Форум » Архив «Lumiere-77» » [Детские болезни - 08.11] » Ответить
[Детские болезни - 08.11]
Dietrich Lumier: 08.11.1977, до рассвета Первокурсники плохо спят по ночам. Кричат, ворочаются, а кое-кто и вовсе уже топает по коридорам в одной пижаме, как заправский лунатик. Куда они все идут? А вы проследите. И вот уже кто-то крадется следом, а кто-то, честно дежуря в коридорах, так и вовсе не понял, что происходит, но на всякий случай решил проследить. Участники: Esclarmonde de Rays, Mafalda Hopkirk, Emilia Fairfax, Elvis Ashby, Darla Branstone, Arlie Ruth, Isidora Tugwood. [набор закрыт]
Ответов - 15
Esclarmonde de Rays: внешний вид: белая пижама, золотистый халат, светло-коричневые сапоги с собой: палочка Бессонница – болезнь пожилых. По крайней мере, так француженке всегда говорила мама, укладывающая брыкающуюся дочь спать. Эсклармонда заучила с самого раннего детства, что тот, кто не спит по ночам – глубокий старик с руками в пигментных пятнах. Пигментные пятна в качестве боевого раскраса блондинку совершенно не устраивали, поэтому уже которую ночь подряд она усиленно делала вид, что спит. Крепко сжимала веки и натягивала одеяло до подбородка. Сегодня это не помогло. Лали широко распахнула глаза и уставилась в потолок. Видимо, она и впрямь постарела, раз больше не может уснуть от одного звука воющей за окном метели или шепота соседок. Решительно сдёрнув с себя плед, француженка опустила ноги на прохладный каменный пол. Длинная штанина пижамы попала под пятку, смягчив первый шаг с кровати. Халат нашёлся почти сразу – больше похожий на какую-то парадную мантию. Директору хотелось, чтобы её дети везде были прекрасны. А халат был кусачий, хоть и красивый. После краткой инспекции француженка окончательно уверилась в том, что в комнате есть решительно нечего. Абсолютно. Крошечное исключение составлял шоколадный кекс в красивой упаковке, который явно кому-то принесли. Лали пододвинула лакомство к кровати Констанс, рассудив, что шоколад должны были дарить именно ей. Бессонницу блондинка решила лечить радикально. Едой. А ближайшая еда находилась на кухне, за весело смеющейся грушей. Француженка знала уже и это, благодаря привычке совать свой курносый нос совершенно не туда, куда следует. Ночной Хогвартс был тих и сумрачен. Факелы горели через один, но даже света работающих хватало, чтобы создавать на стенах и полу коридора неверные и страшные тени. Темноты Клэр не боялась никогда, скорее наоборот, она думала, что в темноте таится что-нибудь чудесное. Просто оно стесняется, поэтому и прячется. Люди на картинок спали, тихо посапывая кто в шарф, а кто и в излишне длинный второй подбородок. В общем, исключительно благостная идиллия. В отличие от тех же англичан, Эсклармонда могла совершенно не бояться разгуливать по замку в тёмное время суток: ей-то точно не грозил строгий выговор от сурового зав.хоза или снятие баллов с родного факультета. Маловероятно, что в Шармбатоне примут к сведению мнение заграничного работника. Так что путешествие по замку в пижаме, тёплом халате и, как ни странно, уличных сапогах, было довольно мирным. В конце концов, вероятность того, что её кто-нибудь заметит, была практически минимальной. Но вот от того, что сама девушка кого-нибудь не заметит, страховки не было. Светлые штаны, наверное, пижамные. Уверенные шаги, прямая спина, взъерошенные волосы. Маленькие ножки переставляются медленно, но без остановок. Детям совершенно точно нельзя гулять по замку ночью, - абсолютно логично подумала Эс и припустилась за ребёнком, который только что свернул в какую-то боковую галерею. За поворотом оказалось ещё два. Француженка даже ногой топнула. Она так поесть не успеет. Куда пошёл ребёнок, чёрт возьми?
Darla Branstone: Внешний вид: пижама, школьная мантия, туфли. С собой: волшебная палочка, носовой платок и Юстатс. Дарла никогда не считала себя гением. Ей было совсем не обидно знать, что на свете существуют люди куда сообразительней нее. Бренстоун устраивал ее крепкий середнячок, вкупе с потрясающей памятью. Она была умна и сообразительна для того, чтобы не чувствовать себя в чем-то обделенной или обиженной, чтобы с честью справляться со своими обязанностями – быть одной из лучших учениц Хогвартса, а потом, возможно, стать учителем. Но все же, чтобы она не думала, ей было приятно войти в Наследие. Осознать, что и она может стоять на одной ступеньке с людьми, которые считаются интеллектуальной элитой. Однако Бренстоун не подозревала, что согласие вовлечь ее в игру, в которую она не только не хотела играть, но не могла понять правила. Дарла смотрела на соклубников и удивлялась их поведению до такой степени, что теряла дар речи. Где? Где в Хогвартсе раздают настойку пофигизма? Они, Наследие, виновато в том, что сейчас происходит в школе и, возможно, в том, что произошло в Хогсмиде. А никто из них даже не чешется, все сидят и с умным видом обсуждают совершенно посторонние проблемы. Даже на собрании, специально созванном, чтобы разобраться в сложившейся ситуации, никто по делу практически и не говорил, а потом все просто разбежались по делам, так ничего и не решив. Какого дракла тут происходит? Что они знают такого, чего не знает она? Почему им важнее подготовка домашних заданий, а не Тварь, что бегает по школе и замышляет что-то опасное?! Девушка перевернулась на живот и ударила кулаком подушку. Ей снова не спалось, в который раз за эти месяцы? Она не считала. Но сегодня все же кое-что было по-другому. Раньше ей мешал то тихий шепоток соседок, что-то обсуждающих перед сном, то их же мирное посапывание во сне, а сегодня ей мешала тишина. Она была в комнате одна и это давило на нервы даже больше присутствия Хопкирк и Рут. - Черт! Черт! Черт! – выругалась девушка и принялась выбираться из постели. Многих, слишком многих, пришлось оставить сегодня в больничном крыле, а все потому что они ничего не делают. Дарла нащупала на прикроватной тумбочке палочку и зажгла свет, пытаясь найти что-нибудь, что можно накинуть на пижаму, оставаться в комнате дольше она была не намерена, как, впрочем, и задерживаться в пустой и холодной гостиной. Не совсем понимая, что собирается делать, Бренстоун быстро преодолела расстояние, отделяющее ее от портрета, ведущего в хогвартские коридоры. У выхода из гостиной ее ждал Юстас, желтоглазая образина сидела рядом с портретом и смотрела на хозяйку таким взглядом, будто она опоздала к назначенному времени. - Что тебе-то от меня надо? – раздраженно спросила девушка у кота, проходя мимо, Юстас нервно дернул хвостом и пошел рядом. – Ты обычный кот, хоть и чистокровен аж в пятом поколении! Почему бы тебе не гулять где-нибудь… например, в подвале и ловить мышей, как обычному коту? Что тебе от меня надо? Кот молчал, Дарла устало вздохнула и покачала головой: «А на что она надеялась?». Впрочем, ночь сегодня и так была слишком странной, поэтому заговори кот человеческим голосом она бы не удивилась. Как и не слишком понимала, зачем вышла из спальни и, нарушая школьные правила, отправилась гулять по школе. Что она хочет найти? Разгадку тайны Твари или источник тотального безразличия? Бренстоун тряхнула головой, пытаясь отогнать навязчивые вопросы, на которые не имела ответов, тут обычно молчаливый Юстас вдруг мяфкнул, привлекая внимание. Посмотрев перед собой, девушка увидела ребенка то ли первокурсника, то ли второкурсника быстро вышагивающего куда-то. - Эй! Эй! Подожди! Куда ты!? После отбоя ходить по школе запрещено! – она окликнула его, попыталась заговорить, но ребенок не слушал, продолжая свой путь. – Да что за ночь-то сегодня такая! Тут из-за спины ребенка из какого-то бокового коридора выскочила светловолосая девушка в золотистом халате, Дарла невольно вздрогнула и сунула руку в карман, нащупав палочку, с каждой минутой становилось все страньше и страньше. - Кто вы?
Arlie Ruth: Внешний вид: спортивная толстовка, свободные штаны то ли от пижамы, то ли от тренировочного костюма, кроссовки. Волосы собраны в короткий хвост. С собой: термос с растворимым кофе, бита загонщицы. События истекших суток отнюдь не радовали Арли Рут. Странные события в Хогсмиде, шепот привидений и озабоченные преподаватели, снующие туда-сюда. Все это настораживало и вовсе не способствовало здоровому сну. Нафига, спрашивается, сюда пригласили столько авроров и прочих важных шишек, если сделать они ничего не могут? Вот и кого-то из студенток, говорят, не смогли найти..Кошмар. В таких обстоятельствах трудно было чувствовать себя в безопасности даже здесь, в замке, за стенами которого, прежде казалось, с тобой ничего не может произойти..В прочем, эти иллюзии прошли уже в прошлом году. А значит, пора было вспомнить о старом и проверенном средстве – вооружиться битой и отдубасить любого, кто посмеет только сунуться сюда. С подобным запалом уверенности и верным крепким орудием под мышкой, Арли запаслась стареньким термосом с растворимым кофе и стала патрулировать один из коридоров, ведущих в гостиную Хаффлпаффа. Ночное дежурство не так уж пугало ее по нескольким причинам: во-первых, завтра первыми стояли уроки по истории магии, а значит, она вдоволь выспится в любом случае, во-вторых, она вообще считала не из слабых девчонок, так что безосновательный страх отвергался ею при одной лишь мысли об этом. Кроме того, инстинкт сестры, особенно старшей сестры, коей она являлась для некоторых своих братьев, вряд ли будет когда-нибудь искоренен, а потому она стремилась обезопасить тех ребят, что мирно спали себе в своих кроватях без всяких там потусторонних существ. Сделав очередной глоток сущей гадости, по какой-то неведомой причине именуемой кофе, Арли подавила зевок в кулак. В этот же момент с картины напротив послышалось знакомое кряхтение: - Шла бы спать уже, а? Все стоит тут, глаза слепит.. Девушка раздраженно закатила глаза, явно не в первый раз слыша подобные комментарии от портрета старца в ночном колпаке. - А я ведь предлагала перевесить портрет другой стороно-о..Ой. По чистой случайности повернувшись в сторону пересечения этого коридора с другим, Рут увидела прошедшего ребенка и мигом забыла о пререкании с картиной. - Эй! Эй, ты что ходишь по ночам? – перехватив покрепче биту, однако не намереваясь угрожать ею сразу же, Арли окликнула скрывшегося уже из поля зрения студента, надеясь, что тот не бегает стометровку быстрее нее. И побежала следом в ту сторону, откуда доносились еще и голоса. Ребенка преследуют? Почему-то именно с этой мыслью хаффлпаффка бросилась еще быстрее вперед, ни капли ни сомневаясь, что кто бы это ни был, бита голову ему вразумит и от плохого отучит. Но не тут-то было. Добежав до развилки, девушка обнаружила лишь еще двух неспящих представительниц женского пола. Это что же..Ночные прогулки - новая модная диета? - О., - удивленно произнесла Арли, потирая одним концом биты себе висок. - Бренстоун? А вы то тут что делаете?
Isidora Tugwood: Внешний вид: одета в домашние брюки и свитер, обута в кеды, волосы не заплетены. С собой: волшебная палочка, яблоко. Дора села на пол около портрета полной дамы. Та была занята обсуждением очередной порции сплетен с Виолеттой, которая забежала в гости со своего портрета. И это хорошо, потому что им было совсем не до нарушительницы режима, а девушке надо было привести мысли в порядок. День выдался тот еще. Сначала радостное ожидание турнира, потом веселая прогулка, а потом... Что это вообще было?! Нам собираются объяснять? Или директор считает что мы просто не обратим на такую мелочь внимания? Девушка взъерошила и без того растрепанные волосы и бросила взгляд на портрет. Дамы все еще были заняты беседой. Исидора вздохнула, покрутила в руках яблоко, которое чисто машинально захватила, выходя из гостиной, и опять погрузилась в свои мысли. Интересно, что скажут родители. Я не удивлюсь, если через неделю школа наполовину опустеет. Вряд ли мамы-папы захотят подвергать своих чад лишней опасности. Портрет полной дамы беззвучно отворился, из дверного проема показалась хрупкая темноволосая девочка в пижаме. Тагвуд узнала её: второкурсница, недавно вструпила в клуб Мудрых. Кумушки на картине на мгновение скосили на неё взгляд и принялись обсуждать школьную дисциплину, которая, конечно "сейчас не та, что раньше". - Гвендолин, привет, - обратилась Исидора к девчонке. - А ты почему не спишь? Ответа не последовало. Приглядевшись Тагвуд поняла, что Гвен очень даже спит. Что, впрочем, не мешало той куда-то целенаправленно идти. - Постой! - окликнула второкурсницу девушка, быстро поднялась на ноги, вернула портрет, охраняющий гостиную, на место и, стараясь не слишком шуметь, догнала второкурсницу. Она судорожно пытаясь сообразить, что можно сделать, когда краем глаза заметила где-то впереди еще одну промелькнувшую на повороте пижаму. Кажется, еще один малолетний любитель бродить по ночам. И Гвендолин, похоже, направлялась туда же, куда и он. Да что там у них, собрание лунатиков, что ли?
Elvis Ashby: Внешний вид: черный свитер, тёмная юбка, колготы, сапоги. Волосы распущены. Нос, руки и левая щека измазаны чернилами. При себе: волшебная палочка Сегодня Элвис была настолько не в духе, что ни с кем за вечер и словом не перекинулась. Лишь увлеченно строчила очередную историю, изредка хмурясь или покусывая край пера. Когда совсем ничего не получалось, она фыркала и принималась усердно зачеркивать написанное. Больше всего англичанке с африканскими корнями хотелось отвлечься от реальности, которая не вызывала у неё никаких положительных эмоций. Всегда, когда происходило что-то из ряда вон выходящее, Элвис старалась сбежать от этого в свой выдуманный мир, чтобы дать себе время привыкнуть к изменениям. Поэтому весь вечер она черкала свитки и пачкалась чернилами, не желая принимать участия в обсуждениях последних событий. Как назло, ничего не получалось. Мысли были обрывочные, строчки кривые, сюжеты банальные, а бумага слишком неприятная на ощупь. За внутренними метаниями и возмущениями девушка и не заметила, как гостиная опустела и ночь мягким покрывалом опустилась на Хогвартс. Элвис любила писать свою чушь по ночам, когда все спокойно и тихо, и чуть слышно скрипит перо по пергаменту. Процесс пошел чуть полегче, воображение наконец-то заработало. Теперь Элвис за ним не успевала. Она свернулась калачиком в кресле, намереваясь лишь на миг закрыть глаза, чтобы обдумать новый виток сюжета, а затем приняться за его написание. Гостиная расширилась до размеров Большого Зала, звезды на потолке стали гореть ярче, а за окном пролетело что-то безумно похожее на птеродактиля, которого Элвис видела на картинке в энциклопедии у бабушки с дедушкой во время очередной ссылки в деревню… Хлопнула дверь, сквозняком всколыхнуло синие шторы. Эль-Эль вздрогнула и широко распахнула глаза, пытаясь понять, приснилось ей это или нет. Она осмотрела комнату, чтобы увидеть, кто же это так поздно возвращается. Но гостиная по-прежнему была пуста. Недолго думая, а может, и не думая вовсе, Эшби выпрыгнула с кресла и, наспех спрятав свой рассказ за статуей Ровены Рейвенкло, выскочила в коридор. Тот, кто вышел, был уже достаточно далеко. Элвис успела разглядеть лишь белое пятно, скрывающееся за поворотом. Ну уж нет, так не пойдет! – возмутилась Эль-Эль, срываясь на бег. Но – вот незадача! – фигура все ещё находилась на более чем приличном расстоянии. Но, кажется, она направлялась в сторону лестницы. Элвис прибавила скорость, намереваясь догнать однофакультетника. Теперь Эшби отчетливо различала узкие плечи и спутанную косичку забавной девочки с первого курса. На лестнице Эль-Эль стала двигаться осторожнее, чтобы не дай Мерлин не разбудить мирно посапывающие картины и не напугать ребенка. Больше всего она боялась, что проснется её природная неудачливость, ведь тогда катастрофы не избежать. Но, тем не менее, назад она не поворачивала. Слегка приотстав, Элвис перегнулась через перила и глянула вниз. И каково же было её удивление, когда вместо одной девочки она обнаружила трёх! Эй-эй! Что это ещё за топанье наперегонки в спальной одежде? Мы так не договаривались! На третьем этаже все три барышни сошли с лестницы и юркнули в коридоры. Элвис снова набрала скорость, мягкими прыжками преодолевая последний пролет. А первокурсницы уже успели скрыться в одной из многочисленных галерей. Внезапно она на кого-то налетела. - Ой! – воскликнула она. Сердце застучало быстрее. А вдруг кто-то из преподавателей? Стараясь на ходу состряпать хоть какое-то оправдание, Элвис принялась разглядывать того, с кем столкнулась. Каково же было её облегчение, когда она узнала ту француженку, с которой недавно убегала от кролика. Точнее, убегала от её кролика, который на самом деле был обыкновенной шкатулкой. Впрочем, какая сейчас разница? Англичанка с африканскими корнями вздохнула с облегчением и, дернув де Рэ за рукав халата, потащила её за собой. - Эсклармонда! Как хорошо, что это ты! Я уже думала, что налетела на кого-то из преподавателей. Вот это было бы стыдно! На седьмом курсе попасться на нарушении правил. Там дети, они куда-то идут, надо спешить, а то мы их не догоним. Я не знаю, правда, зачем их догонять, но почему-то мне не слишком нравится то, что они ходят по ночам. Сюда! Скорее, а то упустим! – тараторила Элвис, ускоряя шаг. Девушки свернули за поворот, младшекурсники вновь оказались в зоне видимости. Но, кажется, здесь был ещё кто-то.
Emilia Fairfax: Внешний вид: застиранное платье-балахон болотного цвета, не по размеру, с растянутыми рукавами и множеством карманов и кармашков; ярко красный плетёный пояс поверх; полосатые гетры; жёлтые мягкие пушистые тапочки — «потому что в них шагов не слышно». Волосы уложены в совершенно небрежный вариант причёски «греческий узел». На шее связка из камешков-амулетов. При себе палочка волшебная, несколько монет в кармане, чьи-то чётки, сломанный карандаш. Если бы Эмилия умела продуктивно заниматься сложным и загадочным процессом, имя которому «думать», она, наверное, даже поняла, что уж кому-кому, а ей неукоснительно стоит вечерами, переходящими в ночь и ночами, заканчивающимися с рассветом, покоряясь режиму дня, оставаться в гостиной, а лучше в спальне. И лучше всего спать, ну хотя бы просто бездействовать, на огонь там любоваться, или вязать вещи-подарки к Рождеству, что угодно, но без контакта с людьми. Чтобы было безвредно. Даже если очень интересно. Даже если до зуда хочется. Но она всё же не сильно умела такими серьёзными вещами заниматься. И, решив, что проявляет своим поведением стойкую гражданскую позицию (что это такое она знала очень приблизительно и только по словам своей тёти, но это было что-то важное, а значит стоило её проявить), вышла в ночь на охрану. Вообще, первоначально она хотела в случае чего быстренько убежать и спрятаться. И не охранять вовсе, конечно. Цель была более значимая — быть внезапно втянутой в сонму хогварстких загадок, или хотя бы посмотреть на это со стороны, чтобы потом всем об этом поведать. Со всеми что-то случалось — обычно плохое. И Эмилия, с детстве жившая со всякой идейной сказочной ерундой в головке, мнила, что вот-вот должно случиться что-то хорошее, а значит это никак нельзя было пропустить. Ещё она грустила, что всё теперь крутилось вокруг иностранцев, потом вокруг жертв первого турнирного круга и опять иностранцев, потому что им тоже досталось, теперь обсуждали пропавших, и в этой череде событий блёклая молеобразная фигурка Эми вообще терялась, и про неё все словно забыли. Она никогда не была ни на кнат особенной, но сейчас это слишком до обидного ощущалось. Даже поболеть не придёшь спокойно и с наслаждением в Больничное Крыло — потому что негде там болеть было. Вот, причин было много, очень много. И результатом стало то, что где-то среди ночи Эмилия была не в спальне и не в гостиной. Она давно уже должна была испугаться и, не дождавшись часа хогварстких чудес, если не убежать, то очень быстро уйти. Но она была не одна. Она попросила, она очень-очень попросила своего друга Джека, Джека Лантерна, нарушить правила и пойти с ней. Она сказала, что ей это очень важно, интересно и вдруг они узнают, что-то очень важное о судьбах тех детей, что хотят ночами, вдруг они кого-нибудь из них спасут. И он согласился на её радость, выразившую в обещании что-нибудь связать ему, что-нибудь нужное и красивое. Ей, правда, это быстро надоело. И ходить, и ждать, и пугаться, что вот сейчас появиться невыносимый Филч и всё испортит. И когда где-то недалеко, но и не близко, послышались фирменные шаги завхоза, Эми потащила Джека в какой-то классный кабинет, оставила дверь приоткрытой — «если что-то произойдёт, мы всё услышим!», а сама малодушно решила вздремнуть. И уже собралась было устроиться поуютней, как что-то начало происходить. Послышались приближающиеся шаги, и шаг этот был явно не взрослый. Интересно, кому это не спиться. — Пойдём, Джек! — девушка скоро подскочила со стула, кинувшись к двери. Мимо прошёл ребёнок, потом ещё один: — Ой, смотри, дети. Эй, вы! А что они ту... Это... ой! Люди. Ой, — многословная Фэйрфакс с ужасающим любопытством смотрела на явление в коридоре пятерых разновозрастных и разноцветных дев и кота, — Джек, а они — это точно они? — а потом спряталась за спиной Джека. Не всех, не близко, но она знала их, но на всякий случай всё-таки испугалась.
Jack Lantern: Джек Лантерн никогда не умел отказывать в помощи. Особенно девушкам. Особенно девушкам-друзьям. Когда в очереди на рождение распродавали силу воли, у Джека после приобретения терпения и великодушия почти не осталось небесных денежных единиц, так что хватило только на уценённую силу. Избирательную такую. Ради достижения цели Джек был готов срыть холм при помощи чайной ложке, а вот чтобы сказать Эмилии, что её затея с ночным дежурством – глупость, а он сам после помощи МакКехту с поступившими из Хогсмида пострадавшими устал как конь, вот на это сил не было. Хотя нет, он-то это всё сказал (разве что про усталость умолчал), но Эми так-так на него посмотрела и так-так попросила, что Лантерн сдался практически без боя. Так что, по большому счёту, винить в том, что Лантерн шёл следом за подругой по ночному коридору и отчаянно зевал, он мог только себя. Винить себя было делом не интересным, потому Джек выдумывал оправдания. «В конце-концов, - думал он, - иначе она пошла бы без меня. И как бы я объяснялся с ней, если бы завтра ей пришлось собирать вещи и уезжать домой?» Значок старосты, конечно, не был защитой от угрозы исключения, но разве мог Джеки позволить подруге влипать в неприятности без поддержки? Так-то, авось, пронесёт. Или, может, значок наконец кому более ответственному передадут. Появление Филча в зоне слышимости йоркширец пропустил. Во-первых, из-за того, что не имел большого опыта блуждания по замку ночью. А, во-вторых, потому что был занят. Зевал. Рывок Эми его застал врасплох, так что он даже не понял а что случилось. К его чести, орать на весь коридор, возмущаться или просто грохотать башмаками не стал. Потом, за дверью кабинета уже сообразил только и ободряюще улыбнулся Эми. Ему пришла в голову мысль, что Филч, похоже, вообще не спит. Днём его тут и там видно со щётками, тряпками, скверным настроением и брюзжанием по поводу и без. А ночь – вообще его безраздельное владение. То-то прошлой весной какие-то нехорошие слухи о завхозе ходили… Припомнить какие там нехорошие слухи рассказывали друзья прошлой весной Джеку не дали. Эмилия позвала за собой, а, лишённый из-за усталости инициативности Лантерн, не стал возражать. Он уже почти спал на ходу. Восклицание Эми же его разбудило. «Какие дети?» - мысль в голове была похожа на лабрадора в стае бассет-хаундов, мгновенно переполошила всё сознание. Вот чему Джек за время практики научиться – так это тому как надо просыпаться в любое время суток с полной готовностью к решительным действиям. Ленгфорд научил по доброте душевной, да так, что пару раз дома Джек вскакивал с кровати без всякой причины, одевался, и только потом осознавал, что нигде никого спасать не надо – отбой, это кошки за оградой. Уже совершенно осмысленным, но столь же абсолютно недоумённым взглядом проводив мелких, Джек обернулся на знакомые голоса. Ну надо же, веселее ситуации и в кино не изобразишь. Встреча старосты и подопечных в коридоре после отбоя. Прощай, репутация ответственного старосты, мы никогда не встречались, но всё равно прощай. - Так вот о чём вы… - непонятно к кому обращаясь, сказал Джек и по очереди оглядел каждую из девушек. Это не заняло много времени, последнее время Лантерн не был склонен сравнивать и оценивать девичью красоту. - Вроде они, - всё же, слегка насторожившись, пробормотал Джек. Когда девушка прячется за твою спину, волей-неволей насторожишься – как бы не пропустить ту опасность, от которой можно её защитить. Но, вроде, самыми опасными в этом коридоре выглядели Арли и кот, но не будешь же от них защищаться? Разве что появится туман… Джек даже огляделся кругом. Нет, не было никакого тумана. - И что, так и будем делиться впечатлениями? - ну не бывал усталый Лантерн многословным. Покачав головой, Джек не стал заострять внимание на том, что по правилам он сейчас всех должен отправить к деканам на разбор нарушений, а повернулся и догнал последнего из вереницы младшекурсников. Зрелище было жутоковатым, даже хуже, чем то, чего он успел насмотреться в Мунго. Там-то были взрослые люди, ясно было отчего и за что получили. А тут – дети совсем. А они, взрослые и типа вроде умные, даже разбудить их не в силах. А разбудить одного Джек попробовал. И поговорил, и за рукав подёргал, и водой из палочки побрызгал. А, нет, глядите, от воды всё же проснулся. Взглянув в полные ужаса глаза ребёнка, Джек совершенно не к месту почувствовал себя в чём-то виноватым. - Всё хорошо, Шеймус, ты ходил в сне, - только у Джека получалось озвучивать очевидные неприятности так, чтобы это звучало действительно ободряюще. - Далеко зашёл, хорошо Филч не увидел. Возвращайся-ка в спальню, а то вдруг миссис Норрис появится? Вот так, пусть теперь боится желтоглазой кошки, а не того, что куда-то ходил против воли. Ни к чему это совсем. А завтра показать всех МакКехту, он по части головы голова, сообразит что с ребятами. Разубедите его кто-нибудь просто всех разбудить =)
Dietrich Lumier: - Ходил во сне? - первокурсник дрожал от холода, цепляясь за руку Джека, будто забыл о том, что ему у еж одиннадцать лет и он уже совсем взрослый, - я думал, я сплю. Мне снилась мама. Ребенок опустил глаза, потом с ужасом глянул в сторону хвоста детской процессии, исчезающего за углом: - Куда они идут? А "они" шли вниз по лестнице, к Холлу, в полной темноте и ни разу не споткнувшись, ждали, когда вновь соединится очередной лестничный пролет, а потом так же дружно двигались дальше, повторяя движения друг друга. Всего около десяти первокурсников. - Зачем ты меня разбудил? - тоскливо спросил Шеймус, - меня звала мама, и она обещала что мы будем вместе. И пирожки. Мама Шеймуса умерла как раз перед его поступлением в Хогвартс, это знали все старосты и старались опекать ребенка, как могли.
Esclarmonde de Rays: Завертелось, закружилось, как хоровод весёлых жёлтых листьев на прохладном осеннем ветру. Девушки начали выскакивать из разных коридоров, как иглы из этой дурацкой африканской трубки. Знакомые и нет, с битами и палочками, в пижамах и одетые. Апофеозом этого девичника явился Джек Лантерн, с которым Лали познакомилась ещё в первый день своего прибытия в Хогвартс. - О, пош-шалуйста, тиш-ше, - на манер очковой змеи прошипела француженка и активно замахала руками, пытаясь призвать окружающих к тишине. Не рассчитала она только одного: что её шепот был на порядок громче, чем разговоры в полный голос иных особ, - мне каш-шется, совсем не стоит их будить! Меня зовут Эскла… А Лантерн решил, видимо, пропустить момент официального знакомства Лали с остальным миром, и принялся будить ребёнка, бредущего последним. Ещё бы! Он-то уже был со всеми знаком. Блондинка обиженно дёрнула подбородком и отошла на шаг к Элвис, которая, разумеется, уже успела протараторить уйму слов. - Куда хуш-ше на судьмом ку’гсе п’гапустить выпускной бал. А остальное неваш-шно, - глубокомысленно изрекла девушка, наблюдая за тщетными попытками хаффлпаффского старосты разбудить мальчугана, - ниш-шего не выйдет. Давайте смот’геть в ко’гень: надо узнать, куда они идут! Ведь это нено’гмально! Или у вас это такой обыш-шай посвящения младшеку’гсников в студенты? – мадемуазель де Рэ уже протянула руку, дабы дёрнуть Джека за рукав, когда Шеймус наконец-то вернулся в эту реальность. Испуганный, недовольный и очень, очень расстроенный. По своей природе француженка совершенно не могла видеть расстроенных людей, тем паче – детей. Светловолосая присела на корточки рядом с дрожащим то ли от холода, то ли от испуга первокурсником и широко улыбнулась, - а ты любишь пи’гожки? Я тош-ше люблю, поэтому, давай, мы сами сходим туда, куда шёл ты, хо’гошо? И тебе обязательно ‘асскаш-шем, - Клар ткнула пальцем в нос мальчугану и поднялась. Обычно после таких действий десятилетние дети вспоминали, что они уже взрослые и серьёзные и начинали морщить носы и уворачиваться. Шеймусу это было бы сейчас полезно, - а сейчас кому-то по’га в к’говать. И этот кто-то – тош-шно не я, - громогласным шепотом заявила Эс, потуже запахивая свой королевский халат. Хвост процессии учеников почти скрылся за поворотом несколькими этажами ниже, когда француженка решилась нарушить их маленькую идиллию: так чего ше мы стоим? Побежали!
Elvis Ashby: Иногда все происходит так стремительно, что не успеваешь даже сообразить, что к чему. Ещё пару минут назад Элвис носилась по школе в гордом одиночестве, совершенно не думая, зачем она это делает, а теперь всё резко изменилась. Во-первых, количество людей в коридоре третьего этажа увеличивалось так быстро, будто они собирались составить конкуренцию демографическому приросту Китая. Во-вторых, появилась загадка, требующая решения. А в-третьих, это было очень-очень похоже на настоящее приключение! Сначала Элвис просто молчала, удивлялась и мысленно прыскала, глядя как староста Хаффлпафа будит юных лунатиков. Эшби вообще очень предвзято относилась к старостам, умудряясь выискивать в них снобов и просто зануд. Потом она отвлеклась на Эсклармонду, которая, кажется, была чем-то недовольна. Наверное, обиделась на недостаточное гостеприимство. Элвис вздохнула, в очередной раз отмечая, как же сложно общаться с гостями! Самой Эшби казалось, что за последние пару дней она провела с ними столько времени, что смело может преподавать французоволшебниковеденье в Хогвартсе. Вот жаль, что нет такого предмета. Очень жаль! Но огорчиться Элвис тоже не успела, она успела лишь отрицательно мотнуть головой в ответ на вопрос Эсклармонды. Но тут Лантерн всё же разбудил мальчика, а тот сразу выдал такое, что Эшби вообще забыла обо всем на свете и принялась судорожно искать объяснение сказанному. Пока она пребывала в крайней задумчивости, перебирая в уме все возможные варианты и отметая их один за другим, Эс проявляла чудеса общения с детьми. Кажется, угрозы Лантерна и уговоры де Рэ подействовали на Шеймуса. Впрочем, точно заметить, ушел мальчик или нет, Эшби не успела. Потому что слова Эсклармонды были восприняты ей как сигнал к действию. - Да, а то мы их упустим, - кивнула она, готовясь сорваться с места. - А если учесть, что их зовут умершие, то это может быть совсем опасным. Конечно, можно их всех перебудить, но тогда они могут пойти туда в следующую ночь. Или послеследующую. Или послепослеследующую, или послепослепосле... Ну, вы поняли. Когда нас рядом не будет. Вот, - последние слова сопровождались усиленным дёрганьем присутствующих за рукава и тревожными взглядами в сторону исчезающей за углом малышню. Кажется, это подействовало. И вот они уже бегут по коридорам, стараясь не потерять лунатиков из вида. - Джек, только ты же не будешь их будить? Правда? не будешь? Не будешь? Не будешь? Не будешь? Не будешь? Правда не будешь? - на лету спрашивала Элвис, пытаясь проанализировать, сколько раз надо повторить одну и ту же фразу, чтобы: а) достать старосту б) нарваться на неприятности в) разубедить Лантерна будить малышню.
Darla Branstone: События развивались с такой быстротой, что совсем не стыдно было в них раствориться, зажмурившись ухнуть в их крушащую все на своем пути лавину. Дарла замерла каменной куклой, слабо реагируя на появления новых участников, лишь хлопая ресницами, что должно было означать своеобразное приветствие. Говорить она не хотела, да от нее этого и не требовали, сами неплохо справлялись, особенно белокурая француженка. Она так резво трещала на английском, что Брэнстоун уже на второй фразе отчаялась разобрать что-то членораздельное и благополучно пропустила ее монолог мимо ушей. Последнему еще поспособствовало появление Лантерна и его спутницы, от одного взгляда на которую у хаффлпаффки вновь разболелась голова и нервно задергался глаз. Вот уж действительно милая малютка Фейрфакс была той, кого она больше всего желала увидеть. Пока же Дарла пыталась справиться с внутренним смятением, вызванным большим скоплением народа, и нервным тиком, события свой ход замедлять не собирались. Джек, имевший весьма помятый и усталый вид, видно в расплату за свою усталость решил разбудить чуть замешкавшегося лунатика, имевшего неосторожность собрать за собой хвост из жаждущих приключений старшекурсников. Дарла попыталась протестовать, выказывая недовольство мычанием, ее никто не послушал, ребенка разбудили, основательно при этом напугав. Девушке только и оставалось, что возвести очи горе к потолку. - Вы идиоты, - вмиг обрела от негодования она голос, тут же мило поприветствовав собравшихся, и легко расталкивая замерших девиц, чуть ли не с открытыми ртами внимавших ребенку, протолкнулась к нему, сожалея лишь о том, что не имеет привычки носить с собой шоколад. – Шеймус, нам очень совестно, что мы прервали твою грезу, но не дело ходить по школе в такой час. Она ласково ему улыбнулась и, чуть наклонившись, положила руку на плечо. - Мама это святое, но подумай, было бы ей приятно узнать, что тебя отчислили из школы. Поэтому давай-ка, отправляйся к себе и ложись, - добавила она напоследок и осторожно повернула ребенка в сторону его гостиной. – Спокойной ночи, Шеймус, не заблудись по дороге. Дарла смотрела вслед мальчику, пока он не скрылся за поворотом. По совести его надо было проводить, проследив, чтобы он дошел до своей гостиной, но на это не было времени, разговаривая с ребенком, краем глаза она успела отметить, что остальные решили проследить за другими, такого Брэнстоун упустить не могла. Они успели убежать вперед, но Дарла быстро их нагнала. - Эшби, - рыкнула она, поравнявшись с едва ли не подпрыгивающей от возбуждения девушкой. – Если ты сейчас же не замолчишь, я применю силенцио. Пока только ты способна их разбудить своим голосищем. Теперь она уже не думала о ребенке, которого только что отправила испуганного самому искать свою гостиную. Мысли ее полностью занимала погоня и ее причины, это было куда как более захватывающе. Особенно предположение о том, что возможно эти ночные шатания детей по замку не что иное, как составная часть плана сущности из зеркала. От этого все внутри сладко сжималась от предвкушения, страх опять отступил, унося с собой остатки здравых мыслей. - Джек, прощу, больше не надо никого будить, для их же блага, - Пробегая мимо Лантерна бросила ему она, невольно перехватывая эстафетную палочку давления на мозг старосты у Элвис, правда, слишком заострять на этом внимание не стала. Дети все шли и шли, маленькие поклонники лунного культа стремились на место своей сходки, и Брэнстоун бежала за ними, уже на несколько шагов опережая своих коллег по нарушению школьного устава, едва ли не хихикая от переполнявшей ее непонятной радости. Юстас бежал рядом подчеркивая состояние своей хозяйки опасным сверканием огромных желтых глаз.
Jack Lantern: Девушки отчего-то идею разбудить всех студентов восприняли резко отрицательно. Джек даже дар речи потерял от возмущения, настолько неожиданна была эта волна негодования. Он-то думал, его поддержат. Ладно француженка, она даже не знала, наверное, что им пришлось пережить прошлой весной. Но Элвис? Дарла? А если там снова Это? - Эй! Вы что, думаете, там их ожидает что-то хорошее? И лучше дать им дойти? – Джек обвёл укоризненным взглядом женский коллектив, но осёкся и посмотрел на Шеймуса. Ему о тумане и кошмарах прошлого года знать было не нужно. - Прости, Шеймус, что я тебя разбудил. Больше я так делать не буду. Пойдём, я отведу тебя до спальни. В тёплой кровати спать лучше, правда. А вы, - обратился он уже к девушкам, - ради Мерлина, или остановите детей, или хотя бы оставляйте метки по дороге, чтобы их можно было найти. Я позову профессоров. Дух авантюризма, конечно, вещь замечательная, но только когда это не касается какой-то неведомой фигни. В прошлый раз всё началось со смерти комиссии. И только не говорите – Джек всё равно не поверит – что этой ночью дети шли на чаепитие к Слагхорну. Скорее уж они шли за волынщиком из ирландской легенды. И от одной попытки представить что ждало их в конце пути вставали дыбом волосы на шее, а шаг сам собой ускорялся. Быстрее сказать взрослым, как можно скорее. Пока они не ушли слишком далеко. Заявки: 1. Джек эпизод покидает с целью найти Флэнигана или иного взрослого и рассказать о детях и следующих за ними девушках. 2. После отведёт Шеймуса в гостиную его факультета, разбудит лучшего друга-Энджела и посадит сторожить гостиную, если ещё кто пойдёт. 3. После - визит к МакГонагалл с рассказом о детях и об уже предпринятых действиях. 4. Следующим шагом - визит последовательно к профессору Роддл и профессору Слагхорну. 5. И только потом - попытка вернуться к группе детей с целью огрести люлей помочь чем понадобится. Все профессора оповещены.
Arlie Ruth: Если бы кто-то спросил мнение Арли, то она бы ответила, что творится полная хренотень. Нет, ну действительно, в этой школе вообще кто-нибудь спит? Ну, ладно свои, но эта шармбатонская фея-то куда собралась? Подозрительно вскинув одну бровь Арли Рут без какого-либо стеснения наблюдала именно за ней, не намереваясь опускать биту. А чего? Гостеприимство гостеприимством, но пусть знают, что бдительность тут терять никто не намерен. В общем, наиболее внушающим доверие из всех собравшихся персон казался Джек. И что не маловажно, Рут была рада тому обстоятельству, что он разбавил собой получившийся то ли девичник, то ли пижамную вечеринку. Против и того, и другого хаффлпаффка была обеими руками и ногами. И вообще она сюда не прохлаждаться пришла, да беседы светские вести. Она на дежурстве, и любимая бита напоминала об этом каждому при первом взгляде. А Джек все же молодец, не стал время терять, взял, да и разбудил. Правильно. Арли придерживалась такого же мнения о возможном воздействии на ходящих во сне. Потому как зрелище было отнюдь не смешным, а очень даже жутким. Вереница детей напоминала зомби, и Арли была рада убедиться в том, что проснувшийся мальчик все еще разговаривает и ведет себя, как нормальный, а главное – живой ребенок. Вот только, странно все равно. Вроде не малыш уже, а мама с пирожсками снятся. Рут громко хмыкнула. Нормальному мальчишке в этом возрасте должны сниться новая метла, или полеты на нее, на крайний случай – перчатка с автографом кого-нибудь из лидеров Главной Лиги Бейсбола..А пирожки это совсем по-детски. Стоп. - Умершие? – переспросила Арли вслух. О том, что у разбуженного мальчика умерла мама Рут не знала, ровно как и не знала его имени, пока Лантерн не произнес его. Ну да, ему как старосте виднее, а Эшби-то откуда все знает? Ох, уж эти рейвенкловцы..вечно все знают..События сразу приняли несколько иной поворот. - Так, стоп! Стоп! – рванув вслед за остальными, который, как сговорились на тему критики Джека за его действия, завозмущалась Арли. Страшно подумать, что было бы, если бы ее братишка Брэндон ходил во сне, ссылаясь на то, что его зовет покойная прабабушка. Да она бы его за ноги схватила! За уши бы обратно в кровать втянула и лежала бы рядом всю ночь, если понадобится, не выпуская из объятий. А они хотят просто..проследить? - Нельзя им никуда идти, вы что? Давай, Джек, поторопись, - еще раз убеждаясь, что Лантерн тут самый адекватный, бросила ему напоследок Арли и продолжила, обращаясь к оставшимся, - Надо им преградить дорогу. Не знаю..Окружить. Да хоть связать. Для их же блага, - явно передразнивая Брэнстоун, настаивала на своем хаффлпаффка. А что? У нее бита. Кто против?
Mafalda Hopkirk: Внешний вид: белая безразмерная майка, полосатые пижамные штаны, серые вьетнамки, волосы собраны в пучок, а к груди девушка прижимает увесистый фолиант, в заднем кармане, естественно, волшебная палочка А в холле было словно мёдом намазано, по крайней мере, когда Мафальда Хопкирк вырулила из соседнего коридора, то была неприятно удивлена, обнаружив, целую толпу в неположенном месте в неположенное время. На Мафе была безразмерная майка, полосатые пижамные штаны, а в руках староста сжимала огромный фолиант. Страдая крайней нехваткой времени на подготовку домашних заданий, мисс Хопкирк иногда посещала библиотеку во внеурочное время, и чаще всего такие вылазки попадали на позднюю ночь. Так что сейчас, хаффлпаффка добросовестно шла обратно в спальню, вооружавшись гигантским справочником по Трансфигурации, да, кстати, она была единственной, кто на своём пути ни встретил ни одного полуночника. То ли ей так посчастливилось, то ли по тем извилистым коридорчикам незадачливые малыши просто отказались ходить. Но сейчас, застав в холле, Арли, Джека, детей и остальных, староста Хаффлпаффа слегла прифигела. Поймав с пола челюсть и грозно сверкнув глазами, колдунья подошла поближе, но заметив, выражение лица Лантерна быстро сменила гнев на милость. Здесь явно происходило что-то странное… и без её ведома. Одно это заставило напрячься. Но не успела Мафа только подойти к собравшимся, как Джек покинул небольшую группку и отправился на поиски взрослых волшебников. Мафальда лишь возмущённо ойкнула, она даже ничего спросить не успела у друга. - Какого чёрта здесь происходит? – резко спросила волшебница. - почему вы не испитее? Арли? Элвис? – девушка перевела взгляд с лучшей подруги на гриффиндорку. - и почему они… – Мафа отстранилась пропуская перед собой маленькую девочку. - идут? Куда они идут? С каких пор так много первокурсников ходят во сне…
Emilia Fairfax: Люда в коридоре, событий вокруг и многотональности голосов было гораздо больше, чем могла вместить в своё сознание Эмилия без опасности забыть что-то важное и главное то немногочисленно умное, что знала. Оно просто под воздействием критической массы нового должно быть самоликвидироваться из-за недостатка количество свободной памяти. Эмилию это удручало и печалило, поэтому она решила реагировать избирательно, а действовать последовательно, хотя бы в доступных для себя рамках, которые были так узки, что становилось тесно и неуютно. А ещё страшно. Пока она пряталась за Джеком было совсем-совсем не страшно, ведь это же был Джек, как с ним убоишься чего-нибудь. А вот стоило ему уйти так быстро, что Эми и своего веского слова (все-то уже высказались, да и как складно и красочно!) сказать не успела, кроме: — Джеки, возвращайся только, пожалуйста, — и увести с собой бедняжечку Шеймуса, при словах которого Фэйрфакс чуть от сопереживания и сочувствия не всплакнула парой горьких (нет, конечно, они были солёными, это даже Эми знала) слезинок, как стало страшновато. Она чуть за Лантерном не бросилась во спасение своего хрупкого спокойствия, но проявлять среди честной публики такое пугливое малодушие не следовало, тем более при иностранке, которую так странно звали — Эскла, — но у которой был такой шикарный халат, что Эми в своём нелепом попугайском одеянии себя почувствовала неудобно. Интересно, а халат можно... одолжить будет? Вещь, конечно, не карманная, не унесёшь, но в чемодан поместиться ведь, да? А люди всё говорили, слишком гораздо больше нужного даже на взгляд временами болтливой рейвенкловки. И Эми чувствовала себя лишней и от того пугалась ещё больше. Не нравилось ей такой скопление человеческой массы на квадратный метр школьной площади, и поэтому она медленно пробралась к умной Дарле, с которой всегда было приятно поговорить, как вчера вечером, и просто вцепилась той в руку, взглянув на деву Хаффлпаффа совершенно виновато и очень просяще не изгонять. Эмилии нужно было быть рядом с источником спокойствия и разума, тогда ей не нужно было ни беспокоиться, ни сильно стараться думать. И словно впитав от Брэнстоун заряд ума, девушка заговорила, запугано-затравленно-растерянно глядя на участников шествующего собрания, к которым смогла извернуться: — Ой, но если мы их... эта... окружим, то почти га-ра-н-н-ти-ро-ван-но перебудим. Если свяжем тоже, — вдохновлённо уточнила Эми, явно сегодня страдающая присутствием чувства бесстрашия перед лицом биты, — а если пойдём вот так, то... ну... ну хотя бы поймём куда они идут, хотя бы в каком направлении. Чего их туда влечёт, это же не просто так. Только давайте их замедлим, а? Ну ведь заклинания на что-то нужны, да? Так они недалеко уйдут, и будет га-ран-ти-я, что профессора успеют до того, как что-нибудь случиться, а? — Эми покраснела немного, думая, что точно глупость ляпнула и замолчала. Ненадолго, — И метки! метки можно оставлять, как Джек предложил же. Ну вот такие, — блондинка одной рукой вытащила палочку, направив её абстрактно в сторону и, зажмурившись вспоминая заклинание, породила пятно жёлтой краски, попавшее на появившуюся Мафальду, прямо на белую майку той. Ой, что сейчас будет, — О-о-ой! П-простите, — Эми ещё сильнее прижалась к Дарле, как к единственной защитнице, — Они так давно идут, мы за ними. Мы... мы... в коридорах дежурили. Я с Джеком была, — робко и очень испуганно пробормотала Эмилия, глядя на жертву своей неаккуратности.
полная версия страницы