Форум » Архив «Lumiere-77» » Serendipity » Ответить
Serendipity
Syberia de Samon: Время и место: выходные, начало сентября, Хогсмид. Участники: Caradoc Dearborn, Syberia de Samon. - Упал? - Упал... - Почему именно сюда? - Не знаю... наверное, очень захотелось упасть именно сюда...
Ответов - 19
Syberia de Samon: daily delirium Помнишь свой первый поход в Хогсмид? Ты тогда ещё был третьекурсником, совсем ещё маленьким, но, наверное, никогда не забудешь тех ощущений, когда разбегаются глаза и захватывает дух в "Зонко", а ароматы свежей выпечки и сладостей из паба мадам Розмерты сшибают с ног и сводят с ума. О, да, это не забывается, остаётся ощущением светлого и доброго праздника на всю твою жизнь. Сайберия никогда не знала ответа на вопрос о самом любимом её времени года. Для неё в каждом из них была своя прелесть, свои воспоминания и особенные ощущения. Она любила холодные и суровые зимы, когда за окном лютует метель, а камине мерцает тёплое пламя или же совсем мягкие, когда можно вволю поваляться в снегу или выйти вечером насладиться медленно падающими хлопьями снега, будто в невесомости, зависшими в вечерней тишине. Любила и весну с ручьями талой воды и щебетанием птиц, и жаркое лето, которое проводила со своей семьёй и друзьями. Осень была отнюдь не исключением, особенно такая, как была этим, ещё не по-осеннему тёплым и солнечным сентябрьским днём. Правда, такие моменты совсем не хотелось проводить в шумной компании своих однокурсников за кружечкой сливочного пива в "Трёх Мётлах", хотелось забраться куда-нибудь подальше, в какой-нибудь укромный уголок в окрестностях Хогсмида и, устроившись на крутом берегу озера, просто насладиться началом осени. И не грустить, ни в коем случае не грустить. Сай не любила тосковать в одиночестве, просто ей было приятно иногда оставаться наедине с прозрачной гладью тёмной озерной воды, ало-золотистыми деревьями, своими размышлениями и запахом осени. Сай жила в мире звуков и запахов, для неё по-особенному пах дождь, весна, осень, жаркое лето и даже лютая зима. И каждый из этих запахов складывался из сотни, тысячи различных запахов и ощущений. Наверное, для каждого это что-то своё. Заглянув к мадам Розмерте за чем-нибудь вкусным - Сай была неисправимой сладкоежкой - она направилась прямиком к берегу озера, где, как и обычно, не было ни души. Устроившись на крутом берегу, она достала какую-то книжку, но, пробежав глазами по строкам, вздохнула и, закрыв, аккуратно вернула в сумку - не то настроение, чтобы читать. Ещё осень для неё была временем мягких шарфов и тёплых митенок, которые она тоже очень любила. Вот и сейчас, зарывшись носом в тёплую мягкость любимого шарфа, она не отрываясь глядела на озеро, чуть жмурясь от яркого осеннего солнца. Наверное, это было счастьем. Маленьким уютным счастьем Сайберии дэ Самон.
Caradoc Dearborn: Солнце светило прямо в глаза, и хотелось от него отмахнуться, потому что не к месту оно было и не ко времени. С чего природа так веселилась, Карадок решительно не понимал. Вокруг творился сплошной кошмар, и как только он остановился, получив выходной, перестал бегать кругами, делая одно дело за другим, он все это осознал, все это навалилось на него, придавливая гранитной плитой. Он терял, он только и делал, что терял все время, и сейчас, когда в его жизни появилась какая-то совершенно нереальная личная фея, в лице Сайберии дэ Самон, он боялся потерять и ее тоже. Все эти мысли били в виски изнутри головы, и голова начинала постепенно болеть. Он шел по улице, спешил по делам Ордена, и внезапно в голове будто взорвался фейерверк, все тело вновь вывернуло дикой болью, мозг тут же подкинул ассоциацию с Круцио, и он понял, что аппарирует... Нет, только не снова. Всплеск воды, резкий, и брызги во все стороны, и вот он уже на коленях и ладонях стоял на дне озера, благо что мелко. - Нет, ну сколько ж можно-то! - чуть не взвыл Дирборн, ударяя рукой по поверхности воды. - И опять в воду. Тьфу ты. Куда его выкинуло, он сначала не понял, и не понял, почему вдруг, как и вообще не понимал, что это вообще все значит и как это остановить. Карадок поднял голову и уперся взглядом в... Фея. И как его угораздило переместиться именно сюда. Это же Хогсмид, теперь, оглядевшись, он стал узнавать место. Поднялся из воды и побрел, мокрый, к берегу. - Привет, - вот и все, на что его хватило. Затем он просто сел на землю рядом, не обращая внимания на мокрую одежду. Дирборн вел себя так, словно совершенно нормальным было то, что он свалился из ниоткуда прямо к ее ногам. Ну, не совсем к ногам, в озеро, у которого она сидела. Ну а что еще делать? Бегать по берегу с криками: "Ох, какое прекрасное совпадение! А я как раз шел мимо, дай, думаю, подойду?"
Syberia de Samon: Так бывает, живёшь ты своей странной жизнью, не гоняешься за счастьем, не ищешь тепла и понимания в чужих улыбках и словах, живёшь себе и живёшь, пока одним прекрасным и тихим вечером тебя чуть не собьют с ног... Как-то быстро пролетело время, лето пронеслось мимо... родители слишком скоро уехали, дорога к дому оказалась слишком сложной, сам дом, который уже никогда не станет таким, как был прежде. Всё как-то слишком. Сай так и не вернулась туда больше, даже когда Саймон нашелся живым и почти невредимым. Они оба остались до сентября на острове Скай. Она с тех пор и не видела его. Но как-то безотчётно следила за каждым словом в Пророке, ловила обрывки разговоров об Аврорате, словно одно лишь упоминание его имени возвращало её в тот тихий вечер у озера, к тому разговору на кухне, к искренней и немного неуклюжей заботе, с которой он укрывал её тёплым пледом... Скучала. Беспокоилась. А ведь и не знала почти. Хотя, казалось, что уже вечность. Непривычно. Всплеск, брызги. Капли холодной воды долетели и до неё, выхватившей из кармана палочку - в последнее время она была слишком нервной, ожидая возможного повторения августовских событий. И разглядела не сразу за этими брызгами, а, когда разглядела, не поверила. И правда, поверишь ли ты в то, что человек, о котором ты думаешь в эту самую секунду, вдруг оказывается перед тобой, падая почти на голову... как снег. Нет, на это не способна даже самая древняя и безумная магия, что есть в этом мире. Сай опустила палочку, наблюдая за промокшим до нитки Карадоком, поднимавшимся с колен из холодного озера, как завороженная, до сих пор не понимая, что происходит. - Привет, - спокойно ответила она, словно и не произошло ничего необыкновенного, направляя на устроившегося рядом Карадока палочку и высушивая его одежду, - вот теперь не простудишься, - констатировала Сай и уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке. Нелепо как-то, смешно даже. Ну а что она ещё могла сказать? Ей сквозь землю провалиться хотелось от смущения, но, увы, это была ещё более недоступная магия. Сайберия потянулась к сумке, покопалась там немного и вскоре протянула Карадоку чашку горячего травяного чая. Откуда она её взяла было известно только ей одной, ведь именно она любила пить тёплый травяной чай, любуясь закатом над озером, устроившись где-нибудь на берегу, ну или на крыше одной из башен Хогвартса. Странная.
Caradoc Dearborn: Почувствовав тепло от сухой теперь одежды, Карадок улыбнулся, кутаясь в куртку. - Спасибо большое. Так гораздо лучше. И правда, все выглядит так, будто они запланировали эту встречу, будто ничего удивительного не произошло. Интересно, почему же он все-таки оказался именно здесь. Совпадение? Или потому что думал о ней? Он боялся, что дрожит, несмотря на уже сухую одежду, от того, что хочется к ней прикоснуться, от того, как здорово сидеть рядом и одновременно страшно - а вдруг это только сон, видение, все это нереально... Протянутая чашка была очень кстати и тут же была с благодарностью принята. - Ух ты. Ты прямо как... Он запнулся, не зная, стоит ли говорить, не рассмеется ли она в ответ его глупостям. - Как фея, - закончил он совсем негромко. Чашка грела руки, кончики пальцев, которые хотели касаться вовсе не чашки, присутствие Сай грело внутри, словно он уже отпил из чашки, хотя еще не успел, любуясь. - О чем думаешь, сидя здесь? Он не любил спрашивать у уже знакомых людей, "как дела?" или "как ты?", на такие вопросы редко можно было получить хороший и содержательный ответ. - Хорошее место, - кивнул он, наблюдая как в чашке золотится напиток, а затем вновь смотря прямо Сай в глаза.
Syberia de Samon: А Сай сидела молча, затаив дыхание, боясь спугнуть это видение. Ведь, если это был всего лишь сон, то, стоило лишь открыть глаза... не смей, безумная, не открывай! Но нет, он принял чашку из её рук, аккуратно, словно тоже боялся спугнуть. Ведь сны не пьют чай... или пьют? Хотелось потянуться и осторожно прикоснуться к рукаву куртки, всего лишь куртки, чтобы убедиться. Ох, любопытная. Не сон это, вот он, самый настоящий, сидит рядом и смотрит на тебя, будто и сам не верит в то, что происходит. Фея... не рассмеялась, лишь улыбнулась смущённо и зарылась носом в тёплую мягкость шарфа. Неуклюже как-то, спрятаться пыталась будто. Не от него. От себя. От этой самой неуклюжести и нелепости. Но ничего не могла поделать. Совсем ничего. А за их спинами шелестел огненно-рыжими листьями осенний лес, ветер доносил запахи выпечки из Хогсмида, растворяя их в аромате озёрной воды и травяного чая. И Сай всё боялась, что выдумала себе всё это, утонула в собственных мыслях, а, может, просто задремала, усыпляемая этим мерным шелестом ветра в ветвях многовековых сосен. Но, даже если и так, если это был сон и, открыв глаза, она вновь окажется один на один со своими размышлениями, не будет места печали, ведь это будет самый замечательный сон из когда-либо снившихся. - О тебе, - она ответила сразу, со свойственной ей прямолинейностью и сама испугалась того, что произнесла. Впервые, наверное, испугалась своего собственного голоса, своих собственных слов. И бледная наверняка стала, как смерть. Хотя, ему ведь не привыкать к такому её виду. Но слов уже не вернуть. Сай подняла взгляд на Карадока, честно не представляя, куда ей нужно провалиться, чтобы не испытывать всего того, что происходило в её голове. Но, кажется, сквозь землю было теперь явно недостаточно.
Caradoc Dearborn: Карадок легко забарабанил пальцами по чашке, но они тут же замерли, когда он услышал ответ. Увидел, как Сай смутилась, как спряталась в шарф, теплый, наверное, так и хочется в него прятаться, и правда, и греть в нем руки, которые все еще мерзнут после воды. Потом чуть голову набок склонил и улыбнулся хитро. - Что-то хорошее или вроде "Мерлин, какой же он идиот, этот Карадок Дирборн?!" Вкусный чай, спасибо. Он тоже был смущен, просто шарфа у него не было, поэтому смущение приходилось прятать другими способами - шутками-улыбками. И он ведь о ней думал, только не знал, хватит ли духу признаться. Но ведь у них все по-честному, и Сай ему правду сказала. - Знаешь, я ведь тоже о тебе думал, - протянул он чуть задумчиво и тут же поспешно добавил, - только хорошее. И тут же в сторону озера посмотрел, чтобы хоть как-то сохранить лицо. Да чего уж тут, и так все на ладони. Он чувствовал, как разница в возрасте между ними тает совершенно, и либо она становится старше, либо он, наоборот, ведет себя как школьник. Сейчас все же второй вариант, определенно. - Откуда у тебя такой шарф замечательный? У меня вот шарфа вообще нет, обидно. А без него холодно. Если уж не удается вести себя как взрослому мужчине, будем и дальше вести себя как подросток? Просто прекрасно.
Syberia de Samon: чувствовать От этой хитрой улыбки и смеющихся глаз стало спокойней и легче. А ведь он тоже умел так смеяться, одними глазами. Редкость. Сайберия смотрела на него и начинала тоже улыбаться, пряча улыбку в тепле шарфа, чтобы не замёрзла, чтобы осталась такой же тёплой и искренней. Не увидит? Увидит, конечно. В глазах увидит. - Хорошее, - Сайберия пожала плечами и тоже хитро покосилась на Карадока, - определённо что-то хорошее. Рассмеялась тихо-тихо, отводя взгляд на тёмный глянец озера, отражающего высокое синее небо и яркое осеннее солнце. Странно всё. Непривычно для неё, ведь она даже к появлению в своей жизни маленького рыжего комочка по прозвищу Рен привыкала многие месяцы. Боялась привыкать, поскольку слишком тяжело переживались те потери, которые происходили в её жизни. Да и мало кого подпускала к себе близко, мало для кого открывалась, хотя со многими была в хороших приятельских отношениях, но ведь это совсем разные вещи... А с ним... нет, не боялась ничуть, привыкая каждую встречу, постепенно к мыслям, заботе, беспокойству. Казалось порой, что с ним вообще не может быть страшно. За него, может, но не с ним. - Ну, это же хорошо, когда кто-то о тебе думает. Да ещё и хорошее, - она улыбнулась, а шарфа явно не хватало, чтобы спрятаться. Хотя, оказалось, что в этом уже не было необходимости. Прятаться вовсе уже и не хотелось. Тонкие пальцы аккуратно коснулись мягкого шарфа, стянув его с носа и открыв, наконец, мягкую улыбку, не исчезающую с её лица всё это время. - О, это ещё одна семейная традиция, - рассмеялась она, дёргая за кончик светло-серого мягкого шарфа, в котором не то, что согреться, в нём утонуть можно было, что она, к слову, и делала обыкновенно, - мама вяжет нам на Рождество что-нибудь. И каждый год, разворачивая подарки, мы с Саймоном и не догадываемся о том, что будет в этот раз, но всегда точно знаем, что это что-то будет создано её руками, без магии, с любовью и заботой. И, знаешь, она всегда каким-то невероятным образом угадывает с цветами, нашими особенностями, вкусами. Поразительно. Сай склонила голову, смотря за горизонт, внимательно, молча, размышляя над чем-то, кажущимся со стороны невероятно важным. А после как-то задумчиво улыбнулась и едва заметно покачала головой. - А ведь это невероятно приятно, - произнесла она, не отводя взгляда от воды, - вот так вот стараться, готовить родным и близким людям подарки, угадывать то, что им понравится, а после видеть их счастливые лица, слышать их радостный смех... Вообще, дэ Самон, размышляющая вслух, столь же редкое явление, как и абсолютный музыкальный слух у мандрагоры. Хотя, Сай просто по жизни всегда предпочитала оставлять свои мысли при себе за исключением вот таких вот случаев, когда рядом человек, с которым не страшно ими поделиться. - Совсем-совсем? - Сай с улыбкой взглянула на Дирборна, - Вот так вот живёшь вообще без шарфа? А потом в один момент куда-то спрятала улыбку и стала невыносимо серьёзной, словно взаправду, безо всяких шуток: - Ну уж нет, так нельзя, мистер Дирборн, никак нельзя без шарфа... И в следующую секунду уже снова улыбалась, едва сдерживая смех. Ведёт себя как ребёнок, ну и пусть. Счастливая. И трудно было уловить, когда она умудрилась размотать этот тёплый, согретый её улыбками шарф, а она уже аккуратно обматывала его вокруг шеи Карадока. - Это нужно было срочно исправлять, - будто извиняясь, но с улыбкой произнесла она, - пусть так пока, не против?
Caradoc Dearborn: Карадок ждал ее улыбку, ждать был готов вечно и впервые в жизни, наверное, был столь терпелив, и она словно солнышко выглянула из-за шарфа, лучом в глаза, и захотелось щуриться и улыбаться от этого тепла в ответ. Он живо представлял себе все, что она рассказывала, слушал и слушал, словно всей кожей внимая каждому слову, наблюдая как слова срываются с губ. Он вспомнил маму вдруг и тот шарф, что она связала ему в детстве, он носил его, пока не потерял. Да что там без шарфа, как я мог без тебя жить все это время, не понимаю... - Да я привык уже... - начал Карадок и тут уже осекся, когда улыбка с лица Сай пропала. Испугался не на шутку, что что-то не то сказал, и слова ее воспринял серьезней некуда, серьезней, чем приговор Визенгамота. - Да я ведь... - начал оправдываться, но вновь остановился, почувствовав ее вдруг так близко, и руки ее у лица, и что-то теплое на шее. Шарф. Он зажмурился от этого тепла, от заботы, от мысли, что все это все же сон, а потом медленно открыл глаза, а ее улыбка так и освещала этот день, ярче чем солнце. - Ты теперь замерзнешь. Так тоже не пойдет. Он стал разматывать шарф обратно, не спеша и попутно рассказывая: - У меня есть приятель, ну, ты его тоже ведь знаешь, он у вас заклинания преподает, Лиам Флэнеган. Так вот рыжий рассказывал мне про одну музыкальную группу, в которой аж четыре человека, и все они умудрились обмотаться одним шарфом, представляешь? Дирборн поднял на Сайберию глаза, тоже начиная вновь улыбаться. - Твоя мама постаралась на славу. Его точно на двоих хватит. Он подвинулся к ней совсем близко, вплотную, и второй частью шарфа бережно ее обнял, закрывая ее шею от холода этим мягким теплом. - Вот так мне нравится куда больше. Ему хотелось еще крепче обнять Сай, прижаться губами к волосам, но он не решался. Вместо этого спросил вдруг: - Саймон отошел? И ты... часто вспоминаешь тот день? Вопрос был виноватым, и он сам это чувствовал, пытался только в себе заглушить, возвращаться в Лондон сию же секунду теперь совершенно не входило в его планы.
Syberia de Samon: Внезапно. Так близко. Тепло. Сай замерла, боясь пошевелиться, ведь вновь всё казалось каким-то нереально счастливым и светлым сновидением. И голос внутри вновь шептал, чтобы она ни в коем случае не открывала глаз. Дэ Самон долго наблюдала за тем, как сентябрьский прохладный ветер играл лёгкой рябью на поверхности озера, подгоняя её к берегу. Ей он был не страшен, ведь сейчас её грел тёплый шарф и объятия Карадока, и трудно было сказать, отчего именно ей было теплей. Зато причину абсолютного покоя и счастья можно было не искать. Да, похоже, это было именно счастье. Рука и шарф бережно обнимали её плечи, так аккуратно, что ей вновь начало казаться, будто она слишком хрупкая. Хрустальная. Невероятно. И тихо снова, оба замолчали, вслушиваясь в тишину и шум листвы за спиной. Остановись, время. Остановись же! - Он молодец, - Сай тяжело вздохнула, - держится отлично. Хотя, им в тот день сильно досталось. Очень. Тед до сих пор в чаротравматологии, но тоже потихоньку приходит в себя. Насколько это возможно. Семья дэ Самон обладала воистину потрясающим везением. Но и оно могло когда-нибудь подвести. Сейчас же Саймон быстро встал на ноги заботами сестры, не отходившей от него до тех пор, пока он не пошел на поправку. К сентябрю он уже вышел на работу и умудрился даже Сай проводить на Кингс-Кросс, когда та отправлялась в Хогвартс. И держался всё это время действительно отлично, сохраняя невозмутимое спокойствие и умудряясь даже сейчас относиться к жизни с какой-то невероятной лёгкостью и позитивом. Так было всегда, он всегда был таким даже в самые сложные моменты их жизни. Он был старшим и, что бы ни случилось, помнил о том, что он пример для неё. И, стоит сказать, замечательный пример. - Бывает, - гриффиндорка нахмурилась и, слегка склонив голову, коснулась кончиком носа мягкой шерсти шарфа. Она часто вспоминала, но ведь подобное трудно забывается. Это нормально. Сай не сказала больше ничего об этом, не желая вспоминать сейчас, в этот момент, не желая думать обо всём, что произошло в тот день. И больше всего ей не хотелось говорить о том, что она испытывала, вспоминая. Карадок каждый день сталкивался с подобным... сотни Чёрных Меток, тысячи невинных жертв, он терял родных, соратников, друзей. И её страхи лишь малая толика того, что испытывал он каждый дементоров день. Ей вдруг показалось, что что-то происходит. Совершенно не представляя, что это, она просто ощутила, что Карадок как-то отдаляется, уходит куда-то, растворяется. Нет, он до сих пор сидел рядом, аккуратно приобняв её шарфом за плечи, до сих пор она чувствовала его тепло и, кажется, даже слышала, как бьётся его сердце. Что-то происходило с ним, что передавалось ей. Неосознанно. И Сайберия испугалась. Испугалась, что ещё немного, и он действительно исчезнет. Почти как тогда, у озера. Тонкие пальцы девушки аккуратно коснулись запястья его руки. Словно пытаясь успокоить, согреть... - Карадок, - произнесла она чуть позже, прикрыв глаза и слегка хмурясь. Сай знала, что, наверное, не должна спрашивать. Хотел, сказал бы ещё тогда, в августе, но что-то внутри сжималось от одной мысли, что с ним происходит что-то нехорошее. Видела. Чувствовала. Боялась. За него боялась. - Что с тобой?
Caradoc Dearborn: Ну дурак же, дурак, сейчас испортит все волшебство, а когда оно еще будет? Они встречались лишь в третий раз, а ему хотелось еще тысячу, минимум тысячу, и никак не меньше. Карадоку, когда Сай вновь почти спряталась в шарф, захотелось еще крепче ее обнять и как-то извиниться за то, что ей приходится это вспоминать, а заодно... попытаться остаться рядом. - Прости меня, не стоило спрашивать, - он обнял девушку и второй рукой, прижимая к себе крепче, и поцеловал в волосы, легко, незаметно, будто это и не он вовсе. Пальцы ее на запястье, будто пытаясь удержать. Неужели она знает? Нет, вряд ли, просто понимает все, очень хорошо его понимает, как никто теперь. - Я не уйду, - прошептал Карадок, помотав головой отрицательно. Он в какой-то момент даже спокойно стал относиться к этим "прыжкам", как раз была возможность побыть наедине с собой, подумать, освежить мысли, но рядом с ней "прыгать" совершенно не хотелось. Вечность бы. И вопрос Сай уже на грани почти-знания, и он вдруг заволновался, что это вовсе не то, что ей нужно - тот, кто исчезает в любой момент и возвращается черт знает когда. - О чем ты, Сай? - спросил с чуточкой улыбки, будто в шутку, и от этого вопроса, от того, что она волнуется за него, стало вдруг так хорошо, что это перекрыло все остальные волнения. - Личная моя фея... - шепотом, еле слышно, взял ее ладошку в свою ладонь, провел большим пальцем по одной из линий. Самому удивительно, что может чувствовать такое.
Syberia de Samon: - Всё хорошо, - тихо произнесла Сай, то ли отвечая на его "прости", то ли пытаясь успокоить его, а заодно и себя. Так бывает, всё идёт по наклонной и отнюдь не наверх, рушится на глазах жизнь, которую ты отчаянно пытался построить из кажущегося прочным камня, растворившегося в один момент, не оставив ни стен, ни пола, ни крыши... остаётся одно огромное окно без рам и стёкол, пустота. И вот в этот момент среди этой беспросветной пустоты появляется кто-то, заполняя собой всё твоё сердце без остатка, согревает, успокаивает. И совсем не важно, знает ли он о том, что творится в твоей безумной душе, совсем не важно знает ли он о том, каким был твой дом по имени жизнь раньше, до того, как стал одним огромным окном. Он просто крепко обнимает за плечи и тихо произносит одну простую фразу, которую, кажется, ты слышал сотни, тысячи раз. Там, в прошлой жизни. "Всё хорошо, - говорит он тебе с какой-то пугающей уверенностью, - всё будет хорошо, слышишь? Я в тебя очень верю." И в этот момент у твоего призрачного дома появляются стены, пол, крыша, а окна оказываются лишь там, где и должны быть. И у этих окон есть рамы, ручки, подоконники. Невероятно. Карадок был для неё таким человеком. И ему вовсе не обязательно было говорить что-то, она и без слов чувствовала всё то, что вряд ли были способны выразить даже самые необыкновенные, самые редкие, тёплые, волшебные слова, какие только есть на свете. Тонкие пальцы ещё крепче сжали его запястье, словно она почувствовала, что вот-вот потеряет его. Словно навсегда. Только не сейчас, не теперь. И его слова, словно уловил её мысли, будто действительно едва не исчез в осенней дымке сонного Хогсмида. Она утонула в его обьятиях, ощутила прикосновение его к её волосам. И, правда, словно ветер, разве что ни один ветер на свете не способен на такое нежное, аккуратное прикосновение. Сай закрыла глаза, пытаясь запечатлеть этот момент в памяти. Всё куда-то ушло, стало вновь таким незначительным. Остался только этот день, эта осень, тёмная гладь озера, дымка огненно-рыжего леса и они двое. И, кажется, снова слышно, как бьётся его сердце. Вопрос. Он улыбался. Она слышала это, а может и чувствовала. Зажмурилась ещё крепче, улыбаясь в ответ его голосу. И прикосновение это, аккуратно пальцем по ладони. Щекотно. Приятно безумно. Пальцы Сай аккуратно сжали его палец, едва касаясь, бережно. И говорить ничего не хотелось. Раствориться лишь в этой осени, в этом тепле, в безграничном ощущении покоя. И не стала бы спрашивать больше ничего, если бы был чужим, едва знакомым, как то бывает после двух всего-то встреч. Но нет, она знала его уже давно. Всю свою жизнь? Нет, намного больше. И откуда? Не важно. Он важен, безмерно важен и важно то, что происходило с ним. Не любопытство - забота. Знала, что не сам, понимала, что всё совсем не так, когда трансгрессируют по своей воле, видела бессилие и боль на его лице, когда он отчаянно колотил кулаками по глади озерной воды. - О тебе, - произнесла она гораздо позже, после долгих минут полного безмолвия. Снова испортила. Развеяла всё волшебство, но не могла иначе. Просто не могла. И голову отвела чуть назад и подняла взгляд вверх, пытаясь увидеть его, коснувшись волосами его плеча и едва не задев его щеки кончиком носа. - О том, что с тобой происходит. Там, у озера... сегодня вот тоже... Она замолкла на пару секунд, вздохнула глубоко и слегка склонила голову вниз и вправо так, что теперь его кончик носа коснулся её волос. - Я знаю, наверное, не стоило спрашивать... - Сай запнулась, не решаясь продолжить. Ты ведь не сказал тогда. Не должен и теперь. - Просто я... волнуюсь... очень...
Caradoc Dearborn: Карадок почувствовал, как стало щекотно от прикосновения волос Сай, и это было так приятно, словно они и не у озера сидели, а в поле, где колосья и трава скрывают от всего остального мира. Когда в детстве он с отцом ездил на тренировки, он часто прятался в поле, и отец сердито до хрипоты звал его, а он лежал на траве, жуя травинку и смотря в небо, не слыша ничего вокруг. Замечательное было поле, надо будет отправиться туда вместе с Сай. Карадок уткнулся носом в эти мягкие волосы, а затем прижался щекой и застыл, слушая их общее молчание. Он понял, что хочет ей рассказать, но не знает, как. - Я не знаю, - прошептал он, голос никак не мог зазвучать, будто боясь нарушить это спокойствие. - Я и правда не знаю, почему это происходит, и как это остановить. Он помнил каждый раз, когда это происходило, и каждый раз не мог ничего поделать. - Я все меньше и меньше вокруг могу контролировать, а себя и вовсе нет. Вдруг будто накатывает волна, и я аппарирую, не хочу этого, но это все равно происходит, и я оказываюсь черт знает где обычно, редко вот так вот удачно. Карадок крепче прижал к себе Сай, и подумал, что сегодня получилось очень и очень удачно. Он бережно погладил тонкие пальцы, сжимавшие его палец. - Хорошо, что ты оказалась здесь. И знаешь... рядом с тобой мне и не хочется ничего контролировать. Голос опять перешел на полушепот. Признание, подводящее неуклюжий итог размышлениям о ней, времени, когда, сидя в полутьме своей квартиры, представлял ее, вспоминал черты. Увидев ее однажды, понял, что ждал словно тысячу лет. И дождался.
Syberia de Samon: Порыв ветра растрепал светло-русые пряди непослушных волос, щекоча их кончиками лицо Карадока. Сай зажмурилась от этого порыва, наслаждаясь и обдумывая услышанное. Она любила это ощущение ветра в лицо, словно птица, лишённая жизненно важной воли, что расправляет крылья при каждом дуновении ветра, вспоминая то неземное ощущение полёта, свободы, жизни. И Карадок был сейчас настолько близко, что ему, казалось, не могло не передаться это её ощущение. И она была счастлива разделить его с ним. - Эта жизнь безумна, - с лёгкой горечью и очень тихо произнесла Сай, открыв глаза, - её практически невозможно контролировать. Мы строим планы, загадываем что-то на будущее, с упорством веря, что будет именно так и никак иначе, что не так просто не может быть. А что-то обязательно выходит из под контроля как раз в самый неподходящий момент, когда мы больше всего уверенны в своих планах. Не пытайся контролировать всё... Сай аккуратно выпустила его палец из своей руки и обернулась, взглянув в задумчивые голубые глаза Карадока. Взгляд её был серьёзен, но мягок, в нём читалось лёгкое беспокойство и какое-то поразительное внимание, с которым она вглядывалась в его лицо, вдумывалась в его слова. - Когда всё это началось? - и снова серьёзная до невероятности, но взгляд мягкий очень, совсем не вяжущийся с этой серьёзностью. - И ведь есть что-то, что связано с этими... прыжками? Что-то, что происходит обязательно каждый раз перед тем, как ты трансгрессируешь. Сначала она говорила смело, уверенно очень, но на последние слова, словно не хватило этой смелости. Голос её становился всё тише и тише, казалось, что она вот-вот снова зароется кончиком носа в шарф. Но этого не произошло. Услышав его последние слова, она улыбнулась несмело. Уголки её губ едва дрогнули, затем около них появились маленькие складочки и в глазах заиграл счастливый огонёк. Искренне и светло. Она уже улыбалась во всю, склонив голову ему на плечо и прикрыв глаза. Ей было хорошо с ним и счастлива она была, что этот его прыжок оказался столь удачным, на грани чудесно-невозможного. Но не произнесла вслух. Позволила ощутить это без слов, вложила всё в своё тепло, надеясь, что ощутит, поймёт.
Caradoc Dearborn: В глазах Сай было словно озеро, то озеро, в которое так приятно окунуться после тяжелой тренировки или сложного дня, озеро, что простиралось у их ног. И в этом озере Карадок не боялся утонуть, вовсе нет. Он смотрел в ответ внимательно и чуть тревожно, потому что не чувствовал пока границы, за которой она начнется волноваться больше, чем следует, больше, чем ему хотелось бы, чтобы она когда-либо волновалась. Облако спокойствия вокруг них то таяло, то собиралось вновь, поочередно каждая фраза, словно молния прорывала это мягкое одеяло. - Я не хочу больше терять, вот и все, - ответил он негромко. - Точнее, это главное, и остальное менее важно. И вот зачем мне нужен хоть какой-то контроль. Я теряю часто быстрее, чем успеваю приобрести в полной мере, прочувствовать это... Он опустил голову, а потом чуть наклонил вбок и поднял взгляд, осторожно проверяя, какую реакцию вызывают его слова. Легкий намек, но на грани. - Мучительно переживать это вновь и вновь, но я... привыкну, наверное, если это так и не закончится. Мучительно не уходить, нет, черт с ним, я всегда могу сообразить, что делать и... куда бежать. Дирборн усмехнулся собственным мыслям и воспоминаниям об уже совершенных перемещениях такого рода, а потом вдруг помрачнел. - Мучительно оставлять, не зная, что происходит там, не имея возможности вернуться в ту же секунду. Как тогда... на озере. И в нем боролись два чувства - с одной стороны, он хотел прервать этот разговор, который невозможно было сочетать с тем, чтобы просто сидеть и чувствовать друг друга, а с другой стороны, он ни с кем еще не делился этим, по сути, и вдруг захотелось рассказать, именно ей. Согретый улыбкой Сай, он непременно хотел поймать ее, запечатлеть в памяти четче, и потянулся было губами, но замер, вновь боясь нарушить тот баланс, что установился сейчас в их мире, одном на двоих. Замер совсем рядом и слишком поздно, чтобы совсем отступать, не хотелось отстраняться, и Карадок запечатлел поцелуй на ее лбу и затем сам прижался лбом, чуть слышно вздыхая, и от счастья, и от того, что нужно продолжить, ответить на ее вопрос. - Все началось... наверное, в мае, да, первый раз был в самом конце мая, и может, это из-за того сотрясения, что я получил в Мунго... И я не знаю, честно говоря, не задумывался, видимо, как следует, что именно вызывает трансгрессию. Я думаю обычно, и вдруг это происходит. Ничего одинакового не происходит, каждый раз это в разных местах, в разное время и при разных обстоятельствах. Он виновато улыбнулся. - Прости, но, похоже, у меня совершенно нет никаких ответов. Карадок говорил тихо, сидя уже, казалось, ближе некуда.
Syberia de Samon: Сай молчала. Минуту, две, щурясь то ли от ярких солнечных бликов на глади озера, то ли от счастья, согревавшего замёрзшее сердце. Странный у них выходил разговор, необычный. Казалось, всё это время, сидя на берегу озера, они балансировали на какой-то тончайшей грани, острейшем лезвии клинка, не позволяя друг другу ни полностью утонуть в безмятежности и абсолютном покое, ни окунуться в ледяную воду тех проблем и переживаний, что давили на сердца тяжёлым грузом. Но желания разрушить этот баланс, принять ту или иную сторону ни у Сай, ни у Карадока, казалось, не возникало. Всё было именно так, как было нужно. Всё было именно так и никак иначе. Сайберия едва заметно пошевелилась, словно встревоженная чем-то, но боясь потревожить его. Она медленно подняла голову и очень аккуратно отстранилась от Карадока, повернувшись к нему и внимательно взглянув в глаза. Расстояния хватало лишь на то, чтобы спокойно видеть друг друга, ни больше, ни меньше, чтобы ни в коем случае не разорвать какую-то невидимую связь, воплощённую во вполне ощутимой связи тёплого шерстяного шарфа, аккуратно покоящегося на их плечах. Но, тем не менее, даже оно показалось бездной. А перед глазами стояли расплывчатые образы погибших Коналлов, истекающий кровью Саймон и Тед, обезумевший от боли и пустоты, мимо проплывали воплощения боггарта и обрывки снов о гибели родителей и брата, которые всё чаще в последние месяцы стали навещать её по ночам, луч Авады, чуть не задевший в тот вечер Карадока, лица и голоса тех, кого она когда-то считала друзьями... То, что переживал сейчас он, было знакомо и ей в какой-то мере. И странно, конечно, говорить о том, что Сай боялась подпускать к себе кого бы то ни было, привыкать, привязываться. Но, тем не менее, это было так. А Карадок оказался каким-то странным исключением, с которым она ничего не могла поделать... а, может, просто не хотела. Сай много думала об этом. Но, так и не найдя ответа, решила просто хоть раз прислушаться к себе, поверить ощущениям, а не строгому менторскому тону разума. Но, решив для себя, она не имела права решать за него. И именно поэтому, после произнесённого им, она аккуратно отстранилась. Некоторое время она внимательно смотрела ему в глаза, но потом опустила взгляд на сухую осеннюю траву, что стелилась ковром у их ног. Ей казалось, что до сих пор его губы касаются её лба, а тепло его рук согревает в тысячи раз сильней, чем самый тёплый шарф. Осенний воздух, едва сладкий от запахов, доносимых из Хогсмида, и едва влажный от сырой земли, покрытой прелыми листьями и сосновыми иголками, хранил безмолвие. Бережно передавая в этой тишине то, что и не скажешь словами. Сай сидела бледная и слегка мрачная, размышляя и не зная ответов. И, казалось, лишь ветер сейчас сохранял лёгкость, продолжая невозмутимо играть в её волосах. - И я не хочу больше терять, - произнесла Сай тихо-тихо, - устала. Девушка вновь подняла взгляд на Карадока. Внешне спокойный, убедительно-твёрдый и решительный. Если бы с ней кто-то спорил, то после такого взгляда спорщику оставалось бы лишь замолчать на многие годы, не рискуя более предпринимать попыток переубедить её. - Тебя не хочу терять, - ещё тише, но ровно, столь же решительно. Трудно было сказать о том, что происходило сейчас в её голове. Ещё труднее было предположить, что творилось с сердцем. Сай не пыталась найти названий и имён тому, что ощущала, её душу не мучили страхи и сомнения, она снова говорила абсолютно открыто. Девушка опять отвела взгляд, отвернулась почти от него. А после и вовсе поднялась с земли, сделала несколько шагов к воде и остановилась, закрыв глаза и втянув со вдохом прохладу осени. Она не знала, когда успела привыкнуть к нему, привязаться всей душой. Не помнила и момента, когда начала волноваться и переживать, как волновалась до этого только за Саймона. Да и не пыталась вычислить. Поздно было бояться чего бы там ни было, да с ним и не страшно было почему-то. Какая-то пугающая уверенность в том, что всё правильно поселилась внутри. Вот и сейчас, с этой же странной уверенностью она поднялась, позволив шарфу безвольно повиснуть у него на плече. Поднялась потому, что понимала прекрасно, как тяжело может быть сейчас ему. Чтобы не смотреть в глаза, не мешать ничем, чтобы сам решил для себя.
Caradoc Dearborn: Этого шарфа ему одному явно было много, и внутрь, несмотря на него, пробирался холод. Сейчас нужно было как никогда найти правильные слова, которые заставили бы Сай не усомниться в нем ни на секунду более, даже не допустить мысли, что она останется там, а он тут. Карадок резко встал, стягивая мягкий шарф с шеи, постоял несколько секунд в задумчивости, а потом подошел, не зная еще точно, что делать и как начать. Он был уверен, что сердце подскажет, все ведь так говорят, а сердце упрямо молчало и вовсе не собиралось облегчать его участь. - Не уходи от меня, пожалуйста, - проговорил Дирборн, бережно касаясь плеча девушки, проводя пальцами по ее руке вниз и ловя раскрытую ладонь. Он встал совсем близко, почти прижавшись к ее спине, обнимая второй рукой и притягивая к себе. Снова стало тепло, и он знал, конечно, почему она отстранилась, как и знал, почему он сам вновь стоит, обнимая ее. С одной стороны, этот выбор и не был выбором, являясь лишь продолжением того, что началось не так давно, с другой стороны, это все-таки был выбор, и выбирали они что-то очень важное, еще не до конца осознанное. Карадок знал, что ни для кого в этом мире он не являлся хорошей партией – ни в плане происхождения, ни в смысле достатка или положения в обществе, ни в плане работы, ни в смысле характера, а еще в нем полно не самых приятных сюрпризов, о которых, порой, он сам не очень-то в курсе. И то, что она, пусть пока еще и не очень зная и осознавая вышесказанное, соглашалась его таким принять, было счастьем. Мог ли он держать ее в подобном неведении? - Я знаю, что я не ангел, безумный сорвиголова, и порой провожу на работе целые недели без выходных, и работа эта весьма опасна и частенько… да, не приводит к спокойной пенсии. В моей квартире жуткий бардак, в голове еще худший, я совершенно не умею красиво говорить, у меня куча дурных привычек, и говорят, что я упрям как все бараны на планете… Если тебя вот все это и еще чуть-чуть не пугает, то… Я так рад! Он говорил это негромко, где-то рядом с ее ухом, смотря при этом на озеро и полагая вид, открывающийся его взору в данный момент, совершенным. Затем он мягко развернул к себе Сай, собираясь сказать совсем уж главное. - Я хочу быть рядом с тобой, - он искал ее глаза, говоря это, и говорил совершенно серьезно, пока губы не дрогнули в улыбке. – Кто же откажется от личной феи? Карадок улыбался уже вовсю, портя всю серьезность момента, но этой серьезности ему и не выдержать больше. Не выдержать больше и другого - вновь захотелось коснуться ее губ, и вновь он остановился в нерешительности совсем близко, не зная, стоит ли сейчас, и как Сай это воспримет.
Syberia de Samon: Действительно было бы намного легче, если где-то там - очень глубоко в сердце - каждый человек хранил некий фолиант с правилами и ответами на любые случаи жизни. И стоило бы только такому человеку столкнуться с ситуацией, когда он совершенно не представлял, как поступать, он просто обращался бы к своему сердцу, открывая этот огромный справочник, находил верное решение и, захлопнув едва пожелтевшие, испещрённые мелким текстом страницы, уверенно поступал именно так, как там написано. Зная, что это и только это правильно. Легче, но не лучше. И Сай это знала. Она никогда не искала лёгких путей. Ну не про неё это совсем. А сердце подсказывало, стоило лишь научиться его слушать. И пусть недостижимой была та уверенность в правильности решений и поступков, подсказанных сердцем и разумом, но ведь не делая ошибок, трудно научиться чему-то, да и не жизнь бы это была по сути, если бы каждый всегда всё знал. Вот и сейчас, слушая сердце и прислушиваясь к разуму, Дэ Самон стояла неподвижно, слегка жмурясь от ветра и солнца, всё глубже и глубже погружаясь в ледяную бездну своих размышлений. Она, конечно, не знала точно, как нужно было бы поступить, как было бы правильно в данной ситуации. Наверняка, совсем не так, как поступила сейчас она. Но в данный момент сердце подсказывало именно так. И кто знает... Аккуратное прикосновение, казалось, было легче ветра, но отчего-то заставило вздрогнуть. Сайберия закрыла глаза, вновь ощутив тепло его объятий, которого эти недолгие мгновения не хватало, будто воздуха. Он словно оградил её от всего мира, прижал к себе и как тогда беззвучно произнёс: "Тише, я с тобой". Она молчала и, молча, очень внимательно слушала его признание, прикрыв глаза и задумчиво улыбаясь. Знала она. Знала и то, что безумный сорвиголова, и что сутками, неделями, месяцами на работе, наверное, даже хуже её отца-колдомедика, и бардак в квартире видела своими собственными глазами, вполне представляя, что это ещё и не самое худшее её состояние. Но, кажется, ко всему этому она за свою короткую жизнь уже успела привыкнуть, живя под одной крышей с такими людьми, как её отец и брат. Да и разве в бардаке было дело, разве красота слога могла считаться достоинством наравне с честью, искренностью, храбростью, да что уж там, даже тем же самым упорством, если оно не перетекает плавно в упёртость... - Какой же ты странный, Карадок Дирборн, - прошептала она почти беззвучно, - да разве же может всё это и ещё чуть-чуть так сильно испугать? Послушно развернувшись, подчиняясь его воле и аккуратному прикосновению рук, Сай так и не открыла глаз, то ли снова испугавшись, что это всё-таки сон, то ли боясь смутить его своими слезами. Но долго так не выдержала бы и вскоре длинные ресницы дрогнули, приоткрыв всё тот же внимательный взгляд - голубые глаза блестели от счастья и наворачивающихся на них слёз, почти как блики солнца на глади озера. - Личной феи? - Переспросила Сайберия, взглянув в его глаза. Она тоже не выдержала более всей этой серьёзности и мягко улыбнулась в ответ. - Странная она какая-то, эта личная фея... неуклюжая, способная найти приключения даже там, где их в принципе быть не может, в том числе и тогда, когда совсем их не ищет, что, к слову, редкость великая... порой совершенно не ладящая с чувством опасности, помешанная на квиддиче и по упорству не уступающая ни одному уважающему себя гиппогрифу, - Сай тихо рассмеялась. Наверное, это был тот момент, когда она поняла, что продолжать этот список может ещё весьма и весьма долго. А ещё можно было упомянуть о том, что на эту фею и её родных открыта чуть ли не охота. Но вспоминать об этом сейчас было ещё трудней, чем обычно, да и знал он всё прекрасно. - В общем, - вздохнула она, - вот тут уж точно есть чего пугаться... Сай замолчала, а во взгляде вновь появилась всё та же невыносимая серьёзность. Он был совсем близко и на мгновенье, будто поймав его мысль, она тоже, казалось, чуть подалась вперёд, но совсем не заметно, остановившись в тот же миг... не без усилия.
Caradoc Dearborn: Карадок улыбнулся еще шире и выдохнул, словно вкладывая в ее губы собственные слова, делая их единым с ней целым: - Похоже, мы отличная парочка - аврор-сорвиголова и квиддитчная фея. Что скажешь? Но ответить он ей сам не дал, наконец решившись дотянуться до губ Сай. Поцелуй был легким и чистым, а за ним последовал еще один, более вдумчивый и долгий, в котором все можно было прочувствовать, чуть прикрыв глаза и касаясь лица девушки. Дыхание сбилось, и он долго приводил его в норму, не решаясь что-либо сказать прерывистым шепотом. - Как же мне чертовски повезло сегодня, - проговорил он уже на одном выдохе, проводя рукой по ее щеке. - что я оказался здесь. Ты мне как маячок, Сай. Вот было бы здорово уметь переноситься именно к тебе. Карадок не выдержал и снова прижался к губам девушки, в глазах заплясали веселые огоньки. И как рукой сняло все печали, ведь приняла же, приняла, и это самое главное. Он был готов дышать этим мгновением вечно, и наверное, впервые жизнь ощущалась полной, не было недостающих частей, нехватки ощущений, зато было осознание правильности этого, происходящего, и за эту чашу он был готов бороться вечно, если будет нужно, и ни капли бы не пролить, ни крошки не потерять, ни звука не прослушать, ни мгновения не упустить из виду. Его дорога привела к нужным воротам, и их открыла прекрасная девушка и готова впустить в свой замок - что еще нужно? Удача в кармане, верный конь настороже, меч разит без промаха, а значит все ему нипочем. Не потеряет, ни за что.
Syberia de Samon: Тонкие пальцы аккуратно коснулись ворота его куртки, казалось, они и вовсе бы не послушались её сейчас, реши вдруг Сай запретить им это прикосновение. Но нет, она и не помышляла об этом, впрочем, как и не думала вообще ни о чём сейчас, растворяясь в его поцелуе. Карадок каким-то странным образом умудрился узнать её совершенно иной, нежели её привыкли видеть те, кто был рядом все эти годы. И она не боялась его, не опасалась пережить вновь ту боль, что переживала ранее, она верила ему. И это было невероятным чудом, поскольку уже слишком долго Сай мучительно пыталась научиться элементарно доверять, подпускать к себе чуточку ближе, чем на расстояние вытянутой метлы и виртуозно вращающейся биты, не бояться потерять вдруг. Увы, в свои годы она уже знала каково это. Но не сейчас, только не сейчас. Гриффиндорка приоткрыла глаза и с улыбкой покачала головой, кончиками пальцев едва коснувшись губ Карадока как раз в тот момент, когда он закончил говорить. - Ты уже умеешь, - тихо ответила она и вновь кончики её губ дрогнули в улыбке. Судя по всему, Сайберия хотела сказать ещё что-то, но не успела. Да и не так уж и важно это было, тем более, что всё это можно было почувствовать. Это было тёплое сентябрьское утро, солнце светило почти так же ярко, как и чуть больше недели назад в их встречу у озера. Его лучи пробивались сквозь окна офиса Аврората, будто пытаясь хоть как-то напомнить его обитателям о том, что ночной мрак уступил своё место утренней туманной дымке сонного Лондона. В одно из распахнутых настежь окон, чуть было не ударившись об оконную раму, влетел белоснежный филин с небольшим свёртком в когтях. Именно его он и не преминул скинуть почти что на голову сонному аврору Карадоку Дирборну после чего с гордым видом и чувством выполненного долга в своих наглых птичьих глазах, он уселся на кипу каких-то отчётов, проследил, что посылка попала с нужные руки и тут же поторопился улететь подальше от этого странного, по его мнению, Аврората. А в свёртке из обыкновенной обёрточной бумаги оказался мягкий и, наверное, довольно-таки тёплый, заботливо связанный собственными руками шарф. Вместо записки внутрь свёртка был вложен ярко-оранжевый осенний лист, но, кажется, мистеру Дирборну и без этой подсказки было совсем не трудно догадаться, чьими именно руками он был связан.
полная версия страницы