Форум » Архив «Lumiere-77» » In case I lose myself again » Ответить
In case I lose myself again
Varvara Draven: Время и место: ноябрь 1977, Лондон. Участники: Tristan Burke, Varvara Draven. А ты всегда рядом, каждый раз, когда сердце рвётся на части...
Ответов - 18
Varvara Draven: И не вспоминай лучше, сколько ты ночей не смыкала глаз, безумная. И всё сражаешься за что-то, просыпаясь от кошмаров и видя их наяву, каждый день, год за годом. И душа твоя рвётся на части, не ведая, куда завтра тебя приведёт эта проклятая война. И жизнь твоя - не жизнь, и дом - не дом, и музыка - одно лишь безмолвие, ноль, пустота. Помнишь ли ты, как приехала в этот дом много лет назад, оставив там, далеко, своих родных? Упорная, порой чрезмерно. А как срывала со стен портреты Дрэйвенов, что с ненавистью сыпали в тебя проклятия, стоило лишь пройти мимо? А как просыпалась по утрам от запаха ирландского кофе и смеха Ксандара, как не спала ночами в полумраке пустынной гостиной, не находя себе места, когда он погиб? Стены старого особняка многое помнят, но за все эти годы так и не стали родными. А ты всё кричишь, просыпаясь раньше, чем блики солнца начинают пробиваться сквозь старую добрую дымку Лондонского тумана. Безумная, угомонись же. Но всё чаще, приходя с работы домой, ты останавливаешься у порога и рука твоя безвольно падает на ручку входной двери, так и не решаясь открыть её. Устала от этого мрака, от пустоты, что гложет тебя изнутри и наполняет особняк вяжущей, глухой тишиной. И в тишине этой теряется всё: голоса, музыка, лай Гарма... И снова разворачиваешься, отправляясь скитаться по сонному городу, лишь бы не измываться над собой, не засыпать, чтобы проснуться вскоре от собственного ужаса и страха. И в жару, и в дождь и в лютую метель. Всегда. Был уже поздний вечер, такой, когда и прохожих-то на улице не встретишь. Даже самых запоздавших, самых странных и мрачных. Лил проливной дождь, барабаня по мостовой и бесследно исчезая в тёмных глубинах Темзы. Дрэйвен брела по набережной, укутавшись в тёплое полупальто, безнадёжно промокшая, замёрзшая и безумно уставшая. Лицо её было бледным, словно фарфоровым в свете уличных фонарей, намокшие пряди тёмных волос падали на плечи и с них стекала дождевая вода, впитываясь в одежду. Ведомая какой-то болезненной привычкой, она прятала кончик носа в поднятый ворот пальто, но он уже давно не защищал ни от ветра, ни от воды, ни от чего-то ещё, идущего изнутри и заставляющего вздрагивать всем телом. Вара шла медленно, ничуть не пытаясь найти какое-либо укрытие от обезумевшего осеннего ливня. Она не смотрела по сторонам, замкнувшись глубоко в себе, вследствие чего взгляд карих глаз был пугающе отсутствующим и безразличным. Девушка остановилась у перил и, облокотившись о них, стала вглядываться в неспокойную воду реки, всё глубже и глубже погружаясь в собственные размышления, растворяясь в дожде.
Tristan Burke: За окном был ливень. Тяжелые капли дождя били по стеклу, и Тристан как завороженный смотрел на опустевшую улицу. Погода поменялась за одну секунду. Мрачные тучи сошлись вместе и словно разгневавшись на людей решили устроить конец света. Конца света не было, к счастью, но в такую погоду лишь ненормальный человек вышел бы на улицу. Тристан же уже второй час сидел у своего старого знакомого — Кендрика, который вчера написал ему письмо и попросил его приехать к нему. Кендрик был драконологом, можно сказать наставником Тристана. Барк окончив школу вместе с ним скитался по всему свету и узнал любимый мир драконов только благодаря ему. Старик был одиноким человеком, без семьи и детей, а в Тристане он увидел сына, которого у него никогда не было, и решил передать ему все свои знания. И Кендрик вот уже который год отчаянно пытался вразумить своего ученика и донести до него, что ему нечего делать в Хогвартсе, что он зря теряет время и свой талант в стенах школы. Что Трис не придумывал чтоб убедить его в обратном. Только со временем аргумент, что его ученики нуждаются в нем стал настолько глупой отговоркой, что ему стало неловко её повторять. -Думаю мне пора, - положив чашку с травяным чаем молодой мужчина привстал. -И куда ты пойдешь в такую погоду, мальчик мой? - очки старика немного блестели на свете ламп, и Тристан слегка улыбнулся уголками губ заметив недовольство учителя. -Мне и правда пора. У меня ещё полно дел. Дождь ничего со мной не сделает, - одевая мантию произнес Барк. -Ты как всегда очень упрям, но я не буду с тобой спорить. Только, Тристан, обещай мне что подумаешь о том, что я тебе сказал, - лицо Кендрика на мгновение стало суровым, а Барк немного помедлив с ответом лишь кивнул ему в знак согласия. Выйдя из дома своего учителя молодой мужчина сразу же пожалел о том, что не остался у него ещё на пару часов. На дворе была ужасная погода. Дождь лил как из ведра, и даже мантия не смогла спасти его. Промокнув до ниточки Тристан побрел по улицам. Почему-то он не спешил возвращаться в Хогвартс. После разговора с Кендриком у него было какое-то неприятное чувство. С одной стороны он понимал, что учитель прав. Ему уже пора двигаться дальше, а в Хогвартсе он ничему не добьется. Каждый день одно и то же, каждый Божий день та самая же рутина, что и всегда. Только Кендрик наверное не понимал насколько Трису тяжело расстаться с Хогвартсом, а может понимал и наоборот пытался ему помочь. Барк остановился заметив, что он на набережной. Каким образом его сюда занесло он не знал. Мужчина посмотрел по сторонам, а потом снова остановил свой взгляд на воде. Темза бушевала сегодня, казалось вот-вот нападет на людей и поглотит их. Несколько мгновений Трис просто смотрел на воду. В тот день погода была хорошей. Может не самой лучшей, но уж точно не такой противной. Вода была тихой-тихой, совсем не двигалась. Но это не помешало ей поглотить жизнь человека. Тристан зажмурился чувствуя острую боль в голове. Так случалось каждый раз когда он вспоминал свою покойную сестру. А дождь всё лил и словно пытался смыть с него это противное чувство вины. Барк уже собрался отвернуться и вернуться в Хогвартс когда заметил фигуру неподалеку. Женскую, и казалось очень знакомую. Пару минут помедлив Барк всё же решил направится к ней. Подойдя поближе Трис понял, что не ошибся и перед ней на самом деле стояла Вара, только... только её лицо было такое чужое, что холодок пробежал по спине. Барк пару секунд раздумывал стоит ли нарушать её одиночество, но понял что он не чужой ей человек. -Вара...- тихо произнес молодой мужчина, и попытался дотронутся рукой её плеча, -Что с тобой?
Varvara Draven: ... Тёмная бездна Темзы волновалась, гонимая ветром, и чёрная вода неистово билась о каменные берега, словно желая вырваться из этого плена. Но крепкий берег хранил безмолвие, терпеливо сдерживая стихию. А Вара всё вглядывалась в полумрак, в отблески уличных фонарей, метающиеся по волнам, видя в этом безумии обрывки собственных мыслей. - Нет-нет, не те ноты, - спокойно произнёс Ксандар, поднялся с кресла и, подойдя к девушке, положил свои руки на кисти её рук, замершие над чёрно-белыми клавишами рояля. Дрэйвен подняла взгляд на парня, явно удивлённая подобным его заявлением, но тот лишь улыбнулся в ответ, отрицательно покачав головой. Казалось, будто он действительно знал ту музыку, что играла она секунды назад, и просто услышал, как она ошиблась где-то. Вот только музыка эта не была записана и звучала, наверное, впервые в жизни - девушка импровизировала. - Я не про музыку, - пояснил он, уловив её взгляд, - я про жизнь... Казалось, Варвара не сразу услышала знакомый голос, окликнувший её из этого бесконечного дождя. Лишь спустя какое-то время, она вздрогнула всем телом и, обернувшись, взглянула на Тристана. Какая-то безысходность и потерянность читались во взгляде, как у ребёнка, потерявшегося в толпе прохожих. - Не те ноты... - покачала она головой, словно не осознавала, что перед ней стоит родной и близкий человек. Не чувствуя грани между реальностью и видениями, сходя с ума, наверное, давно и безвозвратно. Голос дрожал и казался совсем чужим.
Tristan Burke: Пальцы Тристана расжались так и не сумев ухватиться за женское плечо, или даже за ткань пальто девушки. Он слегка ошарашенно, немного испуганно смотрел на девушку и пытался понять что с ней такое. Зная Вару столько лет Трис мог поклясться, что никогда прежде не видел её в подобном состоянии. Он бы даже подумал, что она не в себе, выпила какое-нибудь зелье, и сейчас едва различает реальность от бреда, только Барк слишком хорошо знал подругу чтоб такое подумать. Но она кажется и правда не видела разницы между сном и реальностью. -Вар... - невольно произнес молодой мужчина всё так же не решаясь дотронутся до неё, - Ты о чем? - Он и правда понятия не имел о чем сейчас говорила Дрэйвен. Ноты...ноты...какие к дементору ноты? Она была пианисткой, и он это помнил, но сейчас Варвара и правда пугала его своим пустым взглядом. Словно её глаза и вовсе принадлежат какой-то кукле, а не живому человеку. Эта мысль заставила его вздрогнуть. Тристан сделал небольшое усилие над собой и резко схватил девушку за запястья, чуть сильнее сжимая их, словно пытался хотя бы через физическую боль достучаться до неё. На мгновение ему показалось, что он и правда теряет её... словно в эту самую секунду связь между ними может оборваться навсегда. -Вара, смотри на меня! - заметив что Дрэйвен словно смотрит сквозь него прокричал Трис, - Это Тристан, Вара, Тристан! - и было страшно от одной мысли, что подруга его не то чтоб не узнает, но и вообще не замечает. Он чуть сильнее сжал её запяться, понимая что причиняет ей боль, но иного выхода не было.
Varvara Draven: Варвара поморщилась, словно от невыносимой боли, и аккуратно потянула руки на себя, пытаясь вызволить кисти из мёртвой хватки Тристана. Кажется, она начинала приходить в себя, ощутила реальность и холод осеннего дождя. Почувствовав, что прикосновение друга ослабло, она поднесла освободившееся руки к лицу и слегка отвернулась от стоящего рядом Барка, склонив голову и полностью прикрыв лицо ладонями. Он действительно никогда не видел её такой. Никто не видел. Привыкшая держать всё глубоко в себе, она даже зеркалу не показывала того, что с ней что-то не так. Варвара не хотела, чтобы он видел её такой, не хотела, чтобы знал, что той Дрэйвен, что всегда с улыбкой воспринимает эту чёртову жизнь, бывает невыносимо больно. И не в гордости было дело, не в каких-то там глупых предубеждениях. Каждый божий день она видела страх, боль, отчаяние на лицах людей, она видела смерть, потерянность и глубочайшую тоску в их глазах. Она бы отдала всё, чтобы родной ей человек не видел этого в её глазах. - Прости, - немного успокоившись, тихо произнесла Вара. Голос звучал уже узнаваемо, почти ровно и слегка виновато.
Tristan Burke: Помнится однажды Пирам сказал, что «эта Дрэйвен либо создана из камня, либо в ней умерла великая актриса если уж ей так правдоподобно удается играть жизнерадостного человека». Почему именно сейчас Тристан вспомнил слова покойного друга он не знал, только поддался движению Варвары и отпустил её. Раньше он задумывался о том, что возможно она слишком многое держала внутри, только Трис не привык лезть в душу никому, даже близким людям, поэтому предпочитал делать вид, что ничего не замечает. Но сейчас Вара выглядела такой... раздавленной, уничтоженной и усталой, что у Барка невольно сжалось сердце от её «Прости». Вода бушевала, хотела вырваться наружу, и может что-то внутри Дрэйвен тоже боролось чтоб выбраться на свободу. Пару мгновений Трис не двигался, даже не смотрел на развивающиеся волосы девушки, что стояла перед ним. На мгновение ему показалось, что они слишком далеки друг от друга. Стоят так близко, а понять друг-друга не могут. Ему захотелось сказать, что она всегда может ему рассказать о своих переживаниях, только вместо слов Тристан лишь тяжело вздохнул и сделал пару неловких шагов в сторону Варвары. -За что ты просишь прощения? - тихим голосом спросил Трис остановившись прямо за спиной девушки. Он несколько минут раздумывал о том чтоб коснуться её, словно боялся, что она оттолкнет его, но потом бережно дотронулся руками её плеч и чуть прижал к себе, совсем неловко. -Я всегда с тобой, ты же знаешь... - только на этот раз это прозвучало совсем иначе, не так как прежде.
Varvara Draven: Варвара ничего не ответила на его вопрос, лишь слегка приподняла голову так, что теперь могла спрятать в ладонях лишь кончик своего носа, и тихо вздохнула, глядя на тёмный глянец Темзы. В огромном городе поздней ночью в ливень, когда даже инферналы и те не рискнут высунуться на улицу прополоскать свои косточки, встретить именно Тристана... нужно было чем-то очень сильно расстроить старушку судьбу. Трис и Доркас были не просто друзьями, они были слишком родными. И именно по этой причине больней всего Дрэйвен было осознавать, что этим проклятым днём, в таком состоянии она встретила не пожирателя, не Волан-де-Морта, не Дементора или Нунду... нет, она встретила близкого и родного человека, напугав его своим бредом. Страх и растерянность - вот что ты чувствуешь в первые секунды, когда видишь, что кому-то близкому плохо. Они возникают на какие-то мгновения, после ты справляешься с ними и начинаешь действовать. Не важно, как - способов и ситуаций много, важно то, что ты бы сам не пожелал, чтобы твой друг испытывал эти эмоции. За это, наверное, и просила прощения. От прикосновения Варвара даже не вздрогнула, лишь закрыла глаза и, наконец, оторвала руки от лица. Она прислушивалась к чему-то внутри себя и потихоньку успокаивалась. Казалось, вот-вот она как ни в чём не бывало обернётся и скажет что-то жизнеутверждающее, а на губах вновь заиграет привычная улыбка, пусть и немного усталая в этот раз. Так ведь было всегда, даже когда всё совсем быстро летело под откос. Но этого не происходило не спустя минуту, не чуть позже. Она замерла, словно боясь пошевелиться, глядя на отблески огней и не произнося ни слова. Лишь услышав последние слова друга, она вдруг очнулась и, повернувшись к Тристану лицом, внимательно взглянула в его глаза. Взгляд этот был мимолётен, и Вара тут же склонила голову, попытавшись улыбнуться, но как-то не особо успешно в этот раз. - Спасибо тебе... - больше и не сказала ничего, медленно отойдя от друга и опершись о перила набережной. Но не потому, что ей было безразлично. Знала, знала она, что, если на кого и можно положиться, то именно на него, что именно он рядом всегда, когда ей плохо, и не спрашивает ни о чём... и, когда хорошо, тоже рядом, как те несколько дней в Норвегии, как в школьные годы. И ценила это невероятно, правда говорить об этом не умела совсем, а, может, боялась. И сейчас, среди шума этого давно сошедшего с ума дождя, она различила в этой фразе что-то непривычное, странное, совсем неожиданное, но не показала этого, лишь в глаза взглянула зачем-то, но незаметно. - Ты простудишься, - тихо сказала она тихим, слегка срывающимся голосом, но более мягким тоном со странной интонацией, в которой, если и понятно что-то было, то лишь забота, а остальное звучало какой-то странной смесью не вопросом, не утверждением, а чем-то абсолютно неведомым. Дрэйвен чуть склонила голову и взглянула на друга уже совсем не стеклянными глазами, хотя лучше бы и такими, поскольку в карей бездне её взгляда сейчас было столько всего, что он мог испугать гораздо сильней, нежели неживой кукольный блеск.
Tristan Burke: -Не говори со мной так... - каким-то чужим голосом отозвался Тристан. Погода всё так же бушевала. Дождь не прекращался, и казалось он планировал стереть с лица земли все живое. На самом деле Барк сейчас не был против чтоб стать его жертвой, уж слишком он устал год за годом наблюдать как жизнь идет мимо него. Они с Варой были похожи, и прежде он никогда не задумывался о том насколько. Она встречала любую беду с улыбкой. Смеялась если было больно. Улыбалась если сердце кровоточило. А он... он учил Доркас двигаться дальше, повторял насколько важно после смерти близкого человека не остановиться, но сам не умел. Не смог, и пусть Тристан казался очень сильной личность со стороны, но наверное в душе он не был таким. Он во многом себя винил, и никогда в этом не признавался другим. Винил себя в том, что не уследил за Нимуэ. Какой из него брат если он не может узнать о переживаниях сестры? Что за лучший друг опоздает на день рождение своего крестника? Как таких людей прощать? Он не простил себя, и пусть окружающие считали иначе. Но Тристан уже не жаловался. Чего там таить, он никогда не жаловался. Привык, что такова жизнь и даже подумывал о том, что он проклят раз уж все его любимые люди погибают. Но об этом он не говорил ни с кем, ни с Доркас, ни с Варой. Первой он не мог сказать, что несмотря на все он не способен двигаться, ведь уже который год Трис говорил ей, что она должна начать жить своей жизнью. А Варе.... Варе не хотелось говорить подобное, ведь она считала его совсем не таким, совсем не слабым, а на деле он оказался никчемным человеком, который никак не отпустит прошлое. Он уловил её взгляд. В подобной темноте, сквозь капли дождя которые падали на лицо, Трис всё равно разглядел её глаза. Он знал о чем думала Варвара, но так же знал, что уже нельзя быть слабаком. Зачем не сказать, что те пару дней с ней были самыми лучшими в его жизни? Зачем не сказать, что ему тоже... тоже очень больно? Барк отвел взгляд и нахмурился сложив руки в карманы. Он промок до нитки, но словно не ощущал этот холод который пробирался сквозь кожу. Устал, Тристан наверное и правда слишком устал, и Кендрик был прав. Кендрик наверное всегда был прав. -Хватит, - чуть раздраженно произнес он. Это было непривычно, но Трис и правда был слишком усталым. Вцепившись руками в перила рядом с Варой он смотрел куда-то вдаль, но только не на неё. Его раздражало подобное обращение. Раньше он смог бы стерпеть ложь, которую говорила Вара. Он смог бы смотреть в её глаза, и видя тоску принимать её «у меня всё отлично». Но это было раньше, а сегодня так бешено шел дождь, что казалось все небо упадет на них... -Хватит, Вар, - чуть спокойно, чуть устало, даже немного разочарованно произнес Тристан, - Мне надоело это. Почему тебе не сказать хотя бы раз то, что тебе не дает покоя? Почему не выпустить это? Почему, дементор возьми, не сказать, что тебе больно? - на последней фразе его голос чуть сорвался на крик, и Трис немного виновато опустил голову, но скорее по привычке. Он не сожалел о сказанном. -Перестань говорить мне это... - снова начал Барк, - Лучше я простужусь. Лучше я умру прямо здесь. Только не надо так. Не надо, прошу тебя, - и Варвара прекрасно знала чего именно не надо.
Varvara Draven: ... За эти годы Дрэйвен действительно стала великолепным лжецом, она встречала ложь повсюду, чувствовала её в голосе, видела на лицах людей, улавливала в движениях. Казалось бы, сыграть свою роль после такого не составляло ей ни малейшего труда, но каждый раз, невольно глядя в зеркало по утрам и видя в нём совсем не то, что творилось у неё на сердце на самом деле... это сводило с ума. Варвара тяжело вздохнула, но не подняла взгляда на Тристана. Её было вполне достаточно того, что она слышала. Не в словах слышала, а в голосе. В голосе друга, который то приглушенно хрипел, то и вовсе срывался на крик. В нём звучало многое, намного более важное, чем какие-то там слова. Вара стянула с рук перчатки и коснулась тонкими пальцами капель дождя, что стекали с перил. Слишком вдумчиво, слишком аккуратно, словно перебирала клавиши старого рояля. Тот день был, наверное, одним из самых трудных дней в её жизни. Это была поздняя осень, последний дождь более походил на осколки льда, что сыпались с неба, раня своим неестественным холодом. Он люто барабанил по крыше их маленького дома, грозясь пробить её насквозь, прорваться в тепло гостиной и залить дрожащее пламя огня в камине. Хотя, его тепло и без того не грело двух уставших и угрюмых людей, неподвижно сидящих в креслах, не решающихся произнести то, что мучило их уже порядочно долгое время. Но Дрэйвен вздохнула, поднесла к губам бокал вина и, не в силах сделать глоток, поставила его обратно. Отчим взглянул на неё с беспокойством и слегка прищурился, словно пытаясь прочитать так тяготящие её мысли. - Корвус, вам нужно уехать, - выдохнула, наконец, Вара, неестественно глухим голосом. Но, поняв, что уже начала говорить, продолжила: - Тебе и маме. Куда-нибудь... куда-нибудь подальше отсюда. Ей было трудно, это было прекрасно видно, особенно человеку, так хорошо знавшему её. Но, тем не менее, когда Корвус попытался что-то сказать, она покачала головой, умоляя дать ей договорить. - Когда погиб отец, ей пришлось бросить всё и увезти меня подальше. Чужая страна, чужие люди, никого рядом... То, что происходит сейчас, похоже на безумие. Ты сам видел. И я не могу уехать, но я прошу тебя увезти отсюда её. Я знаю, она будет против этой затеи, но кроме вас двоих у меня больше никого, Корвус, и единственное, чем я живу - это осознание того, что у вас всё хорошо. Он сдержал слово и вот уже который год Вара практически не видела свою семью, лишь дышала письмами матери, рассказами о их доме в Греции, о новой работе Корвуса в Министерстве, о её травах и о Варином младшем брате, который родился в апреле этого года. Больше шести месяцев в этом безумном Мире живёт её маленький брат, а она до сих пор даже не видела его... Они отдыхали на крыше одной из Хогвартсовских башен, любуясь золотисто-алым закатом над Лесом и рассказывая друг другу сказки, что придумывали вместе в тот самый момент, когда лучи солнца, словно акварелью разукрашивали зеркальную гладь озера, когда в Хогсмиде зажигались первые огоньки. Тристан, Доркас и Вара провожали этот чудесный день на исходе лета, мечтая о будущем, которого ни у одного из них не будет. Спустя годы, в их жизни начнутся странные перемены, и уже ни у кого не повернётся язык назвать эти перемены сказкой. Ну, разве что очень мрачной и страшной сказкой. И ни один из них так и не смог пережить тех потерь, гибели слишком близких, слишком родных. Пирам и Мэттью, Нимуэ, Ксандар... действительно казалось, что их кто-то очень страшно проклял, если судьба решила отобрать самое дорогое. И после этого жизнь под откос, да и не жизнь вовсе. А Вара всё молчала, доигрывая какую-то слишком тоскливую мелодию на ледяных каплях дождя. Руки на мгновенье изогнулись в кистях и безвольно упали на перила. Вода стекала по пальцам, щекотала запястья и забиралась в рукав промокшего уже насквозь пальто. - Мне больно, - произнесла она ровным тоном, и голос её не дрогнул, хотя эти два слова прозвучали как приговор, произнесённый ей не Тристану, не дождю и не этой боггартовой осени. Это был приговор ей самой. Тот самый приговор, с которым так мучительно долго воевала её улыбка. Между ними повисла тишина, цепляясь своими острыми когтями за дождь и фонарные столбы, она скребла по сердцу, раздирая, кажется, его в клочья. И почему-то казалось, что неизвестно откуда взявшееся эхо до сих пор повторяло слова Вары в этой тишине. И от этого становилось ещё более не по себе. Дрэйвен оторвала взгляд от своих рук, от перил, от капель дождя и взглянула куда-то за горизонт, сквозь реку, дома и стену непрекращающегося дождя. Да, она лгала себе, близким, знакомым и совершенно чужим. Лгала не ради лжи, не пытаясь убежать от этой боли. Каждый день, открывая глаза, она представала перед ней лицом к лицу и изо всех сил старалась смеяться ей в её чёртово лицо, бороться, не признавая поражения, не покладая рук в этой гробовой тишине и безумии войны. А теперь... - ... что теперь? - Тихо произнесла Вара в полной растерянности спустя минут пять, а то и десять. Теперь ей не во что было верить и не за что держаться. Он так желал услышать правду, а эта правда для неё была равносильна признанию своего поражения. Только она не могла солгать ему в этот раз. Она была разбита и раздавлена, растоптана своими же словами. Дрэйвен взглянула на Тристана, но тут же снова отвернулась к реке, словно ища поддержки хотя бы у этой буйной воды. Ей было больно смотреть ему в глаза.
Tristan Burke: ... В школьные годы всё было иначе. Тристан, любящий помнить всё то, что он когда-то пережил, хранил все фотографии. Люди пытаются позабыть прошлое, хотят вычеркнуть из своей жизни всех тех людей, которые причиняют боль когда появляются в их мыслях. Все от чего-то убегали, всё что-то хоронили, кроме него. Возможно он был мазохистом, на самом деле Трис не раз задумывался об этом, но с другой стороны жизнь без всех тех людей казалась ему слишком пустой, а собственное одиночество ещё более невыносимой. Будучи студентом Хогвартса он ненавидел галстук в полоску. Часто снимал его после уроков и засовывал в карман. Да что уж галстук, он вообще саму школьную форму ненавидел. Парень с приятной мордашкой, и длинными светлыми волосами отличался от других хотя бы тем, что будучи носителем фамилии Барк, и оказавшись на Слизерине, в нем не было тех качеств, которые присутствовали у остальных с чистокровных отпрысков. Он обожал животных, любых, даже если не магических. Немного странноватый, но всё же добрый Тристан очень быстро нашел себе друзей. Пирам был ему братом, и наставником. Даже если и Медоуз был его ровесником, Трис всё равно смотрел на него снизу вверх, считая его куда умнее самого себя. Была прекрасная Доркас, которая лишь одним прикосновением руки могла снять с его плеч все переживания. И конечно же была Варвара... прекрасная, восхитительная, похожая на ночную звезду, и очень близкая ему по духу. Только с тех самых пор как они сидели на Астрономической Башне и рассказывали друг-другу сказки очень многое изменилось. Красочные, и светлые сказки постепенно поблекли, потеряли свой цвет, и осталось лишь черное пятно которое словно пыталось их засосать. Кого-то чуть раньше, а кого-то до сих пор пыталось добить. Где они были? Трис с Варой? Уже растворились во тьме, или пока всё так же хватаются за лучи света? Он знал, что ей больно. Давно знал. Наверное с тех самых минут как узнал о смерти Ксандара. Знал с того момента как увидел глаза Дрэйвен после этого. Знал, всегда знал, но не хотел в этом признаваться. Не хотел видеть, не хотел чувствовать. Но Тристан лучше остальные ощущал этот мир. Слышал его стоны, и мог почувствовать запах мокрой земли. Как сейчас. И он обрадовался, что она не солгала ему в этот раз. Барк прикрыл глаза. Промокший до ниточки он всё так же стоял на своем прежнем месте. Ему не нужно было открывать глаза чтоб видеть Вару, он уже нарисовал её в своем воображении. Ему не нужно было видеть как капли дождя стекают по перилам, он их чувствовал пальцами. И вдруг он ощутил такую боль в области груди, что хотелось согнуться, просто упасть на землю и заплакать. Мужчины не плачут, он прекрасно об этом знал, но сколько можно держать всё в себе? Сколько? Год, пять лет... столетия? Но ведь ничего нельзя удержать вечно, всё рано или поздно вырвется наружу, но тогда оно обязательно поглотит и вас. Что же теперь? А теперь ничего. Совсем ничего. Ничего. -Теперь надо жить, - тихо ответил Тристан всё так же не открывая глаз, а лишь чувствуя присутствие Варвары рядом с собой. Ему всё так же было больно. Больно за смерть своих близких. Больно потому, что Вара так страдал. Больно — за себя, но больше всего за то, что хотелось всё это изменить, хотелось просто начать с какого-то нового начала, только у него не получалось. И у неё не получалось. А ведь те несколько дней в Норвегии были настолько прекрасными и светлыми, что казалось Тристану удалось поймать в руках надежду. Ему казалось, что... -С болью можно жить. Ты не одна. Ты никогда не была одна, - он приоткрыл глаза и уставился на воду, которая всё так же волновалась, рвалась наружу, - Я всегда был с тобой. Всегда. Я готов удерживать тебя. Я готов быть с тобой всегда. Всю свою жизнь, - и он не боялся этих слов. Не боялся той правды, которую чувствовал в сердце. Трис повернулся к ней, смог уловить её взгляд, который Варвара снова отвела. -Ты не одна, - дотронувшись рукой мокрой ладони девушки повторил Барк.
Varvara Draven: Мне снится горячая кровь на холодном снегу Звенящая песня без промаха пущенных стрел Кто смерти искал, того боги сто крат берегут Бросая взамен на алтарь тех, кто выжить хотел... У Вары был странный голос. Тихий и спокойный, он был способен слиться воедино с тишиной горных хребтов Норвегии и раствориться в ледяной воде фьордов, но он же без единого на то усилия своей хозяйки мог прорезать эту тишину, будто лезвием острого клинка, пробирая до дрожи, если то было ей нужно. Сейчас же Дрэйвен долго молчала прежде чем что-то сказать. Сначала она слушала Тристана, так и не отрывая взгляда от воды, потом - шум дождя, который, казалось, воплощался в её голове в какой-то необычной, понятной лишь ей мелодии. Она не произнесла ни слова даже тогда, когда рука друга коснулась её запястья, не вздрогнула, не обернулась, лишь закрыла глаза и потянула носом влажный воздух дождливой лондонской ночи. Только спустя минуты губы Варвары дрогнули, и голос вырвался на волю. На этот раз он звучал сильно и уверенно, но ничуть не резко. - Нужно... Она, наконец, отвела взгляд от воды и, чуть склонив голову, повернулась к нему. Вара смотрела прямо в глаза Тристана, вглядываясь в их тёмно-синюю бездну. И взгляд этот казался сейчас слишком смелым, слишком прямым и отчаянным. Таким взглядом смотрит на родных тот, кто уже точно знает, что не вернётся с войны, на которую уходит. - С болью нужно жить. И ты прав, - Дрэйвен закусила губу, поморщившись от внутренних ощущений, которые чем-то очень напоминали то, что испытывал сейчас и Тристан, - я не одна... Тристан, Доркас, Генри, Эммелин, Карадок, София... Господи, да ни рук не хватит, ни книг, чтобы перечислить всех тех, кого каждый день уничтожала, стирала с Земли, сводила с ума эта безумная война. Люди теряли родных и близких, а те, кому посчастливилось выжить, теряли себя и блуждали по миру, не понимая, зачем остались здесь, когда все, кто был рядом, уже там... далеко. Кто-то за что-то цеплялся, сопротивлялся, а кто-то уже просто искал встречи с костлявой старухой по имени Смерть. И сколько останется их таких, когда закончится война, покалеченных, потерянных душ? А Варе повезло. У неё действительно было ещё за что цепляться в этом мире, было ради чего жить... было ради кого. Её вторая рука аккуратно соскользнула с перил и коснулась тонких длинных пальцев Тристана, что всё ещё оберегали её запястье от ледяных капель дождя. Слишком родной, слишком близкий. И всегда рядом... каждый раз, когда сердце рвётся на части. И как бы она хотела быть для него хоть малой толикой того, кем был для неё он, да вот только не в силах она, та, в чьих жилах не кровь течёт, а война, быть так же всегда рядом... как бы этого ни хотело сердце. - Я вижу, как страдает Доркас, но ничего, совсем ничего не могу изменить. И с ума схожу от этого бессилия. Я чувствую, что происходит с тобой, и не могу простить себе, что так редко получается побыть рядом, хоть что-то для тебя сделать... Взгляд Вары стал каким-то странным, а голос снова изменился, правда, не так сильно, как раньше. Её руки безнадёжно пытались согреть руки Тристана, будто бы могли противостоять пронизывающему холоду осеннего дождя. Она знала, каково ему, так странно и страшно потерявшему Нимуэ. Знала, что происходило всё это время в его душе, и понимала, почему стены Хогвартса держали Тристана во много раз сильней и крепче, чем мечты и стремления сердца. Чувствовала. И действительно мучительно переживала, что не может изменить всё это. Дрэйвен настолько привыкла молчать о подобных вещах, что теперь ей казалось, что она уже никогда не сумеет. Но последние её слова вырвались сами собой, словно от осознания того, что если они не поговорят сейчас, у них может не быть больше такого шанса. И эта встреча как переломный момент. Из тех, когда в последнюю секунду даётся возможность отдёрнуть друг друга от края пропасти.
Tristan Burke: ... Ему всегда удавалось успокоить людей. Тристан умел слушать их, и понимать их лучше чем кто-либо другой. Возможно причиной всему была повышенная чувствительность. Он видел и слышал вещи, которых остальные не могли разглядеть. Ему необязательно было смотреть человеку в глаза, он мог лишь одним прикосновением понять его мысли. Почувствовать насколько быстро бьется его сердце и понять, понять больно ему, или нет. Он узнавал людей по шагам. Мог запоминать такие детали как смех, или стук ногтями по деревянной поверхности стола. Он не видел окружающий его мир, а чувствовал. Со временем Трис научился справляться со всем этим. Наверное ощущая состояние других людей помогло ему понять что именно, и каким образом должно быть сказано. Он научился успокаивать других. Мог помочь любому, кроме себя. Вот и сейчас перед ним стояла Варвара — растрепанная, и такая раздавленная, но она держалась за его руку и была готова жить дальше. Он знал, что с ней всё будет хорошо, насколько это вообще возможно в их случае. Пальцы Дрэйвен были холодными. Мокрыми, как его собственные. Но он чувствовал их прикосновение на своей коже, и не двигался. Тристан знал, что он тоже не один, или хотел в это верить. Он долго смотрел в глаза Варе и молчал. Он верил в неё, верил в её силу, и знал что она обязательно продержится в этом мире, иначе нельзя. Только на какую-то долю секунды он засомневался в самом себе. Возможно когда Варвара неожиданно вспомнила Доркас. Он всё так же стоял перед ней, только сейчас Трису захотелось вырваться из её рук, просто разорвать эту связь с ней. Они всегда читали мысли друг-друга. Всегда знали о чем плачет второй, когда остается наедине со своими мыслями, но сейчас Барк ещё не был готов дать волю своим внутренним демонам... или всё же созрел для этого? Он сделал шаг назад, хоть и сзади были перила. Пальцы выскользнули из рук Вары, и Тристан каким-то слишком раздавленным взглядом посмотрел на неё. За одну секунду его выражение лица изменилось. За одну короткую секунду надежда просто испарилась из его рук, и теперь в его крови начало литься чувство вины. Он снова попытался попятиться, но дальше была лишь дорога в Темзу. Тристан не хотел этого. Больше всего он не хотел вспоминать то, что пытается убить в себе столько лет. Больше всего ему хотелось не думать об этом, а сейчас всё начало вырываться наружу, и Трис понял, что уже не может сбежать, даже если попытается. И дело не в том, что он не доверял Варе, нет, конечно же нет, просто он боялся, что она отвергнет его — с такой уродливой душой, ведь он... именно он виноват. -Я не могу, - прохрипел молодой мужчина и опустил взгляд. Смотреть сейчас на Варвару он не мог, слишком тяжело ему было говорить с ней об этом, - Я не смогу, понимаешь, и я снова... я уже в который раз допускаю ту же ошибку. Я не смог спасти Пирама. Не смог спасти его. Не смог спасти Мэтти. Не смог, не смог! - Тристан сорвался на крик, и сложно было понять это капли дождя стекают по его щекам, или соленые слезы, он и сам не знал. -Я не смог спасти Нимуэ. Я не смог спасти её. Меня не было рядом, когда она нуждалась во мне. Я не смогу спасти Доркас, я никогда уже не смогу её спасти, потому что она уже... - голос Триса сорвался и он бессильно скользнул на землю закрыв лицо руками. Наверное он выглядел жалко, слишком жалко, но от правды не сбежать, ведь так? -Я ничего не смог сделать, а был обязан. Уж лучше бы я умер там. Тогда. Уж лучше бы я, чем они... ведь я, я обещал Пираму, я обещал... я обещал ему, а слово не смог сдержать, кто же я после этого? Кто? - Тристан убрал руки с лица и уставился на лужу перед собой. Он всё так же не поднимал взгляда на Варвару, ему было легче думать, что он один. -И я не прощу себя... я никогда себя не прощу...
Varvara Draven: Но порой, отдёргивая кого-то от края пропасти, ты сам улетаешь в неё безвозвратно. Вара резко дёрнулась вслед за Тристаном, машинально, пытаясь не потерять. Но, осознав, что происходит, Дрэйвен замерла и опустила руку, освобождая пальцы Барка от своего прикосновения. Она испугалась. Испугалась, уловив те перемены, что произошли во взгляде Тристана за считанные секунды. Испугалась, поняв эти перемены, узнав это выражение, отразившееся в её душе сильнейшей болью. Эта боль снова возвращалась, в полной мере, как тогда... тогда, когда жизнь была похожа на круги Ада. Мимолётная, но вобравшая в себя всё, она острым лезвием разодрала в клочья что-то внутри и Варвара не смела двинуться с места. Кажется, впервые за многие годы, не зная, что делать в подобной ситуации. А дождь всё падал на землю, будто обезумевший от этой чужой холодной осени. Он хлестал по лицу и рукам, словно стараясь привести этих двоих в чувства, но ни Тристан, ни Вара, кажется, вовсе не замечали его отчаянного стремления, не ощущали ни холода, ни промокшей насквозь одежды, тяжёлым грузом висящей на плечах. Был груз намного тяжелей этой одежды и намного страшней ледяных капель дождя. Он изводил, сводил с ума, воплощаясь в самых изощрённых пытках сознания, в памяти, в ночных кошмарах. И не было ему ни конца, ни края, он не утекал вслед за пролитыми слёзами и не заглушался никакой иной болью. От него можно было убежать, погрузившись в дела и беды, но его не хватало сил победить. Месяцы... годы... жизнь? Каждое слово, произнесённое Тристаном, будто кинжалом пронзало сердце и Варвара ещё долго не могла найти в себе сил и смелости сделать вдох, сдвинуться с места. Ноги, словно привязанные гирями к мостовой, безвольные и предательски ватные. Руки, зависшие в воздухе, в этой невесомости дождя. Голова, слегка опущенная вниз, и взгляд, направление которого невозможно было сейчас определить даже при помощи самой замысловатой магии. Дрэйвен сделала шаг. Казалось, ноги кто-то перебил, переломал кости, и она уже просто падала в никуда. Лишь воля как-то исхитряясь заставила сделать ещё и ещё один навстречу его словам, и лишь после позволила опуститься на колени рядом с другом. Снова не двигаясь и не произнося ни слова. Долго. В уличном фонаре, что тускло освещал набережную неподалёку, за толстым стеклом, заливаемым потоками дождя, нервно подрагивал белёсый огонёк света. На улице не было ни души, лишь две, затерявшиеся в этом ливне, слившиеся с ним воедино и уже не различимые за этой бесконечной стеной. - Если бы мы могли... - Вара глядела на каменную мостовую у них под ногами, но, казалось, видела лишь пустоту, - ...если бы мы только могли спасти тех, кто ушел. Если бы мы могли знать как и когда... - она прерывисто вздохнула и поморщилась от боли. - Но мы не можем, Тристан. Никто не может. По лицу стекали капли дождя. Пресные и ледяные слёзы. Иных у Вары не было уже слишком давно. - Но мы можем попытаться спасти тех, кто ещё с нами... Она не стала произносить имён. И без того было понятно о ком... и ещё о тысячах таких же. Отчаянно, до потери пульса, до последнего вдоха. Дрэйвен аккуратно и очень осторожно коснулась плеча Тристана, не решаясь ни тревожить, ни отпускать. Слишком близка была пропасть. И уже не шаг...
Tristan Burke: ... Иногда он видел сны. Черно-белые и совсем чужие, незнакомые. Видел всех тех людей которых ему так хотелось спасти, но которые постепенно исчезали на его глазах и он не мог даже прикоснуться к ним. Тристан хотел бы простить себя. Уже который год он не мог перешагнуть через всё то, что ему не удалось сделать. Но каждый раз он понимал, что ему придется жить с этим, хочет он того или нет. Ему придется каждый день просыпаться и понимать, что он недостаточно сделал в этой жизни. Он не только не смог их спасти, он вообще ничего не сделал. -Я должен был знать. Я обязан был, - Барк опустил голову. Он даже и не заметил, что успел промокнуть до ниточки. Вода стекала по длинноватым волосам, но Трис словно уже не ощущал ни холода, ни влажности своей одежды. Голос Варвары напоминал дуновение ветра сейчас. Трис прикрыл на мгновение глаза слушая её слова. Он понимал, что она была права. Хотел верить ей, только не получалось. Столько лет он изводил себя, и вину так быстро нельзя стереть. Невозможно забыть всё то, что он видел. Невозможно убить в себе желание вернуться обратно и всё изменить. Трис понимал, что возможно ему бы всё равно не удалось повлиять на исход событий, но еслиб он хотя бы попытался... Самым ужасным было осознание того, что он вообще ничего не успел сделать. Это не давало ему покоя, не отпускало его, и Тристан хоть и пытался зарыть чувство вины глубоко внутри себя, но всё равно не мог позабыть об этом. Полностью окунувшись в свои мысли и переживания он даже и не заметил как Вара опустилась перед ним. Дождь не останавливался, но Трис был рад этому, словно вода могла смыть с него вину. Тягучую, противную, и прилипшую к коже вину. Молодой мужчина тяжело вздохнул и поднял голову в ту самую секунду когда Варвара дотронулась до его плеча. Совсем легонько, совсем неощутимо. Несколько секунд Трис просто смотрел ей в глаза, словно впервые увидел её. Растрепанная и совсем мокрая. В её глазах была пустота, но почему-то Тристану стало очень тепло от её взгляда. Он замер словно любое движение могло спугнуть Дрэйвен. Было что-то непонятное, но очень волшебное в той минуте. Что-то скрытое, которое возможно они никогда не смогут понять, но вместе с тем что-то, что связало их очень крепкими узами в то мгновение. Одна тоска на двоих? Одно разочарование? Или может быть усталость? А может это была надежда? Трис не видел никакой надежды в данный момент хоть и хотел, но он чувствовал какое-то тепло внутри себя, наверное впервые за столько лет. И в следующий момент Тристан просто протянул руку и резко прижал девушку к себе. Назовите это безумием, но ему казалось что если Вара не окажется к нему близко-близко, то у него просто сердце остановится от этого одиночества. Ему показалось, что это единственный выход спасти и её, и себя от этого отчаяния, которое охватывало их со всех сторон и могло привести к тому, что они просто выпрыгнут в Темзу тем самым завершая свои терзания. -Прости меня, - очень тихо, но уже своим привычным голосом произнес Барк всё так же обнимая Варвару и грея её своим теплом. Теплом, которого у него уже не осталось. Теплом, которое могло в любой момент потухнуть в нем самом. Но всё же... теплом. Они и правда сегодня стояли на грани. Было очень легко сделать один единственный шаг, и потом не о чем будет жалеть. Ничего не останется. Никаких воспоминаний, и боль очень быстро пройдет. Вообще ничего не будет, но... Тристан внезапно ощутил, что ему не хотелось вот так всё закончить. Не хотелось терять того, что у него осталось, не хотелось терять Вару. -Я люблю тебя, - совсем неслышно, совсем шепотом, словно это ветер принес какие-то слова издалека. Трис не дернулся, он всё так же прижимал девушку к себе и понимал, что самое важное это то, что у него есть сейчас. Самое важное и дорогое. Всё то, что имеет значение в этом мире сейчас у него в руках. Ради этого стоит жить, страдать, бороться... ради этого стоит.
Varvara Draven: Вара не дёрнулась вопреки этой внезапной резкости, она лишь замерла в объятиях Тристана, вновь не произнося ни единого слова. Она могла успокоить, казалось, кого угодно, найти общий язык с Муди и даже с упёртым гиппогрифом, но сейчас слова были ей совсем не подвластны. Дрэйвен не двигалась, не решаясь нарушить этой внезапной близости. И, несмотря на то, что промокшая насквозь одежда придавливала к земле, словно камень на шее, и прилипала к телу отвратительно мокрым и холодным компрессом, девушка чувствовала то едва ощутимое тепло, что без остатка стремился отдать ей Тристан. Оно действительно согревало - столь непривычное и давно забытое ощущение, вызывая в беспокойном сердце Вары странные и не желающие уживаться друг с другом чувства. Варвара всегда любила Тристана. С самых первых дней их знакомства, она испытывала к этому человеку самые светлые и искренние чувства, но ни разу она не задумывалась о том, что это за чувства. Казалось, это никогда не вызывало сомнений - он был самым близким и самым верным другом, человеком, который понимал даже не с полуслова, а с одного взгляда, которому она доверяла слишком многое, с которым можно было разговаривать молча и понять это молчание куда лучше, чем многие понимают слова. Вара действительно любила его. Как друга и брата, как неотъемлемую часть своей жизни. И ни разу в жизни не задумывалась о том, что может быть иначе. Но слова Барка прозвучали сейчас как раз иначе. Не так как всегда, и это были совсем не те слова, после которых Дрэйвен легко и искренне, улыбнувшись и приобняв его, а может, дружески похлопав по плечу, могла бы ответить, что тоже любит его, что ценит, что всё будет хорошо, в конце концов. Вместо ответа с губ сорвалось лишь безмолвие, Вара вздохнула и, наконец, осмелилась склонить голову ему на плечо, прикрыла глаза от пронизывающей сердце боли, но так и не произнесла ни слова в ответ.
Tristan Burke: И всё же, глупышка ты, Вар... Тяжелые чувства, которые минуту назад душили Тристана словно в одно мгновение испарились. Растаяли в воздухе, и сейчас он почувствовал какое-то то ли облегчение, то ли усталость, а может и то, и другое. На самом деле Трис понял, что подобные разговоры не вылечат его рану. Это его крест. Крест который он всегда будет нести на себе. С другой стороны он и правда устал от тех эмоций, которые минуту назад охватили его. К тому же они с Варварой и правда промокли до ниточки, значит пора двигаться... Слова которых Тристан произнес не обязывали Варвару ни к чему, хотя она явно растерялась и совсем не знала что отвечать. Он же ничего и не ждал, просто хотел это сказать и всё. В любом случае Трис не почувствовал ничего, ни разочарования, ни обиду, Боже упаси. Сейчас ему хотелось поскорее уйти отсюда и увезти Вару. Согреть её, дать сухую одежду и напоить её травяным чаем, который она так любила. А такие разговоры забывают чаще всего. Он наверное не сможет забыть, не хотел, а Вара... она пусть сама решает. Молодой мужчина чуть отстранился от девушки чувствуя её всем телом и ощущая как ей тяжело после его слов, а этого он хотел меньше всего. -Хватит нам с тобой мокнуть, - Тристан улыбнулся привычной улыбкой, словно минуту назад он вообще ничего не сказал. Не сказал, что любит её и тем более не открыл ей свою рану. Это останется в воспоминаниях, а сейчас лучше двигаться дальше. Лучше всего поскорее покинуть это место... -Вставай, нам и правда лучше пойти домой. Нам с тобой обязательно надо переодеться, простудиться не входит в мои планы, да и в твои наверное тоже. Могу предложить тебе пойти ко мне, у меня же квартира в Хогсмиде. Конечно она пустует большую часть времени ибо хозяин редко оказывается там, но думаю это самый лучший вариант. Что скажешь? - На самом деле, Тристан не пытался притворяться, что с ним всё хорошо. Он не давил на себя, и не играл сейчас, он правда почувствовал облегчение и усталость, которые вернули его к своему обыкновенному состоянию. Сейчас хотелось одного — переодеться и не мучить ни себя, ни Варвару. Она всё знает. Он ей всё сказал, теперь она должна обдумать всё и решить что и как сделать. Если же она выберет забыть об этом, то и он забудет. Обязательно забудет, ну и ли попытается. -Так куда идем, Вара?
Varvara Draven: Нет, она не забудет. Не сможет. И слова эти долго ещё будут звучать в её памяти, вырывая даже из лап старушки смерти, словно маленький маячок, не позволяющий захлебнуться в этом бушующем море. Если, конечно, тот переворот, что они сотворили в её душе, не сведёт её с ума. Дрэйвен попыталась придти в себя, ощутив, как Тристан аккуратно отстраняется и заглядывает ей в глаза. Кажется, он спрашивал что-то, но голова шла кругом и Вара лишь отстранённо кивнула в ответ, когда, наконец, смогла уловить смысл произнесённой им фразы. Действительно достаточно было им дождевой воды и пронизывающего холода на сегодня, достаточно было тусклого подрагивающего света уличного фонаря, невыносимой боли и всего этого безумия. Но она всё же никогда не забудет. Ничего не забудет. Ни тех ран, что он открыл ей, ни тех слов, что произнёс. Но не в силах она была сейчас залечить их, и от этого становилось очень горько. Варвара поднялась с земли, поддерживаемая Тристаном, и, слегка пошатнувшись, оглянулась на пустынную набережную. Она хотела было кивнуть в ответ на его предложение, поскольку возвращаться в полумрак своего особняка совсем не хотелось, но в следующую секунду Вара отчётливо представила, как её выворачивает, скручивает и выплёвывает магия трансгрессии и от этой мысли голова Дрэйвен закружилась, а взгляд стал невыносимо тоскливым. Нет, на сегодня это было бы слишком. Девушка покачала головой, стараясь не смотреть Тристану в глаза, поскольку ей казалось, что прямого взгляда она сейчас не выдержит наравне с аппарацией. - Давай до особняка дойдём, - наконец прозвучал её голос, всё ещё глухой и хрипловатый от этого холода. Варвара неуверенно пожала плечами и поспешила добавить: - ... пешком.
Tristan Burke: Тристан ни о чем не жалел. Может быть это было жестоко по отношению к Варваре, но они живут в страшном мире. Каждый день это борьба за выживание, и неважно кто ты, аврор или простой преподаватель. Выживали все. Сражались всё. Сражалась Вара, которая каждый день пыталась вырвать очередную жизнь из рук смерти. Сражался Тристан который пытался научить детей, показать им путь света и доказать, что самое дорогое что они есть у друг-друга. Многие этого не понимали. Многие выбрали путь тьмы, но и их Тристан не мог до конца винить. Зная чистокровные семья он прекрасно понимал, что у многих Пожирателей Смерти не было выбора. Самое главное, что война сжигала их, но Трис не спешил пока сгорать. Только не сейчас, и не так. Каждому нужна надежда. Какдому человеку необходимо за что-то держаться в этом мире, иначе тот -другой мир поглотит его. У Тристана было за что держаться, и пусть его чувства так и останутся без ответа. Это не самое главное. Самое важное, что где бы он не был Тристану хотелось жить ради Варвары. Хотелось изменить этот проклятый мир, свергнуть горы если понадобится, лишь для неё. Он не был романтиком, а может просто считал так, а в душе оставался неисправимым романтиком. Но после смерти Пирама он долгое время размышлял о том с какой мыслью мог умереть его лучший друг. Ответ был один — защитить свою семью до последнего вдоха. У Тристана своей собственной семьи не было, но были те ради которых он бы пожертвовал всем. И он понял, что был бы счастлив умереть защищая жизнь Вары, ведь это было самое ценное что у него было. -Держись за меня, - спокойным и уверенным голосом ответил Тристан полностью игнорируя то, что девушка избегает встречи с его глазами. Подойдя чуть ближе он взял её за плечо и поддерживая зашагал в сторону особняка Дрэйвен. Всю дорогу Трис молчал. Он не собирался нарушать эту песню дождя. Промокший до ниточки и совсем измотанный он думал лишь о том, что смысл в жизни всё же есть. Это не работа. Это не любимые драконы, и даже не талант. Это человек, другой человек, которого хочется защищать от всего мира. От всех бед, и даже от самого себя. Такой простой ответ на такой огромный вопрос. Но теперь Тристан знал точно, был уверен в своих чувствах и намерениях. Смерть Пирама не бессмысленна, потому что он защищал свою семью. Неважно, что боли от этого им всем хватит до конца своих дней, но он попытался, и зная друга Трис был уверен, что Пирам не сожалел ни о чем. Он бы тоже не сожалел еслиб умер ради Варвары. Он бы с радостью повторил подобный шаг сто раз если бы это спасло ей жизнь. Приблизившись к особняку Трис помог Варе зайти внутрь. Они всё так же молчали, и молодой мужчина про себя отметил, что завтра к утру его уже не будет здесь. Сейчас они переоденутся, выпьют травяной чай, и он сможет ещё немножко смотреть на любимое лицо Варвары, а потом... утром от него не останется и следа в этом доме. Но теперь у него есть кого защищать. Есть для кого жить... Вара, я люблю тебя...
полная версия страницы