Форум » Архив «Lumiere-77» » Сны и легенды » Ответить
Сны и легенды
Fiann Lermont: Время: А черт его знает, давно. Предположительно, при Основателях. Место: Запретный лес. Примечание: просто очередной сон, приснившийся кому-то из потомков Томаса Рифмача. То ли Алеку, а то ли Фианну, а то ли обоим сразу. Казалось бы, легенды такие пафосные... а на самом деле? Участники: Томас Лермонт, Хьюго Лантерн.
Ответов - 54, стр:
1 2 3 All
Jack Lantern: Стоило Хьюго вступить под зеленые своды леса, как дышать ему стало значительно легче. Только сейчас он понял как давили на него каменные стены. Здесь он уже не торопился, шаг стал увереннее и размереннее. Сам Лантерн будто слегка преобразился, пожалуй, сэр Певерелл вряд ли узнал в нем затравленного зверька. Практически бесшумно ступая по мягкой земле, укрытой одеялом из хвои, травы и листьев, Лантерн слушал. Слушал и наблюдал. В лесу шумный никогда не увидит и сотой доли подлинной его жизни. Скоро опушка вовсе исчезла из вида, но Хью не боялся потерять дорогу, вера в то, что лес не даст ему заблудиться была выше сомнений. Он шел без троп, просто направляясь туда, куда вела его его задумчивость. Он искал место, определенное... хоть никогда ранее и не видимое им. Он просто знал, что где-нибудь да должно оно быть. И он не обманулся в своих ожиданиях. На самом деле, на первый взгляд это место ничем не отличалось от всех прочих. Те же деревья, та же осенняя смесь под ногами... но Хьюго-то знал, что пришел. Корни одного из деревьев чудным образом создали у самой земли место, будто испокон веков дожидавшееся именно Лантерна. Поблагодарив дерево за гостеприимность, ученик друида устроился у корней, и откинул голову, прижавшись затылком к чуть теплой коре дерева. Некоторое время он сидел так, не меняя позы, почти не шевелясь. То ли спал, то ли слушал что... или кого... открыв глаза, Хью отложил в сторону посох и извлек на свет волшебную палочку. Не выпуская ее из левой руки, юноша протянул руку к посоху, но не стал касаться. Пальцы остановились всего в паре ладоней от тускло поблескивавшей ясеневой поверхности. В этом блеске чудилось что-то ревниво-угрожающее. Я не хочу, чтобы вы отвергали друг друга. Посох - мой спутник, ставший мне продолжением руки. Палочка - чудесный дар леди Ровены, без которого я не смогу учиться магии как и остальные... палочка никогда не станет мне заменой посоху... как и посох не всегда способен быть проводником той магии, которой здесь учат... значит, придется знать меру, время и обстоятельства когда лучше использовать то или это... пока непонятно отчего так происходит вряд ли можно надеяться на плодотворное сотрудничество двух дерев... но, как же убедить вас в том, чтобы вы не горели при одном только прикосновении друг ко другу... может, только так... Больше не раздумывая, Лантерн ухватил посох... и едва не выронил и палочку, и посох, ставших вдруг почти невыносимо горячими. Казалось, сухое дерево тот час же должно было воспламениться, но нет, они только жгли ладонь, а Хью, оказавшийся меж двух огней, только молча терпел. Но мысли его не молчали. Он уговаривал, угрожал, умолял... и все же добился своего. Жар утих, и только обожженные руки напоминали о недавнем действе. Ого... выпустив палочку и посох из рук, Хьюго осмотрел покрасневшие ладони. Вот тебе и подружил... Благо как на заказ рядом нашелся тихий ручеек с отменно-холодной водой. Минут через пятнадцать Хью с обернутыми чистыми тряпками руками, под которыми приятно холодила кожу лечебная мазь, сидел все там же. И на этот раз его мысли касались уже более волнующих тем. Леди Александра... Хьюго дал бы себе еще раз прижечь руки, но стоял бы на своем - подобных ей он не встречал ни на Эрине, ни на берегах Британии. Конечно же, не столь уж много он успел повидать... но взгляд ее крепко запал ирландцу в душу. Неужто она каждому дарит такой взгляд? Тогда, должно быть, ее все любят... разве могут они ее не любить? Те, кому она улыбается или говорит приветственные слова? Невнятно-радужные мечтания скатывались в бездну отчаяния, а там, странным образом вновь обретая крылья, вновь воспаряли к небесам. Трудно было вернуть себя в русло здравого рассуждения. Казалось, об этой леди Хьюго и вовсе не был способен рассуждать здраво...
NPC: Сегодня Рамон бродил по лесу в одиночестве. Сегодня в дозор на опушку леса пошел его младший брат, но Рамон все же взял лук и стрелы и по собственному натию отправился в поход по чаще. К тому же, здесь можно было спокойно обдумать что значило сегодняшнее расположение звезд. Близился Самайн и звезды тревожно мерцали в вышине. Что значила их тревога? Не с тем ли, что передается всем, и птицы и звери то и дело тревожно обращают взор на запад, туда, где темным клыком дырявит небо старый замок? Спокойным шагом меряя одному только лесному зверью ведомую тропинку, Рамон вышел на знакомую поляну и тревожно втянул ноздрями сухой осенний воздух. Пахло человеком. Как, опять? Эти двуногие вновь осмелились нарушить уговор, хотя лишь вчера клялись, что не повторят своей подлости! Смерть отступникам. Грозно раздувая ноздри, Рамон выдернул стрелу из тула и, уложив пернатую смерть на тетиву, порысил туда, где отчетливей всего ощущался человек.
Jack Lantern: Сквозь густые ветви кое-где мелькали голубые искорки неба. Деревья дружелюбно шелестели, и кроме этой извечной древесной песни тишину нарушали разве что редкий щебет птиц да перезвон недалекого ручейка. Хьюго ощущал, что мог бы до самого вечера просидеть здесь, вслушиваясь в говор готовящегося ко сну леса. Постепенно суетливые мысли, метания из крайности в крайность, из мечтательности в угрюмость, затихли, на душу юноши снизошло умиротворение. Где-то неподалеку проходила лошадь, если бы Хьюго удосужился встать да оглянуться, возможно, он смог бы ее увидеть... или не смог бы, кажется, в той стороне, за спиной, был довольно густой кустарник. Хьюго продолжал с ленцой рассуждать про себя, мысли ушли с лошади на ручей. Должно быть, он берет начало в холмах, и несет воды к озеру... но тут в его думы ворвался топот копыт. Тех самых копыт, что совсем только что он принял за лошадиные. Лантерн вспомнил про вчерашних ночных гостей - не людей, не коней, и их разговор с сэром Годриком... Вскакивая, он зацепился за корень дерева и, пребольно ударившись о землю, упал, но на этот раз уже лицом к хозяину леса. За те пару мгновений, что оставалось кентавру до человека, Лантерн успел отчаянно подумать, что он идиот и всех подвел... если вчера они были так суровы с обитателями замка, то сегодня вполне могут объявить войну... и первой жертвой будет он - идиот-бродяга, сунувшийся не к месту в лес... С ужасом в глазах он наблюдал за кончиком стрелы, что ехидно скалился ему в лицо. Выставив руки вперед, будто они могли спасти его от гибели, юноша ждал... смерти или допроса... на действия его отваги не хватало.
NPC: Легко проскочив низкий кустарник, кентавр оказался в нескольких шагах от человека. Тот, попытавшись вскочить, неуклюже запутался в собственных ногах и повалился на землю. В груди Рамона все клокотало от ярости. Люди в его представлении были мелкими никчемными созданиями, до краев полными злобой и неуемной страстью к разрушениям. Ошибкой природы было давать этим созданиям разумение, которое позволяло им свои слабости обращать в силу... - Кто таков? Как посмел ты прийти сюда, в наши владения? Стрела рвалась из рук, она не меньше самого кентавра хотела прикончить нарушителя.
Jack Lantern: Хьюго так и не выпустил из руки посоха, хотя палочка была еще загодя убрана в сумку. Добившись от палочки и посоха хоть какого-то взаимопримирения, Хью убрал палочку на место. А вот посох, как старый проверенный друг, да и просто по причине того, что его так просто в суму не уберешь, остался с ним... и сейчас, казалось, тоже пытался защитить хозяина от верной гибели. Ярость кентавра была столь осязаема, что, казалось, ее можно было черпать из воздуха как горячую похлебку. Хьюго вдруг с подрубающей всякую надежду ясностью осознал, что от гибели его отделяет всего пара слов. Это даже не волосок, нет, эта опора куда более зыбкая и непрочная. - Кто таков? Как посмел ты прийти сюда, в наши владения? Теперь Хьюго смотрел не на кончик стрелы, но в лицо кентавра. - Я Хьюго... врачеватель с запада. Голос дрожал, с потрохами выдавая весь ужас, что через край плескал в душе Хью. Отвести... любой ценой отвести угрозу от замка... если полуконь заподозрит в нем ученика из Хогвартса все пиши-пропало... Ужас постепенно переходил в нечто большее, когда и ужас уже не ужас, и страх смерти отступает место пустому обреченному безразличию к собственной судьбе. Главное было отвести угрозу войны с кентаврами от основателей и учеников...
NPC: Присмотревшись внимательней, Рамон начал подмечать некоторые занятные вещи. Он уже видел, что люди из замка носили с собой короткие прямые веточки, с помощью которых порой совершали разрушения худшие, чем десяток людей с топорами... этот пришелец был не похож на них. Он держал в руках длинный посох, как те, что еще полтысячелетия назад жили во взаимоуважении со свободным родом кентавров, и сам он был... другой. Те, в замке, не боялись. Вернее, никогда не показывали своего страха, говорили дерзко... а этот похож был на мышь под копытами табуна, не знающую под какую корягу отпрянуть от смерти, вбивающей в землю неумолимо как камнепад. Все еще не доверяя человеку, Рамон, тем не менее, чуть опустил стрелу. - Врачеватель? С запада? Обычно кентавр не имел обыкновения переспрашивать, но тут были свои мотивы. Сын Бриана, легконогий Манашил два дня лежал на земле, горячий как валун, на который весь день светило жаркое летнее солнце, не в силах подняться, или даже съесть что-нибудь. Старая мудрая кобылица Атна говорила, что это страшная хворь заберет жизнь Манашила и у нее нет средства против нее. А что если... - Вставай! Ну, поднимайся! Иди за мной. Прикончить пришельца он всегда успеет... к людям из замка Рамон, и любой из табуна, не пошел бы, даже ради спасения собственной жизни, но пришелец с запада, тем более схожий с Ведающими людьми не вызывал такого отвращения...
Jack Lantern: Костяной наконечник исчез из поля зрения Хьюго и звучный, с нотками, напоминавшими ржание, голос кентавра спросил: - Врачеватель? С запада? В голосе чудилась задумчивость, и это рождало надежду. О, как он был вчера вечером глуп, на полном серьезе размышляя как прогнать от ворот замка этих полулюдей... и как бы сейчас пригодилась помощь Дагды, неизвестно где сейчас шатающегося после утреннего раздора... - Вставай! Ну, поднимайся! Иди за мной. Так споро, как мог, Хьюго поднялся на ноги. Что произошло? Казалось, неминуемая гибель отступила, стоило Лантерну сознаться, что он врачеватель... может, у кентавров беда и требуется его помощь? Хьюго с трудом проглотил горячий колючий ком в горле.
NPC: Рамон хмуро следил за поднимающимся с земли человеком. Противоречивые чувства владели им. С одной стороны - привести к себе в табун человека, значит попрать все правила, с другой стороны - он любил Манашила как собственного сына, и... пусть даже призрачная надежда на его исцеление... в любом случае, даже Бриан уже, казалось, смирился с потерей сына... а человека в любой момент легко будет превратить в корм для лесных зверей. Часто оглядываясь, чтобы человек, назвавший себя Хьюго, не вздумал исчезнуть, и не снимая стрелы с тетивы, кентавр повел его по звериным тропам, к тому месту, что кентавры считали своим домом. Человечек довольно споро для своего рода пробирался за ним, так что до места они добрались достаточно быстро.
Jack Lantern: Больше не слова не говоря, кентавр пошел куда-то вглубь леса. Хьюго - за ним. Убегать было бессмысленно, стрела нагонит его все равно, а даже если первая стрела даст маху - куда уйдешь от полуконя в лесу? Потому Лантерн старался поспевать за своим конвоиром. Ужас уже отхлынул, но страх все еще неприятно скребся в груди, ибо смерть, хоть и отступилась пока, но шла где-то рядом. Вскоре Хьюго понял, что они идут по склону холма, пока не крутого, но к тому времени, как из-за деревьев показалась довольно большая поляна, уклон стал довольно заметен. Поляна оказалась с трех сторон окруженной лесом, а с четвертой - земляной стеной холма, одним огромным глазом-пещерой выглядывающего на поляну. Большего Лантерну рассмотреть не дали...
NPC: Стоило Рамону со спутником появиться у Пещеры, как рядом с ним тут же возник матерого вида кентавр, серые лошадиные бока которого удивительно гармонировали с седыми волосами на голове. Вид кентавр имел очень грозный. - Кого привел ты нам, Рамон? - Это мой пленник. - Ответил Рамон, кидая взгляд на остолбеневшего перед острием копья третьего кентавра Хьюго. - Я встретил его у реки. - Почему же ты привел его сюда со свободными руками, как гостя? Или не знаешь, что могут сделать люди, когда у них свободны руки? Эй там, возьмите у человека палку и свяжите руки. Если начнет говорить по-непонятному или бормотать что - дырявте ему шкуру безо всякой жалости. - Нолад с первых мгновений дал понять кто здесь главный, и Рамону оставалось только отступить до времени. Но когда стража повязала все же человека, он обратился к старому кентавру: - Я привел его потому, что он представился врачевателем... с запада. - Хочешь сказать, что он не из тех, что живет в замке? - С недоверием в голосе спросил Нолад. - Он не похож на них, скорее уж на... тех, Ведающих. - Неужели ты настолько потерял разум Рамон, что решил просить помощи у человека? - Ты сам рассказывал, что в давние времена...
Jack Lantern: ...потому что всем его вниманием завладел острый конец копья, направленный аккурат ему в грудь. Сделав шаг назад, Хьюго отказался от дальнейших перемещений, потому что копье недвусмысленно коснулось его груди, прозрачно намекая, что если он не перестанет трепыхаться - ему помогут. - Эй там, возьмите у человека палку и свяжите руки. Если начнет говорить по-непонятному или бормотать что - дырявте ему шкуру безо всякой жалости. В мгновение ока у Лантерна вырвали из рук посох, а когда тот вздумал сопротивляться - вежливо двинули древком под ребра. Повиснув на руках у одного из кентавров, хватая ртом никак не хватающийся воздух, Лантерн уже и не сопротивлялся остальным действиям хозяев леса. Суму тоже отобрали и бросили вместе с посохом тут же, под деревом. А Хьюго, уже пришедший в себя после удара, остался стоять и слушать. На большее он бы не отважился сейчас, тем более после недвусмысленного приказа "седого" кентавра. Отсюда не было слышно разговора, так что Лантерн получил время осмотреться, украдкой, то и дело возвращая взгляд на двух стражников-полулюдей, что остались следить за ним. Поляна, хоть и лишенная даже намеков на кострища или постройки, тем не менее выглядела на удивление обжитой. Тут и там появлялись взрослые кентавры (Хьюго заметно краснел от вида женщин из этого племени, хоть и понимал, что общего с человеком они имеют мало), и совсем молодые, и все глазели на него как на забавную зверушку, пойманную в лесу. Спорящие кентавры наконец пришли к какому-то согласию, более молодой тут же зарысил к проему пещеры, а второй, задумчиво оглядывая Хьюго, подошел ближе. По его лицу было видно, что ему не нравится принятое решение. С неприятным холодом в животе Хьюго ожидал что будет дальше.
NPC: Нолад угрюмо следил за похожим на загнанную мышь человеком. То, что он разрешил Рамону казалось безумством даже сейчас. Просить помощи у человека! В том деле, в котором даже мудрая Атна отступила. В то, что он может знать о врачевательстве больше, чем старая кобылица Нолад не верил. Тем более что выглядел пришелец жеребенком, у которого еще молоко-то на губах не обсохло. Вскоре вернулся Рамон. Рядом с ним шли Бриан и сама Атна. Лицо Бриана было сурово, но Нолад видел как на самом деле встревожен сородич. - Это он? - Рамон кивнул в ответ Бриану. - Да он же еще совсем юн. Что он может? Атна же подошла к человеку ближе и наклонилась так, что их глаза оказались почти на одном уровне. Парень как завороженный не отрывал взгляда от ее глаз. Рамон, Бриан и Нолад почтительно молчали до тех пор, пока она не распрямилась и сама не обратилась к ним. - Пропусти мальчика, Бриан. - Спокойно сказала она. - Он один из ведающих. Возможно, он сможет помочь твоему сыну. - Чтож, тогда развяжите его. - Бросил Нолад и сделал человеку жест подойти. - Слушай меня, человек. По нашим законам любой человек, переступивший наши границы должен умереть. Ты назвал себя врачевателем, и если это так, мы даруем тебе жизнь и свободу. Иди за мной.
Fiann Lermont: Это был хороший день, что ни говори, но Тэму срочно надо было покинуть замок. Выйти из-под крыши, встать на настоящую землю, взглянуть в настоящее небо - пусть солнце и резало глаза, но это было лучше, чем крыша и лучше, чем красивая иллюзия заколдованного потолка. Хватит с него иллюзий, хотя бы на сегодня... Обедать он тоже не пошел, осознавал, что надо бы - вторые сутки без еды, но не мог даже заставить себя думать о местной еде. Вроде бы она ничем не отличалась... и все равно, казалась то ли ненастоящей... а то ли слишком настоящей. Лермонт был почти уверен, что его живот ее не примет. Травы шелестели, сминаясь под мягкими подошвами сапог. Тэм поймал на палец летящую по ветру осеннюю паутинку и аккуратно повесил на ветку - в солнечном свете она блестела не хуже серебряной нити. Он бы задержался, но тропы вели его дальше в лес, в темноту под деревьями, пропахшую мхом и прелой листвой, туда, где яркие папоротники... А как, должно быть, здесь горят гнилушки по ночам! И вот уже похрустывают под ступней прошлогодние ветки, задевает по лицу серебристый лишайник - и дуэтом снова поют где-то в темных углах разума тис из чехла и боярышник из рукава. ...а потом наступила темнота... Тэмлинн остановился, вздохнул и устало сказал: - Ну, ой. И темнота таки наступила. - ...и еще один! Лермонт открыл глаза больше от жалоб арфы, а не от боли в голове и не от удара о землю - на которую его скинули, словно тюк с поклажей. Было совершенно не страшно. Почему-то. - Сlàrsach... моя арфа... На него взирали две пары любопытных блестящих глаз. Как по мнению Тэма, все равно похожих на лошадиные, какими бы осмысленными они ни были. - А ты что, тоже с Запада? - насмешливо поинтересовался один из его пленителей. Шотландец покривился, шевеля за спиной связанными руками: - С Севера я, благородный и вольный сын леса, - первое, чему его научила Госпожа, это то, что ни одна ситуация - не повод быть невежливым. В условиях, в которых он существовал последние семь лет, вежливость зачастую была единственным способом сохранить себе жизнь. Для всех. - А что значит "тоже"?
Jack Lantern: Посох отобрали, и теперь Хьюго чувствовал себя совершенно одиноким. К разговору конетавров он прислушивался, но никак не мог уловить суть разговора. Тень заслонила солнце, и, подняв с земли взгляд, Хьюго увидел сухую старуху. Вернее, мог бы увидеть, потому что вот уже второй раз за день все его внимание поглотили глаза. Нет, на этот раз это был не теплый взгляд леди Александры, в котором хотелось остаться навсегда. Это был цепкий взягляд-крючок, холодно вцепившийся в зрачки и не дающий и тени надежды вырваться или что-то утаить. Сколько это длилось - Хьюго так и не понял. Просто в какой-то момент она отвела взгляд и обратилась к своим сородичам. До Лантерна наконец-то стал доходить смысл разговоров. Ноги приросли к земле, не помогли даже слова старшего кентавра, только нелюбезное напоминание о необходимости слушаться в спину от одного из стражников. Пробежав пару шагов так, что едва не налетел на круп Рамона, Хьюго остановился. - Мне нужны мои вещи. Нолад махнул рукой, не оборачиваясь. Вместе с посохом и сумкой рядом с Хьюго появились еще несколько кентавров с луками. Видимо, чего бы там не сказала старуха, ему не особо доверяли. Но посоху Лантерн все равно обрадовался как лучшему другу. Теперь он безропотно последовал за Ноладом, Рамоном и, кажется, Брианом... Получив назад свой посох, Хьюго обрадовался ему как другу. Шутка ли - оказаться среди недругов, да еще и вовсе без поддержки... а так - хотя бы иллюзия. Кентавры повели его прямо в пещеру. Тут, спрятанный от взоров, ветра и солнечных лучей на подстилке из сухой травы лежал совсем молодой кентавр. Само по себе это зрелище было каким-то... кощунственно-неправильным. Не должно было гордое свободолюбивое создание вот так лежать на земле, тяжело и хрипло дыша... но жизнь не спрашивает ничьего мнения. Нолад еще раз что-то пророкотал, но что - Хью уже не расслышал. Сев на колени, рядом с больным, он аккуратно исследовал тело кентавра. Некоторое время спустя Хьюго был готов отчаяться. Болезни лошадей и болезни людей по отдельности Лантерн представлял... но чем может болеть человеко-конь? Он довольно часто обращался к старой Атне, с интересом наблюдающую за его потугами, вопреки всем устоям жизни кентавров развел небольшой костерок, чтобы сделать отвар, убедив Атну, что это необходимо... жар спал, и кентавр начал дышать ровнее, но Хьюго все одно чувствовал, что проигрывает, что его сил не хватает, что послабление со стороны болезни. Такое чувство бывало и раньше... и оно еще ни разу не лгало...
Fiann Lermont: ...- С Севера? - Кейтнесс. - Да мы понятия не имеем, как вы, люди, земли называете, - тряхнул головой кентавр. Арфу Тэму все же вернули, непонятно правда, пожалев его, или инструмент, который так отчаянно рыдал в своем чехле. И сейчас бард укачивал ее в руках, словно ребенка. - Что тебя вообще сюда принесло, подменыш? - Э... - Лермонт озадаченно уставился на кентавра, все еще сидя на земле, - я... не знаю. Просто шел. Куда музыка вела. - Ты или шпион, или блаженный, или издеваешься, - нахмурился второй воин, постарше. Тэмлинн покривился - он отлично понимал, как звучат его слова, но все еще предпочитал говорить правду, когда есть возможность ее сказать. И иногда - даже когда возможности нет. - Ну точно не первое и не третье, - бард ухмыльнулся, - а что до второго... ну, всякое говорят. Может, и правда, откуда мне знать, если я блаженный? - Точно издеваешься, - резюмировал молодой, - дать бы тебе в зубы, зубоскалу... - Я не зубоскал, я бард, - педантично поправил Томас, так, словно он был не в плену, а на дружеской посиделке, - оттого и треплюсь много. Часто не по делу. Кентавры зафыркали - это, должно быть, означало веселье, во всяком случае, Лермонт на это сильно надеялся. Младший топнул копытом: - Бард, тоже мне. Сейчас каждый третий, кто за арфу взялся - тот бард... Главное знать три аккорда и уметь вопить дурным голосом. - Я больше знаю, четыре, - Тэм задумался, - даже с половиной. И голос у меня не дурной. Бард, говорю. Это вам не хрен с горы. - Ты из-под холма хрен, это хуже, - сумрачно парировал старший кентавр, переступая копытами, - может, ты и песни исцеления петь умеешь? Тэм склонил голову к левому плечу, продолжая поглаживать арфу. - Может, - после нескольких секунд молчания неохотно сказал он, - а очень надо? Что мне за это будет? - В лучшем случае - ничего. Как тебе сделка? - Пристойно, - легко согласился Тэмлинн, поднимаясь на ноги, - что там, совсем тяжко? - Да вот, целителя с Запада привели... - Как меня? Привели-то... - Почти. Лермонт хмыкнул, искренне жалея неведомого целителя с Запада, копытом по голове - это, знаете ли, не шутки, только крепкий шотландский череп может такое выдержать. Ну и себе посочувствовал заодно, ибо песни исцеления он умел петь, разве что "может". В теории. Знал, как. Знал, почему. Знал, какие звуки для этого нужно подобрать. А вот настроение поймать не мог никогда, видимо, в силу общей злонамеренности характера. Говорят, нужно больному очень сильно сочувствовать - Тэм же слабо представлял себе сочувствие вообще, а уж пожалеть одного из тех, по чьей вине до сих пор трещит голова - это святым надо быть, наверное. А Томас, не только злонамеренный, но и весьма злопамятный, и так не отличался даже намеками на святость, а тут и вовсе уже растил на кентавров зуб. Они это, что характерно, поняли, но беспокоиться больше, чем до этого, не стали. Тоже понятно - он один, что он может? Толкать его и волочить не стали - жалели, кажется, арфу. Надо будет потом отблагодарить свою леди, если будет какое-то "потом". Но за плечо держали крепко: у старшего из кентавров были совершенно стальные пальцы. Тэм морщился, но шел спокойно. В пещере, куда его так "любезно" привели, пахло горькими травами и болезнью. Нехорошей болезнью, тяжелой, почти победившей... а еще там был этот парень с посохом. Хьюго. Целитель с Запада - а, ну конечно. Ирландец. И он, кажется, совсем отчаялся, стоило взглянуть на его опущенные плечи и усталое лицо. - Хотел бы я знать, вы к себе всегда так лекарей приглашаете? - буркнул Лермонт, снимая чехол с арфой с плеча, - Приветствую, мудрая госпожа. Поклонившись старой целительнице, Тэм снова глянул на Хьюго. Однако. Вот тебе и "выкрутился и удрал", с этим такой финт не пройдет... потому что ведающий же не уйдет. - Ну здравствуйте, сэр целитель с Запада, - в спокойном шипении Тэма было разве что чуть-чуть незлой насмешки.
Jack Lantern: Вскоре в пещеру тихо вошел один из стражей и что-то тихо передал Ноладу. Нахмурившись, седой кентавр раскатисто велел "Ведите его сюда." Лантерн обратил внимание на этот гневный возглас, но сначала не придал ему должного значения, продолжив сидеть у "изголовья". Он продлил жизнь этого кентавра, может, даже на день или два... но итог он чувствовал все одно. Лишь услышав знакомый голос, он удивленно вскинул взгляд. Появление Тэмлинна здесь казалось невероятным... Хотя почему бы? Если никто не успел предупредить его о народе леса, не терпящем людей в своих лесах, то ничего удивительного, что и его выгнали из замка каменные стены... Тот, чьим домом долгое время была дорога не сможет так сразу отказаться от неба над головой. Или тот, чьей семьей были слуа ши... Хью покачал головой. В отличие от него самого Тэмлинн казался просто оплотом уверенности. Лантерн так не умел и часто молчаливо сокрушался по этому поводу. Чуть насмешливое приветствие отнюдь не улучшило состояние Лантерна, скорее даже напротив. Не обратив внимания на издевательское "сэр", он все же кивнул в ответ: - Здравствуй, Тэмлинн. В его голосе не было и нотки эмоций, только усталость. Интересно, теперь они всех пришельцев сюда тянут? Или он и впрямь бард, и ему ведома песнь исцеления? Пока что рано было даже надеяться на это, давать себе хоть малейший повод... и все же...
Fiann Lermont: Тэм молча положил руку на плечо ирландца - он сильно подозревал, что его прикосновение не окажется ободряющим, но это уж как получится. - Ты понял, что с ним? - тихо спросил он, устраиваясь рядом. Сам по себе кентавр, как и его родичи, ничего, кроме раздражения у Лермонта не вызывал, но и что теперь? Не бросать же целителя в беде. До этой встречи был хоть какой-то шанс поступить, как подобает пленнику с пленителями - проще говоря, наобмануть всех и удрать. Но этот Ясень Тэму нравился, а "что мое, то никому не отдам", поэтому вариант с побегом исключался. Бард расчехлил арфу, поглядывая на ирландца - тот, кажется, дошел до последней степени отчаяния. - Скажи мне, тебе жаль его? - серьезно спросил он у Хьюго, поглаживая струны, - очень жаль? Он пытался понять. Потому что ему - не было.
Jack Lantern: Не до конца отбросив мысль, дающую надежду, Хьюго внимательней присмотрелся к Лермонту. Он еще на что-то надеялся, но увы. Он прекрасно знал что нужно для такой Песни... и также отчетливо понимал, что этого нет в Тэмлинне. В любом его взгляде и движении сквозила отчужденность. Можно ли за таким взглядом прятать любовь и сострадание? Вряд ли... С некоторым удивлением ученик друида ощутил на плече руку барда. Вид Лермонта мало давал поводов заподозрить того в поддержке, но все же... Первый же вопрос от шотландца определил его отношение к Хьюго, и за одно это парень был ему благодарен. - Да, понял. Но оттого не легче, эта болезнь убьет его раньше, чем подействует мое лечение. Я слишком поздно оказался здесь. Так оно и было, вы не ослышались. Сейчас Лантерн действительно не жалел о том, что его притащили сюда как пленника, не о том, что рядом с бездыханным кентавром поляжет и он сам, а о том, что не смог прийти раньше, чтобы спасти одну жизнь. Новый вопрос Тэмлинна удивил Хьюго еще больше. Просто, он никогда не давал этим чувствам имени, и оттого сложно было признать, что все то, что он испытывает к сраженному собственным телом кентавру описывается коротким словом "жаль". Пауза затягивалась. - Да. Мне жаль его. - Все же, от прозаичности этого слова слегка сводило скулы.
Fiann Lermont: Лермонт чему-то удовлетворенно кивнул и надолго умолк, обнимая арфу. Надежды мало - похоже, им не предстоит ничего хорошего. И эта мысль тоже не вызывала ничего, кроме какого-то грустного узнавания. Тэм искал в себе сочувствие, и не находил. Он попробовал представить себя - вот так, на траве, преющей под больным телом, в бреду, когда больно дышать, и даже воздух - тебе враг. Представить получилось, но даже себя на месте кентавра он не смог пожалеть. Если бы нужно было спеть смерть или проклятие - о, он бы сделал это в любое время. Все, что угодно, но не жалость. Он сочувствовал сейчас, это правда. Но вовсе не кентавру. Очень непрочная, необъяснимая, как и все запутанные, интуитивные ритуалы его воспитателей, цепочка встала перед глазами. - Скажи ей, целитель, - Тэм по привычке избегал называть Хьюго по имени. Шотландец указал на арфу, - расскажи ей, как ты его лечил. Можешь без слов. Если не можешь - шепотом. Расскажи, а я сыграю. Положи вот сюда руку. Резной изгиб деки, кажется, шевельнулся, подставляя полированную спину.
Jack Lantern: Довольно долго Хьюго и Тэмлинн молчали, размышляя каждый о своем. Хьюго пытался найти какое-то решение, то и дело клал ладонь на широкий лоб больного кентавра, будто лелея надежду, что каким-то чудом все изменится и неуловимое дуновение ветерка покачнет весы в их сторону. От попыток придать чудесному существу сил для борьбы уже слегка мутило, но мир по прежнему воспринимался даже несколько чересчур четко. Шипящий голос Тэма заставил Хью поднять взгляд от спящего кентавра. Бард указывал на свою арфу и просил... грустная улыбка чуть тронула губы Лантерна. Каким далеким казался сейчас обряд в библиотеке... и каким невозможным - продолжение их поиска... Возможно, только сейчас Хьюго по-настоящему осознал как прекрасна спутница Лермонта. Смутное знание этого пришло еще тогда, на уроке, когда ее струны просили не оставлять ее... теперь же, когда инструмент появился из под ткани... жаль, что не было времени ни на что, ни на взгляд, ни на вздох... даже Атна уже стала поглядывать в их сторону... разочарованно? А уж все прочие кентавры и вовсе уже, кажется, обсуждали способ казни дерзких пришельцев. Потому весь немой восторг Хью вложил в один короткий взгляд, а потом, не без благоговения, прикоснулся к резной деке. Через секунду Хьюго уже почти забыл о всех остальных, исключая Лермонта и больного кентавра. Он... будто показывал сон, яркий, напоенный чувствами. Страх за себя, отступающий перед чем-то куда более важным - стремлением сохранить кому-то жизнь, старания, чужая боль, сопереживание, надежды, и их медленное затухание, и это страшное чувство утраты, идущее рука об руку с черным предчувствием.
Fiann Lermont: Медленно, медленно, звуки возникали из тишины, прорастали, распускались, как узорные папоротники в темноте, это не Тэм играл на арфе, пусть и его пальцы касались струн - это была музыка не его сердца. Воздух застыл, словно вязкий расплавленный металл, словно мед, тягучий и прозрачный, в нем вязли обрывки мелодии и так же медленно опускались, вплетаясь в дыхание больного кентавра. Это Хьюго играл на арфе, со всем его сочувствием и сопереживанием целителя, это его сердце звучало сейчас. Это он пел, и все равно, что голосом Тэма. Мы все пришли от Богини, И к ней возвратимся, И все умершее возродится вновь. Мы все пришли от Богини, И к ней возвратимся, Как волна возвращается в океан. Мы все пришли от Богини, И в ее руках - исцеление и смерть... И все это проходило сквозь барда, и боль с одной стороны, и отраженная - с другой. И возвращалось, в одну сторону исцелением, в другую собой же, вдвойне. Вот почему целители раньше долго не жили. И Тэмлинн кусает губы до крови - только не отпусти арфу, целитель с Запада. Потому что тебе еще больнее. Но песня медленно вытягивает болезнь из кентавра, и та по каплям утекает в землю.
Jack Lantern: Ученик друида и не заметил когда пролился в воздух первый звук. Просто в какой-то момент оказалось, что Песня уже звучит. Звучит так, как если бы он сам перебирал струны. Саму мелодию он слышал от силы несколько ударов сердца, пока в беседе человека с чудесным инструментом возникла пауза. А дальше... Рука до белизны костяшек стиснула теплую древесину посоха. Когда он успел оказаться у него в руке? Когда он взял его? Он не помнил, да и не желал и знать. Главное - он был рядом. Другая рука неподвижно лежала на деке арфы Лермонта, лишь слегка подрагивая. Такое уже было. С помощью обрядов или с помощью редких снадобий, но никогда - с помощью Песни. Ощущение чужой боли не было ново для молодого целителя. Просто в этот раз оно было куда сильнее... а, может, он просто забыл каково это? Тот обряд требовал вещей, которые Хьюго оставил Патрику там, в родной деревне... Из-под закрытых век вырвались-таки две прозрачные капли. Хьюго сцепил зубы, и крепче вцепился в посох. Он чувствовал, что музыка делает свое дело, что болезнь покидает тело кентавра. Еще чуть-чуть... и он сможет встать на ноги уже к вечеру...
Fiann Lermont: У этой музыки не было кульминации. Она звучала тихо, вытягивая болезнь из кентавра, и болезнь просачивалась сквозь Тэма, потом сквозь Хьюго, утекая в землю - казалось, Лермонт видит ее, тяжелые черные капли, падающие на каменистый пол пещеры и просачивающиеся вниз, в гранит. Целитель, кажется, плакал. Томас облизывал кровь с прокушенной губы. Все правильно, так и должно быть, это тоже вполне укладывается в картину мира. Последний звук медленно умер под пальцами. - Все, - выдохнул бард, - у тебя получилось. А теперь можно выйти? Его немилосердно тошнило, но, подумав немного, Лермонт от своей просьбы отказался - какая разница, все равно нечем.
Jack Lantern: Звуки арфы затихли для Лантерна столь же незаметно, как и звучали. Он ощутил звенящую пустоту пространства, одинокого без песни. Даже кентавры чувствовали эту пустоту, замерев поодаль безмолвными кумирами. Не открывая глаз, даже не дыша, Хьюго слушал дыхание больного кентавра. Песня совершила то, что не смогло сделать все искусство ученика друида - вытянуло немочь практически до дна. То ли вздох ветра, то ли шипение змеи. Голос Тэмлинна, не вплетавшийся в нити музыки, звучал неправильно, непривычно. Хьюго разлепил веки и огляделся, заново привыкая к реальности. На прощание благодарно проведя ладонью по гладкому дереву арфы, Лантерн переместил руку на плечо барда. Он и сам чувствовал себя готовым вот-вот свалиться в тяжелое небытие, но не мог себе позволить этого. Он потому и был целителем, что жизни ему было отмерено природой больше нужного, и дар делиться ею с людьми... Стены пещеры, яркое пятно выхода, лицо Лермонта - все на краткий миг лишилось четкости, поплыло, но тут же встало на место. Иначе нельзя было. Даже отдавая то последнее, что было, Тэмлинну, Хьюго не давал себе и мыслить о том, чтобы опустить руки, закрыть глаза и провалиться в забытие. Не все еще сделано. Пробормотав неразборчиво под нос несколько фраз, Лантерн быстро провел рукой перед лицом Тэма, останавливая кровь. Все, теперь можно к кентавру... Покачнувшись как подрубленный ясень, Хью едва не упал у головы больного. Еще чуть-чуть, несколько усилий... плошку с часом ранее приготовленным настоем он только чудом не перевернул, пытаясь донести оную до губ больного, но все же, ему удалось заставить его ополовинить емкость. А вот теперь - только ждать. Болезнь ушла, силы вот-вот должны начать возвращаться... и или кентавр сейчас откроет глаза, или он уже этого не увидит...
Fiann Lermont: Шотландец флегматично отер с лица остатки крови и проводил взглядом буквально ползущего к больному Хьюго. Друиды с их штучками... наставник Ллевеллис вот так же себя вел. Плевать, что большую часть своего времени он проводил, третируя крестьян из соседней деревушки и объясняя им, что они - недостойное, ничего не понимающее и предавшее веру кретинье, зато если те болели, он по капле отдавал свою жизнь в обмен на их здоровье. Погладив обеспокоенную, но довольную арфу, Тэмлинн встал, подхватывая ирландца под мышки - его мнение Тэма мало интересовало, он справедливо полагал, что если сейчас целитель рухнет на кентавра, то исцеление не пойдет насмарку, конечно, но вполне может испортить Хьюго репутацию. И потом, Наставники внушили барду определенное отношение к жизни и разумным существам. Отношение это говорило ему, что кентавры им как бы ничего не обещали. Им даже не обещали жизни взамен на жизнь этого больного. А раз обещание не было произнесено - зачем его выполнять? И раз так, то свою участь всяко лучше встречать на ногах. - Светлый, сядь-ка, - из валяющегося рядом меха Томас плеснул в чашу немного воды и попытался напоить самого Хьюго, при этом косясь на кентавров, - Может быть, благородные и вольные теперь уже сами в состоянии позаботиться о выздоравливающем? Откроет он глаза, откроет. Но если ты сейчас не глотнешь воды и не отдышишься, ты вполне можешь не увидеть такого больше никогда... Они подходили по одному и недоверчиво смотрели на ровно дышащего собрата, бесшумно переступая копытами.
NPC: Нолад и секунды не верил в то, что чужеземцы могут совершить что-то, чего не может Атна. Это было бы признанием людей, хоть частично, но как равных, а он их презирал, и почитал способными только на разрушения. Даже к россказням о Ведающих кентавр относился с долей недоверия. К сыну Бриана он подпустил людей только из-за Атны, ее слов, и из-за того, что отражалось в больших глазах самого Бриана. Подпустил, потому что хуже уже и так быть не могло, уверенный, что к закату от этих человечков и памяти не останется. Первое время его мысли подтверждались, люди сидели у ложа и лишь молчали. Он терял терпение, и уже несколько раз порывался отдать приказ стражам, но его удерживал мудрый взгляд старой знахарки. Но вот уже и она стала посматривать на странную парочку с недоверием. "Отнесем их тела к замку. Эти двое явно знакомы... и если их опознают там, то быть войне." - Он уже поднял руку для знака, но тут первый, который с Запада, положил руку на арфу второго, и... ничего подобного стены этой пещеры еще не слышали. Нолад так и замер с поднятой рукой, рядом - Атна, Рамон, Бриан... стражи застыли с наложенными на тетиву стрелами. Все замерло, внимая музыке. И даже когда она умолкла, еще некоторое время кентавры не могли заставить себя пошевелиться. Медленно опустились наконечники стрел, также медленно опустил руку Нолад и подошел ближе. Но вперед него к Манашилу подошла Атна. Опустившись на колени, она нагнулась к самой земле, молча тщательно осматривая больного. Также не проронив ни звука, она поднялась и подошла к Бриану, а после - к Ноладу. - Он будет жить, Нолад. Ему просто нужно отдохнуть. Кентавр посмотрел на людей долгим задумчивым взглядом. С одной стороны - он давал слово, что люди будут жизнью платить за нарушение границ их лесов. С другой стороны... вот она - жизнь, подаренная Манашилу.
Jack Lantern: От падения Хьюго спасли руки Тэмлинна. Хьюго с досадой обозвал себя тряпкой. Вот Лермонт на ногах стоит, еще и ему помогает... так чего же он тут разваливается? Присев, он покрепче перехватил посох левой рукой, а правую ладонь положил на землю. Ему нужны были силы... Чашу с водой Лантерн взял уже сам, и осушил ее в два долгих глотка. Шум в голове постепенно утихал, а окружающий мир обретал четкость. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, стояла над беспамятным кентавром знахарка, прислушиваясь к его ровному дыханию. А с другой стороны - Лермонт, кидающий странные взгляды на стоящих поодаль кентавров. Только тут ученик друида вспомнил, что они пленники здесь, и жизнь их сейчас не стоит порванной струны. Седой кентавр давал ему слово, что подарит ему жизнь и свободу... а отпустит ли он двоих? То, что без барда он отсюда не уйдет было столь очевидно, что и мыслить иначе он не мог. Опираясь на посох, Хьюго тяжело встал на ноги. Новые силы медленно но верно заполняли тело. Пожалуй, скоро он сможет даже идти... если это вообще понадобится. Тем временем кентавр, только что без сознания лежавший на полу, совершенно по-лошадиному приподнял голову, без малейшего раздумья, попытался встать, но лишь и сумел, что перекатиться на бок, для большего сил пока не было. Хьюго облегченно вздохнул, и даже улыбнулся. Жив...
Fiann Lermont: Лермонт был зол. Зол, как черт, или, учитывая все входящие обстоятельства - зол, как слуа. Непонятно даже, что именно вызвало такую реакцию, тошнота и подгибающиеся колени, убитое состояние ирландца, или недоверчивые взгляды кентавров. Ну что вам еще надо, возьми вас Аннун? Хоть бы спасибо сказали, а то сидят тут в своем лесу, ни пикси косорылого не могут, складируют больных в пещерах, но при этом гордости, как у того английского рыцаря без гроша в кармане и без ума в голове. Люди корень зла, люди такие, люди сякие, Мирный народ у них, кажется, тоже не в чести - засели тут и гостей по голове бьют. В лучшем случае. Что, воевали с людьми и сидами? Тоже мне новость, все друг с другом воюют. А потом мирятся. А потом опять воюют. Такова жизнь... - Надеюсссь, благородные и вольные сссдержат свое ссслово хотя бы по отношению к целителю, - Тэм подозрительно много улыбался. Не то, чтобы он заранее готовился к совершенно безнадежной и бессмысленной драке, либо к не менее бессмысленной гибели. Хуже - он предполагал, что ирландец в таком случае откажется уходить один. Все они такие. Светлые. Томасу, впрочем, обещали только "в лучшем случае ничего", а лучший случай - определение крайне расплывчатое. И нет, он был совершенно не рад исцелению кентавра. Только тому, что у них все получилось.
NPC: - Помолчи, певун. - Довольно резко ответил Нолад. Еще не хватало, чтобы бард ему указывал как поступать. Он взглянул на Атну, на Бриана, уже стоящего за спинами людей, рядом с сыном, по-лошадиному фыркнул. - Отведите в лес и пусть идут куда хотят. - Сказал он двум сторожевым, еще раз глянул на людей без капли благодарности, и вышел, раздраженно хлестнув себя по бокам длинным хвостом. - Ну, что стоите? Или хотите остаться? - Более молодой из пары без обиняков был рад выздоровлению друга. Они уже выходили из пещеры, когда их догнала Атна. - Стойте. - Одним только взглядом она отогнала стражей на приличное расстояние. В руках она держала медную пластину с диковинными прямыми линиями, сплетающимися в какой-то дикий узор. - Не держите зла на мой народ, люди. Ваши сородичи редко приходят сюда с добром. Когда-то давно прошлые обитатели замка отдали моему народу это, чтобы мы сохранили его до времени. - Она протянула людям пластинку. - Сегодня время пришло и оно должно возвратиться в замок. В отличие от Нолада мудрая Атна не сомневалась откуда пришли эти двое.
Jack Lantern: Вид быстро приходящего в себя кентавра радовал Хьюго, и придавал тому сил. Это была самая опасная магия на свете - отдавать без задней мысли, и тебе воздастся... Лантерну не по себе было смотреть в лицо Тэмлинну. Его улыбка напоминала спокойно-опасную улыбку змеи. Пожалуй, о том, что им до сих пор угрожает смертельная опасность он вспоминал только из-за этой улыбки. Хотя бы по отношению к целителю... хоть режь, но Хьюго смысла этих слов не понимал. По нему так раз попали в переплет вместе, так и выпутываться заодно надо... хотя, сейчас он все еще порой терял нить происходящего вокруг, то и дело отвлекаясь на что-то бормочущего на ухо сыну Бриана. Кентавр сдержал обещание. Хьюго с удивлением проводил его взглядом. Неужто он был не рад выздоровлению своего сородича? Нагнувшись, он быстро собрал свои вещи, которые по ходу бесполезных своих усилий вытащил из сумы, и догнал уже ушедшего немного вперед Лермонта. А на границе, где свод пещеры делил мир на свет и тень, их догнала старая знахарка. Прошлые обитатели замка? Хьюго чуть нахмурился, гадая, что за народ мог оставить такое наследие, и оттого остался стоять на месте.
Fiann Lermont: Тэм только вздохнул вслед кентавру - уязвленная гордость хуже неукрощенной злобы. Помолчать? Ну, отчего бы и нет... В некоторых случаях оно того стоит. И потом - все идет к лучшему. Кажется. К выходу они продвигались не ползком, конечно, но и не быстро. От усталости кружилась голова, кажется, песнь чуть не забрала больше, чем они могли бы пережить, и потому оклика Мудрой Тэмлинн поначалу не осознал, и пару мгновений просто смотрел ей в лицо, все так же сжимая одной рукой ремень чехла, а другой - плечо целителя. Взгляд медленно переместился на вещь, которую им пытались вот сейчас вручить. Шотландец покосился на Хьюго и зачем-то взял ее сам: пальцы легко коснулись прохладного металла. - Я вам не верю, - прямо сообщил Атне бард, - но это, наверное, взаимно. Но да... Три речи я оставляю, госпожа, твоему народу, Первая речь - о том, что война не может быть вечной, Вторая о том, вражда не создает ничего, кроме боли, И третья моя речь о том, что не выходящий на свет Не сожжет себе глаз, но никогда не увидит неба. Сухо поклонившись, бард опустил пластину в поясной кошель и взглянул на целителя: - Ты как? Дойдешь вообще, или помедленнее будем? Хотел было что-то еще добавить, но промолчал. Потом, позже, в лесу.
Jack Lantern: Молчаливое недоверие, все еще висящее в воздухе, не особо смущало Хьюго. Такое отношение к перехожему целителю было не ново, не во всяком встречном поселении его встречали с распростертыми объятиями. Хотя, конечно, здесь ситуация была несколько иная... Странно, но стоило начать двигаться, как дикая усталость, буквально вбивающая в землю, отступила на задний план. Бродяга, что тут скажешь. Зато и остановиться у входа в пещеру оказалось сложновато. Атну Хьюго слушал, обхватив посох двумя руками. Говорить со знахаркой ему не хотелось... вообще говорить. Потому с Атной говорил Тэмлинн, а Хьюго лишь сейчас познавал с кем свела его судьба. Рука Лермонта коснулась медной пластины. Хьюго показалось, что от нее к руке барда скользнула еле заметная искорка, но он не задумываясь списал все на солнечный блик. Пластинка, а, вернее, частичка чего-то большего, если судить по будто надломанным двум краям, скрылась в кошеле Тэмлинна, и Хьюго осознал, что тот обращается уже к нему, что знахарка, долгим взглядом смерив его спутника, скрылась в кустах, а два стражника подошли ближе. - Я-то дойду. - Хьюго говорил довольно тихо, но расслышать его можно было без труда. Ответный вопрос повис в воздухе. Он не похож на человека, привычного к долгой и порой изнурительной дороге... и, кто знает что он отдал за это исцеление? Присутствие за спиной двух вооруженных кентавров за спиной не располагало к долгим праздным разговорам, так что скоро Хьюго и Тэмлинн оказались под шатром лесных ветвей. На прощание кентавры предупредили, что в следующий раз их превратят в ежей со стрелами вместо иголок раньше, чем они успеют позвать своих богов и исчезли среди листвы. Спасители жизни кентавра остались вдвоем. Хьюго покачал головой и внимательно посмотрел на руку Лермонта, но, так ничего не углядев, успокоился окончательно.
Fiann Lermont: - Удивительно дружелюбные господа, - Тэм покривился и весело глянул на Хьюго, - по-моему, в следующий раз, когда им понадобится целитель, у них будут определенные трудности. Закинув за плечо чехол с арфой, он шагал рядом с целителем, ступая практически бесшумно. Практически - это потому, что часто спотыкался, ибо ноги продолжали заплетаться. Голова оставалась на удивление ясной, а вот тело громко выражало протест против такого над ним издевательства. - Если честно, я был почти уверен, что нас там и закопают, под ближайшим... - неожиданный кашель прервал его слова. Лермонт облизнулся, - под кустом. Ближайшим.
Jack Lantern: - В гостеприимности им не откажешь. - Улыбка Хьюго выходила искренней, хотя и все еще усталой. - Как и в убедительности приглашений. Голова болит? Говорил он тихо, еще тише - ходил, а потому имел полную возможность убедиться в своей ошибке. Ходоком Тэмлинн был превосходным. Наверное. Если принять во внимание что им только что довелось пережить. - Какими бы они тебе не казались, но они не бесчестны. - Хьюго почти верил в то, что говорил. До сих пор не до конца осозновалось, что все кончилось, и что они только что висели на волоске от гибели.
Fiann Lermont: Лермонт прислушался к себе и пожал плечами: - Нет, как ни странно. Наверное, тоже Песней задело. Но тошнит, что ужас. В ответ на слова Хьюго шотландец только головой покачал: - От гордости их честность, в Аннун такую. И хотя Тэм понимал, что им сильно повезло, но не понимал такой "принципиальности", когда все враги, когда всем смерть, когда "от людей ничего хорошего", но этих же людей и тащат лечить смертельно больного. Вы уж давайте или туда, или сюда, а то от этого отдает то ли лицемерием, а то ли слабостью. Ну да стоит ли судить о тех, кого не понимаешь и никогда не поймешь? Кому-то вон жизнь родного дороже чести, оно, может, и правильно... но стоит ли тогда делать вид, что это не так? - Воду бы найти, - коротко улыбнулся он спутнику. Тот выглядел лучше, кажется, возвращение в лес пошло ему на пользу, как и дорога, - ... Слово "пить" было проглочено. Просто исчезло с губ, вот и все, как выдох, без единого звука, словно отказало горло. Тэм тряхнул головой - что за напасть? - Пить хочу. Может, тошнить перестанет.
Jack Lantern: Голова у Лермонта не болела... чтож, и на том спасибо. То ли и вправду их Песня так подействовала, то ли шотландскую голову и впрямь ничем не возьмешь... а тошнота... когда ты последний раз ел, друг? От размышлений на тему чести кентавров Хью предпочел отмахнуться. Им виднее, даже если он или, вот, Тэмлинн, считают по другому. Жили же до сегодняшнего дня, и еще тысячу лет проживут, не меняясь, сколько бы слов им не говорили... Воду... дубина ты, Хьюго... как есть дубина. Стоило остановиться, и тут же пришлось, охнув, обнять ближайшее деревцо - голова тут же пошла кругом, пришлось даже придержать ее рукой, чтобы ненароком куда не укатилась. - Прости. - Улыбнулся он. - Сейчас мы поищем воду. Звякнуло что-то тревожно в сознании, да тут же унялось. Так и не поняв толком в чем дело, Лантерн присел на корточки и вгляделся в окружающий клок земли, зачем-то потер меж пальцами щепоть почвы. Вставал он дольше, чем сидел. Перебирая руками, будто взбираясь по посоху как по дереву, он все же поднялся на ноги. Вновь пришлось обниматься с деревом аки с девушкой, пережидая головокружение. Еще раз оглядел землю, поднял глаза к скрытому зеленой сетью небом, посмотрел на спутника. - Пойдем. - Наконец сказал он и зашагал к северу.
Fiann Lermont: - Полежать бы тебе, - проворчал Тэм, топая следом за Хьюго. Арфа согласно зазвенела из чехла: кажется, она совершенно влюбилась в этого светлого, изменщица несчастная. И это было вдвойне странно, учитывая, кто ее делал. Но целитель продолжал целеустремленно нестись куда-то сквозь бурелом, и Лермонт шел за ним, на ходу жуя листик кислицы от тошноты. Наверное, ирландцу виднее, куда идти и что делать, и уж коли он друид - то знает, где искать воду. Эх, сунуть бы голову в ручей... - Давно ты в этом замке учишься? - все так же на ходу поинтересовался Тэмлинн. Его мучало любопытство, но шотландец никак не мог найти слова для вопросов, да и не был уверен, что сейчас стоит спрашивать.
Jack Lantern: На ворчание барда Хьюго не обратил внимания. А то он сам не знал, что ему нужно лечь и не двигаться хотя бы какое-то время. Но это потом, когда найдут ручей... всеми силами Хьюго пытался отсрочить тот момент, когда ему вновь придется остановиться. Глупо, конечно... но идти со спутником по живому лесу, воистину прекрасному в преддверии зимы... просто сама дорога куда-то была идеальна, и не требовала прикрас в виде разговора. Но на вопрос он все же ответил: - Второй день всего. Коротко, но нежелания говорить в голосе уже не ощущалось. Еще несколько шагов, и Лантерн услышал что хотел - звук недалекой воды. Вскоре Лантерн уже обнимал ствол дерева в двух шагах от кромки воды одного из многочисленных ручейков, несущих свои воды в Темное Озеро, пережидая приступ головокружения (к слову, более ощутимый, чем в прошлый раз). Ручей был неширокий, но чистый и, возможно чуть ниже по течению тянул уже на небольшую речушку. Пока Тэмлинн возился с водой можно было отпустить себя и дать волю накопившейся усталости. Бережно пристроив у дерева посох, Хьюго медленно опустился у корней, оперевшись спиной о ствол чахлой ивы и закинув руки за голову, и прикрыл глаза.
Fiann Lermont: Лермонт рухнул на колени у воды и молча, без долгих предисловий, сунул лицо в ручей, как и обещал себе всю дорогу. Это было так замечательно, что просто слов не находилось. Даже у барда. Даже неприличных. К тому же сейчас только Тэм стал понимать, что все это время просто умирал от жажды - и было сложно убедить себя не глотать воду, пока не лопнешь, или она не польется из ушей. Вода была чуть горьковатой и пахла прошлогодней листвой, все еще лежащей на дне небольших омутов, прохладный и темный запах этот основательно кружил голову. - Вот теперь я, кажется, живой, - наполнив мех водой, Лермонт передал его целителю, - пей вот. Это, наверное, полезнее, чем та, у кентавров. И устроился рядом, почти беспечно закинув руки за голову.
Jack Lantern: От окончательного засыпания Лантерна спас голос Тэмлинна. А то ученика друида так и разморило бы от спокойной, чистой тишины этого места. - Спасибо. - Улыбнулся он барду и принял мех. Желудок был категорически против принимать хоть что-нибудь, но рассудок неумолимо резюмировал, что без воды (раз уж еды все одно нет) долго Хью не проходит. Первый глоток показался Хью острым камешком, который с трудом удалось протолкнуть внутрь, зато дальше стало трудно остановиться. Жадно глотая воду, Хьюго лишь неслабым усилием воли заставил себя оставить воду. Вода и впрямь пошла целителю на пользу. Пожалуй, еще чуток отдыху, и можно будет встать, не опасаясь, что голова укатится в ближайшие кусты. Лантерн посмотрел на барда. Как же вовремя понесло того в лес... если бы не его чудесная арфа, погиб бы кентавр... и сам незадачливый ирландец слег бы рядом с ним с неизлечимой болезнью - переизбытком копий в организме... Толку спрашивать за какой надобностью бард потащился в лес не было. Вон, его предупреждали, а туда же, стоило прекрасной даме взглянуть участливо - убежал как от пожара. Да и вообще, Учитель как-то незаметно (следы ударов посоха по спине сходят довольно быстро) отучил задавать вопросы, не зная точно нужен ли тебе ответ. В траве что-то блеснуло золотом. Вот. Еще раз! Ухо уловило тихий зуд, будто бы комара увеличили в дюжину раз, оперили крылья и пустили на волю дивить народ. Лантерн тронул шотландца за плечо и подбородком указал на странное существо. Птица не птица, насекомое не насекомое, и Луг не разберет что такое, далековато. А так, будто шарик золотой с крылышками, различимыми только по мерцанию воздуха по бокам...
Fiann Lermont: Тэм сперва и не понял, на что ирландец хочет обратить его внимание - в доме его госпожи хватало разных странных вещей, и блестящих, и жужжащих, и он почти гордился с воим умением воспринимать их все, как должное, не замирая каждый раз с открытым ртом. Потом он вспомнил, что находится в смертном мире. И заодно - что такой забавной вещи еще ни разу не видел. Чудесные, грозные, какие угодно. Но эта была именно забавной: - Да это птичка! - едва слышно сказал Лермонт целителю, - круглая и крыльями машет! Их надо было вот сейчас видеть - двое взрослых мужчин с круглыми глазами и выражением восторженного удивления на лицах, в охотничей стойке хорошей гончей. В общем, с таким видом, будто было им лет по пять самое большее. - Здесь такие водят...ся? - на мгновение голос, даже шепотом, снова пропал, будто и не было отродясь. Потом вернулся, - или это оттуда?
Jack Lantern: Тэмлинн тоже увидел странное создание. Да, теперь и Хьюго видел, что это мелкая и пушистая как шарик золотистая птаха. Вот уж чудо из чудес - перед самой зимой да эдакая пичуга. Ирландец покачал головой, а потом пожал плечами. Мало того, что он не видел таких, так еще и не читал о чем-то подобном. И Учитель не рассказывал... Птичка словно комарик то резко взлетала выше, то зависала в воздухе, то выписывала над землей такие зигзаги, что взгляд не всегда успевал поймать куда он полетел. Пока Лермонт и Лантерн прикидывались камешками, к первой пичуге присоединилась еще одна. Вместе два золотых шарика принялись выписывать такой танец, что зрелище грозило захватить наблюдателей хоть до заката. Хью склонил голову набок. Интересно было бы рассмотреть их побиже. А потом расспросить леди Хельгу... или леди Ровену, вот у кого всегда на все найдется ответ... только если эти птахи и впрямь жили в этих лесах испокон веков. Задорный танец двух искорок меж тем как-то незаметно переместился поближе к барду и целителю. Резкие движения, привлекательная пушистость... честное слово, эти птицы просто звали протянуть руку и попытаться поймать себя.
Fiann Lermont: Лермонт сосредоточенно наблюдал за птичками, подобравшись, будто собирался ловить их прямо руками, как тот кошак лапами. Музыка говорила, что надо бы оставить золотистую мелочь в покое, но вот... воспитание... не давало музыке в этом смысле ни единого шанса. - Давай поймаем, ну давай, - дернул он целителя за рукав, непостижимым образом при этом умудряясь оставаться практически незаметным в переплетении теней от листвы и веток. Шепот почти неотличимо вплетался в шелест травы, - давай, они такие забавные... Ты не умеешь звать? То есть, можно было, конечно, и арфу достать. Хотя и звать-то не слишком честно, впрочем, ведь они не собираются тварюшек этих обижать? Только рассмотреть поближе. И, может, кому-то еще показать. Вряд ли Хьюго сам позволил бы мучать птичку. Впрочем, это не мешало сейчас Тэму вести себя, как капризному ши, возжелавшему "вон ту игрушку и прямо сейчас, непрожаренную с кровью".
Jack Lantern: Ирландец с удивлением уставился на своего спутника, на какое-то мгновение позабыв даже о птичках. Что ни говори, но он даже за то короткое (зато насыщенное) время знакомства с Лермонтом уже как-то привык к его непрошибаемой невозмутимости. Уж если плен у кентавров на него не произвел сильного впечатления... а тут - ровно ребенок требует поймать свободных птах. Закусив губу, чтобы ненароком не улыбнуться, Хьюго посмотрел на пташек, на Тэмлинна, снова на птах... в общем, победило любопытство и что-то такое, из детства еще, когда Хьюго знать не знал всех этих премудростей, а только и знал что с деревенскими мальчишками бедокурить где бедокурится, да ловить и ловиться на "тебе по силам?". Вытянув руку в сторону танцующих птиц, Хью замер. И самому было до жути интересно получится ли. Одно дело звать знакомую лесную тварь, а тут - не пойми что и откуда. Хьюго не удивился бы, если бы золотинки и вовсе упорхнули от его потугов, но нет, замерев в своем полете на некоторое время, птички зигзагами стали приближаться к людям, а вот и вовсе вдруг разом возникли рядом с Лантерном. Облетев пару раз вкруг вытянутой руки, будто ссорясь кому и куда, эти мухи все же приняли приглашение и уселись, один на запясть, второй и вовсе на саму ладонь. Пальцы чуть дернулись, словно собирались было заключить птаху в кулак, да передумали. А птицы меж тем нагло оглядывали людей с немым, но оттого не менее внятным вопросом "Ну?". Вблизи это чудо выглядело еще более забавно, чем издали. Даже при тщательном осмотре понять где у этого существа кончается тело и начинается голова было невозможно. Ну шарик и шарик, прямо короткошеий и излишне пушистый цыпленок.
Fiann Lermont: Тэм с неземным восторгом пятилетнего разглядывал пушистых круглых птичек - как только такое тельце держат в воздухе такие мелкие крылышки? Хотя если ими так быстро махать... Озаренный солнцем ирландец был так похож на кого-то из Благих, что Лермонт даже слегка вздрогнул. Блики горели в русых - ну, скажем, это можно назвать патлами - волосах целителя, и еще птицы эти... - Слушай, их надо показать светлой леди, - безапелляционно заявил Тэмлинн, - она любит такие штуки. Только... Он вздохнул: - Я понятия не имею, кто это. Ты не знаешь такую в замке?
Jack Lantern: Золотистые птички, смирно сидящие на вытянутой руке, выглядели столь умилительно, Хьюго невольно улыбался, ощущая на коже теплое пушистое оперение. Чудилось, что маленькие теплые солнышки притулились на его ладони. Птиц (почему-то Хью был уверен, что это именно он), присевший на запястье, важно переступил, заставив Лантерна прыснуть в кулак, перья и коготки щекотали руку. Тэмлинн заговорил, но чудные создания не испугались, только повернулись к барду боком, чтобы видеть шумящего человека. А Хью, как раз тянущий к ближайшей пичуге свободную руку, застыл и обратил наконец внимание на пожирающего птиц взглядом как большой черный кот Тэмлинна. Птиц, разглядывающий чуть не дотянувшийся до него палец, вдруг пискнул и решительно клюнул ненужный элемент пейзажа. Сдавленно ойкнув, Хьюго убрал руку и сделал вид, что ничего и не произошло. - Светлая леди? - Раздумывал Хьюго недолго, из всех женщин замка он мог назвать так разве что его госпожу, леди Хельгу. Или... нет... вот про это не надо... - С рыжими волосами и добрым взглядом?.. Это леди Хельга, она... - тут Хьюго хотел наговорить целый холм добрых слов в адрес хозяйки садов под крышей, да вовремя понял, что не время говорить хвалебные речи. - ...думаешь? Хотя, идея не была лишена смысла. Пожалуй, леди Хельгу и впрямь порадуют эти два забавных кусочка солнца. Осталось дело за малым, уговорить этих созданий отправиться с ними. Пожав плечами, Хью неуверенно усмехнулся, но согласно кивнул, дескать, можно попробовать. Поглядев на ближайший клубок перьев, ирландец, убрав лезущую на нос прядь волос, вновь протянул указательный палец к воинственному пернатому. Взглядом они друг друга ковыряли довольно долго, хватило бы чтобы спеть какую-нибудь недлинную песенку, но все же золотой шарик уверенно взобрался на новый насест, активно помогая себе крылышками. Ну чисто шмель какой... Оттуда птах был переселен на плечо ирландцу, а вторая, не желая коротать дорогу в одиночестве, тут же перелетела к нему. А тот, то ли из озорства, то ли еще отчего, сбежал от своей пары, в мгновение ока оказавшись под прикрытием темных волос Тэма, щекоча тому ухо. Но в руки не дался, ловко увернувшись от ладони. От таких маневров он едва не угодил под свою, подоспевшую на полной скорости, крылатую спутницу, отчего у левого плеча Лермонта произошел изрядный переполох. Но через пару мгновений все успокоилось.
Fiann Lermont: - ...думаешь? - Иногда, - хмыкнул Лермонт, - а еще .... Он не сразу понял, что целая фраза ушла в пустоту без единого звука, будто голос его то ли кто украл, а то ли он сам вдруг решил погулять отдельно от хозяина. Тэм озадаченно потер горло и попробовал заново: - А еще иногда я другие ужасные вещи делаю, - шутка получилась какой-то вымученной, возможно потому что со второго раза прозвучала. Шотландец зажмурился, чувствуя, как на шее под волосами возится птичка, которая явно решила, что ей там уютно и вообще... - Пойдем, - как-то тихо сказал Тэмлинн, все еще держась за горло, и в глазах его плескался инфернальный ужас, - там нас наверное по... "...теряли" так и не прозвучало.
Jack Lantern: Хьюго терпеливо дожидался чего там "а еще...", не отрывая взгляда от мельтешащих шариков - а ну как улетят, зови их еще раз, но пауза что-то затянулась. Вопросительно взглянув на шотландца, он увидел, что тот потирает горло с самым растерянным видом, будто бы бард коснулся струны своей арфы, а она возьми и промолчи. Лантерн обеспокоенно нахмурился, не хватало еще одной напасти. Или зря он беспокоится, может, в горло чего человеку попало? Или он вообще так шутит? Чутье врачевателя не обнадеживало на этот счет... Полностью сосредоточившись на Лермонте, ученик друида уже совсем не глядел на сниджетов, но те и не думали улетать. Любопытным и веселым птичкам были интересны эти двуногие, да и тот "сад, цветущий в холода", о котором рассказал им тот двуногий, что посветлее, да попонятливее. Хотя и он что-то перестал обращать внимание на призывы птах вылетать поскорее. Так было не интересно, потому, пока эти там о чем-то своем шумели, они устроили игру в прятки в темных прядях человека. А Хью, только что смеявшийся над проделками птичек, махом посерьезнел. Глядя в такие глаза оставаться веселым было невозможно. - С тобой что? - Обеспокоенно спросил Лантерн. Ну, что спутник больно странно начал терять слова он и сам заметил, но ясновидящим он не был, и что при этом испытывает сам человек сказать не мог при всем своем желании. Правда, все еще оставалась довольно призрачная надежда, что бард сейчас захохочет в голос и назовет его дураком.
Fiann Lermont: - Я... я не знаю, - Тэм выдохнул в попытках успокоиться, но тщетно, паника наполняла его так, что, казалось, сейчас польется через край. Но что делать, если чувствуешь, как твой голос - твоя жизнь - предает тебя. Это как если сердце начало бы пропускать удары. Один раз, потом два подряд, потом... А потом оно остановится. - Прокляла она ... что ли? - скрипнул зубами Лермонт. "Я же вернусь, я перед смертью такую триаду скажу, к весне вымрут к Махе-матери, друг друга сожрут..." Шотландец выдохнул снова, прикрывая стремительно чернеющие от ярости глаза. Спокойно. Слово, как известно, такая штука, которую обдумывать надо, а не со злости ляпать что попало. Вот от такого песни силу и теряют... Спокойно. - Голос пропа...ет, - не помогло. Арфа стонала от того, что ее хозяина трясло лихорадкой тихой, но зато прочувствованной ненависти. Спокойно. Они не виноваты. Может, это вода. Да что за бред?! Какая к черту вода?
Jack Lantern: Ну, тут уже и вовсе стало не до птичек, Хьюго судорожно потянулся к воде, зачерпнул горсть, поднес к лицу, но тут же выплеснул обратно. Чушь... началось-то раньше... еще в лесу... дубина... как есть полено... проклятие? Возможно... но от знахарки? Нет... такое знаешь наверняка... сильные слова чувствуются сразу... хотя бы его слова перед уходом... может?... совсем с ума сошел? Хьюго неосознанно потянулся к посоху, ища поддержки. Ну нет, так не пойдет, кто тебя-идиота врачевать учил? С обретением посоха и мысли потекли ровнее. - Еще что? Растерянность во взгляде Лантерна мгновенно преобразовалась во внимательность. Рука сделала движение к барду, но замерла на полдороги, тот сейчас выглядел гадюкой с отдавленным хвостом - тронешь, и можно тут же ложиться Саму ждать. Но не могло же оно начаться без причины... должно быть что-то... Песня?.. Но тогда почему со мной все в порядке? Или нет?.. Или... Мысль крутилась где-то рядом, вон как потерявший терпение птиц, прилетевший к Хьюго спрашивать "ну долго вы там еще?" - вроде и близко, и ясно, а не ухватишь никак...
Fiann Lermont: - Ничего, - Тэм медленно выдохнул, накрывая ладонью золотистую птичку. Та, похоже, сочла это новой веселой игрой, потому что пищать и клеваться не стала, и мгновением спустя с любопытством высунула клюв из своего убежища. -- Только ...это..., - от бессилия Лермонт только тряхнул головой, - Но это хуже всего. Ладно, знаешь, ч... Пауза. - Пойдем в замок? Может, там кто знает? Может, и правда, вода? - шотландец на вид являл собой чудо терпения, и даже бешенство с лица куда-то подевалось - в основном, конечно, чтобы не пугать друга и не доставлять тому неприятных ощущений. Но злобу Тэмлинн, разумеется, затаил, ну а как же иначе-то? Пока беспредметно, видимо, на черный день - черный для того, кто окажется в этом во всем виноват. Вопросительный взгляд, обращенный на Хьюго, ясно говорил: "Ты знаешь, куда идти?"
Jack Lantern: Ничего? Ничего?! Да как такое вообще может быть? Хьюго ровным счетом ничего не понимал. Ни от воды ни от болезни не могло случиться так, чтобы голос просто взял и пропал, словно покрали. Может, Те Самые помудрили чего-то? Или... что-то мелькнуло в руке Тэмлинна, золотистое словно блеск солнца. Уже поняв, что это чудная птичка, Хью тем не менее так и сидел, нахмурившись, разглядывая этот солнечный зайчик. - Что за табличку дала тебе Мудрая из племени кентавров? - Но тут же махнул рукой. Не видел тогда - и сейчас ничего не увидит. Прав шотландец, в замок надо, к леди Хельге. Уж она-то явно знает куда побольше паренька из всеми забытой деревни. - Ладно, ты прав, пойдем. Я тут ровным счетом ничего не понимаю. Этот ручей идет к озеру, к замку. Он и выведет. - Попутно Хьюго ответил на невысказанный вопрос Тэмлинна. Куда ж ему еще-то было идти, кроме как к озеру-то? В той стороне ничего иного и не было. А уж в какой стороне замок - не смешите птичек, этого направления ученик друида точно потерять не мог.
Fiann Lermont: - Откуда... мне знать, - пожал плечами Тэм, доставая из кошеля табличку. Повертел в руках - ну странная, но увидеть в ней что-то он бы точно не смог, она же не звучала. Бросил обратно, а что с ней еще делать? Арфа тревожно и тонко звенела в чехле, ей явно все это не нравилось: а уж как не нравилось ее хозяину, кто бы знал! Сумрачно кивнув Хьюго, Томас последовал за ним по берегу ручья. Спорить он даже не подумал, а то странник не знает, куда идти? А его в таком раскладе не радовали ни музыка воды, ни гнилушки, ни солнечные блики на буреломе, и больше всего от страха хотелось воззвать к госпоже за советом, да только гордость не давала - и память о том, что к таким лучше лишний раз не взывать. Кроме того, имени ее он так и не узнал, а без этого... может на зов и не она явиться. У Тэма же не совсеми ее родичами были безоблачные отношения. Ужас туманил мысли, и как ни напоминал себе Лермонт о том, что мужчине не подобает такие чувства испытывать в принципе, но это было выше рассудка. Это было почти как потерять пальцы. Это убивало способность мыслить. Напрочь. Но пока едва заметные тропинки, которые отыскивал Хьюго, бесшумно ложились под ноги, можно было терпеть и надеяться, и шотландец шел на два шага позади друга - теперь уже точно, вот так бывает, что и половины дня хватает, чтобы это осознать - и думал, не было ли в роду ирландца Других. Уж больно ярко путалось солнце в растрепанных волосах друида.
Jack Lantern: Ни тогда, ни сейчас Хью ничего особенного в табличке не почуял. Ну да, необычная, рисунки опять же нездешние... но и все, для чего нужна - непонятно, если только куда вставить чтоб украшала... да, опять же, нужна она такая, неполная... но вот ничего такого, что иногда чуялось в амулетах и прочих не простых вещах Лантерн не ощущал... но это еще ничего не значило, себя знатоком амулетов Хьюго заслуженно не считал. Может, леди Хельга сможет ему помочь? Точно, уж она-то наверняка знает что это такое и как избавить Тэмлинна от этой напасти... Хьюго спешил быстрее вывести их из леса, ускорял шаги, при этом все еще умудряясь не шуметь, и слава богам, что Тэм и сам был неплохим ходоком, а то за длинноногим ирландцем поспеть было делом непростым. Хорошо малышам-птичкам, те устроились на плечах шотландца, да крылышками порой работали, чтобы равновесие удержать. А иногда без дела просто вокруг мельтешили. Большую часть дороги они держались берега речушки, но раза три Хьюго сворачивал в лес и без колебаний шел в чащу, чтобы через недолгое время вновь увидеть по левую руку серебро воды. Небо, моргающее сквозь кроны деревьев, постепенно наливалось вечерней синевой. Лес, до того довольно снисходительный к двуногим, стал неодобрительно коситься на задержавшимся гостям. - Уже недолго. - Хьюго ободряюще улыбнулся Лермонту, оборачиваясь на ходу. И правда стало светлее - деревья постепенно расступались, и вдруг исчезли вовсе, открывая взору путникам озеро, озаренное лучами собирающегося на покой солнца, невидимого отсюда из-за стены леса, и замок. Ну наконец-то. Теперь оставалось и вовсе всего ничего.
полная версия страницы