Форум » Архив «Lumiere-77» » [Чувствуйте себя, как дома... - 31.10] » Ответить
[Чувствуйте себя, как дома... - 31.10]
Fiann Lermont: ...но не забывайте, что вы в гостях. Хогвартс, отдельная гостиная, только что прибывшие иностранцы, легкий завтрак и нервы.
Ответов - 28, стр:
1 2 All
Alberich Richtenberg: - Эй, я все слышал. Но с твой стороны очень мило дать девушке верный совет, дабы она не потеряда свои деньги. Реплика Рихтенберга была ответом на замечание Альдо о том, на кого стоит ставить Пелагии: кажется, Альберих хотел добавить что-то еще в подобном же тоне, однако замолк, подавленный водопадом имен, неожиданно пролившимся на бедного немца. Он, естественно, не уследил за представлением - из французской делегации немец запомнил только большеглазую Жанну, да смуглого Армана, отметив про себя, что последнему имя удивительно подходит: отчего-то по звучанию слова Альбериху показалось, что "Арман" непременно должен быть именно таким - смуглым, южным и с горячим чаем для дам. Имена остальных, словно мыльные пузыри, возникли и лопнули, оставляя после себя только брызги звуков и слогов: Кон... Конетта? Симен? Эсмера... монда? О, великая Тьма! Словно бы откликаясь на беду Альбериха, через какие-то пару мгновений имена делегатов тут же повторила темноволосая француженка, представляя их теперь уже хозяевам турнира, а затем в увлекательную игру "повтори имена всех присутствующих" включилась и Гия, вновь перекликая гостей Турнира для представления местным властям. Рихтенбергу оставалось только машинально кивать в знак приветствия каждый раз, как вслух произносили его имя, а дурацкая вежливая улыбка, кажется, намертво прилипла к губам, так что Альберих и в мир иной будет отходить с ней на устах. Воспоминания о Мире Ином неприятно дернуло: сосредоточенно глядя на собственную ладонь, Рихтенберг медленно сжал пальцы левой руки в кулак и так же медленно разжал их. Фройляйн Прайд поприветствовала их на вполне сносном немецком. Речь старшего из мальчишек крайне тяжело было разобрать из-за какого-то странного выговора. Один язык сменял другой; немецкий, французский и английский причудливо переплетались между собой, превращаясь в какой-то странный диалект непонятно какого наречия; имена, как чужие, так и привычные уху, смешались в какое-то длинное и малопонятное заклинание:"Бешекон станскар ресимонде...", - Рихтенберг вздохнул и устало закрыл глаза ладонью. Стыдно признаваться, но он устал с дороги, а потому чувствовал себя ужасным тугодумом и оттого не вступал в разговор, дабы дурацкой репликой невпопад не выставить себя идиотом. Да и что можно было бы добавить к этим многословным приветствиям, не несущим совершенно никакой смысловой нагрузки и являющимся лишь демонстрацией вежливости. Вот Альдо, кажется, чувствовал себя как рыба в воде, довольный наличием новых, непривычных и заинтересованных зрителей - те ведь еще не знают, что выступления Лоренссена всегда предполагают обратную связь, так что скоро на манеж будет вызван один из присутствующих (а может и сразу несколько), которому не посчастливится приглянуться Альдо. Злое веселье норвежца было заразным: Альберих из-под ладони окинул быстрым взглядом гостий и поднял вверх два пальца, обозначая свое желание задать вопрос. - У меня есть, - акцент Рихтенберга был несильным, однако достаточным для того, чтобы определить в юноше уроженца Германии, - а что, обеспечивать безопасность во время турнира женский батальон будет? Только не подумайте, я не против. Просто хочу удостовериться... что для охраны не рекрутировали женский хор. Ох, наверное, вышло не столь иронично, сколь язвительно - ну да Лоренссен и не такое говаривал, а ему с рук сходило. А Альберих к тому же вовсе не желал обидеть хозяев мероприятия - просто ему и правда казалась забавная мысль о том, что охранять общественный порядок во время Турнира будут одни дамы.
Llanfair Pryce: Ланфир ободряюще улыбнулась Яэль - улыбка вышла такая же усталая и бледная, какими были обе стажерки, но в конце концов, зато она знала точно, что вечером, после бала и прочего, можно будет выпить чаю и уснуть. И пусть только упрямая гриффиндорка попробует возразить, она ее силой уложит. В конце концов, мисс Боунс знала, что делать, когад отправляла их сюда. И Ланфир отлично понимала, почему, а поэтому кое-кому еще предстоит поумерить свое упрямство и трудоголизм: порой Прайс очень хотелось дать Яэль крепкого подзатыльника и всласть наорать на нее за ее постоянные нервы и желание работать сутками, непростительное в ее положении. Чуть не рассмеявшись над праведным возмущением двух резидентов хогвартской разведки, валлийка перекинула косу за спину и подмигнула обоим: - Ну вот значит, теперь не отделаетесь и пойдете помогать размещать гостей - а еще будете устраивать экскурсии желающим, раз такие умные, - и мельком показала язык, снова оборачиваясь к иностранцам, вежливо улыбаясь каждому по очереди. Между прочим, улыбаться - тяжелая работа, когда делать это совсем не хочется, и она с удовольствием уснула бы сейчас вон в том кресле, а еще отчаянно завидовала француженкам в их теплых пледах. - Рада знакомству, дамы и господа. Мое почтение, фройляйн Гильдебрандт. Да, если у кого-то из вас есть желание прогуляться по замку, это можно устроить, но на самом деле, буквально в ближайшие полчаса вас разместят со всеми удобствами, чтобы вы могли подготовиться к торжественному обеду, а так же Хэллоуинскому балу. Слегка язвительный вопрос немца едва не заставил ее поморщиться: впрочем, оно понятно, суровые маги из Германии, Скандинавии и Восточной Европы не представляли иного уклада, кроме патриархального. Не то, чтобы Ланфир сама была из этих... которые с энтузиазмом воспринли какие-то странные магловские идеи насчет того, что женщина должна все делать наравне с мужчиной и вообще лезть не в свои дела, кажется, исключительно затем, чтобы кому-то что-то доказать - по мнению валлийки доказывать никому ничего не надо, но это не значит, что любимым делом леди должно быть обязательно шитье. Хозяйка должна сохранять порядок в доме - и безразлично, что ты считаешь домом в данный момент, жилище или страну. Ну, и судя по всему, немец просто вредничал от усталости. Или думал, что весело шутит. Прайс мягко улыбнулась ему, поправляя рукава: - О, Вы можете не беспокоиться, герр Рихтенберг, внешнюю охрану обеспечивают в основном джентльмены. Нас приставили к вам в качестве компенсации за участие во вчерашней битве за Крикновелл. Вообще, согласно уставу Департамента, многие из нас должны были получить отпуск, но в такие времена отпуск дается исключительно по ранению - нам с мисс Ронэн удалось этого избежать. К счастью, поскольку инфери нынче особенно странные - и, я бы сказала чудом. Поэтому, я надеюсь, что наше общение будет приятным... если это возможно, - конец ее речи получился все-таки чуть холоднее, чем следовало бы, потому как несмотря на все, что вот сейчас Ланфир себе сказала, слова думстрангца ее задели.
Constance Carre: Tempus edax rerum1, - так, кажется, однажды говорил Симон? Нет ничего хуже ожидания - долгого, как бесконечность и вязкого, как кровь. Нет ничего хуже знать, что ты долго ожидаешь не по своей воле, а по воле беспечных англичан, славящихся своей пунктуальностью и исполнительностью. Ни первого, ни, к сожалению, второго ни Констанс, ни другим тут собравшимся увидеть не удалось. Нет, быть может, кто-то считает, что времени прошло мало, да и раз стал спориться разговор, все проблемы решены. Ничего не решено. Все собравшиеся здесь не товарищи по несчастью, а соперники, поэтому еще несколько минут бессмысленных фраз, серьезных и в то же самое время насмешливых взглядов, за которыми последует полторы минуты молчания, - и неприятельское отношение обеспечено, ну, или напыщенно-нейтральное. Все-таки рано или поздно Симону, Арману и Даниэлю надоест вскакивать со своих мест, целовать ледяную ручку северной принцессы и мурлыкать приятное слуху, а господам с севера с красивыми фамилиями и не менее красивыми лицами - забавляться. Это, наверно, от усталости. Печальные думы, как правило, возникают вследствие переизбытка эмоций и впечатлений, но оно того стоило. - "Немного душно?" - Вопросила Констанс, удивленно хлопая глазами. Тут душно? Тут холодно, что даже крепкий и горячий чай не спасает. И навряд ли спасет плед. – Что ж, я вижу, вы очень закаленные, студенты Дурмстранга. Это не может не восхищать. - Лимит потока лести исчерпан. Карре просто распирало сказать что-то резкое и неприятное: вот, если бы они, например, были в Шармбатоне, то такого произвола не допустили бы. Или, что позаботились о температуре гостиной, в которой собрались гостьи. Ну, или еще что-нибудь, что обязано было подчеркнуть французское гостеприимство и заботу о новых друзьях. Заботился о ней пока только один Симон, за что ему огромное спасибо и воздушный "безе". Плед, заботливо укрывший Констанс, выдавал в девушке некое эфемерное создание, причем капризное, причем занудливое, причем такое, которое не будет считаться с интересами других. Гром не греми, трава не расти, - лишь бы Констанс было хорошо. Терпеть лишения в Хогвартсе еще успеется. Впрочем, на радость, не одна Карре представляла собой идеал хрупкости и кокетливого недовольства, Эсклармонда тоже была укрыта месье дэ Рэ, томно и нежно говоря про холод. "Свет мира" нужно оберегать и хранить. -Tempori parce2, mon chér, - спокойным тоном произнесла Констанс, разглаживая невидимые складки пледа. Латынь и французский - поистине магическое сочетание звуков и тембра голоса, мистика и романтика. Красиво. Карре очень редко использовала слова, которые довольно часто использовал Симон в своих молитвах, разговорах и ответах на уроках. Она попросту не умела быть попугаем, повторяющим все то, что придется услышать, однако некоторые особенно философские фразы приходятся по душе. И если юноша умело манипулировал словами, придавая им какой-то волшебный смысл, таинственное значение, то в случае Карре это было, скорее, некоторого рода заслугой, что, во-первых, она вспомнила фразу или слово, во-вторых, уместно произнесла. Распылиться дальше пафосными речами, что жди, друг, спасение придет, или что англичане совсем не уважают гостей, или что вместо взрослых им послали совершенно "пти гарсон", француженка не успела. Наверно, не жаль, ведь в гостиную зашли две девушки и обе как на подбор. Одна, с молочной кожей и морскими глазами, начала говорить первой и создавалось впечатление, что она волновалась. Oh, mademoiselle П’гайс, все п’госто волшебно, нам кажется, что мы заме’гзнем и не сможем защитить честь Ша’гмбатона! Это ведь такие глупости… -Мадемуазель П’гайс, мадемуазель Ронэн, ошшень п’гиятно, - теперь Пелагия решила представить немногочисленную интернациональную делегацию. Когда знакомство закончилось, Карре, поднявшись с кресла в знак уважения к старшим (пускай разница была мала), продолжила: - вы сказали, что вско’ге мы будем размещены…но где? - В каретах все-таки холодновато будет, а если в Хогвартсе, то Симону придется наколдовать с десяток пледов, а Арману - бесконечно подливать чай. Озвучивать свои опасения и корыстные планы на двух молодых людей было бы не очень вежливо, но примерить маску обеспокоенной и исполнительной студентки-нимфетки страсть как хотелось. О безопасности она вообще не думала, ведь этим должны заниматься хозяева, правда, после слов мисс Прайс о минувшей битве недовольства значительно поубавилось. 1 - всепожирающее время 2 - береги время, друг мой
Yael Ronen: Яэль хотелось закатить театрально глаза в ответ на реплику этого писаного красавца из Дурмстранга. Ей вообще хотелось закатить глаза. Что я здесь делаю, вопросила бы она громогласно? Какого боггарта я не там, где сейчас все еще сражаются? Какого боггарта я не помогаю тем, кому нужна помощь? На шепот Джека она еле слышно ответила: "О том, зачем мы здесь. Уж ты-то думаю, понимаешь". Она продолжила вслед за Ланфир: - Нет, женского хора мы Вам обещать не можем, простите. Но мы тоже можем спеть, если понадобится. Боевой клич, например, или народную английскую песенку: "We will cast Stupefy on you". Не сомневайтесь в наших способностях. Яэль говорила без тени улыбки и слегка устало. Нет, из этой, пусть и странной, взрослой жизни возвращаться в школу вновь не хотелось. Может, ей еще удастся сбежать? Хотя кто ее отпустит? Ланфир, похоже, решительно настроена по поводу отпуска. - Мисс Карре, в Хогвартсе чудесные гостевые спальни, я думаю, именно там у Вас и будет возможность отдохнуть с дороги. Еще вопросы, господа? Она вновь оглядела присутствующих.
Armand Bechet: Арман передал последнюю чашку жаждущим и отошел к окну. За краски осеннего леса он был готов простить Европе многое. Почти все. Золото-багряные леса завораживали, манили и околдовывали, креол до сих пор не понимал, как духи могли впадать в спячку в период, когда их дом больше походил на кладезь драгоценностей. Собственно, Беше вообще не понимал круговорота духов в местной среде. А те, будто в насмешку, частенько отказывались разговаривать с чужаком. Домашние лоа в детстве успокаивали мальчика, то навевая шепотом волн сон, то посылая шелестом ливня покой. Ему же хотелось разгадать, познать загадку того места, в котором пришлось жить по чужой воле. Вот, к примеру, что скрывает этот лес, сколь прекрасный, настолько же и опасный. Казалось, что деревья застыли напряженными стражами, поджидая первого попавшегося неудачника. Нижним ярусом алела паутина кустов, готовая вцепиться в бедолагу. Лес не звал к себе, не манил, не привечал. Он настороженно косился на поле, замок, кажется, даже на траву, растущую на опушке. Арман едва заметно скривил губы в неком подобие улыбки. Пусть его, пусть лес не ждет, он сам придет в гости для знакомства. Местных духов знать жизненно необходимо. Торчать у окна слишком долго было невежливо. Что-что, а манеры в Шармбатоне умели прививать как нигде. Креол скользнул пальцем по подоконнику, оттолкнулся и шагнул к беседующим девушкам, замерев где-то около кресла Конни, вежливо кивнул ввалившимся в комнату англичанам. Новизна знакомств и впечатлений уже несколько затерлась. В данный момент Арману больше всего хотелось оказаться в тишине. Или нет, пусть вокруг журчит вода горячего душа. Беше даже мечтательно зажмурился, представив, как он смывает с себя дорожную пыль и усталость. Мысль настолько его захватила, что появление двух молоденьких и симпатичных аврорш он попросту проморгал. Почти, потому что из грез о чистоте телесной его выдернуло знакомое слово «инфери». То есть, как минимум одна из этих красавиц знала о что-то о живых мертевецах. Арман глубоко вздохнул, беря себя в руки, кидаться с расспросами к аврору о том, были ли это точно инфери, не попадалось ли среди них гулей или упырей, нашли ли они некроманта и какой именно ритуал призыва он использовал, было явно не самой гениальной идеей. Пришлось сдержаться. Креол мысленно закатил глаза. Тяжела ты доля последователя вуду. Ни кто-то тебя не поймет. Он потеребил мочку уха, кожа под клипсой-переводчиком нещадно чесалась. - Э… да, аврор Ронэн. Вопросы есть. Можно ли пропустить выступления… эээ …. сводного хора и проводить нас в комнаты? Полагаю, все мы не отказались бы привести себя в порядок после довольно долгого пути. Девушка при исполнении служебных обязанностей... Арман устало вздохнул. Нет уж, горячий душ. И как можно быстрее. И переодеться. Девушки подождут.
Esclarmonde de Rays: - Étonnamment*, - прошептала девушка, разглядывая картину, на которой копошился в снегу небольшой бородатый человечек. Человечек Клэр понравился неимоверно, как, впрочем, и ещё пять предыдущих обитателей ранее виденных француженкой картин. Коридор оказался очень длинным, с большим количеством полотен на стенах и... не привёл никуда. Точнее, привёл, то мадемуазель дэ Рэ сомневалась, что их бы стали принимать в туалете. В котором, к тому же, текут трубы. Поэтому девушка пошла обратно, попутно разглядывая картины. Только вот и в место исходного положения она не вернулась. Ничего удивительного в том, что Эсклармонда потерялась не было. Это было в порядке вещей. С пространственным континуумом она не дружила совершенно. Вот вообще. Могло сложиться впечатление, что Лали путает даже право и лево. Что ж, иногда случалось и такое. Девушка даже привыкла, что её обычно хватают за руку и ведут в нужную сторону, мягко ругая за то, что она в очередной раз всё перепутала. А сегодня однокурсники были слишком возбуждены приездом в эту школу, слишком неприятно удивлены непривычно холодной погодой, поэтому они, наверное, попросту не заметили того, что де Рэ, как обычно, задержалась у стены, разглядывая прожилки в холодном граните. И вот, теперь, она стояла посреди довольно широкого коридора у свистящего под напором сильного северного ветра окна. О, здесь было холоднее, чем, даже, в Париже! Совершенно вероятно, завтра едва не все французы буду глухо кашлять в кулаки. Поэтому надо как можно скорее добраться до комнат, что им выделили, и сварить Перцовое зелье. Ну им же, наверное, выделили комнаты? По крайней мере, вся делегация совершенно точно скрылась в замке. Да-да, именно в этом замке. Лали поправила съехавшую на лоб шапку и в очередной раз беспомощно огляделась. Помощь не спешила. Что, похоже, этой английской школе она не понравилась. Как же она называется? Как-то довольно грубо, кажется. Ховаз? Хогнатс? Ах, этот английский! - Хогваг'тс, - с трудом выговорила француженка, хмуря лоб, - mon Dieu, акцент! Ньет! Ррр! Ррррр! Хогва-рррррр-тс! - Клэр довольно рассмеялась и чуть подпрыгнула на месте, весьма довольная собственными успехами на фонетическом поприще чужого языка - Мисс иностранка? - послышался скрипучий голос с ближайшего портрета. Лали резко развернулась и восхищённо посмотрела на убелённого сединами волшебника в лиловой мантии, что смотрел на неё почему-то с натюрморта. Она вообще очень любила картины. - Oui, - оживлённо закивала блондиночка. - Что же вы, милая дама, отделились от коллектива? Пойдёмте, я вас провожу. Сначала - вон та картина чуть левее, с дамой в шляпе. Лали чувствовала себя буквально Алисой, которая следует за Белым кроликом. Только во вместо норы её ждала гостиная с жарко пылающим камином, где и собрались её однокурсники, ребята из Дурмстранга и Хогвартса, как можно было судить по форме, и две девушки без знаком отличия. Поблагодарив весьма своевременно появившегося дедушку, француженка шагнула в комнату. - pardon, я немного заблудилась, - Эсклармонда извиняюще улыбнулась и чуть развела руками, - эти коридоры такие запутанные, а люди на по-рррр-тррретах очен' дружелюбны, - она вновь улыбнулась, снимая с головы так и остававшуюся там шапку. Сразу стало намного холоднее. Похоже, зелья придётся сварить много, очень много, - я Эсклармонда де Рэ, очень рада. * удивительно
Aldo Lorenssen: Альдо с удовольствием пронаблюдал за короткой словесной баталией аврорши и Рихтенберга, после чего бесцеремонно потыкал Пелагию пальцем в бок: - Гляди, - шепотом сказал норвежец, - я предвижу массу веселья, не давай им разойтись, только не давай им разойтись! И уже в голос добавил на очень насмешливом и слегка исковерканном английском: - У меня есть... близкий друг из Испания, она говорить про такое "встретиль Сатана Вельзевула на... узкая дорожка", не робейте, фройляйн Прайс и фройляйн Ронэн, этот тип давно нуждаться получить по его благородный нос. Не то, чтобы норвещец и впрямь желал другу зла - да что там, ему в голову бы не пришло, но по его пониманию, Альберих остро нуждался в периодических острых шпильках, иначе начинал совсем уж зазнаваться. А меры в терапии Лорензен не знал, отсюда возникали эпизоды вроде прошлогодней фехтовальной тренировки, когда Рихтенберг получил вместо честного "Сдаюсь" более, чем нечестный стилет в плечо. Чуть длиннее, чем шпилька, но кто считается, когда на тебе лежит благородная миссия спасения друга от греха гордыни? Альдо рассмеялся, вновь поднимаясь на ноги - не без помощи дубовой трости, что все это время стояла прислоненной к подлокотнику его кресла: ходил Лорензен вполне легко, а вот вставать и садиться приходилось с еще одной опорой. - Это есть очень жаль, что джентльменов в охране больше, - не смог не откомментировать Альдо, - надеюсь, они не так... симпатичные, иначе я стать чувствовать себя странно. Но мсье Беше прав, хотелось бы душ перед ээ... праздник? На самом деле Альдо мог бы и пользоваться кулоном-переводчиком, которые им выдали еще в школе, но собирался практиковаться в английском без всяких там артефактов... и еще потому, что так было куда смешнее. Поэтому он с удовольствием болтал, проявляя минимальную заботу о грамматике. На этом месте в комнату впорхнуло неземное создание в меховой накидке, будто вокруг царили зима и ужасающий мороз - смешное, закутанное в мех и такое радостное, словно уже Рождество. Вдруг непосредственность мадемуазель Эсклармонды все же напомнила ему то самое парижское лето, и Альдо чуть не заржал в голос, но вовремя сдержался. Нет, решительно, здесь будет, чем поживиться. - Приветствуем мадонну Эсклармонду, - пародируя речь аквитанских трубадуров, произнес Лорензен по-французски, - сияющую и прекрасную, снизошедшую к нам с небес. Простите, мадонна, я бы встал на колени, но как всякий хромой клоун испытываю в этом определенные трудности. Можно я хотя бы повздыхаю под вашим окном?
GameMaster: Альдо мог бы еще долго распространяться обо всем на свете, но его прервало появление профессоров МакГонагалл и фон Нойманн, которые проводили иностранцев в гостевые комнаты. Директора обеих иностранных школ сообщили студентам, что у них есть всего два часа до торжественного обеда, возвещающего открытие турнира, вечером же состоится бал.
полная версия страницы