Форум » Архив «Lumiere-77» » [Добро пожаловать, или посторонним в... - 31.10] » Ответить
[Добро пожаловать, или посторонним в... - 31.10]
GameMaster: Время: обеденное. Хогвартс, Большой Зал. Торжественный обед в честь прибытия иностранных делегаций, всем предписано радоваться, однако, Это же будет не Хогвартс, если ничего не произойдет. Мародеры, это намек! Наследие, это руководство к действию! Господа иностранцы, это призыв к обороне. Итак, в торжественно украшенном зале в воздухе парят огоньки, играет едва слышная веселая музыка, а столы уставлены праздничной едой, в том числе и блюдами, знакомыми иностранцам. Студенты уже собрались в зале - Дамблдор произносит торжественную речь (Профессор, вы же не обидитесь, если мы ее опустим?) и входят все такие красивые иностранцы. Все идиллично, однако же, здесь чуть больше авроров, чем обычно бывает на школьных праздниках. Участники: студенты, иностранные делегации, привидения, кошка Филча, Филч, ГеймМастер, Неведомая Фигня (в наших сердцах), преподаватели, авроры, Дамблдор... и прочие, кого еще занесет на огонек.
Ответов - 48, стр:
1 2 3 All
Yael Ronen: Яэль Ронэн оглядывала зал в некотором недоумении - с одной стороны, после событий прошлого года, она совершенно не удивлялась тому, что в Хогвартсе может что-то произойти, с другой стороны, ей было не очень понятно, как прямо вот здесь, среди всей честной компании, вдруг кто-то появится и начнет палить во всех из палочек. Да, привинтивные меры - мудрое изобретение органов правопорядка - если нас набьется в одну комнатушку много-много, то вряд ли что-то произойдет. Ей была понятна стратегия начальства, но то, что в ее родном Хогвартсе происходило столько странного, начинало пугать. Еще год назад она сидела вон на той скамейке рядом с Фином, а теперь стоит здесь и охраняет - даже смешно. Как там Фин, интересно, чем сейчас занят? Может, готовится сорвать Тримагический Турнир? Яэль усмехнулась собственным мыслям. Иностранцев многие разглядывали так, будто это были зверушки в зоопарке, но отчасти она понимала бывших соучеников - на ее время обучения ничего столь грандиозного, в хорошем плане, не выпало. Повезло, наверное, что ее все же отправили в Хогвартс, хоть посмотрит, что это такое - международный турнир. К ребятам из Шармбатона и Дурмстранга то и дело пытались подойти с вопросами прямо здесь, не дожидаясь конца обеда. Она пыталась объяснить, что сейчас уж совсем не лучший момент, но ее не особо слушали. Вот вам и аврорский авторитет. - Послушай, Лундгрен, ну ты-то куда? Подожди немного, потом все скажешь, потом.
Mio Lundgren: Лундгрен на обед явился и сначала уселся в самом углу, потому что лицо его во всех смыслах оставляло желать лучшего. И дело было даже не в том, как ему досталось на встрече Дуэльного клуба, на которой его и быть-то не должно было, дело было в том, что вся обстановка его раздражала. Все носились с этим турниром как с писаной торбой, а на деле же совершенно ничего интересного, простой дипломатический "пшик", вот-вот грозящий стать громадным дипломатическим "пфыком" в сложившейся-то обстановке. Он сидел, рассеянно слушал речь Директора и не запомнил из нее ровным счетом ничего. Затем взгляд его заскользил по присутствующим, которых было словно норвежских сельдей... Некоторые ровно так и выглядели, замороженые сельди, ни дать, ни взять, особенно гости с севера. Тут же в голове Мио родилась мысль касательно иностранцев, и он решил тут же на свою мысль найти ответ. Он стал пробираться к тому месту, где они сидели, попутно размышляя, что нормальных шведов, не причисляйте сюда министра Лундгрена, уж будьте так добры, он не видел уже давно, а тут был шанс, который стоило бы использовать. Ловко вывернувшись из рук слишком начинающего аврора, сидевшей еще в прошлом году за их столом, Лундгрен достиг цели, выбрав самого скандинавского на вид парня, который впоследствии оказался Альдо Лорензеном. - God middag, ursäkta, - начал он на родном языке, но затем добавил по-английски, на всякий случай. - У вас тут шведы-то есть? * Добрый день, извини (швед.)
Aldo Lorenssen: Кажется, единственным во всей делегации, кто не хотел спать, отдохнуть или просто послать всех к такой-то матери, был Альдо. И Альдо чувствовал себя просто прекрасно, особенно после душа и обретения возможности натянуть свежую рубашку. В остальном жизнь была прекрасна, правда, Лорензен чуть не заснул во время речи старого чудака, который был директором смешной английской школы - но вовремя встряхнулся и спас себя от падения лицом в тарелку парой свежих и не совсем пристойных анекдотов, шепотом рассказанных на ушко Пелагии, пока та не могла дать ему по голове чем-нибудь тяжелым и таким образом заткнуть. Анекдоты, услышанные прошлым летом от тех смешных ребят в Париже - Розье, Лермонта и Малфоя - он, разумеется, на голубом глазу выдавал за чистейшие образчики британского фольклора и не испытывал никаких угрызений совести. Очевидно, ввиду полного ее отсутствия. Кроме того Альдо, как большого любителя поесть (Рихтенберг обычно интересовался, куда девается вся проглоченная другом пища - ибо явно не в него), очень интересовали выставленные на столах блюда, и каждое из них надо было обязательно попробовать - и непременно с озадаченной миной исследователя в лаборатории. Ну и поглазеть на местных студентов, которые то ли огорчали, а то ли удивляли. - Какие-то они странные, - резюмировал Альдо, прозревая, что йоркширский пудинг никак не похож на мороженую форель и тефтели с клюквенным соусом и страшно огорчаясь, - я не понимаю, они тут учатся, или каникулы проводят? Торжественный обед, бал, траляляляля, я скучаю по урокам герра Ибсена. Мне кажется, здесь катастрофически мало тех, кто их бы пережил... А, Хель твою мать! Это что за дрянь? В ужасе отодвинув в сторону стакан с тыквенным соком, Лорензен попытался не скривиться: - И по морсу из черники я тоже скучаю. Уже. Кстати, Альберих, помнишь, как мы вместо него налили герру Логинскому чернил? Вот это была умора, - привычно перескочив с темы на тему, дабы дезориентировать собеседника, Лорензен "внезапно" вспомнил, - Кстати, я считаю, что ты идиот. Вступать в пререкания с девушкой, у которой такие си...ние глаза - вполне тянет на преступление века. Лучше бы ты пригласил ее на свидание, женщина при исполнении да еще с такими глазами - Рихтенберг, ты упускаешь свое счастье. Ты идиот. А я клоун - это предупреждая первое из твоих заготовленных возражений. Лорензен и впрямь мог бы продолжать часами, но его речь прервало появление какого-то хмурого типа из местных, неожиданно обратившегося к нему по-шведски. Язык этот дурмстрангец знал из рук вот плохо, и только потому, что в их спальне обитал один красавчик из Стокгольма, имеющий обыкновение высказывать на родном языке такие тирады... Альдо обернулся, в упор глядя на парня и не осознавая, что смотрит с характерным прищуром целящегося стрелка - привычно выбирая, как приветствовать подошедшего и достоин ли он приветствия вообще. Кивнул и протянул руку: - Du en Svenske? Я не слишком хорошо знать этот речь, а шведов здесь нет, если только ты не он. Я Альдо из Норвегии. Hei, venn!
Alberich Richtenberg: - Ты придурок, - спокойно сообщил Рихтенберг, - тебя повысили от клоуна. В общении с Альдо - Альберих уже давно это понял - как и в употреблении алкоголя, главное было соблюдать меру, иначе легко было в два счета получить цирроз головного мозга, или совершенно неожиданно обнаружить себя в идиотском положении без ответа на вопрос "как такое вообще вышло?" Лореннсен воистину действовал на неокрепший разум, как глоток горячительного, а Рихтенберг, как обладатель разума окрепшего, получал затяжную мигрень и усталую разбитость. Сейчас многословность Альдо немец воспринимал стоически, но единственно потому, что здесь от нее было негде скрыться: когда в родном Дурмстранге Альберих начинал ощущать переизбыток герра Лоренссена, он старался ретироваться, придумывая себе важное дело или внезапно вспоминая о каких-то позабытых, но совершенно неотложных вещах. Ну или хотя бы разбавить их компанию каким-нибудь приятным собеседником вроде Пелагии; здесь же обстоятельства ставили Рихтенбрга в безвыходную ситуацию, когда он Альдо невозможно было сбежать, чем сам Лоренссен, похоже, искренне наслаждался, а вот Альберих с ужасом предвидел несколько дней полнейшей передозировки норвежца в общении, хотя бы до тех пор, пока немцу не удастся отыскать в этом замке какой-нибудь укромный уголок, где можно было бы скрыться от навязчивого друга. Впрочем, надо сказать, что с большинством претензий Альдо Альберих был совершенно согласен: содержимое кубков менее всего походило на пригодный для употребления напиток, обилие торжественных мероприятий в программе могло поразить, кажется, даже учеников Шармбатона, да и не очень-то приятно было ощущать, как на тебя пялятся, будто в зоопарке - англичане провожали гостей школы такими заинтересованными взорами, будто они были как минимум представителями другой расы. Рихтенберг еще раз печально оглядел содержимое кубка и со вздохом отставил его в сторону. - Я не пререкался с ней, - возразил он, - я задал вопрос и получил ответ. Или задавать вопросы женщинами с синими глазами нам запрещает религия? Она, кстати, все нормально восприняла, умница, девочка. Куда благоразумнее тебя. Возможно, мне стоит предложить ей моим лучшим другом. У нее глаза синее и разум чище. Альберих поболтал тыквенный сок в кубке - а что с ним еще делать, не пить же? - и поднял глаза на подошедшего юношу. В отличие от Альдо, шведского он не знал вовсе, поэтому счел нужным отрицательно покачать головой. - Мое имя Альберих и я прибыл из Германии. - мягко сообщил он. - И есть среди нас нет шведов, как Альдо сказал.
Sirius Black: я все же где-то запутался, нэ? о_О Boys and girls of every age Wouldn't you like to see something strange?© Гостиная уже давно опустела. Студенты на всех парах умчались в Большой Зал, слушать пламенные и торжественные речи директора, упиваться тыквенным соком, кушать всякие опостылевшие праздничные вкусности, смотреть на гостей школы, в них же тыкать пальцами, поражаться красоте зала и заниматься всем привычной ерундой. В общем, это более чем объяснимо, все же бал, праздник и вообще. Но было четверо студентов, которые совершенно не торопились попасть на праздничный ужин. Ну, стоит ли даже пытаться задаться вопросом – кто бы это мог быть? - Лунатик, ты готов на очередную отработку? – дружелюбно усмехнулся Блэк, застегивая манжеты своей рубашки с широкими рукавами, которые Сириус в шутку обозвал парусами. После достаточно долгой беседы с почти безголовым Ником, он все же согласился одеть что-то напоминающее те славные времена, когда призрак все еще носил свою голову на плечах и шея его была цела. Ник долго распинался, что к чему подобрать, и, в итоге, Бродяга решил просто смириться с тем, что он будет похож на средневекового клоуна (пирата, поправил его сэр Николас, ага), чем на самого себя. Хотя самое первое время после появления в зале, на них – мародеров – мало кто обратит много внимания. По крайней мере, Сириус мог на это надеяться, - говорила же тебе МакГонагл, мы плохо на тебя влияем. На самом деле Блэк не был уверен, что их пошлют на отработки. Ну, мастерство чистки котлов, кубков, пола, стен, парт и тому подобного мародеры освоили на ура, и давненько славились своим талантом. А пропуск речи директора и то, что они собирались «подарить» публике Большого Зала тянуло на сердечный приступ бедняжки декана. Но, Бродяга свято верил, что все обойдется без незапланированных мертвецов. - А, ну да, конечно, - спохватился Сириус, доставая из фирменного мешка «Зонко» четыре склянки с искусственной кровью, которая оставляла самые реалистичные следы по форме ран, - финальный аккорд, друзья. И мы почти готовы к появлению на людях. Гриффиндорец обернулся к друзьям, растянув губы в довольной улыбке, которую вышеупомянутая преподаватель трансфигурации знала, как дурной знак. Именно таких знаков она наверное ожидала, несомненно заметив отсутствие незабвенной четверки. И, наверняка, уже готовила речь, да-да, ту самую, что она представит гриффиндорцам, после того, как они снова что-то учудят. Мерлин, храни эту женщину. Она же, наверное, так ждет их, так ждет! Ну и зачем заставлять леди так уж нервничать? Так что, подойдя к большому залу с плывущим по воздуху сэром Николасом, Сириус был более чем доволен их затеей. Продумано все было и правда блестяще. Как только они произнесут необходимые заклинания, четверо гриффиндорцев будут более чем похожи на приведений: белокожие, в белых же одеждах, где-то вымазанные кровью, с синими кругами под глазами. Ммм, просто сказка. Плюс аккомпанемент, конечно. Мародеры, знаете ли, никогда не пропускают возможность выкинуть что-то эдакое. Почти безголовый Ник, осознав, что это его звездный час, просочился сквозь двери, привлекая общее внимание. Мародеры произнесли последние слова заклинаний. I am the "who" when you call, "Who's there?" I am the wind blowing through your hair© И, в общем, праздник начался. Сложилось такое ощущение, что окна чем-то занавесили – так потемнело в помещении. В Большой Зал, под торжественную музыку, как из любого хваленого триллера, влетело не меньше сотни приведений, которые с душераздирающими (и барабанные_перепонки_раздирающими) воплями, шумом, хлопками разнеслись по залу, заставляя колыхаться даже свечи в тыквах, с вырезанными глазницами и ртами. Совершенно разные, схожие только белизной, пятнами крови и неосязаемой субстанцией, из которых были их тела, эти незваные гости не были похожи друг на друга. Разные лица, одежды, улыбки, оскалы, взгляды, формы. Но все вместе, своим роем, они не могли не наводить сомнительный ужас на ничего не ожидающих студентов и преподавателей, сидящих в зале. В общем, как они и не могли не радовать четырех гриффиндорцев, затесавшихся в эту толпу из призраков, почти не различимых, шныряющих по залу, то и дело пугая учеников еще сильнее. И все они, этот настоящий парад, закружили в своем бешеном танце, приставая к сидящим в зале студентам, под предводительством Гриффиндорского Призрака. Они подлетали к подросткам, почти хватая их за одежду, путаясь в волосах, скребя разномастными голосами «кошелек или жизнь?», «тебе не страшно?», «на что ты готов, чтобы спастись?» и тому подобные реплики. Сириус, хлопнув, Джима по плечу, пробежал в сторону стола Рейвенкло, чтобы убедиться в том, что Андромеда сидела там, и видела все это безумие. Он обратил внимание на студентов Шармбатона и Дурмстранга, которые, как и дети Хогвартса, совершенно не ожидали такого поворота событий. Да, Меда была там, и нельзя не сказать, что она отлично понимала, кто сделал всё это. И вообще, была ли хотя бы одна возможность, что она не догадается? Ответ на вопрос напрашивается сам собой. Так что Блэк, проскользнув мимо, лишь задел её рукавом рубахи и направился дальше, к столу слизеринцев, как раз туда, куда направился Ник. Чтож, если у них изначально было где-то пара минут на веселье, то теперь оставалось совсем не много. Но к счастью или несчастью, об этом не знал никто, кроме мародеров. Так что пускай шоу продолжается. __________ © NIGHTMARE BEFORE CHRISTMAS – Halloween. lyrics.
James Potter: Джеймса Поттера распирало. Конечно, по его выражению лица перемену в настроении мало кто мог разглядеть (даже Сириус – и тот с трудом бы углядел), но по сравнению с утром, сейчас у Джима настрой был в разы лучше. Ему уже не хотелось сеять хаос и разрушения, развешивать чужие кишки на партах и пить чью-нибудь кровь, по крайней мере, даже если и хотелось, то теперь – далеко не всерьез. Мародерские шалости ведь не бывают всерьез, если кто не в курсе. Мародерские шалости – это взрыв, моментный всплеск безумной идеи, которая неизменно повлечет за собой бурю эмоций. Как правило – хороших эмоций, даже если сперва кто и испугается. На Хэллоуин ведь положено пугаться, не так ли? Словом, Сохатого распирало нечеловечески. Это как коробка любимых сластей, которая лежит в спальне под кроватью, пока ты на занятиях. Вроде бы и хочется нестерпимо уже, но надо потерпеть до конца уроков, иначе ничего хорошего из этого не выйдет. Впрочем, we solemnly swear, that we are up to no good, помните? Мародер широко улыбался, был весел и явно предвкушал то, что будет происходить. Озорство так и светилось в его глазах, за что тому же Рему наверняка хотелось дать гриффиндорцу по лбу, но в данный момент юноше было на это настолько плевать, что даже если бы Ремус и саданул ему по голове, он бы не заметил. Нельзя позволять шипению о том, что это «плохая затея», рушить такое хорошее настроение. Ну, не вышло из него пай-мальчика – хоть ты его в значок старосты обряди, хоть в средневековые одеяния. Кроме того, должен же староста школы поучаствовать в приеме гостей? Торжественном и подпольном, да, но кого это волнует? Обещается много веселья, нельзя упускать шанс. - Ник, спасибо за помощь, но я сам, честно, спасибо... Судя по интонации, следующим должно было стать слово «отвали», но Почти Безголовый Ник вовремя отлетел от него и накинулся на Питера, так что юноша наконец-то сумел оправить свою рубашку, как ему хотелось, и привычным жестом взъерошил волосы. После этого, забрызгавшись кровью, как полагается, Джим широко улыбнулся и издал леденящее кровь завывание, под которое сэр Николас одобрительно покачал головой. – Господа Мародеры, сегодня МакГонаггал вместе с остальными преподавателями поседеют. С этой сакраментальной фразой откровенно веселящийся Джеймс, не забывая на ходу завывать и всячески дурачиться, вместе с друзьями отправился в эпицентр всех событий. Его сейчас не просто распирало, ему казалось, что он может все и даже чуть больше, чем все, и никакие профессора его не остановят. Последние заклинания отзвучали за дверьми, а теперь самое время явиться пред светлы очи директората и студентов. Самое время показать, кто такие Мародеры и почему они правят бал в подпольной жизни школы. Фееричные появления – это вообще их конек. Может, и не каждый день, но появляться и уже одним своим появлением устраивать шоу – это они умели. Интересно, сколько народу заметило, что их не было за столом во время всей директорской речи? Наверняка же заметили. Уж кто-нибудь вроде Эванс – точно. Лили же его теперь пасет, как тупую овцу, которая может вляпаться в неприятности и испортить всю пасторальную идиллию своим громким беканьем. Поттер усмехнулся, посмотрев на друзей и подмигнув Питеру, и следом за Сириусом зашел в зал, запуская вместе с собой еще больше приведений. Их было так много, что он уже сам почти запутался, какие из них принадлежали их нынешней шалости, а какие были сами по себе. Возможно, Сохатый и не был фанатом приведений, но эти – эти были выше всяких похвал. С громовым потусторонним хохотом и завываниями они принялись летать между столов, пугая студентов. Мародер видел, как первокурсники за столом Рэйвенкло ужались на своей лавке, стремясь оказаться подальше от приведения, которое предлагало им пожать свою оторванную руку, но страдали не только и не столько младшекурсники, сколько студенты седьмых и шестых курсов. А так же, конечно, гости. Вот уж на кого приведения слетелись, словно те были медом намазанные. Поттер переглянулся с Сириусом, когда тот хлопнул его по плечу, и, издав свой коронный теперь уже завывающий звук, вместе с кем-то из настоящих приведений кинулся между факультетских столов Рэйвенкло и Хаффлпаффа, не забывая по пути приставать к сидящим за ними студентам. Кого-то он дергал за волосы, у кого-то заставлял мантию вздуться будто от порыва ветра, кому-то вопил прямо на ухо, после чего смеялся и раскланивался, уносясь дальше вдоль столов. Под конец он даже вскочил на лавку за столом Рэйвенкло, как раз рядом с гостями из Шармбатона, и раскланялся по все стороны, завывая и хохоча. Веселье скоро закончится, нельзя упускать свой шанс потешиться над гостями. - Мсье и мадмуазель, пардон, я такое некультурное приведение, - взъерошив кому-то из шармбатонцев шевелюру, дурниной провыл Сохатый и соскочил со скамейки, заразительно смеясь. – Хэллоуин, господа! И оглянулся в поисках Сириуса. Когда там истекает срок их чар? _____________ Внешний вид: одет в белые а-ля средневековые одежды, заляпанные муляжной кровью, бледен как мертвец, под глазами – синие круги, волосы растрепаны сильнее обычного, на носу очки. Очень, ОЧЕНЬ похож на приведение, разве что куда как более материален. Что с собой: осколок двустороннего зеркала в кармане штанов + волшебная палочка в рукаве рубашки + очки на носу. Настроение: по-мародерски веселое и проказливое. Физическое состояние: отличное.
Pelagia Hildebrandt: Сколько лет Пелагия обучалась в Дурмстранге а к поездкам она всё так же не привыкла. Хорошо, что вскоре после встречи с синеглазой красавицей их отправили отдохнуть. На самом деле Гие вовсе не хотелось спать, но вот в холодном душе нуждалась как никто другой. Вода имеет свойство уносить все неприятные мысли, и снимать напряжение. Переодевшись в чистую одежду Гильдебрандт почувствовала себя намного лучше, да и тошнота прошла поэтому можно было наслаждаться предстоящим вечером. Большой Зал, о котором Пелагия много слышала и правда был красив. Потолок скорее напоминающий небо завораживал, но увы кроме как него Гию ничто не восхитило. Англичане были странными. Наверное это именно то самое подходящее слово. С первого момента встречи с ними у Гильдебрандт сложилось впечатление того, что они совсем не в школе где обучают взрослых людей, а скорее в детском саду где дети ещё веселятся при виде разноцветных пищалок. Подметив про себя, что возможно она слишком многого ожидала от Хогвартса Гия почти не слушала речь директора. Да и что тут послушаешь когда рядом с тобой сидит Альдо и не переставая говорит? Лорензен всё это время рассказывал Пелагии непристойные анекдоты, и был весьма близок к тому чтоб получить чем-нибудь по голове, только правила приличия и этикет не позволяли голландке пойти на этот шаг. Впрочем потом можно даже поблагодарить Альдо за то, что он избавил её от такого скучного времяпровождения. -На этот раз я должна с тобой согласиться, они и правда немного странные. На самом деле я ожидала совсем другого. Конечно я догадывалась, что тут ученики намного свободнее чем у нас, и поэтому они совсем не чувствуют ни своих прямых обязанностей, ни своего статуса, но это... - Пелагия устало вздохнула смотря перед собой и изучая других учеников. Они и правда вели себя слишком вольно, или это только в Дурмстранге всё настолько строго? Гия не привыкла к такой обстановке и нужно признать, что она чувствовала себя немного не в своей тарелке. Конечно она ни о чем не беспокоилась. До тех пор пока Альберих с Альдо рядом с ней, то всё будет нормально, но она боялась оставаться наедине с этими людьми. Боялась потому, что понятия не имела как с ними общаться. Она им покажется ещё более снежной, чем привыкли думать её однокурсники. -Мне кажется, или мне придется голодать? - утомленным голосом спросила Гильдебрандт не решаясь притронуться к еде, - Это не такая уж хорошая перспектива учитывая предстоящий Турнир. К перепалкам Альбериха с Альдо Пелагия привыкла ещё давно. Первый всегда был спокоен и напоминал скалу, а вот второй искал повода чтоб хоть каким-то образом вывести его из себя. Гия редко вмешивалась в их перепалки конечно если дело не доходило до кулаков, но в целом она играла роль слушателя и переводился взгляд с одного на другого. Вот и сейчас на губах голландки играла хитрая ухмылка когда речь зашла о красивой девушке по имени Ланфир. Кстати она была единственной кто никак не вписывался в общую картину этой школы по мнению Пелагии. -И она на самом деле прекрасна, - вмешалась в разговор голландка, - Но увы, я не думаю, что она согласится дружить с тобой после твоего вопроса, кажется ты задел её самолюбие, впрочем я её понимаю, - девушка усмехнулась и повернула голову в сторону подошедшего молодого человека. Ну, начинаем знакомиться что ли. -Пелагия из Голландии, - Гия мягко улыбнулась и надеялась, что не станут целовать ей руку. Уж больно она не любила когда незнакомые люди дотрагивались её. И тут потемнело. Причем настолько неожиданно, что Гильдебрандт и вовсе не поняла что случилось и напряглась не на шутку. Наверное Гия была слишком осторожной поэтому рука её сразу же потянулась к палочке, только она не спешила пока использовать её. В следующее мгновение в Большой Зал ворвалась стая призраков, и если в первую секунду Пелагия ожидала от них нападения, то потом она вспомнила какой сегодня день, и чего стоит ожидать. -Мне здесь определенно не нравится, - скорее про себя произнесла голландка и ослабила хватку выпуская из рук палочку и наблюдая за происходящим. Кто-то остановился прямо за ней и начал что-то шептать, а Гия пыталась сидеть с каменным выражением лица словно ничего не слышала. Кто-то оказался умным и ушел. Она не боялась, просто её раздражало такое ребячество. И она не была настроена на праздники, тем более этот невыносимый холод, и от чего-то сердце забилось, наверное от этой неожиданной выходки. Это было неприятно.
Constance Carre: Французская делегация отличалась не только возвышенностью утонченной бесхребетностью, но и маниакальным желанием пойти вздремнуть или провести время на пленэр после долгого и утомительного путешествия. Благо, обеим делегациям дали время привести себя в порядок. Нет, вы думаете двух часов достаточно для того, чтобы отдохнуть, избавиться от синяков под глазами и, собственно, от усталого вида? У Констанс на протяжении знакомства создавалось впечатление, что все студенты недавно прошли незапланированный отборочный тур Турнира в стенах своих школы, а тех, кто выжил, быстро отправили в Великобританию. Теперь же - после перерыва - предстояло животрепещущее событие в жизни каждого иностранца, на чью долю выпало испытание приехать в другую страну и показать себя во всей красе перед теми, кто, скрываясь за чужими спинами или нет, будет тыкать пальцем и говорить: "Ух ты, а я себе их (французов, немцев, датчан, итальянцев и т.д.) иначе представлял. Тоже мне, подумаешь…" Иностранным делегациям предстояло величественно пройти в Зал, где собрались студенты Хогвартса, не менее величественным взглядом оценить собравшихся и вообще, следовало вести себя так, словно они находились на приеме с Жискаром д’Эстеном, а не со своими сверстниками. К сожалению, гостеприимство англичан было безмерным, и Карре то и дело испуганно смотрела на огромное количество яств, золотых кубков и студентов, которые с радостью потеснились и смущенно, боясь прослыть невежами, говорили с французами. Констанс оказалась втиснута между шармбатонцем и молодым человеком в ужасной черно-синей форме с нашивкой вороны. - Месье…это ваша па’гадная фо’гма, да? Готишшно…- К сожалению, робкому разговору помешал месье… Дамб…блд..мор.. позже выяснилось, что это был директор школы-хозяйки, неудивительно, что все студенты Хогвартса притихли и стали внимать словам волшебника. Он говорил медленно, стараясь донести мысль до иностранных гостей, но обеим делегациям это, видимо, не очень помогло, потому что каждый занимался своим делом: разговаривал с другом, смотрел на других студентов, пялился в потолок, вспоминая свои знания по астрономии или негодовал, видя безвкусно оформленную залу, словно сделана она для великанов или подземных жителей, - мрачно, монолитно и без изящества. Изящества и изысканности Хогвартсу не привнесли и внезапно потушенные свечи, а должны были создать иллюзию древнего-древнего замка. Это ведь так задумано, правда? Мрак - это, конечно, здорово и иногда очень даже к месту, но Карре просто не жаловала огромные темные помещения, да и наличие каких-то серебристых субстанций, похожих на огромных вытянутых медуз, вызывало чувство отвращения и невозможности по праву оценить гостеприимство и плоский юмор англичан. Приведения разлетелись по всему залу, не забывая издавать утробные звуки, пронзительный визг и дурацкий смех. Дело пошло дальше звуковых эффектов - и через несколько секунд одно из приведений оказалось за столом гостей и приютивших их хозяев. Приведение будто было бесконечным и омерзительным; на лицах девушек из Шармбатона появилась вполне предсказуемая гримаса и желание удрать с праздника, ровно как и из Хогвартса и, собственно, Великобритании. -Почему-то я не удивлена, - скептически заметила Констанс на французском, не желая, чтобы ее подслушивали студенты Хогвартса. Она обращалась ко всем шармбатонцам, которые были в ее поле зрения до наступления темноты. - Сегодня - приведения, завтра русалки из ванн выпрыгивать будут, а что через неделю?
Esclarmonde de Rays: О, разумеется, никакое перечное зелье она не сварила. Те пару часов, что были им отпущены на сборы, отдых и коллективные препирательства, Лали потратила на судорожно-возбуждённое изучение места дислокации. Она даже открыла окно, чтобы вдохнуть этого потрясающе пахнущего умирающими листьями северного ветра, пока соседки по комнате привычно не начали стращать девушку ужасными последствиями. Пришлось подчиниться. В этот смешном английском замке интересным было всё, абсолютно всё! И форма у студентов была чёрной, и привидения с превеликим удовольствием шли на разговор, и из щелей в каменной кладке дуло. Чудесно, просто чудесно. Эсклармонда вертела головой, как ребёнок в парке развлечений: слишком быстро и резко, боясь упустить хоть что-нибудь, хоть малейшую деталь окружающего пейзажа. Поэтому время, что требовалось тратить на отдых и тоскливые вздохи по тёплой Франции, было потрачено в томительном ожидании торжественного обеда и непрерывных рассказах о том, что сама Эсклармонда слышала об Англии, Шотландии и местных магах. Собеседников спасло лишь то, что знала она немного. Но, наконец, пришло и время обеда. Сказать, что мадемуазель де Рэ было интересно посмотреть на студентов Хогвартса - это назвать белоголового орла колибри. - О-о-о, их много, - радостно пискнула Лали, не слишком чинно усаживаясь за стол. Точнее, совсем даже не чинно, а совсем наоборот. Речь директора этого чудного места слушала, кажется, она одна. Старик говорил очень интересные вещи. И советовал гостям лимонные дольки. О, она их непременно попробует! Совершенно очаровательный дедушка, потрясающе! Только вот фамилию его она не смогла бы выговорить даже под угрозой отлучения от метлы. Вокруг сидели студенты в чёрных мантиях с синими нашивками. Факультет, к которому они принадлежали, назывался "Рейвенкло". Восхитительное название, да и сами студенты выглядели весьма и весьма мило. Студенты Дурмстранга, с большинством которых девушка ещё не успела завести знакомство сидели за столом, что располагался под зелёными полотнищами со змеёй. Слизь'ерин? Нет-нет, о слизи там нет было и слова. Должно быть, не столь мягко. Впрочем, не важно. Лали продолжила вертеться на месте, как ужаленная в мягкое место особо разозлённой осой. Вокруг было такое великое множество людей, так много разговоров, взглядов! Клэр просто обожала, когда на неё смотрят, особенно, когда смотрят с интересом. О, сегодня она буквально купалась во внимании. Ещё бы, столько иностранцев никто из студентов Хогвартса вряд ли видел. Разве что, на картинках. Блондинка в очередной раз резко крутанулась на месте, когда погасли свечи, и в двери здешней трапезной совершенно не торжественно ворвалась толпа приведений, окружённых традиционным жемчужным сиянием. О, как их много! И всё это ради них? О, как чудесно! Эсклармонда от восторга даже подпрыгнула на месте, не дрогнув и тогда, когда какое-то неосторожное привидение пролетело прямо сквозь неё, обдав осклизлым холодом. Француженка радостно рассмеялась и захлопала в ладоши, провожая взглядом спрыгнувшего с их скамьи молодого человека. Как оказалось, здесь были не одни привидения! Ах, эти англичане такие милые! Надо будет попросить у мадам Максим разрешения испечь им какой-нибудь тортик. А то, глядя на местные блюда, можно подумать, что студенты попросту голодают. А ещё этот тыквенный сок! Лали не ожидала совершенно никакого подвоха от оранжевой жидкости. Она вежливо выпила весь кубок, потому что выплёвывать всё на сидящего напротив щуплого светловолосого мальчика было бы в высшей степени некуртуазно. - О, Констанс, ты слишком строга к ним, - мягко пожурила на родном языке брюнетку Эсклармонда, - они старались, это стоит ценить. Просто они не слышали хора нимф, вот и не знают, как всё правильно делать! Сказав это, Лали в очередной раз развернулась едва не на 180 градусов, стараясь не пропустить что-нибудь интересное, и вновь звонко рассмеялась. Англичане определённо оказались столь же чудесными, как и остальные люди. Разве что немного бледными в сравнению с собственными мантиями, а так - просто прелестно, совершенно прелестно!
Remus Lupin: -Как жаль, что дебилизм не лечится, Бродяга, - отозвался на слова друга Ремус при этом застегивая манжеты. Как не странно на этот раз Люпин не так уж и протестовал когда Джим с Сириусом предложили эту «грандиозную» по их мнению идею. Как не как а это был их последний Хеллоуин в Хогвартсе и надо было сделать его незабываемым. Впрочем каждый праздник в их руках становился чем-то незабываемым. Интересно насколько скучным станет обучение в Хогвартсе, когда она окончат школу? Наверное преподаватели наконец-то с облегчением вздохнут, особенно бедная профессор МакГоннагал, которая кажется резко посидела за эти последние семь лет, что на её голову свалилась эта великолепная четверка. Но вот ученикам наверное будет скучно, и им останется лишь вспоминать о старых добрых Мародеров, которые так веселили весь Хогвартс. Ремус был на удивление спокойным. В любой другой момент он бы обязательно нашел сто причин почему им не стоит этого делать, но сейчас он на самом деле находился в предвкушении. На самом деле в этом году Лунатик и правда стал намного либеральнее к идеям Мародеров, что могло показаться странным. Причина этого была известна лишь ему, и только. Ремус с ужасом осознавал, что после окончания учебы его жизнь круто изменится, и увы не в лучшую сторону, поэтому он и правда хотел насладиться этим годом и провести как можно больше времени с друзьями. -Не стой над душой, Ник, прошу тебя, - почти безголовый Ник навис над Лунатиком проверяя как он справился с одеждой, и он уже протянул руки или то, что когда-то были руками, чтоб поправить ему воротник как, - Я сам, прошу тебя, - хорошо, что призрак понял и не настаивал на том чтоб помочь ему, иначе Люпин ну никак бы не смог от него отвязаться, ведь он практически не умел говорить твердое «нет». Вот теперь вы поняли почему за столько лет ему не удалось помешать ни одной шалости запланированной Мародерами. Вроде он вполне напоминал какого-нибудь лорда из средневековья, да притом довольно страшного. На лице остались следы от царапин и в этот раз можно было не беспокоится о том, что кого-то напугает его вид. Всё можно объяснить сегодняшним праздником. Ремус выхватил из руки Сириуса склянку с кровью и начал себя «раскрашивать». Ему было слегка неприятно от этого, но он решил не обращать внимание. Всё же слишком часто приходилось видеть кровь на себе. План для них был очень простым, но вот для остальных мог оказаться вполне захватывающим. Рем смахнул прядь волос с лица и зашагал рядом с Джимом сложив руки в карманы. Первыми идут призраки, потом уже и появляются они. Лунатик ожидал сигнала Сохатого и смотрел себе под ноги. Он успел сказать ему что-то насчет того, что всё равно стоило бы быть немного ответственнее, если уж он теперь староста школы, но его слов никто не услышал кроме него самого, и Люпин смолк. На деле всё оказалось куда круче, чем представлял себе Ремус. Он на какой-то миг и сам позабыл, что как бы часть этого представления, а не зритель. Призраки влетели в Большой Зал хохоча, при этом нависая над студентами и дразня их. Кто-то схватил кого-то за волосы, кто-то лез под юбку вон той рейвенкловке, кто-то же корчил страшные рожи. Рем и сам не заметил как растянулся в улыбке и зашагал рядом с Джимом. Всё, шоу начинается, дамы и господа. Лунатик зашагал между столами факультетов то и дело выкидывая какие-то финты по дороге. То кому-то взъерошил волосы, то напугал кого-то своим смехом, и тут успел перехватить ручку какой-то младшекурсницы с Хаффлпаффа и улыбнулся ей. -Как вы смотрите на то чтоб составить компанию привидению? - это было непривычно, и очень-очень странно, но Ремусу нравилось вести себя так как он никогда ещё не вел себя. Ещё одно легкое движение и он склоняется на второй девушкой при этом смеясь, а через пару мгновений он оказался вблизи Джима ожидая его действия. Это должно быть весело.
Samael Travers: Самаэль с большим удовольствием отправился бы в свою спальню спать. Была большая вероятность того, что в таком случае мигрень бы прошла, а ещё куда интереснее видеть вполне себе захватывающие сны, нежели коситься в сторону стариков вроде Гэммела. Как оказалось после, это было не собрание Дуэльного клуба, а вполне себе урок устроенный милым профессором по ЗоТИ, жаль что Трэверс совсем не находил эту жалкую перепалку интересной забавой и посему решил наблюдать со стороны. Самаэль с превеликим удовольствием уединился бы где-нибудь, но увы и ах, правила обязывали его отправится в Большой Зал и поприветствовать иностранцев. На самом деле их прибытие радовало хотя бы тем, что могло развеять такую ненавистную Трэверсу скуку. А ещё кто-то обмолвился, что Ланфир Прайс тоже находится в школе... -Вы не поверите, - со скучной миной начал Трэверс, - но я начинаю скучать по нашему старому другу. Да, не удивляйся, Белиал, я говорю о той твари, которая веселила нас всю прошлую весну, - Самаэль сидел рядом с друзьями. С одной стороны МакНейр, а с другой — Селвин, какая прелестная компания! Его слова могли показаться слишком жестокими любому человеку, который находился в Хогвартсе прошлой весной. Самаэль же на самом деле искал что-то более интересное, пусть даже очень опасное, только бы каким-нибудь образом развеять эту скуку и непонятную тоску, которая каждый день настигала его. -В Хогвартсе становится слишком уж скучно, - вздохнул слизеринец и уставился на старика-маразматика который начал толкать привычную речь. Для сонного Трэверса его слова звучали как колыбельная и он еле удерживался чтоб не заснуть. Впрочем засыпать он уже не собирался, уж слишком прекрасные девушки из Шармбатона. Француженки всегда радуют глаза, особенно если они так красивы. -Кажется они специально решили посадить этих прелестных созданий от нас подальше. Знают кого стоит опасаться, - слизеринец усмехнулся, - Но увы их план не сработает ибо я не намерен сидеть тут. Конечно крошка Блэк очаровательна, но ещё более очарователен кулак Малфоя, которого хоть тут и нет, но в моем сердце он будет жить вечно, - Трэверс на удивление оживился, особенно когда двери Большого Зала распахнулись и появились призраки. В любой другой день Самаэль с усталой миной уставился бы в свою тарелку и успел бы немного пожаловаться друзьям о своей судьбе, но не сегодня. Ему хотелось немного повеселиться, посему он резко взлетел со своего стула. -Кажется кто-то не против немного веселья. Ну чтож, это прекрасный повод подойти к небесным созданиям, как думаешь, Дэн? Вон та белокурая напоминает мне маленькую нимфетку. Не буду вас более томить, меня вон заждались, - похлопав МакНейра по плечу Трэверс сложил руки в карманы и зашагал в сторону стола Рейвенкло. Призраки совсем слетели с катушек. Каждый занимался тем чем ему хотелось. Они хохотали и дразнили всех учеников, а на губах Самаэля играла самодовольная ухмылка. Он шел не спеша, по дороге сумев увернуться из цепких коготков парочки призраков. Ну, что поделаешь, даже потусторонний мир в восторге от него! Дойдя до до назначенного места он остановился прямо за спиной темноволосой француженки которая что-то говорила на родном языке. -О, мадемуазель, жаль что я не владею вашим прелестным языком, - умело перехватив ручку девушки начал слизеринец, - Ради такой красавицы я готов выучить и французский, - Трэверс бережно коснулся губами её руки и улыбнулся встретившись с её глазами, - Самаэль Трэверс, рад встречи с вами, - ещё один взгляд в сторону брюнетки, а потом Трэверс поворачивается к остальным французам. -Добро пожаловать в Хогвартс.
Mio Lundgren: - Ja, Jag är svenska, - подтвердил Мио и, понимая, что дальше по-шведски все равно нет смысла разговаривать, пожал руку собеседника и ответил, - Hei, venn. А меня Мио зовут. Жаль, что нет шведов, я просто давно нормально по-шведски не разговаривал. Он тоже знал норвежский совсем немного, от отца, в основном, вследствие чего был не очень большим фанатом этого языка, хотя к самим норвежцам относился вполне спокойно. Представились и соседи Альдо, и он кивнул в ответ. - Привет, Альберих. Привет, Пелагия. Как там говорят приличные люди? Добро пожаловать, вот. Вообще Лундгрен имел обширные познания в шведском и церемониальном этикете, (угадаете, благодаря кому?), но когда доходило до дела, он эту опцию в голове просто отключал. - На каком же языке вы говорите в школе, раз родные языки у вас настолько разные? Продолжить общение сразу не удалось, так как обстановка в зале стремительно поменялась, и по шуму и спецэффектам Мио быстро догадался, в чем тут дело. Он усмехнулся, заметил, что девушке стало явно некомфортно, и поспешил добавить: - У нас так все время, не пугайтесь. Они отличные ребята и шутят из лучших побуждений. Ему самому представление кэпа и его друзей понравилось, и когда в этом самом представлении случился небольшой перерыв, он вновь обратился к парням: - Слушайте, а как Вы сами-то думаете, кто будет участвовать в Турнире? Я бы не отказался, чтобы с нашей стороны это был кто-то из этих ребят, - при этом Мио указал на весь происходящий вокруг бедлам. – По крайней мере, будет весело. Он сам не понял, с чего стал таким разговорчивым, хотя, скорее всего, дело было в том, что они совершенно его не знали.
Jeanne Roy: За эти пару часов, выделенных иностранным гостям для того, чтобы прийти в себя после путешествия и привести себя в порядок перед праздничным ужином, Жанна успела о многом подумать, конечно с перерывами на попытки успокоить сокурсников, в особенности Эсклармонду, которая конечно же хотела посмотреть все и познакомиться со всеми и кажется всерьёз планировала разорваться на десяток маленьких Эсклармон только для того, чтобы побывать во всех уголках замка прямо сейчас. И мадемуазель – хотя с такой запоминающейся внешностью наверно всё же уже мадам – Прайс, и мадемуазель Ронен произвели на Жанну очень хорошее впечатление. Хотя сама она с ними и не разговаривала, но ей показалось, что не смотря на свой юный возраст, обе девушки понимали ответственность, которая ложилась на них и были способны её выдержать, и это не могло не вызывать уважения. Начало вечера Жанне понравилось: и торжественность, и церемониальность, и спокойствие и сдержанное любопытство студентов факультета Рейвенкло, за столом которого выделили место французской делегации. Столы ломились от яств, бесспорно очень вкусных и очень-очень губительных для фигуры, разговоры пока шли неспешно и осторожно – иностранцы и англичане только присматривались друг к другу, и её такой темп вполне устраивал. Наверно Жанна была единственным человеком в этом зале, который искренним вниманием выслушал лекцию английского директора Дамблдора, и собиралась уже приступить к трапезе, как вдруг в зале погас свет. Рука девушки инстинктивно дернулась к карману юбки, где лежала палочка, но это оказалось лишним, потому как нападать на них никто не собирался, только попугать: из стен и потолка один за другим выплывали десятки призраков, с криком и воем принявшихся носиться по залу. Сначала Жанна удивленно застыла, глядя на это безумие, а после сообразила – ну да, сегодня же Хеллоуин, праздник, к которому, если верить книгам, англичане относились очень уважительно. Наверно это развлекательная программа для приветствия иностранных гостей, во всяком случае чего-то подобного она бы сама ожидала от жителей этого грубого, мрачного замка. - О помоги мне Моргана, Лали, сядь пожалуйта на место и попробуй хотя бы сейчас вести себя как взрослая девушка, какой тебе и полагается быть, - в голосе Жанны не слышалось приказа, как было бы если бы она обращалась к Арману или Симону – приказывать Эсклармонде де Рэ было совершенно бессмысленно, это знали все в Шармбатоне, включая преподавателей и лично директора. Однако хотя де Рэ славилась своей легкомысленностью, она так же была известна как одна из самых заботливых девушек Франции, и магической, и магловской, и потому Жанна очень надеялась, что милая кузина не проигнорирует её усталую просьбу. Жанна внимательно наблюдала за беснующимися приведениями, не пытаясь впрочем достать палочку – она не ожидала нападения, но после рассказов о произошедшем здесь, в этой школе в прошлом году настороженность лишней не будет. – Через неделю начнется Турнир, дорогая, и им не придется больше выдумывать развлечения. Впрочем, по-моему Лали права – они действительно стараются, и нам надо быть благодарными. – Тут, поймав яростный взгляд пролетавшего мимо всклоченного призрака в разбитом доспехе, Жанна неожиданно позволила себе насмешливой улыбнуться – теперь, когда прошло первое удивление, все происходящее казалось ей забавным цирковым представлением. Впрочем, она тут же одернула себя, ибо такое отношение было не вежливым, однако веселье всё же прорвалось, прозвучав в её следующей фразе едва заметной иронией. - Тем более что надо отметить – безумные приведения этому замку идут много больше, чем наши хрупкие нимфы. Жанна хотела снова отдернуть кузину, которая снова порывалась вскочить с места и броситься то ли в хоровод призраков, то ли вслед за тем молодым человеком, который пробежал мимо их стола – окровавленный, улыбающийся, отчаянный и загадочный, словом идеальная жертва любовной страсти де Рэ, однако в этот момент к ним подошел молодой человек, видимо ученик другого факультета, не желавший ждать окончания официальной части. И по тому, каким взглядом он наградил Констанс, стало понятно почему ему не терпелось заводить новые знакомства. Но поприветствовал их, и Жанна кивнула, отвечая бессмысленной любезностью на бессмысленную любезность. - Благодарим за гостеприимный прием. Улыбка Жанны была безупречна и вполне дружелюбна, однако в её голосе и во взгляде сквозила та характерная прямолинейная жесткость, которая появлялась в ней в минуты общения с незнакомыми людьми. Словно бы она сообщала всем: «Здравствуйте, я Жанна и я – староста школы, самый ответственный человек в нашей делегации», ожидая услышать в ответ стройное и четкое: «Здравствуй, Жанна», принимая и признавая правила её игры.
Constance Carre: Констанс была очень терпеливой девушкой, раз возбужденные цоканья, восторженные охи и ахи Эсклармонды оставила почти без комментариев. – Извини сердечно, но я не вижу ничего хорошего в том, что приведения стали частью торжества. Неотъемлемой его частью. Как думаешь, без них можно было бы пережить? – Ну же, Эсклармонда, не будь маленькой наивной девочкой, приходящей в бурный восторг от орущих приведений, которые пытаются проскользнуть сквозь студента, так еще и норовят крикнуть в ухо какую-нибудь смешную шутку, отжившую свой срок века три назад. Хотя… если это приносит тебе удовольствие, то почему бы и нет? Вы не подумайте, что Карре не умеет радоваться приятным мелочам, но ей гораздо приятнее видеть ухаживания молодого человека, скромный подарок или готовое домашнее задание в качестве приятной мелочи, чем наблюдать за приведениями Хогвартса и самозабвенно озираться по сторонам в поисках еще какой-нибудь удивительной находки школы-хозяйки. – Эсклармонда, пожалуйста, не вертись, сиди спокойно, а то подумают, что ты кроме Эйфелевой башни и Шамбора ничего в жизни не видела, - снисходительно добавила Констанс к нравоучению Жанны, с неописуемым выражением лица вертя в руках красивый кубок с оранжевой и вроде бы густой жидкостью. Qu'est-ce que c'est? Отчаянная де Рэ, похоже, и глазом не моргнула, как выпила этот английский напиток, который Карре обязательно попробует завтра или послезавтра - в зависимости от состояния Эсклармонды, не на себе же экспериментировать, когда рядом есть доброволец. Констанс на всякий случай отставила кубок подальше от себя и неадекватного соблазна попробовать английскую еду, родная, французская, намного вкуснее и изысканнее, не находите? Только вина не хватает, но оно подошло бы под другую обстановку, когда в огромной каменной комнате горит камин и свечи, когда за окном воет вьюга или сильный ветер, склоняющие деревья к земле, когда на полу постелен ворсистый ковер и ноги укрыты теплым пледом. Непозволительная роскошь для среднестатистического человека, но вполне реальная ситуация для романтичных французов, мóгущих на пыльном чердаке устроить свидание года. – Кстати, Жанна, - вырвавшись из плена интересных и более занимательных дум, опомнилась Карре, переводя взгляд на девушку, - я бы не была столь уверена в отсутствии изобретательности руководства Хогвартса, английский юмор, как известно, штука тонкая и непонятная, поэтому лучше быть пессимистически настроенной, чем забыть о бдительности. А что касается их гостеприимства, то, разумеется, я благодарна: будет что рассказать другим шармбатонцам и о чем с теплотой вспоминать во Франции, - Констанс улыбнулась, мол, да, вы правы, но я лучше промолчу и смирюсь с вашим мнением, однако кроме доброжелательной улыбки навряд ли можно было что-либо увидеть, никаких лишних эмоций, впрочем, до определенного момента, пока добрый голос не прозвучал сзади Карре. – Вы ошшень милы, месье, а я в свою оче’гедь не п’гочь подтянуть английский, - констатировала француженка, когда молодой человек сделал две вещи, которые любят 98% женщин: во-первых, он придумал весьма необычный комплимент, подчеркнув красоту французского языка и не только языка, во-вторых, показал неплохое воспитание. – Позвольте…ээээ…п’гедставить моих д’гузей: ша’гман Арман Беше, благо’годный Даниэль де Фуа, неп’гевзойденный Симон де Сидвилль, отважная Жанна Руа, волшебная Эсклармонда де Рэ и Констанс Карре, – на лице француженки продолжала сиять улыбка, словно она знакомила студента Хогвартса с чем-то поистине уникальным, ожидая его восхищения. – П’гисоединясь к Жанне, мы благода’ны вам за такой… необышшный п’гием.
Lily Evans: Обед, это конечно хорошо. Замечательно. Присутствие гостей из других школ, что может быть увлекательней? Первую половину утра дня Эванс спокойно и методично объясняла младшим курсам, как нужно себя вести, хотя это было немного излишне, в предвкушении небывалого события все ходили притихшие и завороженные. Вторую же половину девушка отлавливала этих же самых гриффиндорцев и едва ли не строевым шагом отправляла в большой зал, естественно, времени на то, чтобы привести себя в порядок у волшебницы не осталось. Кое-как повязав волосы атласной красно-золотой лентой, чтобы выглядеть хоть немного нарядней, староста проскользнула в Большой зал одной из последних. Вот уже несколько часов её очень сильно интересовал вопрос, куда пропал Поттер. Вместо того чтобы исполнять свои прямые обязанности, да Мерлин с ними, с обязанностями, просто, хоть немного помочь, он как в воду канул, и не он один. Лили не могла не заметить отсутствия всей неразлучной четверки, а это ничего хорошего не предвещало. Лили, углубившись в свои мысли, неторопливо прохаживалась между столами, здороваясь с гостями и знакомыми. Её внимание привлекла стайка первокурсников с Рейвенкло, тесно усевшихся рядом и что-то возбуждённо обсуждающих. Подойдя ближе, волшебница заметила хлопушки, которые взрываясь, создавали непроницаемое облако черного дыма. Лили тяжело вздохнула, за то время, которое она пробыла старостой, под её кроватью скопился не один ящик с подобным добром, хоть распродажу устраивай. Девушка незаметно подошла к ребятам и мягко похлопала одного из них по плечу, мальчишка едва не подпрыгнул на месте, его друзья притихли. Рейвенклоец, не споря, протянул Лили хлопушки, волшебница же едва удержала смех, рвущийся изнутри, вызванный понурым и обреченным видом мальчишек. Хлопушки мирно лежали в кармане мантии, когда внезапный шум заставил девушку поднять голову, очень неприятное ощущение холода пробежалось по позвоночнику и что-то ухнуло в груди. Ещё не понимая, в чем, собственно, дело, самые ужасные мысли закружились в голове, заставив пальцы автоматически сомкнуться на волшебной палочке. Приведения появились разом из ниоткуда, пара мгновений потребовалось Эванс, чтобы придти к тому, что жизни учеников ничего не угрожает. Сомнений не оставалось, всё это проделки мародёров. Лили внимательно огляделась и нашла того, кого искала. Джеймс Поттер. Живой, здоровый, в прекрасном расположении духа и одном из своих идиотских настроений. Лили посмотрела на него, через весь зал, ровно несколько секунд, пока их глаза не встретились. Нет. Она не метала громы и молнии, она не сверлила сохатого взглядом. Просто совершенно неожиданно, даже для самой себя, она ощутила такую острую тоску и разочарование, что передать и выразить в словах трудно. В прочем, длилось это совсем не долго, спохватившись, Лили отвернулась от Джеймса, и быстрым шагом направилась к перепуганным первокурсникам, чтобы успокоить их. На пол дороги на неё налетел призрак, девушка даже не разобрала какой, она лишь досадливо отмахнулась и пригрозила волшебной палочкой. На самом деле староста испытывала затруднения, на ум приходило только использовать отпугивающие заклинания, но она понятия не имела, правильно ли поступит, начиная размахивать палочкой и палить во все стороны. Единственное, что она могла сейчас сделать, так это поддержать перепуганных ребят.
Aengus O'Tier: Получив пинок от начальства, Ангус был потрясен. То есть это все здорово – вернуться на работу, но отправлять только восстановившегося аврора организовывать охрану Хогвартса, к детям, с их дурацким Турниром. Правильно Муди так живописно ругался. Как ни странно, больше всего аврора напрягали не предполагаемые попытки Кого-то подложить Всем соплохвоста, перевязанного подарочной ленточкой. То есть это может случиться, а может и не случится, а вот детишки в любом случае выкинут какую-нибудь дрянь и будут гнусно хихикать. «Эй, смотрите, я подпалил хвост аврору!.. А-а, не трогай меня! Я всего лишь ребенок!» Сейчас, подпирая стену, Ангус уныло оглядывал зал, стараясь разобраться в суматохе бурлящего человеческого моря. По периметру школы тут и там стояли авроры, в зале же, похоже, сейчас были лишь стажеры – если, конечно, О’Тир ничего не спутал. Ну, какая же муха укусила Крауча, когда он сказал нечто вроде: «Эй, ты, О’Тир, иди-ка, организуй там охрану по-быстрому». Ангус считал, что это за ним самим сейчас нужен глаз да глаз, хорошо хоть не забыл с какой стороны за палочку браться. Подойдя к стажерам, Ангус чуть нагнулся, чтобы не громыхать с высоты своего роста на весь зал. -Ну что, молодые и с хорошей памятью? Если что, придется вам меня ориентировать на местности. Успели, кстати, пообщаться с гостями?
Andromeda Black: Дел для старост было полно. Единственное, что радовало в этом дурдоме это присутствие бывших выпускников, которые в любой момент могли подать руку помощи. Та же Ланфир Прайс в свое время была великолепной старостой, одной из лучших. Но если честно Андромеда вовсе не хотела полагаться на них, хотя что поделаешь если староста школы такой безответственный человек как Джеймс Поттер. Меда уже в который раз задавалась вопросом как Джима могли назначить старостой. Причем не просто старостой, а старостой школы! Убейте, а логику уважаемого директора она никак не понимала. Она прекрасно относилась к Поттеру, но он был самым худшим кандидатом на это важное место. А ещё Блэк искренне сочувствовала Лили, ведь ей приходилось разбираться со всем в одиночестве, даже с самим Джеймсом. Мир несправедлив, на самом деле. -Мне это не нравится, - Андромеда уселась на привычное место рядом с Араминтой и уставилась на стол Гриффиндора. Она не видела Сириуса с утра, и не заметила ни одного из Мародеров в Большом Зале. Зная эту четверку она ещё до праздничного обеда подозревала, что они решат устроить что-то в «своем стиле». Нужно же было им привлечь внимание лишний раз. Даже ответственного за всех них Ремуса не было среди остальных старост, а ведь им положено было присматривать не только за гостями, но и за учениками Хогвартса, которые были слишком возбуждены приездом иностранных студентов. -Я уверена, что сегодня будет тяжелый вечер, - вздохнула рейвенкловка наливая себе в бокал тыквенного сока, - Рами, ты ничего не хочешь? - Меда ещё раз бросила взгляд в сторону стола красных. Бродяги там не было и ей оставалось лишь надеяться, что он не натворит глупостей. Хотя очевидно натворит если уж решил не объявится на праздничном обеде, - Нет, если они устроят балаган, я его убью, честное слово, - впрочем она сама прекрасно знала, что даже если Сириус со своим и друзьями решит устроить фейерверк, то она ничего с ним сделать не сможет. Но иногда эти его выходки и впрямь удручали Андромеду. Она как-то начала задумываться, что возможно Бродяга так и никогда не выйдет из этого детского возраста. Пора бы ему повзрослеть и серьезно задуматься о некоторых вещах, а он всё о своих забавах и забавах... Меда вздохнула склонив голову на бок и уставилась на Рами. Она была усталой, и немного нервной с самого утра. -Джейн, а ты чего молчишь? - блондинка сидела прямо перед ней и выглядела немного смущенной. Андромеда понимала, что многие были напряжены из-за присутствия иностранцев, тем более они настолько отличались от англичан. Не только внешне, но и поведением. Их холодная манера общения смущала и одновременно пугала. -Этот турнир в первую очередь для того чтобы мы узнали друг-друга получше, так что смелее. Они не кусаются, - Меда подмигнула Дэвис и улыбнулась ей. Она успела немного пообщаться с шармбатонцами когда помогала разместить их по спальням. И тут началось... когда свет очень быстро потух Андромеда не сразу подумала о том, что с этим могли быть связаны Мародеры. Она на самом деле испугалась, хоть уже спустя минуту не собиралась это признавать. А вот через минуту весь Большой Зал был полон призраками, которые считали своим долгом подергать каждого из студентов. Не надо было быть ясновидящей чтоб угадать кто был организатором всего этого. Рейвенкловка привстала со своего места пытаясь утихомирить напуганных первокурсников, которые не знали куда спрятаться. -Я же говорила... - оказавшись снова с Рами произнесла Блэк в то время как кто-то задел её и она обернулась чтоб увидеть спину того самого человека которого она грозилась убить минуту назад.
Esclarmonde de Rays: Эсклармонде всегда тяжело было что-нибудь выбирать. При любом, пусть и самым малейшем и незначительном выборе девушка моментально терялась и застывала на месте, как ребёнок, которому только что всучили большую плюшевую лошадь, на которой можно кататься, и машинку на радиоуправлении. И вот стоит этот ребёнок, прижав к себе оба подарка резко вспотевшими ладошками, и не знает, с чего начать. обычно это заканчивается тем, что сей ребёнок бросает оба подарка и идёт смотреть в окно, считая все зелёные машины. До пяти. Потому что дальше не умеет. Так и Лали. Если её просили даже выбрать джем к ужину - была трагедия. Вишнёвый или абрикосовый? Вишнёвый она любит больше. Нужно взять его. А с другой, если сейчас взять абрикосовый, то вишнёвый останется на потом. И так до бесконечности. В результате к столу она выходит с ржаными булочками и задумчивой тенью на челе. Вот и сейчас! Куда смотреть?! Вправо, влево, назад или вперёд? Можно было даже заглянуть под стол и наверняка найти там много интересного. Например, модели туфлей студенток Хогвартса. А раз нельзя повернуть голову сразу в четыре стороны, она... она... она возьмёт и послушается Констанс и Жанну. И сядет спокойно. Да! Она взрослая и умудрённая. Или замудрённая? А, не важно! Она сидит ровно, смотрит прямо, эту оранжевую жидкость больше не пьёт. Дабы не испачкать сидящих вокруг. - Видите, я умею сидеть на одном месте даже дольше 10 секунд, - с гордостью объявила блондинка Жанне и Констанс. Они наверняка были за неё очень рады и горды. Потому что обычно советовали ей успокоиться и поиметь хоть немного чувства собственного достоинства. Только какое, к чёрту, достоинство, когда вокруг столько интересного и неизведанного! - Констанс, привидения очень несчастные! Это хорошо, что здесь им нашли занятия. Ведь вести такую загробную жизнь - это очень скучно! Ничего не чувствуешь, просто существуешь. И никуда не деться. Это же чудесно, что здесь их уходящей в пустоту энергии нашли применение, - Лали вещала, как обычно, весьма вдохновенно. С этой бурной жестикуляцией : взмахами руками в опасной близости от лиц окружающих, притоптыванием ногами, возбуждённым подпрыгиванием на месте. Иначе ведь неинтересно. Да и кого бояться и стесняться? Все ведь поймут, радость - это очень естественно и правильно! А тем временем английские студенты перешли от просто созерцания к, непосредственно, знакомству. Видимо, их воодушевила темнота в этой огромной трапезной. Молодой человек, сидевший за столом под знаменем со змеёй, решил начать ломать межнациональные барьеры. И начал с Констанс. Лали широко и довольно улыбнулась. Мадемуазель Карре действительно была потрясающе красива, и де Рэ ни капли не удивилась, что подруга привлекла внимание местного населения. Девушка была даже горда за англичан, у которых оказался превосходный вкус. - Oui, благодаг'им за тьёплый пг'иём, - Клэр широко улыбнулась назвавшемуся Самаэлем, - надеюсь, что дальше будьет так же весело. А потом Эсклармонда почувствовала нестерпимую жажду знаний. Ей хотелось завязывать знакомства, спрашивать о каких-то немыслимых и совершенно неважных, для других людей, вещах. Нужно было найти англичанина, что смог бы ответить на роящиеся в голове француженки вопросы. Им советовали обращаться к студентам, да? Что ж, надо когда-либо начинать. Блондинка заинтересованно огляделась. Недалеко сидела девушка, успокаивавшая младшекурсников. На груди у неё был заметен какой-то значок. Староста? Что ж, сейчас и узнаем. - Пг'астите, - обратилась Эсклармонда к этой темноволосой девушке, - mon Dieu, акцент! А у вас п-ррр-ивиденья всегда так свободно льетают? Или обычно они пг'-ррр-ячутся?
Sirius Black: простите за объем о_О меня что-то развезло. праздник к нам приходит...(с) Сириус Блэк в ударе, это стихийное бедствие. Такая нескромная в собственной значимости и эдакая доморощенная причина катастроф или хотя бы криков, битого стекла, торжественно-забавных падений и тому подобных мелочей. А если этот ураган «Черная Звезда» еще и принимает участие в одной из помпезных, раздутых в такую большую-большую выходку, шалостей, то, так просто, тушите свет. Кранты. Скрывайтесь в бомбоубежище и молитесь Мерлину, Моргане, Годрику и всевидящему и вездесущему Дамблдору (к слову, закоренелому гриффиндорцу, ага, только мастерски это скрывающему), дабы уцелеть или просто не попасться под горячую руку, быструю ногу и на сияющие очи. Ибо, проверено, чревато. Но их время на исходе. Совсем чуть-чуть, и это прекратится, но надо же повеселиться ближе к занавесу их маленького представления? Сириус едва не столкнулся с Трэверсом, немедленно перемещающимся в сторону французских юбок. Или блузок. Ну в общем, в поисках французских чудес света, в лице студенток Шармбатона. А сам же Блэк резко затормозил около группы студентов из Дурмстранга, которые определенно не отнеслись к шоу так, как на то рассчитывали мародеры. Ну не беда. Сейчас им Мио сто процентно поведает о том, что такое гриффиндорцы и с чем их едят. - Мы и правда шутим не со зла, - усмехнулся Бродяга, положив руку на плечо Лундгрена и бросив хитрый взгляд на Пелагию, - наслаждайтесь. А мне пора бежать. Напоследок наколдовав букет цветов девушке, Сириус отправился к столу гриффиндора, под общие восторженные, шокированные, ужасающиеся и чудаковатые крики. На ходу он бросил взгляд на часы – к слову единственную часть внешнего вида Блэка, которая упорно не хотела обращаться во что-то под стать призраку, а так и блестела холодным серебром - у них в запасе ровно минута. Бродяга выпустил под потолок сноп синих, под стать теням на призраках, искр, привлекая тем самым внимание друзей. Этот знак давал отчетливо понять, что у них осталось шестьдесят секунд на то, чтобы еще победокурить, посмеяться и сесть на свои места, стряхнув с себя все те заклинания, которые они друг на друга накладывали, дабы приобрести вид студентов, которые ведут себя относительно прилежно. Ну, хотя бы что-то и как-то, да. На столе гриффиндорцев бушевал Ник, танцующий с двумя приведениями-леди, которые были более чем довольны поведением гриффиндорского призрака. О, да, Сэр Николас был более чем на высоте, чем и веселил студентов факультета Годрика, давно привыкших к выходкам мародеров. Ну, тем же лучше, так? Так что потрепав некоторых студентов по плечам, а у некоторых нарушив концептуальность пречесок резкими дви жжениями пальцев, не забывая выть, кричать и улюлюкать, столкнулся нос к носу с Ремусом, рядом с которым находился Джеймс. - Навернем еще кружок и пора за стол, - сбивчиво, после долгого бега, прошипел Сириус, победоносно усмехаясь, и бросая взгляд на свои часы, которые он сверял с часами друзей еще перед выходом из башни, - пойду попорчу малину Трэверсу. Последнее Сириус бросил уже потихоньку набирая скорость ультразвука, дабы успеть выкинуть последнюю шалость перед финалом пьесы четырех актеров. Блэк промчался мимо стола «желтого факультета» едва не сбив с ног Старосту Школы в лице Лили, которой он крикнул «о, привет, Эванс», не сбавляя ходу. Однако дабы сбить Трэверса с окучивания француженок, надо было что-то трогательней и извращенней. Так что подкравшись к слизеринцу, Бродяга буквально вынырнул у него из-за плеча. - Бу! – гулко произнес гриффиндорец, широко улыбаясь и несильно отталкивая Самаэля в сторону, - здравствуйте, господа и дамы. Вы позволите? Последнее было обращено златовласой мадемуазель, которая с интересом чем-то интересовалась, м, наверное у… Андромеды? Потому аккуратны выхватив девушку из-за стола, Сириус медленно «провальсировал» с ней в сторону кузины. - О, нет, приведения ведут себя так, если их только очень сильно попросить, - во время танца прошептал Сириус на ухо девушки, отвечая на вопрос заданный не ему и стараясь следить за ситуацией на их пути, дабы не уронить прелестную гостью с восторженным взглядом, - что мы и сделали. Вы же не прочь такого шоу-сюрприза, я надеюсь? Тем временем они оказались подле Андромеды, которая, видимо, уже кому-то поклялась (а может и не раз, заметим скромно в скобках) отправить любимого кузена на тот свет, за остальными благородными и древними Блэками, пить горький чай с черствыми печеньками. Нерадостная участь, которая ни коим образом, даже рядом, не пересекалась с планами самого Сириуса. Так что, азартно усмехнувшись, Бродяга отвесил незнакомой француженке полушутливый поклон. - Я не представился, простите. Сириус Блэк. А эта прелестная леди – моя любимая кузина Андромеда, - Сириус бросил восторженный взгляд на кузину, предлагая ей свою руку, дабы та поднялась. Но, видимо, Меда была либо в шоке, либо в гневе (что скорее и понятнее - правда) либо просто не намерена быть соучастницей плана Блэка, - а теперь, простите, мы откланяемся. Наслаждайтесь Хогвартсом. À la fois prochaine*! Гриффиндорец повернувшись к Меде, буквально вытянул её из-за стола и, как трофей, поставил рядом с собой, будто невзначай, отправляя под потолок сноп красных искр, подобно салюту, тем самым давая друзьям понять, что у них не больше пятнадцати секунд. С улыбкой, усадив гостью на насиженное место кузины, Блэк поднял ту на руки, и торжественно, правда немного поторапливаясь, понес её в сторону стола «красных». Музыка, тем временем, звучала на последних аккордах, превращаясь в кульминацию мелодии гимна Хогвартса, после чего была буквально обязана оборваться. Так что времени было даже меньше, чем он рассчитывал. - Как тебе представление? –поинтересовался Сириус, занимая привычное место за гриффиндорским столом, и усаживая Андромеду рядом. Он высматривал в этом хаосе друзей, понимая, что времени на то, чтобы привести себя в человеческий вид у них уже не особо много. А точнее, это скорее всего не удастся, - если ты решишь меня ругать – давай займемся этим после обеда, ладно? Я голоден, как собака. Сириус рассмеялся, подмигивая Джиму и Ремусу, которые тоже усаживались на привычные места за столом, готовясь созерцать концовку. А это того стоило. На последних нотах музыки, все призраки, кроме настоящих, которых было не более десятка, взвились к звездному небу, там, к потолку зала, где в настоящем урогане блесток с света обрались из бело-голубых материй в рыжих пузатых тыкв, которые мягко и медленно, а далеко не со скоростью свободного падения, опускались на столы факультетов, избегая приближения к преподавателькому. Каждая тыква по очереди лопалась, превращаясь в небольшие красочные брошюры**, с изображением и текстом. Они были своеобразно заколдованы, умельцами-гриффиндорцами так, что никто из преподавательского состава и вообще старших, присутствующих в зале не мог их прочесть. Бродяга с самым счастливым и довольным выражением лица выхватил их «останков» тыквы одну бумажку и протянул её кузине. - Нас можно поздравить, мародеры? – торжественно осведомился Блэк, обернувшись к друзьям. Праздник, по его мнению, удался. _____________________________ * - до скорого! ** - сами брошюры - click here.
GameMaster: То, что представление продолжалось так долго - заслуга исключительно умения Мародеров поражать воображение. И они же поразили, да так, что слов поначалу не нашла даже профессор МакГонагалл, казалось, за семь лет привыкшая ко всем выходкам великолепной четверки. Впрочем, шоу имело успех, во всяком случае, профессор Слагхорн весело аплодировал, директор со слишком уж наигранным неодобрением взирал на всю эту кутерьму, а мадам Максим снисходительно вещала ему о приятном сюрпризе и отличном представлении. Хогвартские профессора с радостью ухватились за эту мысль, и только поэтому темнота в зале рассеялась сама собой, а не под их заклинаниями. Студенты школы, как можно понять, были в восторге, особенно младшекурсники: среди старших преобладают не столь однозначные настроения. Вот, к примеру, Слизерин... а, впрочем, сложно ожидать от детей Салазара радости по поводу выходок "красных". Минерва МакГонагалл, между тем, вовсе не собиралась спускать четверке с рук их выходку, и когда те оказались на своих местах, то обнаружили ее буквально в шаге за спинами: - Очень зрелищно, господа, - поджав губы сказала пожилая дама, разглядывая пойманную в руку листовку, - очень. Отработка начинается в... Она едва заметно улыбнулась. - Завтра. После ужина. Две недели помогаете Филчу. Приятного аппетита. И удалилась за преподавательский стол, придерживая полы мантии.
полная версия страницы