Форум » Архив «Lumiere-77» » [А это просто белая лисичка - 11.12] » Ответить
[А это просто белая лисичка - 11.12]
Dietrich Lumier: Мир становится таким странным, уже никто и ничему не удивлен. Вот алхимическая лаборатория. Вот в одном углу мирно работают Лина и Михаэль над совместным проектом. В другом что-то записывает Готфрид, глядя через плечо возящейся с пробирками сестры. А вот однокурсник Готфрида, Герхард Лотар, бросает работу и зачарованно смотрит в окно: - Смотрите, там белая лисица! Прямо во дворе! А потом убегает ее ловить. И все бы ничего - да отвары уже выкипают, а Герхард все не вернулся. И внизу заметает снегом красное пятно. Готфрид и Гризельда Циммерманн, Каролина Мирославич, Михаэль Эденхартер. 11.12 после обеда
Ответов - 12
Grizelda Zimmermann: - Ты уверен, что нужны именно крысиные хвосты? – недовольно спросила у брата Гризельда. Она с утра чувствовала себя не хорошо. Голова кружилась, да и тошнило каждые полчаса, к горлу то и дело подкатывал комок – скудный завтрак, который заставила себя съесть Циммерманн. Немка была бледнее обычного – тёмные круги под глазами от этого казались неестественно большими. Высыпав в булькающий котёл ровно половину пробирки с толчёнными хвостиками крыс, Гризельда принялась перебирать склянки, пытаясь найти нужный ингредиент, который был следующим по рецепту. Впервые за долгое время Зельда попросила Готфрида помочь ей. Постоянные мигрени, общее недомогания мешали ей сосредоточиться на учёбе, да и вся атмосфера нагнетала. Это слепое обожание Гриндевальда, даже лояльную к его политике немку, начало немного выводить из себя, а ведь Готфрид, который был готов обклееть всю комнату плакатами с изображением тёмного мага, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. И ещё эти головные боли. Зельда на секунду закрыла глаза, пытаясь собрать все мысли воедино. Она неуклюже дёрнула рукой, отчего на пол полетела пробирка с жабьей желчью. Волшебница вздрогнула и тут же поспешила убрать за собой. Она глянула в сторону Михаэля, который наклонился над своим котлом и что-то шепнул Каролине. Гризельда сглотнула. Если бы она умела ревновать, то сейчас был бы тот самый момент, когда стоит испытывать ревность. - Готфрид, в сборнике всё-таки ничего не говорилось о крысиных хвостах. – продолжила сестра и наклонилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в записях брата. - кстати… а почему Лотар ещё не вернулся? – Зельда поёжилась и потянула краешек вязаного красного шарфа. Она теперь всегда прикрывала шею – какими бы умелыми бы не были целители в Дурмстранге, но избавить Зельду от уродливого шрама на шее так и не смогли. То ли стилет Анники был заговорён, то ли колдомедики оказались профанами… кто знает. Но Зельда на всю жизнь запомнила ту памятную прогулку по лесу. И навсегда затаит злобу на Гильдебрандт. Она вознамерилась отомстить голландке. Но пока ждала удобного момента. - он уже должен был поймать свою лису. – пробормотала немка, она встала и подошла к окну. Девушка прижалась лбом к холодному стеклу, пытаясь разглядеть внизу однокурсника брата и белую лисицу. Но ничего… кроме… - идите сюда. Немедленно. – крикнула Зельда, помахав рукой ребятам.
Michael Edenharter: черт, извините, разграфоманило.. Новый слой притворства надеть было не слишком сложно. Какая привычная все же уже процедура. Ты просто делай как все, говори как все, а что уж там у тебя на уме, то этого окружающим знать вовсе и не обязательно. Как бы только в этой многослойности обмана не потерять все же себя и своих мыслей, тех, что не навязаны вышестоящими и их правилами игры. Новая игра была даже смешной. Им говорят, что они, дескать, врут, и все было вовсе не так. Ну, им там, умным, лучше знать действительно. А что студенты? Так у студентов помешательство рассудка. Обычное дело. Зелье ложной памяти на завтрак выпили. А они бы и рады, чтобы так оно на самом деле и оказалось, да только воспоминания не вытравишь. Поверьте Михаэлю, уж он-то много раз пытался, да все без толку. Тут уж либо всю память долой, либо терпи ночные кошмары со смутными обрывками того самого дня, тех самых учеников, той самой нечисти. Как оказалось, нечисти хватало не только за пределами школы, но и внутри. Ибо всю эту ситуацию иначе, чем нечистой просто не назовешь. Первый день после прихода в сознание Михаэля внутри просто трясло от этого, потом все еще волновало, еще через пару дней за суетой учебы слегка позабылось, все-таки проблем хватало и без того, что выяснять, кто прав, кто виноват. Вот и сейчас надо было закончить проект по алхимии, а там еще работы столько, что мозгу некогда отвлекаться на постороннее. Вдобавок ко всему в партнерах у него была Лина, а с ней даже после пережитых событий отношения не шибко наладились. - Давай нарежу цветы бадьяна, - вызвался алхимик, протягивая руку в защитной перчатке за белыми, с виду нежными цветами, которые при этом вполне ощутимо жгутся. От паров, что поднимались вверх, в лаборатории становилось жарко, а смешение запахов слегка мутило. Михаэль поднял свободную руку ко лбу, промокнув тыльной стороной ладони покрытый испариной лоб, и отбросил волосы назад, чтобы не мешались. Голова сегодня была что-то снова сама не своя. Если посмотреть с другой стороны, то подобное не_общение с Мирославич делу не мешало. Каждый занимался своей работой, и отсутствие задушевных разговоров, кажется, их обоих не смущало. Иначе бы они снова принялись вспоминать тот самый день, лишний ребус для измученного ума. Лишнее оно сейчас. Знай себе не перекипяти, да вовремя работай ножом да ловкими руками. Закончив нарезку огонь-травы бадьяна, Эденхартер аккуратно ссыпал измельченные лепестки в котел, наклонившись к девушке. - Ты себя последнее время нормально чувствуешь? Или тоже дурно? – тихо спросил он у Каролины, чтобы не привлекать лишнего внимания, воспользовавшись секундной паузой. Никогда раньше духота лаборатории не приносила столько неудобств. Похоже, не ему одному. Вот Гризельда Циммерманн тоже решила пройтись к окну и слегка проветриться. Или..? Михаэль мгновенно среагировал на ее командный тон. За подобным призывом не просто блажь девушки сокрыта, это уж точно. Если Гризельда зовет таким голосом, то жди худшего. Алхимик занял место рядом с волшебницей, также всматриваясь вниз, как и она минуту назад. - Что это? Похоже на..Проклятие, - фразу он на выдохе грубо прервал, потому что таким алым цветом раскрашивать снег может только одна жидкость в этом мире. Та, что естественным образом циркулирует в живых организмах, а не разливается ярким пятном под окнами школы. Тошнота вновь подступила к горлу, а перед глазами мир запрыгал разноцветными точками, будто гигантский калейдоскоп.
Gottfried Zimmermann: Когда Циммерманну несколько раз сказали, что он, дескать, что-то напутал о событиях, произошедших в лесу, он решил не упорствовать. Возможно, они правы: пролежав несколько дней в школьном лазарете, когда тебя ежесекундно "штопают" волшебными нитками, вливают обезболивающее и прочие целительные зелья, волей-неволей тронешься и начнешь бредить. Впрочем, Готфрид был уверен в своей правоте и в своих воспоминаниях, но привлекать к этому общественность больше не стал. Пускай пребывают в сладком неведении, он то знает, что случилось на самом деле. О страшных событиях в лесу и встрече с Вендиго напоминала лишь фантомная боль - в отличие от Гризельды, немец выглядел как новенький, без единого шрама. Все шито-крыто белыми нитками, ну, или почти все. Готфрид в полузадумчивом состоянии что-то записывал в своей тетради. Из своих мыслей его вырвал голос сестры. Он поднял на нее глаза, рассеяно ткнул в свои записи пальцем. -Вот, Зельда, я совершенно точно помню про крысиные хвосты, в своих рецептах я не ошибаюсь. - и все было бы хорошо, если бы не мигрень. Уже какой день состояние было такое, словно Готфрид чем-то отравился и был на грани обморока: возможно, состояние было обманчивым, ибо в обморок он пока что так и не хлопнулся за неделю, но очень хотелось. Да и сестра была похожа на мечту некроманта - бледная, с кругами под глазами и такая уставшая, что впору было встряхивать ее чем-то. Или кем-то. Немец покосился на Эденхартера и Мирославич: двое молодых людей о чем-то тихо переговаривались, и это не смогло завладеть вниманием Готфрида. А вот Гризельда смогла: брат и не заметил, как сестра быстро оказалась у окна. -В чем дело? - Михаэль опередил его. Некромант не успел подойти к окну, как алхимик что-то объявил про проклятие. Он уже было собирался покрутить тому у виска, мол, ты что "бадьяна надышался?", но смолк, прикусывая губу. То, что Готфрид увидел было совершенно точно следствием проклятия. Вполне определенного и ужасного. Прямо под окнами директора и носом всех преподавателей Дурмстранга. -Только не говорите мне, что вы думаете, что это Герхард... - хотя говорить было не обязательно. Готфрид и сам уже подумал, что однокурсник, вышедший поймать лису, превратился в мокрое кровавое пятно снегу. Будь он на кладбище, проводя ритуал или что-то вроде, ему бы даже показалось это красивым. Почти поэтичным. Но не здесь и не сейчас. Голова разболелась еще больше, Циммерманн сморщился и потер правый висок.
Lina Miroslavizch: Каролина любила работать в лаборатории. Настолько, что даже присутствие Темных, даже некромантов не могло испортить для неё удовольствие от варки нового зелья. Конечно, и в случайном экспериментаторстве была своя прелесть, когда ты не знаешь, что именно ожидать от сваренного, и ощущение новаторства и загадки манит и завораживает, но именно работы с готовым рецептом более всего привлекала целительницу.Она находила особое удовольствие в том, что бы смешать все ингредиенты, выполнить все требования, не ошибиться – и получается именно то, что ты и хотел получить. Именно в такие моменты, как не странно, она действительно чувствовала себя профессионалом, человеком который умеет делать что-то полезное и делает это хорошо. - Режь, - не стала спорить чешка, увлеченная очисткой стеблей золотолистного бруслиника. Это было довольно сложное занятие, требующее большой концентрации, так как по рецепту требовалось снять лишь один слой кожуры, и не в коем случае не повредить нижние, так что на следующий вопрос Михаэля она ответила не сразу. Она не очень любила работать в паре, но в отличии от многих своих сокурсников не была закоренелой индивидуалисткой и умела смиряться с обстоятельствами и не давать собственной гордости вставать на пути эффективной работы. И хотя Михаэль как человек был ей не очень приятен – Лина обычно не хранила обиду подолгу, но в этот раз её почему-то зацепило и она просто не могла смотреть на Эденхартера как прежде. И даже совместно пережитое «приключение», которое, как утверждают преподаватели, было лишь бредом, не сблизило их, а кажется ещё больше отдалило. Но раз уж так получилось, что это зелье они должны сварить вместе, то так тому и быть. Лаборатория – это место для работы, а не доля выяснения отношений. - Тебе следует больше внимания уделять занятиям по колдомедицине. Плохое самочувствие, после всего что мы пережили, является совершенно естественным. По мне так дурнота всяко предпочтительней ледяной могилы от лавины, - Лина лишь на несколько мгновений оторвалась от своих драгоценных стеблей, только для того, чтобы одарить своего товарища по несчастью взглядом, которого обычно удостаиваются люди, задающие очень неподходящие и не очень умные вопросы. Но хотя её голос звучал уверено и наставительно, сама она не была так уж уверена в том, что её – и, видимо, не только её, вон и Зельда со своим братцем-некромантом выглядят так, словно их из-под снега отрыли пару часов назад, а не полдюжины дней как – состояние нормально, так же как и то, что лекарства, которыми их пичкают, действительно то, за что их выдают. Дурнота и головные боли должны были пройти на второй, максимум третий день – магия, конечно, не обещает чудесного исцеления, но все же она эффективна, всяко лучше живодерского лекарства маглов. Но они не уходили, и кажется наоборот становились сильнее. Это пугало, Лина даже пыталась пару раз заговорить об этом с медсестрой, но добиться от ней нормального ответа так и не смогла. Впрочем, Мирославич не собиралась так просто сдаваться – в следующий прием лекарств она собиралась «позаимствовать» себе дозу для изучения – уж слишком все это подозрительно. Сначала Каролина проигнорировала замечание Гризельды, но когда и Михаэль, и Готфрид последовали ей примеру и подбежали к окну, да там и остались, она недовольно отложила в сторону нож и подошла к окну, в надежде поскорее разобраться со всем и вернуться к прерванному занятию – Михаэль должен ей помогать, а не любоваться в окно на...на это. От одного взгляда на алое пятно на снегу Лину замутило. Вполне возможно, что их первая догадка была не верна, но после событий последних дней Лине казалось, что увы на лучше рассчитывать смысла нет. Но она была целителем, это не первая и не последняя кровь, которую её доведется видеть, и потому не смотря на побледневшие щеки – хотя куда уж дальше – взгляд её оставался сосредоточенным, а плотно сжатые губы совсем не дрожали. - Может он ранен. Или подстрелил своего лиса и это - кровь животного, - предположила она, лихорадочно пытаясь понять, сколько же получается потерял крови этот раненный – совместимо с жизнью, или можно уже не спешить? – В любом случае надо кому-то спуститься и посмотреть, может ему нужна помощь.
Grizelda Zimmermann: Гризельда ни секунды не сомневалась в том, что именно кровь Лотара заметало белым снегом. По части всякой чертовщины у Гризельды было отменное чутьё, а после той злосчастной прогулки по окрестностям Дурмстранга локатор «зло_совсем_рядом» вопил чуть ли не каждую минуту. Но если немка чувствовала присутствие нечто не_доброго вокруг себя, то не смотря на всю свою проницательность, она не могла разгадать коварный план колдомедиков, которые заставляли её пить противный настой, от которого потом в животе крутило и голова болела. Ко всем вышеперечисленным симптомам также добавились и тошнота, и слабость, головокружения. Гризельда со свойственной ей стойкостью боролась с недомоганием, не поняв, что причиной внезапной болезни является собственная невнимательность. Циммерманн по глупости настолько доверяла целителям, что даже не могла подвергнуть сомнению их искреннюю преданность школе. Абсурд. Кому придёт в голову травить детей? Гризельда отлипла от холодного стекла и невозмутимо посмотрела на Михаэля, которому, как ей показалось, стало дурно от увиденного. Да её собственный завтрак тоже давно просился наружу, но Циммерманн страдальчески боролась с желанием пообниматься с фаянсовым другом. Гордость дороже. Где это видано, чтобы её, Гризельду Циммерманн, довела до такого плачевного состояния простая волшебная микстура? Не бывать такому! - похоже на кровь. – закончила за Михаэлем ведьма. - полагаю, это всё, что осталось от Лотара. – сухо заметила тёмная волшебница и, опёршись о подоконник вновь глянула вниз. Нужно позвать кого0то из преподавателей. Что же до самой Зельды то ей по большой части было всё равно до сокурсника брата, белых лисиц и всей чертовщины, которая творилась вокруг. Но происходящее теперь непосредственно касалось Циммерманн и грозило благополучию юной особы. - не думаю, что он ранен. – также безэмоционально продолжила немка. - что-то мне подсказывает, что Герхарду мы уже не поможем. – идею Мирославич спуститься и помочь Лотару Зельда восприняла без особого воодушевления. В её глазах рисковать собой ради кого-то другого было непростительной глупостью, граничащей если не с безумем, то со слабой формой слабоумия уж точно. - предлагаю позвать кого-нибудь из преподавателей. В любом случае оставлять это просто так нельзя. Или среди вас есть желающие спуститься и проверить в порядке ли Лотар? - Зельда обвела ребят удивлённым взглядом.
Michael Edenharter: Зачем? Ну вот зачем он подбежал к этому проклятому окну, под которым разлилась эта проклятая лужа и вероятнее всего явно не лисьей, а самой настоящей человеческой, скорее всего еще не остывшей крови? Михаэль чувствовал лбом прохладу стекла, и от этого становилось на самую капельку, но все таки не так худо, как могло бы быть. В пору было биться лбом об эту самую холодную поверхность, но разбитого стекла жалко, и без того в Дурмстранге творится нечто странное. Тем временем люди вокруг говорили явно что-то дельное. При чем каждый по-своему. Эденхартер готов был согласиться, что, возможно, всегда должен быть шанс на нечто возможное, студент был и правда еще жив. С другой стороны, он бы ни за какие богатства не отправился туда вниз проверить, так ли это. Хватило на него недавних происшествий, чтобы понять, что иногда не высовываться – самый лучший выход. Так что и Гризельда была по-своему права. На взгляд девушки Михаэль не ответил, предпочтя изучать в это время пол под своими ногами. Стыдно было за свое решение, особенно, если действительно была вероятность еще ему помочь. - Преподавателей? Чтобы потом они тоже говорили, что ничего этого не было, - озвучил свою мысль алхимик. Ему давно уже она не давала покоя, когда герр Валлестрём отрицал все то, что им, студентам, не могло просто привидеться. - Одному идти – тоже не выход. Если и проверять, то уж всем спускаться вниз. Так у нас больше шансов..что бы это ни было, - он уже и не рад был, что слова вырвались. Но ведь вырвались же, обратно не запихнешь, и повернуть уже поздно. Или неужели никого больше не терзает то, что они стали свидетелями чего-то определенно жуткого, но стоят тут наверху, опустив руки.
Gottfried Zimmermann: Все это походило на страшный сон: чем больше Готфрид, не отрываясь, смотрел на кровавое пятно, расползшееся на снегу, тем более гнетущие чувства завладевали немцем. Не то, чтобы они с Лотаром были друзьями, нет, но они учились вместе вот уже 9 лет, против друг друга ничего не имели а, значит, совсем безразличное отношение выказывать к Герхарду не было причин. Да, и на фоне всеобщего страха или равнодушия, кто знает, чего здесь больше - Циммерманн чувствовал некую ответственность и чувство вины. Молодой человек перевел взгляд на сестру. Отчего-то захотелось наотмашь ударить ее по щеке, чтобы больше не говорила таких глупостей. -Отлично, Гризельда, в следующий раз я оставлю где-нибудь тебя, вдруг тебе будет уже не помочь, зачем рисковать действительно? - съязвил Готфрид, да еще назвал сестру полным именем, что делал во времена сильнейшего раздражения. Но слова девушки вывели его из себя: им итак никто не верит, в школе творятся ужасные вещи, они должны стараться быть вместе и хоть как-то сохранять единство рядов, а Зельда решила занять одну из самых простых позиций - равнодушие. На нем они далеко не уедут. Сегодня Лотар, завтра кто-то из них, а руку помощи протянуть ведь не так сложно. Теперь уже он смотрел на Мирославич: хоть один нормальный человек среди них, здравомыслящий. -Михаэль прав, нужно спуститься всем вместе и посмотреть, возможно, не все так, как мы себе напридумывали, и мы сможем ему помочь. - Эденхартера он тоже готов был зауважать, и хотя в его голосе отчетливо слышались нотки малодушия, все-таки он переборол себя. Да, всем было страшно, и Готфриду было страшно, но это не означает, что они как последние трусы должны сидеть в своих спальнях и никуда не высовывать носа. -Хотя ты можешь остаться, Зельда, если тебе так страшно. Сбегаешь за преподавателями, расскажешь им все, чтобы в очередной раз услышать, что тебе все привиделось, может полегчает? - Циммерманн развернулся и бодрым шагом направился к выходу из лаборатории, на ходу доставая волшебную палочку. Распахнув дверь, он обернулся на остальных. -Ну так, вы идете?
Lina Miroslavizch: - Гризельда, я тебя, конечно, очень уважаю, но по-моему говорить такие вещи сейчас не уместно. Ты не колдомедик, и тем более что отсюда ничего кроме этого пятна и не видно. А это не то количество крови, которое необходимо для того, чтобы человек умер. – Мирославич, в общем-то достаточно хорошо относившаяся к немке, сейчас даже не попыталась скрыть осуждение и разочарование во взгляде. Не смотря на привычку общаться с Хельгой и Анникой, которые человеколюбием не страдали никогда, равнодушная отстраненность Гризельды её задела ни на шутку – видимо сказывалось напряжение последних дней. - И я не думаю, что сейчас надо звать преподавателей. Я не хочу выглядеть дурочкой, если вдруг окажется, что это – кровь того самого лиса. Каролина не больше остальных рвалась спускаться туда, где их вполне возможно ждало нечто ужасное – нечто, что смогло за пару минут превратить талантливого боевого темного мага-некроманта в кровавое пятно на снегу. Но, сама о том не подозревая, она в своих мыслях она в кое-то веки оказалась солидарна с Готфридом – сейчас бросать своих было нельзя, просто потому что такое может произойти и с тобой. Сейчас важно не быть жертвенным и чрезмерно благородным, такого рода глупости почти всегда были лишними, надо просто быть честным с собой и своей совестью, и не поступать так, что потом будет стыдно и неприятно от собственных решений. Впрочем, Лина старалась так поступать всегда. Тем более что если они найдут Лотара, который, тихо кляня все на свете, будет сидеть в сугробе, прижимаясь спиной к стене, зажимая рукой разорванную лисьими зубами ногу, или может наоборот живого и здорового, прямо на месте посвежевывающего свою добычу - им будет стыдно за свои страхи, но это чувство будет чуть легче от осознания того, что они не совсем пропащие люди. - Идем, - отозвалась чешка, поспешив за Готфридом и остановившись лишь для того, чтобы подхватить со своего стула мантию, которая хоть и не имела меховой подкладки, но все же была теплее форменной рубашки, и, что важнее, свою сумку, в которой как обычно лежали самые ходовые целебные зелья. На Гризельду и Михаэля она даже не взглянула.
Grizelda Zimmermann: Гризельда не могла толком объяснить, почему посчитала, что Лотар уже не жилец. Наверное, всему виной её интуиция. Почему-то ведьма была весьма уверена в том факте, что тёмному магу уже не помочь. Она не стала спорить с братом, просто наградила его холодным безэмоциональным взглядом. - аккуратней на поворотах Готфрид. – сухо посоветовала немцу сестра. - если ты так жалеешь о том, что спас мне жизнь… то в следующий раз будь благоразумнее. Оставь сестру подыхать на снегу. Хотя, я уверяю тебя, следующего раза не будет. – немка сверкнула глазами. Спускаться вниз Зельда не хотела. Вообще есть ли смысл? Она была настолько уверена в том, что однокурсник брата погиб… что… словами не передать. Циммерманн никогда не отличалась экстрасенсорными способностями, но как говорились выше, всякую чертовщину чувствовала за милю. Оставалось только надеяться, что её счётчик гейгера-мюллера сломался и сейчас выдал неверные данные. - Каролина, надеюсь, моё предположение было слишком поспешным, но отчего-то я уверена, что это не лисья кровь. Я буду рада, если эта пресловутая лисица всего лишь прокусила Лотару ногу. И даже окажись оно так, чего он не поднимется? Он мальчик не маленький, даже пятикурсник сможет остановить кровь и добраться до замка. Он ведь во дворе, до парадных дверей рукой падать. – вяло отозвалась волшебница и устало потёрла левый висок. Мигрень разыгралась не на шутку. - Готфрид, ты дурак. – пробормотала Зельда и поднялась. Девушка сняла со спинки стула зимнюю мантию и накинула на плечи. - Михаэль, пойдём. – ведьма махнула рукой Эденхартеру.
Michael Edenharter: Возможно, все не так. Слова Готфрида легли как бальзам на душу, а разум уцепился за эту мысль с отчаянной надеждой, что так оно и есть. К черту интуицию и ее глупые панические вспышки, предчувствие страха! Еще была надежда на то, что в этот раз лишь воображение дало себе волю и разыгралось всласть. Однако слабое чувство надежды буквально утаптывала своими прекрасными ножками Гризельда Циммерманн. В развернувшуюся словесную перепалку Эденхартер не встревал, предпочитая отмалчиваться, пока дело не коснется лично его, а пока занимал лишь позицию пассивного наблюдателя, часть мыслей которого рвалась на сторону Зельды. Самая неоптимистичная часть его мыслей. В конце концов, трудно было врать самому себе, что в словах девушки не было смысла. - Эх, иду. Тяжело, будто обреченно, вздохнув, Михаэль галантно поправил мантию на плечах девушки, быстро на ходу схватил свой тулуп с крючка у выхода и поплелся за Зельдой следом, вон из кабинета. Хорошо бы им вернуться до той поры, пока зелье не перекипит, подумал он напоследок. Вот только что-то ему подсказывало, что хорошо бы вообще..вернуться. Тем временем компания спускалась вниз по коридорам и лестницам замка, гадая, что же ждет их впереди. Подходя к тяжелым дверям парадного входа, алхимик будто бы нечаянно замедлил темп своего шага, не стремясь быть первым, кто выйдет во двор. По спине пробежала предательская дрожь.
Gottfried Zimmermann: Готфрид быстро извлек палочку из кармана и, взмахнув ею, призвал зимнюю мантию и шарф, висевшие на спинке стула, за которым он сидел. Вся честная компания утеплилась и все вышли в коридор, прикрыв за собой дверь. Как ни странно, но впереди всех шли Циммерманн и Мирославич, и это странное единение мыслей, пускай и в одном вопросе, неожиданно возникшее между ними, умиротворяло. Немец молчал, остальные тоже - гнетущие мысли владели их думами. Каждый думал, что он прав в своих предположениях, и размышлял о том, кто же облажался сильнее, и что стало с Лотаром. Когда они дошли до парадного входа, возникла небольшая заминка: вначале замешкался молодой человек, ища что-то в карманах, а затем и Эденхартер. Готфрид смерил алхимика неприятным и колким взглядом и прошел вперед, словно бы невзначай задев Михаэля плечом. Слегка задев. У некромантов всегда было туго с чувством самосохранения и безопасности, и Циммерманн, крепко сжимая в руках палочку, ступил обеими ногами на хрустящий снег. Ничего не произошло: земля ни разверзлась под ногами, ни ударил гром, небо не раскололось. С неба, кружась и переливаясь, сыпал крупный снег. Немец глубоко вдохнул и, поймав ртом несколько холодных снежинок, сделал несколько уверенных шагов вперед по направлению к тому месту, где они видели пятно крови. Непонятно чьей. Прошло несколько секунд, и пока что никто не умер. Что ж...
Dietrich Lumier: Однако Герхарда во дворе не было, так же как и лисицы, которую он так жаждал найти. Ни следов на снегу, ничего. Даже алое пятно, казавшееся таким ярким из окна, теперь поблекло и было едва заметно под слоем выпавшего снега. Конечно, такой подозрительный поворот событий не мог не насторожить ребят, но когда они уже собирались подойти поближе и попытаться хоть что-нибудь выяснить, их окликнул профессор травологии. Явно пребывая не в самом лучшем расположении духа, он только нахмурился в ответ на рассказ о внезапном исчезновении студента и строгим тоном наказал , предположив, что если "пропавший" приятель их ещё не ждет там, то уж точно скоро присоединится - иначе "отлично" на следующем экзамене ему не видать, как и им, если они сейчас же не поспешат вернуться к работе. А расследование странных случаев, если они и правда происходят, а не являются плодом возбужденного недавними травмами воображения или попыткой от, им следует предоставить более компетентным в этом вопросе взрослым. Конечно, ребята были не согласны, не очень-то веря оптимистичным прогнозам профессора, но не смея спорить. Они оказались правы: Лотар к ним так и не присоединился, и за ужином его тоже никто не видел. Ночью его кровать в спальне была пуста.
полная версия страницы