Форум » Архив «Lumiere-77» » [Горная стража - 29.10] » Ответить
[Горная стража - 29.10]
GameMaster: Время, место: вечер-ночь, Крикновелл, Уэльс. События: [quote]В маленький горный городок отправляют группу из отдела охраны магического правопорядка - в основном, чтобы уберечь город, если вдруг объявятся случайно уцелевшие после нападения на Кумду великаны или одиночные инфери. Дело осложняется еще и тем, что в городке живет не так уж мало маглов и полно магловских туристов, которые именно отсюда отправляются в путешествие по горам. Пожиратели Смерти тем временем получают приказание явиться в город после нападения инфери и искать посох либо упоминания о нем в самом городе. [/quote] Участники: Барти Крауч-мл., Барти Крауч-ст., Торфинн Роул, Лисандр Уэнлок, Яэль Ронэн, Доркас Медоуз, Карадок Дирборн, Ланфир Прайс, Фенрир Грэйбек P.S. Очередность постов диктуется логикой повествования. Инициатива поощряется, застрявших соседей не ждать.
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Llanfair Pryce: Ланфир чувствовала себя, как дома. Собственно, дома она и была - здесь даже по-английски мало кто говорил. Все знали, но говорить предпочитали на родном языке, что очень радовало туристов. А еще маги со своими странными одеждами выглядели частью местного не слишком многочисленного населения: ну а что вы хотели, городок маленький, далеко в горах, у кого что есть, тот это на себя и надевает, так что джинсы причудливо соседствуют с вышитыми платьями, доставшимися от бабушки по наследству, а растянутые свитера с футболками и шалями. Солнце садилось, с перевала дул ветер и гулял по коротким улицам, и умиротворение... - Привет! - магловский мальчик помахал ей рукой с другой стороны улицы. Его бабушка с дедушкой, сидящие у крыльца, благосклонно кивнули, кажется, не признавая Прайс за чужачку. Она почтительно поклонилась и пошла дальше, кутаясь в шаль. Солнце садилось. Такой вот странный патруль. И валлийка сильно подозревала, что умиротворение это - только затишье перед бурей, и в каждом пьяном Ланфир чудился мертвец, а пьяных хватало. Выходной, поэтому в местном пабе каждую вторую кружку эля подавали бесплатно. а эль здесь был... Говорят, отличный. Ланфир по-прежнему не пила, считая, что глупостей наделать может и в трезвом виде при желании. Да еще каких! Например, рассориться с семьей, отказаться выходить замуж и отправиться в бессрочное изгнание в Лондон, работать в Министерстве на такой должности, при упоминании которой у матери чуть не случился обморок. - Привет! - Прайс махнула рукой, всмотрелась в закатное небо: красное. Будет ветер. Ясный, ветреный день, холодный до боли в костях. - Здравствуй, девочка, - улыбнулся молочник с проезжающей мимо телеги. Ведьма кивнула: - Здравствуйте, дядюшка Ллевеллин. Молочник расплылся в гордой ухмылке - вон как, его все знают. Ланфир же прочла его имя на свитере - явно связанном женой или дочерью, а дядюшками в этих краях звали всех, кому хоть немного за тридцать. Вот интересно, если оторваться от размышлений о грядущей беде, что ей стоило пойти в своих глупостях до конца? Сейчас бы нянчила ребенка и радовалась. Все равно, чьего еще, да вот хоть того итальянского Сатаны, зато своего. Своего ребенка. Мать-Богиня, иногда все же стоит быть дурой. Может, ради этого глупые девицы все и затевают? В общем, поздно. А пока - в мире должен быть порядок. За это Ланфир очень уважала мистера Крауча, тот тоже считал, что везде должен быть порядок. Хотя непонятно, как он сделает порядок в магическом обществе, если при этом не обращает внимания на порядок в собственной кофейной чашке? - Доброго вечера, мисс. - Доброго вечера, мистер Притчард... Патруль, тоже мне.
Lysander Wenlock: После окончания школы жизнь казалась слишком сложной. Наверное многие бы удивились увидев беззаботного Лисандра Уэнлока сейчас. Если в школе его только и заботили, что полеты и очередные свиданья, то сейчас его голова была занята совсем другим. Лето выдалось особенно неприятным. Ссора с родителями и уход из дома. Его решение поступить в Аврорат оказалось настолько шокирующим для них, что они даже слышать об этом не хотели. Луара кажется впервые в своей жизни кричала на него. Впервые за столько лет он видел свою мать в отчаянии. Для неё Аврорат означал путь к смерти, и как Лисандр не пытался объяснить ей, что он обязан поступить именно туда, Луара даже и слушать не желала об этом. Скандалы завершились тем, что Балдер поставил ему ультиматум — или он остается дома и занимается чем-то другим, или же покидает семейный очаг. Лисандр был слишком упрямым, поэтому даже и не задумываясь ушел из дома. У него была какая-то сумма денег, поэтому он быстро нашел себе маленькую квартиру в Лондоне, и снял её. Время шло, а денег было всё меньше. Луара писала ему и умоляла его вернуться, а он ничего не отвечал. Порой Лисандру казалось, что он не просто играет роль обиженного сына, но и не знает как взглянуть матери в глаза, зная что она ежедневно переживает из-за него. С Аристеем он встречался, хоть и редко. Брат был занят в Отделе Тайн, да и он сам редко бывал свободным. И так всё это время... иногда, по вечерам когда Лисандр оставался в своей квартире в полном одиночестве, он никак не мог понять как докатился до такой жизни. Всю свою жизнь он ненавидел одиночество, а теперь не знал куда сбежать от неё. Утро же сегодняшнего дня выдалось холодным. Только оказавшись в Крикновелле он понял, что оделся не настолько тепло. Да и дементор с ним, подумалось Лисандру когда он принялся шагать по незнакомым улицам. Он редко бывал в Уэльсе, поэтому этот край и был настолько чужим. Вокруг все разговаривали на непонятном ему языке, хотя Уэнлоку это и не мешало. Надо было просто выполнять свою работу, как он и делал всё последнее время. Порой ему казалось, что все авроры просто мазохисты. Или у них какие-нибудь суицидальные наклонности. Это чувство у него появилось с тех самых пор как он стал стажером и начал наблюдать другими глазами за тем, что раньше очень привлекало его. На деле быть аврором оказалось сложнее. Неподалеку Лисандр заметил знакомую макушку и поспешил к девушке. Он обрадовался при виде Ланфир. Она наверное как и он была отправлена сюда. Прайс была необычной, во всех своих проявлениях, поэтому Лисандр каждый раз при встрече с ней удивлялся тому, что она так и не вышла замуж после окончания школы. Не потому, что она теряла время или что-либо подобное, просто Лисандр часто думал, что Ланфир создана для семейного очага. Она была заботливой и любящей, а ещё чистокровной. А их часто выдавали замуж сразу после школы. Но Прайс была одинока, и Лисандра каждый раз это удивляло. -Привет, красавица! - улыбнувшись поприветствовал Уэнлок бывшую однокурсницу, - Рад видеть тебя, хоть мы и встретились при неприятных обстоятельствах, - Лисандр осмотрелся по сторонам надеясь найти знакомые лица, - Как жизнь? А как она может быть? Жизнь стала никакой, ты сам прекрасно знаешь. Признай, что ты скучаешь по школе.
Fenrir Greyback: Человечек – это бесконечная и безотчетная жертва обстоятельств. Он не виноват в том, что родился. Он не виноват в том, что у него такие родители. Он не виноват в том, что его так воспитали, вскормили, взрастили. Он вообще вроде бы совсем-совсем ни в чем не виноват. Как, собственно, и его родители. Их тоже вскармливали, взращивали, спаивали. В соответствии с типичным жертвенным поведением, человек постоянно меняет одну схему поведения на другую. Дома он «примерный семьянин»: благодушное настроение, расслабленность, леность. На работе он «труженик»: нахмуренный лоб, озабоченность во взоре, резкие движения, серьезность в характере. Каждому времени своя маска, свой стереотип. И, та-да! Отпуск! Слово-наркотик, слово-допинг, слово-обманка. Любой человек, заслышав это слово, резко меняет стиль поведения. Не важно, превратиться ли он из забитого нищего в сибаритствующего зануду, или сменит маску озабоченного офисного работника на жизнерадостного идиота. Равнодушным это слово не оставит ни кого. В отпуске есть магия, в отпуске есть завораживающая сила, в отпуске есть чары и иллюзии, при чем последних - подавляющее большинство. В отпуске есть новые места, новые впечатления, все новое, свежее, означающее перемены. Фенрир радостно осклабился: чтоб им всем жить в эпоху перемен, дебилам. А перемены он устроит. Нет, план Лорда был прост до гениальности, этого Грейбек не мог не признать. Выбери деревушку, где народа бывает побольше, дождись любого праздника и отметь его со всей широтой души. Это оборотень мог легко понять. Другое дело, что традиция каких-то там праздников была для него загадочна и непостижима. Одно дело, жертвоприношения и ритуалы, с этим все было прозрачно ясно. Но вот стае для веселой гулянки вовсе не требовалось назначать дату, ждать год, накручивать себя, закупать новый гардероб, специально пару месяцев готовиться. Достаточно было хорошего настроения. Вот, скажем, волчата некисло развлеклись пару недель назад. А все потому, что сошлись одновременно место, время и возможности. И все получили массу положительных эмоций. Все – это стая, разумеется. Ну, еще Лорд тоже слегка так порадовался, когда Фенрир делился воспоминаниями. А тут? Оборотень повел плечами и недовольно дернул носом. Жалкая горстка ленивых снобов, называющих себя местными жителями чирикала на каком-то птичьем языке, свысока взирая на пришлых. Те, в свою очередь, напоминали стаю бандерлогов. Отпускники носились от дома к дому, визжали от восторга, тыкали липкими немытыми пальцами, фотографировались на фоне всего, чего только можно. Грейбек своим глазам не поверил, когда один жирный боров вдруг начал позировать на фоне лавки мясника, где в витрине висели довольно худосочные окорока. И пьяные… Он не выносил пьяных. Магглы, одно слово. Магглы в отпуске – два слова. Но это просто ужасно. Последние минут пять Фенрир подпирал плечом угол какого-то дома, размышляя, куда это разбежались волчата. Те рассыпались стайкой таракашек по всей деревне, и вожак не видел их уже пару часов. Собраться вместе они должны были только перед рассветом, а пока расползлись по местности, выясняя ре-ког-нас-ци-ров-ку. Это слово швед выучил недавно, а все Розье, старый хрен. Он решил, что оборотню, видишь ли, не хватает словарного запаса. Фенрир бы его загрыз, но увы, портить отношения с издателем не входило в его ближайшие планы. Потому что номером первым в планах стояла книга. В данный момент Грейбек как раз составлял план новой главы. Книгу он подумывал назвать «Пир по осени», рукопись надлежало отдать через месяц Розье, тот назначил жесткие сроки. Видимо, хотел отвязаться от навязчивого соратника, ну да не на того напал. Оборотень радостно хмыкнул и пошкрябал подбородок. Он напишет эту книгу, Локи свидетель, и потом будет с удовольствием смотреть, как Розье корчится и выкручивается, держа рукопись в руках. А вот когда владелец издательского дома откажет Фенриру, вот тогда… Грейбек вздохнул. В данный момент в книге не хватало главной героини. Герой, понимаете, был, чудовище в наличии, и хрен бы с ним, что это одно и тоже лицо. А вот героини не было. Так что оборотень не зря подпирал стенку, как бы не так. Он проводил кастинг. И кажется, определился. Тоненькая, тощенькая, темноволосенькая, чисто пичужка рассветная, она идеально вписывалась в сюжет. Правда, в данный момент вокруг нее крутился какой-то сутулый хрен, но это даже ничего, это даже хорошо. Фенрир решил, что сопровождающий его героине не помешает. Наоборот, страшная и бессмысленная смерть спутника во второй трети книги только добавит трагичности образу героини. И да поможет Морриган Розье, если тот забракует сюжет. Оборотень посмотрел в сторону Солнца, определяя время до начала ночного шоу, и решительным шагом направился к парочке на противоположной стороне улицы, по дороге сорвав в ближайшем цветнике вполне приличную астру. - Простите, мисс, но вы столь очаровательны, что я просто не мог пройти мимо. Это ничтожная дань вашей теплой красоте. Увы, я заранее не знал, что повстречаю вас сегодня. Когда надо, Грейбек мог изъясняться длинно и витиевато. В конце концов, к нему на обед отнюдь не отребья какие захаживали, а перед едой Фенрир иногда любил поговорить.
Llanfair Pryce: Ветер. Ланфир куталась в шаль, закрывающую ее почти до колен, скрывающую руки, а в правой руке держала не только шерсть, но и палочку. Палочке там было удобнее, чем в рукаве - и быстрее пустить ее в дело, если что. Нет, страшно не было, это было то беспокойство, которое... которое всегда приходит перед началом чего-то, будь это праздник, экзамены или смертоубийство. В целом же Прайс было печально и очень жаль всех, кому не по своей воле придется в этом участвовать. И ведь придется же. Пророчество, бывало, обманывало ее, а вот предчувстве - никогда. - Лис, - она улыбнулась, сильнее сжимая в кулаках шаль. Кажется, одинкой прогулке пришел конец. Было так странно видеть одного из близнецов... одного - будто это половина картины, или половина яблока. Но теперь, насколько знала Ланфир, он больше не жил с семьей и вроде бы даже не общался с братом. Почти как она. И почти по тем же причинам. - Здравствуй, я тебя тоже. Отличные обстоятельства, зря ты это, погода, вон, хорошая, - ни насмешки, ни сарказма в голосе валлийки не было, казалось, что она действительно наслаждается моментом, - и жизнь тоже прекрасно. Лучше всех. Она вспомнила свою лондонскую квартирку и медленно черствеющий под полотенцем сырный рулет - все, на что хватило позавчера остатков ее стажерской стипендии и решила, что впрямь не иронизирует, могло быть и хуже. Например, чай мог закончиться. Хотя кто знает, возможно, чай и рулет ей уже не понадобятся. - А у тебя? Стоило ли спрашивать? Лисандр выглядел таким же неприкаянным и слегка растерянным, какой была и она. Человеком, в этой жизни слегка потерявшимся - одним из тех, кому поневоле приходится строить себе другую, или кто сам этого хотел, но не представлял, что оно получится так грустно - отказаться от того, что у тебя было до этого. Но Прайс не было страшно. У нее была идея и вера. И вера ее не слишком ярко горела, но зато грела неплохо. Валлийка собиралась было что-нибудь добавить к своей короткой речи, но она была прервана появлением какого-то высокого и весьма неьритого типа с пронзительно-голубыми глазами. нехороший цвет, сказала бы Ланфир, спроси ее кто. Все синеглазые люди, встречавшиеся ей в жизни, ничего хорошего в нее не принесли. Вот, к примеру, Розье. Или она сама, если уж на то пошло. И потом, дяденька мало похож был на местного, а уж по разговору, так точно. Турист? Тогда почему без рюкзака? Они вечно обвешиваются чем попало, сумками, этими... как их... фотоаппаратами... Девушка подавила желание отступить на шаг и выхватить палочку. Во-первых, а вдруг турист? Будет идиотски, да и нарушение. Во-вторых, пусть пока. Сюрприз будет, если что. Улыбка ее не изменилась вообще: Прайс продолжала улыбаться мягко, чуть печально и вежливо, как всегда. - Добрый вечер, сэр, - тон то ли хорошей девочки, то ли радушной хозяйки, - благодарю, но вы слишком добры ко мне. Спасибо, прекрасный цветок. К астрам Прайс была крайне равнодушна. Как и к синеглазым незнакомцам. - Прошу прощения, но нам нужно идти. Хорошего вечера, сэр.
Lysander Wenlock: Слишком тихо. Стоя рядом с Ланфир Лисандр начал с опаской смотреть по сторонам. За всю жизнь ему довелось не раз убеждаться, что такое спокойствие редко бывает знаком чего-то хорошего. Никто сейчас не выпрыгнет из кустов и не закричит, что это была простая шутка, и они могут расходиться по домам. Опасность любила прятаться. Незаметно подкрадываться к ним, а потом резко обхватывала их со всех сторон и душила. Медленно, но зато эффективно. Уэнлок привык к этому, пусть и всегда бросался в самое пекло. А чего ему терять? У него ничего нету. Лишь желание, можно сказать и цель, спасти как можно больше невинных жизней. Спасти тех, у кого есть кто-то. Кто-то, кого у него нету. -Жаль только, что мы не на простой прогулке, - спокойным голосом добавил Лисандр и слегка улыбнулся уголками губ, - меня просто всегда напрягает такая тишина, - снова поворачивая голову в сторону сказал Уэнлок. Ему что-то не нравилось. Было что-то настораживающее в этой тишине, он это чувствовал. -Рад за тебя, у меня? - Лис наконец-то посмотрел на Ланфир и немного замялся. Он не любил врать, хотя в последнее время всё чаще приходилось. Он был благодарен за то, что у него было, ведь он сам сделал этот выбор. Выбрал эту жизнь, и отказался играть в квиддич. Сейчас он вполне мог быть охотником какой-нибудь серьезной команды, и летать над землей. Как давно он не играл в квиддич... как давно не чувствовал полной свободы и ветра, который словно рвался в самые легкие. Как же давно они с Аристеем не говорили по-человечески... -У меня тоже всё отлично, - он не умел врать, ничего не скажешь, поэтому быстро отвел взгляд. Он не жалел о своем выборе. Будь у него шанс, он бы снова и снова выбирал этот путь, но порой ему было настолько одиноко возвращаться в квартиру, где никто его не ждал. Ни единой души, ни одного слова, лишь пустота. Лисандр ненавидел пустоту, а последние месяцы она стала единственной его постоянной спутницей. -Отлично, - повторил про себя бывший рейвенкловец когда к ним подошел незнакомец. Довольно неприятный тип, и Уэнлок едва успел одуматься чтоб не выхватить палочку. Он сжимал её в кармане и не сводил взгляд с этого человека. Лисандр может и не разбирался в людях, но он всегда чувствовал какую-то неприятную ауру. Вот и сейчас что-то во взгляде этого незнакомца твердило ему, что им лучше уйти. Причем поскорее. Он хотел выхватить палочку, но подумал, что возможно это просто житель Уэльса. Или турист. Или ещё кто-то. Но почему-то ему мало в это верилось, уж больно он был настойчив когда поднес Ланфир цветок. Уэнлок лишь переглянулся с Фир, после чего снова остановил свой взгляд на незнакомце. Лисандр ничего не сказал, он всё так же не сводил взгляд с него. Благо Ланфир всё сказала за него и посмотрев на него дала ему понять, что им правда лучше уйти. Уэнлок только кивнул, чуть раздраженно и слегка даже сурово, но послушался Ланфир. Не хватало завязывать тут драку без причин, тем более если это просто обыкновенный турист... но если... -Мне не нравится всё это... - тихо произнес Лисандр чуть обнимая Ланфир и тем самым немного заслоняя её. Они отдалялись от незнакомца но Лис всё так же сжимал в кармане волшебную палочку, словно в любой момент готовый выкрикнуть заклинания.
Dorcas Meadowes: - ... живые остались? - Да, остались, но целых, похоже, нет. Казалось, авроры начали разговор еще до аппарации, и, пока они шли к нужному месту, нам удалось подслушать лишь обрывок фразы. Что-то где-то произошло? - Мунго, говорят, переполнен. - Говорят. Много чего говорят, Дор. Говорят, если сюда от Кумду придут великаны, мы все тут поляжем. - Слушай, Дирборн, тебя оборотень пессимизма, что ли, покусал? Ты же всегда раньше был за лучший исход. Собственно, Карадок был прав, великанов только здесь и не хватает. Хотя вряд ли они вернутся, зато придут те, кто эту кашу заварил, она знает. Это ведь не просто так, зачистка плацдарма. Зачем, вот вопрос. Поотдаль стояли стажеры, совсем-совсем новенькие, только из школы, аврор, Лисандр Уэнлок, у него еще брат есть, как две капли, невыразимец, да Ланфир Прайс, благороднейшая из хит-визардов, именно так и тянуло ее называть, Медоуз сама не знала, почему. Она махнула стажерам рукой, в приветствие и обозначая свое присутствие.
Caradoc Dearborn: - Нет, Медоуз, оборотень меня не покусал, меня не покусал. События мая вновь пронеслись перед глазами. Нет, только не сейчас. - Да и черт с ним, - вдруг весело заявил Карадок. - Нам-то с тобой что терять, Дор? Кто по нам горевать будет? Великий и Ужасный? О, ради этого я даже готов умереть, хоть сейчас, увидеть, как Муди переживает по поводу моей участи и умереть. Я буду жить вечно, Доркас. Я буду жить вечно. Совершенно отчаянное и пьяное веселье вдруг охватило его, словно не было вокруг опасности, словно они просто стояли в парке и болтали. Да сколько можно бояться? Он все равно не заслужил, а так хоть за правое дело, хоть со смыслом. Жаль, его не было здесь раньше, может, кого-нибудь бы спас. Хотя, с его-то везением - мертвый номер, до Мунго бы еще меньше довезли. - О, коллеги и соседи. Как там, интересно, старина Бенбоу поживает?
Alexander Lermontov: Кумду лежал в развалинах, словно вывалившись из фотографии веремен Второй Мировой. После эдакого пейзажа тихая идиллия Крикновелла наводила на мысли о телевизоре. На одном канале - военная хроника, щелчок аппарации, и вот тебе не то какой-то документальный фильм о жизни Уэльса, то ли что-то романтическое. Брр. Дикость. Даже знание того, что здешнее спокойствие - результат работы отдела магических происшествий и катастроф, не особо помогало восприятию. На этом фоне Алек даже подзабыл на время о своем проникновенном внутреннем монологе, суть которого сводилась к тому, что они тут носят воду в решете, а посох давно уже у Пожирателей. И не надо сейчас про то, что идея бороться и искать, найти и перепрятать исходила от него самого. Внутренней грызне это не мешало. - Ну, - вдоволь налюбовавшись на празднующих людей и радостных детей, спешащих по домам, Сан обернулся к шотландцу, - попробуем найти библиотеку? Здесь она, кажется, еще должна быть цела. Или сразу собирать фольклор по носителям древних знаний, передающихся из поколения в поколение, пока они набрались и словоохотливые? Первое было сопряжено с рядом мелких проблем вроде вечернего времени и выходного дня. Второе тоже было не сахар. Но дорогу осилит идущий, как говорится.
GameMaster: - Эндрю, стань пожалуйста вон туда. Еще пару шагов назад. Вот так. Да, замечательный вид. А теперь стой спокойно. Сейчас вылетит птичка. На противоположной стороне улицы, метрах в двухстах от небольшой группки магов, немолодая женщина-маггл в столь чудаковатой шляпке, что сама могла бы сойти за волшебницу, махая красному от натуги мальчонке в зимней курточке (по видимому, сыну), готовилась отснять самый чудесный кадр в своей жизни. Черный корпус дорогого фотоаппарата ярко блестел в лучах крикноуэллского солнца. Мальчишка, явно недовольный ролью фотомодели, ерзал, переминался с ноги на ногу, каждую секунду поправлял шапку и громко сопел. - Эндрю, прекрати дергаться! - довольно громко повторяла женщина. - Я не могу поймать тебя в кадр! - Хочу печенья! - кричал в ответ мальчишка, шаг за шагом удаляясь от матери, назад, назад и еще раз назад. Еще шаг и… спина ребенка уткнулась во что-то крепкое. Мальчишка вздрогнул и обернулся. Хотел крикнуть, но не успел. Сильные, обнаженные руки, покрытые такой глубокой, блестящей синевой, точно их обладатель отстоял на морозе не меньше шести часов, обхватили парнишку за плечи, встряхнули. Мальчишка, чувствуя, что происходит что-то неправильное, нечто такое, чему не положено красоваться на семейных фотографиях дернулся, открыл рот и задохнулся в булькающем хрипе. Острые желтые зубы яростно впились в глотку ребенка, как раз там, где между подбородком и малиновым шарфиком светлела полоска открытой кожи. Послышался чавкающий звук, вслед за ним – мягкий, протяжный хруст. Так хрустит переломанный позвонок. Кровь толчком брызнула из рваной раны, заливая малиновый шарфик, красную курточку, и мелкими каплями падала на дорогу. Инфери наслаждался трапезой. Вся сцена от появления инфери до полного агонии вскрика осиротевшей матери заняла не многим больше пяти секунд, но невольным свидетелям, в том числе магглам показалось, будто минула вечность. Крик женщины подхватило еще несколько магглов. Одни стояли разинув рот, другие бросились врассыпную. Аврорам было приказано искать одиночных инфери. Возможно, этот инфери действительно был одиночкой, а вот сорок или всех шестьдесят его дружков, показавшихся в дальнем конце улицы, явно придерживались иной тактики. Они планировали работать сообща. - Ух ты! Зомби! Круууто! – ляпнул какой-то маггл и началась паника.
Barty Crouch, Jr.: Пожалуй, октябрь был любимым месяцем Барти Крауча. Когда летняя хмарь уже схлынула, а холода еще не начались, он чувствовал себя естественно и близко к природе. Ему нравилось, что день укорачивается, а сумерки становятся все более густыми и частыми; в сущности, переходные, пограничные состояния были особо красивы, привлекали своим непостоянством и загадочностью. А что, что случится через миг, как изменится мир? Надо сказать, сейчас он чувствовал себя куда спокойнее и увереннее, чем раньше. Он работал и знал, что делает свою работу не плохо. Чертов внутренний перфекционист сейчас был уместнее, чем в школе, где последний год ему откровенно было нечего изучать по учебной программе.. Зато во внеклассной он преуспел. Впрочем, и сейчас Барти не покинула тяга к знаниям: он, словно жадная губка, впитывал в себя информацию, сочившуюся из мира. Он с азартом картежника читал или постигал глубины все более и более серьезных заклинаний, совершая далекие заплывы в Темную Магию. Быть Пожирателем Смерти было совсем несложно и, кажется, безупречно соответствовало его личности. Было свободнее, чем когда бы то ни было раньше, и Крауч знал, что вся его дальнейшая жизнь будет посвящена освобождению от власти общества, от морали и стереотипов. Наслаждение каждым моментом своей жизни, своей работы и власти – вот была его цель, к которой теперешний выпускник только начал свое восхождение. Однако, Крикновелл. Достаточно мерзкое местечко на взгляд Крауча. Шумное, людное, вокруг мельтешили люди и магглы, что раздражало пожирателя. Он ненавидел суету в любом ее проявлении, а уж тем более в туристическом. Но приказ был приказ, а он, как известно не обсуждается. Надо сказать, на сей раз задание было более серьезное, нежели его обычная работа. Предстояло… много чего предстояло. Он шел по улицам среди людей, болтающих на своем языке. Не сказать, что он не понимал совсем ничего, общий смысл речи обычно не был тайной, но выразиться, конечно же, он не мог. Прохладный, зябкий вечер. Засунуть руки в карманы и, чуть ссутулившись, огибать лужи. Прокручивать в голове информацию, настраиваться на предстоящее дело, просто радоваться тому, что он здесь по собственному выбору, ничего никому не должен, занят тем, что ему нравится. Крауч был вполне счастлив, несмотря на грозящие разрушения и предстоящую граничную ситуацию, что уже сейчас отражалась легким покалыванием в пальцах. Все Пожиратели, кажется, были адреналиновыми наркоманами. Предстоящие жертвы не волновали, равно как и этическая сторона вопроса и риск, связанный с аврорами, наводнившими город. Он просто работал здесь. А вот и первый вскрик. О, инфери. С ними у Крауча еще в Хогвартсе сложились особо теплые отношения, хотя нельзя сказать, что Барти был особо рад новой встречи с ними. Более того, иногда ему казалось, что теперь весь его грядущий жизненный путь будет усыпан короткими, но незабываемыми встречами с зомби. Значит, ребята начали свое дело. Что ж, все было скоординировано, а порядок он любил. Краучу предстояло руководить «распространением» зомби по городу, а заодно... Бартемий погрузился в паникующую толпу. Словно стадо баранов, среди которых явно были заметны авроры – напряженные, но не сбегающие. Пожиратель отошел на самый край тратуара, в небольшую нишу, где его присутствие было не столь заметно, и принялся внимательно шерстить толпу взглядом. Пока время его активных действий еще не настало.
Fenrir Greyback: Чтобы знать повадки животных, нужно быть охотником. Чтобы понимать повадки животных, нужно быть очень хорошим охотником. Фенрир же был одним из лучших. Сомневаетесь? Можете с ним поспорить. - Но юная мисс действительна прекрасна. Не верите мне, спросите своего спутника! Фенрир был в прекрасном настроении. Просто в отличном. В совершенно таком охренительном. Нет, ну в самом деле, что может быть прекраснее, когда среди толпы магглов ты выбираешь двух магов? Будь оборотень в другой обстановке, и ему бы взгрустнулось, он завяз в магах, влип в них, не может отделаться, инстинктивно их ищет. Грейбек мог бы даже на минутку задуматься, пребывая в меланхолии, чего не хватает его организму, что тот настойчиво ищет магов буквально везде. Но человек-волк стоял на улице какой-то заштатной деревеньки, а перед ним были два аврора. С чего бы ему прийти к такому выводу? Нашли что спрашивать. Повадки. разумеется, все дело в повадках. Кто еще может гулять среди магглов, по середине деревни, на которую планируется совершить нападение, в маггловком же шмоте? И вот этот судорожный жест, едва заметное дерганье кистью руки, словно птицу в полете ловят движение к палочке. Дети. Такие маленькие, а уже параноики. Стажеры, мантикрабов им в трусы. Ну ладно, так и быть, пичужке не надо мантикраба, она еще сгодиться. Грейбек за пару шагов преодолел расстояние до девчушки. Ему было любопытно, что предпримет хмырь. Промолчать - значит выразить негласное сомнение в красоте спутницы. Подтвердить - стать невольным соучастником приставаний. Красотень. Фенрир набрал в грудь по-больше воздуха. - Я сомневался, стоит ли мне ехать сюда. Но стоило забросить вещи и выйти на улицу, как тут я повстречал чудо из чудес... - В виде урода-аврора... Грейбек изобразил поклон, соображая, куда имено делать ноги. В том, что перед ним стажеры аврората, теперь не было никаких сомнений. Подтверждением том был жизнерадостный придурок-аврор, с которым судьба свела оборотня полгода назад. - Но не смею более надоедать прекрасной фее. Поверьте, не имел ввиду ни чего оскорбительного, как можно. Прошу простить мою назойливость, пойду искать свою гостиницу. Кажется, я заблудился. Фенрир снова склонился перед пичужкой и шагнул в сторону. К гламам всех этих авроров. Но деваха была хороша. И так удачно вписывалась в сюжет. Грейбек не успел сделать и пары шагов, как услышал истошные визги. Кажется, работа началась. Что делать, если на магглов нападают страшные твари и убивают у них на глазах детей? Правильно, пугаться. И Фенрир вдруг решил, что он тоже испугается. А почему бы и нет. А вот пусть аврорат его спасает. Он же полноправный житель магической Англии, а аврорам за его спасение деньги платят. Так что оборотень застыл по середине улицы, выпучил глаза и глупо приоткрыл рот. Ну и что, что детина здоровенная. Может, у него психика слабая, да?
Yael Ronen: Наверное, это была странная идея – работать в Аврорате, когда ты беременна. И уже все, кто не знал даже, стали догадываться, пялиться и шептаться. Самая ее главная проблема – начальство, ей ведь нельзя нервничать, а уж Великий и Ужасный заставляет ее нервничать постоянно. Да и если бы только он, события, происходящие вокруг, заставляют ее нервничать куда больше – то, что произошло в Кумду – это кошмар наяву, один из тех кошмаров, после которых вы просыпаетесь в поту, тяжело дыша, и тот, кто спит рядом с вами, долго вас успокаивает, пока вы вновь не заснете. Она была одна, и некому было успокаивать, Ронэн должна была научиться справляться со всем сама, и она научилась. Она аппарировала ровно в тот момент, когда инфери с чавканьем приканчивал свой перекус, а все вокруг стояли столбом или орали в ужасе, разбегаясь, особенно нелепо смотрелся посреди дороги шкаф с открытым ртом, уж кому-кому, а ему бы действовать. Голова работала медленно, и потому она не сразу осознала, что и не должна была застать такую картину, их послали сюда для патрулирования, на всякий случай, а тут толпами ходят инферналы, и еще черт знает кто прямо сейчас вылезет из кустов. А магглов-то, магглов! Она хотела выхватить палочку и заорать что есть силы, но сдержалась, нечего сеять еще большую панику. Палочку достала, но заклинание произнесла беззвучно, хоть и вкладывая в него всю силу. - Insendio, - и мальчика уже все равно не спасти, так что нечего осторожничать. Это не захват заложников, это очередная бойня. Она повернулась к выступающим табуном инферналам. - Insendio Maxima, - шепотом, чтобы наверняка. Авроров-то полно, надо что-то делать! Давайте, ребята! - Лис, Фир, - высмотрела бывших однокурсников, подлетела тут же. – Инфери не бывают одни, ими кто-то всегда управляет. Значит, Пожиратели тоже уже здесь. Надо бедных магглов куда-то деть.
Llanfair Pryce: "Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить" Матф. 7:2 Вот оно, пришло. В некотором роде Ланфир даже обрадовалась, все же предчувствие беды куда противнее самой беды. Когда она случается, ее уже некогда переживать, надо действовать, драться, делать что-то. А когда она только на пороге, ты ее уже сто раз переживешь, и каждый раз - как заново. Хотя, что ни скажи, такого Прайс всяко не ожидала. Она успела даже обдумать и ответ Лисандру и короткое прощание с Господином Астрой, когда один из волочащихся по улице пьяниц вдруг перегрыз горло ребенку. И глядя на хлынувшие потоки крови, Ланфир неожиданно испугалась... нет, не крови. Отсутствия в себе должного ужаса. Его с успехом заменил гнев. Нельзя так. Нельзя же. Это же не война, это бойня вот сейчас будет. Синеглазый детина замер на дороге, приоткрыв рот - валлийка мельком подумала, мол, надо же, ошиблась, с этими маглами всегда так, а похож был на злодея. Нет, обычный гуляка. Толкнула обеими руками: - Прочь! Уйдите с дороги, бегите! - и, в шаркающую ногами толпу на другом конце улицы, - Pyro!* Заклинание, слишком сильное, сорвалось с палочки, такое ощущение, что для начала прокатилось по телу огненной волной - больно. Прайс оглянулась. Ну конечно, уже паника. И, по правде говоря, ей тоже овладела паника. Не при виде оживших мертвецов. Не при виде убитого ребенка. А почему-то при виде бегущей навстречу Яэль Ронэн - Мать Великая, кто, какая сволочь, какая скотина позволила ей участвовать в этой драке?! - С дороги! Все с дороги!! В дома не заходить! - вспомнила, что ее в этой панике не услышал, заколдовала голос и повторила. Очень хорошо она помнила, что вчера было в Кумду с теми, кто прятался по домам. Кто сгорел заживо, на кого обрушили крышу великаны - в таких условиях дом становится идеальной ловушкой. На улицах мало шансов убежать, но они есть. В доме - просто нет шансов. - Яэль, мы Пожирателей не найдем, - возразила она, - если без масок - мы их в лицо не знаем! Перекрываем дорогу! Стоим здесь, они не должны пройти! Pyro!** Мать, вот почему такие вещи часто не колдуют, аж в глазах потемнело... * - на оценку оба.
GameMaster: Под действием заклинания Ронэн инфери вспыхнул вместе с ребенком. Зомби горел беззвучно, кажется, даже не осознавая сути происходящего – зубы все так же с мало аппетитным звуком вгрызались в плоть теперь уже мертвого мальчишки; которая, плоть, в отличие от поддерживаемого магией гнилого мяса неупокоенного, влажно лопалась, расползалась, выталкивая наружу дымящиеся струйки черной крови. Едкий кисло-сладкий запах гари ударил в нос. Pyro Ланфир Прайс сработало не менее эффективно. Три или четыре инфери из первых рядов почти мгновенно превратились в жирные, черные пятна на мостовой. Но зомби шли плотными шеренгами – пламя перекидывалось с одного на другого. Не такое убийственное, оно не испепеляло на месте. Зомби горели, дымились, покрытая трупными пятнами лилово-синяя, зеленоватая или мертвенно бледная кожа неупокоенных обугливалась, однако мертвые не чувствуют ни боли, ни паники. Горящие инфери с титаническим упорством двигались вперед и нападали, молча. А вот магглы кричали. Кричали очень громко. Особенно те, кого одновременно пытались и разорвать на куски, и сжечь заживо. Вслед за первой группой инфери, показалась вторая. Еще штук двадцать, а то и всех сорок. ...что-то случилось с закатным солнцем. Магглы почувствовали холод, какой приносит ледяной осенний туман. Небо, казалось, вмиг потемнело… В каждом племени есть свои ренегаты, особенно тяжело сохранять вежливую покорность, если вы… Дементоры.
Sophia Rutherford: В Крикновел София пришла пешком - просто оттого, что хотела прогуляться и ощутить атмосферу этого места, над сонной умиротворенностью которой сейчас нависла ощутимая угроза, о которой этот городок и не подозревал. Резерфорд была на развалинах Кумду; ступая по опавшим листьям, вдыхая полной грудью воздух, пахший холодом, София пыталась представить себе, как царящая вокруг тишина внезапно нарушается протяжным криком, за которым следует грохот падающих камней. Как дает трещину хрустальный шар спокойствия, которым сейчас окутан городок; как мутнеет его холодное и прозрачное стекло, нагреваясь от огня пожаров, заполняясь дымом; и как по осколкам его уверенно ступают страх и смерть, оставляя за собой кровавый след. И только небо, высокое, холодное и очень ясное небо остается невозмутимым и молчаливым свидетелем происходящего: оно не содрогалось и от вещей более ужасных, взывай, не взывай - оно не откликнется на мольбы о помощи и милосердии. В последнее время София часто страдала высокопарностью мыслей. И еще чаще ловила себя на том, что как бы ни был ясен и чист день, она, будто не доверяя происходящему, всегда безотчетно представляла себе, как спокойствие этого дня сменяется паникой, ужасом и кровопролитием. Было в этом что-то похожее на отголоски какой-то психологической травмы, но Резерфорд старалась не заострять на этом внимание: у нее были дела поважнее, кроме как искать истоки собственных странностей. Работу София, естественно, не нашла: иногда ей всерьез казалось, что Амбридж со своим законопроектом дожидалась исключительно обращения Резерфорд в оборотня - ужесточение политики против больных ликантропией произошло буквально через несколько дней после того злосчастного нападения на секретную квартиру Ордена, однако София осознала всю серьезность положения лишь спустя какое-то время, когда уже десятая по счету попытка найти работу провалилась только потому, что "оборотню у нас нечего делать". Безработная и бездомная Резерфорд нашла приют у Эйлин Лермонт... точнее, ее в этот приют притащили силой и пригрозили, что при попытке к бегству еще и прикуют в какой-нибудь симпатичной темнице, коих в подвалах Дарси водилось в избытке. София, зная Эйлин, угрозу восприняла всерьез, а потому возражать не пыталась, хоть ее и несколько беспокоила роль приживалки в доме у подруги. Про "приживалку" Резерфорд, кстати, тоже предусмотрительно помалкивала: воспоминания о едва не свернутой челюсти были удивительно свежими и повторения София не желала. Словом дела Резерфорд - те самые, что привели ее в этот тихий горный городок - были несколько иного свойства. Вот уже несколько месяцев София кропотливо собирала газетные вырезки из "Пророка", еженедельных журналов и магловских газет, за которыми исправно ходила пешком в Сент-Эндрюс; ее комната, стены которой были завешаны статьями и фотографиями, более всего походила на жилище одержимого поклонника какой-то знаменитости, вот только присмотревшись к заголовкам, можно было понять, что интересовали женщину вовсе не сплетни из жизни звезд. Это были статьи о пропавших и найденных, сообщения о внезапных исчезновениях и неожиданных находках; просто сведения о необъяснимых (с магловской точки зрения) происшествиях и подозрительные события магической хроники - все отправлялось на стену, и Резерфорд могла подолгу перечитывать заголовки и всматриваться в лица пропавших и найденных, прикидывая что-то в уме. Она, конечно, не перестала проедать плешь Аластору и Барти, но со временем поняла, что на них надежды мало, к тому же оба теряли волосы крайне неохотно и постоянно предлагали пойти и проредить шевелюру второму. Если она хочет найти Сесилию - ее Сесилию - ей придется взять дело в собственные руки, а уж с обстоятельностью Резерфорд - будьте уверены, она поднимет мертвых из могил, но отыщет подругу. Живой и невредимой. Частное расследование и кое-какие подозрения и привели ее в Крикновелл, городок неподалеку от разрушенного на днях Кумду, где Резерфорд собиралась навести кое-какие справки и разузнать пару любопытных фактов. Птицы с резким криком большой стаей вспорхнули с дерева и, описав круг над черными ветвями, рассыпались в стороны, поспешно спасаясь, а София замерла, будто натолкнулась на невидимую стену. Ей казалось, что кто-то наверху услышал ее мысли - или это преподавательница прорицания в школе недооценивала провидческие способности Резерфорд? - только со стороны главной дороги, ведущий в город, доносились панические крики, и прошло немного времени, прежде чем полыхнуло первое заклинание. Да нет, быть не может. Хотя какое там, может. София перешла на бег; патронуса она вызывала походя, не страшась теперь уже нарушения статуса секретности: пусть лучше верная сова будет рядом, не для атаки, так послание кому-нибудь отправить. Обдирая мантию о в зарослях кустов, Резерфорд вывалилась на дорогу и вновь замерла, пораженная представшей перед ней картиной. Говорите, мертвых поднимет? Волшебники - по виду то ли авроры, то ли хит-визарды - пытались сдержать натиск нежити, некоторые инферналы уже пылали - а с ними, кажется, корчились в огне их жертвы; от запаха горелой плоти по спине пробегали мурашки; разбивалось вдребезги холодное, прозрачное спокойствие и только невозмутимое небо с безразличным интересом склонялось над потревоженным городком. - Incarcerous! Incarcerous!* - Резерфорд предприняла попытку хоть как-нибудь отделить агнцев от козлищ... точнее нападающих от их жертв. Сова описала широкий круг над головой женщины* и София не сразу поняла, чем та обеспокоена. Воплощенный страх неслышно ступал по осколкам спокойствия. *на оценку и заклинания, и действия совы
Thorfinn Rowle: Ветра нет, но всё равно холодно - в конце октября всегда так. Хочется поднять воротник куртки или пальто, зарыться лицом в шарф или вообще остаться дома, предаваясь великой осенней депрессии. Впрочем, в случае Роула всё было по-другому: он шёл, распахнув куртку, к месту, где намечалось основное веселье. План Лорда был прост и понятен, задача Торфинну была не менее ясна, потому ничто не мешало ему закурить и с наслаждением затянуться, прежде чем сосредоточиться на том, чтобы зомби делали то, что им прикажут, а не то, как получилось не так уж и давно в Больничном крыле. Нда, одно из милейших Хогвартских воспоминаний - на спине Роула остались весьма характерные шрамы. То ещё приключеньице. Впрочем, ну их, эти дурацкие воспоминания. Всё равно ведь уже на месте. Пожиратель остановился у края дома, из-за угла которого была прекрасно видна улица. И люди - магглы. И, кстати, видимо, не только магглы. Вот почему бы аврорам просто не отправиться куда-нибудь в другое место, оставив Крикновелл в полное владение торфинновским "коллегам", а? Вот почему в жизни не всё так просто? Ну да ладно. Выдохнув струю дыма, Роул отправил первого зомби - на пробу, прямо к мальчонке, мамаша которого явно хотела запечатлеть мгновение - то, которое прекрасно и всё прочее. Что ж, отличный будет кадр. Торфинн ухмыльнулся, глядя на то, как зомби впивается ребёнку в глотку. Предположим, абсолютное большинство людей скривилось бы, взвыло от ужаса или начало паниковать; а вот Роулу с его жестокостью зрелище нравилось очень даже. Остался последний штрих, прежде чем среди магглов начнётся паника... А вот и он. Торфинн пробормотал себе под нос заклинание и прищурился: с противоположного конца улицы к своему собрату приближались инфери. Целая толпа. Командовать этими ребятами одно удовольствие, право слово - что скажешь, то и сделают. Не будь тут авроров, вообще не работа была бы, а песня. А так Пожиратель, не выпуская из зубов сигарету, тихо шептал, дабы зомби не останавливались, несмотря ни на что. Инфери, в общем-то, было наплевать (если бы они могли плевать, конечно) на действия волшебников. Да, они горели, и это было неприятно - Роул на такой отпор сразу не рассчитывал. Но мерзких существ было ещё много, и они упорно шли вперёд. Разрывали, грызли. Питались. Жуткое зрелище даже для Торфинна, который был не особо чувствителен к подобному. А вот и пополнение в рядах мерзких существ... Небо будто бы враз затянуло тучами. Стало ещё холоднее - Торфинн выкинул окурок и застегнул куртку. Дементоры, чёрт бы их побрал. Понятно, что кто-то ещё из Пожирателей неподалёку, и это всё их работа, и что нельзя пока колдовать, чтобы их не обнаружили, но всё-таки - какое же омерзительное ощущение!
Fiann Lermont: Слушать это - Тихо. И душно, - мужчина с арфой вскинул руку к лицу, закрывая глаза, словно от солнца - хотя солнце даже не проглядывало сквозь низкие сизые тучи. Далеко внизу темная река сливалась с морем и туда смотрел второй - светловолосый и растрепанный, задумчиво обхватив ладонями посох. - Будет буря. - Эй, - арфист смеется, - это мои слова! Серая мантия Невыразимца давала то, о чем Фианн так мечтал последние годы в школе. Ты надеваешь ее - и официально отстраняешься от всего этого проклятого, нелогичного, странного мира, в котором принято мыслить категориями "это нехорошо" или "это неприлично" вместо "это разумно и логично". Серая мантия давала возможность не принимать участия в общественной жизни и не выказывать этой... как ее... гражданской позиции, в последнее время модной. Серая мантия давала гражданство в совершенно другой стране - той, что начиналась от архивов Отдела Тайн. А здесь - ну, до некоторых пор - единственным критерием оценки был интеллект. В общем, да. Лермонт был в своем роде счастлив после окончания школы, и единственное, что его порой еще беспокоило - это то, что он больше и больше отстранялся от остальных, и если кроме чистого знания его еще что-то волновало, так это очень немногие люди... лично. И пока война не задела его, Фианн не собирался в нее вступать. Знание... вчерашние происшествия доказали, как некоторая часть его может быть опасна даже косвенно, и какие последствия может обрести непредвиденная утечка сведений. Исправлять это было поздно, но про себя шотландец в очередной раз дал себе мысленно по носу за некоторый идеализм, которым страдал раньше, считая, что Знание должно быть доступно людям в полном объеме. Вот тебе твоя доступность, доволен? Нет уж. - Библиотека? Ты смеешься, - хмуро сказал Фианн, кутаясь в мантию, - последнее упоминание датируется черт знает... концом шестнадцатого века. И сведения тоже не соберем, я думаю, разве что сказки. Колдовать надо. Кажется, в последнее время он совсем потерял способность улыбаться и поддерживать непринужденную беседу, как раньше. И что было тому виной, работа или нежелание Арти возвращаться, неизвестно. вид же лежащего в руинах Кумду окончательно убил в нем всякое желание улыбаться. Знал бы он, что дальше будет. Ветреный красный закат так резко сменил цвет, что это показалось не совсем естественным... что, между прочим, было чистой правдой, судя по тому, как в опустившейся вдруг на улицы тишине начали прорастать чьи-то панические крики, быстро собравшиеся в целый хор. Фианн молча переглянулся с Алеком - и этот обмен взглядами вдруг напомнил ему тот самый сон про арфиста и мужчину с посохом, который регулярно являлся к нему с тех пор, как они нашли тот пергамент с записями о... ну да, о посохе Лантерна. Впрочем, если так, то он знал, кто такой арфист. И не удивлялся. - Будет буря. Небо уже клубилось низкими облаками. - Expecto Patronum! - от так и не притупившихся воспоминаний привычно перехватило горло - Фианн подставил руку, на которую опустился Защитник, и так же ровно обратился к кузену: - Война или знание? - несмотря на легкость формы, вопрос был задан серьезный. А на соседней улице отчаянно визжали и что-то взорвалось - судя по всему, Огненное Проклятие.
Alexander Lermontov: - Смеюсь, - легко согласился Александер и поднял взгляд к небу. На душе было на редкость гадко. После Кумду не верилось в возможность успеха, и не только в поисках артефакта. Вечер. Вряд ли они найдут что-то здесь, особенно, если он прав и Пожиратели еще в Кумду добились своего. Прошло еще слишком мало времени, чтобы судить об успехе Пожирателей, но Алека и до этой весны никто не мог уверенно назвать оптимистом. А сейчас они с Лермонтом больше чем когда-либо напоминали родственников. Не лицом, так состоянием. Только если Фианн не улыбался вовсе, Алек улыбался только если рядом была Маделайн. Вынужденно, чего никогда не замечала она, но улыбался. Тишина... чуть заметно побледнев, Алек опустил взгляд на кузена. Эта тишина воскресила в нем воспоминания о другой. О той тишине, что висела в том злополучном коридоре, заполненном хищным туманом. О той тишине, что заглядывала в пустые проемы его дома, когда он вернулся в Лондон. Тяжело. Слишком живо. Слишком реально. - Expecto Patronum... - С первого раза не вышло. Как всегда. Нужно было сосредоточиться. Подумать о Маделайн. Хотя бы о ней. - Expecto Patronum! Серебристый филин все же сорвался с конца палочки и закружил над головой, одним своим присутствием отгоняя острый холод от сердца. Алек секунду смотрел в ту сторону, откуда были слышны крики. Война. Возможно, он был не прав, но Фианну было легче оставаться от нее в стороне, чем ему. Он был чистокровным и в этом мире имел право на подобный выбор. Кто бы не победил - ему будет едино. Что до него... после того официального письма, в котором были соболезнования по поводу гибели Анатолия и Антона Лермонтовых при нападении оборотней на маггловский квартал, он не чувствовал в себе ярости для сражений. Только серую пустоту внутри. И одиночество. Одиночество, от которого он бежал в работу, в семейную жизнь, куда угодно. Но только не в войну. Он никогда не успевал по ЗоТИ... - Знание. - Наконец твердо сказал он. - Там авроры. А они пришли за ним. Его рот дернулся в плохой попытке сложиться в улыбку. Если Пожиратели здесь, значит, в Кумду они обломались. Значит, они не следуют за фантиком от съеденой конфеты. Алекс кивнул в сторону, противоположную сражению. Колдовать в двух шагах от военных действий не виделось ему хорошей идеей.
GameMaster: *учитываются патронусы всех, кто успел патронус вызвать Патронусы – отличное средство против дементоров. Одного, двух, пяти. Пятнадцати. Но не против сотни. Дементоры обрушились на городок подобно лавине – патронусы, конечно, защищали, но избавить своих хозяев от гнетущего чувства апатии на сей раз было не в их власти. Каждый из магов, кому сегодня не повезло оказаться в Крикноуэлле, почувствовал всепоглощающую тоску. Смазанную, беспредметную тоску, сдается, способную разъесть человеческое сознание изнутри. Что уж и говорить о магглах. Кто-то пытался сопротивляться, из последних сил бежать, прятаться в укромной тьме подворотен – тех приканчивали зомби, другие просто падали на мостовую и, окруженные дементорами, превращались в пустое, аморфное ничто. Только неупокоенным было хорошо – они постепенно окружали авроров, а некоторые – о, диво! – обезумив от кровавой трапезы, уже не разбирали, кто их повелитель, а кто жертва. Прямо на Торфинна Роула двинулась целая тройка. Зомби щерили желтовато-красные зубы и шли прямо на Пожирателя Смерти. Глаза их ничего не выражали. Еще двое заметили Крауча и, словно в нерешительности – нападать или идти дальше – замерли перед волшебником. Над Крикноуэллом начала сгущаться тьма. Воздух полнился холодом и людскими криками, когда к паническим воплям прибавился новый звук – горы очнулись. То ли избыток магии, то ли сама природа, пробудили от спячки древние снега. Горы вздохнули полной грудью, исторгнув из себя водопад мелкого льдистого крошева. Казалось, вот-вот сойдет лавина. Самая обыкновенная, чудовищно смертоносная. Стихия. Но нет. Лавина не сошла. И едва ли это можно было назвать везеньем. … гора сбросила с себя несколько камней, стряхнула снег, обнажая вход в громадную пещеру. Нечто зловещее томилось там в глубине. И оно проснулось. Подняло голову. Чудовищный рык сотряс горный кряж. Это был дракон. Редчайший белый дракон, способный провести в спячке столетия. Сегодня он проснулся. Голодный и злой, могучий зверь расправил крылья. Драконы не любят тех, кто потревожил их сон. А еще… еще драконы не любят огонь. Напрасно, Ланфир Прайс так усердствовала с Pyro. Ослепительно белая тень распорола небо над Крикноуэллом. Разинув пасть в громовом рыке, чудовище опустилось в метрах ста от девушки и, разрывая когтистыми лапами брусчатку, раскидывая по сторонам тяжелым шипастым хвостом так не вовремя подвернувшихся зомби и магглов, дракон выдохнул струю убийственного льда. Он хотел во что бы то ни стало покончить с ненавистными языками пламени, эхо магического жара которых доносилось даже до его пещеры. Дракон был в ярости.
Fenrir Greyback: Ох ты, сниджера в штаны и Морриган ему в тещи, пичужка кинулась его спасать! Грейбек едва не взвыл от восторга. Стрекоза решительно размахивала палочкой, прикрывая его тушку своим телом. Со стороны, конечно, смотрелось забавно, но оборотень мог быть спокоен, зрителей у них не было, все были заняты своими делами. Магглы бегали вокруг и орали, авроры бегали вокруг и тоже орали. В движениях и тех и других было мало осмысленного, за то все были при деле. Даже инфери, и те трудились как могли: шаркали по дороге, убивали смертных. Один вот выполз из подворотни и явно примерился к тому, к чему примериваться то бы не стоило. К пичужке. Фенрир захлопнул рот, перестал таращиться и с размаху, наотмашь, заехал зомби в голову. Непрочные позвонки, поддерживаемые лишь магией, хрустнули, теряя точки соприкосновения друг с другом, череп запрокинулся за спину и повис, болтаясь на остатках гнилых мышц. Инфери неловко замолотил конечностями по воздуху и сел на зад. Грейбека перекосило, он ненавидел мервичину, хронически и абсолютно. Он предпочитал свежее мясо, желательно бегающее и прыгающее. А все эти тухлятики вызывали в нем приступ плохо контролируемой брезгливости. Вообще-то оборотень вначале предполагал присматривать за новичками из прихвостней Лорда издали, потому и распустил своих волчат полагая, что нечего им любоваться на ходячее кладбище. Но теперь он не собирался убегать, да ни за что. можно было бы конечно хватануть птаху, закинуть на плече и дать деру с погоста, но Грейбек решил, что в такой нервной обстановке другие авроры начнут палить по нему. Свою шкуру было жалко, но проблема была в том, что могли зацепить и пичужку. Фенрир вздохнул, с женщинами всегда было через чур сложно. Но иногда забавно. Он шагну вперед, громко сглотнул, так, чтоб точно слышно было, и выдохнул. - Там это… магазин… эти… с фейерверками…. Гореть того… хорошо будут. Глаз он на всякий случай не отводил от неровной, волнообразной демонстрации нежити, которую во втором эшелоне добавили дементоры. Их Грейбек тоже не любил, хотя иногда жалел, находя между оборотнями и тварями в балдахинах ряд сходств. К примеру, ни кто их не понимает, не любит, не ценит. И главное, шиш кто просто так поцелует по своей воле. Однако, на свидание к дементорам Фенрир не спешил, у него был более живой объект для охоты. Оборотень махнул рукой куда-то в проулок. - Там… близко. Справедливости ради, надо было отметить, что магазин пиротехники действительно наличествовал в указанном направлении. Двигаться туда по представлениям Грейбека стоило так быстро, как только можно, потому как срочно требовалось убраться с дороги всякой дряни. А еще оборотня беспокоил запах. Тонкий, едва уловимый, бесконечно знакомый запах. Фенрир нахмурился, пытаясь вспомнить, где он его встречал. И тут же выпучил глаза совершенно искренне. А что, вы бы тоже выпучились, если бы на вас вдруг невесть откуда свалился живой и настоящий ледяной дракон. Оборотень не сдержался и восхищенно присвистнул, ну все, пусть теперь Розье сожрет свой галстук за то, что в последней энциклопедии позволил накалякать, будто ледяные драконы вымерли. А вот шиш ему, живы, жены мумзиков и флобчервей! Но помечтать о выражении морды издателя ему не дала ледяная струя. Грейбек понял, что пора делать ноги. И вообще. Он герой. Вот героиня. Вон дракон. В первом акте дракону полагалось, конечно, похитить принцессу, но Фенрир здраво рассудил, что ледяные драконы вряд ли читают книги, а потому начнут с простейшего: с разрушения, уничтожения, плавно перейдя к обеду. То есть, надо делать монтаж. Оборотень резко дернул пичужку на себя, прижимая ее к груди и зажимая ее руку с палочкой подмышкой. А то вдруг как не оценит его подвига и начнет размахивать острым предметом да заклинания кричать. Прыжок, и Грейбек со своей героиней оказался под прикрытием толстенной бревенчатой стены. Не то, чтобы он серьезно рассчитывал там отсидеться, но подобная преграда могла дать им пару секунд на размышления. А так же прикрыть от возможных заклинаний со стороны приятелей птахи. Он цепко огляделся, проверяя нет ли по близости инфери, и только потом чуть ослабил хватку. Следовало срочно провести рекогносцировку и придумать, что делать дальше.
полная версия страницы