Форум » Архив «Lumiere-77» » Dying to live - 31.10 » Ответить
Dying to live - 31.10
Phineas Yaxley: Время и место: 31.10, квартира Теодора Нотта, Лондон. Участники: Тэдди Нотт и Финеас Яксли. События: события после столкновения с аврорами. Раненные и измотанные кузены оказываются в квартире последнего. Ночь кажется будет длинной, ведь один из них никак не может отпустить прошлое. Разговор двух друзей. Воспоминания, которые причиняют боль, и попытка вернуть себе жизнь, которая к слову уже не нужна.
Ответов - 12
Phineas Yaxley: Нога ныла. Ныла не по-человечески. Кажется рана была не на шутку глубокой. Последнее, что Финеас запомнил из всего этого дурдома это искрящие заклинания, которые летели со всех сторон и резали глаза свои светом. Незадолго до этого он успел поймать Малфоя за шкирку и аппарироваться вместе с ним когда их настиг этот проклятый Крауч. Почему-то увидев его Фин не сразу поспешил уходить. Всего на какую-то секунду он подумал, что тот бы прекрасно избавил его от жизни, а значит он наконец-то отдохнет. Только наверное в такие моменты у человека невольно просыпается инстинкт самосохранения, и очутившись в опасности Яксли тут же аппарирорвался, не забыв при этом помочь Люциусу. Что происходило потом бывший слизеринец помнил смутно, так как необычная мелодия странно действовала на него. Над головой летели обломки асфальта, а у Фина почти не оставалось сил произносить заклинания. Кажется ему всё же удалось задеть кого-то из авроров, но единственное что он хотел сейчас это поскорее убраться отсюда. Всё перемешалось перед глазами, но лицо Алисы Флинт ему удалось разглядеть совсем неподалеку. Возможно за свои грехи он обязательно попадет в ад, но Фин ничего не мог поделать со своей ненавистью которая душила его изнутри. Он виноват в том, что всё так вышло. Он виноват в том, что они с Эль не вместе, но... он ненавидел весь Аврорат. Презирал их всей душой и желал им смерти, как бы ужасно это не звучало. Финеас хотел видеть как они страдают, каждый из них. И там, на улице он надеялся увидеть как кто-то из них умирает. Подобные мысли возможно будут терзать его спустя какое-то время, но сейчас рана на сердце была слишком свежей, и ненависть... ему осталось лишь ненавидеть этот мир. -Проклятье! – они с Ноттом аппарировались в знакомую квартиру. Финеас споткнулся о что-то и сморщившись от боли ухватился за ручку двери чтоб не упасть. Боль в ноге была невыносимой, но Яксли даже и не думал обращаться к домашнему целителю. Ему не нужна помощь. Ничья. Вообще ничья помощь не нужна. Особенно своего отца, который обязательно начнет поучать его. Наверное именно по этой причине Фин часто ночевал у своего кузена, так как порой он просто не мог смотреть на отца, особенно после смерти матери. -Скажи мне, ты хоть когда-нибудь убираешься? – привычным голосом спросил Фин у Тэда и усмехнулся уставившись на беспорядок перед собой. Сделав усилие над собой он подошел к креслу и опустился выпрямляя раненную ногу перед собой. Штанина кажется успела пропитаться кровью и прилипла к коже, от чего становилось ещё отвратительнее на душе. Финеас вздохнул и откинулся на спинку потянувшись к карману и доставая пачку сигарет с зажигалкой. Просто надо немного покурить и успокоится, сделать вид, что ничего серьезного не случилось. Совсем ничего... -Тэд, - на несколько минут Фин задумался и смотрел перед собой, на свою ногу. Он ничего не говорил, просто пытался обдумать всё то, что его тревожило, или не тревожило. Неужели всё это нормально? Всё то, что он испытывает, и всё то, что он уже никогда не испытает? От подобных мыслей становилось немного страшно. Неужели он умер если уже ничего хорошего не чувствует? – У тебя бывает, что ты испытываешь какую-то непонятную ненависть ко всему, что тебя окружает? Ненависть и злость, которая никуда не уходит. Которая словно съедает изнутри. Мне кажется, что еслиб я мог, то наверное сжег весь мир дотла, - Фин усмехнулся пытаясь разбавить свой серьезный голос после чего зажег сигарету и сделал затяжку, - Или я просто схожу с ума... – откинувшись назад Финеас поднял глаза на потолок, - Тэд, я хотел убить Флинт. Я искренне желал ей смерти минуту назад. И еслиб у меня был шанс... я бы не упустил его...
Theodore Nott: Теодор зажимал рукой правый бок, но кровь сочилась сквозь пальцы, пропитывая рубашку и убегая куда-то вниз за пояс брюк. Хорошо, что в его квартире практически не было ковров - меньше проблем в последствии. Когда они с Финеасом аппарировали к Нотту на квартиру, последний почувствовал некоторое облегчение: они были живы, не целы, но хотя бы не растерзаны на мелкие кусочки. Последние несколько минут битвы слились в одно сплошное пятно из всевозможных заклинаний и проклятий, бывший слизеринец только успевал ставить щит, не всегда успешно. К счастью или нет, но чей-то возглас "уходим" раздался чуть раньше, чем проклятие поразило Маркуса Лестранжа и он пал, так что Теодор пребывал в блаженном неведении. Его друг лишился отца - слишком много событий для одной ночи. Для начала стоит залатать раны - потом разбираться с последствиями. Яксли выругался, Нотт же отчего-то улыбнулся. Было в этом что-то житейское: в квартире в действительности царил полнейший бедлам, и как он еще не переломал себе ноги, вставая ночью с постели и идя на кухню или куда-то еще. -Простите великодушно, мистер Яксли. В следующий раз найму уборщицу к вашему приходу. - с легким сарказмом отозвался молодой человек, продолжая улыбаться. Впрочем, кузен был прав - навести порядок в квартире очень даже не помешало, только вот когда...время не было их союзником. Тео прошел в гостиную, на ходу стягивая с себя мантию и расстегивая пуговицы уже успевшей пропитаться кровью рубашки. Делать это одной рукой, зажимая второй рану, было не очень удобно, но ему думалось, что если он сейчас разожмет пальцы, кровь хлынет рекой. Он замер, поднимая глаза на Фина и внимательно вглядываясь в лицо друга. Он не ослышался? Нахмурившись, Нотт наконец-то расправился с рубашкой. -Бывает, Фин. Только чаще всего эта ненависть очень даже понятна. Весь мир хочется сжечь дотла, когда твоя жизнь летит к чертям и, кажется, что ничего не вернуть. Что ты все спустил к дементоровой матери, разрушил жизнь, оттолкнул людей. В такие моменты я ненавижу себя, но почему-то желаю смерти всему миру. - на секунду парень исчез в ванной, неся с собой нечто вроде кожаной сумки - импровизированная домашняя аптечка, когда нет времени обращаться к целителям и колдомедицинские чары средней сложности - не твой конек. -Желать кому-то смерти еще не значит сделать это. - Тэд опустился в кресло рядом с Финеасом, закидывая ногу на журнальный столик и ставя перед собой кожаную сумку. -Думаешь, не упустил бы? А мне кажется ты бы не сделал этого. - трудно сказать, почему Теодор был так уверен в том, что кузен не убил бы Алису Флинт. Знал? Чувствовал? Просто предполагал? Повисла небольшая пауза, пока Нотт закусив губу и морщась от боли, промывал рану специальным зельем. -Фин, зачем ты себя мучаешь? Почему ты не встретишься и не поговоришь...с Ней? - не обязательно было называть имена, чтобы понять, кого имел ввиду Нотт.
Phineas Yaxley: А его жизнь и правда катилась ко всем чертям. Причем с такой скоростью, что оставалось лишь считать дни до того как кто-то лишит его жизни, или же он сам решит расправится с ней. Финеас порой думал о самоубийстве, как бы жалко это не звучало. Он никому в этом не признавался, и даже не собирался, но жизнь... она не была ему нужна сейчас. Каждое утро он просыпался лишь для того чтоб довести этот день к своему логическому завершению. Просыпался, курил, пил, сражался... и ненавидел, почти 24 часа в сутки он испытывал неописуемую ненависть и злость ко всему. В первую очередь он ненавидел своего отца. Августина пожалуй ему хотелось убить гораздо больше чем себя. Уж в чем-то они с кузеном похожи. Им обоим не повезло с папашами, ничего не скажешь. Он ненавидел Аврорат. Ненавидел всех выпускников Гриффиндора. Всех авроров. Ненавидел людей которых переполняло чувство справедливости. И сегодня он ненавидел Флинт. Всей душой, всем сердцем презирал её, и желал ей смерти. Теодор в одном был не прав – будь у Фина возможность его рука бы не дрогнула, и Алису уже бы хоронили сегодня. -Я вот думаю об одном, - сделав затяжку произнес Финеас чуть присаживаясь в кресле и поднимая взгляд на кузена, - Мне бы полегчало еслиб я её убил? Мне интересно стала бы моя злость и ненависть чуть меньше? – на самом деле, его и правда заботил подобный вопрос. Дело было не в самой Алисе, хотя куда без этого. Она была лучшей подругой той, которую он... эх, впрочем неважно. Всё это осталось лишь размытым воспоминанием, да и внутри него наступила такая пустота, что любая мысль о темноволосой гриффиндорке могла просто разрушить его. Финеас даже пытался не вспоминать черты её лица, настолько это причиняло ему боль. После расставания с ней Яксли некоторое время не выходил из своего дома. Посадил себя в четырех стенах и просто не хотел продолжать жизнь. Потом не без помощи Теда он выполз из своего заточения, и тогда понял, что уж лучше убедить себя в том, что все годы в Хогвартсе были одним длинным сном, чем каждый день сталкиваться с отсутствием той, которая унесла его сердце. -Ты слишком хорошего мнения обо мне, брат, - Финеас привычно растянулся в усмешке и легким движением палочки превратил стоящую перед ним чашку в пепельницу, - Мне кажется, что если уж мы выбрали этот путь, то и можем убивать. Но в данном случае всё сложнее потому, что мне хотелось убить именно Алису Флинт, проклятье, - бывший слизеринец стиснул зубы и мотнул головой словно пытаясь выбросить эти мысли из головы. Длинноватые волосы падали на глаза, а Фин смотрел лишь на сигарету которая догорала между его пальцами. Яксли усмехнулся расслышав слова Теда. Наверное всем всё казалось очень просто, но только не ему. Было сто причин по которым он просто не мог встретиться с ней и поговорить. Он должен был её отпустить, даже если это убьет его. Всё так же не поднимая взгляд на кузена Фин курил, и пытался собраться с мыслями чтоб ответить Нотту. -Потому, что она магглорожденная, и я боюсь, что если мой дрожащий отец узнает об этом, то он не подумав убьет её. По этой же причине я не перечил отцу когда он решил, что наследник семейства Яксли должен принять метку. Потому, что она – добро, а я –зло. Потому, что я принесу ей только беды и страдания. Потому, что она достойна лучшей жизни. Потому, что мы с ней по разные стороны. Она убивает таких как я, а я – подобных ей. Потому, что... потому, что она просто не сможет меня простить и принять, такого... а мне кажется, что если я хотя бы раз увижу её, то я... – тут Финеас оссекся и горько усмехнулся, - не выдержу... – Яксли сделал затяжку и прикусил губу, - Как мы до этого докатились, Тед?
Theodore Nott: Обрабатывая рану, Теодор вдыхал расползающийся по комнате сигаретный дым. Вот она оборотная сторона медали: лечим и тут же калечим, любим и тут же ненавидим, дарим жизнь и мечтаем ее забрать. Казалось, весь мир был соткан из противоречий: кому-то досталось их меньше, кому-то больше, но Нотт не знал ни одного живого существа, который хотя бы раз в жизни не противоречил самому себе и целому миру по-крупному. Когда ставки слишком высоки - ставок больше нет. Бывший слизеринец понимал и не понимал Финеаса одновременно. Во многом они были похожи: но в той степени, в которой они оказались похожими, они различались. Теодор обуздал свою ненависть, сумел направить ее в дело и извлекать из этого выгоду, Финеас же упивался ею, мечтая спалить мир дотла и камня на камне не оставить. Что ж, у каждого свои методы, но уходить на дно он кузену не позволит, чего бы ему этого стоило. -Полегчало? - с плохо скрываемым удивлением в голосе отозвался Нотт. -Мерлин, Финеас, такое чувство, что ты только вчера родился...это же Алиса Флинт. Полегчало бы секунд на 30, ну хорошо на минуту, может быть две. Не стоит марать руки. И какой в этом смысл, кто она такая, чтобы растрачивать свои эмоции на нее? - в целом причины, по которой Яксли ненавидел Флинт, были понятны и даже очевидны, но все же Тэд придерживался иного мнения - ради такого убивать не стоит, тем более когда объект твоей ненависти непосредственно связан с огромной частью твоей жизни. Да, он помнил во что превратился Фин, когда расстался с Яэль Ронэн. Помнил те тягучие недели, когда буквально на "вингардиум левиоса" приходилось вытаскивать кузен из дома, бить по щекам и ставить на ноги в прямом смысле слова. Теодор этого никогда не забудет и совершенно точно больше не допустит. Никогда. Для чего еще нужен двоюродный брат, когда собственный отец тебе ненавистен? Молодой человек закончил с обработкой своих ран и даже наложил вполне сносные повязки - уже неплохо, жить будет. После перевел взгляд на друга - того, кажется, абсолютно не заботило ни заражение крови, ни боль, ни то, что брюки начали пропитываться кровью. -Ты думаешь, он еще не знает? Вы никогда не скрывались, не прятались, а летом, когда ты был похож на инфернала, ты думаешь он не осведомился, в чем дело? Или хотя бы не догадался, кто и что тому виной? А даже, если и так, сейчас что, лучше? Ты уверен, что она не убивается так как, ты? Не ждет, что однажды ты постучишь в ее дверь и вернешься в ее жизнь? Ты дурак, Фин. Если уж ты ввязался в авантюру под названием любовь, соберись и иди до конца. Тошно видеть тебя в таком состоянии...или может мне тебя за ручку к ней отвести? - Теодор поднялся с кресла, чтобы в следующую секунду опуститься на журнальный столик рядом с братом, критически оглядывая пропитавшуюся кровью ткань брюк. -Не знаю, как мы до такого докатились, если честно. Предпочитаю не думать, все равно ничего не изменить. Иногда мне кажется, что черту придумали как раз для того, чтобы кому-то было весело: посмотреть, как люди будут себя вести, будучи на разных сторонах света и тьмы. - он подумал о Лорелей, о том, что их связывало уже долгие-долгие месяцы. Теодор знал, почему за все это время они ни разу не подпустили друг друга так же близко, как Яэль и Фин. Не было слов любви, признаний, было только то, что нельзя назвать, но можно потрогать, ощутить губами. Война ожесточает и забирает. Пусть лучше так, как у них, чем по-другому. Впустить в свою жизнь и потерять - ну уж нет. -Ты должен поговорить с ней, Фин. - и практически одновременно с этими словами Нотт рванул штанину кузена вверх - ткань разошлась по швам, являя взгляду малоприятную картину. -Извини, но не хочу, чтоб ты умер от заражения. - Тео щедро плесканул обеззараживающего зелья на рану Яксли.
Phineas Yaxley: Алиса Флинт не была «кем-то» для него. Теодор был прав в одном, ему бы полегчало всего на секунд тридцать, а может и чуть больше, а потом... потом он бы не смог себя простить. Несмотря на свою ненависть к бывшей гриффиндорке он всё равно понимал, что её смерть окажется слишком сильным ударом для Яэль. И дело не в том, что она его уже никогда не простит, чего уж там, они наверное больше никогда и не встретятся, но самое важное, что некому будет поддерживать её. К Алисе Фин всегда испытывал противоречивые чувства, но до сих пор принимал её только потому, что она была подругой Эль, а её он никогда не ранит, даже если ненависть будет переполнять его. Финеас сделал затяжку поднимая взгляд на кузена и улавливая смысл сказанных слов. Августин конечно же догадывался. Он не был идиотом, а жаль, но хотя бы не знал имя того человека, который настолько подействовал на его сына. Принятием метки Финеас смог сохранить эту тайну, только потому, что отцу в принципе незачем было лезть к нему с вопросами, всё само наладилось. Сын окончил Хогвартс, стал его мальчишкой на побегушках, и в добавок перестал общаться с ненужными людьми. Августин не смог бы спокойно наблюдать за жизнью сына зная, что Она до сих пор общается с ним. -Он знает о её существовании, но не знает её имени. Я сделаю всё чтоб он никогда не узнал о ней, - довольно уверенно произнес Яксли и потушил сигарету, - Ты не понимаешь, Тед. Яэль... она... – оказывается даже произнесенное имя может причинять боль. Фин вздохнул и снова уставился в потолок пытаясь собрать мысли в кучу, - Она слишком справедливая, и слишком упрямая. Не пойдет против себя. Я не знаю... как бы эгоистично это не звучало мне хочется верить в то, что ей не хватает меня, и она хочет меня видеть, хочет быть со мной, но... Эль не сделает этого. Наш разговор в июне доказал мне это. Она могла тогда остановить меня, или хотя бы спросить что именно случилось и почему я пошел на это, но нет. Пожалуй, окружающие всегда будут думать, что Пожирателями становятся лишь потому, что им нравится убивать, а ведь никто не задумывается, что причина может быть в другом, - Финеас вытянул ещё одну сигарету из пачки и закурил, - Я не говорю, что мы ангелы. Нет, иначе мы бы не смогли убивать людей, но я не по своей доброй воле принял метку, хотя ты это знаешь... – Яксли чуть зажмурился когда Теодор рванул его штанину и чуть поддался вперед. Кажется ткань успела прилипнуть к ране, и сейчас кровь полилась с новой силой. -Да нет, милости просим, спасибо, - привычно усмехнувшись ответил Фин и присел в кресле делая затяжку, боль была малоприятной. Он пару минут молчал давая кузену очистить его рану. Гадость, которую Теодор вылил ему на ногу словно огнем покрыла его рану, и Фин просто не мог говорить. А потом наступило какое-то умиротворение только потому, что Нотт закончил перевязывать ему ногу и принялся убирать весь хлам в аптечку. -Кажется я буду немного хромать, всегда мечтал ходить с тростью в руках, - Финеас усмехнулся и приманил бутылку с виски палочкой, а потом и маленькие бокалы. Разливая алкогольный напиток он всё так же думал над словами Теодора. Возможно тот прав и ему стоит встретиться с Яэль, только Яксли не верил в то, что это доведет до добра... -Нет, с ней я не встречусь, исключено, - коротко отрезал он поднимая взгляд на кузена, - Мы всё уже давно решили, я не хочу лишний раз причинять ей боль своим появлением. Я знаю Эль слишком хорошо, и я уверен в том, что она просто не сможет переступить через себя, а эта встреча... это будет просто мазохизмом с нашей стороны, - Финеас поднял бокал и что-то прошептал себе под нос после чего залпом его осушил, -Кстати, раз уж мы заговорили о любви, как там твоя немка?
Theodore Nott: Реальная жизнь за стенами Школы была малоприятной. За их спинами больше не стоял директор, вечно пытающийся уберечь своих студентов. За их спинами была пустота, а впереди то, что называется войной, а, значит, в итоге все равно пустота. Подобные деяния оставляют за собой сожженные дотла города, застывшие слезы в глазах и так и не сумевшие слететь с губ слова. Реальность была куда жестче, чем хотелось бы. Теодор наблюдал за кузеном, не торопя его, не задавая лишних вопросов. Возможно, он правда ошибался, и Финеас с легкостью бы смог убить Алису Флинт. Но между "могу" и "хочу" - очень существенная разница. Несмотря ни на что Флинт была слишком важным человеком в жизни Ронэн, и одно только это уберегало девушку от верной смерти. Что ж, оно и к лучшему. Руки Яксли итак по локоть в крови. -Хорошие девочки тоже нарушают правила, дружище. И жизнь слишком коротка, чтобы всегда поступать так, как велено: все оступаются рано или поздно, вопрос только в том, рано или поздно. - Нотт сделал небольшую паузу, словно пытаясь подчеркнуть особенную важность своих слов. -Возможно, она была в шоке и не смогла справиться с эмоциональным потрясением? Ее представления о тебе пошатнулись, вера дала трещину, но что все это в сравнении с тем, если она любит тебя? То было в июне, а на дворе считай ноябрь, почти полгода прошло. Она наверняка изменилась...не в смысле сама, а в смысле жизнь. Детство закончилась, кругом реальная жизнь, и у авроров она ничуть не слаще нашей. - бывший слизеринец и не представлял, насколько круто может измениться его жизнь всего за каких-то пару месяцев. Когда Хогвартс будет позади, Воландеморт впереди, волшебная палочка в руке и металлическая маска на лице. Подобные изменения, Теодор был уверен, претерпели все, кто подписал сделку с судьбой. Неважно, со стороной Света или Тьмы - и там, и там были свои правила, свои обязательства, свои лишения. Если копнуть у них всех было много общего: они боролись за то, что считали правильным или кто-то посчитал правильным за них. Как Августин Яксли например. -Она задумывалась, Фин, точно задумывалась, только не нашла в себе силы поговорить об этом. Это сложно. Ты говоришь, что она справедливая и упрямая, но она была с тобой, вы были вместе. Разве этого мало? Ты думаешь, на подсознании она не чувствовала того, что разделяет вас? Брось... - доктор Нотт сейчас был сама серьезность. Он говорил то, что думал, не пытаясь облечать слова в более мягкую форму, наверное, они звучали несколько резко, но как еще привести Яксли в чувство? -Знаешь, можно начать издалека: они часто выступают в "Дырявом котле", давай сходим? Я уже был несколько раз на их выступлениях...чего тебе стоит? Вдруг не все так страшно, как ты думаешь. Придем, послушаем, а дальше как пойдет. Та боль, о которой ты говоришь, может оказаться фантомом. - молодой человек подумал о том, что если Финеас начнет отпираться, он его туда силой затащит. По крайней мере никто из них не будет жалеть об упущенной возможности. Он поднялся с дивана, наконец, закончив с ногой кузена. Жить будет. Помедлив с секунду, он перехватил один из бокалов с виски и сделал внушительный глоток. -Ты мастер переводить темы. - виски приятно обожгло горло, и Тео отпил еще. -Но вообще то она не моя...точнее...ммм...там все сложно. Но, кажется, она поживает неплохо, на 7-ом курсе обучения в школе интереснее, чем на 6-ом. - бывший слизеринец пожал плечами и осушил свой бокал.
Phineas Yaxley: -Эй, ты случайно не в психологи поддался? – Финеас горько усмехнулся, - Хотя мне уже нужен психиатр, - склонившись над своим бокалом он снова налил себе виски и немного зажмурился ощутив боль в ноге. Откинулся на спинку и снова уставился в потолок. Эль была где-то там. За стенами этого дома. В огромном мире. Совсем одна. Хотя Финеас всегда успокаивал себя тем, что она никогда не останется одна, ведь у неё было столько друзей. У него же никого не было. Кто бы пришел ему на помощь узнав, что он умирает? Наверное только Тэд. Может Пендрагон. А может и Присцилла, если к тому времени её не доставят в психиатрическую больницу. Но с Эль всегда были те, кто был готов защитить её ценой собственной жизни. Алиса. Алек. Иштван. Эшли. Лисандр. Список можно было продолжать до бесконечности. Её невозможно было не любить. Невозможно было смотреть в её глаза и не любить её, как нельзя не любить человека который верит в светлое будущее. Верит в надежду. Он и сам полюбил её за ту силу, которая светилась в её сердце. Было бы глупо надеяться на то, что без него ей лучше. Фин не был идиотом, хоть и ему хотелось верить в то, что без него ей и правда гораздо лучше. Он принял решение за них обоих, и она вправе его ненавидеть за это, но он не сожалел об этом. Яэль... она могла бы пожертвовать собственной жизнью и благополучием ради него, а он не собирался этого допускать, и пусть она будет ненавидеть его за это. Он должен защищать то, что любит всем своим сердцем, всей душой... любит. -Извини, я что-то призадумался, - вернувшись к реальности Финеас поднес бокал с виски к губам, - Ты конечно прекрасный психолог, Тед, но умоляю избавь меня от всего этого бреда. Мы говорим о реальной жизни, и ты прекрасно знаешь, что это такое. Мы с тобой на стороне тьмы, а она на стороне света. Мы не можем быть вместе, и пусть нам обоим плохо от этого. Я не могу подвергать её такой опасности только потому, что мне тяжело без неё. Я боюсь представить, что с ней может случится если она окажется со мной... - Фин вздохнул и осушил бокал, после чего потянулся к пачке сигарет и снова закурил. -В школе всё было иначе, - с привычной ухмылкой начал бывший слизеринец, - Даже если порой происходило что-то очень страшное, то мы всё равно были под защитой. Старикашка всё же защищал нас. Я был вдали от своего милого папочки и поэтому меня ничто не волновало. Я часто мечтаю вернуть то время. Последние два курса были самыми лучшими... мы с Эль... я надеялся, - Яксли усмехнулся и сделал затяжку. Комната наполнялась табачным дымом, и это успокаивало его. Тед не курил, но он привык к любимой привычке своего кузена и уже даже не ворчал по этому поводу. Они все рано или поздно всё равно умрут. -Это садизм, или мазохизм, а может и то, и другое, - подняв взгляд на Теодора начал Фин, - Исключено. Я не пойду туда. Не хочу я её видеть. Не могу я, просто не могу, поэтому давай не будем об этом, - Яксли мотнул головой, волосы всё так же прилипали к лицу, наверное стоило ему принять душ, но Финеасу было лень вставать, да и настроение было немного не то. -Ты хочешь сказать, что между вами ничего нет, да? – Фин рассмеялся наблюдая за кузеном, - Ну, она была крайне красива, хоть и та ещё стерва. Но рисовала божественно, это я помню. Однажды в Большом Зале она нарисовала какую-то непонятную птицу. Она была маленькой, с разноцветными крыльями и в миг сорвалась с бумаги взметнувшись к потолку, после чего рассыпалась на маленькие искры... да, эта немка мне показалась необычной, но если у вас ничего нет... – Фин снова не смог сдержать смех, - Ты что издеваешься? Я же видел как ты на неё смотрел, не знал бы тебя, то не поверил...
Theodore Nott: Все обязательно надо было усложнять. Играть в благородство. Люди по своей натуре – эгоисты, все без исключения, но раз за разом все пытаются прикрыться маской героя. Не хочу подвергать опасности! Так будет лучше для обоих! Так легче и бла-бла-бла. Сколько раз Нотт слышал нечто подобное от своих знакомых? Тысячи раз. Сколько раз он думал о чем-то подобном сам? Тысячи раз. Прикрывать свою трусость и страхи гораздо проще, играя в рыцаря, делая больно другим и себе, защищая кого-то от опасности и благополучно забывая о том, что мы не имеем права решать за других. Ни Теодору, ни Финеасу никто не давал такого права: Яэль должна была сделать свой выбор, каким бы он не был, он должен был бы быть ее решением, но Яксли все решил за нее. Бывший слизеринец нахмурился. Да, он был точно таким же, как и его кузен, но сейчас в его глазах читалось осуждение. Если на свете существовала любовь, то за нее стоило бороться. Ведь, возможно, это была единственная причина, по которой стоило заставлять себя жить и быть более бдительным, ежедневно прикрывая свой зад десятком защитных чар. -Ради тебя я мог бы побыть и психиатром, если надо. – отозвался молодой человек, потягивая виски. Фин уже пил второй стакан, но Тэд не спешил догонять родственника. Напиться, как ему думалось, было не самым благоразумным вариантом после всего случившегося. Лучше в душ и спать. И принять зелье, чтобы спать без снов, вот тогда да, вот это настоящий отдых, ведь покой им только снится…к тому же в кошмарах. -Она не маленькая девочка, Фин. Она аврор, и она сильная не только физически, но и морально. Слабаки там просто не выживают, также как и у нас, ты же это знаешь. Не думаю, что она бы обрадовалась тому, что ты решаешь за нее. Ты расписал вашу жизнь, как удобно тебе, разделив «мы» на «я» и «она», и ты считаешь это правильным, но призадумайся на секунду…ты встретил девушку, которую полюбил всем сердцем, она полюбила тебя, ты мечтал провести с ней остаток жизни и умереть, если не в один день, то хотя бы как-то так, это похоже на сбывшуюся мечту, на сказку, и теперь ты готов перечеркнуть все это, потому что тебе кажется, что твое решение единственно правильное? Что за субъективизм, Финеас? – осведомился Нотт и тут же предостерегающе добавил: -Скажешь что-нибудь о моей сентиментальности, дам в глаз. – но улыбка не заставила себя ждать, и уже через несколько мгновений осветила лицо Теодора. Возможно, это действительно было странно, что Тэд рассуждал тут о любви, да еще в таких высокопарных выражениях, с полной уверенностью в своих словах и в глазах. Люди, возможно, и не меняются, но меняется жизнь, заставляя подстраиваться, заставляя пересматривать свои взгляды. Мы говорим одно, мечтаем о другом. И, кажется, любой человек мечтает о том, чтобы однажды встретить того, с чьей рукой в своей руке захочется однажды умереть. В глубокой старости желательно. -За свою любовь надо бороться. С ней ты жил, я видел это. Когда вы расстались, ты стал походить на привидение, если не хуже. Ты помнишь, когда ты последний раз улыбался? Я вот помню, еще в школе. И не надо мне говорить, что сейчас война и улыбаться нечему…была бы Эль рядом, и война была бы нестрашна. – сказал как отрезал. Бывший слизеринец свято верил в то, что говорил, и пусть когда-то в будущем, он поведет себя точно также как Яксли, сейчас речь шла не о нем, а о будущем кузена. И за него Теодор переживал. -Я потащу тебя туда силком. Заколдую и перенесу в «Дырявый котел», а там привяжу к стулу. Не могу смотреть, как ты убиваешь себя и разрушаешь свою жизнь. Будешь сопротивляться – применю силу, и веришь-нет, но мне плевать, что потом ты меня возненавидишь. – в голосе Тэда не было злобы, угрозы или предупреждения, лишь сухая констатация факта. Финеас был его близким другом и кузеном, и ему было не все равно на то, что он делает со своей жизнью. Нотт нахмурился. Разговор о Лорелей Брехт разбередил в нем былые воспоминания и эмоции, которые он испытывал, находясь рядом с девушкой. Официальности в их отношениях ни на грамм не наблюдалось, впрочем, все всех устраивало. Они были друзьями, которые могли часами разговаривать друг с другом, целоваться, ссориться, проводить вместе дни и ночи, ничего не требуя взамен и ничего не обещая друг другу. Лорелей рисовала, Теодор, затаив дыхание, наблюдал за процессом. Ему это чертовски нравилось, как и целовать ее тонкие и такие хрупкие на вид пальцы художницы. -Смотря, что ты подразумеваешь под «что-то есть» - уклончиво отозвался молодой человек. Он не собирался врать Яксли или что-то утаивать, просто не знал, как описать то, что было между ними. Это не была влюбленность, во всяком случае, Теодор опасался этого слова. Это не была дружба, потому что друзья так себя не ведут. Это не была страсть, так как их отношения сводились не только к постели. У них было все и ничего одновременно, этакая головоломка без лишних признаний и слов, и всех все устраивало. Кажется. Пока кто-то не начинал копать глубже, ища причину и следствие. -Да, дьявольски красива и божественно талантливая. Девушка-противоречие, да к тому же немка. – отчего-то в этот момент захотелось закурить, но вместе этого Нотт налил себе еще виски, пряча лицо в бокале с алкоголем. -Ну, как тебе сказать, между нами что-то есть…но мы не встречаемся, если ты об этом, и никогда не встречались. А после того, как мы закончили Школу, я видел ее всего лишь раз, в Хогсмиде, и то издалека. Но иногда я пишу ей письма, а она мне отвечает. Вот и всё.
Phineas Yaxley: Порой ты понимаешь, что допускаешь огромную ошибку в своей жизни, но несмотря на это всё равно его совершаешь. Теодор знал всё о Финеасе с тех самых пор как они впервые встретились. Судьба распорядилась таким образом, что они были связаны кровью, и хоть их семья ненавидели друг-друга, они всё равно нашли общий язык. Отец Тео, тот же дядя Фина, ненавидел всё семейство Яксли, и своего племянника в том числе. С одной стороны Финеас прекрасно понимал его чувства, ведь Августин погубил его мать, которая была единственной сестрой Фредерика, но с другой стороны он не мог простить ему то, что он не спас Бельвину, когда мог. Взаимная ненависть в их случае сделало хоть одно благое дело – они с Тедом подружились, и за все семь лет, что провели вместе в Хогвартсе, им удалось узнать друг-друга настолько хорошо, что возможно никому другому и не довелось. Теодор знал о Финеасе всё. Он был рядом с ним, когда они с Яэль расстались. Был рядом даже задолго до этого, когда кузен Мариус чуть не отправил его на тот свет. И что самое главное, был когда умерла его мать. Бедная Бельвина, её лицо до сих пор не выходило у Фина из подсознания. Стоило ему пройти мимо дверей её спальни как он слышал её отчаянный крик, и ничего не мог с этим поделать. Он не желал такого будущего для Яэль. И если придется, то он сделает выбор за неё. Пусть он будет не прав, зато он не будет смотреть на неё на грани безумия и боли. Уж лучше страдать таким образом, вдали от неё, зная, что и ей больно, чем видеть как свет в её глазах угасает. В том, что Августин не даст Эль жить по-человечески Финеас знал точно. Просто знал. Поэтому пока отец жив, они с Эль не смогут быть вместе. Увы. -Ты помнишь лицо моей матери? – внезапно спросил Фин, каким-то пустым взглядом, словно и вовсе пропустил слова кузена мимо ушей. На самом деле именно они и заставили его вспомнить о Бельвине, - Ты помнишь её похороны? Той ночью она долго сидела в моей спальне. Мне показалось странным то, что она всю ночь пыталась говорить со мной. Расспрашивала меня обо всем. Вспомнила как я однажды вбежал к ней с плачем и умолял её не умирать. Мне тогда было пять, или шесть лет. Я долго слушал её. Обнимал. Мне впервые было спокойно на душе после расставания с Эль. Почему-то мне казалось, что вот-вот всё наладится... я даже поверил, что мне удастся ускользнуть от отца, но... на следующий день она покончила с собой, - Финеас потушил сигарету и машинально достал другую, - Но её лицо... я до сих пор не могу забыть её лицо, когда я увидел её лежащую на траве. Она впервые показалась мне такой счастливой. И мы оба знаем кто виноват в том, что она была рада смерти, - он поднял глаза на Теодора. Глаза Фина были стеклянными, казалось в них потухла жизнь на мгновение. Он усмехнулся. Закурил и откинул голову назад. -Я не хочу чтоб Яэль мечтала о смерти будучи со мной. Я знаю. Ты скажешь, что она сильная, но проклятье! Не сильная она! Она не сильная! Я знаю, черт возьми, - Фин сжал свободную руку в кулак, и стиснул зубы от злости, - Со мной она уязвимая. Она слабая, и я не прощу себе никогда если она будет страдать рядом со мной. А она будет. Ты знаешь, что будет. Что я могу отдать ей? Прийти к ней, упасть у её ног и молить чтоб она пошла на край света со мной? Забыла всех и всякого? Я не могу так поступить, я не настолько эгоист, а сейчас... ей опасно находиться со мной. Я согласен быть рабом своего отца. Согласен исполнять его приказы пока я знаю, что он даже не додумается посмотреть в сторону Эль. Я хотел бы убить его, Тед, правда хотел бы, и клянусь... мне каждый раз кажется, что я сделаю это, но я не могу. Не потому, что я такой хороший человек, а потому что если я это сделаю, то она меня никогда не простит. Я знаю, что я и так убийца, но сейчас я Пожиратель Смерти который выполняет свое задание, а если я подниму на него палочку... я буду просто убийцей, - Фин выдохнул подняв глаза на кузена. На его губах играла легка ухмылка. Немного грустная и натянутая. -Я не вернусь к ней, Тед, - и было столько отчаяния в этом голосе, - Я лучше умру чем вернусь к ней. Я не позволю никому вернуть её в этот ад, даже себе. Ты можешь силой потащить меня туда. Ты можешь насильно нас встретить и даже привязать меня к стулу, но я не вернусь к ней. До тех пор пока я не буду уверен, что она в безопасности, меня ничто и никто не заставит сказать ей правду и умолять её вернуться ко мне. Даже если она сама будет меня просить об этом, даже если будет умолять... я знаю, что я эгоист. Я знаю, что принимаю решение за неё. Я знаю, что это подло. Я всё это прекрасно знаю, но я не позволю ей губить себя, даже если она будет ненавидеть меня за это. Даже если я сам буду ненавидеть себя, - Яксли был уверен в своих словах. Было бы больно видеть Эль сейчас, спустя столько времени рана всё равно ныла. Боль уже была физической, но он не собирался впутывать её в тот ад, в который впутался сам. -Если говорить об ошибке, то я её допустил очень давно. Когда принял метку и не сказал ей ничего. Мне надо было поговорить с ней тогда. Теперь уже поздно что либо менять, или может всё с самого начала было ошибкой? – Финеас вновь горько усмехнулся и выпрямился. Чуть зажмурившись от боли в ноге он приподнялся и добрался до окна. На небе сияла луна, освещая всю улицу. Где-то там, по ту сторону луны и Эль смотрела в окно и думала. Может о нем, а может о чем-нибудь другом. -Только не пудри мне мозги. Неужели дальше не заходило? И ты не хочешь её видеть, а, Тедди?
Theodore Nott: Кажется, им было суждено стать друзьями, опорой друг для друга, вечной поддержкой. Теодор понимал Финеаса как никто другой: они оба ненавидели своих отцов, оба лишились матери, оба жалели о том, что приняли метки и теперь денно и нощно расплачивались за опрометчивый шаг. Два одиночества в большом и бескрайнем мире оказались не просто родственниками, но настоящими друзьями. Такое ценилось на вес золота, и даже больше. Нотт и не помнил, когда все началось, то ли на первом курсе, то ли раньше, но годы пролетели так стремительно, что и глазом не успели моргнуть. Нотт всегда был рядом, так же как и Яксли. Они всегда были у друг друга, чтобы дать в глаз во имя отрезвления, или протянуть руку помощи, или просто выслушать, чтобы стало легче. Разговор резко и весьма болезненно зашел о матери Яксли. Теодор погрустнел - он не хотел, чтобы его слова разбередили былую рану, но вместе с тем такие раны никогда не заживают, превращаясь в рубец, они всегда кровоточат. Всегда и везде. -Конечно, помню… - отозвался Нотт, мысленно обругав себя. С другой стороны, он прекрасно понимал, насколько все эти события тесно связаны между собой, и что, говоря об одном, неизменно затрагиваешь другое, ничего не попишешь. Он вздохнул, а перед глазами и впрямь стояли похороны Бельвины Яксли. Лицо Финеаса в тот день невозможно было забыть и по сей день. Кузен говорил, а у Тэда словно комок к горлу подкатывал – он не знал, что на это возможно возразить, да и нужно ли вообще. Одно дело пытаться воззвать к разуму, говоря об Эль, совсем другое – о памяти покойной матери. Последнее вызывало особенно болезненно-тягучие воспоминания даже у самого Теодора. Он не знал, что сказать. Слова поддержки? Сочувствия? Яксли они были не нужны, поэтому Нотт молчал, не перебивая, не задавая лишних вопросов. Он просто слушал, мечтая провалиться сквозь землю за свои психиатрические штучки. Впрочем, возможно, оно и к лучшему: Фин выговаривался, а со словами боль уходит, как известно, хотя бы отчасти -Опять ты решаешь за нее, чертов эгоист… - пробормотал Теодор, явно сбитый с толку таким волнительным, наполненным горечью монологом. В чем-то Финеас, безусловно, был прав. Люди, находящиеся рядом с Пожирателями Смерти, всегда уязвимы. Какой смысл наказывать провинившегося раба перед Лордом, когда можно сделать ему больно, отобрав то, что он любит? Наши близкие – наша ахиллесова пята, так было и так будет всегда. Либо отгородиться от мира и стать отшельником, не выказывая своих чувств, либо приготовиться к тому, что однажды у тебя отнимут все и даже больше, не оставив ничего, кроме зияющей дыры в груди и ужасающе гулкой пустоты в душе. Бывший слизеринец понял, о чем говорил кузен, понял и кивнул. Что ж, убеждать человека не совершать ошибку, которую ты сам совершаешь изо дня в день – глупо. Яксли, при случае, всегда бы смог напомнить об этом Теодору. Ведь не зря они с Лорелей Брехт играли в безмолвную игру под названием «не давай обещаний, ни говори ни слова». Лишь молчаливые, безгласные и безликие эмоции. Нотт снова вздохнул. Тяжело, с легким хрипом, будто что-то мешает. Тэд вздрогнул, поднял на друга глаза. Упоминание о том, что он вполне бы смог, да и хотел бы убить своего отца, заставили сердце бешено застучать в груди. Как часто он думал о чем-то подобном, глядя Фредерику в глаза. Да, он ненавидел этого мужчину, породившим его, но вместе с тем Теодор знал – он никогда не сможет его убить. Вот так запросто поднять палочку и позволить ядовито-зеленому лучу сорваться вперед. Впрочем, Августин заслуживал смерти гораздо больше, чем Фредерик, если так здраво рассудить, но кто они такие, чтобы это решать? Становиться хладнокровными убийцами, способными убить родных отцов? Вряд ли, это не про них. При всей испорченности их душ и принципов – нет. -Ты действительно полагаешь, что выдержишь, если она придет к тебе сама? Ты сможешь отвергнуть ее? Вот так запросто во имя, как ты выражаешься, «благой цели», то есть ее безопасности? – с подозрением отозвался молодой человек. М-да, если Финеас и правда на такое способен – он скала или псих, что, в принципе, довольно близкие понятия. В этот момент в голове Нотта промелькнула одна сумасбродная идея, но он не торопился оглашать ее вслух, да и вряд ли станет это делать сейчас. Но мысль определенно заслуживала внимания. Чтобы там не говорил Яксли – Нотт очень сомневался, что кузен настолько силен, особенно, будучи влюбленным. -Если я скажу, что изначально все было ошибкой, тебе станет легче? Что-то изменится? Или сам факт, что я тоже так думаю, и ты не один в своих мыслях, принесет облегчение? Освобождение? Да, Финеас, все изначально было ошибкой, но время не повернуть вспять и изменить ничего нельзя. Шаг влево, шаг вправо – и зеленый луч не заставит себя ждать, Лорд никого не щадит. Никогда. Нам остается жить дальше, надеяться на лучшее и верить в будущее. Каким бы призрачным оно не было. – на последних словах голос стал совсем бесцветным. Молодой человек давно приказал себе не вести такие разговоры – к чему самобичевание? Оно ничего не изменит, только сделает еще горше, и смысл? До разговора с Яксли он успешно выполнял данную установку, а сейчас…он снова заколебался. В который раз. Теодор поднялся со своего места и подошел к кузену, вставая рядом с ним и глядя в окно. –Кхм… - вопрос застал Пожирателя врасплох. Он замялся и даже несколько смутился. Нет, не покраснел, а именно что смутился, не зная, что сказать. –Заходило. – наконец-то, сказал Тэд, не вдаваясь в подробности. Но это же и так было понятно, разве нет? Нотт упорно делал вид, что смотрит на луну, и что на данный момент – это самое интересное зрелище из всех возможных. -Ты тоже затесался в психоаналитики, дорогой кузен? Не знаю, Фин. У нас с ней так было изначально: ни обещаний, ни обязательств, ничего подобного. Да и никому из нас это не нужно…наверное.
Phineas Yaxley: -Я всегда был эгоистом, а ты не знал? – бывший слизеринец расплылся в ухмылке, и снова сделал затяжку. Он не раз задумывался обо всё этом и прекрасно понимал, что в чем-то Тед прав. Он прав, что Фин не должен всё решать за Эль, это неправильно, это нечестно по отношению к ней, но... в их случае всё с самого начала было «нечестно». С чего именно всё началось? С какой точки? С первого курса, когда она врезалась в него со своим огромным чемоданом? Спустя несколько лет когда они встретились на крыше и он впервые сжал её руку в своей? Когда именно они оказались затянутые в этой болоте? Фин не помнил. Не знал, и не хотел вспоминать. Сколько раз он перебирал эти мысли вновь и вновь? Сколько раз спрашивал себя к чему всё это вело с самого начала? Сколько раз ему хотелось всё изменить и вернуться в ту проклятую зиму, взять Эль и убежать как можно подальше от всех людей. Забыть о существовании магии и тех людей, которые были в его жизни, и просто жить... жить рядом с ней. Не так как другие, но всё же вполне возможно. Не боясь за то, что за ними придут, ведь в том мире не было бы никакой магии. Не было бы распределения на чистокровных и грязнокровок. Всё это не имело бы никакого значения там, в их новом мире. Но той зимой он выбрал другой путь, и сожаления не могли ничего изменить. Он мог мечтать о том чтоб вернуть всё назад, но это ничего бы не изменило. Они с Эль стоят по разные стороны. Он на стороне тьмы, она же хранительница света. Рано или поздно кто-то из них должен умереть. И эта мысль настолько изводила Финеаса, что он каждый раз злился на себя. Он не задумываясь отдал бы свою жизнь, но не факт, что матушка судьба решит наказать его и лишить жизни именно Эль. Для чего же он всё же жил? Фин убеждал себя в том, что будучи сторонником тьмы он всё же имеет возможность защищать её. Но на самом деле у него всё же была надежда. Возможно он не признавался в этой и даже не ощущал её присутствие, но он надеялся, что когда-нибудь, в какое-то другое время они смогут быть вместе. И они будут счастливы. Ради этого стоило жить. Ради этой надежды можно было терпеть эту боль. -Я надеюсь на это, - выдохнул Яксли не поворачиваясь в сторону кузена. Он понимал, что не настолько силен. Что один взгляд Эль может сломать всю его волю и тогда он обязательно упадет к её ногам, позабудет о всех клятвах и обязанностях. Именно поэтому он не встречался с ней. Иначе он каждый вечер шел бы на концерт Алхимиков и смотрел на неё из угла какого-нибудь бара. Она могла и вовсе не знать, что он смотрит и любуется ею, но он не мог позволить себе этого. Финеас не знал сможет ли он выдержать эту разлуку оказавшись так близко с любовью всей своей жизни. Ему хотелось верить, что всё же он сможет побороть свои желания и отвернуться от неё ради её же блага, но что если не сможет? Что тогда? Он не мог рисковать её сохранностью поэтому и не собирался встречаться с ней. Никогда. -Что бы ты там не говорил, Тед, - внезапно начал Яксли, - Ты прекрасно понимаешь о чем я говорю. Что бы ты не пытался мне сказать о свободе выбора, ты ведешь себя точно так же как я. Просто в отличии от меня ты не признаешься в этом. Никому не стоит связать свою жизнь с Пожирателем. Я никому этого не пожелаю. Это слишком рискованно, ведь каждый день будет проходить в страхе, как и для тебя, так и для неё. Я всегда был эгоистом, и никогда не скрывал этого. Я люблю Эль настолько, что мне хочется раствориться в ней. Она для меня всё. Всё ради чего я живу. Но я не посмею коснуться ни одного волоса на её голове пока не буду убежден в том, что её связь со мной не опасна для её жизни. Она может ненавидеть меня за это. Может проклинать. Может быть я псих, да, наверное я псих, но я не позволю... я не позволю никому, даже ей самой обречь себя, не позволю, - бывший слизеринец с силой сжал руку в кулак и даже ударил ею об подоконник. Финеас даже не почувствовал боли. Вот наверное что происходит когда ты умер внутри. -Мне не легче. И тебе не легче. Лишь тяжелее. Но я не жалею. Я вообще ни о чем не жалею. Просто даже если мне придется страдать из-за этого всю оставшуюся жизнь, то я не променяю те счастливые минуты с ней на светлую жизнь без неё. Мне не нужна жизнь где я не знал её. Мне она попросту не нужна, - Фин усмехнулся и выбросил окурок сигареты из окна после чего повернул голову в сторону Нотта. Мокрые пряди волос прилипали к лицу, но он прекрасно видел глаза своего лучшего друга, и он знал о чем тот думал... прекрасно знал... -Наверное... ты прав, - Яксли усмехнулся прислонившись плечом к стене и разглядывая лицо кузена под лунным светом, - но ответь мне на один вопрос... ты её любишь? Неважно куда и как у вас «заходило». Возможно вы навсегда останетесь в таких отношениях, но... ты её любишь, а?
Theodore Nott: -Думал, что не со всеми ты такой. - тихо отозвался Теодор, ловя насмешку на губах кузена и чувствуя легкий укол где-то внутри. Необязательно быть легеллементом, чтобы понять, о чем он сейчас думал. Иногда в жизни наступают такие моменты, когда вся жизнь проносится перед глазами, подобно маленьким кадрам-вспышкам. И эти моменты необязательно перед самой смертью или что-то вроде, бывают и тогда, когда просто плохо, больно и грустно, как сейчас. Когда хочется выть на луну, рвать на себе волосы, кусать губы до крови и, вместе с тем осознавать, что ничего нельзя изменить. Жизнь такая, какая она есть. Они такие, какие есть. Пожиратели Смерти, убийцы, мучители - whatever. От них просто стоит держаться подальше, как можно дальше. Пожалуй, в чем-то Яксли был прав: имело смысл защищать то, что любишь, ценой собственных несчастий. -Глупо надеяться, Фин. - глупо ждать, что однажды что-то изменится. Мир должен расколоться на две части, в одну из которых Темный Лорд не проникнет, или Господин должен исчезнуть, навсегда, тогда возможно они все получат свободу и избавление. Но не отпущение грехов. Не то, что бы Теодор верил в существование чего-то абстрактного после смерти, лучшей доли или земли обетованной, но жить с кровью на руках, жить и при этом спать спокойным и безмятежным сном могут позволить себе немногие люди. И отчего-то ему казалось, что он сам не в их числе. Да, и Яксли, скорее всего тоже, они с кузеном были похожи. Бывший слизеринец грустно улыбался, слушая проникновенный и такой режущий, словно бы острой бритвой по венам, монолог. На мгновение могло показаться, что это говорит он сам, Тед, стоит наверху Астрономической башни, рассказывает Лорелей всю правду о себе и просит уйти, держаться подальше и никогда не подходить к нему ради ее же безопасности. Кажется, что это было сотни лет назад, а на самом деле - каких-то пару месяцев назад, когда Нотт еще учился в Школе, и Брехт была рядом с ним. Он решил, что дальше спорить с Финеасом бесполезно. Возможно, он не понимал, что сам такой, возможно, здесь было что-то другое, ведь между ним и немкой никогда не было ничего подобного, что было между Фином и Яэль. Или было? Черт его знает. -Как скажешь, Фин. Если тебе это кажется правильным решением, которое подсказывает тебе сердце - пусть так. Но честно скажу, больно и тошно смотреть, как ты страдаешь. И уверен, что друзья Эль придерживаются такого же мнения, глядя на нее. - молодой человек пожал плечами. Чужая душа - потемки, но душа кузена таковой не казалась, потому Тед решил с ним согласиться, пусть молча, без слов, но он принял его выбор и решил больше не настаивать на своем. В словах Яксли был резон. И смысл. -Люблю ли я ее? Хмм...не знаю, Фин. Я всегда старался не думать о чувствах, потому что, как только находишь своим эмоциям определение - все усложняется. А я этого не хочу: она свободна, я свободен. Нам хорошо вместе теми редкими временами, когда мы можем быть рядом, пожалуй, большего и не надо. Возможно, я в действительности люблю ее. Но я совершенно точно не тот человек, который ей нужен, и дело тут даже не в метке Пожирателя. Да-да, теперь можешь смело назвать и меня эгоистом тоже, потому что я решил за нее... но она не любит меня, она любит искусство, и вот это настоящая любовь...на всю жизнь. - Теодор усмехнулся, чувствуя, как неприятно покалывает в груди. То ли от пережитых событий, то ли заклинаний, пробивших магический щит, то ли от воспоминаний о Брехт, но стало как-то совсем невыносимо стоять на ногах. -Давай спать, а? По-моему, уже скоро светать будет. - и с натянутой улыбкой Нотт направился к выходу из гостиной, задержавшись лишь на пороге. -Вторая спальня как обычно в твоей распоряжении. Увидимся утром, кузен. Спокойного сна. - он обернулся через плечо, чтобы встретиться с Финеасом взглядами. Это был чертовски трудный день. И очень хотелось, чтобы он закончился.
полная версия страницы