Форум » Архив «Lumiere-77» » [Профессор Магловедения и Тайная Комната - 31.10] » Ответить
[Профессор Магловедения и Тайная Комната - 31.10]
GameMaster: Хогвартс, незадолго до обеда. Буквально заблудившись в дальних закоулках библиотеки между стеллажами, Кэролайн Шор внезапно обнаруживает незапертую дверь в какую-то комнату. Двери, кажется, здесь раньше не было... или была? За дверью можно видеть небольшую гостиную, обставленную далеко не новой мебелью, низкий и длинный дубовый стол. В комнате нет ни единого окна, зато на стене красуется выцветший синий гобелен с изображением раскрывшего крылья ворона. В левом углу стоит большой зеркало, накрытое... кажется, чьей-то простыней, и это резко контрастирует с обстановкой в комнате. И книги. Повсюду книги - стопками на полу, горами на столе, раскрытые в креслах, будто кто-то читал и бросил. Исчерканные вдоль и поперек пергаменты. И - пара совершенно неуместных здесь магловских учебников. Участники: профессор Шор и ...кто-нибудь еще. Пока Мастер ;)
Ответов - 17
Caroline Shore: С самого утра все шло не так, как должно было бы идти, чтобы Шор чувствовала себя хотя бы нормально. Многоуважаемый профессор Гэммел, конечно, подлил масла в огонь. Но с другой стороны, откуда он мог знать, что все так обернется? А даже если и мог… Сейчас нет ни сил, ни желания думать об этом. Утро давно укатило на дачи аккурат до следующего завтрака, сейчас же другому времени суток надлежит руководить процессами, а значит, время как следует отобедать. Стараниями министерства, в чьем катастрофическом узколобии магглорожденная волшебница уже не раз за этот месяц успела убедиться, возможность отобедать тридцать первого октября представилась знатная. Без шуток и преувеличений - торжественная. Как, а Вы не знали разве? Турнир же! Трех же Волшебников же! Сверху велено праздновать, радоваться – не иначе. Хеллоуин в лучших традициях Изгоняющего дьявола: понаехали! Каролина резко затормозила. Внезапная мысль. Переступить порог Большого зала сейчас, все равно, что в кипящий котел добровольно с разбегу и криками «сварите меня!». А концентрация подростков на квадратный метр? Это же ад на земле! Хотя ад будет, подумалось Каролине, когда в залу с привычной ухмылочкой вплывут Поттер и Блэк, мило так, обаятельно похлопывая ресницами. Сзади где-то там, на подхвате, Петтигрю и Люпин… И понеслась! Нет уж, Большой зал сейчас последнее место, где хотелось бы оказаться. Внимательно изучив коридор на предмет присутствия инородных тел – студентов, - Каролина выразительно выругалась, отчаянно при этом жестикулируя. Турнир, шмурнир… Да, кому это надо вообще? Специально что ли подкормить волдемортовских шавок хотят? Не понятно. Спрятаться бы куда-нибудь…Чтобы не ходить, не видеть и чтобы тебя не видели, а главное, - о, Мерлин, - наконец, оставили в покое! У психиатров такой способ самозащиты называется регрессией, у Каролины - « …а мне пофигу!» - Так я и думала, - Шор самодовольно усмехнулась, - Никого. В библиотеках, как водиться, и в обычные-то дни не слишком многолюдно, а уж сегодня… Хеллоуин же! Турнир же трех же волшебников же! Черт бы их всех трех и побрал…же. Ну, да, ладно, допустим, от торжества спрятались. В ближайшие сорок минут за свое морально-нравственное состояние можно не переживать: отсутствие студентов, как бы намекает, на отсутствие патологического желания убивать, что хорошо. Голова все еще трещит, что плохо, но при условии отсутствия патологического желания убивать – хорошо. Тем временем, прогуливаясь между пыльными стеллажами, цитаделями бактериального зла, преподаватель маггловедения даже не догадывалась, что ее ждет впереди. А ждало ее впереди… - О, дверка! – Каролина изобразила изумление, театрально вскинув руки; абсолютное, пускай и мнимое, одиночество опьяняло не хуже третьего мохито, - Тук, тук, тук! Поворот, протяжный скрип и «вуаля». Надо же, комната в комнате, в которой, по идее, других комнат быть не должно! Или должно? Шор осмотрелась по сторонам и, не долго думая, вошла внутрь. - Книги, - не скрывая разочарования, протянула женщина; как будто здесь могло быть что-то другое! – Как мило… Библиотека в библиотеке. Хотя… Странная это какая-то библиотека, - игнорируя гобелен и раскрытые то тут, то там книги, Каролина медленно подошла к зеркалу, которое не могло не обратить на себя внимание; смогло, обратило – Интересно, - и хотя интуиция ни к черту, сердце в эту секунду бешено застучало, будто что-то предчувствуя. Рука, дрогнув, потянула за полотно простыни…
GameMaster: Ткань с громовым в этой застоялой тишине шорохом упала вниз, открывая темное стекло, покрытое сеточкой трещин - под ней отражение комнаты казалось каким-то особенно мрачным и будто затянутым паутиной. А еще там не отражалась профессор Шор. То есть, комната была, книги были, а самой Каролины не было. И дверь наружу была закрыта. По ногам женщины потянуло ощутимым холодком - там, внутри темного стекла, над полом конденсировалась неприятная белесая дымка, похожая на туман. Если приглядеться, становилось понятно, что книги пожелтели от времени и вот-вот раскрошатся в руках, если их взять: здесь они были вполне новыми, особенно магловские учебники. В принципе, мало ли в мире магических вещей. Но от самого зеркала, от этого тумана, веяло жутью, не из тех, которые древние и грозные, а какой-то скользкой и гнилой, словно несвежий труп. Там, в отражении, открылась дверь, и кто-то вошел в комнату, пятясь спиной. Здесь, в реальности, дверь не шелохнулась.
Caroline Shore: Вчера, сегодня, тепло, холодно, на юге, на западе: какая вообще разница? От звука дежурного поцелуя простыни с полом мороз по коже. Как раскаты грома, ей Богу! Каролина поежилась. Почему такое странное ощущение внизу живота? Ей что… Страшно? О, Боги! Не нужно быть семи пядей во лбу и иметь абсолютное зрение: с первой секунды, с первого взгляда понятно, что в зеркале все не так отражается, как приличному отражению следует. «Хааа…хмм» - декламировала про себя Шор, наклоняясь к стеклу. Женщины по природе своей любопытные твари, а уж Каролина… Ай, да любопытная! Ай, да тварь! Конечно же, волшебные зеркала и раньше встречались ей, но такое вот, все из себя волшебное – первый раз. Как понять отражение? Каролина нахмурилась: «Всё страньше и страньше!» - вроде бы и комната та же, вроде бы те же книги, стол, - «Нет, ну, черт с ним с книгами и столом… Я то где?» А ведь, правда. Где? Значит ли это, что зеркало не такое и зеркало? Окно? Дверь? Интересно все-таки, что это такое большое, да еще и прикидывается тем, чем, в принципе, не является. Или все же не прикидывается, а просто, например, чертовски неправильно работает? Каролина снова поежилась. В комнате похолодало. Шор оторвала взгляд от зеркала и обернулась…Нет, ничего нового. Окон нет, дверь закрыта… Вывод? Ха, ну, тут два варианта: либо нужно бросать пить (а голова-то после вчерашнего все еще болит), либо Шор, сама того не подозревая, ввязалась (вляпалась) в нечто волнующе необычное. Делать нечего. Немного походив по комнате, Каролина вернулась к зеркалу. Ничего трогать от греха подальше женщина не стала, просто смотрела и запоминала. В зеркале за время кратковременной прогулки преподавателя мало что изменилось: Шор по-прежнему не отражалась. И вот, когда женщина, наконец, решилась сделать первый шаг на тернистом пути познания, с целью придумать отговорку для «откоса» от праздничного обеда по поводу турнира поубедительнее, в комнату «по ту сторону» вошли. Вошли странно, стоит сказать, по всем канонам зазеркалья. Каролина прищурилась, силясь разглядеть как можно больше деталей в «отражении». Почему «та» комната так отличается от этой? Что это за туман? Увидит ли ее тот, кто вошел в комнату по ту сторону зеркала? Посмотрим. А пока… пальцы коснулись мутного стекла. каролина в зазеркалье х)
GameMaster: Шелест шагов, скрип двери - по ту сторону стекла, оттуда - сюда слышались звуки. Вот оно, это нечто, вошло, закрыло дверь и приникло к деревянной панели , то ли вслушиваясь, что там, за ней, то ли от усталости прислоняясь хоть к какой-нибудь опоре. Неожиданно профессору Шор бросились в глаза висящие там, в зеркале, портреты на стенах, и все они изображали одну и ту же фигуру в школьной форме, но с замазанным какой-то черной сажей лицом. А вошедший тем временем обернулся и оказалось, что это... вошедшая. Хаффлпаффка Виктория Норфолк, неестественно прихрамывая, покачиваясь из стороны в сторону, словно больная, пошла к зеркалу с той стороны, нелепо размахивая руками - что совсем не было похоже на обычные, четкие движения студентки мисс Шор. Потом стало понятно, почему - у нее не было глаз, только две черные дыры на их месте. С поверхности зеркала, прямо на ноги Каролине, прядями стекал белесый туман. Секундой позже с той стороны две ладони ударили в стекло.
Caroline Shore: Таинственное зеркало, его «неправильное» отражение, звуки-шорохи, которые неприятно нарастали то тут, то там и гнетущая атмосфера никак не отражались на лице преподавателя маггловедения. Женщина, сохраняя внешнее спокойствие, оставалась спокойной и внутри. Не смотря на неистовые удары сердца, Каролина не чувствовала того инстинктивного страха, который следовало бы чувствовать в ситуации подобной этой. Скорее, только нарастающую тревогу и легкое волнение. К слову, когда дело касалось ее собственной жизни, Шор никогда не испытывала того, что испытывает любой другой человек в ситуациях потенциально опасных для жизни. Отчасти, возможно, именно это по настоящему и отличало ее от других людей. Ночи в диких джунглях, которые служили основным методом закалки в процессе ее воспитания мистером Шор, как бы это не прозвучало, действительно многому ее научили (ну, или «многому» искалечили). Комната не изменялась ни здесь, ни поту сторону стекла. И только новые детали представали пытливому взгляду преподавательницы… Портреты, на которые она сначала не обратила внимание, все до единого изображали одного и того же студента. Когда Каролина наклонилась к стеклу, чтобы получше рассмотреть, вошедший минутой ранее, обернулся… - Мисс Норфолк?... – имя студентки неожиданно шипящем шепотом с губ. Ужас, злорадствуя, ядом-холодом в груди. Наконец-то! Такая бесстрашная Каролина сейчас прижимает холодные пальцы к губам. Под натиском необъяснимого не выстояла и она. Повержена! Все просто, когда угроза выходит за рамки твоей собственной жизни… Даже слишком. Ее студентка! Ее! Покалечена… Ее студентка! Мисс Норфолк! Там! За стеклом! В опасности! Там! За стеклом! Покалечена! Ее студентка! Мисс Норфолк!... Глубокий вдох. Шор опустила голову, с усилием сдавливая виски холодными пальцами. Белый туман, стекающий с поверхности зеркала, неприятно удивил. В том, что перед ней никакое не отражение сомнений не оставалось. Сердце потихоньку сбавляло темпы, а хаос, вызванный в голове появлением искалеченной Виктории, нехотя рассеивался, мысли приходили в порядок. Скорее всего, то, что она видит перед собой сейчас не имеет к настоящей Норфолк никакого отношения. По крайней мере, пока. Что естественно значительно снижает стоимость акций «Страха» на бирже психически-эмоционального состояния Каролины. Если студентка жива и здорова, биться в истерике или в ужасе шарахаться от таинственного артефакта нет никакого смысла. Пока дело касается ее самой, выбить из колеи, заставить паниковать или трястись от ужаса Шор невозможно. «Осталось понять, что это за артефакт» - Каролина подняла голову. Внезапно! - Ну, что за дилетантство, - глухой звук удара ладоней заставил преподавателя рефлекторно отступить от зеркала, - Я в пятницу тринадцатое, в полночь при полной луне смотрела «Изгоняющего дьявола» в огромном старом доме, который построили на кладбище более ста лет назад. Вот это было действительно страшно! – Шор внимательно рассматривала искалеченное лицо мисс Норфолк, не в силах оторвать взгляда от зияющих дыр на месте глаз, - А тут белый туман и безобидная слепая девочка… Не стыдно? Преподавательница маггловедения достала палочку и направила ее на «отражение» Норфолк, мысленно перебирая возможные заклинания. Разумеется, она лукавила. Настоящая или нет, перед ней, отделенная тонким стеклом, девочка удивительно похожая на ее студентку. Искалеченную студентку… При всем возможном бесстрашии и хладнокровии, сырце болезненно сжималось. Кто она? Связанна ли она с этим человеком на портретах? Почему она в этой комнате? Почему так выглядит? ….и может ли Шор чем-то ей помочь?
Walden McNair: Уолден был недоволен. Или, точнее. зол. Или даже так - в бешенстве. Да, наверное именно в бешенстве. Он сжимал в руке письмо от матери и думал, что ее вообще нельзя оставлять одну ради репутации ее, его и семьи в целом, потому что когда она решает, что способна мыслить самостоятельно - это имеет дурные последствия. До сих пор их удавалось как-то заминать, но но этот раз был явно не из тех. Все дело в том, что леди Кларисса взялась устраивать семейную жизнь сына, а тот никакой семейной жизни не планировал в ближайшие лет пять. И не планировал бы вообще, если бы не необходимость иметь наследников. В общем, надо было выдохнуть, посидеть над книгами в одиночестве и тишине, чтобы вечером написать леди Клариссе и сообщить, что пусть делает, что хочет, но уговор должен быть расторгнут. Главное написать так, чтобы не расстроить матушку. В общем, свою дозу спокойствия он рассчитывал получить в гостиной Наследия, где можно было отдохнуть в любое время, не обязательно во время собраний. Не так, как в факультетских гостиных: это была территория, свободная от чужих, первокурсников и идиотов. Это была территория знания и покоя... ну, до некоторых пор. Теперь это была граница. МакНейр открыл дверь и замер: по полу струился бледный туман, а зеркало тряслось под ударами с той стороны - Та Штука пыталась пробить себе выход. Перед ней стояла профессор Шор, которой вообще не должно было быть в этой комнате. Никого чужого. Кой черт ее сюда принес дразнить тварь?! По стеклу ползли длинные трещины - брызнула стеклянная крошка, один осколок вонзился в щеку преподавательницы, второй чиркнул по руке Дэна, подхватывающего с пола простыню и накидывающего ее на зеркало. Там все затихло. - Что вы здесь делаете? - хмуро и совсем не вежливо поинтересовался слизеринец, слизывая кровь с руки - рефлекторное движение, а ведь мог бы залечить, - вам нельзя тут быть, мэм. И смотреть в это зеркало тоже нельзя. От злости и удивления он даже забыл о тролле. * подчеркнутое считать мастерским постом
Caroline Shore: Чем неистовее девочка с «той стороны» колотилась, очевидно, пытаясь выбраться, тем отчетливее Каролина понимала, что со словом «девочка» она погорячилась. Шор молча стояла и терпеливо дожидалась, когда стекло сдастся и «оно» выберется из «той» странной комнаты в эту, благодаря туману, не менее странную. Из чистого любопытства. Ну, а что? То, что сейчас чувствовала Каролина трудно описать словами. Азарт вперемешку с жалостью, внутренняя тревога и непреодолимое желание испытать себя. В любом случае, это весело. Такое странное, извращенное веселье… Когда стекло начало рассыпаться, Шор, наконец, обратила внимание, что она с некоторого времени в комнате по «эту» сторону не одна. МакНейр? Какого черта! Несколько озадаченная появлением Уолдена, Каролина даже не обратила внимание на странное покалывание в щеке. - Надо же, – преподавательница опустила волшебную палочку, с некоторой досадой наблюдая за действиями слизеринца – …а у Вас глаза на месте! - вздох, шутки в сторону - Мистер МакНейр, я что-то не припоминаю за Вами права, указывать мне, что делать. Мое присутствие здесь не обсуждается, а вот Ваше – Шор холодно усмехнулась, - Позвольте узнать, что здесь делаете Вы и почему эта комната, в которой мне нельзя находится? Вопросы про зеркало и несчастное создание в нем (с Вашего позволения) я оставлю на десерт. Присаживайтесь, - Каролина властно улыбнулась, приглашая Уолдена к столу, - Будете хорошо себя вести, надолго мы здесь не задержимся. Ну, я по крайней мере... Итак? Ответы хотя бы на некоторые вопросы – вот все, что ей сейчас нужно. В невинность детских шалостей Каролина с некоторых пор верить перестала, а тем более таких детей, как мистер МакНейр. Последний урок маггловедения тому подтверждение… Хватит. Дети - такие же люди. Не хуже, не лучше. Такие же. Такие же безнравственные и жестокие... Как все. Тонкая струйка крови стекла по щеке Шор. Грустно как-то, ей-Богу.
Walden McNair: Уолден порылся в кармане мантии и вытащил чистый носовой платок, само существование которого порочило чистую идею тролля. В дверь за его спиной бесшумно просочился Кенси, зашипел на зеркало и уселся перед хозяином, требовательно протягивая лапы, отчего жирное кошачье пузо стало еще заметнее. - Сейчас возьму, - грустно сказал слизеринец любимцу и снова взглянул на преподавательницу, протягивая ей платок, - возьмите. Можно я вытащу осколок? Это очень опасно, оставлять под кожей стекло... особенно от этой вещи. Садиться он не стал, сдаваться не собирался. Есть дела, в которых учительский авторитет не играет никакой роли, и вообще никакой не играет. И даже явись сюда великий белый волшебник, вроде Дамблдора... а впрочем, что Дамблдор? Где он был прошлой весной? Ден и рад был бы свалить это все на чьи-то еще плечи, как наверняка был бы рад каждый из Наследия, но... но нет. Сейчас никому нельзя доверять. - Нет, мэм. спасибо, я постою. Странно как раз то, что ВЫ здесь. Это гостиная нашего клуба и путь в нее находят только те, кто к нему принадлежит. А я пришел, чтобы дочитать вот этот учебник. Макнейр наклонился, чтобы поднять на руки кряхтящего кота и указал на увесистую книгу, увенчавшую стопку других. Книга была совершенно определенно магловской, под авторством некоего М.Лоэва и имела заголовок "Теория вероятностей". - Нет, существо в зеркале - не моя подружка, - миролюбиво откликнулся слизеринец, - Скорее совсем наоборот, тем не менее, эта вещь, хоть и плохая, но сама по себе безобидная. Гнусная ложь, но все, чего хотел сейчас Ден - это чтобы профессор Шор ушла и позволила ему наконец починить стекло, потому что страшно подумать, если оно и впрямь вырвется. Может быть, будет не так страшно, как весной, но кто его знает? А вдруг оно вырастает из кусочка, как медузы? - Так можно я достану осколок?
Caroline Shore: - Осколок? – Каролина с недоверием уставилась на протянутый платок, - Какой осколок? Неприятное покалывание около правой скулы как бы намекало. Женщина коснулась пораненной щеки, не без удивления отмечая наличие крови на своих пальцах: «Ах, Вы об этом», - а я даже не заметила, - «Спасибо», - преподаватель приняла платок и неоднозначно осмотрела МакНейра, как будто прицениваясь к его компетентности в вопросах извлечения осколков, - «Конечно, если Вас не затруднит» Почти трубка мира, мол, смотри, я тебе доверяю! Может, и ты хотя бы чуть-чуть? Есть вещи, с которыми в одиночку не справиться. Понимаешь? Несколько правдивых ответов и меня здесь нет. Знаешь ли, я любопытная. И очень настырная. А ее у меня отличный удар справа и шрам на левой лодыжке. Хотя, о чем это я... Мы же такие разные. Такие непохожие и вообще ничего общего ни разу. Чистокровный волшебник и жалкая магглорожденная букашка, которая и смерти-то не заслуживает. Я правильно говорю? Я смотреть то на таких, как водится, права не имею, а уж тем более просить о доверии! Смешно. Аха-ха-ха-ха-ха! Очень. - Оу, неужели того самого клуба? – Каролина развернулась и еще раз осмотрела помещение, разумеется, непосредственная функция комнаты – кабинет кружка законченных снобов, - позволяла взглянуть на все здесь другими глазами, - «Наследие», значит. Ну, тогда нет ничего странного, в том, что я нашла эту комнату, - детали опустим, ведь куда интереснее книга, которую Уолден пришел дочитать, - Разрешите? Шор вытянулась через стол и схватила учебник, на который указал слизеринец. Секундою позже на лице заиграла странная улыбка, преподаватель почти рассмеялась: «МакНейр, Вы серьезно?» - невероятно, - «Вы действительно это читаете?» Секундная пауза. Безглазая Норфолк по сравнению с чистокровным слизеринцем, увлеченным научным маггловским трактатом, просто-напросто бьет все рекорды…по реалистичности. Шор устало потерла глаза. Может это галлюцинация? Нет, серьезно! Надышалась ядовитых испарений, переволновалась, напилась, спит, сошла с ума? Как такое вообще возможно! Уолден личность неоднозначная – это видно невооруженным глазом, - но не настолько же, честное слово. Теория вероятностей! Kонечно-аддитивная функция множеств! Слабая непрерывность! Борелевская полугруппа! Хах? - С каких пор чистокровные волшебники Слизерина интересуются математикой? – это какая-то глупая шутка, - Новая мода или что? Откуда Вы вообще про нее узнали? – Каролина все еще не могла поверить своим глазам. Шор раскрывала и закрывала работу Лоэва, перелистывала страницы, внимательно разглядывала обложку, трясла ее и даже была готова попробовать на вкус. Может на этой книге заклятие? - Вы думаете, я Вам поверю, МакНейр? – Каролина усмехнулась, - Я не буду разоряться по поводу того, как опасно держать у себя артефакты, с которыми ты не в силу справится в одиночку. Просто напомню, что помимо вас, таких больших и самостоятельных, в этом замке полно совсем еще детей, которые навряд ли смогут о себе позаботится в случае непредвиденных обстоятельств. Я наслышана об ужасе, который вам пришлось пережить в прошлом голу. Поэтому интересующий меня вопрос я все же задам, но позже – женщина, наконец, оторвалась от изучения теории вероятностей и подняла взгляд на студента, тот, к слову, успел обзавестись…котом? – Уф, какой котик. Неужели Ваш? Ни с того ни с сего Каролина начала чувствовать себя маленькой и беззащитной. Высокий Уолден был высок, а нежелание студента «присаживаться» только подчеркивало его ростовое превосходство. Боясь потерять уверенность в себе и своих словах, Шор поднялась. Медленно подойдя к слизеринцу, Каролина провела указательным пальцем по голове кота, которого тот держал, и без тени улыбки тихо спросила: «Что это за тварь в зеркале и что она делает в комнате «Наследия», Уолден?»
Walden McNair: Ден вздохнул и вынул палочку из рукава. Целитель из него был, прямо скажем, никакой, но оказывать первую помощь его успешно научили - жизненно необходимое умение при наличии таких друзей, как Трэверс и Селвин и такого хобби, как старый добрый мордобой без палочек. Акцио, Гемостатио, Медикоре: жесту не хватало изящества, каким мог похвастаться целитель, исполняющий его ежедневно, но Макнейр был вполне точен и даже поймал осколок в ладонь, тут же с омерзением выкинув его в угол. Он не имел никакого желания даже прикасаться к ЭТОМУ. - Ничего странного? Уолден машинально опустил взгляд на руку женщины, ища серебряный перстень клуба, но не нашел и слегка удивился такому заявлению, а потом и удивлению преподавательницы. Даже рискнул и попытался улыбнуться, хоть и не слишком умело: - Да. Вполне серьезно, хотя и не слишком увлечен ей. Если вы знаете о "Наследии", то должны знать, что для нас имеет значение только наука, - слизеринец пожал плечами, почесывая за ухом Кенси, - узнал от Фианна Лермонта, вы его не знаете, он окончил школу в прошлом году. Книгу принесла Вик, она маглорожденная и записана в магловскую библиотеку. Здесь много таких. Книг. Шор не поверила, чего и следовало ожидать. Впрочем, он сам идиот, не стоило так бурно реагировать на ее нахождение здесь, но кто просил ее снимать простыню? Пока эта дрянь не видела, что за стеклом, она и не особенно стремилась наружу, а тут ее манят едой - она и идет. Макнейр, кажется, кожей чувствовал тонкий звон растрескивающегося стекла: оно перестало колотить по нему, но, кажется, теперь давило изнутри. Вот если бы здесь был Стэн... Или та же Норфолк - хотя, кажется, она хуже всех это переносит. Или лучше Самаэль и Белиал, с ними не только проще, но и не страшно. - Да, мой, - настороженно кивнул Ден. Кенси заурчал еще громче, он как почуял, что о нем говорят. Поразительно умный кот, даже не стал вцепляться в руку профессора Шор, когда та решила его погладить, - строго говоря, его редко зовут котиком, обычно он слышит в свой адрес что-то вроде "монстр". Женщина приблизилась. Ден внезапно подумал, что ее можно вот сейчас... убить? Убить и заставить тело исчезнуть, и никто не поймет, что это он. Потом тряхнул головой. Вблизи от зеркала вечно какие-то странные мысли появляются. - Это обычное зеркало, а в нем - отражение твари, что была здесь весной, - правда, да не правда. Но говорить он не может, не должен и не имеет права. Идите к черту, сами справимся. И детей защитим, в прошлый раз получилось. Разбирайтесь там со своими взрослыми делами, войнами за кровь и происхождение, с Лордом и Дамблдором, да хоть со всем авроратом сразу. Было время, Уолден хотел быть как папенька. Скорее всего, настанет время - и у него не будет выбора, принимать ли метку, просто потому что он не идиот и не герой, и хочет жить. А еще хочет, чтобы жила мать. Он думал в прошлом году, что откажется и будь, что будет... но весной он понял, что жить - в сущности, замечательное занятие. Вот прямо сразу, как увидел тело Тарьи Йельстад с ветками вместо пальцев и зашитым лозой ртом. Так вот, а пока у них выбор есть, то можно заботиться о более важных вещах, чем проблемы происхождения. - Оно буйное, но ничего особенного из себя не представляет. Стекло тонко, жалобно звенело. - У вас есть еще вопросы, мэм?
Caroline Shore: надеюсь, правил я не нарушила :/ - О, мистер МакНейр, я очень хорошо знаю, какое значение для «Наследия» имеет наука, - Шор нахмурилась, - Правда, в мое время, участники тайного клуба зазнаек не интересовались математикой. Они предпочитали науки, более полезные в волшебном обществе, если Вы понимаете, о чем я. Но, боюсь, Вы не понимаете. Придаваться воспоминаниям о беспокойных школьных годах Шор не собиралась, а тем более в присутствии своего студента. То, что она наткнулась на эту комнату, возможно, чистая случайность, а возможно… Случайность? - Значит, мисс Норфолк, - задумчиво протянула Каролина, в голове сразу же возник образ ослепленной Виктории из зеркала, по спине побежали колючие мурашки, - А мистер Лермонт… Не тот ли это мистер Лермонт, которого обвиняют в убийстве министра? Сегодня в дуэльном клубе только об этом и трещали. Что, тоже «наследник»? Очаровательно. Вы, я смотрю, подобрали себе знатный кружок по интересам. Что ни член клуба, то какая-нибудь значимая личность. И комната у вас тайная, и зеркало все из себя такое необычное, и науки маггловские то тут, то там… Да, котик? Шор саркастически хмыкнула, но продолжать не стала. Слизеринец всем своим видом давал понять, что ей здесь не место и говорить по существу он не собирается. Она улыбнулась, представив, о чем Уолден может сейчас думать: «Ой, мы такие самостоятельные и сильные. Мы все сами сделаем, без вашей помощи. Взрослые все портят. Взрослые всегда мешают. Взрослые думают о каких-то глупых вещах» - И ведь не поспоришь, - все еще улыбаясь, вслух произнесла Каролина, продолжая терроризировать кота слизеринца, в надежде, что тот проявит свою «котскую» сущность – Уолден, вы, «Наследники», можете сколько угодно считать себя умнее, дальновиднее и мудрее всех остальных, но есть вещи, которые вам не под силу. Вещи, которые не под силу вообще никому. Вы можете сколько угодно рисовать черту, разделяющую ваш мир от мира «глупых» взрослых, но рано или поздно она все равно исчезнет. И вам придется понять… А впрочем, это не моя забота. Странное дело. Уже через несколько дней после начала учебного года, Каролина помнила каждого студента, который хотя бы раз переступил порог ее кабинета. Имя, общие черты характера, внешние признаки, даже предпочтения в еде у некоторых. Глупые, умные, хмурые, веселые, злые, наивные, милые… Разные. За три месяца работы преподавателем, Шор действительно, как говорится «прикипела» к ним душой. Она вот сейчас это поняла, стоя в комнате «наследников», перед МакНейером. Какими бы они ни были… Они ее студенты. Мисс Норфолк, которую Каролина даже видеть не хотела после последнего урока у их курса, предстала перед ней покалеченной, и весь негатив тут же сошел на нет, оставив после себя только жгучее чувство вины: не углядела, не уберегла. Как же так? Хотят они того или нет, она обязана сделать все, чтобы оградить их от смертельной опасности, которая, благодаря усилиям недалеких умов, витала сейчас вообще везде. Обязана. Должна. Это ее долг. Цель, которую она так долго искала. Защищать своих студентов так, как защищала бы своего ребенка. Как же все просто, оказывается… - Прости, Уолден, я не могу вот так просто уйти. Раз уж я наткнулась на эту комнату, - Шор, наконец, оставила кота в покое и подошла к зеркалу, по пути высвобождая волшебную палочку из подола мантии, - Я не прошу тебя, меня понять, просто ставлю перед фактом: это зеркало не должно здесь быть, - одной рукой Каролина сжала палочку, другой схватилась за край артефакта, - Вы редкостные засранцы, которые не видят дальше своего носа, но даже если так… Преподаватель вытянула руку с палочкой перед собой: «Expecto», - взмах, - «Patronum!» Огромный светящийся крокодил неповоротливо закрутился на месте то открывая, то закрывая свою необъятную пасть. Шор не сводила глаз с МакНейра, свободной рукой держась за зеркало, как будто то могло от нее удрать: «Приведи сюда, Дамблдора» С несвойственной крокодилам скоростью патронус провернулся на месте и вылетел в приоткрытую дверь. - Я не могу допустить, чтобы кто-то из вас пострадал.
Walden McNair: - Это глупое и совершенно алогичное обвинение, - Ден пожал плечами, - во время смерти Министра они все были здесь. Лермонт с Лермонтовым, Снейпом, Леви и Ридом пытались расшифровать пергамент, который описывал историю Твари. Я помню, они вообще не спали, и если бы смогли кого-нибудь убить, то только себя - адскими дозами кофе. Он говорил вполголоса, спокойно и вроде бы совершенно безразлично, так рассказывают страшные истории те, кто в этих страшных историях участвовал. - Меня не пустили, да и я никакой криптоаналитик. Не то, что тот же Рид. Там, знаете, забавно было, Лермонт с Ридом к концу недели начали тихо сходить с ума, у них ничего не получалось, а потом оказалось, что изначальный текст был на иврите, а не на латыни, как они предполагали, и Леви под конец поняла это, когда они сунули ей один из вариантов расшифровки, но все равно оказалось, что пергамент зачарован именем Ронове, демона чужих языков, и тогда Снейп... - Уолден замолчал, тряхнув головой, - а впрочем, что это я. Вам, наверное, неинтересно. В общем, они были здесь и искали имя Твари. Шотландец оглянулся, оглядел книги, как будто в последний раз и сдержанно улыбнулся, глядя, как размурлыкался Кенси под руками преподавательницы. Вот дементоров сын, подавай ему женщин, чтобы гладили и за ухом чесали. И у этой женщины было такое скептическое выражение лица, что... А, ну да, конечно. Вы всегда умнее, сильнее и опытнее - а на самом деле вы ничего не можете, только кричать о возрасте и опыте и лезть с непрошенными советами туда, куда вас не просят лезть. А там, где вы нужны - вас никогда нет. И даже если речь не о том ужасе, что здесь творился, а о банальных советах и банальном утешении, вас никогда нет. Я слышал, у вас есть дочь, профессор. Интересно, с кем она сейчас? И вы правда думаете, что она вырастет верящей в непобедимость, опыт и силу взрослых? Правда думаете? - Эта черта уже исчезла, мэм, - улыбка Дена оставалась все такой же грустной, - это уже не "дети против взрослых", это просто просьба не мешать делать свое дело тем, кто хоть что-то в этом понимает. Стекло звенело. Или это звенело в висках - тонко, бешено, отвратительно звенело, ввинчиваясь тупой болью в виски. Скинуть простыню? Вырвется. не скидывать? Так на что тогда колдовать Репаро? Хоть бы она ушла... стоит, рассуждает о том, как хочет всех защитить, а сама дразнит и дразнит эту дрянь, своим запахом, своими прикосновениями. А скрип нарастает. К дементору. МакНейр наконец решился, шагнул вперед: пусть потом делают, что хотят, выгоняют из школы, отправляют на отработки, но сначала он отбросит ее в сторону, потом снимет простыню и заколдует чертову стекляшку, а потом видимо придется... С долгим звенящим грохотом зеркало лопнуло под простыней, словно взрываясь изнутри - слизеринец только и успел, что дернуть в сторону ведьму да повернуться спиной, закрывая ее и себя от стеклянного дождя. Тем не менее преподавательнице сильно посекло руку и плечо, что до самого Дена, то мантия - сомнительный щит от такого залпа. Онемела щека - ну все, красавчик, спина, кажется, превратилась в подушечку для булавок, можно было смело играть ежиков в школьных постановках. Из-за дивана выглянул взъерошенный и недовольный Кенси. Но дементоры с ним. Самое ужасное было не это. Потом грохот затих и на некоторое время воцарилась гробовая тишина, прерванная длинным выдохом Уолдена. Он не сразу осознал, что как-то даже неприлично прижимает к себе мисс Шор, и это стоило бы обдумать, но как бы не до того было. Слизеринец медленно отпустил руки и повернулся к зеркалу, чувствуя, как намокает мантия на спине, упал на колени, поднимая ворох лоскутов, в который превратилась простыня - ...пустая рама. Ничего. Ни тумана, ни Твари. Ничего. Тихо. Пусто. Он встал и молча покачал головой. - Идемте. Вам надо к целителю.
Caroline Shore: Секундами позже, Шор, наконец, поняла, почему все это время так яростно сжимала зеркало свободной рукой. Сконцентрировавшись на Уолдоне, она как будто специально не обращала внимание на трясущееся под простыней стекло: оно звенело, шипело и грозилось в любую секунду рассыпаться на куски. Хваленая реакция Шор, вся ее физическая сила и выносливость… Не пригодились. Все произошло слишком быстро. Когда преподаватель опомнилась, МакНейр уже крепко прижимал ее к себе. В ушах все еще стоял звон бьющегося стекла, а в плече пульсировала боль. Доли секунды ушли на осознание того, что стекло все-таки лопнуло, и если бы не Уолден… - Уолден? - голос Шор звучал непривычно тихо, - Уолден, ты в порядке? Горечь от осознания произошедшего не заставила себя долго ждать. Она, буквально несколько секунд назад, высокомерно заявляла, что пойдет на все, чтобы защитить своих студентов… а в итоге? В итоге, защищать пришлось ее. То, что сделал слизеринец, не укладывалось в голове: «Зачем… Зачем он…Зачем же…» - Ах, черт возьми! – причину пульсирующей боли в плече Шор поняла сразу же, как только МакНейр ослабил свои, как в последствии оказалось, спасительные объятия: ее левая рука истекала кровью. Ну, что же… Это та, цена, которую придется заплатить за излишнею самонадеянность. Ха, и эта женщина, собиралась защищать своих студентов? Волну отвращения к себе, гнев и отравляющее разочарование пришлось отложить до лучших времен. Когда МакНейр поднялся, Каролина увидела то, что меньше всего на свете хотела бы видеть: на спине слизеринца красовалось огромное пятно, чернота которого могла сравниться разве только с чернотой пустых глазниц существа в отражении. Школьная мантия, пропитавшаяся кровью, повергла Шор в ужас. От былого самообладания и твердости не осталось и следа. Холодные окровавленные руки затряслись… В голове назойливо крутились слова: «На спине… Кровь… кровь… Море крови…. И это… все… из-за меня….? У него кровь… Кровь… Кровь… Кровь!» В уголках глаз защипало. Что же она наделала? Как она… Как она могла? Не углядела! Не уберегла! Подвергла его такой опасности! И ради чего? Кому и что ты доказала?! Где твоя сила характера? Где выдержка? Где самообладание? Где, черт возьми, твои мозги?! - Уолден… Уолден, твоя спина, - преподавательница с трудом поднялась, - Уолден, ты… Слова отказывались складываться в связные предложения. Руки тряслись, Каролина никак не могла успокоиться. Все, что здесь произошло, произошло по ее вине. Она подвергла жизнь своего студента опасности… Она! Она своими собственными руками… - Сними мантию… - теперь и голос дрожал, - Я остановлю кровь… А потом, потом отведу в больничное крыло… Я могу ее остановить… Не беспокойся… Я могу… Смогу… Каролина прижала руку к лицу и отвернулась. Демонстрировать свою слабость, даже теперь… унизительно. Как она посмотрит в глаза его матери? О, Господи, ну, почему, почему она такая никчемная… Никчемная дочь, никчемная женщина, никчемная мать… Теперь еще и никчемный преподаватель. Если бы она только не трогала это зеркало, если бы она только не провоцировала эту чертову тварь… Кстати, о тварях. Шор убрала руку от лица и медленно повернулась к опустевшей раме: «…упс» Преинтереснейший расклад, понимаете ли, получается.
Walden McNair: Происходящее было порядочной встряской для и без того не слишком крепких нервов Макнейра. Так, что до начала паники у мисс Шор он и не чувствовал, что там со спиной. Ну разче что онемело и что-то мокрое - о том, что это, слизеринец предпочитал не думать, как-то душевное здоровье было ему еще дорого. Ну вот, сходил почитать Хорошо хоть Кенси не задело. Так вот свалилось на него достаточно. И разбитое зеркало, что повергло его в такой инфернальный ужас, по сравнению с которым все угрозы всеми директорами мира были в сущности такой глупостью, и стеклянные осколки эти, и кровь на руке профессора Шор - Ден не боялся крови. Да что там. никто не боится крови, если не видит, как она вытекает из собственно свежепроделанных в человеческом теле отверстий. Но слезы в глазах женщины его озадачили куда больше: за осень он как-то привык, что та хоть и нервная слегка, а может и с приветом, но женщина сильная и не склонная к истерикам. - Снять... мантию? И тут случилось чудо. То есть, увидел бы это кто-нибудь из Деновских друзей, у них бы случилась истерика, а не чудо, но тем не менее, профессор Шор попала в единственную прореху в броне самообладания, которой обладал Макнейр на деле. В смысле он сам, а не его любимая маска и не все прочие, которые были под ней. - В... смысле... Спина наливалась болью, сочащейся из порезов прямо вместе с кровью, самое отвратительное, что по шее тоже что-то текло от волос - Уолден вяло удивился, почему у него уши все на месте. И тут же залился краской по самые кончики этих самых ушей. Тут надо сделать небольшое лирическое отступление. А дело в том, что по сравнению с предыдущим выпускным курсом, Ден был позором своего факультета и опровержением всех легенд о развратных слизеринских красавчиках. Воспитание матушки дало свои плоды, но держать марку он умел, так что когда шотландец холодно заявлял "я не рапространяюсь о своей личной жизни", то даже Селвин удивленно спрашивал Треверса, сколько же было девушек у Дена. Ответ был печален. Не просто ни одной, но сама мысль о том, чтобы снять в присутствии женщины хотя бы мантию с рубашкой ввергала Макнейра в полный шок и ужас, который перебил даже ужас от того, что разбилось это грешное зеркало. - В... смысле... это же неприлично! - Уолден тут же взял себя в руки, - простите, мэм. Я не могу. Давайте лучше мы сейчас пойдем в Больничное крыло, пока мы еще можем. А потом ему надо будет срочно сообщить обо всем остальным. Просто очень срочно. - Не плачьте, профессор, - Макнейр предложил преподавательнице руку таким жестом, будто они собирались на бал. Ну а что, у каждого свой способ сохранять сомообладание. Вот сейчас ему вылечат спину, он всем скажет и будет массовая истерика, в которой уже не зазорно поучаствовать, но не здесь же и не при мисс Шор, и без того расстроенной. - Я надеюсь, вы никому не скажете, - неожиданно твердо сказал он, - потому что объяснить это будет сложно не только мне. Идемте. Нам нужна помощь.
Caroline Shore: Вы сами напросились >:D Шор не шевелилась. Молча стояла и смотрела на опустевшее зеркало, мысленно пытаясь обрисовать вероятные вариации на тему дальнейшего развития событий. На минуту ей удалось забыть о раскуроченной спине слизеринского студента и вернуться в свое привычное состояние: «МакНейр», - голос уже не дрожал, - «Как Вы там сказали? Обычное зеркало?» На лице заиграла без преувеличения потусторонняя улыбка. Так ли она напортачила? Да, провоцировать «зверушку» не стоило, тем более в присутствии своего студента, за жизнь которого она несет ответственность, но, три тысячи чертей, есть же и светлая сторона! Зеркало действительно опасно (Здравствуйте, Капитан!). Доказательством тому служат ее кровоточащая рука и… О. - Мистер МакНейр, Вы это серьезно? - Каролина закашлялась, пытаясь подавить смех; будь ситуация чуть менее критической, она рассмеялась бы в голос без малейшего зазрения совести, но после того, как Уолден пострадал из-за нее, это было бы через чур даже для Шор, - Что именно Вам кажется неприличным? То, что я хочу оказать Вам первую помощь? Не дурите. Что обо мне подумают хогвартские колдомедики, если я приведу Вас к ним в таком состоянии? Я не собираюсь Вас оперировать, не переживайте, просто остановлю кровь. Это может сделать первокурсник с закрытыми глазами. Ситуация приобретала все новые и новые краски. Конечно, разбитое зеркало с определенно не таким безобидным существом, как уверял минутами ранее МакНейр, разбито и, черт знает, что это еще за собой повлечет, но… Это перспективы будущего, пускай и не такого далекого, как хотелось бы. А здесь и сейчас глазам преподавателя престало явление редкое, почти сказочное. Смущенный слизеринец – то, что вы не увидите по телевизору, о нем вам не расскажут по радио – это нужно увидеть собственными глазами. Эмоциональное состояние Шор начинало не по-детски штормить. Женщина секундами ранее утиравшая слезы отчаяния, сейчас с трудом сдерживала себя от развилистого хохота. Если бы не МакНейр со своим, разумеется, от всего сердца сказанным, «не плачьте», кто знает, до каких состояний дошла бы преподаватель. Уолден мог притвориться, что не заметил ее слез – ведь Шор так старательно пыталась их скрыть, - но нет. Слизеринец, видимо, ведомый лучшими побуждениями, решил ее подбодрить. Зря. С детских лет, мужчина, пускай даже еще совсем юный, призывающий Каролину «не реветь», действовал на нее, как красная тряпка действует на быка. Уолден этого не знал, зато Каролина теперь кое-что знает об Уолдоне. И только кровоточащая спина студента, напоминающая о себе болезненными ударами в груди, не давала Шор пуститься во все тяжкие эмоциональные... Но он ведь не при смерти! Чуть-чуть поиздеваться можно же? В отместку, разумеется. - Мне не нужна помощь, чего не скажешь о тебе, - Шор профессионально терпела боль: проколотая рука - жалкая царапина по сравнению с травмами, которые она получала раньше, - Я бы с радостью, честное слово, но, боюсь, слишком поздно. Дамблдор будет здесь с минуты на минуту, мой патронус уже у него, я думаю, - Каролина ехидно улыбнулась, - Поэтому, поторопимся: раздевайтесь, - месть сладка, - Или, может… мне Вам помочь? Око за око.
Walden McNair: Патронус, тем не менее, появился один и возвестил, что Директора нет в школе, но вынужден срочно присутствовать в Министерстве. По завершению речи серебристая фигура Защитника расстаяла и растеклась ворохом серебряных искр. МакНейр улыбнулся: - Директор не будет с минуты на минуту, считайте, что я пророк с опозданием, - тем не менее, шутить расхотелось, дело принимало серьезный оборот, и не только в том, что касалось Зеркала. Хотя больше всего в жизни шотландец хотел, чтобы его наконец отпустили и прекратили мучить, чтобы он мог пойти и собрать остальных и сообщить им эту дурную новость, а потом накрыться подушкой и умереть. Теоретически - от стыда. Практически от того, что в этот день слишком много свалилось на его голову. И еще от того, что голова кружится. Уолден вымученно воззрился на преподавательницу, понимая, что от той никак не отвяжешься, да и по правде говоря, он дорого дал бы за то, чтобы ему сейчас хоть кто-то успокоил боль в этой чертовой спине и сказал хоть что-то о том, что творится у него с затылком. Хотя бы это будет профессор Шор, первая женщина в его жизни (ну ладно, не считая матушки, но ее считать нельзя по определению) и мисс Помфри (но она медик), которая требует, чтобы он с себя чего-то снял. Пусть даже и в медицинских целях. Внезапно слизеринец подумал, что как-то он вообще не о том думает, надо думать о Зеркале и о том, что случилось - отвечать на вопрос мисс Шор он вовсе не хотел, тем более, что тот был риторическим. Но мысль об опасности позволила ему наконец решиться и снять мантию, хотя лицо Дена при этом выражало дикую смесь смущения и безуспешных попыток взять себя в руки. Мантия пошла легко, впрочем, хоть Уолден и сменил цвет со слегка красноватого на такой же легкий зеленый, но ему как-то удалось не издать ни звука, учитывая, что ткань снималась вместе с застравшими в коже стеклами. Потом была рубашка, а вот с ней было хуже: шотландец зажмурился и дернул, кинул карминово-красный комок ткани на пол и позеленел вторично, очень жалея, что он не девочка, сейчас можно было бы орать и ругаться, изгоняя таким образом противную тошнотную слабость из груди. - Я... сам, видите? Можно я сяду?
Caroline Shore: Когда вместе с патронусом растворилась и последняя надежда на хорошую концовку для ее истории с комнатой наследия, женщина искренне позавидовала уникальному таланту директора исчезать в самый ответственный момент. Так ли не правы дети, считающие, что от взрослых нет никакого толку? Действительно ведь нет. «Старый прохвост», «вовремя слинять» и «чтоб твой феникс облысел» - вот те немногие словосочетания, тот час же возникшие под гнетом неприятных мыслей в темноволосой голове преподавателя. Все, что произошло… Не слишком ли большая цена? Такое простое, казалось бы, человеческое желание «не быть там, где быть не хочется» - и вот те «на». Никто бы даже не заметил, не набреди она на эту чертову комнату наследников! А теперь… Страшно подумать, какие перспективы открывает порча заколдованного имущества. Крайне опасного, к слову, имущества. Шор почему-то представила себя на маггловском суде… Огромная зала, судья в кудрявом парике, присяжные, обвинение, свидетели – все классические атрибуты, - и она на скамье подсудимых. И все кричат, ругаются, судья стучит своим молотком, призывая собравшихся к порядку! А она сидит себе спокойно, склонив голову под тяжестью извечного «за что?». Время заседания проходит быстро. Присяжные, не задумываясь, вердикт: виновна. Обвинение ликует. В шуме всеобщего экстаза торжеству справедливости слышится детский голосок, с надрывом выкрикивающий ее имя…И темнота. Прошло несколько секунд, прежде чем Шор осознала, что стоит, закрыв глаза у книжного шкафа. Плечо онемело. Кровь густыми ручьями стекала по тонкой руке на пол… Каролина усмехнулась и носком туфли растерла бордовые капли: пока МакНейр, облюбованный со всех сторон Помфри, не засопит в теплой кроватке, сознания она не потеряет, даже если до этого момента из нее вытечет вся кровь. Этот олух зачем-то спас ее жизнь… Как она может так безответственно поступить? Потерять сознание? Никогда! - Конечно, садись, - Каролина все еще стояла у книжного шкафа, не решаясь двинуться с места. Вид обнаженной спины МакНейера шокировал куда больше, чем она могла предположить. И дело даже не в божественной красоте, которой, по слухам, обладал каждый второй нагой слизеринец. Бесконечные рассечены то тут, то там … И кровь. Тонкие струйки крови. Руки снова задрожали. Зачем? Зачем он заслонил ее собой? Лучше бы эти чертовы осколки располосовали ее! Ее, а не его! Зачем, МакНейр, зачем? Не нужно быть колдомедиком, чтобы понять, какую боль испытывал сейчас слизеринец. Каролина усилием воли заставила себя сдвинуться с места. Нужно как можно скорее доставить его в больничное крыло… Медлить больше нельзя. - Haemostatio! – взмах, в руках с трудом удалось унять дрожь. Взгляд невольно скользил по причудливым переплетениям кровавых ручейков, исполосованной спины Уолдена. Каролина ахнула, заметив внушительный подтек на затылке слизеринца… - Уолден, - Шор решила начать издалека, - Ты знал, что я выросла на острове? – чертова дрожь, - Там нет врачей и вообще… До того, как научится использовать магию, все раны я… Уолден, прости, - Каролина наклонилась к слизеринцу, холодными пальцами касаясь окровавленного затылка; огромный кусок стекла заставлял сердце Шор обливаться кровью только от одной мысли о нем, - Тебе не следовало спасать меня, - сжав окровавленными пальцами края кусочка, медленно извлекая, взмах, невербальное «Haemostatio!», - Никогда больше так не делай. Преподавательница подняла мантию Уолдена, несколько раз встряхнула ее и накрыла широкие плечи. Это все слишком. Даже для нее. С трудом доковыляв до входа, женщина уперлась лбом в дверной косяк: «Надеюсь, за то, что я видела твой обнаженный торс, мне не придется на тебе жениться, МакНейр?» - усталый вздох, - «Идем» Иначе, до больничного крыла тебе придется добираться самостоятельно.
полная версия страницы