Форум » Архив «Lumiere-77» » Сказ о волке » Ответить
Сказ о волке
Remus Lupin: Дата: ноябрь, 1972 года (второй курс). Место: Хогвартс. Участники: Ремус Люпин и Джеймс Поттер. События: Только утром друзья узнали о тайне Ремуса, а теперь Джим встречает его в коридорах и хочет расспросить его... Примечания: события прошлого.
Ответов - 14
James Potter: Любопытство – штука коварная. Губит всех направо и налево, понимаете ли, и кошек, и людей, и малолетних хулиганов - прямо братская могила. Спасу от него нет. Джеймс Поттер, по беспечности и, отчасти, собственному желанию, тоже угодил в коварные сети любопытства. Даже не то, чтобы угодил, а прямо-таки вломился, по-хозяйски, по-варварски, как и подобает малолетнему нарушителю правил. Объектом усиленного любопытства Джима стал его однокурсник Ремус Люпин и стал неспроста. Конечно, четкое знание теории и всегда выполненные домашние задания могли навести на определенные размышления о нечеловеческой сущности этого загадочного мальчика, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что Джеймс и Сириус узнали сегодня пораньше с утра. С ними в одной спальне спит оборотень. Самый, твою к драклам, настоящий зубастый чудовищный волчара, который своими клыками и когтями может порвать кого угодно в мелкое крошево, которое и мясом-то уже назвать можно только с натяжкой. И это было действительно круто! Кто еще в этой школе мог в ответ на косой взгляд предупредить, что водит дружбу с настоящим оборотнем, и поэтому лучше не нарываться, а то у него во-о-от такие клыки (здесь надо показать размер клыков) и во-о-от такие когти, а сам он во-о-от такой и порвет тебя, как последнего селезня, если будешь тут еще что-то крякать. А если завоет – вообще оглохнешь. До конца своей жизни. Вот так-то. При мысли об этом Поттеру так и хотелось вопить «круто!» направо и налево. Однако, несмотря на все эти размышления, он и сам знал, что рассказывать кому-либо тайну Рема лучше не стоит, потому что, в крайнем случае, Ремус может порвать к драклам и его. Что, впрочем, совершенно не мешало мальчику умирать от любопытства и желания расспросить Люпина подробнее о том, кто и что он такое. Видит Мерлин, когда еще в жизни выпадет такой случай? Насколько было известно Джиму, остальные оборотни в Хогвартс забредали очень редко. А если и забредали, то Хагрид с Филчем их выметали метлой (по крайней мере, так говорил Сириус), и до спален они доходить не успевали. Именно поэтому Джеймс решил не тянуть хвосторогу за хвост и расспросить Рема прямо сегодня. После утреннего разговора тот так шустро от них с Сириусом скрылся, что Поттер не успел даже слова сказать ему вслед. Однако теперь он был твердо намерен отловить друга где-нибудь в коридорах, по которым тот обычно ходил, и поговорить с ним. Для этого мальчик накрылся мантией-невидимкой и, затаившись около одной из потайных ниш, поджидал свою жертву. Жертва отчего-то долго не появлялась, но Джим был стоически терпелив, за что и был вознагражден. Как только Ремус показался рядом с нишей, Джеймс, высунув руку из-под мантии, ухватил Люпина за рукав и утянул следом за собой в нишу. Там он скинул с себя мантию, попутно встав так, чтобы друг никак не мог выскользнуть обратно в коридор. Судя по тому, что тот нес сегодня утром, с Рема сталось бы уйти от разговора в самом буквальном смысле. Носиться за ним по коридорам у Поттера особого желания не было – опять наверняка Филч привяжется, назовет малолетними обормотами и все дела. Мальчик серьезно смотрел на Ремуса где-то примерно минуту, а потом внезапно улыбнулся во весь рот, демонстрируя отсутствие верхнего клыка с левой стороны. Зуб этот выпал у него пару недель назад, после долгого и тщательного расшатывания. Это, впрочем, совершенно не мешало Джиму сиять, будто начищенный таз. Оставаться серьезным слишком долго было для него сущей пыткой, поэтому Джеймс решил даже и не пытаться. Пусть лучше Люпин видит, что совсем-совсем не пугает его, да и вообще, пусть поймет, насколько это все круто! - Рем, послушай, ты сегодня с утра так исчез, что я даже не успел тебя толком расспросить! – Поттер состроил недовольную рожицу. – И не успел сказать, что думаю, что это круто, что ты вот такой... такой зубасто-волосастый раз в месяц. Слушай, а ты – зубастый ты - осенью и весной линяешь? На самом деле, у мальчика не было ни единого заготовленного вопроса, и он как всегда полагался на импровизацию. Этот спонтанно заданный вопрос спустя пару секунд показался ему глупым, но степень его интересности от этого ничуть не уменьшилась, поэтому Джим продолжил с любопытством смотреть на Рема и даже положил ему руку на плечо, чтобы тот даже и не думал смыться. В конце концов, к драклам Филча – Джеймс же его потом хоть из подземелий достанет, хоть откуда! Так что нечего и рыпаться.
Remus Lupin: Наверное впервые в своей жизни Ремус не мог сконцентрироваться на очередном реферате в библиотеке. Он уже который час пытался начать писать это проклятое домашнее задание, но кроме одной единственной фразы ему не удалось придумать ничего. С другой стороны Ремус понимал, что реферат сейчас можно считать настоящей мелочью по сравнению с тем, что случилось сегодня утром. А сегодня утром случилось то, чего Рем никогда в жизни не пожелал бы. Вот есть же у людей тайны которых они не хотят раскрывать никому? А у Люпина была настолько страшная тайна, что он вообще никому не хотел о ней рассказывать, но с каждым месяцем ему всё сложнее было скрывать её. Согласитесь, если тебя не окружают идиоты, то все заподозрят что-то неладное, когда ты раз в месяц возвращаешься с такими царапинами на всем теле и лице, что кажется тебя переехал танк. И утром когда Джеймс с Сириусом прижали его к стене и начали задавать вопросы, а потом сами же отвечали на них, то Ремус не на шутку испугался. Нет, он не боялся того, что об этом узнает вся школа, хотя и без этого не обойтись. Джиму с Сириусом он доверял больше чем остальным, но страшнее было от другого... Люпин искренне боялся, что эта новость не только испугает его друзей, но и заставит их держаться от него подальше. Весь день Ремус думал о том, что он снова останется один. На самом деле он кажется даже свыкся уже с этой мыслью, но с другой стороны было обидно, ведь у него впервые в жизни появились настоящие друзья. Хотя кто пожелает дружить с клыкастым зверем? Правильно, ни один нормальный человек. Этого не захочет даже ненормальный человек, ведь никогда не знаешь когда этот зверь цапнет и тебя, если вообще не разорвет на клочья. В любом случае Ремус решил, что примет случившееся как должное и если ему суждено лишиться друзей, то так тому и быть, ведь он всё равно не в силах ничего изменить. Хотя по правде говоря гриффиндорец сейчас тянул время. Он искренне не хотел встречаться с Сириусом и Джеймсом как можно дальше, только потому что боялся увидеть страх в их глазах. Ещё больше боялся, что они начнут его жалеть, ведь от этого стало бы очень противно. Он уже столько лет справлялся с этим, что привык не жалеть себя, да и какой с этого толк? А остальные всегда его жалели. Мадам Помфри такими глазами а него смотрела, что Рему всегда хотелось закрыть лицо руками и просто не видеть её. Даже профессору МакГоннагалу не удавалось скрывать сочувствие когда она встречала его на уроке после очередного полнолуния, и Люпину снова хотелось спрятаться где-нибудь подальше. Порой он чувствовал себя виноватым за то, что он такой... Перед своими родителями, перед всеми кто его окружал, кому приходилось видеть его таким. Рем не спешил возвращаться в спальню, поэтому покинув библиотеку он без цели бродил по коридорам. Бродил и попал... Когда кто-то схватил его за рукав и потащил в нишу, то гриффиндорец не сразу понял кто это мог быть. Надо признать, что видеть Джеймса, притом с такой широкой улыбкой на лице удивило Люпина, ведь он думал, что как минимум тот будет избегать его. Расслышав же слова друга Ремус и вовсе растерялся понимая, что никогда не знаешь чего ожидать от Джеймса Поттера. Нет, ну только он может сказать, что быть оборотнем это круто! Но удивление резко сменилось некой раздраженностью, и даже обидой, когда гриффиндорец начал говорить таким тоном, словно речь шла о пушистом зайчике, а не о громадном волке, который мог любого убить, или что хуже — превратить в себе подобного. -Да ты в своем уме, Джим? - мальчик нахмурился и со всей серьезностью посмотрел на Поттера, только толку от этого была мало, - Что в этом крутого? Ты издеваешься? - Ремус на минуту замолчал и даже опустил взгляд почувствовав руку Джеймса на своем плече. Он не находил подходящих слов, да и понятия не имел что можно говорить сейчас, но ещё хуже то, что ему в принципе не хотелось об этом говорить. -Не называй меня «зубастым»... - уже мягче попросил он у друга всё так же хмурясь, - Это не так уж и круто, Джим. В облике... волка я не могу контролировать себя. Я вообще ничего не могу... то есть это уже не я...
James Potter: Дети – крайне интересные существа. То, что способно до полусмерти напугать взрослого, ребенку покажется всего лишь забавной штуковиной, которую надо хорошенько изучить со всех сторон. Можно также подумать, откуда эта штука взялась и как еще она может послужить, а то негоже ценным артефактам без дела валяться. Джим ничем не отличался от своих сверстников. Когда около него оказывалась нечто необычное, тщательно скрываемое ото всех остальных, он чувствовал гордость и словно бы азарт от того, что еще ему удастся узнать о жизни настоящего оборотня от него самого. Взрослый человек на его месте уже давно бы писал письма директорату с воплями о том, что нельзя обучать такое вместе с нормальными детьми, а Джеймсу куда интереснее было удовлетворить свое любопытство. Хотя Рем вот его восторга по этому поводу не разделял. Казалось, будто с утра он стал еще более подавленным, и Поттер это заметил. А уж если даже он увидел подобную вещь, значит что-то правда происходит. Судя по тому, как Ремус среагировал на его слова, ему удалось его каким-то непонятным образом задеть. Однако мальчик никак не мог взять в толк, что же такого он сказал? Почему у Люпина такое лицо, будто Джим старательно расковыривает какую-то его старую болячку? Что в этом всем вообще такого ужасного? Ну, оборотень и оборотень. Не старпер же. Кроме того, Джеймсу очень не понравился тон, в котором друг начал ему отвечать. Он фыркнул, все еще не убирая руки с плеча Рема, хотя уже понял, что тот не собирается драпать. Впрочем, если разговор и дальше пойдет в таком мрачном ключе, то лучше бы Ремус сбегал от него. Носиться по коридорам по крайней мере весело. Видеть Люпина с такой постной рожей было невыносимо. Есть же пределы серьезности. - Ты не Нюнчик, чтобы над тобой издеваться, и мне кажется, ты преувеличиваешь, - перебил собеседника Поттер. – И пытаешься сделать свою «ужасную штуку» еще ужаснее, хотя мог бы и признать, что это круто, зубастый, - последнее слово мальчик произнес с озорной улыбкой на лице. Извечное стремление делать то, что нельзя или попросили не делать. – Можешь в отместку звать меня очкариком, если хочешь, какая разница? – посмотрев на лицо друга, добавил Джим. – Ты выделяешься, и это круто! Нам с Сириусом приходится прикладывать кучу усилий, чтобы выделиться, а тебе даже этого не надо. Достаточно просто быть таким, какой ты есть... пфф, ты с такой кислой рожей, будто я тебя тут лимонами кормлю. Джеймс издал смешок и убрал руку с плеча Рема, попутно поправив съехавшие на кончик носа очки. В самом деле, ну что за настроение? Поттеру было глубоко непонятно, зачем нужно страдать, когда можно сказать себе: «Я самый оборотневый оборотень во всей этой школе, и я классный», - и жить припеваючи. Раз в месяц на луну повыл – свободен до следующего раза, а там можно все время на ушах стоять и всячески веселиться. Оборотничество – это же не безрукость или безногость. Так в чем смысл страдать? Вот он бы – он бы ни за что на свете не страдал! Он бы научился выть страшнее всех, и был бы самым страшнючим оборотневым оборотнем на всем белом свете. Не пропадать же таланту оперного завывания. Давал бы концерты «не для слабонервных». Да мало ли, что можно выдумать! Главное не сидеть сложа руки и не считать себя малолетним смертником. А то у Ремуса утром такое лицо было, будто они его с Сириусом вот прямо сейчас из окна к драклам и левитируют в свободный полет. Ха, можно подумать, они могут струсить, говоря оборотню о том, что его тайна не такая уж и тайна! Не на тех напал. Пусть скажет спасибо, что успел смыться утром и что сейчас рядом с Поттером нет Блэка. У того-то небось вопросы тоже появились. Может, им устроить интервью с оборотнем? Мальчик оценивающе смотрел на Люпина, ожидая, что тот сейчас ему ответит и стоит ли вообще ждать ответа, а то может он опять что-то не то ляпнул. Черт разберет этих оборотней! Вдруг у них мозги как-то по-другому устроены, так что они на все обижаются? Хотя, раньше же как-то общались и ничего. Джим прищурился. Может, это тоже как-то от луны зависит? Например, после полнолуния неделю на все обижается, потом следующую неделю за всех радуется, потом всем сочувствует, а перед полнолунием на всех рычит? В голове Джеймса роилось столько совершенно неожиданных вопросов, порой очень глупых, что он очень надеялся, что их разговор продолжится. Будет обидно, если он так и не узнает всех ответов.
Remus Lupin: Ремус с каждой минутой всё больше удивлялся слушая Джеймса. Мальчик не мог похвастаться тем, что видел много реакций на подобную новость, ведь про его секрет знали всего лишь несколько людей. Но уж точно никто из них не воспринимал это настолько спокойно и даже с долей радости, поэтому Рем не сразу понял как реагировать на подобные слова. Он внимательно разглядывал Джеймса пытаясь убедиться в том, что тот не издевается над ним. Возможно он понимал, что гриффиндорец никогда бы так с ним не поступил, но в данный момент он чувствовал себя уродом, над которым просто принято смеяться по всем правилам. Или что ещё хуже – убегать. Но Джим не смеялся над ним, и кажется не думал убегать, что не могло не удивить Ремуса. Он почему-то уже представил себе как тот пишет письмо своим родителям о том, что вместе с ним учится вот такое-то чудовище. Страшно было представить что бы последовало за этим... -Какая разница!? – переспросил гриффиндорец расслышав слова Джеймса. Его глаза расширились от удивления, и у него аж дух захватило. Люпин искренне не понимал сейчас Джима, но с другой стороны, оно ему надо? Поттер не собирался разглашать его тайну, а это значит, что ему удастся остаться в школе. Но что ещё лучше гриффиндорец совсем не испытывал страх перед ним. Ремус частенько думал о том что бы случилось еслиб его однокурсники узнали о том, что в каждое полнолуние он превращается в настоящего зверя. Они наверное испугались бы его, ведь именно так себя и должны вести дети, нет? Но Джим вовсе не боялся него, и ещё он ничуть не жалел его. Ремус конечно же никогда не был сильной личностью который способен принять свое проклятье и не омрачать тем самым себе жизнь. Он не мог закрывать на это глаза и жить своей жизнью, прочно забывая те дни когда он превращался в волка. Возможно это было глупо с его стороны, но иначе он не мог. И самое ужасное, что окружающие его почти всегда жалели. Та же мадам Помфри, которую он уважал, порой так поглядывала на него, что Люпину казалось словно он уже лежит в могиле и его засыпают землей. Но Джеймс не жалел его, и от это не только удивило мальчика, но и неожиданно обрадовало. -Ты правда не боишься меня? – умный и серьезный на вид мальчик по имени Ремус Люпин вдруг словно стал меньше на глазах. Ему было неловко признавать то, что он боялся стать настоящим изгоем. Все это время он пытался держаться вдали от своих ровесников, ведь таким образом невозможно быть отвергнутым. Но потом у него появились друзья, с которыми он впервые почувствовал себя настоящим подростком, а теперь... теперь всё могли измениться, и Рем боялся одиночества, хоть и привык к ней. -То есть, я понимаю, что ты... эм, Джим, ты же несерьезно? Ты не можешь и правда думать, что это так круто, нет? – на самом деле, Ремус на какой-то миг даже подумал, что Поттер просто сошел с ума, или у него с головой что-то неладное, иначе как объяснить его спокойствие. Ну да, Рем не убивал пока людей и не кусал своих однокурсников, но он всё же не в плюшевого зайчика превращается, а в лохматого волка с огромными клыками, и жаждой крови. Нет, как мальчишка не мог понять Джима, у него это не выходило, поэтому он всё так же растерянно на него поглядывал.
James Potter: Кажется, более удивленного лица, чем сейчас у Рема, Джим не видел еще никогда. Глаза у Ремуса вдруг стали такими круглыми-круглыми, и, возможно, он совсем перестал дышать на какое-то время, что могло бы послужить поводом к беспокойству. Но Джеймс отметил это мимоходом, поскольку следующим по очереди нужно было удивляться ему. Похоже, Люпин всерьез полагал, что Поттеру следует немедленно испугаться и с воплями о помощи забиться в угол ниши, хвала Мерлину, тут до него рукой подать. Сам же гриффиндорец так отнюдь не считал и считать не собирался. С чего бы это ему вдруг бояться своего друга, которого мальчик за это время уже успел хорошенько изучить? Который, даже по самым жестким меркам, не мог представлять для него опасности, по крайней мере, сейчас? Или у оборотней есть второй выдвижной ряд зубов – их-то Джиму и следует бояться? Чего ему пугаться-то? Джеймс скорчил недоумевающую рожицу, пародируя взрослых, которые в такие моменты часто сильно поднимали одну бровь вверх, а другой наоборот хмурились. - А чего тебя бояться? – задорно cпросил Поттер, усмехнувшись. – Разве ты страшный? Вот те два вчерашних слизеринца-старшекурсника – те да, те страшные, рожами не вышли, я им не завидую. А ты-то что? Я тебя уже год знаю. Даже больше, - гриффиндорец говорил так уверенно, будто точно знал о собеседнике все, вплоть до его веса при рождении. – Ну, превращаешься ты раз в месяц в зверюгу лохматую, ну и что? – мальчик пожал плечами. – Я тебе серьезно говорю, что это здорово! Да не смотри ты на меня так, у меня с головой все в порядке. В Больничное Крыло меня вести не надо, если что. Джим в самом деле пребывал в полнейшем восторге от происходящего. У некоторых детей есть воображаемые друзья - какие-нибудь сильные монстры, а у него - всамделишный осязаемый самостоятельный друг-оборотень! Вот и говорите потом, кто кого переплюнул. Кроме того, наверняка же можно учинить что-нибудь, пользуясь «особенностью» Рема, надо только подумать, что именно и зачем. Первой идеей Джеймса было привязать оборотню к хвосту консервные банки на ниточках, но, во-первых, это было бы проблематично, и во-вторых, Ремус мог обидеться. Обижать Люпина сейчас Поттеру совсем не хотелось, поэтому эту идею он решительно отмел. - Я же не дурачок, чтобы упускать такую возможность! - продолжил свой монолог гриффиндорец. – Неужели ты не понимаешь, что можно придумать с этим что-нибудь здоровское, чтобы и тебе было хорошо, и нам с Сириусом, и Питеру, всем! Может, мы придумаем, как тебя вылечить! Я даже специально Слагхорна на Зельях слушать стану, честно, - воодушевленно затараторил мальчик. – Мы обязательно придумаем какое-нибудь зелье (можем с каким-нибудь вкусом… какой ты любишь вкус? можно клубничный сделать, например), ты его выпьешь – р-раз! – и перестанешь превращаться! Здорово, а? А куда ты уходишь по полнолуниям? Может, мы тебе домик построим? Где-нибудь в Лесу! Будет круто! Джим начал сыпать идеями, совершенно не заботясь о реакции собеседника, будучи полностью захвачен процессом развития различных мыслей, появлявшихся в его голове одна за другой. Наверное, он не озвучивал и половины того, что пришло ему в голову, стараясь никак не обидеть Рема. Джеймсу совсем не хотелось, чтобы их дружба прекратилась только из-за того, что Ремус будет считать, что он издевается над ним, когда он на самом деле даже не задумывался об этом и был предельно искренен. Да и извиняться, если честно, Поттер не умел, поэтому проще было притормозить, если вдруг что не так, чем ходить и просить прощения потом.
Remus Lupin: Ещё пару минут Ремус удивленно смотрел на Джеймса, а потом немного расслабился. Ему было двенадцать лет, но мальчик уже давно относился к жизни очень и очень серьезно. Наверное он очень быстро повзрослел после того как его укусили, но несмотря на это Ремус всё равно оставался наивным ребенком глубоко внутри, который не мог не обрадоваться услышав, что он совсем-совсем не страшный и с ним даже можно дружить. Выражение лица гриффиндорца изменилось, и можно было отчетливо понять, что ему полегчало после слов Джеймса. Он всё так же был немного бледноват, и выглядел достаточно нервным, но постепенно страх начал его покидать, и он с облегчением вздохнул. -Значит ты всё ещё хочешь дружить со мной? – наверное этот вопрос прозвучал глупо для Джима, и он имел право рассмеяться, но голос у Ремуса был таким тоскливым, что сразу стало понятно, что он больше всего именно этого и боялся. Хогвартс ему нравился не только потому, что здесь ему было интересно, и он любил учиться. Самым главным было то, что про его тайну здесь не знал никто кроме директора с медсестрой, ну и профессором МакГоннагал. А это как оказалось повлияло на состояние Рема. Здесь он чувствовал себя гораздо лучше чем дома, где ему ежедневно приходилось сталкиваться со своим уродством. Что не поделаешь, а взгляд полный жалости всегда можно заметить. Мама может и пыталась избегать разговоров на эту тему, но всё равно Ремусу было ясно насколько ей тяжело примириться с такой переменой. Годы проходили, а она всё не могла принять это и жить дальше. Поэтому мальчик чувствовал себя виноватым, и со временем ему становилось всё тяжелее находится дома. А Хогвартс оказался спасением. Здесь никто не знал о том, что раз в месяц он превращается в чудовище, и может даже убить человека. И может порой Рема охватывал страх, что вот-вот кто-то узнает о его секрете, он всё равно забывал о ней находясь рядом со своими друзьями. Это и было самой важной причиной по которой ему хотелось возвращаться в Хогвартс. -На самом деле, это совсем не здорово. Иногда бывает очень даже больно. Ты же видел с какими ушибами и ссадинами я возвращаюсь, а это после того как меня мадам Помфри осмотрит и залечит мне все раны, хотя... на мне всё вроде быстрее заживает, - уже более мирным тоном ответил Ремус. Внезапно он начал говорить об этом легко и спокойно. Если минуту назад он мог упираться до последнего чтоб не рассказывать детали своего превращения, сейчас он решил, что уже поздно что либо скрывать. Да и Джиму он доверял, и не мог больше молчать, особенно после его слов. Ремус даже слегка улыбнулся услышав, что друг ради него даже будет слушать уроки Зельеварения чтоб приготовить для него какое-нибудь волшебное зелье. Еслиб всё было так просто, то папа наверное сто раз бы придумал такое зелье. Но дело было совсем не в зелье, а в том, что Джим и правда об этом подумал. Рему вдруг стало очень-очень тепло, и если минуту назад его охватывала паника, то сейчас он чувствовал себя очень и очень спокойно. -Ты же знаешь гремучую иву? Та, к которой нельзя подойти. Она больно может отшвырнуть любого. Так вот, она не всегда там стояла, её посадили там из-за меня, - мальчик немного покраснел говоря об этом и потупил глаза, - Она охраняет подземный ход который ведет к Визжащей Хижине... там я сижу каждое полнолуние, - Ремус пожал плечами поднимая взгляд на Джеймса. -И Джим... – неловко начал гриффиндорец, - Спасибо, ты настоящий друг... – Поттер мог рассмеяться в ответ, но Ремусу очень захотелось сказать ему это .
James Potter: Иногда люди умеют задавать феерически глупые вопросы. Вот прямо как Рем сейчас. Вроде бы разумный человек, а спрашивает о совершенно очевидной вещи. Стал бы Джим столько времени стоять здесь и распинаться, если бы не хотел больше дружить с ним? Даже для издевательства это было бы слишком затянуто. Однако Джеймс, несмотря на то что очень хотелось, не стал это как-либо комментировать в своей обычной манере. А то мало ли, что Ремус мог подумать. Еще пары вопросов про «а точно дружишь» Поттер определенно не выдержал бы. - Конечно, хочу. Стал бы я за тобой иначе бегать. Это была чистая правда. Любопытство любопытством, но помимо простого интереса гриффиндорцем двигало желание поддержать друга, и сейчас оно определенно перевешивало. В конце концов, все вопросы можно задать и потом, главное не забыть их. В противном случае мальчик правда не стал бы утруждаться и вылавливать Люпина по коридорам замка. Он бы мог дождаться его где-нибудь на уроке или в гостиной – это заняло бы гораздо меньше времени и сил, но так друзья не поступают. Если ты нужен своему другу, значит, ты нужен ему здесь и сейчас, без всяких промедлений. Рема Джим слушал внимательно, буквально ловя каждое его слово. Если бы он так слушал на занятиях, то непременно стал бы отличником, но, увы, уроки интересовали его гораздо меньше, чем то, о чем ему рассказывал Ремус. Да и к тому же, на каком уроке можно услышать рассказ оборотня об оборотне? Вроде бы, Люпин уже перестал переживать, рассказывая, поэтому и Джеймс немного расслабился. До этого он был готов чуть что ловить друга и уговаривать его продолжить разговор, но, раз такое дело, то можно было не утруждаться. Вряд ли Рем теперь побежит куда-либо, если он уже смирился с тем, что его тайна раскрыта. В душе Поттер ликовал. Слушая про гремучую иву, гриффиндорец не мог поверить своим ушам. Ему казалось, что это дерево посадили здесь из каких-то других соображений, правда, он никогда не мог придумать, каких именно. Чтобы использовать в качестве оружия, если на замок нападут? В любом случае, то, что сейчас рассказал Ремус, звучало фантастически, но тем не менее было правдой. Мальчик разве что рот не разинул, глядя на Люпина. Так вот почему, оказывается, Визжащая Хижина названа визжащей! Так вот зачем ива! Так вот где сидит его друг каждое полнолуние! Кажется, за последние пять минут Джим узнал о жизни больше, чем за последний год в Хогвартсе. Да и слова Люпина о настоящем друге прозвучали удивительно приятно. Правда, Джеймс понятия не имел, как на них реагировать, и, честно говоря, пока что часть разговора про иву волновала его несколько больше. Хотя возможности широко улыбнуться другу Поттер не упустил. Но только на пару секунд, прежде чем количество вопросов в его голове не превысило допустимый максимум. - Вау, гремучая ива? – воскликнул он и тут же понизил голос, спохватившись. – Да ладно? А как ты попадаешь в ход? Ива же дерется все время и никогда не спит! Мы с Сириусом, гм... проверяли. А Хижина? Как там внутри? А покажешь? Пошли туда завтра ночью? И Сириуса с Питером возьмем! Пошли? Вопрос гриффиндорца больше походил на утверждение, но это не мешало ему почти что умоляюще смотреть на Рема. Ему казалось, что он настолько засыпал того вопросами, что сейчас друг просто сбежит, чтобы не отвечать на них все. Хотя, тогда бы ему все равно не удалось спастись. Мальчик умел быстро бегать, поэтому догнать Ремуса уж как-нибудь смог бы. От этого гриффиндорца еще никто просто так не скрывался! А уж побывать в подземном ходе под Гремучей Ивой – это же просто афера века и дело принципа! Как можно упускать такую возможность? И Блэк наверняка будет в восторге! Только бы Люпин сейчас согласился.
Remus Lupin: Ремус не привык рассказывать о той части своей жизни, которую он так скрывал всё это время. Дома они с родителями избегали этого разговора. Мама пыталась игнорировать тот факт, что её сын превращается в волка раз в месяц. С отцом они тоже об этом не разговаривали, только если наутро после превращений когда он спрашивал как всё прошло, и не больно ли ему. Даже с директором Дамблдором Ремус говорил об этом всего лишь пару раз, когда тот пытался доказать ему, что даже если он и оборотень, то для него всё равно есть надежда на светлую жизнь. Пожалуй, без него Люпину и правда было бы сложно и он бы не смог так долго протянуть в Хогвартсе скрывая свою тайну. Несмотря на непривычный разговор Рему было легко говорить об этом. Он с облегчением рассказывал о своем проклятии, особенно после того как Джим сказал, что он всё ещё хочет дружить с ним. Это было самым главным, и поэтому Люпин решил, что он всё расскажет ему, хотя бы потому, что тот не бросил его в такую тяжелую минуту. С другой стороны неприятно было рассказывать о таком. Всё же об оборотнях ему поскорее хотелось забыть до следующего полнолуния, и желательно не вспоминать пока на небо не взойдет ненавистная луна. Но как бы сложно не было сейчас Ремусу, он всё равно чувствовал какое-то облегчение от того, что наконец-то кто-то узнал о его тайне. -Да, именно она, - мальчик даже чуть улыбнулся уголками губ заметив как эта информация подействовала на Джима, - Меня перед превращением водит туда мадам Помфри. Там есть маленький сучок, который замораживает движение ивы, и тогда она не бьет тебя. Просто... – гриффиндорец немного запнулся, и потупил глаза, - Ты же понимаешь, что если кто-то меня застанет там когда я в облике волка, то... ну, я не контролирую себя в таких случаях. И чаще всего не помню, что случилось в ту ночь. Знаю лишь то, что я ночью бываю очень агрессивным и часто ломаю вещи в хижине, а потом даже себе причиняю физический вред... поэтому у меня всегда измотанный вид, да и шрамы остались, несмотря на то, что на мне всё заживает намного лучше чем на людей... – некоторые раны не могла излечить никакая магия, да и волчья шкура не помогала. Порой Ремус возвращался настолько израненным, что сложно было не заметить царапины, не говоря о перевязанных руках. Сейчас Люпин даже поражался тому, что ему удалось скрыть свою тайну настолько долго и кроме Мародеров никто не догадался, что он всё же оборотень. -Хижина...как хижина... там раньше было много мебели, и многие вещи... но сейчас... там всё сломано, и довольно грязно. В облике волка я очень неконтролируемый... у меня столько силы, что я крушу всё вокруг, поэтому там всё почти уничтожено, - гриффиндорец немного призадумался когда Джеймс спросил её можно ли им вместе увидеть хижину. Сказать по правде это его немного напрягло. Всё же он считал, что ему не позволено говорить о таких вещах, хотя бы потому, что Дамбдор ручался за него головой, и если бы кто-то узнал о том, что он держит в школе оборотня... -Ты уверен? На самом деле, там ничего интересного нет. Ну, кроме осколков мебели, разорванных ковриков, и разбитых вещей... и ещё, Джим, я просто... Дамблдор... нельзя чтоб об этом кто-то узнал. Он спас меня. Правда. Меня никто бы не пустил в Хогвартс еслиб он не настаивал на этом, поэтому нам...надо быть осторожными... если мы всё же... то есть, если вы хотите увидеть эту хижину, - сказать по правде Ремус не согласился до конца, но и не мог отказать другу. Во-первых он боялся, что увидев разгромленную хижину друзья испугаются его ещё больше, но с другой стороны ему хотелось поделиться этим с кем-то чтоб тот же Джим знал с кем имеет дело. -Я рад, что ты теперь всё это знаешь. Мне даже полегчало, немного, - слегка смущенно произнес гриффиндорец и попытался улыбнуться, хотя получилось немного нервно, хоть он и чувствовал себя намного спокойнее чем в самом начале сегодняшнего дня.
James Potter: Джим слушал Рема, стараясь выглядеть не таким уж шокированным и интересующимся, как будто он обо всем догадывался и сам, но, наверное, у него плохо выходило. По правде говоря, Джеймс мало чего знал об оборотнях, кроме каких-то общеизвестных фактов, и то, что сейчас рассказывал Ремус, было для него настоящим сюрпризом. Неужели он правда не контролирует себя после превращения? И не помнит ничего о ночи полнолуния после? И так агрессивен, как рассказывает? Поттер смотрел на обычно спокойного и достаточно тихого Люпина и не мог поверить услышанному. Конечно, поверить тому, что он оборотень, тоже было сложно поначалу, но у них с Сириусом на этот счет имелись доказательства, возможно, не прямые, но тем не менее. Теперь гриффиндорцу еще больше захотелось побывать в хижине. - Мы заметили, - вставил свою реплику мальчик после слов друга о ранах. Он хорошо помнил ту кучу невообразимой длины лапши, которую Рем вешал им с Блэком и Петтигрю на уши, когда они интересовались, откуда у него все эти царапины и прочие свежие ранки. Причем, довольно успешно вешал аж целый прошлый год. Хотя, впрочем, тогда они были всего лишь глупыми первокурсниками, но теперь-то они второкурсники! Быть второкурсником – это значительно круче, чем быть первачком, который еще вообще ничего не смыслит в жизни. По крайней мере, так думал Джим. - Не трясись, Рем, мы ни за что в жизни не собирались никому рассказывать, я тебе ручаюсь и за себя, и за Сириуса с Питом, - Джеймс всерьез удивился беспокойству Ремуса о том, что они кому-то расскажут его тайну. Ведь будет совсем неинтересно, если все будут знать. Кроме того, они же друзья, а друзья не трепятся о секретах друг друга всем встречным-поперечным. – А в хижину мы обязательно пойдем, даже если там все из-за тебя в щепки разнесено. Заодно можем попробовать придумать что-нибудь дельное, чтобы ты… тебя… ну, чтобы тебе легче было, - неловко закончил фразу Поттер и замолчал ненадолго. – А ты не знаешь, почему ты такой злой, когда превращаешься? Может, тебе просто скучно там сидеть? Или ты совсем-совсем ничего не помнишь после превращений и не знаешь, почему? Что вообще делают другие оборотни во время превращений? Не все же они по хижинам сидят. Ты когда-нибудь видел других оборотней? Ну, кроме того, который тебя, э, укусил. Гриффиндорец начинал подозревать, что зря он затронул эту тему, но слово – не воробей, поэтому уже поздно было что-либо делать. Мальчик надеялся, что Ремус не станет на него злиться, но, наверное, ему неприятно вспоминать о том, кто его сделал таким. Джиму бы вот, например, было неприятно вспоминать, как его покусала какая-то слюнявая оборотническая морда. Когда тебя кусают – это вообще неприятно. - Прости, Рем, я не специально, - в этот раз заставить себя извиниться было удивительно легко. – Лучше не отвечай, наверное. Какая разница, что делают те, другие. Мы тебе сами какое-нибудь классное занятие придумаем, чтобы ты не ломал ничего и себя не трогал. Правда, пока что Джеймс не имел ни малейшего понятия, чем можно предложить заняться оборотню в волчьем обличии. Ну не в шахматы же с ним играть. Почему-то в голову упорно лезла идея притащить ему собачьих игрушек, которые продаются в маггловских зоомагазинах – он сам видел! Они еще пищат, - но, наверное, Люпин его бы за такое предложение убил. Особо зверски.
Remus Lupin: Надо признать, что в этот раз рассказывать о своей тайне было гораздо легче, чем предполагал Ремус. Возможно потому, что он полностью доверял Джиму, а может потому, что впервые он мог говорить об этом. Если честно, даже для такого неразговорчивого мальчика как Рем было крайне тяжело молчать обо всем этом. Ему хотелось с кем-то поделиться. Нет, не плакаться в жилетку, а просто рассказать как иногда неприятно (хотя это наверное очень мягко сказано) просыпаться утром в холодной хижине и видеть кучу щепок, которые ещё вчера вечером были мебелью. Конечно же ему было неловко признаваться в подобных вещах, но в целом ему впервые хотелось говорить и говорить, рассказывать всё. Ведь дома все то и дело молчали на этот счет, и поэтому сам Ремус никогда не затрагивал эту тему, понимая что причинит своим родным только боль, а ведь хотелось... не то чтоб пожаловаться, а просто поделиться, даже если было стыдно и мерзко на душе от всего этого. -Ну, наверное потому, что я превращаюсь в волка? – пожал плечами гриффиндорец и немного удивленно посмотрел на друга, - Просто меня на волю же не выпускают. Это опасно, я же могу кого-то ранить, ну или... сам понимаешь, - тут Рем вновь потупил глаза понимая насколько омерзительна быть оборотнем, ведь он нечаянно может превратить кого-то в себе подобного, - Так вот, сидеть в четырех стенах совсем одному, очень тяжело. Вообще, оборотни, они же в полнолуние жаждут крови, то есть... я даже не знаю, но думаю, что я бываю таким злым потому, что я сижу взаперти всю ночь и наверное ему, то есть волку, в которого я превращаюсь, ему может быть одиноко... – на самом деле Люпин понятия не имел почему он бывал таким злым. Конечно задумывался на этот счет, но сразу же объяснял всё тем, что он как бы в волка превращается, а это не самое миролюбивое животное, поэтому и крушит всё в хижине. -Я как-то не запоминаю. Когда я просыпаюсь, то могу кое-что вспомнить, но не всё. Вообще ведь каждое превращение проходит одинаково. Меня отводят в хижину, и там я сижу в образе волка всю ночь, поэтому единственное что я могу делать это крушить и ломать вещи, так что и вспоминать нечего, - Ремус как-то неловко улыбнулся и снова пожал плечами. Но улыбка его быстро исчезла с губ когда Джеймс задал вопрос о других оборотнях, ну и конечно же о том самом, кто превратил его в такого. -Да ничего, - Ремус не хотел чтоб друг чувствовал вину за заданный вопрос, да и сам понимал, что лучше сейчас всё рассказать чтоб потом не возникали вопросы, - Это давно было, - попытался сказать он каким-то спокойным тоном, но то и дело отводил глаза пытаясь избегать взгляда Поттера, - Я был маленьким, а за нашим домом был гремучий лес. Незадолго до этого случая мне подарили волшебный мячик, который то исчезал то появлялся. Я любил этот мячик и мог играть с ним часами. В тот день он начал прыгать в сторону леса, вот и я за ним... меня занесло в глубь и я не мог найти путь обратно. Потом стало темно и холодно. Я помню, что увидел полную луну, ну а потом... потом почувствовал резкую боль в плече, - Ремус сам того не осознавая потер правое плечо, - и потерял сознание, а утром... утром я проснулся дома, ну и потом мне всё объяснили. Да, наверное это всё, - неловко закончил Люпин и пересилив себя посмотрел на Джеймса. -Если честно мне никогда не хотелось видеть ну, таким как я, наверное потому, что я как-то с детства думал, что они плохие и злые, да и не встречался мне никто такой как я, - Ремус некоторое время молчал ожидая реакции Джима, а потом добавил, - Да я уже привык... и я как бы не жалуюсь, я ведь мог и не попасть в Хогвартс, - на губах гриффиндорца заиграла улыбка. Он немного врал, ведь нельзя чтоб он не жаловался в подобном случае, но Ремус был благодарен за то, что ему хотя бы можно находиться в Хогвартсе с другими учениками.
James Potter: Вообще-то Рем правду говорил. Наверное, когда в волка превращаешься, то хочется отнюдь не мира во всем мире. Джим точно не знал, чего хочется волкам, он только знал, что они кушают других зверей и воют по ночам. Наверное, они просто всегда голодные, а по ночам у них опера. Интересно, у Ремуса тоже по ночам опера? Ему там и побегать-то негде, в этой хижине, какая там опера. Она же не очень большая. Джеймс чувствовал, что вот-вот какая-то мысль, очень светлая и простая, посетит его голову и станет идеей-фикс на ближайшие несколько лет. Но пока что мысль медлила, и Поттер не хотел ее торопить, чтобы не спугнуть ненароком. Гриффиндорец взъерошил волосы и, рассеянно улыбаясь, подмигнул Люпину. - Но ты попал, и даже оказался на Гриффиндоре, а это очень круто, Рем, - мальчик поправил очки и внимательно посмотрел на друга. – Так что мне все равно, в кого ты там превращаешься, мы что-нибудь с ребятами обязательно придумаем. Вот. О том, как Рем стал оборотнем, Джим более подробно расспрашивать не стал, да наверное Ремус и без того рассказал все, что помнил. Что ж, если он не хочет видеть других оборотней, потому что они злые (а в этом Джеймс верил Люпину на слово), значит, ему и не надо их видеть. В любом случае, вряд ли их пускают на территорию Хогвартса, если они правда кусают маленьких детей и все такое. Поэтому вариант со знакомством друга и его сородичей по проблеме отпадал. Но можно же придумать что-то еще? Мысль продолжала ходить кругами, держась на расстоянии вытянутой руки от Поттера. Ловить ее сам он не рисковал. - Прямо сегодня сядем и придумаем. Хочешь, можешь даже поучаствовать в обсуждении. Только про правила не ной! – предупредил гриффиндорец, усмехнувшись. А если предложить Рему покусать его? Чтобы он тоже стал оборотнем? Мальчик посмотрел на свои руки, а потом вновь вернулся взглядом к Ремусу. Нет, наверное, он не согласится. Да и собственный инстинкт самосохранения, в кои-то веки проявивший себя, упорно твердил Джиму, что это определенно не самый лучший выход из ситуации. Вдруг он станет злым оборотнем, вырвется на волю и всех перекусает? Джеймс тихо фыркнул. Здоровый эгоизм одержал победу. Никаких укусов. - Слушай, Рем. Я еще спросить хотел, - Поттер склонил голову к плечу, задумчиво смотря на Люпина. – А почему ты раньше-то не рассказал? Еще когда мы тебя с твоими отговорками подкалывать начали? Мы бы и тогда никому не рассказали. Нет, ну может быть рассказали бы друг другу, если бы ты, например, рассказал обо всем только мне или только Сириусу или Питеру. Или ты думал, мы струсим? – гриффиндорец сделал круглые глаза, имитируя ужас, а потом насмешливо улыбнулся. – Болван ты, Рем. Мы же гриффиндорцы, а гриффиндорцы никогда не трусят! Надо было тебе нам раньше рассказать, вот что. Мальчик уверенно посмотрел на друга, показывая, какой он храбрый и все такое прочее, из-за чего надо было ему сразу все выложить, как на духу. Он и в самом деле не врал, потому что до сих пор не отдавал себе до конца отчета в том, что оборотни – они вообще-то в самом деле большие, злые и плотоядные. И не исключено, что убивают маленьких мальчиков, которые считают, что красно-золотой шарф – это знак храбрости, на подобии ордена Мерлина I степени. И что Рем превращается как раз в такого – большого, страшного и зубастого. Поэтому для Джима все казалось простым и совершенно не страшным: друга можно приободрить, придумать ему на полнолуния какое-нибудь занятие, и все будет путем. А то что ему для этого придется столкнуться с тем самым зубасто-волосатым чудовищем, о котором пишут в учебниках третьего курса по Защите от Темных Сил, Джеймс как-то совершенно не учитывал. В любом случае, глаза у него сверкали энтузиазмом, и некая гениальная идея грозила вот-вот зажечься в его сознании.
Remus Lupin: Ремус улыбнулся выслушав Джима. Он вообще-то никогда не думал о том почему попал на Гриффиндор. Вообще, спроси кто-то у него, он себя не пустил бы в Хогвартс вообще. Мало-ли, ещё кого-то покусает, или что хуже превратит в своего ужина. Но ни один факультет не подходил под его характер, ведь Люпин раньше не замечал за собой особой храбрости. Из него вышел бы неплохой рейвенкловец, только потому, что он любит учиться и много читать, но всё же наверное распределяющей шляпе куда виднее, чем ему – маленькому оборотню. Да и Ремус никогда не жаловался на свой факультет, так как именно благодаря ему он познакомился с такими замечательными людьми как Джеймс с Сириусом, и Питом с Лили. Да, Рем однозначно не жаловался, чего уж там. -Придумаете? – с интересом спросил гриффиндорец и немного озадачился. Вообще-то такое заявление от самого Джеймса Поттера звучало как угроза. Нет, не угроза для Ремуса, а для окружающих, но и наверное включая его тоже. Джим был очень смышленым мальчиком, но порой он мог додуматься до такого... – Ааа, эээ, ты уверен, что можно что-нибудь придумать? Ну, я про то, что Дамблдор придумал самое оптимальное решение в моем случае, поэтому я и не жалуюсь. Дома всегда намного хуже, потому что там мама с папой, а им сложно наблюдать за моим превращением. Папа ещё свыкся, он у меня целитель, а вот мама... ей намного тяжелее, поэтому мне в Хогвартсе всегда гораздо уютнее в этом смысле. Она не видит меня превращающегося в волка, и не слышит мой вой по ночам, - гриффиндорец пожал плечами. Дома и правда всегда было гораздо тяжелее, потому что каждый раз ему приходилось видеть заплаканные глаза матери на следующее утро. Хоть она и пыталась скрывать свои переживания, но актрисой Кетрин точно не была. В Хогвартсе же было гораздо легче потому, что о его секрете знали немногие, поэтому и переживать особо было некому, да и медсестра жалела только несчастного мальчишку, а не своего собственного сына. -Да нет, - Ремус махнул рукой и чуть смутился. Признаться, он понимал, что рано или поздно тайна будет раскрыта, ибо он всё же общался с таким человеком как Джеймс, но хотел хранить свой секрет как можно дольше. И не потому, что боялся за свою судьбу, или того, что друзья начнут его бояться, хотя и не без этого обошлось, просто... просто он правда хотел чувствовать себя таким же как и все остальные. Ему было сложно видеть, что окружающие могут заниматься всем, чем хотят, а ему приходится бежать от того, что внутри него самого. – Я не думал, что вы начнете болтать об этом со всеми, но я как бы... боялся, что вы не захотите со мной больше дружить. Ну, понимаешь, я ведь не первый год такой, и вокруг меня все воспринимали эту новость не особо хорошо. Но наверное больше всего я не хотел чтоб вы меня жалели, да, - Рем потупил глаза как виноватый ребенок, - Я знаю, что это может звучит очень глупо, но ты не знаешь какого это когда на тебя смотрят как на проклятого мальчишку, которому нет спасения. После реакции моей мамы, которая с того самого момента как меня укусила эта... ну, ты сам понял, я как бы не хотел причинять кому-то боль. Да и самому нелегко от того, что на тебя глазеют и вытирают глаза. Нет, я конечно же всех понимаю, и ту же мадам Помфри, которая каждый раз очень заботится обо мне, но мне очень хотелось побыть нормальным, а не каким-то чудовищем, которое с одной стороны совсем не чудовище, но с которым очень сложно общаться, вот, - выдавил Люпин на одном дыхании и поднял глаза на лучшего друга. Сегодня он и правда убедился в том, что Джеймс самый настоящий друг, о котором он раньше мог только мечтать. И не потому, что не собирался выдавать его секрет, а потому что не начал гладить его по головке и говорить, что ему очень жаль его – такого несчастного и невезучего Ремуса. -Ну, теперь вы обо всем знаете, да. И я обещаю, что ничего больше не буду скрывать от вас. Просто, пойми меня правильно, Джим, мне и правда было очень сложно, да и я не общался со сверстниками до тех пор пока не попал в школу, поэтому узнавал всё и всех. У меня же друзей никогда не было. Не то чтоб меня запирали дома, нет, наоборот мне папа всегда говорил, что надо найти себе друзей и всё такое, но я боялся, что могу неожиданно поранить их, или же... разочаровать их, что ещё хуже, - Рем снова пожал плечами и вздохнул.
James Potter: Судя по всему, его слова не столько вдохновляли Рема, сколько озадачивали, и Джим это заметил. Кажется, это выражение появлялось на лице Ремуса практически всегда, как только Джеймс заикался, что придумал что-то или у него есть новая гениальная идея. Почему Люпин так пугался этих идей, Поттер за все время их общения понять так и не смог, а потом просто перестал пытаться. Старался игнорировать или, по крайней мере, обращать как можно меньше внимания на это выражение скрытой паники. Но в этот раз сложно было не сказать что-либо по этому поводу. В конце концов, гриффиндорец ради друга старался – вот этого, который тут же принялся отговаривать его от придумывания грандиозного плана. Последующие слова Рема породили в душе мальчика бурю эмоций. Джим посмотрел на Ремуса таким взглядом, будто хотел пригвоздить его к полу или к ближайшей стене. Прищур, острый и внимательный, – пожалуй, так на друга Джеймс не смотрел никогда. Было что-то в этом взгляде почти враждебное, как будто Поттер услышал только что что-то, настолько идущее в разрез с его собственным мнением, что это перечеркивало все остальное. На какую-то долю секунды гриффиндорцу захотелось ударить Люпина, чтобы вправить ему, наконец, мозги на место, но он совладал с собой. - Мы похожи на людей, которые будут жалеть кого-либо? – вообще-то, мальчик отлично понимал, что уж на кого, на кого, а на тех, кто любит жалеть всех, кто под руку подвернется, уж они-то с Сириусом точно не похожи. – Помнишь, мне на прошлой неделе нос разбили в кровь, да и Сириусу там тоже в драке досталось? Так вот, ты помнишь, что мы делали? Ржали, прикалывались, но никак не жалели друг друга. Так что ты в удачной компании. В этом смысле, - Джим улыбнулся. – И если ты вздумаешь продолжать отговаривать меня от придумывания того, о чем я сейчас думаю, это не только не остановит меня, но и подогреет мой запал. А то, что Дамблдор придумал – так это его дело, что он там придумал. Пусть дольки свои кушает и бороду расчесывает, если он ее вообще расчесывает, - в дерзости Джеймсу отказать было нельзя. – Мы тебе придумаем в десять раз лучше. Потому что мы это не для абстрактного мальчика-оборотня придумывать будем, а для нашего конкретного друга Рема. И прекрати смотреть на меня так, как будто я собираюсь замок подорвать к драклам. Я не собираюсь. Если бы ты на меня так не смотрел, мне бы это даже в голову не пришло. И, кстати, ты сбил меня с мысли. У меня прямо в голове вертится, но что-то никак не оформится в нормальную идею, - сложно было сказать, что мог подразумевать Поттер под словосочетанием «нормальная идея». Но, судя по его голосу, ничего угрожающего на этот раз в его идее не было. Или пока не было. – Эх, ладно, Рем. Пошли, найдем Сириуса и Пита и все вместе что-нибудь придумаем. Или у нас урок? Ты слышал колокол? Впрочем, какая разница. Разницы для увлеченного собственной еще даже не родившейся идеей гриффиндорца действительно не существовало. Ему было совершенно неважно, какой сейчас будет урок и будет ли этот урок вообще, потому что мальчик серьезно вознамерился додумать свою грандиозную мысль до конца, поймать ее за хвост и рассказать всем троим своим друзьям, чтобы они поняли, что отвертеться от ее выполнения у них не только не получится, но им и не захочется. Потому что Джим отлично умел излагать всякие невероятные идеи и увлекать ими друзей. Кто бы сомневался, что точно так же получится и в этот раз. - Рем, как ты думаешь, в Запретном лесу кто водится? Оборотней других там, наверное, нет, да? – Джеймс выглянул из ниши и быстро огляделся по сторонам. – И Филч туда не ходит? В смысле... Я не об этом. Филча в коридоре нет, пошли, - Поттер проворно поднял мантию-невидимку с пола и, сжав ее в одной руке, потянул Рема за собой в коридор. – Ты помнишь, куда нам? Рем, у нас, случаем, не трансфигурация? Драклы, МакГонаггал опять заставит меня отрабатывать наказание, если мы опоздаем. Гриффиндорец хмыкнул. - Она уже не верит в то, что я могу заблудиться в коридорах замка. Видит Мерлин, в голосе мальчика прозвучала такая гордость, как будто он самолично Гриндевальда победил, а не выучил большую часть планировки замка. Хотя, в его понимании это были деяния практически одного уровня. И та мысль, что все никак толком не оформится в его голове, - ее он еще поймает, разовьет и проведет на ее почве агитацию среди друзей. А потом, знаете, как бывает? Эти друзья входят в историю. Но пока что Джиму не до этого. Ему бы на трансфигурацию успеть.
Remus Lupin: Убийственный взгляд Джеймса совсем не был неожиданностью для Ремуса. Он прекрасно знал своего друга, и за это короткое время смог изучить его, поэтому несложно было догадаться как он отреагирует на его заявление о том, что он боялся жалости с их стороны. Впрочем Джим мог думать всё что угодно, и желать пригвоздить его взглядом к полу, но сути это не меняло. Ремус понимал, что друзья не будут сидеть над его головой и говорить какой он несчастный мальчик, но и не до конца был уверен, что они спокойно воспримут эту новость. Сказать по правде Джеймс воспринял это слишком спокойно, что означало или то, что он всё же немного "того", или он самый легкий человек на всем белом свете, который даже трагедию превратит в комедию. В любом случае Люпин был рад его реакции, ибо оставаться без единственных друзей он не хотел, а Джим был самым близким другом. -Послушай, Джим, ты правда думаешь что фингал под глазом и волк в полнолуние это одно и то же? – Ремус усмехнулся взглянув на гриффиндорца, - Я и не думал, что вы начнете гладить меня по голове и вытирать слезы смотря на меня, но согласись, эта история не такая уж и банальная, да и не каждый день встретишь человека-волка в школе. Могу тебя заверить, что в Хогвартсе больше нет мальчиков-оборотней, и девочек кстати, тоже, - Люпин улыбнулся но эта улыбка быстро сошла с его губ когда Джеймс снова заговорил. Сказать по правде, он представлял себе насколько "грандиозными" могут быть идеи Джима, в прошлый раз именно эта "грандиозная" идея чуть не взорвала всю школу ко всем драклам. -Я пытаюсь верить в светлое будущее, поэтому предпочитаю надеяться, что эта мысль всё же не оформится в твоей голове, - заметив убийственный взгляд Джеймса на себе Рем улыбнулся, - Шучу, но мне всё равно эта затея не нравится, хотя я пока не знаю какая именно, - к слову ничего удивительного в его словах не было. Конечно же Ремус Люпин не мог быть в восторге от очередной выходки Джеймса, ибо он единственный среди друзей умел здраво оценивать ситуацию. В отличии от остальных он был очень осмотрительным и ответственным, а ещё у него была совесть на всех четверых, поэтому он не имел права расслабляться. Но друзья успели привыкнуть к его вечно-занудному нытью о том, что ему "эта идея не нравится", и даже не обращали внимание. -Да, у нас Трансфигурация, и нам лучше не опаздывать, - вспомнив про урок Люпин как и следовало ожидать занервничал. Опаздывать ему не хотелось, как и впрочем отрабатывать очередное наказание, - Только я тебя предупреждаю когда мы зайдем не надо сразу начинать болтать если ты не увидишь профессора МакГоннагал, а то выйдет как в прошлый раз. Ты начнешь тараторить, что "дамочки-кошки" в кабинете нет, и сразу на наших глаза появится черная кошка... кстати, это к невезению, - Ремус выдохнул оглядываясь по сторонам. Убедившись, что Филча поблизости нет он продолжил путь слушая рассуждения Джеймса. Кажется его мысли были полностью заняты мыслями о своем друге-волке, что не предвещало ничего хорошего, как и для самого Рема, так и для всей школы. -Оборотней точно нет. Я бы знал. Просто оборотни отвечают на зов друг-друга, а я не слышал никакого воя. Только свой пожалуй, - Ремус внезапно нахмурился. Как же противно это звучало с его уст, - И ты удивляешься, что она не верит? – усмехнулся гриффиндорец шагая рядом с другом, - Она успела изучить тебя за эти два года. Ты кажется лучше всех знаешь Хогвартс, даже лучше её самой, поэтому конечно же исключено чтоб ты потерялся, да и врать ты не очень хорошо умеешь, если честно... всё пытаешься, но у тебя на лице написано когда ты пытаешься что-нибудь придумать, извини, дружище...но тебе нужна практика, – пожав плечами Ремус рассмеялся. -Подожди, что на этот раз скажем?
полная версия страницы