Форум » Архив «Lumiere-77» » [Сегодня мы за Добро - 8.11] » Ответить
[Сегодня мы за Добро - 8.11]
Dietrich Lumier: 8.11.1977, утро А вот эти товарищи твердо знают, что если ты хочешь справедливости - бери дело в свои руки. И берут. Никакого пафоса. Никого геройства. Да тут вообще героев нет, одни злодеи. Просто они идут взять свое обратно. А то, понимаешь, ходят тут всякие, девушек похищают. Так и встречаются на опушке замнего леса дурмстрангские студенты с юным Пожирателем Смерти, а что из этого выйдет, и кто к этому присоединится - это второй вопрос. Участники: Alberich Richtenberg, Aldo Lorenssen, Lucius Malfoy
Ответов - 2
Alberich Richtenberg: Внешний вид: повседневная форма Дурмстранга, теплая шинель. С собой: волшебная палочка, ритуальный кинжал. Альберих Рихтенберг не любил находиться в подвешенном состоянии: неопределенность, отсутствие четкой линии, которой можно было бы придерживаться, нервировали его. Альберих Рихтенберг любил принимать решения оттого, что после их принятия можно было успокоиться и просто следовать заданным курсом; и судя по тому, с какими спокойствием и четкостью немец действовал с утра, он, кажется, как раз принял какое-то важное для себя решение. Он был удивительно спокоен даже для себя: проснувшись на час раньше товарищей, привычно сделал гимнастику и отправился в ванную факультета, гостеприимно предоставившего гостям из Дурмстранга свои покои. После долго педантично оправлял у зеркала форму; спрятал волшебную палочку в карман брюк, проверил кинжал в ножнах и уже сидел за столом, когда все только спустились к завтраку. За едой Альберих почти не разговаривал: обменялся лишь парой фраз с Гией, а затем поднялся, попросив Альдо на пару слов, и покинул зал, поблагодарив товарищей и хозяев замка за приятное общество. Перед уходом зачем-то отдельно попрощался с Пелагией, поцеловав той руку и пожелав удачи, чем вызвал удивленные взгляды друзей и гостей, но словно бы и не обратил внимания: через несколько мгновений Альберих уже направлялся к дверям, нагоняемый Лорензеном. Он принял решение, и оттого был удивительно невозмутим, когда излагал другу свои планы: он отправляется прямиком в этот лес, который сейчас стал чем-то вроде филиала Подземного Мира, чтобы найти альвов и добром или силой - уж как получится - забрать у них синеглазую фройляйн. - Я у нее в долгу. - спокойно сообщил Альберих норвежцу. - Мне надо вернуть его. Он попросил лишь проводить его до леса, не рассчитывая на то, что Альдо последует с ним и далее, потому что это сейчас казалось форменным самоубийством - и Альберих, памятуя одновременно о предсказании скандинавской ведьмы и словах альвов, осознанно шел на это самоубийство. Отчего-то Рихтенберг ясно знал, что весь его жизненный путь, сама нить его судьбы в руках у норн, сплетались таким образом, чтобы привести его сегодня в этот зачарованный лес - и Рихтенберг пока старался не думать, что где-то в нем эта самая нить должна оборваться. Он боялся этого, как боится смерти любое живое существо, и одновременно знал, что иначе поступить нельзя. - Это мы, - отозвался Рихтенберг на оклик, не узнавая говорящего, - а зачем фы тут, уфажаемые герры? Он остановился и спокойно посмотрел на сопровождавшего его Альдо. - Дальше я сам. - сказал Альберих по-немецки. - Спасибо, что проводил. Послушай... если со мной что-то случится, возьми на себя должность чемпиона. Я знаю, только ты справишься с этим. - он сдержанно похлопал Лорензена по плечу. - Удачи, норвежец.
Aldo Lorenssen: Эта страна восхищала Альдо, нет, кроме шуток. Ок, кажется попал в какую-то легенду - мрачную, зимнюю, снежную, но легенду. И внезапно люди вокруг становились ее персонажами и начинали вести себя, как герои и принцессы, всякие там добрые-злые феи и прочие Рыцари Нескончаемого Бреда. Вот, к примеру, Альберих являл собой эталонный образец последнего. все утро он был непереносимо серьезен так, словно собирался на собственные похороны, потом торжественно попрощался с Гией, и все это шоу Лорензен ожидал, когда же наконец Рих вытащит длинный пергамент с завещанием и огласит его тем же решительным и серьезным тоном, которым все утро вещал. Ну там... "свою форму завещаю лучшему другу, детские игрушки - благотворительному фонду имени Жертв Гриндевальда, старые тапочки - любимому коту в качестве туалета..." Не дождался, и от этого представление, по мнению Альдо, несколько слило. И подзатянулось, поэтому, грустно топая следом за лучшим другом по уже заснеженной опушке, Лорензен с нетерпением ожидал, когда герой произнесет свою короткую прощальную речь. Непременно короткую, потому что Альберих - товарищ суровый, он не станет разводить слезливых прощаний. В общем, с клыков дурмстрангца капала желчь пополам с ядом и прожигала приличные дыры в снегу, но он пока молчал. Они остановились, норвежец понял, что вот сейчас все и произойдет, но тут им помешали. Подозрительно знакомый блондинчик - где же... аа! - Черт возьми, герр Малфой! С каких пор вы так официальны? - саркастически поинтересовался Альдо, стискивая британца в курепком дружеском объятии, - Люциус, какие дьяволы тебя сюда занесли? Сейчас, погоди, я поприветствую тебя, как следует, только разберусь с одним идиотом. Рихтенберг? Повернувшись к другу, Альдо так же доверительно положил ему руку на плечо. - Знаешь, я все утро наблюдаю, каким ты можешь быть феерическим идиотом, и должен признать, что ты в этом деле достиг небывалых высот, по крайней мере, я вот так не смогу. И поразительно, насколько ты бываешь отвратительно напыщенным. Надеюсь, ты закончил свою речь? - дожидаться ответа Лорензен не стал, коротко размахнулся и, не говоря худого слова, прописал немцу в челюсть, - так вот, что я тебе скажу, кретин, хрена лысого ты куда-то пойдешь один, понял, мать твою?! Очнись вот! За этим последовал второй удар - в глаз.
полная версия страницы