Форум » Архив «Lumiere-77» » [Планерка - 31.10] » Ответить
[Планерка - 31.10]
GameMaster: Время, место: ММ, утро События: [quote]Работы у этих храбрых ребят становится все больше, тут и Пожиратели в обличье магловских политиков, и новоявленные убийцы Министра, и нападения инфери, и охрана Турнира, а теперь еще и один обливиатор, у которого украли детей. Ну-с, кто чем займется?[/quote] Участники: А. Муди, Б. Крауч, А. Боунс, авроры (+стажеры), хит-визарды (+стажеры)
Ответов - 11
Dorcas Meadowes: Медоуз не спала ночью, совсем, поэтому собрание всея отдела обеспечения магического правопорядка, где количество неадекватных людей в разы превышало допустимое на один квадратный метр, не стало для нее утренней неожиданностью, скорее, просто суточной рутиной. Дел было столько, что разбегались глаза, потому то и необходимо было собрать всех авроров и хит-визардов, а также начальников, то есть весь боеспособный состав, чтобы потратить много-много времени на выяснение всякой чепухи, вместо того, чтобы заниматься делом. Ладно, хоть какой-то отдых, пусть так. Пожирателям Смерти стоило прикидываться не маггловскими политиками, а одним из работников этого самого отдела, явиться на собрание и рвануть там драконью желчь, например. Накрыло бы всех, весь цвет, можно сказать, и можно было бы и без желчи обойтись, точнее, хватило бы желчи словесной. Ох, идиоты. Доркас пришла первая, несказанно этому рада, сидела и наслаждалась тишиной, не разрываемой криками, стучанием кулаком по столу, ненужными спорами. Тишина была ее временем и ее местом, в тишине она снова чувствовала себя и боялась этой себя, потому старалась, чтобы жизнь вокруг кипела как можно более бурно. Но иногда и ей нужна передышка, не поверите, пусть пять минут, пусть на работе... Комната постепенно заполнялась людьми. Доркас наблюдала из своего угла за входящими, не ловя улыбок и взмахов руками, потому что их не было. Ей вдруг показалось, что тишина и не исчезла никуда, что она все еще с ней, и захотелось вдруг сказать что-то громко и отчетливо, чтобы она умерла наконец. - Я что, оглохла, что ли? Ни черта ни слышу. А, это Муди с Краучем еще нет. То-то я думаю, тихо как-то... Не будет она поддаваться этой общей скорби, не значит, что ей не жаль погибших, раненых, обреченных и покинутых, но время для скорби еще не пришло или, напротив, осталось в прошлом. Время для действий, не для слез.
Alastor Moody: Аластор Муди был задумчив. Аластор Муди всерьез размышлял, уж не вывелась ли с конца годов этак пятидесятых – начала шестидесятых раса особо опасных волшебников-рецидивистов, наделенная повышенной чувствительностью к астральным материям и, как следствие, способная без вреда для здоровья осуществлять краткосрочные вылазки в гиперпространство посредством точечного переноса своего суб-квантового «я» на мета-астральный уровень, в связи с чем критично повысилась вероятность обнаружения министерцев среднего и правящего звена дома, в ванной, с колом вместо клизмы и катастрофически, непростительно дохлыми. Удовлетворенно хмыкнув (та часть теории, которая содержала математические выкладки плюс соответственную терминологию, казалась особенно убедительной), шеф Аврората решил обдумать мысль еще раз, попутно синхронизируя работу мозга, здравого смысла и – просто так – речевого аппарата – оперировать столь мудреными идиомами, как «суб-квантовое я» Муди доселе не приходилось, нужно подготовиться. Стоило подготовить и публику. Свою речь Муди в конце концов решил несколько обработать, сухая выжимка должна была прозвучать так – вашу мать! Я сказал: вашу мать! Вы что полагаете, какие-то молокососы научились аппарировать из Хогвартса в обход защитных чар? Вы что, вашу мать, натурально решили, будто какая-то сволочь способна разрушить древнюю магию Школы? И эта сволочь даже не я? Даже не Волдеморт? Даже не та – задери ее дементор – гадина, слухами о чьих подвигах целую неделю жило Министерство? Ну тогда я цветочная фея. Зовите меня «Гладиолус». Муди вздохнул. В Министерстве творилось что-то странное. Что-то странное творилось в министерстве с начала весны. Оккупацию Хогвартса неведомой тварью Муди помнил отлично. Помнил, кислые морды чиновников и газетные заголовки сродни: «Пятый день из Хогвартса нет вестей. Профессора, учителя и делегаты в заточении. Видеть ли Выпуску’77 свободу?». Муди помнил все. А, значит, вопрос: как, тогда, спрашивается, двоим семнадцатилетним студентам удалось выскочить на волю, отравить министра и вернуться обратно? Как? Муди не понимал. Конечно, в школе мог найтись замаскированный пространственно-временной туннель, магглы еще называют его «червоточина», куда и сиганули два малолетних убийцы, - эту теорию тоже отметать не следовало. Но. Эта теория выглядела еще смешнее «суб-квантового я». Муди гневно шмыгнул носом. И ладно бы проблемы касались одного убийства министра. Так тут же зомби, Крикновелл и… Тримагический Турнир. Шеф Аврората не больно разбирался в политике, однако догадывался: страна, чье население едва ли не на половину состоит из ходячих мертвецов, вряд ли укрепит пошатнувшуюся репутацию, устроив международное около спортивное состязание. Им бы гуманитарную помощь требовать, а не иностранных делегатов. Впрочем, разнообразить рацион западно-европейским мясом инфери явно не откажутся. «Космополитизм, чтоб его!» - выругался Муди, сворачивая в нужный коридор. Как выяснилось, на совет, он прибыл не первым. Муди не расстроился. Выбрав кресло поудобнее, шеф Аврората присел, сцепил пальцы в замок, ужасающе громко хрустнул костяшками и самым благодушным тоном произнес: — Доброе утро, леди и джентльмены. С чего начнем? Поскольку «Аластор Муди» и «благодушный тон» являлись понятиями не совместимыми, от дальнейшего разговора следовало ожидать чего угодно. В том числе спонтанного открытия гиперпространственного туннеля и совсем не спонтанного обрушения стен. Но сегодня Муди решил проявить деликатность – прежде чем спустить всех собак, он позволит присутствующим высказаться. Начать можно, вот скажем, с обливиатора, его детей и – сугубо в плане теории – локальных червоточин.
Henry Goodwin: Случается так, что приходишь ты в детский сад забрать своих деток домой, а воспитательница лучезарно тебе улыбается и спрашивает: - Вы что-то забыли, мистер Гудвин? И тут самое время начать удивляться, потому что вроде бы не забыл, вроде бы вот он отец, вроде бы все же пришел. И так поудивляться-поудивляться, а затем подумать: "Где ж мои дети-то, *** ***?" А вслух сказать: - А где мои дети, мисс? А в ответ услышать: - Так Вы же их забрали, мистер Гудвин, час назад. И теперь она уже смотрит так растерянно, и ничегошеньки не понимает, зато он все прекрасно-прекрасно понимает и думает теперь: "Ага. Оборотное зелье. Вот сволочи!" А также думает, что хороший вроде сад, стоит немалых галлеонов, и что ж они детей-то отдают направо и налево... Да и не пошли бы дети, не признали бы. Не признали ведь? - Да, я еще удивилась, что они так не хотели с Вами идти домой. Если еще и Imperio наложили - всех порву. К черту. - Час назад, говорите, да? И они домой собирались? И ведь ничего нет, ни зацепки, потому что она все еще свято уверена, что он сам своих детей и забрал, а теперь, видимо, ее разыгрывает. - Это был не я, понятно? Я только с работы и не приходил сюда час назад. Надо спешить. Он не очень понимает, что сейчас делать, но первым делом, наверное, и правда стоит заехать домой, чем черт не шутит, может, хоть там будет какое-то объяснение. Защиту дома тоже могли выломать, он возводил ее собственными руками не один день, но ее тоже могли сломать. - Берегите детей, мисс. Вот такая история приключилась с Генри Гудвиным. И он хорошо понимал, кто за этим стоит, не знал только наверняка, что им нужно, только предполагал. Защиту дома не сломали, все же не справились, но весточку оставили, содержания примерно: "Ты нам очень нужен. Тогда-то и там-то. Один". Ну а кто сомневался? А кто сомневался в том, что состоится хоть мало-мальский обмен, да и какой обмен, если приходи один, там же дети. Пробегав всю ночь и так и не найдя следов, Гудвин явился утром прямо на собрание сильных и храбрых мира сего. Он вошел в кабинет для этих самых собраний за полминуты до Аластора Муди, и так и остался на пороге, просто пытаясь себя успокоить. И с этого же порога и начал первым: - Господа, у меня, честно говоря, совершенно нет времени. Полагаю, как и у моих детей, которые сейчас черт знает где, черт знает с кем... Правда, я знаю, почему. Потому что я им, видите ли, нужен, а просто придти ко мне и спросить все, что нужно, они не догадались. Так что они решили поменяться. Он сдерживался с трудом, говоря половину слов чуть ли не сквозь зубы. - Я хочу вернуть детей. И, боюсь, одному мне не справиться.
Aengus O'Tier: И хотя предстоял ответственный день, спал Ангус всю ночь как невинный младенец. Пока одно существо, по возрасту от этого младенца далеко не ушедшее, со всей своей утренней жизнерадостной силой не скакнуло ему на живот. От неожиданности Ангус резко вскинулся на диване и втемяшился лбом в плечо десятилетнего мальчишки. -Вставай, Ангус! – радостно завопил один из близнецов. – Вставай, вставай! -Джерард, иди сюда немедленно! Ребенок еще пару раз качнулся на животе мужчины и, нехотя спрыгнув, поскакал к матери. Как оказалось, Сара, жена Клайва, вместе с детьми зашла пожелать ему доброго утра и сообщить, что пора собираться в Министерство. Узнав, что их друга восстанавливают в Аврорате, чета Мортенс настояли, что ночь накануне Ангус проведет у них, дабы утром можно было проследить, что вид он имеет приличный и не собирается использовать вилку никоим образом кроме как для еды. Так что сейчас Ангус мялся под дверью, будучи чисто выбритым, расчесанным и опрятно одетым. То есть чувствовал себя не в своей тарелке. Не то, чтобы он нервничал, но все же было волнительно предстать перед другими аврорами два года спустя. Несмотря на то, что проработал О’Тир в Отделе довольно долго, обширных знакомств не завел, и сейчас ему казалось, будто снова пришел на стажировку. «Черт, - мелькнула мысль, - а если правда отправят?..» Глубоко вздохнув, Ангус поудобнее устроил куртку на сгибе локтя и постучал в дверь. Выждав пару мгновений, приоткрыл и просочился внутрь. Тут-то он понял, что, наверное, не стоило этого делать – по всей видимости, шло какое-то совещание. Но вроде бы ему на сейчас назначено… -Прошу прощения, - кашлянул в кулак Ангус, - я по поводу восстановления, мистер Муди. – Снова взгляд на собравшихся.
Alastor Moody: — Ангус, когда же ты – будь любезен – поймешь, я не «мистер», я «шеф», — Муди зевнул. Грандиозное событие, оказывается, титаны тоже зевают. — Восстановлен. Только прибавки к зарплате не требуй – лишу отпуска. Конечно, Аврорат жил здоровски и без тебя, но… Мне нужны люди. Или авроры, если на то пошло. Аластор Муди не планировал грубить. Аластор Муди вообще никогда ничего не планировал. Его Планы зарождались сами собой, почти как плесень на корке черного хлеба, и были такими же функциональными, то бишь – или убьет, или станет панацеей. Муди было все равно, потому что скучно. Аврорат скучный, люди скучные, а Лорд – так вообще наискучнейшая сволочь, мог хотя бы выползти из своей норы и показать, где змеи зимуют. Не вышло. Ни черта собачьего не вышло и Муди приходилось сидеть на жестком – будь оно неладно – кресле, изображая святую простоту, а так же примерно третью стадию практического аутизма. Было бы весело, умей Муди смеяться. — Гудвин, — шеф Аврората перевел взгляд на обливиатора. — Вы даже поверить не можете, насколько мне жаль ваших детей. Это самая скорбная весть за последние пятнадцать лет. Теперь к сути. У меня на носу Тримагический Турнир, что означает а) его захотят сорвать б) его захотят сорвать в) его очень захотят сорвать г) его сорвут. Теперь вопрос. Что важнее: ваши дети или репутация страны? Нет, вы можете возразить, мол, дети – это цветы жизни, а лавровый венок все равно сушеный, но я отвечу – нас мало, Гудвин, нас – авроров – чертовски мало и я бы рад лично броситься на поиски ваших детей, но работа есть работа. Я могу отрядить пару человек – они будут ходить рядом с вами и делать вид, будто им не безразлична судьба ваших детей. Еще они будут старательно расследовать преступление и пить крепкий кофе по ночам – вот так работает Аврорат. Мы не гарантируем, не обязуемся и особой любовью к ближнему своему не страдаем, мы работаем. А вы, мистер Гудвин, отвлекаете. Мне жаль ваших детей, но их у вас только двое, а я сейчас в ответе за всю страну. — Муди говорил ровно, спокойно, почти небрежно. Ему было все равно. — Доркас! Поговори с мистером Гудвином, выясни, что, куда и как менять. Я верю в твой профессионализм. А это, пожалуй, было жестоко. Да, жестоко, потому что война. — Следующий вопрос?..
Henry Goodwin: Генри словно оглушило словами шефа Аврората, и где-то в глубине кровь, которую он так старался лишить сейчас адреналина, чтобы выглядеть хотя бы адекватным, кровь закипала вновь, правда, не закипев пока настолько, чтобы привести к взрыву. Чуть-чуть не хватало. Только двое. Точно. Ошибкой было придти сюда. - Да, мистер Муди, - для Гудвина глава Аврората шефом не был. – Вы правы, у меня только двое детей. Маловато, чтобы кинуться их спасать, действительно хотеть спасти двух маленьких детей из лап чудовищ, а не делать вид. Видите ли, мы, наверное, в разных странах живем, потому что в моей стране мои дети – самые главные жители, и я тоже в ответе за всю страну, получается. Он хотел говорить еще и еще, спорить, доказывать, но внезапно осознал, что это бесполезно. На что он надеялся, спеша сюда? Вокруг слишком много страшного, а у него только двое детей. Эта фраза стояла в ушах до сих пор. - Простите, что отвлек и помешал вам работать, - бросил он холодно и вышел, хлопнув со всей силы дверью. В коридоре он прислонился горячим лбом к прохладной стене, на секунду, успокаивая себя, пытаясь придумать на ходу план «б». Он же не аврор, не хит-визард, он работал лишь криминалистом, разбирая преступления уже совершившиеся, закончившиеся успехом для преступников. Не надо расследовать преступление, найдите моих детей. - Найдите моих детей, - прошептал он и вздрогнул в ответ на еще один стук двери. Доркас. переход
Dorcas Meadowes: Доркас нахмурилась, услышав слова Генри Гудвина. Ей казалось, что если что-то случилось с твоими детьми, ничего хуже быть не может и ничего важнее тоже. Реакция Аластора тоже была ей понятна, хотя ее и кольнули его слова. В голове поплыли мысли о муже и сыне, не могла она ничего с этим поделать, а шеф, будто специально, именно ей приказал этим заняться. Нет, она и сама хотела бы помочь Генри, даже зная, что дел и так невпроворот, но разве он виноват, что так случилось? Она спрыгнула с подоконника и последовала за ним, даже не взглянув на шефа, боясь, что невольно осудит взглядом, хотя не за что, по сути. Вышла, закрыв дверь и найдя Гудвина в коридоре, одного. Она представляла, что он может сейчас ощущать, насколько он чувствует себя одиноким во всем этом, насколько отчаяние накрывает его волной. Доркас подошла, а Генри уже смотрел на нее, и ей не нравился его взгляд. - Ты его тоже пойми, Генри, он ведь и правда не может, и хотел бы, а не может. Сам же знаешь, что творится. И турнир этот еще… Она старалась говорить мягко, успокаивающе, показать, что понимает. И Доркас Медоуз не сказала бы при этом, что она не хотела бы избежать всего этого, потому что перед глазами у нее сейчас был лица мужа и сына, и старая боль возвращалась вновь. переход
Varvara Draven: Этой ночью Варе удалось поспать. Ровно два часа обрывочного полубреда, свернувшись в каком- то неестественном положении в кресле офиса аврората. Болело всё, придти в себя не помогали даже две кружки горячего и безумно крепкого кофе, выпитые залпом одна за другой. Лучше бы и не спала вовсе. Хотя, тогда бы отключилась ещё до намеченной на раннее утро планёрки. Пришла она чуть позже Доркас и Аластора, влетела в помещение и упала в одно из кресел в дальнем углу. Взлохмаченная, сонная, хмурая... такую Дрэйвен видели редко, чаще она улыбалась даже после бессонных ночей. Чеширский кот, как есть. Просто самой так было легче переносить происходящее. Но иногда и эта улыбка не получалась. Иногда. И дела ей не было совершенно никакого ни до чего и ни до кого до тех пор, пока в дверях не показался Генри. Она внимательно слушала всё, что говорил Гудвин, молча и не глядя на Аластора выслушала и его ответ. Нет, не осуждала. Ни капли. Варе было дано видеть эмоции на лицах людей и то, что она видела на лице и в глазах Аластора, когда он принимал вот такие вот, кажущиеся бессердечными и безмерно жестокими решения... честно, в такие моменты она жалела, что умеет видеть подобное. Наверное, было бы проще считать этого человека жестоким и бессердечным, как все. Но, увы, было бы всё так просто... - У меня, - произнесла Дрэйвен, всё же взглянув на шефа, она уже решила, что займётся делом о детях Генри, пусть оно будет стоить ей месяца бессонных ночей и жутких будней, пусть ей придётся совмещать это с делами Аврората и Ордена... Война, конечно, беспощадна, но эта особа не принимала таких компромиссов. За это частенько очень сильно получала от жизни, но так и не исправлялась. И, кажется, что так и не исправится. Никогда. - Что у нас с Турниром и делом о убийстве Министра?
Aengus O'Tier: Теперь понятно, как чувствует себя выброшенная из комнатного аквариума в мировой океан рыбка. Вроде бы и знает, что есть другие рыбки и много, очень много воды вокруг, но скорей на уровне генной памяти. Единственное, что осталось неизменным – начальство. Ноль в системе координат. Усевшись у стены на стул, Ангус вытянул ноги и молча наблюдал за разворачивающейся сценой. Что-то о детях… Дети. О’Тир считал, что с детьми не престало творить всякие непотребства, кроме как воспитания и наставления на путь истинный, в том числе порой и с помощью вульгарного ремня. Ну, то есть, пока эти самые дети не достигнут определенного возраста. Что же касается дел, то тут Ангус предпочел пока что помалкивать, понимая, что, если будет нужен, Муди сам ткнет в него пальцем и скажет, что от него требуется. Встревать же с вопросами сейчас с его стороны было крайне нелепо. Имитация бурной деятельности тут ни к чему.
Alastor Moody: — Значит, ты никчемный правитель! — зло бросил Муди вслед уходящему Гудвину. — Потерять всех подданных за один присест – тут нужен особый дар! И особая глупость. Желаю удачи с детьми, а мне что-то не хочется повторять твой подвиг. Да, Аластор Муди зол, жесток и бессердечен. Если бы какой-нибудь маггл решил пальнуть в Муди в упор из дробовика, не было бы конца его удивлению, когда маленькая, сплющенная в лепешку пулька с пронзительно-трогательным «дзень!», отскочив от каменной груди аврора, жалобно покатилась по мостовой. У шефа Аврората сердца нет, жены, сестер, братьев, детей и свободного времени тоже, зато полно дел, в рейтинге которых не последнюю строчку занимают охрана Тримагического Турнира, дохлые министры и двое малолетних преступников с очень похожими фамилиями и очевидным дефектом кармы. Говорить про Лермонта и Лермонтова, якобы пришивших министра магии было еще скучнее, чем делать вид перед безутешным родителем, будто жизнь – вашу мать – хороша и прекрасна, а ваши детишки сейчас – будьте уверены – кушают в компании Пожирателей вкусные печеньки, вероятно, даже с изюмом. «Да что ж такое! – Муди поджал губы. – Какие к черту дети, когда одна половина страны пытается перебить вторую, а вторая на полном серьезе заявляет, «мол, ничего страшного, господа и дамы, это такое спортивное состязание, называется «убей ближнего своего» и вызывает иностранных арбитров. Муди в конец запутался. Муди в конец разозлился. Муди подал бы в отставку. Знай он, что это такое, отставка. Муди не знал. Муди вообще ничего не знал. — Ничего не знаю, Вара, — скрипящим шепотом процедил шеф Аврората. — История с Турниром очень похожа на историю с детьми мистера Гудвина, с одной лишь разницей – у мистера Гудвина детей украли, а нам детей подбросили. Но итог у историй одинаков – что делать и как быть не знает никто. Если серьезно – все просто, отныне и до окончания Турнира наш рабочий график, Вара, будет составлять семьдесят два часа в сутки, мы будем пить по ночам крепкий кофе, делая вид, будто Турнир – это помереть как весело и очень любить гостей, потому что в противном случае, Вара, нас всех уволят. А, быть может, посадят в Азкабан. И еще. Учитесь любить письма, господа авроры, общаться с семьями с этого дня вы будете только так. Я понятно выражаюсь, О’Тир? Надеюсь, ты еще не пожалел о своем возвращении? Что касается убийства министра – мне сказать нечего. Министр мертв, убийцами окрестили неких Александера Лермонтова и Фианна Лермонта, каковые ныне в бегах. Их мы тоже будем ловить, делая вид – правильно! – будто бы верим, что парочка юнцов, во время убийства министра замурованная в Хогвартсе, действительно убила министра. Это, друзья мои, называется «профессиональный долг». Еще вопросы? Не стесняйтесь, задавайте. Можете спросить меня, в чем смысл жизни. Я, кстати, знаю. Муди действительно знал. Знал, что смысл жизни – в жизни. А не в той безумной имитации, которой жила сегодняшняя Англия.
Amelia Bones: В последнее время Амелии Боунс казалось, что у нее на плечах не голова, а огромный-огромный шар, куда стекается весь поток информации, которая получена со всех концов Англии. И этот шар скоро лопнет, и будет большой взрыв, который заставит Англию вздрогнуть еще раз. Убийство министра, битва при Крикновелл, замаскированные пожиратели смерти в маггловском мире… Было над чем работать, работать и еще раз работать. Так нет, этого показалось мало и решили еще провести Турнир. Как будто и без этого мертвых мало, решили добавить еще парочку. Ну правильно, Двумя больше, одним меньше, разницы уже по сути нет. Для тех, кто решил устроить соревнования, так точно нет. А Амелии все это не нравилось. Ой, как не нравилось, но исправить этого уже было нельзя, и поэтому приходилось думать, что делать с этой головной болью, и какой палкой эту боль выколачивать. Вот взбредет какая-то идея в голову, а кому все расхлебывать? Правильно, их отделу. А того, что у них и без этого дел невпроворот, это всем давно до фонаря. Мы же мастера, мы все сможем. Обычно Амелия, относилась ко всему более оптимистично, но увы, последние события в стране в целом умеют прибить даже самый оптимистичный пессимизм, а там и доконать всех и вся, так что единственным выходом остается только разгребать всю эту кучу и постараться самой кого-нибудь не убить ненароком. Случайно так, без причины. Увы, это часть их работы. Исправлять то, что наворотили другие и делать потом вид, что все прекрасно, и для них самих это вообще не проблема. Боунс уже приближалась к залу, где должны были собраться те, кому и предстояло поработать на благо родного отечества. - Всем доброе утро, приношу извинения за опоздание, – сказала она, заходя внутрь помещения и мгновенно отмечая глазами всех тех, кто здесь уже собрался. Муди, Медоуз, Дрэйвен, Крауча пока нет. С некоторым удивлением отметила для себя присутствие здесь О’Тира, ну да Мерлин с ним, потом разберемся, и Гудвина, разговаривающего с Доркас. - Вижу, вы уже успели обсудить уже кое-какие вопросы. Впрочем, уже ни для кого не новость, что нам решили добавить еще проблем. Увы, что от новых, что от старых нам избавиться не получится, поэтому придется все решать вместе. И контроль за проведением Турнира, и дело об убийстве министра, и выявление пожирателей смерти в маггловском мире. Увы, никто за нас эту работу делать не собирается. – Амелия села на одно из свободных мест, при этом не прерывая собственную речь. - И да, это действительно наш «профессиональный долг», как сказал мистер Муди. Для начала вопрос о Турнире, который нам как палка в висок. Так или иначе, тут уже вопрос не просто об охране наших дорогих студентов, но и о сохранении международных отношений, которые никак нельзя испортить. Поэтому необходимо будет приложить все усилия, дабы тому, кому взбредет в голову это все испортить, это не удалось.
полная версия страницы