и повернулась к своему гостю. Она знала почему он пришел. Конечно же она знала. Ей не нужны были его слова или объяснения что бы понять причины по которой Теодор сейчас стоял перед ней, весь промокший до ниточки. Он улыбался, и про себя Лори отметила, что она скучала по его улыбке. Это была слабость, по-крайне мере так немка и воспринимала своё отношение к бывшему слизеринцу, но несмотря на это она пыталась держать себя в руках. У неё это прекрасно получалось. -Конечно, - привычно протянула Лорелей и хитро улыбнулась проведя пальчиками по спине кресла, - Франкфурт? Это прекрасно, - впрочем сказано это было таким тоном, что любой бы понял — Лори или не поверила словам Теодора, или же ей вовсе не интересно что он там говорит. Правда же состояла в том, что Брехт прекрасно знала правду, пусть и она не нравилась ей. Многие нормальные девушки радовались бы тому, что человек который хоть как-то способен оживить в них чувства, взял и приехал к ним. Многие, но не Лорелей Брехт. Всё это немного пугало её, хоть она и была очень рада видеть Нотта. Только сейчас, когда он стоял перед ней, она всем телом ощутила насколько она успела соскучиться по нему за всё это лето. Это конечно же была запретная тема, но Лори ничего не могла поделать со своими мыслями. -Он жаркий, - немка снова усмехнулась и направилась в сторону окна. На дворе всё так же шел дождь, а она вовсе не смотрела на Теодора. От чего-то ей захотелось прогнать его. Вот сейчас же взять и выставить его за дверь, только она сама и не знала откуда у неё появилось это желание. Лори даже пожалела о том, что отца не было дома, ведь тогда у неё был бы предлог поскорее попрощаться с Теодором и не изводить себя, а так... так она боялась самой себя. И Тэдди. -Я завидую тебе, - немного непривычным голосом протянула слизеринка всё так же изучая струйки дождя на дворе, - ты волен делать всё, что тебе угодно. А мне... мне делать нечего в Хогвартсе, - Брехт устало вздохнула сама не понимая от чего она всё это сказала, и резко повернулась в сторону Теодора. -Поверь мне, если я говорю, то ты можешь очень даже легко простудится. Этот дождь обманчивый, - немка бросила взгляд в сторону окна, а потом направилась к Нотту и взяла в руки его джинсовку. Лори поймала себя на мысли, что ей захотелось понюхать её, но она вовремя остановилась. Странное желание. Странное и немного страшное. -Причем тебе крупно повезло. Мой отец сразу же выставил бы тебя за дверь. И никакая фамилия, да и то, что ты мой школьный друг, не спасло бы тебя, - Лорелей растянулась в улыбке и перекинула джинсовку на спинку стула, который стоял неподалеку, - У меня всё нормально. Как всегда работаю все ночи, и каждый день выслушиваю свою мать, которая никак не привыкнет к моей жизни. Сегодняшний день тоже начинался со словами «Ты слишком много работаешь». Смешно, а ведь людям не объяснишь, что ты не можешь это контролировать... - порой Лорелей казалось, что Тэдди единственный понимает насколько для неё важна живопись. Он знал, что если потребуется то она умрет ради этого. Иногда Лори думала, что он даже сам поможет ей умереть если она вдруг лишится рук. Смешно, неправда ли? А может жестоко? Кто знает, только Лори всегда знала, что она уже продала душу. Сердце. Всё, что у неё было. Тэдди тоже этого знал, и не требовал от неё ничего. -Ты дурак, - усмехаясь произнесла немка и приблизилась к Нотту. Она приянлась растегивать пуговицы на его рубашке, после чего легонько скользнула ручками по его плечам и сняла её с него. Если задуматься, Лорелей стоило бы быть осторожнее, ведь в любой момент в гостиную могли войти её родители, или же братья. Только Лори была уверенна в том, что это не произойдет. А ещё она любила риск и не боялась такого поворота событий. -Знаешь, - Лори подняла на него глаза и улыбнулась, - а тебе вовсе и не нужна причина чтоб приходить ко мне в гости, - немка чуть прижалась к Теодору и снова убрала с его лица мокрую челку чтоб видеть его глаза, - ты можешь приходить ко мне когда хочешь, только... - Лори сделала обеспокоенное лицо, - поберегись моего отца. Он тот ещё фрукт. - Брехт звонко рассмеялась после чего обхватила шею Тэдди руками и нежно поцеловала его губы. Ничего личного. Ничего непривычного. Они так жили уже который год. Никаких обязанностей, только поцелуи и прикосновения. -Как ты поживаешь? - в следующий миг Лорелей уже стояла у кресла. Она совсем и не думала о магии и о том, что могла осушить одежду Теодора очень легко, - Тебе должна подойти одежда Эрнста, подожди меня здесь, - Лори отлучилась всего лишь на минуту, и вернулась с серой рубашкой брата в руках. -Ну, теперь я надеюсь ты не простудишься, и на мою душу не ляжет ещё один грех...
Theodore Nott: Кто-то бы назвал это игрой. Изощренной, извращенной, с кучей негласных правил и запретов из серии "сюда не ходи, этого не говори, так не делай", но разве это могло быть так, когда обоим это нравилось? Все это давно перестало быть и называться игрой, это была реальная жизнь, реальные люди с реальными сердцами внутри. Можно было не притворяться, изображая из себя более положительного человека, чем ты есть на самом деле. Пожалуй, за одно только это Теодор дорожил связью с Лорелей...как физического, так и духовного характера. Девушка знала, кем он был на самом деле и не ушла, не оставила его одного, напротив, она сделала так, как не должна была, и в этом была вся прелесть. Брехт и понимала, почему Нотт так поступил, и ненавидела его за это, и вместе с тем сопереживала и, наверное, чуточку боялась за его жизнь. Безусловно, сама она никогда не говорила ему об этом, и лишь догадки молодого человека служили пищей для размышлений. Никаких лишних слов, помните? Он спокойно наблюдал, как девичьи пальцы порхают по спинке кресла - казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он видел это в последний раз. Но могла ли вечность быть длиною в два или в два с небольшим месяца? Кто знает. За эту слабость можно начать себя ненавидеть или продолжать быть "мистером невозмутимость - 1977". -Ты так говоришь, как будто не веришь мне. - серо-голубые глаза сощурились и вперились настойчивым взглядом в лицо девушки. Ему не нужно было зрительное подтверждение, он и так знал: она не верит ему, потому что он врет. Нагло врет. Все закономерно. Впрочем, Тео поспешил перевести тему: если Лори решит задать ему пару наводящих вопросов о "прекрасном Франкфурте", все станет ясным как Божий день, лучше не рисковать. Теперь бывший слизеринец смотрел в спину девушки, стоявшую около окна. Пока она беззвучно передвигалась по комнате, Нотт словно бы двигался вместе с ней, разворачиваясь в ту сторону, куда и она. -По крайней мере в Хогвартсе безопасно. - бесцветным голосом отозвался бывший слизеринец и нынешний Пожиратель Смерти. Вся Магическая Англия замирала в преддверии страшных событий, и школа, пожалуй, была одним из немногих, если не сказать, единственным оплотом сохранности жизни и здоровья. -Ты же умница, найдешь, чем себя занять в последний год обучения. - но уже придется делать это без него, Теодора. Не будет больше "случайных" посиделок до самого утра в гостиной факультета, не менее случайных встреч в коридорах и совместных праздников вроде Хэллоуина. Лори больше не скажет "я никогда не...", и не сделает того, от чего сердце замрет, а потом ухнет куда-то вниз. Она развернулась, а он чуть было не отшатнулся. Непредсказуемая, но такая понятная для него. Читай не по губам, но по жестам. -Ты переживаешь за мое здоровье? Ой, Лори, это так ми-и-ило. - не смог сдержаться, чтобы не поддеть, и лишь теплая улыбка выдавала подлинный смысл слов. -Ты знаешь, я должен обязательно познакомиться с твоим отцом. - короткий смешок вырвался в груди и раскатился по гостиной. Теодор даже мог представить, как выглядел достопочтенный herr Brecht и в какой форме его бы попросили покинуть их дом. -Считай, что звезды благоволят мне. Ты дома одна, и меня некому выставить, разве что тебе. Но ты ведь этого не сделаешь? - самодовольство, проскользнувшее в голосе, могло вывести из себя кого-угодно, но ведь ко всему привыкаешь, и, возможно, не будь Теодор тем, кем он был - они бы с Лори никогда не подружились. Его заносчивость, дерзость и самоуверенность контрастировали, гармонировали и одновременно дополняли некоторые черты характера самой девушки, рождая дикое, поистине дикое сочетание. -Не объяснишь, особенно родне. В большинстве своем они считают, что ты просто убиваешь время, растрачиваешь жизнь впустую и ничего не делаешь. Пора бы привыкнуть и не обращать внимание. То, что ты делаешь - это прекрасно. - Лорелей была художницей от Бога, и это было видно невооруженным глазом любому, даже не имеющему отношения к искусству, человеку. Это был талант в его чистом, первозданном виде, когда жизнь и акварельные краски шли рука об руку, и одно не представляло жизни без другого. Искусство для Брехт было на первом месте, всегда и везде, и вряд ли однажды найдется кто-то или что-то, способное изменить данный факт. Это было одной из причин, почему Нотт никогда не скажет девушке "будь со мной". Потому что она никогда не ответит утвердительно. Бывшего слизеринца совершенно не удивили действия Лорелей: пальцы быстро, едва уловимо, расстегнули пуговицы на его рубашке. Прийти впервые к девушке домой и через несколько минут оказаться без верхней одежды было очень в его стиле, хотя нет, в их стиле. Если сейчас кто-нибудь зайдет в гостиную, например, прислуга, Теодору ничего не останется, как накинуться на девушку, попутно стягивая с нее шаль и ночнушку. Тем более в их стиле - подогреть воздух до отметки максимум. Губы встретились с губами, и Тео смог почувствовать их тепло, смешанное с каплями дождя и чем-то солоноватым. Он и не знал, что дождь в Германии такой! Как интересно...хотелось запутаться пальцами в светло-русых волосах, притянуть к себе, сделать поцелуй более глубоким, долгим, ощутимым, но не успел. Она отстранилась и отошла от молодого человека. -Не обессудь, но мне плевать на твоего отца. Возможно, мы найдем с ним общий язык и беспокоиться за мое здоровье, когда я в следующий раз решу к тебе прийти, не придется. - накинув на плечи серую рубашку, Тео принялся застегивать ее, не спеша, медленно, словно ему не было холодно, мокро и неприятно. -Я ищу работу. Фредерик мечтает устроить меня в Министерство, но меня тошнит от политики, адвокатуры и прочего государственного идиотизма. Я ему прямо так и сказал, но он не теряет надежды. Даже уехать пришлось из Англии, настолько достал ежедневными проповедями. А еще я ищу квартиру в Лондоне, не хочу больше жить в Найтингейл-холле, но денег пока не особо, своим наследством я смогу воспользоваться в полной мере только в день своего совершеннолетия, а до этого придется терпеть отца. В остальном очень даже неплохо. - на последних словах улыбка стала немного грустной. Он избегал говорить о том, что дьявол, которому он некогда продал душу, уже предъявил ему счет. По которому придется платить. И душа черна, и руки в крови. Но об этом, находясь рядом с девушкой, он предпочитал не думать.
Loreley Brecht: -Неужели я могу не верить тебе? - сделав невинное личико спросила Лорелей и улыбнулась Теодору. Иногда Лори задумывалась о том, что они с Тэдди просто две половинки одного целого. Нет, не подумайте, что Брехт была романтиком, скорее наоборот. Только вот за все те годы, что они с Ноттом провели в Хогвартсе, им удалось очень хорошо изучить друг-друга. Ей не нужно было слышать его голос чтоб знать, что он здесь. Ей не нужно было его видеть чтоб знать, что он смотрит на неё. Она не нуждалась в его словах чтоб знать о чем он думает. Лори успела узнать каждую черточку в характере Теодора, и она знала, что он тоже прекрасно её знает. Порой это и пугало её, так как если она не боялась быть физически обнаженной перед Тэдди, то обнажать свою душу она не любила. Для неё это было слабостью, но увы она уже ничего с этим не могла поделать. Но даже несмотря на этот страх Лори не могла отпустить его, не могла отказаться от него. Даже если они с Теодором никогда не признавались друг-другу, что желают быть вместе, никогда не клялись, что не оставят друг-друга, Лорелей всё равно знала, что он не уйдет от неё. Впрочем как и она от него. Именно это всё и усложняло, по крайне мере для самой Лори. В её жизни всё было разложено по полочкам. Каждый человек, который появлялся в её жизни знал где ему место, неважно был он ей братом, или любовником. Только Тэдди всегда что-то менял, и Лори сама бесилась на себя когда переживала за него. Она приняла его таким каким он был. Она не боялась его, и была уверенна в том, что он скорее покончит с собой чем причинит ей вред, какая же наглость так думать? Но она боялась каждый раз когда натыкалась на слово "Пожиратели" в Пророке. Она боялась узнать, что под маской очередного мертвого слуги Лорда найдут его. Только этот страх, и переживания навсегда останутся тайной для Теодора. -Я не боюсь умереть, - как-то холодно бросила Брехт уставившись на Нотта. В этой фразе она заключила всё своё отношение к войне. Ко всему, что сейчас творилось в магическом мире. Она не боялась ничего, ну кроме как просто не успеть сделать всё то, что она планировала, а так... ну, терять ей нечего. -Ты прав, - облокотившись об спину кресла начала немка, - я найду новую жертву и вскружу ему голову, да так, что он будет по пятам ходить за мной, - слизеринка усмехнулась наблюдая за реакцией Нотта. Конечно она не ждала, что он устроит сцену ревности, но ей просто хотелось подлить масла в огонь, и немного разозлить Теодора, пусть он и ничего не выразит и не скажет по этому поводу. -Меня беспокоит состояние моей души, и только. Понимаешь если ты заболеешь, то это невольно станет моей виной, а мне и так приготовлен билетик в ад, поэтому я не желаю ещё более злить дяденьку сверху. Понимаешь ли огонь не так уж полезен для моей нежной кожи, - Брехт снова состроила жалостливые глаза после чего залилась звонким смехом и сделав пару шагов опустилась в кресло, - И я подумаю над тем чтоб не выгнять тебя. Слова Теодора заставили Лори замолчать. Она свыклась с мыслью, что он единственный понимает её сущность на самом деле. Она привыкла слышать от него, что её руки творят что-то прекрасное. Она уже много раз это слышала, но каждый раз по её телу разливалась мелкая дрожь от его слов. Лорелей нравилось когда именно Теодор говорил ей такое, ведь наверное только его мнение и беспокоило девушку. Она самодовольно улыбнулась уставившись на Нотта. -Тэдди, милый, после таких слов ты заслужил остаться у меня на пару дней. Я готова упасть в ноги своему отцу и молить о том чтоб он тебя оставил. Я даже могу сказать ему, что ты богатый англичанин который уже который год молит меня о том, чтоб я стала его женой. Это конечно мелочи, но на него может подействовать, - Лори как всегда всё превращала всё в шутку, особенно такие серьезные разговоры. О жениьбе она никогда не думала. Есть же девушки, которые уже в детстве представляют себе свой свадебный день — белое платье и красивый принц. Вот у Лори такого никогда не было. Белый цвет она вообше не любила, считая его неинтересным. А в принца она не верила, поэтому вся эта идея женитьбы казалась ей абсурдной. Зачем надо выходить замуж если и без всех этих обязанностей можно быть с человеком, а? -И тебе осталось терпеть его совсем недолго. Ну, а потом ты можешь найти хорошую квартиру, а я... я буду приезжать к тебе в гости на каникулы, - на последнем слове Лори как-то нахмурилась и отвела взгляд от Теодора, - будет крайне весело, - совсем не весело произнесла слизеринка и поплотнее закуталась в шаль. -Иногда я желаю чтоб эти каникулы затянулись навечно, - начала Брехт поднимая глаза на Нотта, - мне нечего делать в Хогвартсе. Кроме Вик меня там никто не ждет, а вообще там полная скукотища. Порой я вообще не понимаю, что я там забыла... ну, правда, кроме как размахивать палочкой эта школа меня ничему не научила. Ладно, я сейчас вру, и еслиб не Хогвартс у меня не было бы возможности рисовать с помощью волшебства, но в остальном... все вокруг меня планируют куда-то пойти после школы. Кто-то намеревается стать аврором, кому-то нравится работа в Отделе Тайн, а я так далека от этого... иногда я думаю, что после окончания школы я просто поселюсь в Лондоне и буду себе рисовать. Или может уеду в какую-нибудь другую страну, кто знает... - Лори хмыкнула и привстала. -Ты ничего не хочешь, чай или может кофе? - остановившись рядом с Теодором спросила она.
Theodore Nott: Странное спокойствие начало медленно растекаться по телу. Теодор не мог понять, что именно это было: то ли присутствие девушки так на него действовало, то ли просто усталость, но неожиданно захотелось рухнуть в кресло, прикрыть глаза и притянуть к себе на колени Лорелей. Напоминает маленькие, житейские радости, но, кажется, это из другой "сказки" и, конечно же, не про них. Между ними ничего не бывает просто: между Ноттом и Брехт настолько все запутано и сложно, что даже не произносится вслух. Впрочем, так даже лучше. -Вполне можешь, я полагаю. - в тон девушке отозвался молодой человек, не в силах сдержать улыбку. До чего же она была необычной: ворвалась в его жизнь, как ураган, поселила в душе сомнения, настоящий хаос, смятение и унеслась прочь, не забыв при этом периодически возвращаться и волновать его. А он как дурак каждый раз ждал очередного "возвращения". Он не распахивал ей объятий, не говорил, что скучал, подобные проявления сентиментальности не про Тео. Но Лори все равно знала, что он был рад ей также, как и она ему. Трудно бежать от себя всю жизнь, однажды придется изменить правила игры или сделать исключение - как Теодор сегодня, когда взял сумку и отправился в Германию. Поступок, достойный героя романа, но никак не бывшего слизеринца. -Все боятся умереть. Просто кто-то не признается в этом даже самому себе. - возможно, голос молодого человека прозвучал чуть резче, чем надо было, но эти разговоры о вечном, даже самое начало их, доводили до исступления. Когда ты ходишь по лезвию ножа, по краю пропасти, то не выносишь даже упоминания, звука о том, что может быть "после"...или наоборот "до". И он боялся смерти. Как Лорелей. Как Лестранж. Как еще 6 миллиардов людей на планете, просто они были одними из тех, кто предпочитал самовнушение горькой правде. Выдавать желаемое за действительное гораздо проще, чем наоборот. -Новую жертву? Хм, ну-ну. - уже спокойным голосом переспросил Теодор. Внутри что-то дрогнуло, что-то похожее на просыпавшуюся ревность, но с чего бы вдруг? Они ничего не должны друг другу, они даже не вместе, так с какого...? Улыбнувшись, Нотт не стал продолжать тему - меньше знаешь, крепче спишь...или что-то крепче спит. -Я бы с радостью остался у тебя на пару дней, выдавая себя хоть за итальянского посла или что-то вроде, но я на самом деле ненадолго. Дела. - звонкий смех резанул по ушам. Эти игры под названием "мне безразлично" стали не просто привычкой, но второй кожей, натурой, вторым лицом. Тео не смел сказать или показать больше, чем требовалось. Пусть его визит и носил более глубокий, романтический и чувственный смысл, когда внутри все замирало и сладко сжималось, но Лорелей этого знать не нужно. -Хотя тебе бы пошло белое платье. Только без фаты и прочего антуража, которым девушки любят украшать волосы, это лишнее. - беззаботно и весело, почти шутя, парировал Нотт. Может он никогда и не думал о Брехт в таком контексте, но в ту секунду он отчетливо представил немку в подвенечном платье, ослепительно красивую, но в то же время холодную, отстраненную, но в то же время родную и близкую, со странной улыбкой на губах и протягивающей ему руки...так, стоп. Почему ему? Бывший слизеринец тряхнул мокрыми волосами, словно прогоняя наваждение. -Чем плохо, закончив Школу, поселиться в Лондоне и рисовать? Жизнь предоставляет тебе выбор: магическое образование есть, и только тебе решать, продолжить его или жить так, как ты хочешь. - пожал плечами, отвел взгляд куда-то в сторону. Они могли бы жить вместе, если бы захотели. Они могли бы быть вообще вместе, если бы могли. Но ведь не могли и не хотели, или думают, что не хотят. Странная штука - жизнь. -Ко мне на новоселье ты придешь первой. - на пару мгновений Нотт задумался и даже не заметил, что девушка оказалась подле него. Его руки сами собой, словно по инерции, обвили талию Брехт и чуть притянули к себе. -Ммм, а если в такой последовательности: чай, кофе и тебя? - и снова та самодовольная улыбка на губах, словно и не было тяжелых фраз о жизни и смерти, о будущем, о выборе, о невозможности возможного. Словно они снова были в Школе, были друзьями далеко с не дружеской манерой общения, и все было почти хорошо. Наклонившись, Тео легко, почти нежно, куснул Лори за нижнюю губу. Без слов и объяснений гораздо проще.
Loreley Brecht: Лорелей склонила голову на бок и уставилась на Теодора. Взгляд Нотта ничего нового не говорил ей. За все эти годы общения девушка привыкла к его глазам, и изучила даже мельчайшие изменения в них. Сейчас ничего особенно не происходило. Всё как всегда. Снова они играют с огнем, и как всегда ни одного из них это не заботит. Брехт усмехнулась расслышав слова Теодора и чуть опустила голову. Иногда хотелось чтоб это притворство подошло к концу. Порой Лори чувствовала усталость от этого притворства и ей как никогда хотелось услышать от Теодора правду. Неважно какой бы она была, только бы всё было по честному и искренне. Искренности. Вот чего не хватало их отношениям. Но чтобы отношения были искренними, то и люди сами должны быть такими. Лорелей не считала себя искренней, даже если всегда говорила то, что думала. Она любила правду, которая не пробуждала в ней те чувства, которых она тщательно скрывала. А это другое. Лори с легкостью могла наплевать кому-то в душу, но никогда не призналась бы, что скучает по Теодору. Такая вот закономерность. -Порой ты такой наивный, Тэдди, - а ведь иногда Лори очень хотелось умереть, и она совсем не боялась смерти. Раньше она рисовала её-смерть. Рисовала в крови и плоти, а порой лишь черное пятно которое растекалось на пергаменте. Она рисовала долго, и возможно тогда боялась. Тогда, не сейчас. С прошлой весны прошло не так уж много времени и крови хватило на оставшуюся жизнь, можно было рисовать и рисовать. Жаль, что она пока не нашла подходящее лицо. Девушку которая бы умирала на её глазах, или играла эту роль. -Дела. Конечно же дела. У меня впрочем тоже нет свободного времени, а я тут стою и слушаю тебя, - немка взмахнула рукой и рассмеялась. Никаких дел у Нотта не было, так думала Брехт. И даже если были, то они не могли быть важнее чем она, в этом Лори была уверенна, хоть и не произнесла это вслух. В их игре нет места для правды, ведь так? -Не смеши меня, - и снова звонкий смех, - ты становишься таким сентиментальным, оказывается! Белое платье? Я не люблю белый цвет, и ещё больше не люблю свадьбы. Ты же знаешь, что я никогда не выйду замуж? - Лорелей считала замужество глупостью, которую придумали люди от скуки. Она не представляла себе как можно прожить с одним человеком всю свою жизнь и не возненавидеть его. Сама же она была слишком свободной чтоб отдаваться кому-то в руки и стать его пленницей. -Хотя я бы смогла выйти за тебя замуж. И это не предложение, - Лори закуталась в шаль и подняла глаза на Нотта. Она никогда не задумывалась о том чтоб выйти замуж. Никогда. Она никогда не видела в роли своего жениха Теодора, даже сейчас. Но почему-то сейчас Лори задумалась о том, что она вполне могла бы ужиться с таким мужем. Хотя с другой стороны жениться означала дать волю своим чувствам, а этого она не могла допустить. -Я и не сомневалась, - гордо ответила немка, - и никакого уважения к семейству Брехт! - Лорелей улыбнулась ощутив губы Теодора на своих. Она ответила на поцелуй. Это был не случайный поцелуй, а довольно страстный. Девушка приподнялась на цыпочки и обхватила шею бывшего слизеринца руками прижимаясь к нему ближе. Одной рукой она уже скользнула по волосам парня, а потом резко остановилась и немного отстранилась от Нотта. Их лица всё так же были очень близко друг к другу, но Лори теперь усмехалась. -Будешь пить кофе, - слизеринка выскользнула из объятий Теодора и направилась в сторону дверей, - ты идешь? - уже при выходе спросила она и вышла. На кухне было спокойно. И всё же хорошо, что никого не было дома, от этого было гораздо спокойнее на душе. Тем более отец Лори и правда был довольно консервативным человеком, и от милого Тэдди могло ничего не остаться. -Прошу, - поставив перед Ноттом чашку с кофе Лори присела перед ним и улыбнулась, - Ну, рассказывай как жизнь?
Theodore Nott: Рудольфус будет громко смеяться, если Теодор поведает, какая нелегкая занесла его в Ганновер. Впрочем, хоть они и были лучшими друзьями, Нотт был не из тех, кто рассказывает подробности своей личной жизни. Хотя, личной жизнью это было и нельзя назвать. Так...что-то странное, щемящее, тягуче-нежное и ненавистное одновременно. Слабость, рожденная эмоциями и биениями сердца. Что может быть хуже для таких противников не_свободы, как они? -Наивность упрощает многие вещи и помогает не терять связь с реальностью. - Нотт улыбнулся. При всей своей испорченности и, что называется, конченности как человека, он еще сохранял в себе черты того милого ребенка, которым он когда-то был. Еще до всех этих дрязг с надвигающейся войной, меткой пожирателя смерти и прочих ужасов. Парадокс? О, да. -Странно, что из нас двоих я более наивен, чем ты. - Теодор рассмеялся, сам толком не понимая, что он сейчас сказал, и к чему клонила Лорелей. Он не видел смерть, которую рисовала художница, и не раз, иначе их разговор мог бы перетечь в другое русло. Не самое приятное для летних каникул. -Тебя это удивляет? Я имею ввиду, моя сентиментальность? Последнее лето детства, дорогая Лорелей. Этого времени больше не вернуть. Никогда. А белый цвет тебе очень даже идет. - вот так было всегда. В одном предложении и глупость, и мудрость, и жизнь, и смерть. Они живут в тяжелое время, чтобы терять чувство юмора. Тео остановился и внимательно посмотрел на девушку: когда она озвучивала его собственные мысли вслух, становилось страшно. Бывший слизеринец сразу начинал думать, а не говорил ли он этого раньше? Или, быть может, сказал это только что сам? Но ничего такого, просто Брехт хорошо его знала, и временами это пугало. Стоило привыкнуть, но нет. Вальс. Парадные мантии. Радостные лица родителей. Белые мантии. Накрытые столы, и цветы, цветы, цветы. Возможно, в другой жизни и с другими сердцами внутри Теодор назвал бы Лорелей своей женой, а Лори, в свою очередь, стала бы миссис Нотт. Губы молодого человека непроизвольно растянулись в улыбке, а немка уже отстранилась от него и пыталась увлечь его за собой. Кухня оказалась очень уютной и по-настоящему теплой душевно. Не успел Тео и подумать о чем-то, как девушка поставила перед ним чашку горячего и ароматного кофе. Осторожно обхватив ее руками, поднес к губам, сделал небольшой глоток: обжигающий напиток тут же растекся по всему телу, согревая и даря такое необходимое после промозглого дождя тепло. Необычные ощущения, давно забытые. Откинувшись на спинку стула, Теодор посмотрел на Лорелей. -Жизнь как всегда, если не считать...если не считать... - сделал небольшую паузу. -Война, Лорелей, за окном практически началась война. И многие ее не переживут. - спокойным голосом подытожил молодой человек и уткнулся в чашку с напитком, больше не говоря ни слова. Он не стал добавлять, что и он, скорее всего, не переживет эту войну. Что-то подсказывало, что именно так все и будет, только зачем приближать конец, когда у них еще есть последнее лето? Лето умирающих надежд и остывающей веры.
Loreley Brecht: Было что-то странное в голосе Тэдди. Лори заметила это с той минуты как услышала его слова, но решила отогнать от себя дурные мысли. Они не дети. Они сами выбирают свой путь и пора бы им привыкнуть к последствиям. Пора бы... только всегда что-то мешало. Возможно мешала сама жизнь, или же это они всё время находят повод для того чтоб запутать всё, да так что черт ногу сломает. Немка очень упорно смотрела на Нотта и изучала его каждое движение. Она сидела спокойно, даже слишком спокойно, и пила кофе пытаясь согреть замерзшие пальцы. Впрочем это было бессмысленно, её руки всегда были ледяными. Лорелей отвела взгляд в сторону уставившись в пустоту. В его словах было слишком много горечи, а её Лори избегала всю жизнь. Никаких обязанностей, Тэдди, никаких обязанностей, помнишь? Комок застрял в горле и даже если Брехт сейчас очень хотелось сделать вид, что ничего серьезного он в принципе и не сказал, то она не могла выдавить из себя и слова. Вдруг она почувствовала как что-то начало биться внутри. Некий холод, непонятный и незнакомый ей. Лори резко встала со своего места и положила чашку с кофе на стол. Она всегда избегала таких моментов, но почему-то в последнее время у них с Тэдди это плохо получалось. Она бы хотела вернуть прошлое. Вернуть те времена, когда они были просто друзьями. Друзьями и любовниками, которым всё равно, что будет с вторым. И это казалось правильным, или должно было быть правильным, кто знает. -Не смей, - коротко но вполне раздраженно бросила Лорелей поднимая зеленые глаза на Теодора, - Не смей, слышишь? - она за какие-то считанные секунды преодолела расстояние между ними и опустилась на его колени. Лори смотрела в глаза бывшему слизеринцу. Смотрела диким взглядом. Почти бешеными глазами, словно в любой момент могла разорвать его на части. Немка вцепилась пальцами в его рубашку. Вцепилась до боли, настолько сильно, что вполне могла разорвать ткань. -Я не отдам тебя этой войне! - Финита! Финиш! Конец! Как хотите так и назовите эту выходку, но Лорелей всё так же дрожала от злости, от обиды, от накопившихся чувств. Она стиснула зубы словно боясь за слова, которых могла наговорить, а она и так многое сделала сейчас. А она многое хотела сказать. Она бы сказала всё, кроме одного слова. Лорелей наверное никогда бы не смогла произнести это проклятое слово, но что поделать если она испытывала её под кожей? Можно было кричать. Можно было всё отвергать, но правду этим не изменишь. Она поддалась вперед и резко прижалась к нему, причем настолько сильно что сама от себя не ожидала, ведь минуту назад она и правда была готова убить его. -Не смей... никогда больше не смей даже думать об этом, - устало прошептала она ему в области шеи и прикрыла глаза, - Зачем ты приехал, Тэдди? - уже более спокойным голосом спросила она.
Theodore Nott: music theme Возможно, он зря начал эту тему. Не стоило говорить о том, что еще не наступило. Пока не наступило. Теодор не собирался вскрывать душу прямо здесь и сейчас, выворачивая наизнанку свои страхи и соображения по этому поводу. Лорелей не должна знать того, что он чувствовал где-то глубоко внутри: неизбежный конец, не дожить наследнику Ноттов до глубокой старости с кучей внуков и пожилой женой в кресле-качалке рядом. Не про него это. Не нужно быть эмпатом, чтобы осознавать происходящее: если ты ввязался в смертельную игру, ты должен осознавать риск и цену вопроса. Оплошность - смерть. Ошибка - смерть. Зазевался - смерть. Не успел выставить защиту и вовремя трансгрессировать - смерть. Каждую секунду, минуту, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Однажды его имя будет в газетах, и ничего нельзя будет изменить, а пока... ...не ожидал он такой реакции со стороны Брехт, ох, как не ожидал. Немка застала его врасплох, что Тео чуть было не облился кофе. Только он отодвинул чашку подальше от себя, как девушка вдруг оказалась на его коленях. Такая теплая, живая и явно раздраженная его словами. Можно ли это было назвать проявлением нежности, любви и заботы, о которых они никогда не говорили и не заговорят? И да, и нет. Она переживала, он лишь сказал ей правду, к чему врать? Лори, возможно, была единственным человеком на земле, не считая, быть может, Рудольфуса, которому он не врал. Не было необходимости врать. Теодор готов был задохнуться от той силы, которую неожиданно показала немка. Ее глаза горели, ее пальцы пылали. Кажется, он в действительности забыл, как дышать. "Никаких обязательств, Лори, никаких обязательств...помнишь?" Нет, черт побери, в тот момент они оба забыли об этом. Руки молодого слизеринца опустились на талию девушки, крепко обнимая, а сам он уткнулся носом в мягкие волосы Брехт. Несколько минут спокойствия и забвения, словно за окном не собиралась война, и на завтра они будут такими же, как и прежде. Юными, красивыми, с кучей планов и стремлений, с миллионом сбывшихся и несбывшихся надежд и желаний. И живыми. Самое главное живыми. -Прости... - только и смог прошептать Теодор, вдыхая такой родной запах волос Лори. Ему бы не прощения просить, а встать и уйти из ее жизни. Навсегда. Чтобы не мучать ни ее, ни себя. Но он же эгоист. -Хотел увидеть тебя в... - "последний раз". Не договорил. Если Нотт не хочет, чтобы Брехт стала убийцей, а он трупом, то лучше молчать. Впрочем, всему свое время, кто знает..? -Хотел увидеть тебя одним словом, ничего криминального. - он усмехнулся, продолжая прятать лицо в волосах немки. Пока она не видит его глаз - было проще.
Loreley Brecht: Она вздохнула. Немного тяжело, немного больно. Лори уткнулась носом в шею Нотта едва дотрагиваясь губами его кожи. Она тяжело дышала, или правильнее сказать — совсем не дышала. Было больно. Где-то глубоко внутри было очень и очень больно, черт бы его побрал! Почему же было больно если сердца не было? Лори не знала, не понимала. Легче было бы всё отпустить. Его отпустить в первую очередь. Просто закрыть эту дверь перед ним и сказать, что никогда ничего не может быть. У них разные пути, они слишком похожие люди. Только каждый раз вновь хотелось вернуться в этот омут. Вновь и вновь хотелось испытать то состояние когда эмоции на грани. Когда кажется, что сердце вот-вот разорвется на части, даже если в принципе сердца и не было. Лорелей ничего не понимала в этой жизни когда рядом был Теодор. Мир, такой простой, такой незначительный, и понятный ейс становился совсем сложным когда Тэдди смотрел на неё. И никуда от этого взгляда не убежишь. -Неправда, - повторила она про себя. Лори всё так же прижималась к нему, чувствуя его руки на своей коже и ощущая каждый его вдох на своей шее. Немка молчала. Она не знала что говорить, но хотелось верить в то, что всё это неправда, ведь если это правда... нет, он врал, он должен был врать, ведь так? Лорелей снова вздохнула. Больно, тяжело, но совсем тихо. Она вскользнула ладонью по шее позвоночнику Нотта и зарылась пальцами в его волосы. Уходи, беги, прячься... за семью морями, за семью замками, только как можно дальше от меня. -Ты пришел чтоб снова довести меня до этого состояния. Ты просто садист, Тэдди! - она усмехнулась, горько, с обидой. Чуть отстранившись от молодого человека она заглянула в его глаза. Знакомые, родные, но в то же время такие далекие и порой страшные. Они имели власть над ней, а Лори этого ненавидела, поэтому ей всегда хотелось бежать. Бежать как можно дальше, как можно быстрее. Но рядом с Теодором она оставалась больше чем с кем либо. Понимая, что однажды этот огонь обязательно поглотит её, Лорелей всё равно не могла двинуться с места и оставить его навсегда. Навсегда ведь такое долгое слово, такое невыносимое, и очень-очень сложное. Немка прижалась губами к его губам. Требовательно, и страстно. Она целовала его так словно этим поцелуем пыталась высосать из него всю жизнь, а потом Лори привстала и взяла его ладонь в свою. От чего-то она сбросила со стола чашку с кофе. Она разлетелась на маленькие кусочки, а темное содержание вылилось на пол. Лори даже не опустила взгляд, ей просто нужно было выпустить эту злость. Даже таким незначительным способом. Немка потянула Нотта за собой, увлекая его в свою спальню. Медленно, но очень твердо. Она приоткрыла дверь комнаты и остановилась вглядываясь в глаза Теодора. А потом приподнялась на цыпочки и снова поцеловала его увлекая за собой, и запирая дверь на ключ...
полная версия страницы