Форум » Архив «Lumiere-77» » [Дипломатия аврората - 07.11] » Ответить
[Дипломатия аврората - 07.11]
Fiann Lermont: Пожиратели Смерти хотят личные бумаги Крауча-старшего в обмен на детей генри Гудвина. Генри, может, и рад бы был, но его коллеги - искусные дипломаты, все из него давно вытянули и все решили по-своему. Аврорат не ведет переговоров с террористами. Это такая особая, аврорская дипломатия. Утро, заброшенный дом в лондонских доках. Аврорат: Аластор Муди, Доркас Медоуз, Aнгус О`Тир, приглашенный гость - Генри Гудвин. Пожиратели: Абраксас Малфой, Теодор Нотт, Реджинальд Эйвери.
Ответов - 38, стр:
1 2 All
Aengus O'Tier: Ангус кутался в шарф, пряча нос и поднимая воротник, стоя на утреннем ветру возле лондонских доков. Последнюю неделю ему было неспокойно. После гибели Висконти его отозвали из Хогвартса и, как руководившему охраной, всыпали по первое число. Что и понятною Первое задание после выхода и… такая неприятность. Хотя, Дирборну, конечно, хуже. Узнав, что молодого аврора обвиняют в убийстве итальянца, О’Тир не скоро смог вернуть челюсть на место. То немногое, что он смог сказать в защиту Карадока, было: «Отравил?! Вот, если бы он ему стулом по голове зарядил, я бы понял…». В доках Ангус торчал уже довольно долго. Накануне ему не спалось и, плюнув на все, аврор поперся в доки, где пару часов ходил по периметру, осматриваясь. Было досадно тихо. У аврора чесались руки – попадись ему полуночных головорез, Ангус бы был просто счастлив. А пока ему оставалось только время от времени кощунственно прикладываться к фляжке с Poire Williams, чтобы не уснуть и не замерзнуть окончательно.
Varvara Draven: - Утра, Ангус, - послышался простуженный женский голос за спиной аврора. Дрэйвен, пряча руки в карманы своего привычного чёрного полупальто, слегка сутулилась и, по всей видимости, для этой особы утро было препаршивейшим. Хотя, в последнее время она как-то совсем перестала улавливать ту тонкую грань, отделявшую утро от ночи, а ночь от вечера, поэтому подобное деление суток было исключительной формальностью, дурной привычкой, от которой никак не получается отделаться. Девушка вполне заметно прихрамывала на левую ногу, но, кажется, сама она этого совсем не замечала. По крайней мере, на вопросы о её состоянии, отвечала однозначно положительно, при этом изредка закусывая губу и прищуриваясь. Хотя, в последнее время так вела себя добрая половина аврората, поскольку раны ранами, а то, что творилось в магической Британии, нужно было кому-то разгребать. Вот и ходили кривые, косые, забывшие, что за зверь такой неведомый - эта подушка. А тем временем жизнь катилась к боггартовой бабушке - дети Генри всё ещё оставались в лапах пожирателей, Дирборн не весть каким образом попал в Азкабан, крыша потихоньку ехала после разговора с Барком... - Пока тихо? - Но вопрос, кажется, был риторическим, поскольку тише было некуда. И это отвратительное состояние не предвещало ничего хорошего. Варвара Дрэйвен ой как не любила тишину.
Henry Goodwin: Генри появился в доках в сопровождении Доркас, которая последний час старалась втолковать ему, что ни при каких обстоятельствах, даже если ему очень захочется, даже если он будет считать ситуацию опасной для детей, даже если поймет, что детей сейчас выменять не удастся, даже если... Он не должен делать ничего, кроме того, что ему сказали, ни лишней буквы, ни лишнего движения. - Ты можешь все испортить, - просто сказала Доркас в конце, аппарируя в доки. Генри аппарировал вслед. - Не буду я, я все понял, не буду. Он вздохнул и устало махнул в приветствии Ангусу и Варе, которые уже были на посту. Судя по всему, Пожиратели не собирались заявляться раньше, и Гудвину оставалось лишь надеяться, что они вообще появятся, а не сорвется все как в прошлый раз. Вся ситуация выбесила его уже раз сто за пршедшую неделю. Он готов был не раз разгромить аврорский Штаб. Ему казалось, что все водили его за нос, только пытаясь извлечь из его несчастья выгоду для себя. Генри очень нужна была поддержка, но найти ее в полной мере он так и не смог, возможно, потому что была нужна не пассивная поддержка, а кто-то, кто двинул бы ему в челюсть, в конце концов, и заорал, чтобы он перестал вести себя как больной. Сейчас, пока все было спокойно, ему хотелось попросить у всех присутствующих, чтобы они были осторожны, ведь дело касается его детей, но слова не шли. В конце концов, либо они все понимают и так будут осторожны, либо не понимают, и тогда его слова ничего не изменят. - Тихо, - вместо этого сказал он. - Тихо как-то. И мертво.
Alastor Moody: Аластор Муди вел здоровый образ жизни. Диетологи, кардиологи, активисты из общества анонимных алкоголиков со всей допустимой неискренностью (это была та самая безвыходная неискренность, чудеса которой иногда демонстрируют крайне оптимистичные кролики. "Вах! - говорят они. - Дружище удав! Какое счастье, что ты заглянул ко мне на ужин! Ай-ай-ай, осторожнее! У меня на правой лапке лишай - смотри не оцарапай десны!". Хуже такой неискренности бывает только прямое попадание зенитной ракеты в ваш свадебный торт.)... в общем, диетологи, кардиологи и активисты из общества анонимных алкоголиков, угрюмо вздыхая, закатывали глаза, мол - браво, Муди! Ты молодец! Двигайся в том же направлении, да подбавь жару! Вперед на колеснице здоровья и в светлое будущее! Гип-гип, ура! Аластор Муди в свою очередь чувствовал себя несколько пристыженным, он-то знал, куда конкретно ведет свой здоровый образ жизни. Свой здоровый образ жизни Аластор Муди вел исключительно на убой и совсем не удивлялся, когда в процессе движения от его фюзеляжа отваливались целые громадные куски - коровы, по пути на бойню, знаете ли, дорогу тоже не розами устилают. Собственно, да. Муди был не трезв и, с точки зрения британского хиппи, укурен до того состояния, когда вам самое время заниматься любовью, а не войной - любовью со вражеским штык-ножем. Зато под музыку Джима Моррисона. Покойся он с миром. Муди был нетрез, укурен и Муди был зол. Зол на всех и вся: от цирковых пуделей, до подштанников Альбуса Дамблдора. Аппарировал шеф Аврората беззвучно, в полном одиночестве, потянулся к кисету, набил трубку, закурил, из-под надвинутой на самые глаза шляпы посмотрел на окружающих. - Все в сборе? Пожирателей нет? Чудненько. Стоим, ждем, не рыпаемся. Если кто-нибудь захватил семейный фото-альбом, - Муди многозначительно покосился на Доркас и Гудвина, - можем изобразить умилительное оханье. Все-то веселее будет. Короче, план стандартный: убей и не убит будешь. До британского хиппи Аластору Муди было далеко. Аластор Муди - это вам не Джон Леннон. "Занимайся войной, - говорил Великий и Ужасный. - И тогда, есть крохотная доля вероятности, вражеский солдат не будет заниматься любовью. На твоей могиле с твоей собственной женой". - Ждем.
Aengus O'Tier: При эффектном и, несомненно, возымевшем колоссальное воспитательное влияние, появлении Муди, Ангус тяжело вздохнул и приложился к фляге с грушевым бренди, после чего протянул ее Дрэйвен. Машинально. Муди действительно оказывал воспитательный эффект. Пейте, курите, быстрее сдохните. И Ангус закурил. Последнюю сигарету. Спрятав руки в карманы, О’Тир зажал сигарету в зубах и кивком поприветствовал Доркас и Гудвина. Вот уже действительно бедолага, будь у Ангуса дети, едва ли он смог бы вынести такое напряжение. Сорвался бы и разгромил все, что попалось под руку. И уж точно бы не смог стоять в ожидании, пока другие решали, что делать. А еще Ангус отчаянно хотел спать. Зевнуть же боялся, чтобы не выронить сигарету изо рта, - все же последняя, - вытащить руки из карманов боялся, - все же холодно. Разделаться бы уже со всем этим и аппарировать домой досыпать, продрыхнуть часов шесть. Если, конечно, начальство отпустит. Выплюнув окурок, О’Тир все же спрятал нос в шарф и невнятно пробурчал: -А что намечается? Напряженная беседа и праздничный мордобой на десерт? Давайте сразу за сладкое?
Henry Goodwin: Генри крепился-крепился и не выдержал, особенно после слов Ангуса. Рука сама сжалась в кулак, слова сами бились в сжатые зубы. - У меня возникает ощущение, что все пришли сюда повеселиться, потому я хотел бы все же напомнить присутствующим, что дело касается жизней двоих детей, которым нет еще и пяти лет. Моих, дементору ваши души, детей. Он посмотрел на Муди и О'Тира убийственным взглядом, который был способен испепелить их на месте. - Если мы с вами не на одной стороне, то тогда я вообще не вижу смысла в вашем присутствии здесь. Мне хватит одного противника. Но при необходимости я готов бороться со всеми. Он вытащил палочку из кармана, сжимая ее в руке, показывая, что настроен он куда как решительно. - Никто здесь не будет устраивать мордобой, пока мои дети не будут в безопасности. Они отказались вести переговоры, отказались постараться решить все мирным путем. Конечно, им важны только Пожиратели и их поимка. Он шел у них на поводу, полагая, что они и правда знают, как лучше, но в данную минуту Гудвин начал осознавать, что ошибся.
Varvara Draven: Дрэйвен вежливо, но однозначно покачала головой в ответ на жест Ангуса, поправив ворот чёрного пальто и отвернувшись в ту сторону, где не было ни Муди, ни Генри, ни кого-либо ещё. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось видеть кого-либо из людей. Тем более пьяного в хлам шефа или убитого горем Генри. Не повернулась она и на слова О'Тира, лишь ещё больше склонила голову так, что теперь из-за ворота пальто были видны лишь тёмные тоскливые глаза, да взлохмаченные пряди каштановых волос. Бывали моменты, когда и Дрэйвен хотелось кого-нибудь убить, но почему-то всё чаще и чаще этим кем-то оказывались не пожиратели, а министерские чиновники и шеф аврората... Взглянув на Доркас после прозвучавших слов Генри, Вара опять же зарылась носом в своё импровизированное укрытие и, прищурившись, почесала затылок. - Если вы перебьёте друг друга ещё до прихода Пожирателей, никому от этого легче не станет... особенно детям.
Alastor Moody: - О, Ангус, я тебя недооценивал! - пыхнув трубкой, Муди осклабился. - На черта нам давиться брокколи, когда сразу можно перейти к пироженкам с вишенками. Идею одобряю и поддерживаю. Аластор Муди не ведет переговоров с террористами. Об это знали все, включая присутствующих. Аластор Муди был человеком честным, прямым, как кол и таким же дипломатически-гибким. Он не пытался уверить Гудвина, дескать не дрейфь, парняга, все будет зашибись, спасем мы твоих ребятишек, потом я лично накормлю их мороженным и - так и быть! - почитаю сказку на ночь. Шеф Аврората вообще сомневался, живы ли эти детишки и, что вероятнее, - не лучше ли им умереть. У Пожирателей своеобразное представление о гостеприимстве. Вполне вероятно, вместо очаровашек Тимми и Элли господина Гудвина ждали два мелких, недоделанных слюнявых монстра с коленными суставами в самых неожиданных местах и государственным вето на ремиссию. До чего люди глупы. Верят, надеяться, когда пора бы задуматься о хорошем портном, не чурающимся пошива маленьких детских костюмчиков, исключительно черных тонов. - Заткнись, Гудвин. Silencio! - заклинание сработало. Гудвин смолк. - Если у тебя плохая память, я напомню - переговоры веду я, ты молчишь и жалостливо хлопаешь глазками. Еще желающие усомниться в действиях Аврората есть? Я талантливый и щедрый, заклинаний хватит на всех. Муди снова затянулся. - Дементор по вашу мать, как тут холодно. Бренди кто-нибудь хочет?
Abraxas Malfoy: Пятнадцать лет назад, во время европейского вояжа, Абраксас Малфой имел честь познакомиться с вампиром. Румынский нежить по имени Мирош отличался высоким ростом, чахоточной бледноcтью и весь насквозь пропах луковой похлебкой, пагубную страсть к которой утащил вслед за собой в могилу. В Вальпургиеве Рыцаре вурдалак быстро признал равного, косвенным свидетельством чему послужило приглашение отобедать вместе. Бодрящей пинте крови Абраксас Малфой предпочитал хорошо прожаренный бифштекс, но, посчитав отказ проявлением грубой невежливости, приглашение принял. Мирош любил девочек. Маленьких, красивых румынских девочек от восьми до двенадцати лет. Таких же худеньких и чахоточно бледных, в смешных домотканых платьицах, с ленточками, бантиками, блестящими заколочками в пушистых светлых волосах. В неровном мерцании черных свечей их нежная кожа отливала латунью. Мирош оказался истинным педантом, действуя с неторопливой грацией профессионального хирурга, он работал тонким ланцетом. Вскрывал жилы и, когда сквозь желтоватую белизну лимфы начинала проступать алая плоть, - осторожно слизывал капли крови кончиком языка. Абраксас едва сдерживал аплодисменты. Представление, достойное сцены лучших театров Лондона. Настоящий актер: каждый жест - и музыка, и танец... Дети Гудвина не были ни красивыми, ни талантливыми. Обыкновенные избалованные ублюдки. В любой британской подворотне таких сорок за галлеон. Абраксас мог свернуть им шеи одной рукой. Удовлетворенно хмыкнуть и, сделав небольшой надрез чуть повыше яремной впадины, наблюдать как янтарная кровь медленно вытекает из их еще не успевших остыть тел. Увы, сегодня Абраксас Малфой никого не убил. Пока. Вальпургиев Рыцарь зябко поежился. Плохая погода, зато настроение превосходное, чему немало способствовала недавняя гибель Маркуса. Брата жены Абраксас искренне ненавидел и был исключительно счастлив возможности бросить на крышку его гроба парочку белых роз. Ненависть ненавистью, а хорошие манеры прежде всего. Абраксас улыбнулся, впрочем, улыбка осталась незамеченной - стальная маска с равным успехом скрывала и счастье, и слезы. - Итак, юные господа, - обратился он к своим молодым коллегам. - Действовать будем очень просто. Во-первых, не позволим аврорам застигнуть нас врасплох. Не сомневайтесь, они намерены вести переговоры не более, чем мы. Нападать первыми тоже настоятельно не рекомендую. Сперва анализируем обстановку, затем действуем. Ну что ж, думаю, репетиции окончены. Жестом велев подчиненным следовать за ним, Абраксас Малфой аппарировал. Аппарировал прямиком в доки, но достаточно далеко от авроров, чтобы - будь необходимость - напасть первым. Никаких детей Генри Гудвина при нем, разумеется, не было. Абраксас Малфой - это Абраксас Малфой, не извозчик. - Очаровательно, - Вальпургиев Рыцарь брезгливо поморщился. Муди, авроры - фу-фу, гадость какая, - наши друзья уже в сборе. Теодор, Реджинальд, пойдете первыми. Я позади вас. Молодым везде дорога... Крайне не хотелось во что-нибудь вляпаться.
Reginald Avery: Погода на улице нередко делает погоду внутри человека. Но в данный конкретный сегодняшний день, какой бы ни была погода, настроение у Эйвери держалось на отметке “отвратительно”. А причиной всему эти, будь они неладны, так называемые переговоры, которые, как был уверен молодой человек, точно окончатся старой доброй дракой. Не мордобоем, ведь это так банально и по-маггловски, но летающими в воздухе заклинаниями, что со стороны так романтично, пока одно из них не подпортит вам прическу, а то и другие части тела. Реджинальд был не в восторге от того, что его отправили на переговоры. Ему более чем не хотелось вмешиваться ни в какие пожирательско-аврорские дела. Да-да, конечно, он и сам Пожиратель смерти, но, Мерлин все побери, Эйвери не сам пошел на поклон Лорду. А будь такая возможность, с огромным удовольствием придерживался святого нейтралитета, с равным удовольствием насмехаясь как над Авроратом, так и над Пожирателями. Но чего нет, того нет, а потому ему пришлось лишь хмуро согласиться, ибо с Темным Лордом не спорят. Особенно если находятся под его пристальным вниманием. А насчет этого Реджинальд не сомневался, потому как слишком часто делал вид, что его тут не стоит, чтобы Лорд не отправил его на какое-нибудь задание. В случае с поимкой двух бывших однокурсников этот трюк сработал, но удача никогда не поворачивается лицом дважды, на этот раз продемонстрировав Эйвери свою спину. Предмет торга – двое маленьких и перепуганных детишек Гудвина – внушали молодому человеку лишь жалость. Быть слабым в нынешнее время опасно для жизни. А дети, увы, по всем статьям не могут быть сильными. Реджинальд никогда не думал о том, любит он детей или не любит. Есть дети и есть. Но теперь ему было очень жаль этих напуганных ребят, которые хотели лишь вернуться домой, к отцу. И конечно, Абраксас Малфой не собирался их брать с собой. Мрачное лицо Эйвери под маской видно не было. Зато голос его был полон сарказма: – Ну, мы просто горим желанием полезть на рожон и схлопотать от авроров пару тройку заклинаний! – пожалуй, язвить сейчас не стоило, но Реджинальд не мог по-другому хоть немного разрядить напряжение, крепко державшее его с самого утра. Аппарировав вслед за Малфоем, Эйвери огляделся. Доки как доки. Только с одним различием – очень скоро они превратятся в поле битвы, и тогда узнать в них доки уже будет сложно. Довольно далеко от них стояла группа авроров во главе с Муди. Реджинальд скривился. Теперь-то сражения определенно не избежать. Глава Аврората не станет плясать под дудку Пожирателей. У него есть свой барабан. – Всю жизнь мечтал послужить вам щитом, – пробормотал Эйвери, зябко ежась под порывами холодного ветра. Насмешка прозвучала жалко. А потому молодому человеку не оставалось ничего, кроме как, глянув на Теодора, направиться к аврорам. “День сегодня определенно не задался. И чем дальше, тем хуже...”
Theodore Nott: Прошла неделя с тех пор, как Пожиратели нос к носу столкнулись с аврорами в Лондоне. Та встреча, до сих пор отдавалась болью в левой ноге и легкоим покалыванием в кончиках пальцев - на правой. Но Теодор почти не думал об этом: он лишь думал о том, что его лучший друг - Рудольфус - лишился отца, а сам он - спокойствия. Война набирала обороты, и обещала никого не щадить, смерть Маркуса тому доказательство. Тео всегда уважал главу семейства Лестранж, искренне восхищался им и порой даже несколько завидовал другу - ему с родителями повезло. Но все хорошее, как известно, заканчивается и, пожалуй, даже к лучшему, что он не видел как сэр Маркус пал - они с Малфоем и Яксли предусмотрительно аппарировали буквально за секунду до. И вот с тех пор он лишился сна, постоянно думая о том, что произошло и желая что-то изменить. Быть может виной тому жажда мести или то, в каком состоянии пребывал лучший друг после смерти отца, кто знает, но на это задание бывший слизеринец вызвался чуть ли не сам. Надо чем-то занять руки, голову и неожиданно освободившееся время, пока готовились другие, не менее Великие дела. На детей некоего Гудвина было плевать. В другое время и в другом месте, может, молодой человек и посочувствовал несчастным - но история не любит сослагательного наклонения - и Нотту было все равно. Им нужны бумаги Крауча-старшего, а кому-то дети. Все просто, в теории. Юный пожиратель выслушал Абраксаса Малфоя молча и лишь кивнул в ответ. Мужчина исчез, и через мгновение следом за ним аппарировали Реджинальд и Теодор. В доках оказалось еще холоднее, чем в Лондоне: промозглый ветер, который змеей пробирался под черную мантию и буквально жалил своими прикосновениями. Тео поежился и посмотрел туда, где стояла группка авроров, затем перевел взгляд на Малфоя-старшего и троюродного брата. Что ж, вперед так вперед, в отличие от Реджа, особой радости или не_радости от указаний он не испытал - поскорее хотелось с этим покончить. -Ладно, пошли. - и двое молодых людей, держа руку на пульсе, в смысле на палочках, покоящихся в карманах, зашагали в сторону авроров. Переговоры. Интересно, какой шутник придумал это слово? Теодор усмехнулся, говорить особо ни о чем не хотелось, но он чувствовал нервозность брата, и это передавалось ему самому. -Расслабься, Редж. Все нормально будет. - уверенно и спокойно, как будто бывший слизеринец наперед знал, что так все и будет. Что ж, посмотрим.
Abraxas Malfoy: - Мальчик мой, - Абраксас сбавил шаг, бесцветные глаза в прорезях маски сияли неподдельным гневом. Этот взгляд не только испепелял, этот взгляд разлагал на атомы. - Мальчик мой, Реджинальд, вы обязаны мечтать поработать моим щитом. Для вас это честь. Честь, которую заслужили отнюдь немногие. К слову, те, кто подобной чести не удостоились, работают для меня мишенью. Не дерзите и, возможно, сегодняшнее задание не станет для вас последним. Абраксас Малфой терпеть не мог малолетних выскочек. Мало быть богатым, чистокровным, талантливым - нужно помнить свое место. Нужно очень хорошо помнить свое место, ибо богатых, чистокровных, талантливых много, но... кто-то же должен удобрять почву, не так ли? Увы, далеко не каждому выпадает шанс оставить потомство, кому-то приходится играть роль гумуса. Обидно, конечно, это называется естественный отбор. Абраксас Малфой двигался быстро, с природной грацией танцора, еще на ходу окружил себя защитными чарами. Рядом с аврорами будь начеку. - Господа! - приветствовал он собравшихся. - Полагаю, ни нам, ни вам не хочется тратить время на прелюдии. Перейдем к делу. Дети мистера Гудвина находятся у нас, в безопасном месте. Им не причинили вреда. Досадно. Итак, суть сделки такова: вы передаете бумаги здесь и сейчас, затем кто-то из вас отправляется с нами. Благополучно забирает детей мистера Гудвина и мы прощаемся. Разумеется, вы в праве высказать собственные условия, но, увы, мы не намерены торговаться. В конце концов, документы - это всего лишь документы. С них можно снять копии когда угодно, а вот копировать детей, боюсь, несколько затруднительно. Ваше слово. Абраксас напряженно вслушивался в тишину. Никакого азарта. Он профессионал. Муди скрипнул зубами. Шеф Аврората ожидал чего-то подобного. - Ну-с? - заговорил Муди. - Что думаем, ребятки. Можно верить железнорожему? Я думаю, нельзя. Взмахнув палочкой, Муди снял заклинание немоты с Гудвина. Пусть поговорит, пока язык не отвалился.
Henry Goodwin: Гудвин был уже на пути к тому, чтобы проломить шефу Аврориата череп или просто как следует съездить по физиономии, но тут все же появились Пожиратели, в количестве трех человек. Арифметика была красивая, их было трое, а авроров и иже с ними, то есть, с ним самим, было аж пятеро. И тем не менее, условия ставили именно эти в масках. Обретя вновь дар речи, Генри был готов высказать сразу и всем, что думает, но сдерживался и сдерживался. Он так много сдерживался за последнюю неделю, что, пожалуй, когда Элли и Тимми вновь будут в безопасности, папочка пойдет в разнос. - Это неприемлимо, господа. И вы неоправданно требуете от нас, чтобы, даже не удостоверившись, что дети живы и здоровы, мы вам что-то отдавали, а потом еще и добровольно отправиться с вами неизвестно куда? Тут же не магический скаутский отряд, в конце концов. Мы все взрослые люди. Мы договаривались об обмене. И где, спрашивается, дети? Думать, что они согласятся на данные условия, даже почти ополоумевший уже Генри Гудвин, мог только глупец. Вы ошиблись адресом. Детский сад не здесь. И наглости-то сколько. Не будь это вопросом жизни его детей, разговор с этими товарищами у Гудвина был бы коротким и действенным. А так только зубами можно скрипеть, сохраняя полный дипломатизм ситуации.
Aengus O'Tier: Ангус отчаянно хотел спать. Отвернувшись, он широко зевнул, но не ради того, чтобы выказать свое презрение Пожирателям, а просто потому, что хотел спать. Чертова бессонница. А еще его адски бесила эта троица, особенно «коренной», стоящий позади. Смелый, видимо, очень. Да и защиту наложил, если не дурак. Выслушав проникновенную речь «железномордого» и Генри, О’Тир не выдержал. Ирландский валлиец никогда не славился сдержанностью или долготерпением, его даже в засады никогда не отправляли, зато славился тем, что вечно попадал в переделки с полотками различного рода. В последнем таком чуть не лишился руки, которую собирали по кусочкам. Покосившись на навес, Ангус прикинул возможную область поражения, расстояние до Пожирателей… и решился. Тихо бросив стоящей рядом Дрейвен: «Прикроешь», аврор шагнул вперед, и выкинув палочку в сторону главного поверх плеч молодняка, рассчитывая снять предполагаемую защиту, негромко буркнул: -Finite Incantatem! Impedimenta! – и сразу на балки потолка: - Elido! Лети же вниз, о строительный мусор… Только бы другие успели среагировать. А на дисциплинарном совете будет давить на нелепость картины шушукающихся перед Пожирателями авроров.
Varvara Draven: Тем временем Дрэйвен, кажется, пошла по излюбленному пути Гарма, считающего, что для того, чтобы никто тебя не видел достаточно лишь спрятать нос. Мол, не видишь их, значит, и они не видят тебя. Идея, конечно, хорошая, но срабатывала она, кажется, исключительно при том условии, что ты большой чёрный мохнатый пёс. Увы, Вара родилась человеком. Отсюда, наверное, и были все беды. К слову, пряталась мисс Дрэйвен отнюдь не от Пожирателей и даже не от своих коллег, пряталась она от пронизывающего ветра, не на шутку веселящегося в Лондонских доках этим солнечным, но довольно-таки прохладным утром. - А вот и парламентёр, - с иронией фыркнула Дрэйвен, заметив приближающиеся фигуры в чёрных балахонах и нащупав тонкими пальцами можжевеловую палочку. Крыша ехала капитально, от того, что происходило вообще с этим безумным ноябрём и от того, что ещё может произойти. На тихий и мирный исход всей этой истории надеяться не приходилось. Муди был пьян, Генри был отцом... о судьбе детей ничего не было известно, а заблуждений по поводу намерений этих господ с железными лицами Вара давно уже не питала - переговоры они вели исключительно на языке Авады Кедавры и Круциатуса. Крыша уже не шуршала шифером, тихо отправляясь в тёплые края, крыша отбивала чечётку и распевала гимн Хогвартса, явно фальшивя во втором куплете. Всё, что успела сделать Дрэйвен, так это незаметно кинуть в сторону Генри Sphaera Defendus*. Далее последовала импровизация Ангуса, после которой девушка в прыжке выкинула палочку вверх над собой и коллегами и при помощи Depello rudus** попыталась послать обломки мусора, летящие и на их головы, в сторону пожирателей. * и ** на оценку.
Abraxas Malfoy: Ах! Видит Салазар, насколько неприлично подобное поведение! Ах-ах-ах! Вот и верь после в аврорский кодекс чести. Можно сказать: пришли в гости с раскрытыми объятиями, чистым сердцем и добрыми помыслами, и деток обещались вернуть, и долгой жизни с процветанием почти пожелали и вообще едва ли не в вечной любви клялись. А тут? Никого благородства. Стыд и позор. Абраксасу Малфою было стыдно и грустно. В основном стыдно, потому что грустно. Он-то надеялся обойтись по хорошему. Но эти вечные планы внутри планов внутри планов внутри планов порядком кружили голову. И вызов опять же. Вот нельзя поговорить по-людски? Вот нельзя сказать "Спасибо, господить Пожиратель, что не превратили моих милых детенышей в несколько метров кровавого серпантина". Нет, надо язвить, оскорблять. Заклинаниями швыряться. Тьфу на вас! Абраксас Малфой обиделся. Но даже обиженный он прекрасно управлял собственным телом. Рефлексы - это рефлексы. Они не умеют обижаться. Ангус колдовал? Отлично. Будь по-вашему. - Sagitta!* Еще взмах: - Flamma circum!** А ведь предлагали по правилам. Предлагали. _________ * пробить руку Ангуса "стрелой" ** отделить пожирателей от авроров огненной стеной
Dorcas Meadowes: Доркас тошнило от ситуации в общем и в частности. И ее предостережения Генри теперь казались злой шуткой, предостерегать надо было Аластора, чтобы не вел себя как последняя свинья. То, что переговоров не будет, она знала сразу, а вот то, что и детей никто спасать не собирается, поняла только сейчас. Жаль, что поздно. Жаль, что она с самого начала не занимала позицию Генри. Жаль, что его предала. Парламентеры тоже не были парламентерами, здесь все выдавали себя за других, играя в феерическом спектакле. Падающие на головы балки и стена огня - часть декораций. - Надо не дать им уйти, - выкрикнула она, сама не зная, кому. Стоило Пожирателям сбежать, и тогда точно можно попрощаться с Эллен и Тимоти Гудвин. Медоуз рванула вперед. - Impedimenta! Impedimenta!* - наугад сквозь огонь, вдруг повезет, а затем прямо в пламя струей воды. - Aguamenti!** *обездвижить того, кто попадет под заклятие **погасить хотя бы частично пламя
Theodore Nott: Теодор решил придерживаться позиции "молчаливого щита Абраксаса Малфоя" и не открывать рот. Не потому, что он хотел выслужиться или еще чего, просто не хотел говорить. Когда мужчина заговорил, Нотт невербально призвал щитовые чары*, прекрасно понимая, что переговоры - чисто формальное название кровавой бани, которая может тут начаться с минуты на минуту. Численное превосходство было не на их стороне, но дело разве в количестве? Заговорил отец пропавших детей, и бывший слизеринец перевел взгляд на него - человек был на взводе, оно и неудивительно, что ж, минус один в рядах Ордена Феникса. А дальше все закрутилось. Вниз полетели балки, Теодор, схватив Реджинальда буквально за шкирку, еле-еле успел отскочить в сторону, на ходу доставая палочку. -Incarcerous!** - заклятие предназначалось Дрэйвен, которая уж очень хотела, чтобы обломки балкона пали исключительно на головы Пожирателей. Откуда-то взялась струя воды, схлестнувшаяся с пламенем, вытекающим из палочки сэра Абраксаса. Нотт закашлял и, направляя палочку вперед: -Fere Conjiste!*** * - щит на оценку ** - обездвижить Дрэйвен *** - вызвать струю пламени
Reginald Avery: С Абраксасом Малфоем лучше было не ссориться. Об этом Реджинальд знал не понаслышке. А потому проглотил готовые сорваться с языка язвительные слова и даже не стал ничего говорить по поводу того, что волшебник назвал его по имени, хотя терпеть этого не мог. А вот троюродному брату зло буркнул: - Я тебе не Редж, - к тому же сильно сомневаясь насчет утверждения, что все будет хорошо. Переговоры с аврорами - не то мероприятие, которое может закончиться мирно. Неважно, кто начнет первым, но сражения не избежать. А потому молодой человек нащупал свою палочку и крепко ее сжал, готовый в случае чего немедленно пустить ее в ход. Первым прорвало отца детей, чье речь была очень гневной и очень эффектной. Но вот на Эйвери она не произвела ни малейшего впечатления. Увы, близкие всегда были для подавляющего большинства волшебников, да и людей в целом, "Ахиллесовой пятой". И Гудвин не был исключением. Как не был и сам Реджинальд, слишком сильно привязанный к своей матери. Правда, он с этим изо всех сил старался бороться. У Эйвери не может быть слабостей. Молодой человек ни на мгновение не сомневался в намерениях аврорской "делегации". А потому когда им с Теодором и Малфоем полетели на голову обломки строительного мусора, это хоть и немного застало врасплох, но помогло собраться и абстрагироваться для сражения. Нотт оттащил Реджинальда от основного шквала балок, и тот вскинул палочку: - Petrificus Totalus!* Incarcerous!** - "С Муди и Медоуз пусть разбирается Малфой!" - промелькнула мысль. Им с Ноттом О'Тира с Дрэйвен хватит. - Fumo!*** * - обездвижить Ангуса ** - связать путами Дрэйвен *** - дым в сторону авроров, чтоб уменьшить им поле зрения
Dietrich Lumier: Ад начался внезапно, без переходов и прелюдий. Раз - и балки взорвались фонтаном осколков и щепок, обрушиваясь на Пожирателей, сквозь снятую с Абраксаса Малфоя защиту: Вальпургиев рыцарь получил удар в висок, на ногах устоял, но кровь потекла и вдруг потемнело в глазах - однако, стрела его заклинания вонзилась таки в руку Ангуса, пробив ее насквозь и чудом не задев кость. Изрядно досталось обломками балок и Теодору с Реджинальдом, первому так и вовсе так стукнуло по спине, что он рухнул на колени. Огненная стена встала, действительно отделяя авроров от Пожирателей, только маг, ее поддерживающий, чувствовал сильное головокружение, и даже воли сэра Абраксаса не хватило, чтобы держать ее прямо - пламя кидало из стороны в сторону, пламя лизало ничем больше не поддерживаемую крышу, которая немедленно занялась. Защитные чары Варвары Дрейвен отвели обломки от авроров, но сама она тут же была спеленута веревками - заклинание Теодора действовало прекрасно. Доркас же один раз промахнулась, второй раз точно попала в Реджинальда, который немедленно почувствовал на себе действие помеховой порчи - он не мог даже свободно поднять руку. Струя пламени ударила прямо в Аластора Муди и если бы не его защитные чары, наверное, сожгла бы к чертям, а так Главный Аврор отделался ожогами. Прочие заклинания попросту не попали в цель, потому что... Потому что помещение уже горело, а крыша падала.
полная версия страницы