Форум » Архив «Lumiere-77» » И ничего, кроме правды - 31.10 » Ответить
И ничего, кроме правды - 31.10
Madeline Murphy: Время: после обеда. Место: одна из пустых аудиторий Хогвартса. Участники: Aengus O'Tier & Madeline Murphy. События: допрос невесты убийцы Министра Магии.
Ответов - 9
Madeline Murphy: Разные бывают дни. Бывают плохие дни, когда хочется только поскорее добраться до кровати, уснуть, и проснуться уже в долгожданном завтра. Бывают дни, полные неудач, когда надо оставить всепопытки сделать хоть что-нибудь продуктивное и просто наслодиться неожиданным моментом покоя. А бывают дни, когда, не смотря на все моральные и религиозные запреты, хочется лесть в петлю, и единственное, что останавливает – это то, что нет сил больше не на что. Для Маделайн Мёрфи Хеллоуин семьдесят седьмого года стал именно таким днем. А ведь он мог быть таким счастливым – ведь наконец-то для «Алхимии» случился долгожданный прорыв, их пригласили выступать в Хогвартсе на балу в честь приезда иностранцев. Этот день должен был стать одним из самых важных в её жизни, и стал, но по более печальной причине. Как оказалось, за ночь её жених, Алек, стал из простого стажера Отдела Тайн одним из самых активно разыскиваемых преступников Великобритании. Он был в бегах, она не знала что с ним и что будет, если его найдут авроры, и уж точно не могла думать о чем-то другом – какие уж тут концерты. Она послушно кивала, соглашалась и даже вроде-бы осознавала происходящее вокруг, но словно бы в тумане. Где-то к полудню он улегся, стало легче думать и понимать то, что происходит вокруг, но Маделайн была сама не своя, словно что-то в ней оборвалось или сломалось. Она не сомневалась, что рано или поздно её позовут на допрос – в конце концов теперь она преступница главного преступника Магической Британии. Хотя наверно лицо Алека теперь украшает и магловские плакаты, с пометкой вооружен и очень опасен. Вопрос был лишь «когда?» - до прибытия в Хогвартс или после. Оказалось, что после - ещё в Хогсмиде её предупредили, что с ней хотел бы переговорить сотрудник аврориата, некто Ангус О’Тир. С неприятностями лучше разбираться сразу и скопом – так всегда учила тётя, и потому Мэдди сразу после прибытия в Хогвартс простилась с ребятами и . Постучала для приличия, и, не дожидаясь приглашения, зашла в кабинет. В другое время она вела бы себя воспитанней и осторожней, но горе и переживания приглушили её желание выглядеть воспитанной девочкой. Хотелось поскорее разобраться с этим допросом, отыграть концерт, а после забиться в самый тёмный угол и, если повезет, наконец заплакать. - Здравствуйте, - голос девушки звучал глухо и безучастно. Думать о том, что через несколько часов ей придется выйти на сцену не хотелось. Сейчас Мэдди совершенно не представляла, как будет там улыбаться и петь праздничные песни – оставалось лишь надеяться лишь на волшебство сцены и на собственный профессионализм, который должен «протащить» её через этот концерт. – Мне передали, что вы хотели меня видеть.
Aengus O'Tier: Было тревожно оставлять Зал, но работа не предполагала одно единственное действо, так что Ангус по данной ему наводке решил посетить девушку одного из пресловутых убийц Министра. То есть, предполагаемых пресловутых убийц Министра. О’Тир им свечку не держал. Разговор затеяли подальше от людских любопытных глазенок, так что Ангус сейчас лежал на парте в пустой аудитории, закинув руки за голову, подложив свернутую мантию, и пялясь в потолок. Голова была прекрасно пустой – от одной проблемы он отвлекся, другая еще не появилась. Аврор помнил, что раньше был куда как бодрее. Сила привычки? Когда в аудитории вошла девушка, Ангус рывком сел, свесив ноги с парты. -Хотел, да, - он подвинулся на край парты и похлопал рукой рядом с собой, - присаживайся, просто поговорим. Мое имя Ангус, кстати. Выглядела девушка… не очень, мягко говоря. Ну да с чего бы ей радоваться, собственно. -Скажи, что ты знаешь о недавнем… происшествии? То есть, странно это, не находишь? – аврор натянул изрядно помятую мантию и сунув руки в карманы, в одном из которых нащупал несколько конфет. Протянув открытую ладонь, на которой лежали леденцы, улыбнулся. – Угощайся.
Madeline Murphy: Маделайн Мёрфи всегда была очень эмоциональной девушкой. Она с каким-то экзальтированным жаром радовалась, печалилась и удивлялась, при том эти чувства сменяли друг друга так часто, что почти любой её знакомый имел счастья лицезреть их полную палитру. Но почти никто из них не видел как она злилась. Что поделать, помимо своей гипер-эмоциональности, она обычно была ещё и очень доброй и отзывчивой девушкой, с рвением истово верующей следовавшей заветам Христа. Но все рано или поздно случается в первый раз. Для любого добряка существует грань, перешагнув которую он отрекается от своих принципов, и для Маделайн этот момент наступил в тот момент, . Этот человек, которые пытается отловить её Алека, словно тот действительно преступник, а потом подвести его под несправедливый суд, а может и добиться его казни, Если бы её встретила строгая комиссия и недружелюбный Аластор Муди, то она наверно не стала бы так реагировать, но неожиданная человечность этого аврора стала последней каплей. Сама она даже не заметила тех мелких изменений, которые : того, как словно противясь желанию свернуться в клубок и заплакать, выпрямилась спина, и какой недобрый прищур появился во взгляде, и как лицо застыло холодной маской осуждения. - Благодарю, Ангус, я предпочту постоять, - в другой ситуации она наверно попыталась обернуть это в шутку, но сейчас не было желания даже улыбнуться. Не до шуток сейчас, тем более что у неё были дела, а эта никому не нужная формальность – что они, не понимают, что она ничего не знает? – её злила и раздражала своей бессмысленностью тогда, когда у неё были другие дела. Да, ей надо закончить этот разговор и ей надо отыграть концерт – а потом, потом можно будет и свернуться колачиком, и выплакать все. И именно сила этого «надо» заставляла её, словно оно обрела свою собственную волю, и замещало сейчас по необходимости обычную Маделайн, которая происходящего выносить не могла. Как-то отстранено, словно наблюдая за собой со стороны, Мэдди подумала, что наверно так себя все время чувствует Эмбер – с постоянным презрением и ненавистью к окружающим и непререкаемой силой «надо», подгоняющей вперед. - Вы про то, что моего жениха обвиняют в убийстве Министра Магии? – с каким-то особым холодком, который заставляет задуматься людей все ли они делают правильно и имеют ли они вообще право задавать такие вопросы. – Я знаю, что это чудовищная ошибка, потому что и Сан – простите, Александр, ни Фианн не могли совершить этого. Предложенное угощение она просто проигнорировала.
Aengus O'Tier: Ангус нахурился, но смолчал. Конфеты же положил на стол – некое молчаливое предложение. Так часто получалось: он никогда с самого начала не давил в беседе, да и вообще не любил радикальных мер, будучи человеком не злым и верящим в лучшее в людях. И уж, тем более, никуда не годилось показывать девочке, которая толи смертельно устала, толи напугана, кто есть кто. Сочтя невежливым продолжать сидеть, когда Маделайн стоит, аврор сам поднялся на ноги, но все же навалился на парту и оперся руками о крышку позади себя. Ангус считал, что преступник должен понести наказание, но только если действительно он виноват. Данное же дело было подозрительно до крайности на взгляд Ангуса. Двое мальчишек и убили Министра? Нет, подробностей О’Тир не знал, но, принимая во внимание обстановку в мире… -Послушай, я здесь не для того, чтобы засадить вашего жениха и того второго парня, - Фианна? - в Азкабан. Мы должны найти виновных, а не вешать всех собак на первого попавшегося. Лишь хотим поговорить с парнями. Или, может, ты сама могла бы знать нечто, что могло бы снять с них подозрение? Только, пожалуйста, не «я знаю, это не они» - мое начальство это не впечатлит. Я не враг ни тебе, ни твоем жениху, Маделайн, и могу помочь. Но и ты помоги мне.
Madeline Murphy: Наверно надо было быть помягче к этому человеку – в конце концов он просто выполнял свою работу, и сейчас эта работа заключалась в том, чтобы допросить её. Он не был знаком с Алеком, или Фином, да и её скорее всего видел в первый раз, он не ненавидел их, и не любил. Он был совершенно чужим, у него была своя жизнь, свои тревоги, наверно своя семья, и скорее всего ему совершенно не хотелось губить чьи-то чужие жизни. Просто сейчас он по неудачному стечению обстоятельств оказался единственным, на кого она могла обратить свой гнев. Ей бы хотелось высказать свои претензии лично Муди, Боунс и Краучу, её хотелось разорвать на кусочки того, кто посмел их так подставить, её хотелось отругать последними словами и Алека, и Фианна за то, что она посмели так рисковать себе и поступили так с ней и Арти. Ей хотелось очень много чего, но сейчас она могла высказать все свои претензии только этому человеку. - Возможно, - холодно согласилась девушка. Она тоже оперлась спиной о стол, стоя напротив аврора и глядя ему прямо в глаза. – Но я не уверена, что если их поймают, справедливость свершится. Если бы она была на нашей стороне, то на них бы вообще не охотились, потому что когда был убит господин Министр, Александр и Фианн, так же как я и все наши бывшие сокурсники, были заперты в Хогвартсе под властью Твари. Никто не мог преодолеть преграду, даже Директор Дамблдор, и уж тем более это было не под силу двум школьникам. Тем более что у Алека было сотрясение – я лично ухаживала за ним в больничном крыле, и мадам Помфри подтвердит, а Фианн был занят расшифровкой манускрипта – десяток человек подтвердят, включая лично Аластора Муди. Даже если бы у них была необходимость убить Министра, было бы желание и готовность – хотя мне это кажется совершенно абсурдным, они не такие, у них просто не было возможности.
Aengus O'Tier: Выслушав девушку, Ангус взъерошил волосы и замер, вцепившись в гриву обеими руками. Аврор хмурился, недоумевая – если Муди знает, что мальчишки не могли убить Министра потому что… просто не могли, то к чему эта охота на ведьм? Политическая подоплека? Кому-то перешли дорогу? Это едва ли – школьники, слишком юные. Родители? Семья? Ангус наконец отпустил волосы и те остались торчать в разные стороны, но как-то уныло. О’Тир терпеть не мог теневые игры, так называемую «политику плаща и кинжала». Дураком он не был, зато был честным. И не считал, что «честны» и «дурак» - одно и то же. -Скажи, а почему тогда именно Александра и Фианна… выбрали в козлы отпущения? Может, они не туда влезли? Я сам был мальчишкой и помню, какими мы можем быть любопытными. – Аврор заулыбался, но тут же снова помрачнел. – Или, может быть, дело в их семьях? Не может же эта охота на ведьм взяться из неоткуда. Должны быть причины. Слишком много вопросов.
Madeline Murphy: Очень хотелось ответить что-нибудь вроде «вы – аврор, вот и выясняйте» или «вы из Министерства, вам лучше знать», но Маделайн, даже в таком состоянии, понимала, что не следует делать из этого человека грушу для вымещения своего плохого настроения. Он тоже был явно не счастлив сложившимся обстоятельствам, ему не нравилось происходящее, и, что самое важное, он не пытался специально обвинить Фина и Алека в том, что они не совершали. Теперь, когда он узнал правду, он уже не думал о них как о виноватый и искренне пытался помочь, а это в нынешнее время очень многое значило. Так что Маделайн постаралась успокоиться и сдержаться. В конце концов это же не на него она злится. - Я не знаю, - устало ответила она. – Алек...сандр мне почти ничего не рассказывал о работе, да я и не спрашивала, я все равно ничего в этих их исследованиях не понимаю. Об этом наверно лучше расспросить их шефа, мистера Лестренджа. Семьи...да у них ничего общего в этом, кроме похожей фамилий и далекого предка. То есть они всегда дружили, мы все были дружны, но не скажу, чтобы прямо как братья, просто друзья. Алек...сандр, он маглорожденный, как я, а Фианн наоборот чистокровный, старая семья насколько я знаю, - Маделайн умолкла, и по её напряженному лицу было видно, что она отчаянно пытается вспомнить что-нибудь важное, что могла бы подтвердить невиновность её жениха или хотя бы объяснить причину неожиданно начавшейся охоты на него и Лермонта, но тщетно. Наконец она устало покачала головой и печально взглянула на аврора, давая понять, что не знает ответа на его вопрос. - Я даже не представляю, почему это случилось с нами.
Aengus O'Tier: По комнате разнесся противный скрип, когда аврор поскреб отросшую щетину. Он решительно ниего не понимал – логики в происходящем он не видел. Побарабанив пальцами по крышке стола, Ангуса прошелся по кабинету. Вид у него был как у лунатик: пустой взгляд, шаркающая походка… Мимоходом стянул со стола забытый пузырек и даже едва ли сам понял, что сделал. -Что ж, видимо, тогда это все, - очнувшись, развел руками аврор. Девушка выглядела нечеловечески усталой, так что Ангусу оставалось ее лишь пожалеть. – Все же, возьми леденец. Сахар немного снимет усталость… А если парни все же свяжутся с тобой, сообщи, что Аврорат не собирается их обвинять во всех смертных грехах. Хорошо? Задумчиво повертев в руках пузырек, О’Тир недоуменно хмыкнул и сунул его в карман. -Давай я провожу тебя. А то сегодня тут такой бедлам…
Madeline Murphy: ooc: думаю на этом можно и закрывать Маделайн равнодушно следила за метаниями аврора. Где-то в глубине души она чувствовала, что надо если не пожалеть его, то уж точно посочувствовать, ведь она сейчас находился в ситуации едва ли не более незавидной, чем она сама, но ни сил, ни желания на это не было. В этот раз она послушна взяла предложенный леденец, потому как согласиться было проще, чем спорить, а сил у неё, как вдруг оказалось, осталось не так уж много. А ведь ещё надо отыграть концерт. - Хорошо, я передам им, хотя сомневаюсь, что у меня будет такая возможность, - рыжая печально улыбнулась. - На их месте я бы не стала связываться с собой – слишком уж рисково. Она встала и, аккуратно расправив юбку, направилась к двери. И уже у самого выхода она неожиданно замерла, словно наткнувшись на невидимую стену, и очень медленно моргнула. Взгляд её был пустым, словно она смотрела куда-то, куда обычному человеческому взору проникнуть не дано. - А вы ведь поймаете их, Ангус, - вдруг немного удивленно, словно человек внезапно осознавший очевидное, сказала девушка, при том голос её звучал как будто принадлежал кому-то другому. Она ещё пару раз моргнула, словно отгоняя наваждение, и продолжила уже обычным голосом, но как-то вяло, как спросонья. - Доброго дня. И спасибо за леденцы. Маделайн ещё раз улыбнулась – не очень искренне, но очень старательно, и скрылась за дверью.
полная версия страницы