Форум » Архив «Lumiere-77» » три вопроса » Ответить

три вопроса

Yael Ronen: Дата: 30 октября 1977, вечер Место: "Дырявый котел" Участники: Alice Flint, Yael Ronen События: встреча после рабочего дня, и сегодня это будет не как всегда, давай? каждый задает по три вопроса, чтобы получить ответ. пусть это будет нашей игрой. Примечания: было, наверное если ты решишь, что это бред, скажи - я все исправлю

Ответов - 14

Yael Ronen: Эль ушла из Мунго, лишь когда удостоверилась, что с Лисандром все в порядке. Она смутно помнила, что вечером они договорились встретиться с Алисой, частенько так договоривались, если у кого-то или сразу у обеих были сложные задания - встречаться, будто бы чтобы проверить, все ли у другого в порядке, да и жив ли он вообще. Иногда они встречались в маленькой квартирке Яэль и засыпали почти сразу, утомленные днем, где в районе дивана или, если везло, все же кровати в спальне. Иногда встречались где-нибудь в городе, в самых разных местах, но сегодня решили в "Дырявом Котле", Эль надеялась вдруг застать кого-то из Алхимиков, чтобы поговорить про ближайшие репетиции. Сейчас эта договоренность казалась заключенной будто бы во сне, так странно было вообще куда-то идти после этого дня с инфери и драконами и всеми этими ужасами. Когда она вошла в шумный зал, толкнув дверь, шум был словно за стеклом, доносился до нее издали, и она удивлялась и этому, и тому, что он вообще был - разве это правильно веселиться в такой день? До столика, за которым сидела Алиса, она добралась, кажется, вплавь, воздух ощущался густым, напоенным дымом и алкоголем, влажным и душным. Она села, все еще не способная до конца придти в себя. Открыла рот, чтобы сказать "привет", но звук застрял в горле, пришлось его сглотнуть и попробовать снова. - Привет. А дальше следовал их уже почти стандартный ритуал. - Спокойный день был или обычный? Все живы-здоровы? Как ты, милая? Простые вопросы, из вечера в вечер, в которых вся жизнь их умещается. Три вопроса, и больше ничего не надо.

Alice Flint: В “Дырявом котле” было накурено, жарко и шумно, но идти решительно никуда не хотелось. Алисе вдруг показалось, что она может просидеть здесь целую вечность, и плевать на всё и на всех. Здесь был кто-то из знакомых волшебников, но девушка не вглядывалась в лица, просто махала рукой или кивала в знак приветствия, а после опускала взгляд в свой бокал с виски. Она даже не знала – который по счёту. Лермонт, помнится, говорил, что прошедшей весной они все сопьются к чёртовой матери ещё в Хогвартсе, а вон оно как всё обернулось. Теперь она пьёт в одиночку, криво улыбаясь угодливому трактирщику, совершенно не думая о том, что с ней будет завтра. Ей кажется, что сегодня не кончится никогда, что время остановилась, а она – Алиса Флинт, совершенно бездарно провела последние полгода своей жизни. Была какая-то бессмысленность во всём, что она делала. Во всём, что происходило вокруг. Не усталость, наверное, даже, а просто какая-то тоска беспросветная. Гложет тебя изнутри, добивает медленно и тихо, а потом ты улыбаешься, идёшь работать или навещать друзей, и она исчезает. До следующего вечера в прокуренном баре, до следующего опустевшего бокала. - Привет, Эль. Флинт поднимает взгляд, и смотрит на подругу каким-то рассеянным взглядом, облокотившись на столешницу и подперев кулаком подбородок. В другой руке она по-прежнему держит бокал, на дне которого ещё плещутся остатки виски. - Знаешь, что самое забавное? То, что ты знаешь ответы. И всё равно спрашиваешь. Милая Эль, с ней не нужно притворяться, никогда не нужно. Она всё прекрасно знает, и зачем-то по-прежнему задаёт вопросы. - Скажи мне лучше, когда мир успел сойти с ума? На кой черт ты отправилась в Крикновелл? И какого гоблина туда вместо тебя не отправилась я? А, не отвечай. Я и так знаю, что ты ответишь. Но так это всё чудовищно неправильно... Алиса одним глотком допила виски и с трудом подавила желание с силой швырнуть пустой стакан о ближайшую стену. Так, чтобы он со звоном и грохотом разлетелся на как можно большее количество острых осколков.

Yael Ronen: Только увидев, как Алиса пьет, Яэль поняла, насколько у нее самой пересохло во рту. Она подошла к Тому и попросила у него стакан сока, он удивленно взглянул в ответ, но сок налил. "Кто же пьет сок в такой вечер после тяжкого рабочего дня, который у тебя весь на лице написан, детка?" читалось у него на лице. Алкоголь Ронэн никогда особо не любила, а теперь и особенно, стремясь сохранять разум всегда твердым и трезвым. Когда она вернулась за стол, Эл допивала виски, судя по виду. - Я спрашиваю, - ответила Яэль, глотнув сока и вновь ощущая свой голос живым, - потому что это как раз нормально. Мы не должны привыкать к тому, что так, как сейчас, будет всегда, Алис. Так я, по крайней мере, пытаюсь убедить себя. Она вдруг удержала руку Алисы, сжимающую уже пустой стакан. - Ты сама говоришь, мир сошел с ума. Мы же должны оставаться в рассудке, кто-то же должен. И я ведь не знаю, что произошло за этот день там, где меня не было, вот и спрашиваю. Ты расскажешь мне, что произошло вокруг тебя, я расскажу про Крикновелл. Обмен оперативной информацией, аврор Флинт. Эль подмигнула, улыбнувшись было, но улыбку тут же с лица стерло неведимым ластиком. - Лисандр в Мунго. Она сознавала, что ей тревожно из-за состояния подруги, пожалуй, даже больше, чем из-за всего остального. Наверное, потому что на аврорских стажировках не учат, как вести себя в такой ситуации, что говорить и как встряхнуть сидящего напротив тебя человека, чтобы его внутренний огонь опять разгорелся и вел его вперед, а не заставлял сидеть в этом душном месте, потягивая ту жидкость, что помогает забыть сегодняшний день хотя бы на время. - Виски как-то исправляет неправильность всего происходящего? Тебе становится легче? Что ты там топишь, в стакане, Алиса?


Alice Flint: Единственное, что было правильно – то, что теперь Яэль пила только безалкогольные напитки. Ей нельзя, ей нужно себя поберечь – да и не только себя. А ещё у неё были тёплые руки, и от этого пришлось вздрогнуть, когда тепло ладони сменило холод опустевшего стакана. Она сначала слушала просто молча, растерянно смотря на подругу, но словно никого не видя перед собой. Только нахмурилась и раздраженно дёрнула плечом, когда услышала, что Уэнлок попал в госпиталь. Ведь почти дня не проходило, чтобы кто-нибудь из них не получил повреждение – от самых мелких ссадин до серьёзных шрамов или ожогов. Лисандр не был слишком отчаянным парнем, как ей казалось поначалу, а потом Алиса думала, что он не далеко ушёл от Уильяма, который подался к драконам, в своей горячности и некотором безрассудстве. - Только не надо так смотреть на меня и делать вид, будто ты первый раз видишь меня со стаканом, ладно? – Флинт всё-таки почти бесшумно опустила его на стол, оглянувшись через плечо в поисках трактирщика. Не то, чтобы она хотела пить и дальше, но Эль была права – так действительно становилось легче. – На самом деле так проще, я расслабляюсь, только и всего. Ты думаешь, я одна такая? Как бы не так, спроси у любого в Аврорате. Не все признаются, но пьёт почти каждый. Только я ни от кого не прячусь, я же не алкоголичка какая-нибудь, которая ни дня не может без виски прожить. Алиса вновь развернулась к Ронэн, и взгляд её стал каким-то слишком серьёзным и немножко колючим. Яэль такого не заслужила, особенно сегодня. И оттого было как-то гадко и тяжело на душе. - Лисандр поправится, он крепкий парень. Так как сейчас, будет всегда, Эль. Ты же знала это, когда выбирала, чему посвятить свою жизнь. И я знала, и Уэнлок знал. И все мы. Так ведь и будем выживать в этом безумном мире. Что произошло вокруг меня? Пока вы там сражались, мы как идиоты ходили по домам маггловских чиновников. Пока вы с Ланфир занимались настоящим делом, я в компании этого самодовольного... в общем, в компании Лонгботтома, которого глаза бы мои не видели, и других, во главе с Великим и Ужасным рылась в чужих вещах и открывала чужие двери. Ты, наверное, слышала в штаб-квартире вечером. Очень увлекательно, да? – В голосе Алисы снова слышалось какое-то отчаяние. Она ещё раз оглядела бар и, увидев, что трактирщик занят, спросила вполголоса. – Мэдди сегодня петь не придёт, да? Жаль, я бы послушала. Я думала, может быть, хотя бы Арти появится, она всегда где-нибудь тут – но и её нет, что странно. Флинт вздохнула. Она не произнесла вслух фразы о том, что лучше бы Яэль хотя бы до появления ребёнка только лишь играла на гитаре в пабе, как девочки, чем бросалась в огонь полыхающих городов.

Yael Ronen: Ронэн поболтала сок на дне стакана - не заметив, она выпила его почти весь, так в горле скреблись... Кто? Невысказанные мысли? Застревая в связках, они никак не выберутся наружу, не станут речью, которую обратно уже не вернуть. К лучшему. И она не может думать по-другому, не думать так, как думает, не задавать этих вопросов. Отчаянно цепляясь за нормальность, возводит стены рутины вокруг себя, каждодневной определенности, и работать в гуще событий проще, чем сидеть в "Котле" в полнейшем неведении, что происходит на самом деле. Вот почему она была в Крикновелле. - Я не была в штабе сегодня и не слышала ничего о вас. Вот и беспокоилась. Прости. Возникало ощущение, что Алиса ее отчитала, словно подняла на смех с ее этой тревожностью и желанием, чтобы все было как раньше, когда говорить было проще, когда не нужно было думать, что говоришь. - И я не знаю, где девочки, я их не видела, и на сегодня мы не договоривались встречаться. Как у них дела, я бы тоже спросила. Да, она готова гнуть свою линию до конца, пока ее не начнут отталкивать, шарахаться как от безумной, потому что нормой будет то, как ведут себя все, а ее действия и слова будут глупостью и безрассудством. - Так не будет всегда, - упрямо проговорила Яэль, взглянув на Алису и больше не отводя взгляда. - Разве ты сама не веришь в это? Разве не будет больше хороших ответов на мои вопросы? Она вдруг вспомнила Бэнджи Нэймана, который тоже любил задавать глупые вопросы, но при этом он всегда казался ей в этой своей наивности самым счастливым на земле. Счастливы блаженные. А она просто сломана изнутри, где-то там глубоко, она и сама не знает, где именно, но этот разлом все больше с каждым днем, и она лишь пытается прикрыть его рукой, чтобы никто не заметил. Пока он не шире ладони, и это хорошо. - А как мы раньше расслаблялись?

Alice Flint: - Жаль, без них тут особенно тоскливо. – Проговорила Алиса, посмотрев в ту сторону, где обычно и располагались, если не все Алхимики, так хотя бы кто-то из девочек, когда играл или пел здесь в одиночку. Когда Флинт заставала их здесь – это как-то грело душу. Не только потому, что музыка была прекрасна, но ещё и оттого, что они были в какой-то степени своими. А это ведь так здорово, когда где-то поблизости есть свои, пускай даже их близость – только мимолётная видимость. Три Гриффиндорки, которые прожили с тобой семь лет в одной спальне, несмотря на то, что каждая из них здорово повзрослела за эти полгода, всё ещё не давали Алисе окончательно забыть о тех временах, когда всё было по-другому, всё было легче и проще. Скрипка, гитара, флейта и голос Мэдди пробуждали где-то внутри необъяснимую теплоту, ворох эмоций, которые сложно было вообще описать словами. А иногда Флинт просто просила, чтобы Яэль поиграла ей на гитаре, где-нибудь дома, не для публики. Эти мгновения ценились особенно, можно было слушать молча и отдыхать душой. - Верю ли я? – Теперь Алиса смотрела на Эль, и видела в глазах подруги некое упрямство и желание настоять на своём, хотя в глазах самой Флинт читалось явное сомнение. И касалось оно не столько собственных суждений, сколько творившегося а мире дурдома. – Я верю, что эта война закончится когда-нибудь. Да, верю! Но я не верю в то, что мир будет всегда. Так просто не бывает, человечество без войн не умеет жить. Даже если мы переловим всех Пожирателей Смерти и их повелителя, то непременно отыщется какой-нибудь новый умник, который вообразит себя предводителем элиты общества, а после всё начнётся сначала. Может быть не скоро, но так будет. Просто у нас работа такая – она по определению не бывает тихой и спокойной. Истории повторяются. Ты решаешь одну проблему, а взамен ей появляется следующая – разве не так? Ты не можешь изменить всего, что происходит с этим миром, можешь лишь поменять своё к этому отношение. Как ни странно, Алиса сейчас говорила очевидное и банальное. Учитель де Вриз вспомнился сам собою, но он вряд ли был бы в восторге оттого, что сейчас произносила его лучшая ученица, будь оно хоть трижды очевидным. Собственно, от количества выпитого ею виски тоже. Хотя, ему наверняка сейчас было всё равно – хватало своих бед. Мысленно пообещав себе навестить Рэя де Вриза вот прямо утром перед работой, Алиса на несколько мгновений задумалась над следующим вопросом Ронэн. - А я почти не помню. Честно, Эль. Весной много пили – это я помню наверняка. Все по-разному расслаблялись, наверное. Брали метлу – и в небо. Или в “Три Метлы” за виски, или пивом. А ещё можно было забраться на Астрономическую Башню – там тихо и ветер. И также как сейчас я прихожу сюда, чтобы услышать девочек, я шла в гостиную на звук гитары или скрипки. Мне кажется, тогда я по перебору струн могла различать – ты это играешь, Фианн или Алек. Раньше мы были все вместе. А теперь у каждого своя жизнь.

Yael Ronen: Эль оперла голову на руку, согнутую в локте, на столе и смотрела на Алису, невольно перенося сейчас все школьное, что было, на нее настоящую, и не понимая, что произошло и когда произошло. А может, она просто была невнимательной подругой и не замечала раньше? Ронэн все еще цеплялась за воспоминания о школе, как за самую простую спасательную соломинку. Мысль о том, что в школе им не дали бы играть в такие опасные игры, снимая попутно баллы с Гриффиндора, перебивала другая, о майских событиях. - И какое же должно быть к этому всему отношение, Эл? Я не могу смотреть на это все спокойно, и именно это сподвигает меня на то, чтобы придти на следующий день на работу, но я не перестану переживать. Яэль внезапно почувствовала себя какой-то брошенной игрушкой, сломанной и ненужной, она не могла никак никого убедить в том, в чем хотела убеждать. Кто бы стал ее слушать, безумную идеалистку? Обидно стало до жути вдруг. - Своя жизнь. То есть, каждый сам за себя, да? Она прижала руки ко рту, прося про себя, чтобы из глаз не упало ни слезинки, чтобы обида ее, обида неясно даже на что, не вырвалась сейчас наружу. Алиса ведь тут не при чем. - Я знаю, что не вернуться назад, знаю, что поздно, и мы другие. Но кому и что отдать за то, чтобы мы все еще были рядом, за то, чтобы завтра я могла придти к тебе, Алеку, Лису, Арти, Мэдди, Олли и задавать снова свои глупые вопросы? Она не смогла улыбнуться.

Alice Flint: - А спокойно и не надо. Спокойно невозможно, ибо даже внешнее спокойствие профессионалов скрывает внутри истинные переживания. Ведь все переживают, иначе, какого чёрта занимаются всем этим? Но ведь и это можно по-разному делать. У тебя есть работа, ты выполняешь её хорошо, ты принимаешь, что всё вокруг именно так – но можешь сделать, чтобы было легче. Проще, лучше... Для того мы и нужны, Эль. Не для уничтожения зла. А для вечной борьбы, понимаешь? Мир, он ведь на том и держится – на противостоянии. Просто пойми это однажды, и тогда спокойнее будет. Было дурацкое чувство, которому Флинт не могла подобрать название. Она ощущала то ли некоторое разочарование со стороны подруги, то ли что-то ещё, но нечто большее, чем обыкновенное непонимание. Может быть, Алиса разучилась мечтать? Попроси её сейчас поверить в шесть безумных чудес, она едва ли вспомнит страну этих самых чудес, уменьшающие зелья и говорящих существ. Они стали другими, почти осязаемыми, слишком реальными. Ты учишься видеть чудо в жизни, когда другие продолжают мечтать о лучшем идеальном мире. Но ты принимаешь его любым, даже вот таким – в баре с опустевшим стаканом, потому что лимит чудес исчерпан на ближайшее десятилетие. - Нет, совсем не так. Каждый сам за себя? Никто ещё не отменял любви и дружбы. Просто всё теперь не так, как раньше. Прежде мы занимались одним делом, жили вместе, учились вместе, соревновались, стремились к чему-то. А сейчас-то нам что делить? Каждый пошёл своей дорогой. Но ведь это не значит, что дороги невозможно проложить рядом. Ты ведь знаешь, что всегда можешь придти к друзьям с какими угодно вопросами, только теперь это “всегда” относится к какой-то другой категории. Потому что жизнь не стоит на месте, я ведь не знаю даже, где сама буду завтра, куда мне знать, где завтра окажется Лермонт, Линд, или Арти? Они где-то есть – это чудесно. Но и мне так часто хочется, чтобы они были со мной каждый день, как тогда. Но так уже не будет. Каждый день со мной только голова на плечах и палочка в руке. Ну, и вот... стакан, например. Теперь даже ты не можешь быть со мной постоянно. Дементор бы побрал этот Крикновелл... Алиса смотрела на Эль всё это время, пока она говорила, и никак не могла избавиться от ощущения, будто она ломает что-то собственными руками. Не хотелось разочаровывать близкого человека, но врать ей хотелось ещё меньше.

Yael Ronen: - А я не могу так, - тихо сказала Эль и поразилась собственному упрямству, неспособности уступить Алисе и просто признать, что она права, что они выросли, и все правда не будет как раньше. Неужели она сама не выросла? Чего она хотела? Ведь она не думала, что Хогвартс будет всегда, ведь не думала же? Просто больно терять. Просто больно, когда такие важные тебе люди уже не рядом, дальше, не в одном шаге, а в нескольких, и эти несколько шагов порой совсем непросто сделать. А потом закрутит-завертит тебя, и все, оглянешься, а рядом пусто. - Я не умею так, Эл, просто не умею. Я не чувствую себя так вместе, я чувствую себя одна. Потому что у всех свои дела, правда, у всех свои проблемы и горести, и со своими просто не придешь уже, чтобы не делать еще хуже. И некому тебя выслушать в конце дня, кроме чашки чая. Я эгоистка, я знаю. И, знаешь... Да, в последнее время ей и вправду пора было начать беспокоиться о состоянии рассудка, потому что то, что она думала... Порой сложно было назвать здравым. Словно что-то было сломано или вынуто, потеряно и не восстановлено, важная деталь, уже потерянная раньше, но получившая замену, а теперь... - Такие вещи как Крикновелл, нас сближают. Как ни страшно звучит, но в них есть этот большой плюс. Ей не хотелось больше задавать вопросов, голос был глухим, а сердце тяжелым словно камень. Может, ей бы выплакать это, но при других людях плакать она не умеет.

Alice Flint: - Умеешь, Эль. Не хочешь просто. Алиса покачала головой – она тоже не хотела. И сейчас не понимала, что происходит с ними обеими. Всегда такие сильные, держались вместе, верили в лучшее, знали, что любовь, доброта и дружба способны горы свернуть. А теперь не слышали друг друга даже, что уж было говорить об окружающих. И ведь Флинт слишком хорошо понимала подругу, которая тоже осталась одна, да ещё и ребёнка ждала теперь. Ей ли сейчас чувствовать себя одинокой, когда под сердцем уже бьётся другое сердце. - Ты ведь не одна. Не в эгоизме дело, все мы в какой-то степени эгоисты. Просто ты устала так, не привыкла, не знаю. Но ты ведь знаешь, что не одна. Я с тобой, всё равно с тобой, что бы ни было, помнишь? Алиса взяла одну руку Яэль, сжала в своих ладонях. - Такие вещи, как Крикновелл, не сближают. Они разрушают. Не стоит благодарить войну за возможность переживать друг за друга, честно. Нет никаких плюсов в вечном страхе потерять близких людей. Мне и без того кажется, что я каждый день проживаю, как последний. Наверное, она не была достаточно убедительной, но продолжала говорить очевидные вещи, как всегда говорил их Учитель, как подсказывала ей совесть, и сердце на этот раз с ними соглашалось. - Свои проблемы – это ещё не повод не обращать внимание на чужие. Тебе же не всё равно, что с нами, правда? Вот и нам не всё равно, что с тобой. Мы привыкнем, выживем, справимся. Да разве может быть иначе? Но, пожалуйста, поверь в то, что ты не одинока!

Yael Ronen: Яэль сжала другой руку руку Алисы в ответ, ниточка тянулась между ними снова. - Я знаю, что ты рядом, и я знаю, что я не одна. Мои глупые мысли растаят как туман, не волнуйся. Больше не было сил спорить, больше не было желания отстаивать свою позицию, сейчас. Она боялась в своих рассуждениях уйти туда, окуда не возвращаются. Ронэн просто взяла себя в руки и... посмотрела на ситуацию с позиции третьего, если бы он сидел с ними за столом. Они ведь и правда не одиноки, если есть друг у друга. Простая такая арифметика, когда один плюс один или даже больше одним, в итоге, никак быть не может. - Только и ты помни, что я рядом. Я не хочу, чтобы так продолжалось. Яэль кивнула на стакан на столе между ними. - Ты всегда можешь придти ко мне и поделиться. Я жду тебя каждый день, Алис. И у меня есть вкусный чай. Улыбка была робкой, потому что Ронэн не хотела напрашиваться в великие утешители. Но пусть бы Алиса ее послушала все же.

Alice Flint: Они обе были достаточно сильными, чтобы справляться со всеми бедами по одиночке. Но обе также знали, как тяжело это, и именно поэтому тоже когда-то решили идти по жизни вместе, подставляя при случае дружеское плечо для поддержки. Так, что если вдруг лишишься этого дружеского плеча или руки – почувствуешь, как будто лишился части себя. Ни Яэль, ни Алиса в действительности не могли назвать себя одинокими, пока они были друг у друга, только стоило бы вспоминать об этом почаще. - Любой туман рано или поздно сменяется солнцем. – С улыбкой сказала Флинт, припоминая весенний туман в окрестностях Хогвартса. Тогда казалось, что выхода из него нет, что он заполнил собой всё вокруг, а чувствовалась лишь пустота. Но даже он растаял, а над замком взошло яркое солнце, залившее сияющим светом башни, шпили, витражи, озеро и лес. - А это... – Девушка ещё раз сжала ладони Эль в своих руках, а после взяла опустевший стакан и, коснувшись волшебной палочкой прозрачной стенки, отправила его на барную стойку. – Случается. Оно не так страшно, как тебе кажется. Но, конечно, сейчас надо было бы послушаться подругу – пить исключительно чай по вечерам, навещать друзей, думать о хорошем. Алиса любила приходить в «Дырявый Котёл» вечерами, если и не для того, чтобы выпить, так здесь всегда можно было встретить кого-то из знакомых. Поговорить, обменяться последними новостями – и тогда создаётся прекрасная иллюзия осмысленности существования, и кажется даже, что люди заполняют собой эту чертову пустоту в душе. А ещё здесь пели девочки из Алхимии, не давая окончательно позабыть о школьных годах, даря ощущение кратковременного, но всё-таки счастья. - Споёшь что-нибудь? – Неуверенно спросила Алиса, глядя на подругу. – То есть, я пойму, если ты слишком устала, и совсем нет настроения брать в руки гитару. Тогда пойдём пить вкусный чай. Но... может быть? Для меня, или для всех. Я так люблю тебя слушать. Это было очень искренне, и Алисе хотелось верить, что самой Эль тоже становится легче, когда звучит её музыка.

Yael Ronen: Да, ее музыку всегда слушали охотнее, чем слова, и, наверное, спой Яэль сейчас то, что ей так и не удалось выразить, Алиса бы ее услышала и поняла. Но не было у Эль подходящей песни, а настроение было не очень, и, может, не стоило брать гитару, но она не хотела отказывать. Ронэн встала, утянула гитару со сцены, где та покорно ждала ее с прошлой репетиции, и села обратно за столик, в конце концов, она собиралась петь Алисе, а не кому-то еще. - а ты думал, что жизнь легка, думал, беспечным везде дорога. ты смотрел на все свысока, не заходил дальше порога. но жизнь бьет прямо в цель, крутит как карусель. и себе жалости ты не проси теперь. а ты играл и думал выиграть, какой же глупый, безрассудный, хотел попроще ураган выбрать для утлого своего судна. волны сомкнулись над твоей головою, больше некуда бежать, и теперь над дне под водою вечно тебе лежать. Музыка смолкла, у этой песни не было хорошего конца. Может, надо дописать? - Неудачная песня получилась. Пойдем лучше чай пить. Эль резко встала и вернула гитару на сцену, а затем подошла к Алисе, но садиться уже не стала. Ей и правда повеселело, несмотря ни на что, но она устала от шума, хотелось выйти из душного "Котла" на улицу.

Alice Flint: Песня не была весёлой, конечно. Но она всё-таки звучала, и это было хорошо. Флинт вслушивалась в слова, и сознание её будто прояснялось. Мелодия не была громкой, но посетители бара тоже прислушивались к ней, оборачивались к столику, за которым сидели Яэль и Алиса. Вот она – настоящая популярность. Тебя хотят слышать независимо от того, где и что ты поёшь. Эль была участницей начинающей, но уже довольно известной музыкальной группы, но пела там чаще Маделайн, а девочки играли. Однако Алиса любила не только этот мелодичный перебор гитарных струн, голос подруги она тоже всегда готова была слушать, ещё бы песни та выбирала повеселее. Но сейчас и эта песня попала очень в настроение, примерно так оно и было – дорога без конца, а из плена судьбы никогда уже не выбраться. - Актуальная песня. Спасибо, Эль. – Алиса всё-таки улыбнулась, когда музыка стихла. Она взглядом проводила подругу до сцены, словно надеялась, что вместе с ней сейчас оттуда сойдут Арти или Мэдди, чтобы сесть за этот же столик и спеть что-нибудь сказочное. Чтобы вспомнить весёлую жизнь факультета Гриффиндор, школьные годы и светлые дни, когда ещё не было войны. А потом Эль вернулась, разумеется, одна, и Флинт тоже поднялась со своего места. - Идём. Испечём пирог к чаю, а потом позовём Ланфир, пускай критикует. Конечно, никто не умел печь пироги так потрясающе, как это делала Прайс, но кто же это мешает попробовать? Алиса снова улыбнулась подруге, и обе девушки покинули «Дырявый Котёл».



полная версия страницы