Форум » Архив «Lumiere-77» » [Непредвиденные потери - 11.12] » Ответить
[Непредвиденные потери - 11.12]
Dietrich Lumier: Знакомые родителей просили Фрею присматривать за маленьким сыном-первокурсником, и она исправно навещала его, иногда выслушивая краткие повести о немудреных бедах мальчишки. До сегодняшнего утра все было в порядке. А вот сегодня утром его постель оказалась застеленной и на все вопросы соседи по спальне отводили глаза и молчали. Вещи Людвига на месте, учебники сложены аккуратной стопкой, что за ним отродясь не водилось...где он? Куратор Людвига очень удивился и сказал, что у него никогда не было такого ученика. Остальные преподаватели говорят то же самое. У Фреи осталась последняя надежда - профессор Варга. Фрея для храбрости даже взяла с собой Тора. Беда в том, что профессор Варга тоже такого мальчика не помнит. "Людвиг? Младшекурсник? Да нет никакого Людвига на первом курсе. Смотрите, вот даже запись в журнале... Черт возьми, как же болит голова..." Фрея фон Берне, Тор Сигбьорн, Марика Варга. 11.12 после обеда
Ответов - 9
Freyja von Berne: Вообще-то, Людвиг всегда был самостоятельным мальчиком. А еще добрым, любознательным и очень серьезным. Он мог пропасть в библиотеке, забраться в дальний уголок с новой книжкой, или увлечься изучением какой-нибудь улитки в дальнем конце оранжереи. Как любой маленький маг, он, конечно, мог выкинуть нечто неожиданное. Но вот так, чтобы взять и пропасть с концами - такого за ним не водилось. До сего момента. Фрея растерянно убрала прядку волос за ухо. Все это выглядело как плохо срежиссированная комедия абсурда, дети не пропадают просто так. Ну, на сколько она знала. Детей могли похитить, такое допускалось. Родители Людвига были людьми совсем не бедными и довольно влиятельными. Такой поворот событий мог бы уложиться в белокурой головке. Или вот дети могут сбегать. Теоретически. Обидеться на что-то и просто сбежать, собрав самое необходимое. Это доже было доступно разуму, хоть и совершенно не в характере мальчика. Но не мог же он просто раствориться? Или мог? К Людвигу она решила заглянуть после обеда, после того, как не обнаружила мальчика за столом. Заглянув к первоклашкам в спальню, девушка сначала ни чего особого не заметила, лишь какое-то смутное ощущение неправльности поселилось где-то между ребер и уже не давало успокоиться. Общение с куратором мелких вызвало раздражение, Фреяне могла понять, как можно забыть кого-то из подопечных. "Людвиг? Какой Людвиг? Ээ..." Она раздраженно поджала губы и высказала этому незаконному отпрыску пьяных флобчервей все, что она думала о его умственных способностях. Но неудобное ощущение в груди только возросло, уж больно много недоумения и непонимания было во взоре куратора. Пришлось его вести в спальню, чтобы указать, где именно должен спать первоклассник Людвиг Хофвейер. Вот тут, и вот его вещи. Вот его сундук, вот учебники на тумбочке, вот синяя пижама с золотистыми снитчами под подушкой. Фрея стояла в коридоре и, пребывая в полной прострации, пыталась собрать воедино разбегающиеся мысли. От всеобщей странности ситуации она даже прикусила ноготь большого пальца, чего не позволяла себе с шестилетнего возраста. Она ни чего не понимала. Вообще ни чего. Вещи были на месте, но куратор группы, припертый доказательствами, так и не вспомнил, кто спал на этой кровати. Стоило ему отвернуться, и он вообще забывал, что тут кто-то спал. Кто? Что? Никого не было. Где? Тут? А, ну да, чьи-то вещи есть, значит кто-то спал. Кто спал? Да никого тут не было, что ты пристала, ему лучше знать, кто из первоклашек где спит. Он как заведенный твердил одно и тоже, а девушка чувствовала себя так, словно в голове у нее не осталось больше ни одной мысли. Куратор был на столько уверен в своих словах, что в какой-то момент Фрея даже заколебалась. Может, это она сошла с ума, и никакого Людвига действительно не существует? Но была пижама, подаренная Людвигу самой Фреей месяц назад. Была колдография родителей Людвига. Были, в конце концов, пергаменты, исписанные такими знакомыми каракулями. Девушка растерянно потерла лоб, оглянулась, словно надеясь, что вот она сейчас повернется, а потерявшийся мальчик стоит за ней. Что делать дальше, она не понимала. Возможно, стоило вернуться назад и пораспрашивать других первоклашек. Уж больно подозрительно они отводили глаза и отмалчивались, стараясь как можно меньше сталкиваться с Фреей. Но сейчас она была не в состоянии мыслить резво. Происходило нечто такое, что выпадало за рамки о ее личных представлениях о мире. Людвиг был. Но его не было. Неразрешимый парадокс. Студентка снова беспомощно повертела головой, пытаясь понять, что же ей делать дальше. Тор! Ну конечно, надо обязательно поговорить с Тором. Он то уж точно скажет ей, есть Людвиг, или она сошла с ума. Десять минут метаний по школе, и Фрея вцепилась мертвой хваткой в руку своего ухажера. - Тор, это какое-то сумасшествие. Ни кто ничего не говорит, представляешь? Я спрашиваю, где Людвиг, а они мне в ответ сообщают, что не знают никакого Людвига. Смотрят в глаза и такое говорят, представляешь? Я не понимаю, что происходит, какой-то кошмар. Я уже вообще ни чего не понимаю! Ведь есть же вещи Людвига, а они говорят, что Людвига нет. Это же абсурд какой-то, понимаешь? Фрея тащила за собой Тора по коридорам, не слишком прислушиваясь к его ответам. Ведь Людвиг был! Еще вчера был, подходил к ней после ужина о чем-то спрашивал. Девушка то и дело взмахивала свободной рукой, словно подтверждая резким жестом свои слова, словно пытаясь разрубить паутину всего этого безумия, и убеждая себя, что реальность во круг существует, а не кажется. - Надо с кем-то поговорить. С кем-то из преподавателей что ли. Не мог же Людвиг вдруг пропасть. И не могут же о нем не помнить? Глупость какая-то. Я ничего не понимаю, как же так... Первым на ее пути оказался кабинет профессора Варги. Фрея не раздумывая притормозила перед дверью и решительно постучала. - Профессор Варга? Профессор Варга, можно к вам? Я по поводу студента, первокурсника. Людвиг Хофвейер, я ни как не могу его найти...
Marika Varga: Марика Варга никогда не прибегала к помощи местных целителей. Впрочем, каких-либо других лекарей – тоже крайне редко, и уж совсем никогда она не просила у них лечебных зелий, ибо умела их готовить лучше прочих. Но теперь весь запас обезболивающих зелий можно было смело выливать, ибо ни одно из них не приносило облегчения. Варга злилась на себя, на зелья, на проклятую головную боль... так не бывает! Она оставляла за собой право на ошибку, но не тогда, когда всё было проверено не раз за последние несколько дней. Рецептура, ингредиенты, посуда... словно кто-то задался целью свести её с ума этой проклятой мигренью. Но ядов Марика не принимала – кольцо бы не подвело. Загадка. Все прочие зелья прекрасно работали, но эти... Хуже всего было то, что декан не помнила, каким образом к ней попали вот эти ингредиенты, и вон те тоже... Никогда раньше не страдая провалами в памяти, она всё чаще с ужасом ловила себя на том, что какие-то куски произошедших с нею событий не помнит совершенно. Это действительно походило на чьё-то хорошо сработанное проклятие, и страшно было даже предположить, кому и зачем понадобилось сводить с ума преподавателя Алхимии. Но к целителям по-прежнему идти не хотелось, ходили слухи, что в лазарете и без того происходит что-то странное... Когда в дверях лаборатории Марики раздался настойчивый стук, она в десятый раз пыталась приготовить проклятое обезболивающее зелье. Сосредоточиться не получалось, ингредиенты летели в котёл из-под дрожащей руки, всё было не так, вызывало раздражение и настойчивое желание заснуть и не просыпаться. - Входите. – Негромко произнесла Варга, бросая нож на стол, вытирая руки и тяжело вздыхая. Обойдя котёл, она приветствовала двоих студентов вымученной улыбкой. Двое с факультета Чародейства – весьма способные ребята, но незачем так верещать прямо с порога... - Можно чуточку тише, фройляйн? Я вас прекрасно слышу. – Снова мягкая улыбка, адресованная блондинке. Фрея говорила и без того, не повышая голоса, но взволнованные голоса явно не прибавляли радости декану, которую продолжала мучить головная боль. Марика сразу поняла, что она не слышала ни о каком Людвиге, потому студенты явно пришли не по адресу. Вообще-то, разумеется, дети не должны пропадать. Детей надо оберегать, о детях надо заботиться. - Если бы Людвиг Хофвейер учился на первом курсе, я бы об этом знала, поверьте. Впрочем, в связи с событиями последних дней, я бы проверила лишний раз. Кстати, Фрея, вы здоровы? – Мало ли, вдруг провалы в памяти – это заразно? Подойдя к одному из стеллажей, профессор взяла с полки журнал, где поименно были записаны все нынешние студенты Дурмстранга. На странице со списком первого курса никакого Людвига Хофвейера не было. Декан молча протянула ребятам раскрытый журнал. Ещё сутки такой невыносимой головной боли – и у вас не только студенты пропадать начнут, весьма вероятно, что и преподаватели тоже.
Thor Sigbjorn: В последние дни Бьёрн отчетливо ощущал надвигающуюся опасность. Точно определить причину этого он не мог, но какое-то звериное чутье подсказывало – когда объявили, что беглецы благополучно ушли от погони, беды не закончились. Они только начинались. Вслух, конечно, никто ничего не говорил, но настораживающий дух опасений витал в воздухе, будто предупреждая. И Тор старался все время быть наготове, словно группируясь во время боя, чтобы не пропустить неожиданного удара. Поэтому, когда этим утром увидел взволнованную идущую к нему Фрею, испугался не на шутку. И лишь убедившись, что с ней самой все в порядке, смог, наконец, начать слушать, что она все-таки пытается ему рассказать. – Глупость какая, – бормотал норвежец, покорно следуя за решительно настроенной Фреей. – Как так может получиться, что вчера был ученик, а сегодня – уже нет? Если это какая-то шутка, то очень глупая. – Или злая. Тор нахмурился и ускорил шаг. Вряд ли кто-то в Дурмстранге вздумал бы так пошутить с обеспокоенной девушкой, и мысль это ничего хорошего не предвещала. Тем более что он и сам помнил этого Людвига – увидел как-то раз, как Фрея разговаривает с каким-то первокурсником, а потом спросил, кто это. Нет, этой светловолосой немке он поверил бы и на слово, не задумываясь, но увиденное собственными глазами не давало остаться в его душе и тени сомнения. – Думаешь, случилось что-то? – Была бы его воля, он бы обыскал школу, и прилегающие к ней территории, и еще раз по-мужски поговорил с теми, кто довел фон Берне до такого взволнованного состояния – все же, он обычно предпочитал действовать, а не строить планы. Но раз Фрея решила посоветоваться с преподавателями, то возражать он не стал. В конце концов, профессор Варга слыла справедливой и честной женщиной – как знать, может именно ей и удастся решить возникшее недоразумение, и все закончится хорошо, несмотря ни на какие дурные предчувствия. Однако, вид у женщины был усталый – Тор отметил это, едва переступив порог. Усталость эта на руку им не была, но отступать было уже поздно. Поприветствовав профессора зелий, норвежец решил хранить молчание до поры до времени, пока только присматриваясь. Уверенность, с которой преподавательница говорила в Людвиге, подкупала, но в то же время что-то заставляло насторожиться. Норвежец заглянул в продемонстрированный им школьный журнал, и снова нахмурился, несколько раз перечитав все фамилии. - Но, профессор Варга, - наконец, заговорил он. – Здесь, наверное, ошибка какая-то. Ведь мальчик был, точно был. Ведь правда же, Фрея? – Тор посмотрел на все еще взволнованную девушку. Всей этой канцелярии он не особенно доверял – слишком дорого стоит человеческая жизнь, чтобы отдавать ее во владение паре росчерков пера на пергаменте. – Не мог же он просто так исчезнуть, не оставив после себя даже записи в школьном журнале. – Тот факт, что в списке даже не значилось фамилии мальчика, настораживал. Конечно, надежда на то, что все это просто ошибка канцелярии, и сейчас профессор Варга все-таки вспомнит Людвига, еще оставалось, но дурные предчувствия становились все ощутимее. И Бьёрну это не нравилась.
Freyja von Berne: Словно споткнувшись на середине фразы, Фрея глубоко вздохнула и, подавив в себе желание мертвой хваткой вцепиться в руку Тора, медленно опустилась на ближайший стул. Мерлин, какой позор, она совершенно забыла о манерах, и замечание профессора Варги было совершенно обоснованным, Она, фон Берне, вела себя как какая-то торговка. Девушка прижала руку к груди, стараясь унять сердце, которое то и дело норовило сбиться с ритма. Боги, какой стыд. Фрея несколько раз глубоко вздохнула, медленно выдыхая воздух. И заговорила уже гораздо спокойнее. - Простите, профессор Варга. Да, я совершенно здорова. Просто растеряна. И волнуюсь о Людвиге. Он очень хороший мальчик. Не всегда послушный, но он бы не ушел из школы просто так, ни чего ни кому не сказав. Это совершенно не в его характере. - она растерянно теребила ворот мантии. Предположим, профессор Варга могли и не помнить первоклашек, что было странно. Но ни чем иным кроме забывчивости объяснить поведение учителя было просто невозможно. Девушка растерянно оглянулась на Тора. - Но ведь он был, профессор Варга. Людвиг был.... Фрее все еще казалось, что стоит только обратиться к старшим, и все наладится, и ей скажут, что Людвиг ушел гулять, или отбывает наказание в теплицах, или дополнительно занимается с кем-то из старшекласников. - Как же так, я же его знаю с годовалого возраста. Профессор Варга, не могут же мои воспоминания за последние одиннадцать лет быть галлюцинацией? Ведь Тор тоже про него помнит. Профессор Варга... - Фрея нервно провела рукой по волосам, приглаживая прическу. И вдруг прижала ладони к щекам. - Ох, Фрея-покровительница, что же я теперь его родителям скажу?
Marika Varga: Марике и вправду начало казаться, что мироздание над ней решило поиздеваться. Над ней, над её памятью, её сознанием и её разумом. Причин не доверять студентам у декана точно не было. Они выглядели не просто обеспокоенными – Фрею эта потеря мальчишки довела чуть ли не до истерики. С такими вещами не шутят. Но Варга действительно знала по именам студентов Дурмстранга. И действительно знала, что никакого Людвига среди них не было! И записи в журнале – только лишнее тому подтверждение. - Герр Сигбьёрн, видите ли... – Марика нахмурилась, снова забирая журнал из рук парня и пристально вглядываясь в знакомые строки. – Дело не в том, оставил он после себя запись, или не оставил. А в том, что он действительно не мог исчезнуть просто так. Что до журнала – то списки эти во всех документах Дурмстранга пишутся не обыкновенными чернилами. Всё это – магия. Рукопись – у директора, во всех прочих бумагах она просто дублируется. Варга резко захлопнула журнал и сунула его обратно на полку за бесполезностью. На мгновения сжала виски ладонями – голова просто раскалывалось, каждое движение, каждое слово причиняло новую боль. Марика торопливо глянула на присевшую фон Берне и одним жестом призвала к себе из шкафа склянку с успокоительным зельем. Взяв со стола тяжелый посеребренный кубок, декан вылила туда содержимое склянки, добавила травяного настоя и, перемешав коротким взмахом палочки, протянула девушке. - Выпейте, фройляйн. Выпейте и возьмите себя в руки. Кто его родители? Нет, если мальчик действительно существовал... но этого быть не может! Я бы знала. Но если он и впрямь был, то мы его отыщем. Есть же поисковые ритуалы. Кровные – самые простые. Так где сейчас его родственники, вы говорите? Мать, отец, сёстры или братья – кто угодно подошёл бы. Да и других способов тоже хватает. Колдография. Или портрет мальчика. Да покажите мне хоть что-нибудь, что принадлежало бы ему, или напоминало о нём! На не менее взволнованный, чем у студентки, голос декана в кабинет явился огромный белый пёс. Появился так, словно всё это время стоял за дверью и прислушивался. Но тот не стал приближаться к Марике, тихонько заскулив и пристально посмотрев на Фрею, он подошёл к ней и положил на колени девушки мохнатую лапу.
Thor Sigbjorn: Бьерн слушал Марику с печатью серьезной сосредоточенности на лице, надеясь услышать что-нибудь обнадеживающее, однако пока зельеварша говорила исключительно о другом. - Не мог, говорите? – Угрюмо пробормотал норвежец, вовремя спохватившись, и добавив к своему обращению полагающееся, - Профессор. – Посмотрел снова на осевшую на стул Фрею, у которой от волнения будто бы ноги подкосились, на поставленный обратно на полку журнал, из которого необходимая запись как-то непостижимо исчезла, на саму Марику, которая вроде бы и готова была им помочь, но в то же время не хотела допускать чьих-либо оплошностей. – Но ведь пропал. И причем не просто ушел куда-то, так, что все говорят, что давно его не видели. Вот странно-то – вообщене видели никогда, и все. Как такое вообще может быть-то? – Он на самом деле не мог понять, как такое возможно. Не иначе, как здесь замешана какая-то темная магия. Вот только кому и зачем понадобилось исчезновение какого-то первокурсника? Все это было очень странно, и никак не находило себе логического объяснения. Но, в любом случае, хорошего это исчезновение сулило мало. Тор угрюмо посмотрел на вошедшего в комнату пса и рефлекторно шагнул ближе к Фрее, когда увидел, что животное направляется к ней. Однако собака была настроена, видимо, дружелюбно, и юноша успокоился. Однако хмурое выражение лица его по-прежнему не покидало. Бьерн решил промолчать, и выжидающе посмотрел ан Фрею. Все равно у него ни фотографий ни вещей Людвига не было – тут он ничем делу помочь не мог.
Freyja von Berne: - Может, это какой-то сбой? Заклинания ослабли или... или что-то такое...- Фрея была готова уцепиться за любую мысль, способную хоть как-то связать воедино рассыпающуюся на кусочки реальность. - В книге у директора есть, а с дублированием что-то не так? Конечно, это не объясняло тотальную забывчивость всех окружающих. Но опять же, были заклинания для работы с воспоминаниями, и она, студентка факультета чародейства, сама могла бы припомнить парочку подобных. Но таких, чтобы изменить память огромному количеству народа - нет, таких Фрея не знала. Но ведь она была всего лишь студенткой. Девушка благодарно кивнула головой и, глубоко вздохнув, залпом выпила зелье. Решительно поставив кубок на стол, фон Берне сцепила пальцы в замок и сложила руки на коленях, чтобы не было заметно, как кисти подрагивают от напряжения. Девушка слегка нахмурилась, припоминая сегодняшнее утро. - Нет, Тор, ты не совсем прав. Вспомни, когда мы были в спальне у первоклашек, то они просто молчали и не отвечали ни на один вопрос. Только старшие студенты утверждают, что никогда не были знакомы с Людвигом. Но профессор Варга, остались же его вещи, учебники, одежда. Фотография, в конце концов. На фотографии Людвиг и его родители. - Она друг прикусила губу, словно споткнувшись. - Профессор Варга, а его родители... Хофвейеры, их то вы точно должны знать. Пса Фрея заметила только после того, как тот положил ей лапу на колени. От неожиданности девушка вздрогнула. Испугаться она не успела, просто слегка удивилась, с недоумением рассматривая крупное животное подле себя. Немка сглотнула и снова повернулась к декану алхимиков. - Его вещи остались в спальне. Тор может их принести. - она вопросительно и немного неуверенно посмотрела на своего друга.
Marika Varga: - В книге у директора тоже нет. Нигде в документах нет, если нет в этом журнале. А поскольку сами по себе строки оттуда не исчезают, то я могу сделать один единственный вывод – кто-то нарочно убрал их. Но всё это в теории. На деле же никто кроме вас вообще не помнит о существовании мальчика. Теперь уже Марика чувствовала себя не менее растерянно, чем студентка, разве что виду не подавала. Зато явно на лицо было не самое лучшее самочувствие декана. Головная боль только усиливалась, у Варги даже в глазах потемнело. Резкий жест, волшебная палочка вновь рассекла воздух – и огонь под котлом был погашен. Можно было не заглядывать в него, чтобы убедиться – зелье вновь вышло совершенно бесполезным. Ещё мгновение, и котёл опустел, а Марика прислонилась плечом к дверному косяку, ощущая, что боль становится совершенно невыносимой. Она одним только жестом подозвала к себе пса, тот с готовностью оставил Фрею и вернулся к хозяйке. - Хофвейеры... Я их не знаю, фройляйн. Но если их знаете вы, то свяжитесь с ними – пускай прибудут в Дурмстранг сегодня же. А пока и впрямь покажите мне фотографии этого первокурсника. И если мы отыщем его, герр Сигбьёрн, то мальчик сам поведает нам, как и почему такое может быть. Рука Марики легла на тёплую шею собаки, кажется, этот пёс был единственным существом, от которого можно было ожидать хоть немного поддержки. - Одно я могу сказать наверняка – паникой делу не поможешь, Фрея. Вы взрослая и умная девушка, вы ведь всё понимаете и до конца с честью выдержите бремя возложенной на вас ответственности. Да что ж так больно-то. Это не похоже на отравление ядом или пыточные проклятия. Эта боль другой природы, она подчиняет себе всё твоё существование, оставляя лишь одно желание – уснуть вечным спокойным сном. И только огромный пёс мог почувствовать, как пальцы алхимика, дрожа, с силой цепляются за мохнатый загривок – только бы выдержать это жуткое испытание непрекращающейся болью.
Dietrich Lumier: Внезапно в глазах Марики почувствовала укол острой боли в голове и животе, в районе селезенки, резкое головокружение и тошноту, не сумев вовремя справиться с которой опустошила свой желудок на пол - как оказалось кровью, отвратительный развод которой остался на подбородке. Несколько мгновений женщина ещё боролась с дурнотой, но тут силы оставили ей, и она без чувств сползла на пол. Ни о каких поисках теперь речи и быть не могло - пропавшему мальчику эти пятнадцать минут вряд ли помогут, а что происходило с профессором Варгой, а главное насколько оно было опасно, не понимал ни Тор, ни Фрея, ведь никто из них серьёзно не занимался целительством, и потому главным сейчас было как можно скорее доставить её в лазарет. Через час, после продолжительного осмотра, медсестра поставила диагноз - язва на нервной почве. Фрейю и Тора отпустили, наказав если вдруг почувствуют себя хоть немного странно, тут же сообщить, так как был небольшой шанс, что это все же результат порчи. К счастью, они никакого недомогания не чувствовали, но поиски на сегодня им пришлось прекратить. К вечеру мальчик так и не объявился.
полная версия страницы