Форум » Архив «Lumiere-77» » [План спасения мира - 08.11] » Ответить
[План спасения мира - 08.11]
Dietrich Lumier: 08.11.1977, утро Орден Феникса созван, чтобы скоординироваться, обсудить происходящее и понять, что, собственно, с этим делать. И можно ли сделать еще хоть что-нибудь. Участники: Minerva McGonagall, Alastor Moody, Gideon Prewett, Aengus O'Tier, Dorcas Meadowes, Susan Macmillan
Ответов - 11
Alastor Moody: внешний вид: черное пальто, высокие ботинки на толстой подошве, серая шляпа надвинута на самые глаза; лицо навевает мысли о недожаренном бифштексе с кровью: левая сторона сплошь усеяна царапинами и мелкими ожогами. при себе: волшебная палочка, поясная сумка с полезной, бесполезной и опасной мелочью. Аластор Муди знал: бессмысленно искать преступников повсюду, преступников нужно искать там, где они прячутся. В этом и заключалась разница между сыщиком первоклассным и сыщиком-посредственностью. Первоклассный сыщик никогда никого не ищет, первоклассный сыщик находит, тогда как сыщик-посредственность, как правило, находится – в канаве, с шеей, изогнутой под самым вопросительным углом. Ничего не поделаешь. Преступный мир живет по своим законам, первый из которых гласит: чем меньше в твоей жизни закона - тем дольше жизнь. Аластор Муди выругался. По шкале смертностей от одного до десяти, где один – сумма жертв какой-нибудь эпидемии, а десять – последствия межпланетного геноцида, работа в Аврорате занимала почетное седьмое место. Из двадцати авроров на пенсию выходили трое, и то при условии, что этим счастливчикам удавалось поймать башкой Круциатус – конечно, в Аврорате работали люди достойные, но даже Аластор Муди, в общем-то человек без предрассудков, не стал бы держать при себе существо, не способное отличить родной палец от, допустим, поварешки. Печальная статистика. Как говорится, выживает сильнейший. Таков естественный отбор. Иногда Аластору Муди казалось, его люди – ходячий образчик эволюции. Только авроры по-настоящему знают, насколько выгодной бывает эта самая эволюция. Не успеешь вовремя отрастить когти, помнят они, будь готов склеить ласты. Мир не выносит слабаков. Точнее выносит. И, пожалуй, не стоит лишний раз говорить о том, какими конечностями вперед. Муди чиркнул спичкой. Замечательное маггловское изобретение. Огонек на палочке. Шефу Аврората нравились всякие безобидные маггловские штучки вроде спичек, хлопушек и самозаводящихся цыплят. Ирония судьбы, порою могущественнейшего из магов непреодолимо тянет поверить во что-то обыденное. В троллейбус или электричество. Словом, что-то такое, что нужно защищать. Муди затянулся. Трубку он потерял, трубка осталась где-то там, рядом с пятнами крови бедняжки Гудвина. Теперь Муди курил самокрутки. Подобными самокрутками, должно быть, выстлана дорога в ад. В первую очередь потому, что любителей подобных самокруток в более жизнеутверждающие заведения обыкновенно не пускают. Выплюнув облако ядовитого дыма, Муди свернул в ближайшую подворотню. Небольшое двухэтажное здание, некогда бывшее лавкой таксидермиста, воплощало собой мечту безумного реставратора. Покосившимся, облезлым и ржавым тут был сам воздух. Без труда преодолев защитный барьер, Муди вошел внутрь. Поднялся по лестнице. Маленькая, совсем не уютная гостиная пахла плесенью и мокрыми шкурами. В отличие от людей, вещи никогда ничего не забывают. Это их работа – служить напоминанием. Еще раз проверив, надежно ли защищен дом, Аластор Муди приготовился ждать. Скоро дощатые половицы заскрипят под каблуками очередного орденца. Беседа предстояла долгая и не то чтобы очень осмысленная. «Ну уж нет, - поклялся себе шеф Аврората. – Возможно, законы на войне и безмолвствуют, а меня вы не заткнете. Потому что я – не Закон. Я – само Правосудие. И мой голос не заглушить». Муди оскалился. Там, где вершится Правосудие, гуманности места нет.
Minerva McGonagall: Внешний вид: черная мантия на шерстяной подкладке, остроконечная шляпа темно-зеленого цвета. На носу бессменные очки, под глазами темнеющие синяки, и, кажется, новый ряд глубоких морщинок. С собой: волшебная палочка, пара носовых платков. У Минервы МакГонагалл не бывает оправданий. В первую очередь для самой себя. Да, она не была в восторге от этой затеи с Турниром. Да, она бы с огромным удовольствием указала на портключ этим выскочкам из обоих департаментов и обеих школ к тому же. Но это никак не оправдывает ее отсутствие в Хогсмиде в день первого соревнования. После разговора с Мио, Минерва вернулась к преподавательскому столу в Большом Зале, однако ничего кроме внезапного недомогания чужие разговоры за хрустящими тостами у нее не вызвали. И дело было, как известно, вовсе не в тостах. А в том, что ей все больше напоминала вся эта шумиха какие-то.. тараканьи бега. «Бегуны» не сдались ровным счетом никому, зато возлагаемых надежд и разговоров о предстоящем забеге было так много, что даже чересчур. Поменять бы их местами, думалось ей, сдерживая указательными пальцами наползающую мигрень в виски. В прочем, подобная трансфигурация за гранью ее компетенции, увы. В итоге, голова разболелась нещадно, склонив часу весов в сторону решения остаться в Хогвартсе. Все же, в Хогсмид, решила тогда она, пусть отправляются ребята. Повеселятся, а роль старших возьмут на себя старосты. В смысле староста, все же вряд ли Поттеру будет до порядка. А так..Это ведь Хогсмид, туда даже эти марионетки Волдеморта не сунутся, боясь близости Дамблдора. Что там может случиться? Минерва выглядела этим утром старше своих лет. Практически бессонная ночь и постоянные уколы совести за ту бездумную ошибку сделали свое дело. МакГонагалл хорошо знала это состояние. За много лет она поняла, что справиться с ним могут только кошки. Именно кошки, когда они сворачиваются тесно-тесно в клубок и прикрывают нос лапой. От всего мира, чтобы спасти свой. Увы, Минерва никогда не была настоящей кошкой. Женщина аппарировала на крыльцо условно назначенного места собрания, придерживая рукой неизменную остроконечную шляпу от порывов ветра. Внутри же ее ждала новая неприятность. Ужасающий, тошнотворный запах, будто нарочно навевающий мысли о прочищении желудка, а не о каком-то там собрании. Достав клетчатый носовой платок, Минерва приложила его к носу, стараясь не думать об истинных причинах аромата. Место не она выбирала, а в эти дни случались вещи и пострашнее, чем банальные живодеры. - Утро, Аластор, - поприветствовала она самого раннего орденца, узнав того скорее наугад, по фигуре в плаще, чем действительно рассмотрев лицо за шляпой. О доброте же времени суток говорить даже не приходилось. На лицах обоих и так вполне красноречиво красовались последствия исключительно плохих новостей. За такие нет оправданий.
Susan Macmillan: Внешний вид: серый плащ, лицо наполовину укутано в тонкий белый шарф, отсутствующее выражение лица. С собой: волшебная палочка, небольшая сумка, набитая мешочками с травами, которые забыла выложить в лавке. Новости не всегда бывают приятными. Наверное, хуже, чем получать их – может быть только доставлять. Сьюзан не могла представить, каково тогда было Гидеону – хотя бы просто потому, что мысли путались с такой скоростью, что угнаться за ними казалось невыполнимой задачей. Поняв, что он не шутит насчет её брата, девушка почувствовала жгучее желание куда-либо спрятаться. При том – от своих собственных опасений и дурных предчувствий. Прекрасно зная себя, Макмиллан понимала, что внутренний голос не даст ей покоя. Решение пришло само собой. Со стороны Пруэтта было спасением согласиться сходить к Эрни вместе с ней. Нет, она не боялась увидеть ничего ужасного - просто прекрасно понимала, отправься она к нему одна, он остался бы в Мунго в куда худшем состоянии, чем до её прихода. Но не увидеть его она не могла - попросту не простила бы себе, и провела ещё пару бессонных дней и ночей. Да только после стало хуже. Порой не самые приятные мероприятия случаются в самый подходящий момент, и именно это заставляет тебя думать о том, что не все в этом мире настроено против. Сью практически никогда не посещала собрания Ордена Феникса – только в случае крайней необходимости. В конце концов, какая от неё польза, кроме как от выгодного поставщика и девушки с идеологическим мышлением? Нет, она была способна постоять за себя, но не любила этого делать. В большинстве случаев – не хватало решительности, да и вообще бой – не её стихия. Призванием Сьюзан в Ордене было стать «бойцом невидимого фронта». Вроде бы и толк от неё есть, да вот Макмиллан всегда считала, что не особый. Эрни как-то говорил ей – «Хватит возиться в своем саду, люди – не растения, и если они начинают гнить, то проблему не решишь с помощью одного лишь садового ножа». В чем-то он был прав. Но вот только, отчего-то, на больничной койке оказалась все же не она… Девушка тряхнула головой, отгоняя наплыв совершенно ненужных сейчас эмоций. Она направлялась совершенно не в то место, где следовало проявлять свою слабость – всем сейчас было тяжело. Сьюзан подняла взгляд на Гидеона, идущего рядом. Большую часть пути она не открывала рта, не зная даже, что ему сказать. Хотя и хотелось – вести разговор со своим внутренним голосом было слишком невыносимо и мучительно. Макмиллан, не смотря на то, что вести были для неё слишком плохими, была благодарна то ли судьбе, то ли брату, то ли черт-знает-кому за то, что она узнала это именно от Пруэтта. Почему-то ей казалось, что окажись на него месте кто-то другой, она сейчас не была бы так спокойна – хотя бы внешне. Ему же хотелось верить. - Спасибо, - негромко озвучила свою единственную, на данный момент, мысль, мягко улыбаясь. Возможно, не слишком убедительно, но пусть хоть кому-то из них двоих будет немного лучше, чем минуту назад. Двухэтажное здание, в которое им следовало прибыть, спасло Сью от некоторой неловкости, которую она чувствовала рядом с Гидеоном с самого утра. Не самое приятное у них выдалось начало дня - не встречала девушка людей, которым становилось бы легче от созерцания родных, угодивших в больницу. Преодолев с ним защитный барьер и поднявшись в гостиную, девушка без удивления отметила, что они прибыли далеко не первыми. Впрочем, учитывая, что из-за неё самой плелись они сюда гораздо медленнее, чем могли, людей было… слишком мало. Она ожидала увидеть больше – ей нужно было прогуляться, мужчина не захотел оставлять её одну. И за это – ему ещё одно спасибо. Однако ожидания не оправдались. Сьюзан вежливо кивнула МакГонагалл, освобождая проход и невольно морщась. Место оказалось не самым притязательным, но выбирать не приходилось – во всяком, ужасный запах сырости и плесени выбивал все прочие мысли из головы. Говорить же в присутствии орденцев Макмиллан любила не особо – чувствовала некоторое стеснение перед этими людьми.
Gideon Prewett: Внешний вид: тёмно-серые брюки, чёрные ботинки, слегка помятая белая рубашка, сверху тёмная куртка из драконьей кожи. С собой: волшебная палочка, золотые часы, деньги, складной нож. Признаться, Гидеон сегодня собирался присоединиться к аврорам – не по приказу, а по собственному желанию, слишком часто они с братом в последнее время работали порознь. И старшего Пруэтта всё не покидало болезненное чувство нехватки братского плеча рядом. Он уважал многих из своих коллег, но ни с кем и никогда ему не работалось так хорошо и слаженно, как с Фабианом. Вчерашнее происшествие в Хогвартсе и вовсе заставило изрядно понервничать – брат вернулся оттуда живым и здоровым, но Гидеон ещё помнил, как дрожали стрелки зачарованных часов. Сейчас стрелки почти не двигались, хоть и показывали в разные стороны. Пруэтт глянул на часы, а следом на девушку, молчаливо шагающую рядом с ним. Сьюзи, Сьюзи – белокурая волшебница с красивыми усталыми глазами. Она одна заставила Пруэтта поменять все свои планы, и на это утро позабыть даже о родном брате. Со вчерашнего дня Гидеону начало казаться, что её переживания он воспринимает острее собственных, и как-то уж очень близко к сердцу. Нет, он, разумеется, тоже волновался за Эрни, но, во-первых, волноваться рядом со Сьюзан было нельзя – она прекрасно умела это делать за двоих, а то и за троих, а во-вторых, Пруэтт оправдывал себя тем, что он, как честный человек, должен непременно позаботиться о сестре Макмиллана, пока тот не в состоянии сделать это сам. Вот и заботился – навещал вместе с ней Эрни в Сент-Мунго, покупал чай и сладости в этом жутком больничном буфете, а потом провожал на собрание Ордена Феникса, хотя, по большому счёту, даже не помнил, когда в последний раз девушка их посещала. Но теперь это не главное – теперь они здесь, и разговор, вероятно, предстоит сложный. Слишком много всего случилось за последнюю неделю. Да что неделю! Один вчерашний день чего стоил. - Не благодари, я не сделал ничего особенного. А вот улыбаться тебе стоит почаще. Мужчина и сам улыбнулся в ответ на мягкую улыбку Сью, а после вслед за ней вошёл в дом, который ныне служил местом очередного собрания Ордена. Пока они поднимались по лестнице, Гидеон думал лишь о том, что здешняя обстановка не располагала к душевным беседам за чашечкой кофе. И ещё почему-то о том, что даже улыбка Сьюзан Макмиллан не спасёт это унылое местечко от мрачных настроений его временных обитателей. Войдя в гостиную, Гидеон кивнул своему бывшему декану, а после подошёл к Аластору и протянул тому руку для приветствия. - И всё-таки доброго утра. Взгляд Пруэтта прямо-таки выражал нечто вроде – я в курсе, что у нас всё плохо, но давайте же не будем делать такие лица, ведь могло быть и хуже. - Профессор МакГонагалл, - спустя шесть с лишним лет Гидеон так и не отвык обращаться к этой женщине, как к профессору, - Минерва... скажите, Дамблдор почтит нас сегодня своим присутствием? Или в Хогвартсе всё слишком серьёзно, и он не решился оставить школу? Слишком уж редко основатель и идейный вдохновитель Ордена Феникса стал появляться на общих сборах, всё чаще присылал письма и записки. Но многим из них именно сейчас так не хватало мудрых голубых глаз, уверенно смотрящих на мир из-под своих неизменных с годами очков-половинок.
Aengus O'Tier: На собрание Ангус «шел» с тяжелой головой и не менее тяжелым сердцем. Несчастная аврорская голова гудела как разоренный пчелиный улей и утихать не собиралась, так что если бы не Доркас, доблестный борец с темными магами остался жить под столом в баре в надежде, что посетители и Киан будут подкармливать и отгонять тараканов. Аврор едва мог переставлять ноги и поэтому навалился на несчастную Доркас, периодически вслух, но не очень внятно спрашивая как она его терпит и почему не кинет куда-нибудь в грязную Темзу, где ему, похмельному, было бы самое место. Поплыл бы бревном, пуская фонтанчики. Пока алкогольный туман в голове хотя бы немного не разошелся, Ангус отваживался на невнятное бурчание вроде: «Доркас, ты така-ая хорошая» и отчаянные попытки стечь по какой-нибудь стене, к которой его прислоняли. А поднимать почти двухметрового тридцатилетнего мужчину с земли не очень-то легко. Когда же опьянение немного рассеялось, О’Тир принялся останавливаться, чтобы закурить – курил одну сигарету за одной, однако стараясь учтиво пускать дым в противоположную от своей спасительницы сторону. И был готов убить сам себя. Его трясло то ли от холода, то ли с похмелья – чтобы хоть как-то согреться, Ангус кутался в куртку, хлопал себя по плечам, один раз даже отважился попрыгать на месте. Кончилось, правда, плохо – еще хуже разболелась голова, а остатки мозга, кажется, стекли к правому виску. В каждое подобное поганое утро в голове сидела одна единственная фраза «я-больше-никогда-так-не-буду-делать» и понимание, что врет сам себе. Конечно, будет. А вот Медоуз, видимо, беспощадно решила его выгулять, однако сам аврор не мог понять ее мотивы: или так решила проучить нерадивого друга, таская его осенним утром по Лондону, или все же ее двигали благие намерения и надежда, что так Ангус быстрее придет в себя. -Доркас, - заплетающимся языком О’Тир, окинув мрачным взглядом подозрительно знакомое здание, - как нас еще не забрали в какое-нибудь интересное маггловское заведение типа вытрезвителя? Где мы? И куда мы идем?
Dorcas Meadowes: внешний вид: черное пальто с поднятым воротником, черные брюки с карманами, темно-серый свитер и голубая рубашка с собой: волшебная палочка. О'Тир. Бросать Ангуса в Темзу Доркас не собиралась, хотя пару раз ей хотелось применить к нему хотя бы Silentio, чтобы он прекратил бубнить над ухом всякие глупости. До сегодняшнего дня она и не подозревала, что она такая сильная, но теперь, сгибаясь временами под тяжестью О'Тира, была рада, что она аврор, а не какая-нибудь домохозяйка или светская дама, которая бы просто не выдержала бы. Не выдержала и влепила бы ему сковородкой в лоб и оставила там, где лежал. Аппарировать с пьяным, ну, хорошо, наверное, уже не таким пьяным, Ангусом она не решилась, чтобы не намазало его тонким слоем на бутерброд вселенной. Потому они и брели к месту тайной встречи пешком, как какие-нибудь магглы. Когда О'Тир останавливался, она подталкивала его, приговаривая: "Идем уже, мы и так опаздываем". Медоуз все надеялась, что утренний холод заставит Ангуса протрезветь быстрее. - Если ты сейчас же не соберешься, я именно туда тебя и сдам. Надо было меня вчера слушать. А идем мы получать отрезвляющую порцию инструкций по поводу того, как нам дальше быть, если ты не помнишь. Они наконец вошли в здание, и с каждым шагом Доркас отчего-то теряла всю свою бравость. Невеселый сегодня был день - их уже на один меньше. - Приветствую, господа. Вот и мы. Извините, что опоздали. Новости, думаю, все уже знают. Надеюсь, такие печальные новости у нас только в одном экземпляре? Минерва, как в школе дела? Со всеми вчерашними событиями Медоуз понятия не имела, где еще что произошло, поэтому и правда надеялась на порцию информации.
Alastor Moody: - Ээээ… не понял, - Муди без стеснения сковырнул струпья – свежие, отнюдь не красивые – на половину лица. – Мы тут как бы чего-то обсуждаем? Серьезно? Вот «как бы» и «обсуждаем»? Покорен. Глупостью и наивностью. На приветствия времени нет. Нет времени на обсуждения, дознания, выяснения, благопомощные пожертвования и помощь во благо. – Муди распрямился, сорвал шляпу – мол, смотрите, у меня морда покоцана, а я профи – про «малышей» стажеров и магглов объяснять? – Устал. Я чертовски, дьявольски устал. Слушать вашего Дамблдора, верить в лучшее и надеяться на амнистию. Сдохнем, господа. Не все и сразу, так каждый в одиночестве. Мне плевать на ваше мнение. Я вас даже слушать не буду. Зато скажу – убивать. Пожиратель? К смерти! Лояльный? В Азкабан! Еще вопросы? Нет, говорите! Обожаю красивые монологи перед походом в туалет. А если кому интересно, именно туда я и намерен. Пойти и принести в жертву свое «великое Благо». Большое, но плохо переваренное. Муди было стыдно. В основном перед Минервой – единственным человеком, которого он здесь уважал. Впрочем, должна простить. Муди не умел обнадеживать, Муди умел снабжать – инструкциями и критикой. Последняя была конструктивной. Выдерживал не каждый. И хорошо. Потому что слабакам не место в Аврорате.
Minerva McGonagall: Они гордо называют себя «Орденом Феникса»..А большая половина из них еще так молоды. Вот Пруэтт, Макмиллан..Для нее все еще почти те же, что недавно закончили школу, а все туда же. Ранним утром уже на собрании, волнуются не за свои жизни, за чужие. МакГонагалл вздохнула. - Профессор Дамблдор не любит покидать школу и в самые спокойные времена, Гидеон. Нет, уже не мистер Пруэтт, можно и по имени. Просто непривычно. Все еще. - А сейчас явно не такая пора. Еще бы снять в голосе явное напряжение, чтобы вышло помягче. Да только к чему этот обман. Притворяться, что все хорошо, в высшей степени глупо. Декан собралась было уже поведать и о случившемся в школе, но слово взял Муди, так что Минерва успела лишь открыть рот..и так и осталась стоять в подобном положении, рассматривая обезображенную половину лица главы Аврората. Прерывать как-либо этого оратора, пусть его манера обращения отнюдь не вязалась с ее пониманием о речах человека его статуса и занимаемой должности, было бесполезно, Минерва и не собиралась. Проще было дать выговориться, а заодно посочувствовать всем этим ребятам, что так рвутся в этот аврорат. Им-то такое, небось, почаще выдается выслушивать, да вот только толку.. - Если вам нужно.. уединиться в туалетной комнате, Аластор, мы подождем, - в противовес Муди нарочито спокойно произнесла МакГонагалл после всей этой пламенной речи, по которой выходило все слишком легко и просто. Убить. В Азкабан. Если бы все было действительно так, то вся шайка со своим лидером давно бы уже была предана в цепкие руки дементоров и служителей правопорядка. Да вот только, увы, пока об этом газеты не писали, если она ничего не пропустила. Зато точно пропустила те события, благодаря которым Муди в очередной раз заработал шрамы и ожоги на лице. - Итак, план Аврората, значит, состоит в том, чтобы убивать любого, кто хоть как-то похож на Пожирателя Смерти. Хотела бы я знать, как вы все это осуществите. Вчера они объявились в Хогсмиде, вот только не одни. Мне доложили о сидах. И я верю, что это не просто бред моих детей. Пропало несколько учеников, но сиды точно не выступают на стороне Пожирателей. В Хогсмид должны отправиться..Вероятно, уже отправились ваши стажеры, так что пока полной информацией я не располагаю. Ясно одно – появилась некая третья сторона, и что делать с ними? Тоже сажать в Азкабан? – скептически подняв брови, спросила МакГонагалл, считающая, что тюрьма волшебников и одно лишь ее существование это еще не выход. В прочем, судя по этим ожогам, не выход и одна лишь дипломатия. Если бы только она была вчера на месте событий..Тогда бы ей не пришлось долго колебаться, что делать с этими тварями, посмевшими напасть на детей. И под тварями она в первую очередь подразумевала далеко не сказочных сидов.
Gideon Prewett: Конечно, Аластор Муди был не из тех людей, кто тщательно выбирал выражения перед тем, как высказаться. В Министерстве Магии все привыкли, что шеф Аврората всегда говорит то, что думает, более того – никогда не стесняется своих мыслей, как бы жутко они не звучали. Но Орден Феникса – это вам не Аврорат с его законами, нервными и не всегда уравновешенными сотрудниками и жесткой критикой. При всём уважении к Муди, Гидеону отчего-то было стыдно за его слова. Перед профессором МакГонагалл, перед другими женщинами – Доркас, и в особенности Сьюзан. Перед Дамблдором, который не явился на собрание, но мог бы быть здесь и выслушивать всё это. Разумеется, устал каждый из них, но Пруэтт при этом вовсе не собирался ни сдохнуть в ближайшее время, ни убивать кого бы то ни было. - Аластор, я только одного не понял. Если тебе плевать на наше мнение, и слушать ты нас не собираешься, то... что ты здесь делаешь, прости? Горько усмехнувшись, Гидеон отошёл от Муди и подошёл к О'Тиру, дабы поприветствовать товарища. На Сьюзан он отчего-то старался не смотреть, вот и вглядывался в лицо Ангуса – на котором всё было написано ярче любых произносимых слов. - Тебе бы выспаться, приятель. Доркас, может, его домой отвести? Им бы всем выспаться. Им бы всем в отпуск – на недельку, на две, а то и на месяц. Чтобы каждый раз, приходя на собрание не пытаться осознать, кого в своих рядах они не досчитаются сегодня. Рассказ МакГонагалл о сидах не был новостью для Пруэтта – он прекрасно знал, что всё это правда. Ибо его брат Фабиан был там вчера – был среди тех, чья магия не действовала на внезапных незваных гостей. - А вот о сидах нам бы как раз стоило спросить профессора Дамблдора, который так не любит покидать школу. Отчего-то я не сомневаюсь в том, что ему известно гораздо больше, чем нам. Сиды не только нападали на магов в Хогсмиде, они встречались с Чемпионами Турнира Трёх Волшебников, и Дамблдору это, повторюсь, прекрасно известно. И если он не считает нужным делиться информацией с Орденом... он не прав, Минерва. Вызовите его сюда, прямо сейчас! Азкабаном тут и впрямь проблему не решишь. Что же до Пожирателей Смерти... все вы прекрасно знаете, за кем они продолжают свою охоту. И этих людей укрывает у себя в замке всё тот же Дамблдор. Почему мы не имеем права задать ему вопросы?
Dorcas Meadowes: Доркас отрицательно помотала головой в ответ Гидеону. Нет, не отвести, потому что... Потому что Ангус ей нужен здесь, потому что сейчас у нее ощущение, что он здесь единственный, на кого она точно может положиться, пусть и выглядит это наоборот. - В чем-то Аластор прав, у нас действительно нет времени, да и когда оно было? Надо переходить к действиям, но... Адекватным действиям. Она задержала взгляд на Муди, пытаясь понять, что ж творится с начальником. Вот только не сейчас, пожалуйста. Или он сегодня дежурный по безумию в их компании? - Было бы неплохо поговорить с Дамблдором, но у нас нет времени его ждать. Если он в школе, пусть так. Значит, он доверил нам принятия решений. Давайте их примем. Нам нужен план, господа, четкий план действий, который, я верю, способен исправить ситуацию и свести все потери к минимуму. Они не министерские работники, скорее, группа быстрого реагирования. Так давайте же, давайте реагировать быстро! Время очень много значит. Неужели Вы не знаете? Неужели нам мало того, что мы потеряли Генри? - В школе пропали ученики. Это уже повод бить тревогу. Если Хогвартс теперь - объект интереса для всех враждебных нам групп, надо усилить охрану. Шеф, мы же можем подтянуть в Хогвартс еще людей? Она повернулась к Гидеону снова. - Если Дамблдор бы не спрятал этих людей в школе, Пожиратели получили бы то, что хотели. Другой вопрос - что они хотели? Но, по крайней мере, пока не получили, а значит, здесь мы в выигрыше. Уже неплохо, да? Пожиратели - наша штатная ситуация, сиды - нет. Пришли они сами, или их кто-то позвал - нужно понять, что нужно им, и сделать так, чтобы они исчезли обратно. Вот тут какие будут предложения? Если они общались с чемпионами, чего они хотели от них? Что мы вообще знаем о контактах с ними? Проблемы у этого мира только две? Всего-то? - Что-то еще в школе происходит, Минерва? И как бы не вышло, что то, что все сейчас происходит в школе, не отвлекало наше внимание, возможно, нарочно, от чего-то другого... И да, последнее и не такое важное, поэтому о нем сейчас, наверное, и не будем. Что такое двое маленьких детей по сравнению с целой школой? - Напоминаю, нам нужен план, а не список вопросов к профессору Дамблдору или несправедливому мирозданию.
Alastor Moody: Когда пастух в запое, у баранов как-то очень быстро образуется государственность. Аластор Муди фыркнул, самым неприличным образом, не умея пародировать голоса животных, физиологические, кхм, реакции животных Аластор Муди пародировал фантастически. Звук получился невероятно насыщенным, громким и настолько неприличным, что в пору было начать разведку местности на предмет наличия обожравшихся горохом свиней, или одного могучего горного архара. Потому что когда у баранов образуется внезапная государственность, вожаком становится сильнейший. Самый круторогий и твердолобый. Без лишней скромности, самым круторогим и твердолобым в этой комнате Аластор Муди полагал себя. Впрочем, не только в комнате. Во всей Великобритании. Чего уж там мелочиться. - Да, Минерва, - серьезно подтвердил Муди. – Убивать. Убить можно практически каждого, даже нужно, если этот практически каждый окажется Пожирателем Смерти. Тех же, кого убить все-таки не получится – как ты мудро заметила, Минерва, – предлагаю сажать в Азкабан. Или в зоопарк, касайся дело сидов. И еще, Минерва, понимаешь, Минерва, времена мягкосердечия прошли. Мы обязаны быть жесткими, если не хотим быть мертвыми. Что до уединения в туалетной комнате – откажусь. Внезапно меня посетило озарение. Заключается оно в следующем – чем дольше мы тут рассуждаем о правах виновных и безвинных, тем быстрее и необратимее наш драгоценный мир превращается в сортир. Притом в публичный. Отныне никого уединения. Один большой, сплошной коллективизм. Муди сложил руки на груди. Угрожающе насупившись, он слушал. Дамблдор, задери его стая дементоров! Личность Дамблдора была настолько обширной и вездесущей, что Муди решил ее попросту игнорировать. Игнорировал долго и успешно, а потом… - Я люблю тебя, Доркас! – жизнерадостно воскликнул он. – Не слишком сильно, но определенно сильнее всех здесь вместе взятых. Действовать нужно. Кхм, я даже согласен на адекватные методы, лишь бы не мешкать. Подтянуть людей в Хогвартс? С этим могут возникнуть проблемы. Кого бы ты порекомендовала? Мне в принципе без разницы. В Хогвартс могу отправиться я сам. Представляешь, Доркас, я никогда не видел сидов! Не прощу себе, если упущу такой редкостный шанс. В конце концов, чем строить гипотезы и предполагать предположения, куда эффективнее будет встретиться с ними лицом к лицу. Если эти ваши сиды достаточно разумны, чтобы беседовать с чемпионами, возможно, им хватит разумности на беседу со мной. Но это в лучшем случае. В худшем – будем действовать по обстоятельствам. И я… я не думаю, будто сидов кто-то вызвал. Скорее, их вызвало что-то… Артефакт? Или неумелое с ним обращение. Ничего не напоминает? Это вопрос. Тяжело дыша, Муди задумался. Когда пастух в запое, а бараны строят свою государственность, очень непросто заметить приближение волка.
полная версия страницы